Пособие для недавно скончавшихся / Handbook for the Recently Deceased (гет)

Искра. Сила. Напор. Жизнь. Быть или не быть… а может, застрять где-то посередине.

Эти бессвязные слова и фразы как нельзя лучше описывали нынешнее нелегкое положение Снейпа. Он продолжал бродить — то есть, скорее скользить — среди живых. И нельзя сказать, что покоился с миром. Хотя, конечно, последние несколько месяцев прошли на удивление тихо, так как он нашел общий язык с Гермионой. А вместе с долгожданной тишиной появилось и время на любимые занятия: теперь он читал, готовил изысканные блюда (недавно появившееся хобби) и размышлял над глубокими философскими вопросами. Последнее было самым приятным: при жизни у Снейпа, бывшего трудоголика, никогда не хватало времени на себя.

Конечно, пока он, как проклятый, — ни жив ни мертв, но Снейп не жаловался. Дни его полнились заботами. Он утолял ненасытное любопытство, читая сотни книг из библиотеки Гермионы. И прочтет еще больше, если уговорит ее использовать свои связи в волшебном или маггловском мире, чтобы достать раритетные издания.

По вечерам он пробовал себя в кулинарном искусстве и готовил для Гермионы блюда, достойные пятизвездочного ресторана. Он быстро освоил простую еду, которую обычно готовила его мать: тосты и тушеные бобы остались в прошлом, их сменили карпаччо из говядины с лимонным суфле и изысканная выпечка. И, в лучших традициях всех великих поваров, Снейп утолял свою жажду (которая вполне естественно возникала у раскаленной плиты) дорогим бренди и дешевым вином, которое обычно приносила Гермиона. Возможно, это были подарки, но Снейп все-таки подозревал, что и вино, и экзотические приправы она покупала в ближайшем магазине, по пути домой, после удачных или не очень попыток выяснить хоть что-то по его делу. Он понятия не имел, где она проводила выходные и насколько успешно продвигается поиск — Гермиона почти не распространялась о ходе операции «Оживить Снейпа». Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что и об операции «Трахнуться» она больше не заговаривала, а Снейп из вежливости не расспрашивал.

А когда он уставал от чтения и готовки, то заводил интеллектуальные беседы с Грейнджер и упражнялся в сарказме и остроумных репликах. Они обсуждали все, что приходило в голову — от маггловских и магических культурных традиций до совершенно абстрактных вопросов. Например, почему из палочки можно произвести воду, но нельзя вызвать поток огневиски или любой другой жидкости. Да, они могли говорить о чем угодно… когда Гермиона бывала дома. Но чаще всего она отсутствовала: в будние дни занималась продвинутыми чарами и выполняла обязанности ассистентки, а в выходные и вовсе пропадала. Скорее всего, она искала любые древние магические наследия, в которых упоминалось хоть что-то, способное вернуть Снейпа к жизни. А может, занималась своими делами.

Снейп всегда дорожил своим одиночеством, но потихоньку начинал от него уставать. Временами тишина давила, и он все чаще замечал, что начинает разговаривать с Косолапусом — несомненно, очень умным, но, к сожалению, немым. Тогда Снейп умолкал и начинал мысленно философствовать.

Он никогда не тратил время на пустые измышления вроде того, в чем смысл бытия. Все его думы крутились исключительно вокруг него самого: что, черт возьми, он будет делать, если вернется к жизни, станет ли он другим (то есть лучше и добрее), если получит второй шанс? Все эти мысли были в новинку, так как большую часть своей взрослой жизни Снейп только и делал, что обдумывал, как выжить в компании Волдеморта с его бредовой идеей чистокровного превосходства и Дамблдора с не менее бредовым учением о великом добре. Так что возможность думать исключительно о себе у Снейпа появилась впервые.

Похоже, высшие силы решили, что первая жизнь Снейпа была не более чем пробой, требующей значительного усовершенствования. И хотя в целом он соглашался с такой оценкой, собственное существование никогда не заботило его настолько, чтобы что-то менять: Снейп действительно ненавидел свою работу, свои обязательства, свой дом, свой угрюмый и вредный нрав — и, по правде говоря, над последним и вовсе не был властен. Если бы он проявил вежливость в общении с Поттером, если бы хоть раз улыбнулся, вместо того чтобы ухмыляться, или попробовал флиртовать с симпатичной — или пусть даже уродливой — ведьмой, Дамблдор отправил бы его в палату умалишенных раньше, чем Снейп успел бы произнести «аминь». Собственно, Волдеморт тоже заботился о здравии своих слуг и наверняка отреагировал бы столь же резво. Правда, ограничился бы менее затратным методом исцеления и использовал исцеляющую Аваду.

