Русалка, вернувшаяся с холода (джен)

Однако не прошло и трех дней, как Нарцисса с ужасом осознала, что Люциус оказался прав: месье Шаплена действительно нельзя было оставлять в доме, правда, из совершенно иных соображений.

Если бы подобный недосмотр произошел в Лестрейндж-холле, Нарцисса первая подняла бы скандал. Ну вот как можно было дать в руки Беллатрикс стакан с сонным зельем и не проконтролировать каждый глоток? Да любая нянька знает, что ребенку — а Белла сейчас все равно, что ребенок — нельзя доверять самостоятельно принимать лекарство, он его обязательно или выльет куда-нибудь, или выплюнет, или еще что-нибудь придумает. Но старику так хотелось верить в то, что Беллатрикс идет на поправку...

— Целых шесть часов без малейшего проявления агрессии, мадам Малфой, — растерянно твердил он, трясущимися руками промывая глубокий порез на ключице Нарциссы. — Как же это... Вот и месье аврор не даст соврать — весь вечер кроткая она была, словно овечка.

Овечка... Нарцисса глубоко вздохнула. Только полный баран мог назвать Беллатрикс кроткой овечкой. Однако, если честно, винить в том, что произошло, Нарциссе следовало только себя. Именно она просила Люциуса, чтобы тот позволил перевезти Беллатрикс в Малфой-мэнор, именно она настояла на том, чтобы месье Шаплен остался. И если сейчас откроется, что Беллатрикс обвела целителя вокруг пальца и напала на родную сестру, последствия будут непредсказуемы, а отношения с Люциусом примут крайне неприятный оборот. «Я же тебе говорил» и «Ты уже однажды поступила по-своему» — это как раз те фразы, появления которых в отношениях с мужем следует избегать любой ценой.

«Любой ценой!» — твердо повторила про себя Нарцисса, перебирая в памяти подробности произошедшего: все ли она продумала, ничего ли не упустила?

Целитель Шаплен, пораженный внезапным броском своей мирно и крепко спящей, как он думал, подопечной, перепугался в тот момент не меньше Нарциссы. Однако все же сумел сосредоточиться на главном и в тот момент, когда в комнату ворвался привлеченный шумом и воплями дежурный аврор с палочкой наготове, громовым голосом рявкнул:

— Никаких заклинаний!

Прошла, наверное, целая жизнь, прежде чем бешено сопротивляющуюся Беллатрикс удалось поймать, спеленать простынями, уложить в постель и напоить снотворным эликсиром. И все это время, пока ее ловили, вязали и поили, Беллатрикс ругала не вовремя заявившуюся в спальню сестру, смеялась над попавшимся в ловушку целителем, а уж в адрес воображаемой русалки изрыгала такие проклятия и угрозы, что впечатлила не только Нарциссу и месье Шаплена, но и видавшего виды аврора.

И только когда дежурный аврор, окинув напоследок острым взглядом спальню, вышел за дверь, а Нэнни поднесла хозяйке и целителю по стаканчику своей коронной успокоительной настойки, миссис Малфой, урожденная Блэк, позволила себе выдохнуть, а фамильному темпераменту вырваться наружу.

К чести старого целителя, вылитые на его согбенные седины потоки праведного гнева он выдержал с достоинством и подобающим случаю смирением, свои упущение и близорукость признал и клятву молчать о произошедшем безропотно дал. В следующие четверть часа след от удара ножом был густо смазан рябиновым зельем и упрятан под кружева, доктор финансово обласкан и отправлен в родной Авиньон, а крепко спящая Беллатрикс умыта, причесана и приведена в максимально возможный в сложившихся условиях благообразный вид.

Еще через пять минут целителю Тики было отправлено письмо с кратким уведомлением о том, что доктору Шаплену в связи с семейными обстоятельствами срочно пришлось покинуть Британию, и вследствие этого миссис Лестрейндж оказалась без надлежащего целительского надзора. Кроме этого, в своем письме миссис Малфой выразила искреннюю надежду, что целитель Тики посоветует ей хорошую сиделку с опытом ухода за проблемными больными.

Вручив Нэнни готовое к отправке письмо, Нарцисса устало прикрыла глаза. Несколько минут она просто сидела на стуле, вслушиваясь в тихое дыхание Беллы и всматриваясь в ее усталое, но все еще молодое и красивое лицо. Даже не верилось, что буквально полчаса назад эти милые черты были искажены злобой и исступленной ненавистью.

