Регент для юного Тёмного Лорда (джен)

В Лютном переулке, неподалеку от Косой аллеи, в небольшом затхлом тупике приютилась низенькая, слегка покосившаяся, неприметная лавка. На потертой вывеске, что держалась, казалось, на одном честном слове, красовалась выцветшая надпись, на которой, впрочем, еще можно было различить: «Всевозможные магические артефакты у Борджина и Бэркса»

Высокая фигура в плаще и капюшоне, глубоко надвинутом на голову, быстрыми шагами шла к двери лавки, брезгливо огибая лужи. Остановившись перед дверью, она помедлила, прежде чем постучаться.

В старинной лавке пахло сырой древесиной, серой и еще почему-то лавандой. Продавец — невысокий, седой, слегка ссутуленный мужчина, разменявший уже пятый десяток лет, — рассеяно протирал витрины, избегая касаться расставленных товаров. В его движениях чувствовались забота и старание. Он любовно рассматривал содержимое витрин, его губы постоянно шевелились, будто он все время что-то подсчитывал и запоминал.

Он казался полностью погруженным в свое дело, однако стук в дверь не застал его врасплох. Встряхнув головой и машинально проверив наличие при себе палочки, он осторожно приблизился к двери.

— Закрыто! Заходите денька через два! — крикнул он, обращаясь к неграмотному посетителю, который, видимо, не смог прочитать табличку «Закрыто по магическим причинам».

— Думаю, для меня вы способны сделать исключение, — иронично ответили снаружи. — Я посылал вам сову, Николас.

Хозяин скептически хмыкнул и отодвинул засов.

Дверь со скрипом отворилась, на пороге стоял Люциус.

— Какими судьбами, мистер Малфой? — поприветствовал его Борджин.

— Мое почтение, мистер Борджин! — Люциус со своей неизменной, так раздражающей многих усмешкой на бледных тонких губах наклонил голову в ответном приветствии. — Позволите войти?

Борджин посторонился, давая тому пройти внутрь, и снова запер дверь.

— Да-да, проходите, чувствуйте себя как дома. Вам чего-нибудь предложить из нового товара? — проговорил он, с беспокойством глядя на пожаловавшего гостя.

— Я не за товаром, Николас, — стоило только захлопнуться двери за его спиной, как Люциус тут же посерьезнел. — Надо поговорить.

Борджин нахмурился и внимательно посмотрел на Люциуса, потом пожал плечами и сделал пригласительный жест к двери, что вела в личные апартаменты хозяина лавки.

— Прошу!

— Благодарю, — отозвался Люциус, проходя в указанном направлении.

— Чем обязан такой чести? — Борджин был сама любезность, и только опытный человек мог уловить в его тоне нотку сарказма. — Не припоминаю, чтобы вы делали заказ.

— Я по личному делу, — невозмутимо улыбнулся Люциус, снимая теплую мантию.

— Тогда вы мой гость! — Борджин покосился в сторону колышущейся занавески. — Ах да, Люциус, позвольте поделиться с вами моей радостью! Вы помните, я как-то рассказывал вам о моей семье?..

— Да, конечно помню! — Люциус удивленно улыбнулся. — Неужели?..

— Да, — счастливо кивнул Борджин. — И недавно ко мне приехала дочь скрасить мою старость! Позвольте вам ее представить! Рони, не стесняйся, выходи! Это мой старый друг мистер Малфой!

Из-за занавески выскользнула фигурка девушки, лет восемнадцати, не больше. При взгляде на нее Люциусу сразу вспомнились многочисленные легенды о дивном народце. Только выходцы из него могли быть настолько странными и одновременно с этим запоминающимися на всю жизнь. Некрасивое лицо Рони притягивало взгляд некой неправильностью и асимметрией. Из-под густых темных бровей сверкали серо-голубые глаза, смотревшие на все с недоверчивым прищуром, маленький курносый нос то и дело забавно морщился, а взъерошенные темно-рыжие короткие волосы придавали ей слегка задиристый и залихватский вид. Она была похожа на ирландскую фейри, старательно замаскированную под человека. Но в лице ее было достаточно черт, не дававших усомниться в ее родстве с Борджином.

— Очень приятно, мистер Малфой! — тихо, но вежливо поздоровалась Рони, опуская взгляд. — Отец о вас много рассказывал!

