Серия Полуночник-5: Восхождение Защитника (джен)

Гарри Джеймс Поттер был раздражён — вполне обычная эмоция для того, кому почти исполнилось семнадцать. Но причиной такого состояния было совсем не то, что раздражает большинство подростков в этом возрасте — беспокойство о друзьях, свиданиях и заданной на лето домашней работе. Нет, в данный момент Гарри обследовал свой дом вместе с опекунами, и их постоянные пререкания уже порядком ему надоели. Да и вообще, “нормальность” — не то слово, которым можно было бы охарактеризовать жизнь Гарри Поттера. Последние шесть лет были какими угодно, но только не нормальными, однако их Гарри не променял бы ни на какие сокровища мира.

За это время он узнал, что магия существует на самом деле, а сам он волшебник, которого уже зачислили в школу чародейства и волшебства Хогвартс. В добавок к этому шокирующему открытию Гарри узнал, что является Мальчиком-который-выжил — единственным человеком, который пережил Авада Кедавру — проклятье, что должно было незамедлительно убить его, — и случилось это, когда ему был всего один год от роду. Его родители умерли той хэллоуинской ночью, оставив его сиротой, и он был отправлен жить к своим родственникам, тёте и дяде, не имеющим никаких магических способностей — магглам, как называли таких в магической среде.

Нельзя сказать, что идея эта оказалась хорошей. Жизнь с Дурслями никогда не была лёгкой, но других вариантов у Гарри не было... казалось бы. Однажды дядя Вернон зашёл слишком далеко и выместил на нём свой гнев... на глазах у свидетеля. Сириус Блэк, бежавший из Азкабана, куда его посадили по ошибке якобы за служение Тёмному Лорду Волдеморту, стал очевидцем “очаровательного” поведения Вернона, находясь в своей анимагической форме. Не раздумывая ни секунды, Сириус забрал Гарри от Дурслей и спрятал в Лондоне, скрыв от маггловских и магических властей. Только спустя несколько дней он отдал Гарри персоналу Хогвартса. Там парень познакомился с Ремусом Люпиным.

Весь тот школьный год Гарри разрывался между тем, во что ему верить: в истории о Сириусе Блэке или в дружелюбную собаку, которую он приютил у себя дома. Не помогло и открытие того, что его временный опекун оказался оборотнем. Из-за болезни Ремусу было запрещено усыновлять Гарри, но сейчас парень был крайне рад тому, как всё в итоге разрешилось. Настоящий преступник был найден — им оказался Питер Петтигрю, который всё это время жил в качестве питомца у гарриного лучшего друга, Рона Уизли. После слушания, весьма бессмысленного, надо сказать, Сириуса объявили невиновным и позволили взять опеку над Гарри, а Ремус стал его вторым опекуном.

Так спустя много лет Гарри наконец-то обрёл семью.

К сожалению, его счастью не суждено было продлиться долго. В новом учебном году Гарри вынудили участвовать в Турнире Трёх Волшебников в качестве четвёртого чемпиона. Он был на три года младше остальных чемпионов и чуть не довёл себя до больничного крыла, пытаясь соревноваться с ними на равных. В дополнение к Турниру Гарри стали беспокоить ещё и магические всплески, случавшиеся без всякого предупреждения. Единственным, что помогло ему тогда сохранить рассудок, стало подавляющее магию ожерелье, которое дал ему профессор Альбус Дамблдор... но это было до того, как Гарри и Седрика Диггори похитили из Хогвартса во время третьего испытания и перенесли на кладбище.

Именно там Седрик погиб, Волдеморт вернул себе телесную форму, а Гарри чуть не расстался с жизнью от ран, полученных во время тяжёлой битвы. Его тело едва выдержало напряжённую дуэль, три болезненных магических выброса и встречу с несколькими людьми, убитыми Волдемортом (включая и его родителей). Эти события послужили началом второй войны, а также долгой битвы за гаррино выздоровление.

На пятом курсе Хогвартса одна головная боль сменяла другую. В дополнение к так и недолеченным ранам Министерство решило, что Волдеморт в действительности не возрождался, а те, кто считает иначе, не в своём уме. В Хогвартс отправили преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, который должен был донести эту позицию до учеников, хотя после нападения Пожирателей Смерти на Хогвартс-экспресс это было довольно проблематично. Долорес Амбридж, новый преподаватель, поставила себе цель превратить жизнь Гарри в ад и добилась бы успеха, если бы Сириус и Ремус не помешали ей. Её сняли с должности, преподавателем стал Сириус, но на этом проблемы не закончились.

Через шрам в виде молнии, оставленный отрикошетившим смертельным проклятьем Волдеморта, Гарри начал видеть видения и сны о Тёмном Лорде. Некоторые из них посылались ему намерено, потому что Волдеморт хотел, чтобы Гарри забрал пророчество из Департамента Тайн в Министерстве. Пророчество это было произнесено ещё до рождения парня и касалось их обоих. Узнав об этом, Гарри начал усердно изучать Окклюменцию, чтобы уметь защищать свой разум от Волдеморта, но эта затея оказалась не настолько успешной, как все рассчитывали.

Как-то вечером, окончательно отчаявшись, Пожиратели Смерти умудрились проникнуть в Хогвартс и похитить Гарри. Уже в Министерстве Магии парню пришлось сражаться за свою жизнь с приспешниками Волдеморта и им самим, в чём ему очень помог Орден Феникса Дамблдора. Ранений было не избежать, но никто не ожидал, что Ремуса поразит серебряный яд, а Гарри чуть не погибнет. Волдеморт вновь потерпел поражение, но это не помешало ему нанести последний удар.

Гарри очнулся в больничном крыле один и тут же предположил худшее, чему помог голос в его голове, поразительно похожий на голос его отца. Он был настолько убит горем, что поверил в смерть Ремуса и в то, что Сириуса ждала та же участь, останься он с ним. Той ночью Гарри сбежал из волшебного мира с помощью феникса Дамблдора, готовясь прятаться как можно дольше, но Тёмный Лорд не славился терпением. Прошёл лишь месяц, и Волдеморт начал нападать на маггловские городки, вынудив Гарри отреагировать и попасться в подготовленную ловушку.

В течение трёх дней он находился в плену у Волдеморта, большую часть которого пробыл без сознания. Гарри сумел сбежать и вернуться домой, где узнал правду о состоянии Ремуса. Он даже сумел помочь его выздоровлению, благодаря появившимся у него уникальным способностям. По какой-то странной причине гаррины магические вспышки трансформировались в эмпатию и естественную способность исцелять прикосновением. Чтобы взять оба этих дара под контроль, потребовались время и терпение, но теперь Гарри и представить не мог своей жизни без них.

Прошедший учебный год в Хогвартсе определённо был странным для Гарри. В дополнение к тому, что ему нужно было приспособиться к своим новым способностям, Гарри пришлось скрывать ещё и свою связь с замком. По какой-то причине Хогвартс выбрал его, чтобы помогать своим студентам. Было крайне трудно держать всё это в секрете, но ему очень помогло то, что все были слишком зациклены на том, чтобы подружиться с Избранным, и не задавали слишком много вопросов... даже Министерство. Новый министр, Руфус Скримджер, занял другую позицию в отношении Гарри, чем предыдущий министр, Корнелиус Фадж, но тот успел уже нанести достаточно вреда. В результате Гарри не хотел иметь с Министерством ничего общего.

За прошедший год Гарри многое узнал и о самом Волдеморте. Он узнал о его прошлом и том, на что тот пошёл, чтобы избежать смерти. Волдеморт разделил свою душу на части, убивая людей, и спрятал их в ценных предметах. До окончания первой войны было создано шесть хоркруксов. Гарри уничтожил один из них (дневник) на втором курсе, а Дамблдор уничтожил другой (кольцо, принадлежавшее деду Волдеморта) в начале учебного года. А значит, осталось ещё четыре хоркрукса, которые нужно было найти и уничтожить.

Время шло, и причин для головной боли становилось лишь больше. Рон не раз подводил их дружбу к краю пропасти. Из-за его нервозности и неуверенности было почти нереально провести квиддичную тренировку, не испытав при этом желания заклясть его. Больше всего от Рона доставалось Джинни и Гермионе, из-за чего отношения между ним и Гарри тоже стали напряжёнными. Конечно же, Рон и не замечал ничего, всё время отдавая своей девушке, Лаванде Браун. Рону потребовалось так много времени, чтобы понять, какой эффект его действия оказывали на других людей и особенно на его друзей, что их дружба до сих пор не вернулась в прежнее русло.

Ещё одним человеком, с которым произошли радикальные перемены, был Драко Малфой. Сначала он представлял собой лишь высокомерного хулигана. Но после того как его отца отправили в Азкабан за принадлежность к Пожирателям Смерти, Драко отдалился от всех, погрузившись в море негативных эмоций... пока не потерял над ними контроль и не попытался наложить на Гарри Круциатус, что привело к его исключению из Хогвартса и двум годам в том же Азкабане. Гарри предполагал, что Волдеморт поручил ему некое задание, но так и не узнал, в чём оно заключалось. Ему было известно лишь то, что Снейп пытался “помочь” Драко, но потерпел неудачу.

Профессор Снейп был ещё одной больной темой для Гарри. Спустя столько лет его постоянных насмешек, Гарри вдруг узнал, что именно он, Снейп, в своё время подслушал пророчество о Волдеморте и ребёнке, который должен был родиться в конце июля. Именно Снейп рассказал Волдеморту об услышанном, что положило начало нездоровому стремлению того избавиться от ребёнка, обладавшего силой уничтожить его. Это из-за Снейпа родителей Гарри убили. Из-за Снейпа у Гарри не было нормального детства. Из-за Снейпа Гарри никогда не сможет жить нормальной жизнью, покуда Волдеморт не будет повержен.

Та ночь, когда Гарри узнал правду о Снейпе, стала самой длинной в его жизни. Тогда он покинул Хогвартс вместе с профессором Дамблдором, чтобы найти один из хоркруксов. Они столкнулись с несущими проклятья стенами, смертельным ядом и инфери, и даже после возвращения в Хогсмид были вынуждены сразиться с Пожирателями Смерти. Первым пал Дамблдор. Ослабленный ядом, он сделал всё, что смог, и даже больше. Когда Фоукс унёс Дамблдора в больничное крыло, Гарри продолжил сражаться уже с помощью Хогвартса, пока не подоспело подкрепление в виде членов Ордена Дамблдора, а также Общества Защиты — группы, изучавшей Защиту под гарриным руководством.

В конце концов они одержали победу над Пожирателями Смерти, прибыли авроры, забрав выживших преступников, но вред уже был нанесён. Билл и Ремус были ранены жестоким оборотнем по имени Фенрир Грейбэк, прежде чем Гарри и Сириус успели вмешаться. Именно тогда Гарри пришлось принять трудное решение. Он убил — убил человека, чтобы не дать тому убить других. Никто не стал бы горевать по Фенриру Грейбэку — психу, убивавшему детей. Но Гарри не стало от этого проще принять сделанное своими руками.

Когда сражение закончилось, оказалось, что не существует противоядия от яда, принятого профессором Дамблдором. Гарри мог лишь стоять в стороне и смотреть, как человек, которого он полюбил, словно родного дедушку, умирает. Потеря директора Хогвартса оказала влияние на весь волшебный мир и особенно на Гарри, после того как он понял, что хоркрукс, за который Дамблдор отдал свою жизнь, был подделкой, подкинутой покойным братом Сириуса, Регулусом. Им по-прежнему нужно было уничтожить ещё четыре хоркрукса, и теперь Гарри должен был сделать это без руководства Дамблдора. Чтобы избежать неудачи, Гарри сделал то, о чём раньше и помыслить не мог.

Он заключил соглашение с министром магии.

Гарри должен был сосредоточиться на Волдеморте, в то время как Министерство обязалось заняться Пожирателями Смерти. Вот уже второй раз Гарри проводил лето в Хогвартсе со своими опекунами и “личными телохранителями”, назначенными министерством. По крайней мере, так их называли официально. Нимфадора Тонкс была частью семьи Блэков и почётной тётей Гарри. Она и Кингсли Шеклболт были членами Ордена Феникса и, несомненно, единственными аврорами, которым доверял Гарри. Другие члены Ордена навещали их, но немногие из них точно знали, что происходит в Хогвартсе. Они знали лишь, что Гарри, Сириус и Ремус искали способ уничтожить Волдеморта, но детали процесса намерено опускались для их же безопасности. Сейчас меньше всего Гарри было нужно, чтобы Волдеморт узнал об их планах.

В данный момент Гарри, Сириус и Ремус обыскивали дом Блэков, расположенный на площади Гриммо, 12, в надежде на то, что именно здесь Регелус спрятал медальон Слизерина. Последние три дня прошли крайне эмоционально, отчего Гарри и был сейчас раздражён. Сириус и Ремус создали наушники, зачарованные так, чтобы все, кто носил их, могли поддерживать контакт. Это позволяло им разговаривать друг с другом, находясь даже в разных концах дома.

К сожалению, это означало ещё и то, что все, кто носил наушники, могли слышать абсолютно всё, что говорили остальные. И вот уже в шестой раз за три дня Сириус и Ремус развязали спор совершенно на пустом месте. Всё началось с простого вопроса, который был воспринят неправильно и в результате перерос в спор. Гарри бы снял наушник, но на устройстве также лежало заклинание, моментально уведомлявшее остальных о разрыве контакта. Таким образом Сириус всегда знал, что Гарри находится в зоне его досягаемости.

Бесконечное помешательство Сириуса на его защите было одной из немногих постоянных величин последних лет. Гарри мирился с этим в тринадцать, но теперь, когда ему было почти семнадцать, он разрывался между пониманием того, что Сириуса не изменить, и желанием взвыть. Гарри уже не был маленьким мальчиком, но он очень сомневался в том, что Сириус это понимал. Его крёстный не осознавал, как сильно изменился Гарри за последние несколько недель. Он не понимал, что смерть Дамблдора вынудила Гарри быстро повзрослеть и принять то, что нужно было сделать. Нужно было уничтожить хоркруксы и победить Волдеморта раз и навсегда... как бы опасно это ни было.

— Клянусь, Лунатик, если ты не перестанешь...

— Хватит! — потеряв терпение, воскликнул Гарри, поправляя на себе лёгкую куртку. — Если вы двое не способны вести себя соответственно своему возрасту, то, возможно, вам стоит вернуться в Хогвартс, пока я буду искать медальон в одиночку! — Сжав переносицу, Гарри заставил себя чуть успокоиться, после чего продолжил: — Слушайте, я знаю, что эта затея начинает казаться безнадежной, но, если у вас нет других идей, нам нужно сосредоточиться на поисках, договорились?

— Ты прав, Гарри, — со вздохом произнёс Ремус. — Простите меня. Я не хотел докучать тебе, Сириус. Я лишь подумал, что если мы будем знать о Регулусе чуть больше, то сможем лучше представить, куда он мог спрятать медальон.

— И вы меня простите, — тихо произнёс Сириус. — Я просто больше ничего не знаю. Мои родители не подпускали меня к Регулусу после того, как меня распределили в Гриффиндор. Они, похоже, боялись, что я отравлю его разум антислизеринскими идеями.

— Нам стоит принять в расчёт и состояние его разума, — предложил Гарри. — Под угрозой опасности люди ведут себя иначе, нежели обычно, когда они спокойны. Мы можем лишь продолжать искать.

Три часа спустя Гарри хотелось удариться головой обо что-нибудь твёрдое. Поиски одного медальона не должны были быть настолько сложны. Сириус и Ремус в очередной раз обыскивали комнаты наверху, а Гарри вновь занялся первым этажом. Они обнаружили множество потайных мест, но ни в одном из них медальона не было. Каждый укромный уголок и трещинка были обысканы. Складывалось впечатление, что в доме было нечто, мешавшее им найти его.

Гарри подозрительно прищурился, оглядываясь вокруг. На площади Гриммо было лишь одно живое существо, которое могло сотворить подобное.

— Кричер? — осторожно окликнул Гарри.

Домашний эльф семейства Блэков был, несомненно, созданием уникальным. Он являлся, наверное, самым старым эльфом, что доводилось видеть Гарри, и был полностью предан семье Блэков и чистокровным идеалам, которые поддерживало большинство её членов. Идеалам Волдеморта. Кричер ненавидел Сириуса и терпел Гарри лишь потому, что парень выразил интерес к матери крёстного. Для Кричера миссис Блэк была идеальной хозяйкой. Её верования были его верованиями. И раз Регулус был её идеальным сыном, то, возможно, Кричер был готов на всё, о чём бы не попросил его Регулус.

С громким треском Кричер появился перед Гарри.

— Молодой Хозяин звать Кричера, — произнёс Кричер низким, похожим на рык голосом, который был знаком Гарри ой как хорошо. — Кричер помогать молодому Хозяину в поисках?

Гарри улыбнулся.

— Именно поэтому я тебя и позвал, Кричер, — ровным голосом произнёс он. — Регулус до своей смерти когда-нибудь просил тебя спрятать золотой медальон?

Кричер сделал медленный осторожный шажок назад.

— Кричер защищать сокровища Хозяина, — подозрительным голосом сказал он. — Кричер следовать приказам Хозяина.

Гарри сжал переносицу. Ему совсем не хотелось спорить с домашним эльфом о морали в вопросах, касающихся “сокровищ” мёртвого человека.

— Кричер, Регулус мертв, — как можно терпеливее произнёс он. — Нам нужен этот медальон. Я не хочу что-либо приказывать тебе, но мне придётся так поступить, если ты откажешься сам его отдать.

Кричер внезапно занервничал, отступая ещё на шаг назад.

— Молодой Хозяин хотеть уничтожить сокровище Хозяина, — сказал он. — Кричер защищать...

— Ты хочешь, чтобы я позвал сюда Сириуса? — перебил его Гарри. — Могу тебе гарантировать, что он не будет так терпелив, как я. Принеси мне медальон, Кричер.

Эльф помедлил мгновение, а затем исчез с громким треском. Гарри раздражённо застонал и повалился в ближайшее кресло. Поиски одного несчастного медальона никак не должны были быть настолько сложны.

— Где ты, малыш? — спросил Сириус через наушник.

Гарри оглянулся вокруг и вздохнул. Он был в маленькой, тускло освещённой комнатушке с мрачной мебелью, что было характерно для большинства комнат в этом доме.

— Я в комнате рядом с библиотекой, — устало ответил Гарри. — Похожа на кабинет... в общем-то, она похожа на большинство комнат в этом крыле.

— То же самое можно сказать обо всех комнатах в этом доме, — сухо произнёс Ремус. — Мы уже идём, Гарри. Не забудь надеть перчатки, прежде чем касаться его. Мы не представляем, какие на нём могут быть заклинания.

Гарри проглотил саркастичное замечание, напомнив себе, что Ремус просто беспокоится. Да и именно Гарри первым предложил все эти меры предосторожности. Дамблдор пожертвовал рукой, когда забирал кольцо Гонта, а после отдал жизнь, чтобы заполучить фальшивый медальон. Гарри не собирался и дальше рисковать оставшимися членами своей семьи. Теперь они соблюдали меры предосторожности. Ничего нельзя было касаться без защитных перчаток. Нельзя было накладывать никаких заклинаний, предварительно не защитив себя несколькими защитными чарами. Ничего нельзя было принимать внутрь, не имея под рукой противоядия. Конечно, так у них уходило больше времени, но уж лучше так, чем иначе.

Громкий треск вырвал Гарри из задумчивости. Перед ним появился Кричер, стиснувший руки вместе, словно держал нечто очень ценное. Гарри медленно поднялся на ноги и приблизился к пожилому эльфу, на ходу надевая защитные перчатки. Кричер уставился на Гарри угрюмым взглядом, в то время как парень опустился на колени и протянул к нему руку, чтобы забрать медальон. От Кричера исходили волны нерешительности и страха, а взгляд переместился на руки.

На мгновение Гарри показалось, что Кричер не отдаст ему медальон. Да и с чего бы ему было это делать? Пусть он и называл Гарри “молодым Хозяином”, парень не принадлежал к семье Блэков по крови. Эльф вовсе не был обязан слушаться его. Единственным, кто действительно мог приказывать Кричеру, был Сириус, и эльф знал об этом. Возможно, именно поэтому он и подчинялся Гарри. Он знал, что тем самым досаждает Сириусу.

Пусть с неохотой, но Кричер всё же протянул медальон, наблюдая, как пальцы Гарри смыкаются на нём. На короткое мгновение их взгляды встретились, и Кричер с треском испарился, оставив парня одного. Гарри не нужно было осматривать медальон, чтобы понять, что это действительно был хоркрукс. Он уже чувствовал исходящую от него пульсацию, означавшую, что на медальон было наложено по крайней мере несколько тёмных заклинаний. Тёмная магия сейчас сражалась с защитной магией надетых на него перчаток.

До Гарри донёсся звук торопливых шагов, но он даже не пошевелился, всё крепче сжимая медальон. Ему до чертиков было страшно думать, что все эти годы эта штуковина была так близко к ним. Этот дом был штаб-квартирой Ордена Феникса в течение трёх лет, но никто из них даже не догадывался об этом, да ни у кого даже мысль не мелькнула поискать здесь. Все поиски были сосредоточены на местах, в которых Волдеморт мог бы спрятать хоркруксы, но теперь было очевидно, что им нужно было принимать в расчёт куда больше. Волдеморт уже отдавал свои хоркруксы на хранение Пожирателям смерти. Люциусу Малфою был отдан дневник, а Регулусу — медальон. Это означало, что ещё два хоркрукса, скорее всего, также были отданы на хранение двум другим Пожирателям.

”Двум верным Пожирателям. Это должно слегка сузить круг поисков”.

Шаги резко оборвались в дверях. Гарри медленно оглянулся через плечо и увидел обеспокоенные лица Сириуса и Ремуса. У них обоих под глазами залегли тени, да и в целом они выглядели так, словно им бы не помешал отпуск. Короткие волосы Сириуса были растрёпаны, а на лице проглядывала щетина, что обычно было показателем того, что крёстный был слишком чем-то обеспокоен, чтобы обращать внимание на свою внешность. Русые же волосы Ремуса, казалось, проигрывали битву с сединой, ставшей следствием его обращения в оборотня. По нему также заметно читались признаки недавнего полнолуния, хотя Ремус и настаивал, что с ним всё было в порядке. “Проблема оборотня” относилась к разряду тех тем, о которых все знали, но о которых никто не говорил.

— Гарри? — осторожно позвал Ремус, приблизившись к нему и опустившись на колени рядом. — Что-то не так?

Гарри закрыл глаза и покачал головой.

— Просто это несколько ошеломляет, — тихо ответил он, свесив голову.

Сириус и Ремус обменялись обеспокоенными взглядами, помогая ему подняться на ноги. Из-за решительного настроя Гарри найти и уничтожить хоркруксы они ещё много чего не успели обсудить за последние несколько недель. Парню было просто необходимо занять себя по уши чем-то, чтобы не думать обо всём том, о чём он должен был подумать. Он не думал о смерти Фенрира Грейбэка, не утруждал себя мыслями о последствиях той ночи, не прислушивался к тем слухам, что распространялись о нем по всему волшебному сообществу, — он не задумывался ни о чем, кроме хоркруксов и Волдеморта, в том числе и о своём образовании. Просто так ему было проще.

— Пойдём, малыш, — мягко сказал Сириус, уводя Гарри из комнаты. — Давай уничтожим эту штуку, а затем можно будет наконец-то заслуженно отдохнуть. Ты же знаешь, как Лунатик начинает вести себя, если засиживается допоздна. Старичкам вроде него нужно как можно больше сна.

Ремус раздражённо вздохнул, выходя из комнаты следом за ними.

— Мы одного возраста, Сириус, — сухо произнёс он. — Ты хоть понимаешь, что только что назвал себя старым?

Сириус закатил глаза, обхватывая Гарри за плечи.

— Пусть пока пошутит, — шепнул он Гарри. — Но рано или поздно нам придётся помочь ему осознать суровую реальность.

Гарри уставился на Сириуса, приподняв бровь, но промолчал. Тема возраста не раз поднималась за последние годы и служила лёгким способом развязать шуточную войну для поднятия настроения. В обычных обстоятельствах Гарри бы, возможно, обрадовался возможности посмеяться и сосредоточить свои мысли на чём-то, кроме войны. Но то было раньше, до того как на Гарри легла ответственность за поиски хоркруксов.

Трое волшебников молча спустились в подвал. Было опасно пытаться уничтожить хоркрукс в доме Блэков, но выбора особого не было. Гарри отказался делать это в Хогвартсе, а в других местах это было слишком рискованно. На дом 12 на площади Гримо было наложено достаточно защитных чар, чтобы помешать посторонним почуять хоть каплю магии внутри. Было крайне важно не дать Волдеморту понять, что его хоркруксы в опасности, пока все они, кроме одного, не будут уничтожены. Нагайна всегда была рядом с Волдемортом, так что с ней им придётся разбираться уже после того, как они нанесут удар по самому Тёмному Лорду.

Подвал был местом крайне тёмным и влажным. Первым достал палочку Ремус, наколдовавший уже зажженные свечи. Их мерцающего света было достаточно, чтобы можно было заняться приготовлениями. Сириус тут же принялся накладывать щиты и защитные заклинания на помещение. Ремус же наколдовал хрустальную чащу, поместив её на каменный столб в центре подвала. Гарри опустил медальон в чашу, а затем отошёл назад, достав из карманов три флакона с разноцветными зельями.

Они придумали три различных способа уничтожить хоркрукс, надеясь, что хоть один из них приведёт к положительному результату. Комбинация зелий, предположительно, должна была разъесть медальон, а затем уничтожить часть души Волдеморта, спрятанную внутри. На случай, если это не поможет, Сириус и Ремус подобрали несколько сложных заклинаний, которые должны были расколоть медальон и поймать душу, что дало бы им достаточно времени, чтобы воспользоваться подходящим заклинанием для её уничтожения. Если и это не сработает, то они всегда могли применить силовой подход.

— Ты точно готов, Гарри? — мягко спросил Ремус. — Мы могли бы прерваться на пару часов и заняться этим после того, как отдохнём и что-нибудь поедим.

Гарри медленно перевёл взгляд на Ремуса и заметил, что Сириус перестал накладывать заклинания и внимательно следит за их разговором. Он знал, что они просто беспокоились, и потому подавил зарождающуюся волну раздражения. Да, он устал, но даже и помыслить не мог о том, чтобы “прерваться” сейчас.

— Я в порядке, Ремус, — ровным голосом ответил Гарри. — Если вам нужен перерыв, то пожалуйста. Я и сам могу закончить здесь.

Сириус и Ремус обменялись обеспокоенными взглядами.

— Мы тебя не оставим, Гарри, — непреклонно ответил Сириус. — Думаю, Лунатик просто хочет убедиться, что все мы будем способны вовремя отреагировать, если что-то пойдёт не так. Если ты хочешь сделать это сейчас, то так мы и поступим. Но после ты всё-таки послушаешься нас и Поппи, договорились?

Гарри нехотя кивнул. Ему это не нравилось, но он знал, что лучше не спорить. Краем глаза Гарри заметил, что Сириус наложил ещё несколько заклинаний, а затем направился к нему. Что ж, защита была установлена. Теперь ничто не могло бы покинуть пределы подвала. Взгляд Гарри переместился на хрустальную чашу, и он глубоко вздохнул.

— Давайте покончим с этим, — сказал он в большей степени для себя, откупоривая флакон с синим зельем.

Сириус и Ремус подняли палочки на изготовку, когда Гарри шагнул вперёд и осторожно вылил зелье в чашу. С минуту ничего не происходило. Медальон просто продолжал лежать на дне чаши под слоем синей жидкости. Сириус и Ремус шагнули вперёд, не сводя палочек с медальона. Гарри знал, что они были готовы перейти ко второму варианту, и уже собрался было достать собственную палочку, когда медальон вдруг начал деформироваться.

— Давай, Гарри, — быстро подсказал Ремус.

Гарри быстро откупорил флакон с зелёным зельем и тоже вылил его в чашу. Зелёная жидкость стекла в голубую, и их смесь приобрела белый цвет. Гарри тут же откупорил последний флакон с прозрачным зельем и осторожно вылил его в чашу. Цвет тут же начал меняться к дымчато-серому, а Сириус и Ремус принялись водить палочками над чашей, бормоча какие-то слова на непонятном Гарри языке. Вокруг чаши начал образовываться полупрозрачный купол, опустившийся до самого пола, полностью накрыв столб с чашей.

Сероватая жидкость начала бурлить и пузыриться, почти как плохо сваренное зелье, но никто не произнёс ни слова. Воздух наполнил резкий запах, очень напоминавший аромат протухших яиц. Гарри быстро прикрыл рот, чтобы не задохнуться. Этого он никак не ожидал. Над чашей начал образовываться черноватый дымок, быстро поднявшийся и чуть подтолкнувший щит вверх. Гарри, Сириус и Ремус осторожно отступили назад, в то время как чёрный дым продолжал уплотняться, всё больше и больше напирая на щит.

Сириус тут же схватил Гарри и оттолкнул его за спину.

— Ремус? — осторожно позвал он. — Так и должно быть?

Ремус пожал плечами, а щит уже дрожал, сопротивляясь напору дыма. Раздался пронзительный звук, очень похожий на визг. Они инстинктивно прикрыли уши и уставились на ещё сильнее затрясшийся щит. Пол под ними задрожал. Стены начали вибрировать. Сириус быстро повалил Гарри на пол, накрыв его собой. Переместив голову, Гарри успел разглядеть, как щит содрогнулся в последний раз, а затем постепенно сжался, остановившись всего в паре сантиметров от чаши.

— Все кончено? — спросил Гарри, выбравшись из-под Сириуса и сев.

Ремус осторожно шагнул вперёд и заглянул в чашу. Жидкость изменила цвет с дымчато-серого на тёмно-зелёный, но было чётко видно, что медальона в ней больше не было. Смесь зелий, очевидно, сделала свою работу, но Гарри не ожидал, что она сработает настолько хорошо. Он-то думал, что там останется хоть что-то, что могло бы доказать, что медальон был найден, а хоркрукс уничтожен.

— Полагаю, да, — ответил Ремус, облегчённо улыбнувшись, и взмахнул палочкой над чашей, избавляясь от щита. — Остались слабые следы тёмной магии, но ничего такого, с чем не справится парочка очищающих заклинаний, — сказал он, тут же начав водить палочкой над чашей, бормоча странные слова, которые ни Сириус, ни Гарри разобрать не смогли.

Сириус кивнул, поднимаясь на ноги, и начал избавляться от многочисленных защитных чар, наложенных им ранее. Гарри медленно поднялся, не сводя глаз с чаши и жидкости в ней. Он честно не знал, что ему чувствовать или говорить. Он только что стал свидетелем “смерти” кусочка души Волдеморта — кусочка, ради которого Дамблдор пожертвовал жизнью. Он думал, что испытает облегчение или даже гордость, осуществив наконец начатое той ужасной ночью.

Но вместо этого Гарри не чувствовал ничего. Только пустоту. Задача была выполнена, оставив Гарри выбор: или размышлять о происходящем вокруг него, или же искать себе новую цель, которой он мог бы себя посвятить, чтобы не делать первого. Второй вариант был проще. Он знал, что рано или поздно Сириус и Ремус заставят его говорить, но в данный момент ему просто нужно было больше времени, чтобы дать бушующим внутри эмоциям улечься. Разговоры о той ночи лишь теребили в нём множество ран, о которых ни Сириус, ни Ремус ещё не знали.

Ремус взмахнул палочкой, избавляясь от чаши и столба.

— Ну вот и ладно, — сказал он, поворачиваясь к Гарри. — Давай вернёмся в Хогвартс, обрадуем Минерву.

Сириус убрал палочку в карман и жестом предложил Гарри и Ремусу идти вперёд. Гарри кинул последний взгляд на то место, где находились чаша и столб, а затем передёрнул плечами и повернулся к двери, ведущей к лестнице.

— Вы когда-нибудь задавались вопросом, что происходит с вещами после того, как мы испаряем их? — с любопытством спросил Гарри, следуя за Ремусом вверх по лестнице.

Ремус оглянулся на Гарри через плечо и приподнял бровь.

— Я честно могу сказать, что нет, — осторожно ответил он, в то время как они добрались до верхушки лестницы и направились к камину. — Конкретно эти предметы были наколдованы, а значит, взялись из ничего. Полагаю, что в ничто они и вернулись.

— Но что тогда случилось со смесью из зелий? — возразил Гарри. — Она-то из чего-то взялась. Обратятся ли они в ничто или где-то там существует своего рода волшебная канализация, куда все это попадает?

— Это лишь одна из загадок, являющихся частью магии, Гарри, — с ухмылкой ответил Сириус. — И даже не думай, что мы не догадываемся, что ты пытаешься сделать. Нас так легко не отвлечь. У нас будет долгий разговор, после того как мы все заслуженно отдохнём.

Гарри скривился, схватил горсть летучего порошка, бросил его в камин и дождался, когда пламя в нём окрасится в зелёный цвет. Кинув последний взгляд на опекунов, он шагнул в пламя, тут же взметнувшееся вокруг него. Вращаясь в дымоходе, Гарри мог размышлять лишь о неизбежном разговоре, который мог привести только к куда большей растерянности и слезам, чем Гарри мог себе сейчас позволить.

Их возвращение в Хогвартс было встречено со смешанными эмоциями. С одной стороны, все испытали облегчение, узнав, что медальон был наконец найден и уничтожен. Однако признаки сильного утомления на их лицах совсем не обрадовали мадам Помфри. Гарри, Сириуса и Ремуса тут же отправили в больничное крыло, где напоили зельем для сна без сновидений. Спорить с мадам Помфри бесполезно — это прекрасно было всем известно, так что дальше сердитых взглядов их недовольство не зашло.

Первым, спустя почти что полтора дня, проснулся Гарри. Солнце только что зашло, наполнив больничное крыло красноватыми отблесками. Потерев уставшие глаза, Гарри потянулся за очками, оставленными на прикроватном столике. Это действие превратилось уже в своего рода традицию, хотя Гарри и не расспрашивал, каким образом они это проворачивают. Видимо, существовало какое-то заклинание, чтобы снять контактные линзы, не будя его, но с расспросами можно было погодить — сейчас было не время и не место.

Надев очки, Гарри оглянулся вокруг и заметил, что Сириус и Ремус всё ещё мирно спали на соседних кроватях. Судя по их виду, в ближайшее время просыпаться они не собирались, что, вероятно, было не так уж плохо. Гарри нужно было подумать, не отвлекаясь на их чересчур сильное беспокойство и заботу. Было жестоко даже думать так, учитывая, как много Сириус и Ремус сделали для него, но никогда не оставлявшие их эмоции стали доставлять ему слишком много головной боли. Да, Гарри понимал, что все беспокоились о нём, но в данный момент ему было не до этого. Перед ним стояла задача, и она была куда важнее разговоров о его чувствах.

Как можно тише Гарри выбрался из-под одеяла и переоделся в оставленную в изножье его кровати одежду. Тишина оглушала, но не удивляла — на дворе как-никак были летние каникулы. В данный момент в Хогвартсе проживало от силы с десяток человек, в основном персонал школы. Поэтому хоть какое-то оживление за последнее время случилось лишь раз, неделю назад, когда их навестило семейство Уизли, чтобы, как они выразились, “обсудить свадьбу Билла и Флер”.

В тот день Рон, Гермиона и Джинни силой вытащили Гарри из библиотеки на пару часов, чтобы подышать свежим воздухом, пусть даже большую часть времени они и проговорили о войне. Почти всё семейство Уизли состояло в Ордене, а значит, Рон, Гермиона и Джинни периодически умудрялись что-нибудь подслушать, занимаясь подготовкой к свадьбе Билла и Флер, которая должна была состояться рядом с Норой. Торжество планировалось тихим, с членами семьи и близкими друзьями в качестве гостей и членами Ордена для охраны. Поскольку всем было известно, что на свадьбе будет Гарри Поттер, местность окружили защитными чарами, дабы помещать репортерам и незваным гостям проникнуть внутрь и испортить праздник.

В последнее время это стало самой большой их проблемой. После того, как в “Ежедневном пророке” напечатали фотографию, на которой Гарри сражался с Пожирателями Смерти во время битвы при Хогсмиде, волшебный мир помешался на нём окончательно. До той ночи ни у кого не было настоящего подтверждения тому, на что он был способен. Вся информация бралась со слов вторых, а то и третьих лиц, основывавших своё мнение на рассказах детей о человеке, в котором они видели героя. Теперь же люди начали гадать, а не были ли всё-таки все эти россказни правдой.

Выбросив эти мысли из головы, Гарри, ещё раз оглянувшись на своих опекунов, вышел из больничного крыла настолько тихо, насколько только это вообще возможно для человека. Он шёл очень осторожно, держа все свои чувства настороже, чтобы не наткнуться на кого-либо или что-либо. Меньше всего ему сейчас хотелось встретить полтергейста Пивза, который наверняка лёгкие порвёт, чтобы дать всем знать, что Гарри сбежал из больничного крыла, просто чтобы навлечь на парня неприятности.

К счастью, никаких помех не возникло. Гарри сумел прихватить немного еды с кухни, а затем отправился в библиотеку, ни на кого не наткнувшись… ну, не считая домового эльфа Добби на кухне, но тот пообещал его не выдавать. Каждый его шаг эхом разносился по библиотеке, даже несмотря на то, с какой осторожностью он пытался передвигаться. Он осторожно потянулся своими силами, но так и не смог уловить чьего-либо присутствия в библиотеке. Уверившись, что действительно был тут один, Гарри двинулся в историческую секцию, где начал просматривать все возможные издания об артефактах, принадлежавших Ровене Рейвенкло и Годрику Гриффиондору.

Гарри знал, что логичнее было бы заняться поисками чаши Хаффлпафф. Но он также понимал и то, что это, к сожалению, ни к чему не приведёт, пока они не получат хоть какой-то намёк на то, где та могла быть спрятана. Сириус потратил несколько месяцев на её поиски, но так ничего и не обнаружил. А ведь они не могли и дальше позволять себе тратить столько времени впустую. Определив неизвестный артефакт, который мог использовать Волдеморт, Гарри, возможно, сможет заняться поисками обоих хоркруксов одновременно.

Прошло не так много времени, как отсутствие Гарри заметили. Сказать, что Тонкс и Шеклболт не обрадовались, обнаружив его в библиотеке, было бы преуменьшением. Личная охрана Гарри относилась к работе серьёзно, порой даже слишком. Они, кажется, не осознавали того факта, что в данный момент находились в Хогвартсе — единственном месте, обладавшем собственным разумом, который особенно проявлялся, когда дело касалось Гарри.

После той ночи в Хогсмиде Хогвартс постоянно присутствовал на задворках разума парня всё время, пока он находился на его территории. Присутствие это не подавляло, а лишь мягко напоминало Гарри, что он не один. Большую часть времени это действовало успокаивающе, однако порой школа, казалось, превращалась в чересчур заботливою мамочку, чего Гарри совершенно не жаждал. Ему и Сириуса хватало.

Стоило только Гарри зайти в больничное крыло вместе с Тонкс и Шеклболтом, как армия рыжеволосых тут же заключила его в крепкое групповое объятие. От всех исходили волны облегчения, счастья и беспокойства, отчего Гарри стало трудно ясно мыслить. Закрыв глаза, он попытался отстраниться от нахлынувших эмоций и сосредоточиться на самом себе, но в комнате было слишком уж много народа с кучей эмоций. Прошла не одна неделя с тех пор, как он чувствовал такую перегрузку от чужих эмоций, что могло означать одно из двух. Либо его эмпатия усилилась, либо он потерял сноровку в блокировке чужих эмоций. Гарри взмолился, чтобы дело оказалось в последнем. Потому что он сомневался, что справится с первым.

Руки пропали, а Гарри тем временем снова попытался мысленно отстраниться и сосредоточиться только на своих собственных эмоциях. Он почувствовал, что покачнулся назад, а потом вперёд, пока чьи-то руки не подхватили его и не помогли встать прямо. Гарри слышал приглушённые голоса, чувствуя, как его ведут вперёд. Постепенно эмоции вокруг него ослабели, что дало ему возможность сосредоточиться не только на них, но и на том, что действительно происходило вокруг.

— Ну же, Гарри, — мягко шепнул Сириус ему в ухо, когда парень уселся на одну из больничных кроватей. — Просто дыши.

Гарри открыл глаза и осмотрелся вокруг, увидев, что Уизли с обеспокоенными выражениями лиц стояли на безопасном расстоянии. Гермиона и Рон стояли вместе, нервно смотря на Гарри. Рон был единственным из своей семьи, кто хоть что-то знал о гарриных способностях, и это совершенно устраивало парня. Ведь иначе он рисковал бы тем, что об этом узнают не те люди и используют против него. В волшебном мире тайны никогда таковыми не остаются, особенно когда дело касается Гарри Поттера.

— Теперь всё нормально, малыш? — тихо спросил Сириус, становясь прямо перед ним.

Гарри закрыл глаза и кивнул. Он улавливал беспокойство и желание защитить, исходящие от Сириуса, но они походили на волны, бьющие о закрытую дверь. Гарри осознавал их присутствие, но мог их игнорировать и думать ясно. Однако, начав думать, он сразу же осознал, что присутствующие в комнате, скорее всего, потребуют объяснение тому, чему стали свидетелями.

Сириус же, однако, был на шаг впереди него.

— Вот поэтому-то я и предлагал отложить гаррин день рождения, — сказал он Уизли. — Последние несколько дней были крайне изматывающими, а мы все слегка на нервах.

— Сегодня мой день рождения? — в недоумении спросил Гарри. Он мог поклясться, что до него было ещё минимум несколько дней. Неужели он действительно настолько потерял счёт времени в своей гонке за хоркруксами? В больничном крыле повисло молчание, и все уставились на Гарри. От стены к стене перекатывались волны сочувствия и шока. Гарри подавил растущее в нём раздражение. ”Зачем я вообще открыл рот?”

— Да, дорогой, — мягко произнесла миссис Уизли. — Мы не хотели напугать тебя. Просто не каждый же день человеку исполняется семнадцать...

— И особенно Гарри Поттеру, — ухмыльнувшись, вставил Билл. Его длинные рыжие волосы были забраны назад, открывая свету факелов шрамы на лице, полученные в битве чуть больше месяца назад. — Сегодня твоя фотография во всех газетах и журналах. Полагаю, со дня на день тебе стоит ждать первых предложений о браке.

— Билл! — укорила его миссис Уизли. — Гарри не нужно слышать о…

— О том, что он теперь самый желанный волшебник во всей Британии? — перебил её Фред. — Уж лучше пусть он услышит это от нас…

— Пока женщины сами не начали на него бросаться, — закончил за своего близнеца Джордж.

Гарри застонал, зарываясь лицом в ладони. Только этого ему сейчас не хватало. Он всегда ненавидел внимание к себе, как к мальчику-который-выжил, но за последний год, когда проявилась его эмпатия, всё стало ещё хуже. В прошедшем году большая часть женского населения наконец заметила, что Гарри перестал быть маленьким мальчиком, и даже не пыталась этого скрыть. Ему было крайне неловко и стало только хуже, когда его близкая подруга Чо Чанг призналась, что также питает в нему романтические чувства. Гарри был так ошеломлен её эмоциями, что не смог побороть их, пока она сама не отстранилась. За какие-то несколько минут он разбил ей сердце и понял, что, возможно, у него никогда не будет нормальных отношений.

Ему всё ещё трудно было принять этот факт. Да, сейчас у него не было времени на свидания, но даже сама мысль о том, что ему придётся провести всю жизнь одному… Гарри просто не знал, что ему думать. Вся эта ситуация была очередной головной болью, на размышления о которой ему не стоило бы тратить время… и о которой он не хотел задумываться. ”Почему я беспокоюсь об этом? Выжить бы сначала в этой войне. Чтобы волноваться о будущем, нужно его по крайней мере иметь”.

— К счастью для нас всех, это происходит с Гарри, а не с вами двумя, — сказала Джинни. — Вы бы наверняка попробовали повстречаться со всеми, кто на вас вешается.

Фред и Джордж пожали плечами, ухмыльнувшись друг другу.

— Что мы можем тут сказать? — спросил Джордж. — Мы одиноки.

— Это факт, — добавил Фред с серьёзным выражением лица. — Только работа и никаких развлечений...

— Достаточно, мальчики, — быстро вставил мистер Уизли, после чего обернулся к Гарри. — Итак, Гарри, ты готов к небольшой вечеринке в честь дня рождения? Ничего грандиозного. Только мы, парочка подарков и небольшой торт. Мы знаем, тебе не нравится быть центром внимания, но никто не должен пропускать свой семнадцатый день рождения.

Гарри подавил стон. И что, во имя всего святого, он должен на это ответить?

Рон и Гермиона тут же подошли к нему и принялись болтать обо всём подряд, лишь бы отвлечь от того, что только что произошло. Остальные Уизли расселись на стульях и завели вежливую беседу. Мистер и миссис Уизли тихо разговаривали с Сириусом и Ремусом, пока все остальные были сосредоточены на Гарри. Билл вел себя крайне тихо, всё время держа Флер за руку, но в этом не было ничего необычного. Билл стал вести себя довольно тихо в присутствии Гарри с тех пор, как тот исцелил его раны, нанесенные Фенриром Грейбэком. Гарри знал, что Билл чувствовал себя в долгу перед ним, но это казалось ему совершенно нелепым. Билл получил свои раны, защищая Хогвартс. И Хогвартс отплатил Биллу, исцелив их с помощью Гарри.

Складывалось впечатление, что все хотели отвлечь Гарри от мыслей о войне. Большинство подарков имели отношение к целительству. Сириус и Ремус подарили Гарри золотые часы, похожие на те, что Рон получил на своё семнадцатилетие, только на гарриных были выгравированы олень, волк, собака и лилия. Ещё они подарили Гарри своего рода подставку с пятью хрустальными кубами, в каждом из которых воспроизводилось по одному воспоминанию, зацикленному на бесконечное повторение.

В первом кубе было изображение Джеймса Поттера, летающего на метле с Гарри на руках. Во втором была Лили Поттер, баюкающая маленького Гарри. В третьем кубе было изображение Сириуса и Гарри, игравших с конструктором на полу. В четвёртом кубе расположилось воспоминание о Ремусе, тихо читавшем какую-то книжку уже крепко спящему Гарри. В пятом и последнем кубе было изображение Альбуса Дамблдора, заснувшего на диване со спящим годовалым Гарри на груди. И везде Гарри был один год.

Парню потребовался весь самоконтроль, чтобы не дать своей боли отразиться на лице. Он знал, что Сириус и Ремус хотели как лучше, но в итоге их подарок стал лишь ещё одним напоминанием о том, как много забрал у него Волдеморт. Он потерял столько лет, которые мог бы провести с родителями, и будущее, в котором Дамблдор мог быть ему наставником. Гарри знал, что не стоит цепляться за прошлое, но память о потерях лишь подпитывала его решимость сделать всё необходимое, чтобы закончить эту войну.

Среди подарков и открыток Гарри нашёл ещё и свою лицензию на аппарацию и хогвартское письмо. Письмо ему тоже стоило бы ожидать, да вот только он даже не вспоминал об этом. Неуверенно посмотрев на конверт, Гарри отложил его в сторону, что не осталось незамеченным другими. Воздух наполнился волнами нервозности и неуверенности, а тишина стала оглушающей. Никто не знал, что сказать, но все понимали, что в конечном итоге сказать что-то придётся.

Пару часов спустя празднование завершилось сюрпризом: Рон и Гермиона оставались в Хогвартсе, чтобы помочь. Очевидно, подготовка к свадьба шла быстрее, чем ожидалось, отчего у них появилось много свободного времени. Но Гарри в это как-то не особо верилось. Миссис Уизли всегда могла найти задание кому угодно. Он бросил взгляд на своих опекунов и тут же понял, что происходит. Это была ещё одна попытка заставить Гарри поговорить о своих “проблемах”.

Чтобы поселить Рона и Гермиону, комнаты Мародёров трансформировали так, чтобы в них могли разместиться семь человек. Мебель трансфигурировали и передвинули, так что Сириус и Ремус теперь делили одну комнату, другую отдали Гермионе и Тонкс, а Рону и Гарри — третью, Шеклболту же предстояло спать в общей гостиной. Профессор Макгонагалл предлагала Тонкс и Шеклболту отдельные комнаты, но оба аврора настояли, что останутся рядом с Гарри. Им было приказано защищать Гарри Поттера, что они и были решительно настроены делать.

На следующее утро Гарри проснулся из-за доносившихся до него приглушённых голосов. По волнам неуверенности и беспокойства он понял, что говорили Рон с Гермионой. Они явно хотели поговорить с ним, но не хотели его будить. Гарри застонал, открыл глаза и, заморгав, потянулся за очками. У него было чувство, что этот разговор будет не особо приятным.

— Доброе утро, Гарри, — широко улыбнувшись, произнесла Гермиона, усаживаясь в изножье его кровати. — Сириус, Ремус и Кингсли ушли на встречу с МакГонагалл. Тонкс ждёт нас в гостиной.

Гарри в недоумении уставился на неё, садясь и откидываясь на спинку кровати. Он оглянулся на Рона, который сидел на своей кровати со слегка нервным видом. ”Это не есть хорошо”.

— Что происходит? — осторожно спросил он. — Вы двое что-то скрываете, я вижу.

Рон и Гермиона переглянулись и вновь уставились на Гарри.

— Ну, — начала Гермиона, нервно теребя пальцы рук, — Сириус и Ремус посчитали необходимым обсудить некоторые вопросы, касающиеся тебя и твоего образования.

Гарри уставился на Гермиону, приподняв бровь.

— И почему они решили сделать это, не обсудив все предварительно со мной? — спросил он, напрягаясь.

Гермиона вздохнула, встала и, подойдя к гарриному прикроватному столику, взяла с него нераспечатанное хогвартское письмо.

— Вот почему, — сказала она, протягивая ему конверт. — Ты бы не отложил его вот так в сторону, если бы планировал вернуться на свой последний школьный год. И когда ты собирался сказать нам?

— Сказать вам что? — спросил Гарри сквозь стиснутые зубы, откидывая одеяло и вылезая из кровати. — Я никогда не говорил, что не собираюсь возвращаться. Я просто не могу позволить себе думать о школе, когда мне нужно найти и уничтожить ещё три хоркрукса, прежде чем мы сможем одолеть Волдеморта. Дамблдор доверил мне это задание!

— Но он никогда не говорил, что ты должен сделать это в одиночку! — воскликнула Гермиона. — Гарри, я знаю, что ты считаешь это своим долгом, но неужели тебе и правда хочется пожертвовать всем своим будущим? Тебе нужно сдать Т.Р.И.Т.О.Н.ы, если ты хочешь стать целителем…

— ...которым я стать не смогу, пока жив Волдеморт, — раздражённо перебил её Гарри, усаживаясь в изножье кровати. — Слушайте, вы просто не понимаете. Я не могу позволить себе отвлекаться на что-то вроде школы. Мы не имеем ни малейшего представления о местонахождении чаши и совершенно ничего не знаем о последнем артефакте, что уж там говорить о его расположении. Кингсли и Тонкс здесь не для того, чтобы в носу ковыряться, пока я сижу на уроках. Они здесь, чтобы помогать мне в поисках.

Гермиона раздражённо застонала.

— Ну ты и дурак! — воскликнула она, а затем несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Гарри, мы все здесь, чтобы помочь тебе. Я уверена, все поймут, если тебе потребуется больше времени на выполнение домашних заданий. Я знаю, что для тебя это важно, но если ты забросишь своё образование сейчас, то уже вряд ли вернёшься к нему. Волдеморт и без того многое у тебя забрал, Гарри. Не позволяй ему забрать ещё и твоё будущее.

Гарри поднял взгляд на Рона, пытаясь найти у него поддержки, но его ждало разочарование.

— Она права, приятель, — пожав плечами, сказал Рон. — Учитывая, сколько ты сделал для школы, не думаю, что попросить о некотором снисхождение — это такое уж большое преступление. Сомневаюсь, что у учителей возникнут проблемы с этим… ну, разве что у новых преподавателей Трансфигурации и Защиты, да и то я в этом сомневаюсь.

— Конечно же, нет, — уверенно сказала Гермиона. — Если они так поступят, то им, скорее всего, придётся искать новую работу.

Гарри подозрительно глянул на Гермиону. Для неё подобное высказывание было довольно необычным.

— Происходит ещё что-то, о чём я не знаю? — осторожно спросил он.

Гермиона пожала плечами, садясь рядом с Гарри.

— Просто с тех пор как… ну… в общем, с той ночи газеты и журналы не переставая пишут о тебе, — осторожно начала она. — Не думаю, что ты догадываешься, сколько у тебя появилось поклонников, Гарри. Каждый подросток хочет либо встречаться с тобой, либо быть твоим другом, а дети и вовсе хотят быть такими же, как ты. Подумай об этом. В годовалом возрасте ты был Мальчиком-который-выжил, в четырнадцать лет — Чемпионом Турнира Трех Волшебников, в пятнадцать — Избранным, а в шестнадцать — Защитником Хогвартса.

Гарри уставился на неё, приподняв бровь.

— Защитником Хогвартса? — переспросил он. — Что за идиот это придумал?

— А ты как думаешь? — спросил Рон. — Рита Скитер настрочила о тебе и твоих близких столько статей, что уже и не счесть. Думаю, она наконец оставила в покое твои романтические похождения, хотя кто её знает.

Гарри застонал, зарываясь лицом в ладони.

— Это просто невероятно, — сказал он. — Что же им всем нужно, чтобы понять, что я просто хочу, чтобы меня оставили в покое?

— Ужасно много, — в лоб ответил Рон, заслужив сердитый взгляд от Гарри. — Я серьёзно, Гарри. Чему ты удивляешься? Все хотели оторвать от тебя кусочек даже тогда, когда половина волшебного мира считала тебя психом. С тех пор ничего не изменилось, просто те, кто раньше считал тебя неуравновешенным, нынче отрицают, что вообще так думали, включая и Министерство.

— Большое тебе спасибо, Рон, — с сарказмом произнёс Гарри. — Ты точно знаешь, как поднять человеку настроение.

— Но это правда, Гарри, — сказала Гермиона, словно всё это само собой разумелось. — Сомневаюсь, что ты осознаешь, каким влиянием обладаешь. Благодаря тебе группа подростков встала на пути десятка Пожирателей Смерти и одолела их. Ты дал нам знания и уверенность отстаивать то, во что мы верим. Гарри, благодаря тебе большая часть О.З. действительно обрела хоть какую-то уверенность. Возьми Невилла! Или Луну! Ты изменил их жизни к лучшему!

Гарри закатил глаза, поднимаясь на ноги, и направился к шкафу. Все, это официально: Гермиона сошла с ума. Он знал, что несколько отстал от событий с тех пор, как Сириус и Ремус ввели политику “без почты”, чтобы никакие проклятые вещи не добрались до Гарри, но это уже было просто смешно. В очередной раз все скинули свои беспокойства и страхи на подростка вместо того, чтобы собраться и самим вступить в битву. Да, он дал членам О.З. нужные им знания, но ведь они сами проделали всю работу.

— Я не знаю, почему ты отказываешься видеть это, — сказала Гермиона, пока Гарри доставал одежду из шкафа. — Почему ты делаешь вид, что за последний год ничего не изменилось, когда в действительности именно это и произошло?

— А ты думаешь, я это не знаю? — взорвался Гарри, резко оборачиваясь и устремляя сердитый взгляд на Гермиону. — Год назад я был дома в блаженном неведении о том, что исход этой войны зависит от меня! Год назад я даже не знал о хоркруксах! Год назад Дамблдор… Дамблдор…

— ...всё ещё был жив? — предположил Рон.

Гарри глубоко вдохнул, успокаивая себя. Рон и Гермиона не понимали. Да и как они могли? Гарри не рассказал им о том, что узнал той ночью о Северусе Снейпе. Это был единственный секрет, который он оставил при себе, хотя и не очень понимал почему. Часть его чувствовала, что он должен молчать. Так он словно защищал репутацию Дамблдора, поскольку понимал, как отреагируют остальные…

Именно так же, как и он, когда узнал обо всем.

— Ты разговаривал с кем-нибудь, Гарри? — мягко спросила Гермиона, вырвав парня из мыслей. От неё исходили волны беспокойства, усиливавшиеся с каждой секундой. — Я знаю, что ты рассказал нам о случившимся, но мы никогда не обсуждали, как ты к этому отнёсся.

— Я тогда лучше пойду, — явно чувствуя себя неуютно, сказал Рон, поднимаясь на ноги.

— Рон! — укорила его Гермиона, смерив сердитым взглядом. — Ты должен помогать мне!

— А я и помогаю! — возразил Рон. — Только чувства — это не моё, так что я просто пойду, пока не сказал того, что я говорю обычно. — Гермиона нахмурилась. — Эй! — защищаясь, сказал Рон. — А ты чего ожидала? Я же парень!

— Как и Гарри, — подметила Гермиона.

Рон раздражённо закатил глаза.

— Гарри эмпат, Гермиона, — сухо произнёс он. — У него в голове куча чужих эмоций, помимо своих собственных.

— Эй! — вмешался уже Гарри. — Я вообще-то тоже здесь. — Рон и Гермиона виновато посмотрели на него. — Слушайте, я ценю то, что вы пытаетесь сделать, но у меня нет потребности говорить о случившемся… опять. Это в прошлом. Мне нужно сосредоточиться на настоящем и на хокруксах. У нас будет ещё куча времени поплакаться, когда всё будет кончено. — Гермиона хотела возразить, но не успела. — Нет, Гермиона, — уверено отрезал Гарри, двинувшись к двери. — Давайте просто забудем об этом. А теперь извините меня, но мне нужно переодеться и захватить завтрак по пути в библиотеку.

— Но, Гарри... — запротестовала Гермиона, но парень уже открыл дверь и вышел из комнаты.

”Они просто не понимают. Они не видят, как для меня важно покончить с этим. Для эмоций будет время потом… очень не скоро”.

* * *

Гарри ничуть не удивился, когда почти час спустя в библиотеку зашёл Ремус. Похоже, пришло время для второго раунда “заставим Гарри поговорить о своих чувствах”. Он раздражённо покачал головой и снова опустил взгляд в книгу, которую читал. Попытка Гермионы была прямой и очевидной, и оттого её легко было избежать. С Ремусом всё будет совсем по-другому. У него была привычка заходить то с одного угла, то с другого, пока не найдётся лазейка в гарриных барьерах.

Гарри крайне раздражало то, насколько эффективными были его методы.

Он не отрывал взгляда от страницы, которую пытался читать, пока Ремус усаживался напротив. От него исходили мягкие, но чётко ощущаемые волны заботы и сочувствия, вынудившие Гарри прикусить язык и воздержаться от саркастичного комментария. Вся эта ситуация начинала по-настоящему бесить его. Подобное отношение можно было понять в первую неделю, а теперь он уже просто мечтал, чтобы все забыли об этом и сосредоточились на деле.

— Гарри…

Гарри протянул ему толстую, покрытую пылью книгу, так и не подняв взгляда от страницы, которую якобы читал.

— Полагаю, ваше собрание прошло гладко? — как ни в чём не бывало спросил он.

Ремус уставился на Гарри, медленно открыв книгу.

— Ну, настолько гладко, насколько это возможно, когда в одной комнате собираются Минерва и Сириус, — осторожно ответил он. — Минерва беспокоится о тебе, Гарри. Как и все мы. Ты отказываешься говорить с кем-либо, а теперь взял и отбросил своё хогвартское письмо в сторону, даже не взглянув на него.

Гарри пожал плечами и перевернул страницу.

— Я просто не хочу отвлекаться, — ответил он. — Нам всё ещё нужно найти три хоркрукса...

— Которые мы найдём так быстро, как только сможем, — перебил его Ремус. — Я знаю, что ты хочешь положить этому конец, Гарри, но есть и другие способы достичь этого. Весь Орден стоит за тобой и ждёт, пока кому-нибудь понадобится их помощь. Мы можем не знать, что представляет собой один из предметов, но зато нам известно, как выглядит чаша и места, в которых она может быть. Им не обязательно знать детали, лишь то, что время не на нашей стороне.

Гарри поднял взгляд на Ремуса, прищурившись.

— Дамблдор...

— ...знал, что тебе помогут, Гарри, — мягко перебил его Ремус. — Он знал, что мы присмотрим за тобой. Он верил, что мы убережем тебя и убедимся, что ненависть и злость не уведут тебя туда, куда ведут сейчас. — Гарри скривился и отвернулся. — Ты не один, Гарри. Мы здесь, чтобы помочь. Ты просто должен подпустить нас и разрешить разделить эту ношу.

Судорожно вздохнув, Гарри захлопнул книгу и начал собирать разбросанные по столу книги. Ремус не понимал. Ремус не мог понять. Гарри отказывался всё ему разъяснять. Все было просто. Всё это было ради его же защиты, ради его же душевного спокойствия. Гарри чуть не охнул, резко замерев на месте. ”Чёрт подери, я начинаю думать, как Дамблдор”.

— Гарри? — осторожно позвал Ремус. — Гарри, в чём дело? Что не так?

Гарри упрямо покачал головой, поднимаясь на ноги. Он не мог говорить об этом сейчас. Прошло ещё слишком мало времени. Ему нужно разобраться в ворохе собственных мыслей, прежде чем даже думать о том, чтобы втягивать в это других. Собрав столько книг, сколько мог унести, Гарри повернулся к выходу, но чужая рука остановила его.

— Гарри, пожалуйста, поговори со мной, — взмолился Ремус. — Что бы ты ни скрывал, клянусь, мы сможем со всем разобраться.

— Я не могу, — тихо сказал Гарри, пытаясь высвободить руку, но Ремус не отпускал. — Просто забудь об этом, пожалуйста.

Ремус резко отпустил его и обошёл вокруг стола, загораживая Гарри путь из библиотеки.

— Я не могу “забыть об этом”, Гарри, — настоял он. — Что ещё случилось той ночью? Дело же не только в Грейбэке, так?

Гарри покачал головой. Конечно же, Ремус предполагал, что проблема заключалась в том, что он отнял жизнь безумного оборотня. Гарри чувствовал вину за то, что отнял жизнь, но в то же время он считал, что это был единственный способ спасти других от безумия Грейбэка. Это было решение, принятое под действием момента, но Гарри знал, что сделал бы это снова, чтобы защитить дорогих ему людей.

Ремус замолчал на мгновение, задумчиво посмотрев на него. Гарри попытался обойти, но Ремус тут же схватил его за руки, удерживая на месте. Янтарные глаза медленно отыскали гаррины.

— Это имеет какое-то отношение к Северусу, так? — осторожно спросил он. — Что именно произошло между вами?

— Ничего, — быстро произнёс Гарри. — Мы обменялись парой слов, потом была дуэль, он выиграл, а затем вмешался Сириус. Я рассказал обо всём ещё несколько недель назад.

Ремус смотрел на Гарри долгую минуту, а затем отпустил его и скрестил руки на груди.

— Понятно, — тихо сказал он. — Сядь, Гарри. Думаю, пришло время тебе рассказать мне правду о том, что случилось той ночью.

Гарри напряжённо вздохнул. Его снова раздирало на части. Он знал, что Ремус, скорее всего, был единственным, кто мог спокойно, но в то же время с участием поговорить об этом. Да, это повлияло на друзей Ремуса, но он не будет спешить и рационально всё обдумает, прежде чем пускаться в погоню за Снейпом… во время полнолуния. Ремус попытается прикрыть свои следы, в отличие от Сириуса, который бы просто нашёл Снейпа, убил бы его, и дело с концом.

И снова Гарри попытался обойти Ремуса, но тот не собирался его так просто отпускать. Прежде чем Гарри понял, что происходит, Ремус потянулся и схватил его за руку, из-за чего все книги повалились на пол. Гарри тут же высвободился, обернувшись к Ремусу.

— Просто оставь меня в покое, ясно! — сказал он сквозь зубы. — Ты не можешь помочь мне с этим! Я даже не должен был узнать!

— Узнать что? — отчаянно допытывался Ремус. — Гарри, что бы это ни было, это знание, очевидно, слишком велико, чтобы держать его в себе. Ты можешь рассказать мне. Ты можешь довериться мне. Ты всегда доверял мне в прошлом, какой бы странной или смущающей ни была проблема.

Гарри покачал головой, отворачиваясь. Он ненавидел, когда Ремус начинал говорить таким тоном. Ненавидел боль и отчаяние, исходившие от Ремуса. Ненавидел свою эмпатию. Ненавидел то, насколько всё запуталось. Ненавидел, что Дамблдора не было рядом, чтобы избавить его от ноши. Он ненавидел, что ему действительно хотелось убить Снейпа, хоть он и понимал, что это ничего не исправит. Он ненавидел эти чувства, что делали его не лучше Волдеморта.

Его обхватила рука Ремуса, когда он покачнулся. Медленно они оба сползли на пол.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — сломленным голосом произнёс Гарри. — Я так сильно его ненавижу. Это всё началось из-за него. Дамблдор сказал, что он сожалеет, но как такое возможно? Он ненавидел моего папу! В этом просто нет никакого смысла!

Ремус медленно заставил Гарри обернуться, чтобы они оказались лицом к лицу.

— Сожалеет о чём, Гарри? — мягко спросил он. — Что сделал Северус?

Гарри судорожно вздохнул, опуская взгляд. ”Пожалуйста, прости меня за то, что я такой слабый”.

— Снейп… это он подслушал, как Трелони рассказала Дамблдору пророчество, — сказал Гарри, по его лицу побежала слеза. Он неуверенно поднял глаза и встретился взглядом с Ремусом, молча моля того помочь и понять. — Это он рассказал Волдеморту. Это из-за него Волдеморт убил маму и папу!

Глаза Ремуса расширились, и он побледнел. Он открывал и закрывал рот, но оттуда не вырывалось ни звука. Он провёл дрожащей рукой по своим седеющим волосам, после чего прикрыл ею рот. После долгой паузы Ремус сосредоточил свой взгляд на Гарри и неверяще покачал головой.

— Как… кто...

— Трелони рассказала мне всё перед моей встречей с Дамблдором, — с неохотой ответил Гарри, чуть отодвигаясь. — Дамблдор всё подтвердил. Он сказал, что после этого Снейп отвернулся от Волдеморта. Он сказал, что Снейп сожалеет обо всём. — Гарри нервно потёр шею, чуть опустив взгляд, чтобы не видеть поражённого выражения на лице Ремуса. — Дамблдор сказал, что Снейп не знал, что Волдеморт придёт именно за нами, но Снейп всё равно был готов пожертвовать невинным ребёнком и его семьей. Как я могу принять это за ошибку? Он знал, что делал! Он знал...

Ремус обхватил Гарри руками и крепко обнял. Волны ошеломления и неверия смещались с муками Гарри.

— Я… я не знаю, что сказать, — дрожащим голосом пробормотал Ремус. — Я не знал, Гарри. Клянусь. Я бы никогда не позволил тебе приехать сюда, если бы это было так. Я не верю, что Дамблдор скрыл это от нас. О чём он думал?

Гарри отстранился от Ремуса и начал подбирать книги. Он чувствовал, словно с его плеч сняли тяжёлую ношу, которую он нёс много недель, и переложили на плечи Ремуса. Гарри внезапно почувствовал себя невероятно виноватым. Хватало и того, что ему приходилось хранить секреты, но теперь ещё и Ремус вынужден будет делать то же самое.

— Прости, — тихо произнёс Гарри. — Я не должен был говорить тебе.

Ремус схватил Гарри за плечи, вынудив его прекратить своё занятие. Ошеломление сменилось волнами решительности и желания защитить.

— Гарри, посмотри на меня, — с силой произнёс Ремус. — Не смей извиняться за то, что тебе нужно было с кем-то поговорить. Признаю, это известие шокировало меня, но это многое объясняет. Это объясняет, почему между Дамблдором и Северусом всегда, казалось, существовало понимание, которое никто из нас даже не мыслил постичь.

