Namida (джен)

Почти два месяца, прошедшие с тех пор, как Маркус отказался от поспешно принятого им решения покинуть Хогвартс — до сих пор он не мог вспоминать об этом без стыда — не прошли впустую. Первые недели почти целиком ушли на поиск специалистов разных областей науки, которых можно было бы привлечь к изучению загадочной «нулевой» и самого феномена проникновения Рей и её «спутницы» в чуждый им мир. Ещё пара дней — на согласование с Министерством разрешения Маркусу пользоваться созданными Дамблдором портключами на территории Соединённого Королевства. Возможно, в будущем придётся искать учёных в других странах, но пока решили обходиться теми, кто доступен.

Упомянутое Дамблдором «освоить заклятие «Обливиэйт» на практике превратилось в: изучение способов активации артефактов и управления ими; многочисленные перемещения по Соединённому Королевству с запоминанием мест, где безопасно «возникать из воздуха», не опасаясь лишних глаз; освоение самой технологии создания портключей, что оказалось сравнительно простым — по сравнению с целой наукой о том, как обойти запрет Министерства на создание без разрешения, иначе говоря — не попасться; как настроить — в уме, за секунды! — механизм срабатывания портключа, чтобы попасть куда нужно и не оказаться в воздухе или под землёй…

На вопрос, не легче ли обучить его аппарировать, директор ответил, что легче, но такое перемещение, в отличие от портключевого, и отследить в разы проще, а «Министерство и так уже слишком заинтересовалось, чем мы с вами занимаемся».

Наконец, когда Маркус уже готов был начать возмущаться, что всё это займёт недели, если не месяцы, Дамблдор с улыбкой добавил к списку обязательные медитативные техники, которые позволят управлять процессом стирания и замены памяти — чтобы не превратить объект воздействия в овощ. Он выразился более мягко, но суть от этого не изменилась.

Маркус не знал, да и не мог проверить, действительно ли так — выданные ему из библиотеки справочники и учебники не говорили прямо обо всём этом, а собственные поиски результатов не дали. Но не рисковать же ради своих сомнений в мотивах директора совершенно непричастными людьми! Пришлось соглашаться, так что теперь в «лабораториях» Тайных башен он проводил ещё больше времени.

К его удивлению, туда же переместила свои занятия и Рей — теперь утром, когда Маркус выходил из комнаты, она уже ждала у дверей. Он не стал спрашивать о причинах, да и рад был компании, тем более такой: Рей не отвлекала его, ни о чём не спрашивала и, устроившись с другой стороны башни, просто читала или чертила что-то, придвинув кресло к заставленному вперемешку обычными и волшебными приборами столу. Изредка ругаясь или — что было чаще — вслух возмущаясь, когда что-то не получалось, Маркус ловил на себе её взгляд, по странности не создающий впечатления «нахожусь под надзором». Его монологи, прежде исключительно внутренние, иногда превращались в рассуждения вслух — и что ему за дело, что единственный их свидетель не отвечает ни слова? Зато слушателем Рей была прекрасным.

Судя по книгам, которые она приносила с собой, Аянами сосредоточилась на немагических науках, забравшись в их изучении уже в такие сферы, о которых Маркус не слышал даже мельком. Ещё дважды он ездил в Лондон к своему приятелю, ошарашивая новыми запросами. Тот уже начал спрашивать полувсерьёз, не собирается ли «кузен Ленни» посвятить физике всю оставшуюся жизнь. Чарли поразился бы ещё сильнее, узнав, что одной физикой поиски не ограничились: химия, генетика, анатомия, нейробиология, даже почему-то ядерная энергетика — Рей буквально впитывала знания, а её заметки, порой попадавшиеся Маркусу на глаза, всё чаще выглядели для него письменностью майя.

По-видимому, она давно поняла, что помощи от Маркуса в изучении наук ждать бессмысленно, потому что вовсе не задавала вопросов. Его самого осознание этого подталкивало стараться лучше, скорее осваивать намеченную программу и заодно всё тщательней продумывать, кого ещё можно привлечь к работе и как дать им возможности для исследований — не тащить же всех подряд в Хогвартс!