— Чрезвычайно рад нашему знакомству! — Люциус слегка поклонился. — Вам повезло с дочерью, Николас!

Рони смущенно опустила голову еще ниже и вопросительно покосилась на отца.

Борджин едва заметно покачал головой и указал глазами на вешалку. Рони, прикусив губу, кивнула, и на лице ее тотчас же заиграла улыбка.

— А что же мы стоим? Проходите, пожалуйста, мистер Малфой! Располагайтесь! — прозвенел ее тонкий, но вполне приятный голосок.

Люциус снисходительно наблюдал за этими манипуляциями. От него не укрылись ни явная нервозность Борджина, который с опасением попеременно косился то на Люциуса, то на дочь, то опять на Люциуса, словно боялся неодобрения последнего, ни весьма крепкий засов на двери. Похоже, приезд дочери сделал Борджина осторожнее.

— Я слышала, вы любите кофе, мистер Малфой? Попробуйте кофе по-ирландски, — щебетала Рони, расставляя на столе чашки. — Присаживайтесь, пожалуйста!

— Благодарю вас, леди! — Люциус был немного растерян, он не ожидал такого приема.

Обычно их разговоры с Борджином протекали в деловой обстановке, строго и сухо. Ни тому, ни другому не хотелось лишний раз объявлять о своем знакомстве, потому обычно они уединялись в кабинете Борджина, где либо сидели над бумагами, либо спорили о цене и сбыте тех или иных товаров. А иногда холодными зимними вечерами их компанию оживляла бутылочка душистого ирландского виски — тогда разговоры с деловых плавно перетекали на интересную для обоих тему. Различного рода артефакты всегда занимали Люциуса, а уж Борджин мог говорить о них часами.

— Расскажите же, что у вас стряслось? — начал разговор Николас через некоторое время после неожиданного чаепития. — Вы нечастый гость в моем доме!

— Много чего случилось за последние дни, — медленно проговорил Люциус. — И боюсь, вы сыграли в этом не последнюю роль, Николас!

— Вот как? — приподнял брови Борджин. — И какую же, если не секрет?

Люциус красноречиво покосился в сторону хлопочущей Рони.

Борджин хлопнул себя по коленям и решительно поднялся с кресла.

— Тогда давайте пройдемa в мой кабинет, Люциус, — низким голосом проговорил он. — Рони, — подозвал он дочь, — нам с мистером Малфоем нужно обсудить важные вещи…

— Конечно, — Рони улыбнулась. — Мне еще нужно закончить то эссе по рунам, я буду у себя, отец.

Борджин ласково усмехнулся и кивнул, потом повернулся к Люциусу. Лицо его посуровело, и он махнул рукой в сторону кабинета.

— Прошу!

* * *

— Николас, вы помните, как вызвали меня сюда несколько месяцев назад, в конце августа? — Люциус решил начать издалека.

— Помню, — недоуменно ответил Борджин.

— И вы мне кое-что отдали, помните? — мягко спросил Люциус, наклоняясь в кресле ближе к Борджину.

— Что? — удивился тот. — Я ничего не…

— Блокнот. Черный. В твердой обложке, — отчеканил Люциус, выпрямляясь. — Ничего не напоминает?

— Ах, это! — Борджин нервно рассмеялся, но глаза его забегали. — Неужели он мог доставить вам какие-либо хлопоты?

— Вы на удивление проницательны, Николас! — без тени улыбки сказал Люциус. — Я бы хотел узнать, что вам известно об этой вещице? Это ведь какой-то артефакт, не так ли?

— Я не смог разгадать секрет дневника! — покачал головой Борджин. — На нем лежат странные чары.

— Дневника? — Люциус тут же ухватился за последнее слово собеседника. — Вам что-то известно о нем?

— Я знаю только то, что этот дневник принадлежал Тёмному Лорду, но страницы пустые, записей нет, а проявитель, которым я смазал страницы, просто впитался, не оставив и следа.

— А нечто более действенное? Вы ведь мастер по таким делам! — прищурился Люциус. — Неужели ничего не помогло разгадать секрет дневника? Что это такое, и почему оно было столь дорого Лорду?