— Ну, конечно же, — горько произнёс Гарри. — Только они вдвоём и верили в заверения Снейпа о том, что всё это было ошибкой.

Ремус тяжело вздохнул.

— Возможно, это была ошибка, Гарри, но не так, как ты это интерпретируешь, — тихо произнёс он. — Уверенность Волдеморта пошатнулась из-за пророчества о его поражении. Он помешался на том, чтобы устранить угрозу. Действия Волдеморта доказали то, о чём многие его последователи даже не задумывались — что он был человеком, в точности как они. Северус, возможно, совершил шокирующее открытие и понял, что допустил ошибку.

Гарри неверяще уставился на Ремуса. Под каким-то извращенным углом это имело смысл, но ему всё ещё трудно было понять, как можно было отбросить жизнь невинного ребенка, словно она была ничем. Повисло неуютное молчание, и Гарри отвернулся. Он понял, что именно это отличало его от Волдеморта. Это была война, и людям грозила смерть, но не его состраданию. Он делал то, что мог, чтобы защитить, а не уничтожить.

Он был совершенно не похож на Волдеморта.

— Так что же нам теперь делать? — тихо спросил Гарри, нарушая молчание.

Ремус провёл рукой по волосам и принялся помогать Гарри собирать книги, которые всё ещё лежали на полу.

— Сейчас мы ничего не можем сделать. Это ничего не меняет в отношении хоркруксов или возвращения на седьмой курс. Однако в следующий раз, когда мы встретимся с Северусом, ему лучше быть крайне убедительным в своих объяснениях. — Ремус провёл рукой по лицу, нервно потерев подбородок. — Ты знаешь, Гарри, как бы холодно это ни звучало, Джеймс и Лили стали жертвами плохих решений. Ошибка Северуса, возможно, привела к их смертям, но в его намерения не входило их убийство.

Гарри смерил Ремуса сердитым взглядом.

— И ты думаешь, мне от этого станет легче? — с ненавистью спросил он.

Ремус поднял руки, словно бы сдаваясь.

— Вовсе нет, — спокойно сказал он. — Ты имеешь полное право переживать. Я просто пытаюсь найти какую-то логику, чтобы успокоить волка во мне.

Гнев Гарри исчез, а сам он ссутулился.

— Прости, — тихо сказал он. — Просто Дамблдор пытался убедить меня, что это всё было ошибкой, а ты говоришь, что мама и папа пали жертвами обстоятельств. Из-за этого их смерть кажется такой… такой…

— Бессмысленной? — подсказал Ремус.

Гарри кивнул.

— Я ошибаюсь? — спросил он.

Ремус сочувственно улыбнулся, кладя книгу сверху гарриной стопки.

— Не думаю, что Джеймс и Лили согласились бы с тобой, — сказал он. — Они умерли, сражаясь за то, во что верили, и я считаю, что они бы сделали то же самое, если бы знали то, что мы знаем сейчас. Они бы всё равно сделали всё, что было в их силах, чтобы защитить тебя, какой бы ни была цена. Мы можем лишь принять прошлое таким, какое оно есть, и сделать всё, что в наших силах, чтобы их смерть не была напрасна.

Гарри закрыл глаза и судорожно вздохнул, пытаясь взять круговорот своих эмоций под контроль.

— Я не знаю как, — признался он.

— Ну, можешь начать с поиска способа выпустить свой гнев, — сказал Ремус, ободряюще сжимая его плечо. — Я знаю, что это будет трудно, но мы сможем справиться с этим вместе. А еще ты должен принять нашу помощь и понять то, что ты можешь вернуться сюда на седьмой курс, пока мы ищем оставшиеся хоркруксы.

— Но…

— Нет, Гарри, — настоял Ремус беспрекословным тоном. — Тебе нужно быть с людьми. Тебе нужен шанс на будущее. Мы найдём способ всё разрешить, обещаю. Просто дай нам шанс.

Гарри неохотно кивнул. У него совсем не было сил продолжать этот спор. Он знал, что Ремус в чём-то прав. С его эмпатией ему нужно было оставаться рядом с людьми, особенно после того, что случилось вчера. Ради Гарри Сириус и Ремус научились подавлять большинство своих эмоций, из-за чего он так остро и отреагировал, когда его окружили Уизли. Но если он отреагировал так всего лишь на десяток людей, то не сможет ничего поделать, когда его окружит армия Пожирателей Смерти. Возвращение в Хогвартс в качестве студента могло замедлить поиски, но в долгосрочной перспективе это, возможно, поможет в победе над Волдемортом.

Ремус помог Гарри поднять оставшиеся книги, а затем встал и осмотрелся вокруг.

— Почему бы тебе не вернуться в наши комнаты, — предложил он. — Рон и Гермиона здесь, чтобы помочь Сириусу с исследованием. Я возьму ещё пару книг и скоро подойду.

— Ремус, — чувствуя себя неуютно, сказал Гарри, — насчёт Сириуса...

Ремус поднял руку, прерывая его.

— Я понимаю, — мягко произнёс он. — Я ничего ему не скажу, пока не придёт время… что, скорее всего, случится после большого количества алкоголя, чтобы он не смог тут же отправиться выслеживать Северуса, чтобы убить его. Я знаю, как иррационален Сириус в вопросах, касающихся Северуса, особенно сейчас. Он так решительно настроен доказать, что Северус наш враг, что это станет последним гвоздём в его гробу.

Гарри благодарно кивнул.

— Спасибо, Ремус, — сказал он, оборачиваясь и выходя из библиотеки, впервые за долгое время чувствуя себя гораздо лучше.

Ремус подождал, пока гаррины шаги стихнут, а затем с силой ударил кулаком по столу, отчего в его центре появилась длинная трещина. Ремус тяжело дышал, его глаза полыхали гневом, и он едва сдерживал бушующего внутри волка.

— Ты заплатишь за это, Северус Снейп, — прорычал он. — Клянусь, никто тебя не узнает, когда я с тобой закончу.

Очень скоро Гарри понял, почему все так настаивали на его возвращении в Хогвартс. Внутри школьного письма обнаружился серебряный значок, который когда-то носил Перси Уизли — выгравированные на значке буквы “СШ” сложно было с чем-то спутать. Профессор МакГонагалл решила сделать его старостой школы. Шок — вот бледная тень того, что испытал Гарри. Как? Как он должен справиться с ответственностью, идущей в комплекте с должностью старосты, когда на его плечах уже и так лежит столько всего?

Однако долго переживания не продлились — разговор с Ремусом, Сириусом и профессором МакГонагалл прояснили ситуацию. Гарри был назначен старостой школу потому, что он, по мнению МакГонагалл, был прирождённым лидером. Студенты прислушивались к нему, а учителя верили, что он не станет злоупотреблять своей должностью. Ему выделят личные комнаты в гриффиндорской башне, в которых на всякий случай будет дверь, ведущая в комнаты Сириуса и Ремуса. Гермиона стала старостой школы от девочек и уже согласилась, если понадобится, помогать Гарри.

Директор согласилась, что Гарри сможет обойтись и без Заботы о магических существах, освободив тем самым часть времени. Остальные предметы останутся, только учителя будут давать ему список заданий на месяц вперёд, чтобы он не отставал. Было получено согласие и на то, что Гарри, возможно, будет лучше начать занятия пораньше, просто на всякий случай.

Гарри, конечно, попытался спорить, ведь ранее начало семестра отнимет время, которое он мог бы посвятить поиску, но никто не стал его слушать. Наоборот, все считали, что подобное решение только поможет ему, и принялись составлять расписание, которое бы удовлетворило всех. С восьми утра и до полудня Гарри, Рон и Гермиона должны были заниматься с профессором Флитвиком, профессором МакГонагалл и профессором Спраут. После короткого обеда их ждали три часа в библиотеке вместе с Сириусом, Ремусом и Тонкс, после чего шли занятия с профессором Слагхорном и Кингсли Шеклболтом (которому поручили вести Защиту от Тёмных Искусств в этом году). После ужина все собирались в Комнатах Мародёров, чтобы выслушать последние новости и дополнительно поработать над исследованием.

Расписание, пусть оно и было перегруженным, помогало Гарри отвлечься от всего, что не касалось школьной работы и истории Хогвартса. Он так уставал, что ближе к полуночи едва доходил до кровати, а уже спустя несколько часов Ремус будил его, и всё начиналось по новой. Именно в это время ему начали сниться странные сны. Они всегда были одинаковыми. В них Гарри бродил по коридорам Хогвартса, чувствуя, как что-то тянет его вперёд. Он подходил всё ближе и ближе к цели… а затем просыпался. Первой мыслью было, что это Волдеморт снова забрался в его голову, но отсутствие боли опровергало эту версию. Он не чувствовал ничего со стороны Волдеморта уже год и был очень рад отсутствию боли.

Естественно, он на всякий случай не стал скрывать произошедшее от Сириуса с Ремусом. Как и ожидалось, опекуны сразу предположили худшее и выдали Гарри специальный дневник, в который он должен был записывать свои сновидения. К сожалению, это мало что дало. Он не мог даже опознать, по какому коридору шёл, так что его воображаемая цель могла находиться где угодно. Что бы Гарри ни предпринимал, ничто не могло избавить его от этих снов, даже Зелье для сна без сновидений. Так что, несмотря на всеобщее беспокойство, ему пришлось и дальше переживать эти сны в надежде, что рано или поздно он доберётся до цели.

А между тем с каждым днём до свадьбы Билла и Флер оставалось всё меньше времени. Рон уже вернулся домой помогать с наведением последнего лоска, для Гарри купили парадную мантию и разработали дополнительные меры безопасности. Его заботливых охранников даже снабдили зачарованными наушниками, чтобы все они постоянно находились на связи друг с другом. Ко всему прочему Гарри по-прежнему носил кулоны наследия, служившие порталом до дома Блэков, и полученное от Дамблдора кольцо с фениксом, которое могло мгновенно перенести его обратно в Хогвартс. Прибавить к этому покрытую защитными чарами одежду, которую Гарри должен был надеть под парадную мантию, и можно было с уверенностью сказать, что он был более чем защищён от любой возможной атаки, за исключением разве что Непростительных проклятий.

Время пролетело неожиданно быстро, и вот настал день свадьбы. С самого утра Гарри уже был одет, вооружён и вообще полностью готов к отбытию. Сейчас он вместе вместе с Сириусом, Ремусом и Кингсли скучал в Комнатах Марордёров, дожидаясь Тонкс и Гермиону. До пункта назначения им предстояло добраться порталом, чтобы избежать репортёров и фанатов, которые, по слухам, уже собрались в округе в надежде хотя бы мельком увидеть Мальчика-который-выжил. Гарри ёжился только от одной мысли, что его может окружить толпа обуреваемых гормонами подростков. Из-за этого, в частности, он и предпочитал жить в изоляции.

До назначенного времени отбытия оставалась лишь пара минут, когда дверь “комнаты-болталки” — по крайней мере, так её называл Сириус — наконец открылась. Гермиона была одета в светло-розовую парадную мантию, её волосы были завиты и украшены розовыми цветами. Тонкс ограничилась простой светло-синей мантией, покрой которой будто специально был создан для тех, кто в любой момент мог взорваться вихрем движений. Её волосы, сейчас длинные и светлые, были собраны сзади заколкой с синими цветами. Совершенно нехарактерный образ, но Гарри не нужно было объяснять причину. Так её никто не узнает, а значит, и не заподозрит в ней аврора, приставленного охранять Гарри Поттера.

Пробило десять, и все собравшиеся тут же ощутили знакомое тягучее чувство в районе пупка. Гарри закрыл глаза и приготовился к неизбежному жесткому приземлению. Ощутив, как его ноги врезаются в твёрдый пол, он специально не стал напрягать колени, смягчая тем самым удар, всё равно отдавшийся во всей нижней половине тела. При этом Гарри умудрился схватить Гермиону, чтобы не дать ей упасть, но, как оказалось, это было поспешным решением, так как в то же мгновение на него нахлынул такой вал эмоций присутствующих в комнате людей, что он сам совершенно потерял чувство пространства. Его подхватили под руки, удерживая на месте, пока он пытался прояснить мысли.

Когда навалившиеся эмоции откатились до приемлемого уровня, Гарри открыл глаза и сразу оказался в крепких объятиях миссис Уизли, которая прижала его к себе вместе с Гермионой.

— Слава Мерлину, ты здесь! — радостно воскликнула она, а затем отстранилась и окинула его пристальным взглядом. — Какой ты красивый, Гарри, и ты тоже прекрасна, Гермиона. За вас я теперь спокойна, но вот мои дети. Гермиона, Джинни сейчас наверху в своей комнате. На неё что-то нашло, и она сегодня просто невероятно застенчива. Пожалуйста, не могла бы ты как-нибудь её успокоить?

— Конечно, миссис Уизли, — сказала Гермиона с улыбкой. — Кажется, я знаю, в чём проблема.

Гермиона побежала к лестнице, а миссис Уизли вновь обратила свое внимание на Гарри.

— Все мальчики сейчас в комнате Билла и Чарли, — сказала она. — Рону не терпелось тебя увидеть, так почему бы тебе не пойти туда?

Гарри вежливо кивнул и направился наверх, стараясь не обращать внимания на сильные волны нервозности и расстройства, исходившие от миссис Уизли. ”Она просто переживает из-за свадьбы. Если бы что-то случилось, она обязательно бы сказала”. По крайней мере, Гарри надеялся, что миссис Уизли не стала бы молчать. Среди взрослых, окружавших Гарри, она наиболее упорно обращалась с ним, как с ребёнком. Даже поведение Сириуса слегка улучшилось за последние несколько недель, хотя и он время от времени жаждал оградить Гарри от ужасов этого мира. К счастью, рядом всегда был Ремус, чтобы напомнить другу, что Гарри уже совсем не маленький мальчик.

Комната Билла и Чарли была первой по правой стороне. Голоса и смех были слышны даже через закрытую дверь. Гарри осторожно постучал и принялся ждать, прислушиваясь к тишине коридора. Ручка повернулась, дверь открылась, и перед парнем оказался знакомый рыжеволосый парень в очках в роговой оправе и чёрной парадной мантии, уставившийся на него с бесстрастным выражением на лице.

— Гарри, — сказал Перси Уизли, вежливо кивнув.

— Перси, — осторожно отозвался Гарри.

Что бы вы сказали человеку, с которым не виделись несколько лет, а перед этим расстались на не самой приятной ноте? Перси всегда слишком сильно полагался на правила, в то время как Гарри следовал зову сердца. Именно поэтому Перси с такой лёгкостью “откололся” от своей семьи, оказывавшей поддержку Гарри Поттеру и Альбусу Дамблдору. Лишь недавно он смог примириться с родными, продолжая при этом старательно избегать Гарри. И тот невольно задавался вопросом о том, как же на самом деле относился к нему Перси.

— Я рад, что у тебя получилось прийти, — продолжил Перси своим обычным "профессиональным" тоном, отходя в сторону, чтобы пропустить Гарри в комнату. — Мама сильно беспокоилась, что в пути с вами может что-то случиться.

— Но мы же перемещались порталом, — удивился Гарри, заходя в комнату и оглядываясь. Билл и Чарли стояли у дальнего окна, Фред с Джоржем развалились на кроватях, а Рон замер посреди комнаты и, по-видимому, только что перестал расхаживать взад-вперёд. Когда они все вот так собирались вместе, было особенно заметны их сходства и различия. Чарли походил на близнецов лицом и телосложением. Схоже были сложены и Билл, Перси и Рон, но у всех братьев существовало что-то, делавшее их лица совершенно разными.

— Ну, полной безопасности ничто не может гарантировать, Гарри, — ответил Билл, поправляя манжеты. — Когда в деле замешана магия, всегда существует возможность постороннего вмешательства. Аппарации и порталам помешать сложнее из-за сложности их...

— Не сегодня, Билл, — перебил его Чарли, ухмыльнувшись. — Не думаю, что Флер и мама оценят, если мы опоздаем на твою свадьбу лишь потому, что ты посчитал необходимым прочитать Гарри двухчасовую лекцию о том, что можно объяснить за пять минут. — Чарли обернулся к Гарри с улыбкой на лице. — Короче, помешать возможно, хоть и очень сложно. Лишь самые могущественные волшебники и ведьмы способны на такое. А поскольку весь волшебный мир в курсе, что сегодня ты будешь здесь, то мама волновалась, что Ты-знаешь-кто попытается что-нибудь предпринять. Этого, очевидно, не случилось, так что можно расслабиться.

— О-о, — протянул Гарри, внезапно почувствовав себя неуютно. Порой его по-настоящему бесил тот факт, что все пытались держать его в неведении. Он столько лет путешествовал с помощью порталов, и никто даже не упомянул о возможной опасности. — Мне жаль. Я… я не хотел…

— Тебе не за что извиняться, Гарри, — сказал Фред, смерив Чарли сердитым взглядом. — Уже давно ничего подобного не случалось. Просто мама — это мама. Она беспокоится обо всём подряд.

Чарли, сдерживая смех, подошёл к Гарри и положил руку ему на плечо.

— Я не хотел беспокоить тебя, Гарри, — искренне сказал он. — Я постоянно забываю, что ты в детстве не слышал всех тех историй, что наслушались мы. Кажется, подобное случалось всего лишь пару раз, но даже этого достаточно, чтобы мама начала переживать за нас.

— Мама постоянно беспокоится, Гарри, — добавил Билл, широко улыбаясь. — Мы уже научились мириться с этим, потому что она не меняется, сколько бы лет нам ни было.

— Мне жалко Джинни, — честно признался Джордж. — Мама решительно настроена защищать её от всего, но сестрёнка, так же как и мы, очень хочет помогать в этой войне.

— По-моему, дело не совсем в войне, — буркнул Перси, наградив Гарри многозначительным взглядом, который вскоре отразился на лицам всех остальных братьев Уизли.

— Что? — настороженно спросил Гарри. — Она присоединилась к О.З. по своему желанию и научилась ровно тому же, что и все остальные. Хотите кого-то обвинить, вините Рона и Гермиону. Это им в голову пришла идея организовать эту группу.

На пару мгновений повисла тишина. Все просто уставились на Гарри, словно у него вдруг выросла вторая голова, а затем разразились смехом. ”Так, они явно имели в виду что-то другое”. Гарри мысленно начал искать иные объяснения, но нашёл лишь одно. Джинни хотела помогать, но не из-за войны — она хотела помогать ему из-за их дружбы. Неожиданно пришло чувство вины. Джинни ничего не знала о его способностях и о том, что именно они искали, и он совершенно не хотел впутывать ещё и её в происходящее.

— Догадался, да? — спросил Чарли, игриво ткнув Гарри кулаком в плечо.

Гарри кивнул.

— Я был просто ужасным другом, — тихо ответил он.

Смех тут же стих.

— Другом? — переспросил Фред.

Гарри посмотрел на него, приподняв бровь. Комнату наполнило смятение, отчего Гарри начало слегка подташнивать. В очередной раз он почувствовал, что находится на разных волнах с другими людьми.

— Да, другом, — сухо сказал он. — Именно так называют тех, кого хорошо знают и с кем охотно проводят время. Или вы бы предпочли, чтобы я называл её своей сестрой?

— Нет! — вскинулся Рон. — Друг — это нормально. С “другом” уже можно работать, верно?

Уизли покивали, и разговор тут же перешёл к более приятным темам. Так они и проговорили до того момента, когда в комнату зашёл мистер Уизли, объявивший, что время пришло. Гарри вслед за остальными спустился вниз, где его уже ждали Сириус, Ремус, Кингсли и Тонкс. Одной большой группой они вышли из дома, направившись по украшенной дорожке в сторону небольшого холма. Солнце светило ярко, но лёгкий ветерок делал жару терпимой — это был идеальный день для свадьбы.

У подножия холма расположились простой, но элегантный алтарь и стоящие лицом к нему ряды белых стульев. Белые колонны, расположенные вокруг алтаря, обвивали цветы, цветочными гирляндами были украшены и задние ряды групп стульев. Сквозь общий гул собравшихся едва пробивалась тихая спокойная музыка. Чарли прошёл вместе с Биллом к алтарю, а мистер Уизли с оставшимися отпрысками уселись в первом ряду по левую сторону от прохода.

Гарри не успел растеряться, как почувствовал руку Кингсли на своём плече, и последовал за своими опекунами ко второму ряду. Пока он шёл мимо занятых мест, воздух наполнялся шепотками, отчего Гарри совсем смутился.

— Мама! Это Гарри Поттер!

— Он действительно пришёл! Даже не верится.

— Уилфред, где там твой фотоаппарат?

— Ты видел шрам? Он всё ещё на месте!

— Вылитый отец, за исключением глаз.

— Кто бы сомневался, что все только и будут, что пялиться да перешёптываться, — буркнул Сириус, пока они с Ремусом усаживались позади Фреда и Джорджа.

— А я думал, что люди именно этим и должны заниматься на свадьбах, — невинно сказал Джордж, пока Гарри усаживался за Перси. — Как же можно без комментариев о том, какие ужасные платья у подружек невесты, как тут скучно, и без ставок на то, сколько продлится свадьба.

— Мой дорогой брат, ты ещё забыл о ставках на количество детей у молодожёнов, — добавил Фред серьёзным тоном, а Кингсли и Тонкс, оглянувшись в последний раз, уселись за мистером Уизли и пустующим рядом с ним стулом, оставленным для миссис Уизли.

Джордж ударил ладонью по лбу.

— Ох, какой же я глупец, — в притворном ужасе воскликнул он. — Да это же самый важный пункт, ведь речь идёт о наших будущих племянниках и племянницах, которых мы просто обязаны будем просветить в вопросах проделок и создания хаоса.

— Напомните мне, чтобы, когда я женюсь и заведу детей, я держал их подальше от вас двоих, — сухо сказал Перси.

— Вот-вот, — добавил Рон.

— Хватит, мальчики, — одёрнул их мистер Уизли. — Ваша мама и без того измучена. Мы же не хотим ещё больше усугублять ситуацию, верно?

— Прости, папа, — хором ответили Фред и Джордж, но было неясно, действительно ли они раскаиваются.

Разговор прошёл мимо Гарри, который мысленно перебирал горы книг, ждавших его в Хогвартсе. На данный момент их исследование свелось к поиску мест, имевших какое-то значение для Волдеморта. Главным камнем преткновения стал вопрос о том, кому предстоит посетить эти места. Гарри чувствовал, что важно отправиться туда именно ему, но сделать это он сможет лишь в сопровождении по крайней мере четырёх человек. Это дом Блэков обладал достаточной защитой, чтобы не дать Волдеморту узнать о происходящем. С остальными хоркруксами им вряд ли так же повезёт… как не повезло тогда в пещере.

Музыка чуть изменилась, и Гарри, очнувшись, заметил, что его опекуны поднялись и переместились на один стул, уступив место рядом с ним Гермионе. Та ободряюще улыбнулась, кивнув в сторону мистера Уизли. Повернувшись туда, парень обнаружил обеспокоенную миссис Уизли, усевшуюся рядом с мужем. Между тем все сидящие повернулись в сторону Джинни, которая медленно проплыла к алтарю по проходу между стульями. Рыжие волосы девушки были забраны в пучок, и лишь несколько прядей были оставлены на потеху ветру. Её бледно-золотое платье и яркий букет цветов, который она несла в руках, казалось, сверкали в солнечном свете.

Вслед за ней к алтарю направилась маленькая девочка с длинными серебристыми волосами, собранными в какую-то замысловатую прическу, и в таком же, как и у Джинни, бледно-золотом платье. На вид ей было не больше одиннадцати лет, но в её взгляде уже прослеживалась зрелость, которую редко можно встретить у кого-то столь юного. Только этот взгляд и отличал Габриэль Делакур от её сестры. Даже после всех недавних событий Флер сумела сохранить намёк на наивность, особенно когда разговор заходил об их с Биллом будущем. Хотя, вполне возможно, серьёзность Габриэль объяснялась тем, что она просто боялась “потерять сестру”. Такое часто встречается на свадьбах. Но это только догадки, наверняка же Гарри мог сказать лишь то, что девочка совсем не была без ума от радости, как полагала Флер.

Когда Габриэль дошла до алтаря, музыканты заиграли мелодию, знакомую всем, вне зависимости от того, бывали они на свадьбах или нет. В едином порыве присутствующие поднялись на ноги и обернулись к показавшейся невесте. Прекрасна — вот единственное определение, которым её можно было описать. Элегантное белое платье, казалось, танцевало вокруг неё, играя с лёгким ветерком. А её волосы?.. Столь замысловатой причёски Гарри прежде видеть не доводилось. Венчала конструкцию простая, но элегантная тиара, ловившая лучики солнца при любом движении головы. С лица Флер не сходила широкая улыбка, а взгляд был устремлен только на Билла. В тот момент, когда их глаза встретились, стало очевидно, что они провалились в свой собственный маленький мир.

И Гарри, к сожалению, последовал за ними. Когда Флер проходила мимо, его внезапно захлестнули волны нетерпения, счастья и желания. Он покачнулся и, уже закрывая глаза, почувствовал, как кто-то подхватил его. Эмоции были столь манящими, столь опьяняющими, что Гарри хотелось держаться за них всеми силами. Но увы, этому не суждено было случиться. Эмоции постепенно утихли, когда Флер уже достигла алтаря и всем разрешили сесть.

— Гарри, ты как, уже пришёл в себя? — с любопытством шепнула Гермиона, беря его за руку и ободряюще её сжимая.

Гарри кивнул, судорожно выдыхая.

— Да, насколько это возможно, — тихо ответил он. — К такому я точно не был готов.

Гермиона ухмыльнулась.

— По крайней мере, ты можешь теперь сказать Флер, что понимаешь, что она чувствует, и не соврать при этом, — весело подмигнула она.

Гарри чуть содрогнулся. В списке вещей, которыми он хотел бы заняться, совершенно точно не значилось ощущение желания, которое Флер испытывала к Биллу. Билл был ему как старший брат, а значит, Гарри только что узнал о своей будущей “невестке” больше, чем должен был бы знать брат. Это было сродни тому, как если бы он почувствовал, что какая-нибудь женщина испытывает к Сириусу или Ремусу. ”Фу... как отвратительно”. Гарри снова содрогнулся и заставил себя сосредоточиться на церемонии.

Заговорил представитель министерства, чей глубокий голос ясно разносился до самых последних рядов. Миссис Уизли уже промокала глаза носовым платком, облокотившись на мистера Уизли, который приобнял её за плечи. Взгляд Гарри переместился на Джинни, и он удивился, обнаружив, что та смотрит прямо на него. Он приподнял бровь, получив в ответ застенчивую улыбку. Джинни повернулась к Биллу и Флер, а на Гарри внезапно обрушился приступ тошноты. Как он мог это не заметить? Поведение братьев Уизли и их слова, осторожные намёки Гермионы и нервозность Джинни…

Джинни Уизли была в него влюблена. Ещё одна его подруга, чёрт подери, влюбилась в него. ”Эх, это последнее, что мне сейчас нужно”. Гарри знал, что должен был что-то заподозрить гораздо раньше, но он же был так занят. И хотя всё указывало на это с того самого момента, как между Джинни и Дином начались проблемы, Гарри просто отказывался это замечать, потому что не хотел разбираться с последствиями. ”А сейчас уже всё. Теперь мне придётся разбить ей сердце… но только не сегодня”.

Остаток церемонии Гарри смотрел только на Билла и Флер, хотя его разум лихорадочно придумывал способ, как сказать Джинни, что её чувства не взаимны, не устроив при этом сцены. Что удивляло, так это то, как братья Уизли прямо-таки поощряли чувства Джинни, а не изображали из себя чересчур заботливых старших братьев, как это бывало с другими её ухажёрами. Ситуация заставляла задуматься, уж не пытались ли братья Уизли подтолкнуть к нему Джинни, потому что его они знали хорошо.

Церемония завершилась поцелуем Билла и Флер. Присутствующие разразились аплодисментами, сопровождаемыми возгласами Фреда и Джорджа. Билл и Флер смущённо заулыбались, повернувшись лицом к толпе. От них обоих исходили волны радости и облегчения, хотя их сила не могла сравниться с тем, что Гарри ощущал ранее, даже когда пара прошла мимо. Очевидно, и это не могло не радовать, то была лишь случайность. Гарри всерьёз сомневался, что смог бы справиться с эмоциями подобного уровня, особенно в толпе у входа.

На его плечо опустилась рука, и Гарри, быстро оглянувшись, увидел Тонкс, настороженно оглядывающуюся по сторонам в поисках признаков возможной угрозы. Кингсли нигде не было видно.

— В чём дело? — тихо спросил Гарри.

— Наши значки авроров призывают нас в министерство, — ответила Тонкс, оглядываясь на Сириуса и Ремуса. — Кингли сейчас выясняет, в чём дело, потому что если мы нужны там, то тебе нужно будет вернуться в Хогвартс.

Передний ряд опустел, и теперь пришла их очередь проследовать к выходу. Тонкс тут же взяла Гарри за руку и потащила его мимо рядов стульев в сторону Кингсли, который беседовал с другим аврором.

Кингсли сдержано кивнул аврору и повернулся к Тонкс.

— На Министерство напали, — сказал он. — Пожиратели Смерти пытались добраться до Департамента Тайн, но не добились успеха. Всех свободных авроров призвали обратно, чтобы помочь в зачистке и расследовании.

— Кто-нибудь, кого мы знаем? — спросил Сириус.

Кингсли покачал головой.

— Никого важного, — ответил он и жестом показал Гарри двигаться в сторону Норы. — Нам нужно идти. Пока что никто снаружи не смог подтвердить или опровергнуть твоё присутствие, Гарри. Не будем же давать повода изменить это.

Путь до Норы прошёл тихо. Гермиона держалась рядом с Гарри, периодически кидая в его сторону обеспокоенные взгляды. От неё исходили волны беспокойства, которые, скорее всего, не имели ничего общего с тем, что они только что узнали. ”Вряд ли меня ждёт приятный вечер. Даже сомневаться не стоит”.

Столы и стулья расставили под навесом рядом с домом. Каждый стол был украшен цветами и заставлен едой. Гарри не удивился, когда почувствовал на своём плече руку, подтолкнувшую его в сторону Норы. Он подавил раздражение и, смахнув руку с плеча, побыстрее зашёл в дом. Он понимал необходимость в защите, но вся эта ситуация становилась уже просто смешной. Ему было семнадцать лет. Он не нуждался в том, чтобы его водили за ручку.

— Гарри! — воскликнул Рон с облегчением, как только Гарри зашёл на кухню, где тут же оказался окружён рыжеволосыми. — Что случилось?

— Ничего, — ответил Гарри, направившись через кухню в сторону гостиной, где повалился в кресло у камина. Он зарылся лицом в ладони и мысленно досчитал до десяти. ”Если ты хочешь, чтобы с тобой обращались, как с взрослым, то и веди себя соответственно”. Но это легче было сказать, чем сделать. Происходило столько всего, с чем он не хотел разбираться в данный момент. Ситуация с Джинни закончится слезами, а попытка противостоять Кингсли приведёт лишь к соревнованию в том, кто кого перекричит.

— Гарри? — спросила Гермиона, присев на корточки перед ним. — Гарри, что-то не так?

Он медленно поднял голову и посмотрел на подругу. Та нервно закусила нижнюю губу, и от неё пошли волны беспокойства и страха. Гарри порой ненавидел свою эмпатию. Из-за этого ему было куда сложнее злиться на окружающих.

— Ты должна была сказать мне, — процедил он сквозь зубы.

Гермиона уставилась на него большими глазами.

— О, — тихо произнесла она. — Ты догадался.

Гарри прищурился.

— Прости меня, Гарри, — тут же отреагировала Гермиона. — Я знала, через что ты прошёл с Чо, и подумала, что будет лучше избегать этой темы, пока ты не будешь готов… если ты вообще захочешь подобных отношений с ней. Я на твоей стороне, Гарри, поверь. Мы с Роном просто подыграли, так что никто ничего не подозревает.

Злость пропала, сменившись виной. Гарри даже в голову не приходило, что кто-то заподозрит, что что-то не так, лишь потому, что он решил не заводить отношений. Он считал, что окружающие (особенно Уизли) посчитают, что у него есть дела поважнее поцелуев.

— Прости, — искренне сказал он.

Гермиона улыбнулась.

— Всё в порядке, — сказала она, беря его за руки. — Мы понимаем, что сейчас на тебя свалилось очень многое. Но ведь тебя ещё что-то беспокоит?

Гарри печально вздохнул.

— Да всё дело в том, как Кингсли и Тонкс обращаются со мной, — сказал он, оглянувшись на своих телохранителей, которые разговаривали с Сириусом, Ремусом и мистером Уизли. — Они, кажется, не понимают, что я могу о себе позаботиться.

— Всё они понимают, Гарри, — сочувственно произнесла Гермиона. — Просто они делают свою работу. Как бы сильно ты это ни ненавидел, ты знаменитость с большим количеством врагов. Да ты хоть знаешь, сколько людей сейчас ждёт на границе защитных чар, лишь бы взглянуть на тебя хоть глазочком? Чтобы послать заклинание или выстрелить из пистолета, нужно лишь мгновение. И за это мгновение мы можем потерять тебя. Шеклболт и Тонкс делают всё, что могут, чтобы не дать этому случиться.

— Возможно, будет лучше, если я вернусь в Хогвартс, — сказал Гарри, проведя рукой по волосам. — Я лишь всё порчу...

— Ничего ты не портишь, Гарри, — возразила Гермиона. — Действительность не изменишь. И сколько бы ты ни пытался это отрицать, ты привлекательный, заботливый и благородный человек, который, так уж получилось, имеет дурную привычку сражаться с Тёмным Лордом и его приспешниками.

Гарри скривился. Этого он, вероятно, не сможет понять никогда. Он всегда был тощим мальчишкой с плохим зрением. А потому было что-то неправильное в том, что все вокруг называли его “привлекательным” и “милым”.

— Звучит так, словно все мои встречи с Волдемортом были чистой случайностью, — устало ответил он.

Гермиона поднялась на ноги и понимающе улыбнулась.

— Однажды ты очнёшься и увидишь то, что все мы видим каждый день, Гарри, — сказала она. — Неважно, что ты делаешь. Важно лишь, что ты хочешь делать то, что считаешь правильным, наплевав на риск. Все любят тебя за твоё сердце, Гарри. Всё остальное лишь так, приятный бонус.

Гарри раздражённо закатил глаза. Временами Гермиона серьезно нуждалась в том, чтобы кто-нибудь проверил её голову.

Лучи раннего утреннего солнца слегка пробивались сквозь закрытые веки. Постепенно приходя в себя, Гарри всё отчетливее слышал, как где-то рядом громко храпит Рон. Нельзя сказать, что прошлый вечер затянулся допоздна, но он точно отнял у них много сил. Каждая присутствовавшая на празднике девушка пыталась привлечь к себе внимание мальчика-который-выжил (что большинство братьев Уизли сочли крайне забавным). Проблема заключалась в том, что Гарри не мог найти в себе сил отделаться от них, поскольку чувствовал их радость и волнение от встречи с тем, кого они считали героем. Для них эта встреча имела огромное значение.

Порой Гарри всерьёз ненавидел свою эмпатию.

К счастью, с наступлением темноты появился Кингсли и объявил, что пришла пора уходить. Никогда ещё Гарри не был так рад снова оказаться в Комнатах Мародёров. Все эти эмоции и внимание отняли у него по-настоящему много сил, оставив взамен лишь раздражающую головную боль. Гарри скрылся в своей комнате и моментально уснул, не проснувшись даже, когда Рон, шатаясь, завалился в комнату несколько часов спустя.

Подавив стон, Гарри схватил очки и надел их. Даже не став дожидаться, пока всё придёт в фокус, он сразу же откинул одеяло и выскользнул из кровати. Он не помнил, чтобы переодевался в пижаму, и решил, что Добби вновь взялся за старое. Этот неугомонный домашний эльф назначил себя “личным эльфом Гарри Поттера” ещё много лет назад, и с тех пор никто не мог его переубедить. Гарри и сам несколько раз пытался.

Стараясь вести себя как можно тише, Гарри прокрался к выходу из комнаты, но снаружи царствовала та же темнота. В камине остался лишь пепел, а все свечи давным-давно догорели. Слышно было лишь равномерное дыхание Кингсли, спавшего на диване перед очагом. Мимо него невозможно было просто так прошмыгнуть. Гарри не знал никого, кто спал бы более чутко. Малейший шум, и он мгновенно подскакивал на ноги с палочкой на изготовку.

Гарри уже было собрался вернуться, когда что-то побудило его продолжить идти вперёд. Раньше он уже чувствовал нечто подобное и знал, что оно исходит от кого-то или, скорее, чего-то, чему он мог доверять. Хогвартс вновь пытался общаться с ним единственным доступным ему способом… ненавязчивым контролем. Волны ободрения и желания защитить окружили Гарри, едва он покинул Комнаты Мародеров. Он медленно двигался по коридорам в некоем подобии транса, и его шаги эхом разносились по ним. Он не знал, куда идёт, но чувствовал, что путь верен.

Осознание происходящего начало медленно возвращаться к нему, лишь когда Гарри стал подниматься по лестнице, которая странным образом оставалась совершенно неподвижной. До его ушей донёсся приглушенный шёпот портретов, но Гарри не смотрел по сторонам. Он свернул на второй этаж и подошёл к знакомому туалету для девочек. Чувствуя зарождающееся волнение, он толкнул дверь внутрь. Существовала лишь одна возможная причина, почему Хогвартс решил привести его сюда.

В этом туалете был спрятан вход в Тайную комнату.

— Что ты пытаешься мне сказать? — тихо спросил Гарри, заходя в туалет и не сводя глаз с той самой раковины, на которую несколько лет назад ему указала Плакса Миртл. Внезапно ему в лицо ударил порыв сильного ветра, и всё вокруг изменилось. Стало темнее, загорелись факелы, цвета потускнели, а воздух наполнил слабый запах пергамента — запах, совсем не характерный для туалета.

Позади открылась дверь. Быстро развернувшись, Гарри увидел, как в туалет входит знакомый темноволосый мальчик со стопкой книг в руках. Он был лишь чуть-чуть выше Гарри, а на его чёрной мантии красовался серебряный значок старосты. Том Риддл… шестнадцатилетний Том Риддл, чей расчетливый взгляд совершенно не понравился Гарри. Риддл что-то замышлял, а это никогда не сулило ничего хорошего.

Гарри посторонился, наблюдая за тем, как слизеринец приблизился к раковине, встав на его место. Весь вид Риддла буквально кричал об уверенности и решительности: его походка, поза, блеск в глазах и самодовольное выражение лица. Этот подросток совершенно не сомневался в том, кто он и чего хочет от этой жизни. ”Господство над миром. Ведь именно об этом мечтает каждый ребёнок”.

Риддл быстро оглянулся на дверь, и когда вновь посмотрел на раковину, на его лице появилась ухмылка.

— Наследник Слизерина приказывает тебе открыться, — прошипел он на парселтанге.

Гарри с отвращением закатил глаза.

— Мог бы просто сказать “откройся”, придурок чёртов, — пробормотал он, а кран тем временем засветился ослепительно белым светом и провернулся вокруг оси. Затем раковина медленно поползла вниз и вскоре, скрывшись из вида, открыла взору широкую трубу, в которую с лёгкостью мог пролезть даже взрослый человек.

Риддл заглянул в трубу, скривился от отвращения и, достав волшебную палочку, послал внутрь несколько очищающих заклинаний. Это ничем не примечательное действие заставило Гарри задуматься, как часто Риддл вообще спускался в убежище Слизерина. Могло ли быть так, что Тайная комната служила не только укрытием для василиска? Что если много лет назад Риддл спрятал там что-нибудь, что могло помочь им в их поисках?

Ещё раз с опаской оглянувшись на закрытую дверь, Риддл невербально уменьшил принесённые с собой книги, убрал их в карман и прыгнул в трубу. Гарри подошёл к дыре, желая увидеть продолжение воспоминания, но тут его обхватили руками и дёрнули назад. Окружающее тут же вернулось к нормальному состоянию. В комнате стало светлее, факелы больше не горели, а воздух наполнила влажность. Только вход в Тайную комнату, что удивительно, остался открытым.

— Гарри! — прокричал Кингсли Шеклболт, разворачивая парня и заглядывая ему в глаза. — Очнись! Что бы ты ни видел, это не по-настоящему!

Гарри в недоумении уставился на Кингсли. Мантия на высоком темнокожем авроре была распахнута, открывая взору пижаму.

— Что вы тут делаете? — спросил он в ответ.

— Мешаю тебе сгинуть в водосточной системе Хогвартса, если ты ещё не понял, — сухо ответил Кингсли, делая осторожный шаг назад. — Ну что, пришёл уже в себя?

Гарри немного удивлённо уставился на него. ”Он не видел Риддла. Он не имеет ни малейшего представления о том, что произошло на самом деле”.

— Эм… и давно вы тут? — осторожно спросил Гарри.

Кингсли подозрительно посмотрел на него.

— Я заметил, как ты вышел из комнат без сопровождения, и пошёл за тобой, — сердито сказал он. — Тот факт, что ты меня даже не заметил, навёл меня на мысль, что что-то не так. Потрудись объяснить, с кем ты разговаривал и почему, когда ты зашипел на раковину, она отодвинулась?

Гарри смущённо потёр шею. “Отряду Защиты Гарри Поттера” частично объяснили странности, окружавшие Гарри. Они, например, знали о его даре целительства, парселтанге, эмпатии и способности с её помощью общаться с Хогвартсом. Вот только они не знали, насколько сильной могла быть эта связь.

— Хогвартс хотел показать мне кое-что, — ответил Гарри, поджимая плечами. — Думаю, это школа посылала мне сны, чтобы привести меня сюда.

— В туалет для девочек? — скептически спросил Кингсли.

— Не совсем, — ответил Гарри. — Она хотела, чтобы я спустился в Тайную комнату, вход в которую спрятан тут.

Кингсли наградил его долгим взглядом, в котором появилось строгое и отчасти недоверчивое выражение.

— Я сильно сомневаюсь, что замок хотел, чтобы ты прыгнул в трубу, никого не предупредив, одетый в одну лишь пижаму и совсем без оружия, — с сомнением сказал он и слегка подтолкнул Гарри к двери. — Думаю, сначала нам нужно обсудить это с твоим крёстным. Если он согласится, то тогда всё и обговорим.

Сказать, что Сириусу не понравился доклад Кингсли, было бы преуменьшением, но это не помешало ему сразу же заняться организацией исследовательской миссии, попутно собирая всё необходимое для спуска в Тайную комнату. Час спустя все, кто должен был принять участие в экспедиции, были одеты и готовы двинуться в путь. Тонкс, Гермиона и Рон оставались наверху. Они должны были продолжать работу над исследованием, а в случае чего помочь им.

Рону такое решение не понравилось, но “взрослые” уже всё для себя решили. Одевшись в защитную одежду и держа палочки наготове, Гарри, Сириус, Ремус и Кингсли спрыгнули в дыру и заскользили вниз по скользкой трубе. Во всех направлениях от главной трубы временами отходили другие трубы, размером поменьше. От резких поворотов и уклонов у Гарри закружилась голова, вынудив его закрыть глаза как раз в тот момент, когда труба выровнялась. Он вылетел из её конца и тут же подобрал ноги под себя, чтобы приземлиться на корточки.

Открыв глаза, Гарри огляделся по сторонам и сразу узнал мокрый пол тёмного каменного туннеля, покрытый крысиными костями, и чёрные гладкие стены. Он отошёл в сторону, когда из трубы вылетел Сириус, за которым последовал Ремус и, наконец, Кингсли. Их приземление было не столь удачным, ведь для них оно стало неожиданностью.

— Это было интересно, — пробормотал Сириус, отряхивая рукава. — Теперь, когда мы спустились, хочется узнать, как мы будем подниматься обратно наверх?

Гарри оглянулся на Сириуса, приподняв бровь, параллельно избавляясь от костей взмахом волшебной палочки.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем, — сказал он, поворачиваясь к тоннелю. — Следите за тем, куда наступаете и какие заклинания применяете. В последний раз, когда я тут был, случился обвал.

Гарри двинулся вперёд, зная, что остальные последуют за ним. Сейчас он никак не мог позволить себе отвлекаться. От ощущения, пусть и неполной, темноты вокруг у него уже начала болеть голова.

Быстро произнеся Lumos, Гарри смог видеть то, что лежало перед ним. Вскоре он заметил большие обломки, ставшие результатом отрикошетившего заклинания Забвения Локхарта. Дыра в завале теперь казалась куда меньше. Гарри пришлось нагнуться и продвигаться боком, чтобы протиснуться в неё. ”Это, без сомнения, доказывает, что я неплохо так вырос за последние четыре года”.

Всем остальным оказалось далеко не так просто преодолеть это препятствие. Сириусу и Кингсли даже пришлось убрать часть камней с обеих сторон, стараясь при этом не вызвать нового обвала. Когда все перебрались, путь продолжился, поворот следовал за поворотом. Тьма вокруг усиливалась с каждым шагом, отчего Гарри задрожал, безуспешно попытавшись это скрыть. Однако атмосфера настолько давила на всех, что никто ничего не заметил. Одно дело было знать о существовании Тайной комнаты, а другое — вот-вот воочию её увидеть.

Вскоре они наконец-то миновали последний поворот, и перед ними предстала огромная стена, с выгравированными в ней двумя переплетёнными змеями. Изумруды, заменявшие им глаза, поблескивали в свете гарриной палочки. Судорожно вздохнув, Гарри полностью сосредоточился на двух змеях и тихо прошипел “Откройся”.

Стена разверзлась, разделив змей, и наружу вырвалась вонь. Гарри тут же прикрыл рот и нос, боясь расстаться с содержимым желудка. К такому от точно не был готов, хотя и следовало бы. В конце концов, последние четыре года тут разлагался мёртвый василиск.

Так же быстро, как и накрыла их, вонь испарилась, оставив лишь запах влаги и плесени, к которому Гарри уже успел привыкнуть. Его окружили волны ободрения, что сразу же объяснило произошедшее. Хогвартс снова помог им. Гарри не смог сдержать улыбку, глядя туда, где ещё недавно была стена и где теперь виднелась длинная и тускло освещённая комната. Порой было очень полезно иметь на своей стороне волшебный замок.

— Что это только что произошло? — спросил Ремус, осторожно вдыхая.

— Хогвартс избавился от гниющего василиска, — ответил Гарри, потирая шею, и зашёл в комнату. Он почувствовал исходящие от Сириуса, Ремуса и Кингсли волны нервозности и настороженности, когда те поспешно двинулись вслед за ним. Гарри смотрел перед собой, игнорируя нависающие колонны, увитые выгравированными змеями до самого верха, где их скрывала тьма, окутывавшая потолок. Их шаги громким эхом отражались от стен, что делало комнату ещё более жуткой.

В полном молчании они достигли последней пары колонн, где остановились перед большой статуей Салазара Слизерина высотой с саму комнату.

— Как думаете, может, Слизерин пытался таким образом компенсировать величину кое-чего? — с любопытством спросил Сириус.

Кингсли фыркнул, а Ремус лишь раздражённо покачал головой.

— Мне вообще стоит знать, о чём ты там говоришь? — сдержано спросила Тонкс через наушник.

— Думаю, что нет, — одновременно ответили Сириус и Ремус.

— Кажется, тебе придётся следить за языком, Сириус, — сухо сказал Кингсли.

Сириус оглянулся на него, приподняв бровь.

— А ты, похоже, плохо знаешь Тонкс, верно? — спросил он.

Гарри раздражённо вздохнул, проведя рукой по лицу. Он понимал, что все они чувствовали себя неуютно, но в данный момент ему совершенно не хотелось слушать препирательства четырёх взрослых. ”Ну, препираться будут Сириус, Ремус и Тонкс, предоставив Кингсли следить за ситуацией”.

— Давайте разделимся и всё осмотрим, — вмешался в разговор Гарри. — Не прикасайтесь ни к чему без предварительной проверки.

Он ушёл влево, не дождавшись ответа, и начал поиски. Он просто хотел побыстрее покончить с этим делом. Неужели это так сложно?

— Гарри? — мягко спросил Ремус, нагоняя его. — Гарри, что-то не так?

— Давай просто займёмся делом, хорошо? — спросил Гарри, сжимая переносицу. — Чем раньше мы найдём то, что здесь спрятано, тем быстрее мы сможем вернуться к поиску хоркруксов.

— Тонкс, Рон и Гермиона работают над этим, Гарри, — осторожно сказал Ремус, встав так, чтобы смотреть парню в глаза. — Тонкс на постоянной связи с нами, так что мы сразу же узнаем, если они что-нибудь найдут. Что беспокоит тебя на самом деле?

— Просто я считаю, что мы напрасно тратим время, — настоял Гарри, возвращаясь к поискам. Тьма вокруг него продолжала сгущаться, но он не осмеливался заикнуться об этом. Как сказать остальным, что ты способен чувствовать тёмную магию без помощи специальных заклинаний? Да это же было просто неслыханно! ”Как и эмпатия, и природная способность к целительству, так что всем и так известно, что я ненормальный”.

Поиски затянулись, разочаровывая всех отсутствием результатов. Для Гарри ситуацию ухудшала ещё и острая головная боль. Постоянное присутствие тьмы начинало ощутимо сказываться на нём, вынуждая всё больше и больше отдаляться от остальной части группы. Хватало и того, что через наушник он слышал всё, что они говорили. Парень сомневался, что выдержал бы ко всему прочему ещё и постоянные расспросы о своём самочувствии.

“Небольшая помощь нам бы сейчас очень не помешала”.

Практически мгновенно Гарри почувствовал, как его тянет к стене позади статуи Слизерина. Он осторожно двинулся к ней, вздрогнув от усилившейся головной боли. Мыслить ясно становилось всё труднее. Каждый шаг, казалось, длился целую вечность, а попытки ускориться требовали слишком больших усилий. Когда его пальцы наконец коснулись сырой стены, Гарри смог лишь только вздохнуть с облегчением. По крайней мере, теперь у него было на что опереться.

Прижавшись лбом к холодной стене, Гарри выдохнул, почувствовав, что боль слегка утихла. У него не было объяснения тому, почему это случилось именно сейчас. Он был просто рад, что может обдумать следующий шаг, не сражаясь параллельно с пульсирующей болью в голове. Было ясно, что за стеной скрывалась какая-то комната. Вопрос заключался лишь в том, кто её создал? Слизерин или Волдеморт?

Решив рискнуть, Гарри закрыл глаза и настроился на змеиный язык.

— Откройся именем Слизерина, величайшего из Хогвартской четвёрки, — прошипел он на парселтанге.

Эффект был мгновенными. Задрожала, казалось, вся комната, когда стена начала медленно отодвигаться, образуя дыру в центре. Гарри непроизвольно отшатнулся назад, а Сириус, Ремус и Кингсли уже подбежали к нему. Никто не издал ни звука, пока у них на глазах образовывалась маленькая комната, заполненная книгами, ящиками и артефактами. Сириус издал радостный возглас и кинулся было внутрь, однако в последний момент его перехватил Кингсли.

— Некоторая осторожность не будет лишней, Сириус, — посоветовал Кингсли.

— Согласен, — добавил Ремус. — Всем надеть защитные перчатки и применить чары.

Все они и так уже были в перчатках, а потому им потребовалось совсем немного времени, чтобы наложить необходимые заклинания и осторожно зайти в потайную комнату. Внутри ощущалось слабое присутствие тёмной магии, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что Гарри ощущал прежде. Закрыв глаза, он осторожно прислушался к своим ощущениям, позволив им утянуть себя вправо. Он двигался словно в трансе, пока его нога не врезалась во что-то твёрдое. Гарри тут же открыл глаза, увидев перед собой полки со старыми пыльными книгами. Судя по их виду, некоторые из книг могли рассыпаться в любой момент, другие же словно и вовсе никогда не читали.

Почувствовав давящее присутствие тёмной магии, Гарри потянулся и начал смахивать пыль с книг. Казалось, что на полках были книги обо всём по чуть-чуть. Трансфигурация, чары, защита, зелья, гербология, астрономия, магические создания, история, тёмные искусства, волшебные традиции, волшебные законы, магические мифы, магические способности, легенды, полная история основателей Хогвартса...

Гарри охнул, схватившись за последнюю книгу и открыв её. Та была написана на старо-английском, который был сложен для прочтения. Гарри медленно опустился на колени, пытаясь игнорировать шум, производимый остальными. Те осматривали находящиеся в комнате артефакты в надежде, что один из них окажется хоркруксом. Гарри же догадывался, что это было бы слишком легко для них и слишком трудно для Волдеморта. Какой смысл прятать часть своей души там, куда никто не мог добраться?

Опасливо прижав книгу к груди, Гарри обратил своё внимание на остальные книги. Возможно, здесь было что-то о хоркруксах, что могло бы им помочь. Волдеморт явно провёл здесь много времени, а значит, вероятно — только вероятно, — Хогвартс именно поэтому так стремился привести их сюда. Это был их шанс узнать, над чем работал Волдеморт до того, как действительно стал Лордом Волдемортом.

— Ты что-то нашёл, Гарри? — с любопытством спросил Ремус, опуская руку ему на плечо.

Гарри протянул ему книгу, увидев, как расширились до неестественного размера глаза Ремуса в тот самый момент, когда тот понял, о чем именно была эта книга.

— Думаешь, это поможет? — спросил он.

Ремус кивнул, медленно листая страницы.

— Считалось, что эта книга была уничтожена много лет назад, — с благоговением произнёс он. — Предполагают, что это наиболее точное описание основателей и истории создания Хогвартса. Ей нет цены!

— Полагаю, это значит “да”, — ровным голосом ответил Гарри, поворачиваясь обратно к полке с книгами, мысленно укоряя себя за то, что позволил вызванному головной болью раздражению взять над собой верх. ”Именно поэтому я и держался подальше от остальных”.

Ремус поднял взгляд на Гарри, осторожно на него посмотрев.

— В чём дело, Гарри? — тихо спросил он. — Ты какой-то чересчур напряжённый.

Гарри сжал руки в кулаки. Ему совсем не хотелось по новой начинать разговор о своих чувствах, и он уж точно не желал, чтобы остальные устраивали шумиху из-за обычной головной боли. Дали бы ему немного продохнуть, и всё. Неужели это так много?

— А ты бы не напрягся, если бы отправился туда, где чуть не умер в двенадцать лет? — холодно ответил Гарри. — Может, просто разберёмся здесь со всем и пойдём уже?

С секунду Ремус просто смотрел на Гарри, а затем кивнул.

— Конечно, Гарри, — спокойно сказал он. — Просто дай мне знать, если тебе потребуется перерыв, хорошо?

Гарри кивнул, и между ними повисло напряжённое молчание, пока они продолжали исследовать книгу за книгой, пытаясь найти то, что было бы полезно. В итоге они отобрали несколько книг и кое-какое магическое оружие, которое могло бы пригодиться в тяжёлой ситуации. Каждый предмет был помещён в индивидуальный защитный контейнер, а затем уменьшен и убран в наколдованную Кингсли сумку. Все были единодушны в том, что лучше уж перестраховаться, особенно в отношении некоторых из предметов.

Стоило им покинуть главный зал Тайной Комнаты, как вскоре они со вспышкой пламени были перенесены в туалет Миртл. Никто не проронил ни слова, когда Фоукс подлетел к Гарри и уселся к нему на плечо, запев успокаивающую мелодию, при звуке которой все тут же расслабились. Гарри сразу почувствовал, как отступает головная боль, и упал бы от облегчения, если бы Сириус вовремя не поймал его. Волны сострадания, понимания и беспокойства окутали парня, оттолкнув тьму, которая, казалось, окружала его со всех сторон. Гарри был настолько измотан, что даже не заметил, как Фоукс перенёс их сквозь пламя в Комнаты Мародёров.

Лишь только когда Фоукс исчез, а Сириус повёл его в сторону его комнаты, Гарри очнулся от своего забытья.

— Что ты делаешь? — спросил Гарри, вырываясь из рук Сириуса.

— Укладываю тебя в кровать, поскольку ты явно плохо себя чувствуешь, — ответил Сириус, беря его за руку и уводя к дальней кровати. — И Фоукс, очевидно, со мной согласен, ведь именно он перенёс нас сюда из туалета Миртл. Ты действительно думал, что мы не заметим, что что-то не так? Мы лишь ждали, когда ты заговоришь.

Гарри снова высвободил руку и шатаясь направился к кровати.

— Это неважно, — тихо сказал он. — И сколько мне придётся здесь пробыть за то, что я не сказал об обыкновенной головной боли?

Сириус скрестил руки на груди, не сводя с него взгляда.

— Это не наказание, Гарри, — строго сказал он. — Ты плохо себя чувствуешь и нуждаешься в отдыхе. Я знаю, что ты хочешь покончить со всем этим, но это не значит, что нужно выжимать из себя последние силы, как это было в Тайной Комнате. Тебе нужно научиться принимать тот факт, что рядом с тобой есть люди, готовые разделить твою ношу.

— Да принял я уже! — закричал Гарри в ответ. Все вокруг помогали в исследовании, министр взял на себя атаки Пожирателей Смерти, Сириус и Ремус занимались сбором и обменом информацией за пределами Хогвартса, а персонал школы помогал ему в учёбе. В данный момент он, по сути, не делал ничего без посторонней помощи, но все по-прежнему были недовольны.

— Гарри...

— Просто оставь меня в покое, Сириус, — раздражённо перебил его Гарри, отворачиваясь и снимая защитные перчатки. ”Иди и делай мою работу, обращайся со мной, как с беспомощным ребёнком”. Сириус, судя по его виду, хотел возразить, но передумал и вышел, понурив плечи. Гарри смотрел ему вслед, зная, чем ему это грозило. Ему нужно было заставить Сириуса и Ремуса понять, что он вполне способен сам принимать решения. Родители Рона и Гермионы ведь не оспаривают каждое их действие. Так почему же с ним должны обращаться по-другому?

* * *

Дверь медленно открылась, и дорожка света пробежала к двум кроватям, стоявшим в маленькой комнате. Одна была аккуратно заправлена, а на второй под тонким одеялом угадывалось тело высокого худощавого человека. Была видна лишь лохматая черноволосая макушка, которая могла принадлежать лишь Поттеру. Тот лежал спиной к двери, но его размеренное дыхание говорило о том, что он действительно спит.

В дверях застыли две фигуры — одна худощавая, другая обычной средней комплекции, — наблюдая за тем, как спит Гарри. Лица их терялись в тени. С некоторой неуверенностью они зашли в комнату и двинулись к гарриной кровати, шагая медленно и осторожно, не производя ни звука. Посторонний наблюдатель мог бы тут же решить, что эти двое хотят навредить спячщему, но то, как они себя вели, говорило об обратном. Их поникшие плечи ясно свидетельствовали о неуверенности и усталости.

— До сих пор не верится, что Минерва послала нас разбудить его, — тихо проворчал человек средней комплекции. — Ему же явно нужно поспать, судя по тому, каким раздражённым он был.

Худой человек вздохнул.

— Сириус, Гарри был раздражён потому, что ты снова обращался с ним, как с ребёнком... и не надо мне тут глаза закатывать. Да, Гарри должен был сказать нам, что ему плохо, но с чего бы ему быть с нами честным, если ты каждый раз заставляешь его чувствовать себя неумехой?

— Фоукс со мной согласился, — возразил Сириус.

— Вероятно, Фоуксу известно, что Гарри не терпит, когда его заваливают вопросами, — ответил Ремус. — Обыкновенное обезболивающее могло бы решить эту проблему и позволило бы ему помочь нам с исследованием. Вот так нужно разбираться со всем, что сейчас происходит, Сириус. Гарри нужно чувствовать, что он делает что-то, чтобы остановить Волдеморта, а ты продолжаешь ограждать его от этого.

— Неправда! — прошипел Сириус сквозь стиснутые зубы. — Я просто приглядываю за ним. Мы не были всезнающими в семнадцать, Ремус. И не можем ожидать иного от Гарри.

— Нас растили иначе, — настаивал Ремус. — Я знаю, ты хочешь защитить его, но пока ты не начнёшь доверять ему, Гарри будет искать свой собственный способ внести вклад в эту войну. Ты этого хочешь?

Сириус смерил Ремуса сердитым взглядом, а затем вытянул руку и осторожно потряс Гарри за плечо.

— Пора просыпаться, малыш, — тихо сказал он.

Медленно приходя в себя, Гарри перевернулся на спину и заморгал, уставившись на две расплывчатые фигуры. — Прости, Гарри, но скоро прибудет Скримджер, чтобы узнать последние новости, и он хочет, чтобы ты присутствовал.

Гарри устало застонал, потирая глаза, и скатился с кровати. Он не помнил, когда именно заснул, только то, что перед этим он раз пять представлял, что скажет своим опекунам для того, чтобы те от него отстали и позволили заняться поиском хоркруксов, не оспаривая при этом каждый его шаг. Они не знали, каково было постоянно находиться под чужим воздействием, когда тебя подталкивают к каким-то действиям; они не знали, каково это чувствовать то, что мог чувствовать Гарри.

”Они не понимают и понять не смогут”.

Ремус вытолкал Сириуса из комнаты, чтобы дать Гарри переодеться и успокоиться, отбросив негодование и злость по отношению к опекунам. Он знал, что рано или поздно этот вопрос снова возникнет, но сейчас им предстояла встреча с министром магии, а тому незачем было видеть их перепалку. В данный момент главным приоритетом была война, а не семейные проблемы и прилагающийся к ним багаж из эмоций.

Выйдя из комнаты, Гарри буквально окунулся в напряжённую тишину. Сириус и Ремус сидели в противоположных концах гостиной, демонстративно не глядя друг на друга. Злость и раздражение бурлили с такой силой, какой Гарри ещё не доводилось ощущать в своих опекунах… по крайней мере, по отношению друг к другу. Гарри лишь сжал переносицу, добавляя к коктейлю эмоций своё собственное раздражение. Только этого им сейчас и не хватало.

— Мне вообще стоить знать, что здесь происходит? — тихо спросил Гарри.

— Нет! — быстро ответили оба мужчины.

Гарри уставился на них, приподняв бровь, а затем пожал плечами и направился к двери. Сириус и Ремус явно не пришли к согласию по одной из двух тем: сам Гарри или же роль, которую “дети” должны играть в поисках хоркруксов. Не стоило и сомневаться, что Сириус всё ещё воспринимал Гарри, как беспомощного ребёнка, которого нужно было спасать от Дурслей, а не как молодого человека, которым он стал. Гарри не покидало чувство, что так будет всегда, и не мог не задаться вопросом, а все ли опекуны ведут себя подобным образом. Взять хоть Петунью Дурсль. Та точно так же обращалась с Дадли, но вместе с тем считала своего сына идеальным ангелочком, которым тот никогда не был.

”Я уже сравниваю Сириуса с тетей Петунией. Но не всё же так плохо, верно?”

Звук открывшейся двери, кажется, отвлёк Сириуса и Ремуса от приступа упрямства, и они поспешили догнать Гарри. Втроем они молча направились в сторону кабинета профессора МакГонагалл, игнорируя повисшее между Сириусом и Ремусом напряжение. Гарри подавил вздох раздражения. Поразительно, как эти двое в одно мгновение могли быть сверхзаботливыми родителями, а в другое — уже упрямыми детьми. ”Пример для подражания просто закачаешься”.

— А где Рон с Гермионой? — с любопытством спросил Гарри.

Это выдернуло Сириуса и Ремуса из упрямого молчания.

— Они с Тонкс в библиотеке, исследуют часть артефактов, найденных нами в Комнате, — ответил Ремус, послав Сириусу сердитый взгляд. — Можем пойти к ним после встречи с министром. Уверен, им станет легче, когда они тебя увидят.

”Замечательно”. Не то чтобы ему не хотелось повидаться с друзьями. Просто он был не в настроении для вопросов и беспокойства, которые ему гарантировала эта встреча. Отговориться фразой “я в порядке” больше не удастся. ”Возможно, дело в том, что я слишком часто употреблял её тогда, когда всё было далеко не “в порядке”.

— О чём там хочет поговорить Скримджер? — спросил Гарри, сжимая переносицу.

— Он не сказал, — буркнул Сириус. — Но, очевидно, его терпение подходит к концу. Война приобретает нехороший оборот, и он хочет, чтобы ты сказал ему, что конец уже близко.

Ремус и Гарри уставились на Сириуса, приподняв брови. Но отнюдь не горечь в голосе Сириуса или правота его слов удивили их, а то, что вслух это сказал именно Сириус. Обычно столь вдумчивые замечания исходили от Ремуса, когда тот впадал в образ “профессора”.

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до винтовой лестницы к кабинету, который Гарри избегал со времени смерти Дамблдора. Он понимал, что это ребячество, но ему совершенно не хотелось вспоминать о том, что он узнал в этом самом кабинете всего за пару часов до смерти директора. Быстро поднявшись, все трое с некоторой неохотой зашли в круглый кабинет.

На долю секунды Гарри показалось, что он видит Дамблдора, сидящего за своим столом, но, моргнув, он понял, что в действительности это была лишь профессор МакГонагалл. Кабинет выглядел точно так, как запомнилось Гарри: повсюду были расставлены серебряные инструменты, жужжащие и пыхтящие на своих подставках. Меч Гриффиндора по-прежнему покоился под стеклянной витриной, Распределяющая шляпа лежала на полке позади стола, даже жёрдочка Фоукса находилась на своём месте, но на ней никто не сидел. Единственным видимым отличием был новый портрет, появившийся среди рядов других мёртвых директоров и директрис. Гарри едва не охнул при виде профессора Дамблдора, дремавшего в золотой раме и не догадывавшегося об окружавшей его атмосфере.

На плечо Гарри опустилась рука, вырвав из мыслей.

— Мы не знаем, когда он проснётся, Гарри, — сочувственно произнёс Ремус. — Когда это случится, у него будет характер Дамблдора, но отличия всё же будут.

Гарри рассеянно кивнул. Этими словами Ремус попытался донести до него, что, пусть этот портрет и выглядел, как Дамблдор, на самом деле он им не был. Настоящий профессор Дамблдор покоился в могиле на территории школы. ”Его не стало, и назад он не вернётся”.

— Здравствуй, Гарри, — сказала профессор МакГонагалл с сочувствующей улыбкой, поднимаясь на ноги. — Я прошу прощения за такую срочность, но министр был крайне настойчив. В этот раз он отказался от нашего посредничества.

— В этом нет ничего удивительного, Минерва, — задумчиво произнёс Ремус, подталкивая Гарри к одному из стульев перед столом МакГонагалл. — Гарри встречался с Волдемортом чаще, чем кто-либо другой. Если Скримджеру нужна информация, то он будет спрашивать только эксперта.

— Меня едва ли можно назвать экспертом, — вмешался Гарри. — Волдеморт всего лишь имеет привычку недооценивать меня. Тут особо нечем хвалиться.

Сириус, Ремус и профессор МакГонагалл обменялись взглядами, но ничего не сказали, что, вероятно, было к лучшему, поскольку мгновение спустя пламя в камине стало зелёным, взревев и взметнувшись вверх, и внутри него показался вращающийся волшебник, в следующее мгновение шагнувший на коврик перед очагом. Профессор МакГонагалл тем временем совершенно преобразилась. Её спина распрямилась, отчего она приобрела вид более решительный, а на лице у неё появился строгий взгляд. Именно с такой МакГонагалл обычно имели дело провинившиеся студенты.

Руфус Скримджер выглядел точно так, как запомнилось Гарри — как старый лев. В его золотистой гриве и густых бровях стало чуть больше седины, но острый взгляд желтоватых глаз за очками в проволочной оправе был как всегда остр. Он отряхнул от пепла свою длинную чёрную мантию и повернулся к Гарри, и на его лице появилось удовлетворённое выражение.

— Ах, мистер Поттер, — кивнув, произнёс Скримджер. — Спасибо, что согласились встретиться со мной.

Гарри уставился на Скримджера долгим взглядом.

