Молли навсегда (гет)

Первый, кого она увидела в гриффиндорской гостиной, был Артур Уизли, как раз спускавшийся из спальни мальчиков.

— Молли! — воскликнул он сразу. — Ты где была? Я тебя везде искал. И вчера исчезла.

— И в библиотеке искал? — наугад спросила Санька, решив увильнуть от ответа про вчерашний день. Внутри неприятно кольнуло от этого допроса. Она чувствовала острое желание срочно отговориться чем-нибудь и сбежать от рыжика.

— Не подумал, — признался он, подходя ближе. Хотел взять её за руку, но Санька, словно не заметив, увернулась, быстро отошла к камину и села в кресло. Артур прошёл вслед за ней и встал у каминной решётки. — От Эжени заразилась? Не припомню, что ты любила там бывать.

— Где?

— Слушай, Молли, — отмахнулся рыжик. Она вдруг заметила, что он волнуется. И даже жалко его стало. — Давно хотел спросить…

— Конечно. Спрашивай, — подбодрила Санька, обняв себя руками. Даже у жаркого камина ей вдруг стало зябко.

Артур набрал в лёгкие воздух и выпалил:

— Ты пойдёшь со мной на бал?

Словно совершив подвиг, он расслабился и радостно улыбнулся.

Санька смотрела на него удивлённо, боясь выказать ужас. Совершенно не думала, что кто-то ещё может её пригласить. Точнее, не думала совсем, что это сделает Артур. А зря, более очевидной вещи и придумать сложно. Оставалось побиться головой о каминную решётку.

— Молли? Я понимаю, что ты не очень это любишь, но мы же выпускники. И я…

— Нет!

— … решил, почему бы и нет. Что?

— Артур, я не смогу пойти с тобой на бал. Мне жаль.

— Тебе жаль? — поразился он, практически нависая над креслом. — Но почему, Молли? Все ведь пойдут, будет весело!

— Артур, меня уже пригласили, — мягко ответила Санька и нервно оглянулась. В гостиной Гриффиндора по-прежнему было пусто.

— Что значит… Кто тебя пригласил? — рыжик уже обиженно сопел.

— Не могу сказать, — Санька решительно выскользнула из кресла, увернулась от его рук и стала осторожно отступать. — Я обещала молчать до бала.

— Молли, да подожди ты! Мне-то ты можешь сказать!

Она взбежала по лестнице, ведущей в женские спальни, и обернулась.

— Нет, Артур, не могу. Ни тебе, ни кому другому. Извини!

— Да стой ты!

На глазах изумлённой девушки Уизли рванул по лестнице вверх. Чего он хотел — задержать её? Вернуть в гостиную? Но лестница вдруг непонятным образом извернулась и отшвырнула рыжика назад. Бедняга с воплем пролетел через всю гостиную, крепко приложившись головой о диванчик, — хорошо, что тот был мягким.

Из мужской половины послышался топот и голоса, кто-то собирался выяснять, что случилось. Но Санька не стала ожидать любопытных. Броситься к Артуру и срочно ему помочь не возникло даже мысли. Напротив, она даже порадовалась, что ему досталось. Сам нарвался и вообще нечего. Дальше в своих рассуждениях она не заходила, — не хватало ещё совестью мучиться. Санни быстро скрылась за дверью женской половины и стремительно проскользнула в свою комнату, так что никто её на месте преступления не заметил.

Избегать Артура до самого вечера ей удалось почти без труда — она просто не выходила из спальни, занимаясь уроками. И утром в понедельник в гостиной его ещё не было. Поспать рыжик любил почти так же сильно, как поесть, и сегодня это особенно порадовало.

Они с Эжени пришли рано, и Санька сильно надеялась позавтракать до его появления. А там у них с Эжени и Робом древние руны, а у Артура УЗМС с профессором Кеттлберном. Ей было странно, что прежняя Молли не захотела вместе с обожаемым ею Уизли изучать магических существ, а самой Саньке бы, наверное, понравилось. Не совместное изучение, а сами уроки о магических существах. Но сегодня она даже мысленно похвалила прежнюю Молли за отсутствие этого предмета в своём расписании.

По уже сложившейся привычке Санни села напротив подруги и лицом к столу слизеринцев. И сразу заметила Лейстренджей, пославших ей почти одинаковые, чуть насмешливые улыбки. Беллатрикс сдержанно кивнула, и даже Малфой посмотрел благосклонно. Пришлось улыбнуться им всем в ответ и чуть кивнуть.

Смущённо взглянув на подругу, Санька уже ожидала вопросов, но та увлечённо переглядывалась со своим Дамианом. Тосты с беконом и морковный сок, проверенный заклинанием, Осинкина уничтожила в рекордные сроки и заторопилась на выход.

— Ой, ты всё? — на тарелке Эжени ещё оставалась добрая треть овсянки. — Подожди меня.

— Я быстро, — отговорилась Санька, — забыла учебник в комнате. Встретимся у кабинета Рун.

— А, ну давай.

