Серия Полуночник-5: Восхождение Защитника (джен)

Уничтожение чаши Хаффлпафф прошло настолько гладко, насколько это было возможно. Гермиона, конечно, задавала вопрос за вопросом, желая знать всё о том, что они делают и что сделали, чтобы достичь финальных этапов. Гарри не мог не восхититься её настойчивостью, но всё же был благодарен Тонкс, когда та незаметно обездвижила Гермиону. Все они устали, их тела болели, а терпение было на исходе. На вопросы можно будет ответить и завтра, после того, как они хорошенько отоспятся.

А вот возвращение в Хогвартс прошло не слишком гладко. Их уже ждали профессор МакГонагалл и мадам Помфри, и они совсем не обрадовались их состоянию. Ушибленная спина Гарри была самой серьёзной из полученных ими ран, но всё же никто не смог выбраться из заброшенного приюта без какого-нибудь “сувенира”. Порезы и синяки были с лёгкостью залечены. А вот спина Гарри потребовала повышенного внимания. Помимо серьёзных синяков, он повредил позвоночник, из-за чего ему пришлось провести всю ночь в Больничном крыле полностью обездвиженным заклинанием, пока по его телу курсировали зелья.

Не стоило и говорить, что для Гарри эта ночь длилась очень долго. Поза, в которой его вынудили оставаться, была не слишком удобной, а любое сонное зелье помешало бы другим зельям, необходимым для исцеления. Всех же остальных напоили сонным зельем и уложили в кровати. Гарри подозревал, что мадам Помфри знала, что, не прими она столь решительные меры, они бы провели всю ночь рядом с ним.

Когда утро наконец наступило, с Гарри сняли обездвиживающее заклинание и немедленно дали пузырек Зелья для сна без сновидений. К его нескончаемому раздражению ему предстояло провести в Больничном крыле весь день. Глубоко внутри Гарри понимал, что мадам Помфри имела на это право. Он устал, его тело ныло, но в то же время ему отчаянно хотелось взяться за поиски следующего хоркрукса. Им нужно было… им нужно… ему нужно...

...поспать. Сон был слишком заманчивой идеей, чтобы отказываться от неё. Обо всём остальном он будет беспокоиться позже.

* * *

Гарри проснулся от звука перешептывающихся голосов, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Он неохотно потянулся к прикроватному столику за очками и надел их, медленно сев, чтобы посмотреть, кому принадлежат голоса. И совсем не удивился, увидев Сириуса, Ремуса и Тонкс. Удивительным же было то, что они явно о чём-то спорили с профессором МакГонагалл.

— Не то чтобы мы планировали, что прилетит феникс и просто умыкнёт нас оттуда! — возразил Сириус приглушённым голосом. — Мы поговорим с аврорами, хорошо? Если они имеют что-то против, то тогда мы поговорим со Скримджером. Он больше других понимает, насколько важно наше дело.

— Ты же знаешь, что мы не можем так поступить, Сириус, — тихо возразил Ремус. — Скримджер, может, и разрешил Гарри поступать по-своему, но я даже не сомневаюсь, что его распирает от любопытства. Он хочет точно знать, чем мы занимаемся, чтобы потом при случае либо заявить, что принимал в этом участие, либо и вовсе присвоить все заслуги себе.

Тонкс неверяще уставилась на Ремуса.

— Неужели ты на самом деле думаешь, что...

— Что Скримджер продаст Гарри, чтобы выставить себя и министерство героями? — перебил Ремус. — Тебе лучше поверить в это. Почему, как ты думаешь, сейчас всех настолько волнуют оборотни? Если общество волнуется о “проблеме оборотней”, то ему некогда критиковать министерство. Министерство в совершенстве овладело искусством подмены одной проблемы другой. Лучшее, что мы можем сделать для Гарри, это до последнего держать Скримджера подальше от наших дел.

— Ни один мальчик не должен находиться под таким давлением, — угрюмо произнесла профессор МакГонагалл.

— Это частная беседа или к вам можно присоединиться? — спросил Гарри, отбрасывая одеяло и медленно сползая к краю кровати. Его спина ещё немного ныла, но с ним бывало и похуже.

