Прежде чем ты уйдешь (гет)

Лайза спускалась с верхней площадки южной башни, кутаясь в мантию: она сорок минут перерисовывала положение спутников Сатурна для Мэнди, заработавшей взыскание на уроке Снейпа. Отказать подруге Лайза не рискнула, хотя Мэнди и клялась, что никому о Нотте не скажет, но перестраховаться всё же было не лишним.

Лайза преодолела узкий переход и ступила на продуваемую, закручивавшуюся спиралью лестницу, ведущую в замок, торопливо проходя неудобные ступеньки.

— Подружка шантажом заставила тебя выполнять её задание?

Лайза вздрогнула от неожиданности и резко остановилась, невольно ухватившись за каменную колонну, вокруг которой и завивалась лестница.

— Что ты здесь делаешь? — плохо справляясь с собственным голосом, спросила она, глядя на Нотта удивлённо. Он снова умудрился застать её врасплох.

Теодор неопределённо повёл плечом:

— Тебе нужен какой-нибудь серьёзный предлог или желания продолжить в том же духе, что и в нашу последнюю встречу, достаточно? — Тео криво ухмыльнулся, и его глаза приобрели тот плавящий манящий оттенок.

Лайза сильнее вцепилась в колонну и сжала челюсти.

«Он в своём репертуаре, как и всегда...»

— Не понимаю о чём ты, Нотт! — Лайза и сама удивилась безразличию собственного тона. — Мне пора, — она резко оттолкнулась от камня и поспешила вниз по ступенькам, мимо Нотта, мимо притягательных глаз, стараясь не обращать внимания на дразнящий ноздри запах: сигаретного дыма и его одеколона. Лайза уже почти поверила, что преодолела это искушение, от спасительного входа в замок её отделял какой-то десяток ступеней, когда Теодор выставил в сторону руку, преграждая ей путь, а его тёплая ладонь по-свойски легла на её талию.

— Не так быстро, Турпин!

Сколько же превосходства и чёртового самодовольства было в его голосе! Да она, она сейчас как выскажет ему, как прокричит…

— Пусти! — еле слышно, рвано и жалко, её протест звучал настолько слабо, что Теодор даже не стал его комментировать, вместо этого он притянул её ближе.

Лайза запретила себе на него смотреть, но не чувствовать, не ощущать его тепло, прижатым к нему боком, отчаянно не получалось. Теодор стоял, прислонившись спиной к колонне, по-прежнему удерживая её за талию и очевидно разглядывая. В то время как Лайза уставилась на спасительную и такую далёкую дверь, пытаясь придумать хоть какой-то вариант отступления, надеясь на избавление в лице заявившихся в башню патрулирующих старост или преподавателей. Но, как назло, во-первых, было ещё недостаточно поздно, вечер лишь начинал опускаться на замок, а, во-вторых, чёртова южная башня находилась на отшибе и не пользовалась популярностью у жаждущих уединения парочек из-за продуваемости и отсутствия укромных углов, где можно было бы…

Лайза громко фыркнула, дёрнув головой, чтобы избавиться от перетекающих в неподобающее русло мыслей, и неосознанно скосила взгляд на Нотта.

— Ну, наконец-то, а то я уж было решил, что ты на меня больше не посмотришь… — расплылся он в хитрой улыбке и, скользнув второй рукой по её спине, сцепил руки в замок. — Попалась!

Лайза мысленно выругалась, очень глупо попалась.

— Чего тебе надо, Нотт? — устало отозвалась она, прикрывая глаза, рядом с ним было хотя бы тепло.

«Ха-ха!» — издевательски отозвалось её подсознание. Было не просто тепло, с каждым поспешным ударом сердца в кольце его рук становилось всё жарче.

— Решил пообщаться, — издевательски протянул Теодор, и от его дыхания выбившаяся из хвоста Лайзы прядка всколыхнулась, щекоча шею.

— Наше с тобой общение ни к чему хорошему не приводит, — буркнула она недовольно, и Нотт громко хмыкнул.

— Не скажи, мне было хорошо тогда, в твоей спальне.

