Сборник грехов (гет)

Это настоящие чудеса! Еда словно сияет и манит! Умопомрачительные запахи и аппетитный вид — как пройти мимо? Клара блаженно улыбается, смотря на круглый стол, забитый разными блюдами. Вот ее любимая яичница с беконом, бифштекс, картофельная запеканка с мясом, а там маффины, пудинг и булочки с кремом… Слюни текут лишь от одного вида. Она обводит взглядом стол и хочет шагнуть к нему, чтобы скорее начать трапезу, но ее будто приковало к месту.

Она чуть не рычит, когда шагнуть не получается снова. Клара хмурится, переводит взгляд на еду и готова заплакать, лишь бы суметь добрать до нее. Ну почему? Она кряхтит, пытаясь сдвинуться хотя бы на несколько дюймов. Еда так близко. Так близко! Если бы ее руки были чуть длиннее, она смогла бы дотянуться до стоявших у края хот-догов. Ну почему? Почему?

— Я доберусь! — собравшись всеми силами, она делает резкий рывок и падает на пол, сильно ударяясь и, наконец, пробуждаясь…

Она проснулась в Больничном крыле, тяжело дыша от испытанной жажды еды, что была такой реальной даже во сне. В комнате было темно, но лунный свет помог разглядеть Хьюго, который спал неподалеку. Его лицо спокойно и расслабленно, лишено хмурости и грусти. Она приподнялась и отпила воды из стакана, что стоял на тумбочке, а затем вздохнула и вновь легла, невольно припоминая всю ту еду из своего сна.

«Нет», — приказала себе Клара. Она не хотела думать о еде. Эти мысли соблазняли и влекли за собой непреодолимые вспышки желания.

Она перевернулась на другой бок, делая глубокие вздохи и пытаясь уснуть. Она положила руку на живот, когда ей показалось, что он заурчал.

«Там был такой аппетитный пудинг…» — не удержавшись, с тоской подумала она, посмотрев на луну. Как только Клара закрывала глаза, то сразу видела огромный стол и много-много вкусностей. Еда, она же одна из самых приятных вещей на Земле.

Клара впадала в дрему, вспоминая, как мама надолго оставляла их с Кэндис с безалаберной нянькой, которая предпочитала больше времени уделять себе. Клара помнила, как засыпала с урчащим желудком, потому что он был пуст. Ей сильно хотелось есть. Она плакала, Кэндис говорила замолчать и прекратить всхлипывать. Клара задыхалась в слезах, потому что единственное, что она тогда хотела — съесть хотя бы корку хлеба.

Она вскочила с подушки, ее била дрожь от воспоминаний. И теперь в ней кипела жажда. Настоящая и будоражащая воображение, она заставляла ее действовать.

Клара опустила ноги с кровати и, найдя тапочки, встала и тихо зашагала по комнате. Хьюго по-прежнему спал. Она пробралась мимо покоев мадам Помфри и вышла в темный коридор.

«Никто не заметит. Никто не заметит», — думала она, передвигаясь быстро и тихо, словно призрак. Она терла в предвкушении вспотевшие ладошки, пока не заметила под лунным светом царапину на руке и выступавшую из нее кровь. Она не знала, где могла пораниться, да и сейчас ее это мало заботило. Клара уже представила, как поглощает что-нибудь съестное из кухни.

— Люмос,— прошептала она, делая легкий взмах палочкой.

Клара спустилась в подземелье и прошла до натюрморта с фруктами, которые выглядели для нее слишком привлекательно. Однажды она была здесь с Хьюго. Нужно пощекотать грушу на картине, чтобы та превратилась в ручку.

«Совсем скоро, совсем скоро», — лихорадочно думала она. Мысли путались, сливаясь с тяжелыми чувствами. Мучения, что приносит испытываемая жажда, невыносимы. Казалось, вытерпеть невозможно. Чем ближе Клара была к еде, тем сильнее сходила с ума от ожидания. Проще разлететься на тысячу осколков, провалиться сквозь землю, сгинуть, лишь бы жажда не мучила так яростно, беря в тиски, лишая ясного разума, словно беспощадная рука, крепко сжимающая горло и не дающая сделать вздоха.