Санька поспешно направилась к выходу, заметив движение за слизеринским столом. Но не придала значения. Ну догонит её Рабастан, так не съест же. Избегать его уже не хотелось, — младший Лестрейндж вызывал теплоту в душе. И в сравнении вдруг стало понятно, что, несмотря ни на что, Рабастан её умилял, а Артур стал не так давно реально в тоску вгонять. Беспросветную тоску. Как-нибудь позже, когда будет готова, она сможет объясниться с ним, наверное. И тогда решительно скажет, что между ними всё кончено. Хотя, что было-то? Ничего ведь такого? Даже не переспали — её передёрнуло — к счастью!

Санни не повезло. Рыжик шёл ей навстречу по коридору, ведущему к большому залу, и спрятаться она просто не успевала. Хорошо ещё, что с ним был Роберт Вуд.

— Молли! — не то чтобы Уизли был рад её видеть, но разговора жаждал сильно. — Роб, ты иди, нам с Молли нужно поговорить.

— Привет, мальчики. Я вообще-то спешу. Забыла книжку в комнате, — Санька старалась быть приветливой, но решительной.

Вуд странно на неё посмотрел:

— Молли, поговори с ним, ну что ты в самом деле. Артур, давай, только недолго.

И он спешно направился в большой зал.

Санька вздохнула и осталась стоять. Только рыжику этого было мало, и он увлёк её в нишу к большому окну. Девушка попыталась слабо сопротивляться и поразилась, какой он сильный. Что-то ей это напомнило, что-то смутное, похожее, страшное. Её охватила дрожь, и она дёрнулась, пытаясь высвободить локоть.

— Пусти.

Он сразу её отпустил, и Санька невольно потёрла локоть, приходя в себя. Привидится же! Какого Мордреда? Это же просто Артур. Рыжик. Сжимающийся желудок уговаривался плохо. Санни задышала глубже, стараясь справиться с тошнотой — не стоило так быстро есть.

— Молли, ты должна меня выслушать, — начал парень, настойчиво на неё надвинувшись, хоть и не касаясь. Подоконник врезался ей в спину, потому пришлось отклоняться. Она и не замечала раньше, что Артур брызжет слюной, когда говорит, и сейчас ей захотелось вытереть лицо рукавом мантии.

— Хорошо, — чуть поморщилась она.

— Ты должна мне сказать, кто тебя пригласил на бал. Тебя что — заставили?

— Нет, — возмутилась Санька, которой уже совсем надоело отгибаться назад, выставляя грудь, к которой Уизли сразу прикипел взглядом. — Я уже тебе сказала и повторяю ещё раз. Меня. Уже. Пригласили. И нет! Я не могу сказать — кто! И никто меня не заставлял.

— Но ты должна сказать, — пробормотал он, — понимаешь?

— Нет, не понимаю. Отойди, мне нужно в спальню.

— В чью? — вдруг совершенно нелогично вспыхнул рыжик, подняв наконец глаза. — С кем ты встречаешься?

Тон и сам вопрос Артура так неприятно поразил, что Санни попыталась оттолкнуть его, чтобы пройти.

— Совсем спятил?

— Мы не договорили, — рассердился парень, прижимая её к подоконнику и не позволяя уйти.

В голове что-то взорвалось и сразу потемнело в глазах. Санька открыла рот, но никак не удавалось вздохнуть.

— Молли, что? — в голосе Артура прозвучал испуг, но парень отстранился совсем чуть-чуть, по-прежнему беся её своим касанием.

— Отстань от меня! — она судорожно задышала, теперь боясь блевануть прямо на его мантию.

— Да что с тобой? Молли!

Она смогла посмотреть прямо в его испуганные глаза, постаравшись вложить всю серьёзность, но передумала отчитывать парня, краем глаза заметив младшего Лестрейнджа, стремительно подходящего к ним. Пройдёт — тогда.

Но слизеринец, выхватив палочку, кинул в Артура Ступефай. Уизли отбросило в сторону, и Санни с трудом удержалась за подоконник, чтобы не полететь вслед за рыжиком.

— Экспелеармус! Фините Инкантатем, — Рабастан улыбался, но как-то очень зло. — Девушка не хочет тебя, Уизли. Неужто не видишь?

Артур заревел как раненый медведь, так что и слов не разобрать, и, вскочив, бросился на Рабастана. Лестрейндж и не думал отступать, встретив рыжика ударом кулака по лицу. Санька в ужасе смотрела, как они избивают друг друга, забыв про свои палочки, откатившиеся в сторону.

Опомнившись, она хотела броситься их разнимать, но кто-то схватил её за локоть, оттаскивая в сторону.

Оказалось, и остальные слизеринцы здесь. Рудольфус держал её крепко и слегка улыбался, глядя на безобразную драку:

— Оставь, Прюэтт. Дай им выпустить пар!

Она поймала взгляд мисс Блэк, которая покачала головой — мол, не вмешивайся. Беллатрикс тоже спокойно глядела на драку и даже улыбалась. Лица Валери и Квинтуса Флинта, напротив, были жёсткими и напряжёнными. Ясно, что болели они за Рабастана.

Санни решилась взглянуть на катающихся по полу драчунов и сильно закусила губу. Младший Лестрейндж теперь тоже был в крови. Из-за этого было непонятно, что у него с лицом. Дрались они остервенело и зло. Но вот Рабастан оказался сверху и умудрился схватить Артура за горло.