— У меня сложилось впечатление, что вы буквально потребовали разговора со мной, сэр, — ровным тоном ответил он, садясь. — Или мои опекуны и директриса Хогвартса ввели меня в заблуждение?

Скримджер кашлянул, двинувшись к единственному незанятому стулу, и повернул его так, чтобы оказаться лицом к Гарри.

— Это была просьба, мистер Поттер, — пояснил он. — Я хотел поговорить с вами об атаке Пожирателей смерти на министерство. Уверен, вам известно, что они прорвались в Департамент тайн. У меня нет ни малейшей догадки, зачем Тому-кого-нельзя-называть так рисковать, особенно посреди белого дня.

— Что им было нужно? — задумчиво спросил Гарри.

Скримджер помедлил мгновение перед ответом.

— Маховики времени. Мы провели полную опись после проникновения, но не обнаружили никаких пропаж.

— Именно в комнате Времени или во всем министерстве? — спросил Сириус.

Скримджер обернулся к нему.

— Прошу прощения? — осторожно переспросил он.

Сириус сложил руки на груди.

— Атака могла быть отвлекающим манёвром, — предположил он. — Вы вызвали обратно авроров, посланных на свадьбу Уизли. Это означает, что в министерстве было недостаточно людей, чтобы справиться с проблемой. — На этих словах Скримджер ощетинился. — Любой аврор, ответивший на данный вызов, бросил свой пост, оставив его открытым для нападения.

— Я согласен, — добавил Гарри. — Волдеморт мастер манипуляций. Он бы, наверное, пожертвовал львиной долей своих Пожирателей, если бы это помогло ему укрепить позиции в этой войне. Вторжение в министерство посреди дня — это не стиль Волдеморта. У меня есть чувство, что он был бы рад завладеть маховиком времени, но не стал бы проклинать Пожирателей до беспамятства, если бы эта миссия провалилась. Вам нужно проверить, кто оставил свой пост, чтобы помочь министерству, и оттолкнуться от этого.

Скримджер потёр подбородок, глубоко вздыхая.

— Этого я и боялся, — пробормотал он, поднимаясь на ноги. — Я должен идти. Если я что-то обнаружу, то, будьте уверены, вас об этом уведомят, Гарри. В конце концов, это наша общая битва.

Гарри оставалось лишь молча смотреть, как Скримджер направился к камину, зачерпнул горсть летучего порошка и отправился обратно в министерство. И это всё, о чём хотел поговорить министр? Конечно, возможно, для него это был серьёзный вопрос, но с этим легко могли справиться и Сириус с Ремусом. Гарри очень сомневался, что он бы сам додумался до скрытого мотива этой операции, не укажи на него Сириус. Гарри не нужно было иных доказательств того, что, несмотря на то, что все видели в нём лидера, он им вовсе не был. Он не имел тех знаний, что приходят только с опытом, которым обладали окружавшие его взрослые. Он был просто ребёнком, желавшим отомстить за тех, кого у него забрали.

”Этот мир настолько нерационален, что уже даже не смешно”.

На фоне всё увеличивающегося количества часов, проводимых в библиотеке, остаток августа промелькнул незаметно. В первую очередь всё внимание было сосредоточено на артефактах Ровены Рейвенкло, которые могли бы стать хоркруксами, и установлении их местоположения. Что касается Годрика Гриффиндора, то у него, если верить книгам из Тайной комнаты, было совсем немного магических реликвий. Его меч и Распределяющая шляпа, очевидно, были наиболее известными из них. Был ещё некий амулет, но он был уничтожен враждующими потомками. Ровена Рейвенкло, напротив, владела множеством магических предметов, разошедшихся среди её потомков. Утверждалось, что Рейвенкло наложила на артефакты заклинания, позволявшие касаться предметов лишь тем, кто был этого достоин.

Возникал вопрос, как же в таком случае Волдеморту удалось заполучить в свои руки один из них?

Скримджер до сих пор не связывался ни с кем из них, чтобы рассказать новости об атаке Пожирателей смерти на Министерство, что совершенно не удивляло. Волдеморт не раз похищал то, пропажу чего замечали не сразу. Гарри надеялся лишь, что оно, что бы это ни было, не окажет серьёзного влияния на ход войны. Он сомневался, что они сумеют пережить новые неудачи. Моральный дух людей и так уже был надломлен после потери лидера, даже несмотря на то, что не так давно многие из них сами же отвернулись от Дамблдора из-за его решения не следовать за Фаджем.

Первое сентября принесло с собой некоторые изменения в жизни Хогвартса. Например, в школу прибыла команда авроров для охраны территории, а также новый преподаватель трансфигурации. Скримджер воспринял гаррин совет со всем вниманием и отыскал-таки средних лет аврора по имени Августус Уильямсон, который последние несколько лет преподавал теорию трансфигурации на курсах подготовки авроров. Он не был столь же высоким, как Кингсли, но имел длинные волосы, забранные в конский хвост. По мнению Гарри, своим внешним видом Уильямсон либо проявлял бунтарскую натуру, либо отчаянно пытался удержать молодость. Мужчина был строг, как МакГонагалл, но в то же время пытался шутить с аврорами, хотя никто из них, судя по реакции, не разделял его чувство юмора.

Чтобы помочь Уильямсону, профессор МакГонагалл взяла на себя занятия шестого и седьмого курсов, что, в общем-то, было только на руку Гарри. МакГонагалл не станет задавать вопросов о его отсутствии, что непременно случилось бы с Уильямсоном. МакГонагалл понимала, что в данный момент у Гарри были дела поважнее домашней работы по трансфигурации.

Как и в прошлом году, Гарри не собирался ехать на Хогвартс-экспрессе вместе со всеми остальными. И на сей раз, в отличие от прошлого года, Рон и Гермиона тоже решили этого не делать. Они сказали, что не хотят перемещаться порталом на платформу 9 ? лишь для того, чтобы провести несколько часов в поездке обратно. Гарри вынужден был признать, что это разумно, и не мог винить их в том, что они хотели избежать необходимости прохождения через новые меры безопасности, ждавшие всех учеников перед посадкой в поезд.

Как и предупреждала профессор МакГонагалл, всех студентов будут проверять на наличие тёмных артефактов и метку Волдеморта прежде, чем позволить им сесть на поезд. Любого студента, у которого обнаружат что-либо из этого, немедленно возьмут под арест и подвергнут допросу. Досмотру будут подвергнуты и все сундуки, сколько бы неудобства это ни причинило студентам. Всех родителей заранее поставили в известность о данных мерах. Некоторые, конечно, пытались протестовать против такого вторжения в личную жизнь, но профессор МакГонагалл, Совет попечителей и Министерство настаивали, что данные меры необходимы для безопасности учеников. А тем из родителей, кого-то это не устраивало, было предложено оставить своих детей дома.

Стоит отметить, что две трети студентов планировали вернуться в школу, а большинство отказавшихся это делать были слизеринцами. Заключение Драко Малфоя в Азкабан, очевидно, показало, что никто не являлся неподсудным. С момента вступления в должность Скримджер был решительно настроен доказать всем, что совершенно не похож на своего предшественника Корнелиуса Фаджа. Скримджеру было плевать, у кого сколько денег или к какой семье кто принадлежит, поскольку, не секрет, большинство богатых семей были известными сторонниками Волдеморта. Любая связь с Волдемортом означала долгий допрос и возможный арест.

Гарри вынужден был признать, что Скримджер делал всё, что мог, чтобы выполнить свои обещания. Конечно, на аврорах всё ещё лежала огромная доля ответственности по защите волшебного сообщества, но теперь они были не единственной мерой обороны. Скримджер сформировал в Министерстве комитет, имеющий задачу помощи в подготовке населения. В него вошли многие бывшие члены О.З., нанятые Скримджером и готовые высказывать свою беспристрастную точку зрения. Но многие в Министерстве продолжали считать, что “детям” не место на войне, когда под рукой есть более опытные “взрослые”. “Детям” пришлось напомнить “взрослым” об атаке на Хогсмид, лишь тогда спорам пришёл конец. Действительно, та ночь стала серьёзнейшей пощёчиной Министерству за очень долгое время. Детям удалось то, что не смогли сделать “опытные взрослые”.

Для Гарри, Рона и Гермионы большая часть первого сентября ничем не отличалась от предыдущих дней. Просмотр учебников, помощь с исследованием, обсуждение возможных дальнейших шагов на основе того, что стало им известно за последние два месяца... и опять исследования. Гарри отчаянно хотелось отправиться наконец на поиски очередного хоркрукса, но Сириус с Ремусом не разделяли его рвения. Нет, они, конечно же, понимали, почему он всё больше впадает в нетерпение, смешанное с разочарованием. В их положении чувствовать что-то другое было крайне сложно. Им предстояло найти и уничтожить ещё два хоркрукса, и только потом можно было планировать атаку на самого Волдеморта. Столько всего нужно было сделать, а они просто сидели на месте и надеялись, что Волдеморт не догадается, чем они заняты на самом деле.

Громкое ругательство Сириуса вырвало Гарри из пучины мрачных мыслей.

— Мы опоздали! — воскликнул он, посмотрев на часы. — Церемония распределения уже началась!

Теперь уже все посмотрели на часы и поняли, что Сириус прав. Они совершенно потеряли счёт времени.

Не медля ни секунды, Гарри, Рон и Гермиона надели мантии и кинулись к выходу из Комнат Мародёров, а вслед за ними поспешили и взрослые: Сириус, Ремус и Тонкс. У самого входа в Большой зал Сириус и Ремус отделились от группы и побежали к входу для персонала. Тонкс осталась с ними, держась в шаге за Гарри с палочкой наготове. Теперь она имела официальный статус телохранителя Гарри — Министерство наконец озаботилось его безопасностью.

Гарри резко затормозил перед большими дверями, и Тонкс, Рон и Гермиона едва не врезались в него. Обернувшись через плечо, Гарри жестом показал им вести себя тихо и, осторожно приоткрыв одну из дверей, проскользнул в Большой зал. Остальные последовали за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сириус и Ремус входят в зал через дверь позади Главного стола и, прошептав извинения профессору МакГонагалл, садятся на два свободных места рядом с Хагридом. Профессор Флитвик, новый заместитель директора, ещё стоял перед столом, дожидаясь, когда последний первокурсник наденет Распределяющую шляпу на голову и усядется на стул.

Последовало короткое молчание, а затем шляпа прокричала:

— Хаффлпафф!

Стол Хаффлпаффа взорвался аплодисментами, дав Гарри, Рону и Гермионе возможность проскользнуть к столу Гриффиндора. Волны нервозности, энтузиазма и радости перекатывались от стены к стене, и Гарри было трудно их игнорировать. Удивительно, но рядом с Невиллом и Джинни было три свободных места, и Гарри задался вопросом, уж не пытался ли кто-то сделать ему не особо тонкий намёк. ”В эту игру можно играть и вдвоём”. Пока всеобщее внимание переключилось на профессора МакГонагалл, поднявшуюся на ноги, Гарри быстро подрезал Рона и уселся рядом с Невиллом, оставив для друзей два оставшихся места.

— Мог бы и предупредить, — прошипел Рон, садясь рядом, в то время как Гермиона опустилась на место рядом с Джинни.

— Добро пожаловать в Хогвартс, первокурсники, — громко начала профессор МакГонагалл, — а все остальные, с возвращением! Поскольку все мы голодны, давайте есть!

Несколько студентов (в том числе и Рон) зааплодировали, когда профессор МакГонагалл села и на длинных столах из ниоткуда появилась еда. Пока все были заняты наполнением своих тарелок, Гарри воспользовался шансом и осмотрелся вокруг. Тонкс встала у стены рядом со столом Гриффиндора в той же самой позе, что и другие авроры, присутствовавшие в зале. Каждый из них держал в руке волшебную палочку и осматривал зал в поисках возможной угрозы. За столом Слизерина, без сомнения, сидело меньше всего студентов, но и их хватило, чтобы заполнить больше половины стола. Гарри невольно отметил, что большинство шестикурсников, за исключением Крэбба, Гойла и Нотта, вернулись. Удивительно, ничего не скажешь.

Больше всего студентов было за столом Гриффиндора, и многие из них пытались — совершенно безуспешно — незаметно осмотреть стол своего факультета. Гарри почувствовал лёгкий толчок в правый бок и, обернувшись, увидел улыбающегося ему Невилла. Этот когда-то пухлый, боязливый мальчик вырос в толкового и высокого семнадцатилетнего парня. В данный же момент от Невилла исходили волны любопытства с лёгкой примесью нервозности, что было странно. Обычно Невилл нервничал только в присутствии учителей и слизеринцев.

— Значит, ты знаешь о Джинни, да? — тихо спросил Невилл, получив в ответ настороженный взгляд Гарри. — В поезде она разговаривала с Луной. Ты ей действительно нравишься, Гарри, то есть, ну, прям очень.

Гарри оглянулся на Джинни, которая тихо беседовала с Гермионой, и вздохнул.

— Я догадался об этом на свадьбе Билла, — ответил он. — Но я не чувствую того же по отношению к ней и всё ещё пытаюсь понять, как сказать ей об этом, не потеряв при этом её как друга.

Невилл поёжился.

— Удачи тебе с этим, — тем не менее прямо ответил он. — Я лишь хотел предупредить, чтобы тебя не застали врасплох. — Гарри благодарно кивнул. — Мы будем проводить встречи О.З. в этом году? Многие спрашивали об этом в поезде.

Гарри поморщился. В прошлом году повальное желание присоединиться к О.З. доставило ему немало головной боли. А в этом ситуация обещала быть ещё хуже, учитывая произошедшее в конце прошлого учебного года.

— Невилл, я, честно говоря, не уверен, будет ли у меня время на О.З. в этом году, — сказал Гарри, проводя рукой по волосам. — Если Совет захочет продолжать без меня...

— Я так и думал, — задумчиво ответил Невилл, кладя в рот ломтик картошки. — Думаю, все понимают, что ты будешь занят войной и прочими вещами. Они лишь надеются, что ты будешь неподалёку, чтобы делать жизнь здесь интересной.

Гарри уставился на Невилла, приподняв бровь.

— Кто ты и что сделал с Невиллом? — спросил он.

Невилл улыбнулся и пожал плечами, а затем снова занялся картошкой.

— Шокирует, не правда ли? — сказал он добродушно. — Я лишь говорю об этом так, как я это вижу, Гарри.

— Итак, Гарри, — перебил их Дин Томас, сидевший по другую сторону стола, чем привлёк внимание всех сидевших неподалёку. — Какие новости с военного фронта? В “Ежедневном пророке” практически ничего не писали после атаки на Министерство.

— А с чего ты взял, что я что-то знаю? — подозрительно спросил Гарри.

— Давай, колись, Гарри, — громко вмешался Симус Финниган, ухмыльнувшись. — Все же знают, что лето ты провёл здесь. Ты наверняка что-то слышал.

— Почему бы тебе не говорить ещё громче, Симус, — ответил Рон. — Кажется, Ты-знаешь-кто и Пожиратели Смерти тебя не расслышали. — Симус чуть вздрогнул и виновато посмотрел на Гарри. — А вообще, неважно, знает ли Гарри что-то о войне или нет, — продолжил Рон. — Он не обязан нам ничего говорить.

Симус смерил Рона сердитым взглядом, а затем уткнулся обратно в свою тарелку.

— Мне просто было любопытно, — пробурчал он.

Разговор перешёл к более непринужденным темам, вот только теперь все заметили присутствие Гарри. И тот тут же ощутил взгляды и хихиканье окружавших его девушек, поскольку благодаря неприятным волнам эмоций, исходившим от них, не заметить это было невозможно. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы воздержаться от комментариев, которые бы сразу показали, что он не настолько рассеян, как все они думали.

Время, казалось, стало течь ужасающе медленно. Проведя долгое время в компании лишь пары человек, Гарри успел позабыть, насколько ошеломляющими могли быть подростковые эмоции. К середине ужина он напрочь лишился аппетита, а к тому времени, когда на столах появился десерт, едва не расстался ещё и с тем, что успел съесть до этого. Когда профессор МакГонагалл наконец поднялась из-за стола, Гарри едва сдержал вздох облегчения. Ему крайне не терпелось сбежать отсюда подальше.

Разговоры и шепотки быстро стихли, и все обратили взгляды к главному столу.

— Теперь, когда все мы поели, — начала профессор МакГонагалл, — есть несколько тем, которые я бы хотела осветить в преддверии нового семестра. Прежде всего, вы все наверняка заметили, что сегодня рядом с нами присутствуют несколько авроров. Так вот, они останутся в Хогвартсе на весь год и будут обеспечивать вашу безопасность. Не тревожьте их по пустякам. Во-вторых, в школе вводятся более строгие ограничения и наказания за использовании магии в неположенных местах. Подробный перечень правил вывешен на информационных досках в ваших гостиных. Также мистер Филч попросил напомнить вам, что вся продукция “Ужастиков Умников Уизли” по-прежнему находится под полным запретом.

Раздалось несколько стонов и жалоб, вызвав столь же редкие смешки.

— Также я обязана уведомить вас, — продолжила профессор МакГонагалл, — что квиддича и визитов в Хогсмид в этом году не будет. — Как и ожидалось, зал наполнили крики гнева и неверия. Профессор МакГонагалл подняла руки, призывая всех к молчанию, и протесты практически сразу стихли. — Волшебный мир находится в состоянии войны. Лишь пару месяцев назад Пожиратели Смерти напали на Хогсмид и едва не прорвались в Хогвартс. Данное решение было принято для вашей безопасности.

Послышалось несколько шепотков, но громких протестов больше не было. Казалось, все поняли, что лишняя шумиха ничего не изменит. Пока Волдеморт представляет угрозу, никакого квиддича и визитов в Хогсмид не будет, и точка.

— Если говорить о более приятном, то мы бы хотели поприветствовать двух новых членов персонала, — сказала профессор МакГонагалл, а затем указала на Кингсли. — Профессор Шеклболт занял пост преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, а профессор Уильямсон… — она показала на него, — согласился помочь с большинством занятий Трансфигурацией на время переходного периода. Оба они обученные авроры и обладают теми же правами, что и остальные авроры, направленные в Хогвартс. Они не будут с юмором относиться к розыгрышам и ложным тревогам, которые могут пошатнуть безопасность Хогвартса. Нам и так повезло, что Министр магии и Совет попечителей позволили нам продолжать обучение. Злоупотребление этим даром закончится для нарушителей исключением из Хогвартса. Вас предупредили.

Тишина, повисшая в зале, была оглушающей. Профессор МакГонагалл чётко дала понять, что будет такой же строгой директрисой, какой была в бытность свою заместителем директора. Она не была теплой и радушной, как профессор Дамблдор. Гарри знал, что она не могла себе этого позволить, учитывая текущую обстановку, но видел, что был не единственным, кто скучал по “дедушке профессору Дамблдору”.

— Как вы, вероятно, уже заметили из-за их позднего прибытия, — добавила МакГонагалл, оглянувшись на Сириуса и Ремуса, — Сириус Блэк и Ремус Люпин, когда их расписание позволит им, будут оба находиться здесь и помогать с охраной школы, а также оказывать посильную помощь тем, кто за ней обратится. Пожалуйста, воспринимайте их, как любого другого члена школьного персонала. — Со стороны столов Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рейвенкло раздались аплодисменты и одобрительные крики. Профессор МакГонагалл терпеливо подождала, когда все успокоятся, а затем продолжила: — Если у вас возникли какие-то вопросы или вас что-то беспокоит, пожалуйста, обратитесь к персоналу или старостам школы. А теперь, мне кажется, кровати уже заждались нас. Авроры начнут патрулировать коридоры через полчаса, этого времени вам с лихвой должно хватить, чтобы добраться до гостиных. Доброй ночи.

Большой зал наполнился разговорами, когда скамьи отодвинулись и студенты двинулись в сторону выхода. Рон и Гермиона тут же встали по бокам от Гарри, а Тонкс пристроилась у него за спиной. Студенты, двинувшиеся было к нему в попытке заговорить, резко затормозили при виде вооруженного аврора и принялись громко шептаться между собой. Гарри раздражённо вздохнул и продолжил шагать в сторону гриффиндорской башни. ”Этого стоило ожидать. Так продолжается последние шесть лет. С чего я вообще решил, что что-то изменится?”

— Ничего такого уж неожиданного и не случилось, верно? — задумчиво произнесла Гермиона. — В этой войне и без квиддича пострадало достаточно людей.

— Женщины, — прорычал Рон. — Ничего вы не понимаете.

— Ты что-то сказал, Рон? — спросила Гермиона как ни в чем не бывало, хотя, вне всякого сомнения, она точно расслышала его слова.

— Ничего, — угрюмо буркнул Рон, вызвав у Гермионы удовлетворённую ухмылку.

Гарри улыбнулся. Странно, как нечто столь незначительное, как препирательства Рона и Гермионы, могло подбодрить его. Подобные моменты доказывали, что, как бы сильно всё ни изменилось, некоторые вещи всегда останутся прежними. Рон и Гермиона так и будут Роном и Гермионой, сколько бы лет им ни было. Они всегда найдут повод поспорить, сколь бы глупым он ни был.

* * *

Студентам Хогвартса понадобилось совсем немного времени, чтобы выяснить, кого из парней назначили старостой школы. Мужская половина школы начала исходить завистью, в то время как женскую часть обуревало столь большое разнообразие эмоций, что Гарри чувствовал себя чрезвычайно неловко. Пристальные взгляды и шепотки преследовали его по пятам, хотя не нашлось ещё того смельчака, который рискнул бы подойти к нему, пока за его спиной маячила Тонкс. Видимо, все окружающие сошлись во мнении, что наличие персонального телохранителя означает, что доступ к нему закрыт.

От Тонкс помощи тоже ждать не приходилось, поскольку её вся эта ситуация лишь забавляла. Женское население Хогвартса разве что не бросалось Гарри в ноги, а у парня было лишь одно желание — спрятаться от них подальше, — желание, которое вряд ли бы разделило большинство его ровесников. А тут ещё Тонкс не сдержалась и начала строить из себя “гордую тётушку”, отчего несколько студентов начали нервно на неё поглядывать. Гарри не сомневался, что многие ученики теперь считали, что Тонкс не в своём уме.

А вот Рон и Гермиона были полностью на стороне Гарри. Они понимали, что при всей забавности ситуации, у Гарри и без фанаток хватало проблем. Рон совершенно не стеснялся преувеличенно громко выражать своё мнение о том, что некоторые люди совершенно не умеют расставлять приоритеты и ведут себя крайне грубо. Гермиона же, напротив, ничего не говорила, зато палочка в её руке и расчётливый взгляд придавали ей слегка устрашающий вид.

Первым уроком в этот день у них была трансфигурация, и Гарри никогда раньше не думал, что станет радоваться этому. Профессор Макгонагалл была как обычно строга, а потому отвлекаться на что-то, кроме учебного процесса, ученикам было чрезвычайно трудно. Урок начался, и Гарри быстро погрузился в ту же самую рутину, в которой существовал летом, с головой окунаясь в изучаемую тему. За трансфигурацией последовало зельеварение, с середины которого Гарри забрали на встречу с одним из представителей Скримджера, прибывшего сообщить последние новости о Волдеморте.

Как оказалось, Волдеморт вёл активные поиски оборотня, который бы заменил Фенрира Грэйбэка во внутреннем круге — кого-то, кто, как и Грэйбэк, был бы беспощаден к тем, кто не следовал за Волдемортом. В этой новости ничего удивительного не было, но она напомнила о том, что война продолжается и Волдеморт в очередной раз пытается вселить страх в сердца волшебного сообщества.

Гарри, осознав это, не сумел подавить ужас, зародившийся в нём. Страх в данный момент меньше всего был нужен волшебному миру, как и преследование оборотней из-за террора, несомого некоторыми из них. ”Ремуса могут начать преследовать”. Эта мысль напугала Гарри больше, чем он был способен признать. Он не хотел даже думать о том, что злобная толпа могла сделать с одним из самых известных оборотней волшебного мира.

После этого открытия сложно было думать о чём-то, кроме Волдеморта. Вся эта ситуация лишь ещё раз подтверждала тот факт, что чем быстрее закончится война, тем будет лучше для всех. Оборотни станут лишь началом. Волдеморт будет и дальше выделять магических существ, зная, что страх, обуревавший волшебный мир, послужит этим существам достаточным стимулом. Они будут присоединяться к Волдеморту ради “защиты”, добавляя волшебникам и ведьмам очередного врага, которого предстоит одолеть.

Почему же никто больше не понимал этого?

Тем вечером Гарри смог крайне просто окунуться с головой в исследование хоркруксов. Ведь чем раньше они отыщут и уничтожат два оставшихся из них, тем раньше смогут спланировать атаку на Волдеморта и положить конец его господству над людскими страхами. Важность школы и Т.Р.И.Т.О.Н.ов сократилась ещё больше, чем прежде. Что же он творил раньше, сидя здесь и пытаясь вести относительно нормальную жизнь, когда за стенами замка царило одно лишь безумие?

— Гарри? — тихо позвал Ремус, садясь рядом с ним и опуская руку на его плечо. — Гарри, с тобой всё в порядке?

Рон, Гермиона и Сириус перестали листать свои книги и с любопытством посмотрели на них. Гарри раздражённо вздохнул, стараясь сосредоточиться на странице, которую пытался прочесть последние десять минут.

— Всё нормально, — ответил он, старательно изображая искренность.

Сириус фыркнул.

— Враньё, — пробормотал он, заслужив сердитый взгляд от Гарри. — Да ладно тебе, Гарри. Я так же расстроен, как и ты. Мы оба знаем, чем эти новости чреваты для Ремуса…

— Мне кажется, ты забегаешь далеко вперёд в своих предположениях, Сириус, — перебил его Ремус, хотя ни для кого не осталась незамеченной его напряжённость. — Мы знаем лишь, что Волдеморт ищет замену Грейбэку. Министерство не объявляло о том, что собирается предпринимать какие-либо действия против оборотней...

— Пока не объявляло, — со злостью ответил Сириус, — но ты же знаешь, что так и будет. Мы с Гарри просто беспокоимся о тебе, Лунатик. Если Министерство захочет найти козла отпущения, то они могут попытаться использовать для этого самого известного оборотня…

— … который открыто выступает против того, чтобы подобные ему помогали в этой войне? — потрясённо спросил Ремус. — Это же бессмысленно. Скримджеру проще будет открыто объявить войну против оборотней, чего он не сделает. Занимаемое мною положение в волшебном мире дает другим оборотням надежду на то, что их жизнь не закончилась с укусом. Я бы скорее беспокоился о том, что Скримджер будет настаивать, чтобы я стал лицом Министерства в данном вопросе. Кто лучше убедит оборотней, чтобы те не присоединялись к Волдеморту, чем тот, кого волшебный мир открыто признал?

— Страх — это сильный мотивирующий фактор, — тихо сказал Гарри. Хотя в теории Ремуса и был смысл, он не мог не бояться худшего и догадывался, что Сириус чувствует то же самое. — Ты же помнишь, как Скримджер вёл себя в прошлом году. Его больше беспокоило общественное мнение, чем правильность действий.

— Гарри дело говорит, — добавил Рон с толикой нервозности в голосе.

Ремус раздражённо вздохнул.

— Это было до того, как он заключил союз с мальчиком-который-выжил, — сказал он как можно терпеливее.

— Я согласна с Ремусом, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ты нужен Скримджеру, Гарри. Он знает, что ты пытаешься оказать помощь, которую больше никто оказать не может. Сделав Ремуса своей мишенью, он отдалится от тебя, что запросто может обернуться для него поражением в войне. Ремус заслужил доверие, поскольку является твоим опекуном и был одним из немногих взрослых, что пришли на помощь во время атаки на Хогсмид.

— Это очень рациональная позиция, Гермиона, — сухо сказал Сириус. — Вот только далеко не все остаются рациональными во время войны. Скримджер, возможно, и побоится предпринимать действия против Ремуса, но так будет лишь до тех пор, пока кто-нибудь не пожалуется на то, что рядом с их детьми находится оборотень. — Сириус обернулся к Ремусу. — И не смей отмахиваться от этого под предлогом, что я реагирую слишком остро, Лунатик. Ты же знаешь, что я прав. Мы с Гарри имеем полное право беспокоиться об этом.

Ремус провёл рукой по лицу; от него теперь исходили волны раздражения с толикой страха.

— Бессмысленно волноваться о том, что может или не может случиться, — отрезал он. — У Гарри, Рона и Гермионы и без того уже хватает забот. Давайте сосредоточимся на текущих делах. Что бы ни ждало нас завтра, мы с этим справимся.

Больше никто ничего не говорил, пока Тонкс ни пришла, чтобы отвести Гарри, Рона и Гермиону обратно в гриффиндорскую башню. В словах Ремуса был смысл. Что бы Скримджер и министерство ни задумали, они, как бы сильно ни беспокоились, не смогут это изменить. Только было сложно не беспокоиться, ведь это решение напрямую касалось их семьи. Гарри даже не нужно было раздумывать над тем, чему он отдаст приоритет. Если Ремус подвергнется опасности, он сделает всё, чтобы защитить члена своей семьи.

”Возможно, именно этого Ремус и боится”.

Новость о последнем замысле Волдеморта просочилась в “Ежедневный пророк” на следующий день и сопровождалась несколькими мнениями о том, как следовало бы разрешить “проблему оборотней”. Некоторые считали, что оборотней нужно переселить туда, где они не будут представлять угрозу для магического сообщества, в то время как другие сравнивали оборотней с животными, которых нужно истреблять. Была и пара таких, кто доказывал, что у оборотней тоже есть права, но до мнения меньшинства, похоже, никому не было дела.

За один вечер Ремус превратился в популярный источник информации. Большинство студентов доверяло Ремусу, несмотря на его статус оборотня, и они верили, что тот расскажет им правду, ничего не искажая, как это частенько делал “Ежедневный пророк”. Среди студентов, конечно, были и такие, кто верил в пропаганду “Ежедневного пророка” и не стеснялся выражать своё мнение, проходя мимо Ремуса в коридорах.

По крайней мере, так было до тех пор, пока Сириус не услышал пару таких комментариев и не начал назначать отработки каждому, кто плохо отзывался о Ремусе.

Гарри тоже был крайне популярен, поскольку многим хотелось узнать, каково на самом деле было жить с оборотнем. Гарри это раздражало, ведь из-за одной единственной статьи в “Ежедневном пророке” Ремуса стали воспринимать уже не как человека. Ремус всё же был волком лишь во время полнолуния. В остальном же он был таким же человеком, как и все. Почему же другие не понимали этого?

Но не только ученики Хогвартса начали задавать вопросы. Как только статья была опубликована, с Ремусом связались репортёры из нескольких изданий и министерские служащие, желавшие назначить встречу. Репортёры, очевидно, хотели взять эксклюзивное интервью, но вот министерские служащие заставили их понервничать. Они либо хотели, чтобы Ремус внёс свой вклад в дело, либо жаждали добраться до известного оборотня.

Конец недели принёс с собой первый урок Защиты от Тёмных Искусств с профессором Шеклболтом у седьмого курса. Зайдя в кабинет, все были удивлены, увидев, что столы и стулья отодвинуты к стенам, а вместо них установлено несколько овальных дуэльных платформ. Волны нервозности смешивались с нетерпением. Никто не ожидал ничего подобного на первом же уроке.

— Оставьте у стены все свои вещи, кроме волшебных палочек, — сказал профессор Шеклболт, заходя в кабинет и закрывая дверь. — Сегодня многих из вас ждёт неприятное пробуждение.

Никто не проронил ни слова, пока все они быстро выполняли первое указание. Теперь до Гарри дошло, что хотел сделать профессор Шеклболт. Он хотел столкнуть всех лицом к лицу с суровой реальностью внешнего мира. Члены О.З. уже выучили этот урок, когда многие из них получили ранения во время битвы с Пожирателями Смерти. Волны нервозности усилились, и теперь в них ощущалась примесь страха. Профессор Шеклболт, несомненно, произвёл на всех сильное первое впечатление.

— Я прекрасно осведомлён о вашем предыдущем опыте общения с учителями Защиты от Тёмных Искусств, — сказал профессор Шеклболт, медленно обходя группу учеников. — Лишь один из них уделял внимание физической стороне Защиты, но, к сожалению, он учил вас лишь половину учебного года. Мы будем работать в том же ключе, но с парой небольших изменений. На наших занятиях вам не будут задавать домашнюю работу. У вас не будет заданий. Я буду оценивать вас всецело по вашей работе на уроке. Если вам нужно улучшить ваши навыки, то тренироваться и учиться вы должны будете в свободное время. Лентяев я не потерплю. Любой, кто не будет выкладываться на все сто процентов, моментально вылетит отсюда. Я ясно выразился?

Большая часть класса в полном шоке уставилась на профессора Шеклболта, тогда как Гарри, Рон и Гермиона лишь ухмыльнулись, переглянувшись друг с другом. Их предупредили о новых требованиях к занятиям, но было забавно наблюдать за реакцией всех остальных. У многих девушек на лицах было такое выражение, словно им сообщили, что им предстоит неделю ночевать в лесу, где нет туалетной комнаты. Больше других были шокированы Парвати Патил и Лаванда Браун, что и неудивительно — этих двух девушек всегда волновал больше их внешний вид, нежели учеба.

Профессор Шеклболт окинул всех подозрительным взглядом, а затем снова заговорил.

— Я спросил, ясно ли я выразился? — повторил он резким тоном.

— Да, сэр, — ответили все, но в воздухе всё ещё отчётливо витала нервозность.

— Хорошо, — кивнув, произнёс Шеклболт. — А теперь я разделю вас на группы по четыре человека. Те, кто окажутся с вами в одной группе, будут вашими противниками в дуэли на сегодняшнем уроке. Каждую нашу встречу группы будут меняться. Мне наплевать на то, нравятся ли вам члены вашей группы или вы их ненавидите. В этом кабинете вы будете друг друга терпеть. В дуэлях разрешается использовать только безвредные заклинания, с помощью которых можно оглушить или обезоружить противника. Использование любых других заклинаний приведёт к исключению из класса и серьёзному наказанию со стороны директора или даже Министерства.

Комната погрузилась в напряжённое молчание. Никто не сомневался в серьёзности Шеклболта, но не рискнул спросить, в чём же именно будет заключаться возможное наказание. Гарри проигнорировал косые взгляды Рона и Гермионы, потому что догадывался, о чём те думали. Данное предупреждение было сделано по одной причине: ради его защиты. В классе было несколько студентов, связанных с последователями Волдеморта, которые могли воспользоваться подобной возможностью.

Шеклболт отошёл к своему столу и взял с него свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, проходите к назначенной вам платформе и ждите дальнейших инструкций, — объявил он. — Платформа номер один: Бут Терри, Патил Падма, Поттер Гарри и Забини Блейз. — Он дождался, когда четверо студентов подойдут к платформе в начале кабинета, и затем продолжил: — Платформа номер два: Эббот Ханна, Грейнджер Гермиона, Лонгботтом Невилл и Блустрод Миллисента.

Все медленно разошлись по своим платформам. Казалось, лейтмотивом сегодняшнего дня было смешение представителей различных факультетов. В большинстве групп были собраны ученики по крайней мере трёх разных факультетов, и ни в одной группе не было больше одного слизеринца. Рону не посчастливилось попасть в одну группу с Трейси Дэвис, Эрни Макмилланом и Лавандой Браун. Мысль об этой дуэли заставляла Гарри нервничать. Лаванда до сих пор так и не сказала Рону ни слова с тех пор, как они расстались в прошлом году. Она, похоже, предпочитала притворяться, что его не существует вовсе, и уделять всё свое время нынешнему парню, кем бы тот ни был.

— Итак, — громко произнёс Шекоблот, привлекая всеобщее внимание. — Решите, в каком порядке вы будете сражаться, и начинайте.

Все начали перешёптываться, а Падма, Терри и Забини повернулись к Гарри и выжидающе уставились на него. Гарри вздохнул и заставил себя сохранять спокойствие. Почему все всегда ждали, что он примет решения за них?

— Кто хочет пойти первым? — спросил он.

Забини фыркнул, скрещивая руки на груди и устремляя взгляд раскосых глаз на Гарри. От него исходили волны зависти и возмущения, не оставляя никаких сомнений, что он на самом деле думал о Гарри.

— А разве это имеет значение? — презрительно спросил он. — Мы все знаем, что ты одолеешь нас всех и опять выпендришься перед остальными.

— Умолкни, Забини, — рявкнула Падма, а затем схватила Гарри за руку. — Я сражусь с тобой первой, Гарри, — сказала она, запрыгивая на дуэльную платформу, и Гарри последовал за ней. — Честное слово, некоторые готовы сказать что угодно, лишь бы только почувствовать себя лучше других.

— Ты же понимаешь, что, вероятно, это был не самый твой разумный поступок, — довольно громко сказал Терри, обращаясь к Забини, так чтобы Гарри и Падма его услышали. — Гарри знает гораздо больше о дуэлях, чем все мы, а значит, мы можем многому у него научиться.

Забини закатил глаза и перевёл взгляд на Падму и Гарри, которые заняли позиции на противоположных концах платформы.

— Не забывайте, — объявил профессор Шеклболт. — Ничего вредоносного. Я хочу увидеть изобретательность. Разоружающие чары — это не единственный способ обезоружить противника. Также я хочу, чтобы вы пользовались невербальными заклинаниями. Вы сильно облегчаете вашему противнику жизнь, когда он знает, что его ждёт. Начинайте!

Гарри вновь обратил свое внимание на Падму и вынужден был пригнуться, пропуская мимо заклинание, летевшее ему в голову. Изогнув верхнюю часть тела влево, Гарри закинул правую руку за спину, указав волшебной палочкой на Падму и запустив в неё ответным заклинанием. Она успела вовремя блокировать его, невинно улыбнувшись.

— Надо быть настороже, — добродушно сказала Падма.

— Спасибо за предупреждение, — сухо ответил Гарри, а затем перешёл в нападение. Он тут же запустил Оглушающим, подкрепив его Заклинанием подножки и Обездвиживающим. Падма сумела уклониться и блокировать два первых заклинания, но третье угодило ей в ногу. Ее руки вытянулись по швам, ноги склеились вместе, а всё тело окоченело, прежде чем она повалилась лицом на помост.

Терри разразился смехом, в то время как Гарри снял заклинание и помог Падме подняться на ноги.

— Видел? — спросил он Забини. — Теперь мы узнали, что Гарри лучше не злить.

— Какая радость, — с сарказмом ответил Забини. — Может быть, продолжим уже? Я предпочёл бы убраться отсюда до начала ужина.

— Прости меня, Гарри, — сказала Падма, спрыгивая с платформы. — Я не ожидала, что ты атакуешь так быстро и так сильно.

— Я знаю, — ответил Гарри, последовав за ней. — Большинство решило бы, что замечания Забини вынудят меня действовать более сдержано, и это дало мне преимущество. Никогда не делай поспешных выводов.

— Наша очередь! — объявил Терри, запрыгивая на платформу. — Ну же, Забини. Давай-ка посмотрим, на что ты способен.

Забини неохотно последовал за Терри, запрыгнув на платформу и встав на противоположной от него стороне. Их дуэль была более традиционной. Прежде чем начать, они поклонились и дали друг другу время занять правильные дуэльные позиции. Они посылали заклинания медленнее и больше придерживались каждый своей стратегии. Такая дуэль едва ли могла случиться, будь на месте противника Пожиратель Смерти или Волдеморт, но Гарри не собирался ничего говорить, учитывая текущее мнение Забини о нём.

Терри удалось одолеть Забини через двадцать минут, к большому облегчению Гарри и Падмы. Продлись эта дуэль хоть чуточку дольше, они бы заснули. Забини угрюмо спрыгнул с платформы — его настроение испортилось ещё больше. Гарри переглянулся с Падмой, которая лишь пожала плечами. Похоже, ни один из них не подозревал, что Забини так остро воспримет поражение.

— Ладно, — жизнерадостно сказал Терри. — Теперь, когда я разогрелся, ты можешь показать мне всё, на что способен, Гарри.

Гарри закатил глаза и запрыгнул на платформу. Не было ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от этого задания. Но Терри уже начал перебарщивать. Вздохнув поглубже, чтобы успокоиться, Гарри осторожно потянулся и нащупал волны радости со слабой примесью нетерпения, нервозности и раздражения, исходивших от всех остальных в помещении.

— Сомневаюсь, что ты понимаешь, во что ввязываешься, Терри, — наконец ответил Гарри.

Тот ухмыльнулся, принимая защитную дуэльную стойку.

— О, я прекрасно знаю, что ты, скорее всего, унизишь меня, но я хотя бы немного повеселюсь, — сказал он, заиграв бровями. — Забрасывай меня всем, что знаешь.

— Пожалуйста, Гарри, сделай это, — добавила Падма. — Может быть, он хоть тогда замолчит.

Дуэль началась почти мгновенно. Гарри наносил продуманные удары, в то время как Терри пытался достать его всем, что приходило ему в голову. Вскоре скорость заклинаний у Терри упала, а его движения стали неповоротливее. Он использовал слишком много силы за слишком короткий промежуток времени, что дало Гарри преимущество, которым он и воспользовался, разоружив Терри до того, как тот понял, что попал в передрягу. Уклонившись от приближающегося заклинания, Гарри двинулся вперёд в повороте, схватил Терри за запястье и выкрутил его, вынудив потивника бросить палочку.

Падма победно вскрикнула, чем привлекла внимание нескольких соседних групп. Терри сумел высвободить руку и попытался растрясти её, чтобы избавиться от боли, сверля Гарри сердитым взглядом. Было очевидно, что, по мнению Терри, разоружать противника с помощью физической силы было против правил, но профессор Шеклболт ведь упоминал, что они должны проявлять изобретательность.

— Вот об этом я и говорил! — объявил профессор Шеклболт, зашагав к их платформе. — На уроке дуэль оканчивается, когда противник разоружён. В реальном же мире вы так просто не отделаетесь. Вам придётся сражаться за свою жизнь голыми руками, а иначе вы умрёте. Вам нужно запомнить, что дуэльные техники помогут вам лишь до определённого момента. Они дают навыки, но чтобы выжить в сражении с теми, кто хочет вам навредить, нужны импровизация и холодная голова.

— Вас послушать, профессор, так все за этими стенами жаждут нас убить, — произнёс Забини скучающим тоном.

Шеклболт наградил его долгим взглядом.

— Не все, — пояснил он. — Но их достаточно, чтобы у вас возникла потребность научиться защищать себя. Некоторые из вас, возможно, считают, что они в безопасности из-за действий их семей. Это не так. Посмотрите на то, что случилось с Малфоями. Старший Малфой и его сын в данный момент в Азкабане, в то время как миссис Малфой сбежала из страны. Они не были в безопасности, а чем от них отличаетесь вы?

Несколько слизерницев смерили профессора Шеклболта злыми взглядами, особенно Пэнси Паркинсон, которая, судя по её виду, жаждала наброситься на него с кулаками. Малфой до сих пор был больной темой для всего Слизерина. Несколько лет он был безоговорочным лидером своего факультета, показывая, как они должны вести себя и кого ненавидеть. Всем казалось, что Малфою дозволено всё, ведь профессор Снейп был на его стороне. Но теперь оба покинули школу, оставив слизерницев без лидера и без защитника.

Когда урок закончился, несколько членов О.З. умудрились загнать Гарри в угол, умоляя его поменять решение насчёт руководства О.З. Всем было ясно, что профессор Шеклболт намерен был привить им тот тип дуэли, который Гарри использовал не один год. Непредсказуемая смесь магловской и магической защиты всегда была гарриным преимуществом. Однако, к сожалению, никто, казалось, не понимал, что на то, чтобы научиться совмещать их на приемлемом уровне, требовалось немало времени.

От умоляющих взглядов Гарри спас крайне обрадованный Ремус, буквально утащивший его за собой вместе с увязавшимися с ними Роном и Гермионой. Они в молчании добрались до Комнат Мародёров, где увидели гору книг на столе. Все книги до единой были раскрыты и разложены в стопки. Исписанные пергаменты покрывали всё остальное свободное пространство. Большей частью они содержали небольшие заметки, перечеркнутые или обведенные.

— Сириус сейчас у Минервы, — быстро сказал Ремус, подбирая со стола использованные клочки пергамента. — Мы сузили список возможных артефактов Рэйквенкло, которые Волдеморт мог использовать для создания хоркрукса. — Он схватил старую книгу и протянул её Гарри. Она была открыта на странице с изображением замысловатой броши с вороном. — Брошь Рэйвенкло была украдена из волшебного музея почти двести лет назад. Её так и не нашли, как и не узнали, кто забрал её.

— Но это значит, что её практически невозможно найти, — возразила Гермиона. — Тут может помочь только чистая удача!

— Верно, но отследить её нельзя, а значит, её могли использовать, — отрезал Ремус, поднимая другую книгу и протягивая её Гарри. — Очки Рэйвенкло. Передавались от потомка к потомку, пока семьдесят пять лет назад не были повреждены одним из детей. Их отнесли в специализированный магазин, чтобы отремонтировать, но вскоре тот сгорел дотла. Очки среди развалин здания найти не удалось.

Гарри задумчиво уставился на изображение пары очков странной формы. Маловероятно, что очки всё ещё существовали, и ещё менее вероятно было, что Волдеморт их отыскал. Однако данный вариант всё же нельзя было отбрасывать. То, что они обнаружили чашу Хаффлпафф и медальон Слизерина, было, в общем-то, удачей. Кто знает, может быть, и с “Хоркруксом Рэйвенкло” будет точно так же?

— И, наконец, — сказал Ремус, беря ещё одну книгу и вновь отдавая её Гарри, — есть ещё хрустальный шар Рэйвенкло. Изначально он много лет был выставлен здесь, в Хогвартсе, пока один из потомков не забрал его из соображений безопасности. Три дня спустя потомка нашли мёртвым в собственном доме, а хрустальный шар исчез.

Гарри уставился на хрустальный шар, покоившийся на деревянной подставке с выгравированными на ней воронами. Смерть его владельца удивительно походила на случай Хепзибы Смит.

— Когда это случилось? — спросил он.

— Тридцать лет назад, — ответил Ремус. — Это списали на борьбу наследников семьи, но доказательств не нашли.

”Кажется, у нас есть победитель”.

— И что мы будем делать дальше? — спросил Гарри.

Ремус наградил его долгим взглядом, приподняв бровь.

— Начнём прорабатывать возможные места, в которых могут находиться хоркруксы, а затем уже можно будет посылать туда разведывательные отряды для проверки, — спокойно ответил Ремус.

При этом выражение лица Ремуса ясно говорило, что он, Гарри, в состав этих “разведывательных отрядов” не войдёт. Парень подавил раздражение, мысленно пообещав себе поднять этот вопрос позже. После того, что случилось с профессором Дамблдором, он не намеревался посылать на поиски хоркруксов кого-то другого. Хоркрукс, найденный ими на площади Гримо, был удачей. Поиски двух остальных хоркруксов вряд ли пройдут также безболезненно — считать иначе было бы чистой воды глупостью.

— А кто вообще, кроме нас, может отправиться на это дело? — спросила Гермиона. — Если мы действительно хотим сохранить наши поиски в тайне, то лучше держать всё между нами.

— Согласен, — кивнув, ответил Ремус. — Именно поэтому на поиски отправимся, скорее всего, только мы с Сириусом.

— Ну, это глупо, — откровенно сказал Рон, вызвав всеобщее удивление. Кончики его ушей слегка покраснели от смущения, но он всё равно продолжил: — Посмотрите, что случилось с Дамблдором. Гарри сумел помочь лишь благодаря своим занятиям целительством. Было бы глупо не взять с собой Гарри, а если брать его, то и нас тоже.

Ремус протяжно вздохнул, запуская пальцы в свои седеющие волосы.

— Ну, Рон…

— Он прав, Ремус, — тихо перебил его Гарри. — Я должен участвовать. Вас не было там, когда профессор Дамблдор медленно отравлял себя. Это лишь вопрос времени, когда Волдеморт узнает, чем мы занимаемся. Когда это произойдёт, нам понадобится вся помощь, которую мы сможем получить, включая и Тонкс с Кингсли, если они смогут отправиться вместе с нами.

— Ты же понимаешь, что Сириусу это не понравится? — осторожно спросил Ремус.

Гарри упрямо посмотрел на Ремуса, скрестив руки на груди.

— Сириусу, похоже, не нравится ничего, что я делаю в этой войне, — ответил он настолько спокойно, насколько сумел. — Если бы это зависело от него, то меня бы упрятали в какое-нибудь убежище на непонятно какой срок. Я не могу себе этого позволить, особенно в то время, когда где-то умирают люди.

Ремус поднял руки, признавая поражение.

— Тебе не надо убеждать меня, Гарри, — мягко сказал он. — Я прекрасно знаю, что Сириус может вести себя иррационально в своем желании защитить тебя. Однако, я понимаю и то, что Сириус ведёт себя так только потому, что ты ему дорог. Он хочет быть уверен в том, что ты доживёшь до своего следующего дня рождения, не прибавив ещё несколько шрамов к уже имеющимся.

— Я понимаю, что он хочет защитить меня, но он не сможет защитить меня от всего, — раздражённо запротестовал Гарри. — И неважно, сколько мне лет. Я являюсь частью всего этого с тех пор, как мне был всего год. Волдеморт убил моих родителей, из-за него же погиб Дамблдор, именно он сделал мою жизнь настолько ненормальной, насколько это вообще возможно. Как я могу оставаться в стороне?

Кто-то кашлянул, привлекая их внимание, и, обернувшись, они увидели стоящего в дверях Сириуса. Гарри и Ремус обменялись неловкими взглядами. Это был далеко не лучший способ рассказать Сириусу обо всём. Рон и Гермиона осторожно отступили назад, готовясь при необходимости сбежать из комнаты. Никто не проронил ни слова, пока Сириус не подошёл к Гарри с выражением сострадания на лице и не опустил руку на его плечо.

Крёстный заглянул Гарри в глаза, и парень почувствовал исходящие от него волны понимания, смешанные с толикой страха.

— Возможно, ты и повидал больше, чем положено в твоём возрасте, Гарри, но ты видел далеко не всё, — сказал Сириус. — В прошлой войне я видел больше, чем ты можешь себе вообразить. Разве можно винить меня в том, что я хочу уберечь тебя от этого?

— Но не тебе принимать это решение, — тихо возразил Гарри. — Рано или поздно мне придётся сразиться с Волдемортом. Сохраняя мою наивность, ты лишь усугубишь шок, когда мне придётся столкнуться с реальностью.

Сириус вздохнул, склонив голову. От него исходили волны мучительной тоски и неуверенности. Только сейчас Гарри понял, через что проходил Сириус. После всех изменений, захвативших их жизни, Сириус пытался удержаться за самое ценное, что было у него — за свои отношения с Гарри. Отпустив его, он бы положил конец своему статусу крёстного отца. Столько лет было потеряно из-за заключения Сириуса в Азкабане. Не было ничего удивительного в том, что он хотел продлить эти отношения как можно дольше.

— Ты всегда будешь нужен мне, Сириус, — искренне добавил Гарри. — Ты ведь знаешь об этом, правда?

Сириус чуть улыбнулся, притягивая Гарри к себе одной рукой.

— Знаю, малыш, — прошептал он, — и знаю, что порой могу перебарщивать с контролем. Я просто не хочу потерять тебя.

— Как и я, — сказал Гарри, обнимая его в ответ. Он знал, что разговор этот ещё не закончен. Потребуется некоторое время, пока они сумеют найти новый баланс в их отношениях, но начало было положено. Гарри понимал, что ему придётся смириться с тем, что, хоть ход этой войны во многом и зависел от него, не было причин ему самому бросаться вперёд сломя голову в попытке покончить со всем побыстрее. Сириус же понял, что, признав тот факт, что Гарри уже вырос, он не станет автоматически не нужен ему. Гарри всегда будет требоваться его добрый совет, просто уже в ином виде.

Сентябрь сменился октябрём, и планы по поиску оставшихся хоркруксов становились всё более основательными. Исследования и разработка стратегии теперь отнимали большую часть свободного времени Гарри, на фоне чего домашняя работа, которой нагружали семикурсников, требовала всё больше и больше усилий. Преимущество, полученное благодаря летним занятиям, испарилось с поразительной скоростью. Все преподаватели словно сговорились и задавали одно сочинение за другим, и каждое требовало как знаний материала прошлых лет, так и нового, изучаемого в данный момент. При этом “всецело поощрялось” использование невербальных заклинаний, что многих — тех, кому этот навык так и не поддался — приводило просто в панику.

Но не только семикурсники страдали от объёмов домашней работы. Из-за отсутствия квиддича и визитов в Хогсмид единственным способом убить время была учёба. Учителя быстро это поняли и начали усложнять задания, просто чтобы все были заняты делом. Многократно возросла популярность учебных групп; особенно пользовались успехом те, в которые входили члены всё ещё существующего О.З. “Группа Защиты Гарри Поттера” так и оставалась самой популярной “учебной группой”, попасть в которую было крайне сложно, хотя Гарри Поттер ей больше и не руководил. Людей по-прежнему влекло ко всему, что ассоциировалось с именем Гарри, к большому раздражению последнего.

Обязанности старосты школы, безусловно, тоже добавляли Гарри головной боли. Он каждую ночь должен был патрулировать коридоры (ради его же безопасности сопровождаемый Тонкс), а также улаживать конфликты между студентами, которые случались постоянно. Семестр начался всего месяц назад, но закрытое пространство школы уже начало плохо сказываться на всех. И если в скором времени что-то не поменяется, этот школьный год обещает стать для всех очень долгим и полным травм.

Из предметов лидером по обсуждаемости стала Защита от Тёмных Искусств. И немудрено: обучали ей всех студентов от мала до велика. С первого по третий курс изучали основы, а более старшие ученики во время уроков должны были демонстрировать уже практические навыки самозащиты. Сириуса и Ремуса периодически привлекали для наблюдения за дуэлями и помощи тем, кто испытывал трудности. Эти трое наставников — Сириус, Ремус и профессор Шеклболт — имели совершенно разные стили преподавания и ведения дуэли. Сириус был быстрым и резким, Ремус — спокойным и расчетливым, а профессор Шеклболт, казалось, совмещал и то, и другое. Студенты уже не раз просили их о проведении “показательной” дуэли между ними тремя.

Спор о том, стоит ли соглашаться, растянулся на неделю. Да, дуэль между тремя наиболее опытными учителями Защиты от Тёмных Искусств Хогвартса за последнее десятилетие обещала дать значительный учебный опыт, демонстрируя то, чего реально можно было достигнуть. Но проблема была в том, что младшекурсникам вряд ли хватит терпения потратить несколько лет на учебу, прежде чем они смогут попробовать повторить то, что увидят сейчас.

В Хогвартсе “проблема оборотней” постепенно отошла на второй план, хотя “Ежедневный пророк” по-прежнему усиленно её муссировал на своих страницах. Ремус продолжал получать письма от издателей, умолявших его об интервью, пусть уже и не так часто. Несмотря на его отказы, волшебный мир продолжал свято верить в то, что Ремус Люпин знает обо всём, что касается оборотней.

За последние недели им удалось также значительно сократить список мест, где могли быть спрятаны оставшиеся хоркруксы. Уменьшился и список Пожирателей Смерти, которые могли прятать их у себя. До падения Волдеморта в 1981 году было не так много его приспешников, которые обладали столь же хорошими связями или были так же финансово обеспечены, как Люциус Малфой. Лестрейнджи, например, были слишком психически нестабильны, чтобы доверить им нечто столь важное, как хоркрукс, а у большинства других Пожирателей мускулов было больше, чем мозгов. Оставался лишь один возможный вариант — новый приспешник, который не имел ни малейшего представления о том, во что его втягивают. Кто-то вроде Регулуса Блэка.

Учитывая, что число возможных вариантов и так было невелико, первым местом, которое они собирались обыскать, был Стоквелский приют, в котором вырос Волдеморт. Сириус уже побывал там в прошлом году, и, по его словам, это здание было заброшено более двадцати лет назад из-за проблем с финансированием. Также Сириус уверял, что обыскал все комнаты и ничего не нашёл, но тогда он не знал того, что было известно ему сейчас...

...как и того, насколько в действительности была опасна их миссия. Конечно, Дамблдор предупреждал его, но это не воспринималось со всей серьёзностью, пока тот не умер, пытаясь добраться до хоркрукса.

Долго уговаривать профессора МакГонагалл отпустить их из Хогвартса на эту авантюру не пришлось. Ей эта затея, конечно, не понравилась, но помешать им она не могла, даже Рону и Гермионе. Эти двое дали чётко понять, что куда бы Гарри ни пошёл, они пойдут за ним, какими бы ни были последствия. Гарри, без всякого преуменьшения, был тронут их преданностью. Конечно, Гермиона и раньше озвучивала эти мысли, но Гарри не думал, что когда-либо увидит, как подруга будет разговаривать столь прямолинейно со своим образцом для подражания, профессором МакГонагалл.

Но одобрение профессора МакГонагалл было лишь первым шагом. Рона и Гермиону вынудили пройти серьёзный курс выживания. Во-первых, для них создали комплекты наушников и защитных перчаток. Во-вторых, Ремус прошёлся с ними по всем защитным заклинаниям, которые обнаружил за последнюю пару месяцев, заверив Рона и Гермиону, что они никуда не пойдут, если не освоят их.

— Ели вы не сможете защитить себя, помощи от вас не будет, — сказал он им.

В дополнение ко всему остальному Рона и Гермиону также учили основам полевой тактики авроров. Чтобы ни случилось, они должны будут подчиняться приказам. Если им скажут отступать, они не должны будут сомневаться. Скажут сражаться — они должны будут действовать немедленно. Прикажут бросить кого-то — и здесь протестов быть не должно. Рона и Гермиону эти правила, мягко говоря, не порадовали, но в Хогвартсе они оставаться отказались, а потому иного выбора у них не было.

Гарри было немного больно видеть всё, через что приходилось проходить его друзьям. Он тоже не был согласен с некоторыми вещами, но знал, что споры ни к чему не приведут. Сириус, Кингсли и Тонкс были обучены для войны. Было бы глупо не использовать их опыт. Если миссия пойдёт не слишком гладко, Гарри чувствовал, что именно им, вероятно, придётся принимать сложные решения в разгар событий.

В последнюю неделю октября компания из семи человек наконец-то была готова покинуть Хогвартс. Их исчезновение будет скрыто под предлогом “тренировки”, а Аластор “Грозный Глаз” Грюм будет вести занятия Кингсли до их возвращения. Само отправление сложно было провести незаметно из-за того, что все тайные ходы были перекрыты, а авроры постоянно патрулировали коридоры. За Каминной сетью также наблюдали ради безопасности школы, а путешествовать порталом в людный маггловский город было опасно. Опытным волшебникам было проще контролировать аппарацию, а для скрытности перемещаться можно было лишь небольшими группами.

Потребовалось несколько заклинаний разнаваждения, тишины и маскировки, чтобы скрыть большую часть группы. Для постороннего наблюдателя всё выглядело так, словно Сириус, Ремус и Кингсли решили прогуляться в Хогсмид. Они выскользнули из замка после короткого разговора с высоким худым аврором, стоявшим на страже. Хотя Кингсли и стал преподавателем, было очевидно, что авроры до сих пор считали его своим старшим. Всего пара вопросов, и никакого внимания не было уделено четырём замаскированным фигурам, что вышли вслед за Сириусом, Ремусом и Кингсли из замка. Аврор был слишком занят, отдавая честь Кингсли, чтобы заметить что-то необычное.

Все вместе они молча спустились по каменным ступеням, радуясь тёмным облакам, укрывшим половинку луны и яркие звезды, которые бы с лёгкостью выдали их. Единственное, что указывало на то, что за Сириусом, Ремусом и Кингсли кто-то шёл, были четыре пары следов, появлявшихся из ниоткуда на влажной холодной траве, но никто не присматривался к ним слишком внимательно, чтобы заметить это. Вскоре они уже добрались до чёрных ворот и трёх авроров, стоявших на их охране. Кингсли подошёл к ближайшему из них, в то время как Сириус и Ремус остались позади, загораживая тех, кто прятался под заклинанием.

Гарри нервно оглянулся вокруг, а затем закрыл глаза и попытался дотянуться до Хогвартса, чтобы попросить о помощи. Он незамедлительно почувствовал мощные волны неуверенности и понимания. Хогвартс снова не хотел, чтобы он уходил, но в то же время школа понимала, что это — он чувствовал — то, что он обязан сделать. Лицо Гарри обдала сильная вспышка тепла, вынудив его мгновенно открыть глаза. Прямо перед собой он обнаружил обеспокоенного феникса.

— Фоукс, — прошептал Гарри. — Что...

Не успел он продолжить, как Фоукс схватил его за куртку клювом и их окружили тепло и пламя, ослепившее Гарри на короткое мгновение, что длилось их путешествие. Гарри открыл глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Фоукс исчез в очередной вспышке пламени и вернулся мгновение спустя с кем-то, кто сливался с окружающим. Оглянувшись по сторонам, Гарри заметил, что стоит посреди тёмного переулка, в который, судя по его виду, много лет не забредало ничего живого.

— Гарри? — тихим эхом отразился от стен голос Гермионы.

— Я здесь, — ответил Гарри, доставая волшебную палочку и отменяя все наложенные на себя заклинания. Спустя мгновение и Гермиона проявилась в паре метров от него, и как раз в это же время пламя вновь озарило улицу, принеся с собой ещё кого-то, кого они едва могли разглядеть. Когда Фоукс в очередной раз исчез, Гермиона указала палочкой на новоприбывшего и молча отменила заклинания, и перед ними предстал слегка рассерженный Рон.

— Чёрт возьми, — процедил Рон сквозь зубы. — Проклятая птица могла бы сначала предупредить нас.

Гарри потрясённо уставился на Рона.

— Фоукс забрал нас раньше, чем тебя, Рон, — заметил он. — Какое ещё предупреждение тебе было нужно?

Рон смерил Гарри сердитым взглядом, в то время как Фоукс появился вместе с замаскированной Тонкс, после чего снова исчез. Мгновением позже Тонкс вновь стала видимой и наградила Гарри подозрительным взглядом.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в данный момент твой крёстный старается изо всех сил не поддаваться панике, а авроры требуют сказать им, почему феникс Дамблдора то появляется, то снова исчезает, — сухо сказала она.

Большая вспышка пламени заставила их всех подпрыгнуть от неожиданности. Быстро угаснув, она явила Ремуса, Кингсли и Сириуса, на плече которого сидел Фоукс. Судя по их виду, трое волшебников были совсем не в восторге, в то время как Фоукса, похоже, вся эта ситуация забавляла. Гарри не мог не задаться вопросом, что же случилось в Хогвартсе после того, как он исчез, что могло вызвать подобную реакцию.

Фоукс издал низкую трель, а затем подлетел к Гарри и потянул его в сторону выхода из переулка. Поняв намёк, все двинулись в нужном направлении с Сириусом во главе. Выйдя из переулка, они обнаружили, что находятся посреди обветшалого района Лондона. Здания были заколочены и выглядели так, словно их давно пора было снести. Уличные огни чуть мерцали, прежде чем и вовсе погаснуть, а потом снова зажигались, но только чтобы повторить всё заново. На улице было пугающе тихо, если не считать сирен и периодического гула автомобильных гудков где-то в отдалении.

— Не разбредайтесь и держите палочки наготове, — тихо сказал Сириус, вооружаясь. — Теперь это и правда не самая лучшая часть города.

Это явно было преуменьшением. Тротуар был испещрён трещинами и выбоинами, отчего идти по нему не спотыкаясь было проблематично. Это место было совершенно не таким, каким видел его Гарри в воспоминании Дамблдора. Конечно, за почти шестьдесят лет многое могло измениться, но Гарри даже предположить не мог, что изменения будут столь разительными. Здесь не осталось и следа от тех старомодных улиц Лондона, которые, казалось, были рады своим посетителям.

Они быстро добрались до проржавевших железных ворот. Те оказались чуть приоткрыты, и один за другим они быстро проскользнули внутрь и направились через заросший сорняками внутренний двор к обветшалому квадратному зданию, окружённому высокой оградой, которая, судя по её виду, могла развалиться в любой момент. Окна были разбиты или отсутствовали вовсе, кирпич раскрошился, а местами в стенах даже зияли дыры.

Сириус первым забрался вверх по ступенькам к входной двери и медленно открыл её. Раздавшийся скрип особенно громко разнёсся по пустому зданию. Друг за другом они зашли в тёмный коридор, который, похоже, обвалился когда-то вовнутрь. Судорожно выдохнувший Гарри почувствовал, как Фоукс мягко подтолкнул его, а затем, взмахнув крыльями, полетел дальше по коридору. Первым желанием Гарри было последовать за фениксом, но он остался с группой. Гарри готов был доверить Фоуксу свою жизнь, но не хотел провоцировать у Сириуса приступ паники.

— Очки надеть, наушники вставить, — сказал Сириус тихим, но беспрекословным тоном, смотря прямо на Гарри, Рона и Гермиону. — Никуда одни не уходите. Следите, чтобы один из нас всегда был в поле вашего зрения, договорились?

Все надели свои “солнечные” очки, зачарованные так, чтобы подсвечивать всё, что оказывалось в поле их зрения, дабы облегчить им поиски в темноте, не привлекая при этом внимания снаружи. Когда наушники заняли своё место, они почувствовали, как всё вдруг стало отдаваться громким эхом в ушах. Закрыв глаза, Гарри подождал немного, пока это чувство пройдёт. Затем он вновь открыл глаза и посмотрел прямо на Сириуса.

— Я пойду за Фоуксом, — тихо сказал он. — Похоже, он что-то обнаружил.

— Я с Гарри, — вызвалась Тонкс, двинувшись в сторону парня. — Мы дадим вам знать, если заметим что-то необычное.

На лице Сириуса появилось выражение, будто он собрался возражать, но... в итоге он лишь неохотно кивнул.

— Будьте на связи и при любом событии немедленно дайте нам знать, — сказал он, а затем смерил Тонкс взглядом и добавил: — При любом, каким бы незначительным оно ни казалось.

Гарри с Тонкс синхронно закатили глаза в ответ на слабую попытку Сириуса вновь проявить свою сверхопекающую натуру, а затем оставили группу, отправившись на поиски Фоукса. Они молча прошли по коридору и осторожно поднялись по каменной лестнице. Недостатком наушников было то, что нельзя было сказать ни слова без того, чтобы остальные этого не услышали, включая и комментарии о поведении других членов группы. Гарри даже не сомневался, что Тонкс потребовалась вся её сила воли, чтобы сохранить молчание. Это было видно по сосредоточенному выражению на её лице.

Лестница скрипела и крошилась под их ногами, отчего двигались они крайне медленно. Тонкс дважды едва не упала, да и Гарри справлялся не сильно лучше. Просто его рефлексы были быстрее. Так что они бесспорно испытали большое облегчение, добравшись до второго этажа. И теперь им нужно было беспокоиться лишь о том, как они будут спускаться вниз.

Переступив через обломок, упавший с потолка, Гарри не удивился, когда заметил, что первая дверь в длинном коридоре была чуть приоткрыта. Его сразу охватило сильнейшее чувство дежавю. ”Ну кончено!” Если хоркрукс и был спрятан в приюте, то наверняка в той комнате, где Волдеморт проводил ночи и где он узнал о существовании волшебного мира.

Гарри осторожно толкнул дверь и тут же почувствовал слабую волну тьмы, которая, казалось, окутала его, как перчатка. Она не была столь же сильной, как в Тайной Комнате или в пещере, но и этого хватило, чтобы насторожиться. Держа палочку в руке, Гарри зашёл внутрь вместе с наступающей на пятки Тонкс. Комнатка оказалась даже меньше, чем запомнилось Гарри. Складывалось впечатление, словно её стены сжимались вовнутрь.