Судя по словам Дамблдора, после своего открытия о «Пожирателях жизни» тщательно обследовавшего место падения «нулевой», никаких следов магии, схожей с работой порталов — он не нашёл, да и не удивительно: по мнению директора, «нулевая» возникла в воздухе, на большой высоте, так что если и нужно где искать, то там — но как? Они смогли по воспоминаниям Дамблдора примерно прикинуть траекторию падения, но узнать высоту появления или начальную скорость — невозможно, все следы на земле давно стёрлись от постоянных дождей, а переломанные деревья мало что дают. Рей им в этом также помочь не могла — с её слов выходило, что к моменту перемещения в чужой мир системы «нулевой», отвечающие за мониторинг координат, были заблокированы. На вопросы, почему так, что это за системы и что вообще произошло в её мире непосредственно перед падением на вершину холма — Рей мгновенно замыкалась в себе, а затем несколько часов из неё нельзя было вытащить и слова. После нескольких бесплодных попыток разговорить Рей со стороны директора, Маркус попробовал сам, наедине, но с тем же результатом — вернее, с отсутствием оного. Что бы там не случилось, она не хотела об этом вспоминать, а это уже наводило на мысли о том, что ничего хорошего дома Рей не ждёт. Но почему тогда она так стремится вернуться? Ещё один безответный вопрос, да что там — даже без призрачной возможности когда-то получить ответ. «Я должна». Причём в конце фразы Рей часто запиналась, словно удерживая себя, чтобы не произнести — имя? Причину? Кто знает…

Несколько лет спустя, вспоминая то время, Блэк поймёт, какую ошибку они совершили. Сосредоточившись на проблеме возвращения «нулевой» в другой мир, и директор, и сам Маркус словно позабыли, что Рей — вообще-то, просто подросток. Они восхищались её способностями к усвоению знаний, позднее — нестандартными идеями и словно забыли о том, что рядом с ними — не коллега-учёный, не взрослый, а четырнадцатилетняя девочка, которой, по-хорошему, нужен хороший психолог, или на худой конец — человек, перед которым она сможет раскрыться хоть немного. Вылечив, или вернее — подождав, пока сами собой заживут раны её тела, они и не подумали обо всём остальном.

Рей всё время молчит? Ну и что, это просто ещё одна странность наряду с алым цветом радужки и синими волосами. Рей вздрагивает и уходит в себя, стоит спросить о её мире? То же самое. Рей не хочет никого видеть, начисто игнорируя всех, кроме посвящённых в её тайну? Она просто занята, ей не до того…

Маркус поймёт это и будет ругать себя последними словами — впустую, в общем-то, уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.

Здесь и сейчас он ещё не думал об этом. Здесь и сейчас, в лаборатории западной из Тайных башен, он разбирался с тонкой настройкой артефактов, позволяющих переправлять неодушевленные предметы по принципу портключа. Не пользоваться же совами, обмениваясь материалами и записями с учёными из обычного мира? Статут нельзя нарушать, а если уж собрался делать это — лучше не привлекать внимания лишний раз, да и совиную почту слишком легко перехватить.

Изучая структуру заклятия по записке Дамблдора, Маркус услышал приглушённый крик, а затем — звон слышного только ему сигнального «маячка» с входа в северную башню: кто-то чужой пробрался к «нулевой»! Провожаемый взглядом Рей, он кинулся наружу, пробежал короткий коридор с понижающимся полом и попал в круглое помещение с четырьмя выходами. Тот, напротив — в восточную Тайную башню, рядом — в северную. Рванув на себя ручку, Маркус преодолел длинный тоннель и вбежал в распахнутую дверь. Никого — ни радом с гигантским телом, ни у стен, стазис тоже не тронут. Услышав тихий вздох, он обернулся и увидел вжавшуюся в стену, без единой кровинки в лице Гермиону Грейнджер.

