Молли навсегда (гет)

Только сегодня, почти две недели спустя после начала занятий, Санни осознала, что у них до сих пор не было Зельеварения. Стало больше предметов, профессора завалили бесконечными проверками и написанием множества эссе, и пристально изучать расписание просто в голову не приходило. Да и на отсутствие за преподавательским столом профессора Слизнорта Санни тоже внимания не обращала. Мало ли, почему не ходит в Большой зал тот или иной преподаватель.

Так что это утро понедельника стало прямо откровением. Невыспавшиеся студенты только и говорили о завтрашнем матче по квиддичу, который уже несколько раз переносили. Но завтра обещали точно, даже занятия отменили. И все попечители собирались посетить долгожданный матч. Как тут не обсудить.

У дверей класса Зельеварения Санни стояла рядом с Эмили, с которой больше всего сдружилась из слизеринцев-однокурсников. Когда занятия не шли с гриффиндорцами, и рядом не крутился Роб, Эмили всегда держалась поближе к ней, словно взяв под покровительство. Басти же вечно опаздывал на уроки, появлялся в лучшем случае вместе со звонком, первым делом беспокойно окидывал глазами однокашников, находил её, дарил светлую смешливую улыбку и уже расслабленно занимал свободное место, начиная учиться. Чем он таким таинственным занимается всё свободное время, уже очень хотелось узнать. Но Санни пока терпела, сам покажет, когда время придёт.

Наконец дверь в класс распахнулась, и студенты поспешили внутрь.

— Ты не видела ещё нового профессора? — шепнула Эмили, садясь с ней за один стол.

— Нет, — так же тихо ответила Санни. — А что Слизнорт?

— Отправился на отдых, — услышал её Руди и развернулся к ним, сев в пол-оборота. Они с Бель сидели впереди. — Ныне нас будет наполнять знаниями некий профессор Принц. Кстати, тесть нашего директора.

Санни расширила глаза. Дедушка Северуса, значит! Ей было очень интересно его увидеть.

— Говорят, старик не имеет никакого опыта в преподавании, — презрительно заметил с соседнего ряда Патрик Треверс — не очень приятный парень.

Урок предстоял в паре с хаффлпаффцами, с которыми Санни была знакома лишь поверхностно, а с тех пор, как Чарити оставила Хогвартс, и вовсе мало интересовалась барсуками. К счастью, те сторонились слизеринцев, и ей не приходилось ни с кем из них тесно общаться. По большому счёту, среди барсуков ей нравились только Ники МакНейр и Питер Аллен, приятель Рабастана, но они оба учились на курс младше. Про Патрика Трэверса она знала лишь, что тот задира и подловатый тип, да и то со слов того же Флинта.

— Закройся, Трэверс, — холодно посоветовал Руди.

Патрик что-то буркнул, но больше не комментировал нового профессора.

Басти явился за пару секунд до появления Принца, успел как раз улыбнуться Санни и плюхнуться за парту к Флинту.

Профессор Принц вошёл в класс спокойным шагом, окинул студентов мрачноватым взглядом из-под густых бровей и прошагал в почти абсолютной тишине за высокий преподавательский стол. Высокий, худой, под мантией длинный сюртук с воротником-стойкой, застёгнутый на множество перламутровых пуговиц. Породистое лицо с крючковатым носом и впалыми щеками. Тем не менее, Принц производил впечатление сурового и чопорного аристократа, достаточно уверенного в себе. На вид ― не больше пятидесяти, но возраст магов Санни так и не научилась определять, жили они гораздо дольше маглов, а внешность могли и в шестьдесят иметь самую молодую.

Принц вывел на доске своё имя взмахом палочки: «профессор Элиас Принц», и резко развернулся к ученикам.

— Седьмой курс — самый ответственный, не мне об этом напоминать, — низким голосом заговорил он. — Я не жду от вас гениальности после обучения у слишком снисходительного к ошибкам школьников профессора Слизнорта, но буду рад обмануться. Работаете в парах. Учебники и любые другие книги и записи убрать! На доске, — ещё один взмах рукой, — список зелий, каждое из которых очень пригодится Больничному крылу Хогвартса и с большой вероятностью попадётся вам на экзаменах по ТРИТОНам уже через четыре месяца. Как видите, есть и простые зелья, есть и сложные. Выберите, какое зелье будете готовить, напишите на пергаменте чёткую рецептуру, и приступайте — ингредиенты возьмёте там. В конце второй пары сдадите стандартный флакон с зельем вместе с рецептом. Приступайте!

— Давай возьмём «Живую смерть», — тихо шепнула Эмили Гамп, пока Санни старалась понять, какое из зелий проще. Только подруга дала понять, что лёгких путей не ищет. — Рецепт сейчас набросаю, не бойся, мы же уже варили его в прошлом году.

— Видимо, я болела, — вздохнула Санни, поняв, что без учебника вряд ли вспомнит это зелье.

— Зато я была здорова и любопытна, — хихикнула Эмили, стремительно покрывая пергамент словами и цифрами. — Уверена, все барсуки выберут костерост. Эй, Руди! На какое зелье позарились?

— Седьмое по списку, Эмили, — любезно отозвался префект. — Бель, ты пиши, я за ингредиентами. Санни, за мной, пусть Эм пишет.

— Ты крут, — коротко фыркнула Эмили.

Санни обрадованно вскочила, спеша за Лестрейнджем и недоумевая. Седьмое зелье — надо же! Про него она только знала, что это зелье спасло ей жизнь. Антидот от яда силков Майя. Жутко сложный в приготовлении, про который говорили, что из-за одного практически недоступного ингредиента приготовить его могут лишь в Мунго. Да даже в справочниках об этом зелье не было ни слова, не то, что в учебнике!

В подсобке они оказались вдвоём, все остальные ещё корпели над рецептурой. Руди тут же накидал в её блюдо ингредиентов, безошибочно найдя их на полках, отставил блюдо в сторону и так же стремительно набрал свои ингредиенты.

— А ты знаешь, какое мы…

— Эмили обожает зелье «Напиток живой смерти», — фыркнул Руди. Он поставил своё блюдо на полку и повернулся к Санни с ножом и пробиркой. — Несколько капель твоей крови сделают меня счастливым. Клянусь, не использовать тебе во вред ни единой капли. А только лишь для торжества целительства.

— Э-э, — только и ответила Санни, но послушно протянула руку. Если кому она и доверяла в этом мире на сто процентов, так это Рудольфусу, как ни странно. И если в будущем это зелье спасёт чью-то жизнь, она точно не возражает. — Значит, вот какой секретный ингредиент нужен в этом антидоте! Кровь…

— …человека, покусанного силками, — улыбнулся префект. Он ловко рассёк ей ладонь и сцедил кровь в пробирку, тут же её закупорив. Рану залечил невербальным заклинанием. — Умница. Пошли уже готовить эти яды.

На выходе из каморки они столкнулись с Флинтом.

— Какое? — полюбопытствовала Санни у него.

— Басти сошёл с ума, — проворчал Флинт, помахав клочком пергамента. — Зелье восстановления после Круциатуса! Как вам?

— Справится, — фыркнул Руди. — Ты, главное, не лезь ему под руку и делай, что говорит, очень чётко.

— Да там даже названия нет. Там вариаций…

— Квин, спокойно, — Руди передумал уходить, забрал его клочок бумаги и так же быстро накидал в блюдо Флинта необходимых ингредиентов. — Вот, тут всё, и ещё крылья златоглазки, Басти забыл тебе их написать.

— Мордред, это я забыл, Басти так быстро диктовал, — Флинт благодарно оскалился. — Спасибо, Руди. Мэдисон, не толкайся!

— Может и мне ингредиентов накидаешь, дорогой префект, — весело вопросил Реган Мэдисон и тихо заржал, когда Руди показал ему неприличный жест.

Санни только головой покачала — мальчишки! — и поспешила к Эмили. Остальное время она только послушно резала, мяла, толкла и отмеряла ингредиенты по приказам мисс Гамп, исполняя ту же роль, что и Флинт у Рабастана. Но ей это нравилось, быть крутым зельеваром она всё равно не стремилась. Её ниша — это чары, а хорошие зелья пусть варят те, кому это даётся. А Санни найдёт, если надо, у кого их купить.

И тем не менее к концу второй пары Санни изрядно вымоталась. Они даже на перемену не остановились, чтобы всё успеть. Но идеальное зелье Эмили приготовить успела. Принц, время от времени тенью ходивший по классу и заглядывающий в котлы, скупо их похвалил.

К приятному удивлению Санни, справились с зельями все, даже барсуки. Многие выбрали Костеросты разных модификаций. Но кто-то и посложнее. Слизеринцы выпендрились (по мнению барсуков) практически все. Благо, выбор профессор Принц предоставил достаточно обширный.

Выйдя из кабинета, Санни выдохнула радостно: практически экзамен! Басти тут же подхватил её под руку.

— Солнышко, пойдём-ка со мной, — шепнул он. — У меня для тебя кое-что есть. В Большой зал успеем, крёстный отменил занятие по ЗОТИ, так что у нас свободных полтора часа.

— Хорошо, — Санни с любопытством на него смотрела, пока шли к лестнице. — Что, Басти?

— Увидишь, — таинственно усмехнулся он.

— А я могу посмотреть? — оказалось Руди и Беллатрикс идут прямо за ними.

— Позже, братец, — лаконично ответил Рабастан.

Санни оглянулась на Руди, успев заметить, что тот озабоченно хмурится. Он тут же усмехнулся и подмигнул ей.

— Ты только не делай поспешных выводов, Санни, — меланхолично проговорил он.

— Не слушай его, Солнышко, — Басти потянул её дальше по коридору к слизеринской гостиной. — Тебе обязательно понравится. Он просто завидует.

— Мне тоже становится не по себе, — Бель вздохнула. — Пойдём, Руди, побудем неподалёку.

— Руди тебя покусал? — откликнулся Басти, чуть замедляя шаг, к радости невесты. — Впрочем, о чём я? Конечно покусал, и неоднократно.

— Держи при себе свои грязные фантазии, — меланхолично откликнулся префект.

На что Беллатрикс хрипловато рассмеялась.

— Завидуешь, Басти?

— Это я завидую! — подал голос мрачноватый Флинт, который тоже увязался за ними. — Мне кусать некого. Эмили, может ты… Ах да, у тебя дракончик. Один я одинок и несчастен!

— Подожди лет пять, — посочувствовала Санни. — И всё будет.

Слизеринцы дружно заржали. Видимо, все были немного на нервах, хотя Санни не понимала, отчего. Даже, если ей не понравится сюрприз Рабастана — а это вряд ли, он творил удивительные вещи — что такого-то?

Басти впустил её в свою комнату и захлопнул дверь перед остальными, которые даже не думали скрывать свой интерес и, похоже, решили торчать под дверью, пока не узнают, что сотворил младший Лестрейндж. Даже Бель и Эмили остались ожидать.

— В сундучок? — нервно спросила Санни, поддаваясь общему настрою.

Басти без улыбки кивнул и вытащил саквояж из-под кровати. Она спустилась вниз после него, и хихикнула, когда первым делом Басти обернулся и крепко её обнял. Но сразу перестала улыбаться, когда её прижали к стенке, страстно целуя. Только не успела она насладиться теплом и нежностью его губ, как Рабастан отстранился, оглядел её горящим взглядом, потом крепко взял за руку и повёл в мастерскую.

Она сразу нашла глазами что-то объёмное, накрытое тканью. Не отпуская её руки, Басти взмахом палочки заставил ткань взлететь и сложиться в аккуратный квадратик на краю стола. Санни невольно ахнула, поражённая увиденным. На столе стояла её маленькая, но точная копия. Высотой чуть выше пятнадцати сантиметров. И одета в бальное зелёное платье, даже как будто смутно знакомое. И шаль дымчатая… Но самое удивительное, что её копия медленно открыла глаза, посмотрела куда-то вдаль, расправила плечики.

— Что это? — севшим голосом спросила Санни.

— Твой аватар, — тихо пояснил Рабастан, не отрывая взгляда от её лица. — Осталось только сделать тебе татуировку — такую же как у аватара. Потрёшь татуировку и сможешь видеть её глазами, и всё, что будешь делать ты, будет делать она. Коснёшься рисунка ещё раз, покажу как, и аватар снова станет просто симпатичной куклой. Ну или время закончится. Сеанс связи всего пятнадцать минут.

— Это ведь не опасно? — засомневалась Санни. Кукла-аватар ей очень понравилась. Даже платье на маленькой фигурке вспомнила — это же то самое, оно было на ней на том балу в Хэллоуин. Даже туфельки на аватаре —точная копия. Наверняка не обошлось без думосбора. А всё же красиво она тогда выглядела, оказывается. Но от равнодушного взгляда полуживой игрушки становилось не по себе.

— Ничуть, — ответил Рабастан. — Зато возможности очень хорошие. Будь у тебя эта татуировка, когда тебя похитили, не пришлось бы проводить сложный ритуал. Татуировка будет работать даже в антимагическом пространстве. Даже в вакууме. И при этом видеть татушку сможешь только ты. Ну и я тоже.

— И это всё? — Санни решилась подойти к кукле, но коснуться её не решалась. — И что ты, будешь вечно таскать с собой эту… аватару?

— Буду, — усмехнулся Басти и протянул руку в сторону куклы. — Замри! Кольцо!

Кукла послушно замерла, а после второго приказа закружилась, превратившись в маленький смерч, и пропала, а на ладони Рабастана лежала мужская печатка с зелёными камушками.

— Ух ты! — впечатлилась Санни. — А когда я буду глядеть глазами аватара, ты тоже так сможешь сделать?

— Нет, что ты, — покачал он головой. — Связь ведь сразу прервётся, и ты перестанешь смотреть её глазами. А мне это точно не нужно. Аватар!

Кольцо поднялось в воздух, маленький смерч — и на краю стола снова стоит маленькая копия Санни Прюэтт.

— И кто будет делать мне татуировку? — Санни не знала, что и думать. Ей определённо хотелось с кем-нибудь посоветоваться. Она верила в гений Басти, но почему-то вспоминалась мутная история с браслетами, после которой Рабастана забрали из школы и жестоко наказали. Что, если этот аватар из той же серии?

— Никто, — пожал плечами Басти. — Тебе будет достаточно примерить аватар, когда она будет в виде кольца. Палец сама выберешь.

— Я могу подумать? — отчего-то она даже руки спрятала за спину.

— Конечно, — Басти спокойно кивнул, превратил девушку-аватара обратно в кольцо, надел его на свой палец и потянул Санни на выход к океану. — Прогуляемся?

Она радостно согласилась. Почти привычно избавилась от мантии, чулок и обуви, подтянула повыше подол платья и поспешила к кромке воды на пляже. Басти догнал, горячим взглядом посмотрел на её обнажённые коленки, но приставать не стал, как она втайне надеялась. Просто взял за руку, и они вместе побрели по мелководью.

— Тёплая вода, — с блаженством вздохнула Санни. — Какой же отличный подарок сделал тебе дедушка!

— Это да, шикарный.

Они неторопливо дошли до конца пляжа, потом повернули назад. Говорили мало, но и молчать рядом с Басти нравилось девушке. Оказалось, ей очень не хватало такой прогулки, отдыха от закрутившей круговерти учёбы.

— Пора возвращаться, — со вздохом сказал Рабастан, поворачивая к домику, каким с берега представлялась внутренность сундучка. — Пообедать ещё успеваем.

— Да, пора, — согласилась Санни. Ей было жаль возвращаться в школу, могла бы тут жить и жить вместе с женихом.

— Подумала? Примеришь кольцо? — испытующе заглянул ей в глаза Рабастан.

— Давай не сегодня, — попросила она.

— Ладно, — покладисто согласился парень. — Но лучше никому не рассказывать об этом артефакте. Понимаешь?

— Конечно, — кивнула она. Боялась, что потребует с неё клятву, но Басти лишь улыбнулся ей. И такое тепло охватило от его улыбки, такое тихое счастье, что он совсем её, что Санни бы на всё согласилась, попроси он ещё раз.

Не попросил.

На выходе из комнаты их ждал один лишь Руди.

— И даже не поссорились? — меланхолично осведомился он и резко захватил кисти рук расслабившейся Санни, придирчиво их осматривая.

— Полегче, — Басти вклинился между невестой и братом, заставив последнего отступить. — Эмили наябедничала, да? Так ты всё равно ничего бы не увидел.

Руди хмыкнул, приходя в благодушное настроение.

— Не активировали, значит. Ну-ну. И правильно, Санни. На вашем месте я бы показал очередной шедевр Рабастана декану.

— Но ты не на нашем месте, — Басти обнял Санни за талию, увлекая к выходу в гостиную. — Солнышко, в библиотеку или здесь позанимаемся?

— Давай здесь, — решила Санни, отмирая. По репликам братьев она пока ничего понять не могла. — Мне в эссе для МакГонагалл осталось только вывод написать. Позже всё равно у меня занятие с деканом.

С выводом в эссе по трансфигурации она справилась минут за двадцать, после чего подвинула пергамент сидящему рядом Рабастану, как привыкла делать в последнее время. Тот никогда не отказывался проверить её работу. Вот и сейчас внимательно пробежался глазами по строкам эссе. Поморщился в паре мест, хмыкнул на какое-то предложение, мазнул взглядом по выводу и вернул ей свиток.

— Вполне приемлемо, — вынес он вердикт. — Можно было бы сделать лучше и раскрыть пару мыслей более… глубоко. Но не нужно. Для МакКошки и так сойдёт. А пример с трансфигурированным ежом — вообще песня. Надо будет Руди показать. Хотя МакКошка вряд ли оценит, но ты умница, Солнышко.

Санни выдохнула, чуть смутившись от похвалы и разволновавшись из-за замечаний. Но переписывать работу посчитала лишним, раз уж даже придирчивый Басти считает, что в целом неплохо. Он никогда не жалел её, высказывая своё мнение, и Санни умудрилась научиться не обижаться, а напротив, ценить его честность. Ведь на скорых экзаменах её точно жалеть никто не станет.

Подождав, пока чернила окончательно просохнут, Санни свернула свиток и сунула его в сумку.

— Ты к декану? — Рабастан захлопнул огромный фолиант, который лежал перед ним, отчего у МакНейра, сидевшего по другую сторону, пергамент слетел со стола. — Подожди, я тебя провожу.

— Басти, бл.. драккл тебя раздери! — рявкнул Уолден, аккуратно возвращая на стол недописанное эссе. — Аккуратней!

— Уходим уже, — фыркнул Рабастан и, поднимаясь со стула, заглянул в его работу. — Дэнни, третий абзац супруге в письме напиши. Любовном. А для профессора Салготьери приведи другой пример — в твоём талмуде, помнится, их ещё четыре. И на фига тебе демонология, не пойму.

— Отвали, — нахмурился МакНейр, поспешно закрывая остальной текст работы рукавом. Санни вздохнула, очень уж хотелось увидеть, что Уолден написал в третьем абзаце. Но не судьба.

Она пошла следом за Рабастаном.

— Ты куда?

— В комнату загляну за мантией. Ты здесь подождёшь или со мной? Минут десять, не больше.

Говорили они негромко, так как вокруг все слизеринцы-старшекурсники занимались. Не хватало лишь квиддичной команды, за исключением МакНейра. Ребята в преддверии завтрашней игры совещались в одном из пустых помещений подземелий, так как тренировки перед игрой запретили под страхом дисквалификации и замены всех игроков. Только Уолдену капитан Лестрейндж приказал сперва дописать два эссе, вот парень и нервничал, спеша справиться с заданием.

— Здесь подожду, — решила Санни, заметив Эмили в женском уголке гостиной.

Но когда Басти скрылся в коридоре, ведущем в мужские спальни, мисс Гамп стала собираться, тоже куда-то спеша.

Сани повернула с полдороги и решила всё же пойти за женихом, благо, он дал ей доступ бывать в его покоях в любое время.

Как и подозревала, Басти был в душе. Это ей сообщил домовик Борги, появившийся, едва она оказалась в комнате. Оставалось подождать его здесь, сказал ведь, что недолго. Эльф, убедившись, что невесте хозяина ничего не требуется, тут же исчез. А Санни присела в кресло перед камином и с интересом уставилась на низкий столик. На его гладкой поверхности лежало три кольца и цепочка с кулоном, которые, судя по всему, Басти снял с себя, собираясь в душ.

Поразила беспечность жениха, хотя, если доступ сюда есть только у неё… Санни заворожённо глядела на перстень-печатку с зелёными камнями. Камешки посверкивали в отблесках огня камина. А если просто посмотреть поближе? Надевать не будет, просто поглядит.

Пальцы, помимо воли, потянулись к перстню, но Санни сразу одумалась, решила уже отдёрнуть руку, почти коснувшись золотистого ободка. Только коварное колечко придерживалось иного мнения. Подпрыгнуло за ускользающим пальцем и само ввинтилось, надевшись на мизинец правой руки. Фалангу обожгло болью почти до слёз. Кольцо соскользнуло обратно на стол, снова притворившись обычным перстнем. А на мизинце осталась круговая ранка с капельками крови.

Волнуясь, что Басти вот-вот вернётся, Санни поспешила залечить порез простым заклинанием, подсказанным мисс Гамп. Ранка исчезла бесследно, хоть и продолжала чесаться. Ничего, главное — никакой татуировки не появилось.

Она вскочила и отошла к портрету на стене, стараясь успокоится. Рабастану лучше не знать об этом происшествии, пока сама не поймёт, что это было. Не надо давать ему надежду, что она тут же примерит колечко снова. Санни снова поднесла к глазам пострадавший мизинец, рассмотрела совершенно чистую кожу, зудело отчётливо, но татуировки не проявлялось. Помахала рукой, стряхивая неприятное ощущение и случайно задела пальцами нижний край картины. Но только не шершавая ткань холста скользнула по пальцам, а густые ворсинки ковра, точно такого же, какой был изображён на портрете. Удивлённо вгляделась в этот уголок полотна, но дырки или другого дефекта холстины не нашла. Но она точно этот ковёр потрогала. Галлюцинации? Повторить? На мужчину, изображённого на портрете, она толком не смотрела, пока тот не помахал рукой, привлекая её внимание.

