Проклятье Морфея (джен)

Я всегда была уверена: наш мир — это наше окружение. Но всё меняется, и теперь я знаю: наш мир — это те, кто близкий нам духовно. На Земле несколько миллиардов людей; неужели сейчас остались свято верящие в то, что родственные души живут в одном городе?

Мне было двенадцать, когда я осознала, что мы все разбросаны по разным уголкам Земли. Знакомые находили друзей из Канады, Австралии, Новой Зеландии, России и других стран, а мои попытки завязать такие же теплые отношения в интернете были тщетны. Я прекрасно видела, как другие обсуждали между собой первые встречи, подарки интернет-друзьям на различные праздники… Мне нравилось наблюдать за их счастливыми лицами, осознавать, что в один момент я тоже смогу найти дорогого мне человека. Конечно, у меня была подруга из города, но все встречи и само общение с ней было повседневным; не было никакого ожидания совместной прогулки или чего-то подобного. Наверное, я слишком к ней привыкла.

Когда я уже отчаялась, мне написала она. Стейси Грейс. Девочка с золотыми волосами и наинежнейшей душой. Она была не такой, как те, с кем я общалась до неё. Стейси дала мне узнать, каково это — быть по-настоящему нужной и действительно нуждаться в ком-то. Она стала мне родной, несмотря на расстояние, за считанные дни, и даже когда мы ссорились, я знала: это не конец.

На самом деле, за год нашей дружбы она изменила меня полностью. Я научилась понимать, что всё происходящее имеет определённый смысл. Во многих случаях именно Стейси даёт мне знать: что бы ни случалось, всё обязательно наладится. «Всё плохое — эфемерно, и зацикливаться на этом не стоит», — говорит она, и её спокойствие передаётся мне. Я доверяю ей, я знаю, что она всегда за меня волнуется, но её манера оставаться спокойной в любой ситуации восхищает меня всё больше с каждым днем. Общаясь с другими, я не вижу в них того, что есть в ней; Стейси стала моим личным идеалом, который кажется абсолютно недостижимым, и я счастлива, что она является моей подругой. Во время разговоров по Skype я часто засматриваюсь на её улыбку, и осознание того, что её причина — я, заставляет улыбаться в ответ. «Если бы она была в моём городе, — часто думаю я, — мне бы никогда не понадобился кто-либо другой». Удивительно, что обычное «Привет» после маленького поста в Tumblr может привести к такому.

Я привязалась к Стейси и, на самом деле, не жалею. Она стала мне дороже всех, и я очень люблю её. Благодаря ей я на себе ощутила то, что в фанфиках часто называют «воссоединением соулмейтов». У нас не было ни света, ни боли, ни надписей на теле, но у нас практически сразу образовалась настоящая духовная связь, и это по-настоящему прекрасно.

Сегодня у моей девочки день рождения, и я знаю, чего она хотела. Я не могла организовать встречу, но я смогла найти её любимую трилогию на испанском. Ох, она обожает испанский. И эсперанто. Найти книгу на искусственном языке довольно сложно, и это объясняет то, что мне это сделать не удалось, но, клянусь, когда-то я выучу эсперанто и напишу что-то для неё. И это наименьшее, что я могу для неё сделать.

По моим подсчетам, в этот день бандероль должна быть доставлена, и я просто жду звонка Стейси. Конечно, я уже поздравила её, но слышать её восторг и радость — бесценно. У них в городе книги только на английском, а заказывать в Интернет-магазинах после одного неудачного случая она категорически отказывается.

Телефон начинает вибрировать, и я улыбаюсь, увидев её имя на дисплее. Провожу пальцем по экрану, принимая звонок.

— Эми, спасибо огромное! Ты не представляешь, какой была моя реакция. Это… Просто словами не передать, насколько я счастлива получить эти книги. Я так люблю тебя! Что я могу для тебя сделать?

— С днем рождения ещё раз, родная.

Её счастье — для меня в прямом смысле многое, если не всё. И я готова сделать всё, что в моих силах, чтобы делать её счастливой.

— Я так сильно к тебе хочу, Эми. Если бы я смогла тебя обнять хотя бы на несколько секунд, это было бы лучшим подарком.

Вздыхаю, понимая, что родители точно меня не отпустят. Да и её тоже. Всё-таки расстояние между нашими городами слишком большое.

— Если бы я тебя обнимала, несколькими секундами я бы точно не ограничилась.

Слышу улыбку в её словах:

— А кто сказал, что ты должна?

Мы продолжаем разговаривать о разных мелочах, которые так много значат для меня. Я слышу её голос, я слышу её улыбку, — я счастлива.

— Ты очень дорога мне, Стейси. Несмотря ни на что. Ты знаешь это?

— Конечно, и это взаимно, Эми. До бесконечности.

Я не успеваю проснуться, как в мою комнату врывается Перри, что-то неразборчиво вопя. Да, это та самая моя подруга. Кто её пустил в дом? Впрочем, неважно. Я бросаю в неё подушку, и она на несколько секунд замолкает, скорее, от удивления. Затем подбегает ко мне и садится рядом:

— Ты что, не слышала?

— Что я должна была слышать?

— Концерт The Faim, через полгода.

— Что-о? — Но у них же закончился тур!

— Да, один богатый человек пригласил их на день совершеннолетия своей дочери, они сказали, что выступят бесплатно.

— Не понимаю, так мы тут при чём?

— А при том, что это будет апрель, и отмечать день рождения они будут не дома, а в самом большом городском парке. Который, кстати, находится недалеко от моего дома. Следовательно, они и ночевать будут в ближайшем отеле. А это значит, что мы сможем их увидеть, когда они будут идти по улицам, например. Повод погулять лишний раз, да?

— Как бы сильно я ни любила мальчиков, мне их жаль. С их популярностью толпа девочек из парка их просто снесёт со сцены. Да и я сомневаюсь, что они решатся выходить из номера лишний раз.

— Возможно. Но ты просто представь, насколько той девушке повезло. Она же их и домой пригласить может!

— Согласна, это круто. А теперь можно я посплю?

— Нельзя, бросай прокрастинировать. Пойдем гулять?

— Иди, сделай мне кофе.

Перри вздыхает, поднимаясь:

— Ты всегда меня используешь.

— Кто бы говорил.

Нет, на самом деле я люблю Перри… Знаете, среди родственников есть те, которые вам вроде и близкие, и нужные, а вроде и любовь и уважение к ним — привычка? То, что априори должно быть? Вот Перри — именно тот родственник. Я ей доверяю, она на самом деле хорошая, но далеко не особенный для меня человек. Она просто есть. Возможно, это неправильно, но мы слишком долго дружим, чтобы это могло считаться особенным.

Спустя несколько минут я спускаюсь вниз к Перри. Она стоит у шкафа, попивая кофе. Увидев меня, кивает на стол, где стоит моя чашка.

— Спасибо, Пезз.

— Не за что. Куда пойдем?

— В кино?

— Возможно, — она с легкой улыбкой пожимает плечами. — Ты прости, что я вот так ворвалась… Просто я действительно думала, что это тебя заинтересует.

— Конечно, это меня заинтересовало, Пезз! Просто ты же знаешь, как я не люблю, когда меня вот так будят.

— И что же тебе снилось?

Улыбаюсь, вспомнив сон о встрече со Стейси. Перри недолюбливает Стейс, так как считает, что я ею просто одержима. Что же, по крайней мере, я уверена, что не пожалею об этой одержимости.

— Честно говоря, не помню.

— Я сделаю вид, что поверила, — Перри усмехается.

— Пойдем собираться?

— Идем, — Пезз полощет чашку и ставит её в шкаф. Мне определенно нравится то, что она чувствует себя, как дома. — О-ох, Эмили, серьёзно? — она раздражённо вздыхает, услышав звук уведомления. Может, мне тоже не молчать, когда ей пишет или звонит её парень из Канады?

Я достаю телефон и открываю приложение социальной сети.

— Одна секунда.

Новая заявка в друзья от какой-то девушки лет четырнадцати, с которой у нас трое общих друзей. Поразмыслив секунду, принимаю заявку. В любом случае, познакомиться всегда можно.

Кладу телефон в задний карман джинсов:

— Всё, успокойся. Сегодня я твоя.

(Конечно, я найду время для Стейси. Иначе никак.)

Перри довольно улыбается, поднимаясь в мою комнату:

— Отлично, тогда сегодня мы пойдем в мол, купим немного новой одежды, книг, сходим в пиццерию…

Она продолжает перечислять, и я вздыхаю. Это будет долгий день.

Не думала, что утро может быть настолько прекрасным.

Я проснулась от звонка Стейси, и это лучший подарок на день рождения, который только может быть. Иногда мне кажется, что она не настоящая: настолько прекрасные люди просто не могут существовать! Она так же сказала, что собирает деньги, чтобы приехать ко мне в следующем году. Конечно, я бы очень хотела поехать к ней, но мама очень за меня боится. Несмотря на это, я счастлива, что мы можем общаться хотя бы в интернете.

Этот день я собиралась провести дома, но Перри сказала, что подготовила мне какой-то сюрприз на вечер. Честно говоря, я так устала, что никуда не хочу идти. Тем не менее, до вечера ещё есть время, всё может измениться.

Листая ленту новостей в любимом приложении, случайно замечаю анкету какого-то парня. Кстати, довольно интересная. Напишу-ка я ему. А почему нет?

Он отвечает спустя несколько минут, и я сразу же открываю сообщение.

Кэм Джонс, 1:29pm:

Привет, буду рад знакомству, как дела?

Эми Томпсон, 1:30pm:

Всё отлично, а ты как?

Кэм Джонс, 1:31pm:

Вполне неплохо, если хорошо абстрагироваться.

Эми Томпсон, 1:31pm:

Что-то случилось?

Прочитав моё сообщение, он молчит несколько минут, а потом отвечает:

Кэм Джонс, 1:38pm:

Это не твоё дело, извини.

Ох, вот как. Ну, ладно, не буду лезть, тем более, это действительно не моё дело.

Я иду к маме в комнату, чтобы немного побыть с ней. Она обнимает меня, когда я сажусь рядом и ложусь на её колени. У меня действительно лучшая мама в мире, бесспорно.

— Почему всё так сложно?

— Что именно, звездочка? — мне шестнадцать, а она всё ещё зовёт меня разными милыми словами.

— Хочу к Стейси.

Мама вздыхает, перебирая пальцами мои волосы.

— Ты же знаешь, мы не можем себе позволить этого сейчас.

— Я не требую, просто решила поделиться.

— Ты выглядишь расстроенной.

— Нет, просто устала, не обращай внимания. Я позвоню Стейси?

— Конечно.

Беру телефон и набираю её номер, но она оказывается вне зоны доступа. Я вздыхаю.

— Пойду спать. Разбудишь часа через два?

— Хорошо, сладких снов, — мама целует меня в щеку, и я, мягко улыбнувшись ей, ухожу. Слышу звук уведомления, только закрыв дверь в свою комнату, и открываю новое сообщение.

Кэм Джонс, 2:00pm:

Извини, не стоило так отвечать. Познакомимся?

Эми Томпсон, 2:00:

Конечно.

Эми Томпсон, 2:01pm:

Ты рассказывай о себе, а я позже отвечу, хорошо? Жутко устала, немножко посплю.

Кэм Джонс, 2:01pm:

Конечно, сладких снов.

Кэм Джонс, 2:02pm:

Ты милая.

Улыбаюсь.

Эми Томпсон, 2:02pm:

Спасибо, но мы вроде договорились сначала поговорить о тебе (:

Кэм Джонс, 2:03pm:

Напиши мне, когда проснешься, хорошо?

Не понимаю, зачем ему это, но соглашаюсь, затем блокирую телефон и на всякий случай ставлю громкость звонка на максимум. Ложусь на кровать и засыпаю практически мгновенно. И когда я успела устать?

* * *

Проснувшись, снова звоню Стейси. На этот раз она отвечает на мой звонок.

— Привет, именинница, — она, как всегда, весёлая. Невероятный человек.

— Привет, моя хорошая, как ты там? Я звонила, но ты была недоступна.

— Да, прости… Телефон разрядился, а я была не дома. У меня всё хорошо, а ты как? Спала, что ли?

—Подожди секунду, — в комнату заходит мама, видимо, чтобы разбудить, но, увидев, что я уже проснулась, улыбается и говорит, что сделает мне чай.

— Да, устала немного, но сейчас всё нормально.

— Вот и хорошо.

Мы говорим дальше буквально десять минут, а потом её зовёт мама. Стейси уходит, и мне звонит Перри.

— Привет, как дела? Ты сможешь прийти к городскому парку через часик?

— Привет, да, хорошо.

— Отлично, люблю тебя, — она сразу же сбрасывает, и я, с мягкой улыбкой покачав головой, открываю приложение. Обещала же. Одновременно направляюсь на кухню.

Эми Томпсон, 4:00pm:

Привет?

Кэм отвечает сразу, причём, вопросом, которого я никак не могла ожидать.

Кэм Джонс, 4:01pm:

Что ты хочешь успеть сделать до смерти?

Застываю на полпути, на несколько секунд задумавшись, и понимаю, что мне на самом деле ответить-то и нечего.

Эми Томпсон, 4:03pm:

Почему ты спрашиваешь?

Кэм Джонс, 4:03pm:

Ой, прости, не тот диалог. Выспалась?

Эми Томпсон, 4:04pm:

Та ладно, бывает. Да, спасибо.

Эми Томпсон, 4:04pm:

А ты как?

Блокирую телефон и кладу его на стол, зайдя в кухню. Осознаю, что действительно задумалась.

— Я как раз хотела тебя звать, садись. Ты выглядишь обеспокоенной, что-то случилось?

— Просто задумалась.

— Ладно, — мама пододвигает чай ближе ко мне, и я пью его чисто из вежливости: она всё-таки позаботилась обо мне, и я хочу принять это, показать, что я благодарна.

— Мне надо идти, Перри просила, — а еще я просто хочу отвлечься. В конце концов, это мой день рождения, я должна провести его с пользой, не думая ни о чём. Тем более что со мной может случиться? Рано еще о таком думать. Слишком рано.

— Хорошо. Позвони, если будешь возвращаться поздно, чтобы я не волновалась, — мама подходит ко мне и обнимает. Я обнимаю её в ответ:

— Конечно.

* * *

Выйдя из дома, я надеваю наушники и иду в парк. Он недалеко, так что можно не торопиться. По пути звоню Перри, чтобы сообщить, что скоро буду. Мысли о вопросе Кэма не покидают меня, и я повышаю громкость музыки, но это не помогает. Ладно, я и так почти пришла. Осталось только перейти дорогу.

Замечаю Перри на другой стороне. Она энергично машет мне, и я понимаю, что она поможет мне отвлечься. Всё-таки она очень меня любит, и я очень её ценю.

Я машу ей в ответ, и спустя мгновение уже бегу к ней, смахивая слёзы.

Машина наехала на тротуар и сбила Перри.

Рядом с ней только лужа крови.

Водитель, видимо, испугавшись, уезжает.

Прохожие вызывают полицию и «скорую», а я плачу, умоляя её очнуться.

Как же страшно.

Спустя несколько минут приезжают врачи, за ними — полиция.

Все пытаются узнать от меня, что случилось, а я сквозь слезы повторяю: «Пожалуйста, живи».

Один полицейский уходит к другим прохожим, второй поднимает меня и обнимает, успокаивая.

— Мы отвезем тебя домой.

— Я не хочу домой, — заикаюсь, не сдерживая слёз.

Врач подходит к нам и шепчет слишком громко:

— Надо сообщить родителям. Время смерти примерно…

Дальше я уже не слушаю, вырываясь из рук полицейского и бегу к Пезз.

— Нет, пожалуйста, скажи что-то, прошу тебя, пожалуйста… — меня забирают, а Перри увозят.

— Пойдём, где ты живёшь? Мы отвезем тебя.

— Спасибо, — я стараюсь успокоиться, но не могу перестать себя винить. Называю адрес и сажусь в машину. Мне кажется, что я никогда не перестану плакать.

Мы приезжаем, я благодарю и быстро скрываюсь в своей комнате. Мама подходит к полицейским и о чем-то с ними говорит. Забегаю в комнату, отключаю телефон и бросаю его на кровать, плача, падаю на пол.

Нет.

Я не должна плакать.

Я должна быть сильнее.

Я не могу.

Спустя некоторое время наконец-то начинаю приходить в себя. Я не была на похоронах Перри, но каждый день прихожу к ней на кладбище, и это единственное место, кроме дома, где меня можно сейчас найти. Разговаривать с ней вот так... слегка странно, наверное, но мне становится легче. Я привыкла к ней настолько, что теперь чувствую себя... не полноценной, что ли? Точнее, моя жизнь кажется такой. У меня все ещё есть мама, папа, который появляется дома раз в два месяца из-за работы, за которую даже еле платят, Стейси, Кэм... Надеюсь, что есть. Всё это время я не выходила на связь, так что, наверное, сейчас лучшее время сделать это.

Я ставлю на зарядку и включаю телефон, который был выключен из-за низкого заряда батареи. Да, я даже не пользовалась им. Затем я включаю ноутбук и захожу на Facebook. Два непрочитанных диалога, в них восемьдесят семь сообщений от Стейси и три от Кэма. Я отвечаю им коротким "Привет", чувствуя себя при этом отвратительной подругой. Они-то не знают, что случилось.

Беру телефон и звоню Стейси. Она отвечает тихо, будто бы боится говорить. Надо же, я думала, она будет кричать.

— Привет, — говорит она, и я уже готова извиняться, но не успеваю ничего сказать. — Как ты? Я говорила с твоей мамой, она рассказала мне, что случилось. Ненавижу себя за то, что сейчас не рядом.

Я впервые за несколько дней улыбаюсь.

— Привет, уже лучше, спасибо, — как же я её люблю. — Прекрати, всё в порядке. Ты ни в чём не виновата, я справлюсь.

— Я постараюсь приехать как можно быстрее, обещаю.

— Ты лучшая, правда. Как у тебя дела?

— Всё нормально, родители предложили купить котёнка, но я решила взять из приюта, сейчас ищу адрес.

Я же говорила, прекрасный человек.

— Ты умничка.

— Мама сейчас с Дарреном ушла на хоккей, а папа забирает Корда из детсада. Когда они придут, мы поедем в приют, — она рада этому, я слышу. Я бы тоже была счастлива. Надо спросить у родителей разрешения завести домашнее животное.

В дверь комнаты стучат, и я прошу Стейси подождать. Заходит папа, и я подбегаю к нему.

— Папа! — он обнимает меня и поднимает на руки.

— Как ты, доченька, всё в порядке?

— Да, конечно, — я не уверена, что он знает о Перри, поэтому ничего не говорю. Надо пойти к ней сегодня.

— Пойдём на кухню, я купил торт.

— Хорошо, — он уходит, и я беру телефон. — Стейси, ты ещё здесь?

— Да. Папе привет.

— Конечно, хорошо.

— Перезвони, когда освободишься. Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Звонок прерывается. Этот человек — просто моё спасение, серьёзно. Несмотря на то, что мы дружим довольно долго, я всё ещё ею восхищаюсь. Никогда ещё не замечала за ней плохое настроение. Хотя... Может, она просто этого не показывает?

Я спускаюсь вниз, и папа обнимает меня.

— Моя маленькая девочка, как же я по тебе скучал, — я обнимаю его в ответ. У меня лучшая семья. Он отстраняется и ищет что-то в сумке. — Знаешь, что я тебе привёз? — он протягивает мне серебряный кулон с фианитом.

— Па-ап, ну, зачем ты? — я не скрываю того, что украшение мне нравится, но ведь сейчас не праздник, зачем было тратиться?

— Я хотел сделать тебе приятное. Вот, смотри, что маме купил, — я поворачиваюсь к ней, и она поднимает руку, демонстрируя золотое кольцо с маленьким камнем и браслет. — Я так редко вас вижу, неужели не могу порадовать хотя бы так?

— Я очень рада тебя видеть. И мне этого достаточно. Но спасибо, мне нравится, честно.

Папа смотрит на меня с недоверием:

— Я знаю, что тебе на самом деле понравится.

Он вынимает учебник по эсперанто с аудиосопровождением. Как раз тот, который я так долго искала!

— Спасибо, спасибо, спасибо! — набрасываюсь на папу с объятьями. Я учила язык по другим книгам и имею уже приличный уровень, и именно книги для дальнейшего изучения я найти не могла.

— Смотри, Кэт, как мы дочь воспитали: книге радуется больше, чем украшениям, — он смеётся.

— Так это же отлично, разве нет? — мама улыбается. — Идите сюда, чай уже готов.

Мы садимся за стол, и я начинаю резать торт.

— Какие у тебя планы на сегодня, Эми?