Лишь утоление жажды принесет спасение, даже если она окажется безразмерной и приведет к гибели. Смерть — тоже спасение.

Оказавшись внутри, среди большого пространства она искала глазами любой намек на стоявшую на столах еду. Ее взгляд зацепился за кастрюлю… и вот она! Вот она, еда! Пару шагов, пару ничтожных шагов. Желание достигло пика и, словно яркий свет солнца, ослепило сознание.

Клара почувствовал боль. Жуткую боль, пронзающую каждую частичку тела, будто тысячи иголок вонзились в нее одновременно. В ушах раздались громкие истошные крики, как если бы рядом с ней убивали человека. Она рухнула на колени, палочка выпала из рук. Не заметив, как начала кричать от боли, Клара закрыла ладонями уши. Ей не добраться до еды. Она чувствовала, как биение сердца набирает обороты, в ушах стоял пульс. Она опустилась на пол, содрогаясь от боли и не зная, куда от нее деться. Темнота встретила ее, застлав глаза и спасая от еще больших, чем жажда, мучений.

* * *

Перед тем, как войти в Больничное крыло, Лили на пару секунд зажмурила глаза. Робкими шагами она ступала по полу, боясь кого-нибудь разбудить. В глубине души она надеялась, что друзья еще спят, ибо не могла видеть их, не могла спокойно смотреть им в глаза. Она не в силах даже утешить их, внушить иллюзию того, что все будет хорошо.

— Лили? — произнесла Клара, когда заметила ее. В комнате были только она и Хьюго.

Клара сидела на койке и выглядела виновато и устало. Голова ее была чуть опущена. Лили перевела взгляд на Хьюго и застыла на месте. Сегодня он не спал. Она в который раз вспомнила, что кузен оказался к смерти ближе всех. Его отрешенный взгляд был направлен на противоположную стену.

— Привет, — настолько тихо сказала Лили, что почти не услышала саму себя. — Как вы оба себя чувствуете?

Хьюго молчал, в то время как Клара взглянула на Лили, а затем вновь опустила глаза.

— Сегодня ночью я сбежала на кухню, — призналась она, теребя бинт, которым была покрыта половина ее правой ладони. — Обратно меня возвратил эльф-домовик. Я лежала почти без сознания. Мне стало так плохо... Но не от еды, а… от своего желания съесть то, что я увидела. Настолько сильно я хотела этого, я была будто ослеплена...

Лили сглотнула ком, подступивший к горлу, стараясь делать глубокие и незаметные вздохи. Она не смела выразить свой ужас, прочитать нотации или дать совет. Она не могла прокомментировать это, потому как слов в отношении признания подруги в ее голове попросту не находилось.

— Что с твоей рукой? — спросила Лили, когда ее взгляд во второй раз упал на ладонь Клары. Она беспокоилась, но прежде всего это оказалось спасительной соломинкой для продолжения беседы.

— Не знаю, — пожала плечами она, — должно быть, где-то поранилась. Хьюго...

Клара глянула на друга, а затем пересела к нему на кровать.

— Он переживал, когда меня вернули сюда. Я попыталась доказать ему, что все мы так же переживали за него. Точнее, в моменты, когда я могу переживать за него.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лили, сделав несколько шагов в сторону друзей.

Она видела, как Клара закрыла глаза, как на лице ее возникает отвращение. Казалось, ей тяжело собраться с мыслями.

— Ты знаешь так же, как и все, что сейчас со мной что-то не так. Я сошла с ума не настолько, чтобы не понимать это даже в определенные моменты. Я знаю, мне дорога в Мунго...

Лили видела, как в глазах Клары сверкнули слезы, а затем дорожками скатились по щекам. Хью тяжело приподнялся, чтобы вытереть их с лица подруги. Лили видела — друзья в какой-то степени едины в своем горе.

— Ты сказала не думать о девушке, которую я любил, — подал голос Хьюго, — я же говорю тебе не думать о еде.

Лили хотелось сказать, что он прав и поддержать их обоих, но она молчала, вновь не в силах выдавить из себя и слова.

