Асфодель (гет)

Сказать, что Драко был взбешен, значит, не сказать ничего. Как только испуганная домовушка рассказала ему, что Гермиона с девочками ушли на прогулку, он разразился такой отборной бранью, какой эльфийка отродясь не слыхивала. Отчего и мгновенно растаяла в воздухе, во избежание еще больших неприятностей. А Малфой, понося Гермиону на все лады, чуть не задохнулся от злости. Что за невыносимая особа! Да как посмела она просто взять и уйти в такой ситуации! Ведь ему нужно выбираться отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Драко захлопнул в сердцах книгу, что листал последние четверть часа, и швырнул ее в угол. Нервно прошелся по комнате и запустил пятерню в волосы. Ему подумалось, что неплохо было бы поговорить с кем-то, кто мог ему посочувствовать, и, возможно, помочь дельным советом. Первым, кто пришел ему на ум, оказался профессор Снейп, но он тут же отбросил эту кандидатуру, вполне справедливо полагая, что крестный потом замучает его ехидными насмешками. Но кто еще мог понять его страдания? Драко снова пересек комнату и его внезапно озарило: помимо него, в такую же историю мог попасть любой из учеников, присутствовавших на том злополучном уроке. Если они с Грейнджер знали, что произошло, разве не должны были знать об этом и все остальные?

Я должен поговорить с Пэнси, — решил он и двинулся в сторону камина. — По крайней мере, вряд ли она станет смеяться над ужасом моего нынешнего положения. Не говоря уж о браке с Грейнджер — ведь она ее терпеть не может.

Но как только он зачерпнул горсть летучего пороха, в голову тут же закралось сомнение: а что если Пэнси тоже вышла замуж и сменила имя? В таком случае, найти ее будет нелегко. Стараясь не думать о том, что может ошибиться, Драко громко провозгласил:

— Дом Пэнси Паркинсон! — и с этими словами вошел в гудящее зеленое пламя.

Авось, магия разберется, кого я имею ввиду, — подумал он и в тот же момент вывалился из камина.

Приземлился он вполне удачно, но вот комната, в какую попал, озадачила. Потому что не имела ничего общего с апартаментами его школьной подруги, где всегда был желанным гостем. Большое светлое помещение сияло девственной белизной, отчего угольно-черная отделка стен наводила на мысли о тщательно продуманном дизайнерском подходе. Мебель тоже была черной: огромные кожаные кресла и диван так и манили свернуться в них клубком и отдохнуть от дел насущных. Скорее всего, Малфой попал в личную квартиру мисс Паркинсон, о которой прежде не имел ни малейшего представления. Драко нахмурился и огляделся по сторонам. Все вокруг было либо черным, либо белым, за исключением ярко-розовых подушек и настенных панно. Он даже засомневался — живут ли здесь вообще, потому что внешний лоск напоминал скорее студийный интерьер, чем обжитое помещение.

— Пэнси! — позвал Малфой и прислушался, не отзовется ли кто. Но в ответ не прозвучало ни звука. Тогда он набрал полную грудь воздуха и крикнул громче:

— Пэнс! Эй! Ты дома?

Драко обежал глазами немногочисленные двери, ведущие в другие комнаты, раздумывая, в какой из них начать поиски, как вдруг его внимание привлекло какое-то лязганье, доносившееся из-за соседней с ним двери. Недолго думая, Малфой толкнул черно-белую створку и... обомлел от увиденного. Он попал на кухню. Пэнси стояла возле большого стола, отделанного в той же цветовой гамме, что и гостиная, (правда, с преимуществом красного оттенка) и, держа в руках объемную миску, взбивала в ней белопенную смесь. Черные, как смоль, волосы мисс Паркинсон были подняты в нарочито небрежный пучок, а розовый утренний халатик красиво оттенял ее свежий цвет лица. На густо присыпанной мукой столешнице стояли кастрюли, сковородки и прочая утварь, без которой не обходится ни одна уважающая себя хозяйка. Никелированный венчик так и мелькал в умелых руках Пэнси, и Драко не мог не подивиться, с какой ловкостью она с ним управлялась. Мало того, тихонько напевавшая себе под нос хозяйка при этом умудрялась держать под контролем остальные миски, где тоже что-то пузырилось и шипело.

