Dragon Age: Серый Страж (джен)

До того как века были исчислены и названы, жизнь народа эльфов была неспешной, гармоничной, неизменной и нескончаемой. Подобно великому дубу, наш народ был крепок корнями, верен традициям и стремился ввысь.

Обряды поклонения богам длились месяцами. Решения обсуждались десятилетиями и претворялись в жизнь спустя десятки лет, ибо жизнь эльфов не знала старости и смерти и не стремилась к спешке. Лишь иногда уставшие от бремени воспоминаний старейшие из эльфов уступали место преемникам, а сами впадали в утенеру — «долгий сон» — и странствовали по Тени.

В то время вся земля называлась Элвенан — «место нашего народа» — и принадлежала эльфам. В центре мира стоял великолепный город Арлатан и сиял великолепием высоких башен, чьи шпили достигали солнца. Арлатан был средоточием знаний и эльфийской магии, местом, где собирались эльфы древности, чтобы повидаться с друзьями и вести свои неторопливые беседы длиной в десятилетия. «Арлатан» значит «то место, что я люблю».

И пока предки были поглощены бесконечностью плавно перетакавших друг в друга веков, мир за пределами их дома постепенно менялся.

Из Пар Воллена приплыли люди. Древние прозвали их шемленами, «суетливыми детьми», ибо жизнь их напоминала блик на солнце — яркий и мгновенно гаснувший по меркам бессмертных в потоке времени. Люди вели себя дерзко и воинственно, у них не хватало терпения для неспешной и уравновешенной дипломатии эльфов.

Приход людей стал началом конца. Наш народ выстоял бы перед любой войной, но люди принесли на землю бессмертных болезни и смерть. Те из эльфов, кто общался и торговал с шемленами, вдруг начали стареть, заразившись быстротечностью людской жизни, и умирать. Навсегда.

Тогда эльфы закрыли Элвенан от посторонних. Они надеялись, что отгородившись, уберегут себя от людской «чумы», но «место нашего народа» было уже не спасти. Как именно он пал? Не осталось тех, кто бы помнил. Известно лишь, что людская цивилизация росла и превратилась в могучую империю Тевинтер.

Её армия явилась в Арлатан и прошлась по городу пустынным суховеем. Дома, дворцы, амфитеатры и воздушные галереи пали под натиском страшной иноземной магии крови. Чудеса Арлатана были уничтожены и с веками забыты, а эльфов обратили в рабство. С тех пор нетерпимость и суета течёт и в наших жилах, вынуждая увядать и умирать.

Легенда об Арлатане, передаваемая сказителями долийцев

— Чудесно. Снова лес. А я уж было думала, что ушла из Диких земель — и всё.

— В этом хотя бы нет болот и скверны. И уж кто бы жаловался на лес.

Лес Бресилиан выглядел мирным. В солнечный день он так красиво искрился влажными молодыми листьями, что соратники даже прониклись пониманием, почему эльфам-долийцам нравится останавливаться в таких местах. Грязи и помех под ногами, конечно, тоже хватало, да и умиротворящее пение птиц было лишь внешней стороной.

В Бресилиане, как и во всяком лесу, ежедневно происходили свои битвы. Гражданские ли войны бушуют в человеческом мире или царит перемирие, природа не прекращает свой цикл, и те, кто предпочитал жить ближе к ней, подстраивались под её течение.

— Приятно знать, что хоть до этих земель Мор не добрался.

Алистер с наслаждением вдохнул влажный воздух и принюхался к свежим ароматам леса. Весной тут пахло отсыревшей за зиму листвой на земле, молодой травой и ранними цветами. Меж веток блестела невесомая паутина, а в вышине чирикали мелкие птицы. Нет, воистину Мор ещё не коснулся здешних красот.

— Скоро доберётся, — мрачно сказал кунари.

— Что мне в тебе нравится, Стэн, так это твоя жизнерадостность.

— Какой смысл веселиться и закрывать глаза на опасность? Она от этого не исчезнет.

