Молли навсегда (гет)

Аргус Филч очень не хотел появляться в Хогсмиде, желательно — вообще никогда. Но жена так мечтала взглянуть на Хогвартс, выбрав в их общий двухнедельный отпуск — подарок на свадьбу от Гидеона Прюэтта — путешествие по интересным уголкам магической и магловской Англии, что он не смог отказать.

Свадьбу хотели скромную, но Гидеон настоял на общем празднике в столовой их резиденции. Получилось даже здорово, все драконологи и другие работники приоделись, искренне поздравляли и дарили небольшие презенты. Праздник прошёл весело. Саманту успели полюбить все работники, она помогала работягам писать письма родным, находила им интересные книги для чтения в библиотеке комплекса и вообще всегда была приветливой и держалась просто.

Путешествие тоже понравилось обоим. Где они только не побывали, всё-таки как в магической, так и в магловской частях Англии отыскалось множество потрясающе прекрасных мест. Саманта не скрывала своего восторга, она вела дневник и фотографировала всё подряд. Колдографии получались замечательными, у супруги явно имелся талант. Кто бы мог подумать, что и второй подарок Гидеона им так пригодится!

Ночи тоже оказались волшебными. Саманта поначалу стеснялась, но потом стала более смелой. И это сочетание нежности и страсти сводило Аргуса с ума, он даже и не мечтал, что в его жизни такое когда-нибудь будет.

Сэм тоже была довольна: в первую же ночь, ещё в их домике в скале, призналась после активных занятий в постели: «Если бы знала, что ты такой, не стала бы и дня тянуть со свадьбой». Какой «такой» Аргус постеснялся спросить, да и сам не ожидал, что будет так здорово с ней. Но главное, что ей нравилось, а он очень старался понравиться ей ещё больше. Даже почитывал специальную литературу — подарок Фабиана Прюэтта.

И вот они в Хогсмиде. У Сэм белая шубка, первый его подарок жене. И сапожки тоже белые. А вот шерстяное платье кремовое, как и шапка с шарфом, а ещё маленькая белая кожаная сумочка из какой-то магической кракозябры — Аргус в этом плохо разбирался — с огромным расширением. В неё влезли оба их гардероба и куча мелких и не очень сувениров — Сэм приобрела подарки чуть ли не каждому работнику заповедника. Вроде мелкие, но забавные. И Аргусу эта идея понравилась.

Сам он щеголял в толстом сером свитере, магловских джинсах, тяжёлых зимних ботинках и дублёнке, подбитой белым мехом.

— Обалдеть, как одежда меняет человека, — заявила ему Сэм, увидев в этом наряде впервые. — Прошу, Ар, так и ходи, тем более мы путешествуем. Удобно же?

— Удобно, — согласился он сразу. Ему самому нравилось так выглядеть, некоторые женщины теперь оборачивались ему вслед, только кроме Сэм ему никто не был нужен.

— Красивый замок, — оценила наконец Сэм. Она рассматривала Хогвартс минут десять в молчании. Но особого восторга в её голосе Аргус не услышал, да и видели они в путешествии уже много разных замков, было с чем сравнить. И места посещали более волшебные. — Давай перекусим где-нибудь. Может и заночуем, тут комнаты где-нибудь сдают?

— Конечно, — сразу согласился он. На улице было промозгло. — Комнаты сдают в Кабаньей голове, насколько помню, и там дальше есть ещё небольшой пансион.

— Вот и хорошо, — Сэм взяла его под руку. — Только на почту забежим ненадолго. Хочу отправить открытку Серене.

Сереной звали молодую девчонку, что появилась в заповеднике совсем недавно. Девочка была диковата и только с Сэм общалась. Сэм говорила, что у той какая-то трагедия в жизни и очень ей сочувствовала. Серена помогала на кухне, а в свободное время пропадала в библиотеке или в кабинете Саманты. Сэм посылала ей открытки с забавными надписями из всех местечек, где они побывали.

Аргусу было неприятно заходить в Кабанью голову, испугался вдруг, что Сэм всё вспомнит, если встретится с Аберфортом. И точно не простит ему, Аргусу, обман. Один ужин мог испортить им всю уже такую налаженную жизнь. Но Саманта потянула его к таверне, пришлось идти.

Внутри царил всё тот же полумрак, было тепло и довольно чисто. Аберфорт стоял за стойкой и протирал стаканы чистой тряпицей, ленивым взглядом из-под тяжёлых век скользя по посетителям. Саманта огляделась, пожала плечами и указала на дальний столик.

— Давай туда, Ар. Занимай и закажи что-нибудь, а я в дамскую комнату.

Аргус занял указанный столик и взял потрёпанное меню. Парнишка лет пятнадцати материализовался перед столиком почти сразу. Кто-то новенький, Аргус его не знал. А домовушку не заменили, она как раз мелькнула у столика в углу. Неужели дела у Аби пошли в гору?

— Что будете заказывать, сэр? — ломающимся голосом осведомился парень.

Аргус выбрал жаркое, овощной салат и лёгкое вино. Всё на двоих. Парень кивнул и скрылся за стойкой. Саманта скоро вернулась и Филч тоже отправился в уборную. Возвращаясь, задержался у стойки, раздумывая, не взять ли ещё эля. Помнилось, что эль у Аби был всегда приличный.

— Филч?! — удивлённо оглядел его Аберфорт, подойдя незаметно. — Еле узнал тебя. Какими судьбами?

— Проездом, — холодно отозвался Аргус, передумав заказывать эль.

— А с тобой…

— Супруга.

— Добро, заказ сейчас принесут.

Судя по оценивающему взгляду Аберфорта на Саманту, супругу Филча тот не узнал. Аргус выдохнул и вернулся за столик.

— Всё нормально? — спросила Сэм. — Знаешь, тут вроде мило, но ночевать здесь не хочется. Посмотрим тот пансион потом.

— Конечно, — обрадовался он.

Поели они с удовольствием, жаркое оказалось вкусным, а оба проголодались довольно сильно. Он расправился со своей порцией быстрее, и сам предложил:

— Хочешь, схожу узнаю, что там и как, а ты здесь меня подождёшь?

Оставлять здесь Сэм в одиночестве не хотелось страшно, но за окном стемнело, а она явно устала за этот длинный день, хоть и не показывала вида.

Обернулся он быстро. Пухленькая хозяйка пансиона сразу ему понравилась, выделила очень милую комнату с большой кроватью, заправленной благоухающим свежестью чистым бельём, и маленькой аккуратной ванной комнатой. Места немного, но им и нужно было только переночевать. Завтра уже возвращались в заповедник.

Сэм ждала его за столиком, потягивая вино и листая газету. Она любила читать прессу магического мира, они даже выписывали себе «Пророк» и ещё парочку изданий.

— Снял небольшую чистую комнату в пансионе, — доложил он. — На завтрак заказал гренки с омлетом.

— Замечательно, Ар! — улыбнулась ему жена. — Расплатись и пойдём, а то я уже сплю на ходу.

Счёт опять принёс мальчишка, Аргус заплатил и оставил пять сиклей на чай. Сэм приучила. Говорила, что если тебя не обидели, не оскорбили, нормально обслужили и вкусно покормили, то дать на чай немного денег совсем не зазорно.

В пансионе они отлично выспались, а утром, позавтракав и выпив по чашке кофе, вызвали Ночного рыцаря. На миг Аргус даже ощутил ностальгию, теперь магический автобус мыл кто-то другой. И проводник его не узнал. Почему-то прошлое не вызывало сейчас ни стыда, ни сожалений. Было и было, всё его.

— Ужасно хочется домой, — призналась Сэм, обняв за талию и положив голову ему на плечо, едва они заняли места на втором этаже, где меньше трясло. — Правда, Ар, было здорово и интересно, но дома лучше.

Он был полностью с ней согласен. Самому не терпелось вернуться в их уютную квартирку. И к работникам заповедника, которые стали для него почти семьёй. Да и для Саманты тоже. Ему казалось, что ей тоже нравится их мирная жизнь возле драконов. И это было очень здорово.

* * *

Аберфорт был заинтригован. Он никак не ожидал увидеть Филча в своём заведении, да ещё в таком виде. Уверенный в себе мужчина в магловских шмотках совсем не походил на того нищего доходягу в заплатанном грязном плаще. Аби едва смог узнать его: исчезла болезненная худоба, глаза потеряли затравленный блеск, стали просто пронзительными и спокойными, движения скупые, но уверенные, выправка чуть ли не аврорская. А ещё и женился! Аби покачал головой: что сытая жизнь с людьми делает. Значит, не спустил деньги Филч, нашёл себе хорошее место.

А вот жёнушку его Аби рассматривал с интересом — хорошенькая, чистенькая, эдакая красотка с косой чёлкой, толстой русой косой и задумчивым взглядом дымчато-серых глаз. Не морщилась презрительно на обстановку, ела с удовольствием и очень тепло поглядывала на своего мужа, о чем-то тихо ему рассказывая. Аргус и сам глядел на жену внимательно и с явным обожанием. А ведь когда-то сох по стерве миссис Норрис. И как угораздило встретить такую милую штучку? Везёт же дуракам!

Милая штучка подошла к его стойке, едва Аргус куда-то направился, не иначе в пансион к толстушке Лиззи: снимать комнату. Брезгует, значит, его заведением. Жена Филча приблизилась прямо к нему и на миг ему показалось, что та не прочь изменить муженьку, хотя бы и с ним. Все бабы одинаковы! А ему и лучше.

— Добрый вечер, леди, — поприветствовал он небрежно эту красотку. Но взглядом обласкал, теперь ход был за ней.

— А ты не меняешься, — хрипловато ответила ему леди. Осмотрела пренебрежительно, пожала плечами. — Как же приятно, что я совсем ничего к тебе не чувствую. Невероятное облегчение. Даже ненависти нет, чудно!

Узнавание прошибло морозом по позвоночнику. Аберфорт всмотрелся в эти глаза и даже едва не отшатнулся.

— Стерва Норрис, — неверяще произнёс он.

— Саманта Филч, — поправила она его с усмешкой. — Для друзей Сэм. К счастью, ты в их число не входишь.

И что-то такое в ней появилось, чего раньше не было. И дело было не во внешности, а в том, как держалась, как говорила, и глаза… Он снова захотел эту девицу, да и Филчу насолить было бы приятно.

— А может, хочешь по старой дружбе? — грубо предложил он, кивнув на коридор, ведущий к комнатам.

Она рассмеялась тихим грудным смехом. А потом улыбка исчезла.

— Знаешь, мразь, — произнесла очень ласково, отчего по его затылку побежали мурашки, — я не изменяю мужу. Больше того, я его уважаю, как мужчину и человека, и даже люблю, что тебе не понять. Мы оба смогли начать новую жизнь, а у тебя и шансов таких нет и не будет. Но мне тебя даже не жалко, мстительный подлый ублюдок. Трахай своих коз и забудь нас навсегда.

Она отошла, вернувшись за столик, а Аби ещё долго смотрел в её сторону, не понимая, что чувствует к этой стерве. Понял, что ничего особенного, кроме похоти, и успокоился. Нужны они ему! Даже смешно. Но неприятный осадок остался. Пожалуй, он сегодня напьётся. Чарли вполне справляется с заказами, смышлёный пройдоха. А стерва Норрис, чёртова Сэм Филч… Да плевать ему на неё и вообще на всех баб. Одни беды из-за этого сучьего племени!

Филчи ушли, высокомерные засранцы, и он рявкнул на Чарли матерно, когда тот выронил поднос с грязной посудой. Настроение было поганым, и вовсе не из-за этой сучки. Просто надо было выпить и забыться. И к Мордреду всех!

* * *

Миссис Норрис была беспамятной дурой, точнее — сначала дурой, а потом ещё и беспамятной. А вот Сэм Филч её жизнь хорошо вспомнила, едва надеты были брачные браслеты и произнесены клятвы. Самое странное, что Сэм не хотела иметь ничего общего с той Самантой, но понимала, что с её — со своим прошлым ничего не поделать. Оно навсегда останется с ней, как бы ни хотелось всё забыть. У Сэм было то, чего никогда не было у Саманты Норрис — простое человеческое счастье. И никакие блага мира, никакое богатство и власть не заменят мира в душе, любви к хорошему человеку, дружбы с простыми и достойными людьми.

Сэм иногда смотрела на своего мужа и не понимала, как раньше она тупо не замечала мудрости и света в его глазах. Иногда становилось страшно, что новая жизнь — только счастливый сон, а она проснётся в той пустой жизни, никому, по сути, ненужная, кровожадная, да и просто жадная тварь. Но время шло, а к хорошему быстро привыкаешь. И Сэм начала верить, что так будет и дальше.