И почти сразу раздался возмущённый голос профессора МакГонагал:

— Что здесь происходит? Прекратите немедленно!

В сторону драчунов полетела мощная струя воды из палочки профессора. А из Большого зала уже бежали школьники.

Рудольфус за шкирку поднял с пола брата, мокрого и ещё не пришедшего в себя, и сунул его в руки Флинта.

— Извините, профессор, мы как раз собирались их разнять. Боюсь, произошло недоразумение.

— Позже разберёмся! — отрезала МакГонагал, глядя, как Вуд и Филипп Браун из Рейвенкло помогают встать Артуру Уизли. — Мисс Прюэтт, после обеда зайдёте в кабинет директора. Рабастан Лестрейндж, двадцать баллов со Слизерина. Мистер Лестрейндж, отведите брата в больничное крыло! Артур Уизли! Двадцать баллов с Гриффиндора. Оба лишаетесь посещения Хогсмида до конца месяца. Мальчики, помогите Артуру. И расходитесь все! Или у кого-то нет занятий? О! Мистер Прингл! Вы-то мне и нужны!

Санька чуть не застонала, увидев сурового завхоза, мрачной тенью появившегося возле декана Гриффиндора. Она, конечно, злилась и на Артура, и на Рабастана, но не желала им наказаний у этого монстра.

— Вы как раз вовремя. Боюсь, эти молодые люди заслужили наказание у вас сегодня вечером, — Минерва МакГонагал развернулась и направилась в Большой Зал.

Драчунов увели, да и остальные уже расходились, а Саньку, не отрывающую глаз от удовлетворённо улыбающегося завхоза, потянула за руку Эжени.

— Пойдём скорее! Расскажешь, что тут было?

На рунах было трудно сосредоточиться на самостоятельной работе, и Осинкина потеряла два балла. Эжени молчала, но, зная её, Санька усиленно думала, что ей ответить на перемене. И не только про драку. Как она понимала, расспросов о странном поведении Рудольфуса вчера перед матчем точно не избежать. Роберт Вуд сидел мрачный и на девушек не смотрел. Только сказал им коротко, когда вернулся из больничного крыла, что Артур в порядке, через час его отпустят. Очень хотелось, чтобы он и про Рабастана сказал, но спрашивать Санни не решилась.

На перемене Эжени её удивила.

— Ты видела этих придурков? Вечно они дерутся по любому поводу! Я считаю, что наш декан ещё мало их наказала!

— Но этот завхоз…

— О да, всыпет им розг. Только неужели ты думаешь, что это их чему-то научит?

— Не знаю, — Санька заправила за ухо выбившуюся прядь и оглянулась на Эву и Линду, их сокурсниц, которые быстро их обогнали, что-то болтая про бал.

Они поднимались по лестнице к кабинету трансфигурации.

— Ты лучше скажи, что от тебя надо было префекту?

— Кому? — потянула Санька время, притворяясь, что не поняла.

— Да Лестрейнджу! Рудольфусу. Ты что, забыла? Вчера перед матчем. Что этот гад от тебя хотел?

— А, — почти получилось беззаботно махнуть рукой. Мозги работали на пределе, и нужное воспоминание всё же выплыло на поверхность. — Никому не скажешь?

Эжени остановилась и расширила глаза:

— Никому! Честно. Ну говори же!

— Прикинь, ему сообщили, что мой отец пригласил их к нам на Рождество.

— О, твой папаша! Знаешь, я не удивлена. И что Рудольфус?

— Да не поняла толком. Сказал почему-то, что всё зависит от мисс Блэк.

— Ха! — Эжени подхватила её под руку, и они поспешили вверх по лестнице. — Конечно, этот негодяй прислушивается к своей невесте. С тех пор, как они помолвлены, он же без неё почти нигде не появляется. Как собачонка. Но так ему и надо, придурку! Когда обещал дать ответ?

— На балу, кажется.

— О да, бал же! — оживилась Эжени и, понизив голос, призналась: — Дамиан уже пригласил меня, представляешь?

— Здорово! — улыбнулась Санька, довольная сменой темы. Даже мысль, что Дамиан — не пара её подруге, не испортила настроения.

— О Мерлин! Я надеюсь, ему понравится моё платье! Ты его видела? А у тебя какое? Или ты не пойдёшь?

— Платье? — Санька судорожно вспоминала, что у неё есть в гардеробе. — Пойду, наверное.

— О! Неужели Артур тебя пригласил? Тише!

Они уже дошли до кабинета и замолчали — сокурсники бурно обсуждали утреннюю драку.

— Заходите в кабинет, — произнесла Эжени строго, как положено префекту, и дёрнула дверь, — он открыт!

МакГонагал зашла в кабинет сразу, как только все расселись, и велела раскрыть учебники на сорок пятой странице.

— Внимательно изучите формулы превращения одного живого существа в другое с иным типом кровообращения. Кто сможет трансфигурировать из мыши рыбу, а из клетки, соответственно, аквариум, — получит десять баллов. Такое ещё никому не удавалось на первом уроке, так что отчаиваться не нужно.

По взмаху её палочки деревянные клетки с белыми мышами разлетелись по классу.