Если и начинать новую жизнь с чистого листа, наверное, стоит быть более терпимым во всем? Снейп все взвесил и решил, что нет, не стоит. Он не станет тратить время, сочувствуя идиотам и болванам. Однако может протянуть оливковую ветвь тем немногим бывшим коллегам, кто этого заслужил, а также влиятельным чиновникам Министерства. Подобная избирательность напоминала Люциуса Малфоя, с которым тоже неплохо бы наладить отношения, если амбициозный пройдоха выжил. После долгих размышлений Снейп все-таки решил, что будет заботиться только о своем благополучии и плевать ему на чужие невзгоды. На всех плевать… кроме, пожалуй, одного исключения.

Итак, чем же заняться, если он вернется к жизни? Снова выбрать одну из бывших профессий?

Шпионаж может быть весьма прибыльным делом в поствоенном мире, особенно в разгар передела власти в магической Британии. Но чьим секретным агентом стать? Министерства? Или анархистов-Пожирателей? Увы, после того как Поттер на весь мир раструбил о «подвиге Снейпа», снова стать шпионом вряд ли получится. Вероятность, что Пожиратели или Министерство станут с ним сотрудничать, так же велика, как шанс, что ад заледенеет. Хотя именно в такой ад он попал во время своего первого посмертного путешествия за пределы Визжащей хижины. Нет, шпионаж все-таки отпадает.

Так что остается только… преподавание, которое в витиеватом лексиконе Снейпа переводится примерно как «Блядь, только не это». Вопреки распространенному мнению, он не особо чествовал свою должность в Хогвартсе. Так зачем еще раз подвергать себя мучениям и терпеть одуревших от гормонов подростков и ядовитые испарения зелий? Мерлин упаси. Учитывая многолетнюю историю его издевательств над учениками, убийство коллеги и бегство с последней должности, Снейпу далеко до звания идеального преподавателя. Ни один директор и попечительский совет не наймет его на работу, даже в Дурмштранге с их сомнительной этикой и лояльностью к бывшим Пожирателям. Нет, о преподавании не могло быть и речи.

Но Северус Снейп был умным, находчивым и опытным волшебником. И все эти магические таланты наверняка откроют ему и другие возможные профессии. Должен же он будет как-то зарабатывать на жизнь?

Он достаточно сведущ в защите от Темных искусств, так что, может, устроится в Гринготтс разрушителем проклятий? Гоблины совершенно аморальны, их не смутит сомнительная репутация Снейпа, хотя… эта работа обяжет постоянно колесить по миру, а ему хотелось бы оставаться поближе к дому. Возможно, это последствия его нынешнего «домашнего ареста». Но больше всего он почему-то переживал о возможных опасностях — любое старое проклятие или заклинание может убить его… снова. А ведь Снейп поклялся никогда больше не разбрасываться своей жизнью — после всех злоключений, которые, как оказалось, ждали его после смерти. К тому же гоблины — всем известные скряги, и вряд ли оплата труда покроет все риски.

Итак, перспектив карьеры в банке, похоже, никаких. Министерство вряд ли рискнет взять его консультантом по Темным искусствам и даже скромным бумагомарателем-служащим — разве что Поттеру удастся все-таки восстановить доброе имя бывшего двойного шпиона. Если у Снейпа когда-то было это доброе имя. Итак, еще один пункт можно смело вычеркнуть из списка.

Тогда как насчет бизнеса, связанного с зельями? Если открыть аптеку, то можно торговать ингредиентами или производить небольшие партии высококачественных зелий… Лучшей гарантии качества зелий, чем имя Северуса Снейпа, мастера зелий, и не придумать. Но, подумав, он сердито вычеркнул и эту возможность. Потому что в действительности его имя — имя убийцы самого любимого волшебника не только в Британии, но, возможно, и на континенте — скорее гарантирует быструю и безболезненную смерть. Снейп уже представлял себе лозунг: «Мучает головная боль? Попробуйте волшебный эликсир от Северуса Снейпа!Вам никогда больше не придется беспокоиться о такой нелепости, как болячки и недомогания. Потому что, скорее всего, вы будете мертвы!»