— Пэнси?! — недоверчиво протянул Драко.

Девушка вздрогнула и повернула голову. Увидела, кто пришел, и одарила его сияющей улыбкой. Теперь пришел черед Драко вздрогнуть: никогда прежде ему не доводилось видеть, чтобы она улыбалась так искренне и... удовлетворенно?

— Драко? — удивленно проговорила мисс Паркинсон. — Я и не слышала, как ты вошел. А Гермиона? Она с тобой?

Пэнси все еще улыбалась, а у Драко, при упоминании Грейнджер, болезненно сжался желудок. Похоже, безумие в этом мире передавалось по воздуху, иначе чем еще можно объяснить тот факт, что Пэнси назвала его нынешнюю жену Гермионой, чего никогда не сделала бы мисс Паркинсон, которую он всегда знал. И даже если б подобный казус все же случился, уж никогда не произнесла бы она ее имени с таким счастливым лицом.

— Нет, — с горечью отозвался Драко. Видимо, он выглядел настолько расстроенным, что Пэнси тут же отставила миску в сторону и, схватив старого друга за плечи, довольно ощутимо его встряхнула.

— Что случилось?! Надеюсь, с Гермионой и ребенком все в порядке? — встревожилась мисс Паркинсон. Но еще больше ее насторожило, как Драко вздрогнул на слове "ребенок". Пэнси пристально посмотрела ему в глаза и покачала головой:

— Ты сегодня сам не свой. Расскажи, что произошло? Я приготовила для нас с Тео завтрак — он должен вот-вот подойти, но время на разговор у нас есть. Давай, выкладывай, что у тебя стряслось?

Драко в замешательстве прошел в кухню, после чего был усажен за эбонитовый стол, покрытый клетчатой скатертью (красной и белой, разумеется).

— Тео? — пораженно спросил он.

Вместо ответа Пэнси слегка порозовела и счастливо улыбнулась.

А ведь она и вправду хорошенькая, — подумалось гостю. Он с интересом взглянул на смущенно протянутую к нему левую руку и все понял: на безымянном пальце подруги красовалось стильное золотое кольцо, увенчанное внушительным бриллиантом.

— Тео сделал мне вчера предложение, — пояснила Пэнси, наблюдая за его реакцией. И та не заставила себя ждать — у Драко челюсть отвисла. С каждой минутой этот сумасшедший мир подбрасывал ему одну неожиданность за другой и конца им, похоже, попросту не было. Он растерянно взглянул в сияющие счастьем глаза Пэнси и понял, что она надеется услышать от него хоть какой-то ответ.

— О, Мерлин! Пэнс, я так рад за тебя! Поздравляю! — преувеличенно радостно заговорил он, не испытывая ничего подобного в действительности. Он, скорее, был расстроен из-за того, что и Пэнси (как и многие другие) не понимала нереальности происходящего.

А та лишь рассмеялась и обняла его.

— Спасибо тебе! — выпалила она. — Правда, мы еще не назначали никаких дат, и ты — первый, кто об этом узнал, но если бы ты только представил, как я счастлива!

Драко лишь вымученно улыбнулся, и радость тут же сбежала с лица Пэнси, как и не было.

— Однако, речь сейчас не об этом, — тревожно проговорила она. — Что у тебя произошло? Что случилось?

Драко посмотрел в ее участливые глаза и его прорвало:

— Что случилось?! Все случилось, Пэнси! Сегодня утром я проснулся и обнаружил, что все не так, как раньше! В моей постели почему-то спит Грейнджер, и уже через секунду мне нужно отвезти ее в больницу, чтобы узнать, как обстоят дела с нашим ребенком. А потом вообще все прекрасно: она встает и уходит из дома бог знает куда, прихватив моих девочек с собой. И я не знаю, что нужно сделать для того, чтобы все снова стало таким же, как и прежде!

