Ограняя, изменять (джен)

Примечания:

От автора:

Маг — человек, настолько настроенный на магию, что может управлять ею без посредников (палочки). Маги рассматривают магию как друга, а не инструмент.

Знание Гарри о парселмагии — просто напомню, что Гарри упорно занимался в течение целого месяца до Хогвартса. По-моему, наличие большого количества свободного времени позволит ему повысить свой уровень знаний об этой магии с отметки "полный ноль" — так же, как и в случае с базовой магией. При поступлении в Хогвартс мой Гарри находился на уровне, так сказать, "продвинутого новичка", а не "чистого листа", каким он предстаёт в каноне, но не на уровне чистокровных первокурсников.

Заклинание Наследия — это заклинание не тёмное, но запретное из-за своей печальной истории. Даже чистокровные волшебники не пользуются им из-за того, что оно "запятнано". Кроме того, его нельзя использовать дважды для одного и того же человека, потому что оно раскрывает природу его магии. Если бы Дамблдор попытался наложить его на Гарри ещё раз — оно бы не сработало, ведь магия Гарри уже предоставила информацию Северусу, а потому проигнорировала бы вторую попытку.

СуперГарри — я не пытаюсь сделать из него супергероя! История Гарри — это история, где он достаточно мотивирован и полон решимости сделать всё возможное, и где у него есть необходимая поддержка, которой он лишён в каноне.

Дамблдор опустил руку на спину Фоукса, погрузившись в размышления.

С самого начала учебного года этот семестр был самым странным и напряжённым из всех, что у него когда-либо были.

Он был вынужден не только ввязаться в дуэль с профессором, но и сразиться с Волдемортом, взявшим того под контроль, а потом разбираться с последствиями событий, связанных с ранее предполагаемым мёртвым Тёмным Лордом, ставших достоянием общественности. Это было, мягко говоря, утомительно.

К счастью, мадам Боунс с двумя своими аврорами твёрдо стояла на страже правды. Визенгамот, а, следовательно, и Министерство, не могли оспорить воспоминания нескольких честных сотрудников. Альбус покачал головой, вспомнив, как Фадж пытался отрицать очевидное даже перед лицом неоспоримых доказательств, включавших в себя тело самого Квиррелла. Непонятно, как этот человек смог пролезть в кресло министра. Тем не менее, пошли разговоры о том, что многие в Визенгамоте и Совете Лордов не испытывают прежнего доверия к Фаджу в связи с его поведением в данной ситуации. Дамблдор надеялся, что из этого выйдет что-то путное.

Северус также добавлял тяжёлых размышлений. Что-то в нём изменилось… Но что именно, директор понять не мог: тот по-прежнему был его мастером зелий и шпионом, но стал… другим. Альбус считал, что даже сам Северус не чувствовал, насколько странно вёл себя в последнее время, и это больше всего беспокоило его.

Северус всегда был бдительным и очень осведомлённым, но теперь он стал откровенно подозрительным даже среди своих. Хуже Грозного глаза с его постоянной бдительностью — по крайней мере, так считал директор. Находясь в комнате, Снейп всегда садился спиной к стене, а когда двигался, то молниеносно «перетекал» из одной позы в другую. Раньше он таким не был — даже во время активного шпионажа для Ордена. Развевающаяся мантия — да, но практически царственная грация движений? Нет.

Это случилось из-за встречи с Гарри? Магия заклинания Наследия — это древнейшая магия, что порой грозила использовавшему её волшебнику непредвиденными последствиями. Неужели магия заклинания повлияла на Снейпа больше, чем он говорил или даже знал?

Дамблдор заметил различия и в методике преподавания своего работника. Плачущих первокурсников стало в разы меньше, что было весьма неожиданным, хотя и приятным изменением. Кое-кто из учеников показал преподавателям изменённые планы уроков зельеварения. Ничего кардинального, однако они определённо были другими. Конечно, все изменения благотворно влияли на студентов, поэтому у Альбуса не было причин обсуждать их с Северусом. Хотя поговорить очень хотелось, директор решил не выказывать своего интереса: Северус был невозможным — он категорически не желал говорить о своих успехах. Иногда этот человек был скромным до такой степени, что это начинало раздражать.

Мысли Альбуса вернулись к Гарри. Когда он впервые увидел его в Большом зале, то предположил, что его распределят на Слизерин. Вообще-то, Дамблдор не слишком был этим доволен, но понимал, что там за ним сможет приглядывать Северус, поэтому не был так уж против. Тем не менее, он всё ещё надеялся, что Распределительная шляпа поместит Гарри на факультет его родителей — независимо от того, насколько это маловероятно. А потом мальчика отправили в Хаффлпафф… после долгих шестнадцати минут сидения под Шляпой. Самое долгое распределение за последние триста лет.

Распределительная шляпа, когда Альбус сразу после праздника стал расспрашивать её о распределении Гарри, тоже повела себя неожиданно. Тем не менее, она сказала кое-что интересное…

— Я не раскрываю то, что вижу в головах студентов, директор, я уже говорила Вам об этом, — заявила она тогда немного самодовольно.

— Я понимаю это, уважаемая Шляпа, но Вы никогда раньше не просили студента бродить во время распределения, не говоря уже о ваших ахах и охах во время процедуры. Ваше хмыканье слышал весь Большой зал!

