Химическая свадьба (гет)

3 сентября 1994 г.,

Прага — Дурмштранг

— Кто это был? Вы его знаете? — поинтересовалась Василиса, деловито помогая Иванне отряхивать коленки.

— Вроде бы нет, но такое ощущение, что он мне знаком, — пожала плечами она, проверяя целостность рукава и брючин; к счастью, одежда только слегка запылилась. — Какое-то странное дежавю.

— Он будто под чарами отвода глаз был, — поделилась наблюдением Василиса. — Мы как раз в пятницу их повторяли…

— Вот оно что, — покачала головой Иванна. — Да, наверное, похоже. Странно это всё, в любом случае.

— И исчез он так внезапно… Как будто аппарировал, — озадаченно развела руками Василиса.

Все заклинания, выявляющие вредоносные чары, что смогла припомнить Иванна, не выявили ничего настораживающего. На содержимое карманов, как показал осмотр, также покушения не было. Может, он и вправду был просто случайным, но вежливым и отзывчивым прохожим, который просто по каким-то своим причинам желал сохранить инкогнито? Отчего-то Иванна не могла убедить себя в этом, особенно вспомнив слова Малфоя о таком «обыкновенном и незапоминающемся» Томаше Новаке, наводившем справки не то о ней, не то о Каркарове. Понятно, что самого Каркарова сейчас больше занимает Турнир, нежели какие-то непонятные томаши, однако пускать дело на самотёк нельзя. Иванна решила попробовать самой выяснить всё через отцовское ведомство — сразу после отбытия дурмштрангской делегации.

…На этот раз они не стали бродить по улочкам, двинувшись прямиком по улице 17 ноября, которая вливалась в Кржижовницкую, приведшую прямиком к Карлову мосту. К полудню туристов, художников и торговцев сувенирами здесь основательно прибавилось. Василиса, не в силах справиться с собой, восторженно металась от одного сувенирного лотка к другому и от художника к художнику. Иванна, посмеиваясь себе под нос, не торопила её, медленно шагая по мосту, безуспешно стараясь больше смотреть под ноги, чем по сторонам.

— Доктор Мачкевич, а что это за статуя? Вы перед нею останавливались ещё когда мы к мастеру Ашкенази шли. Она имеет какое-то особое значение?

Иванна покосилась на подошедшую Василису, затем вернула взгляд обратно на ангела, сидящего у ног святого Франциска Борджи. По другую сторону от него стоял второй ангел. Удивительно, она сама и не обратила внимания, что уже второй раз на дню здесь остановилась.

— Сложно объяснить, — вяло улыбнулась Иванна. — По легенде вот этот ангел, — она указала на сидящего, — автопортрет скульптора. Вместе со мною учился прапраправнук этого скульптора, так вот ангел — просто одно лицо с ним. Каждый раз удивляюсь, хотя уже почти забыла его лицо…

— Ваш бывший парень? — спросила Василиса, принимаясь рассматривать статую, рассеянно перебирая пальцами гранатовые бусики, купленные на одном из лотков.

— Парень? Не-ет, что ты, — отмахнулась Иванна. — Я была совсем зелёная соплячка, младше тебя на год-другой, а он учился на выпускном курсе и имел кучу поклонниц. Обычная история.

— Понятно, — кивнула Василиса. — А сейчас он чем занимается? Вы не общаетесь?

— Он погиб в семьдесят девятом, — ответила Иванна, удивляясь, что может говорить об этом почти спокойно.

— О, простите, — смущённо кашлянула Василиса, отводя взгляд от ангела.

