Quenta Silmarillion Thauronis (гет)

Сколько ни сопротивлялись жители Мордора, но силы были совершенно не равны, и полное окружение Лугбурза не заставило себя долго ждать. За пределы крепости Майрон вылетал теперь крайне редко, стараясь тут же укрыться в низких пепельных тучах. Ни один из назгулов в столице не остался, получив указание уводить орков и морэдайн куда-нибудь на восток. Нужно же было убедиться, что все жители Нурна и Литлада, желающие покинуть страну, успели это сделать. А когда летать стало просто некуда, всё своё внимания владыка Чёрной Страны переключил на любимых кошек.

Остальные обитатели осаждённой крепости тоже развлекались, кто как мог. То из катапульт по эльфам постреляют, то людей с большой высоты кровью обольют. А нечего стоять под чужими стенами. Раз уж припёрлись, так терпите!

И союзники терпели. Первый год осады был самым напряжённым. Обоим сторонам казалось, что вот прямо сейчас чего-нибудь произойдёт. Захватчики пойдут на штурм, защитники приступят к очередному обстрелу вражеских позиций. Но чем дальше, тем больше жизнь вокруг Лугбурза начала превращаться в нудную рутину, и обе стороны постепенно привыкли к подобной жизни.

Пожалуй, единственным военным достижением морэдайн стала смерть сына Элендила Анариона. Майрон видел в своём палантире, как гордый король Арнора, пытавшийся на людях сохранять спокойствие, тихонько рыдает, укрывшись в своём шатре. Но злоба человека лишь возросла, а желание стоять до последнего укрепилось до невероятности. Ведь теперь вина «проклятого Таурона» пополнилась ещё одним страшным преступлением.

Как ни надеялись жители Чёрной Крепости, но их противник никуда не ушёл. Ни через год, ни через два. Наверное, эльфы и люди также полагали, что в столице Мордора еда закончится со дня на день. Но государство Майрона вовсе не бедствовало, сельское хозяйство исправно развивалось, и поэтому склады были полны. Оставалось лишь выяснить, что закончится раньше, терпение союзников или всё же еда.

Сам хозяин Башни естественно рассчитывал на первое, но с каждым новым годом осады его всё больше и больше охватывало смутное беспокойство. Что, если припасы иссякнут? Где-то на пятый год майа даже начал потихоньку летать в различные поселения, да обедать у тамошних крестьян. Но Нурн и Литлад охватило полное разорение, а жители других государств бежали от крылатого огненного демона как от чумы. Жаль, что он больше не мог принять красивую внешность. И добывать себе еду становилось всё сложнее.

Таким образом, склады потихоньку пустели, а рацион гарнизона Лугбурза сокращался. Но никто не роптал. Среди Морэдайн расползались упорные слухи, будто говорить о капитуляции с озверевшими сородичами бесполезно, а за воротами Чёрной Крепости их ожидает лишь неминуемая смерть. Как и тех несчастных орков, что так и не успели вовремя покинуть плато Горгорот.

Что делать дальше Майрон не знал. И спасение от проблем находил только одно — как обычно зарыться с головой в подушки и покрепче заснуть. Данное действо великолепно защищало владыку Мордора от необходимости принимать какие-либо решения и вообще о чём-то думать. Спи себе да спи.

Правда на седьмой год осады майа вдруг осознал, что нормально спать больше не может. Потому что даже ночью ему стала сниться еда. Судя по всему, телесная оболочка всё же решила напомнить своему хозяину о его потребностях. Значит, придётся опять летать по чужим огородам и воровать картошку. Конечно, за всё украденное, владыка Мордора оставлял людям золото, но брать чужое без спроса было как-то неудобно. Хорошо хоть, что умные кошки начали усердно ловить крыс и мышей. Хоть кто-то в этой крепости мог прокормить себя сам.