— Ну, это, конечно, правда, — Алистер поглядел на прикрывавшие небо высокие кроны деревьев, — но можно же хоть иногда позволить себе расслабиться.

— Нельзя, — коротко ответил Стэн.

Мор мог изменить всё. Лишь эта эпидемия затрагивала все уголки жизни огромного мира, превращая её в скверну и сухой пепел. Именно поэтому зов Серых Стражей был единственным, который имел право… и должен быть услышан всеми народами.

Жаль, что с веками про это забыли.

— Давно хотел взглянуть на настоящий долийский лагерь, — мечтательно произнёс Зевран, будто отряд шёл в гости к старым друзьям. — А правда ли, что долийцы никогда не моют руки перед едой?

— И это всё, что тебя в них интересует? — скептически проговорила Винн.

— Нет, напротив. Мне любопытно всё. Когда-то я ими восхищался.

— В самом деле?

— Тебе это кажется странным, Винн? Знаешь, моя мать была долийкой. Это очень гордый народ. Они отказались склониться перед людьми. Предпочли скитаться. Людям они не нравятся, равно как и люди долийцам, — Зевран мельком глянул на Стражей. — Преодолеть эту взаимную неприязнь… будет трудно.

— Что ж, по крайней мере, это одна из немногих тем, на которую ты готов говорить серьёзно, — заметила чародейка.

Анейрин тоже когда-то грезил долийцами. У всех эльфов так?

— Правда, я свою мать не знал, — продолжил Зевран. — Она умерла, рожая меня. Можно сказать, моя первая жертва. Мне так грустно от этого, — эльф состроил страдальческую гримасу. — Винн, можно я поплачу на твоей груди?

— Уверена, ты можешь поплакать и не на моей груди, — сдержанно ответила чародейка.

— Но она у тебя такая упругая. Немногие в твоём возрасте могут похвастаться такой грудью. Может, позволишь самую малость поплакать? Я упоминал, что я сирота? Отца я тоже не знал!

Выражение лица Винн говорило, что она в тот миг готова была сжечь лес вместе со всеми антиванскими эльфами, которые в нём находятся, но пересилила раздражение и взяла себя в руки, лишь сердито глянув на победную ухмылку Зеврана.

— Ну ладно, теперь я серьёзен. — Зевран поравнялся с Элиссой и понизил голос: — И у меня такое чувство, что за нами наблюдают.

Он скосил взгляд в сторону, и казалось, и впрямь увидел среди деревьев движение, но был не уверен.

— Это враги или те, кто нам нужен? — Лелиана тоже глянула вправо, не поворачивая головы. Её интуиция, натянутая, как струна, призывала к осторожности. Из сумки за её спиной показался любопытный розовый нос нага и тут же скрылся, словно тоже почуял опасность.

Огрен был занят схваткой с паутиной, налипшей на его лицо и усы, и даже не обратил внимание на предостережения товарищей. Шейла услышала близкое чириканье и принялась размахивать руками, ибо её волновала в этом лесу лишь одна напасть. Элисса молча покосилась на них, но подумала, что волноваться пока рано.

— Враги бы уже напали, правда? — подумала она вслух.

Она никого не видела, и всё же предпочла довериться интуиции друзей. Элисса так привыкла опасаться порождений тьмы и рассчитывать на чутьё Серого Стража во время путешествия по югу, что почти забыла и про другие опасности, и в мыслях отругала себя за это.

Меж деревьев и впрямь мелькнуло что-то, и отряд остановился. Но это был не серый или бурый мех волков или медведей, а нечто, что, как маскировка охотников, почти сливалось с окружающим лесом, а потому до поры оставалось незаметным.

— Это эльфы? — хмуро и во всеуслышание спросил Стэн. Он имел такой громкий голос, что если впереди и впрямь таились эльфы, то несомненно его услышали. — Не похоже на диких зверей. Если это и впрямь эльфы, и они не собираются нападать, то зачем прячутся?

— Может, боятся тебя? — хихикнула Лелиана.

