ЯРВ: Хроники Корпоративного Целителя 2: "Ведьмин Круг" ver:1.03 (FuLL) (джен)

Заветные карты на столе цыганки лежали в виде равностороннего креста, одна карта в центре, четыре остальных по её краям. Бахт провела над ними рукой, знаменуя начало гадания.

— В этот раз, Роман, твою судьбу предскажет колода из Таро Бакленда. Это колода колёс.

Так вот почему на рубашках карт нарисованы колеса телеги. В предвкушении таинства по моей спине побежали мурашки: теперь я начинал понимать, что на самом деле означает выражение "куролесить". Главное чтобы об этом не узнал Яр, а еще важнее, чтобы пакет с пряниками не умыкнули из камеры хранения, пока я тут сижу с умным видом.

— Первая карта, Роман, — Бахт загадочно улыбнулась, когда перевернула её. — И это, к сожалению, пятёрка колёс!

Пятёрка. Согласен, не самое моё любимое число; на рисунке были изображены старая цыганка и две её дочери, все в каких-то лохмотьях и платках на головах, правда, дети улыбались, хотя старухе, как и мне, было не до смеха. А пятеркой карту называли из-за количества нарисованных на ней колёс. Та самая пресловутая пятёрка была нарисована на витраже окна за их спинами. По общему настрою карта не сулила ничего хорошего, что тут же Бахт и подтвердила:

— Карта знаменует собой разгул земных стихий, неконтролируемые события в твоей жизни, большие беспокойства и тревоги. Это начало войны.

Хотелось присвистнуть от удивления, но то ли оно меня не посетило, то ли я забыл, как свистеть. Однако теперь я понял, что имела в виду Мира, когда говорила, что я не в силах повлиять на события, происходящие в моей жизни.

— Война? Война с кем? — в моём горле вырос ком, уж не Инфернальное ли царство она имела в виду?

Бахт сконцентрировалась, взмахом руки отрезала все вопросы.

— Следующая карта — и это перевернутый туз колёс!

Цыганка открывала их против часовой стрелки, внимательно смотря мне в глаза. Всего лишь туз? После первой карты я уже приготовился услышать точную дату своей смерти. В прошлый раз к подвешенному за задние лапы зайцу Шуши мы подбирались вполне равномерно, по нарастающей. На Таро было изображено старое колесо от кибитки, прислоненное к каменной ограде и наполовину заросшее травой.

— Эта карта говорит о том, что ты неправильно используешь своё имущество, свои возможности, это может привести к твоему проигрышу. Возможны проблемы в деловых отношениях, они могут быть расторгнуты.

Я невольно вздрогнул от последней фразы. А ведь Борисыч еще не звонил мне по поводу произошедшего в офисе компании инцидента, его молчание страшнее любого крика.

Бахт улыбалась.

— Пересмотри подход к своей работе, используй все возможности, которые дарит тебе судьба, это поможет устоять на ногах... И, кстати, о работе!

Она не дала мне вставить ни слова, перевернула следующую карту.

— Двойка колёс!

На карте молодой цыган, он держал над головой два разноцветных колеса, связанных между собой веревкой в виде петли Мёбиуса. Не самый легкий труд, да и по выражению лица цыгана было видно, что это действо ему не слишком по душе.

— Эта карта указывает на два важных аспекта, в которых ты должен развиваться. Но ты не должен забывать о балансе. Балансировка — это тяжелый труд, и карта говорит, что в этом деле тебе нужно с кем-то объединиться. Человек, что даст тебе дополнительный источник дохода, дополнительную работу.

Мне и своей хватает! От такого предсказания захотелось встать и, сказав: "да ну на хрен" уйти отсюда. К сожалению Мира не влияла на судьбу, а лишь предсказывала её. Обижаться на гадалку и что-то требовать от неё — бессмысленно.

— Еще одна работа? Объединение? — я потёр уставшие глаза: всё это пахло очередной головной болью, и я уже явственно её ощущал. — С кем я должен объединиться? Что за новый человек?

Бахт рассмеялась.

— Роман, я не сказала, что он новый, — гадалка перевернула четвертую карту. — Король колёс!

Настоящий король! Цыган, одетый с иголочки, со шляпой-котелком на голове и тростью в руках стоял, облокотившись на колесо от телеги. Под полосатым пиджаком виднелась цепочка от золотых часов, а на пальце крупный перстень. Такого своеобразного короля в моей жизни мог олицетворять только Борисыч, но я почему-то не чувствовал его власти в этой карте, Бахт тут же подтвердила мои ощущения.

— Король колёс — это цыганский барон. Трость в его руке — это символ власти, символ правопорядка. Только человек правопорядка сможет оказать тебе реальную помощь, но и попросит что-то взамен. Помнишь, что самое главное в этом мире? Баланс. Умей балансировать, Роман.

— Даст работу? Объединение... — я задумчиво смотрел в ткань стола. — Человек правопорядка...

— Да, человек из прошлого.

Прийти на ум мне смог только Догматов. И ведь не зря Димка вспоминал о нём и просил меня наладить со старым следователем связь. Хворостов тоже чувствовал, что ситуация не проста? Или это глупое стечение обстоятельств? Я еще не звонил Догматову, а от навалившихся проблем голова раскалывалась пополам.

— Подожди, так что там за война? Надеюсь, что моя старая, с Инферналами? — я вспомнил о вопросе, что Бахт оставила без ответа, в самом начале предсказания. Да и последняя пятая карта Таро, лежавшая в центре, еще не была открыта.

Гадалка мотнула головой; она перевернула последнюю карту и потрясла ею в воздухе.

— Паридай. Перевёрнутая дама колёс.

На карте была изображена старая цыганка, закуривающая трубку. На её голове синий платок, а взгляд с хитрым прищуром. За спиной Паридай прислоненное к дереву колесо от телеги, а на заднем фоне цыганская кибитка. В очередной раз по моей коже прошёлся холодок.

— И кто это?