Клара кивнула и сказала:

— Мне так жаль, Хью. Мне так жаль...

Она легонько обняла его.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. Я говорю это потому, что пока могу думать здраво, — она отстранилась от Хьюго и повернулась. — Лили, прости за то, что видела меня в таком безумном состоянии тогда, в Большом зале. Мне очень стыдно.

На миг в душе вспыхнула радость: Лили хотелось думать, что Клара будет такой же рассудительной и дальше, что она одумается окончательно, что «яд» греха, наконец, отступит и оставит ее покое. Однако Лили слишком боялась тешить себя такими надеждами.

Посмотрев на Хьюго, она вспомнила слова Малфоя: «Думаешь, это была его первая и последняя попытка?» Лили хотела бы знать о планах кузена, но она боялась напоминать о том, что он пытался свести счеты с жизнью.

— У нас сегодня много посетителей, — сказала Клара, разрушая тишину. — К нам заходили Талли и Кроссман. Еще какой-то мальчик с третьего курса. Он принес записку, которую велел отдать тебе. Он откуда-то знал, что ты придешь. Вот, возьми, — она протянула Лили свернутый и перевязанный тонкой ленточкой пергамент. — Мадам Помфри сказала, что сегодня вечером к Хьюго прибудут родители.

— Да, папа скажет: «Ты сошел с ума, парень?» А мама, как и все, будет направлять на путь истинный. Я, действительно, в предвкушении этого разговора, — слабо усмехнулся Хью.

Клара и Лили улыбнулись, переглянувшись. Пусть это всего лишь сарказм, но они увидели в нем отголоски того прежнего Хьюго, что был всегда весел и болтлив с окружающими.

Пока друзья спрашивали, как обстоят дела на занятиях, Лили могла думать лишь о записке, которую все еще держала в руках и хотела прочитать. Вскоре в комнату вошла мадам Помфри, ненавязчиво попросив навестить друзей позже. Лили была ей благодарна, поэтому, попрощавшись с Хью и Кларой, покинула Больничное крыло.

Остановившись в одном из коридоров замка, Лили развернула свиток.

«Поттер, если все еще надеешься вернуть книгу — жду у кабинета Заклинаний. Сегодня. За два часа до полуночи».

Лили подняла взгляд с пергамента. Записка от Малфоя.

Ей не пришлось искать с ним встречи — он сделал это первым. Как бы то ни было, он не вернет ей «Сборник», не получив что-то взамен. Это не в духе слизеринца, тем более не в духе Малфоя.

— Лили! — послышалось позади. — Лили, подожди!

Она развернулась, увидев перед собой спешащую к ней Розу. Общение с кузиной, честно признаться, дарило мало приятного, поэтому Лили не обрадовалась встрече.

Роза слегка покраснела от быстрой ходьбы.

— Наши с Хьюго родители сегодня приезжают, — сообщила она, остановившись возле Лили. — Мама хочет поговорить с тобой и Кларой. Это необходимо для того, чтобы узнать больше о мотивах Хьюго. Родители очень расстроены из-за произошедшего, и они бы ни в коем случае не хотели, чтобы подобное вновь повторилось, понимаешь?

Лили кивнула.

— Да, но что я скажу тете и дяде, Роза? Я уже рассказала тебе все, что знаю.

— У мамы могут возникнуть иные вопросы, — просто ответила она. — Будь готова встретиться с ней сегодня, Лили.

Роза сдержанно улыбнулась и отправилась дальше, оставив ее в большом смятении. Иные вопросы? Это значит те, что не задала сама Роза? Или те, что обязательно вскроют правду о Хьюго?

Лили смотрела вслед кузине, ничего не понимая. Ей вдруг стало страшно, что Гермиона обо всем догадается, что она поймает ниточку, тянущуюся от «Сборника грехов» и до самой Лили. Это будет позором. Необходимо предотвратить любые подозрения, пусть даже придется солгать.

Никто не должен узнать о «Сборнике».

* * *

Вряд ли это будет похоже на обычный разговор между родственниками. Лили ходила по кабинету профессора Талли, в то время как Клара спокойно сидела на стуле и рассматривала разные предметы, стоявшие на полках. Пока что они находились здесь вдвоем. Их проводил сам профессор, вскоре удалившись и велев ожидать прихода миссис Уизли.