Тихая, успокаивающая трель Фоукса, сидевшего на подоконнике, наполнила воздух. Мощная сила света вступила в битву с едва уловимой тьмой, дав Гарри возможность расслабиться и вздохнуть поглубже. Держа палочку наготове, он жестом подсказал Тонкс заняться одной стороной комнаты, в то время как сам он взялся за другую. Тонкс тут же начала посылать во все стороны чары обнаружения, а сам Гарри решил положиться на своё внутреннее чутьё. Половицы под их ногами громко поскрипывали при каждом шаге, а некоторые из них настолько прогнили, что не выдерживали давления и проваливались.

Гарри не спеша двинулся к дальнему концу комнаты. Он чувствовал, как одну часть его словно тянет вперёд, в то время как другая кричала ему держаться подальше от того места. Внезапно желание уйти стало просто невыносимым, но Гарри принялся бороться с ним, чтобы остаться на месте. Он заставил себя думать только о поисках хоркрукса Волдеморта.

— Здесь что-то есть, — прошептал Гарри.

— Ты что-то нашёл, Гарри? — поспешно спросил Сириус через наушник.

— Пока ещё нет, — ответил Гарри, — но меня сейчас преследует острое желание вернуться в Хогвартс и дописать сочинение по трансфигурации.

— Ну кончено! — воскликнула Гермиона. — Отвращающие чары. Наверное, именно поэтому это здание ещё не снесли. В тот момент, когда кто-то заходит осмотреть ту же комнату, где сейчас Гарри, заклинание вынуждает подумать о чём-то другом. Всё устроено точно так же, как и в антимаггловской защите на Кубке Мира.

— Я тоже это чувствую, — добавила Тонкс, подходя к Гарри. — Чары, отталкивающие магглов, снаружи и точно такие же, но только для волшебников, внутри. Кто-то определённо не хотел, чтобы это место осматривали. — Она взмахнула палочкой пару раз, а затем нахмурилась. — Как странно. На эту комнату наложено довольно много заклинаний, но я не могу отыскать центральную точку.

— И не найдешь, если на центр наложены чары ненахождения, — предложил свою версию Ремус. — Где вы сейчас?

— На втором этаже, — ответил Гарри. — Первая дверь слева.

— Мы идём к вам, — быстро отреагировал Сириус. — Не понимаю, как я упустил это в прошлый раз.

Тонкс и Гарри обменялись взглядами.

— Я бы тоже это пропустила, Сириус, если бы Гарри на это не указал, — честно сказала она. — Это незаметное заклинание, оказывающее постепенное влияние. Я никогда не видела ничего подобного.

— А я видел, — сказал Кингсли, осторожно заходя в комнату. — Это пограничное тёмное заклинание. Смесь отталкивающих чар и Империуса. Если подвергаться его воздействию слишком долго, то вместо обычного побуждения оно может отыскать внутри человека тайное желание, ради которого тот пойдёт на что угодно, через любые препятствия.

Гарри вздрогнул, представив себе людей, отдающихся на волю своим желаниям без намёка на самоконтроль. Он искренне надеялся, что ничего подобного никогда не случится в Хогвартсе, ведь иначе у них всех начнутся большие неприятности.

— Есть какое-нибудь нейтрализующее заклинание? — с надеждой спросил Гарри.

Кингсли покачал головой и жестом показал им с Тонкс выйти из комнаты.

— Самое большее, что мы можем, это обыскать эту комнату, сменяя друг друга, хотя не думаю, что это займёт много времени, — сказал он, окинув маленькую комнатушку взглядом. — Что бы здесь ни было, оно наверняка под обломками.

— Всё равно, — вмешался Сириус, заходя в комнату вместе с Ремусом. — Мы обыщем здесь всё сверху донизу. Нельзя ограничиваться предположениями, зайдя так далеко.

Не успел Гарри запротестовать, как Тонкс увела его из комнаты в коридор, где их ждали Рон и Гермиона. Оказавшись снаружи, Гарри тут же почувствовал разницу. Присутствие тьмы исчезло вместе с невидимой силой, которая притягивала и одновременно отталкивала его. Он вновь контролировал себя, что вызвало у него облегчённый вздох.

— Ты в порядке, Гарри? — спросила Тонкс, осторожно за ним наблюдая. — Тебя не обуревает желание выпить из кого-нибудь жизнь?

Гарри закатил глаза и раздражённо покачал головой. Порой чувство юмора Тонкс пробуждало в нём желание послать в неё какой-нибудь сглаз.

— Ни малейшего, — процедил он сквозь зубы. — А что насчёт тебя? Нет никакого желания отправиться к Чарли? — Тонкс наградила его укоризненным взглядом, но промолчала. ”Очко в мою пользу”. — Сколько им можно там находиться?

Тонкс неуверенно пожала плечами.

— Мы были там всего пару минут, — сказала она, заглядывая в комнату.

— Неужели это заклинание успело оказать на вас столь сильный эффект? — задумчиво спросила Гермиона.

Громкий крик Фоукса помешал им ответить. Гарри кинулся в комнату, где тут же заметил, что Сириус, Ремус и Кингсли потирали лбы, словно у них заболела голова. ”Или же они начинают поддаваться действию заклинания”.

— Думаю, нам пора поменяться, — предложил он.

— Гарри…

— ...прав, Сириус, — уверенно перебила Тонкс. — Выйдите наружу и проветритесь. — Когда никто из них не сдвинулся с места, она подняла палочку и указала ею на трёх волшебников. — Не заставляйте меня это делать. Ты, может быть, и возглавляешь эту миссию, но моя работа — защищать Гарри от любой угрозы, даже если этой угрозой будешь ты. — Без единого слова Ремус и Кингсли увели Сириуса из комнаты. Тонкс дождалась, когда они уйдут, а затем повернулась к Рону и Гермионе. — Похоже, что заклинанию требуется всего пара минут, чтобы оказать на человека воздействие. Работайте быстро, но осторожно. Как только почувствуете что-то необычное, сразу уходите.

Кивнув, все принялись за поиски. Рон стал ворошить обломки, Гермиона и Тонкс положились на заклинания, принявшись творить их одно за другим, а Гарри вновь последовал на маяк тьмы к дальней стороне комнаты. Шаг за шагом он продвигался вперед, хотя что-то в его голове продолжало кричать, чтобы он повернул назад. Он был почти на месте. Он чувствовал это. Еще совсем чуть-чуть… Всего один шаг…

БАМ!

Без всякого предупреждения какая-то невидимая сила ударила Гарри в грудь, отправив его в полет к дальней стене, которая обрушилась под его весом. Кто-то закричал, но Гарри едва слышал их, медленно сползая на пол. Недоумение и шок заглушили боль. Он не заметил, как его вынесли из комнаты и осмотрели на наличие ран. Лишь только когда Фоукс запел тихую песнь, Гарри очнулся от оцепенения и встретился взглядом со своим крёстным. Однако вместе с этим пробудилась и стреляющая боль в спине.

— Ты с нами, Гарри? — обеспокоенно спросил Сириус, помогая Гарри сесть.

Гарри кивнул, сдержав дрожь от усилившейся боли. От всех вокруг исходили волны страха и беспокойства, отчего к боли в спине прибавилась мигрень.

— Я подошёл слишком близко, — сказал Гарри, а затем улыбнулся. — Он там, Сириус. Нам нужно лишь понять, как его достать.

Сириус глубоко вздохнул, проводя рукой по лицу.

— Легче сказать, чем сделать, — признал он. — Как нам заполучить то, что мы не видим и к чему не можем даже подойти?

— Сириус прав, Гарри, — добавил Ремус, опускаясь на колени рядом с Сириусом. — Если нас будет отбрасывать через всю комнату, проблему мы не решим.

— Должно же быть что-то, что мы можем сделать, — возразил Рон. — Неужели мы не можем просто так одолеть тёмную магию с помощью светлой?

Ответ свалился на Гарри, словно груда кирпичей. Рон был прав. Сильный свет мог уничтожить сильную тьму. К счастью для них, с ними было создание, являвшее собой воплощение света. Гарри перевёл взгляд на Фоукса, который издал в ответ понимающую трель. Так вот зачем Фоукс был здесь. Каким-то образом феникс знал, что будет нужен. Гарри почувствовал, как его наполняет решимость, и заставил себя встать.

— Где моя палочка? — спросил он.

Сириус быстро поднялся на ноги.

— Гарри, полегче, — запротестовал он. — У тебя наверняка по меньшей мере сотрясение.

Гермиона протянула Гарри его палочку, заслужив от него благодарный кивок. Не дожидаясь протестов, Гарри наколдовал флакон, опустился на колени перед Фоуксом и поднёс его к правому глазу феникса. Послышались охи, когда Фоукс заплакал; его слезы стекали во флакон, словно капли воды из не до конца закрученного крана. Гарри почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то рука, ободряя его, но остался неподвижен, пока поток слёз не прекратился, наполнив флакон почти наполовину.

— Спасибо, Фоукс, — от всего сердца сказал Гарри, наколдовывая пробку и закрывая ею флакон. Фоукс тихо курлыкнул, словно говоря “не за что”, а затем взлетел и исчез во вспышке пламени. Выдохнув, Гарри поднялся и повернулся к комнате, когда вдруг почувствовал, что рука на его плече чуть сжалась.

— Гарри, не думаю, что твоё возвращение туда — это мудрое решение, — неуверенно произнёс Сириус.

Гарри тут же обернулся и неверяще уставился на крёстного.

— Только не говори, что ты серьёзно! — воскликнул он и тут же продолжил, заметив, что Сириус открыл рот. — Даже не начинай. Я знаю, что ранен, но реальность заключается в том, что я подобрался ближе всех остальных. Я чувствую, где он, Сириус. Я — это логичный выбор.

— В словах Гарри есть смысл, — задумчиво произнёс Кингсли. — Мы не можем рисковать и впустую потратить эти слезы просто из-за страха. Все мы знали, что это будет опасно и что мы, скорее всего, рискуем собственными жизнями, включая и Гарри. Если он действительно может отыскать барьер, ему и стоит это сделать.

— Ты же знаешь, что я буду осторожен, Сириус, — добавил Гарри. — Дай мне две минуты. Если к тому времени ничего не произойдёт, ты сможешь вытащить меня оттуда и попробовать другой вариант.

Сириус закрыл глаза и неохотно кивнул. Гарри не стал тратить время впустую. Держа палочку в одной руке, а флакон со слезами Фоукса — в другой, он зашёл в комнату и медленно двинулся в сторону тьмы. Казалось, теперь, когда в его руке был зажат возможный антидот, сражаться с ней стало проще.

Шаг за шагом он продвигался вперёд, пока не оказался почти на том же месте, что и в прошлый раз. Нервничая, Гарри встряхнул флакон со слезами, а затем бросил его туда, где ощущал в средоточие тьмы. Он поспешно упал на колени и принялся накладывать на себя один щит за другим, в то время как флакон будто наткнулся на какой-то невидимый барьер. Сила взрыва сотрясла всю комнату, ослепляя ярким белым светом. Гарри инстинктивно прикрыл голову, а секунду спустя услышал, как разлетаются в сторону какие-то предметы. Он ждал, что что-то ударит и его, но этого так и не произошло. ”Мои щиты и правда устояли”.

Когда все наконец улеглось, Гарри поднял голову и осмотрелся по сторонам. Пол, если не считать маленького клочка вокруг Гарри, был покрыт золотыми чашами, идентичными чаше Хельги Хаффлпафф. На Гарри накатило желание рассмеяться. Он даже не сомневался, что те чаши, которые не были хоркруксом, всё равно были как-то заколдованы или прокляты. И их тут было минимум штук пятьдесят. Отыскать нужную среди них было практически невозможно.

— Вот же чёрт!

Оглянувшись через плечо, Гарри понял, что был не один в комнате. Сириус, Ремус и Кингсли протиснулись в дверной проём, а из-за их спин выглядывал Рон. Только теперь Гарри заметил, что на него были направлены три палочки, и понял причину, по которой устояли его собственные щиты. Сириус, Ремус и Кингсли ему просто помогли.

— Ты в порядке, Гарри? — спросил Сириус, медленно окидывая комнату взглядом.

— Я в норме, — честно ответил Гарри. — Есть идеи, как нам вычислить настоящий хоркрукс?

Сириус поднял было палочку, но Ремус быстро это пресёк.

— Никаких заклинаний, Сириус, — поспешно сказал он. — По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, с чем имеем дело.

Сириус потрясённо уставился на Ремуса.

— Гарри посреди минного поля, а ты хочешь подождать? — громко спросил он.

— Это лучше, чем бросаться с головой вперёд, круша всё на своём пути! — закричал в ответ Ремус.

— Мальчики! — перебила их Тонкс, проталкиваясь между ними. — Так мы ничего не добъёмся! Нам нужны ответы. Думаю, безопасно будет предположить, что все эти предметы за исключением одного были трансфигурированы из чего-то другого. — Она перевела взгляд на Гарри. — Ты смог почувствовать, где они были спрятаны, Гарри. Ты можешь определить, какая из чаш является хоркруксом?

Гарри долго попытался что-то ощутить, но в итоге покачал головой. Он чувствовал лишь слабый отголосок тьмы, что совершенно не походило на то, что он ощутил, когда Кричер отдавал ему медальон. Хоркрукс точно находился в комнате. Просто он был далеко от него, что было вполне логично. Волдеморт бы никогда не отдал его так вот просто… разве что… Закрыв глаза, Гарри нарисовал в голове мысленный образ змеи и сосредоточился на разговоре с ней.

— Яви себя, — сказал он.

Послышалось несколько охов, вынудивших Гарри быстро открыть глаза. Одна из чаш рядом с Сириусом ярко засияла. Никто не проронил ни слова, пока Сириус, вновь надев перчатки, ни поднял чашу. На долю секунды сияние вокруг чаши стало ярче, а затем угасло. Сириус не стал тратить время, поспешно выбежав из комнаты, явно намереваясь поскорее уничтожить хоркрукс. Не успел Гарри даже заикнуться о своём текущем затруднительном положении, как почувствовал, что магия подняла его в воздух и потянула в сторону двери.

Один за другим члены команды покинули комнату, пока в ней не остались только Ремус, Тонкс и Гарри. Как только Гарри оказался достаточно близко, Ремус отменил заклинание и протянул руки, чтобы поймать его вместе с Тонкс. К несчастью, Тонкс стояла не совсем устойчиво. В тот момент, когда ноги Гарри коснулись пола, она запнулась и случайно задела одну из поддельных чаш. Гарри и Ремус замерли, в то время как сдвинувшаяся чаша ударила по другой, ближайшей от неё, что, похоже, запустило защитную систему. Комната задрожала, отчего все остальные чаши пришли в движение. Одна за одной они начали взрываться, вынудив Ремуса, Тонкс и Гарри действовать.

— БЕЖИМ! — закричал Ремус.

Да и как тут было стоять на месте, когда на них уже начали обрушиваться куски потолка. Прикрыв головы, они заклинанием убрали с пути довольно большой обломок и поспешно бросились вниз по шатающейся лестнице. Все здание разваливалось прямо вокруг них, и каждый новый обломок, казалось, пытался упасть именно на них. Рон чуть не свалился с лестницы, когда большой кусок потолка ударил его сзади. К счастью, Гермиона была рядом и помогла ему удержаться.

Оказавшись в коридоре, они подняли палочки вверх, посылая в стороны шарики света, чтобы увидеть путь. Потолок продолжал крошиться и падать, но теперь они хотя бы бежали по ровной земле. Никто из них не замедлился, когда они добрались до входной двери и даже когда выбежали во двор. Лишь только проскочив заржавевшие железные ворота, они, наконец, остановились и обернулись, чтобы посмотреть, что осталось от бывшего приюта.

Здание выглядело даже хуже, чем раньше. Казалось, процесс его разрушения ускорился по меньшей мере лет на пятьдесят. Большая часть второго этажа обвалилась вовнутрь, да и первый мог вскоре с лёгкостью присоединиться к нему. Вся эта картина ясно давала понять любому, что в здание кто-то проникал, а значит, драгоценное время, данное им на поиски оставшихся хоркруксов, стремительно истекало. Как только Волдеморт прослышит о разрушении его давнего места обитания, он начнёт проверять все свои оставшиеся хоркруксы.

— Надо уходить, — тихо сказал Кингсли. — Кто-то наверняка это услышал. Едва ли нам нужно быть здесь, когда магглы придут поглядеть, что тут за грохот.

Ремус полез в задний карман и достал оттуда старый бумажник.

— Никто ничего не забыл? — спросил он, уставившись в упор на Сириуса, который лишь кивнул и поднял чашу Хаффлпафф, показывая, что та всё ещё у него. — Хорошо. Тогда хватайтесь. — Все собрались вместе и коснулись кошелька. — Убежище.

Почувствовав рывок в районе пупка, группа из семи человек растворилась в цветном вихре, приземлившись перед камином в доме Блэков. Сириусу, Ремусу и Гарри хватило одного лишь взгляда друг на друга, чтобы понять, что им делать дальше. На данный момент подвал был самым защищённым местом для того, чтобы попытаться уничтожить хоркрукс, не подвергнув при этом опасности большое количество жизней и не попав под “радары” Волдеморта и министерства.

— Так что мы будем делать теперь? — спросил Рон, нарушая молчание. — Нам нужно уничтожить чашу, так?

Сириус, Ремус и Гарри снова переглянулись. Технически они и сами вполне могли разобраться с хоркруксом, но Рон и Гермиона вряд ли согласятся просто вернуться в Хогвартс.

— Я знаю, что вы все хотите помочь, но слишком большое количество людей в комнате приведёт лишь к тому, что кто-то может пострадать, — мягко сказал Ремус.

— Мы никуда не уйдём, — сказал Кингсли тоном, не терпящим возражений, скрещивая руки на груди. — Для вас троих это рутина. И это нормально. Если Рон и Гермиона захотят вернуться в Хогвартс, то мы отведём их, а затем вернёмся, чтобы проследить за вашими действиями. “Мы не будем ничего делать без поддержки”, разве не так ты сам говорил, Сириус?

Сириус смерил Кингсли сердитым взглядом, но всё-таки сдался.

— Ладно, — коротко ответил он. — Если вы с Тонкс хотите остаться, то пожалуйста. — Сириус обернулся к Рону и Гермионе. — Что насчёт вас двоих?

— Мы остаёмся, — тут же ответила Гермиона, а Рон лишь согласно кивнул. — Мы увидим всё до самого конца, чего бы нам это ни стоило.

Гарри благодарно улыбнулся Рону и Гермионе. Он чувствовал, что они были разочарованы тем, что не смогут активно поучаствовать в уничтожении хоркрукса, но их решительное намерение помочь пересиливало любую горечь. Ещё пару лет назад они оба бы так просто не уступили. Гарри вся эта ситуация лишь в очередной раз напомнила, сколь многое изменилось за этот короткий промежуток времени.

Никто из них больше не был ребёнком.

Уничтожение чаши Хаффлпафф прошло настолько гладко, насколько это было возможно. Гермиона, конечно, задавала вопрос за вопросом, желая знать всё о том, что они делают и что сделали, чтобы достичь финальных этапов. Гарри не мог не восхититься её настойчивостью, но всё же был благодарен Тонкс, когда та незаметно обездвижила Гермиону. Все они устали, их тела болели, а терпение было на исходе. На вопросы можно будет ответить и завтра, после того, как они хорошенько отоспятся.

А вот возвращение в Хогвартс прошло не слишком гладко. Их уже ждали профессор МакГонагалл и мадам Помфри, и они совсем не обрадовались их состоянию. Ушибленная спина Гарри была самой серьёзной из полученных ими ран, но всё же никто не смог выбраться из заброшенного приюта без какого-нибудь “сувенира”. Порезы и синяки были с лёгкостью залечены. А вот спина Гарри потребовала повышенного внимания. Помимо серьёзных синяков, он повредил позвоночник, из-за чего ему пришлось провести всю ночь в Больничном крыле полностью обездвиженным заклинанием, пока по его телу курсировали зелья.

Не стоило и говорить, что для Гарри эта ночь длилась очень долго. Поза, в которой его вынудили оставаться, была не слишком удобной, а любое сонное зелье помешало бы другим зельям, необходимым для исцеления. Всех же остальных напоили сонным зельем и уложили в кровати. Гарри подозревал, что мадам Помфри знала, что, не прими она столь решительные меры, они бы провели всю ночь рядом с ним.

Когда утро наконец наступило, с Гарри сняли обездвиживающее заклинание и немедленно дали пузырек Зелья для сна без сновидений. К его нескончаемому раздражению ему предстояло провести в Больничном крыле весь день. Глубоко внутри Гарри понимал, что мадам Помфри имела на это право. Он устал, его тело ныло, но в то же время ему отчаянно хотелось взяться за поиски следующего хоркрукса. Им нужно было… им нужно… ему нужно...

...поспать. Сон был слишком заманчивой идеей, чтобы отказываться от неё. Обо всём остальном он будет беспокоиться позже.

* * *

Гарри проснулся от звука перешептывающихся голосов, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Он неохотно потянулся к прикроватному столику за очками и надел их, медленно сев, чтобы посмотреть, кому принадлежат голоса. И совсем не удивился, увидев Сириуса, Ремуса и Тонкс. Удивительным же было то, что они явно о чём-то спорили с профессором МакГонагалл.

— Не то чтобы мы планировали, что прилетит феникс и просто умыкнёт нас оттуда! — возразил Сириус приглушённым голосом. — Мы поговорим с аврорами, хорошо? Если они имеют что-то против, то тогда мы поговорим со Скримджером. Он больше других понимает, насколько важно наше дело.

— Ты же знаешь, что мы не можем так поступить, Сириус, — тихо возразил Ремус. — Скримджер, может, и разрешил Гарри поступать по-своему, но я даже не сомневаюсь, что его распирает от любопытства. Он хочет точно знать, чем мы занимаемся, чтобы потом при случае либо заявить, что принимал в этом участие, либо и вовсе присвоить все заслуги себе.

Тонкс неверяще уставилась на Ремуса.

— Неужели ты на самом деле думаешь, что...

— Что Скримджер продаст Гарри, чтобы выставить себя и министерство героями? — перебил Ремус. — Тебе лучше поверить в это. Почему, как ты думаешь, сейчас всех настолько волнуют оборотни? Если общество волнуется о “проблеме оборотней”, то ему некогда критиковать министерство. Министерство в совершенстве овладело искусством подмены одной проблемы другой. Лучшее, что мы можем сделать для Гарри, это до последнего держать Скримджера подальше от наших дел.

— Ни один мальчик не должен находиться под таким давлением, — угрюмо произнесла профессор МакГонагалл.

— Это частная беседа или к вам можно присоединиться? — спросил Гарри, отбрасывая одеяло и медленно сползая к краю кровати. Его спина ещё немного ныла, но с ним бывало и похуже.

— Гарри! — вскричал Сириус, поспешно бросаясь к парню. — Ты что делаешь? Тебе ещё нельзя двигаться, хотя бы дай Поппи тебя осмотреть.

Гарри раздражённо закатил глаза, но позволил Сириусу уложить себя обратно в кровать. Они все осознавали опасность, которой были чреваты травмы спины, и только поэтому Гарри не стал ничего говорить Сириусу.

— Что я пропустил? — спросил он, когда его голова коснулась подушки.

— Нам удалось раздобыть несколько маггловских газет, — сказал Ремус, опускаясь рядом с Сириусом у кровати парня. — Насколько им стало известно, частичное обрушение приюта произошло по естественным причинам. Здание было крайне неустойчиво и до последних событий. Конечно, их мнение может измениться, если специалисты окажутся внутри и тщательнее исследуют место происшествия.

— К счастью, у Кингсли всё ещё остались друзья в высших кругах министерства, — добавила Тонкс, подходя и садясь в изножье гарриной кровати. — Парочка обливаторов, и магглы ничего не заподозрят.

— А Волдеморт? — спросил Гарри.

— Прошлой ночью Пожиратели Смерти атаковали Эдвинстоу, — ответил Сириус. — Погибших немного, но разрушения значительны. Нам повезло. Волдеморт, скорее всего, ещё несколько дней не будет знать, что приют пострадал.

Гарри вздохнул и устало потёр лоб.

— То есть у нас есть пара дней, чтобы отыскать и уничтожить оставшийся хоркрукс? — спросил он.

Сириус, Ремус и Тонкс переглянулись.

— Гарри, ты же знаешь, что это нереально, — осторожно сказал Ремус. — У нас ушло несколько месяцев, чтобы отыскать этот.

Появление мадам Помфри положило конец их разговору, но это, возможно, было и к лучшему. Гарри не понимал, как остальным удаваётся сохранять спокойствие. Новости были просто ужасными. К тому времени, как они отыщут следующий хоркрукс, Волдеморт уже поймёт, что они замыслили. Хоть Гарри и не хотелось этого признавать, ему нужна была помощь. Им нужен был кто-то из окружения Волдеморта, кто мог бы докладывать о его планах. Они потратили слишком много сил, чтобы вот так просто от всего отказаться.

* * *

Когда ты решительно настроен выполнить какое-то задание, то уделять внимание чему-то другому становится крайне сложно. Вот и Гарри обнаружил, что ему совершенно невозможно было сосредоточиться на занятиях и домашней работе. Вместо того, чтобы писать конспекты, Гарри просматривал результаты исследований. Вместо того, чтобы заучивать материал, он запоминал прошлое Волдеморта. Он чувствовал, что ответ на все их вопросы находится прямо у него под носом. Он просто не мог его отыскать.

Наступление ноября принесло с собой холода и снег. Как и говорила Тонкс, эксперты, обследовавшие приют, не обнаружили ничего необычного, заодно объявив, что разрушение остальной части здания является лишь вопросом времени. Маггловские власти пытались связаться с владельцем здания, но у Гарри было чувство, что это будет не так-то просто. Владелец был либо мертв, либо недостижим, потому что был занят планами по завоеванию мирового господства.

Нападений Пожирателей Смерти становилось всё больше и случались они всё чаще. Теперь редкостью было открыть “Ежедневный пророк” и не обнаружить там статью с новым списком погибших. Нескольких учеников забрали из школы, оставив остальных гадать, не станут ли они следующими. Хоть Гарри сильно не хотелось признавать это, но вынужденное закрытие Хогвартса было лишь вопросом времени. Все уже понимали, что школа является мишенью. Их спасало лишь то, что Волдеморт пока был слишком сосредоточен на создании хаоса в Лондоне.

Комнаты Мародёров пребывали в полнейшем беспорядке. К стенам были прикреплены куски пергамента, исписанные заметками на самые разнообразные темы. Например, сейчас Гарри смотрел на группу пометок о прошлом Волдеморта. Первым предметом, ставшим собственностью Волдеморта, был дневник, за ним последовало кольцо Гонтов. Медальон Слизерина и чаша Хаффлпафф были получены одновременно с убийством Хебзибар Смит. Кольцо, медальон и чаша должны были быть спрятаны в местах, имевших значение для Волдеморта до его окончания школы. Дневник, напротив, был передан человеку, не имевшему ни малейшего представления о том, насколько был важен этот предмет.

Конечно же, Волдеморт не планировал исчезнуть на тринадцать лет, а потому у него не было причин считать, что подобное предупреждение необходимо.

Из-за предательства Регулуса Блэка существовала большая вероятность, что Волдеморт не стал доверять своим Пожирателям Смерти другие хоркруксы. Вероятность предательства была слишком велика. А значит, это сужало их поиски до мест, которые Волдеморт никогда бы не забыл, а волшебный мир ни за что бы не заподозрил. Одним из таких мест, без сомнения, было поместье Риддлов, но стал бы Волдеморт прятать хоркрукс в этом большом доме, если другой хоркрукс был спрятан совсем неподалёку, в доме Гонтов?

Возможно, но маловероятно.

Хогвартс тоже едва ли мог стать местом хранения хоркрукса. Да, замок таил в себе множество секретов, но существовало и множество способов их обнаружить. Прятать что-то в месте, по которому каждый день бродит столько людей, слишком рискованно. Конечно, против этого говорило и то, что Хогвартс был твёрдо уверен, что единственным местом, в котором было сконцентрировано значительное количество Тёмной магии, была Тайная Комната, но её они уже обыскали.

Исключив два известных им места из периода до окончания школы, Гарри перевёл взгляд на список мест, выделенных ими после окончания Волдемортом Хогвартса и до Годриковой впадины. И он был очень коротким. Первой в списке значилась работа Волдеморта в магазине Борджина и Бэркса, но этот вариант казался столь же рискованным, как и поместье Риддлов или Хогвартс. Мистер Борджин продал бы что угодно, если бы ему предложили достойную цену, а уж реликвия хогвартских основателей, без сомнения, стоила немалых денег.

Звук открывающейся двери на короткое мгновение отвлёк Гарри, пока его не коснулись мягкие волны нервозности и беспокойства. Рон и Гермиона нашли его, да и не сказать, что он прятался. По беспорядку, который он развёл, было ясно, что он собирался провести в гостиной Комнат Мародёров много времени, поскольку, помимо прочего, это было единственное место, куда Гарри мог сбежать от взглядов всей школы.

— Сириус и Ремус ищут тебя, Гарри, — сказала Гермиона, опускаясь в кресло позади него, её школьная сумка, полная книг, с глухим стуком опустилась на пол. — Скримджер желает назначить ещё одну встречу.

Гарри не удержался и фыркнул. Другими словами, Скримджер хотел услышать хорошие новости, поскольку у него самого их не было. Министерство постепенно теряло позиции в борьбе с Волдемортом, и это было известно всем. Люди присоединялись к Волдеморту лишь для того, чтобы им сохранили жизнь, когда министерство падёт.

— Они знают, где меня найти, — пожав плечами, ответил Гарри. — Уверен, они намеренно тянут время, чтобы отложить решение этого вопроса как минимум до завтрашнего дня.

В воздухе повисло неуютное молчание, а Гарри вновь уставился на пергамент, прикреплённый к стене. ”Вот прямо сейчас… три… два… один…”

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь, Гарри? — нарушил молчание Рон. — Втроём с работой можно справиться быстрее, чем в одиночку.

Гарри покачал головой, делая шаг к завешанной кусочками пергамента стене.

— У нас заканчиваются идеи, где могут быть спрятаны оставшиеся хоркруксы, и каждая новая идея ещё менее реалистична, чем предыдущая, — сокрушённо признался он. — Ответ где-то здесь. Должен быть. Я просто не могу понять.

— Тогда, может, тебе стоить сделать перерыв, Гарри, — осторожно предложила Гермиона. — Ты проводишь слишком много времени, пялясь на эти заметки. Сириус и Ремус делают всё, что в их силах, чтобы собрать побольше информации. Профессор Шеклболт даже начал связываться со всеми, с кем возможно. Сложность в том, что нужно всё делать незаметно, иначе Волдеморт обо всём пронюхает.

Гарри вздохнул, устало потирая глаза.

— Знаю, — согласился он. — Просто мне противно ждать. Время сейчас не на нашей стороне.

— И поэтому ты решил пока посходить с ума? — спросил Рон, заслужив неодобрительный взгляд Гермионы. — Что? Если он и дальше продолжит пялиться в одну точку, то так всё и будет.

— Даже не сомневаюсь, — коротко ответила Гермиона, — но не нужно быть таким… э… грубым.

Рон пожал плечами, закатывая глаза.

— Ты ходишь вокруг да около, а я перехожу прямо к делу, — возразил он. — Так было всегда и, наверное, всегда будет.

Гермиона смерила Рона сердитым взглядом, а затем снова посмотрела на Гарри.

— Я лишь хотела сказать тебе, что все вокруг делают всё возможное, — твёрдо заявила она. — Если ты будешь так себя доводить, это никому не поможет, Гарри. Сделай перерыв. Сходи прогуляйся. Займись домашней работой. Сделай что-то, что не связано с Волдемортом. Члены Ордена наблюдают за приютом на предмет активности Пожирателей Смерти. Мы сразу узнаем, если что-то случится.

Гарри понял не особо скрытый намёк Гермионы. Он знал, что подруга беспокоилась из-за того, что будет, если он забросит свою домашнюю работу, и она была в этом не одинока. Все вокруг, казалось, взяли на себя ответственность сделать всё необходимое для того, чтобы Гарри завершил свой последний год обучения в Хогвартсе и стал целителем. Но они не догадывались, что его намерения в этом направлении были столь же тверды, как и у них. Вот только в данный момент Волдеморт был выше в списке его приоритетов.

— Я предпочитаю не зарывать голову в песок, Гермиона, — сухо ответил Гарри. — Без шпиона в рядах Волдеморта мы должны действовать как можно быстрее.

— Тогда давайте найдём шпиона, — предложила Гермиона.

Гарри потрясённо уставился на неё.

— Это не так уж просто, — заметил он. — Крайне сомневаюсь, что в “Ежедневном пророке” есть колонка, посвящённая вакансиям для шпионов.

Гермиона закатила глаза, скрещивая руки на груди.

— Я не это имела в виду, — фыркнула она. — Послушай, нам нужна информация изнутри. Кто лучше Пожирателей Смерти, которых Волдеморт предал, или их детей сгодится для этого? Им же нечего терять!

Гарри уставился на Гермиону долгим взглядом, а затем его глаза расширились. ”Неужели она о…”

— Ты имеешь в виду Малфоев? — осторожно уточнил он.

— Совсем рехнулась? — выпалил Рон. — Малфои ненавидят нас, и, вообще, они сейчас в Азкабане. Они ни за что не станут помогать кучке гриффиндорцев, а если и станут, то захотят в обмен что-то, чего мы им дать не сможем.

Гарри вынужден был признать, что Рон во многом прав.

— Они захотят вернуть себе свободу, — добавил он. — Скримджер никогда не согласится отпустить осуждённых Пожирателей Смерти, особенно посреди войны.

— Люциус Малфой — осужденный Пожиратель Смерти, — пояснила Гермиона. — Драко Малфоя же осудили лишь за использование Непростительного…

— ...на Гарри! — перебил её Рон.

Гермиона пронзила его сердитым взглядом.

— Я знаю, Рон, знаю! — огрызнулась она. — То, что он сделал, ужасно, но, учитывая то, что всплыло наружу…

— Малфой был эмоционально нестабилен, Гермиона, — со вздохом сказал Гарри. — Думаю, я знаю об этом лучше, чем кто-либо другой. Проблема в том, что Малфой сделал свой выбор, отказавшись от помощи, которую ему предлагали. Он решил напасть, и именно за это был отправлен в Азкабан.

— На два года, Гарри, — вновь возразила Гермиона. — Подумай об этом: его помощь в обмен на сокращение его срока на год. Если его информация поможет нам, разве это не будет стоить того?

— Если он поможет нам, — подчеркнул Рон, — и это очень большое “если”. Малфой ведь даже не был Пожирателем Смерти, что он нам может рассказать?

Гермиона пожала плечами.

— Мы этого не узнаем, пока не поговорим с ним, — просто ответила она.

Гарри вздохнул, сжав переносицу. Ему совершенно не хотелось вновь встречаться с Драко Малфоем, но он вынужден был признать, что в словах Гермионы имелось здравое зерно. Если кто-то мог помочь им, то какое право он имел отказываться от этого лишь потому, что этот человек ему не нравится? Победа в этой войне была куда важнее детских обид.

— Я поговорю об этом с Сириусом и Ремусом, — наконец решил Гарри. — Если они согласятся, то мы организуем встречу со Скримджером. Прежде чем что-то предпринять, нам надо будет получить его одобрение.

— Хорошо, — кивнула Гермиона, поднимаясь на ноги. — А теперь иди прогуляйся, а мы пока просмотрим твои записи.

Гарри застонал, когда Гермиона схватила его за руку и потащила к двери. Порой подруга вела себя совершенно бесцеремонно.

— Да, мамочка, — буркнул он, заслужив усмешку от Рона и сердитый взгляд от Гермионы. К счастью для него, Гермиона не стала уточнять, сколько конкретно должна была длиться его прогулка. Небольшой вылазки на свежий воздух будет вполне достаточно, чтобы осчастливить её.

До отбоя оставался ещё час, и народу в коридорах было много. Группы студентов моментально расступались перед Гарри и начинали громко перешёптываться, не оставляя ни тени сомнения в том, кто был предметом их обсуждения. Гарри подавил раздражённый стон и двинулся дальше. По этой части хогвартской жизни он никогда скучать не будет. Сколько бы Гарри ни старался держаться в тени, остальная часть школы была решительно настроена держать его в поле своего внимания. Они предпочитали видеть в Гарри героя, а не подростка.

Помимо прочего ему было трудно игнорировать обилие эмоций, перекатывающихся от стены к стене. Зависть и ненависть сражались с восхищением и желанием. Гарри сложно было разобрать, кто недолюбливал его, а кто жаждал, потому как каждая группка людей источала широкий диапазон эмоций. Однако одно ему было ясно. Чувства Джинни Уизли к нему совершенно не изменились.

— Гарри!

Гарри вздохнул. ”Не может быть, чтобы это было совпадением”. Обернувшись, Гарри тут же натянул на лицо дружелюбную улыбку. Неважно, как сильно он страшился этого разговора. Джинни была младшей сестрой Рона и членом его названной семьи.

— Привет, Джинни, — тихо произнёс Гарри.

Джинни приблизилась к нему с широкой улыбкой на лице. Её длинные рыжие волосы были забраны назад, лишь несколько прядок обрамляли лицо. Было очевидно, что она шла из библиотеки, где провела не один час.

— Как ты? — жизнерадостно спросила Джинни. — Что-то в последнее время тебя не особо видно.

— Я был занят, — честно ответил Гарри. Это было преуменьшением, и он знал, что Джинни это известно. Всё семейство Уизли было в курсе того, что Гарри работал над чем-то важным, касающимся войны. Им просто не было известно, что конкретно это было.

Джинни кивнула, а затем нервно оглянулась по сторонам.

— Эм… ты не против, если я пройдусь с тобой? — тихо спросила она. — Я бы хотела с тобой кое о чём поговорить.

”Только этого мне сегодня не хватало”.

— Э… конечно, — неловко согласился Гарри, после чего повернулся и продолжил шагать дальше теперь уже вместе с Джинни. От неё исходили волны нервозности, заглушая лёгкое нетерпение, которое Гарри не мог не заметить. Именно в такие моменты Гарри по-настоящему ненавидел свою эмпатию. Он знал, что ему придётся разбить Джинни сердце и что он почувствует каждое мгновение этого.

— Мы давно друг друга знаем, Гарри, — издалека начала Джинни. — Должна признать, что когда я была младше, меня влекло всё, что было связано с именем Мальчика-который-выжил, но с тех я успела по-настоящему узнать тебя. Ты не какой-то там неприкасаемый герой. Ты нормальный парень, который делает всё, что в его силах, чтобы сделать этот мир лучше.

Гарри едва не вздрогнул, когда они завернули за угол и прошли мимо группки девушек из Рейвенкло, громко хихикавших меж собой. ”Спасибо, Гермиона, что предложила мне прогуляться именно в тот момент, когда большая часть женского населения школы бродит по коридорам”.

Когда девочки оказались на достаточном расстоянии, Джинни кашлянула, прочищая горло.

— Так вот, как я говорила, — продолжила она, — я знаю, что другие хотели большего, чем просто дружбу…

— Джинни...

— Позволь мне закончить, — быстро перебила она. — Ты нравился Чо, Гарри. Она не скрывала, что хотела большего. Я понимаю, что отношения — это, наверное, меньшее, что сейчас тебя волнует. Я лишь хочу сказать, что если тебе когда-нибудь будет нужен кто-то, с кем можно поговорить или просто побыть вместе, то я всегда в твоём распоряжении. Я бы хотела быть не просто друзьями, но я не стану на тебя давить, Гарри. Это лишь прибавит тебе стресса, которого тебе и так сейчас хватает.

Гарри замутило. Джинни не предлагала ему ничего, кроме дружбы с надеждой на нечто большее в будущем. Но проблема заключалась в том, что если он примет её предложение, то тем самым даст понять, что это большее всё же возможно. А если отвергнет, то рискует потерять дружбу Джинни. И хотя Гарри совсем не хотелось терять друга в её лице, он знал, что, откладывая правду на потом, он лишь причинит ей большую боль.

Остановившись, он повернулся к Джинни, потирая шею.

— Я хочу быть твоим другом, Джинни, — честно сказал он, — но это всё, что между нами может быть. Твоя семья мне как родная. Твои братья стали братьями мне, а ты всегда была мне словно младшей сестрой. Я не смогу посмотреть на тебя иначе.

Джинни уставилась на него умоляющим взглядом.

— А ты не можешь просто попробовать? — тихо спросила она.

Гарри вздохнул и отвернулся. Он мог бы попробовать, но это бы ничего не изменило. Он не мог ничего изменить. Чо доказала ему, что любые отношения глубже простой дружбы были невозможны. Он не мог позволить себе настолько терять контроль.

— Я лишь разобью тебе сердце, Джинни, — ответил Гарри, наконец посмотрев ей в глаза. — Есть вещи, которые ты обо мне не знаешь, секреты, которые сделают невозможной нормальную жизнь. Ты же заслуживаешь жить счастливой и нормальной жизнью.

Глаза Джинни наполнились слезами прежде, чем она успела отвернуться. Гарри слышал, как она сделала несколько судорожных вздохов, собираясь с силами, чтобы вновь повернуться к нему. От неё исходили столь сильные волны разочарования и жалости, что Гарри испытал желание отступить на шаг назад.

— Я понимаю, Гарри, — твёрдо произнесла Джинни. — Пусть я не согласна с тобой, но я не стану мешать тебе. Надеюсь, что однажды ты поймёшь, что заслуживаешь нормальной жизни, как и все мы.

Не дожидаясь ответа, Джинни развернулась и направилась прочь. Гарри мог лишь отпустить её, отступив на несколько шагов назад и прислонившись к холодной каменной стене. И почему жизнь всегда должна становиться ещё сложнее, когда она и так далеко не проста? Он не хотел, чтобы Джинни его жалела. Он хотел, чтобы она двигалась дальше и жила жизнью, которую он ей дать не мог. ”Гермиону ждёт большое горе: я больше никогда не буду её слушать”.

Раздражённо вздохнув, Гарри развернулся и направился обратно в сторону Комнат Мародёров. Внезапно разгадывание тайны оставшихся хоркруксов показалось ему не таким уж и утомительным занятием. Изучать информацию было куда проще, чем общаться с людьми и их эмоциями.

Следующие несколько недель Гарри прикладывал все усилия, чтобы успешно совмещать школьные занятия, дела войны и встречи с министром магии. Ему пришлось выдержать нешуточную битву, чтобы убедить Скримджера хотя бы просто разрешить ему посетить Азкабан, не говоря уже о заключении сделки с Малфоем. Министр по-прежнему стойко придерживался позиции, что необходимо всеми силами поддерживать позитивный имидж министерства и его самого в глазах общественности. Семейство Малфоев же было широко известно своими взглядами, и переговоры с одним из них, несомненно, могли вызвать серьёзную критику.

Сириусу и Ремусу тоже не понравилось это предложение, но они согласились, что на данный момент они не испробовали лишь этот путь. Из всех “Пожирателей Смерти”, заключённых в Азкабан, Драко Малфой представлял собой наименьшую угрозу. Этому семнадцатилетнему парню было нечего терять, и от сделки он мог только лишь выиграть, при условии что он не будет вмешиваться ни во что, касающееся Волдеморта.

Необходимость в помощи со стороны стала ещё более острой в конце ноября, когда профессор Шеклболт отозвал Гарри в сторону и поведал о том, что нескольких Пожирателей Смерти выследили и задержали неподалёку от приюта. И здесь всё было предельно ясно. Волдеморт либо прознал о частичном разрушении здания, либо сам решил проверить состояние всех своих хоркруксов. Гарри понимал, что время уже на исходе, и впервые все остальные с ним согласились.

Благодаря своим связям профессор Шеклболт превратился в главный источник информации. Именно от него Гарри узнал, что Волдеморт посылал в приют ещё три группы Пожирателей Смерти. Последней-таки удалось успешно зайти внутрь, обнаружив обрушение целого этажа. Ничего целого там не оставалось. По словам профессора Шеклболта, скрытно наблюдавший за Пожирателями аврор видел, что те весьма заметно расстроились, обнаружив, что одна конкретная комната на втором этаже разрушена вместе со всеми остальными... вследствие “естественных причин”.

Удача?.. Да, и Гарри не намеревался упускать преимущество. У противника всё ещё не было причин заподозрить неладное. Гарри даже не сомневался, что, начни Волдеморт проверять состояние других хоркруксов, он бы уже наверняка обнаружил пропажу. Теперь им придётся ещё внимательнее следить за активностью Пожирателей Смерти, а потому нужно было заставить Скримджера работать на них.

”Возможно, пришло время показать, что я не собираюсь играть по правилам министерства. Если им нужна моя помощь, то и правила должны быть мои”.

Гарри понимал, что на министра сильно давит “необходимость защищать волшебное сообщество”, но это не означало, что он должен притихнуть и позволить Скримджеру контролировать то, что им нужно было сделать. Если министр откажется помогать, то Гарри придётся предпринять более радикальные меры, даже если они будут незаконны.

Рон и Гермиона изо всех сил пытались помочь, что было довольно проблематично, учитывая напряжённость, повисшую между ними с тех самых пор, как они узнали, что Джинни рассказала Гарри о своих чувствах. Рон разрывался между своей сестрой и лучшим другом. Он понимал мотивы Гарри и даже поддерживал его решение, но это не умаляло его верности своей семье. С Гермионой всё было ещё сложнее. Обычно именно она была доверенным лицом Джинни в сердечных вопросах, а потому знала, сколько страданий той доставляла вся эта ситуация, но также она не могла и рассказать подруге, почему её мечтам не суждено сбыться.

К счастью, вся эта ситуация оставалась лишь между ними. Гарри сомневался, что на фоне всех прочих проблем ему удалось бы вынести очередной виток слухов. Он ещё помнил, как ужасно было в прошлом году, когда все узнали о попытке Чо Чанг стать кем-то… ну… более близким, чем друг. Гарри даже подумать боялся о том, что бы случилось в этот раз, ведь Джинни была младшей сестрой Рона.

Заканчивать домашнюю работу в срок становилось всё сложнее, но в этом вопросе Гермиона уже не собиралась стоять в стороне. Независимо от обстоятельств, она постоянно настаивала на помощи ему, даже если ради этого им нужно было встать на час раньше или засидеться допоздна. Учитывая, что график Гарри и без того был перегружен, сон в который раз стал для него непозволительной роскошью, особенно после того, как определилось время встречи с министром Скримджером.

* * *

Первое декабря настало очень быстро — с одной стороны, даже слишком быстро, а с другой — наоборот, недостаточно. Этим вечером Гарри вместе с Сириусом, Ремусом и профессором МакГонагалл должен был наконец встретиться со Скримдежром. И на сей раз, сколь бы трудно это ни было, Гарри был решительно настроен не прислушиваться к ощущениям от эмпатии или к оправданиям министра.

Не успел Гарри опомниться, как уроки окончились, а его желудок тут же скрутило в тугой узел. Он прекрасно осознавал, что эта встреча могла стать поворотной точкой в войне. Если Скримджер откажется удовлетворить его просьбу, Гарри вынужден будет разорвать все связи с министерством. Зайдя в кабинет профессора МакГонагалл, он обнаружил, что сама МакГонагалл, Сириус и Ремус уже ждали его там. Они успели лишь обменяться взглядами, когда пламя в камине окрасилось в зелёный цвет и взметнулось вверх. Из него появился Руфус Скримджер, чей взгляд пробежался по всем присутствующим, остановившись в итоге на Гарри.

— У меня сложилось впечатление, что наша встреча должна была пройти без лишней публики, мистер Поттер, — осторожно заметил Скримджер.

Гарри жестом показал Скримджеру присаживаться, продолжая молчать, пока тот не принял предложение.

— Они здесь, чтобы помочь мне убедить вас организовать встречу с Драко Малфоем, — уверенно заявил он. — Это моя последняя попытка договориться, министр. Если вы откажетесь, не прислушаетесь к голосу разума, то, боюсь, наши дороги разойдутся. Когда мы заключали наш союз, вы согласились делать всё, что в ваших силах, чтобы помочь мне завершить работу профессора Дамблдора. И в данный момент нам нужно переговорить с тем, кто вырос в доме высокопоставленного Пожирателя Смерти. С тем, кому нечего терять, но кому нам есть, что предложить.

— Исключение Драко из Хогвартса останется в силе, министр, — добавил Ремус. — Он не станет угрозой для учеников.

Скримджер глянул на Ремуса, прищурившись, а затем его взгляд вновь переместился на Гарри. От министра стали исходить сильные волны раздражения и нетерпения.

— Я уже озвучил своё решение относительно сына Малфоев, мистер Поттер, — прорычал Скримджер. — Министерство магии не ведёт переговоров с тёмными волшебниками.

— Прекрасно, — сказал Гарри, скрещивая руки на груди. — В таком случае это конец нашего союза, министр. Желаю вам удачи в борьбе с Волдемортом.

— Что?! — взревел Скримджер, подскочив с места.

Гарри понимающе улыбнулся.

— Теперь вы сами по себе, сэр, — прямо ответил он. — Я слишком долго мирился с вашим эгоизмом. Вы либо соглашаетесь на мои условия, либо ищете себе другого спасителя.

Скримджер сделал шаг в сторону Гарри, но путь ему тут же преградили Ремус и Сириус.

— Да как вы смеете мне угрожать! — прорычал он.

— Это не угроза, — возразил Сириус, толкая Скримджера обратно к креслу. — Просто мы не хотим позволять вам и дальше мешкать. Мы сделали, чёрт возьми, гораздо больше вашего в войне против Волдеморта. И мы продолжаем набирать обороты. А ваши авроры? Как они справляются с Пожирателями Смерти? Получилось ли у вас отыскать опорную базу Волдеморта?

— Должна признать, они говорят здравые вещи, министр, — добавила МакГонагалл. — Мистер Поттер не просит вас выпустить из Азкабана Пожирателей Смерти. Он просит вас позволить ему поговорить с мальчиком, совершившим ошибку под действием серьёзного эмоционального напряжения. Вы-Знаете-Кто угрожал ему и его семье.

— Мы отправимся в Азкабан с вашего разрешения или без него, — твёрдо заявил Гарри. — Ваше согласие лишь упростит данный процесс.

Скримджер высвободился из хватки Сириуса и Ремуса, не сводя глаз с Гарри.

— Должен же быть хоть кто-то другой, — не сдавался он.

— Мы таковых не нашли, — честно ответил Гарри. — Что вы имеете против Драко Малфоя? Если даже я согласен с ним работать, то почему вы не можете этого сделать?

Скримдежр тяжело опёрся на свою трость, медленно обводя комнату взглядом.

— Семья Малфоев считает, что деньги могут решить всё, — злобно прорычал он. — Они и им подобные — это одна из главных причин, почему министерство стало таким продажным! Мы наконец-то вернули над ним контроль, а вы хотите отпустить сына Малфоев!

— Вы вините Драко за поступки его отца, — спокойно возразил Ремус. — Пусть Драко эгоистичен и избалован, но он — не его отец, а вы — не Корнелиус Фадж. Половина текущих проблем — результат того, что Фаджа больше интересовало его собственное будущее, а не будущее волшебного мира.

— Вы не можете сваливать на ребёнка вину за недостатки волшебного мира, министр, — с укором добавила профессор МакГонагалл. — Министерство стало продажным задолго до рождения мистера Малфоя.

Скримджер тихо вздохнул, упрямо покачав головой.

— Да, согласен, я слегка предубеждён в отношении тёмных семей, но, полагаю, я имею на это право в нынешние суровые времена, — сказал он. — Что ж, раз вы столь решительно настроены втянуть в ваши дела сына Малфоев, сомневаюсь, что у меня получится вас остановить. Однако, и это не обсуждается, на этой встрече будет присутствовать представитель министерства.

Гарри переглянулся с Ремусом и Сириусом. Они добились от Скримджера гораздо большего, чем надеялись, но присутствие на встрече стороннего наблюдателя грозило лишними проблемами. Меньше всего им сейчас было нужно, чтобы Волдеморт узнал о том, что они используют против него Малфоев.

— Вас устроит, если это будет Кингсли или Тонкс? — спросил Гарри. — Они знают достаточно о том, что мы делаем, чтобы понимать, о чем не стоит говорить посторонним.

Скримджер помедлил с ответом, но всё же кивнул.

— Я согласен на Шеклболта, — сказал он и сразу направился к камину, — но я хочу как можно скорее с ним встретиться. Нужно многое обсудить.

Не дожидаясь ответа, Скримджер бросил горсть летучего пороха в камин и шагнул в позеленевшее пламя. Все будто замерли и не шевелились, пока пламя вновь не вернуло себе нормальный цвет, не оставив ни единого намёка на что-то волшебное.

— Такого упрямца мне встречать ещё не приходилось, — выплюнул Сириус. — Уверен, “встреча” эта нужна лишь для того, чтобы убедительно напомнить Кингсли, кому должна принадлежать его верность.

— Тогда ему, вероятно, не понравится ответ Кингсли, — спокойно произнёс Ремус. — Кингсли не безмозглая машина, как многие другие авроры. Он знает кодекс авроров лучше, чем кто-либо ещё. На первом месте для него стоит человек, которого он защищает. Что бы Скримджер у него ни попросил, Кингсли не обязан следовать его приказам, особенно если из-за этого может пострадать Гарри.

Гарри совсем не понравилось услышанное.

— Я не хочу, чтобы Кингсли ”обязывали” быть частью этого, — запротестовал он.

— Его никто и не обязывает, — заверил его Ремус. — Кингсли искренне верит в то, что мы делаем, Гарри. Я лишь пытался сказать, что у него есть вполне законное право отказаться делать то, что Скримджеру взбредёт в голову на него свалить.

* * *

Ремус оказался прав. На следующий день Кингсли Шеклболта вызвали на встречу с министром, с которой он вернулся далеко не радостным. Как оказалось, Скримджер посчитал необходимым напомнить Кингсли, что его работа в Хогвартсе и обязанности по охране Гарри являются лишь временными задачами, тогда как основным местом его работы остаётся министерство. Несколько хорошо взвешенных слов, однако, быстро охладили пыл министра. Кингсли отказался рисковать “доверительными отношениями” с Гарри, ведь их потеря могла подвергнуть их жизни угрозе.

Сказать, что Скримджер был недоволен, было бы преуменьшением. Он оказался буквально отрезан от единственной части войны, где наметился хоть какой-то успех. Именно поэтому, решил Гарри, Скримджер так противился вовлечению Драко Малфоя. Дело было не только в том, что он ненавидел тёмные семьи. Нет, просто в его силах было контролировать лишь эту часть затеянной Гарри миссии. А заявления о всяких юридических проволочках — лишь следствие страстного желания влиять хоть на что-то.

Организовать поездку в Азкабан оказалось не так просто, как первоначально рассчитывал Гарри. Несмотря на полученное от министра разрешение, нужно было решить не только, каким образом они скроют своё отсутствие в Хогвартсе, но и то, с кем именно они встретятся в Азкабане. Никому не нужно было объяснять, чем всё может обернуться, узнай об их планах не те люди. Последнее, что было нужно им или министерству, это нападение на тюрьму.

В итоге сошлись на том, что последний день семестра — это наилучшее время для незаметной вылазки в Азкабан. В этот день всеобщее внимание будет сосредоточено на безопасной доставке студентов на вокзал Кингс-Кросс. Для Волдеморта это была прекрасная возможность для нападения, а значит, Скримджер сгонит на место всех свободных авроров. Было “широко известно”, что в целях безопасности Гарри останется в Хогвартсе, так что, по крайней мере, он не привлечёт дополнительную опасность.

Кингсли ещё раз встретился со Скримджером: сообщить об их планах и организовать транспортировку и надлежащее оформление всех бумаг, чтобы миссия прошла максимально гладко. Скримджеру оказалось очень сложно согласиться на поблажки Малфою без всяких гарантий того, что тот вообще сможет оказать какую-либо помощь. В итоге они договорились, что если она окажется существенной, то Драко Малфой, чтобы обеспечить его безопасность, будет перемещён в Хогвартс, в секретную комнату. К нему приставят “аврора”, задачей которого будет не отходить от него ни на шаг. Малфою будут закрыты любые контакты, кроме как с группой Гарри.

Но, конечно, всё это произойдёт только в том случае, если информации Малфоя окажется достаточно, чтобы оправдать все эти хлопоты.

Когда семестр наконец закончился, Гарри уже не мог дождаться встречи с Малфоем. После стольких недель поисков ему стало казаться, что он знает о семье Малфоев даже больше самого Драко. Семейство Малфоев использовало своё финансовое состояние в качестве механизма влияния на протяжении многих поколений, постепенно истощая свои финансовые ресурсы в волшебном мире. Но наибольший урон, вероятно, нанесло присоединение к Волдеморту Люциуса Малфоя, за что тому впоследствии пришлось долго откупаться. Гарри не мог не задаваться вопросом, а знал ли вообще Драко, сколько вреда нанёс Люциус своей семье.

Но не только финансы подверглись тщательному исследованию. Для Малфоев во главе всего стоял имидж, а безопасность членов семьи считалась главным приоритетом. Малфоям с детства прививали образ идеальных чистокровных, а не окружали любовью, как было принято в нормальных семьях. Драко Малфой вырос, искренне веря в то, что всё, что нельзя заработать, можно купить. Для них не было ничего недоступного, что отчасти объясняло, почему оба Малфоя оказались в Азкабане. Остальному миру не посчастливилось иметь такую свободу от ограничений.

Едва студенты покинули Хогвартс, отправившись к поезду, Гарри, Сириус, Ремус, Тонкс и Кингсли собрались в Комнатах мародёров, дожидаясь активации портключа. Гермиона и Рон оставались прикрывать Гарри, хотя оба всё ещё дулись из-за того, что не могли отправиться с ним вместе. Гарри понимал их разочарование. Они хотели помочь, вот только в их представления об этом не входила помощь профессору МакГонагалл в подготовке секретной комнаты для Драко Малфоя.

Стоило часам пробить одиннадцать, четверо волшебников и одна ведьма дотронулись до аврорского значка Кингсли и тут же ощутили знакомое чувство, будто невидимый крюк тянет их за пупок. Гарри быстро закрыл глаза, дожидаясь неизбежного окончания путешествия. Когда его ступни врезались в землю, он с трудом сохранил равновесие и тут же плотнее закутался в мантию, спасаясь от порывов ледяного ветра. Открыв глаза, он увидел перед собой большую башню из тёмного камня, окруженную суровыми скалами. Могучие волны обрушивались на изножье скал, образуя с воем ветра настоящую какофонию.

— Я смотрю, тут ничего не поменялось, — сухо произнёс Сириус, поправляя плащ. — Пойдёмте. Быстрее начнём, быстрее смоемся отсюда.

— Ну, нам хоть не нужно переживать из-за дементоров, — высказалась Тонкс. — Их не выпускают за пределы особо охраняемых секторов.

— Хотелось бы в это верить, — сказал Кингсли и направился ко входу. — Оставшиеся тут дементоры вряд ли откажутся от свежего мясца. Чем быстрее мы окажемся в безопасном месте, тем лучше для всех нас.

Все без колебаний последовали за Кингсли. Земля вокруг была крайне неровной и усеяна большими валунами, через которые им волей-неволей приходилось перелезать. Палочки все держали в руках, готовые наколдовать Патронусов при любом подозрительном движении. Сириус и Тонкс держались поблизости от Гарри, время от времени касаясь его рук, словно готовясь аппарировать с ним подальше от опасности, возникни та на их пути. Гарри хранил молчание. Он понимал, как тяжело, должно быть, сейчас Сириусу. Да и как иначе?

Всю группу охватило чувство облегчения, когда они наконец добрались до входа, но оно тут же испарилось, когда ледяной ветер словно бы усилился и буквально выдул из них остатки тепла, что обычному ветру было не под силу. Внезапно большие стальные двери ожили, медленно открывшись, и из-за них показался чрезвычайно худой мужчина средних лет, на обветренном лице которого ясно читалось раздражение.

— Аврор Шеклболт, — хрипло произнёс мужчина, и его взгляд остановился на Кингсли.

— Надзиратель, — откликнулся Кингсли, сдержанно кивнув, но даже и не подумал убрать палочку. — Надеюсь, вы удовлетворены проведённым сканированием?

— Насколько это вообще возможно, — сухо ответил надзиратель. — Вам следовало предупредить нас, что с вами будет маг-метаморф. Нам пришлось провести пять дополнительных процедур, чтобы убедиться, что она действительно та, кто был заявлен.

Кингли кинул взгляд на Тонкс и вновь строго посмотрел на надзирателя.

— Заключенный готов? — спросил он. — Время поджимает.

Надзиратель кивнул и показал всем следовать за собой.

— Он ждёт в одной из комнат для встреч, как вы и запрашивали, — сказал он, сворачивая налево в узкий коридор. — Ему неизвестно ничего: ни то, кто хочет его видеть, ни то, какова ваша цель.

Факелы на стенах служили единственным источником тусклого света. Толстые металлические двери, казалось, впитывали больше света, чем тёмные стены, притягивая внимание Гарри к себе. Очень трудно было принять тот факт, что за этими дверьми вот прямо сейчас могут сидеть худшие преступники из пойманных министерством. И Сириус сидел за одной из таких дверей двенадцать лет, только и делая, что дожидаясь, когда очередной дементор пройдёт мимо.

Всё это заставляло задуматься о том, как Сириус умудрился выжить тут, сохранив здравый рассудок.

Гарри с трудом заставил себя смотреть вперёд, а они тем временем снова повернули и пошли по очередному коридору. Чем больше Гарри видел, тем сильнее ему хотелось закрыть глаза. За одной из этих дверей могли сидеть Люциус Малфой, Барти Крауч-младший, Питер Петтигрю или Долорес Амбридж. Гарри было известно, что после побега Сириуса министерство усилило охранные заклинания вокруг каждой из камер, чтобы помешать заключенным выйти за их пределы. Камеру Питера Петтигрю, например, окружили анти-анимаговским заклинаниями и проверяли его каждый час. И всё же это никак не могло изменить тот факт, что лишь закрытые двери отделяли сейчас Гарри от многих из тех, кто жаждал его смерти.

— Как проходит его заключение здесь? — тихо спросил Ремус, нарушив напряжённое молчание.

Надзиратель оглянулся через плечо, а затем открыл дверь и жестом пригласил всех внутрь. Зайдя в маленькую комнату, Гарри сразу заметил большое окно, через которое была видна ещё одна комната. Там за большим металлическим столом сидел прикованный цепью к полу Драко Малфой, за спиной которого стоял охранник в униформе. Гарри с трудом верил своим глазам, глядя на то, как сильно изменился его бывший соперник. Малфой сильно исхудал за время своего заключения, что не могла скрыть даже его грязная арестантская роба. Былая уверенность в осанке сменилась усталостью и надломленностью. Волосы безвольно свисали вдоль лица и, казалось, даже потускнели на несколько тонов. Ничто в нём не напоминало больше того Малфоя, что помнил Гарри.

— Как видите, — произнёс надзиратель, закрыв дверь, — заключённый 389547 демонстрирует явные признаки депрессии и паранойи. По прибытии сюда он был очень требователен. Он желал, чтобы каждое утро в его камеру как можно скорее приносили “Ежедневный пророк”, и несколько раз закатывал истерики, когда мы отказывались выполнять его приказы.

— Вы сообщили ему, что за беспорядки его могут перевести на нижние уровни? — с любопытством спросил Кингсли.

— Нижние уровни? — недоуменно переспросил Гарри. Сириус никогда не упоминал ни о чём подобном.

— Блоки наказаний, — ответил надзиратель, проигнорировав предупреждающий взгляд Сириуса. — Их редко используют, но они необходимы для наиболее опасных узников. В этих блоках узников держат в полной темноте, а дементоры проходят по их коридорам значительно чаще. Как правило, заключённому вполне хватает двадцати четырёх часов там, чтобы утихомириться.

Гарри неверяще уставился на надзирателя, а затем перевёл умоляющий взгляд на Сириуса. Когда крёстный отвернулся, Гарри понял, что то, чего он боялся, было правдой. Сириус бывал в блоках для наказаний. Он был заключён в кромешной тьме, где компанию ему составляли лишь самые худшие из его воспоминаний.

— Как часто? — хрипло спросил Гарри. — Сколько раз ты бывал там?

Сириус вздохнул, проведя рукой по волосам.

— Это неважно, Гарри, — тихо ответил он. — Давай просто сделаем то, ради чего мы пришли сюда. Об остальном мы сможем поговорить позже.

— Сириус прав, — твёрдо добавил Кингсли. — Министр ждёт нашего возвращения.

Гарри раздражённо вздохнул и перевёл взгляд на окно. Чем больше он узнавал о том, что министерство делало с Сириусом во время его заключения, тем сильнее было его желание отомстить. Как Сириусу удалось сохранить рассудок?

— Я поговорю с ним, — предложил Гарри.

— Ни за что! — возразил Сириус. — Драко Малфой, вероятно, винит во всём произошедшем тебя, Гарри. Я не хочу рисковать…

— Чем же? — перебил его Гарри. — Что он нападёт на меня? Он безоружен! Там будет охранник, и я не против, чтобы один из вас пошёл со мной. Просто мне кажется, что он скорее откликнется на слова своего сверстника, того, кто потерял не меньше, чем он сам.

— Гарри в чём-то прав, — добавила Тонкс. — У Драко нет причин доверять тому, что мы скажем, ведь нас он не знает. Но Гарри ему знаком, пусть даже они и были соперниками.

Кингсли вышел вперёд и опустил руку на плечо Гарри.

— Я пойду с ним, — сказал он. — Я всё равно должен там присутствовать, поскольку являюсь представителем министерства.

— Я тоже иду, — вмешался Сириус прежде других. — Я глава семьи Блэк, я могу быть представителем крови, хочет он того или нет.

Все присутствующие посмотрели на него с опаской.

— Ты уверен, что справишься с этим, Сириус? — спросила Тонкс. — Будучи его представителем, ты должен будешь отвечать за его интересы, а не за наши или за интересы Гарри.

Сириус раздражённо вздохнул.

— Это было бы проблемой только в том случае, если его интересы не совпадали бы с нашими, — недовольно сказал он. — Но лишь уничтожение Волдеморта позволит представителям семьи Малфоев иметь хоть какую-то жизнь за пределами Азкабана.

Гарри вынужден был признать, что Сириус действительно был прав. Малфой наверняка будет более сговорчив, если на его стороне будет хоть кто-то, пусть даже крёстный отец Гарри Поттера.

— Давайте попробуем, — заявил Гарри и повернулся к надзирателю. — То, что мы будем обсуждать, имеет высокий…

— Это уже оговорено, мистер Поттер, — перебил его надзиратель, кивая. — Аврор Шеклболт сотрёт нам память перед вашим уходом. Никого из вас никогда здесь не было.

Гарри благодарно кивнул, а затем вышел из комнаты вместе с Сириусом и Кингсли. Сказать, что Малфой удивился, увидев их, было бы преуменьшением. Волны сомнения, подозрительности и страха перекатывались от одной стены к другой. Вблизи Малфой выглядел даже хуже. Тени под его глазами выглядели так, словно никогда уже не исчезнут, а его кожа явно была бледнее того, что считалось здоровым.

”Вот до чего дошла могущественная семья Малфоев”.

— Малфой, — напряжённо сказал Гарри, двинувшись к стулу напротив Драко.

— Поттер, — прохрипел Малфой. — Что ты здесь делаешь? Пришёл позлорадствовать?

Гарри встретился с ним взглядом, проглотив резкий ответ, который бы наверняка лишь ухудшил ситуацию.

— Я пришёл поговорить, — честно ответил он, а затем указал на Кингсли. — Аврор Шеклболт представляет министерство, а Сириус здесь в качестве представителя крови.

Малфой уставился на Сириуса в полнейшем неверии, что было совершенно неудивительно. Все встречи Сириуса и Малфоя за последнюю пару лет едва ли можно было назвать приятными. Именно Сириус всегда настаивал на том, чтобы Малфоя наказывали по всей строгости. Причин ненавидеть Сириуса у Малфоя было не меньше, чем поводов ненавидеть Гарри.