— Не понимаю, леди, — капризно произнёс он. — Зачем вы меня разбудили, если стоите соляным столбом и молчите?

Санни ахнула и вгляделась в изображённого на портрете статного молодого мужчину. Тот казался совершенно живым и здоровым. Впрочем, с живыми портретами всякое бывает. Та же Полная Дама кажется вполне себе живой.

— Кто вы? — заинтересовалась она, когда снова встретилась с весёлым блеском красивых глаз незнакомца. Молодой маг явно был аристократом. Черноволос, голубоглаз и высок. Парадный камзол и длинные пальцы в перстнях говорили о высоком происхождении или о благосостоянии.

— Леонардо Гамп к вашим услугам, леди, — величественно поклонился маг. — Полагаю, передо мной невеста моего внука, мисс Прюэтт, для которой юный безумец сначала выковал браслеты верности, за что был наказан главой рода. А теперь и аватар.

— Почему безумец? — вырвалось у Санни. Сама же думала, что этот Леонардо наверняка расскажет Басти, что кольцо она примерила уже, пусть и не совсем по доброй воле.

— Магия викингов чужда современному миру, — пафосным тоном ответил сэр Гамп. — Хотя безвредна для всех потомков моей Соль.

— Соль?

— Сольвейг Гамп, — любезно кивнул портрет. — Неужели не знакомы?

— О!

— Немногословна… — прокомментировал насмешливо муж Сольвейг. — Прошу, леди, один ваш вопрос, на него отвечу, если смогу. Но только один, потом я снова усну на несколько месяцев, так что подумайте хорошенько.

Санни обрадовалась. И даже не тому, что ей ответят, а тому, что после этого сэр муж Сольвейг уснёт. И значит, не будет доносить её жениху о маленькой шалости.

И какой вопрос задать портрету, почти не сомневалась.

— Что вы знаете про эти браслеты верности? — твёрдо посмотрела она в его глаза.

— Хороший вопрос, — ничуть не удивился Леонардо. — Ну что ж, кому об этом знать, как не владелице одного из браслетов.

— Но я не владелица… — попыталась возразить Санни.

— Не перебивайте, — сурово воскликнул маг. — У меня мало времени, а ответить мне следует как можно полнее. Иначе… впрочем, не забивайте свою хорошенькую головку, это не имеет отношения к делу. Итак, вы владелица, пусть и не полноправная, хотя бы потому, что эти браслеты никогда не бывают просто украшениями сами по себе. Они всегда именные. Кроме вас второй браслет не сможет надеть никто из современников или даже ваших потомков. То же касается и второго браслета — лишь мой внук Рабастан сможет им владеть. Теперь о сути — снять их нельзя, лишь отрубить руку вместе с браслетом. Впрочем, ничто не мешает отрастить себе новую — такое тоже бывало. Ладно, это лирика. — хохотнул Леонардо Гамп. — Вернёмся к свойствам. Их всего три. Верность, чувства и притяжение. Верность — надев браслеты, вы оба никогда уже не будете счастливы с другими женщинами или мужчинами, только лишь друг с другом. Чувства — при желании вы сможете ощутить все, даже самые потаённые чувства и желания партнёра. Будь это страх или радость, ненависть или любовь, отчаяние или восторг. Особенно полезно в занятиях любовью, — подмигнул ей сэр Гамп.

Санни ощутила, как горят её уши, но дополнительных вопросов, помня предупреждение, задавать не стала.

— Притяжение — последнее свойство браслетов. — При желании с помощью браслета вы сможете выдернуть партнёра откуда угодно, либо переместиться к нему самой. А также отправить партнёру призыв, показать, что он срочно вам нужен. И он сам перенесётся к вам или притянет вас, если вы, по каким-то причинам, сделать этого сами не сможете.

Он замолчал, и Санни поняла, что ответ он завершил. Голова пухла от сумбурных мыслей. Она видела, что портретный маг опустился в кресло, собираясь на самом деле задремать.

— Подождите! — воскликнула она. — Но раз можно отрубить руку, а потом отрастить новую, значит ничего такого невозвратного нет в этих браслетах?

Леонардо Гамп поморщился, но всё же соизволил ответить.

— Верно, умненькая леди. Только отращивать новую руку придётся лет пять, а до тех пор довольствоваться муляжом или ещё какой заменой. Для мага это довольно тяжело — колдовать всё это время вполсилы в лучшем случае. В худшем — вовсе лишиться магии на время отращивания пальцев. Вы не представляете, насколько прочно срастётся браслет со всеми магическими канальцами. А их варварский обрыв — далеко не лучшее, что может случиться с магом. На моей памяти лишь один человек смог полностью восстановиться после подобной экзекуции. Мать моей супруги. Только она уникум со скандинавскими корнями, а вам я бы не советовал экспериментировать.

— Получается, лучше вовсе не надевать, — вздохнула Санни.

— Э, нет, не лучше, — маг снова вскочил и заходил по тому самому ковру с густым ворсом из стороны в сторону. Он явно волновался. — Вы ведь знаете, что такое предчувствие ведьмы, мисс Прюэтт, так вот…

— Нет, не знаю! — Санни понимала, что сэр Леонард способен дать ей бесценные сведения и не собиралась упускать такую возможность. — Что такое «предчувствие ведьмы»?

— О, хм, какое упущение… Ладно, попробую объяснить, хоть я и не ведьма. Супруга говорила, что при мысли о какой-то значимой вещи, ведьма может ощутить предчувствие — вещь редкая, бывает, что вообще пару раз за жизнь, но вернее ничего нет. Словно в голове становится легко-легко, а в груди горячо, и ведьма в этот момент чётко знает: надо сделать так, а не иначе или случится что-то непоправимое и страшное. Игнорировать такое нельзя, это подарок самой магии за что-то хорошее, что вы совершили в прошлом или ещё совершите в будущем. Достаточно для понимания?

— Вполне, спасибо! — Санни была уверена, что ничего подобного в прошлом не ощущала. — Так что вы говорили про предчувствие и браслеты?

— Ах да. Это про ваше «можно вообще не надевать». Нельзя, поверьте. Раньше или позже вы ощутите это самое предчувствие. И поймёте, что просто необходимо надеть эти браслеты в самое ближайшее время. Ведь не думаете же вы, что создают их просто так, захотев. Нет, каждая пара браслетов уникальна и предназначена сыграть очень важную роль в жизни магов, для которых созданы. — Леонард Гамп выдохнул и опустился в своё кресло, принимая прежнюю позу. — На этом всё, леди. Больше я не могу с вами беседовать. Прошу прощения. И будьте благоразумны.

Сэр Гамп закрыл глаза и задеревенел в своём кресле, словно действительно задремал. Но грудь его не вздымалась, а картина всё больше казалась обычной, а вовсе не магическим портретом.

— Я здесь, Солнышко, — вывел её из оцепенения голос жениха. — Дай мне ещё несколько секунд, оденусь. Это портрет моего деда, кстати, Леонарда Гампа. Он так же двоюродный дед Эмили Гамп. Жаль, портрет не магический. Ты можешь повернуться, я не возражаю, если увидишь меня не совсем одетым.

Санни тихо рассмеялась и покачала головой, не спеша поворачиваться.

— Я готов, — наконец проговорил Басти совсем близко. — Так жаль, что бабка потеряла своего любимого так рано. Правда?

— Правда, жаль, — кивнула Санни и откинула голову на его плечо, когда Басти обнял её за талию. — Пойдём уже, декан меня ждёт.

— Да, радость моя, пойдём, — со вздохом согласился Рабастан. — Насчёт аватара не передумала? Нет, нет, я просто спросил… Не хмурься.

Санни об одном жалела, что сэр Гамп не позволил ей задать второй вопрос: про аватара. Но нисколько не жалела, что узнала ответ на первый. Пожалуй, она бы решилась надеть эти браслеты с Рабастаном. Будь такой на ней при похищении Гриндевальда, никакой плен был бы ей не страшен. Но лучше подождёт этого самого предчувствия. И пусть бы оно случилось когда-нибудь позже, лет через двадцать, например.

* * *

Ванесса Дэшвуд искренне сочувствовала старику Вестерфорду, который сидел в её кабинете с прямой спиной на самом краешке стула для посетителей. Она только надеялась, что его невестка не обманет ожиданий и явится вовремя на встречу с главой рода её мужа. Кто же знал, что сэр Гилберт прибудет на целых полчаса раньше назначенного свидания?

Прошло всего несколько дней с ультимативного предложения Сметвика взять её в законные супруги, а казалось — целая вечность. Столько всего произошло за это время, что голова у Ванессы шла кругом. Во-первых, её «мальчики», как неизменно величала телохранителей домовушка Мати, внезапно получили наследство. Оказалось, что Дэн Даркер стал душеприказчикам их предка и именно поэтому разыскивал потомков Митчелла Элмерса. Но став владельцами какого-то лесного замка, парни не бросили работать на неё, хотя и отпрашивались по одному вечерами и на выходные, чтобы заниматься делами по восстановлению своих прав.

Только заявили, что будут продолжать работать на неё по контракту столько, сколько потребуется, пока она не найдёт им хорошую замену. По горящим глазам бывших дикарей было ясно, что замену они будут проверять лично и очень тщательно.

От кофе сэр Гилберт отказался, но Вилли, добрая девочка, уговорила клиента угоститься чаем и пирогом — с курицей и грибами. Чай сэр Гилберт потихонечку пил, а вот от пирога откусил лишь крохотный кусочек.

В жизни Вилли тоже произошли разительные перемены. Точнее — во внешности и социальном статусе, но не в характере. В одночасье гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя, хотя её глаза совсем не изменились, и до перевоплощения были очень даже красивы. Если верить тем, кто считает глаза отражением души, то тут они угадали на все сто. Вряд ли Ванессе встречались на пути такие житейски подкованные, но чистые душой девочки. Уму непостижимо как, живя в самом сердце Лютного, видя вокруг нищету, подлость, и другие пороки человеческие, Вилли сохранила свою веру в людей, честность, порядочность и доброту.

А ещё девочку удочерил сам лорд-дракон, и Ванессе было очень любопытно, как так получилось, а главное — отчего наречённый отец не запретил Вилли работать, пусть теперь дочь лорда Нотта появлялась в конторе лишь три раза в неделю. И именно в эти дни в конторе дежурил Митч. Ванесса невольно вздыхала, Вилли с упорством верила в дружбу с парнем, словно совершенно не догадываясь о его чувствах. И даже Ванессе, не слишком разбиравшейся в матримониальной политике ковена Ноттов, было ясно, что шансов у Митча завоевать Вилли стало безумно мало. Хотя, возможно, неожиданное наследство могло бы помочь делу.

Да, мальчики были уверены, что Вилли провожают в контору и обратно боевики ковена, но Ванесса никого не видела, как ни старалась. Оставалось верить на слово бывшим дикарям с их почти звериным чутьём.

А ещё случилось письмо от Мари Миллиган, согласной на встречу с сэром Гилбертом. Вестерфорд откликнулся сразу, заверив, что его полностью устраивает и место, и время встречи.

Потом её озадачили Блэки, точнее — новоиспечённая жена Альфарда Блэка, Джиневра, прося принять некоего друга, причём почти в тоже время, на которое была назначена встреча сэра Гилберта и Мари. Ванесса не смогла ни отказать, ни перенести время. С Блэками приходилось быть очень вежливой и предупредительной, такие клиенты точно не помешали бы для развития её бизнеса.

Впрочем, она очень надеялась на Вилли, что та сможет занять неизвестного друга Блэков, настаивающего на анонимности, на те несколько минут, пока у Ванессы в кабинете будут знакомится лорд Вестерфорд и Мари Миллиган.

Мати, верная эльфийка, заранее озаботилась о доверительной обстановке, поставив перед камином две пары кресел для удобного общения родичей, обрётших друг друга, но сэр Гилберт предпочёл жесткий стул для посетителей, с пониманием согласившись немного подождать известий о поисках внука. Не буянил, не требовал сказать хоть что-то, не торопил её и даже не спрашивал о причинах задержки. Он чинно сидел на стуле, задумавшись о чём-то своём, лишь изредка бросая взгляды, полные затаённой надежды на окно. Как будто ожидал сову, решив, что именно этого ждёт и Ванесса.

У неё сердце обливалось кровью, что не может его обрадовать сразу, но такова была просьба Мари.

— К вам миссис Миллиган, — просунулась в дверь голова Митча Элмерса, бросившего сочувственный взгляд на её старого клиента.

Сэр Гилберт поднял на неё вопросительный взгляд, словно не был самым важным и именитым клиентом «Акелы» на данный момент, да и вообще за долгое время, и чуть ли не спрашивал, не подождать ли ему немного за дверью.

Как могла, Ванесса подбодрила его улыбкой и кивнула Митчу:

— Проси.

Чего не ожидала сама Ванесса, так это явления двух внуков сэра Гилберта. Рой и Софи ведь должны были быть в школе. Но совершенно очаровательные студенты Хогвартса действительно находились сейчас в её конторе. Они застенчиво и в то же время со жгучим любопытством смотрели на старика Вестерфорда, почти не уделив внимания обстановке и хозяйке агентства. Видимо, мать уже оповестила их, кого они здесь встретят. Оставалось пережить эмоции сэра Гилберта.

Тот настороженно оглянулся на новую посетительницу, поспешил встать и легко поклонился. Но когда взгляд его упал на детей, старик охнул и схватился за сердце. Видимо, внешность внука была для Вестерфорда узнаваемой. Вилли оказалась возле лорда в мгновение ока — как и остальные работники маленького агентства, она была в курсе всех перипетий с семьёй Вестерфорда. Сунула старику зелье, и тот послушно позволил себя напоить им. А после прикрыл глаза. Ванесса почувствовала ком в горле, увидев крупную слезу, скатившуюся по морщинистой щеке.

— Дедушка! — прерывающимся голосом произнёс Рой Миллиган, на лице которого читалось жгучее желание броситься к деду, но останавливала боязнь сделать что-то неправильное.

Софи тоже смотрела выжидательно и серьёзно.

Но старик оказался крепок, он ещё больше выпрямился, хоть и тяжелее опёрся на трость, уже сухими глазами посмотрел на внука и, наконец, твёрдым голосом произнёс:

— Подойдите, молодой человек, и представьтесь.

Подросток всё с такими же горящими глазами сделал два шага вперёд, задрал голову и отчеканил:

— Я Рой Миллиган, сэр! — но после этого стал запинаться и говорить сбивчиво и всё тише. — Мама сказала… Мой отец, сэр… Простите, ваша светлость, он Роджер Вестерфорд, сэр, ваш сын. Я просто не знал об этом раньше…

Совсем смутившись, подросток замолчал и губы его задрожали, словно он силился не заплакать.

Старик поманил его рукой.

— Ну-ну, мой мальчик, — произнёс он ласково.

Рой неуверенно подошёл ещё ближе, всё-таки громко всхлипнул, неожиданно ткнулся головой в грудь сэра Гилберта и отчаянно заплакал, цепляясь за его мантию и сотрясаясь всем телом.

Лорд Вестерфорд, растерянно заморгал повлажневшими глазами, выронил трость и крепко прижал к себе плачущего внука, поглаживая парня по спине.

— Ну а ты, — кашлянув, сэр Гилберт посмотрел на девочку. — Тоже моя внучка?

— Я Софи, сэр, — озабоченно ответила девочка и жалостливо посмотрела на брата. — Вы не думайте, Рой никогда не плачет, он просто взволнован встречей с вами.

Рой, услышав сестру, прекратил плакать и стал сердито шмыгать носом, судорожно вздыхая и отказываясь оторваться от мантии деда.

— А ты не волновалась, Софи? — лукаво спросил её дед, приходя в хорошее настроение.

А может и зелье сработало. Лорд по-прежнему прижимал к себе внука и смотрел на девочку сияющими теперь глазами.

— Немного, сэр, — кивнула Софи и застенчиво улыбнулась. — У меня никогда не было деда. Ну, то есть, я просто не знала…

— Вот теперь знаешь, — сэр Гилберт смешливо сощурился. — Это хорошо или плохо?

— Непривычно, — вдумчиво ответила девочка. — Я же не знаю, будете ли вы нас любить.

— Софи! — одёрнула её мать.

Но дед отмахнулся.

— Очень правильный вопрос, ягодка. И какому же факультету так повезло с моей умницей?

— Я на Гриффиндоре учусь, сэр, — покраснела его внучка. Её улыбка стала более искренней. — И у меня много друзей.

— Очень рад это слышать, дорогая. А что же мой наследник и внук? — нарочито удивлённым голосом вопросил старик. — Неужели Слизерин?

Рой охнул и, забыв прятать лицо, потрясённо уставился на деда. Ванесса заметила, что он почти догнал ростом главу рода.

— Рэйвенкло, сэр, — выдохнул парень, после чего отцепился от дедовой мантии. — Вы правда нас признаете?

— Разумеется, мой мальчик, — покровительственно кивнул сэр Гилберт. — Введу в род по всем правилам. — Он вдруг осёкся и наконец поглядел на Мари. И Ванесса вздохнула свободней. Ей самой показалось, что старик нарочно игнорирует её, поняв, что в невестке нет ни капли магии. — Ради Мерлина, простите, дорогая. Я немного взволнован, как выражается Софи, и упустил из виду все нормы приличия. Здравствуйте, миссис Миллиган. Ведь так звучит ваша фамилия?

— Да, сэр, здравствуйте, — спокойно кивнула женщина. — Я Мари Миллиган в девичестве. В паспорте же моё имя звучит, как Мари Вестерфорд. Мы с вашим сыном поженились по магловским законам. Собственно, я такая и есть. В смысле — магла.

— Это я понял, дорогая Мари, — мягко ответил старик. — Вы позволите так к вам обращаться? Не в силу моего превосходства, как лорда или мага, вовсе нет, но вы моложе меня почти на столетие. Вам ведь не больше тридцати?

— О Боже! — Мари впервые показала эмоции, даже прикрыла рот ладонью. — Вам что же? Больше ста лет? Мне тридцать пять, сэр.

— Ну а мне скоро стукнет сто двадцать, — с удовольствием прищурился лорд Вестерфорд. — Совсем старая развалина, леди, а всё ещё копчу небо.

— Я бы не дала вам больше шестидесяти, — запротестовала Мари и неловко потрепала плечико дочери. — Ну же, Софи, иди, поцелуй дедушку.

Было ясно, что, настроенная изначально скептически, Мари, сама от себя не ожидая, поддалась обаянию и простоте общения старого лорда.

Софи же, получив указание, послушно подошла к деду и, когда тот нагнулся к ней, встала на цыпочки и быстро клюнула его в щёку. После чего сразу отступила, застенчиво потупившись.

— А кто желает чаю и пирожных? — очень вовремя вошла с подносом Вилли, невозмутимо ставя угощение на столик у камина. — Прошу вас, леди и джентльмены, угощайтесь.

— Ну что ж, — довольно улыбнулся враз помолодевший стодвадцатилетний старик, кивая Мари на кресла у камина. — Почему бы нам не воспользоваться гостеприимством нашей драгоценной миссис Дэшвуд?

Мари закивала, она первая заняла одно из кресел, посадив дочь рядом с собой — кресло было достаточно широким для них обоих. Лорд Вестерфорд расположился в кресле напротив, а рядом с ним осторожно устроился притихший Рой.

— Гриффиндор, говоришь? — насмешливо посмотрел на внучку сэр Гилберт. — Для кого же оставили пустое кресло?

Девочка растерянно посмотрела на мать, но ответить не успела.

— Полагаю, что для меня! — раздался суровый мужской голос с порога конторы. — Здравствуй, папа.

Ванесса даже глаза прикрыла на секунду, готовясь к очередной драме. Да что за день такой! Она услышала грохот и поспешила взглянуть на сэра Гилберта.

Оказалось, старик вскочил с кресла, во второй раз уронив свою трость. Он потрясённо смотрел на сына, снова прижимая руку к сердцу. Тихо вскрикнула Мари, но сразу же замолчала, только большими глазами смотрела на мужчину, словно не могла поверить, что он здесь. Роджер Вестерфорд — а Ванесса уже не сомневалась, что он и есть её таинственный клиент от Блэков — оказался выше отца на целую голову. Он стремительно пересёк контору, подошёл к отцу и крепко его обнял.

— Сынок, — только и мог сказать бедный старик. — Сынок мой.

— Прости, папа, — Вестерфорд бережно усадил отца обратно в кресло. — Можно, я…

Не оглянувшись на Мари и малышку Софи, которые сидели спиной к выходу, Роджер опустился на колени перед креслом своего сына.

— Вот мы и встретились, Рой, — он бережно взял за руку замершего и настороженного сына. — Простишь ли ты отца, что так долго тянул со знакомством? Но я любил тебя всегда, сынок, только не мог…

— Да, папа, — ровно ответил парнишка, губы которого снова кривились. — Ты совсем не похож на Дамиана.

Он осёкся, вырвал у отца руку и закрыл лицо обеими ладонями.

— А я всегда знала, что ты очень красивый! — тихо произнесла Софи, обойдённая вниманием.

Роджер изумлённо развернулся к дочери и жене, так и не встав с колен. Ванесса нервно закрыла рот ладонью. В голове только и крутилось: «О, Мерлин!».

— Ты правда мой папа? — растерянно спросила Софи, видя, что отец продолжает смотреть на неё в немом шоке. И всхлипнула, совсем, как брат, после чего испуганно посмотрела на Мари: — Мама?