Похоже, ему никогда не найти доходного местечка в магическом мире. На пенсию тоже не стоит рассчитывать: ведь он покинул свою должность в Хогвартсе добровольно, а не почетно вышел в отставку. Очевидно, придется немало постараться, чтобы заработать галлеон… или фунт. Можно попытаться сделать карьеру и в маггловском мире. К черту волшебный мир! Уж лучше… Кстати, а какие профессии он мог бы осилить? Университетов он не заканчивал, дипломов не имеет, так что остается самая черная, неквалифицированная работа. Конечно, можно было бы наколдовать себе какие-нибудь крутые рекомендации для серьезной должности — например, редактора в каком-нибудь издательстве, — но раз уж он решил обосноваться в маггловском мире, связываться с магией не хотелось. Чем же тогда заняться?

Снейп размышлял о своей повседневной жизни. Может ли стать призванием то, чем он привык заниматься каждый день? Например, можно зарабатывать на жизнь писательством. Тем более что он всегда хотел написать учебник по зельям. Потребуется некоторое время, чтобы найти издателя, согласного работать с ним, но Снейп мог бы придумать себе вымышленное имя. Кроме зелий он мог бы написать о темных искусствах. Или, на худой конец, какую-нибудь фантастику. Вопрос в том, способен ли он написать столько годного чтива, чтобы обеспечить себе достойное существование?

Если же нет, возможно, его призванием станет новое увлечение — кулинария? Конечно, Гермиону не назовешь экспертом, но от его блюд, как самых простых, так и достаточно сложных, она в полном восторге. Хотя чему тут удивляться: Грейнджер несколько месяцев питалась подножным кормом, неудивительно, что теперь обычная еда кажется ей божественной амброзией. К тому же она считает стряпню Молли Уизли образцом кулинарного изящества, так что вряд ли способна оценить его поварское мастерство. Но можно начать с малого, набраться опыта в маленьком бистро или пабе, а затем уже перейти к большим проектам — собственному ресторану. Решив таким образом вопрос своего будущего финансового благополучия, Снейп немного успокоился.

Следующие несколько месяцев он только тем и занимался, что читал, готовил, пил и размышлял о том, какой из него выйдет толк. Большинство его внутренних монологов представляло собой цитирование отрывков из давно прочитанных книг. «Для полного счастья человеку необходимо кого-то любить, чем-то заниматься и на что-то надеяться».

Чем заняться, Снейп уже более-менее определился, проконсультировав самого себя в выборе карьеры. Надеяться он мог только на собственное воскрешение, но ожидал скорее провала, даже несмотря все способности и упорство Грейнджер. Он, конечно же, хотел, чтобы она делилась с ним своими находками, но не решался заводить об этом разговор. И вообще, думал, что ее демонстративное молчание означает отсутствие вообще каких-либо результатов. К тому же Снейпу не хотелось расстраиваться, узнав, что она просто занимается своими делами.

Поэтому практикующий пессимист Северус Снейп поставил перед собой новые цели: изобрести хроновперед (чтобы его девяносто восемь лет домашнего ареста пролетели в одно мгновение) или привлечь в Визжащую хижину каких-нибудь тихих арендаторов, которые будут не против, чтобы некое дружелюбное приведение вторгалось в их повседневную жизнь.

А вот насчет «полюбить кого-то»… Некоторые сказали бы, что он нарочно избегает отношений, но сам Снейп всегда объяснял свою сдержанность нехваткой времени. И так как теперь тема отношений обычно всплывала исключительно по вечерам, он, вместо того чтобы размышлять о семи признаках идеального партнера, охотнее брался за приготовление какого-нибудь изысканного блюда. Конечно, призракам никто не запрещал мечтать, но он испытал достаточно разочарований в своей жизни, и никакого желания повторять этот печальный опыт не было.

Так что сейчас вместо того, чтобы мечтать о смутном «возможно», Снейп занимался подготовкой вечерней трапезы: мясной запеканки с сельдереем и картофельным пюре. Это блюдо ничем не напоминало то жалкое подобие, что Эйлин Снейп готовила в редких случаях, когда ее вечно безработный муженек приносил домой хоть что-то из продуктов. Самого Северуса никогда особо не интересовало, что именно он ест. Зато теперь Гермиона искренне восхищалась всеми его кулинарными изысками и даже предложила купить специальную посуду, чтобы ледяное прикосновение Снейпа не мешало пище готовиться.