— Его было весьма трудно определить…

— Почему?

— У него разносторонний характер. Мне пришлось тщательно изучить его, чтобы понять, какой факультет больше всего ему подходит.

— Понятно. Какие были варианты, кроме Хаффлпаффа?

— Ну, не вдаваясь в подробности, я могу сказать, что он — самый хитрый и разумно-храбрый хаффлпаффец из всех, что мне доводилось распределять. Кроме того, я не помню, чтобы когда-либо встречала такую решительную душу, готовую на всё.

Дамблдор на мгновение уставился на Распределительную шляпу, надеясь, что ему расскажут больше. Шляпа вздохнула из-за этого раздражающе-терпеливого и молчаливо-настойчивого старика.

— И последнее, директор — Вам следует всегда быть честным и открытым с мальчиком. Его доверие трудно заслужить, и оно очень ценно.

Альбус моргнул.

— Я буду… иметь это в виду. Спасибо, Распределительная шляпа.

— Нет проблем, директор. Рада была пообщаться.

Знала ли Распределительная шляпа? Дамблдор взглянул на верхнюю полку шкафа, где «спал» головной убор. Если вспомнить тот вздох посреди распределения, то определённо — да.

Старый волшебник покачал головой и позволил своим мыслям течь дальше.

Он уже обрисовал ситуацию Помоне, а также Поппи Помфри. Они восприняли это известие довольно-таки спокойно, хотя было ясно, что переваривать сказанное будут долго. Он не стал раскрывать Помоне и Поппи свой источник, а они и не спрашивали. Альбус был уверен, что у них были подозрения, но не хотел знать об этом наверняка.

Он улыбнулся — собралась довольно большая команда, настроенная помогать Гарри, и в глубине души Альбус спрашивал себя: а не мог ли Северус спланировать своё признание насчёт заклинания и видения? В конце концов, этот человек был главой факультета Слизерин.

Альбус обещал себе, что, как только Гарри проснётся, он отправится в Больничное крыло и поговорит с ним. Дамблдор с нетерпением ждал этого момента, хотя и понятия не имел, что из этого выйдет, и чем больше думал, тем больше беспокоился.

Правильно ли они поступают с Гарри? Будет ли это лучшим для него? Нужно ли ко всем его школьным нагрузкам добавлять отсутствие части выходных, чтобы он развивал свою магию? Было ли справедливо, чтобы он работал ещё усерднее, чтобы приблизиться к «видению» Северуса?

Не совершает ли он, Альбус Дамблдор, ещё одну ошибку?

Директор вздрогнул и напомнил себе, что нужно видеть картину в целом, но тут же застыл. Именно так он совершил последнюю ошибку, когда отправил Гарри к Дурслям: смотрел на общую картину.

Но сейчас-то всё по-другому, не так ли?

Фоукс издал лёгкую трель, поднимая настроение хозяину и намекая, что тот на правильном пути.

— Спасибо, мой старый друг, — прошептал Дамблдор, жалея, что не прислушался к фениксу десять лет назад, когда принимал решение о том, куда отправить Гарри.

Но он был слишком уверен, что сестра Лили сможет полюбить Гарри и тем самым даст ему кровную защиту, что крепче любого Фиделиуса. Но сейчас это просто чары. Конечно, весьма сильные, непреодолимые для Волдеморта, но они могли быть ещё мощнее.

Их дом мог стать крепостью; они могли обеспечить Гарри полной защитой от Тёмного лорда, вне зависимости от его местонахождения. Но план директора провалился. Ментальное нападение, которому подвергся Гарри, доказало это. Через Квиррелла магия Тома дотянулась до Гарри — что было бы невозможно, если бы кровная защита на притяжении этих десяти лет поддерживалась любовью и заботой Петунии к Гарри.

Альбус должен был догадаться, но был ослеплён надеждой, что Гарри получит полную защиту от Риддла.

Ну, прошлое не изменить. Никак. Оно высечено в камне. И хотя ему хотелось бы вернуться и изменить решение, его единственная надежда была в настоящем. Надежда, что он поучаствует в создании будущего, которое с гордостью оставит следующим поколениям.

Дамблдор выпрямился: на его столе зажёгся крошечный магический индикатор, сообщавший о том, что Гарри скоро проснётся.

* * *

Гарри открыл глаза, чувствуя себя как после длительной лихорадки. Он на автомате потянулся к полке за очками и надел их.

— Ты в лазарете, Гарри. Ты спал чуть больше двух дней, — объяснила ему Корал, поднимаясь над ладонью.

— Как это?..

— Добрый день, Гарри.

Гарри быстро повернулся от Корал к источнику звука. Это был директор. Он был одет в ярко-оранжевые и фиолетовые одежды. Гарри вдруг задумался: неужели зрение волшебников так ухудшается с возрастом, что неоновый оранжевый кажется им мягким светло-коричневым?

Отбросив в сторону эти мысли, Гарри резко сел.

— Драко?.. Он в порядке?

Дамблдор улыбнулся.

— Да, он в порядке благодаря тебе. Ты спас ему жизнь.

Гарри с облегчением выдохнул и сделал несколько успокаивающих вдохов.

— Его выписали сегодня утром, хотя мадам Помфри наказала ему ещё несколько дней поберечься.

