Не дай небу погаснуть (джен)

Тони зарабатывает несколько ошарашенных взглядов в свой адрес, рано утром появившись на завтраке. На его лице ухмылка, а в руках — коробка, которую он довольно бесцеремонно опускает на тарелку Клинта. Брюс готовит у плиты, и Тони с интересом заглядывает ему через плечо. Потом неспешно усаживается на свое место и утыкается в планшет.

Он прекрасно видит, как Тор, который беседует с Брюсом, облокотившись о стойку, хмурится при виде глубоких теней под его глазами. Хуже того, в этот момент входит Стив и застывает в дверях, обозревая происходящее. Впрочем, единственное, что он произносит — «доброе утро», что позволяет Тони облегченно выдохнуть.

Все становится веселее с прибытием Клинта и Наташи.

— Тони! — восклицает Клинт. В его голосе звучит легкая неуверенность, словно он взвешивает риски и прикидывает вероятность очередного скандала. — Когда мы увидели, что в лаборатории пусто, я решил, что ты уехал из страны.

По непонятной причине Тони тронут тем, что Клинт все равно спустился в лабораторию навестить его, несмотря на то, как закончился их последний разговор. Он не привык к этому. Роуди десятилетиями терпит перепады его настроения, но после очередного срыва обычно оставляет его в покое и дает время остыть. Пеппер, в свою очередь, не признает тактических отступлений, ведет себя холодно и профессионально, говорит только о деле и никогда не позволяет просто выгнать себя вон.

Клинт ему ничем не обязан. Просто однажды они вместе спасли мир, а теперь живут в одном здании. Странно, что он беспокоится.

— А, так ты взял с собой Наташу, чтобы принудить меня к послушанию, если я снова откажусь пойти с тобой? — Тони старается, чтобы это не прозвучало слишком ядовито. Нужно перестать срывать свой дурной характер на Клинте.

Лицо Клинта чуть проясняется.

— Так проще для всех, правда ведь? В отличие от меня, она бы точно не стала поднимать шум.

Тони прикусывает язык, чтобы не ляпнуть, что стрела в сердце тоже неплохой способ избежать лишнего шума. Это будет необдуманно. С другой стороны, Клинт здесь единственный, кто сможет оценить эту шутку.

— А еще она надерет задницы вам обоим, если вы не начнете вести себя прилично, — бесстрастно прерывает их Наташа, усаживаясь на свое место. Обещание произносится почти скучающим голосом.

Тони и Клинт обмениваются ухмылками. Похоже, они рождены для дружбы, если бы только их сознательное «я» не мешало любым попыткам в сближению. К своему удивлению, глубоко в душе Тони обнаруживает искреннее желание подружиться с лучником — так сильно, что у него слегка перехватывает дыхание. Ему и так достаточно тяжело дышать — спасибо реактору — но еще никогда у него не захватывало дух, потому что он хотел чего-то и не мог это получить.

Тони действительно хочет этого. Хочет быть в этой команде с этими людьми. Хочет ощущать дух непринужденного товарищества с Тором. Хочет знать, что Наташа не нанесет удар в спину, а, наоборот, прикроет. Хочет, чтобы часы незаметно пролетали в лаборатории с Брюсом. Хочет общаться с Клинтом и не задумываться поминутно, не слишком ли ему комфортно в его обществе. Просто хочет быть другом Стива.

Дело не в том, достоин он, или нет. Дело не в признании и исправлении своих ошибок. Всю свою жизнь Тони искал свое место в этом мире. Он всегда заполнял собой пространство, привлекал всеобщее внимание, был самым ярким, громким и гениальным, но, в конце концов, всегда оставался один. Эта команда не просто его последний шанс на искупление. С каждым днем она все больше напоминает ему настоящую семью. Тони всегда о ней мечтал.

— Что это? — голос Клинта вырывает Тони из его размышлений. Оказывается, Клинт уже обошел стол кругом и приблизился к своему месту, и теперь разглядывает коробку на своей тарелке с опаской человека, который любит розыгрыши и поэтому сам все время ожидает подвоха.

— Новая стрела с взрывным наконечником, — стоит только Тони произнести эти слова, как Клинт в мгновение ока открывает коробку и вертит в пальцах стрелу с искренним ликованием во взгляде. — Леголас, она может сделать очень громкий «бум». Не направляй ее ни на кого из нас, хорошо?