Очень скоро фирменная запеканка стала любимой едой Грейнджер, и аппетитные ароматы всегда вызывали сияющую улыбку на ее усталом лице. И хотя сам Снейп не мог насладиться вкусом блюд, которые готовил, он получал неимоверное удовольствие, наблюдая за реакцией своей соседки по квартире. Правда, учитывая его вечно невозмутимый вид, сама Грейнджер об этом и не догадывалась. Знала бы она, как тщательно он укладывает слои в каждом горшочке, с какой точностью отмеряет каждый ингредиент!

Вот и сегодня ровно в пять часов тридцать минут Снейп закинул их в духовку — Гермиона приходила обычно в пять минут седьмого, за это время запеканка должна приготовиться и пропитаться ароматами начинки. В пять сорок пять Снейп налил себе вино — мягкое, с тонким терпким вкусом (он выяснил это еще когда готовил начинку и, не удержавшись, откупорил бутылку). А в шесть снял ситцевый цветастый фартук, защищающий его призрачное тело, наполнил два бокала вином и отнес их в гостиную, вот-вот ожидая услышать звук ключей в замке… Но Грейнджер все не появлялась. В десять минут седьмого Снейп вернулся на кухню, изящно опустился на стул и налил себе вторую порцию вина. Он вертел бокал в руке, разглядывал кровавые капли, стекающие по тонкому стеклу, и старался не думать, где она, почему задержалась… и с кем.

Между третьим и четвертым бокалом Снейп совсем расслабился, и перед его, порядком опьяневшим, мысленным взором возникли ужасающие и непрошеные картины. Гермиона… голая… распята на тяжелом дубовом столе в запретной секции библиотеки Хогвартса… поддалась чарам красивого, но безликого поклонника… а все ее записи по оживлению Снейпа небрежно разбросаны по полу, в то время как сама Грейнджер и ее любовник двигаются… охают… стонут… и…

Какого хрена? Почему эта лохматая, властная, невыносимая заучка вдруг оказалась в центре его откровенных фантазий?

Снейп яростно потряс головой, надеясь изгнать навязчивый образ из мыслей, а возбуждение — из того места, которым сейчас, очевидно, думал. Потом налил себе еще один бокал вина и от нечего делать стал перечислять в уме все магические и кулинарные рецепты, в которых используется корень имбиря.

К тому времени как послышался звук открываемой входной двери, бутылка давно уже опустела, равно как и оба бокала, а призрак-шеф-повар был более чем немного пьян. Он мрачно восседал за кухонным столом, рядом с остывшей запеканкой — незадолго до этого Снейп поместил ее в холодильник. Исключительно потому, что, несмотря на окончательно испортившееся настроение, не хотел подвергать здоровье Грейнджер опасности, подавая ей пищу, простоявшую при комнатной температуре в помещении, полном бактерий.

Было слышно, как Гермиона бросила свою сумку в фойе и крикнула:

— Привет, Северус! Ужин пахнет замечательно! Мясная запеканка, да? Дайте мне минутку, я сейчас подойду. Сумасшедший день выдался! Вы не поверите…

Гермиона замерла в дверях кухни. Секунды проходили, а она все стояла и смотрела,словноолень, ослепленный фарами автомобиля. Северус мог поклясться, что услышал, как в голове у нее наконец щелкнуло.

— О! Простите, мне так жаль! Я совсем забыла о времени!

Снейп неторопливо потянулся, разминая конечности, и нацепил подобие улыбки, которая, казалось, просто кричала: «Ты опоздала? Я и не заметил. Потому что весь день проторчал у этой чертовой плиты, чтобы успеть приготовить ужин к твоему приходу». Но тут же счел, что устраивать сцену — ниже его достоинства. Поэтому вернул себе невозмутимость и язвительно поинтересовался:

— А про темпус вы забыли? Я слышал, это заклинание весьма популярно среди занятых, но пунктуальных волшебников и ведьм.

Гермиона, похоже, не собиралась спорить и, будто извиняясь, сказала:

— Вы правы. Нужно было отправить патронуса и сообщить, что я задерживаюсь, или связаться по каминной сети.

Этих слов было бы достаточно для любого здравомыслящего живого человека или призрака, но Снейп был слишком пьян, а поэтому слишком подозрителен, чтобы оставить Грейнджер в покое.

— Задерживаетесь, как же, — сварливо передразнил он. — Я привык к вашим отлучкам в выходные, но в будний день… И что же вас так задержало?

Температура в кухне медленно, но верно понижалась, хотя снаружи стоял довольно-таки теплый апрельский вечер.