На последних словах он сорвался на фальцет, и Пэнси впилась в его лицо испуганным взглядом.

— Силы небесные, — взволнованно проговорила она. — Дела, должно быть, и в самом деле плохи, раз ты снова называешь ее "Грейнджер". Когда вы поссорились?

— Сегодня утром, разумеется, — недоверчиво уставился на нее Драко. — А потом она ушла.

По лицу Пэнси пронеслась тень беспокойства:

— Но ведь она вернется, правда? Я говорю о том, что вы ведь не навсегда поссорились? И из-за чего можно было устроить такой скандал?

Драко неопределенно помахал рукой:

— Как-то сразу уж все навалилось — девочки, наш брак, будущий ребенок...

На последнем слове он поперхнулся, потому что именно этот факт не давал ему покоя.

— Так она вернется или нет? — настойчиво повторила Пэнси.

Драко уже собирался ответить, что ему совершенно наплевать на это, но потом вспомнил, что без помощи Грейнджер вряд ли выпутается из этой истории.

— Вернется. Я уверен, — задумчиво ответил он и, немного помолчав, добавил:

— Да еще и с полной тачкой книг, в чем я нисколько не сомневаюсь — ведь она собиралась в Косой переулок.

Пэнси с видимым облегчением вздохнула:

— Что ж, хоть бы и так, — прощебетала она. — Но когда она появится, тебе нужно будет извиниться перед ней и, возможно, испечь ее любимый шоколадный торт.

— Что?! С чего это я вдруг должен извиняться? — недоуменно захлопал глазами Драко. Определенно, его сегодняшний визит к Пэнси не удался: он-то надеялся, что она начнет высмеивать Грейнджер, говорить разные обидные вещи по поводу ее волос, одежды и всего прочего. А, вместо этого, его подруга предлагает ему испечь для невыносимой заучки шоколадный торт да еще и извиниться перед ней! Нет, определенно, тут все с ума посходили...

Услышав его вопрос, Пэнси закатила глаза и приняла надменный вид. "Наконец-то я вижу мисс Паркинсон, какую всегда знал!" — удовлетворенно подумал Драко, но ее слова снова его разочаровали:

— Мужчины... О чем вы только думаете? Драко Малфой, ты извинишься перед ней. Иначе вашим ссорам не будет конца. Уж можешь быть в этом уверен.

— Прекрасно! Не стоит тогда терять время! — прорычал Драко. Не принесший никакого удовлетворения разговор стал ему надоедать, и он понял, что не может дождаться момента, когда снова окажется в своей комнате.

— Хорошего завтрака с Тео, Пэнси, — резко бросил он и уже поднялся, чтобы уйти, как вдруг замер на полдороге, взглянув на столешницу еще раз. Как мы уже говорили, поверхность стола местами была покрыта мукой, а недалеко от края лежали яичные скорлупки и, вырезанная из яблок сердцевина. Малфой недоуменно посмотрел на этот беспорядок, потом на подругу и растерянно спросил:

— Почему ты не используешь магию, когда готовишь?

Пэнси улыбнулась:

— Знаешь, Драко, некоторые вещи приятней делать своими руками.

Этот ответ окончательно убедил его в том, что мир, в котором он очутился, действительно наполнен сумасшедшими. А ему следует как можно скорее вернуться домой.

— Спасибо, Пэнс, — торопясь к камину обронил Драко. — Как-нибудь поболтаем.

Он так стремительно двигался, что зеленое пламя охватило его быстрее, чем она успела сказать ему хотя бы одно слово на прощание.

* * *

Гермиона отцепила от себя руки дочери и радостно обняла высокого рыжеволосого мужчину.

— Рон! Если бы ты знал, до чего я рада тебя видеть!

Тот даже оступился от ее напора:

— Да уж вижу, — усмехнулся он, неловко похлопывая ее по спине.

— Извини, — смутилась Гермиона, выпуская его из объятий. — Я немного увлеклась. Но действительно, очень рада видеть тебя. Знал бы ты, какое утро выдалось у меня сегодня.