— Его рука, я не смог её исцелить, — проговорил Гарри.

— Не волнуйся, мадам Помфри позаботилась об этом, — успокоил его Дамблдор.

Гарри откинулся на подушки, всё ещё чувствуя слабость. Дамблдор же встал со своего места и присел на край кровати.

— Пока ты спал, я взял на себя смелость наградить Хаффлпафф сотней баллов за твой поступок в тот четверг. А тебе вручат награду за заслуги перед школой.

Глаза Гарри расширились.

— Ух, спасибо, сэр, но на самом деле это не так… Я имею в виду, что Вы не обя…

— Гарри, думаю, что ты не до конца осознаёшь, что совершил. Ты спас жизнь ценой собственного здоровья. Ты знаешь, что прибыл в лазарет с ожогами третьей степени на левом запястье, где твоя магия, сконцентрировавшись внутри Корал, раскалила её чешую добела? Ты так сосредоточился на исцелении юного Малфоя, что просто абстрагировался от боли.

Когда Корал сползла Гарри на грудь, тот поднял руку, чтобы осмотреть упомянутое запястье.

Оно было опоясано шрамами, слегка заходившими на тыльную сторону ладони. Присмотревшись, он разглядел следы чешуек Корал там, где они прожгли его плоть.

— Мадам Помфри пыталась свести шрамы к минимуму, но поскольку это — сильный магический ожог, она не смогла исцелить его полностью, несмотря на всё своё желание, — продолжил Дамблдор, и его голос стих, когда Гарри провёл по шраму большим пальцем правой руки.

— Всё в порядке. Я рад, что она смогла залечить сам ожог, — отозвался Гарри, считая шрам довольно крутым.

В душе он даже гордился им, как бы странно это ни звучало, потому что именно его действия привели к возникновению этой отметины. И хотя это был уже второй шрам, выделявший Поттера из толпы, но, в отличие от первого, он не был дарован ему — в какой-то степени Гарри заслужил его, пускай это и не совсем удачное слово. Остальные травмы зажили, не оставив и следа. Может быть, это сработала его собственная магия? Всё возможно.

— Гарри, — окликнул его директор, снова привлекая к себе внимание. — Я побеседовал с профессорами Снейпом и Спраут, а также с мадам Помфри, и мы хотели узнать, как ты смотришь на то, чтобы принять помощь в изучении парселмагии?

Брови Гарри поднялись.

— Помощь?

— Ну, я знаю, что профессор Снейп уже сделал первый шаг на пути к этому, передав тебе «Змеиное искусство», но помощь, о которой я говорю, немного более практическая.

Гарри ждал объяснений.

— Мадам Помфри уже дала тебе разрешение помогать здесь, в Больничном крыле по выходным, если, конечно, ты хочешь.

— Вы имеете в виду, что я смогу использовать парселмагию для исцеления тех, кто сюда попадёт? — переспросил очевидно взволнованный Гарри.

— Да, но только по выходным, если только она не почувствует, что не справится без тебя в течение недели.

— Это было бы здорово! Я начну сегодня? Сегодня же суббота, верно? — с нетерпением спросил Поттер.

— Сегодня суббота, но я сомневаюсь, что мадам Помфри захочет, чтобы ты занимался исцелениями, только восстановившись от магической усталости.

— О-о-о, — разочарованно ссутулился Гарри.

— Но я уверен, что на следующей неделе она с радостью примет твою помощь, — заверил Альбус.

—Так что будет на следующей неделе? — спросила Помфри, показавшись из своего кабинета.

— Гарри начнёт помогать Вам в следующие выходные, — ответил директор.

Она взглянула на Гарри, слегка прищурившись, оценив его вялое состояние, но отметив улучшившийся цвет лица. Когда мальчика принесли, он выглядел ужасно бледным.

— Посмотрим. Если магия вернётся к мистеру Поттеру в полном объёме, то я буду рада его помощи, — произнесла она, послав Гарри тёплую улыбку.

Гарри просиял от радости.

Дамблдор мягко улыбнулся, а его глаза заблестели, когда он уверился, что сделал правильный выбор.

В этот момент вошла профессор Спраут и обратилась к своему младшему паффу:

— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — Она взяла его за руку, когда Дамблдор подвинулся, чтобы освободить ей место.

— Хорошо, профессор, — ответил Гарри, стараясь не краснеть от беспокойства, которое она проявляла.

— А Корал? Как она? — поинтересовалась декан, глядя на яркую змейку, уже скрутившуюся вокруг шрамов на запястье Гарри.

— Корал? — позвал её Гарри, внезапно осознав, что даже не подумал справиться о самочувствии своего фамильяра. Сперва все его мысли были о Драко, а потом переключились на предложение директора.

— Всё в порядке, Гарри. Я ведь магическая змея, и твоя энергия, проходя через меня, не может навредить. В этом отношении я очень похожа на палочку, — отозвалась та. — В противном случае меня бы уже не было.

— Я рад, что с тобой всё в порядке — с огромным облегчением выдохнул Гарри.

— Гарри? — позвала его слегка обеспокоенная Спраут — ведь она не понимала их беседы.

— О, она в порядке. Корал уверяла, что моя магия, проходя через неё, не может причинить ей вред. У меня словно камень с души свалился, — ответил Гарри, слегка покраснев.