Лайза упрямо покачала головой, призывая на помощь всё своё благоразумие.

«Это неправильно, неправильно...»

— Это неправильно! — не выдержав, вслух повторила она, дёрнувшись и пытаясь вывернуться из плена его рук. — Это неправильно, пусти!

Лайза снова удивилась истеричным ноткам, зазвучавшим в голосе, но это неожиданно подействовало: Нотт опустил руки, и она, отойдя на шаг, вцепилась в перила, чтобы удержать равновесие. Лайза шумно вздохнула, глядя куда угодно только не на него.

— Так давай начнём всё заново, — в тихом голосе Теодора впервые не звучало привычных дразнящих интонаций.

— Что? — она снова невольно оглянулась по сторонам и застыла, поверх плеча всё же посмотрев в его сторону. Он всё ещё опирался на колонну, держа руки в карманах брюк и глядя куда-то вдаль, словно мимо неё.

— Давай. Начнём. Заново. — по словам, словно она плохо соображает, повторил Нотт.

Возмущение вдруг захлестнуло Лайзу:

— И что это, по-твоему, должно означать? — она повернулась к нему лицом к лицу, отказываясь понимать истинный смысл его слов и удивляясь, как вообще что-то подобное могло прийти ему в голову. Ему!

— По-моему, ответ очевиден, — взгляд его синих глаз вдруг обжег её, столько в нём было непривычной прямоты и уверенности. — Давай оставим все прошлые размолвки в прошлом и просто начнём всё заново.

Лайза снова демонстративно фыркнула, скрестив руки на груди и прищурив глаза, уточнила:

— И как ты себе это представляешь?

Она не верила, просто отказывалась верить в серьёзность его слов, ожидая, что вот сейчас он снова хитро ухмыльнётся и протянет, созвучно с её внутренним голосом: «Попалась, Турпин!» Но Нотт лишь вскинул брови, глядя на неё как на первокурсницу, забывшую пароль для входа в гостиную:

— Для начала, можем сходить на свидание, Турпин! Что ты делаешь завтра вечером?

Лайза потеряла дар речи. Она буквально онемела: стояла, беспомощно открывая рот, в безуспешной попытке выдать что-нибудь возмущённое или насмешливое, но язык не поворачивался, а звуки просто отказывались создаваться, никак не желая формироваться в слова.

— Думаю, до обеда ты успеешь расстаться с Макмилланом, — словно так и надо, словно она уже согласилась! Немыслимо! — У вас же с ним так ничего толком и не было? — и этот выжидающий цепкий взгляд, изучающий, подозрительный, собственнический… — Думаю, в восемь вечера как раз подойдёт, и захвати с собой тёплую мантию, на всякий случай, если вдруг решим прогуляться.

«Что?!»

— Ну, тогда до завтра, — Нотт оттолкнулся от колонны и начал спускаться по ступенькам, когда…

— Какого хрена? — голос, наконец, к ней вернулся, и Лайза, уперев руки в бока, возмущённо уставилась на Теодора сверху вниз.

— Хвала Мерлину, а то я уж было решил, что ты язык проглотила, — привычно отозвался Нотт, медленно поворачиваясь и с озорным огоньком в глазах разглядывая её.

— С чего это вдруг я должна… идти… с тобой…?

— Да брось, Турпин! Сделай мне подарок на День Рождения, в конце концов!

Лайза открыла было рот, чтобы опять возмутиться, но слова отказа зацепились за его последнюю фразу и так и не прозвучали.

— Увидимся завтра, Синевласка! — Нотт расплылся в опасной улыбке и, подмигнув ей, скрылся за дверью в башню.

Лайза медленно провела ладонью по лицу, пытаясь упорядочить спутавшиеся мысли и усмирить бешено колотящееся в груди сердце. Она завтра идёт на свидание с Ноттом.

Она… Лайза Турпин идёт на свидание… с Ноттом!

* * *

Стоит ли говорить, что большую часть следующего дня Лайза места себе не находила, изо всех сил пытаясь заглушить собственные чувства и стараться не сгрызть от нервного перенапряжения все ногти на руках.