И, разумеется, Клинт в жизни не слушал ничьих умных советов, поэтому тут же направляет стрелу в лицо Тони:

— Ты что, принес мне стрелу извинения?

Тони бы предпочел отдать ее Клинту наедине, но он инстинктивно чувствует, что чем больше подобных действий будет совершаться открыто, тем лучше для команды. Его бы не удивило, если бы Клинт оповестил всех и каждого о том, как он возмущен поведением Тони прошлым вечером. И если он не хочет разрушить с таким трудом выстроенные внутрикомандные отношения, публичное извинение как раз то, что нужно.

— Мне казалось, это порадует тебя больше, чем письмо, — Тони очень старается, чтобы это не прозвучало пренебрежительно. Сейчас на него смотрит вся команда.

— В следующий раз хочу и то, и другое, — бесцеремонно отвечает Клинт. Правда, при этом он чересчур широко и коварно ухмыляется. — Или, знаешь, можно просто сказать. Словами.

Тот факт, что Тони может ранить других людей своим отсутствием, просто убрав собственную величину из уравнения, для него абсолютная новость. До сих пор он думал, что Пеппер и Роуди исключение.

— Я просто предупреждал тебя, чтобы ты не пристрелил меня своей новой игрушкой, — фыркает Тони. Да, разговоры и правда даются ему нелегко.

Клинт бережно укладывает стрелу обратно в коробку и откладывает в сторону, кивком поблагодарив Тони. Его лицо становится чуть более серьезным.

— Может, тебе вешать на дверь табличку, если не хочешь, чтобы тебя беспокоили? — спрашивает Клинт, наконец, усевшись на место.

Ну да, закончить разговор было бы слишком просто. Они поссорились, Тони извинился лучшим доступным ему способом и на этом все.

— Дверь была заперта, Бартон, — сухо отвечает Тони. — По-моему, достаточно красноречивый знак.

В следующий раз он ее просто заблокирует. Проблема в том, что Пеппер рано или поздно все равно обнаружит, что дверь была надолго заблокирована, а у него нет ни малейшего желания объяснять ей причины. Она не любит обсуждать с ним его ночные кошмары — они слишком напоминают ей ее собственные.

— В твоей лаборатории все время что-то взрывается, — Клинт говорит медленно, будто для кого-то за столом это новость. — Так что да, я очень надеюсь, что двери будут заперты. Просто в следующий раз попроси меня уйти без криков.

Тони едва сдерживается, чтобы не сказать что-нибудь особенно ехидное. Он говорил Клинту уйти. Несколько раз.

— Возможно, мне стоит взглянуть на твой слуховой аппарат, — в его голосе достаточно остроты, чтобы предостеречь Клинта, — потому что он, очевидно, не справляется со своей задачей.

На мгновение Клинт напрягается, но тут же расслабляется, на его губах играет легкая усмешка. Он словно демонстрирует, что не собирается начинать очередной скандал. Улыбка Наташи, сидящей рядом, почти незаметна для постороннего глаза.

Как только разговор сходит с опасных рельсов, беседа оживает. Брюс просит их помочь накрыть на стол.

Они все еще учатся угадывать настроение и причуды друг друга. Тони научится держать двери запертыми вместо того, чтобы бросаться на других. Возможно, кто-нибудь сможет отвлекать его в дни, когда настроение будет особенно паршивым. Иногда они упражняются с Наташей. Иногда беседуют с Брюсом.

Мстители будут работать над этим. Хорошо, что Тони не привык сдаваться.

Стив еще никогда так не нервничал. Даже когда стоял перед дверями очередного призывного пункта, прокручивая в голове очередное фальшивое имя, полный решимости попасть, наконец, на фронт. Что-то в Тони Старке пугает его больше, чем перспектива попасть на фронт. Да он и чувствует себя, как на фронте — бесконечное ожидание сражения без видимой перспективы.

Конечно, дела потихоньку идут на лад. Стив не уверен, что это его заслуга: похоже, все они просто решили проявить друг к другу чуть больше терпения. Особенно со времени последней ссоры Клинта и Тони на прошлой неделе. Тогда взрывная стрела помогла погасить конфликт в зародыше.