— Дама колёс — это женщина, создающая тебе проблемы... Этот человек также связан с цыганским бароном, и тебе нужно бояться её. Прости, но это всё, что я могу увидеть сейчас.

— Ну что ж, спасибо за помощь, — я задумчиво тёр ладони, когда Бахт закончила своё жуткое повествование.

Всё повторялось? Судьба готовила мне очередную неприятную встречу? И, судя по страхам Димона, встречу с уже знакомым персонажем? Или с его доверенным лицом? И в этот раз он примет женский образ? Забавно, и ведь неизвестно, что с Урицким сделали в тюрьме, может, он действительно стал более... женственным?

— Пожалуйста, мой дорогой, — Бахт заискивающе улыбалась, сгребая карты в охапку и пряча их в подоле плотного платья. — Ты поможешь мне? Помнишь, о чём мы договаривались?

— Да, конечно... — я отвёл глаза, когда вставал. Вид гадалки удручал, её лицо оплывало, как воск зажженной свечи, а глаза потускнели. — Тебе как обычно? Просто влить энергию, или есть конкретные жалобы?

Я обходил Бахт со спины; в глаза сразу бросилась большая проплешина на её затылке. Кожа покраснела и покрылась волдырями.

Все эти благовония, приглушенный свет и напускная таинственность устраивались лишь для того, чтобы скрыть то, что на самом деле происходило с гадалкой.

— Да, тело подчиняется мне всё хуже. Она уже почти не встаёт.

— Человеческое тело стареет, Мира, это естественный и неизбежный процесс.

Мне пришлось приложить к носу рукав пиджака. Противный запах гноя ударил в лицо, и я еле сдержал рвотный позыв.

— Сколько она протянет, как думаешь?

— Может, год, может, два...

Я сосредоточился на сеансе, положил правую руку на плечо гадалки, а левой накрыл её макушку. Пальцы подрагивали от энергетического напора, хлынувшего в пустое тело. Кажется, мои прогнозы были слегка преувеличены, но расстраивать Миру раньше времени я не хотел.

— Меньше года, ведь так? — в этот раз тонкий голосок просочился прямо в мой мозг.

Я ответил ей так же мысленно, не теряя концентрации. Я решил, что буду вливать энергию в тело Бахт до отсечки, на что тут же среагировал Прокл. Малыш выскочил на плечо и возмущенно прыгал, привлекая моё внимание.

— Не жадничай, малыш, я большой, на всех хватит... — я печально улыбнулся и сдёрнул руку, что почти безвольно повисла вдоль тела.

Тут же дали о себе знать недавно полученные ранения, и их уже нельзя было назвать лёгкими. Я с трудом добрался до кресла и распластался в его чреве.

— Насколько этого хватит? — Мира продолжала шептать.

Её контакт ощущался как лёгкое покалывание: не могу сказать, что это больно или чересчур неприятно, но если она вдруг закричит, я, наверное, получу инсульт.

— А чёрт знает, пару недель, может, месяц... — болевой спазм заставил меня согнуться пополам.

Отдавать себя до отсечки — это всегда больно и крайне опасно для неопытного человека. Мой организм уже привык к таким перегрузкам, но нужно будет прийти в себя, прежде чем возвращаться в метро. Прокл враждебно скалился в сторону Бахт, я загнал его обратно в тело, легонько прихлопнув ладонью.

— Интересная у тебя собачка, — Мира улыбалась.

— Да, очень, и выгуливать не надо. Хочешь, подарю? — я с трудом победил одышку.

Гадалка продолжала спать, умиротворенное выражение её лица подсказало мне дельную мысль:

— Бахт надо больше отдыхать. Отпускай её хоть часов на восемь, укладывай спать. Она совсем пустая.

— Я работаю всего шесть часов в сутки, но даже так мама почти не восстанавливает силы. Прости, что мучаю тебя, но ты единственный, кто может помочь мне. А мы должны помогать друг другу.

— Нет проблем, Мира, наш симбиоз — это святое, — теперь улыбался и я, но несмотря на доверительную беседу, мне не терпелось покинуть это место поскорее. — Мне надо чаще бывать у тебя, я сам виноват, что запустил Бахт.

— Хочешь чаю? У меня есть печенья.

— Нет, спасибо, меня поджимает время. И пока не буди мать, дай её отдохнуть после сеанса хотя бы час.

Чтобы попрощаться с Мирой, мне пришлось идти в дальнюю неприметную часть комнаты, огороженную занавеской. Девочка, как и прежде, жила там. Детское личико без рта смотрело на меня с интересом и легкой жалостью. После десяти лет она нисколько не изменилась, даже платье и синяя выцветшая лента в волосах, на мой взгляд, остались прежними, только пропали паллеты, которые когда-то заменяли Мире кровать. На их месте теперь красовался полноценный диван. Бизнес на гадании судеб худо-бедно процветал.

— Ну так что, возьмешь к себе мою собаку?

Грустная улыбка не сходила с моих губ. Бедная девочка, судьба сыграла с ней очень злую шутку.

— Ты же знаешь, что нет. Мы, Инферналы, не любим конкурентов, даже среди своих. Тебе надо вернуть проклятие тому человеку, от которого ты его получил, иначе никак.

— А если она не хочет? И бегает хорошо...

— А зачем ты за ней бегаешь? Попробуй сделать это, спокойно поговорив. Я думаю, она выслушает тебя...

Я задумался: дельная мысль, и почему я сам не додумался до того, что если третировать людей по Инфернальному признаку, навряд ли добьешься от них взаимопонимания. Напоследок я решил задать Мире давно мучивший меня вопрос:

— Чернобожцы, кто это? Откуда они?

— Это очень древний культ. Культ власти, — Мира смотрела в пустоту у моих ног. Услышал ли я страх в её голосе? Скорее, некоторую задумчивость.

— Чего они хотят?

— Странный вопрос, чего может хотеть власть?

— Ну да... — я почесал затылок. Действительно глупый вопрос с моей стороны. — Еще больше власти.

— Ну вот, ты и сам знаешь ответы на свои вопросы.