Свадебное путешествие было недолгим. Всего две недели, но обоим не терпелось вернуться скорее в заповедник. Несмотря на все красоты, замки, парки, леса и озёра, океанский берег и горы, и даже мекку магического мира Англии — Хогвартс, домой тянуло неимоверно. Прежняя Саманта просто не поняла бы, она никогда не умела сидеть на месте, всё время за чем-то гналась, искала новых ощущений, чтобы заполнить огромную дыру в душе, но так и не преуспела. Сэм было жаль её, но сочувствия она к себе прошлой не испытывала. Сама виновата. И это раздвоение мучило, не давало понять, как поставить точку на всём, что было, и с лёгкой душой идти дальше?

Аргус что-то чувствовал, смотрел внимательно, но не спрашивал. Только прижимал крепче, целовал ласково, гладил по голове, как маленькую. Он был чудесный, её собственный Аргус. Прежняя Саманта его не заслуживала, а Сэм собиралась сделать всё для его счастья.

В Хогсмиде её осенило, она поняла, как надо распрощаться со своими демонами. Надо просто встретиться с одним из них лицом к лицу, приблизиться вплотную к демону Аберфорту, от которого у прошлой Саманты сносило крышу. Та Саманта с ума сходила от брутального кабатчика, думать переставала, стоило оказаться рядом. А потом люто ненавидела в образе кошки, порвать хотела на лоскутки с особой жестокостью. Страшно было — не то слово. Но подойти к нему, заглянуть в глаза и понять, осталась ли она прежней или в самом деле изменилась, было жизненно необходимо. Иначе это будет отравлять её жизнь, и не только её. Нельзя тащить такую гадость в их с Аргусом семейное гнёздышко.

Что ей стоило спокойно отужинать — одному Богу известно. Сэм держалась, с трудом понимая, что ест и что говорит. А когда Аргус ушёл, Сэм пошла к своей погибели твёрдым шагом, но каждый давался с таким трудом, словно преодолевала крутой склон — неимоверно тяжело.

И дошла, и взглянула в жестокие и равнодушные глаза. И ничего, совсем ничего не ощутила. Никаких чувств, словно перед ней был не человек из плоти и крови, не тот, который зажигал в её крови бурю страстей, а просто пустое место. Грохота, с которым свалилась с её плеч огромная бетонная плита, не слышал никто, а Сэм, пьяная от счастья, еле удержалась, чтобы не взлететь без всяких крыльев и артефактов. Так легко на душе уже давно не было. Она что-то сказала Аберфорту, но тоже толком не осознала, что именно. Да и не было никакого особого смысла в этих прощальных словах. И не принесли удовлетворения промелькнувшие в его глазах страх и затаённая тоска. Ей было всё равно ― что он чувствует, о чём думает, понял ли что-то или нет. Страница её истории с демонами была закрыта. Навсегда! Навечно!

Уже в постели с мужем, в маленьком чистом пансионе, Ар целовал её вдумчиво, подарив очередное блаженство. И вдруг внимательно заглянул в глаза и спросил:

— Всё хорошо?

И Сэм смогла прямо посмотреть в его мудрые глаза, положить ладони на крепкую шею, чтобы ощущать под пальцами биение его пульса. И счастливо, ненормально радостно улыбнуться.

— Да! Да, любимый! Всё хорошо! А будет ещё лучше!

А ведь тогда она ещё не знала, что в этом маленьком пансионе на окраине Хогсмида, в последний день перед возвращением в долину заповедника, внутри у неё зародилась новая жизнь.

* * *

Санни возвращалась из библиотеки в подземелье одна. Засиделась за интересной книжкой по чарам.

— Подождите! — схватили её за рукав мантии.

Ахнув, она мгновенно обернулась, уже сжимая в руке палочку, нацеленную на горло противника. Наука тренировок Робертса, которые директор по-прежнему вёл лично, давала свои плоды.

— Малфой!

Люциус успел выпустить её мантию из пальцев и стоял смирно, даже заложив руки за спину. Высокий уже, почти с неё ростом, худощавый и уж очень привлекательный блондин. Кроме них в этой части подземелий не было ни души. Санни не успокоил смирный вид аристократа.

— Мисс Прюэтт, — Люциус Малфой скроил серьёзную физиономию, даже несколько покаянную. — Позвольте объясниться. Я не займу у вас много времени.

Санни убрала палочку от его горла, опустив руку, но бдительности не теряла. Хотя сейчас поняла, что уже не держит зла на слизеринского ловца. И отпустило её ещё пару дней назад — с того самого разговора с Артуром, а потом и с Майклом. И сейчас не могла понять, что на неё нашло тогда, почему вообще взъелась на парня, ни в чём, по сути, не виноватого перед ней или перед Рабастаном.

— Говори! — предложила она, потому что Люциус всё ещё молчал, глядя внимательно и даже не слишком надменно.

— Мисс Прюэтт, мне очевидно, что вы недовольны тем, что ловцом Слизерина выбрали меня, — медленно, манерно растягивая гласные, произнёс Малфой. — И что Рабастан Лестрейндж, ваш жених, вернувшись в Хогвартс, не вернулся в команду.

— Это в прошлом, мистер Малфой, — выдохнула Санни. Ей стало неуютно здесь стоять наедине с Люциусом. Уже сейчас было ясно, что из него вырастет очень опасный тип. И пусть до гостиной Слизерина всего десять шагов, не больше, но оставаться рядом с ним дольше необходимого не хотелось. — Я больше не сержусь. Более того, считаю, что моему жениху будет полезнее готовиться к ТРИТОНам, чем тратить время на тренировки.

Уголки губ Малфоя загнулись вверх, хотя глаза оставались холодными. Но Санни чувствовала, что парень немного расслабился.

— Могу я что-нибудь для вас сделать, мисс Прюэтт? — спросил он любезно. — Совершенно безвозмездно, но в пределах разумного.

Санни не спешила отказаться, себе дороже. Такими предложениями не бросаются. Особенно на Слизерине. Она вдруг представила его взрослым неотразимым красавцем, и рядом с ним представился почему-то совсем взрослый Северус Снейп — это было что-то подсмотренное в прошлом, а может, просто какой-то сон. Полутёмный зал со множеством людей, широкий экран, и эти двое на движущейся картинке.

Санни моргнула, прогоняя видение, задевающее что-то в глубине души. Ответ сформировался вдруг сам собой.

— Что ж, мистер Малфой, — скупо улыбнулась она. — Раз вы настаиваете… Вы будете на седьмом курсе, когда в школу поступит сын директора Робертса.

— Северус Снейп, — понимающе и в то же время вопросительно произнёс Малфой.

— Верно, — Санни подавила вздох. Всё это было так нелепо. — Окажите ему любую услугу на ваше усмотрение, но то, что действительно пойдёт ему во благо. Этого мне вполне достаточно.

— Обещаю, — прижал к груди руку слизеринский интриган. Глаза его теперь лучились весельем. — Вы умеете удивлять, мисс Прюэтт.

— И поймайте этот дракклов снитч на игре! — усмехнулась Санни, с удовольствием увидев, как вытянулось лицо парня. — Это просто пожелание. Всего доброго!

И она решительно направилась к подземельям. У неё было совсем мало времени, чтобы переодеться и успеть в кабинет Даркера, который возобновил индивидуальные занятия с ученицей.

* * *

Антонин Долохов давно не ощущал такого волнения и напряжения. Он уже полчаса как дурак стоял, прислонившись спиной к стене, и просто наблюдал, как увлечённо Оливия Морган общается с его бессовестным Ерофеичем. Пять поваренных книг, открытых на пустующем обеденном столе, занимали всё их внимание.

Глаза Оливии блестели, губы не покидала улыбка, она то смеялась мелодично, то хмурила тонкие брови, что-то доказывая, и совершенно забыла о хозяине дома. А он не мог глаз оторвать от прекрасной гостьи, чувствуя, как усиленно с перебоями бьётся в груди его сердце.

В итоге не выдержал, вышел из столового покоя никем не замеченный и поднялся в кабинет. Руки дрожали, когда плеснул себе в бокал коньяка. Только пить не стал ― не донёс до рта и выплеснул в жарко пылающий камин. Бесило всё. Не так представлял он себе эту встречу. Но и поделать ничего не мог. Кто же знал, что Ерофеичу так понравится его гостья, совершенно неожиданно пришедшая не с пустыми руками, а со своей поваренной книгой.

Антонин только и смог, что заглянуть в колдовские глаза, поцеловать красивые длинные пальчики без единого кольца и представить ей своего верного домового. А потом просто перестал существовать для обоих.

Никогда он не относился к дамам сердца всерьёз, предпочитал сразу строить лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения, ведя такие же беспечные разговоры или обходясь вовсе без оных. А теперь всерьёз не принимали его самого, и это оказалось обидно до зубовного скрежета. Хотя по большому счёту, никаких отношений у них пока нет, но она-то должна была понимать, зачем её пригласили!

Долохов рухнул в кресло, тяжело вздохнул. Он ума не мог приложить, как завоевать леди Морган, хоть и строил из себя перед щенком Джейми умудрённого жизнью сердцееда.

— Что расселся? — появился рядом с ним Ерофеич. — Иди уже, обед на столе!

Оливия встретила его сияющим взглядом.

— Твой домовой прекрасен, — искренне похвалила она. — Я почти влюбилась. Он уговорил меня попробовать настоящие русские пельмени.

Горка пельменей в красивой глиняной миске исходила паром. Антонин и сам любил это блюдо, у Ерофеича оно получалось совершенно потрясающим. Но сейчас едва ли отдавал ему должное, следя, с каким наслаждением смакует угощение его гостья.

— Я тронут, что Ерофеич оказался тебе полезен, — Антонин жадно отпил из кружки глоток прохладного пива и пристально посмотрел на Оливию. — Могу я теперь пригласить тебя на свидание?

— Можешь, — развеселилась красавица, расправившись с очередной пельмешкой. — Ну надо же, как вкусно! Послушай, Антонин. Со мной всё просто, не надо этих танцев с бубнами, ухаживаний и прочих уловок. Я не люблю никого мучить и дразнить обещаниями. Если человек нравится, так и скажу, если нет, все эти свидания и подкаты ничего не изменят.

— Тогда скажи, что я тебе нравлюсь! — наклонился к ней Долохов, дерзко глядя в прекрасные глаза.

— Нравишься, — усмехнулась Оливия, заставив его сердце сделать кульбит.

— Так что же? — поспешил он закрепить успех. — Ты тоже мне нравишься, Лив. А наверху есть очень удобная кровать, застеленная свежайшим бельём.

Оливия засмеялась грудным смехом и поднялась из-за стола.

— Ты очаровательный наглец, Антонин, — посмотрела она задумчиво. — И совершенно не создан для семейной жизни.

— И что это означает? — Антонин догнал её в прихожей, подав мантию и понимая, что поспешил с выводами. И где прокололся?

Оливия вдруг приблизилась к нему и коснулась его губ своими, совсем немного привстав на носки. Но покачала головой, и он вынужден был убрать руки с её талии.

— Ты замечательный, — с каким-то сожалением произнесла она, погладив ладошкой по груди. — Но очень опасный. Я боюсь влюбиться и страдать по тебе оставшуюся жизнь. Так что лучше тебе держаться от меня подальше.

— Неужели никакого шанса? — не поверил Антонин, перехватив её ладонь на своей груди.

— Тебе нужен шанс? — Оливия пристально глядела в его глаза. — Хорошо. Для тебя у меня только одно предложение. Надумаешь жениться на мне, приходи, обсудим. Только не тяни с этим. Скажем, следующее воскресенье — прекрасный день. А теперь отпусти.

Ошарашенный Долохов выпустил её ладошку из рук и долго стоял в опустевшей прихожей, словно оглушённый пыльным мешком. Потом тряхнул головой и засмеялся.

— Ерофеич! — гаркнул он, возвращаясь в столовую. — Много водки! У меня всего десять дней, чтобы проститься со всеми любовницами по очереди или разом. И гульнуть напоследок со всеми вытекающими.

— Нельзя! — Ерофеич звучно брякнул о стол запотевшей бутылью в оплётке из лозы. — Это для прочистки мозгов. А вечером тебя ждёт мистер Гонт для скромного празднования его бракосочетания с миссис Гонт.

— Чего? — поперхнулся Долохов уже налитым в кубок обжигающе холодным напитком. — Том женился? Да ты шутишь!

— Такими вещами — никогда! — оскорбился Ерофеич. — Упустишь мисс Морган, обижусь!

— Бог мой! Том женился! Разбудите меня кто-нибудь! А что Барс? Он-то не собрался жениться?

— Пока нет, насколько мне известно, — проворчал Ерофеич. — Так мне послать вежливый отказ мистеру и миссис Гонт от твоего имени?