— Или ты предпочитаешь, чтобы мы привели сюда твоего отца, Драко? — с любопытством спросил Сириус.

Малфой заметно вздрогнул и отвернулся, дав Сириусу возможность подойти к нему ближе. Гарри оглянулся на Кингсли, который прикрыл дверь и остался стоять у неё. Для всех было очевидно, что Кингсли был лишь наблюдателем, беспристрастной стороной, которая вмешается только при крайней необходимости. Если так посудить, то всё было разыграно просто великолепно. Учитывая то, какие позиции все они заняли внутри комнаты, складывалось впечатление, что преимущество было на стороне Малфоя, хотя на самом деле всё обстояло наоборот.

Глубоко вздохнув, Гарри перевёл взгляд обратно на Малфоя и сосредоточился на текущей задаче.

— Не знаю, насколько много тебе удалось узнать о войне, сидя здесь, — начал он. — Число нападений, как и их серьёзность, возросло. Если мы не остановим его в ближайшее время, то от волшебного мира не останется ничего, что можно было бы спасать.

Малфой фыркнул.

— Оставь свои драматические речи, Поттер, — прорычал он. — Переходи сразу к делу.

— Хорошо, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы, чуть подавшись вперёд. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы сохранять спокойствие. У Гарри не было объяснения этому. Было в Драко Малфое что-то, что раздражало его, как ничто другое. — Я вёл свой рассказ к тому, что у меня есть небольшая группа людей, работающая над тем, чтобы положить конец этой войне, и нам нужна информация.

Малфой скрестил руки на груди, и на его лице появилась усмешка.

— Ты просишь меня о помощи? — протянул он.

Гарри прищурился. Он понял, что Малфою понравилась сложившаяся ситуация.

— Выбор стоял между тобой и твоим отцом, — напряжённо сказал он. — Если ты не хочешь работать с нами и вернуть себе свободу, то, уверен, твой отец на это согласится.

Глаза Малфоя расширились.

— Свободу? — тихо переспросил он, но затем смерил Гарри сердитым взглядом. — Ты не сможешь сделать так, чтобы меня отпустили.

Гарри откинулся на спинку стула, пожимая плечами.

— Технически я не могу, — честно ответил он, — но вот аврор Шеклболт может. Если ты сможешь дать нам достаточно информации, тебя выпустят из Азкабана и спрячут ради твоей же безопасности до конца срока или же до уничтожения Волдеморта.

Малфой источал подозрительность.

— То есть из одной тюрьмы меня поместят в другую, — заключил он. — Прости, что не прыгаю от радости.

— Это ради твоей же защиты, Малфой, — настоял Гарри. — У тебя будет гораздо больше привилегий, чем сейчас.

Сириус коснулся руки Малфоя, опустившись на колени и посмотрев ему в глаза.

— Драко, подумай о том, что тебе предлагают, — тихо сказал он. — Ты был ребёнком, попавшим в неразрешимую ситуацию. Будь же теперь мужчиной и докажи, что ты готов исправить свои ошибки.

Малфой мгновенно подскочил на ноги.

— И что же это за ошибки?! — закричал он. — Темный лорд сказал, что убьёт меня! Он сказал, что убьёт мою мать! ДА НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, МОЯ МАТЬ МЕРТВА!!!

Охранник вмешался прежде, чем кто-либо успел возразить, вынудив Малфоя вернуться на место. Малфой не стал сопротивляться ни охраннику, ни оковам, что магически появились, удерживая его на месте. Гарри не смог смотреть, отвернувшись, когда кандалы сомкнулись на запястьях и лодыжках Малфоя. Встреча проходила совсем не так, как он надеялся.

— Драко, послушай меня, — попросил Сириус. — Я не знаю, где твоя мать, но мне известно, что она жива. В противном случае это бы отобразилось на гобелене с семейным древом Блэков.

Малфой уставился на Сириуса, в его глазах читалась мольба о том, чтобы слова Сириуса оказались правдой.

— Она жива? — тихо спросил он.

— По последнему известию, что мы получили о ней, она покинула Англию, — вставил Гарри. — О ней не слышно ничего уже несколько месяцев.

Малфой перевёл полный боли взгляд на Гарри.

— Месяцев? — спросил он, а затем вновь посмотрел на Сириуса. — Она правда жива? — Сириус кивнул, вырвав у Малфоя вздох облегчения, после чего тот заметно расслабился. Никто ничего не сказал, когда Малфой закрыл глаза и опустил голову на металлический стол. Теперь они все поняли, почему именно после заключения в тюрьму Малфой настаивал на том, чтобы ему приносили “Ежедневный пророк”. Он искал новости о Нарциссе Малфой. Кто бы мог подумать?

К сожалению, они ничем не могли помочь Малфою. Привлеки они внимание к миссис Малфой, её жизнь бы оказалось в большей опасности, чем уже была. А также это бы породило вопросы, на которые было сложно ответить. Шпионы Волдеморта были повсюду. особенно когда дело касалось бывших слуг, вроде Малфоев, которые могли выдать самые тёмные из его тайн. Чудо, что они вообще ещё были живы.

Малфой медленно поднял голову и посмотрел прямо на Гарри.

— Я расскажу тебе всё, что захочешь, Поттер, — произнёс он дрожащим голосом. — Просто сбереги мою семью.

Гарри неловко посмотрел на Сириуса, а затем вновь перевёл взгляд на Малфоя.

— Я не могу это пообещать, — честно сказал он. — Мы не знаем, где твоя мать, а твой отец...

— Не вмешивай в это моего отца, — перебил его Малфой. — Он решил последовать за Тёмным лордом из алчности. Он давным-давно чётко дал понять, кому принадлежит его верность. Ты можешь спасти мою мать, сделав ровно то, чего все от тебя ждут. Убей Тёмного лорда прежде, чем тот сможет её найти.

Кингсли наконец решил вмешаться, не сводя настороженного взгляда с Малфоя.

— Мистер Малфой, вы понимаете, что ваше освобождение из этого учреждения зависит от той информации, что вы нам дадите? — заявил он жёстко и, дождавшись кивка Малфоя, продолжил: — Вы должны понимать, что министерство имеет полное право вернуть вас в Азкабан, если ваша информация окажется ложной.

Малфой фыркнул, от него волнами исходило раздражение.

— Я знаю, как работает правовая система, — сухо сказал он. — Мой отец манипулировал ею столько раз, что уже и не припомнишь. А ещё он не стеснялся похваляться своими достижениями в стенах нашего поместья. Поверьте мне, я, возможно, знаю о “правовой системе” министерства побольше вашего.

Кингсли наклонился вперёд, подозрительно прищурившись.

— Я в этом очень сомневаюсь, — сказал он напряжённым тоном. — Начинайте говорить, Малфой. Что ваш отец рассказывал о деятельности Волдеморта?

Едва Малфой начал говорить, его, казалось, было уже не остановить. Гарри с удивлением узнал, каким садистом в действительности был Люциус Малфой. Он был истинным Малфоем и решительно продвигал чистокровные идеалы, не задумываясь о последствиях. Его сын был лишь гарантией того, что род Малфоев продолжит своё существование, а его ранг в рядах Волдеморта, без сомнения, возрастёт. Малфой исполнял всё, что велел ему Волдеморт.

Драко Малфой раскрыл несколько мест, которые его отец за прошедшие годы неоднократно посещал с “деловой целью” и многие из которых по случайному совпадению они уже обыскивали. Гарри чувствовал, что можно было с уверенностью заключить, что Люциус Малфой годами проверял места, в которых хранились хоркруксы, даже не осознавая, что именно в них спрятано.

Кингсли не трудно было согласиться, что предоставленной Малфоем информации было достаточно, чтобы взять его под защиту министерства. Гарри никогда еще не видел на лице Драко Малфоя такого облегчения, но оставил своё мнение при себе. Малфой наконец-то пошёл с ними на контакт, и Гарри не собирался портить ситуацию.

Возвращение в Хогвартс заняло болезненно много времени. Было необходимо заполнить кипу бумаг об освобождении Малфоя, стереть воспоминания охранника и надзирателя и изменить защитные чары, чтобы Малфой смог уйти. Все это время Гарри, Сириус и Ремус вынуждены были оставаться в отдельной комнате, чтобы никто не “увидел” их в Азкабане. Когда Кингсли, Тонкс и Малфой вошли в комнату, Гарри испытал нешуточное облегчение. Не говоря ни слова, они собрались в центре помещения и приложили пальцы к портключу, который Кингсли уже держал в руке.

— Искупление, — пробормотал Кингсли, и, вновь ощутив крюк, потянувший их за пупок, они покинули тюрьму Азкабан.

Мгновение спустя они появились в кабинете директрисы, где их тут же приветствовали профессор МакГонагалл, Рон, Гермиона и Грозный глаз Грюм. Кингсли сразу же отвел Малфоя к ближайшему стулу и снял с него оковы, которые, по настоянию надзирателя, должны были оставаться на нём, пока они не достигнут пункта назначения.

— Вижу, ваше путешествие прошло успешно, — заявила профессор МакГонагалл, усаживаясь за свой стол. — Мистер Малфой, ваше пребывание здесь всецело зависит от вас самого. Если вы будете следовать правилам, у нас не возникнет никаких проблем. Ваше пребывание будет ограничено отведёнными вам комнатами и прочими местами, к которым вам будет открыт доступ через каминную сеть. В каждое из этих мест вы сможете попасть, лишь получив разрешение. Вам будет позволено связываться со мной, больничным крылом и комнатами Сириуса Блэка. Большая часть исследований и подготовки проходит в комнатах Сириуса, так что вы, скорее всего, будет проводить большую часть своего времени там.

Малфой облегчённо кивнул. Предложенные условия действительно были лучше, чем в камере Азкабана.

— Вашим надсмотрщиком назначили Аластора Грюма, — продолжила профессор МакГонагалл, — а мисс Грейнджер предложила помочь вам со школьным материалом, если вы планируете просить разрешение на сдачу Т.Р.И.Т.О.Н. — Она замолчала на мгновение, когда глаза Малфоя шокировано расширились. — Это, конечно, будет возможно только при условии, что вы будете поддерживать с ней профессиональные отношения во время работы. Если я услышу, что вы оскорбили мисс Грейнджер любым вульгарным словом, ваше пребывание немедленно ограничится исключительно вашими комнатами и компанией Аластора. Вы меня поняли?

— Д-да, профессор, — тихо ответил Малфой.

Макгонагалл кивнула.

— Вот и хорошо, — строго сказала она. — Аластор проводит вас в ваши комнаты, где вы сможете привести себя в порядок. Поздний обед будет ждать вас в комнатах Сириуса.

Никто не сказал ни слова, пока Грюм и Малфой не скрылись в каминной сети. Когда пламя вновь вернуло себе нормальный цвет, все присутствующие позволили себе облегчённый вздох. Гарри не упустил удивление и облегчение, окружившие Малфоя при упоминание о Т.Р.И.Т.О.Н. Он не знал об участии в этом Гермионы и спрашивал себя, понимала ли она, во что ввязывается. Пребывание Драко в Азкабане слегка поубавило его пыл, но не стоило и сомневаться, что Малфой по-прежнему оставался Малфоем. Потребуется много времени, чтобы изменить вбитые в него представления.

— Полагаю, у вас не возникло проблем? — спросила профессор МакГонагалл, нарушая молчание. Получив утвердительные кивки в ответ на свой вопрос, она продолжила: — Хорошо. Гарри, пока тебя не было, тебе пришло письмо. — Она подняла запечатанный конверт на всеобщее обозрение и лишь потом протянула его Гарри. — Мы уже проверили его на наличие заклинаний и ничего не обнаружили. Кроме одного — письмо зачаровано так, что открыть его может только тот, кому оно адресовано.

— Кто его принёс? — тут же спросил Сириус, потянувшись к письму.

Профессор МакГонагалл наградила его строгим взглядом.

— По правде сказать, я не знаю, — ответила она. — Оно уже лежало на моём столе, когда я вернулась сюда, закончив наложение чар на комнаты мистера Малфоя. Тот факт, что оно смогло проникнуть в мой кабинет, уже подтверждает, что на письме нет следов тёмной магии.

Гарри выхватил письмо из рук Сириуса и медленно открыл его. Он не чувствовал ни толики тьмы, что подтверждало заявление МакГонагалл. Защитные чары вокруг каждого кабинета были одним из нововведений этого лета. Тревога должна была срабатывать, если к одному из кабинетов приближался любой предмет, содержащий хоть толику тёмной магии. Гарри по своему опыту знал, что эта тревога была достаточно громкой, чтобы разбудить каждого обитателя замка — по настоянию профессора МакГонагалл чары на каждом кабинете были тщательно проверены… на практике.

Почерк показался ему знакомым. В этом не было никакого сомнения. Любопытство Гарри обернулось шоком, когда он бросил взгляд на подпись. Он не мог в это поверить. Будто это чья-та злая шутка.

— От кого оно, Гарри? — не вытерпела спросила Гермиона.

Гарри медленно поднял взгляд и посмотрел на неё. Шок всё ещё отчётливо читался на его лице.

— От Снейпа, — прохрипел он.

И наступил хаос.

”Поттер,

Поскольку война всё ещё продолжается, могу с уверенностью предположить, что ты по-прежнему просиживаешь штаны, дожидаясь, когда другие сделают за тебя всю работу. После твоей последней экскурсии в Лондон стало проблематично отвлекать Тёмного лорда от твоей деятельности. Что бы ты там ни планировал, советую пошевеливаться. Когда же ты наконец завершишь своё задание, напиши время и место встречи на обороте этого пергамента и постучи по нему волшебной палочкой.

Это настолько просто, что даже ты справишься.

Снейп”

Гарри медленно перечитывал текст, хотя уже успел запомнить его наизусть. Это письмо, без всякого сомнения, написал Северус Снейп. Вопрос был в другом: зачем? Сириус считал этой ловушкой и ещё несколько часов после того, как все по нескольку раз прочли послание, разглагольствовал о “сальноволосых мерзавцах”. Ремус же молча, но красноречиво переглянулся с Гарри, после чего заявил, что они обсудят всё позже. Иными словами, Ремус собирался спустить пар где-нибудь в укромном месте, чтобы после подойти к этому вопросу рационально.

Рон и Гермиона тоже отреагировали довольно остро. Они оба, как ни странно, сошлись во мнении, что Снейп обыкновенный предатель, которому что-то просто понадобилось. Их неожиданное согласие, бывшее само по себе чем-то поразительным, внезапно сменилось раздражением, когда Рон и Гермиона принялись спорить о причинах того, почему Снейп является предателем. Гарри даже не пытался вмешиваться.

Внезапно он понял, что и сам не лишен подозрений. Почему именно сейчас? Чего Снейп надеялся добиться? Гарри искренне сомневался, что тот решил помочь им по доброте душевной. У Снейпа нет сердца. Он всего лишь озлобленный человек, которого интересуют только его собственные проблемы, что бы там ни говорил Дамблдор. Все крохи доверия, что Гарри питал к Снейпу, испарились в тот самый миг, как он узнал о роли, что тот сыграл в смерти его родителей.

После получения информации от Малфоя членам Ордена Феникса было поручено отслеживать любую активность Пожирателей смерти на Косой аллее. Фред и Джордж сделали из своего магазина оперативную базу для передачи информации между Косой аллей и Хогвартсом, а также, при необходимости, транспортировки людей туда и обратно. Билл и Флер тоже были неподалёку, работая в Гринготтсе, на случай чрезвычайной ситуации.

Минуло Рождество, и Кингсли с Тонкс пришлось разделить своё время между планированием следующего шага в поисках хоркруксов и подготовкой к предстоящему семестру. Все учителя и авроры были брошены на усиление защитных чар — с этого задания они возвратились в замок лишь спустя несколько часов совершенно измотанные. Сириус и Ремус взялись за подготовку Рона и Гермиона к “полевым операциям”, в то время как на Гарри легла честь по сбору информации о предметах, попавших в “Боргин и Беркс” от Малфоев.

Через членов Ордена, работавших под прикрытием, они составили почти точный макет “Боргин и Беркс” с целью изучения возможных тайников, в которых могли быть спрятаны хоркруксы. Гарри хотел лично заняться расследованием, но даже с маскировкой он был легко узнаваем. Неизвестный человек с охраной, вышагивающий по Лютному переулку, не мог не вызвать подозрений. К тому же не стоило отбрасывать тот факт, что в “Боргин и Беркс” было собрано большое количество “тёмных” предметов, которые с большой долей уверенности сбили бы с толку чувства Гарри, но в сравнении с другими рассматриваемыми ими проблемами это всё же было ерундой.

Малфой же всех по-настоящему удивил. Не то чтобы он горел желанием помогать, просто ему было скучно да и страшно надолго оставаться наедине с Грозным Глазом. Он даже признал, что в сравнении с “внезапными” проверками Грюма, случавшимися и днём и ночью, было не так уж плохо проводить время с парочкой “гриффиндурков”.

Удивляло и спокойствие, с которым Малфой реагировал на требовательное отношение Гермионы к учёбе. Она выдала ему строгий план занятий, чтобы тот мог нагнать программу и сдать Т.Р.И.Т.О.Н. вместе с остальными семикурсниками. Сказать по правде, Гарри не понимал, как Гермионе удавалось столько всего делать и при этом сохранять здравый рассудок. Она занималась с Сириусом и Ремусом, помогала в исследованиях, учила Малфоя и даже находила время, чтобы поворчать на Гарри и Рона по поводу их домашней работы.

Это всё просто было из ряда вон.

А с наступлением Нового года давление со стороны многократно усилилось. Некоторые родители и опекуны прислали записки с уведомлениями о том, что их дети не вернутся в Хогвартс, другие же хотели получить гарантии того, что их дети будут в полной безопасности. Они желали получить информацию, которую профессор МакГонагалл не могла разглашать, что совершенно не устроило некоторых родителей. Последняя череда нападений Волдеморта довела всех до грани. Целью атак стали волшебные семьи, что вынудило тех побросать свои дома и вещи. Например, в Рождество Уизли, а с ними и ещё несколько семей членов Ордена переместились на площадь Гриммо.

Родителей Тонкс тоже забрали из мира магглов, когда неподалёку от их дома были замечены Пожиратели смерти. Мать Тонкс, Андромеду, оставили ответственной за новоприбывщих, поскольку она знала этот дом лучше всех остальных. Покинула свой дом на Прайвет-драйв и Арабелла Фигг — теперь она занималась тем, что фиксировала информацию, приносимую членами Ордена. А вот Мундугусу Флетчеру, напротив, запретили появляться на площади Гриммо без сопровождения после того, как он попытался украсть несколько реликвий семейства Блэков.

К счастью для всех, среди постояльцев не было маленьких детей, которые могли забрести в “запрещённые места”, вроде подвала, который по-прежнему был оборудован под уничтожение хоркруксов. Важные артефакты семьи Блэк, которые Сириус ещё не успел перевезти в Гринготтс, поместили в защищённые комнаты, зачарованные так, чтобы поднимать тревогу, одновременно с тем задерживая любого, кто попробует в них зайти. Сириус не хотел рисковать, допуская даже возможность, что кто-нибудь всё-таки поддастся любопытству.

Когда студенты вернулись в школу, Гарри без труда заметил в них некоторую перемену. Атмосфера в школе, безусловно, стала более подавленной. Не осталось ни единого ученика, кого бы не коснулось отсутствие других. Заметил Гарри и то, что Джинни села дальше обычного и отказывалась смотреть в его сторону. Это было странно, но Гарри решил, что Джинни просто было нужно немного пространства, и его это вполне устраивало. Между ними в данный момент висело чересчур ощутимое напряжение.

Начавшиеся уроки помешали вернувшимся заметить возросшую активность в том крыле, где располагались комнаты Мародёров и Малфоя. Они находились на финальных этапах планирования вылазки на Диагон-аллею. В воскресный вечер там ожидалось меньше всего народу, поскольку магазины закрывались пораньше, что давало им возможность пробраться внутрь, отыскать хоркрукс и уйти незамеченными.

Конечно, никто не ожидал, что всё пройдёт так гладко, но ведь ничто не мешает надеяться, верно?

К тому времени как в воскресенье солнце начало скатываться за горизонт, все обитатели комнат Мародёров были готовы к отправке. Согласовав пункт назначения, они должны были перемещаться небольшими группами с помощью порталов, появляясь в укромных уголках по всей Косой аллее, чтобы как можно дольше не привлекать к себе лишнего внимания. Гарри, Сириус и Тонкс должны были переместиться первыми на угол Косой аллеи и Лютного переулка. Сразу за ними должны были появиться Гермиона и Кингсли, чьей точкой был “Флориш и Блоттс”. Последними отправлялись Рон и Ремус, пункт прибытия которых находился в “Ужасах Умников Уизли”, где ждали Фред, Джордж и прочие члены Ордена, готовые помочь в случае необходимости.

Последней мерой предосторожности был отряд авроров, посланный Скримджером. Сложно было убедить министра, что подобный шаг необходим, не выдав при этом всех деталей. Но в конце концов он сдался, поскольку “волшебное сообщество не могло себе позволить потерять Косую аллею”. По крайней мере, именно эти слова Ремуса положили конец препирательствам со Скримджером. И именно благодаря им группа получила зарегистрированные министерством портключи.

Ощутив рывок в районе пупка, три группы друг за другом исчезли из Хогвартса, мгновением позже появившись в пунктах назначения. Гарри, Сириус и Тонкс тут же отступили в тень и осторожно двинулись в сторону “Боргин и Беркс”. К счастью, в переулке не было никого из тех существ, кто обычно рыскал тут даже после закрытия магазинов. Гарри отмахнулся от подозрительных мыслей и постарался сосредоточиться, параллельно пытаясь игнорировать тьму, которая, казалось, пропитала здесь каждый камень и кирпич. Он нервно коснулся кольца на среднем пальце своей левой руки, напоминая себе, что у него имеется средство, способное уберечь его здравый рассудок. Кольцо было создано и зачаровано так, чтобы создавать вокруг него сильные защитные чары, частично блокирующие его эмпатию.

Гарри, подобно остальным, должен был войти в “Боргин и Беркс” вслепую.

“Боргин и Беркс” был, без сомнения, самым крупным магазином в Лютном и, конечно же, обладал наисквернейшей репутацией. Ассортимент состоял исключительно из тёмных и проклятых вещей... ну или предметов, за которые можно было выручить умопомрачительную сумму. Большая часть товара была краденной, о чём все знали, вот только хозяева почему-то не спешили заявлять на них права. В волшебном мире чуть ли не каждая семья владела хотя бы одной тёмной вещицей, пусть даже и очень маленькой. А те, кто пытался убедить в обратном, просто владели более ценными предметами. “Делай что хочешь, только не попадайся” — эта фраза, казалось, стала всеобщим девизом.

Гермиона с Кингли нагнали группу Гарри уже у самого магазина. Ремус с Роном к этому времени как раз достигли пункта прибытия на углу Косой аллеи и Лютного переулка. Когда все заняли свои места, Сириус жестом показал соблюдать тишину и, вытащив палочку, сотворил одно за другим несколько отпирающих заклинаний, пока, наконец, не раздался громкий щелчок. Все продолжали молчать, а Сириус медленно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было применить выявляющие заклинания. Немного помедлив, Сириус кивнул Кингсли, и тот вытащил из кармана предмет, больше всего похожий на огромный зелёный и будто бы стеклянный камень размером во всю его ладонь.

— Просто брось его внутрь и закрой дверь, Сириус, — тихо сказал Кингсли, передавая камень. — Он должен обезвредить любую защиту, светлую или тёмную.

— Всем закрыть глаза, — приказал Сириус и бросил камень внутрь магазина. Без споров подчинившись, все закрыли глаза и тут же поняли причину, когда ярчайшая вспышка вырвалась из окон, на долю секунды осветив весь переулок. Когда улицу вновь окутала темнота, все открыли глаза, переждав некоторое время, пока из них исчезнут яркие пятна от вспышки.

— Всё в порядке, — наконец произнёс Сириус. Давайте шевелиться. Всем надеть очки и перчатки.

Вооружившись палочкой и надев перчатки и зачарованные солнечные очки, Гарри вошёл внутрь магазина вслед за Сириусом, чуть запнувшись, когда со всех сторон на него обрушились волны тьмы, растворившиеся без следа спустя долгое мгновение. Он не удержался от тихого вздоха облегчения. Зачарованное кольцо явно сработало как надо. Оглядывая магазин для тёмных волшебников, Гарри быстро приметил множество предметов, фигурировавших в докладах членов Ордена. Сириус тем временем накладывал одно заклинание тишины за другим.

Поскольку очки обеспечили каждого из них необходимым количеством света, Гарри смог разглядеть несколько злобного вида масок, взиравших на них со стен в прогалинах между заваленными коробочками и безделушками полками. Сияющие и сверкающие предметы покоились в закрытых стеклянных ящиках. С потолка, слегка покачиваясь, свисали шипастые инструменты.

— А что насчёт мистера Боргина? — раздался шёпот Гермионы. — Наверняка же он узнает, что кто-то проник в его магазин.

Сириус усмехнулся.

— Билл с Флер позаботились об этом, — самодовольно заявил он. — Небольшое заклинание, и Боргин не заметил, как Билл подлил ему в пойло просроченное сонное зелье. Так что о нём можно до утра не беспокоиться.

Стараясь не шуметь, все разошлись в разные стороны. Гарри направился к дальнему углу, взмахивая палочкой над каждым попадавшимся ему предметом и пустым пространством и про себя произнося заклинания обнаружения. Весь их прошлый опыт говорил, что хоркрукс будет либо спрятан, либо трансфигурирован… скорее, конечно, спрятан, чтобы никто его случайно не продал или не украл.

Не обнаружив ничего необычного, Гарри повернул направо и начал всё заново. И сразу понял, сколь сильно он привык полагаться на свои способности, особенно на возможность чувствовать тёмную магию. Насколько же проще было доверять себе, чем обобщенным данным, что позволяли считывать заклинания. Да и терпения это требовало гораздо больше, а оно уже было на исходе. Ситуация была совершенно иной, чем тогда в приюте. Чем дольше они искали, тем больше была вероятность, что их обнаружат не те люди, обладающие не теми связями — связями, которых хотелось бы избежать, по крайней мере, пока они не будут готовы.

Гарри снова повернул направо и тут же замер, заметив углубление в стене. Повинуясь взыгравшему любопытству, он нажал на него пальцем. Послышался тихий щелчок, и стена начала сдвигаться на него. Предметы на этой стене задрожали, добавляя свою долю в смесь из шкрябания и скрипа, звучавших просто оглушающе после той давящей тишины, что ещё недавно господствовала в комнате. К счастью, чары тишины, наложенные во множестве Сириусом, всё ещё работали.

Остальные мгновенно оказались рядом с Гарри, но никто не проронил ни слова, пока стена не остановилась. За ней открылась небольшая круглая комната. Вдоль её стен в стеклянных нишах располагались предметы самых различных форм, и каждая ниша, судя по замочным скважинам, была заперта совершенно разными ключами. Движимый любопытством, Гарри успел сделать лишь один шаг к комнате, когда почувствовал руку Сириуса, схватившего его за плечо.

— Нужно проверить всё на заклинания, — прошептал крёстный. — Эта комната была скрыта не просто так.

Мысленно обругав себя, Гарри кивнул и отошёл в сторону, уступая место Сириусу. Последнее, что было нужно им в данный момент, это совершить такую вот глупую ошибку. Осторожно последовав за Сириусом, Гарри почувствовал, как следом за ним, отставая лишь на шаг, двинулась Тонкс. Встав у порога, он не спеша стал оглядывать одну нишу за другой, пока не увидел то, ради чего они сюда и пришли. В нише, располагавшейся на самом верху по левой стене, на изящном вороне, вылитым из бронзы, покоился хрустальный шар. Тонкий слой пыли и паутины покрывал его, как и два драгоценных камня странной формы, располагавшихся по сторонам.

Посмотрев на свою облачённую в перчатку левую руку, Гарри понял, что перед ним стоит сложный выбор. Тут, без сомнения, на любую нишу и плитку на полу наложено не по одному тёмному заклинанию. Им нужно было любое преимущество, и способность Гарри чувствовать тёмную магию, как ни крути, была из их числа. Пока его не успели остановить, Гарри снял перчатку и стянул с пальца зачарованное кольцо. Закрывая глаза, он чувствовал, как его вновь окружают волны тьмы.

С громким “дзиньк” кольцо ударилось о пол, выскользнув из пальцев, но Гарри даже не заметил этого — он был слишком сконцентрирован на разборе различных волн тьмы. Тьма, наполняющая комнату перед ним, — вот всё, что сейчас было важно. Он отчетливо ощущал несколько различных волн, которые сталкивались и боролись друг с другом. Призрачные волны накатывали на стены, окружая каждую нишу.

Да, нелёгкая задачка.

— Гарри! — зашипела Гермиона. — Ты что творишь?!

— Пытаюсь помочь, — прошипел Гарри в ответ, пытаясь отрешиться от боли, принявшейся стучать в виски. Ему нужно было сконцентрироваться на “ощущении” заклинаний, заполнявших комнату, чтобы определить, какие из них нужно обезвредить, а какие — просто обойти. — Тут три… возможно, четыре заклинания на полу, и все они как-то переплетены между собой.

— Если это так, то, нейтрализовав одно, мы запустим остальные, — задумчиво произнёс Кингсли. — Предмет нужно изъять, не наступая на пол.

Тонкс и Сириус недоверчиво уставились на Кингли.

— Отлично, что может быть проще, — с сарказмом пробормотал Сириус.

— Просто это значит, что нужно проявить изобретательность, — задумчиво возразила Гермиона. — Можно попробовать левитацию. Сириус может левитировать Гарри, а профессор Шеклболт — меня…

— Да подождите же хоть минуту! — запротестовал Сириус. — Если вы немного подумаете…

— Мы — это очевидный выбор, Сириус, — настаивала Гермиона. — Я знаю все заклинания, а Гарри подскажет мне, если я что-то пропущу. А ещё мы легче вас.

— А что же я? — подала голос Тонкс. Все тут же уставились на неё с одинаковым скепсисом, от чего та даже вздрогнула. Хоть Тонкс и прикладывала все силы, чтобы быть аккуратной, у неё до сих пор случались моменты неуклюжести, не дававшие остальным расслабиться. — Ладно, — сказала она, сконфузившись. — Забудьте, что я сказала. Давайте дальше.

— Идея Гермионы неплоха, Сириус, — пожав плечами, произнёс Гарри, надевая перчатку обратно. — Кроме того, у нас разве есть время на споры?

Сириус обречённо вздохнул и покачал головой, отступив и позволив Гарри и Гермионе встать рядом с порогом.

— Была ни была, — пробормотал он.

Без всякого предупреждения Гарри почувствовал, как без усилия поднимается в воздух, пока самые высокие ниши не оказалась на уровне его глаз. Стараясь держать нервы под контролем, он медленно развернулся в воздухе и поплыл к нише с пыльным хрустальным шаром внутри. Гермиона уже держала палочку в руках, готовая в любой момент начать колдовать. Показав жестом ей подождать, Гарри поднял свою палочку и начал осторожно наколдовывать зеркала, чтобы отсечь призрачные волны, пробегающие по стенам.

Гермиона быстро сообразила, что он пытается сделать, и стала сотворять приклеивающие заклинания вокруг ниши. Гарри осторожно расположил зеркала так, чтобы они отклоняли волны. Те никуда не собирались соскальзывать или падать, так что одной проблемой для беспокойства стало меньше. Когда все зеркала заняли свои места, Гарри кивнул Гермионе, которая тут же принялась сотворять целый ворох из диагностических заклинаний, которые только приходили ей на ум.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы уже почти закончили, — раздался тихий голос Ремуса через наушники.

Присутствующие обменялись обеспокоенными взглядами. В голосе Ремуса явно чувствовались нотки нервозности.

— Что случилось, Ремус? — быстро спросил Кингсли.

Немного поколебавшись, Ремус ответил:

— Несколько групп, одетых в чёрные плащи, только что аппарировали по всей Косой аллее и сейчас направляются в нашу сторону. Нам не удастся надолго их задержать, даже с помощью Ордена.

Гарри срочно принялся размахивать палочкой над стеклянной нишей, пытаясь нейтрализовать защитные заклинания, наложенные на неё. Он чувствовал по меньшей мере три заклинания, два из которых были тёмными. Убрать светлое заклинание было бы просто, если бы не тот факт, что оно являлось своеобразным клеем, скреплявшим остальные между собой.

— Пошлёшь сигнал, когда они подойдут достаточно близко, — приказал Кингсли. — Надеюсь, то, что мы окружили их со всех сторон, даст нам достаточно времени, чтобы закончить здесь.

Палочка Сириуса слегка дрогнула, когда он бросил скептический взгляд на Кингсли, а вслед за этим дрогнуло и тело Гарри. Почувствовав, что слегка опустился, Гарри тут же понял, что дела плохи. Больше ни о чем он не успел подумать, как начал падать. Мысли словно сковало стужей, когда он полетел лицом вниз, слыша лишь испуганный визг Гермионы. Глядя на приближающийся пол, Гарри инстинктивно закрыл глаза и тут же резко замер, отчего воздух словно выдуло из его лёгких.

— Что там случилось? — тут же отреагировал Рон через наушники. — Что происходит?

Гарри медленно открыл глаза, обнаружив пол в считанных дюймах от своего лица. Волны тьмы резко усилились, пытаясь окутать его, но не могли дотянуться. Гарри не пытался двигаться, он не мог даже дышать. Да и как иначе, когда ещё бы доля секунда, и его бы поглотила тёмная магия?

— Ничего, Рон, — прорычал Сириус, чья палочка слегка подрагивала в сжатой с силой руке. — Займись своим делом, чтобы мы могли сделать наше.

Гарри наконец смог вздохнуть, когда почувствовал, что поднимается в воздух. Когда он был уже на достаточной высоте, он медленно искрутился так, чтобы смотреть вверх. Посмотрев на напряжённое лицо Гермионы, он кивнул в сторону ниши. Девушка резковато кивнула и снова стала пытаться открыть дверцу. Повернувшись к Сириусу, Гарри невольно отметил измотанный вид на его лице. Он попытался приободрить его взглядом, но понял, что до возвращения в Хогвартс вряд ли что-то изменится.

— Тонкс, займись дверью, — приказал Кингсли, а затем взглянул на Сириуса. — Ты в порядке, или Тонкс стоит подменить тебя?

— Всё хорошо, — ответил Сириус сквозь стиснутые зубы. — Прости за случившееся, Гарри.

— Просто не повторяй этого, Сириус, — тихо ответил Гарри, добравшись до Гермионы. — Чувствую, что постарел лет на десять.

— Думаю, у меня почти получилось, — подала голос Гермиона, сведя от напряжения брови, продолжая выписывать палочкой замысловатые зигзаги над нишей.

Гарри осторожно потянулся своими чувствами и с удивлением почувствовал, как последнее тёмное заклинание, на мгновение дрогнув, растворилось без следа. Гермиона бросила на Гарри неуверенный взгляд, но тут же засветилась от гордости, когда он подтверждающе кивнул. Парень признался себе, что поражён эффективностью Гермионы в сотворении заклинаний, учитывая тот факт, что это был её первый опыт обращения с действительно тёмными заклинаниями.

После простого отпирающего заклинания дверца ниши отворилась, позволив Гарри осторожно потянуться и взять в одну руку грязный хрустальный шар, а в другую — подставку. Ближе разглядев шар, он понял, что не только пыль и паутина придавали ему такой “грязный” вид. Что-то было внутри самого шара, и это что-то не могло быть ничем иным, кроме как частью тёмной души Волдеморта.

— Он у нас, — сказал Гарри достаточно громко, чтобы его услышали Рон и Ремус, почувствовав тем временем, как его медленно опускают на пол. Что-то тёмное словно бы пульсировало вокруг шара, побудив Гарри соблюдать крайнюю осторожность. Последнее дело было уронить сейчас артефакт, содержащий одну из темнейших магий, запустив цепную реакцию.

— Отлично, — раздался напряжённый голос Ремуса. — А теперь убирайтесь оттуда, чтобы мы могли известить министерство и скомандовать отступление.

Гарри с Гермионой обменялись обеспокоенными взглядами. Внезапно скорость, с которой они двигались, показалась им недостаточно быстрой. Как только они опустились достаточно низко, их тут же потянули в сторону двери. Гарри оставалось только молиться про себя, что они успеют вовремя. На данный момент Рон и Ремус, скорее всего, были единственной преградой между ними и Пожирателями Смерти — мысль об этом очень тревожила его. Знаний Рона было достаточно, чтобы противостоять практически любому, но в то же время он имел привычку паниковать, когда на него наваливалось слишком много всего.

Едва ступни Гарри коснулись пола, он тут же метнулся прочь из “Боргин и Беркс”, пытаясь не обращать внимания на подавляющие волны тьмы, что обрушивались на него на каждом шагу.

— Насколько всё плохо, Рон? — быстро спросил он.

— Они начали ломать защитные чары, установленные Фредом и Джорджем, — несколько рассеянно ответил Рон. — Мы пытаемся усилить щиты, но их слишком много.

”Как будто они знали, что мы будем здесь”. Но если это так, то они, скорее всего, идут прямиком в ловушку. Нет. Гарри сообразил, что они, должно быть, просто пропустили какой-то элемент сигнализации, вынудивший Волдеморта послать Пожирателей разобраться. ”И убить любого, кто им встретится”.

— Рон, как только щиты рухнут, аппарируйте, — приказал Гарри.

— Я связался с министерством, — произнёс Кингсли, выходя из магазина, сжимая в руке свой аврорский значок. — Они скоро будут здесь.

— Как скоро? — спросил Ремус напряжённым голосом. — Щиты трещат… Всё! Рон! Огонь на любое движение!

Сириус вылетел из магазина с Гермионой и Тонкс на хвосте.

— Мы уже в пути, Лунатик, — быстро сказал Сириус и повернулся к Гарри с Гермионой. — Сейчас нет времени доставлять хоркрукс на площадь Гриммо, чтобы уничтожить его там. Отправляйтесь с ним в Хогвартс. Мы прибудем туда же, как только сможем.

Гарри передал хоркрукс Гермионе.

— Спрячь его в комнатах Мародёров, — добавил он. — А я на помощь Рону.

И, не дожидаясь протестов, Гарри побежал к выходу на аллею, где уже были видны вспышки заклинаний, летавших взад-вперёд, освещая все вокруг. Он быстро заметил Ремуса и Рона, которых теснила горстка Пожирателей Смерти. Гарри тут же принялся забрасывать заклинаниями всякую цель, одетую в плащ Пожирателя Смерти, что попадалась ему на глаза.

Одно из заклинаний едва не угодило в голову Рону, отчего тот пригнулся и развернулся к нему с поднятой палочкой, готовый открыть огонь.

— Гарри! — облегчённо воскликнул он. — Не надо меня так пугать!

Гарри не успел ответить, повалив на себя Рона, в то время как вспышка зелёного света пролетела ровно через то место, где они только что стояли. Рон с тревогой взглянул на Гарри, прежде чем оба они поспешно вскочили на ноги. Стоя у входа на аллею, Гарри наконец смог оценить ситуацию. Пожиратели Смерти в самом деле были окружены членами Ордена, но явно превосходили их количеством. Если авроры вскоре не прибудут, Косая аллея вряд ли переживёт эту ночь.

Ремус поспешил к ним.

— Вы в порядке? — спросил он, получив в ответ два кивка. Кивнув с облегчением, он тут же запустил над плечом Рона заклинанием. — Сириус, нам тут не помешает помощь.

— Гарри, Рон, возвращайтесь, — приказал через наушники Сириус. — Мы должны отправить вас в Хогвартс.

Гарри упал на колено и запустил заклинанием снизу, а Рон — поверху. У них не было ни малейшего шанса покинуть бой, не подвергнув Ремуса опасности. К счастью, тот ответил вместо них.

— Они помогают мне, Сириус! И ты бы тоже сюда шел!

— Уже бегу, Ремус, — вмешался Кингсли. — Боргин и Беркс полностью заперт.

Гарри вскочил на ноги и бросился направо, откуда приближались три Пожирателя. Не тратя ни мгновения, Гарри вытащил сай из-за пояса и крутанулся на месте, пока тот быстро увеличивался в руке. У него давно вошло в привычку посылать заклинания правой рукой, а левой — блокировать встречные с помощь сая. А выдастся возможность, он запустит им в руку или ногу — ничего смертельного, но и этого хватит, чтобы замедлить противника. Не дело полагаться только на оглушители. Слишком уж много противников.

— Портключ в Хогвартс у Гермионы, — сообщил Сириус. — Мы с Тонкс уже на подходе.

Аллея сотряслась от грохота, отчего все с большим трудом устояли на ногах. Оглянувшись через плечо, Гарри поражённо вдохнул, увидев, как две огромных белых колонны Гринготса медленно падают на землю. Отовсюду раздались крики и визги, и все засуетились, пытаясь избежать удара. Резкий порыв ветра подхватил пыль и мельчайшие обломки, накрыв ими аллею, отчего различить что-либо стало невозможно. Гарри тут же окунулся в свои чувства, пытаясь отличить друга от врага.

— Нужна помощь на левый фланг! — заорал Ремус. — Там были Билл и Флер!

— Уже бегу, — откликнулась Тонкс; несколько мгновений тишины и... — Билл в порядке, просто в отключке. У Флер сломана как минимум одна нога. Нам нужно…

Крик Тонкс заставил всех вздрогнуть от шока и страха. Не медля, Гарри провернулся на месте и аппарировал к Гринготтсу. Появившись на верхней площадке лестницы, он тут же вынужден был закрыть рот и глаза. Завеса из пыли и грязи здесь была настолько плотной, что было практически невозможно не только видеть, но и дышать, даже в зачарованных солнечных очках. Но это его не остановило.

Крик Тонкс, может, и замолкнул, но её страх — нет.

Гарри уцепился за это чувство и поспешил к его источнику. Через несколько мгновений плотное облако пыли слегка рассеялось, позволив Гарри различить высокую худую фигуру в чёрном плаще, державшую Тонкс в какой-то нелепой позе. В какой-то момент Гарри мог даже поклясться, что фигура кусала её за шею.

Паника захлестнула сознание, и Гарри бросился к ним. Он успел пробежать несколько шагов, когда фигура отпустила Тонкс и повернулась к нему. Тонкс рухнула на землю, замерев, её глаза были закрыты, а дыхание едва угадывалось. Но что Гарри заметил без труда — это две точки на её шее.

— Поттер, — прорычала фигура низким и явно мужским голосом, доставая палочку и направляя её на Гарри.

Вспышка пурпурного света вырвалась из палочки, но Гарри увернулся, тут же запустив заклинание в ответ. Фигура сместилась гораздо быстрее, чем Гарри считал возможным, вынудив его перейти в оборону. Заклинания, удары кулаками и ногами обрушились на него, но Гарри уклонялся, блокировал и парировал каждую атаку, положившись исключительно на свои чувства. Когда шла атака поверху, Гарри уходил вниз, пытаясь ударить фигуру по ногам, лишив ту опоры. Когда фигура атаковала снизу, Гарри уходил из зоны поражения, посылая россыпь ответных заклинаний в попытке выиграть позицию. Он двигался, не думая, не обращая внимания на слова, раздававшиеся из наушника. И только поэтому всё ещё был на ногах.

Когда рука с когтями устремилась к его лицу, Гарри подпрыгнул, развернулся в воздухе, отправляя свою ногу по дуге вверх, угодив фигуре по лицу. Та покачнулась, и Гарри усилил натиск. Одновременно с заклинаниями, срывавшимися с палочки, он взмахнул саем и перечеркнул им фигуру поперёк груди, от чего та покачнулась ещё сильнее.

— Ты всерьёз рассчитываешь одолеть меня, Поттер? — прошипела фигура. — Ты проиграешь, и тёмные будут править…

Гарри прервал эту напыщенную речь быстрым ударом в лицо, запустив дополнительно такую комбинацию проклятий, что удостоилась бы нехилой взбучки от Гермионы. С поворотом приземлившись обратно на ноги, он взмахнул саем снизу вверх, чтобы поставить финальный штрих, но фигура уже исчезла. В раздражении сжав зубы, Гарри поспешил в сторону Тонкс. Вдалеке были видны вспышки заклинаний, в свете которых мелькало множество аврорских мантий.

”Что ж, лучше поздно, чем никогда”.

Присев около Тонкс, Гарри сразу заметил обилие крови, натёкшей вокруг её головы, пропитав пурпурные волосы. Сейчас она совсем не походила на ту тётю Тонкс, так полюбившуюся Гарри в последние годы. Чрезвычайно бледная, она едва дышала, а тело её чуть подрагивало. Гарри быстро убрал сай за пояс и наложил несколько диагностических чар, скривившись, получив результаты.

— Сириус? Ремус? — позвал Гарри, осознанно касаясь наушника в ухе.

— Мы рядом, Гарри, — ответил Сириус. — Они наконец сбежали. Насколько там всё плохо?

— Тонкс серьёзно ранена, — ответил он и, оглянувшись, увидел, как Билл с трудом пытается извлечь Флер из-под обломков. — На неё напал вампир. Она жива, но срочно нужен портключ в Больничное крыло или Мунго.

— Гарри, дотронься до её аврорского значка и скажи “Хогвартс”, — раздался спокойный голос Кингсли. — Мы прибудем к вам так скоро, как только сможем.

Гарри, прикусив нижнюю губу, осторожно перевернул Тонкс так, чтобы достать до значка на её мантии.

— Ещё кто-нибудь ранен? — спросил он. — Рон в порядке?

— Ничего, с чем не справится парочка заклинаний, — ответил Ремус. — Не беспокойся о нас. Позаботься о Тонкс.

Больше Гарри не медлил. Дотронувшись до значка Тонкс, он пробормотал “Хогвартс” и дождался, когда резкий рывок в районе пупка унесёт их в безопасность.

Это была длинная ночь — никто не смог бы это оспорить. Оказавшись в Хогвартсе, Гарри бросился помогать мадам Помфри с ранеными. Вместе они занимались Тонкс почти двадцать минут, когда начали прибывать члены Ордена. Первыми появились Билл и Флер, вслед за ними Фред с Джорджем, Элфиас Додж и Гестия Джонс. Гарри с мадам Помфри были вынуждены разделиться, и Гарри занялся менее серьёзными ранами. Вокруг воцарился такой хаос, что ему трудно было уследить, кто приходил и уходил.

Между пациентами Гарри продолжал проверять состояние Тонкс, отчаянно надеясь увидеть хотя бы намёк на улучшение. После трёх кровевосстанавливающих, двух стабилизирующих и множества питательных зелий её состояние стабилизировалось, но она по-прежнему находилась в коме. Им оставалось только ждать и надеяться, что её раны не оставят после себя неизлечимых увечий.

Гермиона пришла на помощь вскоре после того, как прибыли Ремус и Рон, оказав неоценимый вклад благодаря своим навыкам в зельеварении. У них уже закончились успокоительные и перечные зелья, которые наверняка в скором времени понадобятся мадам Помфри для студентов. Запасы зелья для сна без сновидений тоже подходили к концу, вынудив их использовать другие зелья, обладающие схожим действием.

Не успел Гарри опомниться, как в окно начали пробиваться первые лучи рассветного солнца, а пациентов, которым требовалось внимание, не осталось. Все они либо спали в кроватях, либо были отправлены домой. Мадам Помфри удалилась в свой кабинет, Ремус разговаривал с профессором МакГонагалл, и Гарри остался в Больничном крыле единственным бодрствующим. Гермиона с Роном тоже спали, свалившись от усталости ещё час назад. Сириус с Кингсли ещё даже не вернулись, заставляя Гарри переживать. Чем они могли там заниматься?

Чувствуя усталость и боль в мышцах, Гарри свалился на стул рядом с кроватью Тонкс и сжал её безвольную руку. Было так странно видеть Тонкс такой — лишенной её обычной дерзости и неуклюжести. Последние семь месяцев присутствие Тонкс привносило в его жизнь столько позитива, что Гарри больше не мог представить себе жизнь, где она бы не приглядывала за ним, отыскивая смешное во всём, в чём только было можно. Именно благодаря ей Гарри не свалился под гнётом разочарования от всей своей жизни.

”И я ни разу не благодарил её за это”.

Глядя в бледное лицо Тонкс, Гарри понял, что в его жизни было полно всего, что он принимал как должное. Да, он знал, что его время от времени бросало от одного переломного момента к другому, но не его одного. Сириус и Ремус взвалили на себя многое — в большинстве своём небольшие детали, которые они никогда не обсуждали с ним. Кингсли “призывали” на помощь уже столько раз, а Гарри ни разу даже не сказал ему спасибо. А профессор МакГонагалл — она фактически поставила под удар весь Хогвартс, просто чтобы ему помочь.

Не стоило забывать и про друзей. Гермиона доводила себя до того же состояния, в котором она провела большую часть их третьего курса, но он не слышал от неё ни одной жалобы. Рон вносил свой вклад во всё, что было в его силах, ни разу слова не сказав против их многочасовых поисков, а все они знали, как он ненавидел тратить время на исследования. Его друзья терпели много всего, но никогда не жаловались и не позволяли Гарри сдаваться.

”Я не заслуживаю их… никого из них”.

Гарри устало вздохнул, закрывая глаза, и опустил свою тяжёлую голову на край кровати. Ему так отчаянно хотелось попытаться исцелить Тонкс, но он понимал, что, скорее, сам впадёт в кому из-за собственной усталости и напряжённых попыток выяснить, что же требуется исцелить. Ведь все тесты говорили об одном: раны Тонкс полностью исцелены. И никаких медицинских причин для её комы не было.

Гарри подпрыгнул на месте, когда на его плечо опустилась рука. Повернувшись, он увидел усталое лицо Сириуса. Гарри заморгал, пытаясь прогнать навалившуюся усталость, что мучила его последние часы. Волны усталости и разочарования со слабой примесью боли доносились от крёстного, давая Гарри понять, что его работа ещё не закончена. Поднявшись на ноги, он жестом показал Сириусу занять ближайшую свободную кровать и направился к шкафу с зельями, чтобы взять несколько базовых. Отсутствие протестов со стороны крёстного лишний раз доказывало, каким уставшим тот был. ”Вопросы могут и подождать… возможно, после несколько часов отдыха”.

Гарри латал Сириуса молча, за исключением просьб повернуться, чтобы он смог добраться до более серьёзных порезов. Обработав их заживляющей мазью, Гарри дал крёстному необходимые зелья, оставив его за ширмой переодеваться в пижаму, принесённую домашним эльфом. Когда Гарри вернулся, Сириус сидел на краю кровати и потирал пальцы рук. Было очевидно, что он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов.

— Отдохни немного, Сириус, — сказал Гарри, протягивая крёстному снотворное. — Мы можем поговорить обо всём позже.

Сириус долго смотрел на Гарри, прежде чем перевести взгляд на кровать Тонкс.

— Как она? — спросил он охрипшим голосом.

— Тонкс в коме, Сириус, — пожав плечами, ответил Гарри. — На неё напал вампир. Нужно радоваться, что она вообще осталась жива, — отдав зелье, он принялся убираться на рабочем месте. — Мадам Помфри сказала, что сегодня проконсультируется с Мунго, чтобы выяснить, можем ли мы ещё что-то сделать для неё.

Сириус устало кивнул и вновь посмотрел на Гарри.

— А как сам? — спросил он, нахмурив брови. — Тебя вообще осматривали?

Гарри едва удержался от того, чтобы поморщиться, когда его шрам слабо запульсировал болью, и глубоко вздохнул, успокаиваясь. Только разбираться с раздражением Волдеморта ему сейчас не хватало.

— Я в порядке, Сириус, — заверил он, провожая того к кровати. — Мадам Помфри настояла на нескольких чарах, прежде чем допустить меня до работы. Мне повезло. У меня было лишь несколько мелких порезов, да и те убрали всего парой заклинаний. Как только прибудет Кингсли и я его проверю, то, скорее всего, сразу присоединюсь к вам в стране снов.

Сириус издал слабый стон, когда его голова опустилась на подушку.

— Не беспокойся о Кингсли, — устало произнёс он, пока Гарри укрывал его одеялом. — Он собирался заскочить в Мунго после встречи со Скримджером. — Сириус слегка поёрзал и вздрогнул. — Хотелось бы мне посмотреть на эту встречу. Скримджер не сообщал нам, что вампиры присоединились к Волдеморту, пусть даже только и малым кланом.

Гарри замер от услышанного. Это действительно было бы не лишним знать, прежде чем совать нос в змеиное логово.

— Скримджеру на многое нужно дать ответ, Сириус, — согласился Гарри. — Давай обсудим это и многое другое через несколько часов. Выпей зелье и поспи. — Сириус открыл рот, чтобы возразить. — Не спорь со своим целителем, а не то мне придётся позвать своего куратора, — добавил Гарри с улыбкой.

Сириус нахмурился и выпил зелье.

— А ты жесток, ты знал? — спросил он, а его глаза медленно закрылись. — Мне следовало сразу понять, что договариваться с Поппи о занятиях было ошибкой.

Гарри подождал у кровати Сириуса, пока тот окончательно не уснул, и подошёл к свободной кровати, осторожно сняв футболку. Он не обманывал, когда говорил о порезах. Они были исцелены. Но оставались ещё синяки и боль в мышцах — чтобы они прошли, требовалось время. А ведь он даже не помнил, как получил раны — схватка было такой быстрой, что в памяти сохранились лишь отдельные куски.

Снять ботинки стало тем ещё испытанием, но Гарри с ним справился и, наконец, с облегчением повалился на мягкую больничную кровать. Нужно было поспать, но в голове продолжали крутиться мысли о том, сколько всего ещё нужно было сделать. Хоркрукс нужно было уничтожить, силовую команду — создать, Волдеморта — найти, людей — натренировать, как уничтожать Нагайну, если вдруг она повстречается кому-то из них раньше, с Чарли — поговорить о Тонкс и, наконец, нужно было разгрести постоянно растущую гору домашних заданий.

А тут ещё и боль в шраме усилилась, лишив Гарри всякой возможности заснуть. Метание по кровати причиняло дополнительную боль, а приняв снотворное, он ослабил бы свою ментальную защиту. Раздражённо застонав, Гарри заставил себя встать с кровати, заново одеться и покинуть Больничное крыло, направившись в Комнаты мародёров. Там он, по крайней мере, не будет никому мешать.

Было ещё рано, слишком рано, чтобы наткнуться на шатающихся по коридорам учеников. Преподаватели должны были скоро появиться, но только не там, куда он направлялся. В конце концов, большинство наверняка предполагали, что он будет в Больничном крыле. И Гарри надеялся, что к тому моменту, когда обнаружится его отсутствие, головная боль прекратится.

Путь до Комнат мародёров по непонятной причине занял больше времени, чем обычно. Когда Гарри наконец вошёл в пустую общую комнату, то сразу повалился в кресло и закрыл лицо руками. Злость и разочарование попытались навалиться на него, но он отогнал их. Не дело позволять чужим эмоциям овладевать собой. Он не впустит Волдеморта внутрь.

Взметнувшееся в камине зелёное пламя заставило Гарри подскочить на ноги. Быстро посмотрев в ту сторону, он немного расслабился, увидев покрытое шрамами лицо Муди, смотревшее на него из языков пламени.

— Нужно разрешения на вход, Поттер, — прорычал Муди.

Гарри вздохнул. Вот только Малфоя ему сейчас и не хватало.

— Даю разрешение, — с неохотой произнёс он.

Голова Муди исчезла, и из камина появился Малфой, чуть запнувшийся при выходе, хотя сам он никогда бы не признался в этом. Муди появился секунду спустя, твёрдо и непоколебимо шагнув из камина. Гарри поднялся на ноги, едва не скривившись от усилившейся головной боли. Последнее, что ему сейчас было нужно, это показывать свою боль тому, кто многие годы издевался над ним по этому поводу.

— Что тебе нужно, Малфой? — спросил Гарри сквозь зубы. — Ещё рано, а я провёл на ногах всю ночь.

Малфой нахмурился, отряхивая свои штаны и рубашку от сажи.

— У вас получилось? — прямо спросил он.

Гарри злобно прищурился. Сейчас у него совсем не было сил терпеть отношение Малфоя к происходящему.

— Извини, что заставили тебя ждать, Малфой, — выплюнул он. — Этим вечером нас немного отвлекли Пожиратели Смерти с вампирами.

Малфой побледнел, а Муди шагнул вперёд.

— Вампиры? — прорычал он. — Когда это вампиры присоединились к войне?

Гарри пожал плечами, потирая шрам в попытке ослабить боль.

— Кингли сейчас докладывает детали Скримджеру, — ответил он. — Слушайте, не хочу показаться грубым, но ночь была очень длинной. И большую её часть я занимался разными ранами в Больничном крыле. Сириус проснётся через пару часов. Думаю, он сможет рассказать вам обо всём.

Муди подошёл ближе и скептически посмотрел на Гарри.

— Ты испытываешь боль, Поттер, — заявил он. — Почему тебя не лечат в Больничном крыле?

— Потому что с этим ничего сделать нельзя, — сухо ответил Гарри, присев на подлокотник ближайшего кресла. — Боль не утихнет, пока не уляжется злость Волдеморта по поводу произошедшего этой ночью.

Боль вспыхнула с новой силой, заставив Гарри подавить вскрик и схватиться обеими руками за лоб. Сильнейшая ярость заглушила злость и разочарование до такой степени, что Гарри вовсе перестал понимать, что происходит. Накатили головокружение и тошнота, да так, что стало невозможным даже сидеть. Гарри почувствовал, что теряет равновесие, и свалился бы, если бы его не успели подхватить.

Гарри чувствовал, будто его окунули в целое море боли, и был бессилен хоть как-то это изменить. Сознание медленно уплывало, но перед тем, как оно окончательно угасло, в голову парня ворвалась одна пугающая мысль: Волдеморт узнал о том, насколько далеко Гарри продвинулся в деле уничтожения тех столпов, на которые он полагался в этой войне.

Ненависть Волдеморта к Гарри только что многократно возросла.

* * *

Приглушенные голоса то появлялись, то исчезали вслед за сознанием Гарри. К счастью, головная боль прошла, как и боль в теле. С усилием медленно открыв глаза, Гарри буквально утонул в ярком солнечном свете. Раздражённо простонав, он натянул на голову одеяло. Тихий смешок, последовавший за этим, послужил противовесом его упрямству. Быстро откинув одеяло, Гарри приподнял голову, разглядев четыре приближающиеся размытые фигуры. И тут же смиренно откинул голову назад, распознав мадам Помфри, спешащую к его кровати. Ему совсем не хотелось прямо сейчас получить от неё нагоняй.

Мягкая рука опустилась на его левое плечо.

— Как твоё самочувствие, Гарри? — тихо спросил Ремус.

— Уже лучше, похоже, — пожав плечами, ответил Гарри, почувствовав, как мадам Помфри принялась накладывать на него заклинания. — Голова больше не пытается взорваться. — Волны облегчения добавились к беспокойству и тревоге, кружившим по комнате. — Сколько я провалялся? — с любопытством спросил Гарри.

Повисла неуютная пауза, прежде чем Сириус заговорил:

— Почти восемь часов, Гарри, — ответил он. — Мы только что вернулись после уничтожения хрустального шара. Знаю, ты хотел бы помочь, но мы подумали, что лучше расправиться с ним как можно скорее. “Ежедневный пророк” опубликовал довольно подробный отчет о произошедшем, включая и то, что там были мы. Шансы на то, что Волдеморт поймёт, зачем…

— Уже понял, — перебил его Гарри, медленно садясь. — Волдеморт всё знает, и он не слишком этому рад.

В воздухе повисла напряжённая тишина, а рука на плече Гарри сжала его чуть сильнее. Гарри воспользовался моментом и схватил очки с прикроватной тумбочки, сразу надев их, проясняя картину. Сириус с усталым видом сидел в изножье его кровати, Кингсли стоял сбоку с обычным своим бесстрастным лицом, мадам Помфри же, пользуясь возможностью, отправилась к шкафу с зельями и достала несколько пузырьков, а Ремус всеми силами пытался сохранить невозмутимость, но тем не менее вокруг него ясно чувствовалась всё нарастающая злость.

— Ничего страшного, — спокойно произнёс Кингсли. — Каков самый худший вариант развития событий? Волдеморт просто усилит защиту своей змеи или начнёт делать новые хоркруксы? Если последнее, то нам надо немедленно рассмотреть план наступления.

— Мы не готовы к этому, Кингсли, — возразил Ремус. — Чтобы даже рассматривать такой шаг, нам потребуется создать достаточно большую ударную группу, способную справиться с Пожирателями Смерти, великанами, оборотнями и теперь ещё и вампирами. У нас будет только один шанс, и я бы предпочёл, чтобы этот шанс не был простым самоубийством.

— Я согласен, — сказал Сириус, поднимаясь на ноги. — Мы не можем позволить себе совершать идиотские ошибки. Единственное, что мы можем сделать до того, как расследование завершится, это разработать план атаки и подсчитать, сколько нам для этого потребуется бойцов.

Гарри понял, что он определённо что-то пропустил.

— Какое расследование? — спросил он.

Сириус, Ремус и Кингсли переглянулись, что очевидно свидетельствовало, что “расследование” имело отношение к министерству.

— Министр с неохотой согласился инициировать внутреннее расследование в аврорском корпусе по поводу того, почему прошлой ночью случилось то, что случилось, — произнёс наконец Кингсли. — Тот факт, что стоило нам привлечь министерство, как Пожиратели Смерти стали опережать нас на один шаг, это слишком большое совпадение.

Вывод был вполне логичен, а объяснение наиболее вероятным. ”Это определённо не улучшит имидж министерства”.

— Скримджеру известно о Тонкс? — тихо спросил Гарри, тогда как глаза его зло сощурились. — Известно ли ему, что случилось только из-за того, что кто-то не умеет держать рот на замке?

— Он знает, что она ранена, — пробурчал Сириус. — Только не знает, насколько серьёзно. Мы и сами до сих пор этого не знаем. Специалисты из Мунго были здесь несколько часов назад, но результаты тестов будут известны только через несколько дней. Мы пока что переместили её в отдельную палату.

— Могу я её увидеть? — спросил Гарри, переведя взгляд на закрытую дверь в дальнем конце крыла. Сириус с Ремусом обменялись обеспокоенными взглядами, и Гарри понимал почему. Они, скорее всего, решили, что Гарри попытается исцелить Тонкс, отчего и сам впадёт в кому.

Тут вернулась мадам Помфри и принялась вливать в Гарри одно зелье за другим. После быстрого обследования она неохотно выписала его, взяв с него обещание воздерживаться от нагрузок как минимум несколько дней. Гарри согласился, хотя и не намеревался отдыхать, пока остальные будут работать над следующим шагом. Ради Тонкс он обязан был приложить все усилия, чтобы как можно быстрее закончить войну.

Стоило Гарри покинуть Больничное крыло, как на него немедленно обрушились волны нетерпения и любопытства. Все разговоры смолкли, а присутствующие, держа в руках выпуски “Ежедневного пророка”, поголовно уставились на Гарри. Сам Гарри старался смотреть перед собой, пытаясь игнорировать всеобщее внимание, пока его голова бешено работала в попытке выяснить, почему же все на него смотрят. Насколько подробной была статья в “Пророке”? Они упомянули там о нём?

“И чего я вообще спрашиваю? Конечно, упомянули”.

— Насколько всё плохо? — тихо спросил он Сириуса.

Сириус бросил взгляд на группу студентов, мимо которой они шли, и его раздражение взвихрилось вокруг него, словно торнадо.

— Достаточно, — пробормотал он. — Ты, Гарри, пережил дуэль с вампиром, отделавшись минимумом повреждений. А вампиры хорошо известны своей изворотливостью и скоростью в сражениях. Обычно в битве с вампиром люди способны продержаться всего несколько секунд, что уж говорить о победе.

Это всё объясняло. В конце концов, когда Гарри вообще был нормальным? По правде говоря, сам он мало что помнил из этой дуэли. Он отдался своим чувствам и инстинктам, только и всего.

— Прошу, только не говори мне, что они придумали мне новое прозвище, — взмолился Гарри.

— Хорошо, — произнёс Сириус, кивнув. — Не скажу.

Гарри нахмурился.

— Не смешно.

Сириус пожал плечами, добродушно посмотрев на Гарри, а затем усмехнулся.

— Ты ведь не будешь меня проклинать за то, что я горжусь своим маленьким “Защитником Косой аллеи”? — невинно спросил он, заслужив сердитый взгляд от Гарри. Улыбка Сириуса сменилась серьёзностью. — Или ты бы предпочёл, чтобы я сказал, как недоволен тем, что прошлой ночью ты игнорировал приказы, а, Гарри?

Весь путь до комнат Мародёров Гарри хранил молчание. Извиняться за то, что, по его мнению, было верным решением, он не собирался. Ну не мог он просто отправиться в Хогвартс и ждать там возвращения остальных. Сириус и Ремус научили его защищать себя. Какой был толк от этих тренировок, если он не мог применять полученные навыки?

Больше они эту тему не поднимали, хотя было ясно, что Сириус не собирался так это оставлять. И неважно, что, по словам Ремуса, только помощь Гарри не позволила Пожирателям Смерти одержать верх над ним и Роном. Не имело значения и мнение Кингсли о том, что только благодаря усилиям Гарри Тонкс до сих пор была жива. Сириус настолько зациклился на том, что могло произойти, что плевал на всё то, что произошло именно из-за вмешательства Гарри.

Сложно было сконцентрироваться на чём-либо из-за шёпота и взглядов, преследовавших Гарри по пятам, особенно после появления Чарли Уизли, прибывшего из Румынии, чтобы дежурить у постели своей девушки. Окончательный диагноз Тонкс заключался в отсутствии какого-либо диагноза. Никаких медицинских показаний для её комы не было.

“Она проснётся тогда, когда проснётся”, — так заявили целители. Всё, что они могли, это поить её зельями, чтобы не дать зачахнуть.

Гарри, Сириус и Ремус встретились со Скримджером в начале недели, чтобы изложить список придуманных ими требований. Идти на компромисс они отказались, что сделало Скримджера очень грустным министром. На фоне возросшего числа атак Пожирателей аврорский состав работал на пределе своих возможностей. Снятие “проверенных” авроров с постов оголило бы несколько направлений, оставив их незащищёнными. Но и поделать Скримджер ничего толком не мог, ведь “предателем” оказался один из “его авроров”, какой-то молодой парень, проболтавшийся своей подружке, которая затем рассказала ещё кому-то. Всего лишь глупая ошибка, обернувшаяся катастрофическими последствиями.

Из-за того, что Тонкс выбыла из строя, Гарри “назначили” нового телохранителя, которым, так уж случилось, стал его крёстный. Получив в качестве собственной тени Сириуса, Гарри ещё больше стал скучать по Тонкс. Сириус старался. Он действительно очень старался. Просто ненавязчивость не входила в число его приоритетов. Сириус также не утруждался держать своё мнение при себе, особенно когда они были рядом с перешёптывающимися учениками.

Разработка стратегического удара по оперативной базе Волдеморта шла чрезвычайно трудно ввиду отсутствия у них маломальской информации. Малфой постарался сообщить всё, что мог, но им всё равно слишком многое было неизвестно. Требовались сведения, которые мог дать только один человек. И как бы Гарри ни была ненавистна сама мысль об этом, без помощи Снейпа было не обойтись. Он мог поведать им о том, с чем им придётся столкнуться, какова численность врага, да и вообще обо всём, что планирует Волдеморт.

Ремус с Сириусом с большой неохотой согласились на это, и Гарри написал время и место встречи на обороте письма Снейпа, через несколько часов получив короткое “Принято”. Они должны были встретиться через несколько дней в маггловском Лондоне в подвале госпиталя, в котором Гарри недолгое время работал полтора года назад. Он планировал максимально использовать знание здания в своих целях. Он не собирался позволить Снейпу вновь одержать верх. Этому человеку предстояло за многое ответить, сколько бы веры ни возлагал на него Дамблдор.