— Гарри! — вскричал Сириус, поспешно бросаясь к парню. — Ты что делаешь? Тебе ещё нельзя двигаться, хотя бы дай Поппи тебя осмотреть.

Гарри раздражённо закатил глаза, но позволил Сириусу уложить себя обратно в кровать. Они все осознавали опасность, которой были чреваты травмы спины, и только поэтому Гарри не стал ничего говорить Сириусу.

— Что я пропустил? — спросил он, когда его голова коснулась подушки.

— Нам удалось раздобыть несколько маггловских газет, — сказал Ремус, опускаясь рядом с Сириусом у кровати парня. — Насколько им стало известно, частичное обрушение приюта произошло по естественным причинам. Здание было крайне неустойчиво и до последних событий. Конечно, их мнение может измениться, если специалисты окажутся внутри и тщательнее исследуют место происшествия.

— К счастью, у Кингсли всё ещё остались друзья в высших кругах министерства, — добавила Тонкс, подходя и садясь в изножье гарриной кровати. — Парочка обливаторов, и магглы ничего не заподозрят.

— А Волдеморт? — спросил Гарри.

— Прошлой ночью Пожиратели Смерти атаковали Эдвинстоу, — ответил Сириус. — Погибших немного, но разрушения значительны. Нам повезло. Волдеморт, скорее всего, ещё несколько дней не будет знать, что приют пострадал.

Гарри вздохнул и устало потёр лоб.

— То есть у нас есть пара дней, чтобы отыскать и уничтожить оставшийся хоркрукс? — спросил он.

Сириус, Ремус и Тонкс переглянулись.

— Гарри, ты же знаешь, что это нереально, — осторожно сказал Ремус. — У нас ушло несколько месяцев, чтобы отыскать этот.

Появление мадам Помфри положило конец их разговору, но это, возможно, было и к лучшему. Гарри не понимал, как остальным удаваётся сохранять спокойствие. Новости были просто ужасными. К тому времени, как они отыщут следующий хоркрукс, Волдеморт уже поймёт, что они замыслили. Хоть Гарри и не хотелось этого признавать, ему нужна была помощь. Им нужен был кто-то из окружения Волдеморта, кто мог бы докладывать о его планах. Они потратили слишком много сил, чтобы вот так просто от всего отказаться.

* * *

Когда ты решительно настроен выполнить какое-то задание, то уделять внимание чему-то другому становится крайне сложно. Вот и Гарри обнаружил, что ему совершенно невозможно было сосредоточиться на занятиях и домашней работе. Вместо того, чтобы писать конспекты, Гарри просматривал результаты исследований. Вместо того, чтобы заучивать материал, он запоминал прошлое Волдеморта. Он чувствовал, что ответ на все их вопросы находится прямо у него под носом. Он просто не мог его отыскать.

Наступление ноября принесло с собой холода и снег. Как и говорила Тонкс, эксперты, обследовавшие приют, не обнаружили ничего необычного, заодно объявив, что разрушение остальной части здания является лишь вопросом времени. Маггловские власти пытались связаться с владельцем здания, но у Гарри было чувство, что это будет не так-то просто. Владелец был либо мертв, либо недостижим, потому что был занят планами по завоеванию мирового господства.

Нападений Пожирателей Смерти становилось всё больше и случались они всё чаще. Теперь редкостью было открыть “Ежедневный пророк” и не обнаружить там статью с новым списком погибших. Нескольких учеников забрали из школы, оставив остальных гадать, не станут ли они следующими. Хоть Гарри сильно не хотелось признавать это, но вынужденное закрытие Хогвартса было лишь вопросом времени. Все уже понимали, что школа является мишенью. Их спасало лишь то, что Волдеморт пока был слишком сосредоточен на создании хаоса в Лондоне.