— С ума сойти! Что? Нет же! Я буду! — Антонин вскочил и опрокинул бы кубок, если бы не ловкость домового. — Подарок же! Как хочешь, Ерофеич, но мы обязаны переплюнуть Барсика Малфоя!

— А что? — Ерофеич огладил бороду. — Дело хорошее. Есть у меня одна задумка.

* * *

Таша грустила. Она не видела Магнуса уже четыре дня, с эпической встречи в палате Ванессы Дэшвуд. И отчаянно тосковала. И в то же время не могла отделаться от мысли, что Нотта и миссис Дэшвуд связывает нечто большее, чем просто дружба. Да, её сразу заверили, что Ванесса ― невеста Сметвика и ждёт от него ребёнка. Но когда это кого-нибудь останавливало?

Проще всего было бы спросить Магнуса. Врать он не станет, во что Таша искренне верила. Но как бы не ответил, что это не её дело. Так оно и было, если подумать и всё взвесить. У них ведь просто секс, никаких обещаний не давали друг другу. Да, Магнус обозначил, что ухаживает за ней, но и только.

Спрашивать миссис Дэшвуд и вовсе было бы ужасно. Та уже всё ей сказала, назвав отца малыша. И вряд ли собиралась уточнять для неё свои отношения с Ноттом. Так что и этот вариант отпадал.

Оставалось надеяться, что Нотт сам захочет и найдёт возможность всё объяснить. А ей было просто страшно. Пока не случилось разговора, могла ещё тешить себя мыслью, что у них всё неплохо. А если поговорят, и он скажет, к примеру, что всю жизнь любит и будет любить Ванессу, несмотря ни на что? Или напротив, вовсе про неё не заговорит? Как жить с этим?

И Таша просто оттягивала неизбежное, невольно избегая Магнуса. Да и некогда было встречаться. Сметвик, радуясь её практике в его отделении, загрузил работой по самую макушку. Она и на операциях ассистировала, и дежурила больше тридцати часов подряд, и заполняла бесчисленные истории болезни, осуществляла патронаж, навещая выздоравливающих на дому, и много чего ещё. Параллельно с этим она перенимала дела у заведующей в своём будущем отделении, с улыбкой соглашаясь подежурить сутки вместо заболевшей сотрудницы или подменить саму заведующую на пару часов. Ведь до официального назначения оставалось всего ничего.

Бен с Аннет и то жаловались, что совсем не видят её дома, во всяком случае, в сознательном состоянии. А что делать, если в считанные свободные дни она могла только выпить молока с какой-нибудь плюшкой, наскоро принять душ и рухнуть на любимую кровать без сил, чтобы мгновенно отрубиться, проснуться от звона будильника и вновь аппарировать на работу?

У неё скопилось пять посланий от Магнуса, с короткими просьбами о встрече. И каждый раз приходилось отвечать, что никак не может встретиться. Сердце обливалось кровью, потому что увидеть его хотелось с каждым днём сильнее, пусть и страшно было, но Таша действительно была занята.

Она как избавления ждала окончания практики у Сметвика, чтобы стать заведующей женского отделения, надеясь, что там ей станет полегче. Хотя в глубине души Таша ощущала себя на своём месте. Наконец-то! И, скорее, не мучилась, а наслаждалась своей нужностью и возможностью помочь стольким людям. Даже Бен заметил, что «глазки её светятся», несмотря на измотанный вид.

К счастью, Магнус проявил упорство, встретив её в пятницу утром прямо в холле больницы. Таша как раз закончила дежурство в своём будущем женском отделении, приняв за ночь трое родов у маглорождённых и одни очень сложные у чистокровной ведьмы. И мечтала только о тёплом молоке и кровати, потому что вечером предстояла смена в отделении проклятий.

— Привет, — шагнул к ней Магнус, вручая розу.

И роза, и улыбающийся даритель были хороши до невозможности. Таша застыла, мечтая запечатлеть этот миг на холсте. Или хотя бы в своём альбоме, где уже несколько листов были посвящены её любовнику. Был даже рисунок Магнуса в обнажённом виде, каким его запомнила в их первую и единственную ночь. Или это был день?

— Привет, — выдохнула Таша, кожей ощущая любопытство привет-ведьмы. Хорошо ещё посетителей почти не было, и персонал не крутился рядом.

— Я скучал, — Магнус шагнул ближе и притянул за талию, наклоняясь, чтобы поцеловать.

На поцелуй Таша ответила, но сразу отстранилась, заглянув в синие глаза умоляюще:

— Пойдём отсюда, пожалуйста.

Нотт кивнул, бросив хмурый взгляд в сторону привет-ведьмы, крепко взял Ташу за руку, выводя на улицу через служебную дверь.

— Ко мне? — спросил он, останавливаясь у ближайшего сквера. — Или прогуляемся? Тут неподалёку есть хорошая таверна.

— Ужасно спать хочу, — призналась Таша с жалобной улыбкой. — А вечером дежурство.

— Не могу понять, — довольно сухо ответил на это Нотт. — Ты нарочно меня избегаешь? Или без тебя им действительно не обойтись?

— Прости, — вздохнула Таша, не зная, что и ответить. Да ― на оба вопроса было бы честно. Если бы ещё так спать не хотелось. — Магнус, а может, завтра встретимся? Завтра после дежурства у меня будет целый выходной — весь день и вся ночь.

— Ты не ответила, — хмуро сказал он. — У нас всё плохо?

Пришлось срочно его обнять, прижаться всем телом и заверить, что она тоже безумно соскучилась.

— Ладно, — коротко её поцеловав, улыбнулся он. — Часа два у меня есть, так что уложу тебя в кроватку, и немного побуду рядом, охраняя твой сон. Но завтра ты только моя, хорошо?

— Спасибо! — Таше очень понравился такой план. — Только давай ко мне. У меня портключ. Посмотришь, где я живу.

— Ты говорила про жалкую комнату в академии, — с сомнением протянул он.

И Таша поняла, что она ему не рассказала ещё кучу всего. Только никаких сил не было для признаний прямо сейчас.

— Не в общежитие. У меня теперь есть дом. Не спрашивай, потом расскажу. Так ты согласен отправиться ко мне? Не хотелось бы оставаться одной в твоём доме, когда ты уйдёшь через эти два часа.

Магнус кивнул, и она активировала портключ, перенёсший их в её гостиную. При их появлении с кресла вскочил Бен Сметвик. Он как раз читал газету у камина, попивая утренний кофе. Таша замерла — и как не подумала о такой встрече?

Нотт поглядел на её друга с удивлением, но не враждебно. И Таша поспешила их познакомить.

— Магнус, это жених моей подруги, Бенджамин. Преподаёт в академии. Бен, это мой друг Магнус…

— Бенджамин? — переспросил Нотт, пожимая ему руку.

— Можно просто Бен, сэр. Бен Сметвик к вашим услугам.

Нотт не изменился в лице, только улыбаться перестал, но Таша перепугалась.

— Кем вы приходитесь целителю Сметвику? — прохладным тоном спросил Магнус.

— Гиппократ Сметвик мой отец, — улыбнулся Бен, пятясь к выходу. — Очень рад знакомству, мистер Нотт! А сейчас прошу извинить, но мне уже пора уходить. Аннет будет только вечером. Всего доброго, сэр. Увидимся, Таша.

И был таков. Таша была ему благодарна, что оставил их с Ноттом одних. Но Магнус её радости не разделял.

— Ты живёшь тут с ним? С сыном Сметвика? Это его дом?

— Это мой дом, — мягко ответила она. — Мисс Смолл при жизни оказывала услуги мистеру Альфарду Блэку с его мальчиком. И Блэки подарили этот дом мне, как наследнице мисс Смолл. Поверь, отказаться я не могла.

— Не могла, — ласково кивнул Нотт, всё же притянув её к себе. — Хорошая девочка! Так этот парень…

— Друг, просто друг, который помог мне в очень тяжёлое время, — Таша плотнее прижалась к его груди, заглядывая в глаза снизу вверх. — Его невеста, Аннет Скримджер, тоже живёт у меня. Они скоро поженятся и съедут — уже начали присматривать себе уютное гнёздышко. И я останусь тут совсем одна.

Она надеялась разжалобить Магнуса, чтобы отвлёкся от своей непонятной вражды к Сметвикам, и у неё получилось. Взгляд Нотта стал очень нежным.

— Бедняжка, — он чмокнул её в нос и подхватил на руки. — Куда?

И когда он бережно её раздел и уложил в кровать, Таша забыла про свои жалобы и усталость и не дала ему отстраниться.

— Магнус!

— Весь твой! — выдохнул Нотт, пристраиваясь рядом. Он нежно поцеловал каждый её пальчик, сжавшийся на его запястье. И насмешливо осведомился: — Может, дашь хотя бы раздеться?

— Сама! — Таша смело принялась освобождать его от одежды, быстрыми улыбками отвечая на потемневший взгляд любимого. Хорошо, что он ей помогал, а то ворочать такого мужчину без магии было бы сложно.

Не успела Таша отбросить последнюю деталь его одежды, жадно разглядывая обнажённого Нотта и краснея, словно школьница, как в следующий миг он легко уронил её на спину, сразу же накрыв своим соблазнительным телом. Таша замерла, любуясь суровым лицом Магнуса. Губы горели в ожидании поцелуя.

— Соскучился! — прошептал он, тоже разглядывая её пристально. — Мерлин мой, это какое-то безумие! Таша, скажи, что любишь меня.

Она удивлённо распахнула глаза, а в следующий миг он уже целовал её, не дожидаясь ответа. И она отчаянно отвечала, потому что тоже ужасно соскучилась, потому что каждую ночь мечтала о его губах, руках, обо всём Нотте целиком, и обязательно в её постели. Потому что хотела прижиматься к нему, ощущать его руки, ласки, трогать его самой, наслаждаться ответными вздохами и изредка — рычанием, ощущать его тяжесть на себе, слушать быстрое биение его сердца, ловить сумасшедший взгляд, от которого она плавилась и сгорала. Целовать и отдавать себя всю. Двигаться навстречу, принимая его в себе, в отчаянном ритме. Ощущать себя как никогда живой, нужной, желанной. И чувствовать, как он дрожит, замирая, кусая губы и сдерживая стон. А потом что-то делает, и её затапливает наслаждением, таким сильным, что на глазах невольно выступают слёзы, а тело становится слабым и томным, когда не хочется шевелиться, только лежать, нежась в ласковых объятиях, и слушать, как успокаивается биение их сердец.

— Как ты? — Магнус медленно сполз с неё, устраиваясь рядом, и притянул поближе.

— Жива, — тихонько рассмеялась Таша. — А ты?

— Счастлив, — серьёзно ответил он. — Не отдам тебя никому. Ты только моя, понимаешь?

— А есть претенденты? — спросила она лукаво. — Ну не сердись, мне никто больше не нужен. Особенно, если время от времени мы будем это повторять.

— Можем прямо сейчас, — поглядел смешливо и погладил её попку. И тут же добавил с сожалением: — Но тебе надо отдохнуть. Подожди пять минут, отнесу в душ.

— Ты что, я сама, — запротестовала Таша, но вырваться из объятий он не позволил.

— Погоди, — Нотт прикрыл глаза. — Не двигайся. Я тут главный, так что слушайся своего мужчину.

Хотелось поспорить, но Таше так понравилась фраза «свой мужчина», что протестовать передумала. А потом покорно позволила нести себя в душ и даже намылить всю с головы до пят. Она бестолково в ответ пыталась намылить Магнуса, но только рассмешила обоих.

Волосы Таша высушила заклинанием, после чего её обрядили в пижамную рубашку и вернули в кровать, где чудным образом очистились простыни, благоухая теперь неприметным цветочным ароматом и свежестью. Не врали производители кровати, все функции работали без сбоев.

— Спи, — сказал Магнус, укутав её в лёгкое одеяло, а сам принялся одеваться, не отрывая от неё взгляда.

— Уже уходишь? — постаралась она скрыть разочарование.

— Не хочешь отпускать? — улыбнулся Нотт.

— Не хочу, — согласилась она, прислушиваясь к себе. — Магнус!

— Да, ангел мой? — уже одетый, он присел на край постели и наклонился, целуя её в щеку.

— Ты меня любишь?

— А на что это похоже? — усмехнулся он. — Эй, я тоже бы хотел услышать ответ на этот вопрос. Даже спрашивал, если помнишь.

— Я — да, — быстро ответила Таша и уставилась в его близкое лицо, забывая дышать.

Нотт сглотнул и провёл пальцами по её щеке.

— Выходи за меня замуж.

— Когда? — вырвалось у неё совершенно не то, что хотела ответить. Она вообще не планировала соглашаться, если до такого дойдёт.

Магнус засмеялся, но сразу оборвал смех.

— Сегодня не получится, дела. Как насчёт воскресенья?