Понятное дело, говорить с Эрни Лайза не собиралась, она-то и с Ноттом идти не собиралась, но влетевшая без пяти восемь в комнату Мэнди перевернула всё с ног на голову:

— Тебя Нотт возле входа в башню дожидается. Попросил, чтобы я тебя поторопила!

— Я никуда не пойду, — с прямо-таки сквозящей неуверенностью в голосе промямлила Лайза.

— Ага, как же, так я тебе и поверила… Иди, давай, ты из нашей комнаты единственная, у кого есть личная жизнь, так что постарайся уж там, за всех нас!

— Мэнди! — щёки Лайзы непроизвольно вспыхнули, и Броклхерст, видя её реакцию, засмеялась, махая на подругу руками:

— Мерлин Всемогущий, я просто пошутила, Лайза… Но как бы то ни было, тебя внизу действительно ждёт Нотт, а учитывая, что ты от него без ума…

— Ничего я не…

— Ой, да ладно тебе, иди уже, не съест же он тебя, в конце концов! Это всего лишь свидание! К тому же, говорят, клин клином вышибает…

Лайза прищурилась, подозрительно взглянув на подругу, но в итоге всё же сдалась, принявшись поспешно собираться, она была готова уже через десять минут.

Конечно, Нотт её, в конечном счёте, не съел, более того, вёл себя вполне прилично, то и дело придерживая за локоть, чтобы она не споткнулась на неровной тропинке, пока они шли к границе антиаппарационного щита.

— Разве у ворот не дежурят авроры? — нахмурилась Лайза.

— Так и есть, хорошо, что напомнила, — он на ходу достал палочку и коснулся ею волос Лайзы, которой вдруг показалось, словно о её голову разбили яйцо, и оно начало растекаться от макушки вниз по всему телу. Пока Лайза, снедаемая странным ощущением нереальности происходящего рассматривала свои ставшие невидимыми руки, Теодор наложил чары и на себя, а потом нашел её ладонь и крепко сжал.

— Идём, — шепнул он.

— Но охранные чары, вероятно, настроены так, чтобы обнаружить дезиллюминационное заклинание, — не унималась Лайза.

— Десять очков Рейвенко, — отозвался Теодор, и Лайза готова была поставить мешок галлеонов на то, что в этот момент он снисходительно ухмылялся. — Но, к счастью, один из стражей, тот, что пониже, аврор Уоткинс, крайне падок на золото. Всё-таки жалование рядового аврора оставляет желать лучшего. Так что он иногда не прочь, так сказать, посодействовать.

Лайза не видела, как именно Теодор это сделал, но уловила какое-то движение, когда чёрный сверток отлевитировал в лес. А через секунду он издал непонятный звук, тут же привлекший внимание авроров.

— Пойди, проверь, что там, — кивнул своему напарнику Уоткинс и, едва тот скрылся в зарослях, взмахнул палочкой. Теодор сжал руку Лайзы, и они быстро выбрались за территорию школы.

Уоткинс, как ни в чем не бывало, обновил охранное заклинание на воротах.

Когда они отошли на приличное расстояние от Хогвартса, Теодор отменил дезиллюминационные чары.

— Думаю, теперь можно аппарировать, — он сделал шаг к Лайзе.

— Но, если разрешение у тебя только с сегодняшнего дня, это не совсем…

— Турпин, у меня разрешение на аппарацию с конца сентября.

— Но ты же сказал, что у тебя сегодня День Рождения, — непонимающе отозвалась она, подсознательно уже улавливая свою промашку.

— Я сказал сделать мне подарок, я не говорил, что День Рождения сегодня, — многозначительно взглянув на неё, разъяснил Нотт. — Держись крепче!

И прежде чем Лайза успела ещё хоть что-то добавить, он притянул её к себе, и их закружило в вихре аппарации. Стиснутая со всех сторон пространством и прижатая к Нотту, она молилась об одном — чтоб эта пытка поскорее закончилась. Наконец, в ступни ударила твёрдая земля, и Лайзу тут же повело, перед глазами заплясали разноцветные точки, уши заложило, казалось, что она уже не понимает, где небо, где земля, и никак не может сглотнуть.