Комнаты Мародёров пребывали в полнейшем беспорядке. К стенам были прикреплены куски пергамента, исписанные заметками на самые разнообразные темы. Например, сейчас Гарри смотрел на группу пометок о прошлом Волдеморта. Первым предметом, ставшим собственностью Волдеморта, был дневник, за ним последовало кольцо Гонтов. Медальон Слизерина и чаша Хаффлпафф были получены одновременно с убийством Хебзибар Смит. Кольцо, медальон и чаша должны были быть спрятаны в местах, имевших значение для Волдеморта до его окончания школы. Дневник, напротив, был передан человеку, не имевшему ни малейшего представления о том, насколько был важен этот предмет.

Конечно же, Волдеморт не планировал исчезнуть на тринадцать лет, а потому у него не было причин считать, что подобное предупреждение необходимо.

Из-за предательства Регулуса Блэка существовала большая вероятность, что Волдеморт не стал доверять своим Пожирателям Смерти другие хоркруксы. Вероятность предательства была слишком велика. А значит, это сужало их поиски до мест, которые Волдеморт никогда бы не забыл, а волшебный мир ни за что бы не заподозрил. Одним из таких мест, без сомнения, было поместье Риддлов, но стал бы Волдеморт прятать хоркрукс в этом большом доме, если другой хоркрукс был спрятан совсем неподалёку, в доме Гонтов?

Возможно, но маловероятно.

Хогвартс тоже едва ли мог стать местом хранения хоркрукса. Да, замок таил в себе множество секретов, но существовало и множество способов их обнаружить. Прятать что-то в месте, по которому каждый день бродит столько людей, слишком рискованно. Конечно, против этого говорило и то, что Хогвартс был твёрдо уверен, что единственным местом, в котором было сконцентрировано значительное количество Тёмной магии, была Тайная Комната, но её они уже обыскали.

Исключив два известных им места из периода до окончания школы, Гарри перевёл взгляд на список мест, выделенных ими после окончания Волдемортом Хогвартса и до Годриковой впадины. И он был очень коротким. Первой в списке значилась работа Волдеморта в магазине Борджина и Бэркса, но этот вариант казался столь же рискованным, как и поместье Риддлов или Хогвартс. Мистер Борджин продал бы что угодно, если бы ему предложили достойную цену, а уж реликвия хогвартских основателей, без сомнения, стоила немалых денег.

Звук открывающейся двери на короткое мгновение отвлёк Гарри, пока его не коснулись мягкие волны нервозности и беспокойства. Рон и Гермиона нашли его, да и не сказать, что он прятался. По беспорядку, который он развёл, было ясно, что он собирался провести в гостиной Комнат Мародёров много времени, поскольку, помимо прочего, это было единственное место, куда Гарри мог сбежать от взглядов всей школы.

— Сириус и Ремус ищут тебя, Гарри, — сказала Гермиона, опускаясь в кресло позади него, её школьная сумка, полная книг, с глухим стуком опустилась на пол. — Скримджер желает назначить ещё одну встречу.

Гарри не удержался и фыркнул. Другими словами, Скримджер хотел услышать хорошие новости, поскольку у него самого их не было. Министерство постепенно теряло позиции в борьбе с Волдемортом, и это было известно всем. Люди присоединялись к Волдеморту лишь для того, чтобы им сохранили жизнь, когда министерство падёт.

— Они знают, где меня найти, — пожав плечами, ответил Гарри. — Уверен, они намеренно тянут время, чтобы отложить решение этого вопроса как минимум до завтрашнего дня.

В воздухе повисло неуютное молчание, а Гарри вновь уставился на пергамент, прикреплённый к стене. ”Вот прямо сейчас… три… два… один…”

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь, Гарри? — нарушил молчание Рон. — Втроём с работой можно справиться быстрее, чем в одиночку.

Гарри покачал головой, делая шаг к завешанной кусочками пергамента стене.

— У нас заканчиваются идеи, где могут быть спрятаны оставшиеся хоркруксы, и каждая новая идея ещё менее реалистична, чем предыдущая, — сокрушённо признался он. — Ответ где-то здесь. Должен быть. Я просто не могу понять.

— Тогда, может, тебе стоить сделать перерыв, Гарри, — осторожно предложила Гермиона. — Ты проводишь слишком много времени, пялясь на эти заметки. Сириус и Ремус делают всё, что в их силах, чтобы собрать побольше информации. Профессор Шеклболт даже начал связываться со всеми, с кем возможно. Сложность в том, что нужно всё делать незаметно, иначе Волдеморт обо всём пронюхает.