— Задание сложное, отрабатывать будем всю неделю.

По её виду было незаметно, что она ещё сердится, и Санька немного расслабилась. Вчитываясь в формулу, она думала о предстоящем разговоре с директором. Зачем он её позвал? А ещё платье! У прежней Молли точно не было приличного бального платья. А может, есть дома? Написать родителям?

— Эжени, — прошептала она, — а в Хогсмиде есть магазины одежды?

— Насколько я знаю, только магазин мантий от Тарквини. Тебе ещё не понравилось их бельё, помнишь?

— Прюэтт и Вуд, по два балла с каждой за разговоры! — МакГонагал прошла мимо их парты, неодобрительно поджав губы.

Аквариумы получились у всех, а вот преобразовать мышь в рыбу никому не удалось. Хотя у Эжени, по крайней мере, она увеличилась вдвое и жабры выросли по бокам. Так что пять баллов она Гриффиндору вернула.

У каменной горгульи Санька застыла, вспомнив, что пароль ей никто не сказал. Не очень-то ей хотелось идти к директору, и она понадеялась, что горгулья её не пропустит, и она сможет ещё забежать в свою комнату перед уроком ЗОТИ. Честно назвав несколько сладостей и не получив отклика, девушка уже собралась уходить, когда горгулья зашевелилась, открывая проход.

— Молли, девочка моя, — директор появился бесшумно, сияя добродушной улыбкой. В яркой сиреневой мантии, усыпанной звёздами, и в таком же колпаке, он походил на звездочета из какого-нибудь мультика. — Я совсем забыл, что назначил тебе встречу. Давай пройдёмся, поговорим по дороге. У вас же сейчас защита?

— Да, профессор.

Санька пошла рядом, стараясь не отставать.

— Я слышал, Артур опять подрался? — спросил директор, сворачивая к лестницам. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, Молли?

— Нет, профессор. Я не знаю, что они не поделили, — под лукавым взглядом сквозь очки-половинки Санька покраснела. — Правда не знаю.

— Молли, тебе нравится младший Лестрейндж?

Такого прямого вопроса она не ожидала и не успела придумать достойного ответа. Но никто не должен знать о его приглашении на бал. А значит…

— Разумеется, нет! — получилось как-то напыщенно и по-детски.

— Вот и славно, я так и думал. У тебя ведь всё хорошо, моя девочка? Я слышал, ты стала делать успехи в учёбе?

— Я стараюсь. ТРИТОНЫ…

— Надо уметь и расслабляться, — покивал директор. — Вы же пойдёте в Хогсмид в эту субботу?

— Артуру запретили, — зачем-то ответила Санька. Она никак не могла понять, к чему клонит директор.

— Ну это же не повод и тебе сидеть в школе. Сходи, Молли, развейся. Много учиться — это похвально, но перегибать палку не стоит.

— Конечно, мы с Эжени собирались…

— Вот и славно, Молли. Вот и славно. Думаю, прогулка у вас будет удачной. Ну, беги на урок.

— До свидания, профессор.

И что это было?

Санька проскользнула в кабинет ЗОТИ незамеченной и осмотрелась. Сдвоенное занятие со слизеринцами? Эжени сидела с Робом, и все места вокруг неё были заняты. Тут вообще было мало парт. Саньке казалось, что лишние просто исчезают, когда все рассядутся. Единственное свободное место было рядом с Квинтусом Флинтом на первой парте.

Он усмехнулся и убрал со свободного стула свою сумку:

— Садись, Прюэтт!

— Итак, начнём! — стремительно вошёл в класс профессор ЗОТИ. — Мисс Прюэтт, вы так и будете стоять? Уберите учебники, сегодняшнее занятие будет посвящено запрещённому заклятию «Империус». Кто нам может рассказать, что это за заклятие?

Санька поймала взгляд Эжени и насладилась её умоляющим взглядом. Что-то быстро написав на клочке пергамента, мисс Вуд осторожно перекинула его к Молли на стол.

«Я думала, ты не придёшь! Тебя же вызвал директор».

— Что это? — прошептал Флинт и ловко выхватил у неё записку.

— Отдай, Квин! — послышался тихий голос Беллатрикс. Они с Рудольфусом сидели прямо за партой Саньки — она даже возмутиться не успела, как клочок пергамента был ей возвращён.

Санни заметила, что край рукава мантии Флинта испачкан чем-то тёмным. Кровь Лестрейнджа-младшего? Он же его держал там, в коридоре.

— Как Рабастан? — тихо спросила она, не успев подумать.

— Жить будет, — усмехнулся Флинт, косясь на неё из-под кудрявой чёлки. — Он тебе нравится?

— Какое твоё дело? — Санни ощутила, как краснеет. Хотя, по-хорошему, её вообще не должен волновать подобный вопрос.

— Никакого, но твой ответ очень красноречив, детка.

— Дурак!

— Заткнись, Флинт, — прошипел Рудольфус.

Профессор Робертс прервал объяснения на полуслове.

— Я вижу, мисс Прюэтт лучше знает тему урока, — произнёс он и взмахнул рукой в приглашающем жесте. — Прошу к доске, мисс.