— Подожди! — всполошилась Таша, пытаясь выпутаться из одеяла. — Я не уверена. И вообще. Разве это так делается? Ну Магнус! И у меня дежурство в воскресенье.

— Значит завтра, — он снова её укутал, заставив улечься. — Или хочешь торжественную свадьбу в ковене? Мой отец, гости, арка, танцы и много выпивки?

— Нет! — ужаснулась Таша. И стукнула его кулачком, а Магнус весело рассмеялся.

— Тем более поспешим, — уже серьёзно проговорил он. — Если будем тянуть, отец узнает обязательно, и тогда от нас ничего уже зависеть не будет. А ты сама говорила, что завтра ты вся моя. Браслеты будут, каких ни у кого нет. Поженить может Яксли в Северной цитадели, на башне. Как тебе? Или в моём доме, там есть даже алтарь в подземелье.

Таша ощущала, как успокаивается под его убаюкивающий голос. Глаза закрывались сами собой, но она слишком устала, чтобы протестовать. Завтра она обязательно убедит его немного повременить. Ну как его отец прознает, если они никому не скажут? Да и не готова она. Магнус поймёт, должен понять. А ещё надо пригласить Бена, Аннет, ещё кого-то, решить, где будут жить. И платье купить или сшить самой. И ещё…

Проснулась она от звонка будильника. Магнуса уже не было в спальне, но грустить времени не оставалось. Ей следовало поспешить в Мунго, чтобы не нарваться на ворчание Сметвика-старшего. А про свадьбу подумает позже. Магнус ведь не мог говорить всерьёз про завтра?! Так не делается, а он, вероятно, просто дразнил её, отвлекал, чтобы не заметила, что он в любви ей так и не признался. Таша счастливо вздохнула, вскочила с кровати и подбежала к шкафу. Сегодня ей хотелось одеться красиво.

* * *

С Сольвейг Гамп Чарити столкнулась возле поместья Лестрейнджей. Она обрадовалась встрече, потому что не надо было никого искать, чтобы попросить воспользоваться камином. Опять все камины в долине были заблокированы на внешнее перемещение, только в Лестрейндж-холле работал. Но требовалось разрешение кого-то из семьи. Да и вообще Чарити была в восторге от миссис Гамп, как и многие другие в ковене.

— Куда собралась, девонька? — сразу спросила бабушка Рудольфуса и Рабастана. — И почему одна?

— Так к целителю Шелбруку, — Чарити постаралась не краснеть. Трою она не сообщила, потому что боялась расстраивать его раньше времени. Лучше уж самой, и сделать мужу сюрприз, если всё подтвердится. — Туда и обратно камином.

— К целителю, значит, — хмыкнула Сольвейг. — И без мужа. Так, девонька, следуй за мной, сама тебя посмотрю. Нечего Свена Шелбрука беспокоить не по профилю. Ты ведь по женским делам?

— А вы разве… — Чарити запнулась от неловкости. И как пришло в голову перечить?!

— А я, милая, тоже целителем была, — весело ответила миссис Гамп. — Уж умений хватит.

— А разве целители бывают бывшими? — и опять она ляпнула, не подумав.

Но Сольвейг и не думала сердиться.

— Конечно не бывают. Только ты об этом не болтай, ни к чему.

Они зашли в маленькую неприметную дверь замка. Чарити и не видела эту дверь, пока не подошли. В светлой комнате, небольшой, но уютной, ей велели снять мантию.

— Жалобы есть? Боли, беспокойства?

— Ничего, — выдохнула Чарити немножко расстроенно. — Не тошнит, не болит, вообще ничего не чувствую. И вкус не менялся.

Сольвейг уже водила над ней палочкой.

— Стало быть, хочешь узнать, не беременна ли?

— Да, — ответила жалобно. — Трой очень деток хочет.

— Ну а ты? Хочешь ли?

— Очень, — выдохнула мечтательно. — Ничего, да?

— Ишь какая быстрая! Ничего! Очень даже чего! — Сольвейг потянула вверх её рубашку, обнажая живот. — Расслабься, Чарити, дыши спокойно. Мне надо убедиться.

Чарити бы и вовсе не дышала от подаренной надежды. Готова была любой приказ выполнить.

— Фух ты, какие нынче дела творятся! — покачала Сольвейг головой. — Ну-ка, на бочок повернись. Вот так. Умница! Сейчас немножко некомфортно будет. Терпи.

Чарити терпела, хотя внутри что-то перекрутилось болезненно. Она только ойкнула и замерла, дыша ртом. Потом легче стало, живот словно потеплел.

— Одевайся! — велела Сольвейг, присаживаясь за круглый стол. Взяла пергамент и принялась выписывать ровные строчки.

Чарити поспешила одеться, а потом сидела на топчане и покорно ждала, когда ей сообщат радостную новость. Что есть эта новость, она уже почти не сомневалась. Представляла, как ахнет Трой. Как будет… Она не знала, что он будет делать, но наверное, что-то хорошее.

— Вот, — закончила писать Сольвейг. — С этим ты сейчас к Робертсам прогуляешься. Отдашь список Эйлин, о деньгах не думай. Нелегко тебе придётся, малышка, но справитесь с Троем. Как зелье будет готово, будешь принимать, как я написала. Не перепутай, и не пропускай ни одного приёма. Сейчас, пока детишки совсем маленькие, самое важное время. Питаться тоже правильно нужно, витамины, белок, овощи. Это я тебе позже с домовиком пришлю.

— Детишки? — выдохнула онемевшая было Чарити. — Не один?

— Тройня, — хмыкнула Сольвейг. — Сейчас рано говорить, это тебе любой целитель скажет, но я уверена, что это два парня и девчонка. Семь полных недель, видать в первую брачную ночь и получились. Нелегко будет выносить, но все вместе справимся. И чего так побледнела? Детишки здоровы, развиваются нормально для своего срока, я там поправила немного, будет ещё лучше. Трою скажи сразу, пусть три колыбельки готовит. Или одну большую. Ладно, иди, милая. Но сначала к Робертсам. Или, нет, постой. Боюсь, от такой новости, напутаешь чего-нибудь. К Эйлин я сама прогуляюсь, а ты мужа обрадуй, озадачь. Я ещё с ним потолкую позже.

Чарити вышла на улицу ни жива, ни мертва. В голове до сих пор не укладывалось. Тройня! Боязно было, и в то же время радостно. Подумать только, сразу трое малышей! А что скажет Трой? Он вообще на эту тему не разговаривал, так только, гладил иногда её живот с явным намёком. И как его дождаться, ведь тренирует сейчас детишек.

Чарити решила не медлить с такой невероятной новостью. Пусть пока она ничего не чувствует, им сейчас всего семь недель, её крохам, но потом-то почувствует. И живот большой вырастет. Папа удивится. Хлоя обрадуется. А ещё девчонкам надо рассказать, только позже. Сейчас только мужу.

Трой нашёлся у реки, гонял мальчишек через полосу препятствий. Но вот-вот занятия должны были закончиться. Оглянувшись, муж её заметил, но она махнула рукой, мол, подождёт. Мантия тёплая, не замёрзнет. Но Трой всё равно окликнул стоящего в стороне Вильяма Клиффорда, сказал ему пару слов и направился к ней.

Чарити глубоко вздохнула, не зная, с чего начать. И не придумывалось, в голове сумбур. А Трой подошёл размашистым шагом, наклонился, поцеловал в губы и уставился внимательно в глаза, придерживая за плечи.

— Два мальчика и девочка, скорее всего, — выпалила Чарити на одном дыхании, решив не тянуть с новостью.

— Чего? — посмотрел муж озадаченно. — Где?

— Да здесь же, — Чарити смотрела в его лицо, ожидая реакции. — Мне миссис Гамп сказала.

— Ничего не понял, — Трой заглянул ей в глаза. — Что сказала Сольвейг? У неё гости? Ты здорова?

— Трой, — Чарити покраснела, сетуя, что нормально объяснить не может. Слов было много, но они в предложения никак не складывались от волнения. И решила зайти издалека. — Помнишь нашу первую брачную ночь?

— Да уж не забуду, — улыбнулся наконец муж. — А причём тут…

— Тогда всё и случилось! — торжественно выдала Чарити.

— Допустим, — закивал развеселившийся муж. — И не поспоришь. Пойдём-ка к дому, есть хочется. И ты бы не мёрзла, ветер сегодня.

— Я ещё к папе за реку слетаю, — Чарити пошла рядом с ним, вложив ладошку в его руку. — Но ты так меня и не выслушал.

— Да я слушаю, слушаю. Ты бы толком сказала, радость моя. Где ты Сольвейг встретила?

Поняв, что никакого романтичного объяснения не получается, Чарити только вздохнула.

— Я беременна!

Трой споткнулся и резко к ней развернулся. Наконец-то! И глаза горят, и смотрит на неё как на чудо.

— Это точно? Как ты поняла?

Чарити хмыкнула, поняв, что донесла до супруга важную мысль и повторила:

— Скорее всего, два мальчика и девочка, Трой. Я встретила Сольвейг, когда шла к целителю, и она сама посмотрела меня. Тройня у нас, понимаешь теперь? Семь недель крохам, то есть почти два месяца.

Трой стоял молча, только глаза делались всё шире.

— Как тройня? — переспросил он севшим голосом.

— Тебе объяснить, как детей делают? — вспылила она, но тут же ей стало стыдно. — Да, Трой. Я беременна сразу тремя детишками. И они здоровы и всё в порядке. Сольвейг сказала, что тебе надо делать три колыбельки, а ещё хочет с тобой поговорить о чём-то. Ты не рад?

Трой отмер и подхватил её на руки. Закружил, внезапно засмеявшись.

— Мерлин! У нас будут дети! Чарити, я люблю тебя!

Она нежно обхватила его за шею, расслабляясь. Теперь не одна она знает, и на душе сразу стало легче. И про дела сразу вспомнилось.

— Пойдём домой, — взмолилась она. — Я тебя накормлю, потом к папе ещё лететь.

— Что? Никаких полётов! — отрезал он. И так и понёс её к дому на руках.

— Да я не больна! И всё в порядке, Сольвейг сказала. Она целитель, но просила об этом не болтать.

— Чарити, — терпеливо вздохнул Трой, занося её в дом. — Ты не подумай ничего, но летать на метле беременной — это слишком.

— Трой, поставь меня! — Чарити выскользнула из его рук. — Я и вчера летала, и позавчера. И сегодня ничего не поменялось. Хотя я беременна уже почти два месяца. Пойдём, я котлет нажарила.

Спорили долго, Чарити из сил выбилась, убеждая, что летать на метле ей безопасно. Потом махнула рукой и велела Трою немедленно идти к Сольвейг и спрашивать, что ей можно, что нельзя.

— Дождись меня, — он сразу перестал спорить. — Чарити, я очень тебя прошу. Я быстро.

Она только кивнула, выдержала радостное обнимание, поцелуи в живот, потом проводила благоверного, и принялась собирать для отца узелок. Конечно, всё можно с Хлоей передать, но ей хотелось навестить отца и пройтись по теплицам. Посмотреть, как прижилась драцена, да много ещё всего. И так вчера пропустила день, замоталась с уборкой дома, навещала ещё с женщинами новых жильцов у Свенсонов. И к Джинни Бойд бегала за рецептом, а там обедать усадили.

Вообще скучать ей не приходилось. Всегда находились дела и заботы. Да и учиться продолжала, ей Трой даже кабинет выделил для этих целей. По субботам ещё занимался с ней ЗОТИ, а теперь, наверное, и не станет. Очень уж за неё волнуется. И приятно, и боязно, как бы вообще не посадил дома под замок.

Оставалось ждать, что скажет мужу Сольвейг, уж её-то он послушается. А Чарити верила, что Сольвейг много знает и понимает и не подведёт её, не скажет запереть в доме и сдувать пылинки.

* * *

Магнус с нежностью вглядывался в черты Таши, когда её, наконец, сморил сон. Даже прилёг рядом с невестой, время ещё было. Всё для мастерской Джоанны Честершир он заказал и оплатил, когда ещё не было девяти утра. Обещали собрать и доставить к воротам ковена к полудню.

Потом Магнус наспех позавтракал в уютном пабе и навестил в аврорате Поттера. Главный аврор встретил приветливо, пребывая в прекрасном настроении. Подтвердил, что Теодор Нотт уже связался с ним, сделав весьма заманчивое предложение. Карлус успел обдумать его и сообщил о своём решении помочь с пространственными чарами. Про гонорар лорда-дракона Поттер промолчал, но Магнус и не страдал излишним любопытством. Условились встретиться уже в Северной цитадели в час дня, для чего Магнус вручил Поттеру одноразовый портключ.