— Лайза, тихо, я держу тебя, всё хорошо, — словно сквозь вату донёсся до неё голос Теодора, она почувствовала себя в безопасности в его объятиях, и дурнота постепенно стала отходить. Лайза прикрыла глаза и старалась дышать медленно и ровно, чувствуя, как его пальцы гладят её волосы, нежно и бережно.

Спустя пару минут Лайза, наконец, пошевелилась в руках Нотта, подавая признаки жизни.

— Ты как?

— Всё… нормально… — она оглянулась. Оказывается, они сидели на припорошенной снегом лавке в каком-то пустом сквере, точнее Теодор сидел, а она полулежала на нём. — Я… — Лайза попыталась сесть ровно, и Нотт, с прищуром наблюдая за её неловкими движениями, наконец, выпустил её из плена своих рук. — Где это мы?

— В маггловском районе на юге Лондона.

Лайза лишь теперь подняла на него удивлённый взгляд.

— Я гулял здесь летом, тут всегда малолюдно, у этого сквера дурная слава среди магглов, а на деле магглоотталкивающие чары, потому что за углом находится волшебный паб.

— За углом? — Лайза оглянулась, словно ожидая, что непременно увидит неподалёку прохожих в мантиях и остроконечных шляпах, как на Аллее Диагон, но вокруг совсем никого не было.

— Тут редко бывает многолюдно в такое время, да ещё и в будний день. Посетители предпочитают аппарировать сразу на крыльцо или прибывать через камин, сквер зачастую пустует. Пойдём, тут недалеко, — Теодор поднялся на ноги и протянул ей руку.

Лайза замешкалась, гадая, стоит ли вот так идти на поводу у Нотта, раз уж он снова повернул ситуацию в свою пользу, а она опять сглупила.

— Да ладно тебе, Турпин, это была даже не ложь, — словно прочитав её мысли, протянул Нотт. — Ты добровольно пошла со мной, так что сомневаться поздновато. Да и погода не самая подходящая, пойдём, ты совсем продрогла, обещаю не приставать… — Теодор снова протянул ей руку, и хитро усмехнулся: — …пока

До паба они шли молча, Лайза послушно шагала рядом, переплетя свои пальцы с его, и пыталась определиться, что она вообще делает. С одной стороны, она понимала, что свидание с Ноттом, именно полноценное свидание, это, по меньшей мере, странно и вообще не в его стиле, но с другой, ей было любопытно, до жути интересно, каково это действительно быть с ним. Лайза невольно взглянула на Теодора, закусив губу.

— Ну что, договорилась с совестью? — словно почувствовав на себе её взгляд, хмыкнул он.

— Ты снова сделал ставку? — выпалила Лайза первую пришедшую в голову мысль.

— Нет.

— Решил поддерживать свою репутацию ловеласа?

— Нет.

— Кто-то подлил тебе размягчающей настойки?

Нотт вздохнул, по-прежнему изучая взглядом деревья.

— С чего вдруг ты всё это устроил? Должна же быть какая-то причина! — не унималась Лайза. Она просто не хотела, не могла поверить, что в его поступке не было скрытого умысла.

Теодор пожал плечами и с заметным облегчением кивнул в сторону виднеющегося вдалеке входа в паб:

— Пришли.

Лайза перевела взгляд на два здания, к которым выходила дорожка небольшого сквера. Дома были четырехэтажными массивными коробками из серого камня, совершенно непримечательными, в окнах кое-где горел свет, но, в основном, было темно и тихо. Однако на стыке домов, словно в насмешку над серостью окружающей обстановки, ютился небольшой двухэтажный пурпурного цвета коттедж в староанглийском стиле. Домик был вычурным, ярким, с белыми карнизами, открытыми оконными ставнями и остроконечной крышей. Во всех окнах горел свет, и изнутри доносилась негромкая весёлая музыка. На небольшом крыльце у входа толпилось несколько колдунов в мантиях министерских служащих, они переговаривались друг с другом и смеялись. Деревянная вывеска над дверью гласила: «Хмельной думоотвод».