И всё же любимые зверьки на него обиделись. По крайней мере, Майрон был в этом абсолютно уверен. В прежние времена около десятка кошек постоянно крутились в его покоях, то залезая на коленки, то просто тихонько дремля на мягких диванах и коврах. Но теперь, когда их перестали кормить, животные дорогу на вершину башни явно забыли. Как и своего обожаемого хозяина. Зачем им хозяин, если он не даёт еду?

Именно этими измышлениями майа и объяснял тот странный факт, что численность кошек заметно сократилась. И не только в его покоях, но и во всей башне. Должно быть, ловят мышей по подвалам. А то и вовсе сбежали из крепости через какую-нибудь сточную трубу.

Но всё же его любимый рыжий кот, названный Готмогом, продолжал исправно навещать владыку Мордора, не редко принося в покои хозяина разнообразные дары. Вот и сейчас, высунув голову из-под одеяла, Майрон обнаружил на белоснежной простыне большую грязную крысу и множество чёрных следов. Перемазанный в саже Готмог с гордостью подтолкнул свой «подарок» лапкой, будто говоря: «Смотри, я принёс тебе поесть».

— Вот молодец... Какая вкусная крыса… — зная, что сердится бесполезно, майа взял с прикроватной тумбы лист пергамента и брезгливо завернул в него трупик грызуна. — Но где же ты умудрился так вымазаться?

Рыжий кот принял самый ничего не понимающий вид, хотя дух гармонии и порядка всегда подозревал, что эта наглая морда прекрасно всё понимает. Подхватив животное, он встал с кровати и побрёл в комнату для умывания.

— Сейчас я тебя отмою, и будешь снова чистеньким, — пообещал он коту самым ласковым голосом.

Но, похоже, что у зверя были совсем другие планы. Услыхав про мытьё, кот пронзительно заорал и тут же вцепился зубами в руку хозяина. Выронив животное и громко выругавшись, майа принялся осматривать украсившие его кисть кровавые дырки, а тем временем Готмог быстро скрылся в камине, протиснувшись в чёрный дымоход. Мерзкую воду он ненавидел примерно так же, как и Готмог настоящий.

— Рыжий гад, — буркнул владыка Мордора, вымыв руки и возвратившись в тёплую постель. Да, теперь она стала немножко грязной, но если отвернуться в другую сторону, то ничего не видно. А значит, можно продолжать спать.

Но прошло два месяца, и кошек почти не осталось. А те, что ещё приходили, казались совершенно зашуганными и норовили укрыться в каком-нибудь тёмном углу. Даже храбрый Готмог стал предпочитать прятаться под кроватью, вместо того, чтобы спать на ней.

Конечно, Майрон пытался его успокаивать, позволяя даже зарываться в своё одеяло. Но однажды любимый кот прибежал с обрывком верёвки на лапе. Хмуро осмотрев петлю и кое-как её отвязав, владыка Мордора сообразил, что перед ним силок, который родная животинка умудрилась как-то разодрать. И только тогда он всё же начал догадываться о печальной участи остальных пропавших кошек.

Запасы мяса в Лугбурзе закончились первым делом, и обитатели крепости давно перешли на плохенький хлеб из муки, разбавленной разнообразной дрянью. Но к концу подходила и она. Неужели, всё настолько плохо?

Тяжело вздохнув, Майрон вышел из комнаты на огромный балкон и уставился вниз. Раньше на улицах столицы кипела бурная жизнь. Ярмарки, таверны и торговые лавки были набиты праздно шатающимися людьми, а до вершины огромной башни иногда доносилась музыка. Но сейчас каменные мостовые города были совершенно пусты. Редкие прохожие торопились вернуться домой, нервно озираясь по сторонам.

Голод, обречённость и страх. Вот главные три чувства, которые витали над улицами осаждённого Лугбурза. Постоянно пряча бледное синюшное лицо под чёрным капюшоном, майа не столько уберегал своих подданных от испуга и отвращения при виде собственного правителя, сколько защищал самого себя от постоянного ощущения их чувств. Да, это было малодушно. Ведь данную способность он получил от самого Эру. Но давно пошатнувшееся душевное состояние Майрона требовало гармонии и порядка. А точнее — простого покоя. И добиться этого можно было, лишь зарывшись в мягкие подушки, желательно с головой.