— Я не обнаружил ничего подозрительного! — категорично заявил Борджин, рассеянно теребя украшенное различными рунами обручальное кольцо на пальце.

— Вы ведь хранили его одиннадцать лет, — наморщив лоб, уточнил Люциус. — Что же такого произошло, что вы так спешно вернули его мне?

— Ничего особенного, — Борджин нервничал все больше, но продолжал стоять на своем. — А что такого вы обнаружили в этом блокноте, что вызвало у вас такое беспокойство?

— Некоторые довольно любопытные вещи, — голос Малфоя похолодел. Люциус извлек из-за пазухи свиток пергамента и развернул его. — Скажите, вам ведь знакома эта руна? — обратился он к Николасу.

Борджин склонился над листом пергамента и нахмурился, водя пальцем по причудливым изгибам руны.

— Это руна, подавляющая волю, — наконец, вынес он вердикт. — Пробуждает в человеке доверие и заставляет его незаметно для самого себя следовать воле того, кто нанес эту руну.

— Не находите любопытным, что эта руна присутствует в нескольких экземплярах на обложке и форзацах дневника? — Люциус приподнял брови.

— Нахожу, — мрачно произнес Борджин. — Эти руны крайне опасны, особенно для тех, кто еще доверчив и сам не приучен лгать…

— Ну и?.. — вежливо подтолкнул его Люциус.

— Что "ну и"? Что "ну и"? — взорвался Борджин. — Моя дочь нашла его, когда мы разбирали чердак. Она изучает руны, она заинтересовалась теми, что были в дневнике, и решила изучить их поподробнее. А они стали порабощать ее разум и тело! Я чуть с ума не сошел, когда увидел ее в обнимку с этой проклятой тетрадью. Всюду с ней ходила, ни на минуту из рук не выпускала, начала странно себя вести, говорила невпопад. Я не мог оставить это просто так!

— И поэтому вы решили, что лучше вернуть эту вещь мне, — вскинув брови, уточнил Люциус. — Правда, настойчиво посоветовали подкинуть ее кому-нибудь не слишком опытному в области темных искусств.

— Надеюсь, вы послушались, — буркнул Борджин, скрещивая руки на груди. — Темная вещица…

— Я успел избавиться от него, — спокойно ответил Люциус, откинувшись на спинку кресла. — На время...

— И куда же вы его дели? — поинтересовался Борджин, пропустив мимо ушей нарочитую оговорку Люциуса.

— Подарил на бедность семейству Уизли, — Люциус слегка изогнул в улыбке край рта и с любопытством посмотрел на Борджина, ожидая его реакции. — У младшей даже тетрадей не было, можно сказать, я их облагодетельствовал.

Борджин слегка вздрогнул и с плохо скрытым ужасом воззрился на Люциуса.

Тот удовлетворенно улыбнулся и как ни в чем не бывало продолжил:

— Кажется, после этого у них начались какие-то неприятности с дочерью... Она то ли рассудком помутилась, то ли еще что-то.

— Что же с ней стало? — справившись с собой, спросил Борджин.

— Откуда мне знать, — пожал плечами Люциус. — Однако мне известно, что с недавнего времени она вновь стала вести себя как обычно. И каким-то образом это связано с тем, что мой сын неожиданно прислал мне тот самый черный блокнот с просьбой разобраться, что это за странная магия.

— Похоже на подавитель воли? — не удержался Борджин.

— Похоже, — Люциус не стал спорить. — Это может быть чем угодно, ведь оно принадлежало Темному Лорду, он отдал его мне перед своим посещением Поттеров... как будто знал, что его ожидает...

— Для чего Лорд отдал это вам, Люциус? — недоверчиво поинтересовался Борджин.

— Этого он мне не сообщил. Однако дневник явно содержал в себе какую-то тайну Лорда. Я не стал рисковать, держа ее у себя, ведь меня частенько навещали авроры после пропажи Темного Лорда, и я отдал ее вам, человеку, который великолепно разбирается в темномагических артефактах и знает, как с ними управляться.

— Вот как, — Борджин склонил голову набок, став похожим на нахохлившуюся птицу.

— Пожалуй, Лорд пришел бы в неистовство, узнав о нашем с вами самоуправстве, — задумчиво проговорил Люциус, делая небольшой глоток из с своей чашки. — О, ирландский кофе просто превосходен! Я его явно недооценивал!