— Зачем им меня боятся? — удивился кунари. — Если они не нападут первыми, мне незачем обороняться.

— Попросишь их выйти? — тихо сказала Зеврану Элисса.

— Ты думаешь, если это сделаю я, они выйдут? — усмехнулся эльф.

— Да.

—…Ладно. Кхем. Привет! — крикнул Зевран, но ничто впереди не шевельнулось. — Мы пришли к… ох!

Стрела с серо-зелёным переливчатым оперением воткнулась прямо перед отрядом в землю. Все напряглись и мгновенно положили ладони на оружие, но Элисса одёрнула себя и остальных. Если бы целились в кого-то из них, то наверняка бы не промахнулись. Элисса мало знала о долийцах. Рассказы о них в основном были преданиями, а некоторые и вовсе походили на выдумки, но все они сходились на том, что долийские охотники — превосходные лучники.

Впереди, по правую и левую стороны от тропы и впрямь замелькали силуэты. Они подошли достаточно близко, чтобы можно было разглядеть облачённые в кожу и зелёную ткань стройные фигуры и даже человеческим ухом услышать звук натягиваемой тетивы.

* * *

Хранитель Затриан сидел на пороге своей аравели и задумчиво вглядывался в лес. Зоркими эльфийскими глазами он мог разглядеть каждый листочек на дереве за тридцать ярдов, но решения проблемы не видел. Даже здесь до его уха доносились стоны сородичей, и он ничем не мог им помочь.

Клан уже потерял почти половину охотников. Защита лагеря ослабла, и если твари задумают собраться все вместе и напасть… Нет. Дикие звери не могут думать. Всё, что в них есть, это свирепая злоба, с которой они рвут на части всех, кто им попадётся. Они давно это доказали.

Затриан вглядывался в лес и ожидал возвращения отряда, который он отправил на поиски возможного исцеления. Они должны были уже вернуться, если только цель не завела их слишком далеко. Рано думать о худшем, но, если клан потеряет и их, это будет серьёзным ударом.

Затриан поднялся с места и заложил за спину витой деревянный посох с бледно-голубым навершием. Сегодня предстояло решить ещё несколько вопросов клана и медлить с ними было нельзя. Клан нуждался в нём.

Едва Хранитель приступил к разговору со своей ученицей, как заметил идущую к нему через весь лагерь Митру. Затриан нахмурился и смерил стражницу строгим взглядом.

— Митра, что ты здесь делаешь? Разве ты не должна сейчас охранять границы лагеря? Что-то случилось? — спросил он на эльфийском.

Новая засада?

Митра серьёзно посмотрела на Хранителя, и он тут же нахмурился, ожидая плохих вестей, но Митра тихо сказала ему несколько слов, после чего на лице Затриана проступило удивление.

— Серые Стражи?

* * *

Долго эльфы прозябали в рабстве, пока не нашли в себе силы сбросить оковы. Мор ослабил Тевинтер. Свирепый дракон затупил клыки о врага, которого сам же и создал. Освободившиеся эльфы бежали в лес, но за ними гнались по пятам, и многие из собратьев ещё томились в рабстве.

Тогда-то они и встретили её — Андрасте. Человеческую женщину, что поклялась свергнуть магов-архонтов империи. Она вихрем прошлась по тевинтерским городам, утопила грехи тиранов в крови. Враг моего врага — мой друг. Эльфы пошли за ней, но в конце концов Андрасте предали её же сородичи, а вместе с ней и все её союзы.

Многие погибли в тот день, когда она была сожжена на костре, но тех, кто выжил, последователи Андрасте не забыли. В награду за помощь людской пророчице, эльфам была дарована новая родина взамен утраченному Элвенану — Долы. Поселившиеся на ней стали долийцами.

Эльфы всеми силами пытались собрать утраченные знания древней родины. Слишком многое было забыто и утрачено навсегда, даже их собственный язык, и долийцы могли лишь по крупицам собирать с древних руин осколки былого величия. Они возродили веру в древних эльфийских богов и в знак уважения к ним, наносили их знаки на лица.