Лили пыталась унять дрожь в руках, когда услышала стук каблуков. Шаги приближались, и вскоре дверь медленно распахнулась. Она увидела слегка уставшее лицо Гермионы. Ее волосы были забраны в ленту, а под черной мантией виднелся повседневный министерский костюм. Лили не виделась с ней, как и с родителями, уже несколько месяцев, но тетя, казалось, не изменилась совсем. Разве что в глазах теперь больше усталости и печали.

— Добрый вечер, — улыбнулась она и прошла к Лили, взяв ее руку. — Гарри и Джинни передавали вам с Альбусом привет.

— Спасибо, — ответила Лили, лишь на секунду взглянув в глаза тети.

Гермиона вздохнула и отпустила ее, пройдя к подоконнику, тем самым вставая за кресло профессора Талли. Она сложила руки в замок, став выглядеть еще более серьезно.

— Наш сын был в отчаянном состоянии, — сосредоточенно сказала она, но на миг лицо все же исказили боль и мука.

Лили подумала, что тете и дяде, как кому бы то ни было, нелегко воспринимать недавний поступок Хьюго. Наверное, они размышляли о своей вине и о том, что не смогли сделать его жизнь достаточно счастливой, хотя это было не так. Столько людей ощущали за собой вину, когда как «Сборник грехов» по-прежнему был цел и о нем никто, кроме Лили и Малфоя, не знал.

— Как я и предполагала, рассказать, чем он руководствовался, когда решался на подобный шаг, он отказался. Я молю вас объяснить мне, что произошло. В его письмах не было ничего такого, что я могла бы назвать депрессивным. Мне не дает покоя, что его настроение осталось вне нашей с Роном досягаемости, — Гермиона не сводила с Лили и Клары взгляда. На лбу ее появилась складка. — Нас окутывает страх, что это может повториться.

Лили крепко вцепилась в стул. Это повторится, как повторяется и с Кларой, пока на «Сборник» не найдется противодействие.

— Миссис Уизли, — подала голос Клара, вырвав Лили из кратких, но тревожных раздумий, — на прошлое Рождество вы ездили в Румынию или куда там. Хьюго подружился с одной девочкой. Они обменивались письмами и летом встретились вновь. Он в нее влюбился, понимаете? А недавно узнал, что она умерла...

Лили ошеломленно уставилась на Клару. Все, что она только что сказала, Лили слышала впервые. Это стало для нее шоком. Так значит, Хьюго любил не Джиллиан, а какую-то другую девушку? И она умерла? Из-за этого ему было плохо? Из-за этого он хотел покончить с жизнью?

— Я ничего не знала об этом! — вдруг воскликнула Лили. — Он ничего не рассказывал. Я думала, он счастлив с Джиллиан!

Гермиона обошла кресло и стол и остановилась возле Клары.

— Роза писала мне об одной девушке в Хогвартсе…

— Джиллиан, — сказала Лили, посмотрев на тетю. — Клара, почему ты знаешь о той девушке, а я нет?

Лили негодовала по поводу того, что Хьюго не рассказал ей. Она вдруг вспомнила, как была строга с ним, что накричала, сказав, что тот ведет себя как овощ лишь из-за дурацкого расставания. Оказалось, причина была в другом. И почему он доверился Кларе, а ей нет?

— Хьюго рассказал мне о ней, потому что я слышала, как он разговаривал во сне, шептал, что придет к ней, сожалел о том, что она умерла. Сначала я подумала, он говорит о Джиллиан, но ведь она жива, не так ли? Я попросила рассказать обо всем, и он это сделал.

Лили увидела задумчивый взгляд Гермионы. Ее лицо было хмуро. Лишь сейчас Лили поняла, что история с умершей девушкой заставляет всецело поверить в испытанное Хьюго отчаянье. Бессмысленно искать другие причины.

— Почему никто не знал о той девочке из Румынии? — вдруг спросила Гермиона. Глупо рассчитывать, что тетя так быстро сдастся.