— Да, ерунда, дело давнее, — констатировала Иванна. — Пойдём, что ли.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как Иванна ощутила спиною взгляд, заставивший её остановиться и обернуться. Выявить в толпе смотрящего не удалось, народу было слишком много. Да и вообще, может быть, просто кто-то из туристов засмотрелся, чем чёрт не шутит. Напоследок мазнув взглядом по сидящему ангелу, Иванна удивилась, обнаружив на голове у того маленькую синюю птичку с оранжевой грудкой. Зажмурившись и помотав головой, она взглянула ещё раз — птички не было. Пожав плечами, она продолжила путь. Подумаешь, мало ли зимородков на Карловом мосту…

Оставив агат и перстень пани Ярмиле, Иванна вместе с Василисой поспешила вернуться в Дурмштранг, даже не став заглядывать в главную лабораторию холдинга, как собиралась. Её ждало множество дел, а Василисе и без того впечатлений на сегодня было достаточно. Конечно, Янко будет на неё дуться за то, что не заглянула, но как-нибудь переживёт.

Они вернулись на Злату уличку, откуда переместились в Новый маяк, где и распрощались — Василиса вновь предпочла метлу, а Иванна — пешую прогулку. По дороге в свои комнаты она заглянула в кухню, где разжилась чайником зелёного чая и, перед тем, как идти разыскивать Каркарова, чтобы рассказать ему о странной встрече, поднялась к себе, переодеться. Ушибленная коленка немного саднила, однако ссадина была слишком незначительна, чтобы морочиться с заживляющими снадобьями, потому, немного подумав, Иванна отыскала свои древние клешёные джинсы, технологическое отверстие в штанине которых как раз совпало с пострадавшим участком кожи. Дополнив джинсы мокасинами и патриотической школьной водолазкой (над которой она в своё время поработала ножницами и избавилась от воротника-стойки в пользу клиновидного выреза, бьющегося со вскинутыми крыльями орла на груди), Иванна прихватила чайник и отправилась вниз.

Обнаружив в директорском кабинете помимо самого Каркарова ещё и инициативный комитет по подготовке к Турниру в полном составе, она пришла в возмущение. Нимало не стесняясь присутствия Густаффсона, Льюиса и Кузнецова (они не были завсегдатаями посиделок в иванниной гостиной, и потому их могло шокировать полное отсутствие сообразной вежливости и почтения со стороны Иванны в отношении директора), она обвинила Каркарова в полном отсутствии совести и велела немедленно перестать мучить людей в их законный выходной.

Каркаров попытался было возразить, однако непреклонная Иванна, грозно потрясая чайником, потребовала немедленного прекращения разврата. Каркаров крайне неохотно объявил, что на сегодня собрание окончено, преподаватели издали дружный вздох облегчения и принялись неспешно собираться. Неспешно — исключительно ради соблюдения видимости приличия; всеобщее желание поскорее смыться по своим делам, тем не менее, эта уловка нисколько не скрыла. Очевидно, идея господина директора собрать комитет в субботу должного энтузиазма ни у кого не вызвала. Первыми на свободу вырвались Кузнецов и Льюис, сидевшие ближе остальных к двери.

Обречённым взглядом проводив коллег, Каркаров с укором сообщил:

— Ива, как хочешь, но теперь, как порядочная девушка, ты просто обязана пойти за меня замуж, ибо иной адекватной сатисфакции за столь возмутительное попрание моего профессионального авторитета лично я не вижу.

— Ха! Ладно, возвращайтесь с кубком Турнира, тогда и обсудим, кто куда пойдёт, — подбоченясь, фыркнула Иванна, благоразумно не став уточнять — это очередной демонстративный заход или всё же серьёзный. — Во-вторых, я лично никакими попраниями не занималась, только справедливость и здравый смысл восстановила. И в-третьих, что-то я логической связи не улавливаю.

— Вот мне даже интересно, как ты отвертишься на этот раз, — он задумчиво подпёр кулаком подбородок и с любопытством уставился на Иванну. — Слу-ушай, а может, тебе для верности ещё и черевички, как у самой царицы, добыть?

— Нет, спасибо, у меня с обувью всё отлично, — гордо отказалась она, посторонившись, чтобы пропустить покидающих кабинет Густаффсона и Алексис.