Здесь и начались новые противоречия с людьми.

Следуя учению своей пророчицы люди признавали лишь одного бога — Создателя, и эта вера никак не могла ужиться на одной земле с поклонением эльфийским богам. Спустя века после основания Долов армия людского государства Орлей объявила на эльфов «Священный поход».

Долы обагрила кровь обоих народов, но в конце концов и здесь победили люди.

Потеряв родину во второй раз, многие из эльфов согласились поселиться в человеческих городах как граждане второго сорта и снова забыли, кто они есть. Но были и те, кто не смирился. Собрав по пылинке всё, что удалось спасти, гордые долийцы скрылись в лесах и разбились на кланы. Так мы и скитаемся с тех пор в поисках утраченных знаний.

Мы верим, что когда-нибудь снова обретём родину и тогда призовём наших заплутавших в невежестве людских городов сородичей и вновь напомним им о величии народа. Людям же мы, долийцы, больше не доверимся никогда.

Из легенды о Долах. Версия долийцев клана Аматеи

Элисса и Алистер стояли посреди долийского лагеря у всех на виду. Одни. Алистер явно испытывал неудобство от десятков устремлённых на них настороженных взглядов. Долийцы даже не пытались наблюдать исподтишка, а открыто пялились на них, как на диковинных зверей. Опасных зверей. Страж втянул голову в плечи и постарался не пересекаться взглядом ни с кем из эльфов, а то вдруг оскорбит их ненароком и спровоцирует взяться за луки.

Эльфийка, которая вышла с ними поговорить на тропе, довольно бесцеремонно выставляла их прочь из леса под прицелами стрел. На её лбу и скулах красовалась татуировка, напоминающая изогнутые и переплетающиеся оленьи рога. Алистер где-то читал, что так долийцы отдают дань уважения своим богам, нанося на лицо их символы.

Эльфийка хорошо говорила на общем языке и повторила свою угрозу дважды, когда Элисса спокойно ответила, что с долийцами ищут встречи Серые Стражи. Митра, так окликнули её сородичи, преисполнилась большим недоверием и внимательно осмотрела каждого в их отряде, после чего решила всё-таки удовлетворить просьбу и отвести Стражей к главному в клане — Хранителю.

— Пусть решает он, — сказала она.

Слишком большой отряд вооружённых незнакомцев настораживал эльфов, а потому Митра велела им ждать за пределами лагеря под присмотром, предложив Стражам взять с собой всего двоих… Элисса отказалась.

— Мы пришли сюда с мирными намерениями, потому доверяем вашему гостепреимству. Пойдём только мы, — сказала она, и Алистер был готов хлопнуть себя по лбу от досады.

Впрочем, Элисса всегда знала, что делала, и до сих пор вела отряд через все испытания в целости и невредимости… или же им просто везло. Но, пожалуй, нет, одни они не были — мабари с гордо поднятой мордой и не спрашивая ни человечьего, ни эльфийского разрешения прошествовал за хозяйкой, и теперь смирно сидел у её ноги как официальный защитник. К тому же эльфы не забрали их оружие, и это обнадёживало.

Алистер бросил на Элиссу короткий взгляд. Она стояла, вытянувшись как струна, и смотрела только вперёд. На её лице словно застыла маска, та самая, с которой Элисса обычно вела переговоры с неуступчивыми дворянами. Она знала, как построить рассудительную беседу, и Алистер вдруг подумал, что Элисса избрала верный подход. Долийские эльфы, которые презирали всех, кроме себя, и впрямь чем-то напоминали спесивых аристократов. Потому Элисса проявляла вежливость и достоинство, с которыми говорят с равными себе.

От долгого стояния начинали ныть ноги, а их проводницы Митры так и не было видно. Алистер тяжко вздохнул и начал перекатываться с пяток на носки, чтобы хоть чем-то заняться.

— Всё хорошо? — Элисса посмотрела на него, и её маска на миг снова сменилась на полное искренней заботы лицо.