— О Мерлин, — воскликнул наконец Роджер, повторив мысли Ванессы. — Мари, родная… Так тебя зовут Софи? Иди ко мне, моя радость.

Столик они с дочерью всё-таки своротили со своими нежностями и драматическим воссоединением. Благо, сэр Гилберт пришёл в себя раньше остальных и взмахом палочки удерживал так и не упавший стол в двух метрах над головой. И только когда все охи и ахи закончились, а Роджер занял пустовавшее кресло, стол с угощением был торжественно опущен на пол. На поверхности его красовались уже пять чашек, не иначе Мати постаралась.

Софи перекочевала на колени отца и трогательно обвивала его шею тонкими руками. Лицо Мари было в слезах, но миссис Вестерфорд улыбалась, сияющими глазами глядя на мужа, который крепко сжимал её руку. Старик Гилберт умилённо глядел на обретённую семью и попыхивал трубкой, в какой-то момент появившейся в его руке. Рой тоже пришёл в себя, во всяком случае он больше не пытался спрятаться, сидел ровно в своём кресле и неотрывно смотрел на отца, ловя его каждое слово и движение, лишь иногда бросая взволнованный взгляд из-под густых ресниц и на деда. Ванесса грустно отметила, что мальчик очень красив и ей бы самой хотелось иметь такого сына. Но тут же вспомнила, что и у неё довольно скоро появится свой малютка и успокоилась.

В целом, встреча завершилась радостно. Уходили Вестерфорды вполне довольные друг другом и работой Ванессы. Недаром на её стол лёг не один, а два конверта с гонораром — от сэра Гилберта и его сына.

Ванесса с грустью оглядела опустевший кабинет. Такие вот воссоединения любящих людей были редкостью в её практике. Семья сэра Гилберта очаровала её.

В окно постучала знакомая сова, и Ванесса велела Мати впустить птицу. В короткой записке собственный жених Ванессы предлагал ей поужинать у него дома. Но она ещё не до конца простила его за попытку не выпускать её из Мунго до конца беременности. Заглянула Вилли, спросила нужна ли она ещё сегодня, и Ванесса с лёгкостью заверила, что та может идти домой. Думала, что никаких визитёров больше не предвидится. И даже не подозревала, насколько ошибается.

* * *

Только поздно вечером в их лондонском доме Роджеру удалось остаться с отцом наедине, где он постарался со всей откровенностью рассказать, как так получилось, что он скрывал свою женитьбу, и как выжил после катастрофы.

Рассказывая, он снова переживал те далёкие уже времена, когда был моложе и наивнее.

Роджеру исполнилось двадцать три года, когда, после очередного и, к счастью, неудачного покушения на его жизнь со стороны мачехи, он уехал в другую страну в поисках знаний и приключений. Отцу о покушении сказать он не смог, доказательств не было, да и казалось ему, что отец может и не выдержать известия о коварстве второй супруги.

В чужой стране Роджер довольно быстро обрёл друзей и единомышленников, унаследовав отцовский лёгкий нрав и обаяние. Молодые люди вместе работали над одним проектом в лаборатории дальнего родича Вестерфордов, а по вечерам субботы позволяли себе кутить и искать ласк симпатичных ведьмочек.

Однажды патрон послал его за редкими ингредиентами в местную магическую лавку посреди недели, и Роджер решил после выполнения задания прогуляться по мощёным улочкам маленького городка. На окраине он невольно задержался у ограды симпатичного каменного домика, за которой увидел необыкновенно пышные и красивые цветы, но больше, чем цветами, был очарован девушкой в простой косынке и домашнем платье, которая легко порхала с лейкой от одного куста к другому и мелодично напевала весёлую песенку. Солнце просвечивало её платье, почти не скрывая линий фигуры. И Роджер ощутил горячее желание тут же сделать её своей во всех смыслах.

Что она не волшебница, молодого учёного волновало мало. Они с друзьями в этом плане придерживались весьма широких взглядов, но никогда не жульничали и не привораживали девушек магией.

Подозвав девушку, он прямо ей признался, что хотел бы позвать её на свидание, уверенный, что достаточно красив собой и учтив, чтобы привлечь внимание простой селянки. Что поделать, он был избалован женским вниманием и в этой стране никогда ещё не встречал отказа даже от весьма знатных и надменных леди.

Но девушка не оценила ни его красоту, ни очаровательное нахальство, и строго велела пойти поискать своё счастье где-нибудь ещё. Роджер был задет и раздосадован, попытался купить у неё цветов, но и в этом получил категорический отказ. После чего красотка просто развернулась и направилась к дому, даже не попрощавшись.

В следующую субботу Роджер не пошёл кутить с друзьями, сразу направился к дому очаровавшей его незнакомки. На этот раз шёл не с пустыми руками. Решив принести ей подарок, но понимая, что цветами эту селянку не удивишь, купил на магическом рынке красивого разноцветного попугая весьма подлой породы, как оказалось. Тот исклевал ему все руки, не поддаваясь никаким магическим манипуляциям, пока Роджер, аппарировав довольно далеко от домика, бежал к знакомой ограде, оплетённой вьюнком.

Как смеялась над ним девушка, до которой ему с трудом удалось докричаться, Роджер рассказывал с досадливой усмешкой. Попугай же, перекочевавший в нежные ручки, сразу затих и притворился самым милым и спокойным птицем во всей вселенной.

— Птицу возьму, — заявила ему селянка, гордо задрав подбородок. — Но ты, маг, не ходи сюда больше. Не нужен ты мне, привороты меня не берут, а ещё жених имеется. И он, хоть и не волшебник, а мне куда милее такого богатого красавчика-волшебника.

Роджер был потрясён, он не мог взять в толк, как она признала в нём мага, ведь никак не мог проколоться, но больше всего обидел насмешливый взгляд и предпочтение ему, магу, какого-то магла. Решив дождаться её жениха и потолковать с ним по-мужски — он был уверен, что в вечер субботы тот обязательно навестит невесту — Роджер применил чары невнимания и остался на близлежащем пригорке следить за домом гордячки.

Как он и ожидал, местный парень появился у дома цветочницы через пару часов. Ничем примечательным этот тип не выделялся, одет не бедно, но и не богато, середнячок. На лицо с мелкими чертами тоже не слишком симпатичен, да ещё и весьма плотного телосложения. Возмущён Роджер был до глубины души — предпочесть ему этого! Да даже не смешно. А самое обидное, Вестерфорд сразу понял, что перед ним сквиб, и скорее всего именно от него простая магла Мари могла узнать о магическом мире и магах.

Поговорить с парнем просто не успел, Мари выпорхнула из дома навстречу жениху, наряженная в очень симпатичное платье. Подхватила увальня-сквиба под локоток и куда-то поспешила вместе с ним, углубляясь в город.

Конечно, Роджер отправился за ними, снедаемый ревностью и досадой. Хотелось понять, куда те направляются, и если вдруг в магический квартал, то зрела у Вестерфорда подлая мыслишка донести на женишка в местное министерство о нарушении статута секретности.

Но эти двое спешили вовсе не в квартал волшебников, а в простое магловское кино. Пришлось Роджеру тоже идти на сеанс, угрюмо сидеть под чарами невидимости прямо за креслами молодых людей и беситься, когда парень-сквиб позволял себе коснуться Мари слишком интимно. Ничего применить к нему Роджер не мог, тот бы сразу понял, что за ними следит маг, а раскрывать себя раньше времени Вестерфорд не хотел.

Кино он в итоге так и не посмотрел толком, проводил парочку обратно к дому девицы, скрипел зубами, когда женишок вздумал поцеловать её в щёку, а потом бездумно преследовал парня до самой обувной лавки, где тот и жил на втором этаже.

План у Роджера созрел сразу. Явившись в будний день в эту самую лавку, он признал в хозяине жениха-сквиба и, отведя его в сторонку, предложил тысячу галеонов, если тот откажется от Мари. Сквиб ему дружелюбно улыбнулся и согласился сразу, даже не пытаясь торговаться и строить из себя влюблённого в Мари мужчину. Роджер отсчитал ему полновесные золотые, и довольный отправился на окраину, но девушку не застал. Миловидная женщина, на вид ненамного старше Мари, открыла ему дверь, сказала, что дочери дома нет, и посоветовала поискать её в местном университете, если что-то срочное.

Так Роджер узнал, что Мари не просто селянка, а дипломированный педагог местного колледжа, выглядящая невероятно сексуально в деловом магловском костюме с простым высоким хвостом, в который убрала свои великолепные волосы.

Ему удалось пробраться в аудиторию, где Мари читала лекцию, поразиться сколько студентов пришли её послушать — ему еле удалось найти себе место на последнем ряду — да и сам был увлечён живым и образным рассказом девушки, вещавшей о классической магловской литературе со сдержанной страстью. Студенты живо реагировали на рассказ, задорно отвечали на её вопросы, сами спрашивали о том, о сём, получая от Мари очень остроумные ответы — зал не раз и не два разражался дружным весёлым смехом и аплодисментами.

Роджер же был окончательно раздавлен, умная Мари оказалась для него ещё желаннее простой селянки. Он заранее озаботился оборотным, и девушка его не узнала.

Увидеть своё наваждение он смог лишь в следующую субботу, проект в лаборатории у дальнего родственника требовал от молодых людей всех сил и времени. Друзья подшучивали над ним, когда Роджер снова сообщил, что у него иные планы на выходной. Полагали, что друг завёл себе знойную вдовушку и развлекается с ней в своё удовольствие. Как бы они смеялись, узнав, что никакая это не вдовушка, а довольно скромная магла, отказавшая ему уже дважды.

На этот раз Роджер не стал мелочиться, и тем более связываться с какой-либо живностью, купил у ювелира-мага самое дорогое колье с лёгкими защитными чарами, а к ним в комплект серьги и колечко без всякой магии.

Девушка опять нашлась в саду, поливала цветы и беззаботно напевала песенку. Роджера она заметила не сразу, а когда увидела, сразу нахмурилась.

— Забудь уже сюда дорогу, маг, — велела она неприветливо. А когда он молча протянул ей футляр с подарком, высоко подняла брови. — Что это?

— Подарок! — широко улыбнулся Роджер, ожидая как минимум благодарной улыбки в ответ.

Девушка подошла к самой ограде, словно её это заинтересовало. Футляр она взяла и открыла, с усмешкой оглядела драгоценности, захлопнула бархатную крышку и впечатала подношение ему в грудь.

— Не продаюсь за драгоценности, — фыркнула даже не злобно, а с какой-то обидной жалостью.

— А за что продаёшься? — вспылил молодой Вестерфорд, отшвыривая непринятый подарок в ближайшие кусты.

— Ничего ты не поймёшь, богатенький маг, — пренебрежительно ответила девица, повернулась спиной и, бессовестно покачивая бёдрами, не спеша направилась к дому.

— Если ты ждёшь жениха, так он не придёт, — крикнул ей в спину разозлённый Роджер, а ведь не собирался даже намекать, что отвадил сквиба от неё.

Мари остановилась, повернулась к нему с милой улыбкой.

— Я знаю, как ты помог бедняге Тому. Он был на грани разорения, теперь вот расплатился с долгами и окончательно выкупил свою лавку. Спасибо. Но он не мой жених, ты ошибся. Мы просто друзья.

Она весело рассмеялась над его пришибленным видом, послала воздушный поцелуй и убежала в дом.

Роджер с упрямством, достойным лучшего применения, явился в следующую субботу, на этот раз принес ей самый вкусный торт из лавки знаменитого кондитера в магическом квартале.

Мари на этот раз куда-то как раз собиралась в самом легкомысленном платьице по случаю жаркой погоды, с маленькой эфемерной сумочкой и в широкополой соломенной шляпе. Роджер возмущённо оглядел голые коленки и обнажённые руки, но торт протянул с неизменным пояснением: «Подарок».

Она удивлённо подняла брови, но не взяла коробку, только велела открыть. Роджер не стал стесняться, магией заставил крышку взлететь вверх, открывая шедевр кондитерского искусства.

Эта же зараза подхватила пальчиками самую крупную розочку, отправила в рот и дразнила его, блаженно наслаждаясь вкусом сладкого искушения. Так, по крайней мере, назывался торт.

— Спасибо, маг, вкусно, но ешь сам, — заявила Мари. — И не ходи за мной!

— И куда ты в таком виде? — он даже не слишком удивился отказу принять торт целиком. Он и на съеденную розочку не рассчитывал.

— А что не так с моим видом, маг? — Мари перед ним кокетливо покружилась, открывая ноги ещё выше под взметнувшейся юбкой, и уставилась с любопытством. Она совершенно не принимала его всерьёз.

— Меня Роджер зовут, — угрюмо ответил он и взмахом палочки удлинил её платье почти до щиколоток в изящных босоножках, а заодно наколдовал рукава.

Конечно, он ждал возмущений и проклятий, готов был даже к пощёчине или по крайней мере к испепеляющей ненависти во взгляде дерзких глаз. Но не весёлого смеха, от которого у девушки на глазах даже слёзы выступили. Отсмеявшись, она оглядела его с ног до головы и с лёгким превосходством заявила:

— А ты, оказывается, ещё и ханжа. Сам-то в этих обтягивающих кожаных штанах и белой рубашке, расстёгнутой на груди. Для мага это нормально или меня так пытаешься соблазнить?

Без мантии Роджеру и в самом деле было не по себе, но не ходить же среди маглов в мантии. Статут никто не отменял.

— Нет, это просто обычная одежда, — он и не задумывался особо, что надевать. Копировал друзей.

— Золотой толстой цепи не хватает на шее, — авторитетно сверкнула глазами Мари. — И золотого кольца в ухе.

И ничуть не расстроенная из-за платья, она лёгкой походкой направилась в город.

Цепь он купил этим же вечером в магическом квартале, кольцо тоже раздобыл, продавец сам помог ему вставить его в ухо и всё предлагал добавить полезных чар. Роджер грубо отказался.

Мари, увидев его с обновками, так искренне хохотала, что он невольно стал улыбаться, хоть и чувствовал себя дурак дураком. Что над ним пошутили, понял он только теперь, но обиды почему-то не было. Пусть её, веселится, слишком уж хорошенькой при этом была. Да и потом, пока к ней добирался, он заметил, как девицы провожают его заинтересованными взглядами. Так что её пожелание обзавестись цепью и кольцом в ухе совсем злой шуткой всё же не было.

А Мари вдруг резко перестала смеяться, словно в голову ей пришла очень интересная мысль.

— А пойдём-ка, прогуляемся, — азартно сверкнула она глазами и лихо перемахнула через ограду. Сегодня она была в этих магловских обтягивающих синих хлопковых штанишках и лёгкой блузке. — Только придётся ехать на автобусе. Выдержишь?

— Ты прямо так пойдёшь? — поразился он, не в силах оторвать взгляд от её бёдер. Штаны совершенно не скрывали соблазнительных изгибов.

— Так! — отмахнулась она. — И только посмей магичить с моей одеждой!

А потом взяла его за руку и потащила почти бегом к автобусной остановке. Роджер так был рад ощущать в руке её нежные пальцы, да и вообще куда-то отправиться вместе, да ещё полностью добровольно с её стороны, что решил потерпеть этот её бесстыдный наряд.

Автобус ему не понравился вовсе, столько потного народу в него набилось, да многие при этом одеты были ещё более легкомысленно чем Мари, но всё же один плюс в поездке он нашёл. Их с Мари так прижали друг к другу, что он бессовестно наслаждался близостью желанного тела. А её взгляд обещал ему самую страшную месть, только даже это не могло приглушить его восторг. Он даже не сразу сообразил, зачем девчонка привела его на морской берег, где так много народу. Ему вообще было на всех плевать, радость, что она по-прежнему держит его за руку перекрывала всё.

А Мари провела его между каких-то тел и, остановившись резко, подняла бровки.

— Оглядеться не хочешь?

— А что?

Роджер огляделся и был всерьёз шокирован. Люди вокруг бесстыже загорали почти без всякой одежды. Не считать же одеждой эти крохотные лоскутки на дамах, почти ничего не скрывающие.

Мари смотрела на него очень серьёзно, пока Роджер приходил в себя, то бледнея, то краснея.

— Пойдём! — сказала она вдруг с досадой. И поволокла его прочь с этого многолюдного пляжа с сотнями бесстыжих обнажённых маглов. И только оказавшись на более-менее пустынной улице, сказала с прежней насмешкой, но как-то грустно. — Прости меня, неиспорченный мальчик. Это было некрасиво с моей стороны.

— Я не мальчик, — сразу вспыхнул он. — И не надо извиняться. Переживу. В автобус?

Мари скривилась, видно и ей не очень понравилась поездка среди кучи народа.

— А можешь перенести нас прямо к моему дому? — оживилась она.

— Аппарировать? — лукаво улыбнулся он. — Легко. Но тебе придётся меня обнять.

— Так? — не колеблясь ни секунды, она шагнула к нему и обняла за шею.

— Так, — севшим голосом подтвердил Вестерфорд.

Жаль, аппарация длилась считанные секунды. Мари не стошнило от парной аппарации, чего он немного опасался, даже не замутило. Выглядела бодрой и сосредоточенной. Не прекращая его обнимать за шею уже возле ограды своего дома, она серьёзно спросила:

— Ты ведь не отстанешь, неиспорченный маг?

— Нет, не отстану, — признался он даже с каким-то облегчением.

— Ну и ладно, — усмехнулась Мари насмешливо. — Один раз живём, а ты такой лакомый кусочек, что удержаться просто уже нет сил.

И она повела его в дом.

Первые дни с ней прошли в каком-то безумстве, потом он узнал, что она забеременела и страшно испугался. Не ответственности, просто боялся, что Мари не сможет выносить его ребёнка, пусть у них и не слишком тёмный род. А ещё боялся, что мачеха узнает о его ребёнке и попробует устранить.

Поженились по магловским законам они сразу, как Мари согласилась. Уговаривать долго не пришлось, свадьба была скромной, из гостей была только мать Мари, очень приятная и мудрая женщина.

Роджер рассказал жене всё о сложностях в семье, и она приняла это спокойно. Сама посоветовала скрывать её от семьи, мирилась с тем, что он надолго уезжал, согласилась переехать от матери в более защищённое место. Скрепя сердце, он принял условие не видеться с сыном после того, как мальчику исполнилось два года. Рой мог невольно рассказать кому-то, кто его отец и подвергнуть свою жизнь опасности.

Роджер понимал, что когда-нибудь ему придётся рассказать всё отцу, но тянул с этим, сколько мог. Тем более, что покушения на его жизнь не прекратились, но готовый к этому, Роджер неплохо справлялся с попытками мачехи сжить его со света. Про Софи он не знал, разлучиться тогда пришлось почти на год, очень уж озаботилась мачеха шпионажем за нелюбимым пасынком, и он боялся привести к супруге убийц. Да и после получалось навещать жену лишь урывками.

Роджер бесконечно восхищался терпением Мари, никогда она ни на что не жаловалась, всегда встречала с такой радостью, что у него сердце разрывалось от нежности и любви. Конечно, ему многого не хватало — хотелось видеть сына, а не только его фотографии, которые даже хранить себе не мог позволить. Хотелось видеть, как он растёт, делает первые шаги, учится справляться с выбросами… Хотелось учить его самому. Да что там, он потерял очень много. Он даже не догадывался, что Рой учится в Хогвартсе.

А потом был самолёт, а он никогда не стремился летать на железной машине. Боялся их, что немного веселило Мари. Но надо было быстро добраться из одного места в другое, а аппарацией через океан не переберёшься.

Что случилось с этим самолётом, Роджер понять не успел. Защитный портключ сработал внезапно, он вёл домой, но между ним и домом был океан, и его выбросило непонятно куда в бескрайнюю ледяную стихию. Наверное, он ударился головой при падении или ещё что. Когда его подобрали на яхту Скитеров, он уже много часов провёл без сознания, дрейфуя в ледяном океане. Как не утонул, как его не съели акулы, как вообще не замёрз насмерть, тоже совершенно непонятно. А главное, очнувшись через много дней, он не помнил о себе ничего.

Ему очень повезло со спасателями, те оказались замечательными людьми, а благодаря Одри Скитер, жене капитана, он вскоре вспомнил, что тоже маг. Долгое время он болел, исхудал, и совсем был непохож на себя. Отсутствие воспоминаний мучило ужасно. Что-то его тревожило, не давало покоя, но не мог вспомнить, что именно. Вернулись воспоминания лишь спустя несколько недель, когда они подплывали к берегам Англии.

— Я не мог показаться Мари в том ужасном виде, — закончил рассказ Роджер, теребя в руках бокал с коньяком. — Просто не мог. А потом узнал о смерти Дамиана. И понял, что пора уже признаться тебе во всём. Твой домовик оповестил меня, что ты будешь здесь, у миссис Дэшвуд в конторе. Я не мог и подумать, отец, что ты нашёл мою жену и детей. Я просто хотел увидеться с тобой.

— Понимаю, сын, — старик выглядел суровым к концу рассказа. Он словно стал выше ростом. — Наверное, ты ещё не знаешь, что твоя мачеха больше не является моей супругой. Я догадывался о её роли в твоей скрытности и даже смерти, прости, на гобелене увидел, как потускнело твоё имя.

— Клиническая смерть, — предположила он. Мой друг, капитан Скитер предполагал это. — Ты после проверял?

Старик покачал головой.

— Слишком больно было видеть это снова. Сначала один сын, потом другой. Но тогда же я увидел, что у тебя есть сын. Отыскать внука стало смыслом моей жизни.

— Ты любил Дамиана? — очень тихо спросил Роджер.