Рон натянуто улыбнулся.

— И я рад тебя видеть, — ответил он со странным блеском в глазах и тут же добавил:

— Несмотря ни на что.

Гермиона нахмурилась. Открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет виду, но тут до слуха ее донеслось раздраженное фырканье, а вслед за ним прозвучала реплика, сказанная крайне повелительным тоном:

— Так что с нашим мороженым, мама? Привет, Рональд.

Гермиона опустила глаза и увидела свою дочь, которая стояла в той же самой позе, что бывала у нее самой в те времена, когда она частенько пеняла Гарри и Рону за невыполненное домашнее задание. От изумления у нее челюсть отвисла, но тут она услышала, как звонко хохочет Рон, и повернулась в его сторону. А Наоми вдруг приподняла бровь таким характерным жестом (где только этому научилась?), что хохот ее старого друга стал еще громче. Эванна, с любопытством взирающая на эту картину, прикрыла ладошками рот и прыснула.

Рон так смеялся, что прохожие на них оборачивались, но вскоре взял себя в руки и, вытерев набежавшие слезы, все еще сотрясаясь от приступов смеха, проговорил:

— Ох, Гермиона, спасибо тебе! Знаешь, я действительно очень рад, что ты назначила эту встречу, какова бы ни была причина; потому что давно уже так не смеялся, как сегодня.

Миссис Малфой снова открыла рот, чтобы задать интересующий ее вопрос, но он предостерегающе поднял руку:

— Нам пока следует воздержаться от выяснения чего бы то ни было, пока мы не купим этим замечательным барышням их мороженое. Идемте, я угощаю.

Сердитая мордашка Наоми тут же расплылась в улыбке, и она, просительно заглядывая ему в глаза, зачастила:

— А можно мне порцию с шоколадными крошками? И шоколадным соусом?

— Конечно! — весело ответил Рон. — Все, что захотите.

Услышав его ответ, обе девочки просияли.

— Ула, Вон! — радостно захихикала Эванна, но Гермиона догадалась, что значила ее фраза: в переводе на понятный язык, она звучала бы: "Ура, Рон!" С недоумением наблюдая, как девочки прыгают возле него и цепляются за его руки, она пошла вслед за ними, терзаясь смутными подозрениями. По всему выходило, что Рон знал об их существовании, а они, в свою очередь, были хорошо с ним знакомы. И это означало, что и он был пойман миром сна. Но почему так произошло, она понятия не имела. Неужели они с Драко единственные, кто понимал всю бредовость их нынешнего существования?

Пока малышки выбирали мороженое, она старалась не думать об этом, но тут Рон задал ей вопрос, и она решила для себя, что вернется к этим размышлениям позже.

— Заказать тебе что-нибудь?

Гермиона уже хотела отказаться, но в последний момент передумала:

— Было бы замечательно получить небольшую порцию шоколадного мороженого, Рон, — улыбаясь, ответила она и направилась с дочерьми к ближайшему столику.

Но когда они получили свой заказ, Гермиона удивилась еще больше: для себя Рон принес маленькую креманку ванильного, посыпанного сверху карамельной стружкой, и ел его настолько медленно, что у нее просто дар речи пропал. Что с ним случилось, если его ненасытный голод и отвратительные манеры поведения за столом, исчезли так, словно их и не было? "Вот уж никогда бы не подумала, что буду скучать по его ужасной привычке болтать с набитым ртом, — с изумлением подумала она. — И все же, что такого могло произойти, если он стал таким, каким я сейчас его вижу?" Ее вовсю разбирало любопытство, а на языке теснились сотни вопросов.

Отвлеклась она от раздумий только тогда, когда увидела, что Эванна испачкала себе шоколадом лицо. Машинально вытерла сладкие пятна со щеки девочки и набрала ложечку от своей порции. Она, видимо, так увлеклась размышлениями, что услышав, как Рон зовет ее по имени, вздрогнула:

— Ну, как поживаешь, Гермиона? И что тебя заставило позвать меня на эту встречу?