— Ты часто бывал здесь летом? — уточнила Лайза, с интересом рассматривая самобытный, словно не принадлежавший этому месту, паб.

— Довольно часто, это заведение не просто так находится на приличном расстоянии от Аллеи Диагон и прочих волшебных мест. Политика паба такова, что, оказываясь в его магическом поле, ты по-настоящему замечаешь только работников паба или людей, в компании которых пришла. Остальные посетители выглядят для тебя незнакомо, ты не сможешь узнать ни в ком из них даже родную мать, окажись она вдруг за соседним столиком. Место абсолютной демократии, неважно добродетель ты или подозрительный тип, гоблин или великан, если у тебя есть галлеоны, тебе нальют выпить.

Лайза изумлённо взглянула на него.

— Отличненькое место для свидания, ничего не скажешь.

— Во-первых, здесь никто не задаёт лишних вопросов, и никому нет дела, что на нас школьная форма, а во-вторых, не спеши с выводами, ты ещё не была внутри.

Они как раз подошли к крыльцу, и Лайза невольно напряглась. Проходя мимо беседовавших там мужчин, она сильнее сжала руку Нотта, пытаясь не глазеть по сторонам слишком явно. Колдуны, как и предполагалось, не обратили на них с Теодором никакого внимания, и как только Лайза отвернулась, то поняла, что уже совсем не помнит их лиц.

Над дверью звякнул колокольчик, и Тео шагнул внутрь, ведя её за собой. В пабе было громко и весело: вокруг звучали десятки голосов, играла музыка, тут и там слышался звон бокалов, смех и радостные возгласы. Из-за этого создавался ещё больший контраст со спокойствием вне этих стен. Все столики на первом этаже были заняты, народу было много, и пока Лайза с неподдельным интересом рассматривала обстановку, Нотт потащил её к лестнице, ведущей на второй этаж.

В этом зале было уютно. Оливково-зелёные стены со светлыми деревянными панелями, стоящие плотно друг к другу круглые столики с аккуратными скатертями и мягкими стульями на резных ножках. Музыка была более спокойной, тут и там за столиками сидели люди, беседуя между собой и чинно ужиная. Несколько свободных столиков было лишь по углам, и Лайза невольно сбавила шаг, решив, что они присядут здесь, но Теодор сжал её пальцы и кивнул в сторону уходящих наверх ступенек.

— Там ещё один этаж? — тихо спросила Лайза, стараясь не отставать ни на шаг от Нотта.

— Вообще-то ещё два. Здесь — концертный зал, — Теодор указал рукой на сцену в дальнем углу помещения, где стоял рояль и подставки для микрофонов. Видимо, шоу начиналось чуть позже, хотя почти все погружённые в полумрак столики с парящими над ними фиолетовыми, мерцающими мягким светом лампами-шарами были заняты. — А наверху, куда мы и направляемся, — Нотт схватился за перила, поворачивая на очередной лестничный пролёт, — зал свиданий.

Лайза фыркнула:

— Да ну?

Но оказавшись на последнем этаже, она не смогла подобрать помещению никакого другого названия. Все столики здесь были в форме закруглённых шоколадного цвета диванчиков с высокими спинками, расположенных таким образом, что представляли собой закрытые секции. Петляя между ними, создавалось впечатление, что идёшь по лабиринту с мягкими бархатными стенами. Наконец, Лайза увидела свободный столик у окна, видимо, и зарезервированный Ноттом. Над столиком и диваном, его окружавшим, прямо в воздухе плыли, словно кувшинки по воде, плоские зажжённые свечи. Как только Лайза и Теодор опустились на диванчик, усевшись друг напротив друга, их секция пришла в движение, поворачиваясь и закрывая проход, оставляя их наедине.

— Подозреваю, если я стану кричать и звать на помощь, никто не прибежит меня спасать? — обращаясь скорее к самой себе, пробормотала Лайза.

Нотт хмыкнул и взглянул на неё снисходительно:

— Если хочешь, можем проверить, но давай чуть позже, а то я умираю с голоду.