— Боюсь, нет, и часто корил себя за это, — сокрушённо ответил сэр Гилберт. — Ты же знаешь, что его воспитанием занималась твоя мачеха, мне же стало в какой-то момент всё равно. Я давал ему деньги, считая, что этого достаточно. Жена не любила, когда я пытался воспитывать парня, устраивала скандалы. И вскоре я просто оставил все попытки наладить с ним контакт. Мне казалось, что ты с ним неплохо ладишь, и это немного приглушало голос совести.

— Он был странным мальчиком, — подал голос Роджер. — Никогда не поймёшь, что на уме. А может, я проецировал на него отношение его матери ко мне. Близки мы не были никогда, хотя недавно перед трагедией с самолётом, он даже прислал мне подарок на день рождения. Что за штука, разобраться я не успел, хотел сделать это дома в спокойной обстановке. А потом уже здесь узнал, что брата больше нет.

— И эта штука была с тобой на борту самолёта? — осторожно осведомился отец.

— Я думал об этом, — задумчиво кивнул Роджер. — Его больше нет, отец, нет смысла обвинять его теперь. Мне и так сказочно повезло. А ему нет.

— Ты прав, сынок, — коротко ответил отец и перевёл тему. — Кажется, Мари говорила, что завтра необходимо вернуть детей в Хогвартс.

— Да, я сам отвезу их в школу, — кивнул Роджер. — Или сделаем это вместе с Мари.

— Тогда у нас ещё есть достаточно времени, — обрадовался сэр Гилберт. — Предлагаю переместиться утром в ритуальный зал нашего мэнора. Сын, я обещал принять твоих детей в род. Не стоит больше с этим тянуть. Боюсь ещё хоть на день оставить их без защиты рода.

— И я благодарен тебе за это, папа. Правда же, они славные?

— Все в тебя, — широко улыбнулся отец. — И в твою милую супругу. Что-то я не уверен, что она магла. Прямо нутром чую, что это не так.

— И у меня такое чувство иногда возникало, — признался Роджер. — Слишком легко она выносила обоих моих детей.

— А отката за Софи не было, — задумчиво озвучил сэр Гилберт его собственные мысли. — Проверим?

— Если Мари не будет против, — благодарно улыбнулся Роджер. — Но любой результат меня устроит, я не откажусь от неё.

— Знаю, сынок, — покивал старик. — Знаю. И за это ещё больше тебя люблю.

* * *

¬— И без магии! — рявкнул Чарли-Зверь Стэнфилд, после чего смачно зевнул, с видимым удовольствием потянулся и развалился на картинно-быстро наколдованном кресле.

Среди заснеженных холмов северной части долины Лестрейнджей кресло с матерчатой рыжей обивкой в радостный голубенький цветочек смотрелось нелепо или даже дико. Сам Северус, если бы принялся так выпендриваться, наколдовал бы себе кресло, как у того же Басти Лестрейнджа. А что? Чёрное на белом — это даже стильно.

Рядом еле слышно застонал Мэтти, младший брат чудовища-наставника. Чарли-Зверь Стэнфилд сегодня был особенно тих и вежлив, а значит — опасен. Когда он орёт, сыплет матерными эпитетами, мечет крохотными жалящими молниями направо-налево, тогда ещё ничего, жить можно: погоняет максимум часа полтора в бешеном режиме, а потом велит «проваливать с глаз долой, пока не заавадил мерзавцев».

А вот в таком — «благостном» — расположении духа, Чарли Зверюга мог истязать их с Мэтти все три часа с особенной садисткой улыбочкой и холодными льдисто-голубыми глазами.

Сейчас этот сволочной наставник привязал их прочными верёвками к дереву и велел «попытаться» освободить хотя бы одну конечность. Магией привязал, то есть очень прочно, пусть путы магическими не были. И одежды на них осталось — лишь портки и грубые ботинки — это для того, чтобы они с Мэтти «шустрее шевелились и соображали».

Северусу действительно стало даже жарко: от попыток освободить руки он весь взмок, только эти все жалкие попытки ни к чему не приводили. Верёвки впивались в тело равнодушными, словно стальными, кольцами. Голую спину саднило, наверное, изранил о кору дерева. Локти и запястья рук, скрученных над головой, тоже жгло очень неприятно, натёр в попытках вывернуть кисти из плотных петель. Только просить пощады Северус не собирался, упрямо продолжал ослаблять путы, растягивать петли и сосредоточенно кусать губы в поисках выхода. Мэтти тоже помалкивал, хотя обычно он сдавался первым. Брат ему никакого снисхождения не делал, наоборот — задания для Мэтти были всегда на порядок сложнее.

Верёвка чуть поддалась слева, но Сев виду не подал, так же мрачно продолжил возиться в своём коконе, только сердце радостно забилось в предвкушении — вдруг получится.

— Усложним задачу, — лениво протянул садист Чарли и щёлкнул пальцами.

Возле деревьев с привязанными мальчишками появились жужжащие то ли осы, то ли шершни какие-то. Северус дёрнулся от первого же укуса, и преимущество сразу сошло на нет — петля на левом запястье снова затянулась, больно впиваясь в кожу. Успокоиться получилось лишь спустя целых пять минут, показавшихся вечностью — Чарли и часы любезно наколдовал, чтобы «драккловы сопляки» знали точно, насколько они безнадёжны. Один глаз заплыл, щека, похоже, раздулась, а мелкие летающие твари продолжали то и дело жалить в открытые участки кожи.

— Есть! — Северус высвободил одну руку, едва не содрав с неё кожу. Сегодня это получилось даже на две минуты раньше, чем в предыдущие дни.

— Есть! — тут же эхом откликнулся сдавленным голосом Мэтти.

— Не совсем пропащие, — фыркнул Чарли. Видимо, ему надоело просто наблюдать за своими жертвами. Он наколдовал себе книгу и с ленивым пресыщенным видом листал страницы. — Вторую руку освобождайте.

— Спорим, это какой-то разврат, — тихо выдохнул Мэтти, никогда не терявший присутствия духа.

— Даже спорить не буду, — так же почти беззвучно согласился Северус и сильно вздрогнул, когда воздух между ними и Чарли внезапно уплотнился и лопнул с громким хлопком, а на утоптанный снег упала чья-то изломанная фигурка.

Северус сам не понял, как сразу оказался рядом. Наверное, неосознанно применил магию, освобождаясь. Просто белые волосы девчонки он узнал сразу.

— Петти! — в панике воскликнул он, помогая девочке подняться. — Что случилось?

Он краем глаза заметил, как вокруг бесшумно начали появляться боевики — Трой Хэйли, Уэбстер, Грин, Бетани, Кроули и сам Ричард Лестрейндж. И все с палочками на изготовку. По его лицу и спине прошёлся прохладный ветерок, сразу исчезли неприятные ощущения — кто-то применил исцеляющие чары. Но Севу было даже на это наплевать. Пришлось стиснуть испуганную девочку в объятьях, показывая, что она не враг.

— И кто это к нам пожаловал таким оригинальным способом? — как-то даже весело осведомился Ричард Лестрейндж. Он единственный палочку не доставал. — Мистер Снейп, представите нам свою даму?

— Сэр, — пересохшее от волнения горло выдало какой-то ужасный хрип, но Северус тут же совладал с собой, он неохотно выпустил девочку из объятий и повернулся к лорду. — Сэр, это Петти. Петуния Эванс. Она хорошая, сэр!

— Хорошая, — повторил насмешливо Лестрейндж. — И очень сильная ведьма. Уж не знаю, что за выброс такой случился у мисс Эванс, но пробить защиту долины до сих пор только мантикоре удавалось, но не три же слоя! Говорите, мисс! Что у вас за беда?

Последние слова Лестрейндж произнёс резко и серьёзно. Девочка рядом с Северусом вздрогнула, расширенными глазами глядя на лорда.

— Мальчиков… забрали… — выдала она отрывисто, а потом лицо её скривилось, и она беззвучно заплакала. И только Сев смог разобрать горячечный шёпот: — Помогите!

Глен Кроули в один миг оказался рядом, наверное, по приказу лорда Лестрейнджа. Он сунул в руки Северуса флакон и мягко велел:

— Заставь её выпить, пацан. Это безвредно. Нам просто надо быстро узнать, что случилось.

Северус кивнул, выдернул пробку, убедился по запаху, что это сильное успокоительное и прижал горлышко к губам Петунии.

— Глотни, пожалуйста.

Петунья судорожно втянула воздух и, доверчиво на него взглянув, сделала крохотный глоточек. Потом ещё и ещё, пока не выпила всё.

Кроули подхватил её на руки и усадил в то самое цветастое кресло, что наколдовал Чарли. Боевики остались стоять, а вот лорд Лестрейндж уже сидел в большом чёрном кресле, устроившись напротив девочки.

— А теперь, мисс, — сказал он ласково. — Попробуйте рассказать всё чётко.

Петуния кивнула, заворожённо поглядев на Лестрейнджа. Северус порадовался, что девочка ведёт себя очень храбро, даже слёзы, уже высохшие на бледных щёчках, ничуть не портили впечатления.

— Мы играли во дворе, — сказала она. — Я, Лили и мальчики. Они близнецы, сэр. И тут появились… На джипе подъехали. Пятеро. В камуфляже. У них было оружие, автоматы, и маски на лицах. Они схватили мальчиков, засунули их в машину и увезли.

— Маглы? — уточнил Лестрейндж.

— Не знаю! — с отчаянием ответила Петуния. — Палочек у них точно не было.

— И дальше вы, мисс… Что сделали?

Петуния глубоко вздохнула и поглядела прямо на Северуса.

— Я поняла, что никто нам не сможет помочь, — тихо ответила она. — Только если волшебники. И так сильно захотела срочно найти волшебников, что внутри стало горячо-горячо и что-то завертелось. Сильно-сильно, сэр. Я даже испугаться не успела, как оказалась здесь. А тут Северус…

— Выброс! — уверенно резюмировал Трой Хэйли. Боевики вокруг согласно загудели. — Вещи их есть, мисс?

— Что-нибудь из одежды ваших братьев? — подхватил Глен Кроули. — Или игрушка?

Петуния обвела их несчастным взглядом и вдруг просияла.

— Они вечно забывали надеть… — пробормотала она, роясь в карманах своей куртки. И наконец извлекла два странных шерстяных комка. — Вот. Это перчатки. Синие — Бернара, а зелёные — Флориана.

— Ваши братья, мисс Эванс, — подал голос молчавший всё это время Ричард Лестрейндж. — Они тоже волшебники?

— Да, сэр, мы все, — ответила девочка.

Кто-то сунул Северусу рубашку, кажется Чарли-Зверь, и прошипел:

— Надень. Здесь дамы!

Сев быстро натянул рубаху, из-за чего так и не понял, как комки шерсти оказались уже в руках лорда.

— Замечательно, мисс, — спокойно произнёс Лестрейндж. — То, что надо. Мистер Снейп, проводите юную леди к себе домой. Или лучше вызовите вашу забавную домовушку. Мисс Эванс, не волнуйтесь. Обещаю, мы спасём ваших мальчиков. Хэйли, Кроули, вы со мной. Остальные — залатайте уже прореху в защите.

Северус поспешно вызвал Элси. Домовушка сразу вникла в суть проблемы, очень уж чётко проинструктировал её Чарли-Зверь, схватила их с Петти за руки, и спустя мгновение они оказались на кухне его дома.

— Давайте я помогу вам раздеться, мисс, — домовушка протянула лапки к бледной и слегка растерянной Петунии.

— Не бойся, Петти, — встрял Северус. — Элси очень хорошая. Она — наш домовой эльф.

— Я не боюсь, — дрогнувшим голосом ответила Петуния. И сама расстегнула куртку. — Я не могу тут долго оставаться. Дома Лили осталась.

— Элси, можешь перенести сюда Лили? — поспешно спросил Северус. Ему не хотелось, чтобы Петти снова отправилась в то ужасное место. — Она у маглов живет. Лили — сестра Петунии.

Домовушка огорчённо помотала головой.

— К маглам нельзя, хозяин Северус. Никак нельзя.

— Я сейчас! — Северус бросился к двери. — Дай Петунии чаю и что-нибудь поесть!

— Элси и сама знает, что нужно испуганным детям после выброса, — услышал он ворчание домовушки.

К счастью, остальные боевики, кроме Кроули и Троя Хэйли, ещё топтались возле двух наколдованных кресел. Видимо, восстанавливать защиту — не такое уж быстрое дело.

— Чарли! Чарли! — закричал Северус ещё издали. — Очень нужно!

Зверь Стэнфилд оказался вдруг прямо перед ним и подхватил на руки.

— Ну что ещё за пожар? — осведомился он совсем по-человечески спокойно.

— Ты ведь умеешь находить, да? — задыхаясь, выпалил Северус. — Там её сестра осталась. Надо её сюда. Она у них дома осталась. Одна!

Чарли, на удивление, всё хорошо понял. Усмехнулся криво, спросил.

— А ты у них дома был хоть раз?

— Да! Только во дворе.

— Покажи!

Северус уже так делал, поэтому не удивился вопросу. Подождал, пока Чарли поставит его на землю и положит руки ему на голову, сдавливая с двух сторон. И сразу стал представлять, как побывал в гостях у Эвансов. Как шли через мост, как заходили в калитку. Как увидел девочку с белыми волосами. Как выпендривались Сириус и Джеймс перед рыженькой Лили.

— Довольно, — Чарли был хмур. — Значит, с Поттером там были? Что ж ты лорду не сказал, чей там интерес?

— Найдёшь девочку? — набычился Северус. Как будто ему дали время что-то рассказать!

— Найду, — вздохнул Чарли. — То же мне проблема! Мать твоя где?

— Зелье варит, отвлекать нельзя, — нахмурился Сев.

— Ясное дело, — покивал Стэнфилд. — Я к вам сейчас миссис Хэйли отправлю. А то не дело… Беги домой, а то гостья твоя домовиков явно первый раз видит.

Что «не дело», Северус не очень понял, но домой помчался со скоростью ветра. Переживал напрасно. Петти в сером шерстяном платьице, которое очень миленько на ней смотрелось, сидела за столом и пила чай. Правда, к тарелке с пирожками, похоже, не притрагивалась.

Ему Элси тоже поставила чашку чая, но Северус не успел и глотка сделать, как в дверь постучали. Он бросился открывать, опередив даже домовушку.

Чарити ему широко улыбнулась.

— Ну, где тут твоя подружка? — спросила она весело.

Сев вздохнул с облегчением — значит, уже всё рассказали.

— На кухне, чай пьёт.

Петуния при виде миссис Хэйли даже плечики расправила.

— Привет, дорогая, — Чарити сразу подошла к девочке. — Ну как ты тут? Сильно испугалась наших мужчин?

— Ага, — ответно улыбнулась Петуния. — Такие все крутые…

Чарити весело рассмеялась.

— Это уж точно, — сказала она, тоже усаживаясь за стол. — Итак, мисс, расскажите мне немного о себе, если не трудно. Мальчиков ваших уже ищут и точно найдут. Лорд Лестрейндж просто так обещать не стал бы. Так что о них можете уже не волноваться. Лили тоже скоро будет здесь, Чарли её обязательно найдёт и приведёт сюда. А кто ещё у вас есть?

— Мама и папа, — доверчиво ответила ей Петуния. — Они не волшебники. Папа флорист, ну, знаете, он растениями увлекается, выращивает и прочее.

— Очень интересно, — заверила Чарити. — Я тоже растениями занимаюсь. А где же сейчас ваши родители?

— Папа с мамой отправились на выставку, а с нами была няня, миссис Дорин.

— Вредная тётка, — вставил Северус. — Ведьма.

— Интересно, — повторила Чарити. — Петуния, ты кушай, пирожки очень вкусные.

Миссис Хэйли и сама уже откусила от пирожка. Ей Элси налила чай с молоком. Домовушка всегда откуда-то знала, что кто любит.

Слово за слово, Петуния рассказала, что миссис Дорин в этот день плохо себя чувствовала. И ушла в дом, оставив Петти за старшую. Дети мирно играли во дворе возле беседки. Лепили снежки, пытались попасть ими в ворону на заборе. Никто и не заметил, как к калитке подъехала чёрная машина. Мужчины, похожие на военных из кино, перепрыгнули забор, схватили мальчиков и так же быстро сели обратно в машину. Та рванула с места и скрылась в конце улицы.

— Лили побежала за миссис Дорин, — закончила рассказ Петти. — А я… оказалась здесь.

— И очень хорошо, что оказалась здесь, — одобрила Чарити. — Значит, вы с сестрой волшебницы.

— Да, наверное, — Петти покосилась на него. — Северус назвал нас ведьмами.

— Ну это ведь мальчишки, они все предпочитают так говорить, — подмигнула ей Чарити. — По сути правильно, но грубовато, не так ли?

— Да, — улыбнулась Петти. — Волшебницы — звучит лучше. Я воду умею призывать, а ещё потерянные вещи. А Лили может вырастить цветок или увядший куст заставить цвести. А Барни из песка строит красивые замки, просто пальцами в воздухе шевелит, и башенки сами собой собираются из песка. А Фло умеет перемещаться, правда, недалеко. И это всего раза два было…

Петти вдруг всхлипнула.

— Их найдут! — хмуро заверил Северус.

В дверь опять постучали. Домовушка пошла открывать. В комнату вошёл Чарли-Зверь, неся в руках какой-то кокон.

Северус вскочил с места, поражённый. Петти тоже сорвалась с места.

Кокон, поставленный на пол, вдруг опал, явив встрёпанную и сердито пыхтящую сестричку Петунии.

— Настоящая ведьма, — хмыкнул Чарли. — Ещё и кусалась.

— Сам ты… ведьмак! — зло выпалила Лили, сдувая со лба рыжий локон. Волосы рассыпались по её плечам. — Петти! Ты здесь! Тебя тоже похитили?

Лили бросилась обнимать Петунию. Северус переглянулся с Чарли.

— Нормально всё, — заверил Стэнфилд. — Пришлось усыпить злобную тётку, которая заперла девочку в чулане. Её тоже пришлось забрать, а то мало ли… Уэбстер её охраняет в учебном классе. Короче, будьте все пока здесь. Я ушёл.

Чарити смогла уговорить девочек сесть за стол, тем более что Элси уже принесла нормальную еду. Увидев тарелки с пюре и котлетами, младшая Эванс живенько согласилась.

— Я ужасно голодная, — заявила она.

— Это потому, что ты не позавтракала, — укоризненно сказала Петуния. По примеру сестры, она тоже придвинула к себе тарелку. — Всем приятного аппетита! Спасибо, Элси.

После обеда они все переместились в гостиную. Девочек усадили на диван, Чарити предложила почитать всем книжку, и Пэтти сразу её поддержала. Она осторожно обнимала прижимающуюся к ней сестру, которая уже не была такой буйной после еды.

Сев с удовольствием слушал сказки Барда Бидля, устроившись в отцовском кресле, хотя обычно они его не впечатляли. Но реакция девочек Эванс, а особенно беловолосой Петти была ему очень интересна, те явно впервые столкнулись с этими сказками.

Только всё удовольствие портило напряжённое ожидание — время шло, а о мальчиках-близнецах Эванс не было никаких вестей. Северус видел, что и Пэтти этого не забывает — по побелевшим костяшкам пальчиков, сжимающих уголок диванной подушки, по напряжённому лицу, словно девочка прислушивалась к чему-то за пределами комнаты. Ему и самому было страшно за её братьев, неспроста похитили их те негодяи, отец как-то рассказывал, как опасно волшебникам попасться магловским спецслужбам — что-то вроде Отдела Тайн в магическом мире. Сможет ли Ричард Лестрейндж что-то сделать с такой страшной организацией? Там ведь могут и сквибы работать, и даже маги-отступники.

Девочка Лили, в отличие от сестры, даже сказками не слишком увлеклась. Она устроилась на диване с ногами, положила голову на колени сестры и, кажется, просто уснула. Её рыжие кудри рассыпались повсюду, мерцая золотыми бликами от пламени жарко затопленного камина. Маленькая ручка Петти без остановки гладила голову и плечи Лили, нежно проходясь по рыжим прядям. И от этого зрелища щемило сердце. Хотел бы Северус иметь братьев или сестёр и так же о них заботиться и волноваться, как Петуния.

Осторожный стук в дверь заставил их вскочить со своих мест. Побледневшая Петти подхватила под руку проснувшуюся и чуть не упавшую на пол сестру. Чарити уронила книгу и даже не заметила этого. Все ждали, зная, что домовушка откроет дверь.

В гостиную бесшумно вошёл Чарли Стэнфилд, окинул всех спокойным взглядом и, подойдя к девочкам, опустился перед ними на корточки. Однако обращался он только к Петунии, как заметил Северус.

— Мисс Эванс, — произнёс он очень вежливо и сочувственно. — Не могу вас пока порадовать, но заверяю вас: мальчиков ищут самые сильные маги. Ваши родители уже здесь, в моём доме, они хотели бы вас видеть. Позвольте проводить вас к ним. Там найдутся комнаты и для вас, если захотите отдохнуть. Ваша няня тоже сейчас там.

— А Северус? — оглянулась Петти на Сева.

— Вам нечего опасаться в моём доме, — настойчиво повторил Чарли.

— Хватит уже, как с маленькими! — возмутилась Лили и даже топнула ногой. — Я хочу видеть маму, пойдёмте уже. Это далеко?

— Лили! — укоризненно посмотрела на сестру Петуния и взяла её за руку.

Но та выдернула у Петти свою руку и отскочила в сторону.

— Ведьмак! Отведи меня к маме! А она пусть остаётся, если хочет!

— Меня Чарли зовут, юная мисс, — Чарли-Зверь поднялся на ноги одним движением. Северус не стал бы с ним сейчас спорить, слишком хорошо знал этот недобрый прищур боевика.

— Да мне всё равно! — выкрикнула бесстрашная Лили ему в лицо. — Что ты стоишь? Перенеси, как вы это делаете. Раз, два — и готово.