— Хоть это и не ваше дело, но скажу: я проверяла эссе первокурсников, чтобы освободить эти выходные. Ученики либо невыносимо лаконичны, либо излишне многословны, впрочем, уверена, вы и сами это помните.

Если Гермиона думала, что упоминание о педагогических мучениях смягчит Снейпа, она ошибалась.

— Я-то помню, — прорычал он все еще сварливо. Ему давно уже было любопытно, где это Грейнджер постоянно пропадает, а теперь вот выдался прекрасный повод разузнать, чем же она, черт возьми, занимается по выходным. Если это какой-нибудь гипотетический любовник, черт с ним. Но нужно заставить ее выболтать все свои секреты. Но как же подступиться? Хм-м-м…

— Планируете очередные выходные вдали от дома? — язвительно спросил он, ухмыляясь изо всех своих призрачных сил.

И снова вокруг ощутимо похолодало. Гермиона выпрямилась и вздернула подбородок.

— Да, меня снова не будет. А вам-то какое дело? Я думала, вам нравится одиночество и покой.

— Я ценю их больше жизни, пока ваши постоянные отлучки никак не отражаются на мне… — Снейп огляделся в поисках подходящего мотива для недовольства, и, заметив миску ее любимого полкниззла, продолжил: — А вот ваш питомец так не считает. Его адские вопли мертвого поднимут, если ему не уделить внимание. Может, вы хотя бы эти выходные проведете дома, чтобы дать возможность мне и соседям восстановить слух?

Но Гермиона только пренебрежительно отмахнулась.

— Да ну, глупости. Лапик вполне может сам о себе позаботиться. Он замечательно ловит мышей и очень независимый.

Косолапус — легок на помине — как раз в это мгновение вальяжно прошел на кухню, пренебрежительно задев хозяйку своим хвостом-поленом, и, повернувшись к ней задом, направился к Снейпу. Подошел ближе и стал тереться о его ноги, преданно заглядывая в глаза и мурлыча. Аккуратно отодвинув фамилиара, чтобы не отвлекал, Снейп решил сменить тактику.

Цепким взглядом бывшего шпиона он оглядел Грейнджер — от кончиков вьющихся волос до потрепанной обуви.

— Что ж, раз благополучие фамилиара вас не волнует, подумайте о собственном.

Гермиона озадаченно нахмурилась.

— О моем благополучии? Я чувствую себя прекрасно.

— Не сомневаюсь, кофеин вместо завтрака и обеда придает бодрости, но только посмотрите на себя, — фыркнул Снейп, небрежно махнув в ее сторону рукой, словно какой-то модный критик. — Вся бледная, а круги под глазами такого насыщенного землистого цвета, что Помона Спраут скоро сможет выращивать там белладонну. Если бы не я и домашние эльфы, вы вообще ходили бы вечно голодной и весьма помятой.

— Ха! — воскликнула Гермиона, подбоченившись. — Кто бы говорил! Ваш вид был ненамного лучше, пока вы ходили среди живых. И даже сейчас вы такой же бледный, как и тогда.

Возразить ей было нечего. Смерть ни капельки не украсила Снейпа, разве что волосы перестали свисать жирными патлами. Он не рискнул критиковать прическу Грейнджер, тем более что она, похоже, уже готова проклясть его: палочка в ее кармане потрескивала красными искрами. И Снейп снова решил сменить тактику. Но если Грейнджер плевать на собственное здоровье, чем же ее зацепить? Тронуть горячее гриффиндорское сердце? Он чувствовал, что ступает на минное поле.

— Конечно, я не единственный, кто заметил, что вы совершенно не заботитесь о себе, — сказал Снейп, недобро сверкнув глазами. — Ваши друзья беспокоятся, Гермиона, но, похоже, вы слишком заняты, чтобы обратить на это внимание. Совы от Поттера улетают без ответа. Вы даже не связываетесь с ними по каминной сети. Когда вы в последний раз говорили с Уизли?

Что ж, по выражению лица Грейнджер стало ясно, что свою мину Снейп-таки нашел. Теплый взгляд карих глаз заледенел, пухлые губы стали белыми, а лицо наоборот, вспыхнуло румянцем.

— В ту самую ночь, когда его веснушчатая задница покинула мою спальню, — тихим безжизненным голосом ответила Гермиона.

Как ни жалел Снейп о сказанном, но делать нечего, и отступать он не собирался.