Дни пролетели незаметно, и не успел Гарри оглянуться, как его, Сириуса, Ремуса и Кингсли пригласили в кабинет МакГонагалл, откуда через каминную сеть они должны были отправиться в поместье Блэков. Гермиона с Роном хотели было отправиться с ними, но Ремус возразил, что слишком большое количество людей обязательно привлечёт ненужное внимание. По правде говоря, Ремус понимал, что встреча будет чрезвычайно тяжёлой. И это Гарри ещё не рассказывал Сириусу об “ошибке” Снейпа, кляня себя за своё малодушие. Возможности сообщить Сириусу, что именно этот человек, которого он и без того считал предателем, поведал Волдеморту половину пророчества, так и не представилось и вряд ли уже представится.

Особенно теперь, когда стало ясно, что без помощи Снейпа им этой войны не выиграть.

После переноса в дом Блэков Сириус, Ремус и Кингсли отдали Гарри ведущую роль. Он указал им координаты больницы для аппарации. Появившись около здания, Гарри прошёл к одному из служебных входов и спустился по лестнице на два пролёта. Сириус и Ремус по пятам следовали за ним, тогда как Кингсли принялся патрулировать вокруг здания, следя за любой “магической” активностью. Сириус с Ремусом обследовали внутренние помещения и даже наложили несколько особых чар, препятствующих формированию опасных заклинаний.

Они едва успели всё закончить, как Кингсли сообщил им через наушники, что Снейп прибыл и только что зашёл в здание. Ремус с Сириусом немедленно заняли свои позиции, держа палочки наготове. Потянувшись к своим ощущениям, Гарри принялся нащупывать постороннее присутствие, остановившись, почувствовав густую смесь из нетерпения с толикой беспокойства. Но тут же отложил разбор этой информации на потом, стоило Снейпу показаться в поле их зрения.

Долгое мгновение ничего не происходило. Снейп с усмешкой разглядывал Сириуса и Ремуса, затем его взгляд переместился на Гарри.

— Отзови своих псов, Поттер, — выплюнул Снейп. — О них не было договорённости.

Ремус несколько раз слегка стегнул палочкой в направлении Снейпа, затем обернулся через плечо на Гарри и кивнул, получив кивок в ответ. У Снейпа не было других магических предметов, кроме его палочки.

— Ты получишь свою встречу, Северус, — прорычал Ремус, — но мы будем поблизости. Если ты что-нибудь…

— ...то ты используешь меня в качестве своей следующей косточки, — холодно перебил его Снейп. — Я дрожу от ужаса, Люпин.

Ремус гневно оскалил зубы.

— Только дай мне повод, — прорычал он, — хоть малейший.

Сириус быстро вмешался и увёл Ремуса в сторону, позволяя Снейпу пройти вместе с Гарри в маленькую котельную. Когда они оказались внутри, Гарри закрыл дверь и вынул наушник. Сжав руку в кулак, он отвёл её назад, шагнул вперёл и, стоило Снейпу развернуться к нему, впечатал кулак прямо в длинный крючковатый нос. Снейпа развернуло в сторону, он споткнулся, а Гарри уже приготовился нанести следующий удар.

Возможно, это был и не самый умный шаг с его стороны, но, без сомнения, после этого он почувствовал себя лучше. Теперь ему оставалось только провести остаток встречи, не поддавшись желанию повторить это ещё раз.

Северус Снейп схватился за свой свежесломанный, кровоточащий нос, медленно опустившись на пол. Его обуял гнев, заглушивший всякий намёк на боль. Снейп яростно дёрнулся, чтобы достать свою волшебную палочку свободной рукой, но замер, когда, подняв взгляд, увидел, что ему в голову уже были направлены палочка и сай. Оторвав взгляд от оружия, Снейп заметил наполненный ненавистью взгляд изумрудных глаз Гарри Поттера. В них полыхало пламя, которого Снейп там раньше никогда не видел, а также осознанность, давшая ему понять, что любое движение с его стороны не приветствовалось.

Гарри сделал шаг вперёд, но продолжал держать дистанцию, чтобы успеть отреагировать, если Снейп решится на какую-нибудь глупость.

— Только дай мне повод, Снейп, — прорычал он. — Только посмей. — Снейп прищурился, но и только. — Давай-ка кое-что проясним: я здесь лишь потому, что иного выхода нет. Будь всё по-моему, ты был бы уже мёртв, гнил бы в земле, как кусок дерьма, коим ты являешься. Профессор Дамблдор, может, и доверял тебе, но я — нет. Ты всего лишь коварный, злобный мерзавец, не способный отпустить прошлое.

Снейп усмехнулся и, чуть покачнувшись, поднялся на ноги. От него исходили едва ли не видимые волны шока и гнева.

— Вижу, ты так и остался нахальным парщивцем, мнящим, что ему всё известно, — огрызнулся он в ответ.

Гарри сильнее сжал палочку, прищурив глаза.

— Не искушай меня, Снейп, — медленно произнёс он. — Я могу сделать всё, что захочу, и никому не будет до этого дела. Никто не будет по тебе скучать. Как сказало бы министерство: одним докучливым Пожирателем меньше.

Снейп мудро воздержался от комментариев, и Гарри знал почему. Неважно, что думал Дамблдор насчёт его мотивов, действия Снейпа во время битвы в Хогсмиде привели многих из представителей волшебного мира к мысли, что он и в самом деле был предан Волдеморту. Никому в министерстве не было дела до его предполагаемого статуса шпиона Дамблдора. Ведь он был не их шпионом, а значит, не был шпионом вообще.

— Давай проясним ещё один момент, — продолжил Гарри, убирая автоматически уменьшившийся сай обратно в ремень. — Ты жив ещё лишь потому, что Сириус пока не знает о твоей “ошибке”, но я об этом не забыл. Когда война закончится, тебе за многое придётся заплатить.

Не дождавшись ответа Снейпа, Гарри вставил наушник обратно в ухо, тут же вздрогнув от громкого голоса Сириуса, раздавшегося у него в голове.

— Гарри! Что происходит?!

— Ничего, — ответил он, ни на секунду не сводя глаз со Снейпа. — У вас всё чисто?

— Пока, да, — ответил Кингсли, — но чем дольше мы здесь, тем выше риск. Добывай информацию быстрее, Гарри.

— Понял, — подтвердил Гарри. — Начинай говорить, Снейп, и, для твоего же блага, надеюсь, это что-то стоящее.

Снейп горько усмехнулся, в то время как его окутало негодование.

— Я не подчиняюсь твоим приказам, Поттер, — выплюнул он. — Это тебе нужна моя помощь, а не наоборот. Если я не ошибаюсь, то тебе для продолжения войны нужно узнать местоположение Тёмного Лорда. Я могу сообщить его тебе, но мне нужно кое-что взамен.

Гарри закатил глаза, совсем не удивившись. Снейп был слизеринцем и всегда преследовал прежде всего свои интересы, тем более что единственного человека, которому было до него дело, не стало. “Точно так же, как никому не было дело до Малфоя”.

— Скользкий мерзавец! — рявкнул Сириус через наушник. — Хватит! Я захожу, Гарри! Мне плевать, о чём мы там договаривались После всего, что он натворил, он ещё думает, что может от нас что-то требовать!

— Сириус! — укорил его Ремус. — Давай его выслушаем! Мы вовсе не обязаны что-то ему давать только потому, что он нас об этом попросил.

Гарри скрестил руки на груди, уставившись на Снейпа, приподняв бровь. В словах Ремуса был смысл, однако легче от этого не становилось. Стоять в одной комнате со Снейпом само по себе было трудно, но позволять ему диктовать условия — это уже совсем другая история. Гарри просто хотелось наслать на него проклятье и покончить со всем этим.

— Излагай уже, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Снейп смерил Гарри долгим критическим взглядом, источая подозрительность.

— Блэк и Люпин ведь разговаривают с тобой, верно? — с отвращением произнёс он.

Гарри просто продолжал смотреть на него.

— Начинай говорить, — повторил он. — Если в течение минуты ты не скажешь ничего стоящего, я уйду. У меня нет времени на игры.

— Это даже отдалённо не напоминает игру, Поттер, — усмехнулся Снейп. — Я могу передать тебе местоположение Тёмного Лорда… однако это произойдёт на моих условиях. Я даже и не жду, что ты сможешь очистить моё имя в глазах министерства. Я предпочитаю не тратить время на безнадёжные цели.

Гарри прищурился, подавив желание придушить собеседника. Он знал, что глубоко в душе Снейп наслаждается происходящим. Ему нравилось вновь ощущать власть над сыном своего школьного врага. ”Может быть, стоило дать Сириусу и Ремусу полную свободу действий. Это бы его точно заткнуло”.

— Единственное, что мне нужно от тебя и тех, кто тебя окружает, Поттер, — продолжил Снейп, — это организовать разморозку моего счёта в Гринготтсе, чтобы я мог покинуть страну сразу же, как Тёмный Лорд падёт. Никто не должен знать о нашей связи. Если ты проиграешь, я вернусь туда, откуда начал. Если ты выиграешь, то мне не придётся оглядываться через плечо до конца жизни.

— Он просит о невозможном, Гарри, — тихо вмешался Ремус. — Нам понадобится министерский допуск высшего уровня, которого ни у кого из нас нет. Нам придётся подключить Скримджера, а ты прекрасно знаешь, что он думает о “тёмных волшебниках”. Если что-то пойдёт не так, он тут же сделает из Снейпа козла отпущения.

— Объясните мне, в чём тут проблема, — возразил Сириус. — Я согласен, что нам понадобятся сторонние ресурсы, но с каких пор нам есть дело до Снейпа? Он же злобный мерзавец, которому штанишки поджимают.

Гарри не смог сдержать дрожь. Без этой картинки в голове он бы прекрасно обошелся, и, судя по стонам, доносившимся через наушник, Ремус с Кингсли были с ним солидарны. ”Сириусу очень, прям очень нужно найти себе какое-то занятие... нормальное такое здоровое увлечение”.

— И как же нам это провернуть, Снейп, когда ни у кого из нас нет министерского допуска? — наконец спросил Гарри.

Снейп фыркнул.

— А вот это уже твоя проблема, — произнёс он ледяным тоном. — Если ты до сих пор нуждаешься в том, чтобы кто-то держал тебя за ручку, то волшебный мир обречён. — Лицо Снейпа растянулось в усмешке удовлетворения: — Хотя, конечно, я совсем не удивлён. Тебе всегда были нужны те, кто прикрыл бы твою задницу.

В мгновение ока Гарри сжал руку на горле Снейпа.

— Объясни-ка мне, когда это Волдеморт стал исключительно моей проблемой? — процедил он сквозь зубы. — Ты сам загнал себя в этот угол, Снейп! Я нужен тебе больше, чем ты мне. Я смогу найти Волдеморта и без тебя, а ты не вернёшь себе свободу без моей помощи! Вспоминай об этом каждый раз, как будешь целовать подол мантии своего господина.

— Прекрасно сказано, Гарри, — донёсся гордый голос Ремус.

— У меня на примете есть парочка подходящих проклятий…

— Сириус! От тебя никакой помощи! Сначала информация, а потом можешь проклинать его до беспамятства сколько хочешь.

— Уверен, что у тебя всё получится, Поттер, — оскалился Снейп, хотя его голос однозначно дрогнул. — Но сколько умрёт прежде, чем тебе удастся его обнаружить? Сколько ещё твоих “защитников” падут, пока ты наконец не решишь включить голову?

Это была последняя капля. Снейп зашёл слишком далеко. Не успел Гарри даже понять, что делает, как уже прижал его к стене, направив палочку ему промеж глаз. Снейп судорожно вздохнул, когда рука Гарри крепче сомкнулась на его шее. Состояние Тонкс по-прежнему оставалось больной темой, и все прекрасно знали об этом… ну, все, кроме Снейпа.

— Давай-ка я тебе кое-что проясню, Снейп, — ледяным тоном произнёс Гарри. — Не смей больше никогда упоминать о Тонкс. Пока ты прятался под мантией своего хозяина, она прикладывала все силы, чтобы задание Дамблдора было доведено до конца. Помнишь Дамблдора? Человека, который заступился за тебя, когда все остальные отвернулись?

Снейп сверлил его взглядом, но продолжал молчать. Волны ярости затмили все прочие эмоции, давая ясно понять, что Снейп был на грани. Помянув Дамблдора, Гарри явно нанёс удар ниже пояса. Он догадывался, что Дамблдор, скорее всего, был единственным, кого Снейп уважал в своей жизни. Не стоило и сомневаться, что Снейп устроил весь этот разговор только из-за какой-то договорённости с Дамблдором, хотя и позволил себе некоторые вольности.

— Гарри…

— Не мешай ему, Кингсли, — вмешался Сириус. — Снейпа нужно поставить на место.

— Сириус прав, — добавил Ремус. — Мы не можем позволить себе отвлекаться на проблемы “бедного” Северуса. Он сам сделал выбор. Ему некого винить в этом, кроме самого себя.

— К сожалению, у нас нет времени ругать Снейпа за то, что он ведёт себя, как избалованный ребёнок, — настоял Кингсли. — Мы не можем позволить себе отвлекаться. Нужно узнать информацию!

С большим усилием Снейп оттолкнул Гарри, полыхая от злости.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Поттер! — рявкнул он.

— А ты не знаешь ничего обо мне, но это никогда не мешало тебе делать собственные выводы, — закричал Гарри в ответ. — Так что слушай, как всё будет. Мы пошлём сообщение с помощью того пергамента, что ты прислал мне, когда сочтём, что готовы к атаке. Ты в ответ пришлёшь нам расположение Волдеморта и любую другую информацию, которая может нам пригодиться, чтобы подобраться к нему. Если атака пройдёт успешно, мы найдём способ обеспечить тебе финансовую безопасность, чтобы ты смог покинуть страну. Раз ты не хочешь, чтобы о твоей роли стало известно, то ты волен защищать себя, когда мы нападём, как и мы будем вольны защищать себя от тебя.

Снейп зарычал, а его бледные щёки слегка покраснели от отвращения. Они, наверное, могли бы спорить так всю ночь, но было ясно, что оба они — и Гарри, и Снейп — едва терпели присутствие друг друга. После долгой паузы Снейп фыркнул и поправил своё чёрное одеяние.

— Отлично, Поттер, — нехотя произнёс он. — Если я должен ждать тебя…

— Просто уйди, Снейп, — выплюнул Гарри. — Уйди, пока я не сделал то, о чём вряд ли пожалею.

Снейп наконец понял намёк и вылетел из комнаты, словно летучая мышь-переросток, коей и являлся. Едва он скрылся из вида, Гарри рухнул на колени, закрыв лицо руками. Эта встреча далась ему гораздо труднее, чем он ожидал. Она была бессмысленной, но большего Гарри сделать на текущий момент не мог. Лучше пусть будет так. Пусть Снейп просто передаст информацию через пергамент, а не лично. Лицезрение Снейпа будило слишком много болезненных воспоминаний.

Мягкая рука взяла его за плечи и притянула к горячему телу. Гарри медленно поднял голову, встретив понимающий взгляд Ремуса. Ни слова не было сказано между ними — слова тут были не нужны. Ремус понимал действия Гарри, а тот понимал, что уравновешенность Ремуса — это результат отчаянных попыток усмирить волка внутри себя.

— Вы оба как, в порядке? — раздался с порога любопытный голос Сириуса.

Ремус с Гарри обменялись взглядами и кивнули. Они были, конечно, далеко от понятия “в порядке”, но сообщать об этом — значит вызывать лишние проблемы. Подозрение настолько сильно взвинтилось вокруг Сириуса, что стало едва ли не видимым. Ремус, должно быть, тоже это почувствовал, так как мгновенно оказался на ногах, помогая Гарри подняться и меняя тему… чересчур поспешно, чтобы притушить подозрения.

Всю дорогу до Хогвартса Гарри хранил молчание — его голову уже заняли мысли о том, что нужно было сделать, чтобы просто задуматься об атаке на Волдеморта. Всё внезапно понеслось галопом. Единственное, что сдерживало их сейчас, это формирование ударного отряда. Независимо от того, что передаст им Снейп, Гарри понимал, что силами авроров и членов Ордена им не справиться со всеми приспешниками Волдеморта, а времени на обучение и проверку верности добровольцев не было.

Оставался единственный вариант — вариант, за одну мысль о котором Гарри уже себя возненавидел. Но война беспощадна и жестока. Она могла сломать даже самых подготовленных людей, и, уж конечно, наивным ученикам Хогвартса там было не место. Однако использовать членов О.З. было единственным логичным решением. Они уже отчасти были обучены и умели хранить секреты.

Но это не меняло того факта, что они были ещё, по сути, детьми, и, конечно, не меняло то, о чём ему предстояло их попросить. Ему предстояло просить часть своих близких друзей пожертвовать, возможно, своими жизнями в войне, в которой за них должны бы сражаться их родители.

Гарри ничего не мог с собой поделать. Он ненавидел себя за одну мысль об этом. Он ненавидел министерство за то, что ему пришлось задуматься о таком. За то, к чему всё свелось: привлечь друзей и, возможно, победить или поберечь их и почти наверняка проиграть. Умом Гарри понимал, что выбора у него на самом деле нет, но сердце отказывалось в это верить.

Вернувшись в Хогвартс, Гарри оставил Сириуса, Ремуса и Кингсли рассказывать о событиях этого вечера и уединился в своих комнатах. Ему о многом нужно было подумать и самостоятельно во всём разобраться. Он не мог спрашивать чужое мнение, пока не сформулировал своё. ”Несмотря ни на что, я не могу больше позволять собственным чувствам мешать мне. Сегодняшний вечер — очевидная ошибка. Напав на Снейпа, я лишь доказал, что не готов к встрече с Волдемортом. Я показал, что ничем не лучше самого Снейпа”.

Столь желанный мир внезапно показался очень-очень далёким.

* * *

Когда на чью-то долю выпадают невообразимые испытания, они изо всех сил пытаются выжить. К сожалению, для Гарри эта задача оказалась сложнее обычного. Сложно было не вмешивать в дело чувства, когда ты чувствуешь всё вокруг. Он знал, что Ремус беспокоится, Сириус полон подозрений, Кингсли чем-то озабочен, профессора МакГонагалл снедает любопытство, Малфой встревожен, а Рон с Гермионой с трудом сдерживают желание узнать подробности.

Хотя, конечно, в случае с Роном и Гермионой эмпатия была не нужна. Их нетерпение ясно читалось на их лицах. Гарри подозревал, что друзья ещё не припёрли его к стенке лишь потому, что Ремус им что-то сказал, хотя что именно — для него оставалось загадкой. Но это должно было быть что-то стоящее, раз заставило замолчать Рона, Гермиону и… Сириуса.

Следующие несколько дней выдались, мягко скажем, напряжёнными. Снейп прислал им довольно много информации с помощью зачарованного пергамента, чья длина росла с каждой новой появляющейся на нём строкой. Им удалось подтвердить, во-первых, что небольшой клан вампиров, с которым они уже столкнулись на Косой аллее, был единственным присоединившимся к Волдеморту. Во-вторых, что оборотни были далеко не так активны, как писал “Пророк”. И, наконец, что существовал тайный план об атаке на министерство, а конечной целью был захват Хогвартса.

Встреча со Скримджером для обмена информацией тоже выдалась непростой. Они не могли даже намёком показать, откуда получили сведения, а потому у министерства не было возможности убедиться в их подлинности. Скримджер должен был довериться Гарри, а доверие на войне встречалось нечасто. И всё же даже сомнения сыграли на руку Гарри, позволив перейти к планированию атаки на Волдеморта. В связи с прошлыми проблемами с секретностью все авроры в приказном порядке должны были дать Нерушимый обет, прежде чем присоединяться к ударному отряду.

Гарри крайне неохотно согласился на столь радикальные меры, но последние события доказали их необходимость. Им нужны были способные бойцы, но элемент неожиданности им был нужен ещё больше. Из их затеи не выйдет ничего хорошего, если Волдеморт будет готов к их появлению.

Когда Скримджер ушёл, Гарри наконец спросил, как Сириус и Ремус относятся к идее привлечь к битве О.З. Они оба согласились с неоднозначностью данного решения, поскольку некоторые члены общества всё ещё действительно были “детьми”. А те, кому уже исполнилось семнадцать, могли сами решить, помогать им или нет, ведь они по закону уже были взрослыми. Тем же, кто был младше, нужно было разрешение родителей — то есть то, чего они никогда не получат. Какой родитель по доброй воле отправит своего несовершеннолетнего ребёнка на войну?

Рон и Гермиона также поняли сомнения Гарри, но в то же время согласились, что привлечение О.З. необходимо. Члены О.З., скорее всего, будут единственными, кто последует за Гарри без лишних вопросов. Они будут видеть в нём лидера. Авроры же и члены Ордена, напротив, были старше Гарри и видели в нём лишь Мальчика-который-выжил, которого они должны защищать.

Такова была суровая реальность, которая, понимал Гарри, вызовет проблемы. И они наверняка проиграют, если все будут оспаривать каждое принятое им решение. С Орденом, конечно, дела будут обстоять не так плохо, как с аврорами, но любое промедление может стоить кому-нибудь из них жизни. Включив О.З., они смогут продвинуть идею того, что Гарри способен вести их. Вообще-то даже иронично, что “дети” должны были стать образцами для подражания для взрослых в столь напряжённое время войны.

Рон и Гермиона организовали встречу О.З. в Выручай-комнате после уроков в пятницу. Они также поручили Джинни индивидуально связаться со всеми членами О.З., которые больше не учились в Хогвартсе, чтобы сообщить о собрании. Гарри оценил этот жест, пусть даже это наверняка грозило проблемами. Большинство бывших членов О.З. теперь работали в министерстве. Их участие в этой затее могло легко стоить им работы.

За всеми школьными занятиями, тренировками и планированием пятница для Гарри наступила невероятно быстро. Его с Роном и Гермионой с головой окунули в интенсивную программу тренировок, чтобы за короткое время обучить всему, что они ещё не знали. Гарри проводил большую часть своих спаррингов с Кингсли, защищаясь от всего, что бросал в него аврор, в то время как Грюм, наблюдавший вместе с Малфоем со стороны, выкрикивал инструкции. Каждое такое занятие оставляло Гарри без сил и с синяками, тогда как Малфой становился всё бледнее. Вслух это не говорилось, но для Гарри было очевидно, что Малфой бесконечно рад тому, что ему не придётся участвовать в сражениях. В конце концов, ситуации на грани жизни и смерти обычно не входили в программу воспитания в семействе Малфоев.

Войдя в Выручай-комнату, принявшую вид обычной факультетской гостиной, Гарри не мог не предаться воспоминаниям. Столько всего изменилось за последние два года. Несмотря на всё, что натворила Амбридж, тогда было куда проще. В свои пятнадцать лет он всё ещё был ребёнком, и личные проблемы волновали его куда больше, чем проблемы волшебного мира. Смерть Седрика Диггори и кошмары, вызванные его чересчур живым воображением, оставили в его голове эмоциональную неразбериху. Два года назад Гарри бы даже в голову не пришло, что когда-нибудь он возглавит ударный отряд против Волдеморта.

”Я никогда не думал, что стану лидером”.

Когда все начали собираться, Гарри быстро заметил, что изменился не только он. Все они стали старше, мудрее и уж точно серьёзнее. Война так или иначе повлияла на всех. Кто-то потерял близких, у кого-то те были вовлечены в эту войну, а оставшееся меньшинство просто знало тех, кто уже пострадал на этой войне. Удивительно, но меньше всего она повлияла на магглорождённых… пока что.

Гермиона кашлянула, вырвав Гарри из мыслей. Едва слышимые разговоры быстро стихли, и все повернулись к Гарри, Рону и Гермионе, стоявшим перед ними. Гермиона глубоко вдохнула, а затем вышла вперёд и достала из своей школьной сумки свиток пергамента. Перед ними, удивив всех, появился небольшой стол, на котором стояли чернильница и перо.

— Прежде чем мы начнём, — сказала наконец Гермиона, — вы все должны подписать соглашение о конфиденциальности. Дело не в том, что мы не доверяем кому-то из вас. Просто мы не можем рисковать тем, что кто-то узнает о том, что мы сегодня будем обсуждать.

Первой вперёд вышла Джинни, за ней последовал Совет. Гермиона развернула пергамент, положив его на стол, и придерживала, пока на нём появлялась одна подпись за другой. После Совета оставшиеся члены О.З. выстроились в линию и быстро записали свои именами на пергамент. Когда было внесено последнее имя, Гермиона свернула свиток и кивнула Гарри, который выдохнул, успокаиваясь, и шагнул вперёд.

— Как многим из вас известно, Волдеморт становится сильнее с каждым днём, — прямо заявил Гарри. — Министерство недостаточно сильно, чтобы и дальше бороться с ним в одиночку. Мы работали вместе с группой профессора Дамблдора, Орденом Феникса, чтобы помочь им. Мы начали планировать удар по Волдеморту — удар, который, мы надеемся, раз и навсегда положит конец этой войне.

Несколько человек одобрительно вскрикнули, в то время как остальные начали радостно перешёптываться. Волны воодушевления и надежды практически отскакивали от стен.

— Хватит! — нетерпеливо рявкнул Рон. — Дайте ему закончить!

Все шокировано уставились на Рона, особенно Фред с Джорджем. Кончики ушей Рона порозовели от смущения, но он не отступил. Гарри с трудом сохранил лицо, не показав и своего удивления. Рон никогда прежде никому ничего не приказывал. ”Что ж, лучше поздно, чем никогда”.

— Как я говорил, — продолжил Гарри, — мы готовим атаку, но нам нужна помощь. Мы не знаем точного числа врагов, но нам известно, что сил авроров и членов Ордена недостаточно, чтобы нанести полноценный удар. Нам нужны люди, которым мы можем доверять, люди, обученные нужным навыкам. Я знаю, что прошу вас о многом, но нам нужна ваша помощь. Нам нужно, чтобы О.З. вновь вступило в дело.

— Вот так просто? — грубо спросил Майкл Корнер с задних рядов. — Мы должны ринуться вперёд просто потому, что внезапно тебе понадобились? Где ты был в начале этого года, когда мы хотели продолжить встречи группы?

Внезапно волосы Корнера засветились всеми цветами радуги, а губы склеились вместе.

— Он помогал в войне, придурок, — прорычал Невилл. — Думаю, Ты-знаешь-кто несколько поважнее тебя, Корнер.

Корнер смерил Невилла сердитым взглядом, подняв палочку и сняв заклинание со своих губ, хотя волосы его так и не перестали светиться. Послышались смешки, но никто не стал говорить Корнеру об этих изменениях в его внешности. Гарри вздохнул, сжав переносицу. Всё обернулось совсем не так, как он надеялся.

— Послушайте, — громко заявил Гарри, чтобы вновь привлечь к себе внимание. — Я пойму, если вы не захотите помогать. Это ваш выбор. Никто не подумает о вас плохо, если вы не станете участвовать. Мы также понимаем, что это непростое решение, так что если вам нужно время подумать, это не страшно. Однако нам нужно получить ответ поскорее, поскольку те, кто захочет помочь, должны как можно быстрее начать тренировки с Сириусом, Ремусом, профессором Шеклболтом и Аластором Муди. Мы хотим, чтобы все были готовы, потому что по сравнению с тем, с чем мы столкнёмся, битва в Хогсмиде будет выглядеть детской игрой. Мы проникнем в незнакомую обстановку, чтобы встретиться с теми, кто желает нам смерти. Отступать будет некуда.

Гарри знал, что все они поняли, что он имел в виду. Не все, кто отправится на битву, скорее всего, вернутся обратно. Они рискнут своими жизнями, что для любого подростка являлось страшной мыслью. Для всех присутствующих в этой комнате жизнь только начиналась, но ни у кого не было иллюзий насчёт того, каким будет мир, если в скором времени им не удастся остановить Волдеморта. Они должны были или рискнуть своей жизнью, или обречь себя на ужасную жизнь под правлением Волдеморта.

Выбор у них был действительно невелик.

Пока все переваривали эту информацию, Гарри понял, что ему нужно затронуть одну небольшую проблему, которая, без сомнения, повлечёт за собой другие. Он оглянулся на Гермиону, которая протянула ему небольшой кусочек пергамента со списком из четырёх имён.

— Прежде чем мы оставим вас подумать, нам нужно обсудить ещё один момент, — добавил Гарри. — Профессор МакГонагалл оказала нам безграничную поддержку, так что мы обязаны отплатить ей тем же. По закону она не может отпустить из школы студентов, не достигших совершеннолетия, а это значит, что Колин и Денис Криви, Луна Лавгуд и Джинни Уизли должны будут остаться…

— ЧТО?! — закричала Джинни, вскакивая на ноги. — Вы не можете так поступить!

Гарри пожал плечами.

— У меня нет выбора, — спокойно сказал он. — Если мы хотим работать с министерством, мы должны играть по его правилам и правилам, которые установили попечители.

Джинни сердито фыркнула, плюхнувшись обратно в кресло, в котором сидела, и скрестила руки на груди. Она прищурилась, отказываясь встречаться взглядом с остальными. Гарри устало посмотрел на Рона, который в ответ лишь закатил глаза и пожал плечами. Он, очевидно, был раздражён не меньше самого Гарри. Только знаменитого темперамента Уизли им сейчас и не хватало.

Гарри протяжно вздохнул, нервно потирая шею. Он видел, что братья Криви тоже хотели возразить, но, похоже, поняли, что раз даже Джинни не удостоилась особого отношения, то им уж точно ловить было нечего.

— Что ж, если у вас будут вопросы, вы знаете, где нас найти, — сказал Гарри, нарушая молчание. — Мы оставим вас, чтобы вы всё обдумали.

Никто не сказал ни слова, когда Гарри, Рон и Гермиона направились к выходу. Как только дверь за ними закрылась, Гарри прислонился к стене и спрятал лицо в ладонях. Это было, мягко говоря, трудно. Как бы неприятно Гарри ни было это признавать, но он всё ещё отчасти надеялся, что О.З. откажется помогать, хотя умом и понимал, что такой исход крайне маловероятен. О.З. никогда не бросит своего соратника в битве. Они будут держаться вместе, пока не падёт последний.

Теперь он мог только проследить за тем, чтобы все они устояли.

В обстановке всеобщего хаоса промчался февраль, неожиданно сменившись мартом. Весь состав О.З. тренировался не покладая рук, используя любую свободную минуту. К ним временами присоединялись и Гарри, Рон и Гермиона. Четверо членов, которые были несовершеннолетними, продолжали протестовать, напирая на то, что им осталась всего лишь пара-другая месяцев, но Гарри был непреклонен. В конце концов, иметь несколько человек, которые останутся и помогут защитить школу — не такая уж плохая идея.

Снейп продолжал снабжать их информацией с той стороны фронта как минимум раз в неделю, сообщая в том числе и имена тех, кто присоединялся к Волдеморту. Чрезвычайно печально было узнать, как много людей в министерстве уже отказалось от борьбы, но учитывая то, какими темпами министерство теряло свои позиции в войне, это не было удивительным. Снейп также сообщил, что следующей целью Волдеморт наметил само министерство, и сейчас ждёт, пока достаточное число людей в достаточном количестве отделов выберет “сторону победителя”.

Это откровение загнало всё “сопротивление” в тупик. Если министерство окажется в руках Волдеморта, у Британского волшебного сообщества останется лишь призрачная надежда. Последует хаос, и Волдеморт победит. Гарри понимал, что им нужно атаковать до того момента, как планы противника станут реальностью, что могло случиться уже через несколько недель. Глубоко внутри Гарри осознавал, что встань необходимость атаковать уже завтра, они, возможно, справятся, но всё же хотел, чтобы его одноклассники потренировались как можно больше.

К удивлению, большинство тренировок с О.З. уходили на затачивание навыков и объяснению необходимости опираться на свои инстинкты. И хотя большинство побывало в битве при Хогсмиде, многие до сих пор слишком верят в дуэльный кодекс, на который плевать хотели Пожиратели Смерти. Члены О.З. должны быть готовы ответить огнём на огонь. Это единственный путь, если они хотят выжить.

— Гарри?

Очнувшись от мыслей, Гарри поднял глаза на Гермиону, располагавшуюся сейчас по другую сторону стола и с любопытством смотревшую на него. Они находились в комнатах Мародёров, и это был один из тех редких моментов, когда они могли час-другой посвятить выполнению домашних заданий. Вот только Гарри быстро отвлекался, задумываясь о чём-нибудь другом.

— Извини, — произнёс он и вернулся к эссе по Трансфигурации.

Гермиона вздохнула и отложила перо, от чего Гарри напрягся ещё больше. Рон закончил своё эссе ещё вчера, когда Гарри был в Больничном крыле, помогая с еженедельной проверкой состояния Тонкс. Та по-прежнему была в коме, но наблюдались признаки умственной активности, давая надежду, что уже скоро она придёт в себя.

— Утром я разговаривала с Джинни, — беспечно произнесла Гермиона. — Она делает хорошее дело, Гарри. Она член Совета и у неё больше опыта…

— …Я не отрицаю её опыта, Гермиона, — спокойно перебил её Гарри. Он уже реально стал уставать от этих споров. Джинни обращалась ко всем, к кому могла, в попытке повлиять на его решение. — Она несовершеннолетняя. Если она не может принять это моё решение, то уж точно ей не место в битве. Ей понадобится исполнять приказы без сомнений и без вопросов по любому поводу.

Гермиона чуть изогнула губу.

— Именно это я ей и сказала, — ответила девушка. — Позволь сказать, она не обрадовалась. Начала разглагольствовать о том, что её не будет рядом с тобой, когда тебе понадобится…

— ...о, чёрт возьми! — воскликнул Гарри и закрыл лицо руками. — Она всё ещё не сдалась?!

Гермиона засмеялась.

— Я сомневаюсь, что Джинни когда-либо сдастся, Гарри, — прямо заявила она. — Она, знаешь ли, реально одержима тобой. И, думаю, это у неё не пройдёт. — Гермиона глубоко вдохнула и откинулась в кресле, заставив Гарри поднять на неё глаза. — Ты усложняешь всё сильнее, чем нужно. Раз ты носишь кольцо, что Сириус и Ремус сделали для тебя...

— ...нет, — жёстко прервал её Гарри. — Ты не знаешь, о чём просишь. Да, кольцо блокирует сторонние волны, но в то же время я чувствую, будто лишился части себя. Я не хочу возвращаться к этому. — Он в раздражении запустил пальцы в волосы; ему и в самом деле сейчас было не до этого. — Гермиона, я понимаю, что ты попала в непростое положение, вынуждена лавировать между друзьями, но Джинни… ей нужно принять разумом, что я не думаю о ней в таком ключе. И я не знаю, смогу ли вообще. Уизли для меня всё равно что семья, что делает Джинни для меня таким же членом семьи.

Гермиона сочувственно улыбнулась.

— Я понимаю это, Гарри, — серьёзно сказала она. — Я просто хочу быть уверенной, что ты принимаешь решение, основываясь на верных суждениях. Должна признать, мои знания о твоих способностях ограниченны, просто потому, что о них не так много информации. Всего в мире насчитывается несколько природных целителей — ближайший, по-моему, работает в Штатах, — однако никто из них никогда не упоминал, что также является эмпатом.

Гарри выдохнул, проведя рукой по лицу.

— Я очень сомневаюсь, что они бы это сделали, — устало произнёс он. — Как много людей может признаться, что они способны читать чувства окружающих?

Лицо Гермионы стало задумчивым.

— Полагаю, — тихо начала она, — я просто хочу, чтобы людям не нужно было прятаться от страха. Можешь ли ты представить, что информация, которая уже есть и только и ждет нужного момента, никогда не будет открыта из-за какого-то предубеждения?

Гарри долго смотрел на Гермиону, после чего откинулся в кресле. Он не мог в это поверить! Ответ всё это время находился прямо у него под носом. Он просто слишком узко мыслил, чтобы увидеть его. Поднявшись на ноги, Гарри медленно направился к камину. Посетившая его идея была несколько радикальна; она могла привести их к победе или же накликать гнев. Вопрос лишь в том, было ли у них сейчас время полностью поменять стратегию?

— Гарри? — неуверенно спросила Гермиона. — Что я такого сказала?

Гарри целую минуту смотрел в красновато-оранжевые языки пламени, прежде чем ответить.

— Гермиона, какую из групп людей большинство в волшебном мире постоянно игнорируют? — спросил он.

Гермиона на время замешкалась, смотря на Гарри.

— Ну, магглов, конечно, — с напряжением ответила она. — А что?

Гарри наконец встретился взглядом с Гермионой и улыбнулся.

— Думаю, я знаю, как проникнуть на оперативную базу Волдеморта, не превращая это дело в самоубийство, — произнёс он, заставив Гермиону в нетерпении к нему наклониться. — Мы создадим мониторинговую систему по аналогии в маггловским наблюдением. Подумай! Мы сможем заполучить того, кто реально будет предупреждать людей об опасности, давая уже нам преимущество.

Гермиона задумчиво уставилась на него, постукивая кончиком пера по пергаменту.

— Ну, не знаю, Гарри, — негромко признесла она. — Такого рода заклинания будут гораздо сложнее, чем наушники, что Фред с Джорджем наштамповали для всех. Тут понадобится сильное и сложное заклинание мониторинга, которое не будет мешать тем же наушникам или другим заклинаниям, что мы используем. Мне надо бы поизучать варианты и, возможно, привлечь несколько человек…

— Гермиона, чисто гипотетически, о каком объёме работ идёт речь? — осторожно спросил Гарри. — Без обид, но ты и без того едва высыпаешься.

Гермиона фыркнула и заявила:

— Я справлюсь.

Гарри успокаивающе улыбнулся.

— Я знаю это, но ты и так задействована на нескольких направлениях, — произнёс он. — Давай, я сперва поговорю с Фредом и Джорджем. Может, у них уже есть что-то похожее, пусть даже в виде проекта.

Гермиона скорчила такое лицо, что Гарри понял: говорить такое не стоило. Исследования и маггловские штучки — были областью знаний именно Гермионы. У Фреда и Джорджа были лишь базовые знания маггловских приборов, но этого было недостаточно, чтобы понять мысль Гарри без долгих обсуждений.

— Хорошо, мы поговорим об этом с Фредом и Джорджем, хорошо? — с надеждой спросил он.

Гермиона несколько мгновений поколебалась, после чего согласно кивнула, заставив Гарри облегченно вздохнуть. Сейчас последнее, что ему было нужно, это напряжение между его друзьями или людьми, вовлечёнными в планы атаки на Волдеморта. Гермионе просто нужно было понять, что, беря на себя столь многое, ей будет совсем нелегко.

* * *

Как оказалось, привлечение Гермионы в итоге было не такой уж плохой идеей. Она определённо знала много больше о маггловском наблюдении, чем Гарри, смутив даже Фреда с Джорджем списком придуманных ею заклинаний. Близнецы согласились, что иметь некое подобие “подсмотрщика” довольно важно для конечного успеха. Они собрали всю информацию и закрылись на целых четыре дня в своём офисе Ужастиков Умников Уизли, оставив магазин на своего друга Ли Джордана.

А на пятый день Гарри прямо на рассвете был поднят с кровати на срочную встречу в кабинете профессора МакГонагалл. Сотни вариантов причин пронеслись в голове Гарри, пока он одевался, цеплял очки на нос и влезал в ближайшие ботинки. Волдеморт ворвался в Министерство? С кем-то из членов Орденов что-то произошло? Ещё одна группа присоединилась к Волдеморту? Хогвартс закрывается?

Паника рассеялась, стоило Гарри войти в кабинет МакГонагалл и увидеть близнецов Уизли, стоявших перед длинным столом и окруженных волнами возбуждения и изнеможения. Сириус, Ремус, Рон, Гермиона, профессор МакГонагалл, Моуди и Малфой уже находились внутри, рассевшись за длинным столом, оставив лишь два незанятых стула. Гарри занял один из них, сев рядом с Сириусом; оставшийся рядом с Моуди стул достался Кингсли, прибывшему несколькими секундами позже.

Измотанными выглядели все, кроме Гермионы — та уже вооружилась пером, пергаментом и чернилами, приготовившись делать записи. Гарри подавил усмешку, что грозила вот-вот расплыться на лице. Некоторые вещи никогда не изменятся.

— Добро пожаловать, наиболее доверенные члены штурм-команды Поттера, — начал Фред, подняв палочку и наколдовав полупрозрачный экран, повисший в воздухе между ним и Джорджем. — Мы собрались здесь сегодня…

— ...чтобы сообщить вам о наших успехах в одной маленькой задачке, заданной нам нашим мастером планирования, — продолжил Джордж, подмигнув Гарри. — С помощью мастера обдумывания нашей группы, конечно… — благодарный поклон Гермионе… — и именно благодаря её предварительной работе мы здесь сегодня находимся.

— О чём это они? — прошипел Рон в сторону Гермионы.

— Тссс! — отозвалась та.

Фред и Джордж, без сомнения — и Гарри видел это, — заинтриговали всех, поскольку почти никто из присутствующих не был в курсе “исследований наблюдения”. Близнецы настояли на клятве молчания на случай провала плана. Да, это бы, конечно же, привело к всплеску надежды у всей команды, если бы всё сработало, а если нет — зная, что могло попасть в руки и утекло сквозь пальцы, — это могло ввергнуть всех в отчаяние.

Резкий взмах палочки Джорджа — и экран ожил. На нём появился особняк сложной архитектуры, гордо стоявший в лучах восходящего солнца. Похожий на замок, всем своим видом он практически кричал: “смотрите на меня — я лучший”. С двух его сторон возвышались башни, чья каменная кладка была столь изысканна, что создавалось впечатление огромного количества вложенного труда и времени на их возведение. Место почти столь же самодовольно, как Малфои… э-э… раньше были.

— Эй! Это ж моё поместье! — воскликнул Малфой.

— Мы знаем, — гордо произнёс Фред. — Поместье Малфоев одно из наиболее магически защищённых мест в Англии. Это был лучший объект для эксперимента, тем более он сейчас как раз заброшен. — Малфой раздраженно фыркнул и со злостью скрестил руки на груди. — Итак, этот экран зачарован на три разных “режима”.

— Во-первых, это режим просмотра, — произнёс Джордж и прикоснулся палочкой к левой части особняка, в результате чего на экране приблизилась эта часть. — Это дает возможность осматривать объект, словно вы стоите рядом; плюс дополнительное освещение для лучшей видимости, даже глубокой ночью.

Фред дважды прикоснулся к экрану, возвращая исходный вид на всё поместье.

— Следующий режим позволяет заглянуть внутрь, — произнес он и прочертил палочкой в воздухе зигзаг. Картинка изменилась, став похожей на маггловский рентгеновский снимок. Камни и кирпичи исчезли, открыв тонкие линии, которые были, по всей видимости, внутренними стенами особняка.

— Как вы видите, — сказал Джордж, прикасаясь к экрану палочкой, отчего изображение скакнуло вперёд, показав несколько белых точек, перемещающихся в какой-то комнате, — можно наблюдать наличие любых живых объектов. Например, сейчас мы видим планёрку домашних эльфов семьи Малфоев на кухне перед началом ежедневных работ по дому.

— Мы всё ещё работаем над способом разделения сигналов, чтобы лучше отличать друзей от врагов, — быстро добавил Фред.

— Это поразительно, — произнёс Кингсли, вскочив на ноги и приблизившись к экрану. — А можно ли определить, находится внутри человек или нет?

Фред с Джорджем обменялись взглядами, после чего кивнули друг другу. Джордж дважды коснулся экрана, отодвигая изображение, после чего коснулся маленькой области в верхнем левом углу экрана. Область приблизилась, показав несколько больших пятен, неподвижно стоявших между тонкими линиями.

— Как видите, эти объекты отличаются от тех, что на кухне, — сказал Джордж. — Это конюшни Малфоев, в которых сейчас находятся четыре лошади. Пятна не такие яркие, поскольку эти создания не имеют магической составляющей.

— То есть размер пятен соответствует размеру сущностей, а цвет показывает наличие магических способностей? — с любопытством спросила Гермиона. — А какие будут отличия человека от, например, дементора?

— Дементоры — это почти чистая магия, Гермиона, — смешался Ремус. — Они, скорее всего, будут гораздо ярче на экране, чем любой волшебник или волшебница.

Гарри нервно провёл рукой по своим взлохмаченным волосам. Это, без сомнения, гораздо больше, чем можно было ожидать, но он понимал, почему Кингсли и Гермиона спрашивали о сигналах. Кроме драки с Пожирателями Смерти, вампирами и Волдемортом, им ещё нужно найти Нагини — последний Хоркрукс. Иметь возможность распознать её — значит очень сильно упростить задачу.

Фред прочистил горло, и Кингсли вернулся на место.

— Итак, последний режим, — произнёс он, когда Джордж коснулся экрана дважды, после чего описал палочкой круг. Рентгеновское изображение особняка сменилось его картой, содержащей несколько кружков различной яркости, самый тёмный из которых окружал сам особняк. — Он может показать элементы защиты объекта.

— Как вы можете видеть, чем ближе к структуре, тем более насыщенным становится цвет, — добавил Джордж, указав на несколько кружков различных цветов. — Мы подумали, что этот режим необходим, чтобы удостовериться, что меры безопасности, что уже обсуждались, действительно имеются на объекте.

Гарри, заинтересовавшись, слегка наклонился вперёд.

— А возможно определить, какие элементы защиты уже имеются на объекте? — с любопытством спросил он. Особенно есть ли среди них атакующие.

Близнецы кивнули.

— Красные кружки — спящие атакующие чары, — ответил Фред, указав на несколько маленьких кружков, разбросанных вокруг особняка.

— Синие кружки — защитные чары, — добавил Джордж, указав на круги, что уже были больше и располагались ближе к особняку и также вокруг него. — Из того, что нам удалось расшифровать, большинство бледных кружков — это оборонительные чары, за исключением зелёных. — Он указал на мелкие кружки, группкой располагавшиеся рядом с главными воротами поместья. — Мы думаем, что это магглоотпугивающие заклинания.

Гарри посмотрел на Гермиону и едва удержался от улыбки — столько возбуждения было на её лице. Рон, с другой стороны, даже не скрывал своей полной растерянности, а Малфой, казалось, был одновременно и поражён, и напряжён. Гарри перевёл внимание на “взрослых”, но ничего особого не увидел — те тихо переговаривались между собой. Но в то же время воздух гудел от волн возбуждения, смешивающихся с волнами осторожности, напряженности и надежды. Все они хотели, чтобы это сработало, и боялись, что надежды пойдут прахом.

— Как быстро это можно привести систему в готовность в конкретном месте? — спросил наконец Кингсли.

Близнецы вновь обменялись взглядами и кивнули друг другу.

— Примерно несколько часов на позиционирование и прогон тестов, но вряд ли больше, — уверенно ответил Фред.

— Если, конечно, объект не скрыт под чарами Фиделиуса, — добавил Джордж.

— Если объект под чарами Фиделиуса, наш источник не сможет сообщить нам, где он, — быстро уточнила Гермиона.

— В том случае, если он не передаст информацию до того, как чары будут наложены, Гермиона, — терпеливо возразил Ремус. — Пока мы не узнали реального расположения, предлагаю проверить этим инструментом резиденции известных Пожирателей Смерти. Как знать? Может же и повезти.

По составленному плану Фред, Джордж, Сириус и Ремус должны были начать поиски с помощью новой системы мониторинга, а в их отстутствие нагрузка по тренировкам О.З. ложилась на плечи Гарри, Рона и Гермионы. Под конец обсуждения всех поразил Малфой, вызвавшийся быть “наблюдателем”. Впервые он заговорил хоть о каком-то реальном участии. Несколько настороженных комментариев сошли на нет, когда Моуди объявил, что будет “ассистировать” Малфою всё время.

Внезапно события, казалось, понеслись галопом. Тренировки, подготовка и планирование перекрыли всё прочее. По распоряжению профессора МакГонагалл, весь состав О.З., включая Гарри, Рона и Гермиону, был освобожден от занятий, чтобы ничто их не отвлекало. Война полностью заслонила всё остальное. Скримджер прислал весть о том, что им, насколько это было в его силах, составлены группы как из заслуживающих доверия авроров, так и хорошо подготовленных Невыразимцев. Гарри даже послал весть Снейпу, чтобы тот сообщил им местоположение Волдеморта. Теперь оставалось только ждать.

И время пришло — вечером, на закате, пятнадцатого марта. Пергамент Снейпа ожил, показав точные координаты и имеющиеся меры защиты. Текущая резиденция Волдеморта располагалась в защищённом заброшенном здании в паре минут от имения Лейстренджей, но достаточно далеко от него, чтобы не быть обнаруженным любыми средствами поиска. Если верить данным Снейпа, у них в запасе оставалось лишь несколько часов, после чего защита объекта будет закончена… включая крайне неприятные атакующие средства.

Времени медлить не было. Скримджера проинформировали, Орден призвали, О.З. собрали, а “лидеры” приступили к выработке последних планов. Импользование портключей прямо в конечную точку было слишком рисковано и слишком легко отслеживаемо. Единственным вариантом оставалось перемещение Летучим порохом в министерство, а уже оттуда — аппарирование в точку на безопасной дистанции от зоны атаки. Неспособные аппарировать должны быть перемещены теми, что может. Чтобы усилить роль Гарри, его, по сути, назначили за главного, к сильному его раздражению. Он сомневался, что сможет командовать Сириусом, Ремусом и Кингсли, а не наоборот.

Когда встреча закончилась, наблюдательный экран был уже готов, позволяя каждому увидеть текущую ситуацию. На первых двух наблюдалось по крайней мере три уровня с яркими белыми точками. Грубый подсчёт давал соотношение примерно в три Пожирателя Смерти на одного борца сопротивления. Гарри понял, что работы у них было непочатый край. Собранные в одном месте в таком количестве — всё это могло говорить только об одном: Волдеморт к чему-то готовился.

Когда всё вдели наушники, Гарри покинул кабинет профессора МакГонагалл, в котором оставались Малфой с Моуди, и направился к остальным в Выручай-комнату. Каждый шаг, казалось, добавлял ещё одну унцию страха в его сердце. Вся тренировка и подготовка будто исчезла от осознания того, что это действительно началось. Всё решится этой ночью. Победа или поражение их ждёт — волшебный мир всё равно уже не будет прежним.

Глубоко вздохнув, Гарри сделал шаг в Выручай-комнату и едва не захлебнулся в волнах напряжённости и страха. Как бы сложно это ни было, он не мог зацикливаться на том, что должно произойти вскоре. Переживания сделают ситуацию ещё мрачнее. Нет. Гарри был решительно настроен сделать всё от него зависящее, чтобы добиться успеха и заставить остальных поверить, что успех возможен. В конце концов, именно этого ждут от лидера.

Едва его появление заметили, в комнате воцарилась тишина. Все были облачены в простые чёрные мантии с нашитыми карманами, заполненными различными поделками близнецов, созданными для защиты или отвлечения внимания. Гарри, напротив, не был одет в мантию. Его чёрные свободные брюки имели дополнительные карманы на внешнем шве на уровне бедра, в которые он засунул маленькие зачарованные шарики, что имелись и у остальных, плюс один из отравленных кинжалов, что он нашёл в Тайной комнате. Также он надел чёрную рубашку с высоким воротником и длинными рукавами, а поверх неё — зачарованный чёрный жилет. В карман жилета были спрятаны зачарованные солнечные очки — на всякий случай. Его сай хранился в кармашке на зачарованном ремне, а палочка — в рукаве в специальном чехле.

Гарри сомневался, что можно ещё больше защититься, не задохнувшись при этом.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, которая явно торопилась. — Поспеши, портключи вот-вот сработают.

Не успел он что-либо сказать, как его втянули в группу, состоявшую из Сириуса, Рона, Невилла, Эрни МакМиллана, Сьюзан Боунс и Падмы Патил.

— Внимание всем! — объявил Сириус. — Пальцы на портключ. — Все члены группы вытянули руки и коснулись медальона в руках Сириуса. Пара секунд ожидания, и со знакомым ощущением крюка в районе пупка их утянуло вдаль в вихре красок.

Почувствовав удар ступней о пол, Гарри быстро оглянулся, обнаружив, что они оказались в достаточно большой и тускло освещённой комнате. Встряхнув рукой, Гарри вынул палочку; остальные последовали его примеру. Но начавшиеся шепотки вмиг стихли, стоило двум большим дверям справа от них открыться; свет хлынул внутрь комнаты, сопровождая группу волшебников и волшебниц в дорогих даже на вид чёрных плащах, что друг за другом стали заходить, выстраиваясь в стороне в две линии. Некоторые из них скрывали лица за накинутыми капюшонами, остальные же гордо стояли, выпятив грудь с аврорскими значками в районе сердца.

Звук открывающихся дверей с противоположной стороны заставил всех буквально подпрыгнуть и повернуться в ту сторону. В комнату теперь вошло примерно с дюжину волшебников и волшебниц в точно таких же чёрных плащах. Гарри сразу заметил среди них Билла и мистера Уизли, Фреда с Джорджем, Гестию Джонс, Элфиаса Доджа и Дедалуса Диггла. Прибыли оставшиеся члены Ордена Феникса. Повернувшись обратно к аврорам и Невыразимцам, Гарри заметил входящего в комнату Руфуса Скримджера. Его хромота была как никогда ранее заметна. Он всё ещё выглядел как старый лев, но в его волосах с последней их встречи прибавилось серых прядей.

— Добро пожаловать, Общество Защиты и Орден Феникса, — громко начал Скримджер, поправляя свои очки в проволочной оправе. — Я буду краток, так как знаю, что времени мало. Всегда сложно сохранять стойкость, особенно когда перевес не в твою пользу. И каждый из вас уже доказал этой ночью, что сильнее и мужественней, чем кто-либо мог от вас ожидать. Я безоговорочно верю в каждого из вас и во всех вместе. — Скримджер выхватил палочку и выставил её вверх. — За победу!

Палочки взлетели вверх, а гордость и уверенность заполнили воздух.

— ЗА ПОБЕДУ! — взревели все.

Скримджер поймал взгляд Гарри. Долгое мгновение они лишь молча смотрели друг другу в глаза, а потом Скримджер склонил голову и положил руку на сердце. Гарри склонил голову в ответ, после чего Скримджер развернулся и покинул комнату. Он, так сказать, передал факел. Теперь настал черёд Гарри бежать с ним.

Гарри посмотрел на Сириуса, кивнувшего ему, после чего нашёл взглядом Ремуса и Кингсли. Все четверо вышли вперёд и развернулись лицом ко всем остальным. — О.З. и Орден, вставить наушники, — приказал Гарри и вставил в ухо свой. — Авроры и Невыразимцы, уверен, с вами провели инструктаж и у вас имеются свои наушники. С этого момента все переговоры только по строгой необходимости.

— Поттер, слышишь меня? — прорычал знакомый голос.

— Слышу тебя, Моуди, — ответил Гарри, и несколько авроров охнули от удивления.

— Вам стоит поспешить. Защита усиливается. Вокруг точки прибытия замечено несколько сигналов.

— Мы уже отправляемся, — ответил Гарри и вновь оглядел группы людей, после чего перевёл взгляд на членов О.З. — Примите сердцем слова министра. Мы все здесь с одной целью: избавить мир от тирана, что мучает нас столь долгое время. Мы — одна группа, одна команда, и у нас одна задача. Опыт и тренировки больше ничего не значат. Возраст не имеет значения. Мы — и волшебники, и волшебницы, — мы все сражаемся за наше право жить в мире, свободном от страха и ненависти. За будущее!

— ЗА БУДУЩЕЕ!

Под продолжающие звучать приветствия все перешли за Гарри, Сириусом, Ремусом и Кингсли из комнаты сбора в атриум. Малыми группами одна за другой все стали аппарировать в конечный пункт. Некоторые члены О.З. и Ордена перед исчезновением успевали приободрить Гарри — улыбкой, рукопожатием и просто показывая “большой палец”. Гарри с большим трудом сохранил бесстрастное лицо, когда аппарировали близнецы или когда исчезли Рон с Гермионой, хотя и по совершенно разным причинам. Фред с Джорджем изо всех сил пытались заставить Гарри засмеяться, а Гермиона представляла собой комок нервов, что сильно обеспокоило парня. Из всех членов О.З. именно Гермиона обладала наибольшими знаниями и огромным опытом. И если она нервничала...

Гарри мысленно пометил себе переговорить с Гермионой как можно скорее, после чего сконцентрировался на цели, провернулся на месте и почувствовал как его протягивают сквозь узкую резиновую трубу, исчезнув из атриума Министерства и появившись в небольшой лесистой местности, окружавшей трёхэтажный особняк, внешне выглядевший так, словно его лучшие дни давно минули. Стекла в окнах отсутствовали, ставни сгнили, а те кирпичи, что ещё виднелись под покровом растительности, были испещрены трещинами.

Никто бы и не сказал, что в таком месте проживает самый опасный волшебник в Англии.

Напряжённая тишина висела в воздухе, пока все занимали позиции, ожидая сигнала к началу движения. Гарри быстро нашёл взглядом Гермиону и с облегчением заметил столь знакомую ему решительность на её лице. Вокруг неё ещё оставались волны нервозности, но не больше, чем у всех остальных. Гермиона поймала его взгляд, протянула руку к его руке и ободряюще её сжала.

— Всё получится, Гарри, тихо сказала она. — Я знаю это. Мы не можем быть ещё более готовыми.

На плечо Гарри опустилась рука, и, обернувшись, он заметил Рона, который согласно кивнул. Решительность и стремление защищать закручивались вокруг него, вымывая жалкие всполохи страха, пытавшиеся выползти наружу. Гарри вынужденно признал правоту Гермионы. Они долго и тяжело тренировались ради этого момента. Оставалось лишь надеяться, что все приготовления не будут напрасными.

— Билл? — тихо позвал Гарри. — Ты готов?

— Мы на месте, Гарри, — раздался в наушнике голос Билл Уизли.

Гарри заметил Сириуса рядом с собой и, дождавшись его кивка, продолжил:

— Всё в порядке. Блокируй его, Билл.

— Антиаппарационные чары начали набирать силу, — подтвердил Билл.

Гарри судорожно вздохнул. Пути назад больше не было.

— Моуди? — позвал он. — Есть ли активность за пределами здания?

— Только от вас, — ответил Моуди. — Все метки собраны в большом зале на первом этаже, да по два охранника на каждом входе. Вам придётся действовать жёстко и быстро.

— Мы и намерены, — пробормотал Гарри. — Есть данные по главным целям?

Моуди ответил после небольшой задержки:

— Зверушка сейчас движется по первому этажу, медленно приближаясь к остальным.

— Щиты подняты, Гарри, — доложил тут же Билл. — Ждём твоего сигнала.

Гарри боролся с холодком в животе. Вот оно. То, к чему он так тяжело готовился. Ради чего призвал своих друзей встать в строй для сражения — сражения, которое большинство спихнуло на плечи немногих. Но Гарри знал, для чего он здесь. Он знал, что эта битва станет концом для одних и началом нового для других. И можно было лишь надеяться, что это “новое” пойдёт всё же в верном направлении.

— Отлично, — после секундной паузы произнёс Гарри. — Волна один, действуйте. Волна два, ждём.

Словно единный организм, половина авроров и Невыразимцев вышла из леса и осторожно направилась к особняку; остальные с палочками наготове оставались на месте. Такой план разработали Сириус и Скримджер, надеясь тем самым уменьшить потери с их стороны. Первая “волна” состояла из лучших, которых только могло предложить министерство. Вторая “волна” состояла из оставшейся части работников министерства, а также членов Ордена и половины Общества Защиты. Третья “волна” состояла из Гарри, Рона, Гермионы, Ремуса, Сириуса и Кингсли, и их задача состояла в поиске Волдеморта и Нагини. Четвертая и последняя “волна” оставалась снаружи здания на случай, если кто-то попытается улизнуть, но может быть задействована при необходимости.

Всё, что они могли сейчас, — это надеяться на лучшее.

— Лоуренс здесь, левый вход зачищен. Ждем приказа.

— Эмерсон здесь, главный вход зачищен. Ждём приказа.

— Долиш здесь, правый вход зачищен. Ждём приказа.

— Андрюс здесь, задний вход зачищен, но один сбежал. Мы входим. Повторяю, мы входим.

— Отлично, — ответил Гарри. — Входите, волна один. Волна два, вперёд. Напоминаю, заметите Волдеморта или его змею, тут же сообщаете нам. Волна четыре, на позиции. Волна три, пошли.

Глубоко дыша, Гарри надел свои зачарованные очки и быстро, но осторожно, приблизился к особняку. Все мысли улетучились из его головы, а он целиком сосредоточился на том, что он умел лучше всего — действовать на инстинктах. Уже вскоре Волдеморт поймёт, что происходит. Гарри потянулся своими чувствами в примерном направлении, пытаясь ощутить знакомые чувства злости и ненависти, которые могли бы исходить лишь от одного единственного человека. С такой кучей источников было сложно отделить одно от другого, но Гарри нашёл то, что хотел.

Теперь оставалось выследить Волдеморта и не дать себя убить по дороге.

Это было на грани разочарования, когда, стоило им зайти в особняк, последние лучи солнца исчезли за горизонтом. Внутри имелось скудное освещение, позволяя им видеть, куда они идут, как были видны и два тела, лежавшие на полу в коридоре. Вокруг каждого уже начало расплываться пятно крови — это зрелище вернуло Гарри к реальности, и он поспешил вперёд. Гермиона и Сириус держались в паре шагов позади. Рон, Ремус и Кингсли же зашли через другой вход. Слабые волны тьмы сочились со стен, но их было легко игнорировать.

Гарри был больше сосредоточен на двух знакомых и гораздо отчётливее ощущаемых волнах тьмы, что он почувствовал, едва вошёл в здание. Они не подавляли, но были достаточно сильны, чтобы определить, что Волдеморт и Нагини находились в разных местах. Они не были даже на одном этаже. Гарри был поражён такой немыслимой странностью. Почему Волдеморт вообще позволил Нагини скрыться с его глаз, когда она оставалась его единственным шансом сохранить бессмертие?

Авроры и Невыразимцы из первых двух волн двигались лишь в нескольких шагах впереди, а члены О.З. — позади, также в нескольких шагах. Напряжение в воздухе буквально закручивалось вокруг всей их группы. Каждый явно думал об одном и том же: всё слишком просто. Или что-то происходило у Пожирателей Смерти, или же они просто совершенно их не ждали. Гарри больше склонялся к первому варианту.

— Моуди, нас бы тут не помешало немного сориентировать, — тихо прошипел Гарри.

— Главный вход, продолжайте движение, — прорычал голос Моуди. — Левый вход, два раза направо, потом налево. Правый вход, два раза налево, следом направо. Задний вход, налево и сразу же направо. Зверушка сейчас движется к левой группе.

Гарри выругался про себя, снимая солнечные очки. В этот вход зашли Рон, Ремус и Кингсли, но только у Ремуса был опыт работы с хоркруксами. Давать отбой было уже поздно, а давать инструкции той группе — тем более времени не было. Всё, что Гарри мог в данный момент, — это надеяться на то, что Волдеморт не смотрит её глазами. Сейчас им нужна была каждая лишняя секунда неведения противника.

— Мы сможем справиться с Нагини, Гарри, — раздался уверенный голос Ремуса. — Занимайся поисками Волдеморта.

— Ремус, нельзя позволить ей удрать, — быстро влез Сириус. — Если не получится победить, тогда нокаутируйте её до нашего прибытия.

— Анрюс здесь, угроза нейтрализована. Точка достигнута. Ожидание приказов.

— Волна-один на позиции. Ждём приказа продолжать.

Гарри двинулся было за аврором впереди, поворачивая в левый коридор, как шрам внезапно полыхнул болью. Резко остановившись, он осторожно потянулся своими чувствами и почувствовал, как вдалеке что-то тёмное дразнит его, умоляя двигаться к нему. Оно было знакомо — слишком знакомо, чтобы быть хоркруксом. Наплевав на логику, Гарри покинул группу и направился на это нечто к центральной лестнице. Волдеморт был там — он просто это знал.

— Гарри! — зашипела Гермиона. — Немедленно вернись!

— Гермиона, я знаю, что делаю, — ответил Гарри более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле. — Не меняйте курса.

— Гарри…

— Прошу, Сириус, просто поверь мне, — настоял Гарри, достигнув большого и пустынного фойе, и быстро огляделся. — Положись на меня. Думаю, я могу найти главную цель. Если будет нужна помощь, я дам знать.

Скорее, ты и так поймёшь, если всё пойдёт наперекосяк.

После долгой паузы Сириус коротко бросил:

— Как знаешь.

Все, кто их слышал, прекрасно поняли, что Сириус был совсем не рад решению Гарри и с трудом сдерживал себя от того, чтобы не отправиться следом за крестником. Стремление оберегать, похоже, будет у Сириуса всегда, каким бы взрослым не стал Гарри.

— Видим зверушку, — быстро произнёс Ремус. — Кингсли!

— Занимаюсь, — быстро ответил Кингсли. — Щит поднят. Зверушка попалась.

— Всем назад, — начал раздавать указания Ремус. — На счёт три, Кингсли, снимай щит с нашей стороны. Рон, накрой его столькими зажигательными шарами, сколько сможешь. Я же буду кастовать заклинания. Один… два… три…

Гарри не стал спешить забираться на лестницу, замерев, слушая через наушники громкое дыхание и какие-то похрюкивания. Внезапно громыхнуло, отчего, казалось, задрожало всё вокруг. Картины и прочие предметы на стенах закачались, а Гарри едва удержался на ногах. В какое-то мгновение Гарри заметил, что ощущаемый им слабый сигнал тьмы слегка уменьшился, и понял, что Нагини больше нет. Хоркрукс был уничтожен. Наверняка и Волдеморт тоже понял.

— Зверушка сдохла, — наконец сказал Ремус. — Мы движемся дальше.

— Пошевеливаемся, — приказал Сириус. — Волны один и два, вперёд. Они уже знают, что кто-то здесь есть. Расчищайте путь взрывными шарами. Наш единственный шанс — ошеломить их, пока они не успели ударить.

Гарри понял намёк и побежал вверх по лестнице. Держа палочку наготове в правой руке, Гарри быстро потянулся левой к поясу и достал сай. Никоим образом он не мог себе сейчас позволить быть застигнутым врасплох. Он не собирался давать Волдеморту возможность одержать верх — не в этот раз. Сейчас определяется судьба всех, кого он любит. Для сомнений и страхов больше нет места.

— Вперёд. Чистим двери. Палочки товсь!

Всё вокруг задрожало от серии взрывов, эхом прокатившихся по виле, отчего Гарри едва не впечатался лицом в пол. Но восстановить баланс сразу не удалось из-за боли в шраме, начавшей усиливаться с каждым мгновением. Гарри всеми силами пытался не обращать на неё внимание и продолжал путь, двигаясь коридор за коридором к тому месту, где ещё ощущалось присутствие тьмы. Уже вскоре Волдеморт наверняка поймёт, что единственный путь наружу — это пройти сквозь ряды авроров, Невыразимцев, членов Ордена и тех студентов, что меньше года назад победили его Пожирателей Смерти.

В наушнике раздались крики, оповещая Гарри о начале битвы вместе с возрастанием и без того усиливающейся боли в шраме. И как бы Гарри не была противна сама мысль об этом, он понимал, что сойдёт с ума, если будет пытаться игнорировать всё это. Слышать звуки битвы внизу и одновременно сохранять концентрацию, чтобы не дать Волдеморту захватить инициативу — невозможно. У него нет выбора. Гарри должен вынуть наушник.

Избавившись от голосов в голове, Гарри повернул за очередной угол и резко затормозил, увидев Беллатрикс Лейстрендж, в мантии Пожирателя выбегавшую из одной из комнат. Её чёрные волосы разбавили седые пряди, а в глазах плясало безумие. Времени на раздумья не было. Не давая Беллатрикс поднять палочку, Гарри начал. Заклинания, проклятия и сглазы посыпались из его палочки, а он в это время нёсся к ней сам. Беллатрикс завизжала, с остервенением пытаясь заблокировать всю эту массу магии, но несмотря на все усилия, было видно, что поражение близко.