* * *

Пройдя сквозь гобелен, Гермиона шла по длинному коридору, осматривая стены с неровно выступающими камнями — похоже, это более древняя часть замка. Потолок терялся во мраке, куда не доставал свет люмоса, из-под ног юркнула в сторону небольшая ящерка, но пыли не было, да и воздух — свежий, хотя не видно, откуда он может идти. Через дюжину шагов она споткнулась о первую ступеньку высеченной в камне винтовой лестницы, круто поднимавшейся вверх. Ещё раз поколебавшись, не лучше ли пойти на завтрак, Гермиона всё-таки решила посмотреть, что дальше. «Это Гарри и Рон на меня так повлияли? До встречи с ними я бы…»

Лестница заканчивалась сразу за поворотом, от площадки шёл короткий коридор, а там — вновь ступеньки. Поднявшись, она попала в длинный тоннель, приведший к круглой комнате с низким потолком, косыми углублениями в стенах и тремя дверьми — не считая той, через которую вошла. Из-за крайней слева послышался неразборчивый шум. Гермиона отступила на шаг, вновь раздумывая уйти, но любопытство победило. Видимо, доктор Блэк ушёл туда. Встречаться с синеволосой «гостьей» не хотелось, как и вообще попадаться кому-то на глаза, так что Гермиона пошла вправо.

Дверь отворилась с тихим скрипом, а узкий тоннель вывел к металлической решётке, перекрывавшей проход. Отпирающее заклятие на неё не подействовало или, может, просто механизм заржавел — оттуда явственно тянуло влажным холодом. Живо вообразив глубокий тёмный колодец с водой, Гермиона поёжилась и повернула назад, на этот раз выбрав средний тоннель. Замка на входе не было вовсе, а коридор плавно изгибался вправо, пока не уткнулся в ещё одну дверь — судя по цвету, бронзовую, украшенную гравировкой с изображениями цветов. Потянув за ручку — и здесь не заперто, Гермиона вошла внутрь, опустив руку с палочкой к полу — вдруг тут яма или что-то похуже? На влажных плитах разложены концентрическими кругами стеклянные и металлические предметы необычных форм: шары, переходящие в пирамиды; цилиндры, словно оплавленные с одного края; что-то, похожее на комок проволоки, внутри которого держатся ни на чём тускло светящиеся голубые кристаллы… Гермиона, как завороженная, смотрела на них во все глаза, ближе и ближе подходя к центру башни, откуда доносился еле слышный шёпот. Он звал, она уверена — звал её. Ещё шаг, другой, уже почти различимы слова… и тут она почувствовала словно бы прохладную мысль — чью-то ещё, не свою: «Посмотри вверх!»

Шёпот стал сильнее, но Гермиона уже поднимала голову. Сверху вниз на неё глядел чудовищный человек. Гигантские руки вцепились в камни пола, челюсти сомкнуты, единственный глаз тёмен и неподвижен, но шёпот идёт не оттуда — он скользит в холодном воздухе сквозь не могущую удержать его сущность синюю дымку, истекая откуда-то из пластинчатого живота монстра. Шёпот становится ещё сильнее, приказывая сделать последний шаг — всего лишь маленький шажочек, и прикоснуться, подарить свою силу, отдать всю до капли!

Гермиона уже протянула руку, когда в голове обжигающим холодом вспыхнуло отрицание, что-то заставило её отшатнуться, и шёпот тут же изменился — из ласково-настойчивого он преобразился в осуждающий, звеня яростью в ставшем кристально-острым, царапающим горло воздухе. Гермиона испугалась этого, словно спала какая-то пелена, отбежала к стене: шёпот опять стал мягким, уговаривающим и всё нарастал, нарастал... Пытаясь заглушить его, она крикнула и зажала ладонями уши, выронив палочку. Шёпот звал, она сопротивлялась, как могла, вжимаясь в стену — и стих, угас мгновенно, когда в башню ворвался доктор Блэк.