— Невероятно! — восхитился Дамблдор. — Я предполагаю, что это благодаря её магической природе?

— Да, сэр. Она считает, что простая змея…

— Простая змея, Гарри, скорее всего, погибла бы, — перебила та.

Гарри резко сглотнул.

— Обычная змея, вероятно, погибла бы.

Дамблдор кивнул, а его глаза выражали понимание, будто слова Поттера объяснили нечто важное.

— Ну, Гарри, — сказал Дамблдор, разбивая неуютное молчание, — старайся побольше отдыхать. Если хочешь достичь того, о чём тебе поведал профессор Снейп, тебе нужно работать над восстановлением как физической, так и магической формы. В конце концов, то, что ты сделал, отняло много сил.

Глаза Гарри расширились — он внезапно задался вопросом, что именно его любимый профессор сказал директору и знают ли об этом мадам Помфри и профессор Спраут.

Неужели они узнали о заклинании Наследия? У профессора теперь неприятности?

А о блоке они тоже в курсе?

Очевидно, все страхи отразились у него на лице, потому что Дамблдор тут же поспешил успокоить его.

— Не тревожься. Профессор Снейп всё мне рассказал, и я решил, что обязан предупредить мадам Помфри, как твоего целителя, а также профессора Спраут, главу твоего факультета. То, что сказал мне профессор Снейп, останется между нами. Я понимаю, что такие вещи могут быть довольно личными, — с лёгкостью признал Дамблдор. — Гарри, мы так же, как и профессор Снейп, просто хотим помочь.

Поттер моргнул и оглянулся на профессора Спраут и мадам Помфри.

Они кивнули, и тогда Гарри перевёл взгляд на ласково улыбающееся лицо Спраут, которое просто светилось искренностью. У него возникла робкая мысль: возможно, именно так чувствуют себя те, кого любят.

* * *

Драко, приблизившись к дверям Больничного крыла, замедлил шаг. Он заметил Невилла и ещё нескольких хаффлпаффцев, смиренно ждавших в коридоре.

— Лонгботтом, — поприветствовал он, остановившись рядом.

— Привет, Драко, — тихо ответил Невилл.

Малфой узнал Седрика Диггори, Сьюзан Боунс, Ханну Аббот, Джастина Финч-Флетчли и Эрни Макмиллана.

У Драко и Невилла не было возможности по-настоящему поговорить после того несчастного случая, да и не знали они, что сказать.

— Я слышал, что он проснулся, — начал Драко, решив, что это неплохое объяснение своего присутствия.

Все кивнули.

— Профессор Спраут сказала, что Гарри проснулся около получаса назад, — пояснил Седрик.

— Разве к нему ещё нельзя? — удивился Драко, видя, что они всё ещё в холле, а дверь — закрыта.

— Сейчас у него директор и глава нашего факультета, — доложила Сьюзан.

Глаза Драко округлились:

— Ого!

Они постояли несколько секунд молча глядя друг на друга.

— Итак, э-э, как твои дела? То есть… — попытался сгладить неловкий момент Эрни.

— Мне намного лучше. Поттер… проделал хорошую работу, — сказал Драко, немного смущённый своим откровенным ответом. Он не привык иметь дело с кем-либо или признавать свою слабость, но не мог отрицать того, что для него сделал Гарри. Он всё ещё помнил ощущение вернувшейся магии. Он был на грани.

Понятно, что Малфою было сложно смириться с этим. Раньше он как-то не задумывался о смерти, и было невероятно трудно осознать, что она прошла совсем рядом.

— Это хорошо. Ты выглядел просто ужасно, — признался Джастин, вспоминая события того дня.

Они не были близкими друзьями с Поттером — Финч-Флетчли просто побежал со всеми за мадам Хуч: красное пятно было хорошо заметно.

— Да, ну… — ответил Драко, неосознанно потирая руку, которую исцелила мадам Помфри.

— Как это было? — продолжила Ханна и увернулась от тычка Сьюзан, когда все ребята с осуждением посмотрели на неё.

Драко закашлялся.

— Ну, не очень приятно, но это определённо лучше, чем смерть.

— Так больно? — спросил заинтригованный Эрни.

Было ясно, что Драко совсем не понравилось их любопытство.

— Нет, что ты: просто великолепно! Мерлин, как сам-то думаешь, каково это — чувствовать, как раздробленная кость движется под живой плотью?! А потом, как осколки выпрямляются и срастаются, восстанавливая разбитую черепушку?! Это адски больно!!!

— Ой, — вконец огорчился Эрни. — Извини, Малфой, мне было просто любопытно. Не хотел напоминать тебе.

Тот ещё несколько секунд пристально смотрел на него, а потом смягчился.

— Я, наверное, спросил бы то же самое, — пробормотал он через мгновение.

Внезапно двери лазарета открылись, выпустив директора и профессора Спраут.

— А, полагаю, вы пришли навестить мистера Поттера? — задал риторический вопрос Дамблдор, поблёскивая яркими очами.

— Да, сэр, — ответил Седрик.

— Уверен, мадам Помфри пропустит вас, — сообщил он, отойдя в сторону, позволяя им пройти.

— Спасибо, профессор, — отозвался Седрик и обернулся к своему декану.

