Проклятый (джен)

Сквозь тонкую рубашку он почувствовал чьи-то пальцы. Чья-то рука сжала плечо да так, что Сириус почувствовал мозоли, шрамы и сухость рук. В этот момент все чувства обострились: запах пыли и трав бил в нос; луна, казалось, прожигала веки и щеки, а бисеринки пота стекали по лицу, оставляя следы на висках. Пальцы снова вцепились в плечо, и Сириус попытался стряхнуть с себя руку, но его собственная рука плохо слушалась и лишь колыхнулась, лежу на груди.

— Парень, поднимайся, — прохрипел кто-то, и Сириус узнал голос Грозного Глаза Грюма. Сириус постарался открыть глаза, но веки лишь дрогнули. Грюм что-то проворчал.

— Грозный Глаз, зачем ты здесь? — спросил Сириус и не узнал свой голос. Грюм прокашлялся, как будто готовился к важному выступлению перед министром магии.

— Блэк, объясни мне одну вещь…

— Я не хочу об этом говорить, — перебил его Сириус. — Честно.

— Тебе придется, парень! — сказал Грюм и взмахнул волшебной палочкой. Дверь в палату закрылась с громким хлопком. Комната стала совсем другой: незнакомой и странной… как чулан, в углу которого таится кое-что пострашнее Дракулы или оборотня. Имя этого зверя — правда.

— Начинай, — сказал Грюм. — А не то я волью в твою глотку сыворотку правды.

Сириус усмехнулся.

— Ради Бога. Мне все равно.

Он сказал это твердо, без ноток паники и страха. А ведь ему действительно все равно, — подумал Грюм. — Пропал.

— Либо ты мне рассказываешь, либо…

— Валяй, — вяло сказал Сириус. — Я спать.

Он перевернулся на другой бок и закрыл глаза. На бледных висках блестели капельки пота, а губы были красными, как будто он съел много вишни. Но дело не в вишне, дело в том, что он жевал их от нервов или от страха, как будто кто-то способен…

Грюма осенило, конечно, был способ намного лучше, чем вытягивание информации силой, тем более, когда он не хочет об этом рассказывать. Грюм порылся в карманах и достал свою пустую фляжку.

— Прости, парень, — прошептал он, а Сириус как будто бы и не слышал его. Грюм прикоснулся волшебной палочкой к его виску и потянул изо всех, сосредоточившись на воспоминании. Тонкая серебряная нить лениво выползала из виска Сириуса, переливаясь всеми красками при свете луны.

— Что ты делаешь? — пробурчал Сириус, но Грюм ему не ответил, продолжая добывать воспоминания. Великий Мерлин! Из-за его глупостей все может пойти наперекосяк!

Наконец-то серебряная нить улеглась во фляжке, та она превратилась в жидкость серого цвета.

— Как знаешь, — ответил Грюм и накинул на себя манитю-невидимку. Ему надо было срочно идти к Дамблдору.

Он вышел из палаты, стуча деревянной ногой.

— Заткнешься ты когда-нибудь! — буркнул он, обращаясь к ней.

Сириус в то время перевернулся на другой бок. Шея вспотела, и волосы неровными прядями падали на потный лоб. Он неуклюже смахнул черную прядь и задумался. Он слышал, как Джеймс пришел, но притворился спящим, слышал, как он стал ему говорить всякие глупости о том, когда они учились в школе: как доставали Снейпа, как бегали от МакГоногалл, как писали строчки. Он слышал, как Джеймс всплакнул, а потом вышел из палаты, потому что какой-то сердитый целитель сказал, что негоже сидеть тут до утра. Перед тем как уйти, он легонько дотронулся до плеча Сириуса. Сириус вздрогнул под одеялом. «Обращается со мной, как будто я уже умер», — подумал тогда он и заснул.

**

Грюм постучал в дверь, ведущую в кабинет Дамблдора.

— Войдите! — отозвался он.

— Что случилось? — спросил Дамблдор, когда Грюм влетел в кабинет.

— Блэк, вот что!

— Значит, и ты знаешь…ясно…

Грюм смотрел на Дамблдора, не понимаю одного: он знал и ничего не сделала.

— Увы, через сутки тебе придется привезти его в его же дом… Маховик должен сработать как положено…

— Но…, — начал Грозный Глаз.

— Я объясню позже.