С этой стороны реки (джен)

На этот раз на берегу было пустынно и тихо. Ветер шевелил темную траву. Снейп сел на песок, прислонился головой к корню ивы, что торчал из осыпавшейся земли, и приготовился ждать. Противоположный берег терялся в мутной дымке. Даже утки куда-то подевались. “Ещё спят, — сообразил он, — при таком тумане рассветёт не скоро”.

Порыв ветра принес новый запах, резкий и сладкий, и тогда он вспомнил, что шагал к реке через огромное поле жёлтых цветов. Автобус с надписью "Четыре куба” бесшумно проплыл мимо. Снейп задумчиво следил, как поднятая им волна приближается к берегу, как лижет носы его ботинок, отчего на них расползаются тёмные полукружия. Пальцам ног стало холодно, и он вдруг понял, что никого не дождётся, потому что пришёл слишком рано. Сердце прошило огнем, и он проснулся.

Комнату заливал ослепительный свет. Собственное тело было до странности лёгким. Плечи затекли. Горло не болело, но казалось набитым ватой. По рукам вились огоньки целительных чар; он снова мог видеть магию. Снейп попытался повернуться, но легкое по ощущению тело оказалось совершенно неподъемным. Хотел задать вопрос, но вместо этого застонал.

— Тише, тише, — забормотал кто-то. — Мы вас вытащили.

Снейп наконец сумел издать звук, отдаленно напоминающий "что?".

Слава Мерлину, режущий глаза свет тут же выключили, и палату наполнил приятный серый сумрак. Стали видны двое колдомедиков, стоявшие около каталки. Вид у них был весьма самодовольный.

— С возвращением, директор, — сказал тот, что был моложе.

Эдвард Ноунс, выпуск 1993-го года, вспомнил Снейп. 12 ТРИТОНов, все на "превосходно". Он нахмурился, пытаясь опознать второго.

— Тише, — повторил Ноунс. — Не напрягайтесь. Вы были в отключке почти двое суток. В вас 5 литров кроветвора, смешанных с зельями. Просто счастье, что вы не аллергик.

— Что?! — настойчиво просипел Снейп.

— Гарри Поттер победил, если вы об этом. Вольдеморт мертв. Мунго забит ранеными. Простите, у нас еще много всего... просто отдыхайте, это все, что вам сейчас нужно. Кто-нибудь заглянет к вам попозже.

— Я звать родных, — сказал второй врач, обнаружив сильный французский акцент.

"Каких, к дьяволу, родных?" — изумился Снейп, чувствуя, как чары спеленывают его в кокон, а жесткая каталка превращается в кровать. За спиной послышались голоса, Ноунс сказал:

— Кого? Скитер? Пусть охрана просто выведет ее. Да, пожалуйста. Не дольше десяти минут, как договаривались, — дверь закрылась, отсекая коридорные шумы, раздался звук шагов, и на стул возле кровати хлопнулся Невилл Лонгботтом.

Вид у мальчишки был измотанный до чертиков, но довольный. Снейп выгнул бровь.

— Я знаю, что не совсем родственник, сэр, — согласился Лонгботтом. — Но все-таки вы мой троюродный дядя через Троуфордов, а то бы чары не пропустили. На этом этаже очень строгие правила. Все наши передают привет.

Снейп смирился.

— Расска... зывайте, — попросил он.

Он слушал повесть о чудесном воскресении Поттера, и эта невозможная история странно переплеталась со сном, в котором он вселился в тело Тобиаса Снейпа, чтобы попытаться изменить прошлое. В памяти всплыл читанный ещё в муниципальной библиотеке в Галифаксе трактат о множественных вселенных. О том, что возможные последствия каждого поступка плодят бесконечные вариации, и каждый раз, делая выбор, любой человек оказывается на грани миров. Все люди постоянно пересекают эти границы, не ощущая перехода.

Мозг, говорилось в той книге, защищает себя от мысли о том, что на каждом шагу вокруг нас разверзается бездна вероятностей, иначе слишком просто сойти с ума.

Может быть, он действительно свихнулся, потому что теперь ему казалось, будто он сумел изменить хоть что-то, благодаря чему попал в мир, где воскресение Поттера оказалась возможным. Бред и чушь.

— ... Профессор Макгонагалл сказала, что представить себе не может, что было бы со школой, если б не вы...