И снова Стив чувствует себя лишним. Наташа, как и Клинт, смягчилась. Брюс и Тони ладят лучше, чем когда-либо. Стив впервые замечает в глазах Тони осторожность, которая прячется всякий раз, когда они спорят. Он может честно признаться сам себе: Тор был прав. Стив и Тони ссорятся не из-за простой разницы во взглядах. Тони не из тех людей, которые будут спорить просто из злости. Они не умеют общаться. Стив здесь, чтобы это изменить.

Он уже десять минут стоит под запертой дверью. Неважно, что он внутренне решился, ему все равно не хватает смелости постучать. Джарвис предложил сообщить о его приходе, но он отказался от его услуг, так что попросту застрял перед дверью.

Без всякого предупреждения дверь распахивается. Перед ним стоит Тони. На нем рабочая одежда, на лице одна из тех ничего не значащих усмешек, которые он приберегает для прессы — словно готов принимать и отражать нападение. Видимо, причина такой подготовки — само присутствие Стива.

— Что? — огрызается Тони вместо приветствия. Потом нерешительно смягчается. — Что случилось?

Прежде чем спуститься вниз, Стив подготовил и отрепетировал маленькую речь, чтобы избежать очередного недопонимания с Тони. Сейчас она внезапно вылетела у него из головы.

— Ничего не случилось, — быстро отвечает Стив.

Он инстинктивно делает шаг вперед, словно ожидая, что Тони вот-вот захлопнет перед ним дверь. В ответ Тони слегка приподнимает бровь.

— Ну хорошо, — гений скрещивает руки на груди. — Что я на этот раз сделал не так?

Неловкость ситуации почти заставляет Стива сдаться. С самой первой встречи на хелликарриере все их общение сводится к взаимным нападкам, которые они парируют с переменным успехом.

— Все так, — отвечает Стив. И с трудом сохраняет спокойное выражение лица, когда ухмылка Тони становится еще шире:

— Да неужели? Вот это новость!

Стив чувствует, что его провоцируют, и старательно сдерживает поднимающееся раздражение внутри. Он здесь, чтобы проторить новую тропинку в их отношениях, а не шагать в сотый раз по старой.

Стив старательно расслабляет напряженные плечи.

— Мне уже несколько раз советовали спросить тебя про Афганистан, — произносит он.

Стив настолько потрясен своей неспособностью сконцентрироваться на разговоре, который длится меньше минуты, что почти пропускает выражение глубокого страдания, промелькнувшее на лице Тони, прежде чем оно снова становится бесстрастным.

— И ты решил, наконец, отделаться от этой тягостной повинности, — протягивает Тони. — Понятно.

И Стив не может винить его за этот тон. Он уверен, что сам бы отреагировал намного хуже, если бы кто-то внезапно взялся расспрашивать его о том полете на Валькирии. Особенно учитывая, что Стив сейчас последний человек в башне, с которым Тони захотел бы поговорить на эту болезненную тему.

— Нет, я… — Стив в отчаянии качает головой. — Я знаю, что все, что я говорю или делаю по отношению к тебе… все это неправильно. Но мне… мне сложно сделать правильные выводы, если я ничего толком о тебе не знаю.

— А, то есть я должен рассказать тебе свою печальную историю, чтобы в следующий раз, когда ты решишь на меня наорать, можно было бы ударить по самому больному? — издевательски спрашивает Тони. Его лицо ожесточается, кажется, еще одно неверное слово, и дверь прилетит прямо Стиву в лицо. Гений продолжает уничтожающим тоном. — Я думаю, ты мог бы попытаться выяснить это раньше. Ну, знаешь, до того, как начал предполагать обо мне самое худшее просто исходя из факта моего существования.

Это правда, и Стиву приходится ее признать. Он все время предполагает о Тони худшее, и неважно, что тот делает в этот момент: отступает от официального релиза во время пресс-конференции, меняет план прямо посреди сражения или просто занимается своими собственными делами в своем собственном доме. Стив любит жаловаться, что будущее невыносимо из-за таких людей, как Тони Старк, но, по иронии судьбы, Тони стал для него якорем, тем, что удерживает его в новом веке, пусть и оскорбляет его чувства.

Стив делает глубокий вдох.

— Я хочу узнать об этом, чтобы быть готовым, если с тобой будет что-то не так, даже если ты не захочешь ничего говорить, — и добавляет, вспомнив произошедшее в лаборатории. — Желательно, заранее.