Гарри вздохнул, устало потирая глаза.

— Знаю, — согласился он. — Просто мне противно ждать. Время сейчас не на нашей стороне.

— И поэтому ты решил пока посходить с ума? — спросил Рон, заслужив неодобрительный взгляд Гермионы. — Что? Если он и дальше продолжит пялиться в одну точку, то так всё и будет.

— Даже не сомневаюсь, — коротко ответила Гермиона, — но не нужно быть таким… э… грубым.

Рон пожал плечами, закатывая глаза.

— Ты ходишь вокруг да около, а я перехожу прямо к делу, — возразил он. — Так было всегда и, наверное, всегда будет.

Гермиона смерила Рона сердитым взглядом, а затем снова посмотрела на Гарри.

— Я лишь хотела сказать тебе, что все вокруг делают всё возможное, — твёрдо заявила она. — Если ты будешь так себя доводить, это никому не поможет, Гарри. Сделай перерыв. Сходи прогуляйся. Займись домашней работой. Сделай что-то, что не связано с Волдемортом. Члены Ордена наблюдают за приютом на предмет активности Пожирателей Смерти. Мы сразу узнаем, если что-то случится.

Гарри понял не особо скрытый намёк Гермионы. Он знал, что подруга беспокоилась из-за того, что будет, если он забросит свою домашнюю работу, и она была в этом не одинока. Все вокруг, казалось, взяли на себя ответственность сделать всё необходимое для того, чтобы Гарри завершил свой последний год обучения в Хогвартсе и стал целителем. Но они не догадывались, что его намерения в этом направлении были столь же тверды, как и у них. Вот только в данный момент Волдеморт был выше в списке его приоритетов.

— Я предпочитаю не зарывать голову в песок, Гермиона, — сухо ответил Гарри. — Без шпиона в рядах Волдеморта мы должны действовать как можно быстрее.

— Тогда давайте найдём шпиона, — предложила Гермиона.

Гарри потрясённо уставился на неё.

— Это не так уж просто, — заметил он. — Крайне сомневаюсь, что в “Ежедневном пророке” есть колонка, посвящённая вакансиям для шпионов.

Гермиона закатила глаза, скрещивая руки на груди.

— Я не это имела в виду, — фыркнула она. — Послушай, нам нужна информация изнутри. Кто лучше Пожирателей Смерти, которых Волдеморт предал, или их детей сгодится для этого? Им же нечего терять!

Гарри уставился на Гермиону долгим взглядом, а затем его глаза расширились. ”Неужели она о…”

— Ты имеешь в виду Малфоев? — осторожно уточнил он.

— Совсем рехнулась? — выпалил Рон. — Малфои ненавидят нас, и, вообще, они сейчас в Азкабане. Они ни за что не станут помогать кучке гриффиндорцев, а если и станут, то захотят в обмен что-то, чего мы им дать не сможем.

Гарри вынужден был признать, что Рон во многом прав.

— Они захотят вернуть себе свободу, — добавил он. — Скримджер никогда не согласится отпустить осуждённых Пожирателей Смерти, особенно посреди войны.

— Люциус Малфой — осужденный Пожиратель Смерти, — пояснила Гермиона. — Драко Малфоя же осудили лишь за использование Непростительного…

— ...на Гарри! — перебил её Рон.

Гермиона пронзила его сердитым взглядом.

— Я знаю, Рон, знаю! — огрызнулась она. — То, что он сделал, ужасно, но, учитывая то, что всплыло наружу…

— Малфой был эмоционально нестабилен, Гермиона, — со вздохом сказал Гарри. — Думаю, я знаю об этом лучше, чем кто-либо другой. Проблема в том, что Малфой сделал свой выбор, отказавшись от помощи, которую ему предлагали. Он решил напасть, и именно за это был отправлен в Азкабан.