Сглатываю, прежде чем ответить:

— Я пойду к Перри.

— О, вот как. Ну, хорошо, повеселитесь там.

Я вздрагиваю, и нож попадает по моим пальцам. На моих глазах появляются слёзы, но не от боли, а от папиных слов.

— Что, настолько больно? Пойдём, смоем кровь, я обработаю тебе рану, — говорит мама, и я понимаю, что она знает, почему я плачу на самом деле.

Вытираю слёзы и улыбаюсь:

— Конечно.

* * *

Я подхожу к могиле Перри. На кладбище больше никого нет, и я сажусь на скамейку рядом:

— Привет, Пезз. Мне не хватает тебя. Прости, что не ценила тебя раньше так, как должна была. Я думала, ты всегда будешь рядом. Я думала, ничего такого случиться не может. Только не с тобой. Ты всегда была хоть и отчаянной, но и осторожной в то же время. Но ты не виновата, это моя вина. Если бы я поспешила и пришла немного раньше... — слёзы уже катятся по моим щекам: я всё ещё не привыкла, что её больше нет. — Прости меня, я знаю, что это нельзя простить, но... Я знаю, что я убила тебя. Тем, что не пришла раньше. Я действительно очень скучаю. Очень-очень. Мэтт тоже скучает, он приедет завтра, чтобы прийти к тебе. Я говорила с ним, когда шла сюда. Он очень любит тебя, и я могу представить себе, каково ему сейчас. И я знаю, что должна отпустить тебя, знаю, что ты больше никогда не ответишь, но я не могу. Я тебя очень люблю. Жаль только, что я не понимала этого раньше.

— Привет, — кто-то кладёт ладонь на моё плечо, и я вздрагиваю. Обернувшись, вижу девушку лет семнадцати. — Прости, если напугала, — она протягивает мне ладонь. — Пойдём со мной.

Я впервые её вижу, но соглашаюсь. Она берет меня за руку, и мы уходим; я мысленно прощаюсь с Перри.

Через несколько минут мы заходим в её дом.

— Проходи, не разувайся, — я иду за ней и оказываюсь на кухне. Она ставит чайник. — Ты Эмили, правильно?

— Да, — она странная.

— Меня зовут Селена, можно просто Сел. Не стой, сядь, — я опускаюсь на кресло. — Перри много о тебе рассказывала. Мы были знакомы недолго, где-то месяц, но я знаю, насколько дорога ты была ей. Извини, что напугала, я просто хотела с тобой поговорить, — она ставит на стол две кружки. — Точнее, кое-что передать.

Я отпиваю немного чая, а Селена уходит в гостиную. Придя, она даёт мне какую-то большую книгу. На обложке почерком Перри написано: "Что бы ни случилось, продолжай бороться и помни: единственный человек, которого ты можешь подвести, — это ты".

— Откроешь дома, хорошо? Это её подарок тебе на день рождения. Она забыла его у меня, когда принесла показать. Я хотела отдать, принесла в парк, но, узнав, что случилось, подумала, что тебе не до этого.

— Селена, принеси воды! — кричит какая-то женщина со второго этажа. Наверное, её мама.

— А чтоб тебя... Иду! — Селена закатывает глаза. — Ей лучше тебя не видеть, она вечно злая.

Я киваю и направляюсь к выходу, забрав книгу.

— Спасибо.

— Звони, если что, — она протягивает мне бумажку с номером. — Я обещала Перри заботиться о тебе, если что-то будет не так.

— Селена! Ты что, застряла там? Или у нас гости?

— Я пойду. Спасибо за всё, — шепчу я, и Селена обнимает меня.

— Всё будет хорошо. Звони, если буду нужна. Рада познакомиться с тобой.

Улыбаюсь, закрывая дверь. Выйдя на улицу, открываю подарок Перри. Это не книга, это альбом с нашими фото, воспоминаниями, её заметками и посланиями мне. Не могу сдержаться. Она столько старалась... Не буду читать сейчас. Вообще не буду.

— Прости, Пезз, — я обнимаю закрытый альбом, страницы которого уже влажные от моих слёз, и бросаю его в ближайшую урну. — Прости.

Мне впервые за некоторое время снится сон. Я стою возле парка, вижу Перри и еще нескольких людей. Они стоят и что-то обсуждают, Пезз разговаривает по телефону. Через несколько секунд она прячет телефон в задний карман, а я понятия не имею, что происходит. Оглядываюсь по сторонам, и меня внезапно задевает какой-то мужчина.

— Извините, — говорю я, а он в ответ бурчит:

— Смотреть надо, куда идешь, ты здесь не для того, чтобы время зря терять.

В смысле?

Он уходит быстро, и я бегу за ним, чтобы узнать, что он имел в виду, но в одно мгновение слышу свой же голос:

— Перри!

Обернувшись, вижу машину, которая сбивает Пезз, машущую… мне? Другая я бежит к ней, как и тогда, а я сама стою и просто шокировано смотрю на это. «Я» поднимает голову и смотрит на меня, действительно на меня, а не куда-то вдаль, но даже не удивляется. Просто взглядом просит помочь. А я даже не могу пошевелиться. Что происходит? Что случилось? Почему всё повторяется? Я ничего не понимаю, медленно отхожу назад, а в голове звучит эхом: «Ты должна была что-то сделать!»

Споткнувшись, я просыпаюсь и иду в ванную, чтобы выпить воды. В зеркале вижу себя, напуганную и уставшую.

— Это был просто сон. Успокойся. Тебе больше не придется видеть это.

Налив воды в стакан, я беру его с собой. На всякий случай. Возвращаюсь в комнату, и, поставив стакан на прикроватную тумбочку, ложусь в кровать и укрываюсь одеялом. Это был просто сон…

* * *

Засыпая, я снова вижу те же события. Начинаю нервничать и поправляю браслет.

Тот же мужчина задевает меня и после моего извинения говорит практически те же слова: «Хватит тратить время».

Подождите, а что, если я действительно могу что-то исправить?

Да нет, это невозможно, это же просто сон.

Или нет?

Пока я мечусь в раздумьях, «другая я» уже бежит к истекающей кровью Перри, и я снова вижу свой же умоляющий взгляд.

Надо проснуться, надо проснуться!

Браслет расстегивается и чуть не падает, но я сразу же ловлю его и просыпаюсь. Обнаруживаю его в своей ладони, хоть и, когда я ложилась, он был застёгнут на руке. Ух, мистика.

На часах три ночи, время ещё есть, а я еще больше устала. Так, если сон повторится, в этот раз я точно должна что-то сделать, всё, что сейчас требуется, — уснуть.

Но уснуть я не могу, несмотря на усталость (я даже не уверена, что действительно спала). Отпиваю немного воды из стакана и смотрю на часы. 3:46. Неужели у меня больше не будет шанса? Нет, я больше не хочу видеть её смерть. Я должна её предотвратить. Надо спать, я должна спать…

* * *

Спустя некоторое время я снова оказываюсь рядом с парком. В этот раз я всё сделаю.

Когда Перри заканчивает разговор, я подхожу к ней со словами:

— Не стой так близко к дороге, машины же летают.

— Ох, ты так быстро, — она взволновано меня обнимает. — Мы даже не успели всё подготовить…

— Прекрати, в этом нет необходимости. Просто пообещай быть осторожной, хорошо?

— Да, конечно, но зачем ты просишь об этом? — Она замечает браслет. — Как красиво, откуда это у тебя?

— Неважно, — я замечаю себя, подходящую к дороге. — Я скоро вернусь, хорошо? Не подходи к проезжей части!

Быстро ухожу и скрываюсь за деревьями. Пезз в замешательстве, но её отвлекает “мое” «Перри!».

Хоть бы не подошла, хоть бы не подошла…

Да, она не подошла. Всё хорошо.

Я должна проследить за ней до конца дня, чтобы быть уверенной, что она будет в порядке? Да, наверное, так и сделаю.

Скрываюсь то за деревьями, то за машинами, следя за происходящим, и вроде как ничто не предвещает беды. Но ведь она может умереть и позже, правильно? Ох, да как же это всё работает?

Я просыпаюсь от телефонного звонка. Перри? Неужели?..

Беру трубку и слышу её весёлый голос.

— Привет, соня! Ты чего так долго спишь, одиннадцатый час уже! Мы же гулять собирались идти, ты что, забыла?

В замешательстве вскакиваю с кровати.

— Эм, ты тут? Я сейчас к тебе зайду, с тобой всё хорошо?

— Да, да, я в порядке, а ты как?

— Вообще отлично. Ты там случайно ничего не пила? Какая-то странная.

— Что ты, нет, конечно. Просто не выспалась.

— По пути куплю тебе тройной эспрессо. Давай вставай, ты же знаешь, дольше, чем до восьми утра, нам спать не положено.

Улыбаюсь сама себе. Узнаю Пезз и её стремление к здоровому образу жизни. Вот только как ей объяснить, что было этой ночью?

— Да, я уже встаю и иду умываться. Жду тебя.

Звонок обрывается, и я открываю Facebook.

Эми Томпсон, 10:36am:

Привет, Стейс. Слушай, что происходило за всё это время, начиная с моего дня рождения? То есть, я не вела себя по-другому, не пропадала из сети?

Ответа пока нет. Ладно, пойду в ванную, может, занята чем-то.

Кошмар, как же я плохо выгляжу… Надо срочно это исправить, не хочу, чтобы кто-то это видел. Умывшись, беру тональный крем и слышу звук уведомления.

Стейси Грейс, 10:43am:

Доброе утро! С тобой всё в порядке?

Всё было хорошо, и нет, ты не пропадала. А почему ты спрашиваешь?

Странно.

Эми Томпсон, 10:46am:

И с Пезз всё было хорошо?

Стейси Грейс, 10:48am:

Ну, не знаю, я же с ней не общаюсь. Но ты ничего не говорила, так что, думаю, да. Что происходит?

Эми Томпсон, 10:48am:

Позже расскажу.

— Эми, я пришла! Почему у тебя открыто? Ты уже собралась?

Быстро она. Пожалуйста, скажите мне, что я не увижу призрака, пожалуйста.

Поспешно наношу на лицо крем и одеваюсь, затем спускаюсь вниз. Перри выглядит, как всегда, замечательно. Безупречно одета, на лице лёгкий макияж, волосы распущены. Мне сложно верить в её реальность, и я понятия не имею, что случилось за всё это время, но я не хочу об этом сейчас думать. Даже если это всё просто моё воображение, я хочу, чтобы всё было идеально. Вдруг это моя последняя возможность провести время с Пезз? Обняв её, я понимаю, что она настоящая. Это странно, но… Вдруг это был не сон, а прошлое, и я действительно его изменила? Да нет, это невозможно в принципе.

Ладно, сейчас явно не время для размышлений.

Новое уведомление.

Кэм. Сейчас ещё только его не хватало.

Кэм Джонс, 11:03am:

Доброе утро, милая! Я говорил со Стейси только что. С тобой всё хорошо? Она была крайне взволнована твоим состоянием. Прости, что не рядом, я приеду завтра же, хочешь? Люблю тебя очень.

Почему человек, с которым у меня ещё вчера были замечательные дружеские отношения, сейчас признается мне в любви? А, ну да, чему я удивляюсь? Я же совершенно не знаю, что случилось за этот месяц. Но нет, я бы не встречалась с ним. Да никогда.

Пролистываю переписку с Кэмероном вверх. Так, тут мы о чем-то спорим, тут он пишет, что куда-то едет на неделю с друзьями, моментами попадаются взаимные признания в любви, сердечки, поцелуйчики…

— Перри… — осторожно произношу я. — А сколько времени мы с Кэмом вместе?

Она хохочет.

— Да ладно, ты и не помнишь? Да вы где-то спустя несколько дней после твоего дня рождения же начали встречаться. Ох, никогда тебя такой влюблённой не видела.

Что?

Боже, где же настоящая я? Куда всё подевалось? Почему я ничего не чувствую?

Так, сейчас вопрос в другом.

Признаться или притворяться?

«Сначала надо со всем этим разобраться», — решаю я и выбираю второй вариант.

— Эмили-и-и-и, да пойдём уже. Чего ты застыла? — она смотрит на моё усталое лицо и констатирует: — Та-ак, кто-то этой ночью не спал. Значит, идем не в кафе, а в парк, подышишь свежим воздухом. Ты завтракала?

Кэм Джонс, 11:07am:

Эми?

— Нет, не завтракала. Пойдем, да, пошли в кафе, закажем кофе. Не хочу есть.

Эми Томпсон, 11:09am:

Доброе утро. Да, я в полном порядке, простите, что заставила вас волноваться. Я напишу позже, иду гулять с Перри. И нет, не стоит приезжать, спасибо, но я сейчас хочу немного побыть одна.

Несколько поколебавшись, дописываю, чтобы не вызывать подозрений (просто на всякий случай):

Эми Томпсон, 11:10am:

И я тебя люблю.

Положив телефон в карман, беру сумку и иду в коридор обуваться.

— Боже, я думала, ты вообще никуда сегодня не выйдешь. Я закажу тебе салатик, тебе явно не хватает витаминов.

Киваю, не желая что-либо отрицать. Мы выходим из дома, и я жду только одного: вернуться обратно, чтобы всё обдумать и выспаться.

Вернувшись вечером домой (Перри затащила меня на шопинг, который не имел результата; она просто перемерила половину вещей в ТЦ, но решила ничего не покупать, потому что «всё не то», а потом мы ходили по парку и ели куриные наггетсы («Сегодня можно, а то ты вообще вялая, может, хоть это поможет»)), я, уставшая и валящаяся с ног, поднимаюсь к себе в комнату. Меня зовёт мама, но я делаю вид, что не слышу, — уж слишком мне хочется просто уснуть.

На самом деле, я не жалуюсь. Проведя почти месяц без Пезз, я была действительно счастлива наконец-то побыть с ней. Надеюсь, она теперь всегда будет рядом. К сожалению, только потеряв её, я поняла, как сильно она мне дорога: без неё моя жизнь совершенно не интересна. Да, у меня есть друзья и в интернете (да и парень, как бы странно и внезапно это ни было), и, наверное, мне бы вполне хватало и их, если бы я не знала Перри или если бы не так к ней привыкла. Всё-таки столько лет дружбы тяжело забыть даже спустя ещё больший период. Но отрицать свою же усталость глупо, поэтому я просто ложусь в кровать, предварительно сняв браслет. В комнату заходит мама и спрашивает, как я.

— Всё хорошо. Ты же знаешь Пезз, прогулки с ней безумно утомительны, поэтому я уже буду спать.

Она как-то странно и обеспокоенно на меня смотрит несколько секунд, кивает и говорит:

— Принести тебе чаю?

— Нет, спасибо, я слишком устала. Прошлой ночью плохо спала, поэтому надеюсь выспаться сейчас. Спасибо, спокойной ночи.

— Сладких снов, — она осторожно закрывает дверь, а на её лице отображается какое-то недоумение.

Укрываюсь одеялом и закрываю глаза. Завтра со всем разберусь.

* * *

Просыпаюсь от прикосновения мамы. Она сидит на краю кровати, поглаживая меня по волосам, и держит в руке чашку чая.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё в порядке, а почему ты спрашиваешь?

Она протягивает мне кружку, и я приподнимаюсь, чтобы попить.

— Ты же помнишь, что случилось с Перри месяц назад?

Я всё-таки ничего не изменила?

— Но ведь… — Мой взгляд падает на браслет, лежащий на прикроватной тумбочке. В этот же момент меня посещает абсурдная, но в то же время правдоподобная мысль, и я надеваю украшение в надежде, что что-то изменится. — А если так?

Мама мотает головой.

— Ты действительно устала. Мне жаль, что её уже не вернуть, но ты должна справиться с этим, в первую очередь — ради самой себя. Отдыхай.

Она выходит и закрывает дверь, а я пью чай, находясь в полном замешательстве.

Неужели вчерашний день был сном? Если да, то он был донельзя реалистичным.

Хотя у меня есть один способ проверить это.

Я беру телефон и, открыв приложение Facebook’а, захожу в диалог со Стейси. Вчерашних сообщений нет. Точнее, их тут много, но я не помню, как писала всё это. А вот того, что я помню, я не обнаружила.

Открываю диалог с Кэмом. Никаких признаков отношений между нами. Нет ни одного сообщения из тех, что я видела вчера.

А может, так даже лучше?

Да, это всё был просто сон.

Что хорошо, так это то, что мне не придётся делать вид, что я его люблю или что я помню всё, что было. Я могу быть собой, и это самое важное. Мама права, мне нужно привыкнуть.

Поскольку сегодня мне никуда не надо идти, я решаю поспать ещё часик. В конце концов, теперь Пезз не будет будить меня с самого утра лишь потому, что сама рано встаёт.

* * *

Видимо, слишком рано я обрадовалась возможности отдохнуть. Мне снится тот же сон про смерть Перри уже в четвёртый раз, и, честно говоря, я уже просто отказываюсь всё это понимать. Я не хочу видеть всё это снова.

Пытаюсь проснуться, но спустя несколько секунд оказываюсь рядом с Перри, отталкивая её от автомобиля. Получается, я снова её спасла?

Она благодарит меня, а я стараюсь поскорее вернуться в состояние бодрствования. Удивительно, но я больше не чувствую ни усталости, ни слабости, ничего. Точнее, я мысленно убеждаю себя в этом, чтобы проснуться как можно скорее. Мне это необходимо прямо сейчас, ведь вторая я уже добегает к нам, а я ни в коем случае не хочу, чтобы Перри увидела нас двоих одновременно. Ведь если это действительно прошлое, она будет помнить всё, и это явно не будет хорошо.

Замечаю на столике нож и будто бы случайно провожу по лезвию пальцем. Это срабатывает, и я сразу же оказываюсь в свое комнате. На пальце нет ни крови, ни шрама, что, в общем, понятно, но боль я всё же чувствую.

Задумавшись, я беру телефон и звоню Перри. Один гудок, два… Она отвечает, как всегда, бодрым голосом, и я тут же сбрасываю, несколько испугавшись, и смотрю на тот злосчастный браслет в попытках найти малейшее объяснение происходящему. Пезз перезванивает, и я сбрасываю снова. Наверное, она обидится или взволнуется, но сейчас я не хочу с ней разговаривать.

Вместо этого я звоню Селене. Она дала мне эту вещь, пусть она всё и объяснит.

Но Сел оказывается вне зоны доступа, и я звоню Стейси, ощущая необходимость поговорить с кем-то о происходящем, и она кажется мне вполне правильным человеком для этого.

— Алло, Стейси? Ты не спишь?

— Нет, уже нет. Доброе утро, — отвечает она сонным голосом. Я совершенно забыла о двухчасовой разнице во времени…

— Прости, пожалуйста, я почему-то не подумала, что у тебя еще только семь утра.

— Всё в порядке. Что-то случилось?

Вздохнув, отвечаю:

— Это может показаться безумием, но я должна тебе рассказать.

С трудом подбирая слова, я начинаю говорить обо всём, что случилось за последние дни, упомянув также свое предположение насчёт путешествий во времени. Это звучит до ужаса глупо, но каким-то образом является чистой правдой. Стейси внимательно слушает, а потом осторожно спрашивает:

— А ты уверена, что это не сон?

— Да уверена я! Я понятия не имею, как это доказать, но я полностью в этом убеждена. Еще с самого утра, перед походом на работу, мама пришла ко мне, и, когда я упомянула вчерашнюю прогулку с Перри, она напомнила мне о том, что Пезз умерла, — я смахиваю слезу, катящуюся по щеке. — А когда я легла ещё поспать, мне приснился тот же сон, и теперь она снова жива, я слышала её голос в телефоне. Скажи мне, мы с Кэмероном вместе?

— Ну, да, несколько недель, а что?

— А то, что я помню лишь как закрылась ото всех и сидела в комнате после того, что случилось с Перри, и совершенно не пользовалась соцсетями. Я отношусь к нему лишь как к другу, не более, и абсолютно не испытываю никакой симпатии, что уж говорить о влюблённости. Ты знаешь, я бы никогда не согласилась на отношения, в которых мне бы пришлось кого-то обманывать. А что мне делать сейчас? Притворяться? Или пожертвовать своей же подругой? Она единственная, кто у меня здесь есть. Мы дружили… — вздыхаю: всё слишком запутанно. — Дружим уже больше десяти лет. И пусть раньше я считала нашу дружбу чем-то само собой разумеющимся, сейчас я поняла всю её ценность. Надеюсь, ты не ревнуешь, — на этих словах она улыбается и перебивает меня:

— Что ты, конечно, нет.