Возвратившись в комнату, владыка Мордора осмотрел оставшихся кошек. Три штуки… Быть может, кто-то действительно шарится по подвалам в поисках мышей и вернётся позже?

— Гулять больше не пойдёте, — строго произнёс он, запирая дверь собственной спальни на ключ.

А камин придётся задвинуть комодом. Что бы любимый Готмог уж точно не пролез ни в какой дымоход.

Чем питались его подданные, Майрон давно не знал. Сам он продолжал летать в различные мордорские поселения, где всё ещё оставались лояльные ему жители, тайно собиравшие провизию для своего владыки. Доставить еду в Лугбурз он не мог по той же причине, по какой не мог и перетаскать голодных обитателей крепости куда-нибудь на восток. Крылья владыки Мордора пылали самым настоящим огнём, сжигая всё, что к ним приближалось. И создавал он их только в случае самой большой необходимости, отойдя подальше от любых воспламеняющихся предметов.

Но проникнувшись идеей спасти оставшихся животных, майа был теперь вынужден кормить ещё и их. Изготовив множество мышеловок, он лично расставил хитроумные ловушки по всем подвалам, регулярно собирая попавшихся мышей.

— Похоже, что владыка съел своих кошек сам, — потихоньку шептались жители Лугбурза, с удивлением наблюдая за тем, как их правитель лазает по нижним ярусам крепости. — И теперь он тоже перешёл на мышей и крыс.

Что ж, на мышей и крыс действительно перешли многие. Иногда их воровали прямо из расставленных мышеловок. Но вот чего Майрон точно не учёл, так этого того, что и крысам однажды придёт конец. Ведь еды для них практически не осталось, а постоянное истребление не прекращалось ни на секунду. И тогда владыка Мордора был вынужден принять тяжёлое решение. С кошками пришлось расстаться.

Конечно, съесть любимого Готмога он никому так и не дал. Всех выживших кошек майа посадил в корзинку и, дождавшись ночи, незаметно спустил её с крепостной стены на длинной верёвке. Пускай уж лучше несчастные зверьки клянчат еду у эльфов. Потому что надежды на спасение жителей Лугбурза не было уже никакой. Союзники подвезли к своему лагерю у стен Чёрной Крепости новые обозы с припасами, что свидетельствовало об их намерении остаться тут ещё на один год.

Весть о прибытии вражеского обоза быстро распространилась по всему городу. Позволить себе подождать ещё один год обитатели столицы уже не могли. Еды катастрофически не хватало. И тогда народ начал осознавать, что нужно срочно чего-нибудь предпринять. Мрачные разговоры несколько дней бродили по тёмным унылым домам, а потом наконец-то вылились на улицу. А у входа в чёрную Башню в очередной раз собралась довольно приличная толпа, желающая обсудить судьбу крепости со своим владыкой.

— Мы не можем тут оставаться! — громко разглагольствовал кто-то из начальников гарнизона, взобравшись на специально установленный деревянный ящик. — Дальнейшая жизнь в Лугбурзе означает верную смерть!

— Но что нас ждёт за его пределами? — с сомнением спросил какой-то старый орк. — Разве не такая же смерть?! Так не лучше ли умереть здесь? По крайней мере враг не получит удовольствия от нашего убийства и не сможет похвастаться тем, что взял Лугбурз штурмом!

— Правильно! — поддержали орка его сородичи. — Чёрная Крепость не склонится не перед кем!

Спустившийся к своим подданным Майрон стоял у массивных ворот в башню и внимательно слушал разгоревшийся жаркий спор. Орки опасались, что морэдайн захотят попросту сдаться. Ведь для людей данный шаг вполне мог закончиться вовсе не казнью, а, скажем, отправкой в тюрьмы и на каторжные работы. Но для орков любая сдача означала смерть. Если уж на то пошло, то тёмный народ вообще никогда никому не сдавался, так как подобный поступок считался невероятным позором.