— На два года, Гарри, — вновь возразила Гермиона. — Подумай об этом: его помощь в обмен на сокращение его срока на год. Если его информация поможет нам, разве это не будет стоить того?

— Если он поможет нам, — подчеркнул Рон, — и это очень большое “если”. Малфой ведь даже не был Пожирателем Смерти, что он нам может рассказать?

Гермиона пожала плечами.

— Мы этого не узнаем, пока не поговорим с ним, — просто ответила она.

Гарри вздохнул, сжав переносицу. Ему совершенно не хотелось вновь встречаться с Драко Малфоем, но он вынужден был признать, что в словах Гермионы имелось здравое зерно. Если кто-то мог помочь им, то какое право он имел отказываться от этого лишь потому, что этот человек ему не нравится? Победа в этой войне была куда важнее детских обид.

— Я поговорю об этом с Сириусом и Ремусом, — наконец решил Гарри. — Если они согласятся, то мы организуем встречу со Скримджером. Прежде чем что-то предпринять, нам надо будет получить его одобрение.

— Хорошо, — кивнула Гермиона, поднимаясь на ноги. — А теперь иди прогуляйся, а мы пока просмотрим твои записи.

Гарри застонал, когда Гермиона схватила его за руку и потащила к двери. Порой подруга вела себя совершенно бесцеремонно.

— Да, мамочка, — буркнул он, заслужив усмешку от Рона и сердитый взгляд от Гермионы. К счастью для него, Гермиона не стала уточнять, сколько конкретно должна была длиться его прогулка. Небольшой вылазки на свежий воздух будет вполне достаточно, чтобы осчастливить её.

До отбоя оставался ещё час, и народу в коридорах было много. Группы студентов моментально расступались перед Гарри и начинали громко перешёптываться, не оставляя ни тени сомнения в том, кто был предметом их обсуждения. Гарри подавил раздражённый стон и двинулся дальше. По этой части хогвартской жизни он никогда скучать не будет. Сколько бы Гарри ни старался держаться в тени, остальная часть школы была решительно настроена держать его в поле своего внимания. Они предпочитали видеть в Гарри героя, а не подростка.

Помимо прочего ему было трудно игнорировать обилие эмоций, перекатывающихся от стены к стене. Зависть и ненависть сражались с восхищением и желанием. Гарри сложно было разобрать, кто недолюбливал его, а кто жаждал, потому как каждая группка людей источала широкий диапазон эмоций. Однако одно ему было ясно. Чувства Джинни Уизли к нему совершенно не изменились.

— Гарри!

Гарри вздохнул. ”Не может быть, чтобы это было совпадением”. Обернувшись, Гарри тут же натянул на лицо дружелюбную улыбку. Неважно, как сильно он страшился этого разговора. Джинни была младшей сестрой Рона и членом его названной семьи.

— Привет, Джинни, — тихо произнёс Гарри.

Джинни приблизилась к нему с широкой улыбкой на лице. Её длинные рыжие волосы были забраны назад, лишь несколько прядок обрамляли лицо. Было очевидно, что она шла из библиотеки, где провела не один час.

— Как ты? — жизнерадостно спросила Джинни. — Что-то в последнее время тебя не особо видно.

— Я был занят, — честно ответил Гарри. Это было преуменьшением, и он знал, что Джинни это известно. Всё семейство Уизли было в курсе того, что Гарри работал над чем-то важным, касающимся войны. Им просто не было известно, что конкретно это было.

Джинни кивнула, а затем нервно оглянулась по сторонам.

— Эм… ты не против, если я пройдусь с тобой? — тихо спросила она. — Я бы хотела с тобой кое о чём поговорить.

”Только этого мне сегодня не хватало”.

— Э… конечно, — неловко согласился Гарри, после чего повернулся и продолжил шагать дальше теперь уже вместе с Джинни. От неё исходили волны нервозности, заглушая лёгкое нетерпение, которое Гарри не мог не заметить. Именно в такие моменты Гарри по-настоящему ненавидел свою эмпатию. Он знал, что ему придётся разбить Джинни сердце и что он почувствует каждое мгновение этого.