— Хорошо, — скрипнул зубами Стэнфилд и скосил глаза на Петунию. — Вы остаётесь, мисс Эванс?

— Побуду с Северусом, — решила Петти. — Вы ведь сообщите нам, если…

— Не «если», мисс. Как только найдут ваших братьев, пришлю патронус. Сев объяснит. Дайте вашу руку, маленькая ведьма.

— Ведьмак! — прищурилась возмущённая Лили, но вложила ладошку в руку боевика. — И я не маленькая!

— Да что вы, — насмешливо фыркнул Чарли, и они скрылись в вихре аппарации.

Чарити опустилась обратно в кресло, наколдовала «Темпус» и грустно посмотрела на оставшихся.

— Чем хотите заняться?

— Я бы прогулялась, если можно, — подала голос Петуния и поспешила пояснить. — Невыносимо так просто сидеть…

— Я присмотрю за Петти, миссис Хэйли, — тут же вскинулся Северус. — Вы можете идти. Я Петти с дедом познакомлю.

— О, ну если с дедом! — оживилась Чарити. — Я тебе доверяю, Сев. Будь осторожен.

— Я всегда смогу позвать Элси, — добавил Северус аргумент. На самом деле он собирался познакомить Петти не только с дедом, но Чарити об этом лучше не знать.

Чарити обрадованно кивнула.

— Тогда я пойду, дети. Мне ещё нужно отца навестить.

Они дружно кивнули. А домовушка Элси тут же оказалась рядом. Она принесла куртку Петунии и тёплую мантию для Северуса. Наверное, подслушивала их разговор.

С Чарити они распрощались у крыльца.

— Подожди, — придержал Сев растерянную гостью. Он понимал, что её срочно нужно отвлечь. И потому заговорщически подмигнул: — сначала покажу тебе, где у нас река.

Петти кивнула и даже позволила взять её за руку. Они медленно направились в сторону реки, но, когда Чарити скрылась на тропинке за холмом, Сев сразу потянул девочку в другую сторону.

— Бежим скорее, — воскликнул он. — Ты обалдеешь, с кем тебя познакомлю!

Петти послушно побежала рядом. Но по-прежнему была печальна. А Севу во чтобы то ни стало хотелось увидеть её улыбку.

На башню Петти посмотрела с опаской, но всё равно полезла впереди него, храбрая ведьмочка. С удивлением она разглядывала комнату, в которой они оказались. Теперь Северус был рад, что Элси постелила на полу ковёр.

— Здесь здорово! — оценила Петуния. — Это твоё тайное место?

— Ага, — кивнул Северус, ощущая гордость. — Погоди, сейчас увидишь моего приятеля. Эй, Джек-воробей!

Знакомство с призраком пирата произошло как-то буднично. Петти не испугалась, только чуть нахмурилась, внимательно слушая хвастливого призрака. Подивилась на книгу, которую тот читал. Но так и не улыбнулась ни разу.

Оставалось одно верное средство — дед Кристиан.

— Ой, мамочки! — спряталась Петти за Северусом, когда они, наконец, добрались до замка и нырнули в боковую дверку северной башни. — Кто там? Почему так темно?

— Не бойся, — усмехнулся Сев. — Это книзл дедов, он совершенно безвредный и добрый. А ещё обжора. Хочешь, наколдую «Люмос»? Без палочки долго не продержится, но…

— Это свет? А почему недолго?

— Беспалочковая магия мне пока трудно даётся, — пришлось ему признаться.

— Обойдёмся, — решительно заявила Петунья, подтолкнув его к лестнице и ожидавшему их книзлу. — Не так уж тут темно. Высоко живёт твой дедушка?

— Семьдесят три ступеньки, — ответил Северус. — Держись за перила или за меня.

Петти предпочла оба способа, вцепившись в его ремень, но Северус не возражал. Девочка сначала жалась к перилам, потому что Барсик шёл рядом с ними у стены. Но после половины пути, видимо, устала бояться. И даже, когда Барс толкнул её большой головой под локоть, только отмахнулась.

— Не мешай, котик, — вежливо попросила она. — Видишь, какая крутая лестница.

— Его Барсик зовут, — шёпотом поправил её Сев. Он сам никогда не разговаривал на этой винтовой лестнице, словно мог потревожить не только книзла.

— Барсик, — повторила Петти шёпотом. — Волшебный?

— Конечно, — кивнул Сев, словно девочка могла его видеть в этой темноте. — И очень умный.

— Это здорово, — прошептала Петти.

Дверь распахнулась, едва они оказались на верхней площадке.

— Ну заходите, гости дорогие, — встретил их дед с довольным видом. — Давайте вашу курточку, юная мисс. Северус, покажи своей подружке, где можно умыться. У меня как раз поспели ореховые печенья.

— Они очень вкусные, — шёпотом предупредил её Северус, проводив в умывальную комнатку. — Попробуй хотя бы одно.

Пока пили чай, дед неторопливо выпытал у них все подробности происшествия. Петунья схрумкала целых три печенья между делом и во все глаза рассматривала безделушки на полках. Собственно, безделушек у деда не водилось, только весьма полезные и редкие диковинки.

— А почему бы нам самим не посмотреть, где сейчас ваши братья? — спросил вдруг дед, хитро щурясь.

— Как это? — оживилась Петти, впиваясь в деда Кристиана внимательным взглядом. — Как это возможно?

— С помощью моего магического шара и капельки вашей крови, разумеется, — невозмутимо ответил дед. — Готовы?

— Конечно! — в волнении воскликнула девочка и храбро протянула дрожащую руку деду. — Режьте!

Дед хмыкнул и призвал с полки свой магический шар. Подвинул к руке Петунии маленькое серебряное блюдечко и быстро уколол её палец кончиком ножа. Капля крови упала на блюдечко.

— Прижмите пальчик к шару, — велел дед. — Молодец, девочка! Теперь закрой глаза и представь своих братьев, вспомни, что они делали, когда ты видела их в последний раз. О, меткие пацаны! Забавные. Видишь, Сев?

Петти распахнула глаза и вскрикнула.

— Фло! Барни! Смотрите, их сейчас схватят!

— Стоп! — скомандовал дед, и картинка в шаре застыла.

Они все видели, как мальчиков подхватили два типа в пятнистой тёмно-зелёной одежде и матерчатых масках на лицах. Хорошо было видно большую черную машину, припаркованную у калитки.

— Видно номер машины! — взволнованно произнесла Петуния. — Можно обратиться в полицию.

— Позже расскажете, что за полиция такая, — проворчал дед. — Не отрывайте руки от шара, мисс Эванс! — Он прошептал какое-то заклятие и уронил на шар каплю крови Петуньи.

Внутри шара всё заклубилось, а когда дым рассеялся, все увидели внутри комнату с белыми стенами, словно обитыми мягкими подушками. Прямо на полу, таком же мягком, как и стены, сидели два мальчика очень близко друг к другу. Один что-то шептал другому на ухо, а его брат согласно и угрюмо кивал головой, внимательно слушая.

— Ох, бедняжки мои! — Петуния чуть не оторвала руки от шара, дед успел её удержать.

— Не шевелитесь, мисс Эванс. Экспекто Патронум! Лорду Лестрейнджу! Мы нашли их, сэр, башня звездочёта, срочно!

Петти даже внимания не обратила на призрачного енота. Она хмурилась, прижимая ладошки к шару.

Не прошло и минуты, как в ставшей тесной кухоньке звездочёта бесшумно появился лорд Лестрейндж.

Северус замер, боясь дышать, а Лорд сразу шагнул к шару, пристально всматриваясь в картину. Петуния не видела патрона, она продолжала с мукой во взгляде наблюдать за братьями. А лорд, переглянувшись с дедом, покачал головой. Координаты они найти не смогли ― понял Северус.

— Я знаю одну даму, — одними губами произнёс Лестрейндж. — Попытаемся с её помощью искать. Что ещё было?

Дед вытянул палочкой воспоминание из виска в виде белёсой дымки, залил его в пустой флакон и протянул тот Ричарду.

Лорд кивнул и снова исчез.

— А теперь, — произнёс дед, участливо тронув девушку за плечо. — не отпускай шар, Петти, спи, спи, девочка, попробуем тебе помочь.

Глаза Петунии закрылись, но шар она так и не отпустила.

— Держи её, Сев! — велел дед. — Держи крепко. Твою маленькую леди мучают кошмары. Посмотрим, что в них. У таких сильных маленьких девочек бывают полупророческие видения, та ещё дрянь. Ты правильно сделал, что привёл её ко мне.

Сев вскочил, встал позади табурета, на котором сидела Петти, обнял её крепко, прижав к своей груди, и уставился на помутневший шар.

— Руки не отпустит, — успокоил его дед. — Магия держит. Что же у тебя на подсознании записано, крошка Петти?

Какое-то время ничего не происходило, а потом…

Северус с ужасом увидел, как неизвестный молодой маг пытает Круциатусом сразу обоих близнецов. Палочки у него были в двух руках. Петти бежит к ним через двор, бежит очень-очень медленно, она кричит что-то изо всех сил, лицо заливают слёзы, с рук срываются потоки воды, превращённые сразу в ледяные стрелы, стрелы медленно летят в мага, он их не видит, он видит лишь Петунию и мерзко улыбается. Два маленьких тела падают изломанными куклами… Маг равнодушно пускает в них по зелёной Аваде. Петти падает, и очень громко кричит, теперь они слышат её крик: это долгое, душераздирающее «Не-е-ет!». А неизвестного мага наконец настигают её ледяные стрелы, они втыкаются в мага сразу во множество мест, пронзают голову, грудь, живот… Петти замолкает. В её глазах плещется ужас, и последняя, выпущенная из тела ледяная стрела взрывается тысячей осколков, превращается в водяную пыль, улетает ввысь синеватым облаком. Петти падает, теряя сознание.

— В этом кошмаре она теряет магию, — произнёс дед. — А не только братьев. Попробуем вырвать этот сон с корнем. Видел красный багрянец по краям?

— Да!

— Сон был вещим, но что-то пошло не так, шансы, что сбудется равны почти нулю. Но и этот мизерный процент остаётся, пока девочка видит эти сны. Заменим на что-то хорошее?

— Да! — умоляюще просит Сев.

Дед проводит рукой по шару, делает какие-то пассы. Снова заснеженный двор Эвансов в шаре. Мальчики-близнецы весело бегают, играя в снежки. Петти с улыбкой зовёт их домой, пора обедать. Мирная картина в шаре тает.

Петти вздрогнула, просыпаясь. Руки её упали на стол. Лицо залито слезами, но она улыбается. Северус осторожно её отпустил. Он дождался её улыбки.

— Кажется, я уснула, — виновато произнесла Петунья. — Мне приснилось, что всё будет хорошо.

— Так всё и будет, мисс, — погладил её по голове дед. — Всё будет хорошо!

* * *

Ванесса едва успела распрощаться с Вестерфордами — те дружно распрощались, оставив ей солидный чек, но не открыв хозяйке конторы, куда направляются. Это было ожидаемо и ничуть не расстроило Ванессу. Она достаточно узнала, чтобы поверить, что в семье её клиентов всё наладится так или иначе.

Домовушка Матти подала ей чай, заваренный по особому рецепту, и подвинула кусок пирога с мясом и грибами на фарфоровой тарелке — любимое лакомство миссис Дэшвуд.

И в этот момент в кабинет просунулась голова Митча после короткого стука.

— К вам мистер Поттер, миссис Дэшвуд, — слегка округлил глаза парень. — Глава аврората… с частным визитом.

— Проси! — махнула рукой Ванесса, стараясь скрыть нервный смешок. — Матти, убери.

Еда исчезла, а чай всё же остался.

— Доброго дня, — ступил в её контору главный аврор, поклонился учтиво и с видимой благодарностью опустился на указанное ему гостевое кресло. — Меня привело к вам одно приватное дело…

Дверь снова приоткрылась, а глаза Митча стали круглыми, как галеон.

— К вам лорд Лестрейндж, мадам, — выпалил он, косясь на Поттера.

Ванесса не успела ответить, а тем более решить, что делать, как дверь открылась шире, Митча отстранили в сторону, и в кабинет вошёл Ричард Лестрейндж в сопровождении двух боевиков.

— Какая встреча, Поттер, — ничуть не удивляясь и даже как будто с издёвкой воскликнул Ричард. — Что-то мне подсказывает, дело к миссис Дэшвуд у нас одно.

Лестрейндж вольготно занял соседнее с Поттером кресло, а его боевики остались стоять.

— Что такое, Ричард? — нахмурился Поттер. — Уверен, вы ошибаетесь. Моё дело касается…

— …семьи Эванс, — перебил его Лестрейндж. — Которая так внезапно исчезла. Не так ли, Карлос?

Поттер пронзил Лестрейнджа заинтересованным взглядом, но кивнул добродушно.

— Признаю, дело у нас одно. Только не могу понять, какое отношение…

— Полно, Карлос, что тут понимать. Семья у меня в ковене. Не дёргайся, всё не так хорошо. Не хватает мальчиков-близнецов, их похитили подозрительные личности. Могу предоставить воспоминание девочки, их сестры.

— Подождите, — Поттер даже руку поднял. — Поясните мне, Ричард, с каких пор и с какой стати ковен похищает семьи маглорождённых.

— Приглашает пожить, — осклабился Ричард. — С той самой стати, дражайший Карлос. Когда у меня просят помощи, я вправе её предоставить. Не так ли?

— Да откуда Эвансам…

— Девочка аппарировала в мою долину, пробив три стационарных щита, поставленных двадцатью четырьмя магами. Я, естественно, был заинтересован. А она — не успел среагировать — попросила моей помощи.

— И что? — нахмурился Поттер.

— И всё! Теперь дело этой девочки — моё дело.

— И так уж не мог отказать? — заинтересовался главный аврор.

— А зачем? — высоко поднял брови Ричард, явно издеваясь. — Или про три стационарных щита ты не услышал?

— Услышал, — угрюмо ответил Карлос. — Я так и предполагал, что Лили станет сильной ведьмой.

— Кто такая Лили, мордредовы потроха? — не понял Лестрейндж.

— Вы что, не поинтересовались её именем? — угрюмо спросил Карлос.

Боевики за спиной Лестрейнджа дружно хмыкнули, одарив главного аврора нахальными оскалами.

— Замнём, — резко отреагировал Лестрейндж. — Прошу прощения, миссис Дэшвуд. Мне надо найти мальчиков-близнецов. Возьмётесь? Тысяча галеонов аванса.

— Я в деле! — поспешил Поттер.

— Вы вместе или по отдельности? — наконец обрела Ванесса дар речи.

— Отдельно, — выпалили хором именитые клиенты.

— Тогда и с вас тысяча, — мило улыбнулась Ванесса главе аврората.

Она хотела пошутить, но эти маги шуток явно не понимали. Каждый шагнул к столу и аккуратно положил на него по мешочку с золотом. Оставалось только проглотить изумление и сделать вид, что всё идёт совершенно нормально.

В этот эпический момент, голова Митча появилась в третий раз в проёме двери. И глаза его больше не были удивлёнными. Он лишь вздохнул и меланхолично сообщил:

— Мистер Альфард Блэк просит аудиенции.

— А этому что надо? — грубо осведомился Лестрейндж.

Блэк так же бесцеремонно появился на пороге, но замер, увидев остальных посетителей.

— Если вы по поводу семьи Эванс, — радушно улыбнулась ему Ванесса. — То с вас тысяча галеонов и можете присоединяться.

— Вообще-то, да, — растерянно ответил ей Блэк.

Ричард заржал и показал Ванессе большой палец. Миссис Дэшвуд достало совести смутиться. Блэк прищурился, оценил вид своих оппонентов, заметил на столе мешочки с золотом и просто выложил рядом свой кожаный кошель.

— Там тысяча сто, миссис Дэшвуд, — он нагло ухмыльнулся остальным. — Поттер, Лестрейндж…

И занял третье кресло.

— А у Блэков какой интерес? — прищурился Лестрейндж, с пренебрежением оглядывая Альфарда. — Неужели тоже Лили или как её там… Сириус?

— А если и так? — невозмутимо ответил Блэк.

— Да на здоровье, — ухмыльнулся Ричард. — Миссис Дэшвуд, не знаю, как мои оппоненты, а я готов предоставить некоторые сведения о похищении. Думосбор найдётся?

— Найдётся, — заинтересованно кивнула Ванесса. Она вынуждена была признаться, что из всех троих болеет за Лестрейнджа. Кто бы ни была эта девочка Лили, пусть лучше живёт в ковене, там и нравы попроще и защита лучше, чем в древних замках Блэков или Поттеров. Уж ей ли не знать атмосферу жизни в древнем замке?! Врагу не пожелаешь, тем более юному дарованию. А судя по ковену Нотта и его рассказам, там более свободные нравы и привольнее житьё. Вряд ли у Лестрейнджей иначе.

Матти водрузила думосбор на стол. Маги вскочили как один.

— Я бы тоже хотел посмотреть! — заявил Блэк.

— И я не откажусь, — поддержал его Поттер.

Лестрейндж усмехнулся и вручил Ванессе два флакона.

— Последний мне только прислали, там всего пару мгновений, но предполагаемого похитителя можно разглядеть хорошо. Возможно, это и не похититель вовсе, но про него я тоже желал бы знать хоть что-то. Готов оплатить отдельно. Начните с первого, мэм. Там вы увидите номер джипа, если это вам что-то скажет, а второй сюжет — мальчики и место, где их держат. Но координаты определить не получилось. И вы, господа, можете глянуть, но только после леди. Я не возражаю.

Маги посмотрели, маги впечатлились.

— Кажется, я его знаю, — задумчиво сообщил всем Альфард Блэк. — Маглорождённый Найджел Олмас, учился на Гриффиндоре годом младше меня. Сами понимаете, общались мы мало, точнее — ни разу. Но эту смазливую рожу я запомнил. Скандальчик один был, директор замял. Мы паскуду хотели проучить, но нас повязали клятвами… гадкая история.

— Олмас, Олмас, — задумчиво проговорил Поттер. — Первокурсник, кажется, такой был, когда я учился на седьмом курсе. Сходства не заметил, потому что первачка я вообще не помню. Да и с тех пор этот парень сто раз измениться мог.

Магнус Нотт вошёл без доклада. То ли Митч отошёл, то ли парень решил, что его представление визитёров больше не обязательно.

Нотт, добродушный боевик и ни разу не аналитик, быстро окинул взглядом присутствующих, стол с думосбором и тремя мешками с золотом и радостно ухмыльнулся.

— А я не поверил твоему парню, — сказал он Ванессе без приветствия. — Приветствую, господа.

Лестрейндж усмехнулся добродушно:

— Магнус! Тебя-то нам и не хватало. Твоя забота — не семейство Эванс?

— Впервые слышу, — ответил Нотт и покосился на Поттера. — А что случилось с невестой твоего сына?

— Впервые слышишь, значит, — фыркнул Ричард. — Я чего-то не знаю, господа? Колитесь, я больше всех здесь присутствующих дал зацепок.

Магнус требовательно взглянул на подругу.

— О, Магнус, — воскликнула она, вмиг принимая решение. — У нас тут проблема, похитили двух мальчиков-маглорождённых. Любая помощь будет не лишней. Посмотришь ви.. воспоминания в думосборе?

— А гонорар поделим поровну? — ухмыльнулся Нотт. — Я пошутил, господа. Посмотрю, конечно. Я тоже кое-кого разыскиваю. Обещайте в ответ поглядеть маленький сюжет и от меня.

— Обещаю, — сверкнул глазами Ричард.

— Я тоже, — кивнул Поттер.

— Согласен, — подтвердил Блэк.

Боевики за спиной Ричарда стояли с постными лицами, но глаза их поблёскивали весельем.

Ванесса сокрушённо думала о бедных малышах, коря себя за неуместное веселье, которое уже почти не могла скрывать.

Нотт посмотрел воспоминания и хорошо разглядел рожу мужика, авадящего двух мальчиков.

— Вы уверены, что пацаны ещё живы? — задал он первый вопрос остальным, едва вынырнул из думосбора.

— Это сон маленькой девочки, — тут же пояснил Ричард, к которому все обернулись. — Как считает мой звездочёт, почти пророческий, но событиям в нем уже не суждено сбыться. Я повторяю, уверенности в том, что этот тип связан с похищением у меня нет, но разыскать мерзавца желаю.

— Тогда ладно, — Магнус достал из кармана круглый камень и поставил на стол. Ухмыльнулся довольно, как мальчишка. — Вместо думосбора, господа!

Он картинно щёлкнул пальцами и над камнем выросло трёхмерное изображение.

Сюжет с девушкой в постели и мужчиной, накладывающим на неё гадкое заклятие, все смотрели молча. Переглянулись потрясённо, как только изображение погасло.

— Вот ваш Олмас, — сказал Поттер Ричарду и кивнул на камень. — Интересная история, господа. Магнус, что тебе этот тип?

— У нас леди под защитой с маленькой девочкой лет пяти. Вы только что лицезрели отца этой девочки. Он стер память чистокровной ведьмочке, заделав ей ребёнка, и оставил в магловском мире без денег, воспоминаний и возможности позаботиться о себе. Про ребёнка мерзавец узнал через несколько месяцев, встретив нищенку с большим животом в магловской забегаловке. Ребёнка признал, как я понимаю, дал несколько галеонов девчонке и скрылся. Я постольку поскольку разыскиваю… как вы его назвали?

— Найджел Олмас, маглорождённый, — ответил Блэк.

— Так вот, — кивнул Нотт. — Я разыскиваю родственников этой девушки, ей мать возможно, жива. Но готов помочь, чем могу, с розыском мальчишек. Твои, Ричард?