— Прости меня, — прошептала Нарцисса одними губами. — Но так будет лучше, поверь...

Однако тихонько посидеть у кровати сестры Нарциссе не удалось: раздался тихий хлопок, и в комнате снова появилась Нэнни.

— Мистер Родольфус ждет хозяйку в гостиной, — объявила она. — Он очень переживает за мисс Белл и просит хозяйку как можно скорее уделить ему несколько минут.

Нарцисса поспешно вытащила из шкафа первый попавшийся шелковый шарф, набросила его на плечи и стрелой вылетела за дверь. И только увидев перед собой алую аврорскую мантию, она сообразила, что в своем стремлении скрыть от Люциуса нападение Беллатрикс совершенно забыла о дежурном авроре, который одним словечком мог отправить все усилия Нарциссы к драккловой бабушке. Однако предпринимать какие-либо шаги в этом направлении было уже поздно: авроры сменились, и у двери в комнату Беллатрикс теперь стоял совершенно другой служитель порядка. Слезы отчаяния и злости на собственную забывчивость подкатили к глазам, но Нарцисса усилием воли отогнала их. «Нет худа без добра, — рассудила она, — зато тот аврор собственными глазами увидел, что Беллатрикс не в состоянии отвечать на вопросы. И даже если до Люциуса дойдут какие-то слухи, то ему всегда можно будет сказать, что нападение было подстроено специально, чтобы произвести нужное впечатление на дежурного аврора».

Успокоив себя таким образом, Нарцисса повернулась к новому дежурному спиной и плотно прикрыла за собой дверь.

— Добрый вечер, миссис Малфой! — обратился тот к ее затылку. — Позвольте сказать вам несколько слов.

— Слушаю вас! — она неспешно повернулась к аврору и устремила слегка расфокусированный взгляд поверх его гладко причесанной макушки. «Гордость и пренебрежение» — так классифицировала этот взгляд тетка Вальбурга. — Только говорите быстрее, я тороплюсь.

Много времени аврор у нее не занял. Учтиво, но в то же время твердо он сообщил, что согласно распоряжению, охрана у двери будет сменяться через каждые четыре часа, что дежурный аврор должен быть поставлен в известность о каждом изменении в состоянии миссис Лестрейндж и что каждый посетитель миссис Лестрейндж должен также сначала уведомить его, то есть дежурного аврора, о визите и получить на то его, то есть дежурного аврора, официальное разрешение.

Нарцисса холодно кивнула, давая понять, что приняла его слова к сведению, и таким же жутким канцеляритом сообщила, что через несколько минут к миссис Лестрейндж проследует ее супруг, мистер Лестрейндж, что мистер Лестрейндж, вероятнее всего, захочет перевезти свою супругу, миссис Лестрейндж, обратно домой в Лестрейндж-холл, а посему мистер дежурный аврор пусть свяжется со своим руководством и поставит его в известность о весьма высокой вероятности вышеуказанной передислокации.

Откуда в ее лексиконе взялась эта самая «передислокация», Нарцисса не имела ни малейшего понятия. Обычно в подобных случаях она использовала слово «переезд», но сегодня ее речь словно подменили. Впрочем, ничего удивительного: за те три дня, что прошли после исчезновения Темного Лорда, им с Люциусом пришлось пережить столько допросов и обысков, сопровождаемых зубодробительной аврорской терминологией, что подобные формулировки уже слетали с языка сами собой, словно зеленые горошины с фарфоровой тарелки.

Аврор не возражал. Поэтому Нарцисса одарила его еще одним холодным кивком и направилась в гостиную.

Освобожденный из аврорских застенков Родольфус выглядел измотанным даже не до дохлых дракклов, а до полуразложившихся. Поэтому Нарцисса не стала его утомлять излишними подробностями, а, послав Нэнни за бодрящим настоем, постаралась изложить сложившуюся ситуацию максимально коротко.

Родольфус выслушал ее очень внимательно. Осушив одним глотком поданный эльфийкой стакан, он благодарно поцеловал Нарциссе руку и, выразительно покосившись на камин, громко попросил проводить его до спальни, в которой разместили его жену.