Яблонская, не выдержав столь возмутительного диалога, поднялась и, демонстративно ни с кем не прощаясь, также промаршировала к выходу, чеканя шаг. Её дефиле, к сожалению, было немного подпорчено вытянутыми ногами Ярославы, на которых она раскатала один из свитков с протоколом сегодняшнего заседания. Слегка запнувшись о мысок сапожка доцента Королёвой, Яблонская всё же восстановила равновесие и, гордо сделав вид, что ничего не произошло, удалилась.

Ярослава, быстро пробегая глазами записи, которые успела сделать, старательно сдерживала хихиканье. Однако когда проходящий мимо её стула Сальватьерра поднял и подал ей оброненное перо, она резко перестала возиться, порозовела, буквально скомкала оставшиеся свитки, вскочила и пулей вылетела из кабинета, оставив профессора Тёмных искусств в состоянии лёгкого недоумения.

Оставшись, наконец, в кабинете наедине с Каркаровым, Иванна разлила чай и приготовилась рассказать про утреннее происшествие.

— Слушай, а как ты думаешь… — внезапно сбил её с мысли Каркаров, принимая чашку. — Спасибо… Густаффсон и Ангелина, конечно, профессионалы, мастера и просто большие умницы, но что если попросить твоего отца прислать кого-нибудь из его ребят? Зорича того же. Именно практический курс физподготовки, приближённой к боевой…

Иванна вытаращилась на него, не веря своим ушам.

— Игорь, миленький, ты в уме ли? — она с преувеличенной озабоченностью на лице пощупала его лоб. — Это же товарищеский фестиваль, или как там оно… Зачем боевая физуха?! — она отставила чайник и, поняв, что своё законное кресло Каркаров покидать не намерен, уже привычно уселась на край стола, сбросив туфли и опершись пятками о подлокотник. — Они там что, по-твоему, магические дуэли будут устраивать?!

— Такая неосведомлённость говорит только о твоём легкомысленном отношении к участию в деятельности оргкомитета, — неодобрительно покачал головою Каркаров. — Между прочим, сегодня Яблонская успела зачитать краткое резюме на тему традиций Турнира, и я бы не сказал, что Чемпионам предстоит увеселительная прогулка. Ну как, ты спросишь у Мирослава или мне самому с ним поговорить? — спросил он, сосредоточенно вырисовывая пальцем узоры на своде её правой стопы.

— Можешь не стараться, мы же уже выяснили, что ты не можешь меня защекотать, — снисходительно усмехнулась Иванна. — Хорошо, я свяжусь с отцом и попрошу прислать Горана, — она пожала плечами, чувствуя, что отговаривать Каркарова от этой затеи бессмысленно, равно как и пытаться логически обсудить пражские приключения. — И у меня вопрос — когда мне начинать заниматься твоим протеже? У меня относительно свободная неделя до того, как будет готов мой заказ, и я начну его фаршировать. Какое у товарища расписание? Мне на неделе с ним общаться или в выходные? Он, вообще, в курсе, что его ждёт?

— Он в курсе, — для разнообразия, он начал отвечать на все вываленные вопросы в обратном порядке. — Общаться — это как тебе удобно, и как договоритесь. Про расписание ты у него сама спроси, но если тебе срочно интересно — вон, глянь, у него первая группа четвёртой параллели, — Каркаров указал на занимающую полстены схему, по необходимости показывающую в разных вариантах расписание занятий у каждого курса. — Начинай как договоритесь.

Насупившись, Иванна посмотрела на него и вздохнула.

— Если ты такой вредный, сама вот сейчас пойду его искать, — угрожающе заявила она. — А как найду — погоню в лабораторию, и профессор Песцова ему безобиднейшим созданием покажется!

— Я очень даже полезный, — не согласился Каркаров. — Погоди, сейчас я его сюда позову, и вы всё обсудите, — он взял перо и листок бумаги и черканул несколько слов.

— Э, стой, мне переодеться нужно, — запротестовала Иванна. — У меня сейчас вид непедагогичный, — она сделала безуспешную попытку стянуть края прорехи, чтобы прикрыть голую коленку.