Мира смеялась и ребячилась, обсуждая эти больные для меня темы. А я все никак не мог сформулировать наболевший вопрос так, чтобы услышать на него конкретный ответ. В который раз Мира сделала это за меня:

— Власть не может быть хорошей или плохой. Её методы могут нравится тебе, могут отталкивать. Для кого-то обретение власти станет пыткой, для кого-то благодатью. Всё будет зависеть только от того, в чьих руках она оказалась... Помнишь про баланс?

— Я понял тебя... — соврать оказалось не просто, и я, думаю, не смог утаить этого факта от девочки. Мира тактично не стала заострять внимания на этом.

— Что-то еще?

— Да, что ты знаешь про семицветие души? — вопрос не казался мне каким-то важным, но этот разговор хотелось закончить на более светлой ноте.

— Что? — девочка подняла на меня чуть изумленные глаза. Их разноцветность придавали Мире элегантный шарм. — Откуда ты знаешь про семицветие?

— Белый Осколок тогда в больнице сказал, что оно у меня потухло или поблекло после встречи с Кумиром, — я пожал плечами. В принципе Яр уже объяснил мне все тонкости произошедшего, и узнавать тут особо было нечего, но меня интересовало мнение Миры на эту проблему.

— Семицветие души каждого человека уникально, это как отпечаток пальца. Чем ярче семицветие, тем человек чище, светлее. Там, у Кумира, Тьма познала тебя, не сомневайся, что это наложило свой отпечаток.

— Мне есть о чём беспокоиться? Это семицветие вообще можно восстановить или отмыть как-то? — не хотелось шутить по этому поводу, но смешок вырвался сам собой.

— Скажем так: чистота души — это дело случая. В религиозном контексте это может быть важно, но мы не в церкви, да и те беды, что свалились на тебя, потребуют особых мер. Помнишь двойку колёс? Баланс света и тьмы. Чтобы выжить, надо уметь пользоваться всеми дарами этого мира. Поверь мне.

— Верю, — я охотно закивал. Глядя на Миру с этим утверждением, вообще не хотелось спорить.

— Хорошо, теперь я спокойна за твоё будущее и не забудь в следующий раз, как встретишь свою колдунью, не гоняйся за ней, помни: чем резче твои движения, тем дальше твоя удача.

Мира благословила меня на великие свершения взмахом тонкой, почти прозрачной руки. Что ж пора применять все свои дипломатические навыки конструктивных переговоров. Я взглянул на часы: также пора применить и те знания, которые я успел получить на этих треклятых курсах психологи, куда не мог попасть уже два дня...

* * *

Мои мысли возвращались к разговору с Мирой, заставляли снова и снова обдумывать детали услышанного предсказания. Девочка сказала, что на часть происходящих событий сможет дать ответ человек из прошлого. Человек, которого я не видел больше десять лет, Николай Федорович Догматов А я ведь даже не уверен, что у меня сохранилась его визитка, да и не факт, что по указанному там телефону кто-то ответит, столько времени прошло... Всё действительно крутилось вокруг Урицкого и той истории с кольцом. Кольцо!

За размышлениями я едва не прошёл супермаркет, где оставил Яра. Пришлось поспешно забирать узника из грязной камеры хранения. Хорошо, что заблаговременно купил пряники. После энергетической просадки тело нуждалось в углеводах. Я жадно впился в сладкую плитку, обильно политую глазурью, и, почти не жуя, проглотил первый кусок. Бог аппетита Жор овладел моим телом и помогал игнорировать взгляды прохожих. Когда Яр появился рядом, я не обратил на его возмущенный голос должного внимания.

— Ты где был?! Я потерял с тобой контакт! — призрак оценил моё поведение и брезгливо поморщился: — Ты что тут как собака? Ты где столько энергии потерял?

Я не успел придумать правдоподобную ложь, смотрел на него, не в силах оторваться от пряника. Горло обдирали сухие куски, они застревали в трахее, причиняли мне кучу неудобств, но я не мог остановиться. Яр огляделся и упёр руки в бока:

— Так! Ты где был?

— Метро! Я только вырвался оттуда! — с трудом проговорил я, тыкал пальцем в указатель над головой. В моем случае подземка — универсальное и хорошее прикрытие любой авантюре.

— Ты потерял кольцо? Я не мог тебя почувствовать! — Яр уже злился, стараясь выудить из меня правду, которую и так прекрасно понимал. Я глупо улыбнулся и пожал плечами.

— Не терял, может, помехи в Лимбе? — я вовремя припомнил Яру его же собственные отмазки.

— Может быть... — предок не удовлетворился моим ответом, но подцепиться больше ни к чему не смог. — Я так понимаю, тебя опять высадили с поезда и на курсы ты не попал?

— Да, но у меня появилась мысль, как вернуть проклятие старухе!

Совет Миры действительно показался мне достойным внимания. Обеденное время у меня ещё осталось, а интуиция подсказывала, что в час пик найти на кольце ведьму не составит труда.

— Ну да, так она тебя и послушается! — Яр как всегда очень скептически отнёсся к моему плану относительно разговора с колдуньей по душам. — Рома, она теперь кормит Лимб, добрых дел от неё не жди!

— Я хочу попробовать. Помоги мне найти её!

— Я что тебе, собака-ищейка? — Яр едва не задохнулся от негодования и обиды.

— Ты же хочешь, чтобы твой потомок избавился от проклятия? — это был мой последний козырь в этом споре. Я не ожидал, что Яра придётся пинать в столь ответственном деле.

— У тебя есть собака, пусть сама ищет свою хозяйку! — призрак злобно сверкнул глазами на появившегося Прокла, заставив того в страхе съежиться. Яр исчез в человеческом потоке, и мне оставалось только гадать, выполнит он мою просьбу или нет.