Тут же прямо из воздуха перед ними материализовались меню. Теодор, быстро пробежав его глазами, огласил свой заказ:

— Медальоны из телятины, ризотто и тёмный эль. А ты что будешь? Салаты и соки на первой странице, если что, — с издевкой протянул он.

Лайза прищурилась, чувствуя, как в ней разгорается какое-то сумасшедшее злое веселье.

— А я буду стейк и картошку-фри, если это, конечно, есть в меню и не претит твоим взглядам.

— Даже так? А пить что будешь? Воду?

— Пожалуй, тоже эль.

Нотт лишь покачал головой, улыбаясь.

— Что?

— Мне нравится, когда ты начинаешь так задорно препираться.

— Нравится, значит… — протянула Лайза, решая, что пора уже перестать спорить с голосом разума, раз уж она всё равно здесь с Ноттом. Надо просто получать удовольствие. Она откинулась на мягкую спинку, усаживаясь поудобнее и пытаясь максимально расслабиться. Через секунду в воздухе возникло два бокала тёмного эля с карамельного цвета лёгкой пеной и кофейным ароматом. Лайза ловко схватила свой бокал и посмотрела прямо в глаза пристально наблюдавшему за ней Нотту.

— Тост?

— За смелость быть честным с самим собой, — неожиданно выдал Теодор, и прежде чем Лайза осмыслила его слова, коснулся её бокала своим с тихим звоном.

Эль лишь чуть-чуть горчил на языке, и Лайза пила его маленькими глотками, продолжая соревноваться с Ноттом в этой негласной битве взглядов.

— Так ты мне всё-таки скажешь, почему привёл меня сюда?

— Мне тут всегда нравилось, — пожал плечами Теодор.

— Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю не об этом.

— Ты поговорила с Макмилланом?

— Нотт, я задала вопрос!

— Значит, не поговорила… — Теодор разорвал зрительный контакт, посмотрев в прикрытое лёгкими шторами окно, и сделал большой глоток из своего бокала.

— Чего ты добиваешься, Нотт? — Лайза скрестила руки на груди, растущее между ними напряжение неумолимо нагнетало и так не самую беззаботную атмосферу вечера. Теодор явно не собирался ничего объяснять. Он вздохнул и устало провёл ладонью по лицу.

— Давай поговорим на отстранённые темы. Просто постараемся хорошо провести вечер, — примирительно пробормотал он, и всё желание Лайзы выяснять отношения уже через несколько мгновений сошло на нет.

— Ты поедешь домой на Рождественские каникулы? — спросила она спокойным дружелюбным тоном.

Теодор немного удивлённо вскинул голову, и Лайза повела плечом, словно пытаясь сказать: хотел непринуждённый разговор, так получай.

— Не знаю, — он даже немного растерялся, что было ему совершенно несвойственно. — Я должен был ехать к тётке, кузине моего отца, так как он… — Теодор кашлянул. — Но я не сильно горю желанием гостить у неё, она любит рассуждать о прошлом, не самым лучшим образом отзываясь об отце, она… не слишком-то разделяет его взгляды, а я…

— А ты разделяешь? — тихо спросила Лайза.

— Послушай, Турпин, это не очень похоже на отвлечённую тему.

— Значит, об этом говорить тоже нельзя? А о чём можно, составим список?

Нотт снова промолчал. На столе появилась еда, и они принялись за ужин, подавляя неловкость. Было странно. Лайза удивлялась тому, что разговоры не составляли для них никакого труда раньше, когда она пыталась не попадаться ему на глаза, а Нотт упорно находил её, но теперь в самой благоприятной обстановке вдруг начинало угнетать отсутствие общих тем. Могли ли у них вообще быть общие темы? Что вообще могло их объединять, кроме того странного, продиктованного непонятно чем, влечения? Может, ей лишь показалось? Может, между ними ничего нет и быть не может, раз уж он — сын Пожирателя Смерти, а она — девочка-невидимка, очень некстати попавшаяся ему на глаза? Почему было так странно находиться с ним здесь?

— Чем ты собираешься заниматься после Хогвартса?