Покончив с делами, Нотт рванул в Мунго — и вовремя. Таша как раз появилась в холле больницы, словно сама судьба благоволила сегодня Нотту. Магнус призвал заранее приготовленную розу и шагнул к мисс Лукас, приступая к совершенно не продуманному плану соблазнения суровой целительницы на брак с ним. Как усыпить бдительность Таши — у него были совершенно смутные представления, а что она может ему отказать, даже сомнений не было.

Стоило ему увидеть Ташу, заглянуть в серьёзные глаза, учуять нежный цветочный аромат, все планы сразу захотелось послать к дракклам. Рядом с ней он становился совершенно не способен на какие-либо ухищрения. И едва не испортил всё, встретив в её доме отпрыска этого мерзавца Сметвика. Но вовремя притормозил, на корню задушив холодную волну ревности и гнева.

А дальше началась настоящая сказка, даже не верилось, какой страстной могла быть его Таша в постели. То-то говорят про тихий омут. Но Магнуса всё устраивало. Все её стороны, которые хотелось изучить ― строгая и мудрая целительница, смущённая девушка, задумчивая художница, восторженная малышка, страстная любовница — всё это было в ней одной и безумно интриговало Нотта, сводя с ума.

Он был так очарован ею, ощущал такую глубокую нежность после испытанного блаженства, что едва не забыл о своих коварных планах. Вопрос Таши, когда она со своей непосредственностью спросила, любит ли он её, отрезвил и немного привёл в чувство. Он готов был ответить, что да, тысячу раз да — любит, и уже давно. Только язык не поворачивался. Вот не произнести, и всё тут. Хотя глупость ведь страшная, просто три слова или одно в ответ. И не мог. Зато удалось позвать замуж.

Он бы схватил и закружил её по комнате от согласия в глазах и тревожного вопроса «Когда?». Только выглядела Таша безумно усталой. И он тоже был тому виной. Пришлось усилием воли переходить на деловой тон, рассказывая планы на свадьбу. Она так и уснула, слушая его, обхватив тонкими пальцами его запястье. И опять он умирал от нежности, уже не пытаясь бороться со своими чувствами. Вот за что ему такое счастье досталось, понять не мог.

Он так и лежал рядом, вдыхая аромат её волос, когда появился патронус Юджина Уркхарта.

Пичуга из семейства соколиных зависла в воздухе над постелью. С любопытством скосила глаз на спящую Ташу, а потом уже выдала ленивым голосом Юджина:

— Всё прибыло, твоя милость, только тебя ждём. Я про мастерскую для Джоанны.

Таша глубоко вздохнула, но не проснулась от негромкого голоса патронуса. Птичка ещё раз взглянула на девушку и растаяла. Нотт с неохотой поднялся, высвободив осторожно свою руку из захвата. Посмотрел последний раз на девушку. И аппарировал к воротам поместья.

Уркхарт оскалился, увидев его, словно мелкая пустельга поделилась с хозяином, где застала адресата.

— И это всё в комнату Джоанны? — вопросил друг, указывая на самый большой длиннющий ящик и остальные вполне небольшие.

— Стол-верстак, вероятно, — предположил Нотт, настраиваясь на деловой лад. — Мастер что-то такое бормотал о вреде уменьшающих чар для композитных материалов. Я не вникал.

— Очень любопытно! — Юджин погладил упаковку и, обернувшись к воротам, зычно свистнул. Парни, собравшиеся в отдалении, поспешили на зов. — Забираем в Северную цитадель?

— Куда же ещё, — фыркнул Нотт, тряхнул головой, отгоняя более приятные мысли, и увеличил в руках обрывок верёвки на добрый десяток футов. — Вот портключ. Сложим компактнее, обвяжем вокруг и домой, в цитадель. Кстати, у нас гость будет через полчаса в цитадели. Так что шевелитесь, парни.

Парни прониклись, скомпоновали ящики быстро и толково. Верёвка-портключ была ещё немного увеличена и охватила весь груз. Магнус поколдовал, закрепляя всю поклажу в магический кокон, велел хвататься за верёвку, и уже несколько минут спустя вся компания вместе с грузом оказалась на аппарационной площадке в цитадели.

Шани, а точнее Джоанна — Магнус решил отныне не сокращать её имя, во избежание ненужных кривотолков — была первой, кто бросился к ним, хоть и молча. Девчонка во все глаза рассматривала коробки, не решаясь задать ни единого вопроса.

— Ну чего ты? — Уркхарт подхватил её на руки. — Это всё твоё богатство, мисс Честершир. — Командуй, что куда.

Шани поражённо расширила глаза, а парни вокруг заухмылялись. Всех уже просветили, какой самородок достался невзначай ковену. Но ребята и без того обожали мелкую занозу, только беззлобно припомнили везучесть сволочного Флинта и угомонились.

— Не поместится, — выдала Шани со страданием в глазах оглядывая самую большую упаковку.

Нотт рассмеялся. Но утешить не успел, на аппарационной площадке появился Карлус Поттер. Оглядев парней и особенно уделив внимание девочке, он предложил сразу проводить его в будущую мастерскую.

— Хозяйка пусть тоже идёт со мной. Мне нужно знать пожелания. И кто тут ещё башковитый и понимающий, что лучше для девочки?

Уркхарт вызвался помочь, а Нотт дал указание парням перетащить пока всё в башню поближе к мастерской.

— Как Поттер закончит, Блетчли, Причард и Шон Фишер помогут Джоанне и Уркхарту с распаковкой. Маркус, проводишь Поттера к лорду Нотту. Шон, доложишь мне, когда мастерская будет готова.

Парни в ответ закивали и принялись за работу. А Нотт отправился к Марте, махнувшей ему с порога кухни.

— Поешь, твоя милость, пока ребятишки работают, — встретила она его улыбкой. — Девочки не помешают?

Нотт покачал головой, любопытно было посмотреть на Диану с дочкой, как они устроились. Хотя за день мало что могло измениться.

Девочек оказалось несколько. Диану с дочкой окружили сёстры Эрлей и Клоди за дальним концом стола. Миссис Ланкастер не вздрогнула при виде него, и то хорошо. Поздоровалась вежливо, покраснела и вернулась к занятию. Она что-то показывала девушкам, обложившись кучей тряпок. Девочка Айрис вовсе не заметила его прихода, увлечённо рисуя что-то на больших листах под руководством Клоди Фишер.

— Как поживает мисс Лукас? — спросила Марта, когда он справился с большой порцией жареного мяса и приступил к кофе.

Магнус закашлялся, поспешно глотнул поданной воды и испытующе поглядел на Марту — неужели что-то знает?

— Думаю, у неё всё хорошо, — ответил ровно и встретил насмешливо-добрый взгляд.

— Серьёзные намерения, Магнус? — Марта уселась за стол напротив него. — Или просто встречаешься для удовольствия?

— Откуда? — всё-таки удивился он.

Марта покачала головой, потом посмотрела прямо и, навесив заглушек одним взмахом палочки, заговорила:

— Не моя это тайна, дорогой, думала, так и уйдёт со мной в могилу, хотя от клятвы я уже семнадцать лет, как свободна. Только вижу, что зацепила тебя девочка сильно, а, значит, пришло время узнать некоторые вещи, которые напрямую касаются твоей избранницы. И тебя тоже.

Магнус отставил чашку, крепко сцепив пальцы рук. На Марту он смотрел со страхом, который тщетно пытался скрыть. И с надеждой.

— Давай же, не мучай, — попросил тихо.

Марта кивнула и положила на его сцепленные пальцы тёплую ладонь.

— Тогда слушай и не перебивай. Скажу всё, что знаю, — Марта прикрыла глаза, словно вспоминала. И Магнус залюбовался ею, понимая вдруг, что миссис Яксли, ставшая второй матерью для всех мальчишек ковена, а для некоторых — и первой, совсем ещё не старая и очень симпатичная женщина. Неудивительно, что Корвин Яксли до сих пор на неё так смотрит — как на единственную в мире.

Голос Марты был тихим, но твёрдым, и у Магнуса невольно перед глазами вставали картины из её рассказа.

Марта пришла в ковен вслед за своей кровиночкой. Ведь ходила за Натали с самого её рождения. И когда её воспитанница замуж пошла вопреки родительской воле — за красавца лорда, вскружившего ей голову, — Марта, не раздумывая, ушла вместе с ней. Спасибо лорду-дракону, не прогнал, только условие поставил, что выйдет она замуж за кого укажет.

Марта о замужестве и не помышляла до того, тридцатый год шёл, а не видела нужды связывать себя с кем-то. Времени ей дали месяц на раздумье, и если не выберет сама, грозили выдать за того, кто первым у лорда её руки попросит.

Спасибо Натали, чистому ангелу, смогла уговорить лорда повременить, дать Марте больше времени. Лорд согласился, дал ещё полгода, но сослал её подальше, в Северную цитадель. Зато дал карт-бланш, устраивать там всё, что душе угодно. И дом собственный обещал. А тут Корвин Яксли, хромой грубиян. Парни неухоженные. Казарма жуткая, где ребята на полу спали вповалку на драных шкурах. И башня, продуваемая всеми ветрами и забитая хламом, куда только на дежурство ходили.

Сначала в башню Марту и поселили, кое-как залепив щели в той самой комнате, где нынче Шани живёт. Шкур натащили, так с тех пор там и лежат под стазисом и другими хитрыми чарами. А тем временем избу для неё строили с кухней-пристройкой. И с общей умывальней.

Порядки Марта навела быстро, ребята сначала сердились, просто волчата дикие, потом, как загон их обновили и кровати по её наказу сделали приличные, пообвыкли. А как она на новой кухне готовить на всех начала, так и вовсе полюбили. Один Яксли смотрел холодно, молча и страшно нервировал. Не вмешивался в её новшества, но и не помогал. Как из него жених получился история долгая и неинтересная.

Ну, а если интересно, то медведица магическая Корвина подрала как-то на охоте, а Марта выхаживала долго, присмотрелась. И как-то само собой на него указала спустя полгода. Думала, что из вредности его выбрала. Так же и Корвин думал, но как-то сладилось всё незаметно у них после свадьбы, не стало у Марты вернее друга. И что уж там, любовь тоже пришла. Только детей не получалось, но Марта и не роптала. Детей ковена ей хватало. Тот же малолетний Магнус сколько крови попил, столько и радости ей принёс.

Натали же навещала её часто. И на прогулки Марта её сопровождала, если сам лорд-дракон был занят. И в Мунго на консультации к доктору. Натали вот хотела ребёночка, а тоже не получалось.

Марта уже больше десяти лет замужем была, когда Натали однажды позвала её с собой в Мунго. В дороге призналась, что подсказали ей к кому обратиться. Но не хотела обнадёживать Теодора раньше времени. Целитель, что помощь обещал, тогда в отделе проклятий заведовал, он и собирался познакомить с той ведьмой, что помочь могла.

В больнице им пришлось ждать, целитель Даррелл оперировал сложного пациента. В Мунго их знали, так что в отделение проклятий они попали без проблем. Заняли сразу один из пустующих диванчиков в коридоре. Рядом, на небольшом столике, стоял графин с водой и самоочищающиеся кубки, но пить им с Натали не хотелось.

Натали бедной никогда не была, родители, хоть и сердились на её выбор, приданое выделили богатое, а лорд его не трогал. Вот и занималась кровиночка Марты благотворительностью. На её деньги было открыто новое отделение, женское, где и беременных наблюдали, и бесплодие лечили, и роды принимали там же, а не на дому, как раньше. Но это всё к делу не относится.

В коридоре отделения проклятий они оказались не одни. На соседнем диванчике сидела немолодая миловидная женщина с ребёнком на руках. Девочке было на вид около трёх лет. Видно было только тоненькие ручки и ножки, и серьёзные не по годам глазки. Всё остальное было так плотно перемотано белыми бинтами, включая голову и лицо, что ребёнок напоминал мумию. Были такие у древних египтян, Марта в старых книгах как-то увидела неподвижную картинку с мумией древнего фараона, удивлялась ещё.

Натали, скромница, не спросила у них, что с девочкой, а Марта и подавно, хотя их обеих заинтересовали эти двое. У женщины было очень спокойное лицо, даже какое-то невозмутимое. А по щекам нет-нет, да и скатывались слёзы. Она их не вытирала, словно не чувствовала. А уж как малышку к себе прижимала, смотреть почему-то было больно.

А тут и целитель вышел, не тот, кого ждали Марта с Натали, другой, рангом попроще. Подошёл к женщине, стал тихо что-то говорить. Та его внимательно слушала, иногда молча кивала. И только когда целитель, разведя руками, ушёл, закрыла лицо рукой, судорожно всхлипнув. Но тут же опомнилась, принялась целовать малышку прямо через бинты, куда придётся.

Ну Натали и не удержалась, добрая душа, пересела к женщине и молча обняла. Да и у самой Марты глаза были на мокром месте. А женщина повернула к ним все такое же спокойное лицо, словно и не плакала вовсе, и тихо рассказала о беде. Звали женщину Аурелия Смолл.