Борджин фыркнул и потянулся к кофейнику.

— Кстати, Николас, никогда вас не спрашивал, как шли дела вашего магазина во времена второй магической войны? — неожиданно перевел тему Люциус.

— Очень много подарков пришлось раздать нужным людям... — усмехнулся Борджин, давно привыкший к таким неожиданным поворотам разговора.

Люциус легко мог сменить с десяток тем за один разговор, за несколько небрежных фраз, сказанных будто невзначай, выяснить все, что ему нужно, и заодно окончательно запутать собеседника.

— О! Я полагаю, это были очень хорошие подарки? — уточнил Люциус. — И, вероятно, вы дарили их от чистого сердца, не считаясь с затратами?

— Приходилось терпеть убытки ради дорогих сердцу "друзей"... — пожал плечами Борджин. — А их у меня было много… Кстати, а как вы избежали судьбы своих соратников, Люциус? Никогда вас об этом не спрашивал.

— Порыв благотворительности порой бывает очень полезен, — хмыкнул Люциус. — Но, насколько я помню, ваши милые сердцу "друзья" в масках пару раз бывали вами недовольны...

— И "друзья" в алых мантиях недовольны мной были... — заунывно поддакнул Борджин. — И каждый желал стать мне ближе всех остальных. Я не знал, кого выбрать.

— А ваш магазин был близок к разорению. И вас, Николас, спасло лишь то, что ваши жена и дочь были в Ирландии и не поддерживали с вами отношений, — Люциус произнес это с какой-то горькой завистью в голосе.

— Моя жена была поумней меня, — хмыкнул Борджин, внимательно разглядывая собственные руки, словно видя их впервые. — Но я не мог бросить семейное дело! А как насчет вашей семьи, Люциус?

— Как видите, она до сих пор здравствует, хотя моей семье пришлось немало вытерпеть от Лорда и того плебса, что он собирал под свое крыло, — Люциус поморщился от каких-то неприятных воспоминаний. — Я часто думаю, что же нам дало служение его идеям. И все чаще прихожу к выводу, что ничего.

Люциус лгал и сам "верил" в свою ложь. Он искренне поддерживал идеи Лорда, пока тот окончательно не сошел с ума. Даже карательные операции Люциусу нравились, пока они оставались в пределах разумного. На его совести было немало убийств, но вот мучительства и бессмысленных пыток он не признавал. Что, надо сказать, резко противоречило взглядам мадам Лестрейндж.

— Тёмный Лорд в молодости работал в нашей лавке, служил приказчиком у моего отца, — неожиданно произнес Борджин. — Память у меня, конечно, не та, что прежде, но, помнится, он был весьма красивым юношей, лицо у него было такое… запоминающееся.

— Вот как? — удивленно вскинул брови Люциус. — Я и не подозревал... Вы не могли бы поподробнее рассказать об этом времени?

— Да что там рассказывать, — отмахнулся опомнившийся Борджин. — Пришел к нам в свои неполные восемнадцать лет, тощий, изможденный. Помню, первое время кашлял сильно, потом и вовсе с лихорадкой слег. У моего отца сердце было доброе, не стал он его на улицу выставлять, выходил, лекаря пригласил. Когда тот выздоровел, остался в лавке, говорил, долг хочет отработать. Так с нами и прожил четыре года. Отец на него нахвалиться не мог. Учил всему, книги давал, платил исправно. А он возьми да и исчезни однажды утром. Ни вещей, ни следов — пустая комната, словно и не жил у нас никогда. Потом уж лет через десять объявился под псевдонимом, только не он это уже был — чудовище какое-то страхолюдное. Хорошо, что отец не дожил до того времени: он столько сил потратил на Тома! — Борджин огорченно махнул рукой.

— Тома? — обескураженный Люциус слушал откровения Борджина, а в мозгу его тем временем оформлялась неожиданная, но вместе с тем весьма привлекательная идея.

— А! Что об этом говорить! Что было, то быльем поросло, — досадливо отозвался Николас. — Но запоминающаяся личность, да уж, захочешь — не забудешь!

Люциус слегка поперхнулся кофе, но удержал себя в руках. В конце концов, нечто подобное он и ожидал.