— Очевидно, именно поэтому вы не в себе, — продолжил он, снисходительно взмахнув рукой. — Принимаете неправильные решения и вообще действуете необдуманно. Вы совсем измотались из-за ученичества и этих выходных прогулок, проводите время Мерлин знает где и Мерлин знает с кем…

— Ах вы неблагодарный ублюдок! — взревела она, бросаясь к нему с палочкой наготове. — Да у меня вообще нет никакой личной жизни! Все свободное время я трачу на поиски хоть какой-то информации о том, как вас оживить! Каждые чертовы выходные я торчу в пыльных библиотеках, замшелых монастырях и поганых мавзолеях! Ищу чары, заклинание, зелье — что угодно, лишь бы вернуть вас из мертвых. А вы, значит, думаете, что я… шляюсь с каким-то… что все это время я…

Снейп, каким бы мертвецки холодным ни был, чувствовал горячие волны гнева, исходящие от Гермионы. Да, похоже, тактику он выбрал совершенно неверную...Но извиняться не собирался. Каждый раз, сталкиваясь с опасностью, Снейп делал то, что умел лучше всего: отвечал со спокойной насмешливой ухмылкой.

— Что ж, если бы вы сообщали о своем местопребывании, мы бы избежали… — он сделал паузу, безуспешно пытаясь отвести ее палочку от своего лица, — … всего этого недоразумения.

Несколько томительно долгих мгновений Гермиона неподвижно возвышалась над сидящим на стуле Снейпом, сверлила его невозмутимую мину сердитым взглядом и устрашала раздувающимися ноздрями и вздымающейся грудью. Затем лицо ее дрогнуло, Грейнджер моргнула, отступила назад, спрятала палочку в карман, глубоко вздохнула и тихо сказала:

— Я не хочу больше спорить. — И протянула свою руку из плоти и крови к его эфемерной руке, чтобы задобрить вспыльчивого призрака. — Все, чего я хочу, — поужинать и забыть о сегодняшнем дне.

— Запеканка в холодильнике, — сухо сказал Снейп, все еще раздраженный вспышкой, которую сам же и вызвал. Но, заметив, что Грейнджер снова напряглась, уже мягче добавил: — Используйте медленное разогревание.

— Я знаю, как разогреть пищу заклинанием, Северус, — сердито прервала она. — Ведь я эксперт по чарам. Или вы изменили свое мнение по поводу дурацкого махания палочкой?

Она высокомерно отвернулась и направилась к холодильнику. Если бы неодушевленные предметы могли говорить, тот заорал бы от боли, когда Грейнджер в сердцах распахнула его, чтобы достать горшочек с любовно приготовленной запеканкой. Тяжелый день и уязвленное самолюбие, по-видимому, окончательно притупили здравый смысл Гермионы: она сходу применила согревающие чары, и…

БАХ!

Мгновенно нагревшаяся еда и холодная керамика оказались несовместимы, и горшочек в руке Грейнджер с громким хлопком взорвался. Осколки вперемешку с мясной начинкой разлетелись по всей кухне, а часть запеканки, оставшаяся в руке Гермиона, обожгла ей ладонь.

— Ой! Мерлиновы яйца! Как больно! — воскликнула она, стряхивая с руки кусочки фарша, овощей и пюре.

Снейп мгновенно очнулся от своего кислого настроения, протрезвел и бросился к Гермионе.

— Позвольте я посмотрю, — мягко попросил он. Вытер ее руку влажным полотенцем, внимательно осмотрел и оказал первую призрачную помощь: подул ледяным дыханием на покрасневшую от ожога кожу. А затем, продолжая охлаждать ее ладонь легчайшими поглаживаниями, добавил: — Единственное, что могу сказать об ученичестве, — ваша ругань стала куда более витиеватой с тех пор, как вы проводите время с Филиусом.

Гермиона покраснела, отдернула руку, отстранилась.

— Спасибо, — едва слышно прошептала она. И тут же разрушила зарождавшуюся искру симпатии своей болтовней: — Ой, какая жалость, я испортила ваш замечательный ужин! Только посмотрите на весь этот бардак! Сейчас я все тут приберу…

— Гермиона, — мягко сказал он, наблюдая, как она суетится и носится по кухне, торопливо накладывая бытовые чары.

Вскоре разноцветные остатки ужина исчезли без следа, а комнату наполнил приятный свежий запах хвои.

— Гермиона!

На этот раз Северус постарался придать голосу твердости. Совсем как тогда, когда убеждал Хагрида не скрещивать барсука и орла в знак единства факультетов.