— Простите, профессор, — поднялась Санька, чувствуя, как горят щёки. — Обещаю не отвлекаться больше.

— Прощаю. Два балла с Гриффиндора. Но вы можете их вернуть, если всё же выйдете к доске.

Гриффиндорцы было зароптали, но тут же замолчали под взглядом профессора.

— Так что же, мисс Прюэтт? Не хотите принести лишние баллы своему Дому?

Санька вздохнула и отправилась к доске, сжимая в руках палочку. Слизеринцы зааплодировали.

— Тише, друзья, — усмехнулся профессор Робертс, явно довольный серебристо-зелёным Домом. — Итак, мисс Прюэтт. Продемонстрируйте нам заклинание «Империус». Один пример, и вы свободны. Можете показать.

— Оно ведь запрещено, — растерялась Санька.

— Верно! — профессор скрестил руки на груди. Но палочка была наготове.

Все студенты уставились на девушку. В кабинете воцарилась такая тишина, что Санька едва удержалась от того, чтобы поёжиться. Так и хотелось спросить: это задание с подковыркой? На ком ей демонстрировать заклинание?

Судорожно вспомнила сцену из фильма. Там Барти Крауч под обороткой Аластора Моуди мучил этим заклинанием паука. Глаза невольно стали искать кого-то похожего. И ведь нашла в углу на потолке над окном довольно крупного паука в паутине. Хочет примеров? Пожалуйста!

Санька вытянула в сторону насекомого палочку и зло произнесла:

— Империус! — тонкий жёлтый луч угодил куда-то в паутину. Девушка вдохновилась: — К профессору на стол!

Паук переместился мгновенно, беспомощно застыв на поверхности стола.

— Фините Инкантатем! — Санька сглотнула и опустила палочку.

— Ты монстр, Прюэтт, — восхитился Флинт.

— Садитесь, мисс, — профессор взмахом палочки вернул паука обратно на стену. — Вам удалось меня удивить.

— А баллы? — неуверенно спросила она, вернувшись за парту.

Слизеринцы во второй раз разразились аплодисментами. Кто-то засвистел. Гриффиндорцы возмущённо сопели.

— Какие баллы, мисс? Вы знаете, что бывает за употребление запрещённого заклинания?

— Азкабан? — Санька вздёрнула подбородок, но тут же уткнулась взглядом в книгу, хотя буквы расплывались перед глазами. Она не верила, что её вот сейчас схватят подоспевшие авроры и сунут в казематы с дементорами. Но внутри всё сжалось от обиды.

— Именно.

— А что вы хотели от меня, профессор? — буркнула она с места. — Вы же сказали — показать.

— А вы всегда делаете то, что вам скажут, мисс Прюэтт? Может, на вас и Империус накладывать не нужно, а?

В притихшем классе послышались смешки.

— Профессор, — раздался голос Беллатрикс, — разве пауки являются разумными существами? Мисс Прюэтт не воздействовала заклинанием на разумное существо, и максимум, что ей грозит — строгое внушение.

— Правильно, мисс Блэк, пять баллов Слизерину! — одобрительно улыбнулся Робертс.

Санни выдохнула, в душе благодаря Беллатрикс. Она не совсем понимала, почему профессор Робертс её недолюбливает с самого первого занятия, и грешила на прошлое. Возможно, именно Молли испортила с ним отношения. И кого спросить? А ещё могло иметь значение, что Робертс сам когда-то учился на Слизерине, и потому недолюбливал вообще всех гриффиндорцев. В любом случае, она поняла, что мистер Робертс скотина. И, возможно, сам пожиратель. Посмотреть бы на его левое предплечье!

Всё-таки Артура снова наказали розгами. Роберт Вуд помог ему залечить очередные рубцы на спине и опять посетовал, что эти украшения до конца не извести. Он повсюду сопровождал друга и не сводил с него беспокойных глаз. Санни внутренне посмеивалась тому, что это похоже на влюблённость, хотя была не в курсе, процветает ли тут гомосексуализм. Фанфики — это одно, а реальная жизнь — совсем другое. Если что и было, то никто этого не афишировал, и на Роба не только она странно косилась. Когда Роберт бросился вечером за рыжиком в спальню, в гостиной воцарилась многозначительная тишина.

— Похоже, Артур не в курсе, — сдавленным голосом сказал Фоули. — Дадим им несколько минут побыть наедине, а, парни?

Парни заржали, и Санька, покачав головой, отвернулась к клетке с мышкой — они с девчонками пытались превратить её в рыбу. Хорошо, что Эжени рядом не было.

— Молли, тебя что, это совсем не волнует? — спросила Эва, кивнув в сторону спальни мальчиков.

— Волнует, конечно, — улыбнулась Санька, — но подглядывать не стану. Пусть резвятся.

Девочки ошарашенно переглянулись, но больше не приставали. Тренировка с мыше-рыбкой продолжилась.

Никто не мог сказать с точностью, был ли наказан Рабастан, поэтому строили предположения, что чистокровной сволочи удалось откупиться. Санька удивлялась, что чистокровность в их гостиной так порицается, ведь и в Доме Гриффиндора таких было немало. Она сама, например, те же Вуды, Уизли, Алан Фоули, или Барри Уизерспун с шестого курса. Меньше всего, сказать по совести, было маглорождённых — два-три на курс со всех четырёх факультетов. А больше всего полукровок.