— А что бы вы подумали, Николас, появись перед вами такой же мальчик, вернее, почти такой же? — с любопытством произнес он.

— Анапнео, — Борджин помог Люциусу прокашляться и убрал палочку обратно под мантию. — Иногда бывают похожие люди, но это всего лишь ошибка сознания. Мир большой, в нем попадаются двойники.

— Но иногда они бывают слишком похожими, — отдышавшись, вздохнул Люциус. — Я часто думаю, что будет, если Темный Лорд вернется?

— Если Лорд вернётся на второй круг жизни, то вновь возобновится противостояние с Дамблдором и Министерством магии, — равнодушно пожал плечами Борджин.

— Опять бессмысленные смерти чистокровных? Опять нежизнеспособная идеология, держащаяся лишь на культе силы? Опять Министерство найдет себе козлов отпущения, а заодно бесплатные источники финансирования своих дел? — безнадежно поинтересовался Люциус. — А мы, цвет общества, опять будем на побегушках у безумца? Ты ведь тоже чистокровен, Николас, хоть у тебя и греческие корни, но ты всегда в тени, что при Министерстве, что при Лорде.

— Мне так удобнее, — пожал плечами Борджин. — У таких, как я, нет права выйти на свет. Ведь мы считаем прекрасным то, что для других уродливо по сути своей.

— Оно и видно, — Люциус качнул головой, откидывая прядь волос. — Но знаете ли, Николас, порой случаются некоторые вещи, которым трудно дать объяснение. А люди порой преподносят такие сюрпризы... да и не люди тоже, — Люциус помрачнел. — Этот дневник, Николас, похоже, способен перевернуть наши жизни!

— Так что же все-таки у вас произошло с дневником, объясните мне!

— Не с ним, но с его помощью, — Люциус был загадочен, как никогда. — Темный Лорд наложил на него специальное заклятье, дающее возможность отследить тех, в чьих жилах течет кровь Слизерина. И я нашел его...

— Дневник — аналог родового гобелена? — перебил его Борджин. — Слышал, что такое бывает, но не думал…

— Вроде того. Но он показывает только ныне живущих потомков великого основателя! Я нашел последнего из рода! — Люциус казался крайне взволнованным. — Представьте себе! Последний потомок великого Салазара жив!

— Кто этот человек?

— Он сын того, кого не стоит называть вслух, — тихо и серьезно, с каким-то благоговением в голосе, произнес Люциус.

Борджин изумленно приоткрыл рот и недоверчиво уставился на Малфоя.

— У него был сын? — изумился Борджин. — Но кто же его мать?

— Какая-то француженка, сбежавшая от семьи в Ирландию. Мне немногое известно. Она умерла... несколько лет тому назад. Все это время мальчик жил у отчима и его родни. Он не учился в магическом колледже: здоровье не позволяло. Сейчас ему уже шестнадцать, он знает о волшебном мире, но его знания довольно... специфичны.

— А что с его здоровьем?

— Врожденная болезнь, — кратко отозвался Люциус. — Он не может колдовать. Способности есть, и немалые, но самое слабенькое заклинание требует от него таких энергозатрат, как если бы он в одиночку проводил сложнейший обряд. Любое среднего уровня колдовство способно просто убить его.

— Что это за болезнь такая странная? Он что, сквиб с остаточной магией? — непонимающе нахмурился Борджин.

— В том-то и дело, что не сквиб, — досадливо поморщился Люциус. — Он может колдовать, но не может дозировать свои силы и выкладывает их все на самом простеньком заклинании. Очень редкая болезнь в наши дни, но в средневековье была достаточно распространена, особенно во Франции и Испании. Сын Темного Лорда не может колдовать — это просто какой-то кошмар!

— Эта болезнь — оправдание для сквиба! В прошлые эпохи родители приписывали ее своим детям, но они были лишь обычными сквибами, — фыркнул Борджин.

— Хотите я дам вам фрагмент семейных архивов? Там есть подробный вердикт лекаря, — неприятно улыбнулся Люциус. — Или вы хотите сказать, что мой двоюродный прапрадед, в детстве поражавший всех мощными магическими выплесками, был сквибом?

Борджин непреклонно фыркнул.