Вот только и люди сдаваться не собирались. Морэдайн прекрасно помнили, как прежде сжигали Верных в Храме Моргота. А сейчас, когда религиозный запал полностью прошёл, бывшие нуменорцы придумали себе хорошее оправдание, объявив всех сожжённых попросту изменниками, предавшими короля Ар-Фаразона. Ведь, по сути, это являлось чистой правдой. И многие подозревали, что месть пострадавших сородичей будет не менее жестокой. Как бы тоже не оказаться на костре во славу какого-нибудь Эру. Верные — всем известные религиозные фанатики, и они по-прежнему поклонялись странному древнему божеству, которого, как известно, в действительности нет. А от подобных безумцев можно ожидать самого худшего!

— Я вовсе не призываю к сдаче! — гордо объявил тот же военачальник. — Эти жалкие предатели, посмевшие называть себя нуменорцами, никогда не дождутся нашего унижения! Но и молча умирать в своих кроватях мы тоже не станем! Нужно дать им последний бой! И, клянусь, эти твари запомнят его надолго!

По толпе прокатился громкий гул, свидетельствуя о начале нового спора. Как всегда, нашлись несогласные. И всё больше тревожных глаз упиралось в укрытую под чёрным плащом высокую фигуру майа.

— А что думает владыка? — задал в итоге кто-то всех интересующий вопрос. — Пусть он тоже скажет своё веское слово!

Чёрная фигура пришла в движение. Народ требовал от Майрона слов, но именно этого у него и не было. У него вообще давно уже ничего для них не было. Ни еды, ни плана спасения. Отсутствовала даже надежда. Так мог ли владыка Мордора решать за своих подданных, умереть им тут или за стеной?

— Я не сумел защитить страну, а значит больше не вправе ничего от вас требовать, — печально ответил майа, стянув с неестественно рыжей головы чёрный капюшон и окинув всех собравшихся пронзительным огненным взглядом. — Принимайте решение сами. Но, обещаю, каким бы оно ни было, я поддержу его. Если вы останетесь здесь, значит останусь и я. Если пойдёте в бой, то и я пойду с вами. Ничего иного я не заслуживаю.

Жители Лугбурза снова обеспокоенно зашептались, пряча лица от совершенно невыносимого взгляда собственного правителя. Казалось, эти глаза знали про них всё. Кто готов броситься в бой, а кто боится. Кто честно доедал последние припасы, а кто воровал у соседа. На лицах многих людей и орков проступил откровенный стыд.

— В таком случае, я ещё раз призываю дать нашим врагам последний бой! — грозно возвестил начальник гарнизона, по-прежнему стоявший на большом ящике. — Пока что мы ещё можем держать мечи в руках! Но что будет завтра? Если выступать, то немедленно! Докажем этим эльфийским прихвостням, что мы не трусы!

— Быть может, кому-то из нас даже удастся выжить! — поддакнули своему начальнику крепостные стражники. — Нужно идти на прорыв! Не просто разбежаться, кто куда, а ударить в то место, где врагов меньше всего. Если мы прорвём осаду, то кто-нибудь сможет сбежать!

Над толпой снова понеслись громкие крики, но теперь в них появились нотки отчаянной радости. Люди и орки вдруг осознали, что у них всё ещё есть шанс. И каждый верил, что тем самым выжившим окажется именно он. Но Майрон хорошо понимал, что этот шанс не для него. Владыка Мордора будет биться до конца. До тех пор, пока последние воины Чёрной Страны не спасутся или не падут на поле боя.

Однако свой шанс имелся и у него. Тот же, который спас майа во время событий в Нуменоре, позволив сохранить все свои силы.

Люди и орки снова радостно заголосили. Кажется, решение было принято. А дух гармонии и порядка наконец-то перевёл свой пламенный взор куда-то вниз. И на его бледном пальце едва заметно блеснуло небольшое золотое кольцо.