— Идите: я уверена, что он будет рад увидеть вас всех, — заверила Помона и двинулась за директором по коридору.

Ребята всей толпой вошли в Больничное крыло.

* * *

Северус наблюдал за студентами со своего места за столом преподавателей. Гарри выписали из Больничного крыла сегодня днём и, по словам Хагрида, тот сразу же пришёл к нему на чай в сопровождении Невилла и Драко.

Снейп взглянул на крестника, радостно болтавшего с Ноттом и Забини. Крэбб и Гойл сидели напротив, прислушиваясь к разговору. Северус задумался: какой путь они изберут? Он очень надеялся, что дети не последуют за своими отцами.

Решив, что ему остаётся только ждать и наблюдать, он обратил внимание на мистера Поттера, снова подвергшегося пристальному вниманию со стороны своих сверстников. Все вытягивали шеи, чтобы взглянуть на него, а многие изо всех сил старались рассмотреть запястье, вокруг которого обернулась Корал.

Новый шрам уже стал легендой — едва ли не большей, чем тот, что на лбу Гарри. Последние несколько дней после героического поступка Гарри в основном протекали так, как Северус и ожидал, хотя некоторые вещи даже он не мог предвидеть.

Например, ярость Люциуса Малфоя, явившегося на последнее заседании Совета Попечителей — по словам присутствующих, он ворвался в финансовый комитет, не заботясь о том, насколько угрожающим и пугающим выглядел (или, скорее всего, он именно этого эффекта и добивался).

Глава семьи Малфой обратил внимание на то, что директор в течение последних шести лет просил закупить новые мётлы, и каждый раз ему отказывали. Элементарная просьба, повторяемая из года в год, отклонялась из страха повысить плату за обучение в Хогвартсе. В результате их скаредность чуть не стоила мальчику жизни.

Люциус был в ярости и сообщил об этом. Достаточно сказать, что Совет Попечителей немедленно приступил к пересмотру и реорганизации расходов в Хогвартсе.

Северус взглянул на Дамблдора.

Альбус был доволен новостями, особенно когда Совет попросил его предоставить список вещей, которые, по его мнению, нуждались в немного большем финансировании.

Уже через пятнадцать минут директор отправил им с Фоуксом плотно скрученный свиток пергамента длиной в три фута.

Северусу стало интересно, попала ли в этот список свежая партия ингредиентов для зелий. Он надеялся, что да.

Он покачал головой, ругая себя за свой эгоизм. Разве у него нет средств, чтобы закупить нужные ингредиенты?.. Ну, если не считать частей василиска, крови единорога, глаз дракона, клыков вампира и волос банши, у него было всё, что можно.

Северус посмотрел через весь стол на мадам Помфри.

Гарри будет помогать ей уже в следующие выходные. Снейпу стало любопытно, был ли у мадам Помфри какой-то план занятий. Ну, что бы та ни придумала, Северус был уверен, что знаменитый хаффлпаффец улучшит общие навыки исцеления — так же, как это с лучилось в том будущем.

* * *

Гарри, приближаясь к Больничному крылу, почёсывал макушку Корал, как та любила.

Прошлая неделя была непростой. Люди приставали к нему с расспросами больше, чем обычно, а ещё они шептались… Это сводило его с ума. Разве они не знали, что он всё слышал? Это раздражало.

В довершение ко всему он узнал, что с самого поступления в Хогвартс стал героем статей «Пророка», газеты магического мира. В ней общественности поведали о его распределении и даре змееуста, а теперь ещё и о действиях по спасению жизни Драко.

Гарри постоянно спрашивал себя: с чего они взяли, что имеют право сообщать обо всём этом, не спрашивая его разрешения?! Но, поскольку сделать с этим он ничего не мог, да и сам хотел, чтобы люди привыкли к его змееустости, решил, что так даже лучше. Прямо как пластырь: содрать его — и дело с концом. По крайней мере, они не писали ничего плохого. До сих пор они говорили правду — ну, по большей части. Их идея о том, что он ещё в детстве позаимствовал силу Тёмного Лорда — так газетчики объясняли знание парселтанга — слегка напрягала. Поттер на это только качал головой.

Гарри продолжал читать книги, которые дал ему профессор Снейп, и даже перечитал некоторые главы в «Змеином искусстве». Он хотел придти в лазарет, будучи готовым помочь мадам Помфри.

Он вздохнул про себя, вспоминая то, что понял после перечитывания одной из последних глав «Искусства». Очевидно, ему не стоило перекачивать в Драко столько магии. Его метод, конечно, сработал, и в то время это был лучший вариант, так как он не знал другого способа, но при этом пострадал сам. Вот почему он потерял сознание и получил ожог. Ну, зато теперь он учёный. В следующий раз (хотя не хотелось бы повторений), он сможет лучше управлять и контролировать магию, которой будет работать с пациентом, а не просто вливать её в него и молиться об успехе.

Он вошёл в лазарет, и дверь медленно закрылась за ним.

— Мистер Поттер, как раз вовремя, — произнесла мадам Помфри, обходя пустую кушетку.

Гарри сделал ещё несколько шагов, чтобы остановиться в нескольких футах перед ней.

— По выходным у меня бывают один-два студента, и в основном по мелочам: боли в животе, мелкие сглазы и травмы, поэтому я подобрала несколько старых университетских учебников по целительству из академии, где я училась.