— Николас, — усмехнулся Люциус, — вы ведь не вчера родились, вы знаете, как по капле крови определить родство с кем-либо. Если я не ошибаюсь, среди ваших артефактов есть один, созданный специально для таких целей. Я приведу к вам этого юношу, и вы сможете самолично убедиться в правдивости моих слов. И, кстати, эта болезнь описана в старинных книгах весьма подробно, но вам, Никлас, всегда были интересны более прикладные вещи, — Люциус позволил себе слегка презрительную усмешку, но тут же перешел на деловой тон.

— Определитель родства можно обмануть, — угрюмо отозвался Борджин. — Я знаю это, он не слишком надежен. Я…

— Ради всего святого, перестаньте рассказывать мне сказки про неработающий артефакт! — произнес Люциус слегка раздраженным тоном. — Не вы ли в свое время хвастались, что это один из ваших ценнейших экспонатов, которым пользовались многие знатные семейства? Если бы Дугласы не разорились, ваш отец вряд ли бы сумел даже увидеть эту вещь, не то что выставить на витрину!

— Я не хвастался, — уязвленно произнес насупившийся Борджин. — Я расписывал вам достоинства товара — это разные вещи! И да, Люциус, я слишком хорошо вас знаю, чтобы не усомниться, что это не очередная ваша афера!

— Но, впрочем, не в моих правилах повторять дважды, — внезапно отступил Люциус. — Я пришел воспользоваться магическим предметом, и мне нужны лишь ваши знания, Николас, да ценный совет. А выводы вы можете делать сами, или не делать, только будьте осторожнее: отдел по незаконной торговле магическими предметами стал в последнее время сильно интересоваться Лютным переулком.

Борджин сильно, с досадой хлопнул по подлокотникам своего кресла.

— Хорошо! Я принесу вам этот предмет и протестирую его на вашей крови прямо сейчас! Но будьте готовы, что он не сработает должным образом! — Борджин ушёл в подсобку и что-то там долго искал.

Наконец, вернувшись с большим ящиком, он с помощью палочки открыл его и поставил перед Люциусом циферблат с четырьмя стрелками, соединённый с зубчатым колесом.

— Нужна капля вашей крови. Положите сюда палец! — попросил Николас, указывая на небольшую подушечку, прикрепленную к подставке циферблата.

Люциус спокойно послушался, чуть поморщившись и стиснув зубы, когда в палец больно воткнулся острый шип.

— Прекрасно! Теперь сюда, — Борджин прижал палец Малфоя к крохотному листку бумаги, мгновенно впитавшему кровь. Люциусу это неприятно напомнило дневник Риддла.

Стрелки завертелись в бешеном круговороте, колесо заскрипело, вращаясь и разбрасывая искры.

В середине циферблата стали медленно вырисовываться слова: одни бледные, почти невидимые, другие, наоборот, горящие ярко синим цветом.

— Ага! Селвины, Дугласы, Розье и, разумеется, Малфои! — с иронией заметил Люциус, оборачиваясь к Борджину. — И что теперь, Николас? Объявите меня бастардом или подкидышем?

— Не объявлю, — угрюмо сказал Борджин, озадаченно глядя на громоздкую конструкцию. — Надо же, работает! А отец уверял, что он сломался еще в незапамятные времена. Может, боялся, что я его продам? Кстати, не интересуетесь?

— Интересуюсь, но другим, — рассеяно ответил Люциус, обматывая кровоточащий палец платком. — Я приведу его к вам, этого юношу. Заодно удостоверюсь сам. Вы не против, Николас? Поверьте, ваша помощь не окажется недооцененной!

— Хм, — неопределенно отозвался Борджин. — Можно попробовать. Вы заинтересовали меня, Люциус. Хуже все равно не будет. Но учтите, артефакт дорогой, редкий. Его обслуживание стоит немалых средств, и необходимо очень бережное обращение…

— Сколько? — нетерпеливо прервал его Люциус.

— Пятьсот галлеонов за сеанс. Это мое последнее слово! — немедленно произнес Борджин, готовясь к ожесточенной схватке.

К его немалому удивлению, Люциус не стал торговаться и согласно кивнул.

— Только должен предупредить, что для того чтобы вам поверили, одного артефакта маловато будет, — обескураженный Борджин неожиданно для самого себя расщедрился. — Нужно слово целителя, желательно, проверенного, услугами которого пользуются многие, и молчаливого. Я знаком с одним таким. Если хотите, могу дать вам имя и адрес!