Я сбегал по ступенькам на платформу Кожуховской станции, пару остановок, и я на кольце. Яр отчасти прав — я и сам не мог приложить ума, как спокойно разговаривать с человеком, который творил беззаконие, но если грубой силой не получалось, надо было подмешать к ней немного мёда. Как говорил Аль Капоне: добрым словом и кольтом можно добиться от человека больше, чем просто добрым словом. Уж не знаю, что конкретно он имел в виду, но стрелять, извиняться за стрельбу и снова стрелять я умел...

— Рома, Октябрьская! — Яр возник передо мной на считанные секунды, прокричал слова почти в лицо, после чего образ призрака растворился в пространстве движущегося вагона.

У схемы метрополитена я сверил своё местоположение. До Октябрьской всего несколько остановок, мне повезло, что колдунья выбрала для "работы " кольцевую линию. Огромный пассажирский поток, в котором можно легко потеряться, но куда бы ты ни поехал, всегда оказываешься в исходной точке.

— В переходе налево, — Яр уже встречал меня на платформе, с вытянутой рукой и отведённым в сторону взглядом.

Призраки не только навязчивы, но и жутко обидчивы. Если бы характер Яра был хоть немного покладистей, мы легко бы ужились вместе, но предков, впрочем, как и потомков, не выбирают.

Яр не обманул. Знакомый силуэт старухи я застал притаившимся у стены перехода. Колдунья пристально вглядывалась в лица проходящих мимо людей, в руках сжимала коробок спичек и одну уже держала наготове. Опять дешевые фокусы... И как с этим охотником на чужое благополучие можно говорить по душам? Я наблюдал за колдуньей несколько минут, выбрав позицию, с которой для ведьмы был почти незаметен. Старуха выжидала подходящую жертву, стояла почти неподвижно. Замашки опытного хищника. Мне страшно было представить, сколько человек уже стали её жертвами. Убогие рабы Инферналов. Интересно, откуда у неё такой долг? Набрала по мелочёвке, или досталось в наследство? Может быть, проведенный мной быстрый расчёт облегчит её муки? Судя по остервенелой охоте, на которую её гнали Инферналы, долга там на пару жизней вперёд. До ужаса печальная картина... Инферналов вокруг объекта моих наблюдений я не видел, но твари держались поблизости, в этом не было сомнений.

Колдунья ожила, кого-то увидев в толпе. Мужчина средних лет, высокого роста в серой шелковой рубашке и вельветовых брюках, замедлил шаг, когда поравнялся с ведьмой. Со своей позиции я не видел, говорили они о чем-то или нет, но через секунду мужчина снял ботинок и вытряхнул из его недр камушек. Ведьма уловила этот своеобразный условный сигнал, её глаза налились кровью, она чиркнула спичкой и кинула её в сторону жертвы. Головка потухла раньше, чем долетела до мужика.

Незнакомец поднял на нахалку изумленный взгляд, хотел что-то сказать, но его дыхание сбилось, ноги подкосились, и только стена уберегла мужчину от падения. Я видел, как вспыхнула и померкла аура бедолаги. Надо действовать быстро: почуяв свежую кровь, Инферналы озвереют, и воевать с ними будет намного тяжелее.

— Ты что сделала, старуха? — незнакомец хрипел, не понимая, что происходит.

Красные нити полезли из его тела в разные стороны, ведьма с любопытством смотрела на муки своей жертвы. Плотно сжав губы, она не проронила ни звука.

— Инфернальная инспекция, всем выйти из судрога!

Я подскочил к мужику сзади, положил руку на его спину и повернул ладонь по часовой стрелке. Внутренний замок щелкнул, отрезав жертву от Лимба, незнакомец облегченно выдохнул.

— Опять ты?! — старуха в отчаянии взвыла, понимая, что и в этот раз её охота окончилась провалом. И хоть Акела промахнулся, но сдаваться не спешил.

— Да, я. И стае нужен новый вожак, — я гоготнул, разминая шею.

Честно, даже не старался строить из себя вежливого мальчика, но изо всех сил старался подчеркнуть не-враждебность своих намерений. По крайней мере, в этот раз я обошелся без откровенных угроз.

— Оставь меня в покое, Ирод! — старуха обреченно застонала, спичечный коробок запрыгал в её дрожащих руках.

— Постой, я не хочу с тобой драться! — я наступал на ведьму с раскрытыми ладонями, в которых не было злого умысла.

— Врёшь, ты врёшь! — первая спичка полетела в мою сторону, но старуха не смогла сконцентрироваться, чтобы вложить в неё хоть какое-то заклинание. Она отступала, двигаясь со мной почти синхронно.

— Да стой же, давай поговорим!

— Поговорим? — старуха едва не расплакалась, согнулась пополам от болевого спазма, боязливо огляделась по сторонам. Голодный Лимб становился всё злее. — Некогда мне разговаривать, они меня мучают, они требуют жертву!

— Я могу отогнать их! — я медленно сокращал между нами расстояние. Ведьма металась между стеной и человеческим потоком, как загнанный зверь.

— Отогнать? Ты? Да кто ты такой?! — её истерический смех сменился слезами. — Оставь меня в покое, пожалуйста! Они терзают меня, ты их не остановишь, никто не остановит. Смотри!

Ведьма задрала рукав, обнажив предплечье, на котором от синяков не было живого места.

— Черти щиплют меня по ночам!

— Я могу помочь, поверь! — ужасное зрелище лишь убедило меня в правильности выбранного пути; казалось, ещё чуть-чуть, и я смогу переломить ход беседы, склонить ведьму к сотрудничеству, но в сложившейся ситуации мне требовалось знать самое главное: — Сколько ты им должна? За что они тебя терзают?

— Дочь. Плохо они жили с мужем, денег не хватало, а я знала, как помочь, я умела! В лотерею они выиграли, много денег выиграли, да только забыли они после этого про меня... — голос старухи сел, а взгляд потупился.