— Мы давно друг друга знаем, Гарри, — издалека начала Джинни. — Должна признать, что когда я была младше, меня влекло всё, что было связано с именем Мальчика-который-выжил, но с тех я успела по-настоящему узнать тебя. Ты не какой-то там неприкасаемый герой. Ты нормальный парень, который делает всё, что в его силах, чтобы сделать этот мир лучше.

Гарри едва не вздрогнул, когда они завернули за угол и прошли мимо группки девушек из Рейвенкло, громко хихикавших меж собой. ”Спасибо, Гермиона, что предложила мне прогуляться именно в тот момент, когда большая часть женского населения школы бродит по коридорам”.

Когда девочки оказались на достаточном расстоянии, Джинни кашлянула, прочищая горло.

— Так вот, как я говорила, — продолжила она, — я знаю, что другие хотели большего, чем просто дружбу…

— Джинни...

— Позволь мне закончить, — быстро перебила она. — Ты нравился Чо, Гарри. Она не скрывала, что хотела большего. Я понимаю, что отношения — это, наверное, меньшее, что сейчас тебя волнует. Я лишь хочу сказать, что если тебе когда-нибудь будет нужен кто-то, с кем можно поговорить или просто побыть вместе, то я всегда в твоём распоряжении. Я бы хотела быть не просто друзьями, но я не стану на тебя давить, Гарри. Это лишь прибавит тебе стресса, которого тебе и так сейчас хватает.

Гарри замутило. Джинни не предлагала ему ничего, кроме дружбы с надеждой на нечто большее в будущем. Но проблема заключалась в том, что если он примет её предложение, то тем самым даст понять, что это большее всё же возможно. А если отвергнет, то рискует потерять дружбу Джинни. И хотя Гарри совсем не хотелось терять друга в её лице, он знал, что, откладывая правду на потом, он лишь причинит ей большую боль.

Остановившись, он повернулся к Джинни, потирая шею.

— Я хочу быть твоим другом, Джинни, — честно сказал он, — но это всё, что между нами может быть. Твоя семья мне как родная. Твои братья стали братьями мне, а ты всегда была мне словно младшей сестрой. Я не смогу посмотреть на тебя иначе.

Джинни уставилась на него умоляющим взглядом.

— А ты не можешь просто попробовать? — тихо спросила она.

Гарри вздохнул и отвернулся. Он мог бы попробовать, но это бы ничего не изменило. Он не мог ничего изменить. Чо доказала ему, что любые отношения глубже простой дружбы были невозможны. Он не мог позволить себе настолько терять контроль.

— Я лишь разобью тебе сердце, Джинни, — ответил Гарри, наконец посмотрев ей в глаза. — Есть вещи, которые ты обо мне не знаешь, секреты, которые сделают невозможной нормальную жизнь. Ты же заслуживаешь жить счастливой и нормальной жизнью.

Глаза Джинни наполнились слезами прежде, чем она успела отвернуться. Гарри слышал, как она сделала несколько судорожных вздохов, собираясь с силами, чтобы вновь повернуться к нему. От неё исходили столь сильные волны разочарования и жалости, что Гарри испытал желание отступить на шаг назад.

— Я понимаю, Гарри, — твёрдо произнесла Джинни. — Пусть я не согласна с тобой, но я не стану мешать тебе. Надеюсь, что однажды ты поймёшь, что заслуживаешь нормальной жизни, как и все мы.

Не дожидаясь ответа, Джинни развернулась и направилась прочь. Гарри мог лишь отпустить её, отступив на несколько шагов назад и прислонившись к холодной каменной стене. И почему жизнь всегда должна становиться ещё сложнее, когда она и так далеко не проста? Он не хотел, чтобы Джинни его жалела. Он хотел, чтобы она двигалась дальше и жила жизнью, которую он ей дать не мог. ”Гермиону ждёт большое горе: я больше никогда не буду её слушать”.

Раздражённо вздохнув, Гарри развернулся и направился обратно в сторону Комнат Мародёров. Внезапно разгадывание тайны оставшихся хоркруксов показалось ему не таким уж и утомительным занятием. Изучать информацию было куда проще, чем общаться с людьми и их эмоциями.