— Он сможет помочь? — заинтересованно оглянулся Люциус на Борджина.

— Кто знает! Но по крайней мере соблюдет все формальности, — усмехнулся Борджин. — Я вас ему порекомендую. Думаю, он не откажет, разумеется, если рекомендация будет должным образом подкреплена…

— Не обманет?

— Нет, он проверенный человек. Со мной ссориться не будет, — хмыкнул Борджин. — А почему... Сами узнаете, когда с ним встретитесь! — Борджин издал хриплый смешок. — Его зовут Арчибальд Моро.

* * *

— День добрый, уважаемый мистер Моро! — Люциус расплылся в любезной, даже слегка заискивающей улыбке, привычно прокручивая в голове заранее отрепетированную речь и возможные варианты развития событий.

Целитель Моро оказался высоким, худощавым человеком с острым желчным взглядом и скептическим выражением лица. Казалось, нет в мире вещи, способной его удивить, нет людей, способных заинтересовать. Сознание собственной неподкупности отражалось в его глазах вместе с невысказанными гордостью и чувством собственного достоинства. Это могло бы обескуражить человека неподготовленного, но Люциус с легким сожалением отметил про себя, что мистеру Моро, похоже, хватит и пятисот галлеонов, чтобы с него полностью слетел весь этот лоск честного человека.

— Мистер Малфой, весьма о вас наслышан! И какова же цель вашего визита? — губы Моро расплылись в хищной улыбке. — У вас фантомная боль в обрезанных крыльях?

— У меня возникли некоторые неприятности, связанные с вопросами родственных связей. Боюсь, мне не обойтись без консультации специалиста... — Люциус смущенно опустил глаза.

Ему было крайне интересно, что ответит целитель Моро.

— У вас проблемы с получением наследства, мистер Малфой? — поинтересовался Моро.

Люциус незаметно вздохнул. Мистер Моро мыслил стереотипами. Северус бы выдал с полдесятка различных достаточно ехидных, но оригинальных идей — за это Малфой его и ценил. Что ж, тем проще будет Люциусу с ним договориться.

— Мне нужна экспертиза на родство между давно умершим человеком и его вероятным сыном. Такое возможно?

— Если вы принесете мне кости умершего человека и кровь живого, то я смогу узнать, есть ли родство между ними, но это может быть не прямое кровное родство, а например двоюродный дедушка и внучатый племянник, — Моро прищурился. — Но лучше и надежнее будет провести маггловский ДНК-текст.

Сначала Люциус озадаченно молчал, кусая губы, но потом вдруг какая-то идея осенила его, и он воспрянул духом:

— Так вы говорите, что можно узнать даже про непрямое кровное родство? То есть, например, если есть кости деда и кровь внука, то можно доказать их родство? — оживленно заговорил он.

— Только это нужно нести в маггловскую лабораторию, там смогут узнать точно, — ненавязчиво добавил мистер Моро.

— Маггловский что, простите? — поперхнулся словом Люциус, не закончив фразы. До него только сейчас дошло, что только что сказал мистер Моро

— А вы не знаете, что такое ДНК? — удивленно изогнул бровь целитель Моро.

— Маггловские штучки, я полагаю? — пренебрежительно скривился Люциус.

— ДНК есть у всех живых существ. У волшебников в цепочке ДНК есть гены, отвечающие на магию. ДНК — это матрица-шаблон, по которому растёт человек, — с утомленным вздохом начал разъяснять целитель Моро. — Ребёнок получает по половине ДНК от отца и матери, потому дети так похожи на родителей.

— И как же этот ДНК магов соотносится со Статусом Секретности? — скептически осведомился Люциус, всем своим видом показывая, что не верит ни единому слову мистера Моро.

— Из-за генетических исследований магглы получили ген волшебства, но невыразимцы тщательно подчищали память учёным и точечно уничтожали результаты исследований. Это большая проблема для Статута Секретности. Магглы хотели использовать ген волшебства для создания суперсолдат будущего. Магглы помешаны на евгенике и милитаризме, — с жаром заговорил целитель Моро. Было видно, что на эту тему он способен говорить часами.