* * *

— Прежде чем сказать, с кем вы повстречались, мисс Грейнджер, — начал профессор Дамблдор, когда Гермиону отпоили горячем чаем и её хотя бы перестала бить дрожь, — расскажите как можно подробнее, что произошло.

Неуверенно поглядывая в сторону устроившегося у окна доктора Блэка, за спиной которого сидела в кресле, невозмутимо читая книгу, синевласая незнакомка, Гермиона начала с того, как спускалась по лестнице. В тот момент, когда она упомянула о «коридоре-невидимке», доктор Блэк нахмурился и переглянулся с директором, а когда рассказала о «шёпоте» и уже менее уверенно — о «моих или не моих… не помню» мыслях, посерьёзнел уже профессор Дамблдор.

Дослушав её и предложив ещё чаю, он незаметно для Гермионы сделал знак молчать доктору Блэку и начал рассказ:

— Много веков назад, мисс Грейнджер, в местах, называемых сейчас Ирландией, жили могущественные существа. В легендах магглов они оставили свой след, именуемые «сидами» от названия их родного мира. Одним из народов сидов были Туата Де Дананн. «Племена богини Дану» владели землями, которые выбрали ещё и потому, что в холмах тех мест — скрывались проходы в иные миры, причём как на родину сидов, так и в миры, населённые их врагами. Многие вожди в те времена завидовали их богатству и мудрости, но никому почти не пришло в голову воевать с ними — ведь люди знали, что сиды защищают и их от злых порождений других миров.

Маггловские легенды называют врагами сидов неких фоморов, имеющих по одному глазу, одной руке и одной ноге, так как в обычное время — кроме Саммайна, когда открывались врата между мирами — одна половина их тела находилась в нашем мире, а другая в потустороннем, из которого они черпали свою силу.

Но маггловские легенды умалчивают о других, более страшных противниках. К ним причисляли два разных вида: «Осушающие» и «Пожиратели жизни». Когда Туата Де Дананн научили людей взаимодействовать с окружающим миром теми путями, что сейчас мы зовём магией — «осушающие» или вампиры, как из называют теперь, стали не так опасны. Умелый маг защитит себя от атак вампира физическим щитом и уничтожит с помощью заклятий ветви разрушения. Другое дело «Пожиратели жизни», вытягивающие из человека и забирающие себе особую силу... Силу, необходимую для реализации заложенного с рождения потенциала жить в гармонии с этим миром, черпая из него энергию и действуя с её помощью. В лучшем случае пострадавшие становились сквибами, в худшем — погибали. Образно выражаясь, «Пожиратели жизни» отбирали саму магию.

Туата Де Дананн со временем поняли, что война зашла в тупик и решились на беспрецедентный шаг. Они подготовили и провели глобальный ритуал, закрывший пути из мира людей в иные миры, в том числе и в тот, откуда приходили «Пожиратели жизни». Конечно, перед этим большинство сидов вернулись на родину, но некоторые остались — и для того, чтобы активировать ритуал, ибо сделать это можно было лишь отсюда, и потому, что не захотели покидать наш мир, ставший для них родным. С закрытием порталов срок их жизни резко уменьшился, но оставшиеся успели изучить последствия ритуала и сделали расчёты, согласно которым спустя много лет пути в иные миры вновь откроются — вначале слабо, тонкими щёлочками, затем всё сильнее и сильнее.

Такова история. К счастью или к несчастью, но она касается и современности, касается нас. А теперь, мисс Грейнджер, после случившегося сегодня — я должен задать вам вопрос. Вы хотите знать остальное и по своей воле стать причастной к этому?

Гермиона не знала, что и ответить, а профессор Дамблдор хоть улыбался слегка, но глаза оставались серьёзными. Слишком серьёзными, чтобы сходу ответить «да». Слишком серьёзными, чтобы легко сказать «нет» и уйти. К её облегчению, директора отвлёк доктор Блэк, отведя в сторону. Они говорили долго, так что у неё было время подумать.

*

— По поводу того «шёпота»… я ничего не слышал, как и вы, и профессор МакГонагалл, никогда. Вы уверены, что…

— Да, Маркус, уверен. Мисс Грейнджер совершенно здорова психически, если ты об этом, и — она говорила правду.