— Репаро! — выкрикнула Грейнджер и лихо взмахнула палочкой, чтобы восстановить разбитую посуду. Фарфоровые черепки послушно собрались обратно в порционный горшочек, который опустился в протянутую руку. — Вроде ничего не упустила?

Грейнджер лихорадочно осматривала комнату, пока наконец не заметила бокалы из-под вина. На этот раз Снейп вмешался до того, как она успела ткнуть в них палочкой и произнести очередное заклинание.

— Гермиона! — рявкнул он так, как обычно обращался к серийным котловзрывателям. — Хватит болтать и изображать домохозяйку!

Бешеная уборочная кампания мгновенно остановилась, а сама Грейнджер рухнула на ближайший стул.

— Извините. Просто, когда я злюсь…

— Я помню, какая вы, когда злитесь, — продолжал он уже куда более спокойным, чуть ли не медовым голосом. — Но сейчас не об этом.

Снейп медленно опустился на стул рядом. Предыдущая попытка поговорить (то есть ссора) стала полным провалом, сравнимым разве что с уроками окклюменции с бестолковым Поттером. Поэтому на этот раз Снейп решил действовать мягче: изобразил на лице что-то похожее на сострадание и понимание. Вернее, попытался изобразить, так как не чувствовал мимические мышцы с тех самых пор, как гребаная волдемортова змеюка вцепилась ему в шею.

— Гермиона, нам давно пора… — Снейпа передернуло.Он сделал паузу, молясь, чтобы хаффлпаффец, которого он вдруг решил пробудить в себе, не убежал с воплями ужаса. — ...серьезно поговорить.

— Что-то я не понимаю, какое отношение все это, — она указала рукой на стол с остатками ужина, — имеет к сексу. Я же сказала, я ни с кем не встречаюсь. И да, у меня немного опыта, но, между прочим, я неплохо изучила теорию — мама на двенадцатилетие подарила мне пособие «Изучи свое тело».

Судя по всему, сейчас между мозгом Грейнджер и ее языком не стояло никаких барьеров. Снейп в недоумении таращился на нее.

Секс? С чего это вдруг она болтает о сексе? Но в памяти тут же возникла картинка: голая Грейнджер извивается под не менее голым рыжеволосым детиной. И вся немногая кровь, что еще оставалась в Снейпе, ринулась в разные стороны: половина — в нижерасположенный орган, остальная — к щекам. Интересно, призраки умеют краснеть?

Он придержал готовые сорваться с языка ругательства, и вместо этого сосредоточился на нездоровой бледной коже и темных кругах под глазами Грейнджер.

— Вообще-то я хотел поговорить о вашем перегруженном расписании, неспособности сосредоточиться и ухудшающемся здоровье.

Щеки Грейнджер слегка покраснели, и она отвернулась.

— Ну, Филиус…

— Филиус никогда не изводил своих учеников и не перегружал их работой. Вы сама каждые выходные пропадаете черт знает где, пытаясь найти способ вернуть меня в нормальное состояние. Вы с головой погрузились во все эти исследования, носитесь по планете, лишились сна. — Снейп протянул руку, коснулся ледяным пальцем ее подбородка, заставляя поднять взгляд. — Надолго ли вас хватит?

Грейнджер закусила губу и напряглась, стараясь совладать с предательски дрожащим голосом.

— Я обещала вернуть вас в мир живых. И делаю это вовсе не ради личной выгодны… и не из-за чувства вины. Думаю, это вы понимаете?

— Понимаю, — бесцветным голосом ответил Снейп, в голове которого набатом отражалось это страшное слово — вина. О, как же он ненавидел это чувство… Да любые чувства, если уж на то пошло. Но Грейнджер нужна помощь, а он — единственный, кто знает об этом. — Что ж… насколько я понимаю, вы пока не особо продвинулись в решении моей… проблемы?

Она покачала головой, но тут же твердо добавила:

— Но я не собираюсь останавливаться, пока не верну вас в мир живых. Хотя пока не нашла способа все исправить.

— Ну что ж… — Задумчиво постукивая пальцем по губам, Снейп разглядывал выскобленый сосновый стол с таким вниманием, словно собирался отыскать в узловатой древесине подсказку к ритуалу воскрешения. Самое время выведать у Грейнджер, что именно ей удалось разузнать. — Уверен, вы тщательно все проверили. Но, возможно, свежий взгляд и еще один ум, не уступающий вашему, не помешают? Расскажите о своих находках.