— Тогда почитай мое дело, — пренебрежительно отзывается Тони. На его лице все та же обескураживающая гримаса, но поза уже не такая угрожающая. — Его писала Наташа. Поверь, это крайне увлекательная история.

Стив знает, что Наташа шпионила за Тони и отклонила его кандидатуру в качестве одного из Мстителей. Это не главная причина, по которой он с самого начала невзлюбил Тони, но тот отчет определенно сыграл в этом роль. Если тренированная шпионка сочла Тони неподходящей кандидатурой, он решил, что вполне может доверять собственным аналогичным чувствам на сей счет.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне то, что сам сочтешь нужным, — тихо отвечает Стив. Вряд ли стоит сейчас упоминать, что он уже читал личное дело Тони. — Я не хочу все усложнять, особенно для тебя. Хочу, чтобы мы научились доверять друг другу.

Наступает гробовая тишина. Тони таращится на Стива так, словно у него внезапно выросла вторая голова. Внутренне Стив совершенно согласен с недоверием, которое излучает гений. Для нынешнего уровня их отношений доверие — это чересчур. Умение не набрасываться друг на друга при каждой встрече куда более достижимая цель. Но отступать уже поздно, поэтому Стиву остается только сохранять искреннее выражение лица и не двигаться с места.

— Раз уж это будет разговор по душам, — в голосе Тони явно звучит насмешка, — может, ты тоже кое-что о себе расскажешь?

Судя по его самонадеянному виду, он считает, что выиграл спор, что Стив сейчас стиснет зубы, развернется и уйдет. И Стив действительно очень близок к этому — развернуться, уйти и сказать Тору, что он пытался, но ничего не вышло. Вместо этого он кивает, признавая справедливость предложения Тони. Возможно, это так и есть. Доверие — вещь обоюдная.

— Что ты хочешь узнать? — Стив не отрывает взгляда от Тони, пытаясь доказать серьезность своих намерений и в то же время уловить выражение его лица.

Тони его не разочаровывает. Его глаза сначала расширяются от удивления, потом сужаются. Он бросает взгляд на пустой коридор за спиной Стива, словно ожидая, что сейчас из-за угла выскочит кто-то и завопит: «Попался!» Но ничего не происходит, и выражение его лица снова становится жестким.

— Насколько близки вы были с моим отцом?

Теперь очередь Стива потрясенно смотреть на Тони. Он многого ожидал: обвинений, завуалированных оскорблениями, тонких и точных ремарок по поводу своих глубинных страхов, но только не этого. Тем не менее, почти болезненное выражение лица Тони доказывает искренность его вопроса.

Стив прекрасно знает, что стоит на самом виду. Конечно, коридор перед мастерской Тони нельзя назвать оживленным местом, но у Клинта в последнее время появилась привычка возникать в самых неожиданных местах словно из ниоткуда. Вряд ли коридор подходящее место для личных разговоров, но Стив не может попросить Тони впустить его. Этот вопрос — проверка.

— Мы не были… — Стив полон решимости ответить на вопрос Тони со всей полнотой и честностью, на какие способен, хотя это не так-то просто. — Я хочу сказать… он многое сделал для меня. Он создал мой щит. Он помог мне добраться до зоны боевых действий. Предложил мне убежище. Он был хорошим человеком.

Несмотря на то, что в течение первых недель общения со Старком-младшим Стив искал в нем черты Старка-старшего, они не были особенно близки с последним. Годы на фронте были настоящем вихрем борьбы за правое дело и за выживание. Да, у него были друзья на фронте, но Говард определенно не был тем человеком, с которым можно было бы посидеть у костра, делясь байками из жизни. Он все время старался произвести впечатление, и, по большей части, ему это удавалось. Стив многим ему обязан, но это, пожалуй, все, что их связывает.

— Всю жизнь он сравнивал меня с собой. Разумеется, сравнение всегда было не в мою пользу, — произносит Тони с яростным блеском в глазах. — Он говорил о вас, как о неразлучных друзьях, которые вместе спасают мир. Он всегда был разочарован тем, что я всего лишь человек. В тебе же, по его словам, не было ни одного недостатка.

Первое побуждение Стива — защитить память Говарда. И все же, глядя на Тони, он понимает, что это вполне могло быть правдой. Говард хорошо знал цену вещей, но никогда не был искренним человеком. Они несколько раз говорили о любви и отношениях, и большую часть этого времени Стив рассказывал о Пегги, хоть и не упоминал ее имя. Говард не проявлял к этой теме большого интереса, но Стив помнит, как однажды в разговоре всплыло слово "наследие". Они были на войне и у него не было времени как следует поразмыслить над тем, что это должно было означать.