— Она сказала, что «шёпот» прекратился, стоило мне войти. С чем это может быть связано?

— Вот как раз об этом я собирался рассказать вечером вам с мисс Аянами, — Дамблдор задумался, словно решая про себя, что говорить, а что нет.

— О чём? — поторопил его Блэк.

— Да-да… Один из сотрудников Отдела Тайн, обязанный мне, нашёл кое-что интересное. Конечно, те записи были сделаны много позже, чем закончилась эпоха могущества сидов, после ритуала закрытия путей прошло уже несколько веков, но их автор тоже исследовал легенды и факты, что попались нам. Однако, по-видимому, его источники были более полными… — директор вновь задумался. Маркуса уже начинало это раздражать.

— Дамблдор! Не отвлекайтесь!

— Хм… да. Тот исследователь пришёл к интересным выводам… но мне не хотелось бы пересказывать всё дважды. Давай дождёмся решения мисс Грейнджер — если она согласится, вы узнаете всё одновременно.

Маркус недовольно вздохнул, но совладал с любопытством. Намного больше его волновало другое.

— Кстати, я ведь предупреждал вас, что необходимо лучше защитить путь в Тайные башни. Что вы мне тогда ответили? «Не нужно недооценивать Хогвартс, Маркус…», «этот замок — не просто башни и стены, он живой…», «мне жаль, что ты лишаешь себя возможности почувствовать это»…

Впервые с начала разговора директор искренне улыбнулся, а в ответ на вопросительный взгляд Блэка напомнил:

— Мисс Грейнджер рассказала, что чувствовала, как кто-то предостерегал её, помог преодолеть притяжение «монстра».

— И вы думаете, что?.. — не скрывая скепсиса, уточнил Блэк. Дамблдор только усмехнулся в бороду. — Почему тогда я, например, никогда не слышал «мыслей замка»?

— Хогвартс защищает своих подопечных в минуты опасности и даёт подсказки тем, кто умеет слушать.

— Знаете, магия магией, но это уже слишком! Допустим, хорошо, допустим, что вы не сошли с ума, полагаясь на «разум» — каменного строения! Тогда объясните заодно вот что: на двери стояла моя «сигналка». Но она сработала не сразу. Фактически, только после того, как я услышал крик мисс Грейнджер. Это снова проделки груды камней? — ирония буквально пропитывала его слова.

Дамблдор только покачал головой, видя такое неверие.

— Не знаю, Маркус. Может быть, так повлияли артефакты в башне, сами стены или — да, магия Хогвартса. Но отчего-то мне кажется, что это мог быть и «шёпот».

— Стазис-поле…

— …не абсолютно. Оно лишь замедляет время, но не может удержать ни мысли, ни волю, ни тем более — желания и чувства.

— Нет, вы точно сошли с ума. Теперь ещё и «нулевую» решили объявить разумной?

— Как знать, Маркус, быть может, именно тебе выпадет доказать это. Но сейчас, — остановил он явно готового съязвить в ответ Блэка и повысил голос, — мне кажется, что мы дали мисс Грейнджер достаточно времени, не так ли?

*

Профессор Дамблдор терпеливо ждал, по-доброму глядя на неё, а доктор Блэк, наоборот, отвернулся, словно ему всё равно. Это отчего-то разозлило Гермиону и только укрепило в желании узнать всё до конца.

— Да, сэр. Я хочу знать.

Тот кивнул сам себе, словно такого ответа и ждал, вернулся за стол и напомнил:

— То, что вы услышите сейчас, должно оставаться в секрете от всех. От всех, мисс Грейнджер, иначе может выйти так, что пострадают невинные люди.

Понимая, что профессор имеет в виду даже Гарри и Рона, Гермиона кивнула, хоть и понимала, что ей будет нелегко.