— Хорошо. Я не знаю, что мне делать, Стейс. Если мне каждую ночь придется видеть её смерть и постоянно её спасать, я не смогу нормально спать. Я ведь вряд ли проснусь после того, как всё обойдется, и мне придётся быть там до утра. А если я сниму этот клятый браслет, то выспаться я смогу, но вот Перри уже не будет здесь. Она не будет жива, — я начинаю плакать, лишь подумав об этом, — я не хочу больше ходить на её могилу, постоянно сидеть дома, ни с кем не общаться, я не хочу снова быть такой, как раньше. Я боюсь, Стейси. Мне действительно нужна твоя поддержка.

— Я понимаю, Эми. И я обещаю помочь тебе, или, по крайней мере, постараться. Знаешь, что? Сходи к той девушке домой.

— Селене?

— Да, к ней. Если она дала тебе этот браслет, она должна что-то знать.

— Я звонила ей, но её телефон выключен.

— А ты сходи. Заодно прогуляешься. Прости, мне нужно всё осмыслить, в голове не укладывается… Позвони мне, как только что-то узнаешь, хорошо? И будь осторожна.

— Обязательно. Спасибо тебе большое.

Кладу трубку и иду умываться. А что, если окажется, что мы с Селеной никогда не были знакомы? Я же, получается, изменила прошлые события. Хотя, возможно, мы познакомились при других обстоятельствах. Не завтракая, я одеваюсь и выхожу на улицу, вдыхая свежий воздух. Я справлюсь. Я должна. Ради Перри. И, что важнее, — ради себя.

Это была моя третья бессонная ночь.

Теперь я более чем уверена, что не сплю.

Оказалось, Селена никогда не была знакома с Перри, обо мне или браслете тоже никогда не слышала. Сначала я разочаровалась в том, что ничего не узнала, но несколько минут спустя всё поняла, и с каждым днём, точнее, ночью, убеждаюсь в своей теории.

Каждое утро зависит от меня. Каждый раз, засыпая, я действительно возвращаюсь в день смерти Пезз, и, лишь спасая её каждую ночь, даю ей ещё один день в этом мире. Важный момент: я обязана постоянно носить браслет постоянно, иначе всё будет напрасно. Не вижу ни одного разумного объяснения этому, но делаю этот вывод с прошлой ночи. Мне страшно снимать украшение, ведь вряд ли прошлое позволит ещё раз обмануть его.

Стейси, к моему удивлению, поверила в этот абсурд и каждую ночь поддерживает меня, сама не спит. Я просила её не относиться к этому так серьёзно, но она слишком волнуется. Мне самой страшно: вдруг я буду там, в прошлом, слишком долго, и оно не отпустит меня обратно?

Именно по этой причине я ни разу не оставалась там дольше положенного более чем на две-три минуты. Но этой ночью я это сделаю.

Всё, что мне нужно сейчас, — отдых. К Перри приехал Мэтт, и я отменила все возможные планы, предупредив Стейси, Кэма и родителей о своём намерении отоспаться днём. Оставалось надеяться лишь на то, что буду «возвращаться» лишь ночью (вдруг должно пройти определённое время, прежде чем круг снова начнётся?).

И я спала. Я действительно спала примерно четыре часа, дольше, увы, не смогла. Не скажу, что выспалась, ведь это будет ложью, но, по крайней мере, я знаю, что у меня есть возможность отдохнуть. Значит, у меня есть где-то сутки: двенадцать часов там, двенадцать — здесь…

— Привет, ты не спишь? — Перри звонит мне уже ближе к вечеру, и я благодарна ей за это, пусть и знаю, что днём она была приятно занята первой прогулкой с любимым.

— Привет, нет, уже не сплю.

Я рада её слышать. Очень рада.

— Ты не против, если мы с Мэттом сейчас зайдём к тебе? Он хочет познакомиться. И да, мы купим вкусностей!

Смеюсь. Это действительно приятно.

— Конечно, буду ждать.

Не успеваю договорить, как слышу звонок в дверь. Улыбаюсь. Типичная Перри. Открываю дверь и вижу Пезз, которая сразу же набрасывается на меня с объятиями, и Мэтта, держащего в руках большой пакет.

— Приве-е-ет, — радостно произносит Перри, крепко обнимая меня.

— Привет-привет, — отвечаю я, улыбаясь им обеим. — Проходите, рада наконец-то встретиться с тобой, Мэтт.

—Взаимно, — он улыбается в ответ и тоже легонько обнимает меня. Я от неожиданности неуверенно отвечаю тем же, почему-то вспомнив про Кэмерона. Ладно, в конце концов, почему я не могу обнять друга? И вообще, Кэм мне никто. Точнее, он мой парень, да, и я чувствую себя виноватой за эти секундные объятия, но ведь я не воспринимаю Кэма как-то иначе, нежели как просто друга. Надо ему в этом признаться, не хочу больше врать.

— У тебя здесь так уютно.

Отвечаю, пытаясь скрыть неловкость:

— Спасибо, я поставлю чайник.

— Я уже всё сделала, — Перри выходит из кухни и начинает разбирать пакеты.

Мне снова не удаётся сдержать улыбку. Так привычно, но так приятно.

Телефон издает вибрацию, и на дисплее высвечивается сообщение. Кэм.

Кэм Джонс, 6:56pm:

Милая, ты спишь?

Я соскучился по тебе.

Ох.

Эми Томпсон, 6:57pm:

Нет, ко мне пришли Перри с Мэттом, я позже напишу.

Не сейчас, пожалуйста.

Отключаю телефон и подхожу к Пезз.

— Я так рада, что вы здесь.

— У тебя всё хорошо? Ты выглядишь не очень счастливой.

Натянуто улыбаюсь, стараясь изменить мнение Мэтта:

— Нет, всё в порядке. Посмотрим фильм?

— Сначала мы попьём чаю, — Перри указывает на овощной пирог с ветчиной. Класс!

Бросаю взгляд на браслет, поглаживая его. Кем бы ты ни была, Селена, я тебе благодарна. Почему я так не ценила Перри до её смерти? В любом случае, я счастлива, что могу всё изменить. Я научилась не принимать что-то или кого-то как должное, ведь на самом деле я ошибалась, считая, что Пезз не является особенным для меня человеком. Я просто привыкла к ней, и теперь ни за что не отпущу.

Подойдя к Перри, обнимаю её. Она удивляется, ведь я делаю это не так часто, и обнимает меня в ответ.

— Я так тебя люблю.

— Эми, — она хохочет, — если это всё из-за пирога, думаю, мне стоит готовить его чаще.

Нет, это вовсе не из-за пирога, но ей не обязательно знать. Совсем не обязательно.

Понимаю, что готова жертвовать своим сном и здоровьем ради неё. И если смогу, сделаю всё, чтобы каждый её день в этом мире был лучше предыдущего.

Пришло время ложиться спать. В этот раз я попросила Стейси не будить меня; пора перестать бояться.

Но, тем не менее, мне страшно. Страшно, что сделаю что-то не так, снова что-то изменю, и не в лучшую сторону. Пусть я и намерена только наблюдать, в любой момент меня могут заметить. Я больше не боюсь увидеть ни смерти Пезз, ни саму себя, но если увидят и меня, и вторую Эми одновременно, это будет не очень хорошо. Точнее, даже очень плохо и вызовет много вопросов, на которые я не смогу ответить даже спустя года, ведь ответ прозвучит абсурдно и никого точно не убедит. Да и я сама не хочу больше никому об этом говорить; у меня нет ни малейшего желания казаться сумасшедшей.

Или, может, не стоит делать всё это? Может, не стоит лезть в прошлое снова? Мало ли чем это может закончиться.

Нет.

Стоит.

Жизнь Перри стоит того, чтобы за неё бороться даже таким способом.

Жизнь каждого человека, каждого живого существа в этом мире стоит того, чтобы за неё боролись.

Засыпая, думаю только об одном: стоит ли вмешиваться во что-то ещё?

* * *

Вам знакомо чувство моральной усталости?

Уверена, что да. Лично меня это изматывает побольше недосыпания.

Я морально устала понимать, что любая моя ошибка может стоить будущего. Любая моя ошибка может снова его изменить. За неделю, что прошла, я всё еще не разобралась с тем, что случилось за тот месяц, которого не помню, и я не хочу сделать хуже или хоть как-то изменить то, что есть сейчас. Это также было одной из причин того, что я боялась оставаться в прошлом.

Не сегодня.

Я обязана себя убедить, что всё, что происходит, — к лучшему.

Да и, на самом деле, просто не нужно лишний раз высовываться.

Подхожу к Пезз пораньше, и прошу совершенно всех отойти от дороги, как и несколько предыдущих раз.

Она, как обычно, удивляется, что я так рано пришла. Говорю ей, чтобы не подходила к дороге ни в коем случае, и что скоро приду. Отойдя подальше так, чтобы она меня не видела, вижу себя, подходящую к проезжей части. Так, пока всё в порядке. Перри обнимает “меня” и, что-то сказав, протягивает коробочку. Эми открывает коробку и вытягивает из неё просто сногсшибательное платье. Я видела его в своём шкафу, но думала, что оно мамино, и всё время забывала спросить.

После смерти Пезз всё, что мне подарили, забрали из парка родители и спрятали где-то, потому что я совершенно не хотела вспоминать тот день никоим образом. Но больше ничего нового я вроде не замечала.

Подхожу ближе.

— Ох, Перри, это волшебно, спасибо тебе большое!

— На самом деле, благодарить нужно не только меня, — Пезз улыбается, и из-за деревьев выходит Кэм.

Что за...?

Начинаю откровенно его ненавидеть.

Что он здесь делает? Раньше его здесь не было.

Ох, ну да. Я же просыпалась до того, как меня начали поздравлять.

Вижу, что “мне”, ладно, Эми не очень нравится этот “сюрприз”, и не могу сдержать смешок. Она обнимает его с улыбкой, видимо, чтобы Пезз не подумала, что я... она не рада.

Да, я бы так и сделала, чтобы не испортить праздник, а потом бы поговорила с Пезз. Думаю, я так и поступила.

Их только трое, и я понимаю, что Перри вправду хотела сделать мне хороший праздник и учла то, что я не люблю большой толпы, тем более, в такие личные праздники. Жаль только, что Стейси здесь нет.

Осматриваюсь некоторое время, чтобы подойти немного ближе и не привлечь внимания.

Кэм режет торт, Пезз разливает сок в стаканчики. Эми складывает платье и аккуратно кладёт его обратно в коробку.

Её телефон звонит, и она отходит в мою сторону, но меня не замечает, уходя дальше. Я, желая услышать разговор (никогда в жизни ещё не подслушивала собственные диалоги и не слышала себя со стороны вот так, но это весьма интересно), смотрю в “свою” сторону несколько минут.

— Ты уже закончила разговор? — за моей спиной раздаётся голос Кэма, и я вздрагиваю. Нельзя, чтобы он увидел Эми.

— Эм-м… Да, закончила. Ты хотел мне что-то сказать?

— Вообще-то, я хотел позвать тебя, потому что Пезз уже волнуется, но да, я так же с удовольствием бы использовал сейчас этот момент, чтобы признаться, — он вздыхает, и я понимаю, что сейчас будет. — Ты мне очень нравишься, и я очень рад, что сейчас рядом с тобой.

Чёрт.

И что я должна ответить?

— Спасибо, мне приятно это слышать, но…

— Эми, ты станешь моей девушкой?

Пожалуйста, не нужно, нет, не надо портить нашу дружбу.

— Я… Я подумаю.

Почему я так неуверенна рядом с ним?

— Спасибо. И ещё, я остаюсь до завтра, потому что на сегодня обратных билетов не было, и купил билеты на фильм, помню, ты говорила о нём, — он показывает два билета на фильм, премьеру которого я ждала больше полугода. Сеанс назначен на одиннадцать часов вечера сегодняшнего дня; попрошу маму забрать меня. В конце концов, это мой шанс избежать отношений с ним и лжи. — Пойдём?

— Да, конечно, спасибо.

Обнимаю его, чтобы отблагодарить, ведь мне на самом деле приятно, что он помнит. Жаль, что, наверное, в силу своей усталости я не могу выразить свою благодарность полностью. Бросаю мимолётный взгляд на Эми, которая уже прячет телефон в кармашек тонкой чёрной курточки, надетой поверх красного платья. Впервые замечаю, что одета так же. А ты умно, прошлое.

— Иди, я сейчас приду.

— Хорошо, мы тебя ждём.

Он уходит, и я облегченно вздыхаю. Получилось.

Эми подходит к нему буквально через минуту, улыбаясь. Кэм так бережно относится к ней! Как только она подошла, он протянул ей тарелочку с тортом, затем накинул на неё свою куртку со словами:

— Похолодало немного, возьми.

— Но ведь ты сам замёрзнешь.

— Я живу в Ливингстоне, можешь обо мне не беспокоиться, — он улыбается.

Втроём садятся на скамейку, едя торт и разговаривая о чём-то, и в один момент Перри кто-то звонит. Она отвечает почти сразу, а через некоторое время поднимается со словами:

— Простите, мама срочно зовёт домой. Извини, Эми, я должна уйти, — она обнимает меня и целует в щёку. — Ещё раз с днём рождения, я позвоню, как только смогу.

— Хорошо, спасибо, Пезз.

Перри кивает и уходит, и тут Эми вздрагивает.

— Я провожу тебя немножко, хорошо?

— Ну-у… Да, ладно.

— Прости, Кэм, я на минутку, правда.

Эмили уходит, оставив Кэма одного в недоумении, но я понимаю, что она хочет сделать.

Она переводит Перри через дорогу, затем снова обнимает её и направляется обратно в парк. Дом Пезз недалеко, и ей не придётся больше идти по проезжей части. Конечно, это не спасёт её стопроцентно, ведь опасность может подстерегать нас на каждом шагу, но это было умно. Очень умно, Эми.

Так странно понимать, что это всё делаю я, ведь на самом деле не вовлечена, и наблюдать за собой со стороны, но я не должна отвлекаться.

Кэм негромко включает музыку, и я понимаю, что это мой плейлист, опубликованный несколькими днями ранее в Soundcloud. Хорошо придумано.

Эми возвращается, и Кэм встречает её со словами:

— Не против потанцевать?

Она соглашается, и Кэм включает одну из моих любимых песен. Для меня она не устареет ни через пять, ни через пятьдесят лет.

Улыбаюсь. Нет, всё-таки не стоит мешать их отношениям. Нашим отношениям.

Кэмерон обнимает Эми за талию, а её руки обвивают его шею. И если в первые секунды песни они стоят немного отдалённо, то уже к середине песни Кэм прижимает её крепче, но видно, что всё так же нежно.

Немного отстранившись, Кэм о чём-то спрашивает, а после осторожно целует Эми. Она немного испуганно отвечает, но потом становится увереннее. Спустя несколько минут Кэм отстраняется, поправляя куртку, упавшую с плеч Эмили.

Если бы я только это помнила.

Начинаю сама чувствовать лёгкую влюблённость.

— Извини, — говорит он виновато, — я не должен был этого делать.

— Эмили!

* * *

Просыпаюсь от зова мамы. Зачем, почему нельзя было подождать ещё две минутки?

— Да, мам, — откликаюсь, приподнявшись и смотря на часы. Восемь утра.

— Я ухожу на работу, сегодня приду поздно.

Неужели нельзя было написать записку?

— Да, хорошо, удачи.

Раздраженно вздохнув, падаю обратно на подушку.

Ощущение, будто смотрела сериал.

Телефон вибрирует, и я открываю сообщение.

Кэм Джонс, 8:17am:

Доброе утро, любимая! Как спалось? Ты мне снилась. Очень хочу тебя увидеть.

Впервые меня не злит подобное сообщение. Впервые оно вызывает какой-то волшебный прилив нежности, и я понимаю, что на самом деле влюблена.

Эми Томпсон, 8:20am:

Доброе утро. Поговорим по Skype примерно через час?..

Проходит месяц.

Два.

Три.

Начинаю сходить с ума от усталости.

Я сплю днём по несколько часов, три, четыре, но этого не хватает. Проводить в постели сутки тоже не лучший выход, да и я бы не смогла, даже сильно захотев. Не нужно, чтобы все волновались.

Так надоело проводить каждую ночь в прошлом. Постоянно одно и то же. Правда, я больше там не остаюсь; боюсь быть замеченной. И все эти страдания ради Перри. Я не такая уж и плохая подруга, м?

Признаюсь, несколько раз я еле сдерживала порыв стянуть браслет и поспать нормально. Но Перри важнее. Не хочу и не могу сдаваться, вдруг когда-то это всё закончится, и она будет жива и без моей помощи?

— Три бутылки энергетика, пожалуйста, — мой почти каждодневный запрос в магазине возле дома вот уже месяц. Да, вредно, и из-за него я уже немного, честно говоря, набрала вес, но в крайних случаях это то, что нужно. Стараюсь не злоупотреблять: бутылочка энергетика в день, и только тогда, когда уже совсем невмоготу. Не хочу привыкнуть так сильно и к нему, но сомневаюсь, что получится.

— Угробишь ты себя, Эмили, — знакомая продавщица берёт бутылки с полки и протягивает мне.

Нет, я, наоборот, стараюсь себе помочь.

Расплатившись, направляюсь домой. Захожу в гостиную и вижу Пезз.

— Привет, что ты тут делаешь?

— Зачем тебе столько энергетиков?

— У тебя всё в порядке? — игнорирую её вопрос, не найдя подходящего ответа. Лучше промолчать, чем солгать.

Мы не виделись месяц. Переписывались изредка (я же должна знать, что всё это не напрасно и она в порядке), но не виделись. По крайней мере, в этом мире.

— Нет, я соскучилась по тебе. Ты почти не выходишь на улицу. И я хотела с тобой поговорить.

Вздыхаю, кладя бутылки на кресло и садясь на подлокотник.

— О чём поговорить?

— Это прозвучит странно… Я видела тебя в твой день рождения. Это и логично, но… Сначала ты была жутко усталой, вот как сейчас. А потом убежала и вернулась совершенно другой. Улыбалась, смеялась, мы танцевали. Но было ещё одно… — она делает паузу, а я нервно сглатываю. Старалась же не попадаться. — Я увидела ещё одну тебя. То есть, да, ты стояла рядом, а потом я увидела тебя за деревьями. Ты уходила, оглядываясь. Это воспоминание появилось недавно, но терзает меня каждый день.

— Тебе показалось.

Внутри меня нарастает паника. Я не знаю, что сказать. Не знаю, что делать.

— Я уверена, что нет. Кэм тоже это видел, но мы договорились, что я сама с тобой об этом поговорю. Объясни, что происходит?

Чёрт.

— Эми, пожалуйста. Я устала теряться в раздумьях, — а я устала теряться в прошлом. — Стейси сказала, что ничего не знает, но я ей не верю. Ты что-то скрываешь от меня?

— Сама подумай, как это возможно? Тебе определённо показалось.

— Эмили. Не ври.

Снова тяжело вздыхаю. Сказать или нет?

Скажу.

Либо поверит, либо отстанет.

Начинаю рассказ, и Перри внимательно меня слушает. На её лице отображается недоверие, которое она тщательно, но неудачно старается скрыть. Да, я знаю, что в это сложно поверить, и что всё это — сплошное безумие, но такова моя жизнь последние месяцы. И это всё ради неё.

— Это невозможно.

— Тем не менее, это правда. Ты хотела знать, я сказала, — уже начинаю жалеть, что не соврала. Лгать нельзя, но лучше уж так, чем заставлять её винить себя во всём. Хотя… Что я могла сказать?

— Нет, невозможно.

— Да Пезз! Неужели ты думаешь, что я это придумала? Ты думаешь, мне легко сейчас? Я знаю, что тебе плевать, жива ты или нет, ведь после смерти ты уже ничего не чувствуешь, но мне не плевать! Мне, Мэтту, твоим родителям! Я делаю это не только для себя, — но лучше бы не делала, наверное. — Не знаю, лучше ли тебе, но мне легче. После твоей смерти я стала асоциальной, пессимистичной, винила себя во всём. Я больше не хочу этого. Не хочу.

Слезы катятся по моим щекам, и Перри обнимает меня.

— Спасибо, — шепчет она. — Если всё это правда, я действительно благодарна.

— Не веришь мне? Оставайся на ночь. Останься. Посмотришь, как это. Думаю, если будешь держать меня за руку или касаться браслета, ты вернёшься в тот день тоже.

Перри недоверчиво смотрит на меня, но, увидев мой почти умоляющий взгляд, соглашается.

* * *

— Эми?

Одиннадцать часов вечера. Мы с Пезз собираемся спать, и она донимает меня вопросами.

— Да?

— А ты уверена, что получится?

— Если ты уснёшь раньше или одновременно со мной, думаю, да.

— Хорошо.

Укрывшись одеялом, я протягиваю руку Перри, и она берёт меня за запястье. Поразительно, что она согласилась пойти со мной; мой рассказ действительно звучал абсурдно. Вся моя жизнь в последнее время, если о ней рассказывать, звучит абсурдно.