Весь прошлый год он не мог понять, на самом ли деле Минерва считала его предателем, или подыгрывала ему. Со стороны это в любом случае выглядело бы одинаково, но ему все равно хотелось знать.

— ... и что профессор Дамблдор знал, что делает, когда назначил своим заместителем не её, а вас.

Невилл пошевелился, переместившись на свет из-под тени полога, и Снейп, наконец, понял, что всё это время казалось ему странным в его лице. Лонгботтом смотрел на него уверенным, доброжелательным взглядом, точно Снейп никогда не был его боггартом.

— И ещё... Гарри не хотел, чтобы я вам сразу говорил, но я скажу, чтоб вы были готовы... Он рассказал членам Армии Дамблдора о... в общем, рассказал, что видел в ваших воспоминаниях...

— Что?

— Не волнуйтесь, вам нельзя! Это случайно вышло, он спорил с Роном... все очень уважают вас...

— Я спрашиваю, что именно он вам рассказал?

Лонгботтом принялся рассказывать. Снейп слушал, с каждой секундой все яснее понимая, что чуда не произошло. Этот мир был именно тем, который он оставил, истекая кровью на дощатом полу Визжащей хижины. Лили так же погибла семнадцать лет назад из-за предательства Питера Петтигрю. Он так же поссорился с ней по дурацкому поводу и стал Пожирателем Смерти, а затем двойным агентом. И Альбус нелепо умер год назад... Снейп стиснул зубы.

— Вольдеморт не мог простить ему гибели Беллатрикс, — сказал Лонгботтом мрачно.

Снейп вздрогнул и выплыл из печальных раздумий.

— Что? — просипел он.

— Он совсем на этом свихнулся, уж вы-то знаете. Ладно, я пойду, десять минут прошло. Вам нужно поспать.

Проклятый мальчишка, судя по всему, наложил "Сомниус" до того, как Снейп успел что-либо возразить. Проснулся он уже глубокой ночью от звуков возни у двери в палату.

— Вернитесь в постель, пока я вас не отлевитировала, — требовал кто-то угрожающим шёпотом. — Вам нужно лежать!

— Мне вредно лежать одному, — весело шептал другой голос.

— Ш-ш, тише!

— Пф! Я только скажу привет Лунатику.

— Какой лунатик? Сюда нельзя, тут директор Хог...

Дверь распахнулась, с мягким стуком ударившись о стену, и глазам Снейпа предстала очередная попытка мироздания его доконать. На пороге, обмотанный, будто новогодняя ёлка гирляндой, заполошными огоньками лечебных чар, ухмылялся во все тридцать два зуба кошмар всей его жизни.

Сириус Блэк, живой и во плоти. Блэк, похоже, тоже удивился.

— Снейп! — воскликнул он, вваливаясь в палату. — Старый змей! Так это тебя тут прячут?

— Я иду за дежурным целителем! — сердито предупредила колдосестра. И уцокала куда-то по коридору. Блэк доковылял до кровати, с явным облегчением плюхнулся на стул и заявил:

— Стоило бы проклясть тебя за все вранье, что ты навешал нам с Ремом на уши.

Снейп разлепил пересохшие губы, собираясь послать Блэка к драным соплохвостам, но вдруг понял, что не чувствует злости. Это был тот самый Сириус, который пытался заманить его в Визжащую хижину. Редкий идиот, на него даже злиться толком было невозможно. Их с Люпином счастье, что Северус вычислил оборотня еще к первому хогвартскому Рождеству.

Обнаружив, что Сопливус давно знает о главной тайне Мародеров и молчит, Сириус тогда же со свойственной ему решительностью переписал слизеринца из врагов в приятели. Не сказать, чтобы Снейп жаждал дружить с Мародерами — ему просто не дали шанса отбиться от этой дружбы.

— А помнишь, как мы подкинули Макгонаггал вопиллер с "Секс пистолз"? — задумчиво пробормотал Блэк, видимо, тоже погрузившийся в детские воспоминания.

Снейп молча кивнул. Он помнил.

— Вот они, полюбуйтесь! — сказала колдосестра, открывая дверь. — Нарушают режим. Давай вместе, Джек. Сомниус! Левикорпус!

Когда Снейп снова открыл глаза, все вокруг было золотым и розовым.