Впервые за всё время погони за ведьмой я посмотрел на неё не как на охотницу, а как на жертву. Её история не просто знакома, она почти классическая. Материнская любовь слепа, а вкупе со сверхспособностями ещё и опасна. Нельзя обратиться к магу, выиграть миллион в какой-нибудь лотерее и остаться ни при чём. Инфернальные исполнители желаний всегда в выигрыше, они возьмут плату и с мага, и с обладателя миллиона. Я действительно не знал, чем помочь старухе. Быстрый расчёт наверняка убьёт её, и тогда уж точно проклятье останется со мной на всю оставшуюся жизнь.

Ведьма воспользовалась моим замешательством, оттолкнула от себя и, прыгнув в толпу, растворилась в ней. Из тяжелых раздумий меня вывело легкое похлопывание по плечу. Мужчина, что стал случайной жертвой колдуньи, ошарашенно смотрел на меня:

— Мужик, а что случилось-то? Что это было и кто ты?

Я строго взглянул на него.

— Ты когда у врача был в последний раз, а? Ты вообще в курсе, что у тебя с сердцем проблемы?

— А ты откуда знаешь? — незнакомец невольно отступил, на мгновение потеряв связь с реальностью.

— Работа у меня такая — всё знать!

В бессильной злобе я сплюнул на пол. И что теперь делать с этой беглянкой?! Мира посоветовала поговорить с ней, но этот разговор лишь завёл меня в тупик.

* * *

— А я говорил тебе, что это бесполезное занятие! — Яр зудел над ухом с самого прибытия в Москва-Сити и не отставал от меня даже в лифте.

Что я мог ответить ему? Выбившись из сил и окончательно запутавшись в происходящем, я вышел на первом этаже компании и, не замечая ничего вокруг, поплёлся к лестнице.

— Роман Валерьевич, вы не заняты?

Я пропустил тихий робкий голос мимо ушей. Шёл вперёд, как очнувшийся от спячки медведь-шатун, полностью погрузившись в свои тяжкие думы. Даша нагнала меня в коридоре и похлопала по плечу:

— Роман Валерьевич?

Я кинул на неё отсутствующий взгляд, но тут же сориентировался в обстановке.

— Да, Дашуль, — я едва удержался, чтобы не обнять её.

Светлый образ Моховой, наверное, единственное, что могло вернуть меня в наш мир. Улыбка сама залезла на моё лицо, а от неожиданного энергетического всплеска оживился Прокл. Его глаз, проявившись на моём плече, с интересом смотрел на секретаря.

— Вы сегодня принимаете? — Дашка в нерешительности ломала пальцы.

— Да, конечно, у тебя опять голова болит? — я нежно подхватил Мохову под руку и отвёл в сторону.

— Да, опять, сегодня что-то особенно сильно, выпила все таблетки, какие были, ничего не помогает.

Я не решился вести её по лестнице, мы вернулись к лифту и быстро поднялись на второй этаж. Все это время Дашка морщила носик от боли, мне было до ужаса жаль её и мучить лишними вопросами не хотелось, но от Борисыча не было никаких вестей уже второй день, а звонить ему первым мне просто страшно.

— Когда Юрий Борисович вернётся? — я спросил как бы невзначай, реакция Дашки меня удивила, её глаза расширились от страха:

— На этой неделе его точно не будет, у них там что-то не получается... — Мохова поспешила замолчать, боясь разгласить какую-то важную корпоративную тайну.

И, если честно, мне не шибко хотелось её знать, если, конечно, это не касалось здоровья рабочего персонала.

— А это правда были птицы? — Дашка озвучила мучивший её вопрос, когда мы подошли к дверям моего кабинета. К этому времени рабочие уже закончили восстановление этажа, и от былой разрухи почти не осталось следов.

— Конечно, просто они были очень крупными... — лгать Моховой я не мог по умолчанию, а вот утаить от неё некоторые подробности мог без угрызений совести.

— Странно всё это: птицы были большие, а вот дырка в стекле ну очень маленькая... — Дашка кивнула на изъян в центре окна: она пока была единственной, кто указал на это несоответствие в моей официальной легенде. Я усадил Дашку на стул, задумчиво посмотрел на зияющую рану в безупречном теле стекла и даже не сразу нашёлся с ответом. Действительно, незадача... Да и чего таить, Борисыча точно не устроит моя версия произошедших событий.

— Они были верткими, сумели протиснуться... — я поспешно проговорил это, настраиваясь на нужный лад и уводя разговор в другое русло: — Когда начала болеть голова?

— Сегодня с обеда, Роман Валерьевич, это на меня, наверное, так погода действует, сегодня ночью обещали дождь.

Дашка смотрела на меня большими, по-детски наивными глазами.

— А это вправду были вороны?

Я снисходительно улыбнулся ей в ответ и начал сеанс. Правая рука легла на хрупкое плечо Моховой, левой я провёл в области её затылка:

— Вот, что-то кольнуло! — Дашка заерзала на стуле, а я уже через несколько мгновений после начала сеанса покрылся испариной. Пальцы немели от напряжения и скопившейся на их кончиках энергии. Я переместил руку к макушке Моховой.

— А так?

Она мялась с полминуты, морщила носик, разбираясь в собственных ощущениях, потом вдруг подпрыгнула на месте:

— Чувствую, прямо тянет, где-то там в голове, прямо под вашей рукой, Роман Валерьевич!

Мой последний ход закончился на спине Дашки. Позвоночник под блузкой был выгнут, как у кошки, я старался изо всех сил и не на шутку устал, но больше из-за банального перенапряжения.

— Да, чувствую тепло! — её робкий возглас для меня прозвучал как утешительный приз. Я вяло улыбался, отходя к столу и усаживаясь в кресло.

— Прекрасно, Даша, еще пару сеансов, и я думаю, боль уйдёт окончательно.

— Ой, а я ведь её даже уже не чувствую! Правда, совсем! — Мохова порхала бабочкой, когда уходила от меня. Её нежная улыбка — лучше любой награды, вот только жаль, что я не имел к её самочувствию никакого отношения. Яр появился у меня за спиной, оценивающе смотря на уходящего пациента.

— Крутой у тебя эффект плацебо!

— Да, чёртов спецэффект! — я обреченно уронил голову на стол.