Беру телефон и ставлю будильник на полпервого ночи. Должны успеть.

— Ты спи, а я ещё полежу, — обращаюсь к Пезз, и она закрывает глаза.

— Спокойной ночи.

Мотаю головой, вздохнув. Нет, она не верит. Хотя… После этого она сможет спать спокойно, я же — нет.

— Спокойной ночи.

Перри закрывает глаза, погружаясь в сон, а я тем временем погружаюсь в сомнения. Может, не стоит делать этого? Не хочу, чтобы она возненавидела себя. Но, с другой стороны, наверное, ей стоит знать. Возможно, она начнёт больше ценить каждый прожитый день. Жизнь на самом деле прекрасна, если не обращать внимания на некоторые мелочи. Всё плохое — эфемерно, да, Стейс?

Закрываю глаза, медленно засыпая.

Я поступаю правильно.

* * *

— Это сумасшествие, — Перри не может уснуть после увиденного. Неудивительно; в это на самом деле нелегко поверить.

— Я знаю.

— Пойду домой, — она поднимается с кровати и начинает одеваться.

— В смысле, почему? Ночь на улице, останься.

— Не-ет, я не останусь здесь больше ни на минуту. Ты сумасшедшая. На самом деле думаешь, что я поверю, будто это всё из-за браслета? Да ни за что! С тобой что-то не так, Томпсон, я боюсь тебя. Не хочу даже находиться рядом с тобой. Не хочу тебя видеть.

Перри хватает сумку со стула и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Начинаю биться головой об стену.

Какая же я дура.

Мама заходит в комнату спустя минуту и садится рядом.

— Что случилось?

— Мам, я схожу с ума.

По моей щеке скатывается слеза. Мама обнимает меня, а я начинаю плакать ещё больше и снова еле одолеваю желание снять браслет. Снять, сломать, уничтожить. Даже если всё напрасно, я не хочу сдаваться. Я не могу сдаться.

Перри действительно не разговаривает со мной вот уже неделю. Ненавижу себя; все мои старания оказались напрасными. Хотя, она и не должна быть благодарна: я делаю всё это (да, всё ещё делаю) для себя, не для неё. Может, жизнь и делает её счастливой, но и смерть не сделала бы лично ей хуже. В конце концов, лучше оставаться мёртвой, чем вернуться в мир живых и чувствовать боль снова.

Кэм тоже, как я заметила, старается избегать частых разговоров со мной. Да, он всё ещё изредка говорит, что любит, но я в это не верю. Думаю, Пезз ему всё рассказала, и теперь он тоже считает меня ненормальной. Ну и ладно. Все лучшие люди сумасшедшие, ведь так?

Беру телефон, наушники и включаю на полную громкость ‘Mad Hatter’ Мелани Мартинез, затем открываю любимую книгу и начинаю читать там, где остановилась. Каким-то образом это помогает мне не сдаться и понять, что я не потеряла саму себя. Пока не потеряла.

Но долго читать я не могу. Глаза наполняются слезами, и я осознаю, что теряю всех. Пока что со мной осталась лишь Стейс и мама. Я не должна показывать, что что-то не так, но не могу. Они обе прекрасно понимают, что мне тяжело, но мама, в отличие от Стейс, не знает о моих ночных путешествиях. И не надо. Не хочу лежать в чётырех стенах и пичкать себя горстью таблеток, прописанных психиатром. Слова о моём наступающем безумии мама не восприняла всерьёз, и я не знаю, к лучшему это или нет, но буду надеяться, что да.

Закрываю глаза и вытираю слёзы. Это всё слишком тяжело.

Музыка прерывается, и телефон начинает вибрировать. Стейси. Моё солнышко. Единственная, кто рядом, несмотря ни на что.

— Привет, Стейс, — стараюсь улыбаться, чтобы она не услышала в моём голосе грусть.

— Привет, Эми, как ты?

Сдерживаю вздох.

— Всё хорошо.

— Уверена? Кэм писал что-то?

— Нет.

Нет, не писал. Вчера он иногда отвечал, а сегодня не написал ни слова.

— Мне жаль… Но я знаю, как тебе отвлечься. Знаешь, какой сегодня день?

— Суббота? — она предлагает мне пойти купить торт и латте?

— Да, и ещё сегодня у вас в городе концерт твоей любимой группы. Я видела новость об этом в Instagram’е.

Точно, The Faim! Я совсем забыла. Определённо пойду. К тому же, Пезз тоже может быть там. Но это неважно. Не буду к ней подходить.

— Я совсем забыла… Спасибо тебе большое. А во сколько начало?

— В пять вечера.

Так, сейчас почти три часа дня… Ещё есть время.

— Спасибо, правда. Это хороший способ отдохнуть.

— Иди, собирайся. Напишешь вечером, хорошо?

— Да, конечно. Ты сама как?

— Ох, да я прекрасно. Недавно пришла с курсов по испанскому, хочу поспать немного, пока никого нет.

Так хочу её обнять.

— Сладких снов.

— Спасибо, Эми. Беги, а то опоздаешь, — она улыбается. — И возьми у Стива автограф для меня, передашь, когда встретимся.

— Обязательно.

— Желаю приятного времяпровождения, — Стейси сбрасывает. На моём лице появляется улыбка. Я сделаю этот день идеальным для себя, и ничто мне не помешает.

Открываю шкаф и начинаю перебирать одежду. Остановившись на чёрной мини-юбке, тонкой синей блузке и любимой чёрной куртке, достаю их со шкафа, откладываю куртку и направляюсь гладить остальное. Завершив, иду обедать. Надо ещё сделать укладку, а потом накраситься.

16:00. Отлично.

Слышу звук уведомления. Сообщение от Кэма. Вспомнил наконец-то? Не буду отвечать. Ему всё равно плевать.

Наношу тушь на ресницы, стараясь не думать ни о чём, кроме концерта. Интересно, будут ли они исполнять старые песни?

Включаю на телефоне «Sixth street» и, танцуя, начинаю одеваться. Чувствую лёгкое головокружение, но стараюсь не обращать внимания. Да, к этому я тоже привыкла. К счастью или к сожалению? Впрочем, неважно. Сегодня всё неважно.

* * *

Сидя на скамейке в парке, пока парни настраивают аппаратуру (да, я стараюсь не быть одной из тех ненормальных фанаток, которые пришли пораньше и орут на весь город), улыбаюсь Майклу, который посматривает на меня, улыбаясь в ответ. Через несколько минут замечаю, что он направляется ко мне, и изо всех сил скрываю волнение. Господи, о чём же мне с ним говорить?..

— Я смотрю, тебя интересует процесс настройки инструментов, не хочешь помочь? — он снова мягко улыбается, смотря прямо на меня, пока другие поклонницы тянут к нему руки и делают селфи на фоне остальных участников, всем своим видом говоря: «Да, я была здесь, я их видела, я классная», на что я мысленно закатываю глаза и пытаюсь не обращать внимания.

— Не умею, — и не могу поверить, что, оказывается, способна сохранять спокойствие даже в таких ситуациях.

— А мы научим. Расслабься, будет весело, — Майкл подмигивает мне, и я начинаю смеяться. И вправду, чего бы мне бояться? Знаменитости ведь такие же люди, как и мы, хоть и достигли большего. Работая над собой, каждый может стать тем, кем захочет. Спокойно, Эми, ты же умная девочка.

— Почему бы и нет? — на эти слова Майкл одобрительно кивает, берёт меня за руку и ведёт на сцену. Джош кричит всем, чтобы успокоились, и я начинаю смущаться. Не хочу мешать.

— Ты же знаешь, что я не та, для кого вы здесь? — шепчу я Майклу на ухо, видя, что он хочет представить меня ребятам.

— Знаю, — шепчет он в ответ, — и знаю её. Это дочь коллеги моего отца, и она та ещё… — Майкл делает паузу, и я сдерживаю смешок. — Мы согласились лишь потому, что любим ваш город и любим свою работу, да и кто не согласится съездить в Майами лишний раз?

Да-а, я тоже люблю свой город. Пусть он большой и шумный, здесь уютно и практически всегда тепло. Когда-то я жила в Миннеаполисе, и мне определённо есть с чем сравнивать.

— Ребят, я тут помощницу привёл нам.

Парни поднимают глаза на меня:

— Привет, а мы уже закончили. Как тебя зовут?

— Эми.

— Шон, — он легонько улыбается.

Серьёзно, они считают, что ещё есть смысл представляться? Это заставляет меня снова улыбнуться. Их группа достаточно известна по всему миру сейчас, и, как по мне, круто, что они не считают, будто их должен знать каждый человек на Земле.

— Вы будете играть старые песни?

— Да, мы сами составляли сет-лист и не смогли не вписать несколько песен из предыдущих альбомов. С них ведь всё и началось. Беги, а мы будем начинать.

Кивнув, я спускаюсь со сцены. По пути замечаю, что за мной наблюдает какой-то парень, опускаю глаза, немного ускоряясь, и возвращаюсь на скамейку. Парни начинают говорить, а тот мальчик подходит и садится рядом.

— Смотрю, ты легко сходишься со знаменитостями. Практика?

— Скорее, мозги, — не люблю, когда ко мне начинают цепляться.

— Ой, смотрите, уже «зазвездилась».

Перевожу взгляд со сцены на него, удивлённо приподняв брови.

— Мартин, — парень протягивает мне руку, но я не делаю того же в ответ.

— Эмили. И у меня есть парень.

— Так почему ты тут одна, Эмили? — Мартин делает акцент на моём имени.

— Какая разница? Прости, я хочу послушать музыку, а не говорить.

— Хорошо, давай послушаем вместе.

Вздыхаю, стараясь скрыть раздражение. Отвлеклась, как же.

Достаю телефон из клатча, открывая Facebook, и пишу сообщение Кэму, затем выключаю и кладу обратно. Спустя несколько минут Мартин снова обращается ко мне:

— Может, хоть потанцуем? Смотри, все танцуют.

К чёрту всё. Это просто танец, да и с Кэмом у нас в последнее время все катится в Лету, не хочу думать о нём.

— Пошли.

* * *

Придя домой, звоню Стейси и рассказываю о сегодняшнем дне. Только она может дать мне хороший совет.

— … Мы танцевали, разговаривали, пили чай с печеньем, а к концу вечера и вовсе начали обниматься. Понятия не имею, как это получилось, но я не чувствовала себя виноватой, как тогда, когда обнимала Мэтта. А ещё он проводил меня домой и, уходя, поцеловал… Мы целовались несколько минут. И это тоже почему-то показалось мне правильным. Но я чувствую, что не могу больше продолжать отношения с Кэмом. Не чувствую, что ещё люблю его, и сомневаюсь, что у него остались чувства ко мне. Что делать, Стейси?

— Ты обязана поговорить с ним. Я не знаю, называть ли это изменой, если вы и так уже почти не общаетесь, но ты должна. Честно говоря, впечатление, что вы уже расстались, но сами об этом не знаете.

С грустью осознаю, что так и есть. А ведь всё так хорошо начиналось.

— Хорошо. Я поговорю с ним. Завтра.

— Думаю, лучше сегодня. И не сообщением.

— Нет, я устала. Пойду спать.

— Впервые слышу, чтобы ты так иронизировала по поводу сна ночью.

Пезз. Я уже и забыла.

— Сниму браслет.

— Ни в коем случае! Эми, я хочу тебе только самого лучшего, и уверена, что ты пожалеешь об этом потом. Пожалуйста, не снимай его. Хочешь, я побуду с тобой? Поговорим по Skype.

— Нет, не надо, спасибо. Я справлюсь. Иди спать. Спокойной ночи.

— Сладких снов, — она вздыхает, затем отключается.

Вопреки просьбе Стейси снимаю браслет и ложусь в кровать. Сегодня я хочу просто нормально выспаться, и мне всё равно, что будет с Перри. Если она решила разрушить нашу дружбу, не буду мешать ей в этом, даже если это обернётся её смертью. Мне совершенно плевать.

Еле сдерживаю свои эмоции насчёт сегодняшней ночи.

Это продолжается.

Я снова должна была спасать Пезз. Даже без браслета.

Интересно, если я сломаю его, смогу спать спокойно?

Уф. Спокойно, Эми.

Только подумав о том, чтобы позвонить Мартину, вспоминаю, что мы не обменялись номерами. Ладно, может, это и к лучшему. Нужно поговорить с Кэмероном.

Звоню ему, но линия занята. Почти сразу отключаюсь, и он тут же перезванивает.

— Эми, всё хорошо?

Почему это заинтересовало его именно сейчас?

— Нам надо расстаться.

— Что ты имеешь в виду? — Он притворяется?

— То, что сказала, — отвечаю, стараясь сохранять самообладание. Зря позвонила сейчас, надо было сначала успокоиться.

— Но почему? Из-за того, что я не уделял тебе внимания? Я знаю, ты его заслуживаешь, но не думал, что это закончится вот так. Может, попробуем снова? Пожалуйста.

— Нет.

Неужели он действительно не понимает?

— Я знаю, что наши отношения и не были похожи на отношения в последнее время, но я ведь так люблю тебя...

— Ты уверен в этом?

Кэм вздыхает. Я не могу рассказать ему о том поцелуе.

— Но ведь ты обещала… — он начинает плакать? Боже, что я наделала… Я должна это закончить. Как-никак, это он первым начал сводить наше общение на нет. Нечего плакать теперь.

— Я ошибалась. Прости.

— Ненавижу тебя.

Он сбрасывает, и я обессилено падаю на кровать. Если бы у нас всё было хорошо, я бы даже имени своего Мартину не назвала, но ведь всё и шло к расставанию, почему ненавидеть меня за то, в чём виноват сам? Ладно, виноваты оба, но тем не менее.

Замечаю уведомление Facebook’a. Сообщение. Ну, кто ещё?

Мартин Хейнс, 9:30am:

*стикер с улыбкой*

Мартин. Не припомню, что называла свою фамилию.

Эми Томпсон, 9:35am:

Ты что, сталкер?

Я хотела пообщаться ещё, но теперь немного побаиваюсь.

Он начинает печатать ответ почти мгновенно:

Мартин Хейнс, 9:37am:

Всё просто: заходишь в Instagram её любимой группы, пересматриваешь список читателей, фильтруя по имени «Эми», найдя кого-то похожего, смотришь фамилию, если указана, находишь в Facebook’e, вот и вся схема 

Эми Томпсон, 9:38am:

А если бы это был не мой профиль? Что, если бы перепутал?

Мартин Хейнс, 9:39am:

Такую девушку сложно с кем-то спутать, знаешь ли.

Комплимент или нет?

Мартин Хейнс, 9:40am:

У тебя всё хорошо? Ты вчера казалась расстроенной.

Эми Томпсон, 9:40am:

Не хочу об этом говорить.

Мартин Хейнс, 9:41am:

Погуляем?

Эми Томпсон, 9:41am:

Не сейчас.

Блокирую телефон и закрываю ладонями лицо. Снова уведомление.

Мартин Хейнс, 9:43am:

Зайду за тобой в шесть.

Эми Томпсон, 9:43am:

Окей.

Иду завтракать и жду полудня, чтобы наконец поспать. Только тогда отдохнуть и могу. Должна жертвовать сном ради той, кто так легко обо мне забыл. Если снятие браслета больше не помогает, не знаю, что сможет помочь.

Звоню Перри.

Боюсь, что сейчас начну кричать в трубку, но не могу не позвонить ей.

— Эми?

— Да, это я, — глубоко выдыхаю. — Знаю, что тебе это совершенно не нужно, и ты понимаешь, о чём я говорю, и я сама больше в этом не нуждаюсь, но ты не представляешь, насколько мне тяжело. Я не знаю, что делать, ведь дело действительно не в браслете. По крайней мере, сейчас. Я сняла его, и всё снова повторилось, ты до сих пор жива, если тебе это не нужно, помоги мне.

Я говорю, как полная эгоистка, но только она в этом мне и может помочь.

— Нет.

Сбрасываю, не колеблясь, мысленно проклиная Селену и себя саму. Не стоило лезть в прошлое.

Убейте меня кто-нибудь. Сама я просто на это не решусь.

Мартин Хейнс, 5:38pm:

Эми, ты помнишь о нашей встрече? Я скоро буду.

Снова. Снова придётся делать вид, что всё хорошо. Может, так и нужно? Притворяться, чтобы потом поверить в это, а дальше будет проще?

Эми Томпсон, 5:39pm:

Да, помню, уже почти готова.

И что заставляет меня лгать? Я проснулась от его сообщения, это считается частью подготовки?

Поспешно наношу косметику, одеваюсь и расчёсываю волосы.

17:53. Это занимает не так и много времени иногда, правда? Так что, фактически, я и не врала. Да. Надеюсь, он будет вторым, с кем я смогу быть собой. Если эта прогулка не станет последней, конечно.

Выхожу на улицу, где уже стоит Мартин.

— Привет, почему не написал, что пришёл?

— Привет, вообще-то, я писал, но ты не ответила. Рад тебя видеть, — он берёт меня за руку, и я поначалу смущаюсь, но потом начинаю чувствовать себя даже спокойнее, чем когда-либо раньше. Знаю, что мы знакомы меньше суток, но так хочу обнять его. — Куда мы пойдём?

— Честно говоря, мне всё равно, — я немного улыбаюсь, и он улыбается в ответ.

— Значит так, поскольку ты грустная, — услышав это, я открываю рот, чтобы возразить, но Мартин не даёт мне сказать ни слова, — можешь не отрицать, по твоим глазам всё видно, Эми. Поскольку ты грустная, а я этого не хочу, мы пойдём есть мороженое. Или ты хочешь пирожное?

Это заставляет меня улыбнуться. Посторонний человек заботится обо мне и моём состоянии так, будто на самом деле мы знакомы достаточно долго.

— Я хочу просто сока.

— Значит, купим тебе сок. Какой тебе нравится? Яблочный, лимонный, ананасовый, мультифруктовый? Или, может, банановый?

Я вижу, что он хочет отвлечь меня от всего накопившегося негатива, хоть и не знает, что происходит. Расспрашивает меня о разных вещах, рассказывает весёлые истории, заставляет смеяться.

— Спасибо.

Только что я прервала рассказ Мартина, но он не злится за это. Или просто не показывает.

— За что, Эми?

— Просто спасибо.

Мы подходим к небольшому киоску с различными соками и здороваемся с продавщицей.

— Здравствуйте, нам, пожалуйста, два банановых сока, — я достаю деньги, чтобы заплатить за себя, но, заметив, что Мартин платит за двоих, смущённо убираю деньги обратно.

— И одно фруктовое мороженое, — добавляет он и, услышав его стоимость, доплачивает и берёт десерт из рук продавщицы, затем протягивает мне.

— Вот, ешь.

— Ты что, нет, не нужно, — мне становится неловко от того, что он тратит на меня деньги.

— Эми, пожалуйста. Можешь считать это моим небольшим вкладом в твоё хорошее настроение, — он забирает соки. — Спасибо.

— И проблемы со здоровьем? — я улыбаюсь снова, принимая мороженое.

— Вылечу, если что, ты только позови, — он переходит ближе к проезжей части. — Пойдём в парк?

— Не хочу в парк. Давай посидим в сквере?

— Хорошо.

Мне нравится то, как Мартин старается сделать так, чтобы мне было комфортно с ним. Благодаря ему я начинаю чувствовать себя важной не только для мамы и Стейс, чувствовать, что и в моём родном городе есть те, кто может обо мне заботиться.

Ощущаю прилив симпатии к нему. Всё так непривычно, так быстро, но, кажется, правильно.

Он рассказывает что-то, время от времени попивая сок, а я, преодолевая неловкость, приближаюсь, чтобы поцеловать его. Он отвечает на поцелуй, приобнимая меня, и я отстраняюсь через несколько секунд.

— Хочу ещё.

Усмехнувшись, Мартин ставит соки на ближайшую скамью, затем обнимает меня крепче и снова касается своими губами моих. Ни он, ни я не против, и это главное.

— Ох, Эми, — Мартин улыбается, и мне становится не по себе, но это проходит, как только он задаёт один вопрос. — Почему я не знал тебя раньше?

Он целует меня в щеку, а потом осторожно садится на скамейку, стараясь не задеть соки. Я сажусь рядом, откусывая мороженое, и он обнимает меня снова, а я кладу голову на его плечо. Мы сидим молча, но так даже хорошо. Спокойно.

Звонит Стейси, и я, вздрогнув от неожиданности, извиняюсь перед Мартином, вытягивая телефон и принимая звонок.

— Привет, Стейс.

— Привет, Эми. Кэм писал мне сегодня.

— Серьёзно? — шепчу Мартину, что ненадолго отойду. Не хочу, чтобы он слышал этот разговор. — Что он сказал тебе?