— Нас ещё не убили, а значит, уже неплохо. Честно говоря, я удивлён, что нам оставили оружие. Слышал, долийцы настороженно относятся ко всяким, кто называет себя их друзьями. И, судя по взглядам на нас, историю они помнят хорошо.

— Чтобы выстоять против архидемона, придётся забыть о предрассудках.

— Это будет трудно.

— Для этого мы здесь.

За их спинами раздались шепотки на незнакомом языке, но тут же замолчали, когда Алистер обернулся. Элисса же сделала вид, что не заметила. И как ей удаётся не озираться по сторонам? Алистер уже успел рассмотреть всё, что открывалось их взору в лагере.

Они находились среди старых почти развалившихся руин. Несколько позеленевших мраморных колонн лежало накренёнными на редкие куски стен. На постаментах стояли размытые дождём и временем уже безликие статуи. Сколотые камни собраны в кучу. Когда-то это место могло быть храмом. Возможно, руины такие старые, что могли быть старше самого леса. Теперь же природа взяла здесь своё.

Природа и долийцы.

Среди руин полукругом стояло около двух десятков фургонов с косыми алыми парусами. Долийцы называли их аравелями — сухопутными кораблями. Говорят, по суше аравели тянут галлы — белоснежные олени с причудливыми рогами, но если возникала нужда, корабли могли взлететь, повинуясь древней магии эльфов — старой, как их род. У каждого фургона-корабля было своё назначение. Через открытые настежь двери Алистер смог разглядеть в одном койки и сундуки. Другой стоял боком рядом с дубильным станком и был увешан шкурами, третий почти доверху завален тюками, самодельными корзинами и сумками. Около четвёртого расположилась импровизированная кузница, столы завалены луками, посохами и мечами, на наковальне покоился молот, а его владельцы, как и остальные, оставили работу и настороженно смотрели на гостей.

Все эльфы были одеты похоже — в простого вида одежду в основном зелёного, серого или желтоватого цветов. У всех, кроме самых юных эльфов, которых родители теперь прятали за своими спинами, лица раскрашены татуировками. Письмо на крови — валласлин. Знак совершеннолетия и обещание больше никогда не отрекаться от своей веры. Сколько богов было у долийцев — шесть? семь? восемь? — Алистер не помнил, но уж то, что человеческий Создатель им не указ, усвоил из уроков истории точно.

Церковь называла долийцев варварами за их отказ поклоняться Создателю. Это вылилось в Священные походы на Долы много веков назад и привело к уничтожению эльфийской родины. Часть эльфов после этого осела в людских городах, а часть отправилась в изгнание, и до сих пор долийцы не простили за это человеческий род.

Элисса легонько дёрнула Алистера за рукав. Митра возвращалась.

— Хранитель встретится с вами. Следуйте за мной, — коротко отчеканила она и повела Стражей вглубь лагеря. Остальные эльфы проводили их любопытными взглядами.

Хранителя здешнего клана можно было узнать издалека даже чужакам. Он один из всего клана носил не обтягивающую кожаную одежду, а свободную мантию. Его голова была гладко выбрита, возраст не поддавался исчислению, но по выцветшим серым бровям можно было сказать, что волосы Хранителя были бы седыми. В уголках янтарных глаз залегла сеть глубоких морщин — отпечаток длинной и полной тягот жизни. Татуировка на лице Затриана напоминала раскидистое дерево с глубокими корнями и сейчас едва виднелась. За спиной под свободно висящим меховым плащом виднелся витой деревянный посох. Маг. Хранителем долийского клана мог стать только маг — ещё одна традиция, с которой бы ни за что не согласилась Церковь.

— Шемлены, — констатировал Хранитель, едва Стражи подошли к нему, Чейз громко гавкнул, и Хранитель посмотрел на него из-под нахмуренных бровей. — И с ними волкодав. Мало нам проблем из-за его собратьев.