— Теперь мои, — кивнул Лестрейндж, не обращая внимания на возмущение Блэка и Поттера. — Воспитаю настоящих мужиков! Но сначала найду, конечно.

Его боевики дружно закивали. Нотт усмехнулся, мальчишкам реально повезло быть замеченными лордом Лестрейнджем. Только бы нашли.

— Если вы рассказали мне всё, — подала голос Ванесса. — Я бы занялась делами, пока сюда не явился мистер Реддл или герр Гриндевальд. Обещаю высылать почтой любые сведения, которые удастся добыть.

Ричард хохотнул и поднялся. Нотт ухмыльнулся, Блэк закатил глаза.

— У вас в клиентах есть…? — Поттер заткнулся и подозрительно поглядел на Ричарда.

— Это была шутка, Карлос. Всего лишь шутка. Миссис Дэшвуд, мне лучше присылайте патронус, так будет быстрее.

Они шумной толпой покинули кабинет и перед Ванессой вновь возникла фарфоровая тарелка с пирогом.

— Ешьте скорее, — проворчала Матти, — как раз успеете, прежде чем явятся названные вами господа. Если они не озаботились следилками на имени, то я очень удивлюсь.

Ванесса как раз откусила кусочек пирога и, закашлявшись, поспешно схватила чашку с остывшим чаем.

— Матти!

— А что я? Всего лишь заблокировала на пять минут дверь, но в приёмной точно уже кто-то есть.

Ванесса подавилась второй раз. И подумала, что пора ей уходить в декретный отпуск. Вот только разыщет мальчишек и родню Дианы Ланкастер.

Но в приёмной оказался лишь Митч, заявивший, что оборотень забрёл к ним в контору по ошибке.

— Верни его немедленно! — вскрикнула Ванесса, вскакивая со стула и хватая два комочка перчаток, оставленных лордом Лестрейнджем. — Если только ушёл недалеко.

Митч метнулся обратно в приёмную.

Оборотня, как ни странно, молодой Элмерс догнал. И тот осторожно вошёл в кабинет Ванессы, настороженно принюхиваясь. Мужчина был видный: высокий, широкоплечий, породистый, с руками кувалдами и жгучими чёрными глазами. Она бы ни за что не признала в нём оборотня, скорее решила бы, что перед ней егерь или какой-нибудь боевик.

— Зачем я понадобился такой… милой леди? — хрипло осведомился мужчина.

— Хочу нанять вас, — сразу выложила Ванесса карты на стол. — Мальчики пропали. Близнецы, обоим по пять лет. От них остались вот эти перчатки. Если есть хоть малейшая надежда… Я смогу вас отблагодарить.

— Это всё? — равнодушно спросил мужчина. Не прикасаясь к перчаткам, он втянул носом их запах. — Маловато информации для поиска.

— Возможно, их похитили в магловском мире, — Ванессе было неловко об этом говорить. Какой же оборотень сунется к маглам!

— Бывает, — кивнул оборотень спокойно. — Мальцы маги?

— Маглорождённые. Вы умеете пользоваться думосбором, мистер…

— Грейбек. Фенрир Грейбек, леди Дэшвуд. Умею.

Ванесса кивнула и наугад достала из ящика один из брошенных туда кошелей господ.

— Это задаток, мистер Грейбек, — Ванесса придвинула к нему думосбор и бумажку. — Адрес дома, откуда похитили детей. А в думосборе само похищение. Если найдёте, получите вдвое больше.

Грейбэк взвесил кошелёк в лапище и усмехнулся.

— Годится, леди. Давайте гляну.

После просмотра оборотень стал очень задумчивым.

— Когда это произошло? — спросил резко.

— Часа три назад.

— Добро, — оборотень, мягко ступая, направился к двери. На пороге обернулся и сверкнул жутковатой улыбкой, показав белоснежные зубы с чуть выпирающими клыками. — Ворона пришлю, если что-то узнаю.

Ванесса смогла лишь благодарно кивнуть. И только после его ухода заметила, что один комочек детских перчаток исчез. А ещё недоеденный пирог с её тарелки. И когда успел?

Впрочем, не жалко. Если поможет, она ещё и сама приплатит волчаре. Или кто он, тот оборотень? Лишь бы мальчики были живы.

Митч зашёл, сочувственно глядя на Ванессу.

— Всё в порядке, мэм?

— Осталось нанять кого-нибудь поискать Найджела Олмоса, — усмехнулась Ванесса устало. — А так, порядок. Оборотень случился очень кстати. Спасибо тебе.

— Олмоса? — переспросил Митч удивлённо. — А чего его искать? Сукин сын и не прячется. Только на что вам этот отброс?

— Ты его знаешь? — поразилась Ванесса.

— Да кто его… Мэм, не связывайтесь, гнилой человек, вам и Джерри тоже самое скажет.

— Да он мне не нужен, — досадливо ответила Ванесса. — Его лорд-дракон хочет слегка жизни поучить. Вот и поручили найти.

— Лорд-дракон? — севшим голосом переспросил Митч. Глаза его загорелись нехорошим огнём. — Мне поручите, мисс. Я его и в ковен доставлю, если нужно!

— Митч, нет, — опомнилась Ванесса. — Я не хочу тобой рисковать! И посмотри в думосборе, и вот, камень ещё, там картинка вылезает. Это страшный человек.

Митч посмотрел всё. А потом выслушал рассказ Ванессы и о мальчиках, и о Диане Ланкастер с дочкой Айрис. А ведь он её хорошо знал все эти годы!

— Миссис Дэшвуд! Я прошу!

— Митч!

— Я возьму с собой Джерри! Я с Грэйбеком договорюсь!

— Ты с ним знаком? — поразилась она.

— Теперь — да! — ухмыльнулся отчаянный Митч. — Я же всё равно это сделаю!

— Ладно, — глубоко вздохнула Ванесса. — Только привлеки оборотня, умоляю. И вот, возьми на расходы.

— Нет! — отшатнулся Митч. — У меня есть деньги. Награду же я хочу получить с лорда-дракона. Я пойду?

И только, когда он скрылся, Ванесса покачала головой.

— Не отдадут тебе девушку за одного мерзавца, дорогой Митч.

— Кто знает?! — не согласилась загадочная Мати, которая, как ни в чем не бывало вязала что-то объёмное своими длинными спицами, сидя в уголке у камина. — Кто знает, хозяйка Ванесса.

* * *

— Дорогой, — приподнялась на локте Мюриэль, с интересом рассматривая сонного мужа. — Погоди спать. Я раньше не спрашивала, но теперь, думаю, самое время.

— Что? — сонливое состояние мигом слетело с Августа от мягкого тона супруги и он сел на постели по-турецки. — Всё в порядке? Мы не навредили… ему?

— Кому это? — Мюриэль тоже села, подтянув подушки к изголовью кровати себе под спину. Она с удовольствием любовалась Августом, его телом, его лицом, сейчас расслабленном и от этого особенно выразительным, несмотря на тревогу, загоревшуюся в глазах. Столько уже вместе, а никак не могла наглядеться на красавчика, который ей достался в мужья. Не зря его муштровали в Отделе Тайн. Он положил руку ей на живот, и Мюриэль ласково накрыла её ладонью. — Целитель уверял, что нет причин для беспокойства. Конечно, он советовал быть сдержаннее в любовных играх, но ты сегодня по части осторожности превзошёл самого себя.

— Тогда что ты хотела узнать? — Август смешливо ей улыбнулся. Потянулся и быстро коснулся улыбающимся ртом её губ, после чего откачнулся обратно.

— Про твою родню, — серьёзно ответила Мюриэль. — О многом я и так догадываюсь, но лучше бы ты мне сам рассказал. Знаю только, что папаша твой — прости, никогда его не любила, мерзкий тип — не так давно отправился к праотцам.

Август хохотнул, никогда не думал об отце такого, несмотря ни на что. А тут вдруг полностью согласился с супругой, и на душе стало легче, словно разорвалась какая-то невидимая цепь, сковывающая часть души. Даже тихое звяканье этой цепи как будто услышал.

— Неприятная тема, — вздохнул он, прикусив нижнюю губу. — Ты уверена, что стоит тратить время на мою родню?

— Вполне, — кивнула жена. — Итак, твои тётушки… Их две или три?

— Две, — сдаваясь, выдохнул Август. — Их родная сестра была моей матерью. Отец всё оставил тёткам, меня же ждал в Гринготтсе этот галеон и домик для любовниц в Хогсмиде. Я лишь забрал стол из его кабинета и все книги. Теперь стол и книги в моей квартире, в Отделе Тайн, а домик я продал.

Мюриэль протянула руку, прикасаясь к галеону на цепочке, о котором тоже хотела со временем расспросить. Август его никогда не снимал, и естественно у неё возникали вопросы.

— Символично, — хмыкнула она вслух. — Вот ведь подонок. Выброси бяку, милый!

Глядя ей в глаза, Август стащил с шеи цепочку и метким движением зашвырнул дырявый галеон в сердце пылающих дров в камине.

— Как скажешь, моя любовь, — запоздало ответил он, лишь на секунду задержав взгляд на языках пламени, облизывающих его горе-талисман. — За что ты не любила моего отца? Он же был затворником, где вы могли увидеться?

Мюриэль подалась к нему, наградив страстным поцелуем, после чего вернулась к спинке кровати. Ей хотелось видеть его лицо, пока Август будет рассказывать о родне.

— Этот затворник не брезговал посещать бордель одной мадам, — усмехнулась она. — Случайно узнала. А ещё, твой папенька с завидной регулярностью завтракал, а порой и обедал в магловском кафе в Оксфорде и волочился за моей лучшей подругой. Так что доводилось столкнуться. Кстати, с Оливией я тебя как раз в воскресенье и познакомлю.

— То есть, уже завтра? — Август решительно не хотел знать, как именно проявил себя отец в глазах супруги. Понимал, что как-нибудь ужасно. Альтернатива вспоминать тёток выглядела менее пугающей, и он поспешно заговорил. — Моя мать была поздним ребёнком. Её сёстры по отцу успели закончить Хогвартс и помогали деду в маленькой лавке подержанных товаров. Дед тогда второй раз женился на молоденькой девчонке, подобрав её, по словам тёток, чуть ли не в канаве. Бабушка была слаба здоровьем и не пережила единственных родов...

Красотой тётки не отличались, приданого не скопили, а скверный характер, доставшийся им от батюшки, отпугивал даже не слишком разборчивых женихов. Рано осиротевшую сводную сестрёнку девицы терпеть не могли, перенеся на неё отношение к последней пассии отца. Бросив её воспитание, кормление и уход на старого домовика, почти выжившего из ума, домочадцы почти забыли о существовании ребёнка.

Девочке даже имени не дали, настолько всем было наплевать на её судьбу. Отец горевал о погибшей жене, находя утешение в бутылке дешёвого пойла, а сёстры по-своему пытались наладить сбыт подержанных вещей, не считая зазорным скупать краденое за бесценок у всяких сомнительных типов.

Домовик Урр в итоге стал единственным близким существом для малышки. Он по-своему воспринял вопиющую несправедливость — как можно не дать имени маленькой хозяйке — и стал звать ребёнка коротким именем Эф, это первое, что научился говорить ребёнок, сытно поев. Позже имя само собой трансформировалось в Эффи. И как случайно вышло, тётки тоже переняли это имя, решив, что девочку так назвал вечно пьяный отец.

Эффи росла тихим ребёнком, домовик Урр приучал её не привлекать к себе внимания, по опыту зная, как бесятся хозяйки от любого лишнего звука. Урр скрывал, что стал себя лучше чувствовать, малышка обещала стать сильной волшебницей и выбросы начались очень рано. Присутствуя при ней неотлучно — так Урр понял наказ хозяек — Урр впитывал в себя всю магию готовящегося выброса, отчего креп день от дня и одновременно спасал девочку от скандала — чем меньше о ней помнят, тем лучше для маленькой мисс.

Прожив долгую жизнь у самых разных хозяев, Урр понимал, стоит хозяйкам понять, что он стал полноценным домовым эльфом, как его тут же отберут от девочки, оставив ту совсем без поддержки, а его нагрузят непосильными заданиями. Поэтому он решился на хитрость и при остальных хозяевах по-прежнему еле двигался, хромал, подслеповато тыкаясь в углы, роняя посуду, проливая чай, никак не реагируя на попытки с ним общаться.

Только рядом с Эффи домовик Урр становился самим собой, наставлял, поучал, заботился о девочке, стараясь даже учить её читать по найденным человеческим книжкам и потихоньку магичить. Не зная, как научить девочку человеческой магии, Урр просто учил своей, эльфийской, а ребёнок, не подозревая, что эта магия не должна ей даваться, впитывала всё как губка, и уже в полтора года научилась исчезать и появляться там, где хочет. К двум годам, она ловко щёлкала пальцами, зажигая свечи, убирая пыль во всей каморке на чердаке, где ей выделили место, восстанавливая сломанный табурет или красиво застилая постель. Что поделать, если Урр учил её в основном тому, что делал сам когда-то.

К четырём годам Эффи научилась читать и сносно орудовала пером. Но обучалась этому не от Урра. Дело в том, что теперь девочка научилась не только перемещаться, куда хотела, но и становиться невидимой, как настоящий эльф. Конечно Урр не мог перенести её в Хогвартс, самую защищённую школу Британии, но маленькую детскую школу Дорсета, где обучались пятеро разновозрастных юных волшебников у мадам Арчер и старика Барлоу он посещали тайком без проблем.

Детишек готовили к Хогвартсу, преподавали чтение, письмо, несложный набор заклинаний, учили разрабатывать кисти и работать с прутиками, изображающими волшебную палочку. Урр вместе с подопечной под покровом невидимости занимал нишу возле камина, загороженного креслом. И девочка с удивительной быстротой впитывала новые знания, копировала манеры и детишек, и пожилых преподавателей, а дома умиляла Урра, демонстрируя всё, что удалось ей запомнить и выучить.

Особой страстью девочки к семи годам стали книги. Маленького пансиона мадам Арчер ей теперь не хватало, книги на полках её дома Эффи перечитала по два, а то и три раза, но этих книг по мнению девочки было страшно мало. Хозяйка ни разу не заметила пропажи книг именно потому, что Эффи щелчком пальцев научилась делать копии понравившихся экземпляров. Она же не знала, что для копирования нужны чистые листы, да ещё и особые заклинания, не говоря уже о наличии волшебной палочки. Нужны другие заклинания для переплёта, для оформления, да мало ли что ещё.

Урр попытался это объяснить маленькой подопечной, но она отмахнулась:

— Да зачем, миленький Урр?! — ласково спросило это чудо, лукаво блеснув синими глазками и похлопав пушистыми длинными ресницами. — Если так, — она демонстративно щёлкнула пальцами, заставив чахлый цветок в горшке под крошечным окошком чердака выпрямиться, наполняясь живительной силой, зазеленеть и сразу зацвести, — проще и быстрее?

И настало опасное время. Урр долго сопротивляться уговорам Эффи не мог, и по ночам тайком они посещали дома разных людей, где успешно копировали пару тройку интересных девочке книг, после чего возвращались на родной чердак.

Настоял старый домовик только на одном, что сперва он будет разведывать, не опасен ли дом, какие охранные заклинания на нём, есть ли домовики — те могли почуять чужаков. И только убедившись, что опасности и разных ловушек в намеченном доме нет, он позволял Эффи переносится невидимой в выбранный дом.

На чердаке в итоге скопилось множество новеньких томов, так что завалены ими оказались все углы и поверхности. Копии Эффи даже старых ветхих фолиантов получались неизменно новыми с хрусткими новенькими страничками. Девочке очень нравились такие книги, вот и получалось то, что она хотела.

Читала девочка много и с упоением, ничему особо предпочтения не отдавая. Так что в чердачной библиотеке можно было встретить и сказки, и любовные романы, исторические монографии и современные исследования в области артефакторики, книги по нумерологии и пособия по сложным зельям, учебники по древним рунам и увлекательные приключения магловского Робинзона Крузо.

Урр только старался сортировать книги, да попросил Эффи вносить их в каталог. Показал, как это делается, был у него подобный опыт в прошлом.

Эффи была замечательным ребёнком, никогда не показывала дурной нрав, не плакала, не обижалась, не топала ножкой. Всё воспринимала словно игру или увлекательное приключение.

Беда грянула, откуда не ждали. Одна из старших сестёр вспомнила о какой-то вещи на чердаке и обнаружила целую библиотеку, а также вполне себе готовую «к подвигам» сестрёнку.

Библиотеку конфисковали до одной книжки, продав всё скопом одному из «надёжных» покупателей за бесценок. А девочку приставили к домашней работе, шпыняя её за малейшую провинность. Учили её варить зелья, например, а когда видели, что у Эффи всё получается лучше, чем у них, лишали обеда, используя малейший предлог. Словно раньше они её хоть разок кормили чем-то, кроме куска хлеба, выданного старому Урру.

В Хогвартс Эффи не пустили. Поставили за прилавок. У миловидной вежливой девочки покупателей сразу стало больше. По ночам её частенько заставляли варить зелья, штопать вещи сестёр и отца или делать что-то такое же муторное. И Эффи при этом ни разу не жаловалась, всё делала как просили, и ни разу при сёстрах не колдовала, как эльф.

Свои способности она применяла, только оставаясь наедине со старым домовиком. Вещи ремонтировались в один миг, приборка занимала секунды, стирка пару минут. А остальное время Эффи упорно восполняла библиотеку, только научилась делать книги невидимыми.

Не раз и не два наведывались сёстры на чердак, но вместо прежнего порядка видели горы грязного тряпья, огрызки свечей, обкусанные перья и прочий мусор. И ни одной новой книжки. Разочарованные, они уходили, и Эффи сразу снимала иллюзию. Чистота в комнате могла поспорить с операционной в Мунго. Ровные полки до потолка были вновь забиты новенькими томами из разных разделов магической и магловской науки, и прочей беллетристики.

Эффи не разлюбила читать. А ещё научилась зарабатывать. Продавала из-под полы новенькие книги небогатым ученикам Хогвартса или надёжным клиентам. Казалось, сущие кнаты зарабатывала, но умудрилась скопить на палочку у Олливандера. Разочарование в ней пришло быстро, колдовать с палочкой оказалось намного сложнее. И Эффи, недолго думая, сделала себе дубликат палочки без всякой магической основы. И гордо носила её в петельке на поясе. Пользовалась редко, сёстры не возражали или просто не замечали, что Эффи обзавелась палочкой. Или вовсе посчитали это само собой разумеющимся.

К пятнадцати годам Эффи по настоянию Урра пошла в министерство и самостоятельно сдала сначала СОВы, а через год — и ТРИТОНы. Одним из экзаменаторов оказался желчный маг сорока лет, Роквилл Руквуд. Он сразу положил глаз на юную Эффи, ставшую к шестнадцати годам замечательной красавицей.

В лавку Роквилл явился на следующий день. Эффи твёрдо отказала неприятному магу стать его супругой. Руквуд проявил настойчивость, приходил каждый день, пытался дарить подарки. Но Эффи была вежлива и неприступна.

Только сёстры вскоре узнали, вступили с Роквиллом в сговор, выторговав с него обещание, что заберёт их из лавки вместе с обожаемой сестрёнкой. После чего пошли на хитрость, усыпили Урра и Эффи с помощью выданного Руквудом артефакта. И проснулась Эффи уже в замке Руквуда в его постели с антимагическими браслетами на обеих руках и татуировкой законной супруги. Урр ничего не мог поделать, на него тоже надели ошейник. И таял он день ото дня, не получая достаточно магии.

Эффи тоже стала таять. Безропотно сносила все прихоти Роквилла. Не плакала, только иногда тихо просила снять браслеты с неё и ошейник с Урра, хотя всегда получала отказ. Спасалась Эффи в библиотеке, у Руквудов она была достаточно большой. И там ей разрешалось быть в любое время.

К ней прислушались только по требованию семейного целителя. Браслеты могли повредить ребёнку, которого Эффи носила. В ту же ночь, как только сняли браслеты, Эффи сняла с Урра ошейник, заменив его точно такой же копией, но совершенно безвредной. Никто не заметил подмены, а домовику было не привыкать притворяться старым и немощным.

В начале весны Эффи родила недоношенного маленького Августа Мерлина, отчего Руквуд заподозрил её в измене. Эффи исчезла из дома через три месяца после родов, не вынесла каждодневных упрёков, да и сёстры подливали масла в огонь. Никто и не понял, как она покинула запертую комнату, преодолела магическую защиту.

Руквуд искал жену долго, но никаких следов не нашёл. Только старый домовик знал, что почти каждую ночь Эффи является в дом, чтобы, оставаясь невидимой, покормить сына грудью. Когда мальчику исполнился год, Эффи больше не приходила. Урр разрывался от горя, но не мог покинуть малыша, оставив его с ужасными тётками.

Для мальчика не скупились на учителей, у него была няня, но отцу он оказался совершенно не нужен. Брошенный женой, Роквилл стал ещё более неприятным, злым и ворчливым. Почему он продолжал терпеть тёток Августа оставалось загадкой.

Урр исчез из жизни мальчика, когда Август пошёл в Хогвартс. Узнав о том, что старого домовика больше нет, приехавший на каникулы мальчик проплакал всю ночь. И больше уже не плакал много лет. Пока не встретил свою Мюриэль.

— Ах ты, мой милый, — обняла его супруга. — Тебе Урр рассказал про мать?

— Он, — ухмыльнулся Август. — Кто бы ещё знал все проделки Эффи. Но собирал я эти сведения по крохам. Урр был ещё тем партизаном.

— А не пробовал его найти?

Про мать Мюриэль не спросила. Она чувствовала, что муж до сих пор обижен, что она его бросила. Или потому, что не взяла с собой.

— Да как?! — воскликнул Август. — Пробовал, конечно, но всё бесполезно.