— Ну… Я не хотела морочить вам голову, — уклончиво ответила она, снова терзая свою многострадальную нижнюю губу. — И напрасно обнадеживать, если все-таки не получится…

Грейнджер не договорила, только развела беспомощно руками — еще одна раздражающая привычка, которую Снейп терпеть не мог.

— Хоть обычно я и полон оптимизма, но, поверьте, Гермиона, готов принять и неудачу. — К этим словам он решил добавить ободряющую улыбку, но получилось, наверное, больше похоже на гримасу. — Я и правда хочу помочь.

Заметно оживившись, Грейнджер призвала свои записи и успела перехватить их до того, как они пролетели сквозь призрачное тело Снейпа. Осторожно открыла записную книжку в потрепанном твердом переплете, расположила ее точно в центре стола и подняла палочку.

— Я ознакомлюсь с ними, и завтра мы обсудим… — начал было Снейп, но тут же замолчал.

— Энгорджио! — произнесла Грейнджер.

Тонкая книжка все росла и росла, пока не стала огромной, словно взрослая самка бородавочника. Обложка была испещрена пятнами, царапинами и выбоинами — наверняка она немало повидала на своем веку. Прочный кухонный стол жалобно заскрипел под тяжестью.

Снейп сжал пальцами переносицу — скорее, по старой привычке, чем пытаясь предотвратить зарождающуюся головную боль, — и чуть ли не простонал:

— Только не говорите, что скопировали все когда-либо опубликованные тексты по некромантии.

— Вообще-то, — она ласково погладила кожаный переплет, — я использовала заклинание поиска по ключевому слову. Собственного изобретения, кстати. Искала все, что связано с воскрешением, оживлением, и так далее. А затем использовала заклинание копирования и записала сюда все, что нашла.

— Но эта книга просто огромная! Даже Хагрид заработал бы грыжу, поднимая ее. А призраки, к вашему сведению, далеко не всесильны. Да я буду читать ее все девяносто восемь лет своего срока среди живых!

— Я люблю точность! И, кстати, вы преувеличиваете!

Грейнджер говорила совершенно серьезно.

— Одно дело — точность, и совсем другое — это… — он ткнул жемчужно-серым пальцем в здоровенный фолиант. — Это уму непостижимо! Похоже, я недооценивал вас, называя всезнайкой!

— Спасибо… наверное, — ответила Гермиона, явно польщенная даже сомнительным комплиментом. — Можем начать прямо сегодня, если хотите.

Она чуть ли не подпрыгивала от нетерпения, но Снейп покачал головой, и Грейнджер сразу сникла.

— Нет, сегодня вы отправитесь отдыхать. У вас был долгий, изматывающий день.

Гермиона кивнула, даже не пытаясь скрыть разочарование. А Снейп сделал эффектную паузу и, демонстративно вздохнув, продолжил:

— А я начну разбирать ваши заметки… как только наступит утро.

На самом деле сам он не нуждался ни в отдыхе, ни в сне, но сообщать об этом не собирался. Кроме того, Грейнджер всегда излишне педантично относилась к написанию эссе, и читать ее записи в любом случае будет весьма утомительно. Поэтому, состроив самую строгую мину, Снейп выгнал ее с кухни и отправил отсыпаться.

Грейнджер покорно повиновалась, ухитрившись перед уходом стащить из буфета печенье, и блестяще при этом использовала беспалочковое невербальное заклинание. А покидая кухню, обернулась и подмигнула Снейпу. И все напряжение, оставшееся после предыдущей ссоры, растаяло, уступив место чему-то гораздо более… приятному.

— За подобные проделки, мисс Грейнджер, я снял бы не один десяток баллов, — предупредил он, но без обычной едкости.

— Знаю, мне не положен десерт, но вы сами отправили меня спать, — сообщила она, нагло помахав печеньем перед носом Снейпа.

— Это потому, что вы вот-вот грохнетесь в обморок от усталости, а не от голода, — ровным тоном ответил Снейп, сверкнув глазами совсем как другой, недавно ушедший в мир иной директор-которого-лучше-не-вспоминать. — В качестве утешения могу рассказать вам сказку на ночь.

— А вы знаете сказки? — ухмыльнулась Грейнджер, подхватывая его тон.

— К сожалению, только истории о привидениях, — ухмыльнулся он.

— Тогда как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи, Северус.

— Спокойной ночи, Гермиона, — ответил он, мысленно желая ей крепкого сна и моля всех кухонных богов даровать ему тихую спокойную ночь. Чтобы исследовать многочисленные заметки в поисках спасения. Или чуда.