— Официально осведомлен о нашем существовании премьер-министр, — холодно произнес Люциус, — а неофициально еще и Ее Величество. Контроль над статутом должен вестись с обеих сторон, но, видимо, не ведется. Это интересный факт. Но он не влияет на обсуждаемую проблему. Вы сможете провести эту экспертизу, не привлекая излишнего внимания?

— Могу, я знаю одну частную клинику, где могут провести ДНК-тест.

Внешне Люциус был абсолютно спокоен, но внутри кипел от негодования. Мерзкие магглы! Сколько же от них неприятностей, от того же премьер-министра, к примеру! Надо срочно убедить Министра магии предпринять ужесточение политики по контролю над секретностью. Но это чуть позже, когда он уладит все свои дела. За неимением лучших вариантов придется смириться с этим предложением. Ничего более быстрого и эффективного сейчас все равно не придумать.

— Сколько это будет стоить? — поинтересовался он. — Мне не нужны проблемы с законом.

— Двадцать тысяч фунтов стерлингов.

— Сколько вы хотите за посредничество? — немедленно уточнил Люциус.

— Принесите мне генетический материал, и я отправлю его в лабораторию, мистер Малфой, — медленно проговорил мистер Моро, старательно проигнорировав вопрос Люциуса.

— И когда я узнаю результат?

— Через пять дней, если не возникнет помех.

— Сколько вы хотите? — повторил вопрос Люциус, пристально глядя на мистера Моро. — Чтобы вдруг не возникло проблем, которые потребуют дополнительной оплаты...

Мистер Моро вдруг смущенно замялся и неуверенно посмотрел на Люциуса.

— Я понимаю, мое предложение не совсем обычное, но вы можете расплатиться со мной не деньгами, а чем-нибудь антикварным?

— Смотря чем. Некоторый антиквариат стоит куда дороже, нежели двадцать тысяч фунтов стерлингов. А что вас интересует? — несколько оторопело отозвался Люциус.

— Редкие монеты, старинные. Видите ли, я нумизмат. А вы выглядите достаточно состоятельным человеком из известного старинного рода и, возможно, располагаете некоторыми образцами французских монет, которых здесь, в Англии просто не достать!.. — целитель Моро с надеждой посмотрел на Люциуса.

— Допустим. А ваши знакомые? Сомневаюсь, что их удовлетворят старинные монеты, — поднял брови Люциус.

— Двадцать тысяч стерлингов им и две старинные монеты мне, — бесстрастно улыбнулся целитель Моро, из глаз которого вдруг исчезли все эмоции. — Не слишком обременяющая цена, ведь так?

— Какой исторический период вас интересует? — поинтересовался все еще озадаченный Люциус, упорно ища в словах мистера Моро скрытый подвох, но не находя его.

— Семнадцатый век. Магические монеты, разумеется, — уточнил целитель Моро.

— В следующий раз я предоставлю вам варианты на выбор, — спокойно кивнул Люциус. — Если у вас, конечно, нет особых предпочтений. Значит, стоимость этой экспертизы двадцать тысяч фунтов стерлингов? Хорошо, пусть так и будет. Я вышлю вам образцы совиной почтой. Оплата сразу после выявления результатов.

— Хорошо, но лучше было бы ваше личное присутствие, — кивнул целитель, на губах которого промелькнула довольная усмешка. — Поскольку мистер Борджин заверил меня, что вы человек слова, я не буду настаивать на авансе, но, надеюсь, вы понимаете, что эти действия не совсем законны…

— Уверен, вы понимаете это куда лучше меня, — поднял руку в предупреждающем жесте Люциус. — А насчет личного присутствия, пожалуй вы правы! Заодно покажу вам образцы монет. Благодарю вас, целитель Моро, что согласились помочь мне!

— Не стоит, это моя работа, — мистер Моро открыл дверь кабинета. — До свидания, сэр!

Они пожали друг другу руки — ладонь целителя Моро оказалась жесткой и потной, Люциус незаметно вытер руку о мантию, с самой любезной улыбкой распрощавшись с мистером Моро.

Впрочем, эта улыбка канула в небытие, стоило только закрыться двери кабинета, и Люциус твердым шагом направился обратно по коридору с привычной гримасой высокомерия и легкого пренебрежения на лице.