— Прекрасный у тебя вид, — возразил Каркаров; скомкав записку, он прицельно забросил её в горящий камин, где она полыхнула фиолетовым пламенем и отправилась гулять по внутренней сети в поисках адресата. — Погоди, ты где так приложилась? — обратил он внимание на ссадину. — Почему ничем не обработала?

— Ой, ну это ерунда полная, само заживёт, — поморщилась она. — Если из-за каждого пустяка за зельями бегать — кучу времени потерять можно! Поцелуй, и всё пройдёт.

Он покладисто запечатлел осторожный поцелуй на неповреждённой коже рядом со ссадиной, однако, не полагаясь на народные методы, всё же отправился в гостиную к аптечке, откуда вернулся с баночкой Заживляющего линимента и флаконом Антисинячной пасты, причём быстрее, чем Иванна сообразила пересесть со стола в кресло.

— А паста-то зачем? — поинтересовалась она для поддержания беседы.

— А то я тебя не знаю, — он поставил обе ёмкости рядом с нею, сел, открыл баночку с Заживляющим линиментом и осторожными прикосновениями стал наносить снадобье на ссадину.

Иванна, затаив дыхание и стараясь не шевелиться, таяла и млела, пока в какой-то момент не поймала себя на мысли, что любуется его пальцами. От этого она пришла в крайнее смущение, что было, по меньшей мере, странно, особенно учитывая, сколько всего этими самыми пальцами… Иванна затрясла головой, настрого запрещая себе додумывать несвоевременную мысль.

— Больно? Прости, — он моментально отдёрнул руку.

— Нет-нет, продолжай, — поспешно возразила она. — …У меня ещё вторая коленка оцарапана, и локоть левый, — невинно заметила она, подтягивая левый рукав, чтобы показать следующую ссадину.

— Всего-то? — неподдельно изумился Каркаров, принимаясь за её локоть. — Хотя, вас же Зорич муштровал, да и вообще, ты вроде бы неплохо группироваться умеешь, кошка какая-никакая…

— Совсем никакая! — радостно закивала Иванна. — Я задумалась просто, вот и прошляпила момент.

Помимо ссадины, на руке обнаружились несколько синяков разного срока давности, которые были немедленно подвергнуты обработке соответствующей пастой, после чего Иванна потянулась было к ремню джинсов, чтобы обеспечить доступ к зреющей на левом бедре гематоме, оставленной выступающим камнем пражской брусчатки, но вовремя спохватилась. В любой момент может появиться её будущий ученик, а предстать перед ним без штанов будет ну совсем уж непедагогично.

Что характерно — предчувствие её не обмануло: стоило Иванне озвучить это умозаключение развеселившемуся Каркарову, в дверь постучали. Появившийся в кабинете Виктор, очевидно, никак не ожидал увидеть по-свойски восседающую на директорском столе барышню крайне неформального вида, меньше всего похожую на доктора каких-либо наук, как ему было анонсировано в записке.

— Ну, Виктор, рассказывайте, какие у вас печали в области Зельеварения? — обратилась Иванна к слегка сбитому с толку студенту, занявшему предложенный гостевой стул. — Я всё же смею надеяться, что профессор Каркаров просто сгущает краски, и вам не понадобятся факультативные занятия.

Остальные присутствующие, увы, не разделили её оптимизма: Виктор понуро потупился, ссутулил плечи и грустно вздохнул, а профессор Каркаров скептически фыркнул «размечталась!».

— Слушайте, вы будете молчать и нагнетать обстановку или всё же мне обрисуете глубину катастрофы? Если таковая вообще имеется! — нетерпеливо цокнув языком, призвала Иванна.

— Поскольку было решено отбирать кандидатов в Чемпионы из числа лучших из лучших по совокупности критериев, в числе которых успеваемость стоит не на самом последнем месте, — с апломбом начал Каркаров, — я убеждён, что принципиальность профессора Песцовой в нашем случае может основательно снизить шансы Виктора на поездку в Хогвартс.