— Я не знал об этом, — тихо отвечает Стив. — Мне жаль.

Он старается погасить возможный спор в зародыше, но Тони не выглядит удовлетворенным, словно ожидал другого ответа.

— Не надо извиняться за грехи моего отца, — с легким раздражением отвечает Тони. — Видишь ли, он все время говорил, как я не похож на тебя. И что происходит при первой же встрече? Скандал. Мы ругаемся и делаем все возможное, чтобы дойти до откровенной драки. Если бы Локи не подоспел так вовремя, думаю, так бы и было.

— Это произошло под влиянием скипетра, — медленно отвечает Стив. Тем временем его разум лихорадочно пытается понять, почему Говард пытался посеять вражду между своим сыном и человеком, который, предположительно, погиб. Звучит как полная бессмыслица, но эта бессмыслица, судя по всему, глубоко ранит Тони.

— Разве? — спрашивает Тони. Он шагает вперед, словно подводя черту под их спором. — Я был уверен в том, что ты меня возненавидишь, а ты искал во мне черты Говарда. Мы были обречены с самого начала.

Да, если взглянуть на ситуацию с этой точки зрения, все так и было. Они ни разу не встречались в нейтральной обстановке. Личное дело Тони из архивов Щ.И.Т.а сделало Стива пристрастным.

— Это не значит, что ничего нельзя исправить, — Стив искренне хотел бы поверить в то, что говорит. Это единственная причина, по которой он здесь. — Ты не твой отец, а я не только Капитан Америка.

Стив уверен, что Тони скажет «нет». Кажется, отказ уже готов сорваться с его языка, что он развернется, захлопнет дверь и вычеркнет Стива из своей жизни. Впервые мысль об этом вызывает у Стива сожаление.

Но, к его глубокому изумлению Тони на мгновение прикрывает глаза, затем кивает.

— Хорошо, — его голос все еще выдает явное нежелание делиться личными переживаниями, но Стив рад уже тому, что Тони согласился. — Джарвис, включи в расписание пересказ моей печальной истории сегодня вечером. В моей комнате. Хорошенько отдохни, Кэп, и прихвати попкорн. Это займет какое-то время.

Не дожидаясь ответа, Тони все-таки захлопывает дверь перед носом Стива, но делает это достаточно вежливо. Какое-то время Стив стоит неподвижно, размышляя над произошедшим. Их разговор прошел лучше, чем он ожидал, но худшее все еще было впереди. Потирая переносицу, Стив понимает, что ему придется найти в себе достаточно смелости, чтобы прийти к Тони еще раз сегодня вечером. Как будто одного раза было недостаточно.

Еще вчера он вошел в гостиную и увидел смеющихся Клинта, Тони и Наташу, уютно расположившихся на диване. Он ушел прежде, чем они его заметили, но выражение их лиц отпечаталось в его памяти. Когда он думает об улыбающемся Тони, он мгновенно представляет широкую ухмылку акулы бизнеса, полную безграничной уверенности в своем высшем предназначении, которой Тони пользуется перед репортерами. Эта улыбка была другой — с искренне блестящими глазами и веселыми морщинками у глаз.

Стив знает, что вечером он пойдет в комнату Тони и сделает все возможное, чтобы найти с ним общий язык. Он хочет, чтобы однажды Тони улыбнулся ему так же.

Что-то не так. Клинт замечает это раньше, чем успевает войти в кухню. Там сейчас только Стив, который с отрешенным видом готовит завтрак.

— Доброе утро! — громкое приветствие заставляет Стива вздрогнуть. В любой другой день Клинт был бы доволен — еще никому кроме Наташи не удавалось застичь врасплох Кэпа с его усиленными органами чувств — но сейчас тот просто бормочет что-то неразборчивое, продолжая механически взбивать яйца.

Клинт предчувствует, что эта тайна не сулит команде ничего хорошего. Они только начали понемногу сближаться, еще один кризис может уничтожить все достигнутое с таким трудом. Тем не менее, Клинт удерживается от расспросов. Не сейчас. У людей бывают ночные кошмары и просто неудачные дни. Это вовсе не означает конец их хрупкого перемирия.