Элисса не понимала ни слова из языка эльфов, хотя догадалась, что «шемлены» — это про людей. Она уже некоторое время думала, как повести разговор, и намеревалась всячески избегать в переговорах религиозной темы и вообще прошлого. Стражи не имели к Церкви никакого отношения, но для некоторых долийцев куда более важным был тот факт, что многие из Стражей были людьми, чей род когда-то лишил их родины. Дважды. С такой историей, полной крови, войн и непонимания, переговоры с долийцами могли стать похожими на ходьбу по полю, испещренному магическими минами.

Элисса хотела представиться, однако Хранитель опередил её и снова заговорил уже на общем языке. Сдержанно, но не холодно.

— Приветствую вас. Я Затриан — вождь и Хранитель этого клана, сберегающий знания наших предков. А вы?

— Я Элисса. Это Алистер. Мы Серые Стражи Ферелдена. Приятно познакомиться, Хранитель Затриан, — Элисса чуть склонила голову в приветствии, чем немало удивила собеседника.

— Вежливый шемлен? Такое нечасто встретишь. Зачем вы пришли? Хотите предупредить, что надвигается Мор? Я уже давно чувствую его приближение, так что для меня это не новость.

Серые Стражи переглянулись.

— Но вы пришли именно туда, где он начинается. Почему? Обычно все бегут от Мора подальше, — заметил Алистер.

Элисса поняла его мысль. Клан пришёл туда, где опасней всего. Значит ли это, что долийцы решили помочь? Однако Затриан лишь покачал головой.

— Мы всегда встаём здесь лагерем, когда проходим в этих местах. Мы охотимся, собираем припасы и уходим незаметными для людей. И я бы не стал здесь задерживаться, однако мы крепко застряли.

— Застряли?

Затриан сдержанно вздохнул и поманил Стражей за собой, бросив хмурый взгляд на мабари. Хранитель завёл их за полукруг аравелей, и Элисса резко остановилась от увиденного. Около двух десятков эльфов лежали на койках сплошь израненные и стонали от боли. Их раны были перевязаны, но и сквозь повязки алыми пятнами проступали следы огромных когтей и клыков. Эльфы кричали, метались в бреду, старались ухватиться ослабевшими руками за воздух, пропитанный медным запахом крови и гноя. Они царапали собственные тела, будто пытались выцарапать оттуда что-то, что причиняло им боль сродни предсмертной агонии.

— Это из-за оборотней? — спросил Алистер.

— Да. Вы уже видели их?

— Один из наших друзей сталкивался с ними в этом лесу. Ещё зимой, — ответила Элисса.

— Оборотни давно водятся в этих местах, но всегда были не хуже прочих опасностей леса, — Затриан посмотрел вдаль, словно что-то видел среди деревьев, но Стражи ничего не заметили. — Мы всё время осторожны, стараемся не рисковать, но и подумать не могли, что в этот раз оборотни устроят нам засаду.

Одна из раненых эльфиек вдруг вскрикнула и заметалась в бреду. Затриан присел на край её койки и перехватил руку, которой эльфийка пыталась расцарапать себе шею. Хранитель прошептал какое-то заклинание, и эльфийка на время забылась колдовским сном. Хранитель с горечью посмотрел на своих собратьев, которых он знал с их рождения, а теперь наблюдал, как они мучительно умирают.

— Оборотни… затаились и ждали нас, — продолжил он. — И хотя мы отбились от этих тварей, многие наши воины теперь лежат при смерти. Они поражены проклятием, которое проникло в их кровь и причиняет им нестерпимые муки. Если мы не найдём исцеление, нам придётся убить наших собратьев, иначе они превратятся в тех же чудовищ, которые с ними это сотворили, — Затриан поднялся и посмотрел на Серых Стражей. — Вы ведь пришли просить помощи против Мора, согласно договору, который мы подписали много веков назад?

— Да, — не стала отрицать Элисса.

— Как видите, я сейчас должен думать о безопасности клана. Как только мы найдём исцеление для наших собратьев, то покинем эту страну. Мне жаль, Серые Стражи, но долийцы не смогут исполнить свои обязательства и помочь вам в борьбе с Мором.