— Сказал бы ей уже правду, — Яр осуждающе качал головой.

— Не могу, тогда она перестанет ко мне приходить.

Я наконец добрался до кушетки и сделал то, о чем мечтал уже несколько часов: скинул с ног ненавистные ботинки-оковы. Ногам стало лучше, но на душе моей — без изменений. Я при всем желании не мог помочь Дашке в её вопросе. Природа наградила её невероятно сильным, почти непроницаемым защитным барьером, я чувствовал его давление при каждом сеансе. С одной стороны, Моховой можно было только позавидовать: пробить такую защиту почти невозможно, но и мои сеансы не приносили плодов по той же причине. Чтобы влить в её тело энергию, мне нужно было преодолеть этот щит. Наверное, я бы мог разрушить его, а потом установить заново, но эффект уже будет не тот. Пока жизни Дашки ничего не угрожало, я не решался на столь радикальные действия.

— Ромео, давно бы уже взломал её защиту и отбил бы у мужа, — Яр как темная сторона моей натуры, всегда подаст голос в самый неподходящий момент.

— Я не хочу делать другому человеку то, что не хотел бы, чтобы сделали со мной... — я в последний раз вдохнул аромат Дашкиных духов полной грудью.

— Вот, узнаю Ярцевскую породу. Правильно мыслишь... — Яр недобро усмехнулся перед тем, как исчезнуть.

* * *

— Офигеть! Друган, ты меня удивляешь!

Радостный крик Хворостова застал меня у окна. Вот уже полчаса узкими полосками скотча я заклеивал раздражающую меня дыру. Слой получился добротным, вот только немного влаги, что осядет на стекле за ночь, и вся моя работа пойдет насмарку.

— А-а, я и сам себя удивлять не перестаю... — я болезненно смотрел на плод своей работы, кинул остатки скотча в стол.

— Колись, кого ты тут убил вчера? — Хворостов плюхнулся в кресло, но его самодовольная улыбка перекосилась от боли. Старые раны давали о себе знать.

— Ну что, сильно болит? — я устало припал перед Димоном на одно колено.

— Да, особенно вторая, — он усмехнулся и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза. — И зачем мы тогда так с этим доктором поступили?

— Мы? — я удивленно изогнул бровь, сконцентрировал в пальцах печать исцеления и послал импульс другу в ногу. Он сжал зубы:

— Жжётся!

— Хорошо, идёт процесс, ты же знаешь, — я не отрывался от процедуры, перевёл ладонь выше шрама. Тело друга отдавало мне почти равноценным жаром. Складывалось ощущение, что под пальцами свежая рана, хотя на самом деле ей было уже десять лет.

— Конечно, мы! А кто мне спину тогда прикрывал? А кто требовал быстрее убраться из особняка? Мы были в одной связке! — Хворостов улыбался, моё влияние отгоняло его боль, притупляя её на кончиках задетого пулей нерва.

— Да, было дело...

— Мы же и сейчас в одной связке, ведь правда? — он заискивающе смотрел на меня сверху.

— Конечно!

— И как другу ты же можешь рассказать мне, что случилось у тебя тут вчера вечером?

— Птицы залетели, две штуки! — я пожал плечами. История эта закончилась, и теперь всем и всегда я буду говорить одно и то же.

— Ну да, конечно! Опять ввязался в какую-то историю, да? Кто в этот раз: ГРУ, МИ6, ЦРУ?

— Да нет, я с такими больше не дружу, и вообще любые организации на три буквы теперь не вызывают у меня доверия, — мне до ужаса хотелось свести этот разговор к шутке, но я видел, что Димона мучил какой-то конкретный вопрос.

— Ну так что? Когда тебя ждать на ужин?

— Какой ужин? — я слегка напрягся от подобного предложения, невольно вспоминая многочисленные обеды с Борисычем. Эта практика надолго отбила у меня интерес приходить на званные ужины.

— Вот дурилка, уже забыл, что я женюсь?! — Димон шутливо прикрыл глаза рукой, но тут же дернулся от болевого спазма. Впрочем, моя работа подходила к концу. Я не мог восстановить поврежденный нерв, но мог перераспределить его нагрузку на другие рецепторы. — У твоего лучшего друга через месяц свадьба, а ты все никак не можешь познакомиться с его будущей женой!

— Прости, я моральный уродец, совсем забыл...

И ведь действительно забыл; я мог сколько угодно жаловаться на память, но от ответственности это не освобождало. На кушетке я снова скинул с ног ботинки.

— Может, на выходных? Когда вы там собираетесь?

— Я вообще-то хотел тебя к себе пригласить, но на выходных мы планировали выехать за город. Может, ты с нами?

— Не, не люблю кемперство, я люблю спать в своей кровати.

— Не люблю кемперство, не люблю чистый воздух, люблю дышать выхлопом машин и жить в четырёх стенах! — Димон забавно передразнил меня. И я совсем не держал на него обиды: что правда, то правда, мой дом — моя крепость.

— Ну ладно, что ты от меня хочешь? Давай тогда на следующей неделе? Сходим, может, в ресторанчик какой...

— Действительно, может, хоть поешь человеческой еды. — Хворостов острил порой похлеще Яра, но в этот раз у меня не было настроения отвечать ему взаимностью.

Димон задумчиво встал у окна, тыкал пальцем в нарост скотча.

— Не, а правда, что тут вчера было? Кто так разворотил офис? — он говорил с серьезностью, которая пугала меня.

— Птицы, — я не видел смысла говорить ему всю правду, однако уже представлял свой разговор с Борисычем. Как бы я этого ни хотел, но мне все-таки придется выложить директору все карты и объяснить ситуацию. Оставалось только надеяться, что Борисыч поймёт меня правильно.

— Ну, понятно, не хочешь говорить, тогда и не надо. Я думал, мы остались лучшими друзьями... — Димон опустил голову и двинулся к двери, шмыгнув носом.