Уизли на следующий день за обедом попросил у неё прощения, чем изрядно удивил Санни. Выглядел он странно — растерянным, встрёпанным и каким-то несчастным. Санни простила, конечно, а что оставалось делать. И даже посочувствовала чуть-чуть, заметив, как дёрнулся рыжик от попытки Вуда взять его за руку. Быстро отвернувшись, она сделала вид, что этого не заметила. Её больше удивляло, что Артур всё же сидел весь обед рядом с Робом, причём довольно близко. И даже улыбнулся, когда Роб подложил ему на тарелку особенно зажаренных куриных ножек, которые рыжик обожал. То ли Артур вообще ничего не понимал, то ли ему нравилось такое внимание.

Санни оставалось только радоваться, что проводит время без Артура, занятого своими проблемами. По слухам, Вуд помогал ему с эссе по Зельям. Чем бы они не занимались у себя в спальне, Санни это не заботило. Сразу после занятий она садилась за уроки у себя в комнате или в библиотеке — до самого ужина. После ужина тайно встречалась с Беллатрикс и Рудольфусом на восьмом этаже для обучения танцам. Выручай-комната поменялась и, к недовольству Лестрейнджа-старшего, магловская квартирка, которая ему так понравилась, больше не появлялась, а обычная деревянная дверь безо всяких ключей открывалась прямо в бальный зал.

Эжени с другими старостами рангом помладше готовили что-то к предстоящему балу, так что скрывать от неё встречи со слизеринцами было несложно. Впрочем, показать своё платье Молли у неё время нашлось. Что удивляло, она словно вообще не замечала нового увлечения своего брата. Говорила только о платье. Санька смотрела на подругу с восхищением, внутренне холодея. Где достать платье при таких порядках, когда в Хогсмиде никто, кроме синеглазых пожирателей, не желает помочь школьникам переместиться в большой мир?

Но решила не отчаиваться и подождать до субботы. Вдруг ей повезёт и придумается что-то более нормальное, чем просить услужить братьев. Не зная их вкусов и взглядов на женскую одежду, доверяться им было боязно. То же самое и с тёткой Мюриэль — навяжет какую-нибудь страхоту и попробуй потом не надень. То же самое и с родителями. А выглядеть красиво очень хотелось. И не подводить же Рабастана своим затрапезным видом — все слизеринцы будут на них смотреть. Про гриффиндорцев она просто старалась не думать. Ясно же, что выбор кавалера ей будут помнить до самой старости. Вот только слово надо держать, пусть и по глупости данное, да и менять Лейстренджа на того же Артура она бы не стала, даже если бы могла. Пусть лучше с Робом идёт, что ли.

В среду на Зельях они варили противоядие к Амортенции. Близость к балу толкала некоторых на решительные шаги. Профессор Слизнорт советовал выпить по паре глотков противоядия — вреда немного, вытошнит разве что, а польза будет, если попытки приворожить были. Всем разрешили взять по флакончику этого зелья с собой, если получится удачным. Удачным получилось почти у всех, кроме Артура и Фоули, которые варили вместе и что-то кинули в свой котёл из хулиганства. Роберт весь урок смотрел на Рыжика больным взглядом, — поссорились, что ли? — но зелье сварил прекрасное.

Вечером пили это зелье в своих гостиных чуть ли не брудершафт. Весело было, или это мандраж перед балом сказывался? Санни тоже глотнула и скривилась — гадость жуткая. Остальные даже не морщились — видимо, с детства привыкли к гадким зельям.

Все перенесли испытание со смехом. Только Эва вдруг зажала рот руками и бросилась к женским спальням. А из мальчиков отличился Роберт Вуд. Глотнув из флакона, он некоторое время стоял с закрытыми глазами, а потом просто побелел. Санни испугалась — словно все краски с его лица исчезли, только распахнувшиеся глаза горели неестественно ярко. Он нашёл взглядом Артура, вздрогнул всем телом и, согнувшись пополам, блеванул прямо на ковёр. Ребята отпрыгнули, старшие девочки быстро всё очистили «Эванеско», а Фоули вызвался отвезти Роба в Больничное крыло. Тот оттолкнул Алана и ушёл из гостиной в одиночестве. Артур непонимающе хмурился и краснел, а Санька была в недоумении — если Роба стошнило от амортенции, то кто мог ему подлить её? Да ещё завязанную на Артуре. Гриффиндорцы решили эту историю замять, тем более, что ни Артур, ни Роб никакой бучи поднимать не стали, разве что больше вместе нигде не садились.

* * *

Дни летели стремительно, и Саньке всё время казалось, что она ничего не успевает. Вот и вечер пятницы уже настал, а с платьем ничего не решилось.

Рудольфус прислал записку, что занятий танцами нынче не будет, так что неожиданно образовался свободный вечер. Все эссе оказались написаны, руны и прочие формулы трансфигурации более-менее заучены, и Санька даже растерялась, не зная, чем себя занять. Всего неделя до бала. И до её дня рождения.