— Что? — его вопрос вывел Лайзу из размышлений, и она, вникая в суть фразы, тряхнула волосами. — Я пока не решила. В детстве я мечтала быть драконологом или охотником за древними артефактами, папа как-то читал мне о них, но… Даже не знаю, родители говорят, что неплохо бы получить работу в Министерстве, хотя я не представляю, чем смогу там заниматься…

— Думаю, ведьме, увлекающейся высшей трансфигурацией, там найдётся применение.

— Возможно, но меня больше привлекает колдомедицина.

— Да? Но ты ведь ненавидишь зелья!

— Я ненавижу их варить, — Лайза непроизвольно скривилась, — но совершенно спокойно могу их применять.

— А как насчёт вывернутых кишок и изувеченных людей? Ты переносишь вид крови? — он хохотнул.

Лайза пожала плечами:

— Летом я подрабатывала в ветеринарной клинике.

— Где?

— Ну, это маггловская больница для животных. Я даже помогала мистеру Фелдману делать операции собакам, так что вид внутренностей меня не смущает. Да будет тебе известно, маггловская медицина куда кровавее магической, они режут людей в большинстве из тех случаев, когда колдомедики просто применяют магию. А ты чем собираешься заниматься?

— Магической юриспруденцией.

— Кто бы сомневался, — фыркнула Лайза. — Из слизеринцев только и получаются, что юристы, банкиры и политики.

— Это все амбициозность.

— И, несомненно, самовлюблённость.

— Умение решать глобальные проблемы.

— Ещё бы, когда нужно повернуть ситуацию в свою пользу.

— Это называется хитрость.

— Ага, и беспринципность.

— Гибкие принципы.

— Принципы не могут быть гибкими, Нотт, они или есть, или их нет.

— Могут, Турпин, всё зависит от обстоятельств, когда люди попадают в сложную ситуацию, даже такие самоотверженные остолопы, как гриффиндорцы, вполне способны изменить своим принципам.

— Это неправильно.

— Неправильно не значит невозможно.

— Это и есть твоё жизненное кредо?

Теодор покачал головой.

— Это так странно.

— Что странно? — нахмурилась Лайза.

— Мы с тобой.

— Нет никаких «мы» и не может быть, ты и я, мы из разных миров, у нас разные взгляды на жизнь.

— О, а с Макмилланом у вас, можно подумать, полная гармония.

— Зачем ты его опять сюда приплетаешь?

— Потому что он меня бесит.

— Что он тебе сделал?

Теодор дёрнул плечом и недовольно проворчал:

— Пытался за тобой ухлёстывать.

— Можно подумать, тебе не плевать на это.

— Представь себе.

— Очень смешно. Может, ты мне ещё и встречаться предложишь?!

— Может, и предложу.

— Что ты несёшь, Нотт?

Теодор откинулся на мягкую спинку, блуждая взглядом по столу. Лайза наблюдала за ним, пытаясь понять, к чему он вообще завёл эту тему и почему его лицо выглядит таким напряжённым, хоть по его выражению и невозможно понять, о чём именно Нотт думает.

— Мы можем попробовать.

— Что попробовать?

— Всё заново.

Лайзе хотелось фыркнуть или хмыкнуть, или попросту рассмеяться ему в лицо. Он же сам сделал на неё ставку, сам добавил её в список девушек, которых надо соблазнить. Он руководствовался только желанием выиграть. Доказать всем своё всесилие. Поиздеваться над ней.

— Что за… ? — возмущение разгоралось в ней, хотелось накричать на Теодора, или сказать что-то уничижительное, или вообще развернуться и уйти. Да, уйти было сейчас самым разумным решением, не имело смысла продолжать сидеть здесь, позволяя ему укрепляться в мысли, что он может вот так запросто взять и перечеркнуть разделяющую их пропасть. — Думаю, нам лучше вернуться в школу.

Нотт взглянул на часы и спокойно произнёс:

— Мы не можем.

— Что значит, не можем?

— Ворота замка закрывают в девять, по периметру дежурят авроры. Если мы и вернёмся сейчас, они нас обязательно поймают, если вообще не прикончат, а потом, как минимум, назначат отработку.