— Так вот, последние из сидов были уверены, что столетия спустя пути в иные миры вновь будут открыты или откроются — сложно понять, будет ли это сделано кем-то или случится само собой. Здесь заканчивается история и начинается современность. То «чудовище» или «монстр», что вы видели — «Пожиратель жизни».

Гермиона вздрогнула, в памяти ожили слова из легенды: «пострадавшие становились сквибами… погибали».

— Я… со мной…

— С вами всё в порядке. Вы ведь так и не прикоснулись к нему, как убеждал «шёпот». Что-то помешало «монстру» влиять на вас без прямого контакта, потребовало более тесной… связи.

— Синяя дымка… это же какое-то заклятие?

Профессор Дамблдор кивнул.

— Да, возможно, повлиял стазис. К сожалению, мы вообще знаем очень мало. Но кое-что выяснить удалось, — он чуть повернулся в сторону окна, будто показывая, что это важно и для остальных. — Сейчас можно с уверенностью сделать вывод, что «Пожиратели жизни» вытягивают жизненные силы и магию из тех, кто ещё недостаточно окреп, чья структура личного магического поля нестабильна и ещё только выстраивается. Не зря по древним обычаям маг становился самостоятельным не ранее двадцати пяти — двадцати семи лет.

И тут Гермиона сообразила. Увидев, куда направлен её взгляд, профессор Дамблдор подтвердил:

— Да, эта девушка, мисс Аянами — пришла к нам как раз из другого мира. На это не было её воли, никому здесь она не желает зла, но, увы, её сущность такова же, как у тех, кто описан в легенде. Поэтому вы и чувствовали себя плохо каждый раз, как встречались с мисс Аянами. Но, — вновь привлёк он к себе внимание Гермионы, — к счастью, раз уж так сложилось, есть способ защитить вас — если пожелаете. Поэтому я хотел бы, мисс Грейнджер, чтобы вы тщательно обдумали, будете ли дальше видеться с мисс Аянами и помогать ей — или нет. Это действительно важно, ведь, возможно, такое общение породит для вас последствия, о которых сейчас мы не можем даже догадываться.

— Помогать? — удивилась Гермиона.

— Мисс Аянами стремится вернуться домой, — резко констатировал от окна доктор Блэк. — Мы пытаемся помочь ей в этом.

— Но что я могу… — растерянно.

— Мне вот тоже интересно. Дамблдор?

— Всё очень просто, Маркус. Мисс Грейнджер может помочь мисс Аянами в изучении магии, как волшебница, с практической стороны. Вы не можете делать этого, а у меня не так много времени — есть и другие дела, настоятельно требующие моего внимания.

— Но ведь есть что-то ещё, Дамблдор? — язвительно спросил доктор.

Профессор улыбнулся.

— Хогвартс, Маркус. Я верю, что отнюдь не случайно мисс Грейнджер увидела скрытый магией замка коридор, ведущий в Тайные башни. По правде сказать, я сам узнал о его существовании, только став директором — настолько тщательно скрывается в тайне само существование Тайных башен, что, помимо присутствующих, о них знают единицы, а бывали внутри — и вовсе двое или трое.

— Но почему, сэр?

— Боюсь, мисс Грейнджер, эта загадка должна остаться без ответа — я давал слово, что не раскрою ничего.

Гермиона хотела спросить что-то ещё, но вспомнила, что от неё ждут решения. Украдкой брошенный на... Аянами взгляд не помог ничем: та вновь читала книгу, словно всё происходящее не касалось её ни в малейшей степени. Зашуршала в тишине перевёрнутая страница, и Гермиона приняла решение.

— Я хотела бы участвовать, сэр, — она надеялась, что прозвучало это достаточно веско и по-взрослому.

Профессор Дамблдор улыбнулся и протянул через стол перевязанный лентой свиток. Гермиона приняла его и ещё раз взглянула на Аянами, замерев под пристальным, изучающим, проникающим, казалось, в самые сокровенные мысли взглядом алых глаз. Невольно поежившись, Гермиона нервно пошутила про себя: «Не так я представляла себе пришельцев».

Она ещё не знала, насколько окажется права.