Гарри посмотрел на кровать позади неё. Конечно, на тумбочке возвышалась стопка из четырёх толстых учебников.

— Я так понимаю, что профессор Снейп уже дал вам дополнительный материал для чтения? — спросила она.

Гарри кивнул.

— Да. Тем не менее, большинство из них я уже прочёл, так что могу взять ещё несколько, если нужно, мэм.

Она покачала головой.

— Нет, я не могу отдать Вам эти книги. Будете изучать их в моём присутствии. Мне просто любопытно, что он дал и как далеко Вы успели зайти.

— О. Ну, я закончил читать «Змеиное искусство», «Заботу о змеях» и «Справочник по искусству зельеварения для начинающих: ингредиенты». Ещё я почти закончил с «Анатомией человека» и «Контролем внутренней магии». Есть ещё одна книга, но я только приступил к её изучению. — Гарри надеялся, что мадам Помфри не спросит о названии последней. Это была книга об окклюменции.

— Ясно, — сказала она с довольной улыбкой. — Что касается «Контроля внутренней магии», я предлагаю Вам остановиться на её тщательном изучении.

— Да, мэм, — согласился он.

— Хорошо, ну, давайте начнём с самых основ, — предложила мадам Помфри, повернулась и пошла к стопке книг. Взяв самую верхнюю, она присела на край кушетки и похлопала рядом с собой, чтобы Гарри присоединился к ней.

Тот выполнил указание, задаваясь вопросом, не собирается ли она читать ему. Он покраснел от одной мысли об этом. Никто никогда не читал ему вслух.

Она раскрыла книгу у себя на коленях, показывая ему страницы текста и движущиеся изображения. Глядя на название главы, он нашёл слова «Внутреннее ядро и сеть».

Заметив, что полностью завладела вниманием Гарри, Поппи начала рассказывать, используя книгу как пособие, а не текст для чтения.

— Эта иллюстрация демонстрирует простейшую схему движения потоков магии в теле волшебника, однако нужно помнить, что поток необходимо адаптировать к потребностям пациента. Собственная магия автоматически направляется к травмированной области, дабы исцелить верхние покровы и исправить внутренние повреждения, — объяснила она.

Гарри кивнул, стараясь по возможности запомнить всё, что она говорила.

* * *

— Привет, Невилл, — поздоровался с другом Гарри, войдя в их спальню и направившись к своей кровати. Эрни и Джастин сидели тут же, на полу, и играли во взрывные карты. День был в самом разгаре: обедал Гарри с мадам Помфри.

— Привет, — радостно отозвася тот. — Я только что получил письмо от бабушки. На Рождество она отведёт меня к Олливандеру за новой палочкой!

Гарри нахмурился в замешательстве.

— У тебя вроде как была палочка? Или тебе купят дополнительную?

Невилл покачал головой.

— Нет. У меня — отцовская палочка, но Ба сказала, что решила, что я должен пойти и выбрать свою.

Гарри кивнул, пытаясь понять, почему она не отвела его к Олливандеру до того, как он попал в Хогвартс?

— Здорово! У каждого должна быть палочка, что выбрала именно его.

Невилл улыбнулся.

— Итак, э-э, как прошёл урок в Больничном крыле? — поинтересовался Невилл.

Эрни и Джастин сразу отложили игру, прислушавшись.

— Ну, к мадам Помфри пришёл только один человек. Только для того, чтобы снять простой сглаз. В любом случае, мы посмотрели на потоки магии и как травмы влияют на них, — ответил Гарри.

— Круто! Значит, завтра ты опять пойдёшь туда?

Гарри кивнул.

— Да, в то же время, к девяти утра.

Именно в этот момент в спальню вошёл Смит, оставив дверь слегка приоткрытой, как до этого сделал Гарри.

— О, наш Поттер-чудотворец вернулся, — заявил он, скрестив руки на груди.

Гарри поднял бровь, но решил молчать, так как что бы он ни сказал — только раздразнит высокомерного мальчишку. Смит всю неделю бросал на него злобные взгляды.

— Нечего сказать? — беззаботно продолжал Смит и, понизив тон, слегка нахмурился. — Позёр.

— В чём дело, Смит? — спросил Джастин, устав от поведения мальчишки, что был немногим старше его.

— О, ты ещё спрашиваешь? Я думал, что всё и так понятно, — ответил тот, насмешливо глядя на Джастина, а потом перевёл взгляд на Гарри. — Терпеть не могу любимчиков преподавателей. Им достаётся всё практически без труда. — Он скосил глаза на Корал, чья голова выглядывала из рукава Гарри.

Тот сменил позу, борясь с желанием закатить глаза. Смит всё ещё дулся из-за того, что произошло на зельях?

— Смит, уймись. Гарри тебе ничего не сделал, — велел Эрни, встав с пола и бросив игру.

— Вы что — ничего не видите?! Он играет вами, как и всей школой. Великий и могущественный Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, который спас нас от Сами-знаете-кого! Да мы должны падать ему в ноги! Пф! Он просто жалок.

— Оставь Гарри в покое, ему это не нужно, — проговорил Невилл, подойдя к Гарри.

— Ему не нужно! — практически зарычал Смит. — Да ему стоит только пальцем шевельнуть! Готов поспорить, ему всё приносят на блюдечке!