Оказалось, что девочка, слабая от рождения, подхватила проклятие непонятным образом, а тут и драконья оспа присоединилась. От заболевания она излечилась, но то ли от проклятия, то ли от всего вместе, лицо и тело бедняжки было сильно изуродовано жуткими язвами и шрамами. Целители только руками разводили, денег было потрачено много, а теперь уже ничего не осталось почти. И сейчас целитель им сказал, что ритуалы есть, но в Мунго их не проводят, да и стоят такие ритуалы, даже если найти специалиста по тёмным искусствам, безумных денег.

— Жить ей осталось не больше недели, — совершенно спокойно закончила рассказ Аурелия Смолл, что-то было такое с её лицом, никаких эмоций не выражало.

Так и получилось, что к ведьме, которую посоветовал Натали вскоре освободившийся заведующий, они отправились с мисс Смолл и её малышкой.

Приняла их ведьма в маленьком лесном доме. И была под личиной. Молча оглядела пришедших, пропуская в дом. А осмотрев, велела немедленно класть ребёнка на стол и полностью развернуть.

Такого ужаса Марта ни до, ни после не встречала. На худенькое тельце, изъеденное кровоточащими язвами, смотреть было жутко, а вот лица практически не было. Одна сплошная рана с жуткими гнойниками. Сквозь язвы можно было увидеть дёсны с маленькими почерневшими зубами. Волос на голове не было, только множество кровоточащих ран, кое-где открывающих белые кости черепа. Лишь глаза оставались живыми, почти не тронутыми жуткой болезнью.

— Ей очень больно? — вырвалось у Натали.

Ведьма оглянулась и велела отойти дальше. И только потом ответила:

— Не дай Мерлин кому-нибудь узнать такую боль.

— А почему не плачет?

— И это вам лучше не знать, — неприветливо отозвалась ведьма. — А теперь помолчите немного. Деточка, сейчас ты заснёшь. Не бойся ничего.

Марта и Натали вместе с неестественно спокойной мисс Смолл ждали несколько часов, пока страшная ведьма колдовала над телом ребёнка. Что творилось на простом обшарпанном столе они не видели, всё заволокло белой дымкой.

Марта вздрогнула, когда ведьма вдруг окликнула их:

— Кто даст кровь ребёнку? Леди, ваша кровь не годится, возраст… Хотя… Колдография девочки есть? До проклятия?

Мисс Смолл потеряно опустилась обратно на скамью, где они все сидели и помотала головой.

— Нет.

— А вы двое? Кто поделится кровью? — ведьма оглядывала их в упор, обернувшись через плечо. — Других искать долго, время на секунды.

Марта хотела вскочить, но Натали её опередила.

— Я дам! Позвольте мне!

— Сюда иди, — одобрила ведьма. — Остальные не мешайте.

Марта с тревогой смотрела, как Натали надрезали ладонь. Крови она отдала не так и много, но заметно побледнела. Теперь они могли видеть, что происходит на столе. Только девочку всё равно видно не было. Она была скрыта под мутным пузырём, перевитым мелкими сосудами. А вот руки ведьмы-спасительницы были по локоть в крови в прямом смысле.

Кровь Натали впиталась в жуткий пузырь, который сразу окрасился алым. Но Марта даже не ужаснулась, по сравнению с видом изуродованного ребёнка это казалось уже совсем не страшно.

— Ну вот, почти сделано, — устало произнесла ведьма. — Осталось заживить и вырастить новую кожу. Поскольку колдографий нет, лицо мне придётся сделать новое. Ваше, леди, ей подойдёт, если позволение дадите. И если опекун разрешит.

Натали с испугом оглянулась на Марту, но та уже видела в глазах кровиночки, что позволение даст. А мисс Смолл только закивала, что согласна на всё. А потом вскочила и поцеловала обе руки Натали, отчего та заплакала, выпуская долго сдерживаемые чувства.

— Ну хватит реветь, — скомандовала ведьма-целитель. — Раз решено, не двигайтесь, мне надо снять копию…

Опять заволокло всё белой дымкой, теперь скрыв и Натали тоже. Марта могла только молиться, сжимая кулаки до боли. Прошёл всего час, а Марте он показался вечностью.

Наконец Натали отпустили и Марта сразу обняла её, прижимая к себе.

— Ну что? —спросила тихо.

— Всё хорошо, Марта, — слабо улыбнулась её кровиночка. — Всё хорошо, правда. Только слабость, но она сказала, что это пройдёт.

Ведьма же продолжала колдовать над пузырём, всё ещё натянутым над ребёнком. Руки её проходили сквозь пузырь, непрерывно двигаясь там внутри, где находилась малышка. Губы ведьмы беззвучно шевелились, глаза были закрыты. А выражение лица светилось силой и упрямством, даже личина не могла этого скрыть.

Марта даже задремать успела, прижав к груди сонную Натали. А потом они проснулись одновременно. Увидели, как ведьма-целительница передаёт девочку мисс Смолл. Малышка опять была обмотана белоснежными бинтами. Только теперь бинты охватывали даже ноги и руки.

— Три дня не давать есть, пить можно только воду через трубочку. Пить необходимо много, каждые два часа, даже ночью. Бинты снять утром на четвёртый день. Справитесь?

— Да, — кивнула мисс Смолл. — Она выздоровеет?

— Уже здорова, — сурово ответила ведьма. — Сильная девочка, светленькая, а покрепче любой тёмной станет. Страдания, леди, дело такое, бесследно не проходят. Только вот кожа пока совсем молодая, нельзя, чтобы свет попадал, потому и бинты. Смугленькая будет, но это влияние крови, добровольно отданной. От неё же привычки могут закрепиться, склонности. Но и свой дар у неё теперь есть. Осталось имя дать.

— Её Наташа зовут, Таша, — тихо промолвила мисс Смолл. — А фамилия… не помню. Простите.

— Будет мисс Лукас, — решительно сказала ведьма. — Был такой целитель в Мунго, замечательный человек. Ни родни не осталось, ни наследства. Но говаривал, что появится у него родня после смерти, и что именно я ей шанс второй дам. Похоже, об этом и говорил. Так что, принимаете, леди?

— Да, — мисс Смолл покачивала на руках крошку, оставаясь всё такой же спокойной. — Таша Лукас, мне нравится. У меня есть домик недалеко от Косого, мы можем его продать, чтобы заплатить…

— И останетесь на улице? — беззлобно фыркнула ведьма. — Не вздумайте. Вырастите из малышки хорошего человека. Это достаточная плата.

Мисс Смолл спокойно кивнула. И Марта сразу поверила — вырастит.

Ведьма повернулась к ним с Натали, скрестив руки на груди.

— А вас, леди, что привело?

Натали поспешно поднялась.

— Маленького хочу, мисс…

— Никаких имён! — отрезала ведьма. — Подойдите ближе, осмотрю.

Натали осматривали недолго. Ведьма вздохнула, жестом велев ей сесть.

— Ничего больше поделать не могу, — сказала с сожалением. — Кое-что я поправила у вас, леди. Да и добровольно отданная кровь даром не прошла. Выносить сможете хоть от лорда-дракона. А вот дальше ничего не вижу. Выдержите хотя бы пять лет, шансов на благополучный исход будет больше. Зелье я дам. Пить по капле на стакан воды в начале каждого месяца натощак один раз. На пять лет и хватит.

Марта очень надеялась, что Натали ведьму послушается, но та забеременела уже через три года. Родов не пережила. И маленькая Валери лишилась матери сразу после рождения. Спасибо Эми Флинт, выкормила, оставалось у неё молоко после сыночка даже через год. Как раз Квинтуса от груди отняла.

О мисс Смолл Марта иногда вспоминала, но ничего особенного больше не слышала. И с Натали об этом не разговаривали. Каково же было удивление Марты, когда целитель Таша Лукас появилась в ковене. Марта смотрела на неё, а видела свою кровиночку. И страшно было от такого сходства, и радостно за малышку, что смогла выжить и стать такой красивой. И отпускать не хотелось, не накормив как следует. И если Магнус решил обидеть её…

Магнус закончить эту мысль не дал. Он и так долго сидел молча, слушая невероятную историю. А теперь светло улыбнулся Марте.

— Я сделал ей предложение, — признался он.

— И согласилась? — всплеснула руками Марта.

— Да, — широко улыбнулся Нотт. — Завтра здесь же поженимся. А то боюсь, передумает, а я без неё уже не могу. Веришь мне?

— Что ж не верить, родной мой? — Марта утёрла платком глаза. — Значит, завтра? В тайне от отца хочешь?

— Осуждаешь?

— Да куда мне? Но ведь всё равно прознает. Ты же понимаешь.

— Не от тебя же!

— Не от меня, — засмеялась Марта. — Ох и порадовал ты меня, шельмец! Иди уже, Маркус Бойл на пороге уже сколько топчется, зайти не решается. Никак взаправду для моей девочки мастерскую сделали?

— Сделали, Марта! — Нотт поднялся со скамьи и с наслаждением потянулся. А потом быстро обошёл стол и подхватил Марту в объятия. — Спасибо, что рассказала.

— Отпусти, рёбра помнёшь, — притворно заворчала Марта. — Вот ведь силач вымахал! Всё-всё, жду завтра с невестой.

Мастерская вышла шикарной, даже двухуровневой. И лестница нормальная в комнату Джоанны появилась. Поттер хорошо постарался, от души. Нотту понравилось. А сама хозяйка, сидя на высоком кресле за новеньким рабочим столом, шмыгала носом.

— Кто расстроил? — тут же насторожился Нотт. — Или что-то не понравилось?

Девчонка обернулась к нему зарёванным лицом. У него даже кулаки сжались. Вот узнает, кто обидел…

— Деда вспомнила, — она снова шмыгнула носом. — Видел бы он, какая у меня мастерская. Ой, спасибо, спасибо, спасибо! Мне очень нравится, правда. Браслеты я уже знаю, как сделаю. Вам переговорные или ещё какие в первую очередь?

— Помолвочные сможешь? — тут же заинтересовался Нотт.

У малышки загорелись глаза, но она постаралась это скрыть, задрав подбородок.

— Да запросто! Завтра будут готовы.

— А сегодня никак? — спросил повеселевший Магнус. Просто подразнить решил.

— Могу, — кивнула Джоанна серьёзно. И деловито показала пятерню, принимаясь загибать пальцы. — Если не помогу Марте с ужином, если не пойду гулять с Мэттом. Если мне дадут нормальные перья, хотя бы одно. Если не будут дёргать мальчишки. И если сын лорда-дракона оставит меня в покое прямо сейчас.

— Уже ухожу, — засмеялся Нотт. — Будут тебе перья, вымогательница, и с Мартой договорюсь. И парням сделаю внушение.

— Ну тогда встретимся на башне в полночь, — прищурилась Шани.

— Что, Причард дежурить будет? — предположил Нотт.

— Блетчли, — фыркнула Шани. — Но он сегодня не прогонит. Тоже браслеты хочет для своей невесты.

— Да ты шантажистка, — восхитился Нотт. — Ладно, не буду мешать. До встречи, Джоанна.

Но девчонка не откликнулась, снова уселась на высокое кресло и принялась очинять плохонькое перо острым ножом. И стало непонятно, как новые перья они упустили. Ведь пергамента он точно целую пачку заказал.

Настроение было ностальгическим, и Нотт, отдав указания парням, отправился в свой кабинет. Вырезать из кости новую задумку. Ведь и сам мог браслеты сделать, пусть и без капли магии. Но в качестве помолвочных и такие сойдут. Там магия наложится в любом случае. А те, что сделает Джоанна, можно и на свадьбу.

Ночью он не удержался, аппарировал к дому Таши, проверил защитные чары на доме, одобрительно прицокнул языком — прекрасно справилась. Хотя он бы добавил… А вот то, что ему разрешён допуск стало приятной неожиданностью. Хулиганское настроение заставило Магнуса проникнуть через окно прямо в её спальню.

Таша мирно спала, подложив ладошку под щёку, такая маленькая в огромной кровати. На миг у Магнуса перехватило дыхание — представил её малышкой, испытывающей адскую боль. Хотелось надеяться, что та ведьма смягчила ей воспоминания об этом. И как только выдержала жуткие испытания, будучи совсем крохой? Он ощутил горячую благодарность к мисс Смолл, которую никогда не видел, что так любила Ташу и смогла воспитать её именно такой. И Натали восхищала, что поделилась с чужим ребёнком своей внешностью. Не каждый бы решился.

Нотт бесшумно спрыгнул с подоконника в комнату и приблизился к кровати. Правая рука Таши покоилась поверх одеяла. Вот и шанс проверить, действительно ли она согласна стать его женой. Достал браслеты из лобной кости нунду — давний трофей, хранимый им многие годы. А тут пригодился. Осторожно надел меньший браслет на руку Таши. А себе тот, что побольше.