— Скинул фото порезов. Сказал, что не может без тебя, и попросил с тобой поговорить. Знаю, что меня это не очень-то и касается, но, увидев снимок, я заплакала. Эми, я не хочу винить тебя, но, пожалуйста, поговори с ним, ты же не хочешь, чтобы он сделал с собой что-то?

Не хочу.

— Хорошо, я позвоню ему сегодня.

— Хорошо. Как прогулка с Мартином?

— Была хорошо до этого момента. Он действительно хорошо на меня влияет. Но спасибо, что позвонила, правда.

— Извини, — в её голосе слышна вина.

— Нет, всё на самом деле хорошо, не волнуйся. Я должна возвращаться к Мартину, прости.

— Да, конечно, удачи. Только, пожалуйста, не забудь.

— Конечно.

Только этого мне не хватало.

Надеюсь, он просто взял то изображение из сети и выдал за своё, чтобы я почувствовала себя виноватой.

Даже если да, ему удалось.

Возвращаюсь к Мартину. Он сразу же поднимается и обнимает меня.

— Что случилось?

— Проводи меня домой, пожалуйста, я должна идти.

— Хорошо.

Он не продолжает расспрашивать меня, и я рада этому. Он просто молча обнимает меня, и это успокаивает. Иногда тишина убийственна, а иногда — то, что нужно, и сейчас именно то время, когда она помогает.

Подойдя к дому, я крепко обнимаю Мартина.

— Спасибо. Правда, спасибо.

Он обнимает меня в ответ, и я чувствую себя невероятно защищённой.

— Позвони мне, когда захочешь, хорошо? Я скину тебе номер в Facebook. Буду очень ждать.

Знал бы он, что я и сейчас хочу, чтобы он был рядом…

— Конечно.

Он целует меня в лоб и уходит, один раз оглянувшись и нежно улыбнувшись мне.

Надо со всем разобраться.

Так часто ловлю себя на этой мысли, что кажется, будто моя жизнь запутывается окончательно. На самом же деле, всё вполне ясно: лучшая подруга меня бросила, узнав, что живёт благодаря мне, бывший парень сначала довёл наши отношения до того состояния, в котором они уже существовать не могли, и сейчас у меня есть лишь один человек, в котором я полностью уверена, — Стейси. Не хочу томить себя надеждами насчёт Мартина, но если с ним всё будет хорошо, я буду счастлива. За эти два дня я, на удивление, привязалась к нему и жалею об этом. С одной стороны, мне спокойнее, когда он рядом, а с другой, я боюсь открываться кому-то ещё.

Звоню Кэму, и он отвечает не сразу. Может, я зря это делаю? Не хочу трогать его лишний раз. Но, если уж он решил действовать на меня через Стейси, я должна. Нельзя допустить, чтобы он впутывал её снова.

— Алло?

Не сразу замечаю, что он ответил. Теперь этого разговора просто не избежать.

— Привет.

— Что тебе нужно? — Кэм произносит это так, будто не он заставил Стейси плакать.

— Мне нужно, чтобы ты не трогал Стейс. Я знаю, что, возможно, провинилась перед тобой, — это не так, но считаю нужным сказать это. В конце концов, я сынициировала разрыв, пусть и он довёл меня до этого, — но она ни в чём не виновата. Наберись смелости высказаться мне, не проси её сделать это за тебя. И никогда, никогда больше не режь себя. Никто в мире не заслуживает твоей боли. Никто в мире не должен быть причиной того, что ты делаешь себе больно.

— Больно сделала мне ты, а я лишь сделал себе легче.

Вздыхаю.

— Чего ты хочешь?

— Быть с тобой.

— Нет. Нет, ты этого не хочешь. Скажи, ты ведь начал меньше со мной общаться, потому что Пезз сказала тебе что-то обо мне? — делаю паузу, ожидая ответа, но Кэм молчит, и я понимаю, что права, но он боится это подтверждать. — Ты не подумал о том, чтобы поговорить со мной, а свёл общение к минимуму. Разве так поступают любящие люди? Разве это поддержка?

Тишина.

Затем негромкое, но режущее слух:

— Нет. Я знаю, что был неправ. Она ведь соврала, правда?

Снова не могу сдержать вздох, и Кэм понимает, что ошибается.

— Эми… Это же… Невозможно.

— Возможно. Если что-то случается, значит, оно возможно, знаешь?

— Да. Но ведь…

— Да что? Ты понимаешь, что сейчас мне больше всего нужна поддержка? Мне тяжело, я не могу прекратить всё это, хоть и хочу, Пезз мне помогать не намерена, хоть она единственная может это сделать, она даже видеть меня не желает, ещё и ты тут… Уйди, просто уйди.

Мгновение, и звонок обрывается.

Через несколько минут приходит сообщение от Кэма:

Кэм Джонс, 8:17pm:

Если это правда, пожалуйста, не меняй ничего в наших отношениях. Так я буду помнить всё, что было между нами, а не просто безответно любить. Лучше знать, что ты когда-то была моей, и я потерял тебя по своей глупости, чем думать, что никогда не смогу сделать тебя счастливой даже на некоторое время.

Ох.

Надеюсь, он там больше ничего не натворит.

Просыпаюсь от собственного кашля. Именно в ту ночь, когда хочу остаться в прошлом дольше, но как раз тогда, когда уже отошла от Пезз.

Так устала. Это будто проклятье, ночной кошмар, который никогда не прекратится. Но, по крайней мере, хоть во сне я могу видеть её. Скучаю, но она сделала свой выбор, и я обязана его уважать. Если ей так лучше, не буду её трогать. Но эти ночные недосыпы здорово подорвали мой иммунитет, и, боюсь, вылечиться быстро у меня не получится.

Будем надеяться, что я ошибаюсь, конечно.

Тянусь к телефону, чтобы написать Мартину. Знаю, да, ночь, он спит, но ведь одно сообщение не разбудит его, правда?

Разблокировав телефон и включив интернет, вижу новое сообщение. Кэм. Снова. Ну, что ещё?

Кэм Джонс, 00:17аm:

Насчет Перри. Она говорила мне, что ей не хватает тебя, но гордость не позволяет извиниться перед тобой за то, что она сделала. Пожалуйста, сделай первый шаг, она ведь дорога тебе.

Пф. Гордость. Мы дружим так долго, а она не может переступить через себя и попросить прощения? Если бы хотела, извинилась бы сама.

Не буду отвечать. Мне-то и извиняться не за что. Каждая ночь для меня — выбор, но я делаю его в пользу Пезз, разве это то, за что нужно извиняться? Разве нужно извиняться за то, что ты спасаешь чью-то жизнь уже несколько месяцев, не получая ни капли благодарности взамен?

Ненавижу.

Когда люди поймут, что просить кого-то поговорить с другим человеком вместо того, чтобы осмелиться сделать это самостоятельно, — низко? Насколько нужно не уважать себя, чтобы так явно показывать собственную трусость?

Пожалуйста, пусть они оба уйдут из моей жизни. Пожалуйста.

Совесть не позволяет мне позволить Перри умереть. Я не настолько плохой человек, чтобы убить кого-то, тем более, преднамеренно. Тем более, подругу. Пусть даже бывшую. Пусть даже не собственноручно. Даже если это прекратило бы мою ночную бессонницу, я не настолько эгоистична, чтобы лишить кого-то жизни. Да, она неидеальна, но ценили ли бы мы приятные моменты, если бы не было плохих? Да и это чересчур резкое и неправильное решение проблемы, я хочу, чтобы Пезз была жива. Даже если мы с ней больше никогда не пересечемся в настоящем.

Телефон вибрирует, и я не могу сдержать улыбку, увидев сообщение.

Мартин Хейнс, 1:17аm:

Почему не спишь?

Эми Томпсон, 1:18аm:

Кошмары мучают. Ничего серьёзного. А ты?

Завтра же расскажу ему правду. Лучше потерять сразу, чем привязаться ещё больше.

Мартин Хейнс, 1:18аm:

Не хочешь поговорить по телефону? Я ждал твоего звонка.

Чёрт, точно.

Эми Томпсон, 1:19аm:

Прости, не очень хороший вечер выдался, пусть и начался очень хорошо.

Эми Томпсон, 1:20аm:

Я рада, что познакомилась с тобой. Да, давай поговорим.

Листаю вверх до сообщения с номером Мартина и звоню ему. Плевать, что сейчас ночь, такие разговоры я люблю больше всего.

— Привет.

— Я рад слышать тебя, — шепчет он, и мурашки покрывают моё тело с ног до головы.

— Почему ты не спишь?

— Не мог уснуть. Думал о тебе.

Он специально смущает меня сейчас?

Стараюсь сдержать кашель, но безуспешно.

— Заболела?

— Немного. Но всё в порядке, я быстро поправлюсь, — надо лишь убедить себя в этом, да?

— Я приду навестить тебя завтра, хорошо?

— Нет, не надо, не хочу заразить тебя.

— Но я хочу о тебе позаботиться.

Ощущение, будто он навязывается. Не люблю такое.

— Нет, правда, не заморачивайся. Я не маленький ребёнок, да и у меня есть мама, — стараюсь ответить как можно вежливее. Получилось?

— Хорошо, прости. Мне не стоит настаивать.

— Всё в порядке, не волнуйся.

— Я просто хочу снова увидеть тебя. Мне нравится проводить с тобой время.

Ух, это у меня ещё и температура, или я покраснела от неловкости? В любом случае, мне приятно это слышать.

— Прости за моё поведение на концерте.

— Ну вот, ты извиняешься. На самом деле, оно меня и зацепило. Обычно девушки сами ко мне липнут, но ты была не из самых, скажем, простых вариантов, — он смеётся.

— Клей плохой, — я тихо усмехаюсь.

— Я попробую другой, — говорит он, улыбаясь. — Давай спать?

Я бы с удовольствием. Огромным удовольствием.

— Да, пойдём, — не хочу, чтобы он не спал из-за меня.

— Выздоравливай, укройся хорошо. Я знаю, что тепло, но ты не должна заболеть ещё больше.

— Обязательно. Спасибо.

— Эй, прекрати. Хватит меня благодарить. Сладких снов.

— И тебе, спокойной ночи.

Звонок обрывается, и я несколько секунд грустно улыбаюсь, смотря на дисплей. Затем включаю лампу и беру книгу с прикроватной тумбочки. Единственный плюс моей «бессонницы» — я стала больше читать. Теряться в мирах, где всё хорошо или обязательно станет хорошо. Это даёт мне надежду, силы и просто отвлекает.

Я настолько увлеклась, что не заметила, как сквозь занавески начал пробиваться солнечный свет. Обожаю такие утра. Ночь явно не прошла зря. Они уже несколько месяцев не проходят зря, вообще-то, но саморазвитие для меня сейчас важнее, чем Пезз. Её спасения во сне для меня уже стали рутинными, это как-то, что я должна сделать и просто забыть на сутки. Так что да, эта ночь меня определённо удовлетворила, пусть я и не спала. Надо дождаться полудня, и я наконец-то смогу это сделать.

Уставшая, но счастливая от приятного окончания книги, которую теперь могу смело занести в список любимых, вылезаю из-под одеяла и иду на кухню делать кофе. Пока он варится,

умываюсь. Надо хоть немного взбодриться.

Зато у меня нет температуры. Это хорошо, значит, я могу гулять: не зима же, а свежий воздух полезен для здоровья. Надеюсь, её и не будет, потому что сидеть дома дальше я больше не хочу. Я хочу видеться с Мартином, помириться с Перри (эх, мечтательница), гулять, наслаждаться жизнью. И терпеть не могу болеть. Многое изменилось с появлением Мартина. Я поняла, что не всё ещё потеряно, но должна в этом убедиться. Поэтому сегодня я расскажу ему всё. Не хочу ничего скрывать.

Вернувшись на кухню, выключаю кофе и набираю номер Мартина. Не хочу тянуть. По телефону, конечно, я рассказывать ничего не хочу, но хотя бы назначу встречу. Не хочу, чтобы он тоже заболел, но и привыкнуть к нему не хочу. Не хочу, чтобы «он принимает меня такой, какой я есть» было иллюзией.

— Привет, Эми, как самочувствие?

— Привет, нормально. Нам надо встретиться сегодня, сможешь? — Знаю, что недостаточно вежлива сейчас, но мне важно рассказать ему.

— Да, конечно, через час приду к тебе, — сон отменяется. В холодильнике должен быть энергетик, думаю, справлюсь и так.

— Хорошо, спасибо. Ты в порядке? — стараюсь компенсировать свою резкость. Он заслуживает того, чтобы о нём заботились тоже.

— Да, всё хорошо. Жду встречи. Горло не болит? Температура?

— Нет, я, правда, чувствую себя хорошо. Думаю, просто промёрзла ночью, ничего серьёзного.

— Хорошо. Принесу тебе фруктов. До скорого, — он сбрасывает до того, как я успеваю возразить. Улыбаюсь. Ещё одна причина моего хорошего настроения. Но надолго ли?..

Я сделала это.

Я всё рассказала.

И, к моему удивлению, Мартин отреагировал спокойно.

Ну, точнее, он уже минуту сидит с каменным лицом. Я чищу мандарины, чтобы меньше нервничать и не давить на него.

Внезапно он поворачивается в мою сторону, смотрит на меня несколько секунд, а затем произносит:

— Интересно.

Это всё? Вся реакция?

— Что?

— Ну, интересно, говорю. Нашли друг друга.

Мы смотрим друг другу в глаза несколько секунд, и он продолжает:

— У меня та же проблема. Боялся говорить тебе. Правда, я застрял на том, что меняю то, что пошло не так в течение предыдущего дня. Но ничего из того, что было у нас с тобой, я не менял, правда. И худшее из всего этого то, что я должен изменить хоть что-то, чтобы вернуться. Даже если всё было очень хорошо. Поэтому я боюсь проводить с тобой много времени, потому что не знаю, в какой момент именно я попаду. Это как лотерея. И после нашей прогулки я специально поругался с другом, чтобы ночью не допустить именно этого. И попал я во вторую половину дня, поэтому мне пришлось максимально стараться повторить нашу прогулку в точности до секунды. Не хотел менять ни своих, ни твоих воспоминаний. К счастью, уснул я уже после нашего разговора. И был счастлив услышать тебя перед очередной… ретроспективой.

Закончив, Мартин опустил глаза, будто боялся моей реакции.

Но он не должен её бояться. Он больше ничего не должен бояться.

Подхожу к нему, чтобы обнять. Почувствовав мои руки на своих плечах, Мартин поднимает голову и обнимает меня в ответ.

— Пообещай, что я никогда не потеряю тебя, Эми.

— Обещаю.

Мы сидим так, обнимаясь, несколько минут, и я понимаю, что всё будет хорошо. Он единственный, кроме Стейси, кто принимает меня, зная о том, какой моя жизнь является на самом деле, но даже Стейси не понимает меня так, как он. Никто не поймёт тебя, пока сам не испытает то, через что приходится пройти тебе самой. Я никак не могла ожидать, что всё обернётся так, но сейчас я счастлива.

— Ну, всё, хватит уже грустить. Сделаешь чаю? У меня есть шоколадка.

Не могу сдержать смех. Я и забыла, что всё может быть так прекрасно.

— А ты уже знаешь, что хочешь изменить в этом дне? — спрашиваю я, набирая воду в чайник, и уже боюсь услышать ответ.

— Я ведь не знаю, в каком моменте окажусь сегодня. Но на всякий случай чаще всего вечером делаю что-то мелочное, вроде разбитой посуды или порванной рубашки. Главное — сделать вид, что это было не специально, настолько правдоподобно, чтобы сам в это поверил. Поначалу было вообще ужасно. Не мог ничего понять, но менялось очень многое. Я был в прошлом, пока не засыпал там, что будило меня здесь, или пока меня не будили родители. Ещё одна загвоздка в том, что я не реагирую ни на что в настоящем, пока не изменю что-то в прошлом. К счастью, подобное происходит от полуночи до полдня, поэтому я могу спать вечером до двенадцати или днём после.

— У меня то же со сном. Правда, я на всё реагирую, и поэтому очень боюсь проснуться до того, как сделаю то, что должна, ведь иначе придётся начинать заново. Я устала видеть тот день каждую ночь.

— Да, в этом я могу только посочувствовать тебе. У меня хоть есть возможность исправить что-то, а тебе приходится видеть, как твоя лучшая подруга может умереть…

— Ох, замолчи, — усмехаюсь. — Не надо вести себя так, будто мне тут хуже всего. Я устала, но привыкла.

— Это не то, к чему надо привыкать.

Наливаю воду в кружки, грустно смотря в пол, и случайно проливаю немного на руку.

— Эми, ты в порядке? — Мартин вскакивает с дивана и подбегает ко мне, услышав мой испуганный крик.

— Да, всё хорошо, не волнуйся, — отвечаю я, включая кран и подставляя ладонь под холодную струю.

— Эх, Эми, нельзя тебя оставлять одну, — он открывает несколько шкафчиков сверху и, найдя маленькую глубокую тарелку, набирает в неё воду и даёт мне.

— Вот, подержи тут лучше, иначе ещё долго жечь будет.

— Спасибо, — мягко улыбаюсь. Приятно, когда о тебе заботятся.

— Я просил не говорить этого, помнишь?

Он улыбается, смотря на меня и размешивая сахар в кружке, и я не могу не улыбнуться в ответ. Непроизвольно зеваю, и Мартин, явно сдерживая свой зевок, спрашивает:

— Устала?

— Нет, но спать хочу уже несколько часов.

— Тогда я уйду, и ты поспишь, хорошо?

— Нет, останься. Поспим вместе, ладно? Не хочу, чтобы ты уходил.

— Хорошо.

Мы молча пьём чай, почти не трогая шоколадку, затем направляемся в мою комнату, оставив кружки на журнальном столике.

— А..? — Мартин кивает на оставленные чашки.

— Потом помою. Не хочу, чтобы ожог болел ещё больше от горячей воды.

— Я помогу, — взяв кружки, он идёт в кухню и начинает их полоскать. Чувствую себя ужасно неудобно.

— Ничего сложного, Эмс. Не волнуйся, это нормально. Помогать — это нормально. И я ведь просто помог, верно?

Вернувшись, Мартин подхватывает меня на руки:

— Говори, куда.

Готова расплакаться от счастья. Чертовски приятно.

Ногой указываю направление, и уже через минуту мы оказываемся в комнате. Мартин осторожно кладёт меня на кровать и сам ложится рядом.

— Ты ведь не уйдёшь, правда? — спрашиваю с надеждой в голосе. Не хочу остаться одна.

— Не уйду, Эми. Никуда не уйду.

— Обними меня, — поворачиваюсь на бок, и Мартин обнимает меня сзади. Закрываю глаза, мечтая о том, чтобы так было всегда.

— Сладких снов, Эми, — слышу, уже засыпая, и чувствую легкий поцелуй на своей щеке, который заставляет меня улыбнуться. — Сладких снов.

* * *

Проснувшись, вижу рядом Мартина, который сладко посапывает. Мама, должно быть, уже вернулась с работы, но я не могу пойти к ней сейчас. Не хочу уходить.

Повернувшись лицом к Мартину, начинаю перебирать пальцами и гладить его волосы, затем целую в щёку, что становится причиной его пробуждения.

— Эми?..

— Да, я тут, — улыбаюсь, и он улыбается в ответ, снова закрывая глаза. — Прости, что разбудила.

— Всё хорошо, — он прижимает меня крепче к себе. — Всё очень хорошо.

Закрываю глаза, сжимая руку Мартина. Счастлива.

— Я думаю, мне пора идти, — Мартин смотрит на часы в телефоне. — Прости, не хочу, чтобы родители волновались.

— Хорошо, — мы встаём с кровати, и Мартин, подойдя к двери, открывает её для меня, а затем крепко обнимает, прошептав:

— Хочу видеть тебя каждый день. Или даже чаще. При любой имеющейся возможности.

— Взаимно.

Замечаю маму, выходящую из своей спальни. Она удивлённо смотрит на нас.

— Здравствуйте, миссис Томпсон, — Мартин продолжает меня обнимать.

— Привет… Мартин?

— Да, я рассказывала тебе о нём, помнишь?

— Да, помню, — она ещё несколько секунд смотрит на нас, и её взгляд сменяется на одобрительный. — Может, познакомимся? Останешься на ужин?

— Я бы с радостью, но мне пора домой.

Сжимаю ладонь Мартина, желая, чтобы он всё-таки остался.

— Позвони маме, — говорю я, — скажи, что придёшь позже, — и шёпотом добавляю: — Останься.

— Хорошо, я сейчас позвоню.

Мама улыбается.

— Эми, поможешь мне с готовкой?

— Конечно.