Медленно подтягиваются остальные. Бесшумно появившаяся Наташа опустошает чашку Клинта с кофе прежде, чем налить себе свою. Она, разумеется, мгновенно замечает настроение Стива, но тоже ничего не говорит, просто бросает вопросительный взгляд в сторону Клинта. Брюс с Тором появляются вместе, обсуждая асгардские технологии. То, что эти двое подружились — полная неожиданность по причине тихого нрава Брюса и буйного характера Тора. Но чем дальше, тем очевиднее становится, как они подходят друг другу.

Место Тони остается пустым. Сам по себе этот факт никого не удивляет. Их гениальный гостеприимный хозяин явно не слышал о необходимости ночного сна или трехкратного приема пищи. Иногда он появляется на кухне, взвинченный и истощенный после очередного ночного марафона, чтобы налить себе кофе. Клинт абсолютно уверен, что после кофе он направляется обратно в мастерскую. Или спит до обеда, и очень недоволен, если кто-то смеет его разбудить.

Короче, гений абсолютно непредсказуем и в обычной ситуации Клинт не обратил бы никакого внимания на его отсутствие — вчера Тони обедал с командой, и, видимо, вполне насытился и едой, и лекциями на свою голову. А вот поведение Стива проливает немного света на происходящее. Его глаза то и дело устремляются к пустому месту Тони, остальных участников команды, которые сидят прямо тут, он полностью игнорирует. В промежутках между этими взглядами он механически закидывает еду в рот и запивает ее кофе, очевидно, не чувствуя вкуса.

Клинт понимает, что дело действительно скверно. Сам он предпочитает решать свои проблемы с помощью стрел, но это не значит, что при необходимости не умеет действовать деликатно. Поэтому он терпеливо ждет, пока все разойдутся, потом со значением смотрит на Наташу, слегка кивая в направлении Стива. Она совершенно не меняется в лице, но, спустя несколько минут Тор и Брюс поддаются ее настойчивым уговорам пойти и потренироваться перед новой операцией. Клинт не особо прислушивается — он сверлит взглядом Стива, который, кажется, совсем не замечает, что остался наедине со шпионом.

— Что с тобой происходит? — Клинт поворачивает стул так, чтобы оказаться со Стивом лицом к лицу. Стив резко поднимает голову, явно удивленный тем, что к нему кто-то обращается.

— В смысле? Я в порядке, — Стив хмурится, осознав, что в кухне они остались вдвоем.

Клинт нетерпеливо прищелкивает языком. Он бы с удовольствием обошелся без этих дурацких игр. Учитывая, что в их команде два профессиональных шпиона, полубог, человек, привыкший жить в бегах и человек, умеющий манипулировать людьми, хранить секреты в этой башне практически невозможно.

— Ты сегодня какой-то дерганый, — медленно и раздельно объясняет Клинт. — И все время косишься на дверь, как будто ждешь, что сюда сейчас ворвется орда думботов и сожрет нас с потрохами.

Стив выглядит так, будто предпочел бы орду думботов разговору с Клинтом.

— Это довольно жуткое зрелище, — сухо отвечает он. — И потом, я уверен, Джарвис предупредил бы нас о вторжении.

— Плевать, — отмахивается Клинт. — Не меняй тему.

И снова взгляд Стива устремляется к пустому стулу Тони. Да уж, вряд ли стоит ожидать хитростей от человека, который одет в цвета американского флага.

— Я… — Стив прикусывает нижнюю губу, старательно избегая взгляда Клинта. — Я говорил с Тони вчера вечером.

Клинт чувствует, как его подозрения превращаются в уверенность. Эти двое никогда не разговаривают, чаще просто оскорбляют друг друга.

— И каким чудом башня до сих пор стоит на месте?

Стив снова хмурится.

— Мы не ругались, просто говорили. Я спросил его об Афганистане, как ты и советовал. Мы просто… разговаривали.

Клинт искренне надеется, что Стив не начал разговор со Старком с упоминания о том, кто его надоумил, иначе отношения с Тони неминуемо испортятся. Снова.

— И?

— И что? — Стив выглядит слегка раздраженно. Не слишком многообещающее начало разговора.