— Он сказал, она была больна, поэтому у них не было будущего. Она отталкивала его, хотя ей он тоже нравился. В Хогвартсе он познакомился поближе с Джиллиан, и она помогла забыть о той девочке. Хьюго почти не думал о ней, пока не узнал, что она умерла.

— Гм, — задумчиво произнесла Гермиона, обойдя стулья и заходив по кабинету. — Профессор Талли сказал, что Хьюго — веселый, довольно сообразительный и находчивый парень, и я согласна с профессором. Вы, в свою очередь, верите, что он мог пойти на такой отчаянный шаг даже из-за девушки, которая умерла?

— Он очень страдал, — тут же сказала Лили, вспомнив состояние Хьюго. Тетя должна в это поверить. — Но да, никто не мог подумать о таком...

— А я думаю, что все это странно, — начала Клара, повернувшись к Гермионе. — Он сказал, что в последние дни сам не свой. Его угнетает смерть девочки, но он выразил сожаление о том, что заставил друзей и родных волноваться.

— Да, — согласилась Гермиона, и задумчивость на ее лице вдруг уступила место строгости. — Но только сожалеть не значит раскаяться, Клара.

— О чем вы, миссис Уизли?

— О том, что это может повториться, пока он до конца не осознает, какую глупость совершил. Хьюго сожалеет, что заставил кого-то волноваться, но не о том, что он сделал шаг в пропасть.

Гермиона отвернулась от Лили и Клары.

— Мы не смогли взять с него обещание о том, что попыток более не повторится.

Клара тихо ахнула. Лили показалось, что в глазах тети блеснули слезы. Однако когда та вновь повернулась к ним, ничего такого не было.

Звук открывающейся двери разбил тишину — в кабинет вошел Талли, вопросительным взглядом обводя присутствующих, но, в конце концов, остановившись на Гермионе.

— Миссис Уизли, девушкам пора отдыхать, — напомнил он. — Я провожу мисс Фергюсон до Больничного крыла.

Гермиона кивнула профессору.

Клара не подала вида, что ее как-то обижает постоянный присмотр. Она встала и, попрощавшись с Гермионой и Лили, покинула кабинет вместе с Талли.

Лили не была счастлива остаться наедине с тетей. Мучившая ее паранойя подкидывала мысли о том, что все это спланировано.

— Почему ваша подруга в Больничном крыле? — спросила Гермиона, присев на стул, на котором только что сидела Клара.

Лили чуть поморщилась.

— Разве профессор Талли или мадам Помфри не рассказали тебе?

Гермиона улыбнулась одним уголком губ. Конечно, Лили попала в яблочко. Она лихорадочно размышляла над тем, поделился ли Талли своими соображениями, о которых он вскользь упомянул при профессоре Кроссман? Неужели он все-таки узрел связь между произошедшим с Кларой и Хьюго?

— О, Лили, я так расстроена, что готова дежурить у Больничного крыла сутками. Рон подбадривает меня, как только может. Не понимаю, что нашло на нашего сына…

— Тетя… — даже ее имя потерялось среди потока так и не сказанных слов. Все они были о злосчастной книге.

— Что, Лили?

Гермиона посмотрела ей в глаза, обратившись во внимание, но ее взгляд казался Лили испытывающим. Будто десятки звоночков шумели в голове, то ли подговаривая сдаться, то ли держаться до последнего и ничего не рассказывать.

— Клара старается вернуть его к жизни, — наконец, нашла, что сказать, Лили. — Я это вижу. И надеюсь… Я очень надеюсь, что у нее это получится.

— Да, — сказала Гермиона, отводя взгляд в сторону, — только кто вернет к жизни ее?

Она грустно улыбнулась, а затем предложила покинуть кабинет и проводить Лили до гриффиндорской башни.

Печально уже и то, что люди, не знавшие о «Сборнике», совсем не верили в Клару. Но никто из них не догадывался, что при таком раскладе бессмысленно верить и в Хьюго. Они оба связаны с книгой. В них доминируют грехи, о которых пока никому не известно.

Казалось, Лили уже без стыда надеялась, что и не станет известно...