Он улыбался. Но как-то отстраненно, потому что в знакомых карих глазах улыбки не было. Осталась одна только грусть, при виде которой у нее тоскливо сжалось сердце. Что же, все-таки, произошло?

— Ох, я... У меня все хорошо. Наверное... — рассеянно ответила Гермиона, решив, что не станет открывать Рону все карты, пока не выяснит, что ему известно. По всему выходило, что он ничего не знал об инциденте с зельем, и она не решилась говорить с ним на эту тему. — Утром у меня было несколько обмороков, и Малфой возил меня в Мунго. Сейчас все хорошо, но мне кажется, что я стала забывать кое-какие вещи.

Она остановилась и взглянула на Рона в надежде увидеть его реакцию на сказанные слова, а вместо этого наткнулась на настороженный взгляд.

— Малфой? — удивленно спросил он, и сердце Гермионы подскочило к горлу: значит, он все-таки знал о том, что произошло в подземельях, однако, следующая фраза разбила все ее иллюзии:

— Вы, что, поссорились?

— Н-ну... да, — неуверенно проговорила она и тут же поспешно добавила:

— Не больше, чем обычно. Ты же знаешь...

— Вряд ли, — странным тоном отозвался Рон. — Я не помню, чтобы ты называла его Малфоем уже года два, не меньше. Кажется, это было накануне Рождества, как раз незадолго до рождения Эванны. Он тогда не хотел, чтобы ты пошла на Зимний бал, потому что опасался, что его дочь появится прямо на танцполе, и ты разозлилась на него.

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

— И, тем не менее, ты все равно поехала. А Эванна родилась только после Нового года.

Гермиона изумленно вытаращилась на него, понимая, что, после его заявления, все ее надежды на то, что он поможет им выпутаться из этой истории, окончательно рухнули. Рон же, увидев ее опрокинутое лицо, слегка заерзал на стуле:

— Эм-м... Гермиона... Что-то случилось?

— Я-я... — запнулась она. — Я ничего не помню.

Рон посмотрел на нее с таким волнением, что ей стало не по себе. Она резко повернула голову в сторону зала и бегло оглядела посетителей кафе. Те так и сидели за своими столиками, шутили и смеялись. Гермиона несколько раз моргнула и внезапно поняла, что ее так насторожило — Рон пришел один.

— Послушай, а где Гарри? — обеспокоенно спросила она и, увидев, как грусть в его глазах сменилась на боль, тревожно впилась взглядом в его лицо.

— А ты разве не помнишь? — тихо спросил Уизли.

Внутренности Гермионы скрутило от ужаса:

— Что такое?! Рон? Скажи мне, где он?!

— Он... Он... во время битвы за Хогвартс, когда одолел Волдеморта...

На этих словах Гермиона вскинула голову: как она могла забыть про Того-Кого-Нельзя-Называть? Сердце ее тоскливо сжалось — не может быть, чтобы Рон произнес то слово, что она услышала.

— Чтобы победить Волдеморта, Гарри пожертвовал собой, Гермиона, — мягко повторил Рон. — Мы все там были. И все сражались.

"Только не Гарри! Только не он! Я не верю! Это не может быть правдой!" — исступленно говорила она себе, не замечая, как по щекам бегут горячие слезы.

— Это неправда! — тихо прошептала Гермиона. Она смотрела в глаза своего друга, пытаясь найти в них хоть отдаленный намек на то, что он ошибается, но увидела в них только печаль и сочувствие.

Наоми, молча поглощавшая лакомство, заметила, что ее мать плачет и протянула к ней руку:

— Все будет хорошо, мамочка, — уверенно проговорила девочка, похлопывая ее по руке.

Гермиона чуть не поперхнулась, увидев такой взрослый жест, и глубоко вздохнула:

— Ты права, дорогая, — делая над собой титаническое усилие, чтобы создать видимость спокойствия, отозвалась она. — Доедай свое мороженое, мы скоро уходим.

Она еще несколько раз вздохнула и только потом повернулась к Рону, который с беспокойством наблюдал за ней.