— Люблю тебя, — прошептал, целуя её руку с браслетом. Таша вздохнула во сне, когда он осторожно переплёл их пальцы, легко сжимая. — Будешь моей женой?

Таша снова вздохнула, а браслеты вдруг окутало сиянием. Нотт вздрогнул, когда она открыла глаза и сонно на него посмотрела.

— Ты опять мне снишься, — пробормотала она, улыбнувшись, и снова тихонько засопела, закрыв глаза.

Оставалось только уйти, так же незаметно, как пришёл. Убедился в согласии — и ладно. Полдела сделано.

Попытался осторожно снять с неё браслет, но не вышло. Свой тоже не поддался, а это уже было хуже. Да ещё Ташу всё-таки разбудил. Невеста села на кровати, испуганно уставившись на него.

— Ты чего? Как?

— Прости, очень хотелось тебя увидеть. И ещё — вот! — он сразу продемонстрировал ей своё запястье.

Таша непонимающе нахмурилась, потом подняла свои руки и попыталась стянуть браслет.

— И что это значит? — оставила она попытки избавиться от браслета.

— Помолвлены, — вздохнул Магнус и только сейчас заметил на ней полупрозрачную ночную рубашку. — Приютишь меня на эту ночь?

— Ужасно хочется на тебя рассердиться и выгнать вон, — призналась Таша со вздохом. — Но мне лень, я спать хочу, а не ругаться. И ты такой милый, когда так виновато смотришь. Так что оставайся, если хочешь, кровать большая. Только разденься.

— С радостью, — заверил Нотт, сдирая рубашку, а после избавляясь от штанов. Только нырнув под невесомое одеяло, убедился, что Таша снова уснула. Будить её посчитал неоправданной жестокостью. Да и сам был вымотан. Обняв и притянув к себе невесту, он закрыл глаза, ощущая умиротворение. Утром она будет рядом и никуда от него не денется. А ещё он сможет ей рассказать, почему Таша так похожа на его мачеху.

* * *

С рассказом он запоздал. Проснувшись, Нотт не обнаружил Ташу в постели, а потом услышал голоса за окном и звонкий голос Таши:

— Что вам здесь нужно?

В пару прыжков Нотт достиг окна, приоткрыл его и выглянул наружу. Отсюда было хорошо видно крыльцо и невысокий заборчик, за которым стояла какая-то тётка. Магнус не спешил себя обнаруживать, но палочку взял боевым хватом.

— Что мне нужно? — визгливо вопросила гостья, которой наскучило злобно таращиться на его невесту в молчании. — А ты не понимаешь, да? Украла вещи из моего дома! Думала, я тебя не отыщу?

— В доме, который вы себе присвоили, миссис Коллинз, ваших вещей не было, — спокойным голосом ответила Таша.

— Мерзавка! — выплюнула миссис Коллинз. — Думаешь, тебе всё сойдёт с рук? Быстро же ты нашла себе любовника! И как только поселил тебя, бесстыжую, здесь? Вся в свою подлую мать! Надо было тебя в детстве придушить, чтоб не мучилась. Померла бы невинным ребёнком. Чуяла я, что не всё чисто с тем исцелением!

— Что? О чём вы говорите? — Таша явно пребывала в шоке.

Гостья разразилась визгливым смехом.

— Что не знала? Сумасшедшая старуха тебе не рассказала? А хочешь узнать? Вижу, вижу, хочешь! Так я тебе расскажу про твою святую Аурелию. Всё твоё наследство она спустила на целителей. Что, не знала? Не знала, что родители тебя бросили умирать? Сложно винить, конечно, жутко ты выглядела, как отродье Мордреда. Да кара этих идиотов быстро настигла, война у маглов шла, потопили тот корабль, от берега отойти не успел. А эти твари надеялись вернуться через неделю. Ровно столько тебе отмерили мучиться, понимаешь, да? Да ты мне спасибо сказать должна, что вытащила тебя из дома, кричащую и подыхающую от этих язв и голода. И что в благодарность? Укусила меня, зараза мелкая. Чуть глухой не сделала своими криками. И Силенцио отлетало, как от бешеной собаки. Лучшее одеяло насквозь своей кровью и гноем испачкала, только выбросить оставалось. А у старухи Аурелии сразу замолчала, подлиза хитрющая. И не вспомнила даже добрую Гортензию, когда старуха померла. А я на тебя сколько сил потратила. Другой бы сразу снёс на помойку или сжёг адским пламенем.

Мерзкая гостья задохнулась от своей желчи, надо полагать, но скоро уже продолжила жуткую исповедь. Нотт опомнился и наложил круг молчания вокруг дома.

— Я ж помогла этой идиотке опекунство оформить на тебя. Аурелию припадочную знали, доверили ей опекунство сразу, без вопросов. А она что? Безмозглая грымза. Отдала всё твоё наследство за бесценок. Мне ни кната не дала, тварь, а ведь это я тебя к ней пристроила, надеясь на благодарность. И что в итоге? Пришлось мне заживо гнить в самом гнилом месте, кормить преступника и подлых тварей-тюремщиков. С мужем видеться раз в год неделю. Да этот козёл больше не заслуживал, но сам факт! Всё здоровье из меня высосали камни той проклятой тюрьмы. А всё ты, гадина живучая!

Миссис Коллинз говорила и говорила, выплёскивая всё, что, видимо, долго копилось внутри. Нотт слушал, сжимая кулаки, мечтая свернуть ей шею. Таша держалась молодцом, хоть и побледнела сильно.

— А как тебя изуродовало то проклятье! Страшилище! Не помнишь, да? — гостья разразилась каркающим смехом. — И сама виновата, сунулась, куда не следует. А всё твоя мать, подруга называется, лахудра драная. Увела у меня жениха, думала, что у Мерлина за пазухой жить будет, нищебродка. А что он смог сделать, аптекарь этот жалкий, когда оба заразились драконьей оспой? Помогли ему его зелья? Даже дочурку не уберегли, остолопы. А всё потому, что меня на порог не пустили! Скоты. А потом то проклятье, врагов у твоего папаши-аптекаря хватало. Даже к целителям тебя не повели, на дом какого-то шарлатана позвали, да и покинули дом сразу, в следующую ночь. А я попросить хотела лишь немного серебра у давней подруги. Так прогнали, сволочи, даже не выслушали. Хорошо, я не гордая, на следующую ночь пришла. А их и нет. Знала бы чем обернётся, не стала бы тебя трогать. Да ты знаешь, что я весь жалкий обед и завтрак выблевала, когда тебя увидела? Да протухший кусок мяса в лавке Ганеша краше выглядел, чем ты, образина! Ангелок кудрявый, которым так гордилась эта сука, моя подруга. А тут инфернал, да и только, а не кудрявый ангелочек. Неудивительно, что родители твои так бежали, что даже защиту поставить на дом забыли.

Миссис Коллинз хрипло засмеялась. Потом нахмурилась и продолжила:

— Молчишь, да? Не знала? Аурелия так упрашивала не рассказывать тебе ничего. Думала, старая образина, что меня купить можно за жалкие пятьсот монет! Нет, я тебе всё расскажу, будет знать!

Гостья погрозила кулаком куда-то в небо.

— Я же была её наследницей, хоть она и воротила от меня нос. Думала я, что и Аурелии недолго остаётся, песок же сыпался. И ты вся в язвах этих была, от лица ничего не осталась, фу, пакость, вспомнить противно. Так нет, обе как-то извернулись. А как психопатка эта с тобой носилась, не брезговала дурында, заразиться не боялась. Я и глазом моргнуть не успела, как она дом твой и аптеку продала. А все деньги на целителей потратила, идиотка. Лучше бы меня слушала, карга старая.

Гостья перевела дух, но болтливость её не оставила.

— Молчишь, да? Не знала? — повторилась она с наслаждением. Злобный смех опять нарушил утреннюю тишину.

Магнус обновил заглушки вокруг дома. Жилья рядом нет, но мало ли кто поблизости шатается. А дослушать эту Гортензию Коллинз хотелось. Да и Таше это нужно, он чувствовал это по виду невесты. Держалась его девочка храбро, ни слезинки в глазах, ни одной эмоции на лице.

— А ты небось гордилась своими родителями? Так я тебе скажу, кто они, бросившие тебя умирать. Аптекарь, тот вообще полукровка был — из русских эмигрантов по материнской линии. Он даже в Хогвартсе не учился. Хоккинз его фамилия — досталась от отца-магла. Аурелия, дура старая, запомнить не смогла. А как к той ведьме-целительнице сунулась, так тебе и фамилию сменили. И в министерской книге ты иначе отразилась. Мой муж там долго искал, но никакой Таши Хоккинз не обнаружил. А вот Таша Лукас уже имелась. Хитро, да. А мать твоя подругой притворялась моей. Марша Слим была в девках. Нагуляла её мамаша от дикаря из Лютного. Как же она боялась, что это кто-то узнает! А я же многого от неё не требовала. Жалкие пятьдесят золотых в год, разве же это деньги? А эта коза драная мужу во всём призналась, с порога меня прогнала, ненормальная психопатка. Совсем страх потеряла. Тут-то её кара и настигла. А ты, стало быть, в родстве с дикарями, красоточка! Как прознает об этом твой полюбовник, быстро в шею погонит. А может, мне и с тебя монетку получать, а?

Гортензия Коллинз насмешливо вскинула бровь, подбоченилась и снова громко расхохоталась.

— Что молчишь? Боишься? Думаешь, не поверит мне? Так у меня и другие твои секретики имеются. Аурелия, дура, клятву с меня взяла, что не назову имя покровительницы вашей. А мне имя ни к чему, я и так клятву не нарушу, сказав, что та была замужем за лордом из ковена. Тоже мне счастье — боевики-убийцы кругом. Да померла та покровительница вскорости. Оставила вас ни с чем. А эта дурында Аурелия ещё слёзы по ней проливала, притворялась, что скорбит по благородной. А сама-то явно денежки оплакивала, что та благородная ей втихаря от мужа присылала чуть не каждый месяц. А хитро Аурелия тебя подлечила у какой-то ведьмы! Я увидела, так не узнала тебя, думала, другой ребёнок. Пока ты не оскалилась, сучка мелкая, меня увидев. Вот и спасай всяких уродцев. Никакой благодарности!

— Подите прочь! — твёрдо произнесла Таша, воспользовавшись паузой, пока Гортензия Коллинз в удивлении от людского коварства качала головой.

Магнус едва не поаплодировал — молодец Таша, всё, что нужно, Гортензия уже рассказала.

Только тётка имела другие планы.

— Да что ты! Так и пошла я, ха-ха! Ты мне, дорогуша, должна в ножки кланяться, что спасла тебя, убогую. Да и мебель возвратить всю, что награбила. Я твоего наследства пальцем не тронула, так и ты мне моё верни. Либо заплати за него тысячу монет. Надо думать, любовничек не обеднеет. Вон в каких хоромах живёшь!

— Я любовника и позвать могу, он с тобой иначе поговорит, — хладнокровно ответила Таша, восхищая Магнуса в очередной раз. Он бы и вмешался, но раз она пока не зовёт, значит хочет сама справиться.

— Тут он что ли? — забеспокоилась Гортензия, делая шажок назад. Но жадность пересилила. — Да что ты сразу! Договориться ведь можем. Чай, не чужие. Так и быть, согласна на половину. Пятьсот галеонов — и больше меня не увидишь.

— Я и так тебя не увижу больше, если не уберёшься немедленно! — Таша показала зажатую в руке палочку.

— Угрожаешь?! — взвизгнула Гортензия, ловко извлекая свою палочку. — Ах ты гадина! А я ведь то проклятье и повторить могу! Станешь опять уродкой, куском мяса вместо человека! И я ещё подумаю, спасать ли тебя в другой раз.

— Не надрывайся! — быстро сказала Таша. — Ты ведь наврала про моих родителей, признайся. Не бросали они меня. Ты их обманом выманила из дома и убила.

— Больно надо руки марать было! — вскрикнула Коллинз. — Они сами подставились под Империо. Муженёк мой, хоть и козёл, а в этом деле умелец. Что, это сучка Аурелия тебе всё рассказала? А сама-то так умоляла меня молчать! Лицемерка! В ногах валялась.

Магнус едва не присвистнул и направил кончик палочки в сторону гостьи. Потом передумал, понадеявшись, что у главного аврора крепкие нервы, и, шагнув в комнату, вызвал патронус. Призрачный огненный дементор дохнул огнём, к счастью — тоже призрачным.