— Как все прошло? — интересуется Клинт. — Тебе пришлось на него надавить? Как он выглядел после разговора? — с каждым вопросом Стив мрачнеет все больше, и Клинт рискует добавить немного юмора. — Неужели мамочка и папочка наконец перестанут ссориться?

— Я поверил ему, — твердо отвечает Стив.

Клинт разочарованно откидывается назад. Ответ неверный. Когда он пытался заставить Стива проявить интерес к жизни остальных членов команды, он и не думал подвергать сомнению правдивость их историй. Наоборот, это должно было помочь им лучше понять друг друга.

— Я надеюсь, это не все, что ты извлек из произошедшего?

— Нет. Я хочу сказать… он такой хороший актер. В его личном деле ничего об этом нет, и Наташа описывает его таким, каким он был раньше, — ага, значит, беспечным дегенератом-миллиардером. — Но то, как он об этом говорил… ему должно быть хуже, чем он старается показать.

— Он — Старк, — Клинт не совсем уверен, что он имеет в виду: то, что беды Старка имеют наследственный характер или то, что он просто не может показать окружающим, насколько ему плохо на самом деле. Да, он уходит с каждой вечеринки пьяным в обнимку сразу с двумя моделями и на следующе утро все газеты пестрят скандальными заголовками. Но от человека с фамилией Старк все именно этого и ждут. Настоящие травмы, посттравматический синдром широкую общественность не интересуют. Да что там общественность, Тони наверняка не признается в этом даже самому себе.

Стив сосредоточенно рассматривает пустую тарелку, в десятый раз перекладывая столовые приборы.

— Откуда ты знаешь? — потерянно спрашивает он.

Клинту почти жаль его.

— Никто не знает всего, — подчеркивает он. — У меня никогда не было откровенного разговора с Тони. Просто это же очевидно — с ним явно произошло что-то плохое.

Возможно, он неправ. Стив жил так все время, но у него не было ни единого шанса вернуться домой. Вряд ли в сороковые люди вообще задумывались о психологических травмах. Солдаты просто возвращались домой с войны и пытались жить дальше. И если у них не получалось, тем хуже для них.

— Ты же не знаешь, каким он был раньше, — продолжает Клинт, понимая, что правда о тех временах, когда Тони был настоящим плейбоем, всплывет рано или поздно. — Конечно, сейчас он по большей части пускает пыль в глаза, но раньше он развлекался по полной программе. И дело не только в том, что он внезапно закрыл производство оружия Старк Индастриз. Тони — разносторонняя личность. Да, кое-что можно списать на причуды богача, но, поверь, далеко не все, что он делает — причуды.

Клинт размышляет, какова вероятность того, что Стив сейчас вспоминает все мельчайшие свидетельства того, что с Тони не все в порядке, неважно, как хорошо тот притворяется. Все эти фальшивые улыбки, которые с каждым днем становятся все язвительнее, то, как в пылу спора он инстинктивно прикрывает рукой реактор на груди, то, как всегда рвется навстречу сражению, хотя давно должен был понять, что в схватке лучше не давать врагу такого преимущества, как лобовая атака.

Судя по тому, что Стив все еще хмурится и напряженно размышляет, снисходительности по отношению к Тони от него ждать не приходится.

— Тогда почему он никому не рассказал? — спрашивает Стив. — Если он переменился, почему не изменит свое поведение?

Фраза звучит настолько лицемерно, что Клинту хочется что-нибудь разбить. Можно было бы прямо сейчас напомнить Стиву, что он и сам не слишком любит рассказывать о своих проблемах. Все знают о фотографии Пегги Картер, которую он иногда вынимает перед боем, о том, как он любит сидеть на крыше небоскреба чересчур близко к краю и то, как он старается не смотреть на изменившийся ландшафт Нью-Йорка.

В их команде никто не умеет справляться с последствиями душевных травм. О них просто никто не говорит. Да, большая часть жизни Тони открыта широкой публике, пресса не прощает ошибок — но это не значит, что он должен терпеть давление еще и со стороны собственной команды. Никого не волнует то, как они справляются со своими сложностями до тех пор, пока они способны нормально функционировать на поле боя. А Тони помимо этого приходится постоянно общаться с прессой. Никто не говорил, что быть Старком легко.