— Давай спросим Петри, — предложила Мюриэль. — Он очень стар и многих знал, работая в Мунго.

Петри они призвали следующим утром.

Услышав историю про Эффи и Урра, старый домовик долго молчал, потом отрешённо кивнул.

— У целителя Лукаса была невидимая помощница, — сказал он с непонятной тоской. — Последние пару лет. Целитель пытался её расколдовать, но ничего не получалось. Она была очень опытной и молчаливой. Спасла немало жизней. Появлялась рядом, когда он приходил на работу, исчезала, когда возвращался домой. Никто не мог её почувствовать, но целитель откуда-то знал, когда она была рядом. Он называл её дочкой или Афиной — так представилась ему невидимая целительница. Афина почти не разговаривала, только, если было совсем необходимо. Она исчезла незадолго до смерти целителя.

Август слушал, затаив дыхание и сжимая кулаки. Долго молчал, а потом вскинул голову с абсолютно больными глазами.

— А домовик? — спросил он сквозь зубы.

— Был один домовик в Мунго, — медленно сказал Петри. — Но как будто немой. Иногда он только урчал, когда спрашивали имя. Возможно, это и было именем, а никто и не понял. Но на шее у него был ошейник похожий на антимагический, и он никому не позволял его снять. Я не знаю, может он и теперь в Мунго…

— А почему Август не может его позвать? — спросила Мюриэль у Петри, чувствуя почему-то ком в горле.

Август вскинулся. В глазах его она прочитала потрясение. Петри смышлёно улыбнулся, подслеповато и доброжелательно глядя на Руквуда.

— А правда, почему, хозяин Август?

— Сейчас, — прохрипел её супруг. Он откашлялся и, зажмурившись, позвал: — Урр! Я хочу тебя видеть!

Петри вскинулся, но Мюриэль махнула ему рукой:

— Я дала допуск домовикам моего мужа. Любым.

— Урр, я жду тебя! — повторил Август, перестав жмуриться.

Домовик с браслетом на шее появился беззвучно. Он выглядел ещё дряхлее чем Петри. Глаза его расширились при виде Августа, а по морщинистому лицу потекли крупные слёзы.

— Хозяин Август, — упал домовик на колени. — Мой хозяин позвал! Хозяин Август…

Очень тощее создание заливалось, захлёбывалось слезами, повторяя и повторяя имя хозяина, причитая, как скучал, как ждал…

Август не удержался, подхватил домовика с пола и обнял его.

— Останешься здесь, с нами? — только и спросил он.

— Если хозяин позволит, — просиял домовик.

— А мама? — робко спросил Август, хотя Мюриэль видела, что спрашивать о ней супруг не хотел.

— Я похоронил её на кладбище в Годриковой Впадине, — сник домовик. Невидимость отбирала у неё много сил… Но она была очень упрямой. Она умерла, когда вам было тринадцать лет. На камне я написал только то, что она попросила: «Мама Августа М.»

Август закрыл руками лицо. Мюриэль тихо вышла из кабинета и сделала знак домовикам исчезнуть. Она понимала, что ему надо побыть одному.

— Почему же ты ни разу его не позвал? — спросила позже Мюриэль.

— Да откуда же я мог знать? — Август судорожно вздохнул. — Других домовиков у меня никогда не было. А Урр... Он до школы всегда был рядом. Всегда. Его не нужно было звать.

— Мой несчастный мальчик, — поцеловала его Мюриэль.

— Счастливый, — возразил он, отвечая. — У меня есть ты. А скоро у нас родится дочка.

— Эффи, — кивнула Мюриэль. — Ты прав, мне нравится это имя.

* * *

— Удивляюсь я тебе, сын, — Поллукс Блэк хмуро смотрел на Альфарда, сидящего в гостевом кресле. Кабинет главы рода сейчас тонул в полумраке. — Тысяча сто галеонов? А почему не две тысячи? Почему не десять? Мальчишки! Позёры! Что, мадам Дэшвуд настолько хорошенькая, что мозги плавятся? И сколько же заплатил Нотт?

— Боюсь, Нотт ничего не платил, — Альфард вздрогнул, когда на его руках материализовался ребёнок. Разговор с отцом затянулся на добрый час, хотя отчёт не занял и десяти минут. Но Поллукс принялся критиковать каждое его действие, «порочащее славное имя рода Блэков», в конторе миссис Дэшвуд.

— Не ругай папу! — выкрикнул Финни, совершенно не коверкая слова — уроки обожаемой супруги давали свои плоды.

— Финеас Поллукс Блэк! — укоризненно произнёс глава рода, тут же придя в благодушное настроение, хоть и пытался изобразить недовольство. — Где ты сейчас должен быть?

— Там, где очень нужен, деда, — лукаво улыбнулся ребёнок, на щеках которого появились лукавые ямочки. Наверняка повторяет слова бабки. — ...ачем ты ...угаешься?

Нет, сынок ещё не совсем усвоил уроки. Но его появлению Альфард был рад, выволочка отца успела вымотать и заставить затосковать.

— Характер вредный, — неожиданно признался ребёнку Поллукс Блэк и откинулся в своём кресле, расслабляясь. — А у тебя что нового, внук?

— Учился у Сири правильно плеваться, — вздохнула надежда рода Блэк. — Не ...оучилось. Ща ...окажу.

— Нет, Финни!

— Не надо!

Они с отцом одновременно попытались избежать сомнительной демонстрации, как только Финеас надул щёки, но не преуспели. С громким звуком сынишка выплюнул неожиданно много слюны, попав прицельно в портрет сонной тётушки боковой ветви, Фелии Брандт, вечно дремавшей за своими пяльцами, если не читала нотации потомкам. Портрет висел в дальнем углу кабинета, и, по идее, плевок малыша никак не должен был долететь. Но... долетел. Слюны оказалось много. Она стекала по портрету, угодив как нарочно прямо в лицо чопорной дамы.

— Копил! — пояснил довольный мальчишка, ожидая то ли восхищения его мастерством, то ли ещё чего.

— Уходим! — вскочил за столом Поллукс.

Из кабинета они аппарировали одновременно. Успели! К счастью, блюстительница нравов Фелия Брандт, проснувшаяся от смачного плевка, на несколько мгновений лишилась дара речи.

— Финни! — застонал дед Поллукс, хватаясь за голову, когда они вместе оказались в малом столовом покое. — Какого дем… почему ты выбрал именно тот портрет?

— Потому, — потупился ребёнок, обхватив шею отца тонкими ручками. Но тут же оживился. — Пап, мама сказала, если сейчас же не поможешь ей с рунами, она кого-нибудь проклянёт. Надеюсь, не кошку.

— Финеас! Отвечай на вопрос! — грозно приказал Поллукс, приманив к себе пузатую бутыль коньяка и тонкостенный хрустальный кубок на столик у камина.

— Она мне не нравится! — выкрикнул маленький Финни возмущённо.

— Да кому она… — Поллукс хмыкнул, глотнул из бокала, зажмурился и потряс головой. — Альф, с этим ребёнком я либо сопьюсь, либо сойду с ума, не дожив до первой сотни лет. Эликсир там, к дементорам, или не эликсир.

— Отец! — укоризненно округлил глаза Альфард.

— К ...аким ...эменторам? — сразу ухватил суть Финеас.

Почувствовав слабину главы рода, он сразу переместился к деду, благо, тот наловчился выхватывать настоящего Блэка из воздуха.

Поллукс опустился вместе с внуком в кресло, и махнул сыну:

— Иди, Альф! Не стоит, в самом деле, заставлять ждать супругу. — Финеаса он усадил на колено и вручил малышу появившийся из воздуха стакан молока. — Итак, юный Блэк, чем вам так не понравилась тётушка Фелия, что вы заставили кузена Сириуса научить вас плеваться?

Иногда, Альфарду казалось, что Поллукс Блэк — единственный, кто сразу просекает и понимает все тайные мотивы ребёнка. Вот и сейчас, покидая малый столовый покой, Альф услышал ответ Фини и усмехнулся.

— Она назвала тебя старым ...аразматиком, — тоненьким голосом принялся жаловаться внук грозному деду, бесстрашно заглядывая в его глаза. — Сказала, что свет не видывал такого не… нерпо… некро… неходимого... кретина. Вот! Деда, что такое «кретин»?

— Сама она…, — Поллукс Блэк резко себя оборвал, закашлялся и поспешил отвлечь мальчишку. — Финеас, а ты ведь ещё не видел мой новенький корабль в бутылке.

— Магловский? — ахнул Фини.

— Без капли магии! — торжественно подтвердил Поллукс.

Сдержав смешок, Альфард мягко закрыл дверь столовой. Некоторые увлечения самого старшего и самого младшего Блэков были удивительно схожи. Отвлечь Фини от «жутко интересных слов» деду вроде бы удалось. Но это всего лишь значило, что юный Блэк перед сном устроит маленький сонный допрос его обожаемой супруге. Джиневра, единственная в доме, во всём одобряла своего ненаглядного пасынка и честно отвечала на любые его вопросы, даже самые неудобные.

— Наш сын не по годам умён, дорогой, — резко ответила она супругу, когда тот попытался осторожно её убедить, что Фини рановато знать некоторые вещи. Альфард тут же потерял мысль, очень уж тепло стало на душе от этого «наш сын». — А ещё любознателен и невероятно упрям — весь в деда. Если мальчику честно не объяснить непонятное, он всё равно это узнает так или иначе. И очень может быть, в каком-нибудь извращённом виде. Вы сколько угодно можете заблуждаться, что он забыл или потерял интерес. Так вот, уверяю тебя, Фини ничего не забывает! Когда уже все Блэки это поймут и смирятся?

Альфард был уверен, что все Блэки уже давно смирились, пусть и не до конца поняли.

— Но разве не лучше отвлечь его как-то? Заинтересовать чем-то другим?

— Лучше, — усмехнулась Джиневра и чмокнула его в нос. Разговор случился в постели, когда измотанный за непростой день сынок Фини мирно спал в своей кроватке… Ну, или в кровати деда. — И единственный способ отвлечь — честно объяснить мальчику то, что его мучает. Только узнав ответ, Фини теряет к нему интерес в девяносто процентах случаев. Неужели, ты этого ещё не понял?

Альфред задумался и признал, что в словах его умной супруги определённо есть доля здравого смысла.

— Готовься, милая, — предупредил он Джиневру, заходя в её светлый кабинет. Супруга проводила здесь много времени, работая с бумагами, разбирая какие-то документы, роясь в огромных фолиантах и выписывая непонятное в своих бесконечных свитках. — Сегодня Фини спросит тебя, что такое «непроходимый кретин» и «старый маразматик». А ещё про дементоров.

— В его возрасте я тоже не отказалась бы знать все эти вещи, — отмахнулась Джиневра. — Подозреваю, какой-нибудь маразматик с портрета и ляпнул при ребёнке. Иди-ка лучше сюда! Посмотри, что это за странная руна? Первый раз такое вижу.

— Тебе бы к Мальсиберу, — пробормотал Альфард, подходя к столу и заглядывая в рукописную монографию. — Они всегда были отличными рунологами.

— И спрошу, если ты не распознаешь, — фыркнула Джиневра. — Наверняка Мальсиберы чем-нибудь обязаны Блэкам или Малфоям.

— Это к Дорее, — хмыкнул Блэк. — Она такие вещи хорошо помнит. Или к Кассиопее, тётушка не только помнит, но и записывает. Нет, милая, не знаю, какая-то нелепица. Кстати, отец взялся показывать Фини магловские безделушки, которые Фини успешно превращает в магические, а это всегда надолго. Мы могли бы…

— Ты же знаешь, что не могли бы, — с сожалением ответила Джиневра и коснулась быстрым поцелуем краешка его губ. — А я тебе говорила, единственной возможностью не опасаться, что сын переместится к нам в самый неудобный момент — это снять на пару недель хоть виллу на французском побережье. Здесь точно есть, кому за ним присмотреть в наше отсутствие.

— Я готов! — с жаром ответил Альфард. Он уже и сам понял, что отложить на время свадебное путешествие — было плохой идеей. — Только найдём пропавших мальчишек.

— Это которых? — тут же заинтересовалась супруга.

Про похищение маленьких Эвансов пришлось рассказать очень подробно. Джиневра слушала внимательно, хотя со стороны могло показаться, что она всё ещё занята разгадкой монографии какого-то древнего хрыча. Она покусывала кончик пера, даже выписывала что-то время от времени на крохотные клочки пергамента. А когда он закончил повествование, вздохнула и покачала головой.

— Как там звучал новый интерес Фини? Ах да, старый маразматик. Так вот, старый маразматик помер, но дело его живёт. Подожди минуту, я тебе покажу кое-что интересное. Ты должен обязательно сообщить эти данные миссис Дэшвуд.

Дописав в очередной листочек пару закорючек, Джиневра легко вскочила, обогнула стол и открыла дверцу шкафа, что-то выискивая в кипе документов.

— Вот! — на стол легла черная магловская тетрадь. — Где-то здесь точно упоминалась эта фамилия. Эвансы, да?

Джиневра принялась быстро листать тетрадку. Похоже, её содержимое было очень хорошо знакомо супруге. Не прошло и пары минут, как она подвинула ему тетрадь, указав на нужный абзац. Рукописный текст легко читался, пусть из-за вычеркнутых или тщательно заштрихованных слов не всегда был понятен смысл.

«По всему выходит, что его матерью может стать Лили Эванс. Братьев придётся устранить… (два тщательно зачёркнутых слова)... Как? Или вернее кто?»

И пять непонятных имен, записанных в столбик весьма коряво. Или это искажение магического порядка?

— Что это? — севшим голосом спросил Альфард, всё же разобрав четвёртое имя из списка. Найджел Олмас!

— Дневник некоего Альбуса Дамблдора, — ровным безэмоциональным голосом ответила Джиневра. — Подраздел «Истинное пророчество». Погоди, тут где-то дальше было… Вот!

Альфард следил, как Джиневра перелистывает страницы, и сразу впился глазами в указанный текст.

«...в идеале сетра потеряет магию вовсе и сама заставит себя забыть о своих способностях. В крайнем случае — аккуратный Обливиэйт. Ради чистоты эксперимента убийство близнецов должно выглядеть особенно жестоким и бессмысленным». Несколько строк тщательно заштрихованы и уже не прочесть. «...запасной план «Б». Маглы всегда интересовались сверхъестественным. Их лаборатории без капли магии вызывают восхищение! И делать ничего не нужно — только дать наводку в нужное время. Важно: указать в анонимном послании только способности братьев… необходимые жертвы… никаких сожалений!..» И несколько адресов в столбик под общим названием: «лаборатории мгл».

— Возможно, я надеюсь на лучшее, — тихо окликнула его Джиневра, ткнув в эти названия. — Но мне кажется, стоит поискать мальчиков по этим адресам, хотя бы убедиться, что их там нет.

— Мне срочно нужно написать письмо Ванессе Дэшвуд! — Альфард запустил руки в волосы, мрачно глядя в дневник. — Значит, Дамблдор?

— Исчез бесследно прямо из зала суда, — меланхолично ответила Джиневра. — По объективным данным мёртв. Оставь в покое свои кудри! Я сама напишу Ванессе.

— Спасибо! — согласился Альфард и рухнул в ближайшее кресло. Неверяще помотав головой, он хрипло спросил: — Что за кретинское пророчество?

— А вот это правильный вопрос, милый! Подожди, напишу письмо и поговорим.

* * *

Альфард кивнул, сказал, что тотчас вернётся и спешно переместился в собственный кабинет, который издавна располагался неподалёку от кабинета главы рода, но большей частью пустовал, так как хозяин игнорировал наличие оного.

Каково же было удивление Альфа, когда в пустующем кабинете обнаружился отец, нетерпеливыми движениями палочки передвигающий громоздкий стол к окну, а новое кресло, в котором легко можно было узнать любимое кресло отца, тихонечко ползло к окну, чтобы завершить экспозицию.

— Что ты тут делаешь, папа? — поразился Альфард.

— Не догадываешься? — хитро усмехнулся Финеас Найджелус Блэк с единственного «портрета» — на самом деле это был здоровенный пейзаж во всю стену, с изображением лисьей охоты принца Джона.

На картине, кроме векового леса на заднем плане, хмурого неба в сизых облаках и огромной, покрытой кочками, поляны перед ним, единственным ярким пятном выделялась женщина в красном на вороном жеребце, в стремительном галопе стремящейся скрыться на лесной тропинке. Да белая в пятнах борзая, следующая за всадницей. Ни лица леди, ни очертаний фигуры толком рассмотреть не получалось, но чувство, что она прекрасна, не оставляло смотрящего на пейзаж.

Сейчас же с краю поляны с удобствами устроился дед Финеас, не поленившийся переместиться на пейзаж вместе с шикарным ковром и удобным диваном.

— О, Альфард! — «заметил» его отец, поспешивший усесться за стол. — Я тут… темно в моём кабинете, понимаешь? Вот прикидываю, куда бы переехать. Ты же всё равно тут не появляешься.

— Темно?.. Мне кажется, ты уже переехал! О, это же твой стол! А где же теперь мой?

Поллукс кашлянул, поглядев за его спину и Альфард стремительно обернулся. Все шкафы из отцовского кабинета как-то незаметно и тихо материализовались, расставлялись вдоль стен, как школьники на торжественном утреннике. Еще и пихали друг друга, если какой-нибудь более молодой шкаф пытался занять не своё место.

— Это из-за тётушки Фелии? — вдруг догадался Альфард, недоумение которого стремительно сменялось желанием расхохотаться. — Дай угадаю. Плевок малыша она не простила?

Поллукс только поморщился и развёл руками.

— Она не простила перекраски своего шиньона в перламутрово-розовый цвет, — просветил потомка бывший директор Хогвартса с «портрета». — Я тоже не заметил, как это произошло, не спрашивай. Возможно, плевок был активатором, а это её натуральный цвет. Ещё ведь и заплатки на мантии проявились. Но уточнить не получилось, Фелия обезумела и вопит сейчас как банши.

Поллукс поморщился и кивнул, указывая на свои уши.

— Если я оглохну навсегда, я просто спалю тот кабинет к драной мантикоре вместе со всеми портретами!

— Но-но, попрошу! — возмутился Финеас Найджелус. — И вообще, я считаю так. Раз чудовище Блэков это заварило, то пусть само убирает последствия. Где он, кстати?

— В замке, — поморщился Поллукс, указывая на шар, появившийся на столе вместе с сотней других безделушек. — Здоров и не испуган.

Шар, созданный специально для присмотра за надеждой рода, доставил всем немало беспокойства за последние дни. После того, как шаром заинтересовался Фини, тот напрочь перестал показывать картинку, вместо этого в нём теперь клубился разноцветный туман. Только чувства ребёнка и оказались доступными главе рода Блэк. Да два параметра — в замке или вне его находится ребёнок.

Фини остался доволен, бурча что-то подозрительно похожее на «нечего шпионить!». Впрочем, Поллукс с извиняющейся улыбкой заверял всех, что ему это просто послышалось. Мол, мальчик сам не понял, что натворил. Альфард же предполагал влияние на неокрепшую психику сына племянников, в большей мере Сириуса, в меньшей — молчуна Регулуса. Да, пожалуй, ещё племянницы Беллатрикс. Та подарила ребёнку сквозное зеркальце и находила время пообщаться с ним время от времени.

Альфард не пресекал ни то, ни другое влияние. По его мнению, дети только сплочённее становились после появления Финеаса в семье, а это куда важнее мелких хулиганств, свойственных всем мальчишкам. Всем здоровым мальчишкам. Совсем недавно он и мечтать не мог о таком для Фини. Так пусть будет счастлив и беззаботен, пока позволяют.

На «портрете-пейзаже» показались ещё несколько предков, некоторые с супругами, но были и одинокие Блэки. Поглядев на Поллукса, они призвали себе кресла, диванчики, софы и кушетки, а под ноги стелили разномастные ковры, пледы и шкуры. Пикник среди лисьей охоты принимал угрожающие масштабы.

— Мы решили прогуляться! — воскликнула самая решительная на вид дама, Урсула Блэк, в девичестве Флинт. — А тут славно, свежий воздух, много света… Поль, милый, я полностью одобряю твой новый кабинет. Разве что ковра на полу не хватает.

— Шкур, — не согласился с ней Сириус Первый Блэк. — Хотя бы перед камином.

Альфард помотал головой, приходя в себя.

— Довольно, — воскликнул он. — Отец, я не против, забирай мой кабинет с картиной «Охоты» вместе. Только ради Мерлина ответь, куда делся мой стол. Там у меня осталась важная штука. Это… впрочем, пока не могу сказать, — метнул он взгляд на портрет.

— Поллукс! — ворвалась в новый кабинет главы рода Ирма Блэк. — Что происходит? Твой кабинет распахнут настежь, портреты опустели, а единственная оставшаяся леди Фелия заикается и мелет какую-то чушь. Кроме того, оттуда пропало… — она растеряно огляделось и более спокойно добавила: — всё это. Ты переехал?

— Понял, что пора сменить обстановку, — благодушно покивал Поллукс. — Милая, как считаешь, если софу я поставлю к той стенке…

— Что делает Фелия? — вскричала Урсула Блэк с портрета.

Ирма покачала головой и чмокнула сына в плечо, проходя мимо него к софе.

— Пытается сочинить речь, чтобы оправдаться перед великим лордом, — сокрушённо ответила она установившимся на неё предкам. — Я ума не приложу, кто потребовал с этой леди извинений. Вам что-то известно?

— Я всё видела! — на полотне «Охоты» появилась незамужняя Элладора Блэк и с размаху плюхнулась на софу Сириуса-Первого, обмахиваясь веером из кожи гарпий. — Вы рано ушли.