Конечно же, Нарцисса сразу все поняла. Камины — это не только удобное средство передвижения, но и не менее удобное средство подслушивания. Может, потому Руди и попросил Нэнни позвать именно ее, а не Люциуса — побоялся, что изнервничавшийся за эти три дня Люциус с порога скажет что-нибудь неосторожное? Но ведь и в других комнатах авроры могли оставить какие-нибудь подслушивающие устройства. Только бы до хозяйской спальни не добрались...

Нарцисса прекрасно понимала, что ни в гостиной, ни тем более в комнате Беллатрикс Руди не мог сказать ей ничего важного. Для разговора оставался только коридор, и через минуту Нарцисса окончательно в этом убедилась.

— Слушай меня, девочка! — произнес Руди в коридоре, беря Нарциссу под руку и наклоняясь к ее уху. — Слушай меня внимательно! Беллатрикс попала в очень крупные неприятности.

Нарцисса болезненно дернулась. То, что у Беллы крупные неприятности, было ясно и без этих слов. Но что именно ей грозит?

Родольфус крепко сдавил ее локоть, пресекая возможные расспросы, и продолжил:

— Это не просто домыслы или косвенные улики. У авроров есть показания свидетеля. В ту ночь в доме Поттеров был еще один человек. Женщина. И она выжила.

— Эмма Фоули? — слабым голосом спросила Нарцисса.

Родольфус чуть сбился с шага:

— Откуда ты знаешь?

— Белла только о ней и говорит. Однако я не могу понять, почему Эмма так поступила? Они же с Басти помолвлены! Как она могла?

— Об этом потом. Сейчас же нужно как можно дольше продержать Беллу в постели. Этого вашего Шаплена надо срочно убрать.

— Уже, — коротко отчиталась Нарцисса, снова-таки не вдаваясь в подробности.

— Хорошо, — одобрил ее действия Руди. — Люциусу скажешь, что на улице холодно, пусть надевает шляпу. Ветер северный.

Нарцисса кивнула. Безобидная на первый взгляд фраза на самом деле означала совершенно иное. Одна из башенок Малфой-Мэнора с конической черепичной крышей издалека удивительно напоминала фигуру тощего волшебника в высокой шляпе с широкими полями. Эта башенка в давние времена предназначалась исключительно для того, чтобы обитательницам Малфой-мэнора было откуда махать платочком вслед уезжающим на войну рыцарям. Предусмотрительный предок Люциуса прорубил в башенке целых четыре окна, чтобы дамам было удобно провожать мужчин, в какую бы сторону света они ни отправлялись воевать. Однако в последнее время ставни открывались только на северном окошке, выходящем на задворки дома: густые заросли ежевики затрудняли доблестным аврорам доступ в эту часть поместья, а высокие деревья затрудняли обзор. Поэтому мелкая неприметная сова всегда могла попасть в дом или вылететь из него беспрепятственно для себя и беспоследственно для хозяина. По крайней мере, Нарцисса очень на это надеялась...

Они повернули в коридор, который вел в спальню Беллатрикс, и Нарцисса сделала предостерегающий жест. Родольфус послушно умолк. Они оба понимали, что все самое главное было сказано, а остальное можно будет потом осторожно выспросить у Люциуса.

Но молчание Родольфуса продолжалось недолго. Когда до комнаты Беллатрикс оставалось несколько ярдов, он заявил:

— Беллу я забираю домой, причем немедленно.

Нарцисса возмущенно вскинулась, но зять жестом остановил ее:

— У тебя забот и так хватает, а мне будет спокойнее. Ты сама сказала, что она будет спать до утра, поэтому, пока не найдется сиделка, я присмотрю за ней сам или попрошу Филли.

Родольфус подавил зевок. Нарцисса только покачала головой, но возражать не стала: муж есть муж, и на Беллу он по закону имеет гораздо больше прав, чем родная сестра.

У дверей спальни Родольфус небрежным кивком поприветствовал аврора и вошел внутрь. Аврор молча последовал за ним.

Пока Родольфус осторожно укутывал спящую жену в одеяло, Нарцисса собрала зелья и порошки, которыми лечили Беллатрикс, и сложила их вместе с предписаниями в кожаный мешочек. Родольфус спрятал его в карман и, подхватив жену на руки, отправился в гостиную. Аврор последовал за ними. Нарцисса замыкала молчаливое шествие.

Только когда вся компания скрылась в камине, Нарцисса смогла хоть немного перевести дух. Впереди ее ждал разговор с ожидающим в спальне супругом, а до полного заживления пореза оставалось еще не менее четверти часа...