Мне было жалко друга, но иногда его тяга к приключениям не оставляла мне выбора. Я задержал его у самых дверей:

— Постой, есть одна тема, — хитро щурясь по сторонам, я отвёл его обратно к столу и заговорил вполголоса: — Ты Фадееву знаешь, из отдела планирования?

— Жаннку, что ли? Ну, знаю! — Димон рефлекторно зашептал вслед за мной. — А что с ней? Это она офис разгромила?

— Нет, не она, но у меня будет к тебе одна просьба. С Фадеевой происходит что-то странное, может быть, ей даже что-то угрожает. Я не могу разорваться и следить за ней, но вы вроде в соседних офисах работаете, ты можешь присмотреть за ней?

— Ха! Да мы почти соседи через стенку, проще простого! — Хворостов азартно потирал руки, его глаза блестели знакомой искоркой, но неожиданно взгляд прояснился. — Постой, какая опасность?! А мне ничего не будет угрожать?! Ты же знаешь, у меня нога!

— Тебе ничего! Просто наблюдай за ней через эту свою стеночку, где-то подслушал, где-то подсмотрел, если что — ты мне шепнешь, а я уж подскочу... — я заботливо потрепал друга по плечу. — Димон, мне нужна твоя помощь!

Хворостов выслушал меня очень внимательно, взвесил все плюсы и минусы моей просьбы, оценил риски и без малейших раздумий согласился на эту безобидную авантюру.

— Да ваще легко!

Мы пожали руки, и я заботливо проводил друга до двери, где он снова вспомнил об Урицком, при этом вздрогнул, как от удара током:

— Слушай, ну ты так и не звонил Догматову?

— Пока нет, но вечером позвоню, обязательно! — в этот раз врать Димону не пришлось, жизнь упорно сводила меня со старым следователем, и противиться этому уже не было возможности.

— Хорошо, он-то сможет защитить нас, если что. И еще вопрос: а что именно подмечать за Фадеевой? Разговоры о чём?

Я вспомнил, что видел пентаграммы на мониторе её компьютера:

— Оккультизм. Сейчас она интересуется оккультизмом; подмечай, если она будет говорить с кем-то об этом, особенно по телефону, ну или копаться в интернете, смотреть на каких-нибудь сайтах. Просто будь незаметно рядом в этот момент и если что — сразу телеграфируй!

Хворостов понимающе кивнул и вышел в коридор. Я не стал говорить Димону ни правду о Догматове, ни о возвращении Урицкого и его подручных, ни о прочих ужасах, что поведала мне Мира; пусть мой друг и дальше живёт спокойно, тем более у него на носу свадьба и спокойная размеренная семейная жизнь. В конце концов, если Урицкий и надумает мстить, то только мне.

* * *

Тот вечер оказался на редкость скудным на события; в метро я так и не встретил свою оппонентку, да и воевать с ней у меня больше не было никакого желания. Вот ей-богу, лучше бы не разговаривал с ней по душам. Возвращение домой не вселяло в меня радость; выйдя из метро и спустившись в переход, я смотрел под ноги, стараясь хоть немного привести в порядок ту гору информации, что удалось получить за этот день. Полумрак и прохлада, резко ударившая в лицо, заставили меня встрепенуться и замедлить шаг. Я с мистическим ужасом обнаружил, что из перехода пропали люди, а на улице как будто наступила ночь. Где-то совсем рядом шаги и голоса, звуки жизни доносились до меня словно из-за невидимого барьера, что неожиданно отгородил меня от реальности. И хоть я был готов ущипнуть себя, чтобы проснуться, но отчетливо понимал, что это не сон. Противный голос конструктора моей ловушки прорезал затхлый воздух и отразился эхом от стен:

— Так вот кто помогает тебе, Роман, — улыбка застыла на мертвенном лице Кумира.

Его отражения маячили повсюду: в мутных отблесках отделочной плитки, что аляповато красовалась на стене перехода, на некогда блестящих поручнях и даже в маленькой луже под ногой. Я попятился от такого оригинального приветствия. Полумрак вокруг сгустился, звуки городской жизни окончательно затихли.

— Вот это да... — единственное, что сумел вымолвить я, увидев Кумира. — Его болезненное высочество собственной персоной, какая честь!

— Подумать только, гроза Инферналов, непримиримый боец с энергососами втихаря бегает к Инферналке, чтобы посекретничать о своём будущем?! — Кумир задумчиво кивал; обмениваться с ним любезностями — одно удовольствие.

— Она не полностью Инфернал, и я думаю, как превратить её обратно в человека! — сказал я первое, что пришло в голову от страха.

Не хватало ко всему прочему ещё и схлестнуться с культистами, не дойдя до дома считанных метров. Я кожей чувствовал их присутствие: в переходе были всего один вход и выход, но их уже заблокировали приспешники Кумира. Пока он заговаривал мне зубы, люди в черных мантиях спускались с лестниц и вставали в боевые стойки. Впрочем, в их руках были не пентаграммы, в приглушенном свете я отчетливо видел черные мечи, а вот на их лезвиях — уже знакомые узоры. Оружие Тьмы? Мне сразу вспомнились слова Аниматора из сна: тьма даёт оружие, и я мог сам выбрать какое... Интересно, что он имел в виду?

— Ха-ха-ха, не смеши меня, целитель! Твои попытки разобраться в собственной жизни настолько же пусты, как и порочны, — Кумир продолжал блистать нездоровой эрудицией. Интересно, он и в душе, и в туалетах за людьми подглядывает?

— У меня хотя бы есть жизнь, в отличие от тебя! — я уже не пятился: это бесполезно, когда ты в полном окружении. Мне оставалось только упереться спиной в холодную стену и смотреть, как по краям перехода гасли лампы. Тьма прибывала, она просачивалась сквозь плиточные швы и, стекая на пол, вязким дёгтем расходилась по бетону.

— Жизнь? Ты серьёзно? И как ты думаешь, еще долго твоя жизнь будет принадлежать тебе? — смех Кумира начинал раздражать, всем своим видом он как бы намекал, что знает больше, чем говорит, но сказав "А", говорить "Б" этот персонаж не спешил.