Гарри сузил глаза, ощущая не просто раздражение. Теперь он чувствовал приближение гнева, что разрастался в его душе. Смит ничего не знал!

— Готов поспорить, что дома он пальцем о палец не ударит, чтобы что-то сделать. Держу пари, что магглы носятся с ним, как с писаной торбой, — заявил Смит, внимательно наблюдая за выражением лица Поттера. Смит ухмыльнулся увиденному и продолжил. — Живёт в роскоши, без сомнения, вкусностей и особого отношения — до ушей, а он даже не чистокровный!

— Как и ты, полагаю? — саркастически вмешался Джастин.

— Моя семья восходит к самой Хельге Хаффлпафф, чем Поттер не может похвастать. Его отец происходил из простой семьи, пусть и уважаемой; она не была особенно влиятельной. А что касается его матери… — Взгляд Смита стал острым, как у хищника, заметив, что челюсти Гарри сжимаются.

Зелёные глаза Гарри вперились в бледно-ореховые Смита; его гнев теперь превратился в тихую ярость, и несколько предметов на прикроватных тумбочках начали легонько вибрировать.

— Не надо, — попросил Гарри низким от едва сдерживаемой ярости голосом.

Смит не услышал.

— Его мать была проклятой, негодной грязнокровкой!

Невилл и Эрни ахнули, будто они услышали самое низкое ругательство из существующих. Джастин слегка растерянно моргал. Гарри же был просто в ярости.

Он не знал, что означает это слово, но, очевидно, оно было не очень хорошим. Он почувствовал острую боль в сердце, которую никогда раньше не чувствовал, и постарался взять эмоции под контроль. Конечно, он и раньше становился жертвой словесных унижений, особенно от Дадли, но даже кузен никогда не трогал его мать. Конечно, возможно, это было связано с запретом, наложенным тётей Петунией на любое упоминание своей сестры, но Дадли, упражняясь в остроумии, никогда не вспоминал мать Гарри.

Руки Гарри сжались в кулаки, когда Смит снова открыл рот.

Тот был в ударе и не собирался останавливаться.

— Хотя, должен признать, она очень выгодно вышла замуж. Жаль, грязнокровке не хватило ума остаться в живых.

— Заткнись! — внезапно закричал Гарри — его голос слегка исказился из-за спазма в груди, и, наконец, его всё достало. Он вытянул вперёд левую руку, указывая на Смита, Корал яростно зашипела на того, и все стеклянные предметы в комнате разбились. — Мне плевать, что ты говоришь обо мне, но не трогай мою семью! Ты ничего не знаешь!

Резкий магический вихрь закружился вокруг Гарри: его волосы и мантия растрепались, столики в комнате задрожали, а шторы на столбах яростно затрепетали, обернувшись вокруг столбиков, из-за стихийного выброса Гарри.

Смит был потрясён настолько, что не мог сдвинуться с места, слишком напуганный, чтобы отступить; ошарашенно вылупившись на Гарри круглыми от ужаса глазами, когда тот внезапно опустил руку.

А потом дверь в их спальню распахнулась.

— Во имя Мерлина, что здесь происходит?

Гарри не двигался. Он всё ещё был вне себя, чувствуя, как его волосы волшебным образом развевались.

— П-проф-фессор Спраут! — выдавил Невилл, обернувшись на голос.

В дверях стояла профессор Спраут, а из-за её плеча выглядывал Седрик.

Гарри прикрыл глаза, бросив взгляд на Смита, и заставил себя расслабиться. Он не хотел, чтобы произошло что-нибудь ещё. У Дурслей ему пришлось научиться быстро успокаивать свою магию. Если у Гарри не получалось, то это очень плохо для него заканчивалось.

— Проблема в Смите, — сообщил Джастин с услужливой улыбкой, испытывая абсолютное отвращение к высокомерному засранцу. — Он назвал маму Гарри грязнокровкой и сказал много других довольно жестоких вещей.

— Он — что?! — с презрением спросила Спраут.

Невилл и Эрни кивнули, подтвердив заявление Джастина, в то время как Гарри просто стоял, не обращая внимания на слёзы, которые, больше не сдерживаемые, собирались в уголках его глаз.

— Я слышал только часть, профессор. И сразу же побежал за Вами, — сказал Седрик. — Когда я услышал… — Он запнулся, не собираясь повторять слово, которое мать запретила ему когда-либо произносить.

— Мистер Смит, что вы можете сказать в своё оправдание? — Профессор Спраут больше не была мягкой и пушистой. Она была главой факультета и требовала ответов.

Смит сглотнул, понимая, что выкрутиться не выйдет. И почему он не закрыл дверь полностью?

Спраут покачала головой.

— Пройдёмте со мной, мистер Смит, — строго заявила она, прежде чем посмотреть на Седрика. — Спасибо, что позвали меня, мистер Диггори. Я понимаю, что во время инцидента рядом не было старост, и вы поступили правильно, придя ко мне. Десять очков Хаффлпаффу. — Затем она обратила своё внимание на Гарри, который едва себя контролировал. Он был весьма напряжён. — Мистер Поттер, я вернусь, чтобы поговорить с Вами, так что, пожалуйста, не покидайте спальни.