Виктор, по-прежнему не говоря ни слова, печально закивал.

— А вы у неё самой спрашивали? — сдвинула брови Иванна. — Да погоди ты, не до того сейчас, — она шлёпнула по руке Каркарова, который вдруг вспомнил, что не намазал вторую коленку и попытался было закатать целую штанину, чтобы оценить масштабы бедствия.

— Нет, с ней я пока не говорил, — покачал головой тот, сдвигая ёмкости со снадобьями в сторону. — Но Витя уверен, что она его не допустит…

— Вы — два идиота! — возмущённо перебила Иванна.

Виктор, начавший кивать в подтверждение слов Каркарова и продолживший, соглашаясь с утверждением Иванны, спохватился и поспешно замотал головой из стороны в сторону.

— Ты вообще разговаривать обучен? — недовольно засопела Иванна.

— Нет! То есть, да, — подал голос Виктор, поспешно выпрямляясь.

— Уже прогресс, — закатила глаза Иванна. — Пойдёмте, спросим у профессора Песцовой, имеет ли она что-то против того, чтобы допускать тебя в число кандидатов.

Виктор вновь лишился с трудом обретённого дара речи и с ужасом уставился на неё, замотав головой.

— Давай пока не будем беспокоить профессора Песцову, — вкрадчиво предложил Каркаров, успокаивающе накрыв ладонью её пальцы.

Иванна категорически не согласилась с этим предложением и безжалостно погнала обоих на кафедру Алхимических дисциплин, где, согласно информации на меняющейся схеме, сейчас находилась профессор Песцова.

Та действительно обнаружилась по указанному адресу: как раз доставили большую посылку лабораторного стекла из Богемии, и профессор самолично занималась сортировкой — что из груза предназначается для неё, а что — для профессора Фалькенштерна. Пребывала она в чрезвычайно благодушном настроении, что заставило приободриться как Каркарова, так и Виктора. Поблизости от сложенных штабелями деревянных ящиков терпеливо дожидались распоряжений от руководительницы три младших преподавателя: молодой человек и две девушки, имён которых Иванна ещё не успела узнать.

В Первом зале, помимо профессора Песцовой и её помощников, обнаружилась также Ярослава, с интересом наблюдающая за тем, как Федора сосредоточенно выписывает золотой краской на свободной от стеллажей стене огромную алхимическую криптограмму. Ярослава пояснила замершей перед незаконченной картиной Иванне, что криптограмму после долгих уговоров создал профессор Фалькенштерн. После этой информации Иванна, помня об особом чувстве юмора древнего профессора, совсем не удивилась, узнав, что криптограмма шифрует фрагмент из трактата Парацельса о лечебном кровопускании.

Перемазанная золотом Федора отвлеклась от своего труда и поприветствовала всех прибывших.

— Витян, ты чего, на пересдачу с подкреплением припёрся? — захихикала она, обращаясь к одногруппнику.

— Сама дура, — обиделся Виктор. — Нет у меня никаких пересдач.

— Ну, ты же молодец совсем! — похвалила Федора и повернулась обратно к стене.

Разговор с профессором Песцовой привёл к совершенно неожиданным и обескураживающим результатам. Благостно улыбаясь, та уверила, что у неё и в мыслях не было зарубать кандидатуру Виктора. Пока все трое, равно как и навострившие уши Ярослава с Федорой, приходили в себя, профессор нанесла финальный удар. Она заявила, что, если подумать, идея подтянуть Витеньку по её предмету просто блестящая, так что пусть Ивочка непременно займётся проведением факультативных занятий, и уже по результатам этих занятий она, профессор Песцова, подумает — годится ли Витенька в кандидаты или всё же не очень. Завершив этим свою речь, она велела подручным взять по ящику и повела всех за собой в соседний зал.

Проводив взглядом процессию, Иванна сняла очки и закрыла лицо ладонью.