В библиотеке по случаю вечера пятницы не было вообще никого, кроме мадам Пинс, дремлющей за стойкой. С упорством отчаяния Санька набрала себе стопку старых журналов по магической моде и уселась в уголке, с тоской рассматривая вычурные наряды волшебниц прошлых лет. Выписывала в блокнот разные полезные заклинания для одежды, да мечтала о фее-крестной, желательно современной и с хорошим вкусом.

— Что это? — услышала она ужас в знакомом голосе и вскинула голову. Рядом стояла Валери Нотт, а Санька так замечталась, что даже не услышала, как она тут появилась.

— Привет, — вздохнула девушка, поспешно захлопывая ветхий журнал. — Так просто смотрю.

— Могу чем-то помочь? — Валери всё не уходила, косясь на журналы.

— Если только умеешь наколдовывать красивые платья, — шутка вышла ужасно унылой.

— Прюэтт, я в шоке. Только не говори, что ты не привезла платье для бала!

— Хорошо, буду молчать!

Валери фыркнула и решительно велела:

— Жди здесь! Я скоро, — и упорхнула из библиотеки.

Вернулась она, и правда, быстро, плюхнув перед Санькой три журнала.

— Вот, самые свежие. Этот французский, этот итальянский, этот немецкий.

— Ух ты! — Санька открыла наугад тот, который итальянский, и замерла в восхищении, гладя на ведьмочку-модель в потрясающем зелёном платье. Та вертелась на странице журнала, показывая платье со всех сторон — узкие рукава, обтягивающий лиф, украшенный серебристой вышивкой, вырез довольно глубокий, и гладкая юбка в пол, создающая летящий силуэт.

— Коснись палочкой и увидишь цену.

Цена удручала. Где взять семьсот пятьдесят галеонов, она даже не представляла. Могла ли попросить такие деньги у родителей? А если им платье не понравится?

Она честно пролистала все три журнала, восхитилась другими платьями, погоревала мысленно и над их ценами и отодвинула журналы притихшей Валери.

— Спасибо!

— Ничего не понравилось? — удивилась та, забирая журналы. — Заказ доставят через пять дней, если ты об этом переживаешь.

— Понравилось всё, но я не уверена…

— То зелёное очень подойдёт к твоим волосам! Ну, первое, которое ты смотрела. Только вышивку лучше золотистую сделать, там сноска была, что можно заменить.

Санька ощутила, как краска заливает щёки и даже шею.

— Да, оно самое лучшее. Только я не уверена, что могу себе это позволить.

— А! — Валери поскучнела и поднялась. — Ладно, пойду. Подумай до понедельника, если решишься, — пришли сову.

Голова разболелась от переживаний, и Санька отправилась к целителю Уайнскотту. Герти и Сэмми нигде не было видно, так что пришлось обращаться прямо к целителю. Он что-то писал, сидя в своём кабинете за столом, заваленным бумагами. Но сразу поднял взгляд на посетительницу и предложил «присесть и вещать».

Выслушав жалобы, он легко поднялся, открыл створку большого шкафа с множеством дверец и достал небольшой флакончик, в котором просматривалось зеленоватое мутное зелье.

— По чайной ложке на стакан воды. Пить перед сном. В период ежемесячных женских недомоганий хорошо снимает боль.

Санька поблагодарила и отправилась в свою комнату. Через гостиную, наполненную школьниками, удалось проскользнуть незаметно. Зелье помогло и, приняв душ, она заснула почти сразу.

* * *

Эжени ворвалась в её комнату, когда ещё не было и восьми.

— Вставай, соня! — она распахнула окно, впуская в комнату утренний свет. — Чарити сказала, что в Хогсмиде сегодня будет гадалка. Ворожит на будущее, женихов и всякое такое. Она нас уже ждёт, так что быстро одевайся! Будем первыми, пока ещё никто не прознал.

— Кто ждёт? Гадалка? Откуда она про нас узнала?

— Чарити, балда!

Раньше Санька гадалкам не верила ни на грош, но теперь-то она в магическом мире. Так что любопытство победило. Чарити ждала их перед главным входом и выговорила за то, что они так долго.

Несмотря на то, что никто не «прознал», в Хогсмид они шли в довольно густой толпе. В основном это были шестые и пятые курсы.

Однако младшие первым делом устремлялись за сладостями и в Зонко, а Чарити повела подруг к таверне «Кабанья голова». Но внутрь они не зашли, а обошли здание и вошли маленькую дверку сбоку.

Помещение было небольшим и довольно грязным. Тянуло холодом сбоку, — видно, за большим полотнищем, загораживающим правую часть помещения, было открыто окно или что-то вроде того. А ещё сильно пахло козами, и хотелось зажать нос руками.

Впереди тоже висело полотно, скрывающее ещё часть комнаты. К нему-то и направилась Чарити, сделав девушкам знак помалкивать.

Ей что-то ответили из-за полотна, и Чарити зашла внутрь, отогнув край. Ни звука оттуда не доносилось, — видимо, стояли заглушки.

Санька посмотрела на вернувшуюся Чарити — встрёпанную, с горящими глазами, и уступила очередь Эжени, сказав, что пойдёт последней. Расспросить первую жертву гадалки не удалось — в комнату уже набилось ещё пять девчонок, жаждущих узнать будущее.