— Прости, — тихо обратилась она к нему. — Похоже, мои обмороки подействовали на меня гораздо сильнее, чем я думала.

— Все в порядке, — успокоил ее Рон, хотя его голос прозвучал несколько напряженно.

Гермиона пристально посмотрела на него и медленно покачала головой:

— Да нет, оказывается, не все в порядке. Что ты имел ввиду, когда сказал, что давно не смеялся? И почему мое приглашение на эту встречу так удивило тебя? Разве мы редко встречаемся?

Рон нахмурился. А потом махнул рукой, словно отметая все сомнения, и решительно сказал:

— Знаешь, с тех пор как окончилась война, я ни одного дня не чувствовал себя счастливым. Пусть мы и победили, но Гарри и папа погибли. Билла ранили, а мама после смерти отца сама не своя. Она просто тихо угасает, и я ничем не могу ей помочь. Ты и я, мы пытались держаться вместе, но без Гарри быстро разошлись в разные стороны. К тому же ты тогда уже стала встречаться с Драко.

Гермиона вскинула руку ко рту, чтобы подавить рвущийся наружу вздох, и, стараясь не разрыдаться, прикусила губу. А Рон тем временем продолжал:

— Не успел закончиться бой, как я напустился на вас с Драко: ты же знаешь, что я никогда толком не умел владеть собой. Мне тогда казалось, что ты хочешь в лице Драко найти замену Гарри, и с ума сходил при этой мысли. Позже мы помирились, но наша дружба с того момента дала заметную трещину. Да, мы все еще видимся по праздникам и передаем друг другу приветы через общих знакомых, но не более того.

Гермиона сдавленно всхлипнула: она и представить не могла, что ее дружба с Роном способна прерваться. А он сокрушенно провел рукой по волосам и отрывисто закончил:

— Прости, что взвалил на тебя все это, но я просто не понял... не ожидал, что ты забудешь...

— А я не хочу забывать, Рон! — неожиданно взорвалась Гермиона. Наоми и Эванна даже подскочили на своих местах и с волнением уставились на мать. Та заметила, что ее несдержанность испугала их и попыталась взять себя в руки. — Я имею ввиду, что не хотела забывать, и меня до смерти пугает тот факт, что я сделала это.

Рон, который с каждой минутой становился все более растерянным, неуверенно предложил:

— Послушай, может, мне стоит проводить вас домой?

Не в силах вымолвить ни слова, Гермиона просто кивнула. Рон поднялся с места и преувеличенно бодрым голосом объявил:

— Ну, барышни, уже закончили? Ваша мама не очень хорошо себя чувствует, поэтому, когда вы пойдете домой, я буду сопровождать вас. А, будучи дома, сможете показать папе книжки, которые вы сегодня купили.

Девочки заулыбались и протянули ему пустые креманки. Рон вытер их испачканные мордашки и взял на руки Эванну, в то время как Наоми крепко уцепилась за руку матери. Маленькая процессия вышла на улицу и растворилась среди многочисленных прохожих. Гермиона, все еще не пришедшая в себя после таких откровений, шмыгнула носом и вытерла рукавом глаза. Она пребывала в настолько подавленном состоянии, что даже не замечала вспышек фотоаппаратов, которые то и дело мелькали практически рядом с ней. Впрочем, как и Рон.

— Мы можем воспользоваться камином Фреда и Джорджа, — заметил он, пересекая оживленный перекресток. — У них здесь, в Косом переулке, свой магазин волшебных шуток. Это Гарри им помог открыть его — отдал им свой выигрыш, полученный после Турнира Трех Волшебников.

Гермиона смутилась. Вот, значит, в чем дело, — подумала она, вспоминая, что у них с Роном были кое-какие подозрения насчет того, чем занимались весь год близнецы, и откуда у них появились средства. — Что ж, хорошая шутка мне сейчас не повредила бы.

Магазин братьев Уизли встретил их гомоном покупателей и пестротой красок. Гермиона тут же сильнее ухватила Наоми за руку, опасаясь, что девочка побежит разглядывать товары и потеряется.