Оказалось, малыш Фини Блэк, вернулся в бывший кабинет деда, вскоре после того, как Поллукс оттуда сбежал. Вернулся не один, а с книзлом Андромеды под мышкой. И с порога крикнул:

— Тихо! Ты кошку пугаешь!

Книзл не выглядел ни капли испуганным, тряпочкой вися на руке малыша, но портретная леди Филия осеклась и замолчала.

Фини оглядел опустевшую комнату, хмуро зыркнул на портрет Фелии, прижимающей к груди дрожащие руки, и вздохнул:

— Чего раскричались? Мама вас прокляла что ли? — он прижал к своему боку равнодушного книзла и погладил по голове свободной рукой. — Кошка в порядке, другие все тоже, даже монстры. Значит, вас. Хотите, расколдую?

Фелия судорожно дёрнулась и замотала головой, дар речи к ней так и не вернулся.

— Да я легонько, — успокоил её мальчик, ласково улыбаясь и внимательно оглядывая портрет. Только книзла поудобнее перехватил.

Фелия упала на колени, молитвенно сложив руки.

Фини опять вздохнул:

— Что? Вам там грустно? Или холодно? — он нахмурился, а потом просиял. — Вы, конечно, не извинились, что плохими словами называли дедушку, но Сириус говорит, что великие лорды всегда велико… ушные, да. И не сердятся, и ещё дарят подарки своим подда… пным. Я тоже велико… ушный. Нарисую вам хорошие подарки. Эй, пёрышко!

А потом Элладора, спрятавшаяся за высоким креслом своего портрета, увидела, как в воздухе появилось красивое цветастое перо и поплыло к картине Фелии. Через несколько секунд от действий легко скользящего по картине пёрышка леди Фелия обзавелась чудовищно большими рукавицами с белым мехом и ковром-самолётом под креслом и её коленями. Она тут же взмыла в воздух на подарке велико-ушного лорда и хаотично заметалась по портрету.

— Здорово? — с сомнением спросил её Фини, придерживая книзла обеими руками. — Помашите рукой, если хотите спуститься.

Фелия, в ужасе вцепившаяся в кресло, робко помахала рукой в рукавице. Ковёр тут же опустился на нарисованный пол.

— Хотите ещё полетать? — мальчик сделал бровки домиком. — Нет? Ну мы тогда пойдём, ладно? А вы точно рады подаркам?

Фелия учащённо закивала.

— Ну, хорошо, — улыбнулся Фини. — Мы обязательно зайдём к вам как-нибудь ночью, — он задумался. — Или после ночи. Наверное. И сделаем ещё подарки.

Книзл в ответ зевнул. А Фини попятился к выходу, не спуская глаз с несчастной леди Брандт.

— А вы не знаете, куда портреты ушли? — спросил он очень вежливо уже с порога. — Нет? Ладно, мы найдём. И не кричите так больше, горло заболит опять, а это очень грустно.

Фини скрылся за дверью, а Фелия на картине упала в обморок. Правда вскоре пришла в себя, забралась обратно на стул и принялась сочинять извинительную речь, поминая в ней великого лорда. Никак рехнулась старая грымза, по мнению Элладоры.

— Мой стол! — хмуро проговорил Альфард в сгустившейся тишине после рассказа бабки.

Поллукс досадливо крякнул, полез в ящик своего стола и вынул крошечную мебель, протянув её сыну на ладони.

— Держи, не было времени искать для тебя новое помещение.

— Сам найду, — забрал Альфард свою мебель и сунул её в карман мантии. — Прошу прощения, леди и джентльмены. Я очень спешу.

И действительно поспешил к супруге, которую так надолго оставил.

* * *

От Джейми Санни получила пространное письмо с благодарностями. Ему невероятно понравился «мультик» про собственное превращение в дракона в трёхмерном формате. Спрашивал, запатентовала ли она уже своё изобретение, предлагая заодно свои услуги в этом вопросе. Мол, можно и к маме обратиться, тётушка Мюриэль на этом собаку съела, но и он вполне себе успешный юрист, если что, и не раз уже имел дело с отделом патентов в Министерстве Магии как в Британии, так и во Франции.

Санни обрадовалась его предложению и сразу написала, что полностью полагается на его профессионализм и поручает ему помочь ей с патентом. Джейми не первый, кто об этом заговаривал, но он был первым, кто предложил реальную помощь в этом вопросе. И лучше уж было довериться брату, чем обращаться самой в какую-либо контору или просить помощи тётушки, отца или кого-нибудь ещё.

Как и просил Джейми, она по такому случаю приложила к письму еще три каменных шарика, правда, совсем маленьких — появились у неё и такие, тётушка Мюриэль прислала целый сундучок разных камней ей в подарок. И приложила целых пять заклинаний обработки камней. Немного потренировавшись, Санни не только научилась придавать им округлую форму, но и шлифовать, придавая новым камушкам блеск и красоту. Правда, никаких других форм у Санни не получалось, но ей это и не было нужно. Самым замечательным было то, что камни не меняли форму после обработки, и не содержали в себе магии, а это позволяло записывать на них истории.

На трёх, отправленных к Джейми, она записала три «мультика» совсем коротких. Два она взяла из уже показанных Блэкам — про основателей и Мерлина. А третий записала с нуля именно для Джейми. «Мультик» был про Майкла Моргана и его сову. Санни подозревала, что Джейми осудит её за невинный обман его друга и миссис Совы, но считала, что рассказать нужно. А с кем ещё поделиться этой историей? Только Джейми и будет интересно, ведь он знает Майкла с детских лет.

О новом даре Джейми ожидаемо написал, что ей следует практиковаться. А про сову и Майкла неожиданно одобрил. Мол, смеялся до слёз. И обещал рассказать ещё одну историю про Майкла и сову, которую стоит запечатлеть для его личной коллекции.

Санни и сама понимала, что новый дар нужно практиковать хоть раз в неделю. Но пока не представляла, кого ещё в школе, кроме Флинта, можно использовать для практики этого дара. Возникла даже мысль использовать Басти, когда Эжени вдруг позвала её в семейное крыло после занятий. Решив, что Басти подождёт, Санни приняла приглашение, но решила подготовиться. В итоге шла к подруге не с пустыми руками, пусть и позже на пару часов.

Эжени в гостиной семейного крыла оказалась не одна. Тут был и медведь Мэдисон, и Питер Аллен с Андромедой, и Никки с Уолденом. Были ещё две пары, которых Санни знала не очень хорошо, но они сидели в другом конце большой гостиной.

— А кто готов дать мне клятву о неразглашении, — поражаясь своей смелости, спросила Санни.

— Я! — тут же подняла кисточку Эжени, одарив её радостной улыбкой. — Подожди, сейчас уже закончу. Не двигайся, Рэг!

— А оно того стоит? — медленно проговорил Мэдисон, едва шевеля губами. Эжени рисовала его «с натуры».

— Вот и посмотришь, — храбро ответила ему Санни. — Только это очень личное. И лучше, кто захочет, уединится со мной в чьей-нибудь комнате. А остальным покажем, только если разрешит подопытный.

— А в чём суть? — пронзил её мрачным взглядом Уолден МакНейр.

— Воспоминания яркими делаю, — обтекаемо ответила Санни. — Новый дар, так что сами понимаете.

Ники вдруг вскинулась. Вскочила и подошла к Санни.

— Про бой наш сможешь? — шепнула она очень тихо, а потом и вовсе наложила заклинание от прослушивания. — Ты же была там.

— Могу, — Санни загрустила. Не очень хорошее воспоминание. — Но это неважно, была ли там я. Главное, что была ты.

— Это как?

— Рискнёшь? — усмехнулась Санни. — Можно начать с другого воспоминания.

— Нет уж, — сверкнула глазами Ники и сняла заклинание. — Уолден, сиди здесь! Мы скоро. Как раз Эжени дорисует Регана.

В комнате Ники было по-спартански пусто. Кровать заправлена без единой морщинки. На столе лишь чернильница и перо.

— Давай, — азартно велела девушка. — Что надо делать?

— Просто садись, прикоснись к камню, я буду тебя спрашивать, а ты молчи. Можешь, конечно, мысленно отвечать, но, по-моему, это не обязательно. Понятно?

— Не очень, — хохотнула Ники. — Но попробуем. Садись на стул, а я так.

Она плюхнулась на кровать, а Санни подвинула стул и села очень близко. Заклинанием камень уже подготовила, поэтому молча положила его себе на колени. Ники глубоко вздохнула и, протянув руку, накрыла ею камень.

— Ники, — проникновенно заговорила Санни. — Ты хорошо помнишь бой с Уолденом?

И этого вопроса хватило на всё. Обе девушки не отрываясь уставились на картину, всплывшую над камнем. Но не бой показывать начал странный дар, а тот момент, когда Уолден вызвал Ники на дуэль, а она согласилась. А потом её ругал Руди возле столовой, а потом уже было раннее утро и много школьников на трибунах. А вон и Санни с Эжени бегут. А Ники и Уолден уже стоят в зачарованном круге. И их секунданты серьёзные и собранные.

Ники закрыла рот свободной рукой, наблюдая расширенными глазами за начавшимся боем. Санни прикрыла веки, глядя в узкие щёлочки, очень хотелось зажмуриться и не видеть всего этого зверства. Она отвлекалась на тех, кто был на трибунах, лишь бы не смотреть, как Уолден чуть не убил будущую супругу. Вот Флитвик что-то говорит ей самой, вот Флинт с яростью сжимает кулаки, комментируя бой.

Вот падает Ники под страшным огромным големом… Но фильм про настоящую жизнь не завершился. Уолден с обезумевшим взглядом раскидывающий землю руками, Руди, бросившийся, как только погас зачарованный круг и врезавший кулаком по лицу МакНейра. А потом спешно колдующий над безжизненным телом Ники… А вот целитель Сметвик, и Питер Аллен, задающий ему свой бессмысленный вопрос. И потерянный Уолден с застывшим взглядом, так и не вставший с земли после удара префекта.

А вот и лорд-дракон рядом со старшим МакНейром, который даже не глядит на сына. И Сметвик, держа на руках Ники, подзывающий к себе несчастного парня… Всё закончилось, когда Сметвик активировал портключ. Просто застыло.

Это Ники отдёрнула руку от камня. Лицо её было совершенно спокойным, только залитым слезами. А рука оказалась прокушенной. Сани охнула и поспешила залечить эту рану. Ники безвольно разрешила.

— Мерлин! — прошептала она, качая головой. — Спасибо, Санни, я даже не представляла. Но я не смогу это повторить. Ну, для записи. Не сегодня точно!

— И не надо, — Санни сунула ей в руки камень. — Всё, что ты видела, записано здесь. Теперь только это заклинание скажешь и коснёшься камня. И всё, что ты видела, повториться в том же виде.

— Я хочу, чтобы Уолден это увидел, — загорелись глаза у Ники. — Он уверяет, что почти ничего не помнит, кроме моего падения под грудой земли. Идём!

— Так всем покажешь или только ему?

— Всем, — решительно сказала Ники и подмигнула. — Пусть поразятся и клятву дадут. А то расслабились.

Внизу, в гостиной, их уже ждали с нетерпением.

— Ну что? — воинственно спросила Ники. — Готовы к небольшому потрясению.

Уолден тут же вскочил, бросаясь к ней.

— Что случилось? — требовательно обхватил ладонями лицо Ники. — Ты плакала?

— Ещё чего! — вывернулась она. — Сядь, Дэн. Проверим тебя на прочность.

Уолден угрюмо и подозрительно поглядел на Санни, но всё же вернулся на своё место, а Ники бестрепетно уселась к нему на колени.

— Обними! — велела коротко. — Смотреть будет страшно, предупреждаю. Так вот, чтобы не дёргался.

Заинтригованные студенты придвинулись ближе, а Ники положила камень на столик между креслами. Глаза Эжени и Андромеды горели любопытством. Питер добродушно ухмылялся, но Санни предчувствовала, что это ненадолго. Скепсис она заметила только у лениво развалившегося на кресле Регана Мэдисона. Что ж, он может и не расчувствуется, тот ещё толстокожий медведь.

Но она ошибалась, Реган дёрнулся, едва появилось трёхмерное изображение Большого зала. Сани выдохнула и прикрыла глаза, смотреть это второй раз она просто не могла. Потом как-нибудь.

Странно было то, что, закрыв глаза, она и звуки слышать перестала. Открыла снова, и звуки страшного боя вернулись.

Уолден закусил губу, впившись взглядом в происходящее. Эжени прижалась испуганно к плечу Мэдисона. Питер Аллен побледнел до синевы, то и дело оглядываясь на Ники, словно желал убедиться, что подруга здесь, жива и здорова. Андромеда была собранной и грустной, только иногда вздрагивала испуганно.

Все выдохнули, когда картинка застыла, а потом и вовсе исчезла.

Сначала в гостиной царила абсолютная тишина, а потом все заговорили одновременно.

— Как вы это сделали?

— Как в думосборе! Только круче!

— Ужасный бой, Ники.

— Я плакала!

— Уолден, ты зверь!

— Отвяжись!

Уолден, злой и несчастный, порывался встать и ссадить с себя супругу, но Ники не позволила.

— Куда? Сиди уже, Дэн! Я теперь только поняла, как отчаянно тебя люблю!

— Да? — растерялся он, с удивлением заглядывая в её глаза. — Но там же я… Мордред, Ники…

— Там ты… Я и не знала! Поцелуй меня немедленно, а то подумаю, что ты о чём-то жалеешь!

— Я следующая! — вскинула руку Эжени, разрядив обстановку.

— Клятву, детки, — оторвалась Ники от МакНейра. — А потом уже мучайте Санни, пока она согласна.

— Можно и мы тоже?

Санни обернулась. А она и не заметила, как подошли к ним те две пары, что сидели отдельно. Оказалось, что это Роб с Эмили и Лаудан Забини с Лисс Пранк. У Лисс были заплаканные глаза.

— Мы всё видели, — сказал Забини. — Так что тоже готовы принести клятву.

Клятву все дали тут же, а потом Эжени увлекла Санни в свою спальню. Реган выглядел настороженным и провожал их с опаской во взгляде. Наверняка ожидал от супруги подлянку.

Свадьбу Эжени смотреть было куда веселей. Санни только вздохнула радостно, что эпизод с её исчезновением не вошёл «в кадр». Может оттого, что Эжени об этом не знала.

Мэдисон мило краснел в некоторые моменты, пару раз все дружно рассмеялись, а то просто тихо хихикали, полностью погруженные в действо «мультика».

— Надо оставить для внуков, — сказала Эмили, когда «мультик» закончился. — Можно, я следующая? Хочу видеть бал! Такое танго было… м-м

Санни испуганно согласилась, но потом воспряла духом — ведь все принесли клятву.

Ей и самой вдруг очень захотелось увидеть это танго с Рабастаном со стороны.

И Эмили не подвела. Бал был показан в новой картине во всей красе. К потрясению Роба и Эжени, Санни и Рабастана было отлично видно. Никакие чары их не скрывали, как случилось на балу. Уолден МакНейр даже присвистнул, Питер Аллен показал Санни большой палец, а Андромеда весело рассмеялась, глядя на Риту и Артура. На себя она упорно не смотрела.

Пора было идти на ужин, и все разочарованно застонали. Им хотелось новых «мультиков». Санни поздравляли с очень полезным даром, она даже раскраснелась — не ожидала комплиментов от Мэдисона и МакНейра.

— Ты бы видел, что нам Санни показала, — Уолден МакНейр не удержался за ужином, чтобы подразнить префекта.

— Что? — Руди возмущённо уставился на Санни. «Почему не мне?» — читалось в его взгляде.

— Извини, приятель, — хохотнул Уолден. — Мы клятву дали. Но было круто.

— Санни, — прошипел Рудольфус, перегнувшись за Рабастаном.

— После ужина! — решительно ответила она и мстительно улыбнулась. — Мне очень любопытно узнать про тебя одну вещь. Но только, если позволит Беллатрикс.

Мисс Блэк подняла брови и усмехнулась.

— Даю добро, — кивнула она Санни. — Но я тоже хочу это видеть. Тем более, я уже клятву давала.

— И я тоже! — оживился Флинт. — Санни, обещай, что это будет что-то очень каверзное!

— И я, — лениво сообщил Мэдисон. — Унижение Руди — это моя большая мечта.

— Да никакого унижения, — Санни едва удерживалась, чтобы не смеяться.

— А мне, Солнышко, покажешь? — шепнул ей Басти. — Кажется, я многое пропустил.

— Даже не представляешь, — хищно усмехнулся Флинт. — Санни попроси за это что-нибудь очень дорогое. Уверяю, не откажет.

— Да легко, — Басти усмехнулся и приобнял её за талию. — Что ты хочешь, моя радость?

Она в шутку представила, как попросит браслеты верности, и тут её внезапно накрыло. Сомневаться не приходилось, это было то самое. Как же вовремя случился разговор с Леонардо Гампом! Или это было не случайно? В груди стало очень горячо, а в голове образовалась такая лёгкость, что казалось, она может ответить на любой вопрос, даже тот, о котором и не помышляла. Но перекрывая всё, в мыслях она видела прекрасные браслеты, и чётко знала: пора или скоро станет поздно.

Санни пристально посмотрела на жениха и, глядя в глаза, попросила:

— Хочу браслеты верности, Басти!

За столом воцарилась мёртвая тишина. Оказалось это Басти успел наложить заклинание. Потому что губы Рудольфуса и Флинта шевелились, а звука не было.

— Прости, что? — переспросил Рабастан.

— Браслеты верности, — повторила Санни без улыбки.

— Ни за что! — отчеканил Рабастан твёрдо. Но тут же смягчился. — Что угодно другое! Прошу тебя.

Санни усмехнулась и подвинула себе блюдо с пирожками. Она не чувствовала обиды или сожаления. Она ведь обязательно его уговорит, это она тоже ощущала, хотя предчувствие уже начинало тускнеть. Жар из груди ушёл, оставив лишь лёгкое тепло, лёгкость тоже перестала быть столь яркой. Но понимание, что это сделать жизненно необходимо — надеть эти браслеты — осталось. И если они не смогут, то случится что-то страшное. Такое, что даже не представить, что даже в страшном сне не приснится. Надо вот, и всё тут.

— Солнышко, — позвал Басти. — Эй, посмотри на меня.

— Браслеты, Басти, — повторила Санни твёрдо, но без экспрессии. — Это не каприз. Поверь.

— Расскажешь?

Пришло понимание, что нельзя. Может, внушение от кого-то? А можно ли внушить это самое предчувствие?

— Проверь меня на внушение! — быстро попросила она. — Или пусть Руди.

— Я сам, — проворчал Рабастан. Помахал палочкой, убрал её. — Чисто! — ответил озадаченно. Явно сам заподозрил, что её просьба очень странная.

— Я просто знаю, — Санни заглянула в его глаза. — Если мы этого не сделаем… никогда себе не простим. Знаешь про предчувствие ведьмы?

Басти расширил глаза. Похоже, его проняло.

— Завтра, после матча, — решился он. — Будут тебе браслеты, моя ведьмочка!

— И я тоже тебя люблю, — прошептала она ему на ушко, чтобы остальные не прочли это по губам.

— И что она попросила? — спросил Рудольфус, едва Рабастан развеял заклинание тишины.

— Даже не представляешь, — вздохнул Басти.

— Колитесь, — не выдержал Флинт, буравля их взглядом. — Да что такого может попросить Санни?! Наверняка какая-нибудь ерунда.

— Утешай себя этим, — рассмеялся Рабастан, приходя вдруг в прекрасное настроение.

— Отстаньте от них, — вмешалась вдруг Бель. Она внимательно смотрела на Санни. — Предчувствую, что никому это знать нельзя, так как слишком важно.

Рабастан посмотрел на неё с изумлением, а Санни — с благодарностью. Рудольфус недоумённо поднял брови.

— Как ты сказала?

— Веришь в предчувствие ведьмы? — заглянула Беллатрикс в глаза жениха.

Басти рядом с Санни вздрогнул. А Руди глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

— Я вас обеих должен проверить на… да на всё! Сегодня же.

— Самое время, — ухмыльнулась Бель. — Мы согласны. Да, Санни?

— Конечно, — ответила Санни и ощутила, как Рабастан погладил её коленку. — Буду очень признательна, Руди.

Проверял Рудольфус совсем как тогда, перед памятным матчем по квиддичу, который казалось, случился давным-давно. Ничего не найдя ни у Санни, ни у Беллатрикс, префект всё же согласился, что предчувствия игнорировать не стоит.

— Ну? — Рудольфус присел в кресло напротив Санни и смешливо улыбнулся. — Прямо как в старые добрые времена. Верно?

— О да! — согласилась Санни, усмехнувшись. — Ты ещё много умничал всегда при этом.

— Да ладно, — Руди уставился на камень в её руках. — Что-то мне уже это не нравится. Объяснишь?

— Тебе? Нет! — мотнула она головой. — Струсишь и откажешься. Лучше, если увидишь в процессе.

— Санни, — прищурился он. — Ты же понимаешь, что некоторые вещи я не смогу простить даже тебе?

— Понимаю, — осторожно ответила она, ощутив мурашки на спине. Но тут же взбодрилась. Раньше начнёт, быстрее всё закончится. — Значит, так, Руди. Кладёшь на камень руку, я задаю вопрос, но отвечать не надо. Сам всё увидишь.

— Какой вопрос? — уставился на неё префект проницательно. — Я смогу это остановить?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Впрочем, можем всё отменить.

— Ну вот ещё! — И Рудольфус крепко обхватил камушек, лежащий на её коленях. — Спрашивай, бессовестная. Так и быть, постараюсь простить.

Санни широко улыбнулась. Ей впервые безумно нравился новый дар. Когда бы она ещё увидела, как нервничает великолепный Рудольфус, который привык всё и всех держать под контролем?