Проклятье Морфея (джен)

Проходит месяц.

Два.

Три.

Начинаю сходить с ума от усталости.

Я сплю днём по несколько часов, три, четыре, но этого не хватает. Проводить в постели сутки тоже не лучший выход, да и я бы не смогла, даже сильно захотев. Не нужно, чтобы все волновались.

Так надоело проводить каждую ночь в прошлом. Постоянно одно и то же. Правда, я больше там не остаюсь; боюсь быть замеченной. И все эти страдания ради Перри. Я не такая уж и плохая подруга, м?

Признаюсь, несколько раз я еле сдерживала порыв стянуть браслет и поспать нормально. Но Перри важнее. Не хочу и не могу сдаваться, вдруг когда-то это всё закончится, и она будет жива и без моей помощи?

— Три бутылки энергетика, пожалуйста, — мой почти каждодневный запрос в магазине возле дома вот уже месяц. Да, вредно, и из-за него я уже немного, честно говоря, набрала вес, но в крайних случаях это то, что нужно. Стараюсь не злоупотреблять: бутылочка энергетика в день, и только тогда, когда уже совсем невмоготу. Не хочу привыкнуть так сильно и к нему, но сомневаюсь, что получится.

— Угробишь ты себя, Эмили, — знакомая продавщица берёт бутылки с полки и протягивает мне.

Нет, я, наоборот, стараюсь себе помочь.

Расплатившись, направляюсь домой. Захожу в гостиную и вижу Пезз.

— Привет, что ты тут делаешь?

— Зачем тебе столько энергетиков?

— У тебя всё в порядке? — игнорирую её вопрос, не найдя подходящего ответа. Лучше промолчать, чем солгать.

Мы не виделись месяц. Переписывались изредка (я же должна знать, что всё это не напрасно и она в порядке), но не виделись. По крайней мере, в этом мире.

— Нет, я соскучилась по тебе. Ты почти не выходишь на улицу. И я хотела с тобой поговорить.

Вздыхаю, кладя бутылки на кресло и садясь на подлокотник.

— О чём поговорить?

— Это прозвучит странно… Я видела тебя в твой день рождения. Это и логично, но… Сначала ты была жутко усталой, вот как сейчас. А потом убежала и вернулась совершенно другой. Улыбалась, смеялась, мы танцевали. Но было ещё одно… — она делает паузу, а я нервно сглатываю. Старалась же не попадаться. — Я увидела ещё одну тебя. То есть, да, ты стояла рядом, а потом я увидела тебя за деревьями. Ты уходила, оглядываясь. Это воспоминание появилось недавно, но терзает меня каждый день.

— Тебе показалось.

Внутри меня нарастает паника. Я не знаю, что сказать. Не знаю, что делать.

— Я уверена, что нет. Кэм тоже это видел, но мы договорились, что я сама с тобой об этом поговорю. Объясни, что происходит?

Чёрт.

— Эми, пожалуйста. Я устала теряться в раздумьях, — а я устала теряться в прошлом. — Стейси сказала, что ничего не знает, но я ей не верю. Ты что-то скрываешь от меня?

— Сама подумай, как это возможно? Тебе определённо показалось.

— Эмили. Не ври.

Снова тяжело вздыхаю. Сказать или нет?

Скажу.

Либо поверит, либо отстанет.

Начинаю рассказ, и Перри внимательно меня слушает. На её лице отображается недоверие, которое она тщательно, но неудачно старается скрыть. Да, я знаю, что в это сложно поверить, и что всё это — сплошное безумие, но такова моя жизнь последние месяцы. И это всё ради неё.

— Это невозможно.

— Тем не менее, это правда. Ты хотела знать, я сказала, — уже начинаю жалеть, что не соврала. Лгать нельзя, но лучше уж так, чем заставлять её винить себя во всём. Хотя… Что я могла сказать?

— Нет, невозможно.

— Да Пезз! Неужели ты думаешь, что я это придумала? Ты думаешь, мне легко сейчас? Я знаю, что тебе плевать, жива ты или нет, ведь после смерти ты уже ничего не чувствуешь, но мне не плевать! Мне, Мэтту, твоим родителям! Я делаю это не только для себя, — но лучше бы не делала, наверное. — Не знаю, лучше ли тебе, но мне легче. После твоей смерти я стала асоциальной, пессимистичной, винила себя во всём. Я больше не хочу этого. Не хочу.

Слезы катятся по моим щекам, и Перри обнимает меня.

— Спасибо, — шепчет она. — Если всё это правда, я действительно благодарна.

— Не веришь мне? Оставайся на ночь. Останься. Посмотришь, как это. Думаю, если будешь держать меня за руку или касаться браслета, ты вернёшься в тот день тоже.

Перри недоверчиво смотрит на меня, но, увидев мой почти умоляющий взгляд, соглашается.

* * *

— Эми?

Одиннадцать часов вечера. Мы с Пезз собираемся спать, и она донимает меня вопросами.

— Да?

— А ты уверена, что получится?

— Если ты уснёшь раньше или одновременно со мной, думаю, да.

— Хорошо.

Укрывшись одеялом, я протягиваю руку Перри, и она берёт меня за запястье. Поразительно, что она согласилась пойти со мной; мой рассказ действительно звучал абсурдно. Вся моя жизнь в последнее время, если о ней рассказывать, звучит абсурдно.

Беру телефон и ставлю будильник на полпервого ночи. Должны успеть.

— Ты спи, а я ещё полежу, — обращаюсь к Пезз, и она закрывает глаза.

— Спокойной ночи.

Мотаю головой, вздохнув. Нет, она не верит. Хотя… После этого она сможет спать спокойно, я же — нет.

— Спокойной ночи.

Перри закрывает глаза, погружаясь в сон, а я тем временем погружаюсь в сомнения. Может, не стоит делать этого? Не хочу, чтобы она возненавидела себя. Но, с другой стороны, наверное, ей стоит знать. Возможно, она начнёт больше ценить каждый прожитый день. Жизнь на самом деле прекрасна, если не обращать внимания на некоторые мелочи. Всё плохое — эфемерно, да, Стейс?

Закрываю глаза, медленно засыпая.

Я поступаю правильно.

* * *

— Это сумасшествие, — Перри не может уснуть после увиденного. Неудивительно; в это на самом деле нелегко поверить.

— Я знаю.

— Пойду домой, — она поднимается с кровати и начинает одеваться.

— В смысле, почему? Ночь на улице, останься.

— Не-ет, я не останусь здесь больше ни на минуту. Ты сумасшедшая. На самом деле думаешь, что я поверю, будто это всё из-за браслета? Да ни за что! С тобой что-то не так, Томпсон, я боюсь тебя. Не хочу даже находиться рядом с тобой. Не хочу тебя видеть.

Перри хватает сумку со стула и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Начинаю биться головой об стену.

Какая же я дура.

Мама заходит в комнату спустя минуту и садится рядом.

— Что случилось?

— Мам, я схожу с ума.

По моей щеке скатывается слеза. Мама обнимает меня, а я начинаю плакать ещё больше и снова еле одолеваю желание снять браслет. Снять, сломать, уничтожить. Даже если всё напрасно, я не хочу сдаваться. Я не могу сдаться.