Как бы я хотела, чтобы и Стейси была здесь. Чтобы все мои самые близкие люди были здесь.

В голове мелькает мысль про Перри и Кэма, и я отгоняю её прочь. Сегодня лучший день в моей жизни, и я не хочу портить его даже мысленно.

Теперь, надеюсь, всё будет хорошо.

Мартин остался на ночь, потому что его родители неожиданно уехали, не оставив ключи от дома. И эта ночь была прекрасной, ведь, завершив всё, что требует от нас Морфей, мы лежали в обнимку и смотрели фильмы, тихо разговаривали и просто наслаждались. А ещё, пусть и по Skype, я познакомила его со Стейси. Я забыла сказать, чтобы она не будила меня этой ночью, но это даже хорошо. Теперь Стейси знает, что за меня не стоит волноваться, а Мартин знает, что у меня есть замечательная подруга.

— Эми, к тебе пришли! — кричит мама, и я нехотя вылезаю из объятий Мартина. Кто это может быть? Разве что Пезз, но это невозможно. Она же гордая.

Но, к счастью или, скорее, к сожалению, я ошибаюсь, уверяясь в том, что в этом мире возможно всё.

Перри стоит посреди гостиной, смотря на меня. Спустя несколько секунд она, подбежав ко мне, обнимает. Я стою, пытаясь понять, что происходит, затем начинаю вырываться из её рук, но она не отпускает, повторяя:

— Прости, прости, прости, пожалуйста…

— Уйди, — говорю я, наконец-то освободившись. — Ты мне противна.

— Эми, всё хорошо? — Мартин подходит ко мне.

— Мартин? Привет, — Пезз шмыгает носом.

— Привет, Перри. Не знал, что вы знакомы.

— Виделись несколько раз. Она уже уходит.

— Как ты можешь так говорить? Мы дружим с детства, неужели ты забыла всё это?

— Обвиняя меня в сумасшествии и рассказывая Кэму всё без моего согласия, чем испортила наши отношения, ты не думала про те годы. Уходи, — я беру Пезз за плечи и толкаю к выходу, но она сопротивляется.

— Да послушай же ты меня! Я много думала и поняла, что неправа. Прости, пожалуйста, мне, правда, жаль. Ты столько делаешь для меня, я не должна была так реагировать, просто испугалась.

Отпускаю её, желая, чтобы она ушла сама, и как можно быстрее.

— Что тебе от меня нужно?

— Я соскучилась, Эми. Кэм передавал привет.

— Мне плевать, знаешь?

— Как и на то, что мы с ним теперь встречаемся?

Сглатываю, не зная даже, что ответить. Слова вырываются сами по себе:

— Хорошо. Вы хорошо подходите друг другу. Мэтт стоит лучшей девушки, чем ты. Той, которая не испугается, если в его жизни что-то пойдёт не так.

— Да пошла ты, Эмили Томпсон. Знаешь, Мартин, — кричит она Мартину, который помогает моей маме на кухне, — твоя подружка не умеет прощать. Она не заслуживает тебя. Это так, прими к сведению, не хочу, чтобы она и тебе жизнь испортила.

Пезз плюёт мне в лицо и уходит, громко хлопнув дверью.

— Чёрт, — я бегу в ванную, чтобы умыться, и Мартин бежит за мной.

— Уйди. Ты не должен был слышать этот разговор.

— Я буду рядом, — говорит он, протягивая мне полотенце и обнимая меня. — Что у вас случилось? Ты не говорила, что она именно та подруга, которая не даёт тебе спать.

— Да я и не знала, что вы знакомы. Я рассказала ей обо всём и даже показала, но ни капли благодарности не получила. После того всё пошло наперекосяк. Но сейчас у меня есть ты, и я счастлива.

— Но ведь она извинилась.

— Спустя несколько недель? Если раньше я не была ей нужна, почему понадобилась именно сейчас?

—Но разве ты пыталась связаться с ней? Может, она боялась?

— Я не делала этого, так как она приняла решение, и я должна его уважать.

Мартин обнимает меня крепче.

— Ладно, ты подумай, а дальше разберёмся. Пойдём завтракать? Поможем твоей маме, если она ещё не закончила.

— Хорошо, — я киваю, вешая полотенце на крючок рядом с умывальником. Мартин берёт меня за руку и осторожно целует в лоб.

— Я всегда буду рядом. Всё будет хорошо. Пошли.

Не могу сдержать улыбку. Я его не заслуживаю, но постараюсь сделать всё, чтобы изменить это и стать лучшей для него и для себя самой. Рядом с такими людьми и нужно быть: с теми, кто принимает тебя, с теми, кто заставляет тебя хотеть стать лучше, но не меняет насильно.

* * *

Он ушёл.

Знаю, что мы ещё увидимся, но, тем не менее, мне грустно. Не представляю, что делать с Пезз и не хочу об этом думать, но должна. Вдруг Мартин прав, и мне действительно лучше принять её извинение? Конечно, она поступила отвратительно, но я ведь выше этого. Люди должны прощать; без этого никак. Но это решение слишком сложно принять; я не хочу дать ей возможность ранить меня снова.

— Милая? — мама заходит в комнату и садится рядом со мной. — Что случилось у вас с Перри?

— Немножко повздорили, ничего серьёзного.

— Но я же слышала. Ты можешь не говорить, но не лгать.

— Ты слышала, как она кричала на меня в ночь, когда осталась с ночёвкой. Вот с тех пор мы и не общались. До этого дня.

Мама молча обнимает меня, и мне становится спокойнее. Спокойнее, но не легче. Слышу вибрацию телефона и тянусь к нему. Мама поднимается с кровати и направляется к двери.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, мам. Спасибо.

Перри Хеммингс, 2:14pm:

Это… ещё продолжается? Твои ночи?

Эми Томпсон, 2:14pm:

Да.

Перри Хеммингс, 2:15pm:

Как я могу исправить это?

Эми Томпсон, 2:16pm:

Ты действительно хочешь помочь?

Перри Хеммингс, 2:17pm:

Хочу, ведь я виновата во всём, что происходит.

Эми Томпсон, 2:17pm:

Виновата я, но делаю это для тебя.

Эми Томпсон, 2:20pm:

Да кого я обманываю. Это нужно мне. Мне нужно, чтобы ты была жива. Мне было тяжело без тебя, Пезз, но сейчас это изменилось. Вот в чём виновата ты.

Вздыхаю, бросая телефон в другой уголок кровати.

Надо поспать. Отвлечься. Отдохнуть.

Ложусь, укрываясь тонким одеялом. Не хочу ни музыки, ничего. Сейчас мне нужна тишина.

Следующим утром мне звонит Стейси. Люблю, когда день начинается с разговоров с ней. Жаль, что в последнее время это бывает так редко.

— Эми-и-и-и! — весело кричит она, и я улыбаюсь. Голова болит от очередной бессонной ночи, но я всё равно рада её слышать.

— Привет, Стейси. Как ты?

— Ты не поверишь! Я лечу к тебе!

— В смысле? — приподнимаюсь на локтях, пытаясь осознать услышанное.

— Родители подарили мне билет к тебе!

Я снимаю блокировку телефона, чтобы посмотреть на дату.

— Ох-х, Стейси, я совсем забыла, прости… С днём рождения.

— Всё в порядке. Ничего не планируй, сегодня будешь встречать меня!

Слышу радость и волнение в её голосе и совершенно не знаю, как реагировать.

— Ты серьёзно сейчас?

— Зайди в Facebook, я написала тебе туда, но не смогла дождаться ответа.

Включаю ноутбук и открываю приложение Messenger’а. Действительно, сообщение от Стейси. Никаких слов, только фото билета. Мы наконец-то встретимся!

— Ура-а! — я только пришла в себя. — Боже, я увижу тебя, впервые за… почти три года? Я так счастлива, Стейси, тебе не передать!

— Наконец-то, — она смеётся, — я уж начала бояться, что что-то не так.

— Нет, всё хорошо. Всё просто замечательно!

— Я тоже очень рада, но почти все эмоции вылила на родителей. Обожаю их.

— Так, а ты что сидишь там? Иди вещи собирай, а я пойду просить маму разрешить приютить тебя у нас и покупать тебе подарки.

— Никаких подарков. Для меня лучшим подарком будут твои объятия, так что иди спать и собираться.

— Хорошо-хорошо, — говорю я, мысленно уже составляя список возможных покупок.

— Обнимаю.

— Пока нет, — она смеётся снова. — Но я очень этого жду.

— И я.

Звонок обрывается, и я быстренько бегу к маме.

— Ма-а-а-а-а-м! Стейси приедет!

— Так вот чему ты так радуешься с самого утра, — она улыбается. — Садись завтракать.

— Можно она у нас поживёт?

— Но у нас нет свободной комнаты.

— А она со мной будет. Пожа-а-а-луйста, — заговорщицки улыбаюсь, и мама смеётся.

— Хорошо, хитрюга ты моя.

— И ещё у неё день рождения сегодня, можешь дать немного денег? У меня есть немного, но я хочу купить что-то, что её действительно обрадует.

— Хорошо, дам. Садись есть уже, — мама улыбается, гладя меня по волосам. Я сажусь за стол и беру вилку, подсовывая ближе тарелку с едой. — Приятного аппетита. Только не торопись, — добавляет она, видя, как я начинаю запихивать в себя завтрак.

— Хорошо, — отвечаю я с набитым ртом.

— Ох, дети, — мама вздыхает и уходит в к себе в комнату.

Сегодня я не буду спать. Сегодня у меня нет на это времени.

С трудом прожевав всё, что было у меня во рту, беру телефон и звоню Мартину.

— Привет, Эми! Как ты сегодня? Погуляем?

— Привет. Прости, не могу, как раз звоню сказать, что ко мне приедет Стейси, и я буду занята несколько дней, — стараюсь отвечать как можно более непринуждённо, но получается с трудом.

— Так это же отлично! Я рад за тебя. Жаль, конечно, что мы не сможем видеться, но, надеюсь, общаться мы сможем?

— Разумеется.

— Спасибо, что предупредила. Повеселитесь, — в его голосе слышны нотки грусти.

— Что-то не так?

— Нет, всё хорошо. Просто скучаю.

— Мы встретимся через несколько дней. Стейси — моя лучшая подруга, и я никогда не видела её вживую.

— Я понимаю, всё в порядке, правда. Ты как, хорошо себя чувствуешь?

— Просто замечательно, а ты?

— Хорошо. Рад за тебя, правда.

— Я позвоню чуть позже, ладно?

— Конечно. Хорошего дня.

— Спасибо, и тебе.

Ох.

Не хочу чувствовать себя виноватой перед ним. Да и не должна.

Доев, бегу в комнату. Надо поторопиться, не хочу опоздать.

— Ты уже уходишь? — мама стоит у двери комнаты, наблюдая за тем, как я лихорадочно перерываю тумбочки в поисках сумки. Точно, она же на столе.

— Да, хочу всё успеть.

— Вот, возьми, — мама протягивает мне несколько купюр.

— Спасибо, — целую её в щёку и убегаю, но в один момент останавливаюсь и возвращаюсь к ней.

— Люблю тебя, мам. Домой ничего не надо купить?

— Можешь купить тортик, отпразднуете и заодно познакомишь меня со своей подругой.

— Хорошо.

Я выхожу из дома, вдыхая свежий воздух.

Замечательный день.

Направляюсь в любимый универмаг, думая лишь о предстоящем вечере. Надеюсь, Стейси останется на несколько дней.

Эми Томпсон, 11:14am:

Как тебя отпустили одну?

Стейси Грейс, 11:16am:

О, я не одна. Со мной летят родители и братья, но они будут в другом городке. Мама не очень любит шум и суету. Не любит большие города.

Ох, вот как. Отлично, что предупредила, теперь и малышам что-то куплю.

Эми Томпсон, 11:17am:

Когда вылет?

Стейси Грейс, 11:17am:

Через два часа. Буду в Майами в 15:30.

Эми Томпсон, 11:18am:

Жду с нетерпением.

Боже, как я волнуюсь. Надо сделать её пребывание в Майами незабываемым. Надо сделать нашу встречу незабываемой. Хотя, думаю, мы и так никогда не забудем этот день. Слишком уж долго мы его ждали.

Зайдя в универмаг, иду в отдел канцелярии. Стейс очень любит блокноты и цветные ручки, поэтому куплю ей наборчик. И приятно, и полезно.

Рассчитавшись, замечаю на витрине красивые раскраски.

— Можно ещё эти раскраски посмотреть? И дайте, пожалуйста, хорошие карандаши. О, и ещё нужны шарики.

Помню, Стейси говорила, что Даррен любит читать сказки, а Корд — раскрашивать. Так почему бы и не порадовать малышей?

— А книги для восьмилетних детей у вас есть?

 — Да, вот, смотрите. Верхняя полка.

Мой взгляд падает на иллюстрированную «Хроники Нарнии», и я прошу дать мне её.

Полистав немного книгу, я оплачиваю всё и беру ещё три подарочных пакета. Надо, чтобы всё было красиво.

Выйдя из магазина, я направляюсь в супермаркет на первом этаже, чтобы купить несколько шоколадок, но прямо на входе замечаю упаковку конфет с предсказаниями, а рядом — коробку такого же печенья.

Ещё нужен торт. Прохожу в кондитерский отдел и замечаю там Мартина.

— Привет! — подхожу к нему сзади, но, оказывается, ошиблась. — Извините.

— Ничего страшного. Помочь с выбором, красавица? — симпатичный парень подмигивает мне.

— Нет, спасибо, хорошего дня.

Быстро хватаю «Тирамису» и иду на кассу. Очередь небольшая, поэтому я почти сразу расплачиваюсь и, забрав остальные покупки из камеры хранения, бегу домой. Надо убрать в комнате, сменить постель, зарядить телефон и подготовиться самой.

* * *

— Алло, Эми? Я уже в аэропорту, а ты? Стой, я тебя вижу!

Начинаю оборачиваться по сторонам и вдруг чувствую, как кто-то чуть не сбивает меня с ног.

Стейси.

Пытаюсь обнять её, одновременно держа все те пакеты и шары в руках.

— Дай же и мне тебя обнять, ну, — я смеюсь, и она нарочито серьёзно отвечает:

— Не-ет, у тебя ещё будет время, сейчас моя очередь.

Её родители подходят к нам, и Стейси отпускает меня.

— Знакомьтесь, пап, мам, ребят, это Эми.

— Здравствуйте, мистер и миссис Грейс. Привет, ребятки, вот, держите, — протягиваю Корду и Даррену их подарки, и они начинают меня обнимать.

— Спаси-ибо, Эми! Мам, можно нам чаще приезжать к ней? Она хорошая!

Миссис Грейс смеётся:

— Посмотрим. Приятно познакомиться с тобой, Эми. Зови меня просто Оливией, не люблю эту официальность.

— Тайлер, — папа Стейс протягивает мне ладонь, и я пожимаю её.

— Рада познакомиться с вами всеми, — улыбаюсь. — Ой, совсем забыла, — протягиваю Эми пакет и шарики. Вот, с днём рождения, — обнимаю её, прежде чем она успевает посмотреть подарки.

— Я же просила, Эмс.

— Я даже не собираюсь извиняться, — отпускаю её, чтобы увидеть её улыбку.

— Ну, хорошо. Вы тут веселитесь, а мы поедем.

Стейси подходит к родителям и крепко их обнимает:

— Спасибо, это лучший день в моей жизни!

Оливия и Тайлер молча улыбаются, видя, насколько счастлива их дочь.

— Обещаю, со Стейси всё будет хорошо.

— Знаю, Эми, — говорит Тайлер. — Мы тебе верим.

Стейси обнимает братьев и, забрав свой чемодан, машет им, уходя. Мы идём к машине мамы, держась за руки.

— Не хочу тебя отпускать, Стейси.

— Ты и не должна. По крайней мере, эти три дня.

Три дня.

Мне кажется, нам не хватило бы и вечности рядом друг с другом. Стейси для меня как сестра, и я очень хочу, чтобы она была рядом всегда. Значит, надо сделать всё, чтобы эти три дня стали нашей маленькой вечностью. Первой, но далеко не последней.

Стейси просыпается очень рано, и, увидев, что я читаю, снова закрывает глаза.

— Спи ещё, Стейс. Семь утра.

— Не хочу тратить время, — она зевает. Видно же, что не выспалась.

— Спи. Потом пойдём гулять.

— Хорошо. Эми?

— Да? — я откладываю книгу и ложусь к Стейс.

— Дай руку.

Я накрываю ладонь Стейси своей, и она, расслабившись, засыпает снова. Мы лежим так примерно полчаса, и я еле преодолеваю желание заснуть.

Осторожно забрав ладонь, достаю из-под кровати бутылку энергетика. Он уже почти не помогает, как и кофе, но хоть немного энергии, думаю, даст. Мне нельзя позволить себе уснуть.

— Эмили?

Стейси снова проснулась.

— Да, Стейс?

— Пойдём на пляж?

— Конечно. Только сначала позавтракаем. Иди, умывайся, а я приготовлю.

Несмотря на то, что живу в Майами, на пляже я не была уже года полтора. Почему-то совершенно не хотелось идти: в комнате я чувствовала себя спокойнее. Без чужих взглядов, чужих людей. Но Стейси никогда прежде не была здесь, и я не хочу лишать её удовольствия искупаться, если она желает.

Поднимаюсь с кровати, направляясь в кухню. Надо приготовить тосты с ореховым маслом — вкусно и полезно. И чай. Стейс не любит кофе.

Телефон вибрирует, и на дисплее высвечивается уведомление о сообщении от Пезз.

Чёрт.

Почему нельзя просто уйти из моей жизни? Предательство не прощают.

Но было ли это предательством на самом деле? Может, я сама виновата в том, что напугала её?

Нет. В любом случае, она разрушила мои отношения и нашу дружбу. Почему Стейси не испугалась? Даже если испугалась, почему не ушла? Почему не рассказала всё другим?

Потому что поддержка — это именно то, в чём заключается дружба. Потому что она — настоящий друг.

Не хочу портить день со Стейси мыслями про Пезз. Отвечу послезавтра.

— Что с твоим настроением?

Вздрогнув, опрокидываю ещё пустую чашку на пол. К счастью, она осталась целой. Наклоняюсь, чтобы поднять её, делая вид, что не услышала вопрос.

— Прости. Я не хотела тебя напугать.

— Всё в порядке.

Мою кружку, чтобы заварить чай, но наступающая головная боль говорит, что лучше выпить кофе.

Натянуто улыбаюсь, выкладывая тосты на тарелку и намазывая их маслом.

— Родители звонили. Мы улетаем завтра утром. Мальчики заболели, и мы вынуждены возвращаться.

— Хорошо.

Плохо.

— Эми, что-то не так?

Со вздохом ставлю чашки на стол.

— Перри.

Стейси подходит ко мне, чтобы обнять, и я обнимаю её в ответ.

— Не думай о ней. Она этого не заслуживает. Побудь сегодня со мной, хорошо? Давай устроим тебе отдых. Отключи телефон, и пойдём на улицу.

— Не могу, вдруг мама позвонит.

— Ну, тогда отключи интернет, а дальше разберёмся. Не давай другим портить тебе настроение.

— Ладно. Ешь, а то остынет.

Стейси мягко улыбается и отпивает немного чая, пока я тянусь к тостам, притворяясь, что всё хорошо.

Нет. Всё действительно хорошо.

Спустя три года мы со Стейси наконец-то рядом, сидим в моём доме, завтракая тостами с чаем, и собираемся гулять.

У нас есть только этот день. И мы обязаны провести его хорошо.

* * *

Итак, сегодня мы побывали на пляже, поплавали, погуляли по городу, сходили в кафе, зоопарк, поиграли с тигрёнками и обезьянкой, покормили некоторых животных яблоками, наелись мороженого и пиццы, сделали сотни фото и распечатали некоторые, сходили в музей и просто хорошо провели время. Стейси не давала мне грустить ни секунды, и единственным способом отблагодарить её было завершение дня в одном из лучших, как по мне, ресторане города. Да, там дорого, но оно того стоит. Я забронировала столик с утра, так что возможность поужинать там, наблюдая за тем, как солнце прячется за океан, нам гарантирована.

— Что ты будешь есть? — спрашиваю я, когда официант приносит меню.

Стейси пробегает взглядом по списку и отвечает:

— Пожалуй, только чай с лимоном.

— Два чая с лимоном, пожалуйста, — я отдаю меню, и официант, кивнув, уходит.

— Как же тут красиво, — Стейси достаёт телефон, чтобы запечатлеть закат, и я улыбаюсь. — Что-о? Ты же знаешь, я люблю фотографировать.

— Нет, всё в порядке. Я рада, что ты тут.