Гарри быстро уловил волны отчаяния, окружившие Беллатрикс, — это единственное, что он уловил, перед тем как Беллатрикс бросилась на пол, указывая палочкой на стену. Все инстинкты Гарри буквально вскричали, и он резко прервал атаку, начав накладывать один за другим всевозможные щиты, какие только помнил — уже секунду спустя заклинания Беллатрикс врезались в стену, отчего та взорвалась. Обломки различных форм и размеров разлетелись во все стороны, рикошетя от щитов Гарри. Поднявшаяся пыль оказалась настолько плотной, что разглядеть что-либо стало совершенно невозможно.

Однако Гарри всё же заметил что-то чёрное, спешащее по коридору. Лестрейндж пыталась сбежать. Быстрое Эванкесо очистило коридор, но также очистился путь и для Беллатрикс. Убрав щиты, Гарри дёрнулся было оглушить Беллатркс, но тут же пригнулся, уворачиваясь от зелёного луча, полетевшего в его сторону. Крутнувшись на месте, Гарри бросил Взрывное заклятье, попутно вращая сай, чтобы заблокировать заклинание, приближение которого почувствовал. Легкий взмах саем — и заклинание отразилось, полетев обратно в Беллатрикс.

Беллатрикс закричала, отчаянно пытаясь отклонить заклинание. Но это ей удалось лишь частично. Заклинание поменяло направление, но не полностью, поразив ее в левый бок. Она замешкалась, и Гарри не упустил шанс, запустив целый ворох заклинаний, не давая противнику даже возможности ответить. Белла отважно пыталась сопротивляться, но число ран на ее теле росло, а с ними ее покидали и силы. Когда она упала на колени, Гарри увидел в её глазах понимание того, что она вот-вот умрёт.

— Тебе не победить, Поттер, — прохрипела Беллатрикс, пошатываясь. — Мой Господин гораздо… сильнее, чем ты можешь… надеяться... когда-либо стать.

Гарри сделал шаг вперёд, направляя палочку и сай на лицо Беллатрикс.

— Если Волдеморт столь силён, почему именно ты здесь сражаешься со мной вместо него? — ответил Гарри.

Беллатрикс громко зашипела.

— Ты… не достоин произносить его имени… грязный… полукровка, — прохрипела она, и палочка выпала из её руки.

Гарри медленно подошёл и отшвырнул палочку подальше. Приставив палочку к её шее, он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Не тебе оскорблять меня, Белла. Настоящее имя Волдеморта — Том Риддл. Его мать-ведьма использовала любовное зелье, чтобы соблазнить его отца-маггла. Ты сражалась за величайшего лицемера в мире.

Злоба взвихрилась вокруг Беллатрикс, которая всеми силами пыталась не отключиться. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь стрйка крови стекла по подбородку. Гарри отвел палочку в сторону, и ударил её локтем сбоку в голову. Беллатрикс рухнула на пол, потеряв сознание. Связав её и бросив прощальный взгляд, Гарри отправился дальше. Он и так потерял достаточно времени. Он чувствовал, что Волдеморт всё ещё в здании. Вот только где он прятался?

Закрыв глаза, Гарри попытался сосредоточиться на волнах вокруг себя. Так много тёмной магии было вокруг, что трудно было понять, какая из них наиболее сильна. Отчаянно потянувшись сознанием, Гарри перебирал волну за волной, как внезапно жгучая боль в шраме захлестнула его. Он невольно упал на колени, а боль пыталась подавить его. Что-то пыталось просочиться к нему в голову и запереть его там. Гарри тут же заставил себя успокоиться и сосредоточиться на том, чтобы выдавить постороннего из головы. Он не собирался дать Волдеморту победить… нет, он не мог этого позволить.

— Ты в самом деле веришь, что у тебя есть шансы против меня? — высокий голос Волдеморта эхом прокатился по коридору.

Гарри судорожно вздохнул и медленно поднялся на ноги. Перед ним лежал пустой коридор с множеством закрытых дверей по обеим сторонам. Волдеморт должен быть в одной из комнат. Но в какой?

— Если ты так уверен в себе, то отчего тогда прячешься? — прокричал он в ответ. — Выходи и сразись со мной лицом к лицу!

Свет в коридоре замерцал, но это была единственная видимая реакция. Очень осторожно Гарри двинулся вперёд, держа наготове палочку и сай. В голове стучало до такой степени, что это даже начало сказываться на зрении. Волдеморт был всё ещё где-то рядом. Гарри чувствовал, как он пытается подтолкнуть его назад. Именно поэтому Волдеморт “скрывался”. Он пытался ослабить Гарри до того состояния, когда бы стала лёгкой простая физическая атака.

Достигнув первой двери, Гарри потянулся ориентировочно в пространство за ней и попытался найти какой-либо признак наличия кого-нибудь там. Не почувствовав ничего необычного, Гарри перешёл к следующей. Он понимал, что у него нет времени проверять каждую дверь, как и то, что Волдеморт рассчитывает как раз на это. Ему нужно было что-нибудь побыстрее придумать.

— Мне бы следовало догадаться, что ты всего лишь трус, Том! — наконец прокричал Гарри.

Злить Волдеморта, возможно, было не лучшей идеей, но других вариантов на данный момент он просто не видел. Шрам вспыхнул болью — Гарри явно достиг цели.

— Ты ничего не знаешь, Поттер! — прокричал Волдеморт в ответ, позволив Гарри приблизиться к источнику голоса.

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — выплюнул он в ответ. — Я знаю, что ты рос в приюте, издеваясь над сверстниками просто потому, что мог. Я знаю, что это усилилось, когда тебя зачислили в Хогвартс. Ты винил мир вокруг в своих проблемах, вместо того чтобы подняться над ними. Ты винил своего отца-маггла за то, что он отказался от тебя, вместо того чтобы понять, что это твоя мать сама взяла на себя эту ношу.

Новая вспышка боли, и дверь слева и чуть впереди от него слетела с петель. Медлить было нельзя. Как можно быстрее Гарри вытащил взрывные шарики из кармана и забросил их внутрь комнаты. Секунда ожидания — и раздались три громких хлопка, заставив пол под ним зашататься, а комнату заволокло дымом. Под этим прикрытием Гарри проник в комнату и шагнул спиной к стене, держа оружие наготове. Злость и ненависть полыхали по всей комнате, усиливаясь в дальнем углу.

В мгновение ока весь дым исчез, позволив Волдеморту и Гарри наконец увидеть друг друга. Волдеморт ничуть не изменился за два года. Он был всё таким же бледным, высоким и жутко худым, с широкими красными глазами и плоским носом с прорезями вместо ноздрей. Его чёрная мантия была немного обугленна и всё ещё дымилась. Волдеморт чуть прищурил глаза, уставившись на Гарри, и медленно поднял свою тисовую палочку в исходную позицию.

Единственная мысль, которая пронеслась в голове Гарри, была о том, что пути назад больше нет. Места для сомнений не осталось. Пришло время положить конец всему. Оставалось надеяться, что Гарри сможет выиграть.

Хаос — вот то слово, которым точнее всего можно было описать происходившее. Едва двери были вынесены, первая и вторая волны ринулись в большую круглую комнату, окружая Пожирателей Смерти, пока дым еще не успел начать рассеиваться. Безумные крики прокатились по комнате, стоило Пожирателям понять, что происходит. И стоило дыму чуть рассеяться, как обе волны атаковали всех, на ком была белая маска.

Сириус Блэк изо всех сил старался сохранять контроль, держась своего рисунка битвы и не думать о потерянной связи с крестником. Благо авроры и Невыразимцы по возможности старались прикрывать членов О.З., хоть большинство из них и не испытывали проблем в данной драке. Но это, конечно, не мешало Сириусу сражаться с несколькими Пожирателями за раз, не позволяя членам О.З. оказаться в аналогичной ситуации.

Ремус Люпин обнаружил, что поступает так же, как и Сириус, связывая боем всех, кого только мог. На лбу у него уже красовался порез, а левая рука сильно кровоточила из-за нескольких угодивших в неё шальных заклинаний. Послав Взрывное заклятие в текущего противника, Ремус быстро огляделся, чтобы сориентироваться. Пожирателей по-прежнему было легко различить, ведь маски оставались на их лицах, вот только определить, кто из них выше рангом, было уже трудно.

Но они-то как раз и подталкивали остальных бороться с аврорами и Невыразимцами.

Кингсли Шеклболт разрывался между помощью товарищам-аврорам, присмотром за студентами и поддержкой друзьям. И хотя он ни за что бы не признался в этом, Кингсли никогда раньше не чувствовал себя частью чего-то важного, пока не стал телохранителем Гарри Поттера, и чувство это затем только усилилось, стоило ему стать преподавателем. Ведь он был частью команды, влияя на процесс принятия решений.

Гермиона Грейнджер сейчас остро понимала, что прыгнула, что называется, выше головы. Она всегда была человеком, который вначале трижды подумает, проанализирует каждую деталь и только затем сделает логически верное заключение. Но всё это, однако, не работало в ситуации трое на одного. Гермиона замечала, что значительно чаще ей приходится уходить в защиту, чем атаковать. И сейчас всё, что она могла делать, это бросаться всем арсеналом своих заклинаний в противников и надеяться, что этого окажется достаточным.

Рональд Уизли видел, как Пожиратели вокруг них привлекают внимание друг друга к Гермионе, и всеми силами пытался пробиться к ней на помощь. Он не понимал, что они нашли в Гермионе. Возможно, причина была в том, что она магглорожденная, но он серьёзно сомневался в этом. Гермиона была самой блестящей ведьмой в Хогвартсе, что было известно всем. И этого должно было быть достаточно, чтобы напугать Пожирателей Смерти.

После победы над очередной парой Пожирателкей Смерти Сириус решился на более дерзкий подход, чтобы привлечь ещё большее внимание противников. Ремус и Кингсли первыми поняли тактику Сириуса и присоединились к нему. Все вместе они посылали одно заклятие за другим и таким образом они медленно зажимали группу в угол. Кингсли работал поверху, Сириус — понизу, а Ремус прикрывал им спины. Как только Пожиратели были повержены, Ремус вновь огляделся, чтобы определить их дальнейшие шаги. И только сейчас он заметил кое-что важное.

— Сириус, Беллатрикс здесь нет, — в ужасе произнёс Ремус. — Иначе мы бы её уже услышали.

— Не беспокойтесь о ней, — вмешался Моуди. — Ставлю свою оставшуюся ногу, что она уже имела счастье повстречать Поттера.

Сириус и Ремус переглянулись.

— Приглядывай за ним, Моуди, — попросил Сириус и направился к ближайшему Пожирателю Смерти. — Дашь знать, когда ему потребуется помощь.

— Ты, возможно, узнаешь это раньше нас.

Сириус и Ремус вновь переглянулись. Единственный вариант, когда они могли услышать что-то, — это смерть Гарри. Но о таком исходе никто из них не хотел даже думать.

* * *

Время, казалось, застыло вокруг них — Гарри и Волдеморт ждали, когда кто-нибудь из них сделает первый шаг. И для обоих большой неожиданностью стала внезапная дрожь, ударившая в ноги и заставившая их синхронно сдвинуться в попытке сохранить равновесие, — столь нелепо и началась дуэль. Волдеморт атаковал первым, вынудив Гарри уйти в защиту. Развернувшись, он направил палочку назад, посылая ответные заклятия, а сам поспешил за ближайшее кресло — какое ни есть, а укрытие, сколь недолго оно бы не прослужило.

Волдеморт зарычал.

— Не спеши, Поттер, — выплюнул он и коротким заклятием разнёс кресло на кусочки. — Пришло время закончить это и показать, насколько жалок волшебный мир с его верой в обычного мальчишку!

Гарри нырнул за ближайший предмет мебели, но недостаточно быстро, и часть щепок ударили ему в спину. Вздрогнув от боли, Гарри быстро вскочил на ноги и принялся осыпать Волдеморта всеми заклинаниями, которые мог вспомнить. На его удачу, Волдеморт оказался слегка не готов к такому. Поймав ритм, Гарри всеми силами старался игнорировать боль, попутно уворачиваясь от заклятий, запускаемых в него Волдемортом. Раздражение, плещущееся по комнате, медленно росло, давая Гарри понять, что это лишь вопрос времени, когда Волдеморт даст волю эмоциям.

Полыхнуло зелёным — и Гарри пригнулся, провернулся на коленях и послал в живот Волдеморта режущим заклятием. Волдеморт блокировал его взмахом палочки, ответив фиолетовым лучом. Крутанув запястьем, Гарри провернул сай, послав луч обратно в Волдеморта. Заклинание поразило того в левый бок, заставив слегка пошатнуться. Развивая успех, Гарри вскочил на ноги и ударил повыше, угодив Волдеморту в плечо.

Волдеморт инстинктивно повел рукой в ту сторону, позволяя Гарри припасть к полу и ударить его по ногам, выбивая их. Раздраженно закричав, Волдеморт мгновенно указал палочкой на Гарри и отправил его в полёт через всю комнату. Без долгих раздумий Гарри быстро закрутил своё тело и ударил заклинанием Волдеморта в ответ, умудрившись ещё и приземлиться на корточки, но тут же был вынужден блокировать летевший в него луч кроваво-красного цвета.

Гарри быстро встал и тут же перешёл в наступление. Но каждое его заклинание Волдеморт встречал своим. Стоило Гарри сделать шаг к нему, как тот находил способ оттолкнуть его назад. Волдеморт явно не шёл лёгким путём, он не недооценивая Гарри и лишь увеличивал количество и силу своих заклинаний. Гарри становилось всё сложнее и сложнее справляться, и он понимал, что требуется срочно что-нибудь придумать.

— Ты всерьёз веришь, что можешь победить меня, Поттер? — прошипел Волдеморт, взмахнув палочкой и отправляя в Гарри оранжевый луч.

Гарри, крутнувшись, ушёл с траектории заклинания, послав заклинание в ответ в середине движения.

— Иначе меня бы тут не было , — ответил он сквозь стиснутые зубы. — В самом деле, Том, мы уже уничтожили шесть частей твоей души. Почему бы не ещё одну?

Волдеморт вскипел от гнева, который столь сильно взвился вокруг него, что стал почти видимым. Гарри едва подавил дрожь, когда боль в шраме полыхнула с новой силой. Игнорировать её становилось всё сложнее и сложнее, но другого выхода, понимал Гарри, у него не было. Если он с этим не справится, то и шансов выжить у него не будет. Возможно, не очень-то умно было упоминать хоркруксы.

— Что такое, Поттер? — почти радостно прошипел Волдеморт, делая шаг вперёд. — Не можешь справиться с болью, да? — Он ухмыльнулся, глядя как Гарри пошатнулся от новой порции боли в его шраме в форме молнии. — Да начнётся веселье. Круцио!

Но не успело заклятие достичь Гарри, как пол снова заходил ходуном, и, недолго думая, Гарри рухнул на пол и как можно быстрее перекатился в сторону. Краешком глаза он увидел, как Волдеморт пошатнулся, и тут же вскочил на ноги. По стенам поползли трещины, пересекая и потолок. Судя по образуемому ими узору, оставалось совсем немного до того момента, как потолок рухнет им на голову.

Вернувшись взглядом к Волдеморту, Гарри тут же возобновил обстрел его заклинаниями, но заметил лишь, что тот стал явно пробираться к двери. Видимо, планировал броситься в неё, когда Гарри достаточно отвлечётся. Не давая себе расслабиться, Гарри усилил напор. Он не собирался позволить Волдеморту уйти. Он собирался так или иначе покончить со всем сейчас, как бы больно ему не было.

Волдеморт быстро уловил задумку Гарри, изменив свои атаки в противовес гарриным. Он стал использовать предметы мебели для блокирования заклинаний и даже запускал их либо в Гарри, либо в и без того хрупкие стены. И вскоре потолок начал рушиться, вынуждая Гарри защищаться не только от заклинаний и предметов, но и от падающих обломков. Парень пытался отзеркалить действия Волдеморта, запуская в того как можно больше обломков, но Волдеморт, казалось, был на шаг впереди.

Вскоре в комнате не осталось ни одного целого предмета, и дуэль перешла в чистый поединок заклинаний. При этом Гарри пытался применить все немагические приёмы, на которые был способен, чтобы поразить Волдеморта. Резкие взмахи, провороты, перекаты, удары ногами и даже попытки впечатать локоть в грудину Волдеморта, когда тот оказывался достаточно близко — ничто из этого не приносило преимущества. Волдеморт, казалось, постоянно подстраивался под стиль Гарри. Чем больше Гарри упирал на физику, тем интенсивнее становился поток заклинаний, и уже Гарри приходилось прилагать все силы, чтобы только защитить себя.

Провернувшись, чтобы избежать очередного Смертельного заклятия, Гарри упал на одно колено и, послав из этого положения Летучемышиный сглаз, подпрыгнул, ударив Волдеморта с разворота ногой справа в подбородок. Волдеморт отшатнулся назад, и Гарри атаковал. Пробив ногой в живот, он продолжил движение, ударив локтем в солнечное сплетение и ткнув саем в район лица Волдеморта. Тот испуганно вскрикнул, но уже через секунду послышался раздражённый рык и последовала атака. Не успел Гарри моргнуть, как уже ему пришлось защищаться, блокировать и уклоняться. Когда Волдеморт бил сверху, Гарри уходил вниз. Волдеморт ушел влево, Гарри метнулся в противоположную сторону и попытался провести атаку, но был откинут назад.

Они были близки к патовой ситуации, но никто не хотел признавать поражение. Сказать, что Гарри был раздражён, было бы явным преуменьшением.

Гарри вновь атаковал, но внезапно невидимая сила схватила его за лодыжки и вздёрнула в воздух. Не успел он среагировать, как другая невидимая сила врезалась в него и кинула в стену. Так уж совпало, что именно в этот момент вся комната задрожала, и он рухнул на пол вместе с обломками стены. Голововкружение и путаница в мыслях усиливались, но Гарри усилием воли прогнал туман из своей раскалывающейся головы, вот только увидел лишь выбегающего из комнаты Волдеморта. Мысленно чертыхаясь на себя, Гарри с трудом поднялся и последовал за ним.

Ну уж нет. Я никак не могу позволить тебе сейчас сбежать.

* * *

Было очень трудно определить, какая из сторон имеет преимущество. Валявшиеся повсюду одни только Пожиратели Смерти создавали впечатление, что другая сторона побеждала, но это была лишь видимость, поскольку их раненные оперативно переправлялись в министерство через порт-ключи. Джастин Финч-Флетчли и Терри Бут были одними из первых, кто получил тяжёлые ранения и нуждался в немедленной помощи; из членов Ордена же первым был эвакуирован Артур Уизли, которому Разрывное заклинание угодило в ногу; а уж сколько безымянных авроров пали, пытаясь изо всех сил отклонить всё и вся от более молодых членов их команды.

И всё же, несмотря на всех раненных, было ясно, что до Пожирателей Смерти начало доходить, что вера в численное превосходство не доведёт их до добра. Несколько Пожирателей предприняли попытку смыться из особняка, но лишь нарвались на ещё большее количество противников. Некоторые из них дрались до последнего, но остальные просто сдались и были отправлены в камеры министерства.

Гермиона, Рон и Невилл твёрдо стояли, касаясь плечом друг друга. У Гермионы через всю правую сторону лица шёл длинный вертикальный порез, по-прежнему кровоточащий, а также имелось несколько дырок в плаще, также мокрых от крови. Видок у Рона был не лучше. Из носа шла кровь, плащ был порван в нескольких местах, и сам он был уверен, что его левая лодышка как минимум сильно вывихнута или даже сломана. Невилл, на удивление, внешне имел лишь несколько повреждений, но чувствовал, что у него не всё в порядке с рёбрами. Они начинали болеть, когда он глубоко дышал.

— Андрюс выбыл. Повторяю, Андрюс выбыл. Отправляем его в министерство.

— Принял, — через наушники ответил Сириус. — Волна четыре, рассредоточиться и медленно вперёд.

— Скримджер только что связался с МакГонагалл, Блэк. Он посылает ещё одну команду — сменить тех, кто пострадал. По-видимому, в министерстве всё стало известно и многие захотели помочь.

— Отлично. Они могут занять позиции волны четыре. Волна четыре, когда вас сменят, двигайтесь вперёд, но поосторожнее там с беглецами.

Гермиона и Рон переглянулись, в то время как Невилл вытащил взрывной шар и метнул его в двух невысоких Пожирателей, с которыми в данный момент дрался. К несчастью, один из Пожирателей ожидал подобного и наколдовал щит, от которого шар срикошетил и полетел в потолок. От осознания грядущего глаза Невилла в ужасе расширились.

— БЕЖИМ! — прокричал Невилл, развернувшись, и толкнул Рона с Гермионой за собой.

Это единственное, что услышали находившиеся в комнате перед тем, как шар врезался в потолок, после чего раздался громкий “БУМ” — и весь особняк задрожал, а с потолка стали сыпаться куски мрамора. Раздались крики. Но многие из них вскоре оборвались.

* * *

Гарри едва вступил на порог комнаты, куда заскочил Волдеморт, как пол её буквально взорвался, раскидав их в разные стороны. Гарри вылетел в коридор, врезавшись спиной в ближайшую стену. Боль прошила всё тело, а сам он медленно сполз на пол. Не очень быстро, но Гарри всё-таки удалось отрешиться от боли и заставить себя воспринимать происходящее. Ему нужно найти Волдеморта и нужно быть способным сражаться, если потребуется.

Шипя сквозь зубы от вспышек боли, Гарри медленно поднялся на ноги и осторожно зашёл в комнату, держа сай и палочку наготове. В заполнивших всю комнату клубах пыли было сложно что-либо разобрать, кроме огромной дыры в полу. Каждый шаг Гарри приходилось делать осторожно, предварительно убедившись, что пол выдержит его вес. Он постоянно водил палочкой и саем в разные стороны, не задерживая их нигде дольше чем на секунду и не отрывая спины от стены. Он не хотел давать Волдеморту шанса застать себя врасплох.

Сделав очередной шаг, Гарри осторожно потянулся чувствами, пытаясь точнее определить местонахождение Волдеморта. Из-за клубов пыли это было сложно, но Гарри понимал, что сейчас это его единственное преимущество. Если он не видит Волдеморта, значит, и тот не видит его.

К несчастью, долго это не продлилось — внезапно невидимая сила обернулась вокруг его шеи и стала её сдавливать. Рефлексы сработали помимо воли, заставив Гарри выронить сай и палочку в попытке оторвать нечто невидимое и неуловимое, которое тем не менее медленно его душило. Сердце стало громко стучать, а зрение начало плыть. Гарри понял, что дела плохи.

Упав на колени, Гарри отчаянно потянулся к палочке, но стоило его пальцам коснуться её, как та улетела в сторону. Паника быстро охватила Гарри, когда на его глазах облака пыли исчезли, показав Волдеморта, стоявшего на другом конце комнаты, покрытого ушибами и кровоточащими ранами, но с тисовой палочкой в руках — и палочка эта указывала на его шею. Время, казалось, остановилось, когда палочка Гарри, взлетев в воздух, опустилась в протянутую руку Волдеморта — вот только через секунду тот зашипел от боли и выронил её.

Волдеморт с ненавистью уставился на Гарри, медленно приближаясь.

— Что ж, именно так всё и должно закончиться, Гарри Поттер, — прорычал он, осторожно обходя дыру в полу. — Ты… на коленях… ждёшь смерти. Волшебному миру действительно стоило быть умнее, чем свято верить в ребёнка.

Слова Волдеморта звучали путанно сквозь тьму, постепенно охватывающую Гарри. Он понимал, что дела хуже некуда. Грудь уже кричала от боли, а сознание плыло от головокружения. И сквозь всё это лишь одна мысль возникла в его мозгу: “Пожалуйста, только не так”.

В комнате не раздавалось никаких иных звуков, кроме случайных шорохов со стороны куч мусора, а также тихих шепотков и стонов боли, идущих из разных точек комнаты, вот только было почти невозможно определить, откуда они исходят. Из-за дыма и клубов пыли в воздухе было почти ничего не разобрать. Весь опыт Сириуса Блэка вопил, что ситуация крайне опасна. С такой плохой видимостью нет никакой возможности определить, является ли человек рядом с тобой другом или врагом, не раскрыв при этом себя.

Однако и ждать, когда воздух очистится, они не могли.

Взмахом палочки Сириус испарил густое облако дыма и по-новой огляделся. Пожиратели Смерти и члены сопротивления оказались разбросаны под стенами, отчаянно пытаясь защитить себя от ударов. Обратив внимание на центр комнаты, Сириус остановил взгляд на большой куче мраморных обломков. Некоторые из них были достаточно большими, чтобы наверняка убить, угоди они в кого-нибудь, и судя по торчащим из-под этой груды конечностям, кого-то ими всё же накрыло. И сейчас надо было понять, скольких они потеряли?

— Все, кто может, здесь нужна помощь! — рявкнул в наушник Сириус и, оглядевшись, заметил Ремуса, помогавшего Невиллу и Гермионе подняться на ноги. — Давайте! Живее!

Гермиона оглядела комнату с выражением крайней паники на лице.

— Рон?! — позвала она. — Рон, ты где?

Громкий стон достиг их ушей, а несколько кусков позади большой кучи обломков слегка сдвинулись.

— Здесь я, — голосом, полным боли, ответил Рон через наушник. — У меня ноги зажаты. Я не могу ими пошевелить.

Гермиона и Невилл дёрнулись было в сторону Рона, но были схвачены за плащи Сириусом.

— Сейчас мы ничем не сможем ему помочь, — выплюнул Сириус. — Займите позиции! Связывайте каждого Пожирателя, которого заметите! И плевать, мёртвые они или нет! Не дайте никому сбежать!

Ремус доковылял до Сириуса, по пути ободряюще пожав плечи Невиллу и Гермионе.

— Сириус, оглянись вокруг, — тихо посоветовал он. — Пострадавшими требуется заняться. Некоторые могут быть достаточно серьёзно ранены…

— Думаешь, я не понимаю?! — выплюнул Сириус. — У нас есть задача, Ремус. Как только угроза будет устранена, мы займёмся…

Сильная вспышка света и жар заставили всех повалиться на пол, выставив палочки перед собой. Сириус осторожно посмотрел вверх и застыл в удивлении. Вся комната была залита светом, исходящим от феникса, который завис в воздухе над большой кучей обломков. Раздались несколько вздохов, но никто не двинулся с места, когда знакомая багряно-красная птица с золотыми когтями и сияющим золотым хвостом начала петь медленную успокаивающую мелодию.

Сириус воспользовался возможностью, чтобы незаметно оглядеть комнату. Среди Пожирателей всё ещё были те, кто находился в сознании и был вооружён, но все они, к счастью, сейчас были отвлечены. Сириус быстро ткнул Ремуса локтем и показал ему двигаться вправо, тогда как сам он пойдёт по левой стороне. У них был шанс застать противников врасплох. Низко пригнувшись, Сириус принялся оглушать и связывать каждого Пожирателя, до кого мог дотянуться, стараясь не обращать внимания на песнь Фоукса. Он знал, что растерянность противника не продлится долго, и намеревался воспользоваться ею по-полной.

По совпадению, Фоукс выбрал именно этот момент, чтобы прекратить петь и впорхнуть в дыру в потолке. Медлить больше было нельзя. Было ещё достаточно Пожирателей, которые казались вполне здоровы, чтобы представлять угрозу. Да и выбора не было. Только когда угроза будет устранена, они смогут остановиться и разобраться с ситуацией вокруг.

— Волна четыре, вперёд! — приказал Сириус. — Все остальные, АТАКА!

И спустя секунду воздух наполнился лучами заклинаний.

* * *

Поначалу Гарри подумал, что у него галлюцинация, когда услышал песнь феникса, которая почти требовала, чтобы он вспомнил, за что боролся. Хватка на его горле слегка ослабла, позволив ему сделать столь желанный вдох. Проморгавшись, Гарри смог увидеть, как Волдеморт бешено озирается в поисках источника звука; его страх рос с каждой секундой, что поразило Гарри. Как мог кто-то бояться чего-то столь прекрасного?

Голова начала очищаться, и Гарри понял, что действовать нужно быстро. Как можно более незаметно, он потянулся мыслью, зовя свою палочку. И когда он почувствовал, как знакомая палочка из остролиста и пера феникса ударила в ладонь, надежда буквально пронеслась по всему его телу. Его горло было ужасно повреждено, спина стонала от боли, а дыхание было затруднено, но каждый глоток воздуха уже был шагом вперёд. Слегка сдвинувшись, Гарри умудрился ударом выбить из-под Волдеморта ногу, после чего перекатился на спину и вскочил на ноги.

Страх сменился злостью, когда Гарри атаковал Волдеморта, с трудом поднявшегося на ноги. Он посылал в него заклинание за заклинанием, вынуждая уйти в оборону, но держа на как можно большем расстоянии от себя. Он не мог позволить себе совершать новые ошибки. Ему нужно выработать какую-нибудь стратегию, которая станет сюрпризом для Волдеморта. Здесь не прокатят те же трюки, что он использовал два года назад. Волдеморт слишком легко справлялся с его физическими приёмами.

Оставаясь в нижнем положении, он, крутнувшись, быстро переместился влево, уходя от пурпурной вспышки, вырвавшейся из палочки Волдеморта. Не долго думая, он перевёл палочку назад и атаковал в ответ. Посмотреть, попало ли куда его заклинание, времени не было. Гарри уже перемещался на следующую точку, столь далеко от предыдущей, насколько мог уйти за считанные секунды, начиная уже в движении кастовать всё, на что был способен. Влево… затем вправо… опять вправо, а потом вперёд, пытаясь двигаться непредсказуемо…

…Пока песнь не прекратилась, оставив висеть мрачную тишину, а сам Фоукс влетел в огромную дыру в центре комнаты одновременно со вспышкой зелёного света, вырвавшейся из палочки Волдеморта. Не успел Гарри даже подумать об уклонении, как феникс исчез во вспышке пламени, а затем появился перед Гарри с широко раскрытым клювом. Всё тело Гарри как-будто замерло, когда Фоукс целиком проглотил зелёный луч, чтобы в следующее мгновение вспыхнуть и упасть на пол маленьким морщинистым комочком, неспособным летать.

Волдеморт с полнейшим отвращением на лице уставился на птенца феникса, а затем встретился взглядом с Гарри.

— Не осталось никого, Поттер, — прорычал он, направив палочку на гаррин лоб. — Нет никого, чтобы помешать твоему падению. Чтобы спасти твою шкуру!

Гарри поднял палочку на уровень глаз с совершенно бесстрастным лицом.

— Я бы мог сказать то же и о тебе, Том! — выкрикнул он в ответ. — Где же все твои верноподданные, когда они так нужны тебе?

Волдеморт зло усмехнулся.

— Нужны мне? Мне никто не нужен! Они всего лишь овцы!

Гарри с большим трудом не изменился в лице. Он, конечно, знал, что Волдеморту было всегда плевать на всех, но думал, что Пожиратели Смерти стоят несколько выше в пищевой цепочке. В конце концов, какая польза лидеру, когда нет никого, кто желает идти за ним?

— Ты знаешь это, Поттер, — продолжил Волдеморт, начиная обходить Гарри, без дрожи в руках держа палочку. — Ты на себе испытал это. Сила — вот что главное в этом мире.

Гарри не смог удержаться от фырканья.

— Звучит так, словно у тебя нет в жизни ничего стоящего.

Гнев завихрился вокруг Волдеморта, а его тело видимо напряглось.

— О да, — холодно ответил он. — Ты же, как и Дамблдор, веришь в то, что любовь всесильна.

Гарри гневно прищурил глаза. Насмешка в голосе Волдеморта заставила его кровь вскипеть. Он, может, и не разделял веру Дамблдора в величайшую силу любви, но он достаточно чтил память об этом человеке, чтобы уважать его теории. И, уж конечно, если теории Дамблдора были столь смехотворны, то почему тогда Волдеморт настолько его боялся?

Это в самом деле был важный вопрос. Но одно было ясно точно. Волдеморт боялся неизвестности. Он никогда не знал ни капли любви и потому боялся её. И смерть была такой же “терра инкогнито”. Никто не знал, что случается “после”. Некоторые предпочитали верить, что существуют некий рай для достойных и вечное наказание для остальных. Другие думали, что жизнь — это колесо из смерти и новой реинкарнации. И, наконец, были те, кто считали, что после смерти нет ничего…

…подумав так, Гарри ясно понял, почему Волдеморт боялся смерти. Он уже был проклят, что бы его там ни ждало.

Выйдя из себя, Волдеморт опять перешёл на заклятия. Гарри мгновенно ушёл в оборону, при первой возможности бросаясь любыми предметами, что только попадались. Он чувствовал, как пот медленно сползает по его щекам. Мышцы начинали ныть, а рефлексы стали притупляться. В общем, с этим надо было поскорее кончать, или он проиграет.

При первой вспышке зеленого света, Гарри с прокруткой ушёл в сторону, запуская в ответ понизу разрывные чары и направляя следом поверху Летучемышинный сглаз. Последний удачно прошёл через щиты Волдеморта. Надо было использовать такую возможность. Ускорившись, Гарри вытащил из пояса свой последний сай и метнул его в Волдеморта, притягивая другой с помощью палочки. Едва его пальцы сомкнулись на оружии, он метнулся вперёд.

Резкое увеличение ярости и боли в воздухе лучше всего сказали Гарри, что брошенный им сай достиг цели. Хотя только слепой бы не заметил большой кусок металла, торчавший из левого плеча Волдеморта. Гарри стал забрасывать противника заклинаниями, не давая тому возможности избавиться от сая, позволив к тому же Гарри, оказавшемуся достаточно близко, ударить в прыжке по нему, загоняя его ещё глубже.

Волдеморт издал полный боли визг и отшатнулся назад, попытавшись отмахнуться от Гарри, который уже был в движении. Откинувшись назад, Гарри едва коснулся ступнями пола, как снова прыгнул вперёд, прижав колени к груди, и, распрямив их, со всей силы врезал Волдеморту в грудь, да так, что раздался громкий треск. Гарри приземлился на корточки, готовый ударить, а Волдеморт с тяжёлым “бух” рухнул на спину.

Гарри, казалось, замер на целую вечность, в силах только смотреть, пока хрипящее дыхание Волдеморта наполняло воздух. Волдеморт явно испытывал жуткую боль, но он всё ещё представлял угрозу. Нельзя было тратить ни секунды. Он должен опередить Волдеморта. Встав, Гарри потянулся, чтобы призвать палочку Волдеморта, но обнаружил, что палочка из тиса уже указывает ему в грудь. Времени думать не было. Гарри вскинул свою палочку, кастуя Разоружающее заклинание, которое мгновенно ударило в зелёный луч, едва вырвавшийся из палочки Волдеморта.

Случившееся дальше никакой неожиданностью для Гарри не стало. Их палочки соединились мерцающей золотой нитью. Сильный порыв ветра закружился вокруг них, удерживая их на месте, а золотая нить разделилась и быстро сформировала вокруг них клетку из ярких перекрещивающихся золотых лучей. Палочка завибрировала в руке Гарри, заставив его бросить сай и вцепиться в неё уже обеими руками.

Знакомый прекрасный звук наполнил уши Гарри, побуждая его продолжать движение. Он не мог противиться ему. Он мог только подчиниться песни феникса. Он медленно шагнул вперёд, пытаясь игнорировать усиление вибраций, передающихся через ладони выше по его рукам. Как только крупные горошины света стали формироваться внутри золотого потока, Гарри понял, что нужно увеличивать темп. Он совсем не хотел видеть призраки людей, кого в последнее время убил Волдеморт.

Сделав ещё один шаг вперёд, Гарри всеми силами игнорировал возрастание дрожи в палочке, которая к тому же стала нагреваться по мере того, как горошины приближались к её кончику. Всеми фибрами своей души Гарри заставлял себя сосредоточиться на том, чтобы продавить все горошины в сторону палочки Волдеморта, делая очередной шаг. Ему почти удалось… он был достаточно близок к…

Краем глаза Гарри заметил движение левой руки Волдеморта и начал действовать. Думать о последствиях времени не было. Он резко увёл палочку, разрывая связь, и, провернувшись, левой рукой крепко сжал запястье Волдеморта. Золотой свод исчез вместе с песней феникса, сменившись могучей тьмой, которая, казалось, обволокла его всего, поглощая и удушая.

Он буквально тонул в ледяном море из тьмы.

Громкий и полный боли визг наполнил уши, за которым вскоре последовали несколько более далёких криков боли. Но думать о чём-то, кроме тьмы и боли, было почти невозможно. В душу вползало отчаяние, насмехаясь над ним, показывая то, что ждёт его, если он не разожмёт руку. Нужно было отпустить, но тело его не слушалось. Он был загнан глубоко внутрь, без шансов всплыть. Давай, Гарри! Сосредоточься! Ты должен отпустить! СЕЙЧАС!

Как бы трудно это не казалось, Гарри постарался отрешиться от всего, кроме причиняющей боль хватке на запястье Волдеморта. Он лишь смутно слышал всё возрастающие крики вокруг. Отпускай! Отпускай! Его пальцы чуть дрогнули. Отпусти! Прошу, опусти! Его лёгкие, казалось, уже были готовы взорваться от недостатка воздуха. Наконец, он сумел разжать два пальца, и тотчас же тьма и боль немного уменьшились — достаточно, чтобы он мог мыслить ясно.

Вынырнув из мрака, Гарри отпустил запястье Волдеморта и впечатал правый локоть прямо в его змеиный нос. Волдеморт отшатнулся назад, дав Гарри достаточно времени, чтобы вытащить отравленный кинжал. Пока у Волдеморта не прошла лёгкая дезориентация, Гарри бросился вперёд, сжимая в одной руке палочку, а в другой — кинжал. Волдеморт ничего не успел сделать, и только крик вырвался из его груди, когда кинжал вонзился в неё.

Время, казалось, замедлилось, а в воздухе повисла тишина. Он видел, как Волдеморт медленно атакует, но не мог уклониться. Он чувствовал, как ярость смешивалась с недоумением, а страх почти видимыми волнами расходился от Волдеморта. Длинные пальцы сжались на шее Гарри, их тела столкнулись, и Гарри едва не повалился на спину. Но пальцы крепче сжали шею Гарри, и ледяная тьма вновь захлестнула его.

Однако, в отличие от прошлого раза, Гарри стал бороться с хваткой и тьмой, стараясь игнорировать всё остальное. Сам воздух, казалось, звенел вокруг них. Пол задрожал. Стены задребезжали. К ним добавились громкие скребущие звуки сползающих обломков, усиливая раздражение от боли в голове, что быстро росла в области прямо под шрамом. Она всё росла и росла, и Гарри не знал, сколько ещё он выдержит.

Хрипящее дыхание Волдеморта коснулась его уха, и в этот момент Гарри споткнулся об один из обломков и упал назад… прямо в огромную дыру в полу. Отчаяние взметнулось внутри, заглушив всё остальное. Гарри понимал, что ему нужно отцепиться от Волдеморта. Он стал бить того кулаками и ногами, хотя каждое движение давалось с огромным трудом. Возрастающие холод и боль походили на дементороподобную тварь, что пыталась целиком проглотить его. Чем больше он с ней боролся, тем, казалось, больше проигрывал.

И паника лишь возросла, когда Гарри почувствовал набухание магии в голове, отчего та, казалось, была готова взорваться. Почти ничего не соображая, Гарри даже не заметил, когда ему наконец-то удалось освободиться от хватки Волдеморта, и только лишь исчезновение груза, давящего ему на грудь, сказало об этом. Вот только боль и тьма остались, удушая его… поглощая. Словно армия дементоров окружила его, ожидая удобного момента, чтобы начать свой пир.

Новая вспышка боли затопила его тело, когда он спиной впечатался во что-то твёрдое. И теперь вдобавок к стуже тьмы его тело горело от боли. Вдохнуть не удавалось. Вспышка за вспышкой боль поглощала его, чтобы так же быстро исчезнуть, как и появилась. Напоследок он успел подумать лишь об одном.

Он наконец-то свободен.

Лишь узкая полоска солнечного света проникала в довольно большую спальню, но её всё же хватало, чтобы разглядеть обстановку. Каждый плоский участок в комнате был буквально заставлен цветами, растениями, открытками и подарками — знаками признательности и благодарности тех, кто был лично знаком с обитателем комнаты. К счастью, все остальные посылки от обычной публики пересылались в министерство, где сортировались командой специально обученных волшебников и волшебниц. По крайней мере, это было меньшее из того, что могло сделать сейчас министерство.

Единственное свободное пространство в комнате отводилось дорожке от двери к большой кровати с балдахином — именно по ней прочие жильцы дома приходили проверить, как спиться обитателю комнаты. Того, к слову, почти не было видно за тёмно-синими занавесками, закрывающими всю кровать. Оставалась лишь небольшая щёлочка, через которую, однако, можно было при желании разглядеть часть растрёпанных чёрных волос на кремового цвета подушке. Но эта картинка, несмотря на свой малый размер, всё же давала ясное представление о личности спящего.

Нити магии пронизывали воздух, особенно густо сплетаясь вокруг кровати, со стороны которой доносились звуки медленного глубокого дыхания. Оно было спокойным, постоянным, и это успокаивало всех, кто заглядывал в комнату. В конце концов, это было единственным признаком того, что обитатель по-прежнему жив. Ведь других движений с его стороны не было, если, конечно, кто-то другой их не производил. Спавший всё ещё был на грани смерти, без каких-то улучшений. И с каждым прошедшим днём заряд оптимизма и надежды таял. Многие стали бояться худшего.

Мирная тишина была нарушена сначала медленным поворотом дверной ручки, а затем и неестественно громким скрипом открывающейся двери. Свет из коридора мгновенно заполнил комнату, заиграв яркими красками на некоторых цветах и подарках. Особо выделялся букет сверкающих цветов, стоявший на прикроватной тумбочке — на свету он буквально ожил, приковывая внимание. Это был, без преувеличения, один из самых раздражающих “подарков”, но домашние эльфы по какой-то неведомой причине настаивали на том, чтобы он оставался там, где стоял.

Высокая фигура остановилась на пороге, загородив свет, превратившись на его фоне в тёмный силуэт. Несколько мгновений она колебалась, но потом шагнула внутрь и направилась к кровати, ловко огибая препятствия, что говорило о том, что она проделывает этот путь далеко не в первый раз. Достигнув кровати, фигура отдёрнула штору и аккуратно присела на краешек матраса, стараясь ничем не потревожить спавшего.

Только слепой бы не заметил, насколько бледным и исхудавшим был спавший парень. И взлохмаченные волосы, даже будучи коротко подстрижены, не сильно скрашивали картину. Отчетливо был виден шрам в виде молнии на лбу парня, хоть он и выглядел уже не столь болезненно, как раньше. Из правого уголка рта выходила небольшая трубка, шедшая далее к ближайшему столбику кровати. Молодой парень был до груди укрыт одеялом, поверх которого лежали руки.

Высокая фигура пробежалась усталой рукой по коротким чёрным волосам, а затем, проверяя, коснулась тонкой трубки у столбика кровати.

— Сегодня мало новостей, Гарри, — раздался тихий голос. — Министерство делает всё, что только может, чтобы поддерживать порядок, но я сомневаюсь, что нам следует так уж сильно напрягаться.

Он разжал правую руку и осторожно положил на кровать три флакончика, закрытых пробками. Выбрав тот, в котором была ярко-голубая жидкость, он открыл его и влил содержимое в трубку. Подняв её конец повыше, он проследил, как жидкость скользнула вниз, влившись в рот крестника.

— Минерва разрывается, — продолжил он, взяв флакончик с практически прозрачным содержимым, и также влил его в трубку. — Очень многие хотят приехать сюда навестить тебя. У меня уже заканчиваются отговорки, малыш. Я знаю, ты не хотел бы, чтобы они видели тебя таким, но они действительно скучают по тебе… как и все мы. — Когда жидкость исчезла во рту парня, процедура была повторена с третьим, последним флаконом. — Знаешь, было бы неплохо, если бы ты дал знак, что слушаешь меня.

Длинная тень ворвалась в комнату, когда худая фигура с тростью в руке шагнула в дверной проём, заслоняя свет.

— Ты повторяешь это каждый день, Сириус, — произнёс усталый голос. — Он проснётся, когда будет готов.

Сириус оглянулся через плечо, смерив говорившего долгим взглядом, и снова перевёл взгляд на Гарри.

— Тебе не стоило вставать, Ремус, — ответил он. — Ты ещё не поправился.

Ремус устало вздохнул и медленно ввалился в комнату, тяжело опираясь на трость.

— Я, возможно, буду поправляться всю оставшуюся жизнь, Сириус, — чуть резко ответил он. — И я не собираюсь весь день просиживать на заднице из-за небольшой боли. Чем быстрее я к ней привыкну, тем лучше. Гарри мы будем нужны оба, когда он проснётся.

Пришла очередь Сириуса вздыхать, попутно собирая обратно пустые флаконы и поднимаясь на ноги. Как можно тише он задёрнул занавеску, скрывая всё, кроме лица Гарри. Ремус был прав. Гарри понадобится вся доступная помощь. Вот только согласится ли он её принять.

Бросив напоследок ещё один взгляд, Сириус неспешно покинул комнату, прекрасно зная, что не стоит даже предлагать помощь Ремусу. Тот твёрдо решил перемещаться только своими силами, пусть даже он будет тратить на это в два раза больше времени, чем остальные.

Останься двое мужчин в комнате чуть дольше, они бы непременно заметили, как веки Гарри чуть приоткрылись, чтобы затем снова закрыться.

* * *

Приглушённые голоса наполняли воздух, будто дразня и насмехаясь, но всё так же оставаясь вне досягаемости. Всё ощущалось тяжёлым и вялым, а про движение и речи не шло, ведь даже мыслить было крайне трудно. Во рту царила пустыня, но что-то мягкое, но прочное было просунуто ему в горло, и попытка сглотнуть оборачивалась рвотными позывами. В мозгу царил полный хаос, мысли путались, но это не помешало недоумению и панике начать расти в нём.

Что, чёрт возьми, происходит?

На удивление, паника исчезла так же быстро, как и появилась. Вес, что вначале давил на его тело, медленно уменьшался, позволяя ему уже двигаться, пусть и совсем чуть-чуть. Вспышка жара возникла в желудке, быстро разлившись по всему телу, дав ему достаточно сил, чтобы медленно открыть глаза и увидеть две расплывчатые фигуры, наблюдавшие за ним. Почти сразу мир вокруг обрёл чёткость, а предмет, вставленный ему в горло, ужался в размерах. Пришло облегчение, стоило ему нормально сглотнуть, и он уставился на своих опекунов, выискивая на их лицах любое отличие, морщинку и шрам.

Ремус и Сириус были живы. Они были живы и, не считая нескольких новых шрамов, вышли относительно целыми из битвы.

А уж улыбка Сириуса вряд ли могла быть ещё шире.

— С возвращением, малыш, — дрожащим голосом сказал он. — Поппи скоро будет. Когда она увидит, что ты пришёл в себя, она тут же вытащит эту трубку для зелий. — Он взял руку Гарри и сжал её. — Ты заставил нас поволноваться. Когда ты свалился…

— Сириус говорит о том, Гарри, что мы ожидали худшего, — вмешался Ремус. — Ты пролежал в коме почти пять недель и даже не думал приходить в себя. Но сейчас ты в сознании и ясно мыслишь, а это даже больше того, на что мы могли надеяться.

Гарри медленно моргая, смотрел на Сириуса и Ремуса; его мозгу требовалось время, чтобы всё осмыслить. И вспомнить… В итоге он вспомнил своё сражение с Волдемортом, как вонзил кинжал ему в грудь и их падение, с отчаянными попытками Волдеморта выдавить из него жизнь. Он вспомнил боль. Как он вообще мог забыть о ней?.. Вопросы заполонили голову, в частности касаясь и его друзей. Всё ли с ними в порядке? Выжили ли они вообще?

На плечо опустилась рука, вырывая его из пучины мыслей.

— Мы знаем, у тебя много вопросов, Гарри, но, пожалуйста, попытайся успокоиться, — мягко произнёс Ремус, осторожно присаживаясь около Гарри. — Первое, что тебе стоит узнать, это то, что большинство членов О.З. выжили. Да, многие получили ранения, но портключи успели выдернуть их в безопасное место, и раны не успели стать фатальными. Джастин, Терри, Падма и Рон выбыли из строя на какое-то время, но будут полностью здоровы. Чего, к сожалению, не скажешь о Захарии и Антони. Они погибли от рук Пожирателей Смерти, пытавшихся сбежать.

Гарри медленно закрыл глаза от обрушившихся на него чувства вины и горя. Глубоко внутри он понимал, что подобного нельзя было избежать, но всё же надеялся. Никто не заслуживает того, чтобы умереть в семнадцать лет. А через что проходят сейчас их семьи, Гарри мог только предполагать.

Сириус и Ремус обменялись обеспокоенными взглядами, и Сириус проговорил:

— Не вини себя, малыш, — чрезвычайно серьёзно сказал он. — Смит и Голдштейн сами сделали этот выбор. Они знали, чем рискуют. И весь волшебный мир видит в них героев. Скримджер даже наградил их Орденом Мерлина третьей степени.

— Подумай вот о чём, Гарри, — мягко добавил Ремус. — Волдеморт наконец повержен, повержен подростком и группой студентов, которых тот тренировал. — Гарри издал тихий протестующий звук. — Это, в целом, правда, и ты это знаешь, Гарри. Ты создал Общество Защиты, ты определял, что им изучать, и именно благодаря тебе их знания оказались достаточны, чтобы иметь шансы выжить в драке с худшими приспешниками Волдеморта.

Гарри попытался раздражённо простонать, но лишь булькающий звук вырвался из его груди. Ему совсем не хотелось слушать подобные комментарии, но они, скорее всего, будут преследовать его ещё долгие годы. Все почему-то хотели восхвалять его за то, к чему он, по его мнению, вовсе не был причастен. Те же Сириус, Ремус и Кингсли сделали гораздо больше для обучения ОЗ. Но, к сожалению, правда никого не волновала, ведь, переиначенная, она звучит гораздо интереснее.

— Я понимаю твои чувства, малыш, — с усмешкой сказал Сириус. — Я едва не подбил глаз Скримджеру, когда он пытался уговорить меня выступать в качестве официального представителя еженедельника “Вести Гарри Поттера”. Некоторые личности просто не имеют никакого понятия о том, что такое “частная” жизнь.

Стук в дверь резко оборвал разговор. В мгновение ока Сириус вскочил с кровати и бросился к двери. Ремус захихикал, когда Сириус рывком распахнул дверь и втащил гостя внутрь комнаты. Тело Гарри еще было чрезвычайно слабо, так что ему пришлось ждать, пока знакомое лицо мадам Помфри не оказалось в поле его зрения. Но и после этого, он мог только рассматривать изменения, произошедшие в ней с их последней встречи. И хотя она сейчас улыбалась, но вид имела измученный и истощённый. Она словно бы постарела на несколько лет за эти недели.

— Добрый вечер, Гарри, — мягко поздоровалась мадам Помфри, доставая палочку. — Мне надо провести несколько тестов, после чего я смогу избавить тебя от трубки для ввода зелий. — Не став тянуть, она несколько раз и на разный манер взмахнула над ним палочкой, после чего слегка нахмурилась и подозрительно уставилась на Сириуса. — И как много зелий вы ему дали, Блэк?

— Мы успели дать Гарри лишь половину дозы Перцового зелья, когда он стал приходить в себя и реагировать на эту трубку, Поппи, — заверил её Ремус. — Вы же знаете, мы не стали бы делать ничего, что могло ему навредить.

Мадам Помфри поглядела на Ремуса, прежде чем кивнуть.

— Я и не говорила этого, — возразила она. — Мне лишь любопытно. Перцовое зелье на удивление не вызвало никаких побочных эффектов от его комбинации с другими, но я, на всякий случай, не советовала бы давать его снова. — Ещё одним взмахом палочки мадам Помфри наконец испарила трубку, вызвав у Гарри приступ кашля. — Извини, но совсем без неприятных ощущений убрать её не было возможности. Так, а сейчас, Сириус, Ремус, я уверена, что вы меня не подведёте и проследите, чтобы он не нарушал режим как минимум до конца следующей недели.

Но всё это Гарри только слышал, так как ему даже глазами было трудно двигать от усталости. Он знал, что необходимо ещё столько всего узнать о прошедших пяти неделях, но сил задавать вопросы не было. Сириус и Ремус были живы, его друзья были живы, а Волдеморт был мёртв. Вокруг был новый мир, в котором больше не было власти у страха и предрассудков. И теперь он мог спокойно жить той жизнью, какой хотел.

И, сам того не заметив, Гарри заснул с улыбкой на лице.

* * *

За последующие несколько дней Гарри наконец смог узнать полную картину произошедшего. По всей видимости, Волдеморт привязал всех своих Пожирателей Смерти к себе через Тёмную метку. И когда Гарри ударил своими целителительскими способностями, Волдеморт принялся буквально красть силы из Пожирателей, чтобы помешать его действиям. В результате выжившие Пожиратели были заметно ослаблены в магическом плане, что позволило министерству без особых проблем разобраться со всеми пойманными. Суды над ними проходили быстро, заканчиваясь одним из двух приговоров: поцелуем дементора или заключением в Азкабан.

Большинству достался поцелуй. Скримджер ясно давал понять общественности, что министерство будет строго обходиться с любым сторонником Волдеморта. Многие чистокровные семьи оказались в упадке из-за своей ассоциированности с Волдемортом, и их влияние на политику волшебного мира стало как никогда низким. Но те немногие семейства, которые ранее открыто выступали против Волдеморта, сейчас вышли на первый план. В том числе и отец Рона, что подходило ему гораздо лучше, учитывая его ранения, которые предстояло ещё долго лечить.

Слышать о раненых было тяжело. У Фреда Уизли настолько сильно раздробило кости правой ноги, что, похоже, ему придётся ходить с тростью всю оставшуюся жизнь; Артур Уизли ослеп на один глаз и слегка хромал; Джастин Финч-Флетчли провёл долгое время в Св.Мунго, поправляясь после тяжелого кишечного ранения, и сейчас ему приходилось принимать раз в день специальное зелье для нормального пищеварения; Терри Бут потерял возможность использовать левую руку; а Кингсли Шеклболт… Кингсли потерял жизнь, защищая группу раненых студентов.

Последняя новость оказалась, наверное, самой тяжёлой для Гарри. За прошедший год Кингсли стал для него великим учителем, наставником и ещё большим другом. Невыносимо было даже думать о том, что он никогда больше не увидит его. Орден Мерлина первой степени и похороны его как героя не покрывают даже части того, что заслужил Кингсли за всё то, что он сделал на благо их дела.

Официальным представителем семьи Блэков на данный момент выступала Тонкс, которая очнулась от своей комы спустя несколько дней после атаки на Волдеморта. Она сперва расстроилась, узнав, как много пропустила, но гнев её быстро утих, стоило ей узнать о массе ранений и смертей. Тонкс взяла на себя обязанность навещать их раз в несколько дней, принося новую порцию информации, которая, без сомнения, носила гриф “строго для служебного пользования”. Именно благодаря ей Сириус всегда был на шаг впереди Скримджера.

Что касается противника, тут Сириус с Ремусом рассказали об отсутствии данных о нескольких Пожирателей Смерти, включая Северуса Снейпа. Не было ни одного признака того, что Снейп присутствовал в особняке в ту ночь, и все его активы также оставались нетронутыми. Снейп словно бы просто испарился с поверхности Земли.

Несмотря на переизбыток информации, Гарри признавался самому себе, что в эти дни чувствует себя… легче, чем за все прошлые года. В его голове в отсутствии боли установилась удивительная ясность мыслей. И это было странно. Он вырос, привыкнув к постоянной ежедневной мысленной борьбе с существованием Волдеморта, и сейчас испытывал ощущение, словно утратил что-то. К тому же он заметил, что его эмпатия больше не была столь подавляющей, как он привык.

Он не понимал, что означают все эти изменения, и это очень пугало его, хоть он никогда бы не признал этого вслух.

С наступлением выходных Гарри наконец позволили встать с кровати, хоть это и был всего лишь путь до кресла около окна в его спальне, к этому моменту уже избавленной от гор подарков. Свернувшись на удобном мягком сидении, Гарри невольно прикрыл глаза, вполуха слушая Ремуса, который зачитывал ему записи уроков, сделанные Гермионой. Было очень неприятно думать о всех тех уроках, которые ему придётся нагнать, но, если он хочет сдать свои ТРИТОНы, этого не избежать.

Благо Ремус делал процесс интересным, приводя множество примеров из прошлого, и Гарри порой не мог удержаться от улыбки. Чем больше он узнавал, тем сильнее удивлялся тому факту, что Сириус всё-таки дожил до совершеннолетия.

— Гарри? — мягко позвал Ремус, заставив его открыть глаза и встретиться с обеспокоенным взглядом мужчины. — Может, сделать перерыв?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Я в порядке, — ответил он, улыбнувшись. — Просто представляю. — Множество волн возбуждения мягко обволокли его, неуклонно увеличиваясь в интенсивности. — У нас гости.

Ремус выдохнул и потёр глаза.

— Если ты не готов…

— Нет, — быстро прервал его Гарри. — Они ждали уже достаточно. Мне просто не хотелось… ну… выглядеть так.

Взгляд Ремуса потеплел.

— Гарри, ты пробыл в коме пять недель, — мягко произнёс он, наклоняясь вперёд. — И это вполне естественно, что ты потерял в весе. — Гарри фыркнул. — Ну ладно, ты слегка худ. Но скоро ты наберёшь его обратно, Гарри. А твоим друзьям всё равно. Они будут рады просто поговорить с тобой.

Стук в дверь прервал их беседу. Гарри немного приподнялся в кресле и заглянул за спинку, увидев, как дверь слегка приоткрылась и внутрь просунулась голова Сириуса.

— Вы готовы принять несколько посетителей? — тихо спросил он.

Ремус кивнул и жестом пригласил Сириуса входить. Гарри невольно выпрямился, услышав, как Сириус напутствует пришедших:

— Помните, о чём я вам сказал. Гарри еще не оправился. Не утомляйте его.

Гарри закатил глаза, после чего осторожно поднялся на ноги и стал обходить кресло, а дверь тем временем полность распахнулась. Он увидел, как Сириус шагнул в сторону, позволив нескольким силуэтам фигур войти в комнату, но неузнанными они не были: Рон выделялся своим ростом, Гермиона — волосами, Невилл — телосложением, Джинни — миниатюрной фигуркой, а Луна — осанкой. Свет в комнате плавно усилился, явив их лица, и Гарри не поверил своим глазам. Рон, Гермиона и Невилл без сомнения резко повзрослели, по крайней мере их глаза. На лице Невилла также появился длинный тонкий шрам. Проходя через всю левую половину лица, он сразу бросался в глаза. Но судя по движениям Рона, не у одного Невилла прибавилось шрамов.

— Привет, ребята, — наконец произнёс Гарри, опускаясь на кровать. — Давно не виделись.

В следующее мгновение Гермиона буквально снесла Гарри, повалив его на кровать. Волны облегчения и страха исходили от девушки, говоря Гарри, что ей самой в данное время как никогда нужно утешение. Обняв, Гарри крепко сжал её в объятиях и держал так, пока вулкан её эмоций не утих, и только тогда опять сел прямо. Гермиона немного отстранилась и долго вглядывалась в лицо Гарри, пока улыбка не вылезла на её лицо.

— Мы сильно соскучились, — дрожащим голосом произнесла Гермиона и пересела в угол гарриной кровати. — Быть там, в Хогвартсе, и не видеть тебя — это так… неправильно!

— Гермиона права, Гарри, — добавил Рон, садясь рядом с Гермионой, куда также уселись Невилл, Луна и Джинни. — Без тебя очень скучно. — Он мгновение помедлил. — Я… э… не уверен, слышал ли ты, что пытался выкинуть Скримджер, а?

— Рон, — предупреждающе начала Гермиона.

— Что? — защищаясь, возразил тот. — Лучше пусть узнает пораньше, я считаю.

— Если ты о том, что Скримджер собрался устроить церемонию награждения Гарри, когда он вернётся в школу, то нет, Рон, мы ему ещё не говорили, — произнёс Ремус, медленно поднимаясь на ноги и беря трость. — У Гарри сейчас достаточно забот с выполнением домашних заданий. А со Скримджером мы справимся, не так ли?

— Так, Ремус, — вмешался Гарри. — Я понимаю, что Скримджер пытается сделать. Сейчас имидж для него важнее всего. Даже мельком меня показав, он укрепит этим веру людей в Министерство.

Все пораженно уставились на Гарри. Его слова были последним, что они ожидали услышать от того, кто как чумы сторонился общества.

— Ну, у тебя всё же может возникнуть желание быть чуточку осмотрительнее, — осторожно произнёс Невилл, присаживаясь на противоположный край кровати. — Сомневаюсь, что ты в курсе нынешней ситуации. “Ежедневный пророк” завёл колонку “Вести о Поттере” и каждый день даже умудряется чем-то её заполнять.

Гарри, приподняв бровь, посмотрел на Невилла.

— Ты преувеличиваешь. Откуда, к черту, они могут брать так много...

— ...ты сам удивишься, — с горечью вмешался Рон. — Рита Скиттер как минимум раз в неделю бывает в Хогвартсе, пытаясь взять интервью у любого, кто может быть с тобой знаком. Профессору МакГонагалл несколько раз приходилось даже вызывать наряд авроров, что выдворить её отсюда.

Гарри неожиданно занервничал. Рита Скитер имела талант вынюхивать секреты. И хоть сейчас у него их осталось не так много, но стань о них известно, и вся его жизнь, к которой он привык, полетит под откос. На удивление, желание сделать публичное заявление только усилилось. Он должен был донести до всех, что личная жизнь непременно должна оставаться личной. Он своё дело сделал. Он исполнил пророчество. И сейчас он лишь хочет пожить в мире и покое.

— Гарри? — мягко позвала его Гермиона. — Мы никому ничего не говорили. Все члены ОЗ с уважением относятся к твоей частной жизни. На самом деле, единственное, что удалось выведать Рите Скиттер, так это то, что Ромилда Вейн пыталась подпоить тебя Приворотным зельем. После этого почти две недели Ромилда получала кучу Вопилёров.

— Но это всё, верно? — с тревогой спросил Гарри.

— О, Гарри, не беспокойся, — мечтательно произнесла Луна. — Люди обычно верят в то, что кажется им правдоподобным, игнорируя очевидное. Почему, ты думаешь, все считают, что Морщерогих Кизляков не существует? Признаки — это не всегда лишь очевидность, которую некоторые только и принимают за абсолютное доказательство.

Гарри, Рон и Гермиона обалдело уставились на Луну, тогда как Невилл и Джинни лишь смутились. Луна почти что подтвердила, что полностью в курсе способностей Гарри, не сказав при этом ни слова прямо. Глубоко в душе Гарри не был удивлён. У Луны, без сомнения, был свой уникальный взгляд на всё.

Ремус неуклюже прочистил горло.

— Ну, мы тогда дадим вам немного поговорить, — произнёс он и прямо посмотрел на Рона и Гермиону. — Постарайтесь свести стычки к минимуму, понятно?

Рон с Гермионой быстро отвели взгляды, так и не ответив, и Ремус медленно проследовал за Сириусом на выход. Едва дверь закрылась, все, казалось, немного расслабились, особенно Рон и Гермиона. Гарри невольно испытал смятение от их поведения. Зачем им так смущаться из-за стычек? Они всегда препирались. Это просто способ их общения между собой.

— Что-то происходит, о чём мне следует знать? — наконец спросил он, переводя взгляд с одного на другого из находящихся в комнате.

Гермиона разочарованно вздохнула.

— Ничего такого, Гарри, — заверила она. — Думаю, ни для кого не секрет, что я и Рон имеем совершенно различные точки зрения на некоторые вещи. Тебя не было рядом, чтобы сдерживать нас, а Волдеморта уже нет…

— ...ох, прошу не надо, — перебила ее Джинни. — Вы несколько недель чуть ли не глотки готовы были друг другу перегрызть, выясняя, как лучше всего пробраться сюда и проведать Гарри, а когда не спорили об этом, то собачились о ТРИТОНах, занятиях вообще, учёбе и даже Малфое.

— Малфое? — недоуменно спросил Гарри. — А он-то тут причём?

— Гермиона в него втюрилась, — прорычал Рон.

— Я не втюрилась! — выкрикнула Гермиона. — Безвероятно, чтобы я даже посмотрела на него в этом смысле. Тебе же просто завидно, что я помогаю ему наверстать отставание, чтобы он мог вернуться к занятиям.

Гарри в шоке уставился на Рона и Гермиону.

— Ч… что? — даже запнулся он. — Я думал, Малфоя исключили.

— Да, так и было, — вмешался Невилл. — Пока обшественности не стало известно о его помощи нам и обо всём, что произошло после его “союза” с Волдемором. Его хоть и не полностью простили, но нашлось множество людей, кто с сочувствием относится к тому, через что он проходит. Ему разрешили вернуться к матери несколько недель назад, и она сделала публичное заявления, свалив всё на мужа, поставившего свою верность Ты-Знаешь-Кому выше своей семьи.

— Полный вздор, как по мне, — добавил Рон, скрестив руки на груди и насупился, словно упрямый ребёнок.

— Неважно, вздор это или нет, — возразила Гермиона. — А факт в том, что общественность поверила, что Малфой стал трагической жертвой, так что они пожелали дать ему второй шанс — закончить обучение и стать добропорядочным членом общества. По логике, это умный шаг семьи Малфоев. Только так у них был шанс продолжить хоть какое-то существование в волшебном мире.

— А по мне, так это просто замечательная идея изгнать Малфоев из волшебного мира, — возразил Рон. — Таких, как они, нам не надо.

— Каких таких? — вскричала Гермиона, вскакивая на ноги. — Чистокровных, которые настолько погрязли в своих привычках, что не видят, что люди могут меняться к лучшему?

Гарри съёжился. Он видел, к чему всё шло, как видел и то, что Рон собрался идти ещё дальше. Невилл, Джинни и Луна тоже, казалось, осознали, что сейчас должно произойти, так как каждый из них сделал по осторожному шагу назад.

— Звучит подходяще! — уверенно заявил Рон, делая шаг к Гермионе, готовый давать отпор.

— Прекрасно! Тогда ты можешь также изгнать и себя, ведь это как нельзя лучше описывает тебя! — прокричала Гермиона и вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Давящая тишина повисла в комнате. Никто не находил слов. Гермиона была права, но ей стоило быть немного мягче в попытке выразить свою позицию. А уж сравнить Рона с Малфоем было, пожалуй, худшим из способов.

— Нет, вы это слышали?!?! — возопил Рон. — Она спятила, говорю вам! Совсем спятила!

Гарри сделал долгий выдох и провёл рукой по волосам. Меньше всего ему хотелось обсуждать именно это, но что он мог сделать? Занятие чьей-либо стороны непременно закончится катастрофой, но совершенно ясно, что Рону с Гермионой непременно нужно найти компромисс, или они сведут друг друга с ума.

— Гермиона не спятила, Рон, — произнёс наконец Гарри. — Мне может не нравиться этот парень, но он заплатил за ошибки. Провёл целый год в Азкабане и едва не потерял всё. Если он способен держать себя в узде, то кто мы такие, чтобы как-то возражать?

Рон неверяще уставился на Гарри, после чего сорвался с места и вылетел из комнаты, снова хлопнув дверью. Плечи Гарри поникли, он подвинулся на кровати, откинувшись на изголовье. Разве так много нужно для милого, спокойного разговора между друзьями?

— Это нужно было сказать, Гарри, — произнёс наконец Невилл. — Они неделями так себя вели, с тех пор как...