— Ой, мамочка, а можно нам посмотреть на все это? — взмолилась Наоми. — До чего же здесь красиво!

Глядя на сестру и Эванна заерзала на руках у Рона, указывая пальцем на разноцветные шарики, висящие под потолком.

— Возможно, дом Фреда и Джорджа был не самой удачной идеей, — виновато улыбнулся он.

Гермиона покачала головой. Ее как гром поразила мысль о том, что она всегда именно так представляла себе их с Роном совместную жизнь: брак с лучшим другом и несколько симпатичных малышей... Почему же в этом странном мире все изменилось? Похоже, все здесь без исключения считали, что они с Драко идеально подходят друг другу. Гермиона презрительно фыркнула, но в этот момент Наоми настойчиво потянула ее за руку в сторону торгового зала.

— Не сегодня, милая, — остановила она девочку, но, увидев, что та надула губы, быстро добавила: — Но в другой раз мы обязательно придем сюда. Обещаю.

— И папу с собой возьмем? — с надеждой сверкнула глазенками Наоми.

Гермиона колебалась: с одной стороны, ни она и никто другой не смогли бы заставить Малфоя переступить порог магазина братьев Уизли. А с другой — они выберутся из этого мира гораздо раньше, чем она сможет сдержать данное обещание. Поэтому она кивнула и чистосердечно ответила:

— Конечно, дорогая.

— Поклянись на мизинце, — чопорно сказала Наоми, протягивая к ней руку, и Гермиона снова поразилась этому удивительному факту: член семьи Малфой (даже если учесть, что девочка — ее родная дочь) просит ее поклясться на мизинчике, что свойственно исключительно магглам.

— Клянусь! — торжественно провозгласила она и подцепила мизинцем крошечный мизинчик Наоми.

— Или это миссис Малфой... — донесся вдруг до нее знакомый голос, и ему тут же вторил другой:

— ...или у нас что-то со зрением.

Гермиона обернулась и лицом к лицу столкнулась с братьями Рона.

— Гермиона, — поправила она их и поздоровалась с первым: — Привет, Джордж!

Потом повернулась ко второму:

— Привет, Фред!

— И как только ты нас различаешь? — удивился Фред. — Сколько я тебя знаю, ты еще ни разу не ошиблась.

— Это мой секрет, — тихо рассмеялась Гермиона, и Рон, заметив ее напряженность, выступил вперед:

— Слушайте, ребята, Гермионе просто нужно воспользоваться вашим камином, поэтому...

— Ты ранишь нас в самое сердце, — прижал руку к груди Джордж. — А ведь мы думали...

— Она неважно себя чувствует, — оттолкнул его Рон. — Но еще придет сюда, потому что поклялась Наоми на мизинце. Не давите на нее.

— Значит, скоро увидимся, Гермиона! — церемонно поклонились близнецы.

Она устало кивнула им в знак прощания и позволила Рону проводить ее и девочек к камину, что располагался в задней части дома. Там он осторожно передал ей Эванну и, пожимая ее руку, серьезно сказал:

— Я не пойду с тобой, но если тебе будет что-нибудь нужно, просто пришли мне сову. И я приду.

Гермиона благодарно улыбнулась и, внезапно опустив девочку на пол, порывисто обняла его:

— Я тебя люблю, Рон. И ты это знаешь, правда?

— Конечно, — подтвердил тот. — И я тебя люблю, Гермиона. Запомни: если я тебе когда-нибудь понадоблюсь...

Гермиона в знак благодарности коротко прикрыла глаза. Подхватила на руки обеих малышек, пакеты с покупками, и обратилась к старшей:

— Наоми, милая, у мамочки не получится сейчас бросить летучий порох, не могла бы ты сделать это сама?

— Конечно! — радостно воскликнула та. Схватила горсть пороха и, с криком: "Малфой-мэнор!" бросила его наземь.

Глаза Гермионы наполнились слезами, и от этого лицо Рона стало смазанным. А потом и вовсе исчезло в сполохе зеленого пламени.