Стейси улыбается мне:

— Это далеко не последний раз, — говорит она, и я почему-то ей верю. Наверное, потому, что наша дружба достаточно сильна, чтобы преодолеть расстояние, пусть даже спустя некоторое время.

Мы шутим, смеёмся, делаем фото на фоне заката, и я стараюсь запомнить каждый момент, ведь никто не знает, когда мы встретимся снова. Стейси — именно та, которой мне всегда будет не хватать рядом. Таких друзей сейчас мало, и я счастлива, что она у меня есть. Конечно, возможно, когда мы вырастем и выйдем замуж, когда у каждой будет своя жизнь, своя семья, и мы начнём общаться меньше, но я знаю, что мы сделаем всё, чтобы дружить ещё долго. Потому что без неё — я никто. Ладно, это было преувеличение, но часто именно она мотивирует меня становиться лучше, и я ей безмерно благодарна за всё: за каждую секунду, что она была со мной, рядом или на расстоянии, каждый совет, что она мне дала, каждое слово, которым она меня поддерживала. За всё.

— Спасибо, — говорит Стейси, и только поэтому я замечаю, что нам принесли чай. Официант уходит, и я отпиваю немного из кружки, думая о том, что будет дальше.

— Эми?

— Да, Стейси?

— Спасибо тебе за этот день. За все эти новые моменты, воспоминания... Пообещай, что мы всегда будем дружить, хорошо?

— Конечно, Стейси. Конечно.

Мы сидим в тишине, допивая чай. Я знаю, что будущее от меня не полностью зависит, но готова на многое, чтобы сдержать именно это обещание.

Стейси улетела три часа назад. А значит, она уже дома. Прошло три часа, а я уже скучаю. Мне кажется, это началось ещё до того, как мы попрощались. По ней невозможно не скучать: всё-таки она слишком хоро¬шая, чтобы быть моей подругой. Но так даже лучше, потому что это мотивирует меня развиваться.

Сжимаю кулон, который Стейси подарила мне на прощание, и улыбаюсь. Я счастлива.

Надо позвонить Мартину. Мы вчера не общались весь день, и я хочу знать, как он. Хочу, чтобы он знал, что со мной всё хорошо.

— Эми, привет, как я рад, что ты позвонила! Всё в порядке? Как ты? Как Стейси?

— Я не успела ни слова сказать, а ты уже завали-ва¬ешь меня вопросами, — отвечаю я с улыбкой. Чувст¬вую, что соскучилась, и это меня ничуть не удивляет. — Стейси улетела недавно, а я вот поспала и решила позвонить. А ты как?

— Я скучал по тебе. Встретимся?

— Да, конечно. Через часик в нашем сквере?

— Буду ждать.

Звонок обрывается, и я улыбаюсь. Надо соби-раться.

Уже будучи почти готовой выходить из дома, за-ме¬чаю новое сообщение. Перри.

Перри Хеммингс, 2:01pm:

Встретимся у железнодорожного в три.

Что интересно — она не спрашивает. Она конста-ти¬рует. Интересный подход, особенно если учесть, что я чётко дала понять, что не хочу общаться с ней.

Эми Томпсон, 2:13pm:

Зачем?

Перри Хеммингс, 2:13pm:

Поговорить.

Эми Томпсон, 2:13pm:

Окей.

Достала. Хочу, чтобы этот разговор с ней стал по¬следним в моей жизни. Да, я всё ещё её не простила. И не собираюсь.

— Мартин? Я не смогу сейчас встретиться, про-сти. Мне надо увидеться с Пезз, она хочет что-то обсудить. Я постараюсь, чтобы это закончилось как можно быст¬рее, и сразу же позвоню тебе, хорошо? Хочу скорее с ней покончить.

— Конечно, Эми. Удачи. Будь осторожна, хоро-шо?

— Обязательно.

Сбрасываю, и со вздохом опускаюсь по стене. Как же мне это всё надоело.

* * *

Перри стоит у перрона. Как всегда безупречна, но только внешне. К сожалению.

— Уезжаешь?

— Эми! — она оборачивается, услышав мой голос у себя за спиной, и крепко меня обнимает.

— Не трогай меня.

— Прости. — Пезз убирает руки и отходит на не-сколько шагов. — Я ведь сейчас всё ещё живу благо-даря тебе, да?

— Да, — вздыхаю. — И что дальше?

— Мне жаль. Правда, жаль. И… Насчёт Кэма я сов¬рала, чтобы разозлить тебя. За это тоже прости. Прости за всё, что я натворила.

— Это всё, что ты хотела сказать? Мне не инте-ресно.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Пезз продолжает го¬ворить.

— Помнишь, ты просила о помощи? Я знаю, как тебе помочь.

Обернувшись, вижу, как Пезз бросается под под-хо¬дящий поезд.

Чёрт возьми, нет.

— Перри!

Импульсивно бросаюсь к ней, но кто-то сбоку одёргивает меня, и я падаю на землю. И это последнее, что я помню.

* * *

— Где я?

С трудом приподнимаюсь на локтях, чтобы ос-мотреться. Судя по всему, я в… больничной палате? Но почему?

— Позовите доктора, она очнулась! Быстрее! — кричит вскочившая с кресла Стейси, захлопнув книгу. В палату вбегает Кэм, врач и мама.

— Эми, как ты? — взволнованно спрашивает Стейси, схватив мою руку.

— Где… где Мартин?

Мне тяжело говорить, но я должна знать, в порядке ли он.

— Кто такой Мартин? — спрашивает Кэмерон, и я, вздохнув, отвечаю:

— Тебе ли не знать.

— Эми… Ты никогда не упоминала Мартина, — произносит мама, и я резко ложусь обратно.

— Никаких резких движений, Эмили. Ты так и не ответила, — вставляет свою реплику врач. — Как твоё самочувствие?

— Да хорошо всё со мной, чего вы? Дай воды, пожалуйста, — обращаюсь к Стейси, но мама подры-вается, чтобы взять стакан.

— Мам, Стейси, но ведь я же знакомила вас с ним… Как не упоминала?

— Ты год пролежала в коме после сильного со-трясения мозга.

Ох… потрясающе.

Чёрт.

Закрываю глаза и, сдерживая вздох, закрываю ладонями лицо. Прошу оставить меня одну и, дождавшись, пока все выйдут, глубоко выдыхаю, оставшись в полном недоумении. Всё это — шутка? Сон? Ничего не было?

Но ведь Мартин должен существовать. Хоть где-то. Я должна его найти. Обязана. Даже если он живёт не тут. Даже если у него другое имя. В любом случае, я должна найти его. Возможно, он знает, что происходит. Ведь почему-то именно он был там. Почему-то именно он оказался таким же, как и я. Да и вообще, я просто не могу его потерять. Только не его.

— Стейси! — зову я, и она, зайдя в палату, садит-ся рядом. — Расскажи мне, что случилось.

Стейси приподнимает голову, на секунду отводит глаза в сторону, затем говорит:

— Я узнала обо всём от твоей мамы, но если ты хочешь услышать это от меня… Тебя сбил мотоцикл, когда ты переходила дорогу. Машины стояли на све-тофоре, а мотоциклист быстро ехал, не обращая вни-мания на красный свет, задел тебя, вследствие чего те-бя отбросило на капот стоящего рядом авто. Повезло, что осталась жива, все очень за тебя переживали. Во-дитель той машины вызвал скорую, вовремя успели. Ты действительно ничего не помнишь?

Вздыхаю (и, клянусь, в моём мозгу пролетает мысль, что этих вздохов отягощения и разочарования будет ещё много):

— Нет. У меня всё было совершенно иначе, — стараюсь собраться с мыслями, чтобы передать всё коротко и в то же время подробно, глубоко вдыхаю и начинаю свой рассказ. Мысленно перебарываю ощущение дежавю, которое появляется из-за того, что подобный разговор уже проходил между нами со Стейс. Стейси внимательно слушает, совсем не перебивая, но я вижу, что она хочет задавать вопросы. Тем не менее, у меня нет сил останавливаться. Потому что тогда придётся начинать всё заново, а это для меня слишком тяжело. Слишком тяжело осознавать, что все эти страдания, эта бессонница, которая не давала мне покоя, даже встреча со Стейси, Мартин, всё это было нена-стоящим. Да, Стейси сейчас рядом, держит меня за руку и слушает мой несвязный рассказ, но та встреча была прекрасной. Гораздо лучше, чем эта. По крайней мере, тогда мы гуляли, а не были заперты в больничной палате без единой возможности выйти куда-то вместе — вряд ли сейчас врачи одобрят моё рвение прогуляться.

— Прости, Стейси, но Эми должна поесть и на-браться сил.

Я даже не заметила, когда мама зашла в палату, держа поднос с тарелкой супа.

— Я не хочу есть, мам.

— Выпей хотя бы бульон ложкой. Прошу тебя.

— Ладно.

Мама ставит тарелку на прикроватную тумбу, и я беру её в руки.

— Ой, горячо! — я ставлю суп обратно, немного пролив на тумбу и пол.

— Ничего страшного, я протру, — мама хватает первое полотенце, которое попало в поле её зрения. — Сама сильно обожглась?

— Да нет, всё хорошо. Я подожду, пока остынет.

— Как хочешь.

— Спасибо, мам.

Мама улыбается и целует меня в лоб, затем про-должает вытирать пол. Повисает неловкое молчание, и я сжимаю руку Стейси. Она наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— Мы найдём его, обещаю. Мы всё узнаем.

— Спасибо.

Закрываю глаза и медленно засыпаю. Я уже и за-была, как это — просто спать, не думая ни о чём.

«Перри», — проносится в моей голове, и я отгоняю эту мысль.

Нет. Не сейчас.

Сейчас мне нужно отдохнуть.

Не знаю, как можно объяснить это, но больной я себя совершенно не чувствовала. Все показатели и анализы были в норме, а врачи — в крайнем удивлении. Тем не менее, результаты отрицать было невозможно, и меня уже сегодня выписывают. Надеюсь, мама не заставит меня сидеть дома, и уже с завтрашнего дня я смогу отправиться на поиски. Стейси пообещала поехать со мной (её папа научил её ездить на авто, и ей, уже некоторое время семнадцатилетней, не так давно выдали водительские права).

Возможно, если бы не Стейси, я бы никогда не решилась поездить по другим штатам или не ограничивать свои поиски Google или Facebook’ом. Но сейчас мы уже обо всём договорились, и отступать я не имею права. Да и желания тоже.

— Эми, доченька, ты уже собралась? — в палату заходит папа, и я вскакиваю с кровати, на которой сидела, чтобы обнять его.

— Привет!

— Привет-привет, — папа крепко обнимает меня в ответ. — Прости, что я не смог быть рядом. Сама понимаешь, работа.

— Конечно, — мне обидно и неприятно слышать, что он ставит работу выше меня, но, в конце концов, он же старается для нас. Хотя я бы предпочла видеть его чаще, чем раз в полгода.

— Ну что, понесём пакеты в машину? Что у тебя ещё осталось?

— Ничего.

Папа берёт пакеты, совершенно не давая мне помочь, и выходит с палаты. Поиски Мартина откладываются? Ну и ладно, семья важнее.

Мы выходим на улицу и садимся в машину. Папа молчит, и мне становится неловко что-либо говорить. В одно мгновение тишину нарушает он сам:

— Я должен уехать завтра утром.

От неожиданности я открываю рот, на секунду застыв, не зная, что сказать, но потом нахожусь:

— Что это за работа, где ты можешь провести с семьёй максимум два дня? Почему ты никогда не остаёшься дольше? Ты работаешь круглый год, но почему-то тебе не платят столько, сколько должны, может, стоит сменить работу? Или ты что-то скрываешь?

Папа паркует машину у обочины со словами:

— Я пойду в магазин, надо купить продукты на ужин.

Со вздохом закатываю глаза и достаю телефон. Мама недавно пополнила мне счёт, и благодаря этому я могу воспользоваться интернетом. Не хочу терять время зря.

Ввожу в поисковике «Мартин Хейнс» и получаю ноль релевантных результатов.

Что же, неудивительно.

Блокирую телефон, но затем ощущаю необходи-мость проверить список контактов.

Странно, но номер сохранился.

Попытка позвонить не увенчалась успехом — номер «больше не обслуживается». Ничего, попробуем что-то ещё.

Копирую телефон в поисковую строку, чтобы найти имя владельца, но нахожу лишь штат, за которым зарегистрирован штатный код номера.

Огайо.

— Стейси? — я набираю её номер, оглядываясь, не идёт ли папа, и она сразу же отвечает.

— Я знаю, где Мартин. Мы едем к тебе домой. В Гамильтон.

— Так, смотри, нам надо ехать через Джексонвилль, дальше на Северную Каролину, потом Кентукки… — я вожу пальцем по печатной карте, жуя яблоко.

— А не проще полететь? Вы на бензин и еду потратите больше, чем на авиабилеты, — заглядывает в карту через моё плечо мама.

И то правда.

В моих мыслях проносятся картины с фильмов, где герои-друзья путешествуют машиной, и мне становится как-то грустно, что такого не будет у меня. Хотя, брать машину у мамы несколько неудобно, так что я беру стоящий рядом ноутбук и открываю сайт покупки авиабилетов.

— Есть на завтрашнее утро.

— Вот и хорошо. Покупай, я сейчас принесу свою карту, оплатишь с неё, — говорит мама и уходит, а Стейси заглядывает в ноутбук.

— Я верну тебе деньги за билет уже там.

— Хорошо. А знаешь, что? Давай не будем терять время. Я хочу попробовать показать тебе один день из моего, скажем так, путешествия. Пойдём гулять?

Стейси загадочно улыбается:

— А в зоопарк сходим?

— Обязательно.

Стейс подходит ближе и обнимает меня.

— Я счастлива, что ты у меня есть. Надеюсь, у нас всё получится. Судя по твоим рассказам, Мартин был действительно хорошим человеком.

Улыбаюсь, решив промолчать. По моей реакции и так всё видно.

Сейчас остаётся лишь, действительно, надеяться, что мы его найдём. Я уже соскучилась.

* * *

День выдался на удивление дождливым, поэтому мы со Стейси уже в шесть часов вернулись домой, поели и легли спать. Вещи мы не собирали; это не занимает много времени, но мы так устали, что решили сделать это утром. Лучше всё делать утром, и, наверное, поэтому мы и решили отправиться искать Мартина сразу по прибытию в Гамильтон.

Стейси уснула быстро, а вот я полночи не могла уснуть. Что я скажу Мартину? Найду ли я его? Существует ли он вообще? Или, может, он в коме, как была я? Ни один из этих вопросов не давал мне покоя, и я просто лежала, глядя в потолок и пытаясь сопоставить факты, которых у меня было не так и много. Когда смотришь в одну точку, в голову часто приходят довольно правдоподобные и полезные мысли. Только жаль, что они решили этой ночью избегать моей головы.

Я проснулась в пять утра; спала всего три часа. Было ещё довольно рано: самолёт отправлялся в девять, и у меня было время поразмышлять, пока Стейси спит. Сидя за столом, я оглянулась на неё, вздохнула и взяла рюкзак. Он был самым вместительным из всех, что лежали в моём шкафчике под столом. Я открыла шкаф и начала забрасывать всё, что попадалось мне под руку, в рюкзак. Стейси недовольно простонала сквозь сон, и я положила рюкзак на пол, чтобы не разбудить её, села на кровать и позволила мыслям завладеть моим сознанием.

Сейчас полседьмого, и я осознаю это благодаря будильнику Стейси. Она открывает глаза и, увидев, что я уже не сплю, спрашивает:

— Ты в порядке?

Нет.

— Да, всё хорошо, — я улыбаюсь, чтобы не волновать её с самого утра. Иди, умывайся.

Мне бы самой, кстати, не помешало умыться. Желательно холодной водой.

Иду в кухню, чтобы сварить кофе. Немного порошка сыпется на пол, и я, вздохнув, беру тряпку, чтобы убрать, затем всё-таки ставлю этот чёртов кофе на плиту, зажигаю конфорку и открываю кран. Вода обжигающе ледяная; а именно это мне и нужно.

Как только вода касается моего лица, я чувствую, будто начинаю трезветь. Я не знаю, каково это — быть пьяной, но знаю, каково волноваться, отправляясь на поиски близкого человека. Теперь знаю. Да когда же это всё закончится?

Успокойся, Эмили. Ты сама приняла решение найти Мартина любой ценой. Ты сама позволила ему стать слишком дорогим для тебя. Ты сама во всём виновата.

Нет.

Моей вины тут и близко нет. Только желание вернуть его в свою жизнь. Вернуть свою жизнь. И, клянусь, если мне понадобится броситься с крыши Four Seasons Hotel and Tower , чтобы сделать это, я брошусь.

Но, оказывается, такие жертвы совсем не понадобятся.

— Мам, пап, мы приехали! — кричит Стейси, когда мы заходим в её дом, и я застываю на месте. Прямо сейчас он стоит передо мной, ругается о чем-то с Оливией и смотрит на меня. Он узнал меня. Я знаю, он узнал.

— Я пойду, но мы ещё поговорим об этом, — говорит он, и я провожаю его взглядом.

— Чего хотел? — Стейси падает на диван, чтобы немного отдохнуть.

— Он хочет забрать тебя, Стейси. Прошу, не подходи к нему одна.

Если вы считаете, что я глупая девочка, которая считает парня своей жизнью, то вы ошибаетесь. Нет, я хотела бы вернуть спокойствие, которое окутывало меня рядом с ним. Тогда, когда у меня было всё, что мне надо: Стейси, Мартин, Перри. С другой стороны, я теперь могу спать (если, конечно, мысли позволят мне; они бывают довольно непокорными). Мне не надо рушить своё здоровье энергетиками, чтобы избежать постоянных путешествий в день смерти Перри. Возможно, я должна была бы привыкнуть, но нет. Каждый раз понимать, что от тебя зависит, увидишь ли ты смерть близкого человека снова или подаришь ему ещё один день жизни, утомительно. Лучше бы ничего этого не было. Правда, иначе я бы не познакомилась с Мартином. И, если бы этого не произошло, я бы не стояла сейчас на пороге дома Стейс.

Он стоял прямо передо мной буквально несколько минут назад. Но… старше. Он будто вырос за это время на несколько лет. Примерно двадцать. Его волосы уже не были такими чёрными, как раньше, а в глазах не было того позитива, который я так в нём ценила.

— Стейси, — шепчу я, когда Оливия выходит из дома, чтобы забрать Даррена из школы. — Это был он. Мартин.

— Что? — Стейси хохочет, поднимаясь с дивана и обнимая меня. — Это был Трой Андервуд, мой биологический отец. Пойдём, налью тебе воды. Ты слишком устала.

Но я не могу ошибаться. Не могу. Что-то в этом человеке, который с недоумением и шоком смотрел на меня несколько минут назад, притягивало меня точно так же, как и в Мартине. Я чувствовала, что не ошибаюсь. Хотя, наверное, я всё-таки ошиблась.

— А что случилось? Почему он хочет тебя забрать?

— Потому что я его дочь. По крайней мере, он так считает. Я же совершенно не согласна, чтобы меня называли Анастасией Андервуд, как он любит делать, когда приходит к нам. Он старается втереться в моё доверие, но я не поддаюсь. Слишком много боли он причинил моей маме.

Повисает неловкое молчание, которое нарушаю я, чтобы чувствовать себя менее напряженно:

— Ты не рассказывала об этом никогда.

— Я и увидела его впервые лет так в десять. Не хотела, чтобы меня жалели, узнав, что я не живу с родным отцом. Общество склонно считать это неправильным, но если бы они знали, что он пытался возобновить отношения с мамой лишь потому, что хотел забрать меня в свою гей-семью после того, как она родит, они бы вряд ли не жалели меня ещё и по этой причине. Люди любят обсуждать. И им всё равно, из зависти делать это или из жалости. А в школе ещё и каждый учитель обязательно постарается найти момент, чтобы напомнить, что ты, дочь матери, родившей вне брака, человек не первого сорта и можешь не надеяться, что это изменится. У меня было много подобных вещей в старой школе. Насмешки, придирки учителей и одноклассников… Не понимаю, как дети могли понимать, что происходит в моей семье. Всё это началось, когда Трой вернулся (или пришёл) в нашу жизнь, и, наверное, они слышали обсуждения учителей и собственных родителей. В новой школе обо всей этой ситуации никто не знал, и я боялась, что это изменится. «Вот пойдёшь по стопам матери, если учиться не будешь», — иногда говорит моей однокласснице, мама которой родила в шестнадцать после того, как её изнасиловали, наша учительница по английскому. И что, что тебя изнасиловали? Надо было ходить круглый год в пальто или укутаться чёрной простыней. Родила и сама воспитываешь? Твои проблемы. Сама виновата, что забеременела, надо было пить таблетки. Женщина всегда виновата. Мама родила меня в восемнадцать, и я никогда не рассказывала кому-либо, что Тайлер — мой отчим. На самом деле, в моём свидетельстве о рождении, в графе «Отец», указано именно «Тайлер Грейс». И, ты знаешь, он сделал для меня гораздо больше, чем Трой. Он относится ко мне, как к родной дочери, и я отношусь к нему аналогично. Главное, что после всех тех событий мама не сдалась. Сдаться всегда легко. Но надо ли?