— Карлусу Поттеру! — тихо произнёс Нотт. — Карлус, привет, очень нужна твоя помощь. Тут твой клиент пристаёт к моей невесте. Некая Коллинз, живёт шантажом и вымогательством. Вместе с мужем под Империо убили чету Хоккинз двадцать лет назад. Не исключено, что и других преступлений хватает. Женщина невменяема, координаты для аппарации запоминай… В долгу не останусь.

Как только призрачный дементор растаял, Нотт метнулся обратно к окну, но к счастью, ничего плохого случиться не успело.

— …идиотка бесстыжая! — вопила Гортензия, тряся обожжёнными руками. Видать, попробовала прорваться сквозь защиту. — Двести монет дай, забрали этот дурацкий дом у нас за долги, упыри драккловы. Твари продажные. Жить не на что. Сто, сто монет!

— Уходи, — Таша всё так же была спокойна, но что у неё на душе, Магнус и представить боялся. — Ни кната не получишь!

— Ах ты мерзавка! Ну погоди у меня, — Гортензия уже перешла на визг. — Я же ничего не забываю!

— Вот и расскажете нам всё! — громыхнул властный мужской голос.

И перед заборчиком Ташиного дома один за другим начали появляться авроры в красных мантиях. Да ещё сам Поттер заявился лично, хотя стоял в сторонке, а горланил аврор чином пониже. И Магнус даже немного знал его, Руфус Скримджер, если память не изменяла. Дружок Руквуда, подопечного Долохова.

Гортензия попыталась аппарировать, но работали явно профессионалы — антиаппарационный купол развернули сразу. Палочку у неё отобрали. А визг прекратили, наложив Силенцио.

— Мисс Лукас, — воскликнул сопляк Скримджер, заметив Ташу. — С вами всё в порядке? — и обернулся к своим. — Парни, эту — в допросную! Я задержусь.

Магнус напрягся, глянул на Поттера, который уже его заметил и насмешливо щурился. Стоял главный аврор так, что Скримджер его явно не видел. А может и чары какие были использованы.

— О, здравствуйте, Руфус, — приветливо ответила Таша. — Не стоит беспокойства, всё в порядке, правда.

— Вам пришлось столкнуться с преступницей, — не сдавался обнаглевший Руфус. — Вы знали, что эта дама и её муж в розыске?

— Не знала, — Таше явно было неловко, и Магнуса это разозлило. Так держаться с ненормальной гадиной и пасовать перед обнаглевшим юнцом. — Простите, Руфус, но я очень занята…

— А вечером вы свободны? — не унимался аврор. — Хотел вас пригласить на магловское кино. Поверьте, вам понравится.

В этот момент перед Руфусом появилась призрачный крокодил и рявкнул голосом Поттера:

— Скримджер! Где тебя носит, дементоров сын?

— О, прошу извинить юмор моего шефа, мисс Лукас, — лукаво улыбнулся Руфус. — Обещайте подумать, я жду от вас сову. А сейчас мне пора. Не прощаюсь.

Мерзавец воспользовался портключом. А Магнус, обуздывая злость, глянул на Поттера, гадая, как ему удалось прислать патронус Скримджеру, находившемуся практически рядом, и не выдать себя.

Нотт качнул головой, приглашая Карлуса в гости. И получив согласный ответ, поспешил одеться и броситься вниз. Таша входила в дом, и при виде него слабо улыбнулась.

— Проснулся?

Она спокойно восприняла его поцелуй в губы, даже прижалась всем телом, обнимая за шею. Магнус сжал её крепко, досадуя, что пригласил Поттера. Но долги он старался отдавать сразу.

— У нас гости? — произнёс вслух, с неохотой отстраняясь от невесты.

— Разве? — Таша растерянно оглянулась на дверь.

Характерный стук в калитку был ей ответом.

— Впусти, — попросил Нотт. — Это Поттер. Он оказал мне услугу. Ты потерпишь его присутствие за завтраком?

— Это ты вызвал авроров? — догадалась его умница, дав доступ гостю. — А я-то подумала… С Руфусом у меня ничего нет, честно! Даже не друг.

— Я рад, — страшно довольный Магнус сорвал ещё один вкусный поцелуй и сам пошёл открывать дверь.

— Крокодил, Карлус? — встретил он Поттера крепким рукопожатием и широкой улыбкой. — Когда твой патронус поднялся на задние лапы, я думал — сожрёт Скримджера. Не то, что бы я возражал...

— Дементор, Магнус? — ответно хохотнул Поттер. — Я-то сдержался, а вот моя настойчивая посетительница хлопнулась в обморок. А что Скримджер? Он привычный… уже.

— А это моя невеста, Таша Лукас, — представил Магнус вернувшуюся из кухни Ташу, глазами показав, что о Скримджере лучше не при ней. — Дорогая, познакомься с Карлусом Поттером.

После обмена любезностями, Таша пригласила гостя на кухню, где предложила замечательный кофе и тосты. Магнус так и не мог понять настроения любимой. Она была мила и приветлива, но он прекрасно знал, как невеста умеет прятать свои эмоции. Теперь-то он понимал, как ей досталось такое свойство.

— Если честно, Магнус, — Поттер выглядел бодрым и довольным. — Ты уже оказал мне услугу. Эту парочку мы не можем изловить уже несколько лет. Она ведь сюда забрела случайно, не так ли? У меня хватит улик, чтобы засадить их в Азкабан пожизненно.

— Что скажешь, Таша? — поглядел Магнус на невесту.

— Её будут допрашивать? — откликнулась она, поглядев на Поттера.

— Под веритасерумом, — серьёзно кивнул аврор. — Они проходят сразу по трём убийствам главными подозреваемыми. И каждый раз ускользали. Только вчера мы узнали, что эта дама несколько лет работала в Нурменгарде кухаркой, где успешно пряталась от правосудия. Это вообще-то закрытая информация, Магнус, но я надеюсь продолжить дружбу с вашей семьёй. Скажите мне, какие вопросы этим мерзавцам лучше не задавать. Это на самом деле страшные люди, мисс Лукас. Они как крысы — будучи загнаны в угол, ни перед чем не остановятся.

Таша вцепилась в свою чашку, выдавая волнение.

— Входят ли в эти три убийства смерть супругов Хоккинз, мистер Поттер?

— Прошу вас, — улыбнулся ей главный аврор. — Зовите меня по имени.

— Тогда и вы тоже, — кивнула она. — Я ― Таша.

— Слышал, Таша, как хвастал Давенпорт, что заполучил гениального целителя в женское отделение Мунго, — улыбнулся ей Поттер. — Думаю, речь шла именно о вас.

— О, мне далеко до гениальности, — покачала она головой.

— К слову об убийствах… — Поттер отпил глоток кофе. — Можно мне ещё тост? Спасибо, Таша. Так вот, я ничего не слышал о Хоккинзах, а дело Коллинзов изучал совсем недавно. Хотя, постойте, был такой аптекарь ещё до войны на Косой аллее. Славный парень. Помнится, много шутил, когда мы с отцом зашли к нему перед первым курсом закупить ингредиенты для школы.

Глаза Таши заблестели.

— Это был мой отец, — посмотрела она на Магнуса. — А маму в девичестве звали Марша Слим.

— Надо же! — подал голос Поттер. — А ведь и её я помню. Поступила на Рэйвенкло, а ведь плыла к школе в одной со мной лодке. Хорошая девочка, тихая и скромная, одна из лучших учениц на своём курсе. Вечно пропадала в библиотеке. Жаль, я мало обращал внимания на девчонок с других факультетов. И не интересовался, что потом с ней случилось. Вы совсем на неё не похожи, а вот на…, — Поттер покосился на Магнуса. — Простите, это не моё дело.

Нотт решил промолчать. Он потом расскажет Таше о помощи Натали. Таша вдруг встала и извинилась, сказав, что ей надо переодеться. Магнус проводил её тревожным взглядом.

— Кстати, Магнус, ты знаешь про эти полупророческие книги, которые Долохов переводил для Тома? — сразу сменил тему Поттер.

— Читал, — кивнул Нотт, который осилил не больше половины томов, что вручил ему отец для ознакомления. Бреда там хватало, хотя бы о Томе, а ещё упоминался и некий Тео Нотт, вполне возможно, его предполагаемый сын. Вроде детские книги, а написано увлекательно. И что уж там, весьма пугающе. — О, а ведь название-то…

— Вот именно, — кивнул Поттер серьёзно. — Гарри Поттер, мой гипотетический внук. Хочу с кем-нибудь посоветоваться, кто входит в круг посвящённых. И знаешь, с тобой мне проще это обсудить. Долохов насмешник, твой отец… не хотелось бы с ним о такой ерунде поднимать вопрос. Это же касается Тома, Малфоя, Прюэтта и Лестрейнджа. Блэки же не слишком готовы к такого рода вопросам вообще.

— Ты про маглорождённую Лили Эванс? — догадался Нотт. — Ну а что, на твоём месте, я бы уже забрал девчонку от родителей и нанял ей учителей. И сестру её тоже проверил бы на всякий случай. Мало ли, что там наврали, в этих книгах, но подстраховаться стоит. И на всякий случай можно сделать запрос у Ванессы Дэшвуд. Вдруг они не совсем маглорождённые.

— Вот и у меня такие же мысли, — кивнул Поттер поднимаясь. — Что хотел, я услышал. Пойду уже, дела. Извинись перед невестой. И спасибо за совет, хотя от тебя ожидал другого, и тем более было приятно узнать, что наши мысли схожи.

Магнус усмехнулся и не стал сообщать Поттеру о словах отца, когда тот вручил ему книги: «На месте Карлуса я бы озаботился личностью матери его внука. А вообще, почитай, тебе тоже многое покажется интересным или хотя бы просто подкинет пищу для размышлений».

Таша нашлась в спальне. Сидя на кровати, она судорожно прижимала к себе небольшой портрет в рамке. Когда Нотт сел рядом, придвинув её за плечи к себе, Таша показала ему портрет старой леди с очень спокойным лицом.

— Неподвижная колдография, — произнёс он. — Это мисс Смолл?

Таша судорожно вздохнула и закивала. А потом выдохнула:

— Это обычная колдография, просто она ни разу не пошевелилась, пока её снимали.

— Ты же помнишь Марту? — мягко спросил Нотт, не зная, как подбодрить невесту. Должно быть, она чувствовала себя потерянной и несчастной, хотя на лице ничего не отражалось. Только глаза выдавали, как ей сейчас тяжело.

— Марту Яксли? — спросила Таша печально. — Ну, конечно. Я ей, кажется, понравилась.

— Очень, — подтвердил он. — Ты ей понравилась ещё трёхлетней крохой, когда почти умирала, измученная проклятием.

Таша ахнула и развернулась к нему. Нотт подхватил невесту и усадил к себе на колени.

— Обними покрепче, расскажу. Всё-всё, что услышал вчера от Марты.

К концу рассказа Таша всё-таки расплакалась, уткнувшись ему в плечо. Нотт только и мог, что гладить её по голове и спине, не зная, как ещё утешить.

— Так просто! — всхлипнула она. — А я так хотела узнать, почему мы похожи. С твоей мачехой.

— Она заменила мне мать, — вдумчиво ответил Нотт. — Сейчас, когда я ближе познакомился с тобой, я понимаю, что и любил я её тоже как мать, а не как женщину. И уж точно не так, как тебя. Она была лучшей для отца, а ты — для меня.

— Твой отец запугал меня при первой встрече и предложил стать его любовницей, — неожиданно пожаловалась ему Таша. — Раз уж ты слышал Гортензию, пусть между нами не будет тайн.

Магнус мысленно заскрипел зубами.

— Проверял, — коротко прокомментировал он. — Иногда я его за такие вещи ненавижу. Но ты должна понять, он безумно любил Натали. Просто с ума сходил, когда с ней что-то случалось. А когда она умерла, меня не было в ковене. Последний курс. По слухам, отец заперся в своих комнатах и не выходил оттуда десять дней. Исхудал сильно, изменился. Полагаю, в худшую сторону. Тебе даже привыкать к нему не обязательно. Можем вообще не появляться в ковене.

— Ты что! А как же Марта? И Шани, и Клоди? Мне очень нравится Северная цитадель.

— Ах да, — озаботился Магнус. — Там ещё появилась Диана с дочерью Айрис. Они жили в Лютном. Голодали. И у Дианы потеря памяти, похоже. Отец… я хотел, чтобы ты их осмотрела.

— Я могу! — сразу отозвалась Таша. — Как раз сегодня ничем не занята.

Ловушка для любимой захлопнулась. Напоминать ей, «ты не забыла про свадьбу?» — Магнус и не подумал. Что-то подсказывало, что тогда бы он и арканом не затянул невесту в ковен. А Марта Яксли наверняка уже ждёт их в Северной цитадели. И организация его свадьбы идёт полным ходом. Уж для той самой «несчастной девочки», которую спасла её кровиночка Натали, Марта расстарается, как никогда.