— Знаете что! — в негодовании она уставилась на стойко сохраняющего бесстрастный вид Каркарова и убитого наповал Виктора. — Во что вы меня втянули?! Можно подумать, мне себя занять больше нечем!

Ставшие свидетелями драматической сцены Ярослава с Федорой с трудом сдерживали смех. Впрочем, сдерживалась только вежливая Ярослава — Федора, быстро поняв, что с собой не справится, залилась хохотом, немедленно потеряв контроль над парящей рядом с ней банкой краски, которая мгновенно опрокинулась на горе-художницу, залив не только её эффектными золотыми потёками, но и оставив на полу золотую лужу.

— А я говорил, не надо торопить события, — Каркаров утомлённо покосился на засуетившуюся студентку, принявшуюся устранять последствия своей безалаберности.

— Я не торопила ничего, я проясняла ситуацию! — зашипела Иванна. — Если бы кое-кто заранее всё разведал, этого бы не произошло!

— Ну, успокойся, ничего страшного же не случилось, — Каркаров поспешил обнять разве что не выпускающую ушами пар Иванну. — В любом случае, Виктору не повредит дополнительная разминка для мозгов, да и тебе, возможно, будет полезен опыт репетиторства.

Иванна смиренно вздохнула, понимая, что он действительно прав, и повода психовать тут нет совершенно. Что-то заставило её покоситься в сторону Федоры; та, продолжая сосредоточенно убирать при помощи волшебной палочки потёки краски с рабочего комбинезона, первоначальный цвет которого было весьма проблематично определить, глядела в их сторону, умилённо жмурясь. Иванна, ясно прочувствовав творческий зуд Федоры, превентивно показала ей кулак, что, впрочем, не произвело на художницу ровным счётом никакого впечатления.

— Ладно, чего уж теперь… — решилась Иванна. — Попробуем сделать из тебя человека, — бросила она Виктору, который вместе с Ярославой бросился убирать пролившуюся на пол краску, первым делом отогнав от лужи Федору. — Ладно, пусти меня, я, пожалуй, с батей прямо сейчас поговорю, спрошу насчёт Горана, — вновь обратилась она к Каркарову, нащупывая двустороннее зеркало в заднем кармане джинсов.

Получив свободу, она связалась с отцом, подробно расписав ему идею Каркарова. Мирослав такой теме, безусловно, удивился, однако сказал, что не видит препятствий для того, чтобы прислать Горана — он давно подумывал начать привлекать его к преподавательской работе на аврорских курсах, и опыт работы с молодёжью однозначно будет весьма кстати. Велев ожидать нового преподавателя в середине будущей недели, Мирослав отключился.

Порывисто обняв ополовиненную банку с краской, Федора подсеменила к Иванне и, уставившись на неё расширившимися от волнения глазами, почти пропищала:

— Простите, доктор Мачкевич…

— Иванна, Ива, — вяло поправила та. — И на «ты» можно.

— Ива, а это тот самый Горан, что на концерте за порядком следил? — театральным шёпотом выдала Федора. — Он будет тренировать кандидатов?

— Угу, он, — кивнула Иванна. — Будет.

Федора отправилась обратно к стене, по дороге издавая довольные квохчущие звуки.

— Решено, я точно буду среди кандидатов в Чемпионы, — буквально лучась энтузиазмом, объявила она, ставя банку на голову ползающему на четвереньках Виктору.

— Федька, под ноги смотри! — завопил он, подхватывая банку. — Башку дурную включи свою, что ли?

— Ах, Витенька, не в башке счастье, — отмахнулась Федора, блаженно щурясь.

Примечания:

Интересная статья про статуи Карлова моста: http://gopraha.ru/statui-karlova-mosta

Упомянутая статуя св. Франциска с двумя ангелами: http://tinyurl.com/439pkao

http://vk.com/photo-14591519_270217551

http://vk.com/photo-14591519_270218389

http://vk.com/photo-14591519_270217550

http://vk.com/photo-14591519_270217552