Гарри с подозрением посмотрел на Невилла, который избегал его взгляда.

— С тех пор как что? — поторопил он друга.

Но ответила ему Джинни.

— С тех пор как они сделали шаг, чтобы быть вместе. Никто толком не понимает, отчего они пошли на это. Они же совершенно разные.

— Они, возможно, не хотят, чтобы ты знал об этом, Гарри, — тихо произнёс Невилл. — Они прямо никогда не говорили, что являются парой. Просто мы заметили, что за короткий промежуток времени они стали проводить гораздо больше времени поодиночке, а когда сходились, то ругались гораздо чаще. Попытались поговорить с Роном, но тот просто всё отрицал.

— Я же пыталась поговорить с Гермионой, но ты же знаешь, какой она порой бывает, — добавила Джинни. — Надеюсь, скоро они прекратят так себя вести, а то, если честно, мы сами уже на пределе.

Гарри долгое время молча смотрел на друзей, пока в его голове укладывалось всё услышанное. Это было странно. Он мог справиться с ситуациями жизни и смерти, но подростковые гормоны и отношения были для него совершенно неизведанной территорией. За прошлый год только Рон позволял эмоциям влиять на свои решения. Гарри думал, что он хоть что-то извлёк из всего этого. Как теперь очевидно, нет, и сейчас этим стала страдать ещё и Гермиона.

— Если они и справятся с этим, то только из-под палки, — больше себе, чем другим, сказал Гарри.

Джинни внезапно широко улыбнулась.

— Я поняла! — воскликнула она и оббежала кровать, приблизившись к Гарри. — Ложись в кровать, Гарри. — Тот на мгновение поколебался, но потом осторожно послушался. — Хорошо. А сейчас… у меня есть идея, но чтобы она сработала, все мы должны быть заодно. Мы спустимся вниз и скажем Рону с Гермионой, что ты, Гарри, больше не можешь выносить их ссор. И если они хотят в ближайшем будущем увидеть тебя, то должны окончательно выяснить всё между собой.

— Что они непременно сделают, ведь они ни за что не откажутся видеться с Гарри, — добавил Невилл, тоже улыбнувшись. — Превосходно, Джинни.

Гарри, однако, не был так воодушевлён.

— Ну, не знаю. По вашим словам выходит, что я слабее, чем на самом деле.

— Запомни, Гарри, верят в правдоподобное, — мечтательно произнесла Луна, направившись к окну. — Я не думаю, что именно мысль о слабости придёт им в голову. А вот необходимость в спокойной обстановке — это уже совсем другое дело.

Невилл, приподняв бровь, проводил Луну долгим взглядом, после чего снова посмотрел на Гарри.

— Пожалуйста, скажи, что ты всё понял, так как я не уловил мысли.

Гарри невольно улыбнулся. Это ему и нравилось в Невилле. Тому не требовалось знать, о чём именно говорила Луна — только иметь уверенность, что сам он не сошёл с ума. Гарри даже почувствовал себя немного виноватым, что имел столько секретов от того, кто ни разу не колебался в своей верности, но всё же он не мог рисковать, что об этом узнают не те люди.

— Её слова — не бессмыслица, — подтвердил он. — Извини, но сейчас не лучшее время расширять круг тех, кто бы “всё понял” из слов Луны.

— Мы всё понимаем, — заверила Джинни. — Каждый имеет право на секреты, даже Гарри Поттер.

— Именно, — кивнул Невилл и соскользнул с кровати. — Что ж, нам следует идти, если хотим перехватить Рона с Гермионой до того, как они вернутся сюда. Будем на связи, Гарри. Кстати, теперь, когда станет известно, что ты пришёл в себя, думаю, тебе стоит ждать гораздо больше писем, чем обычно.

Гарри невольно смутился.

— Невилл, я не получал никаких писем.

Невилл и Джинни обменялись удивлёнными взглядами.

— Ну, возможно, тебе стоит поинтересоваться у Сириуса с Ремусом, — осторожно посоветовала Джинни. — Ситуация с письмами тебе освещалась в “Ежедневном Пророке” несколько недель назад, так как слишком многие пытались послать тебе вещи. Министерство перехватывало их и проверяло на заклятья. После этого их поделили на две категории. Посылки от лиц из списка, составленного Ремусом с Сириусом, пересылаются Тонкс, остальные — в св. Мунго.

— Возможно, сейчас не до ответов на них, — отстраненно произнесла Луна. — Как по мне, так лучше бы сосредоточить все силы для возвращения в школу.

Гарри пораженно уставился на Луну. Её мысль была непривычно здравой.

— Я поговорю об этом с Сириусом и Ремусом, — сказал наконец он. — Как бы то ни было, я попрошу их пропускать ваши письма. Было бы прекрасно узнавать о происходящем в реальном мире от тех, кто не станет приукрашивать.

Дверь открылась, на мгновение испугав присутствующих, пока они не увидели, что это Ремус, а не Рон с Гермионой.

— Боюсь, вам пора, — слегка напряжённым голосом произнёс он. — Рона с Гермионой уже отправили в Хогвартс.

— Э… верно, — с беспокойством ответил Невилл. — Мы тоже тогда пойдём. Поговорим позже, Гарри?

Гарри кивнул и проводил взглядом Невилла, Джинни и Луну, заспешивших на выход. Он бы никогда не признался, но вид напряжённого Ремуса немного пугал, как и то, сколь тяжело он опирался на свою трость. Когда они остались одни, пугающая атмосфера присутствия Ремуса слегка ослабла, пока он не обратил всё своё внимание на Гарри. Выглядел он при этом постаревшим и истощённым.

— Гарри, полагаю нам следует поговорить о некоторых вещах, — устало произнёс Ремус, достав палочку и взмахнув ею в направлении ближайшего кресла, заставив его приподняться над полом и опуститься уже рядом с собой. С явным облегчением опустившись в него, он снова посмотрел на Гарри. — Мы никогда не пытались скрыть что-то от тебя. Мы лишь хотели подождать как можно дольше и не отвлекать тебя от восстановления. Видишь ли, Гарри, в волшебном мире очень много разновидностей людей...

В принципе, Гарри понимал, что должен был осознать это раньше. Нет, не так. Он должен был понять это в тот самый момент, как пришёл в себя. Волшебный мир алчен. И решением одной проблемы ничего не закончится, так как всегда найдётся как минимум ещё одна, за которую никто не возьмётся. И не важно, что Гарри уже столько потерял. В глазах волшебного мира он достиг определённых результатов и кто, как не он, должен повернуть вспять весь вред, что был нанесён?

В конце концов, кого волнует то, чего хочет Гарри для своей жизни, когда всем и так очевидно, что должен делать мальчик-который-выжил для волшебного мира? Одного этого было бы достаточно, чтобы сподвигнуть Гарри покинуть волшебный мир и никогда в него не возвращаться. Ошеломительно, но люди даже не задумывались, предлагая подростка, который ещё даже не сдал свои Т.Р.И.Т.О.Н.ы, на такой высокий пост в министерстве.

Это, конечно, было только одной из множества идей, направляемых в “Ежедневный пророк” теми волшебниками и волшебницами, что наконец-то огляделись вокруг и поняли, что им не нравиться то состояние, в котором пребывает волшебный мир. Забавно, что это произошло лишь после того, как одна из величайших угроз этому волшебному миру исчезла. Иных доказательств Гарри и не нужно было, чтобы понять, что изменения нужно начинать с общества в целом, а не с каких-то конкретных людей.

Дни, проводимые в Доме Блэков, тянулись, казалось, целую вечность. Каждый день с раннего утра начинался с физических занятий с Сирусом, за которыми следовала длительная учебная сессия с Ремусом. Затем они обедали втроём, попутно разбирая новые письма и новости, что пересылала им Тонкс, после чего сразу следовала ещё одна длинная учебная сессия, которая обычно продолжалась до ужина. После него следовал уже новый долгий сеанс физических упражнений, после которого Гарри настолько выматывался, что моментально засыпал, чтобы проснуться следующим утром и начать это всё заново.

Лишь через три недели Гарри признали годным, чтобы покинуть Дом Блэков. За это время он набрал немногим больше половины того веса, что потерял, а мозг, такое чувство, был готов взорваться от обилия информации, которую в него впихнули. Но все полученные задания были выполнены, стратегия будущих ТРИТОНов определена, а сам он придумал довольно хорошую идею, что ему делать с волшебным миром, когда он с ним столкнётся.

Единственными отдушинами для Гарри стали письма его друзей и их еженедельные визиты. Рон с Гермионой довольно скоро извинились за своё поведение, уверив, что они уже всё решили между собой. Письма от Невилла и Джинни, с другой стороны, давали не столь оптимистичную картинку. Хоть стычки Рона и Гермионы резко сократились, между ними ещё сохранялось неловкое напряжение, которое они явно старались скрывать. Ну, это Джинни назвала это “неловким напряжением”. Невилл же просто написал, что ситуация всё ещё странная.

Сами их визиты только подтверждали это. Гарри видел, что Рон и Гермиона стараются общаться между собой более вежливо, но сам факт этого их старания ясно говорил, что не всё между ними гладко. Он несколько раз пытался “прощупать” тему, но так и не добился успеха. В глубине души Гарри понимал, что единственный путь узнать всё наверняка — это поговорить наедине с Гермионой. Не с Роном — тот был слишком гордым и не стал бы обсуждать с кем-либо свои ошибки.

Наконец жарким майским субботним утром Гарри, Сириус и Ремус начали паковать сундуки для возвращения в Хогвартс. Потребовалось несколько часов переговоров между Сириусом и профессором МакГонагалл, чтобы прийти к согласию по поводу возвращения Гарри к одноклассникам. Сириус хотел обеспечить безопасность и неприкосновенность Гарри любой ценой, тогда как МакГонагалл стремилась вернуть какое-то подобие нормальности Хогвартсу. Репортёрам, конечно, запретили появляться в замке, не без помощи Скримджера, но Сириус оставался одним из немногих, кто всё ещё был обеспокоен полной безопасностью Гарри, особенно учитывая то, что многие из студентов потеряли в ночь смерти Волдеморта по крайней мере одного из родителей.

В конце концов МакГонагалл пошла на уступку, разрешив присутствие телохранителя по крайней мере в первую неделю, и обещала поговорить со студентами перед прибытием Гарри и настоять на том, чтобы те относились к нему, как к любому другому ученику. Конечно, никто не верил, что так всё и будет. Рон, Гермиона и Невилл без всяких прикрас сообщали о том, сколь многие в Хогвартсе видят в Гарри идола, называя не иначе как Спасителем волшебного мира. Особенно женская половина. По-видимому, среди девушек было немало тех, кто будет готов из кожи вон вылезти, чтобы стать Спасителю подругой.

Не нужно говорить, что Гарри неожиданно даже обрадовался, что его будет сопровождать телохранитель, отпугивая от него одержимых гормонами. Ему нужно сконцентрироваться на ТРИТОНах, не переживая о кучке фанаток.

Сириус первым отправился через камин, но Гарри от него почти не отставал. Закрыв глаза, он постарался игнорировать охватившее его пламя, сначала быстро закружившее его, а затем также резко остановившееся, выбросив его на пол в кабинете профессора МакГонагалл. И он бы упал, если бы не Сириус. Гарри едва успел принять устойчивое положение, когда появился Ремус, слегка покачнувшийся при выходе из камина. Сириус в мгновение ока оказался рядом с ним, но заслужил лишь строгий взгляд. Поняв намёк, Сириус отступил, позволив прибывшим обратить внимание на тех, кто их здесь ждал.

К большому удивлению Гарри, тут, казалось, собрался весь персонал школы вместе с Грозным глазом Моуди и Руфусом Скримджером. Первой вперёд выступила профессор МакГонагалл, быстро заключив Гарри в крепкие объятия, удивив этим всех. Гарри тоже был застигнут врасплох до такой степени, что даже не знал, что делать. С тех пор как профессор МакГонагалл стала директором, она воздерживалась от любой публичной демонстрации особого внимания к любому студенту, а в особенности к Гарри.

— С возвращением, Гарри, — тихо произнесла профессор МакГонагалл в самое ухо парню. — Хогвартс без тебя уже совсем не тот. — Она ещё мгновение удерживала его, а когда шагнула назад, то была уже той МакГонагалл, к которой он привык. — Итак, мистер Поттер, насколько мне известно, вы чувствуете себя лучше и готовы вернуться к занятиям и обязанностям старосты школы. Однако, умоляю вас, если почувствуете утомление, немедленно скажите об этом.

Гарри, приподняв бровь, посмотрел на МакГонагалл.

— Профессор, я ценю ваше предложение, но хочу лишь, чтобы ко мне относились как к любому другому студенту, — серьёзно произнёс он. — Если преподаватели будут относится ко мне по-особенному, это будет только подстрекать студентов. Я не хочу становиться яблоком раздора.

Профессор МакГонагалл некоторое время смотрела на Гарри, после чего гордо улыбнулась.

— Меньшего я от вас и не ждала, мистер Поттер, — произнесла она и направилась к столу, обратив внимание на персонал. — Если у вас ко мне всё, то вы свободны. Надеюсь увидеть вас всех вскоре на завтраке.

Преподаватели поколебались некоторое время, но всё же послушались. Когда двери закрылись, Гарри облегчённо вздохнул, сразу почувствовав, как мягкие волны веселья окружили его. До этого момента он и не представлял, как соскучился по постоянному успокаивающему присутствию Хогвартса. Замок, казалось, всегда знал, когда и что ему требуется.

Кто-то прочистил горло, и этот звук вырвал Гарри из мыслей, заставив повернуться в ту сторону, чтобы нос к носу столкнуться с Руфусом Скримджером.

— Мистер Поттер… — начал Скримджер. — Гарри, я знаю, у тебя и так много забот сейчас, но надеюсь, ты согласишься на проведение пресс-конференции. — Гарри явственно поморщился. — Я предлагаю это лишь для того, чтобы положить конец публичной… эм… одержимости узнать твой взгляд на события.

— Ничто не способно прекратить эту публичную одержимость Гарри, Скримджер, — сквозь зубы проговорил Сириус, а всё его тело напряглось. — Вам ли не знать. Не вы ли усиливали её последние пару месяцев.

Лицо Скримджера слегка окаменело, когда он перевёл взгляд на Сириуса.

— Мистер Блэк, вы вряд ли можете обвинять меня в недовольстве общества теми заявлениями, что делал ваш представитель, — возразил он. — Недостаток информации…

— …секретная информация секретна не просто так, — прервал его Сириус. — У Волдеморта всё ещё остались сторонники! Я не собираюсь рассказывать о каких-либо деталях, если это может повредить ему!

— Сириус, — зашипел предупреждающе Ремус. — Вспомни, с кем ты говоришь.

Сириус уставился на Ремуса, а Гарри прочистил горло. Общее внимание мгновенно вернулось к нему.

— Я соглашусь на пресс-конференцию, министр, если только будут выполнены мои требования, — спокойно произнёс Гарри. — Во-первых, я готов выразить признательность за ту помощь, что вы оказали для достижения наших целей, но я против использования моей кандидатуры в качестве знамени министерства. Я не согласен с тем, каким образом развивалась эта война, и, я надеюсь, пришло время волшебному сообществу хорошенько взглянуть на собственные действия, что едва не привели к разрушению их мира.

Под взглядом Гарри Скримджер уже открывший было рот, чтобы возразить, так и не сказал ни слова.

— Во-вторых, аккредитованные журналисты должны прислать свои вопросы как минимум за двадцать четыре часа до начала, — продолжил Гарри. — На я отвечу только на те, что посчитаю важными. Например, вопросы о моей частной жизни буду игнорировать. Я же не интересуюсь их жизнью, так что рассчитываю на ответную любезность.

Скримджер даже кивнул, соглашаясь с данным требованием.

— Наконец, я против того, чтобы мои имя и поступки использовались каким-либо образом без моего на то согласия, — жёстко добавил Гарри. — “Ежедневный пророк” в последнее время имел слишком большую свободу действий, не без участия Риты Скиттер. Меня не волнует, что потребуется для этого, но, надеюсь, это будет сделано быстро, или мне придётся прибегнуть к другим действиям, в рамках закона.

Скримджер поспешил поднять руки, показывая, что сдаётся.

— Требование полностью понятно, мистер Поттер, — с небольшой хрипотцой произнёс он. — Я встречусь с редакторами в самое ближайшее время. А по поводу пресс-конференции я ещё с вами свяжусь.

И не дав никому ничего сказать, он быстро попрощался и исчез в камине.

В кабинете повисла напряжённая тишина, пока, наконец, профессор МакГонагалл не кашлянула, прочищая горло.

— Ну и отлично, — сказала она, направившись к двери. — Гарри, Сириус, Ремус, давайте-ка за мной. Завтрак вот-вот начнётся. Думаю, он нам не помешает. Гарри, ты ведь не будешь против посидеть сегодня за преподавательским столом?..

— Спасибо за предложение, профессор, но от этого станет только хуже, — возразил Гарри. — Если будет слишком плохо, я просто запрусь у себя в комнатах.

Сириус фыркнул и мягко подтолкнул Гарри следовать за профессором МакГонагалл, сам заняв место позади вместе с Ремусом, а Грозный глаз Моуди пошёл замыкающим. Они медленно спустились по лестнице, специально подстраиваясь под состояние Ремуса, хотя прямо никто бы в этом не признался. Боль Ремуса всё ещё оставалась вещью хоть и очевидной, но замалчиваемой.

Пройдя мимо каменной горгульи, Гарри сразу почувствовал возбуждение и нетерпение, ещё даже не видя студентов, которые вскоре начали попадаться. Группы подростков стекались к Большому залу, их разговоры отражались от стен, смешиваясь между собой так, что невозможно было уже разобрать, о чем говорит тот или иной человек. Гарри сначала удивился, что никто ещё не заметил его, но потом решил, что всё дело в МакГонагалл, что возглавляла их процессию. Те, кто были ближе, не могли его видеть, не присматриваясь как следует.

Однако стоило войти в Большой зал, как ситуация резко изменилась. Едва Гарри миновал огромные двери зала, все разговоры мигом прекратились и бесчисленное множество глаз уставились на него, неотрывно провожая каждое его движение. Гарри раздражённо вздохнул и, попрощавшись с опекунами, отважился направиться к столу Гриффиндора. Краем глаза он видел, как Моуди, прихрамывая, направился к ближайшей стене, предоставляя ему беспрепятственный доступ к столу.

Итак, “телохранителем” оказался Моуди. Гарри невольно задумался, почему, ведь Моуди не был таким уж сдержанным волшебником. Зато он самый основательный.

— ГАРРИ!

Гарри едва успел развернуться, как его почти сбил с ног врезавшийся в него человек. Чьи-то руки обвили его, а копна каштановых волос закрыла видимость. Тут-то всё и началось. Кто-то хлопал его по спине, другие пытались пожать ему руку, обнять или просто притронуться. И с каждой секундой поток желающих нарастал. Всё больше эмоций, всё больше голосов…

БУМ!

Большой зал вздрогнул, и все замерли. Гарри медленно повернул голову и увидел стоящую на ногах за преподавательским столом профессора МакГонагалл с поднятой в воздух палочкой. От выражения её лица становилось страшно. Он никогда раньше не видел её такой злой.

— По местам, все! — гаркнула профессор и замерла, ожидая, пока ученики, суетясь, рассядутся за столы. Гарри быстро утянули за собой, усадив между Роном и Гермионой, а Невилл, Симус и Дин заняли места напротив. Когда шарканье стихло, профессор опустила палочку. — Я крайне разочарована вашим поведением! Мистер Поттер здесь для учёбы, а не для того, чтобы его растерзали собственные одноклассники.

Гарри почувствовал, как его кожа нагрелась от почти видимых волн замешательства, исходящих от окружающих, что вздрогнули после слов директора.

— А сейчас, я надеюсь, все вы будете образцом прилежности и дадите мистеру Поттеру войти в рабочий режим, — всё ещё строгим голосом продолжила МакГонагалл. — Всякий, кто начнёт создавать проблемы, будет иметь дело со мной. Правила должны соблюдаться, несмотря на все перемены. Это в первую очередь школа. И я жду, что каждый из вас будет соответствовать тем стандартам безупречности, коих ожидает от вас, студентов Хогвартса, волшебный мир.

Напрашивавшееся “а иначе” не прозвучало, но выражение её лица говорило красноречивее слов. Гарри признался себе, что удивлён. Он никак не ожидал, что профессор МакГонагалл станет откровенно угрожать всей школе, особенно из-за него. Это был редкий случай, когда она выказывала какую-то толику фаворитизма, и Гарри не знал, радоваться этому или ужасаться. Зависит от того, как окружающие интерпретировали её слова.

Профессор МакГонагалл села, и разговоры постепенно возобновились. Гарри по-прежнему ощущал спиной бросаемые на него взгляды, но старался всеми силами отрешиться от них и хоть что-то поесть. Глубоко внутри он понимал, что это только начало. Что бы ни говорила МакГонагалл, Гарри так и будет оставаться центром внимания, пока не приключится что-нибудь иное.

— Ну, Гарри, — начал Симус, сложив на своей тарелке целую гору из яиц. — Как ты? Рон с Гермионой больше отмалчивались после встречь с тобой, лишь говоря каждый раз, что тебе лучше.

Окружающие, казалось, затаили дыхание, побросав все свои дела. Гарри сдержал раздраженный стон. Отвечать Симусу честно при большом скоплении лишних ушей было бы глупо.

— Нормально всё, — тихо произнёс Гарри. — Вы же знаете мадам Помфри и то, какая она перестраховщица. Меня бы тут не было, если бы она сомневалась в чём-то.

— Гарри, а что… Ты-Знаешь-Кто сделал с тобой? — неуверенно спросил Колин Криви. — Ну, если ты можешь рассказать и если ты хочешь… Не подумай, я не хочу совать нос, просто… ну… — лицо парня стало ярко-красным, словно он внезапно передумал вообще спрашивать, — никто толком не знает, что случилось.

Гарри достаточно долго молча смотрел на Колина, отчего волны нервозности и замешательства с его стороны только усиливались.

— Если бы нужно было всем об этом поведать, то вышла бы статья в “Пророке”, — безразлично ответил Гарри. — Он мертв, я — нет. Думаю, это всё, что следует знать.

Колин от такого ответа весь как-то съёжился, а соседи внезапно нашли еду в своих тарелках чрезвычайно занятной. Гарри едва не фыркнул, глядя на это. И они всерьёз рассчитывали, что он будет рассказывать о той ночи посреди Большого зала? Видимо, да. А что, кого волнует такое словечко, как “такт”, когда распирает от любопытства?

— О боги! — с раздражением произнесла Гермиона. — Можно подумать, вы не знали Гарри все эти годы! Вы же в курсе, какой Гарри закрытый. Довольствуйтесь тем, что он достаточно здоров, чтобы вернуться и двигаться дальше… вы все!

Гарри приложился к стакану с тыквенным соком, чтобы скрыть улыбку. Доверь Гермионе обругать хоть целый факультет, и она успешно с этим справится. Глубоко внутри Гарри понимал любопытство товарищей, но ему совсем не хотелось переживать всё это снова… и снова… и снова. Да, он дрался с Волдемортом, ранил его отравленным кинжалом и даже смог протянуть достаточно времени, чтобы яд подействовал и убил его. Но это совсем не тот подвиг, о котором можно сложить балладу.

Гермиона долгим взглядом обвела всех окружающих, прежде чем вернуться вниманием к Гарри.

— Так вот, Гарри, у меня имеются все задания и конспекты лекций за минувшие недели, — выпалила она. — Можем начать сразу после завтрака в гостиной Гриффиндора. Лучше там, чем в библиотеке — в ней стало слишком многолюдно, и там тебе вряд ли дадут спокойно…

— Гермиона, — прервал её Гарри, не сдержав улыбки. — Успокойся. Всё отлично. Чем скорее меня поймают, тем лучше. Подозреваю, Скримджер не будет тянуть резину с организацией своей пресс-конференции, чтобы показать свои красивые пёрышки.

Рон вытаращил на Гарри глаза.

— Что-что показать? — выдохнул он.

Гермиона фыркнула.

— Рон, это метафора, — объяснила она. — Скримджер всеми силами старается выставить себя с лучшей стороны в глазах общества. — Она чуть помедлила, но всё же перевела свой взгляд на Гарри. — Ты что, согласился на пресс-конференцию? С ума сошёл?

Гарри приподнял бровь, взглянув на девушку. Он-то ожидал, что Гермиона, как никто другой, поймёт его и не удивится, почему он даже задумался о такой вещи.

— Спасибо большое, но последняя проверка всё-таки показала, что я вменяем, — сухо произнёс он. — Я просто подумал, что пришло время дать людям то, чего они так жаждут — моё честное мнение о них самих.

— Ты хочешь… — глаза Гермионы расширились от осознания. — О! Эм, извини, Гарри. Я должна была догадаться. Только… только не наговори лишнего, о чём будешь потом жалеть… пожалуйста.

— Гермиона, твоя вера в меня поражает, — с сарказмом проговорил он. — Волшебному миру придётся многое искупить, если они, конечно, хотят быть уверенными, что ничего подобного не повторится. Эта война никогда бы не стала так трагична, не будь в нашем обществе столько предрассудков и дискриминации. Подумай об этом. Ремус оборотень, но он сделал больше для уничтожения Волдеморта, чем большинство чистокровных семей.

Окружающие молчали, не находя слов для возражений.

Со стороны почти забавно было наблюдать, как люди внезапно начинали вести себя рядом с Гарри. И не будь Гарри так сильно поглощен закрытием хвостов из накопившихся за неделю домашних заданий, он, вероятно, заметил бы всё это. Но факт был в том, что ему всего за два дня нужно было сделать работу за целую неделю, совмещая это с обязанностями старосты Школы. У него просто не было времени выслушивать всю эту массу как мальчишек, пытавшихся доказать, что они достойны быть его друзьями, так и девчонок, с их настойчивыми заверениями в идеальности своей кандидатуры на роль подруги сердца.

Дошло до того, что Гарри, Рон и Гермиона вынуждены были скрываться в комнатах Гарри, чтобы иметь возможность спокойно поразмышлять. Гермиона выбивалась из сил, пытаясь поддерживать порядок, угрожая даже начать снимать очки с Гриффиндора, но, казалось, уже ничто не могло остановить рост популярности Гарри. Никого словно не волновало, что до Т.Р.И.Т.О.Н осталось уже меньше месяца и что Гарри нужно готовиться к ним, чтобы иметь возможность поступить на курсы целителя куда бы то ни было.

Казалось, никому и дела нет до того, чего Гарри хотелось больше всего на свете.

Удивительно, но Гарри успел закончить последнее задание ближе к вечеру воскресенья, как раз когда от Скримджера пришло сообщение о назначении пресс-конференции на вечер среды в Хогсмиде. Вместе с извещением пришел и свиток пергамента, содержащий длинный список вопросов, которые корреспонденты успели напридумывать за этот короткий период. Большинство из них касалось битвы с Волдемортом, но были и такие, где интересовались мыслями Гарри о войне в целом, его мнением о будущем волшебного мира, его планами и, куда уж без этого, его личной жизнью.

Гарри сперва вычеркнул именно их, а затем и те, что касались политики. Ему же всего семнадцать. Что он знает о работе Министерства или Визенгамота? Абсолютно ничего. Он мог сказать лишь то, что нужны перемены, или история повторится.

С нависшей над головой пресс-конференцией и бесконечными шепотками было чрезвычайно трудно сосредоточиться на уроках. Члены О.З. создали вокруг него дополнительный рубеж защиты — как от почитателей, так и от тех, кто, как им казалось, готов был заклясть Гарри до беспамятства. Предубеждение и здесь сыграло свою роль. Все знали, что в Слизерине были сторонники Волдеморта, поэтому все считали, что слизеринцы ненавидят Гарри.

До смерти Волдеморта Гарри даже не задумывался об этом. А сейчас от одной мысли становилось дурно. Предубеждение уже давно поселилось в Хогвартсе. Хагрид сказал ему ещё семь лет назад: “далеко не все, кто встали на кривую дорожку, учились в Слизерине”. Какой была бы жизнь, если бы ему не показали худшее из Слизерина до Хогвартса? Что бы случилось, послушай он Шляпу и пойди в Слизерин? Я был бы обречен с первого дня.

Чем больше Гарри думал об этом, тем больше ему не нравилось то, куда ведут его эти мысли. Совсем не нравилось.

Вечер среды вместе с последним уроком подкрались незаметно. Утренний номер “Пророка” вышел с анонсом предстоящей пресс-конференции, давая всей школе возможность найти кого-нибудь, кого можно было бы отрядить в Хогсмид, чтобы послушать её. Видимо, никто больше не считал “Ежедневный пророк” заслуживающим доверия. Представить только.

Когда все остальные исчезли, отправившись в Большой зал на ужин, Гарри, Рон и Гермиона встретились в вестибюле с Сириусом, Ремусом и Тонкс. Больших усилий стоило уломать профессора МакГонагалл отпустить Рона с Гермионой, но решающим аргументом стала реплика Сириуса, что дополнительная безопасность не помешает, несмотря на то что Скримджер отрядил небольшой отряд авроров для наблюдения за мероприятием. Хотя Рон с Гермионой шли больше для поддержки, чем для чего-либо ещё.

Без лишних слов они покинули замок, спустившись по ступенькам и сев в ожидавшую их карету, запряженную фестралами. Тонкс запрыгнула внутрь первой, чтобы помочь забраться Ремусу. По волнам раздражения, исходящим от него, тот не был слишком рад, что не может сделать это самостоятельно, но всё же понимал, что без помощи не обойтись. Вид покрытого ранами Ремуса вызвал у Гарри острое чувство вины. Он настолько зарылся в собственные проблемы, что позабыл о своих опекунах.

— Ремус, я…

— Даже не начинай, Гарри, — перебил его Ремус напряжённым, но всё же твёрдым голосом, усаживаясь внутри кареты. Сириус указал Гарри залезать следом, затем Рону с Гермионой. — Я не хочу, чтобы ты грыз себя из-за того, что всё равно вскоре вернётся.

Гарри нахмурился и отвернулся к окну, когда Сириус залез в карету и она тронулась. Он не мог смириться с тем, что Ремус фактически отказался от какой-либо помощи в восстановлении. Это не тот Ремус, которого он знал. Тот Ремус был бойцом в любой ситуации, даже если та выглядела безнадежной.

Что же изменилось?..

До тех пор, пока не показался Хогсмид, никто так и не проронил ни слова. При виде поселения Гарри едва поверил своим глазам: вся деревня была освещена магическими огнями, а перед “Тремя мётлами” соорудили большой помост, расположив за ним ряд стульев. Гарри чуть поморщился. Он действительно не ожидал, что всё будет так, особенно увидев всех этих репортёров и фотографов, ожидающих их. Возможно, это было не такой уж хорошей идеей.

— Будто стая стервятников, — зло пробормотала Гермиона. — Нет, честно, они когда-нибудь поймут, что людям не нравится чувствовать себя куском мяса, что рвут на части?

Ремус устало вздохнул.

— Сомневаюсь, что это случится в обозримом будущем, — сказал он. — Тут классический случай спроса и предложения. Пока люди будут интересоваться чем-либо, будут и те, кто станет этот интерес подогревать. Прямо сейчас всем интересен — нравится нам это или нет — именно Гарри. Учитывая, какой Гарри скрытный, многие решили, что сейчас настал их единственный шанс получить комментарий или сделать фотографию.

Рон фыркнул.

— Где же Локхарт, когда он так нужен? — горько вопросил он. — Уж он бы пришёл в восторг.

Раздался громкий скрип, стоило им приблизиться к большим чёрным вратам, створки которых начали медленно открываться. И сразу стал слышен гул голосов из Хогсмида. Едва карета миновала врата, выезжая за территорию Хогвартса, как все находившиеся внутри были буквально ослеплены вспышками света. А Гарри был бы рад, если бы карета двигалась чуточку быстрее, но нет. И хоть все эти репортеры и фотографы стояли достаточно далеко, их количество буквально давило на парня, вызывая чувство сродни клаустрофобии.

— ПОСТОРОНИСЬ! — взревел чей-то командный голос. — ДАЙТЕ ИМ ПРОЕХАТЬ!

Всполохи вспышек постепенно сошли на нет, пока карета направлялась к Трём Мётлам. Когда они достигли подготовленной площадки, Гарри с удивлением заметил окруживших их авроров. Первым из кареты с палочкой наготове вышел Сириус, затем Рон с Гермионой, также вооруженные. Гарри было дёрнулся следом, но жест Тонкс остановил его. Не успел Гарри возмутиться, как Ремус придвинулся к выходу и с помощью Сириуса и ближайшего аврора вылез из кареты.

Когда он скрылся из вида, Тонкс разрешающе махнула Гарри. Оказавшись снаружи, Гарри понял, почему его придержали. Тонкс выпрыгнула из кареты, и та снова пришла в движение, защищая его сзади, пока авроры прикрывали его с других направлений — и так они прошли до самого помоста. На нём уже были наколдованы кресла, в которых успели разместиться Ремус, Сириус, Рон и Гермиона, оставив свободным одно — прямо по центру, между Сириусом и Гермионой. Гарри нехотя занял его, а Тонкс осталась стоять за его спиной. Только после этого парень опустил взгляд на репортёров и фотографов, столпившихся у помоста.

Его левую руку сжала ладонь Гермионы, отвлекая внимание.

— Гарри, всё хорошо, — тихо сказала она. — Просто помни, что ты один из тех, на чьей стороне сила. Они ничего не могут сделать тебе.

Гарри с трудом подавил желание закатить глаза.

— Легче сказать, чем сделать, — пробормотал он, глядя как толпа слегка раздалась в стороны, пропуская Руфуса Скримджера. Живот Гарри сразу скрутило, стоило ему увидеть выражение лица министра. То буквально сияло, словно Рождество пришло раньше срока. Если бы он только знал.

Скримджер направился прямиком к Гарри и протянул ему руку. Подавив вздох, Гарри пожал её и под вспышки камер стал отчаянно ждать, когда, наконец, утихнет весь этот фейерверк. Вскоре Скримджер всё же отправился дальше и, обменявшись рукопожатием с Сириусом и Ремусом, подошёл к трибуне. Словно по волшебству, вся толпа замолкла и, затаив дыхание и приготовив перья, замерла в ожидании.

— Леди и джентльмены, — начал Скримджер, — я бы хотел вначале поблагодарить всех вас со соблюдение рамок и ограничений, обозначенных мистером Поттером, чтобы ускорить ход мероприятия. Уверен, все мы прекрасно понимаем, что мистер Поттер и без того загружен подготовкой к предстоящим экзаменам. Так что без лишних прелюдий представляю вам мистера Поттера, кавалера Ордена Мерлина первой степени.

Глаза Гарри становились всё шире и шире по мере того, как нарастал гром аплодисментов. По волнам злости, исходящим от Сириуса, парень понял, что не только его эта новость застала врасплох. Всё внезапно встало на свои места. Таким шагом Скримджер пытался добиться того, что Гарри не скажет ничего слишком болезненного для министерства. Как жаль, что меня не купить на шикарные награды.

Встав на ноги, Гарри подошёл к трибуне и принял гладкий прямоугольный футляр из кожи, в котором находилась медаль. И на его лице, когда он пожимал руку Скримджеру, не было никакой улыбки, отчего широкая улыбка самого Скримджера несколько померкла. Гарри чуть ли не с удовольствием наблюдал, как Скримджер слегка неохотно уступил ему место. Подойдя к трибуне и бросив взгляд вниз, Гарри наконец в полной мере осознал, как много собралось здесь репортёров. Кроме них тут присутствовали и работники министерства, владельцы местных магазинчиков, а также довольно много членов Ордена Феникса, включая семью Уизли и Хагрида.

Прекрасно. Просто замечательно.

Гарри, испытывая небольшой мандраж, прочистил горло. Может быть, пора уже с этим покончить.

— Добрый вечер, — начал он более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле. — Должен признаться, я слегка обескуражен. Никогда не думал, что меня наградят за то, что я просто пытался выжить — а именно этим я и занимался всё время с поступления в Хогвартс немногим более шести с половиной лет назад. Что бы там многие не воображали себе о Мальчике-который-выжил, я был тогда обычным ребёнком, с восторгом познававшим всё больше о новом мире вокруг себя. Но чем больше я узнавал о волшебном мере, тем быстрее мой восторг угасал.

Гарри на секунду прервался, при этом заметив, как некоторые собравшиеся нервно переминаются на месте.

— В одиннадцать лет вряд ли можно ожидать от кого бы то ни было, что их опыта и знаний хватит, чтобы понять, как и что работает в волшебном мире, но вот почувствовать, что что-то не так, дети вполне могут. Их глаза могут видеть ненависть, предрассудки и разделённость, но как-то остановить это они не могут, будучи всего лишь детьми. На мой взгляд, недооценивать детей просто смешно, особенно если это группа “детей”, что защитила Хогвартс год назад и внесла существенный вклад в поражение Волдеморта.

Многие в толпе отчётливо вздрогнули, но по-прежнему хранили молчание.

— В двенадцать лет мне показали, каким жестоким может быть волшебный мир, — продолжил Гарри. — Я видел, как чистокровные издеваются над магглородженными только потому, что они новенькие в этом мире. Меня самого чурались из-за способности, которой я никогда не желал, а мой друг был отправлен в Азкабан только для того, чтобы Министерство магии выглядело прилично в глазах общественности. В тринадцать я узнал, какой несправедливой была система. Мой крёстный отец отсидел в Азкабане много лет за преступление, которого не совершал, отправленный туда без суда, который бы доказал его невиновность; а друг семьи испытывал гонения из-за своей болезни, которой никогда не искал. Что бы не думали о них в волшебном мире, они взяли меня к себе и сделали тем человеком, что вы видите сейчас. Не могу даже представить, где бы я оказался, не будь их.

Гарри окинул толпу долгим взглядом и продолжил:

— Они спасли меня, но не только я нуждался в спасении. Каждый день в Хогвартсе какой-нибудь ребёнок плачет, испытав на себе жестокость, воспитанную многими поколениями ненависти и дискриминации. Волдеморт не принёс в этот мир ничего, что в нём не существовало раньше. Он лишь подбросил дров в костёр. Он просто показал худшие качества нашего мира. Сейчас, когда его больше нет, мы должны внимательно посмотреть на самих себя и сделать всё, что в наших силах, чтобы подобное не повторилось вновь.

Волны гордости ударили его в спину, позволяя Гарри слегка расслабиться. Он знал, что это чувства Сириуса и Ремуса.

— Всякий ребёнок в Хогвартсе быстро узнаёт, что Слизерин — это “злой факультет”, посколько большинство тёмных волшебников проучились в нём семь лет. Но откуда это? Слизерин ничем не отличается от Гриффиндора, Рейвенкло или Хаффлпаффа. Это просто место, где можно поспать. Дети не выбирают плохую дорогу из-за того, что спят где-то не там. Они встают на неё только потому, что кому-то лень потратить время и дать им шанс выбрать верный путь.

— К магическим существам относятся с презрением, тогда как к ним надо относиться с уважением, даже если речь идёт об оборотнях или вампирах. Понятно, что всегда будут недовольные, всегда будут такие, как Фенрир Грейбэк, но если есть проблема с кем-то одним, то это не значит, что та же проблема и со всеми остальными. Представьте, что и с нами кто-то поступил так же, что мы были наказаны за преступления, совершённые Волдемортом. Этот мир больше не может позволить себе жить по двойным стандартам. Мы, как общество, должны работать бок о бок с магическими созданиями, если мы действительно хотим установить крепкий мир.

Гарри вздохнул, опустив взгляд на кожаный футляр в своих руках. Глубоко внутри он понимал, что его слова вряд ли будут восприняты всерьёз, ведь, по существу, он требовал довольно радикальных изменений, но кто-то должен был это сказать. Медленно переведя взгляд на толпу, Гарри заметил, что все с нетерпением ждут продолжения.

— Я понимаю, что нет идеального общества, — более тихо произнёс он. — Понимаю и то, что общество сильно настолько, насколько силён его лидер. Мы уже заплатили большую цену за ошибки Фаджа. Министерство заплатило сполна за взращённую Фаджем коррупцию. Нам повезло, что министр Скримджер, по крайней мере, был готов слушать и оказывать поддержку мечте подростка о мире.

Гарри перевёл взгляд на Скримджера. Тот стоял неподвижно, но трость слегка дрожала в его руке.

— Мы обязаны нашей свободой тем, кто отдал свои жизни, сражаясь за тот мир, что казался таким далёким и недостижимым ещё несколько месяцев назад. — Гарри вновь посмотрел на толпу. — И мы расплатимся с ними, сделав всё, что в наших силах, чтобы не допустить появления ещё одного Волдеморта. Мы, как общество, должны ради таких, как Захария Смит и Антони Годштейн, сделать всё, чтобы больше ни одному ребёнку не пришлось жертвовать своей жизнью из-за того, что взрослые не в силах взять на себя ответственность за решение своих собственных проблем. Эта война доказывает, что каждому по силам изменить ситуацию. Не нужно быть самым умным и самым сильным. Нужна всего лишь мечта, за которую стоит сражаться.

Гарри сглотнул — горло уже пересохло, но требовалось сказать ещё кое-что.

— Профессор Дамблдор сказал мне несколько лет назад, что “наши решения гораздо лучше показывают, кто мы на самом деле, чем наши способности”. Настало время всем нам начать принимать верные решения по насущным проблемам. Давайте двигаться к завтрашнему дню, помня о вчерашних ошибках, и, надеюсь, наше завтра будет лучше для всех нас.

Гарри сделал лишь один шаг назад, когда раздались аплодисменты. Он был крайне удивлён, не рассчитывая на какую-либо реакцию на свои слова. Развернувшись к Сириусу, Гарри вновь был шокириован, увидев, что не только крёстный, но и Ремус, Рон и Гермиона стояли и хлопали ему. Такого он уж точно не ожидал.

Сириус первым осознал состояние Гарри и, шагнув к нему, крепко его обнял.

— Я так горжусь тобой, малыш, — хрипло произнёс он. — И родители тоже бы гордились тобой.

Гарри невольно улыбнулся, сделав шаг назад и встретившись взглядом с Сириусом. Краем глаза он видел подходящего с напряжённым лицом Скримджера.

— Нам следует вернуться в Хогвартс, — тихо сказал Гарри.

Сириус незаметно проследил за взглядом Гарри и кивнул. Пока Скримджер не ухватился за Гарри, Сириус загородил дорогу.

— Министр, — непререкаемым тоном проговорил он. — Если не возражаете, то Гарри, Рон и Гермиона должны вернуться в Хогвартс. — Скримджер,прищурив глаза, сверлил Сириуса взглядом, испуская волны злости, но Сириус даже не дрогнул. — Какие-то проблемы, Скримджер?

Министр несколько мгновений колебался, на всё же кивнул и отступил, бросив взгляд на ближайшего аврора, который немедленно сошёл с платформы. А вскоре показалась и карета с фестралами, показывая собравшимся, что же происходит.

— Мистер Поттер!

— Всего один вопрос!

— Прошу, мистер Поттер!

Гарри был быстро взят в кольцо Сириусом, Ремусом, Тонкс, Роном и Гермионой, и в таком порядке они стали пробираться к подъехавшей к платформе карете. Авроры, держа палочки наготове, сделали шаг вперёд, сдерживая напиравшую толпу. Гарри знал, что это ничем хорошим не закончится, и потому с радостью позволил втолкнуть себя в карету. Правда он тут же обернулся и помог Ремусу быстрее забраться внутрь, чтобы остальная группа тоже, не мешкая, присоединилась к ним. Никто толком не успел даже сесть, когда карета тронулась с места и покатила к Хогвартсу.

Со всех сторон раздавались вспышки и мольбы репортёров. Гарри сполз как можно ниже, чтобы его не видели с улицы, вызвав смешки почти всех пассажиров. Возможно, он поступал глупо, но ничего не мог с собой поделать и проехал в таком положении до самых ворот и даже немного дальше, чтобы уж точно никто не смог сделать его фотографию.

— Как-то слишком для “соглашения”, — зло проворчал Гарри.

Сириус фыркнул.

— Гарри, репортёры что те хищники, — пояснил он. — Ты им палец дашь, а они руку оттяпают. С ними лучше вообще дел не иметь.

С этим Гарри был полностью согласен.

Последующее утро выдалось одним из самых мучительных. Каждая мало-мальская газетёнка вышла со специальным выпуском о выступлении Гарри. Совы начали летать уже за завтраком. С обложки “Ежедневного пророка” смотрел уверенный в себе Гарри, стоящий за трибуной, беззвучно шевеля губами. Огромное фото занимало половину страницы, предваряясь заголовком: “Спаситель Гарри Поттер представил мирный план”. Его речь была приведена слово в слово под фото, а вся остальная газета была посвящена её обсуждению. Создавалось ощущение, что каждый сотрудник “Пророка” имел своё мнение и решил его непременно опубликовать. Что удивительно, никто из них не критиковал слова самого Гарри.

“Ведьмина неделя” также решила расширить свой обычный контент. На главной странице красовался Гарри — он смотрел сначала куда-то поверх зрителя, а затем его взгляд опускался и на лице появлялась мягкая улыбка. Заголовок из больших жирных букв гласил: “Гарри Поттер. От Мальчика-который-выжил к Нашему Защитнику и Спасителю”. Ещё ниже мигала надпись “Специальный выпуск”. Группки девушек собрались вокруг каждого получателя газеты, сопровождая обмороками и хихиканьем каждую новую страницу.

Гарри всерьёз опасался, что умрёт от смущения или переизбытка “дискомфортных” эмоций, давящих на него. Как ни крути, но лучше всего сейчас было покинуть Большой зал как можно быстрее.

Уроки превратились в настоящую пытку. В течение нескольких часов он был заперт в кабинетах с одноклассницами, что вожделели его, и одноклассниками, которых обижало такое к нему отношений женской половины. Две противоположные эмоции постоянно боролись между собой за главенство, превратившись для него к концу дня в одну большую головную боль. Раздражённый, измотанный, с едва не раскалывавшейся головой, Гарри вместо ужина в Большом зале ретировался сразу в свои комнаты. Очень уж сомневался, что сможет и дальше вынести чужие эмоции, не потеряв сознания.

Как бы то ни было, спал он в этот раз как убитый, даже без помощи зелья. Он отрубился, едва его голова коснулась подушки, и открыл глаза только следующим утром, когда солнце уже вовсю заливало комнату светом. Правда, чтобы выспаться, можно было придумать множество более приятных способов. Как никак, чувство, когда твоя голова готова вот-вот взорваться, — совсем не то, что Гарри хотел бы повторять изо дня в день.

К сожалению, новый день не отличался в лучшую сторону, но уже по другой причине. Все преподаватели, казалось, очнулись от ступора и стали снимать баллы за любое нарушение. Это только усилило уделяемое Гарри внимание — теперь оно приходилось на перерывы в занятиях. Что уж говорить о приёме пищи в Большом зале или каком-либо нахождении вместе с большим числом народа. К счастью, Рон с Гермионой поняли, что происходит с ним, и взяли на себя заботу о том, чтобы Гарри имел как можно больше личного пространства. Рон даже пригрозил проклясть группу первоклашек, что никак не хотели оставить Гарри в покое, и на самом деле сделал это, только уже со старшеклассниками из Слизерина, которых угораздило посмеяться над всем этим. Это стоило ему наказания на всё воскресенье — выходной в Хогсмиде.

Рон с гордостью принял наказание, заявив, что кто-то должен был сделать хоть что-то, раз преподаватели бездействуют. Профессор МакГонагалл явно не обрадовалась этому заявлению, но и никак его не поправила. Кроме того, главная причина, почему Гарри было так плохо, была в его эмпатии — способности, о которой не знал почти никто в Хогвартсе.

Гарри был грубо разбужен на рассвете Гермионой, которая стянула с него одеяло и чуть ли не скинула с кровати. Вначале он хотел наложить на неё заклятье забвения, но умывшись и выйдя из комнаты, он уже был рад, что она подняла его так рано. Коридоры, как и Большой зал, были практически пусты. Гарри не смог сдержать вздох облегчения, садясь за стол и вгрызаясь в завтрак. После минувших двух дней слабые волны беспокойства, исходившие от Гермионы, почти не ощущались и легко игнорировались.

— Я разговаривала с Роном вчера вечером, — сказала Гермиона, нарушая наконец тишину. — Он заказал принести ему немного шоколадных лягушек и не слишком веселиться без него.

Гарри нервно потёр шею. Хоть он и знал, что Рон ничуть не сожалеет о содеянном, он всё же чувствовал себя виноватым. Если бы только…

— Сириус заглядывал вчера, когда ты уже спал, — добавила Гермиона. — Он был немного уязвлён, что ты не сказал ему о… — она обернулась, прежде чем прошептать: — …о том, как ты-знаешь-что работает. У него было впечатление, что это было не столь чувствительным, как раньше.

Гарри пожал плечами.

— Так и было, пока все разом не решили транслировать свои чувства, находясь рядом со мной. Не хочешь знать, что я чувствую от некоторых девушек? Это просто отвратительно.

Гермиона сдержала смешок.

— Ох, Гарри, — сказала она, качая головой. — Хочешь сказать, что это совсем не то, что было между Роном и Лавандой в прошлом году?

Гарри поёжился.

— Ну, не совсем, но их тогда было всего двое. А сейчас вокруг меня словно одни целующиеся Роны да Роны завидующие, и все они пытаются пролезть поближе, подавить друг друга. Представляешь, как тяжело постоянно разрываться между крайностями? И я просто не понимаю причин всего этого. Я же совсем не изменился.

Гермиона сочувственно посмотрела на Гарри.

— Ты ведь не читал статьи в “Ведьминой неделе”, так? — больше утвердительно спросила она. — Гарри, не знаю, откуда они взяли информацию, но они практически расписали всю твою жизнь. Они раскопали все проблемы, с которыми тебе приходилось сталкиваться, и расписали, как тебе удавалось выживать. Ты не изменился, Гарри — это, скорее, люди были склонны забывать всё, что ты сделал, особенно когда министерство отказывалось признавать большую часть из этого.

Гарри с раздражением потёр переносицу. Ему следовало догадаться. Никто никогда не оставит его прошлое в покое. Его будут ворошить снова… и снова… и снова. Гарри был почти уверен, о чём ещё было написано в “Ведьминой неделе”. Он стал мальчиком-который-выжил в один год, змееустом — в двенадцать, мастером чар Патронуса — в тринадцать, чемпионом Турнира трёх волшебников — в четырнадцать, сотрудником министерства — в пятнадцать, Избранным и Защитником Хогвартса — в шестнадцать и, наконец, Спасителем — в семнадцать. И вопрос, который, возможно, был на уме у многих, но который никто не решался задать: что дальше? Как Гарри Поттеру превзойти то, чего он уже достиг?

Не касаясь больше этой темы, Гарри с Гермионой покинули Большой зал под стук ложек только начинавших завтракать студентов и, сев в первую карету, покатили в Хогсмид. Гарри внезапно подумал, что в данный момент он даже понятия не имеет, как ему придать своей жизни хоть какой-то нормальности, когда все ждут от него очередного ненормального приключения. Да ни одна больница даже не подумает нанять того, кто привлекает столько внимания.

Они прибыли в Хогсмид, когда первые магазины ещё только открывали свои двери. Деревня выглядела почти безлюдной, если не считать нескольких ранних покупателей. Гарри вздохнул с облегчением. Он вовсе не горел желанием быть атакуемым фанатами в этот день, проводимый вне замка.

Первым посещенным местом стало Сладкое королевство, где они взяли шоколада для Рона, а затем надолго застряли в магазине перьев Скривеншафта, где накупили принадлежностей для предстоящих ТРИТОНов. Гермиона настояла, чтобы они покупали по экземпляру всего-всего… просто на всякий случай. Когда они, наконец, вышли из магазина, деревня уже была полна народа. Гарри с Гермионой постарались быстро затеряться в толпе, отчаянно надеясь не быть никем узнанными.

— Тебе ещё куда-нибудь нужно? — тихо спросила Гермиона.

Гарри покачал головой, глядя на проходящую мимо парочку подростков чуть старше его, что, держась за руки, казалось, не замечали ничего, кроме друг друга. Слабые волны любви и счастья окружали их. Гарри с трудом заставил себя не смотреть им вслед, задумавшись о том, сможет ли и он когда-нибудь быть с той, что будет испытывать к нему, Гарри, такие же чистые чувства. Чем дольше он об этом думал, тем больше понимал, что именно это ему и нужно, и тем больше боялся, что никогда не сможет обрести это. Слишком много препятствий стоит на его пути.

— Гарри? — нерешительно спросила Гермиона. — Что-то не так, Гарри?

Гарри вынырнул из своих мыслей и поднял взгляд на девушку.

— Я в порядке, — слегка улыбнувшись, ответил он. — Просто подумал о будущем.

Гермиона нахмурилась, а затем взяла Гарри за руку и потащила его через дорогу к Трём Мётлам. Не торопясь, они пробрались сквозь толпу и зашли в крошечный трактир. Так как было ещё рано, всего несколько человек сидело за столиками, попивая что-то из запотевших кружек. Гермиона не дала Гарри оглядеться, потащив его к дальней стене к свободному столику рядом с камином. Заикнуться о напитках он не успел, так как девушка уже насильно усадила его спиной к бару.

— Гарри, всё в порядке, — сказала Гермиона, садясь напротив. — Поговори со мной. У тебя очень примечательный вид сейчас. Обычно с таким видом ты хоронишь свою нормальную жизнь.

Гарри вздрогнул. Иногда он ненавидел наблюдательность подруги.

— Учитывая, как все вели себя недавно, ты меня ещё упрекаешь? — спросил он. — Что бы я не сделал и сколько времени бы не прошло, никто не видит меня, а только то, что я сделал.

Гермиона опустила взгляд и нервно потёрла руки.

— И что мы будем делать со всем этим? — тихо спросила она.

— Сириус Блэк!

Гарри обернулся и наклонился вправо, чтобы деревянная колонна не мешала смотреть на барную стойку. И едва поверил своим глазам. Сириус Блэк, только что вошедший, направлялся прямиком к бару, а мадам Розмерта, красивая барменша, радостно спешила ему навстречу. Вопреки здравому смыслу Гарри встал со стула и, стараясь не привлекать внимание, переместился поближе. Гермиона от него не отставала, хотя они, вероятно, выглядели смешно, пытаясь спрятаться вдвоём за жалкой колонной.

— Утро доброе, Рози, — с ослепительной улыбкой ответил Сириус и сел за стойку.

Мадам Розмерта с укором погрозила ему пальцем.

— Я тебе разве не говорила не звать меня Рози? — выдала она с улыбкой на лице и выставила перед Сириусом запотевшую кружку. — Тебя не изменить, Сириус. Я лишь удивляюсь, как твой крестник ещё не спятил в твоём обществе.

Сириус театрально схватился за сердце.

— Ох, ты ранила меня, Рози, — серьёзным тоном выдал он. — Говоря о Гарри, ты видела его?

Улыбка мадам Розмерты слегка поблекла, когда она наклонилась к Сириусу.

— Что-то не так? — быстро спросила она. — В среду он выглядел нормально.

Сириус пожал плечами.

— Если честно, не знаю, — с сожалением ответил он. — Гарри плохо переносит всё это внимание. Он хочет лишь подготовиться к ТРИТОНам, как и все остальные, но никто, похоже, не понимает этого. Вот честно, разбор его почты стал почти полноценной работой. Не поверишь, сколько компаний хотят, чтобы он стал их представителем.

Мадам Розмерта сочувственно улыбнулась и мягко потрепала Сириуса за руку.

— Да уж, представляю, — произнесла она. — Самый молодой кавалер Ордена Мерлина первой степени за последние пятьсот лет. К тому же, что хорошо, он не выглядит заносчиво. Будь я лет на двадцать моложе…

Сириус подавился.

— Пожалуйста, не продолжай, — взмолился он.

— Сириус, просто послушай меня немного, — тихо произнесла мадам Розмерта. — Когда ты сам смотришь на Гарри, то видишь маленького мальчика. Но остальной мир видит его иначе. Подумай вот о чём. Он выглядит, словно молодой и подтянутый Джеймс Поттер. Его заслуги могут посоперничать с Альбусом Дамблдором, а его наследственность — предмет мечтаний многих семей. Он готов бороться за то, во что верит, и имеет достаточно сил, чтобы добиться всего этого. И ты сейчас сидишь тут и всерьёз пытаешься меня убедить, будто не понимаешь, почему все находят это привлекательным?

Сириус нахмурился, отпивая из кружки. Может, и так, но это не значит, что он должен быть от этого в восторге.

— Гарри заслуживает чего-то лучшего, чем это, — твёрдо произнёс он.

— Думаю, все это понимают, Сириус, — сказала мадам Розмерта. — И потому так им одержимы. Они его хотят, но глубоко внутри понимают, что никогда его не получат. Думаю, все мы просто ждём объявления, которое подтвердит это.

Сириус вздохнул, а затем сделал ещё один большой глоток.

— Ты права, я должен найти его, пока не стало слишком поздно, — сказал он, поднимаясь на ноги. Одним слитным движением он взял руку мадам Розмерту и поцеловал её. — Спасибо, Рози. Ты всегда будешь моей самой любимой барменшой.

Мадам Розмерта раздражённо выдохнула:

— Сириус, я — единственная барменша, которую ты знаешь.

Сириус усмехнулся.

— Это не отменяет того факта, что ты самая любимая, — сказал он и, махнув на прощание, вышел на улицу.

— Что ж, — тихо произнесла Гермиона. — Это было познавательно.

Гарри не ответил. Он смотрел на дверь, постепенно осознавая, что именно происходило недавно. Сириус покинул общество женщины, которой симпатизировал, — покинул из-за него. Сколько всего ещё Сириус принёс в жертву, будучи крёстным Гарри Поттера? Это было несправедливо. Сириус заслуживал того, чтобы иметь возможность найти кого-то близкого и создать с ним свою собственную семью. Он заслуживал той жизни, что была бы у него, не ворвись в их реальность Волдеморт и не переверни всё вверх дном.

Решившись, Гарри отбросил свои заботы и чувства.

— Гермиона, — начал он, поворачиваясь к девушке, — мне нужна твоя помощь.

Гермиона долго смотрела на него, прежде чем произнести:

— Мне же это не понравится?

Гарри усмехнулся.

— Нет, не думаю, — честно ответил он.

* * *

Гермиона оказалась более восприимчива к его плану, чем Гарри думал вначале. Будто она уже знала, что так будет, что, зная Гермиону, было недалеко от истины. Тем не менее Гермиона заметила, что хоть она и принимает план Гарри с точки зрения логики, есть и те, кому он не понравится, так что будет не лишним пока держать его в секрете, пока всё не прояснится.

Когда первые шаги были намечены, Гермиона с Гарри отправились искать Сириуса, обнаружив его в итоге около Визжащей хижины. Всё остальное время посещение Хогсмида они таскались за Сириусом, рассказывая о прошедшей недели и обсуждая ближайшее будущее. Подняв тему почты Гарри, Сириус предложил ему сочинить бланк с отказом, которое можно было бы посылать компаниям, чтобы те оставили их в покое. Простое игнорирование их писем пока не работало.

В Хогвартс они вернулись вскоре после обеда. В целом прогулка, по мнению Гарри, прошла неплохо. Да, было несколько случаев, когда люди узнавали его, видя в компании Сириуса, но, хвала небесам, они не стали трезвонить об этом на весь Хогсмид. Скорее всего, причина крылась в том же Сириусе, который волком смотрел на всякого, кто задерживал на Гарри взгляд излишне долго.

Оставшееся время прошло на удивление спокойно, учитывая, какая вакханалия творилась накануне. Гарри с Гермионой провели несколько часов в Комнатах Мародёров, планируя затем встретиться с Роном по пути на ужин… чтобы сразу пожалеть об этом, стоило им увидеть, вернее учуять, его. Гарри не имел ни малейшего понятия, где тот провёл день, но был совершенно уверен, что вдыхать подобные ароматы снова он никогда не захочет. Рон источал просто дикую смесь самых отвратных запахов на свете.

Как можно незаметнее Гарри достал палочку и стал накладывать одно чистящее заклинание за другим, пока запах не снизился до приемлемого уровня. Рон, казалось, даже не заметил разницы, но вот окружающие явно перестали выглядеть так, будто их вот-вот вырвет.

— Итак, — произнёс Рон, когда они вошли в Большой зал, — что я пропустил? Мне весь день было ужасно скучно, особенно в теплицах.

— По факту, обстановка в Хогсмиде была удивительно мирной, — честно ответил Гарри. — Никаких гневных топл и, хвала небесам, никаких падающих в обморок девиц.

Рон, подняв брови, уставился на Гарри, пока они садились в самом конце стола Гриффиндора.

— Эм, когда ты сказал, что хочешь нормальной жизни, я не думал, что ты имеешь в виду скуку, — серьёзным тоном произнёс он. — Ну же, Гарри. Должно же быть хоть что-то…

— …хватит уже, Рон, — раздражённо вмешалась Гермиона. — Просто будь счастлив, что Гарри смог провести день больших толп без приступов сам-знаешь-чего.

Кончики ушей Рона немного порозовели, когда он, что-то невнятно пробормотав, стал наполнять свою тарелку едой.

Гарри, однако, был не намерен упускать представившуюся возможность. Взмахнув палочкой, он наложил на них чары тишины и повернулся к Гермионе. — Рон не говорил ни о чём таком, Гермиона, — возразил он. — Итак, я долго терпел, надеясь, что вы двое, наконец, разберётесь между собой, что бы там между вам не было, но, похоже, ждал я зря. Что, чёрт возьми, происходит? Вы никогда так не собачились.

Рон заморгал, а Гермиона виновато отвернулась. Гарри уже потерял терпение, когда Гермиона, наконец, проговорила:

— Ну… видишь ли… когда ты был в коме, мы были тут словно в ловушке, — с напряжением произнесла он. — Никто нам ничего не говорил, кроме заверений, что сообщат, если что-то изменится. Они не разрешали даже навещать тебя, так что нам пришлось как-то себя занять. Мы много времени провели вместе и… ну… однажды поздним вечером Рон поцеловал меня.

Гарри обернулся на Рона, который внезапно крайне заинтересовался картошкой у себя в тарелке.

— Ну, мы пытались… эм…

— …встречаться? — предположил Гарри.

— Где-то так, — пробормотала Гермиона, а затем вздохнула. — Только ничего не вышло. Мы… я оказалась не готова на следующий шаг… — Гарри, прищурившись, посмотрел на Рона, крепче сжав палочку. — …После всего, что произошло. Мне нужно было сосредоточиться на обязанностях, которые у меня уже были, так что мы решили остаться просто друзьями.

Что ж, это кое-что объясняло. Но между ними по-прежнему существовало ощутимое напряжение, что мешало им легко стать друзьями, перестав быть парой.

— Но почему тогда вы ведёте себя, как после развода? — осторожно спросил Гарри.

Рон с Гермионой молчали, но от них волнами начали исходить беспокойство и нервозность. Внезапно Гарри понял, что же происходит. Они оба столь хорошо скрывали свои истинные чувства за ширмой раздражения и разочарования, что Гарри не мог их даже ощутить. С таким ворохом неразрешённых проблем их постоянные пикировки уже не вызывали удивления.

— Что ж, тот факт, что у вас нет времени целоваться по нескольку часов, вовсе не означает, что вы не можете проводить время вместе, раз уж вы оба этого хотите, — заключил Гарри. — Учитывая, что с понедельника начнутся обзорные лекции, нам, без сомнения, придётся не один час проводить за занятиями. Если вы захотите побыть наедине, просто скажите, хорошо? Обещаю, что не буду обижаться.

Гермиона нервно прикусила губу. И сложно было понять, почему. В прошлом году Гермиона выразила свои чувства к Рону. Почему же она не хочет сейчас хотя бы попытаться? Возможно, она боится, что реальность окажется хуже её мечты? И это Гарри мог понять. За несколько лет до того, как Сириус с Ремусом вошли в его жизнь, он сам долго мечтал иметь семью, в которой не презирали бы сам факт его существования. К счастью, в его случае реальность оказалась куда лучше ожиданий.

Вот уж не ожидал, что буду сватать своих лучших друзей.

Никаких слов не было сказано, хотя Гарри сразу заметил перемену в Роне с Гермионой. Они стали чуть проще по отношению друг к другу, отчего и все остальные вокруг, казалось, слегка расслабились. Некоторая неловкость сохранялась, но это было нормально. В конце концов, любые отношения требуют времени.

В дополнении к прочему, Гарри с Гермионой из-за недостатка информации в библиотеке для реализации плана самого Гарри были вынуждены обратиться за помощью. Было бы преуменьшением сказать, что профессор МакГонагалл была в шоке от слов Гарри. У неё, как и у всех остальных, было своё мнение о будущем парня, несмотря на текущее положение вещей. Тем не менее она согласилась помочь и хранить молчание, пока не будут предприняты дальнейшие шаги.

Тот, кто скажет, что подготовка к ТРИТОНам это лёгкое дело, никогда их не сдавал. Гарри и понятия не имел, что может столько всего забыть за эти годы, но это было так. С Зельями и Гербологией было хуже всего, как и с Трансфигурацией. Зато Чары и Защита вспоминались лучше всего, так как большинство материала так или иначе имело связь с событиями из прошлого… как, например, вырубание троля Вингардиум Левиосой.

Понедельник ознаменовался также и прибытием в Хогвартс Драко Малфоя для подготовки к ТРИТОНам. Гарри никогда бы не подумал, что с облегчением воспримет наличие рядом Малфоя, но этот день пришёл. Впервые за долгое время внимание окружающих переключилось с него на кого-то другого, хотя многие из молодых и избегали находиться рядом с объектом популярности. Никто не забыл, что Малфой сделал год назад, несмотря на все его попытки доказать, что он больше не тот человек, кем был до заключения в Азкабан.

В течение недели Гарри удалось завершить свою часть плана, хотя он наравне с прочими семикурсниками посещал все обзорные лекции, проводимые в дополнение к обычным урокам. Закончив, он передал результаты профессору МакГонагалл — всё, что теперь оставалось делать, это ждать ответа. И надеяться, что ожидание не затянется.

Выходные прошли в совершенно другой атмосфере, нежели предыдущие. Отдыхом и расслабленностью не пахло даже близко. Студентов седьмого курса можно было застать в библиотеке, где они, собравшись группами, просматривали заметки и книги, вспоминая практические экзамены за предыдущие курсы… всех, кроме Гермионы. Та в одиночестве обложилась книгами, отчаянно просматривая материалы по своей усиленной программе, оставив Гарри с Роном разбираться со всем самим.

Честно говоря, материал не был таким уж сложным. Просто его было много, а времени уложить его в голове мало. И Ремус в который раз выступил спасителем, благодаря горе своих знаний и терпению в их объяснении. Он одним из первых заметил проблему семикурсников и предложил помощь. В мгновение ока его занятия стали самым востребованным методом подготовки к ТРИТОНам.

Все старались игнорировать явные признаки приступов боли, так как было очевидно, что Ремусу не нужна ничья жалость. Ему становилось всё труднее скрывать свои раны, как бы он ни старался. Усталость и измождение непрерывными волнами исходили от него в любое время суток, и с этим ничего нельзя было поделать, учитывая приближающееся полнолуние. Для Гарри было пыткой наблюдать это, осознавая, что он ничем не может помочь, но Ремус всякий раз отказывался от любых предложений Гарри полечить его. Он будто сдался, как бы Гарри не было горько это признавать.

В середине недели Гарри вызвали в кабинет профессора МакГонагалл, где ему передали три просьбы о встрече. Это было на три больше, чем он рассчитывал, учитывая насколько это было поздно. С помощью профессора МакГонагалл Гарри раскидал эти встречи на следующий день. Одна должна было состояться рано утром, вторая — во время обеда, а последняя — после ужина.

Что ж, следующий день обещал быть очень длинным.