Его приспешники так же не торопились нападать. Огромный детина с длинным тесаком, лезвие которого тащилось по полу, вышел вперед. Его внешний вид мог устрашать кого угодно, но не человека, в пальцах которого уже фокусировалась печать исцеления, и я был готов применить её в любой момент. Тьма подползла к моим ногам и неожиданно остановилась.

— Тебе не стоит волноваться, — прошипела черная жижа.

— Волноваться? Мне? Да я и не собирался.

Я глупо пожал плечами. Ума не приложу, к какому специалисту по психологии обращаться после таких разговоров.

— Как интересно, ты тоже слышишь тьму? Это достаточно редкий дар, даже среди нас... — Кумир скалился в странной улыбке, и я не мог понять его настроя. Чернобожцы медленно сжимали вокруг меня петлю, по краям перехода погасли еще несколько фонарей.

— Я слышу не только тьму, иногда я слышу крики поверженных придурков в черных балахонах, — воспоминание о недавнем сражении с Аниматором пришло как нельзя вовремя. И я ведь ничуть не преувеличивал. — Ну, давай, подходи по одному или все скопом, у меня на заднем дворе много свободной земли, на всех хватит!

— У-у-у, какой нервный целитель, — голос Кумира затихал, а его лицо растворялось в многочисленных отражениях. — Успокойся, Роман, мы пришли только для того, чтобы поздороваться.

— Ага, особенно хочет здороваться тот чёрт, с тесаком! — я кивнул в сторону верзилы, но Чернобожцев уже не было рядом.

Переход наполнился людьми так же неожиданно, как и опустел. Кто-то налетел на меня плечом, с испугу извинился и продолжил путь на пробивающийся с улицы свет. Я переводил дыхание и пока не решался выползать на волю. Мой дом совсем рядом, и мне бы не хотелось, чтобы эти сволочи стояли у меня над кроватью по ночам. Хотя кого я пытался обмануть?! Кумир уже знал обо мне достаточно, чтобы подослать головорезов, а может, и наоборот, не посылал их именно по той же причине? Я слишком устал, чтобы разбираться во всем этом, и, вклинившись в поток, устало поплёлся домой.

* * *

— Ага! Так вот что я забыл сделать сегодня утром!

Мой наигранно радостный возглас напугал даже Яра, он осторожно смотрел в чрево холодильника из-за моего плеча. Труп хомяка так и остался лежать на верхней полке. Я еще раз осмотрел бедолагу, стараясь запомнить его окраску.

— Блин, завтра надо заскочить в зоомагазин, я просил у Матвея отсрочки на пару дней, надо хоть что-то в своей жизни сделать вовремя...

— Ты и вовремя — это несовместимые вещи! — Яр не глядя махнул рукой.

— Я стараюсь, я знаю свои слабые стороны! — я покрутил хомяка в руках и засунул его обратно в холодильник.

После ужина оставалось достать визитку Догматова, но я пока не представлял, как преподнесу это Яру. Я все ещё старался сохранить секрет Полишинеля о своём визите к Мире, но и найти визитку "случайно" не получится, все вещи того времени убраны далеко в шкаф. Я решил, что отложу это дело до утра, тем более на часах после всех домашних дел уже пробило девять вечера, и тревожить старика на ночь глядя не очень хотелось. На душе моей скребли кошки. Я знал, что этот звонок будет решающим и переломным в моей жизни; знал, что необходимо связаться с Николаем Федоровичем как можно скорее, но мне так не хотелось новых приключений на свою голову. Ящик Пандоры манил, но открывать его — это чистое самоубийство.

Перед сном я уединился на кухне и, допивая чай, задумчиво смотрел на то, как Прокл деловито прохаживается по столу, виляя бесхвостым задом. Его глаз внимательно осматривал округу на наличие потенциальной угрозы.

— Если Инферналы наши враги, тогда почему мой враг помогает мне? — я вспомнил утренний разговор с программистом и обратился к Яру: — А может, действительно не все пиявки паразиты?

— Ну конечно... — Яр закатил глаза, его позиция относительно Инферналов не менялась годами, а то и тысячелетиями. — Послушай, Ром, то, что ты видишь, это симбиоз, это неотъемлемая часть сосуществования человеческого мира и Инфернального, люди не враги им, люди их питательная среда. И они за ней ухаживают, даже оберегают в каком-то роде, но лишь для того, чтобы продлить своё существование.

От этих слов у меня по спине забегали мурашки. Прокл совершил вечерний обход кухонного стола и прыгнул обратно на мою руку. Он превратился в расплывчатую кляксу, но не исчез под кожей как обычно, изображение застыло в подозрительно знакомых чертах.

— Смотри! Прокл принял вид пиратского флага! Да я теперь гроза пиратов: Черный Джек!

От неожиданности я подскочил на стуле и радостно гоготнул. Яр смотрел на мои забавы с суровым энтузиазмом:

— М-да уж, гроза...

— Жаль, что черно-белый, прикинь, татуха бесплатная!

Когда пиратский флаг начал колыхаться, а череп в центре открывать и закрывать рот, я завизжал в свинячьем восторге:

— Е-мое! Анимированные татухи! Да такое еще пятьдесят лет не придумают!

— Чем бы дитя ни тешилось... — Яр закатил глаза и исчез.

Уже лежа в кровати и засыпая, я обдумывал произошедшие за день события. Мира говорила, что мне надо пользоваться всеми шансами, которые даёт судьба. Несомненно, тьма подходила под это описание. Но как же сильно мне не хотелось идти на поводу у Чернобожцев и их Кумира. Единственное, что удручало меня в этой ситуации: Мира так и не рассказала мне правды о культистах. Иди и узнай сам. Как это типично и предсказуемо. Зря Яр недолюбливал Миру, у них в этом плане много общего... Правда, от этого мне не становилось легче.

Я закрыл глаза, и мог только догадываться, что ждало меня сегодня по ту сторону сна.