— Да, мэм, — ответил он, бросив взгляд на декана, когда та повернулась к Невиллу, Эрни и Джастину.

— То же самое касается и остальных. Я отправлю кого-нибудь из старост, чтобы помочь привести комнату в порядок, — добавила она, обратив внимание на разбитое стекло и сломанную мебель. — Будьте осторожны с осколками.

— Да, профессор, — отозвался Джастин, когда остальные кивнули.

После этого Смит и Спраут вышли.

* * *

Профессор Спраут качала головой, думая о Смите.

Он будет отрабатывать наказание у мистера Филча в течение следующих четырёх дней, а затем с ней в течение последнего. Помона всегда проверяла лично, насколько её хаффлпаффцы усвоили урок.

Мадам Спраут заставила его повторить всё, что он сказал Гарри, а также слова других ребят; потом пригласила остальных и выслушала их версию. Это были изнурительные полтора часа, но, когда это было сделано, у неё была полная картина произошедшего, и она точно знала, кто виноват. Отсюда и пятидневные отработки.

И теперь декан ждала прибытия Гарри. Она попросила его прийти к ней в кабинет после ужина, чтобы ещё раз обсудить с ним случившееся.

Очевидно, он обладал огромной силой — большей, чем можно было бы предположить, учитывая его возраст и жизнь с магглами. Помона догадалась, что благодарить за это надо не столько статус спящего мага мальчика, сколько вовремя пропитый курс зелий Северуса.

Она ненадолго закрыла глаза, вспоминая то, что увидела, когда впервые открыла эту дверь.

Она никогда раньше не видела такой ярости на лице ребёнка, а в своей педагогической практике она видела немало сердитых детей. Сила, исходившая от него… была почти нереальной, и всё же магия была такой чистой… Но не только количество и тип магии привлекли её внимание. Контроль мальчика был изумительным. Тот факт, что он смог обуздать свою ярость, не позволив принести сильный ущерб, был настоящим подвигом, тем более, что причина его вспышки всё ещё была в комнате.

Конечно, были вещи, которые Гарри мог бы сделать по-другому, чтобы положить конец драме, не усиливая её, но он всё ещё был ребёнком, а слова Смита было трудно вынести даже взрослому. Она также понимала, что ей придётся научить Гарри справляться с гневом. В разговоре с Невиллом и другими ребятами мальчик был спокоен, а затем просто сорвался.

Спраут была уверена, что способность подавлять эмоции развилась у Поттера благодаря жизни с Дурслями, что было крайне вредным для мальчика и определённо не поможет сдержать стихийный выброс, когда эмоции снова захлестнут его. Она также была уверена, что его замечательная способность быстро успокоить свою магию тоже была связана с его домашней жизнью.

Хотя у мальчика, конечно, потенциал был высок, теперь пришло время обучить его… причём не только магии.

— Вы хотели видеть меня, профессор? — спросил Гарри, войдя в кабинет, а перед тем тихонько постучав в дверь, чтобы объявить о своем присутствии.

— Да, мистер Поттер. Прошу, присаживайтесь.

* * *

Северус боролся с желанием сердито стукнуть кулаком по столу, но затем сдался своим чувствам и опустил крепко сжатую ладонь на стол красного дерева.

Он должен был что-то сделать. Необходимо было найти способ выследить крысу, поймать его, раскрыть. Несмотря на все перемены, которых он добился с момента своего возвращения, Снейп не смог предотвратить последствий.

Это был своего рода откат.

Один из многих, возникших из-за изменений в истории.

Конечно, с первыми Северус отлично справился и повернул события так, как хотел. Например, Волдеморт заинтересовался Гарри, поскольку узнал о его способностях змееуста. Вот шрам мальчика и проявил себя гораздо слабее, чем в том времени. К счастью, Поттер уже достаточно доверял Снейпу и пришёл со своей головной болью именно к нему, и он смог предпринять адекватные шаги. Если хорошо подумать, то всё вышло весьма удачно.

Но почему крыс исчез именно сейчас? Можно ли считать это признаком того, что в него вселился Тёмный Лорд? Да нет, какой в том смысл? У Петтигрю было вполне достаточно подсказок, чтобы осознать своё положение. Нет, что-то изменилось, что-то пошло не так и заставило Питера покинуть безопасное укрытие у Уизли на два года раньше.

Северус вздрогнул. Возможно, он так и не узнает, чем было вызвано изменение поведения крыса, но совершенно ясно, что оно связано с его возвращением.

Со вздохом Северус признал, что был излишне самоуверен, полагая, что крыс задержится в Хогвартсе чуть дольше, как в прошлый раз. Куда он девался? Когда сбежал? Насколько знал Северус, он исчез до того, как погиб Квиррелл, а значит, сейчас мог быть где угодно.

Петтигрю бежал в страхе перед Тёмным Лордом, или он побежал к нему? Он прячется или служит?

Северус не знал, что хуже.

Если он скрывается, то найти его, а следовательно, доказать невиновность Блэка, вряд ли получится.

Если же служит… Кто знает, какой ущерб он может нанести волшебному миру.

Северус закрыл глаза, зная, что не должен зацикливаться на своём промахе. У него слишком много дел, чтобы опускаться до самокопания. Нужно сосредоточиться на том, чтобы подготовить Гарри к будущему, каким бы оно ни было.