— И что ты предлагаешь? — раздражённо бросила Лайза.

Нотт как ни в чём не бывало пожал плечами.

— Отправимся назад утром.

— Утром? — Лайза едва не задохнулась от такой наглости.

— У нас в Лондоне есть квартира, тут недалеко, предлагаю переночевать там. Десерт будешь? — Теодор снова принялся листать меню, а Лайза так и сидела, огорошено хлопая глазами. Ругать себя за глупость и доверчивость уже даже не было никакого смысла.

Нотт заказал им десерт и кофе, и Лайза, не сказав ни слова, вяло ковыряла ложечкой суфле, пытаясь придумать, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Но вместо дельных идей в голове то и дело крутилось его предложение «начать всё заново».

— Почему ты решил, что у нас получится? — вдруг спросила она.

— Получится что?

— Начать всё заново.

— Я не знаю, получится ли, но никто не запрещает нам попробовать.

— С чего ты взял, что я захочу попробовать?

— А разве не поэтому ты здесь?

Лайза опешила от такого заявления.

— Нет, не поэтому.

— Неужели? А почему тогда?

— Я просто…

«Просто что? Послушалась Мэнди? Не смогла устоять? Пошла из любопытства?» — пронеслось в голове.

— Я тоже просто… — хмыкнул Нотт и подмигнул ей, облизывая ложечку.

Лайза покачала головой:

— Ты невыносим.

— Только потому, что тебе и самой интересно, что же из этого выйдет.

— Уверена, ничего хорошего.

— Тем более будет приятно ошибиться. Давай попробуем.

— Это бред, — она закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от него, какая-то несуразица, Нотт предлагает невозможное, они не могут…

Теодор вдруг оказался рядом, заключая её в свои объятья и крепко прижимая к себе.

— Нет, пусти меня, я не верю, не верю, что получится, у нас даже свидания нормального не вышло.

— Я расскажу тебе всё, хочешь? Об отце и о Лорде, о чём угодно, слышишь? — тихо зашептал Теодор и поцеловал её в висок. — Я не буду ничего скрывать от тебя, только, пожалуйста, давай попробуем. В моей жизни и так нет почти ничего настоящего, а то, что происходит между нами, я чувствую, это не просто так, это действительно много значит. Ты для меня много значишь.

* * *

Они стояли вдвоём в полной темноте, глядя на тусклый свет единственного фонаря, освещающего двор и вход в парадную. Каждый думал о своём. Лайза не могла перестать удивляться какой-то странной сюрреалистичности ситуации. Она стояла здесь, в квартире Теодора, Лондонской резиденции Ноттов, посреди ночи и просто любовалась видом из окна. Теодор обнимал её, положив подбородок ей на плечо и обхватив руками с двух сторон так, что начинало казаться, словно он хочет забрать её всю себе, укрыть в своих объятьях от внешнего мира, чтобы ни с кем не пришлось делиться. Они молчали и практически не шевелились, лишь Тео иногда прикасался лёгким поцелуем то к её волосам, то к ушку, прижимая к себе всё сильнее. Укрывая Лайзу собственным теплом, даря чувство защищенности и нужности. Ей казалось, что она могла бы простоять так с ним вечность.

Фонарь за окном тихо треснул и потух, и улица погрузилась практически в кромешную тьму. Отчего-то по спине Лайзы пробежал холодок. А потом еле слышно, едва уловимо, скрипнула дверь парадной.

Лайза почувствовала, как руки Нотта на её талии словно окаменели.

— Тео… — едва слышно выдохнула она, однако Нотт лишь ещё тише прошелестел ей в ухо:

— Ш-ш-ш…

Они непроизвольно вздрогнули, когда в замке входной двери заскрежетал ключ, послышался лёгкий щелчок, скрип и осторожные шаги.

Лайза перестала дышать.

— Здесь можно поговорить нормально, без свидетелей, — заявил низкий мужской голос, звучавший откуда-то из коридора. — Люмос!

— Ты уверен, что здесь надёжно?

— Да, Нотт сам дал мне ключ и сказал пароль охранных чар. Мы вполне можем переждать здесь до утра.