— Тони больше, чем он сам о себе думает, — в конце концов говорит Клинт, не зная, как заставить Стива понять. В том времени, откуда родом суперсолдат, пресса не была серьезной силой. Сейчас все по-другому: одно неверное слово — и труд всей его жизни обратится в прах. — От того, как он ведет себя на публике, зависит судьба его компании и тысяч людей, которые на него работают. Он не может просто взять перерыв и стать на время кем-то другим.

— Но он же стал другим, — упрямо возражает Стив. — Он прекратил производство оружия.

— Да, и Старк Индастриз не обанкротилась только потому, что Тони вкалывал дни и ночи напролет, пытаясь удержать ее на плаву, — нетерпеливо поясняет Клинт.

Когда Наташа вернулась в Щ.И.Т. после своего задания в компании Старка, она было просто потрясена его невероятной работоспособностью на благо компании (иногда граничащей с суицидом), несмотря на очевидные недостатки его характера.

— Если бы Тони круто поменял свой имидж, компания бы рухнула, и он вместе с ней. В сознании большинства людей Старк Индастриз должна производить оружие, а Тони Старк — неисправимый бабник.

Клинт прекрасно знает, что такое носить маску — в конце концов, он вырос в цирке. Это искусство дается ему с трудом — он не умеет притворяться и слишком нетерпелив, но признает, что частенько это бывает полезно и даже необходимо. И Тони в его присутствии притворяется все меньше и меньше, что не может не радовать.

— Клинт, — голос Стива внезапно становится настойчивым. — Чего ты боишься?

Вопрос застает Клинта врасплох. Вроде бы они говорят о Тони, а не о нем, и уж тем более не о том, чего он, теоретически, может бояться.

— Надеюсь, ты не с этой фразы начал разговор, когда пришел поговорить с Тони? — сухо осведомляется Клинт, надеясь выиграть время с помощью шутки. — Хотя, знаешь, ты задаешь этот вопрос так… в общем, позови меня, когда надумаешь спросить об этом Нат. Хочу посмотреть, как она тебя отделает.

Стив даже не улыбается.

— Сейчас. Тони не нравился тебе сильнее, чем остальным, а сейчас ты защищаешь его громче всех.

Клинт едва удерживается от ругательства, глядя на Стива. Он уже устал повторять одно и то же. Конечно, решение Фьюри свести их вместе никого поначалу никого особенно не обрадовало, но они спасали мир вместе чертову уйму раз и пора бы уже засунуть гордость подальше и стать, наконец, командой.

— Да, Тони, возможно, и выглядит как мудак, — медленно и раздельно произносит Клинт. — Но на самом деле он самый добрый и верный человек на свете, и заслуживает нашей поддержки.

Клинт старательно не обращает внимания на реакцию Стива, потому что если он заметит на его лице хоть тень сомнения, дело может дойти до драки. Вопреки расхожему мнению, он не такой идиот, чтобы затевать поединок с суперсолдатом без лука в руках и Наташи за спиной, поэтому он просто поднимается с места и накладывает в тарелку оставшиеся после завтрака блинчики.

— Куда ты? — спрашивает Стив, явно удивленный неожиданным окончанием разговора. Клинт, в свою очередь, считает, что они и так проговорили достаточно. Он терпеть не может разжевывать все по двадцать раз.

— К Тони, — отвечает Клинт, удивляясь тому, как это не пришло Стиву в голову. — Он все еще переживает, и пустой желудок не лучшее средство справиться со стрессом, — еще бы, он по себе знает.

— Я не думал… — начинает Стив, но Клинту это уже осточертело.

— Вот для этого и существуем мы, — фальшиво жизнерадостным голосом отвечает Клинт. — Ты создаешь проблему, а мы потом прибираемся за тобой.

ПО изменившемуся выражению лица Стива он понимает, что явно перегнул палку. Да, дела пока не слишком идут на лад, но Стив старается, даже Клинт не может это не признать. Им всем сейчас тяжело. Клинт, разумеется, не будет извиняться, но в следующий раз ему определенно лучше придержать язык.

К его глубочайшему изумлению, Стив тоже встает.

— Можно мне с тобой? — тихо спрашивает он. — Я хочу сказать, нам и правда нужно проверить, как он там, и я должен…

…Прилагать больше усилий, думает Клинт, но не произносит этого вслух. Вместо этого он лишь пожимает плечами:

— Да на здоровье. Может, это и неплохо, если в этот раз я побуду подушкой безопасности между двумя вашими непомерными эго. Добавь блинчиков. Я возьму яйца.