Эжени, в отличии от Чарити, сияла улыбкой:

— Иди, иди. Она здорово умеет видеть будущее. Сама увидишь.

Санька зашла за полог и увидела старуху, закутанную в мантию с капюшоном. Кожа на лице была темной и изрезанной морщинами как скорлупа грецкого ореха, глаза блестели интересом. В зубах была зажата трубка, и изредка гадалка выпускала колечки дыма.

— Галеон на стол, — распорядилась она монотонно.

Как только Санька положила перед ней галеон, она ловко смахнула золотую монету себе в карман.

— Сядь и дай мне свою руку.

Санька подавила смешок и послушно опустилась на колченогий стул. Она-то ожидала, что все будет затянуто дымом благовоний, на столе будет стоять стеклянный шар, а то и зелье кипеть, в которое кидают чьи-то глаза и сердца. А все так обычно, что даже верится в правдоподобность. Протянула гадалке левую руку не без опасений.

Та долго рассматривала линии на ладони, водя по ним пальцем с длинным ногтем. Потом потребовала смотреть в её глаза. Потом вдруг резко уколола палец и слизнула с него кровь. Санька тут же отдёрнула руку, а старуха хрипло захохотала.

— Вот что я скажу тебе, девонька, — она усмехнулась. — Вижу три дороги — если до холода не выйдешь за чёрного, то к лету выйдешь за красного. С чёрным будет сердце летать, а душа в колодец падать, но смерть за ним ходит, и не любовь у него, а отрава. Будет тебе дальняя дорога, казённый дом и тьма, пьющая душу.

— Азкабан, что ли? — сдержанно поинтересовалась Санька. — Ему или мне?

— Не дерзи! Дальше слушай, — глаза старухи горели в полумраке. — С рыжим сердце найдёт покой, и будет дом — полная чаша, и дети — радость сердца. Много — семерых родишь, и последняя будет девочка — сердца отрада. И сила за ней видится мне громадная.

— А если вообще замуж не выйду? — не удержалась Осинкина от вопроса.

— Нельзя! — рявкнула старуха. И снова забормотала монотонно: — Если первых двух упустишь, будет тебе третий жених высокий да важный, роду непростого, но старый да неверный. Родишь ты ему сквибов, тут и изведут тебя зельем чёрным. Это всё! Молчи, непутёвая! Зови следующую!

Санька вышла, не зная, смеяться или плакать. Вот как тут верить или не верить?

Чарити с Эжени подхватили её под руки, выводя из странного помещения. В животе у Саньки забурчало, когда она вспомнила, каким омлетом угощались они в «Кабаньей голове».

— Позавтракаем?

— Давай, — обрадовалась Эжени. — Только молчите. Если расскажете, что вам нагадали, то не сбудется.

Санька фыркнула. Вот ведь напасть! Какая такая полная чаша будет в семье Уизли, она примерно представляла без всякой гадалки. Младшему рыжику даже палочку новую не купили к учёбе. Это как вообще? Кого чёрного имели в виду, с которым сердце летать будет, непонятно. Рабастана, что ли? Тогда и про Азкабан верно — засадят ведь парня. А Нотт, к примеру, блондин, и в Азкабане вроде как не отдыхал.

Санька мысленно застонала. Дура ведь, с чего взяла, что Нотту она нужна? Вот и гадалка о нём ни слова не сказала. Ну с натяжкой Магнуса можно на место третьего жениха поставить, но ведь там сказано — старый! А Нотт вполне себе молодой.

Зная канон, можно и поверить, что старуха видит будущее. Неужели ничего не поменялось? А может, ведьма тоже попаданка и просто знает её, Молли, будущее? Пойди пойми! Или Санькины мысли прочитала? Вот зачем она старухе в глаза смотрела? Нет на неё профессора Снейпа с его легилименцией! Да и сколько сейчас тому Снейпу? Лет семь? Значит, как раз с Лили познакомился. Ну а ей-то что за дело до него? Самой бы выжить. Платье вон — и то купить не может.

— А если не хочешь, чтобы сбылось? — спросила Санька, устраиваясь за угловым столиком напротив Эжени. — Вот если я расскажу вам, тогда оно не сбудется?

— Несчастье притянешь, — нахмурилась Чарити, севшая в уголок. Ей тоже явно не по себе было от гадания. — Помалкивай.

— Да ну вас, — Эжени сияла. Наверняка ей Дамиана нагадали. — Уверена, что не так всё плохо, как кажется.

— Да уж куда лучше, — буркнула Санька, отпивая молока, принесённого домовушкой. И подумала, что лучше всего был вариант с Рыжим. Ну да, бедновато, но ведь дети — это такое счастье.

Эжени пила томатный сок, а Чарити заказала эль. Санька думала. Ей пришло в голову, что попытка — не пытка. Возьмёт и попросит денег на платье, для начала — у тётки. Ведь недаром отец в день её рождения обещал её повести в Гринготтс? Возможно, ей вручат ключ от сейфа с кучей денег. Вот сразу и отдаст эти семьсот галеонов тётке.