Всё это Стейси произнесла, делая сэндвичи с помидорами и сыром, без остановок, без запинок, так, будто пересказывала хорошее сочинение на уроке испанского. Я слушала её, следя за каждым её движением, и она ни разу не остановилась, нарезая помидоры. Я поняла, что совсем не знаю её. Я бегу за человеком, которого знала несколько месяцев, но практически не знаю человека, который уже несколько лет является моей лучшей подругой. Чувство вины душит моё горло, пульсацией отдаваясь где-то в центре грудной клетки, и я произношу едва слышным шепотом:

— Прости.

Таймер микроволновой печи, в которой уже разогрелись сэндвичи, пикает, и Стейси использует это, чтобы сменить тему. Она берёт полотенце, чтобы не обжечься о горячую тарелку, и вынимает её из микроволновки, затем ставит на стол.

— Чайник почти вскипел, — говорит она. — Садись, я сейчас сделаю чай.

Опускаюсь на кресло, стоящее рядом со столом, и осознаю, что мне было легче, когда я не знала обо всём этом. Правда, сейчас я начала ещё больше восхищаться Стейси. После всего этого она всегда оставалась человеком, который поддержит в любую минуту, поделится своим неизмеримым позитивом, которого могло бы хватить на всех жителей Земли вместе взятых. То, что она не говорила о своих проблемах, не значило, что их у неё нет. Мы знакомы около трёх лет, а я только узнала, что на самом деле ей даже сложнее, чем мне. Даже если она не показывает этого, ей нужна поддержка. И я хочу ей её оказать.

— Стейси?

— Да? — её рука останавливается на полпути к сахарнице.

— Давай проведём этот день дома? Я уже никуда не хочу идти.

— Если это из-за того, что я рассказала… — Стейс размешивает сахар в кружках, затем ставит их нам на стол.

— Нет, — я хватаю её за руку, когда она садится рядом. — Я не собираюсь жалеть тебя. Я хочу узнать тебя. Ты скрывала столь важные вещи, боясь моего осуждения, но я не хочу, чтобы ты думала, что я способна тебя осуждать. Я хочу, чтобы ты доверилась мне.

— Спасибо.

— Поиграем в «Правду или ложь»?

— Версия «Детали жизней Эми и Стейси, которые не знает никто»?

— Лучше «… которые мы друг о друге не знаем». Уверена, это будет полезно.

Стейси тянется за размяклым от майонеза сэндвичем, лежащим на краю тарелки, и аккуратно придерживает его пальцами снизу.

— Хорошо. Давай ешь, а то остынет.

Улыбаюсь, и Стейси улыбается в ответ.

— Я рада, что сейчас нахожусь рядом с тобой.

— Всё будет хорошо, обещаю.

— Нет, — Стейси сжимает мою руку, оттягивая зубами расплавившийся сыр. — Всё будет так, как должно быть.

Мы не спали всю ночь.

Знаете, даже не хотелось. Мы просто разговаривали, играли, дурачились, стараясь вести себя как можно тише, чтобы не разбудить родных Стейс. Я так много узнала о ней! О том, как она в детстве любила кататься на велосипеде, но, заехав однажды в крапиву на поле в деревне прабабушки, начала бояться и смогла сесть на велосипед снова только когда её папа сам сделал то же, чтобы показать, что у всех бывают неудачи, но это не значит, что стоит поддаваться им и бросать начатое; о том, что её родители тоже познакомились в интернете; о том, как девочку из её садика, с которой она дружила, украли прямо с площадки, когда все собирались идти на обед, а она увлеклась рисованием мелками на асфальте и не услышала, и как после этого Стейси боялась находиться где бы то ни было без родных, и поэтому долгое время жила с бабушкой по имени Элеанор и помогала ей готовить пироги… Всего и не назовёшь сейчас. Для меня, да и, думаю, для Стейси тоже, эта ночь стала, наверное, самым искренним времяпровождением за время нашей дружбы. Но, тем не менее, у нас была цель, и нам надо было идти именно к ней. Искать Мартина.

— Нам надо поговорить с твоей мамой, — говорю я, не отрываясь от экрана ноутбука и листая плейлисты. — Может, Мартин — сын Троя? Или, не знаю, младший брат?

Ощущаю на себе насмешливо-снисходительный взгляд Стейси и оборачиваюсь.

— Во-первых, Трой гей и живёт с парнем. Во-вторых, какой брат? Он ему в сыновья годится, что, как я уже сказала, вряд ли возможно.

— Но с твоей мамой он же встречался, — нет, я не хочу сдаваться. Я хочу пойти к нему и всё узнать.

Поднимаюсь из-за стола со словами:

— Я пойду к Оливии. Спрошу у неё обо всём.

— Нет! — Стейси отрывается от складывания вещей, поднимается с пола, на котором сидела, и хватает мою руку. — Не надо, пожалуйста. Я не хочу напоминать ей. Он и так часто приходит и нервирует её.

— А я не буду нервировать. Мне нужен только его адрес.

Стейси вздыхает и отпускает меня.

— Ладно. Я пойду с тобой.

Мы спускаемся в гостиную, где обычно читает Оливия, и подходим к ней.

— Что-то случилось, девочки?

— Нам нужен адрес Троя Андервуда.

Оливия закрывает книгу, поправляет очки и внимательно смотрит на меня, затем усмехается.

— А не староват ли?

— Мне просто надо поговорить с ним, пожалуйста.

Оливия вздыхает.

— Понятия не имею, зачем тебе это, и не могу тебе помочь. Сам Трой не из Гамильтона, переехал сюда несколько лет назад, и я не знаю, где именно он живёт.

Чёрт.

— Ладно, спасибо.

Я уже собираюсь уходить, но голос Оливии останавливает меня.

— Запиши его номер. Если это действительно так важно, лучше поговори с ним по телефону. У меня очень плохое мнение о нём, и оно оправдано, поэтому будь осторожна.

Конечно же, я не буду бояться Троя. Если он знает что-то о Мартине, я пойду на всё, чтобы заставить его рассказать мне.

Кивнув, я достаю телефон и записываю номер под диктовку Оливии.

— Спасибо.

— Не за что.

Оливия ещё несколько секунд смотрит на меня, затем просит подойти. Она встаёт, наклоняется к моему уху и произносит шепотом:

— Что бы то ни было, не втягивай Стейси.

— Не буду.

Если она решит пойти со мной, я не смогу её остановить. Никто и ничто не сможет.

Вернувшись в комнату, я сразу же звоню Трою.

— Что она тебе сказала?

— Просила не втягивать тебя. Мистер Андервуд? Это Эмили, подруга Стейси. Мне надо с Вами поговорить.

Стейси выходит, видимо, из вежливости, и я продолжаю разговор.

— Чем я могу вам помочь, мисс Томпсон?

Я не упоминала свою фамилию.

— Вы знакомы с Мартином Хейнсом?

В трубке повисает молчание. Переспрашиваю, чтобы убедиться, что Трой всё ещё на линии:

— Вы слышите меня?

— Да, простите, перебои связи. Что Вы сказали?

— Вы знакомы с Мартином Хейнсом?

Часть меня надеется, что он скажет «Да». Другая часть почему-то хочет услышать «Нет». Может, потому, что хочет приключений. Но спокойствия мне хочется больше.

— Мне жаль, но я впервые слышу это имя.

— Хорошо, спасибо, до свидания.

Клянусь, я услышала вздох на том конце. Может, это была луна от моего личного вздоха.

Я не хочу остаться одна.

Нет. Не так.

Я не хочу быть без Мартина. Одной мне было вполне хорошо.

Единственный человек в моей жизни, помимо родителей, которому я всегда доверяла и буду, — это Стейси. Она приоткрывает дверь, чтобы проверить, закончила ли я разговор, и заходит в комнату.

— Ничего, — отвечаю я на её немой вопрос.

Но ведь если на самом деле существую я, другие люди, которые окружали меня в моей… другой жизни, значит, Мартин тоже должен где-то быть.

Включаю ноутбук и ввожу «Трой Андервуд» в поисковую строку, пока Стейси заинтересованно наблюдает, стоя за мной. Среди результатов вижу ссылку на его страницу в MySpace и открываю её. Она давно не заполнялась, но там есть фото, и мне их достаточно.

Сомнений не осталось ни у меня, ни у Стейси, которая теперь стояла, открыв рот. Это он.

— Он соврал, — шепчу я, не веря в происходящее, и переходя на крик. — Не могу поверить, что он соврал!

Ненавижу ложь. Он же видел Стейси в Skype, он знал, что я — её подруга. Как он мог встречаться со мной, зная, что я подруга его дочери? Отвратительно.

Стейси хватает мою руку, увидев, что я собираюсь взять телефон:

— Зачем? Успокойся. Не стоит разговаривать с ним, не разобравшись в происходящем.

— Ты ещё не разобралась? Что же, очень жаль, потому что мне всё предельно ясно!

Осознав, что она права, закрываю лицо руками:

— Прости. Я просто не понимаю, зачем делать подобное. Он же видел тебя до знакомства с тобой, знал, что происходит. Кроме того, он соврал насчёт своих… ночных приключений, в то время как я была предельно честной. Я доверяла ему, а сейчас… — вздыхаю, боясь, что мои следующие слова — правда, — сейчас я влюблена в отца своей лучшей подруги и не знаю, смогу ли ещё кому-либо доверять.

— Что происходит?

Обернувшись, вижу стоящую в дверях Оливию, которая принесла нам со Стейси чай и блины.

Чёрт.

— Это не то, что вы подумали, — говорю я и понимаю, насколько глупо это звучит.

— Я жду объяснений.

И что же я должна сказать? «Мне очень жаль, Оливия, но, будучи в коме, я жила другой жизнью, познакомилась с восемнадцатилетним парнем, который сейчас оказался Вашим бывшим парнем»?

— Мам, это не про папу. Это Трой.

С ужасом смотрю на Стейси, мотая головой и думая только: «Нет, не продолжай».

— Ещё интереснее.

— Эми сама всё расскажет.

Оливия выжидающе смотрит на меня, и я глубоко выдыхаю, затем говорю:

— Лучше сядем. Это долгая история.

* * *

Темнеет. Единственное, что освещает комнату, — звёзды и тусклый свет фонарей, но даже так мы со Стейси чётко видим, как побледнела Оливия. Вот уже несколько минут она сидит, не говоря ни слова, и я боюсь, что она отреагирует так же, как и Пезз тогда.

Но нет.

— Не знаю, что за бред здесь творится, но хочу помочь разобраться. В своё время Трой здорово подпортил мне нервы, и я не допущу, чтобы он сделал это и с тобой.

— Ли-ив, ты дома? — зовёт Тайлер, и Оливия поднимается с кровати.

— Мы ещё поговорим об этом. Только не горячитесь и не спешите с выводами, — говорит она шёпотом, а после переходит на нормальную громкость: — Да, Ти, бегу!

Оливия уходит, и я закрываю лицо руками. Стейси молча обнимает меня.

Почему? Почему это происходит именно со мной? Я готова провалиться сквозь землю; вдруг Оливия считает, что я сошла с ума, но не хочет показывать этого, знаю, как я дорога Стейс?

Поднимаю голову, услышав рядом гудки исходящего звонка, и с недоумением смотрю на Стейси. Она мягко улыбается мне и, когда на том конце ответили «Алло», говорит каким-то не своим голосом:

— Здравствуйте. Мы из компании «ТрэвелТайм». Вы выиграли путёвку на двоих в Монако, — Стейси старается не рассмеяться, и я выскальзываю из её объятий, чтобы не засмеяться прямо в трубку. Нет, мне не смешно, я, скорее, готова рассмеяться чисто от удивления. Какая же она изобретательная!

— Но я не участвовал ни в каком розыгрыше.

— Как же, Вы Трой Андервуд, верно? Мы взяли этот номер из анкеты, подписанной этим именем. Скажите, пожалуйста, адрес, на который мы можем доставить Ваш приз.

Стейси сжимает губы, надеясь, что Трой не узнает её голоса, и, видимо, он действительно его не узнаёт.

— Чем Вы можете доказать, что не лжёте?

— Вы отказываетесь от выигрыша, как я понимаю? — Голос Стейс прозвучал так строго, что сейчас мне хотелось рассмеяться уже от того, как умело она притворяется.

— Нет-нет, ни в коем случае. Записывайте, — Стейси жестом показывает, что ей нужна ручка и листочек, и я мигом передаю ей первый попавшийся под руку блокнот и карандаш, а Трой диктует адрес.

— Спасибо, записала, — Стейси на секунду переходит на свой обычный голос, а потом резко исправляется. — Скажите ещё, пожалуйста, когда вам будет удобно получить путёвку?

— Приходите завтра до полудня. Благодарю.

— Вам спасибо, до завтра.

— До свидания.

Звонок прерывается, и мы со Стейси наконец-то даём волю эмоциям.

— Я не думала, что всё получится!

— Я никогда в тебе не сомневалась, — улыбаюсь, обнимая Стейси. — Спасибо.

Забираю со стола поднос с остывшим чаем и блинами и ставлю на кровать. Мы садимся на простыни и с улыбками на лицах берем по блину.

— Надеюсь, завтра мы наконец-то сможем всё узнать, — говорю я, и Стейси подмечает:

— Надеюсь, завтра я наконец-то смогу прикончить его за всё, что он натворил.

Улыбка слетает с моих губ, и я с осуждением смотрю на Стейси.

— Да ладно тебе, успокойся, — Стейси улыбается. — Я же образно. Ты знаешь, если я захочу, могу и морально прищемить (спасибо папе, который научил меня словами отделываться от обидчиков в школе).

Знаю.

Волнение начинает пронизывать меня, будто бы оно — призрак, пролетевший сквозь моё тело, но я стараюсь не выдавать свои эмоции.

Завтра.

Всё завтра.

Уже четыре утра, а я так и не уснула.

Сначала мне мешала Пезз, теперь — мысли. А вы могли бы нормально спать, зная, что встречались с отцом лучшей подруги и не подозревали этого?

Вот и я не могу.

Стейси убеждает меня, что это ошибка, но я уверена, что нет. Я чувствую это. Но что, если он не скажет мне правду?

Прекрасно осознавая, что волнение мне никак не поможет, я всё равно не могу погрузиться в сон. Иногда мне кажется, что после случившегося с Перри Морфей пытается изгнать меня из своего мира, но что-то не даёт ему сделать это окончательно (ведь я же сплю хоть немного). Что это? Жалость? Или он считает, что я ещё не всё сделала? Человек без сна умирает, а чем я заслужила жить? Тем, что позволила подруге дважды умереть? Тем, что позволяю другим обманывать и предавать меня?

Успокойся, Эми. Морфея не существует. Это просто миф.

Его не существует.

Убедив себя в этом, я вроде засыпаю, но ощущения совершенно другие. Нет никакого умиротворения, облегчения. По телу пробегают мурашки, и мне так холодно, будто они пробрались прямо под кожу и усыпали мои вены крупицами льда.

Вижу вокруг лишь синие, цвета моря, стены. На стенах висят рамки, в которых картинки меняются одна за другой. Я в помещении, в котором никогда не была раньше. Оно похоже на музей. Расхаживая мимо картин, я чувствую то тепло, то холод и кажется, что это излучают они сами.

— Ты совершенно права, Эмили.

Оборачиваюсь на мягкий мужской голос. Передо мной стоят двое мужчин, оба в светло-голубом одеянии.

— Кто вы? И где я?

Один из мужчин, который постарше, улыбается мне.

— Я Гипнос, а это мой сын, Морфей, — Морфей проводит рукой по воздуху в знак приветствия, и следом за его ладонью появляются звезды.

— Извините, — шепчет он с улыбкой. — Я получил эту способность несколько столетий назад, но редко приходится её контролировать. Садитесь, мисс Томпсон.

Меня передёргивает от этой дружелюбной официальности.

— Просто Эмили, пожалуйста, — не успеваю я закончить реплику, как в зале появляются три кресла и стол, на котором стоят три чашки чая и тарелка эклеров.

— Хорошо, Эмили, — отвечает Гипнос, пусть и обращалась я к Морфею. — Ты же любишь эклеры, правильно?

Протираю глаза, желая поскорее отсюда уйти. «Интересно, где тут выход?», — проносится в моей голове.

— О, не спеши. Нам много надо тебе рассказать, — Гипнос что, читает мои мысли?

Покорно опускаюсь на стул и беру чашку.

Это всё так странно. Не похоже на сон, но чертовски нереально. И что же они мне скажут? Как я плохо вела себя, будучи в коме? Или что я не имела права сомневаться в их реальности? Это же мифология. Мифология Древней Греции. Как минимум, в США им делать нечего.

— О, мисс, вы ошибаетесь. Нам есть что делать по всему миру. Видите ли, мифы — не всегда ложь, — говорит Морфей своим спокойным тихим голосом, а Гипнос продолжает:

— На самом деле, они никогда не были ложью, просто люди перестали верить.

Тянусь за эклером, чтобы занять рот и одолеть желание перебивать их. Перебивать богов… Богов, с которыми я сейчас пью чай. Взяв пирожное, замечаю, что на его месте появилось ещё одно.

— Приятного аппетита, Эмили, — улыбается Гипнос и продолжает: — Когда ты попала в ту аварию, ты была подавлена. И неудивительно: в твой день рождения на твоих же глазах умерла твоя лучшая подруга.

Ох, серьезно? Он ещё осмеливается напоминать мне о смерти Пезз? Понимаю, что он всё равно знает, о чём я думаю, поэтому не озвучиваю своих мыслей и отпиваю чай.

— Мы знаем, что ты помнишь об этом. И также мы знаем, как сильно ты всё исправить. Даже больше, чем ты сама осознавала. Поэтому Морфей дал тебе шанс сделать это. Если бы Перри не решилась отправиться к Аиду (а он, если тебе интересно, был рад увидеть её снова: не каждый умирает дважды), ты бы и дальше жила в том мире. Да, это именно то, что вы, люди, зовёте альтернативной вселенной, параллельным миром. Как ни назови, реалий не изменить.

Гипнос делает паузу, и обстановка становится напряженнее. Наверное, он решил дать мне время немного обдумать услышанное. Надо же, боги учтивы. Жаль, что они не были такими, когда всё произошло.

Продолжает рассказ Морфей, и я мысленно выдыхаю. Его голос мелодичнее, чем у Гипноса, и слушать его мне нравится больше. Может, это просто потому, что он моложе.

— Мисс, — он никак не перестанет называть меня именно так, — вы были правы насчёт картин. Это сны. По крайней мере, это то, что люди называют снами. Но снов не существует. Засыпая, вы перемещаетесь в другую реальность. Эти миры сменяются один за другим, пока ваша душа не начинает сопротивляться. Или же пока ваш организм не решит, что пора проснуться. Будучи в коме, человек застревает в одном мире, и чаще всего этот мир выбираю я. Вы были отчасти правы, называя происходящее «проклятием Морфея», но я бы назвал это возможностью.

В конце реплики голос Морфея звучит обиженно, но я ничего не могу с этим поделать. Я даже извиниться не могу: мои голосовые связки будто оцепенели.

Морфей протягивает мне руку, призывая идти с ним.

Мы, уже лишь вдвоём, переходим в зал, где картин меньше, но только на первый взгляд. Я впервые поднимаю глаза вверх. Стены, увешаны рамками, кажутся бесконечными.

— И им действительно нет конца, — мягко улыбается Морфей. Он взлетает ввысь и через несколько секунд возвращается с рамкой.

— Это Ваше путешествие. От начала и до конца. А сейчас, если позволите, я всё расскажу.

Киваю, и Морфей начинает повествование.

— Мы сразу знали, что Вы достойны того, чтобы вернуть подругу. Она сама была достойна жить, как и любой другой человек. Мы ни в коем случае не планировали аварию, но следили за Вашей жизнью. И когда авария произошла, мы старались переместить Вас как можно более незаметно. Гипнос был против моей затеи, поэтому в первый же вечер после Вашей с мисс Хеммингс прогулки он сделал всё, чтобы Вы решили, что это был лишь сон. И ему удалось. Но всё же я убедил его, что Перри надо вернуть хотя бы в параллельном мире, и поэтому в дальнейшем за всем следил я. Признаться, мало кто интересует меня так сильно: Вы действительно боролись за жизнь подруги. И тот браслет не имел ни малейшего значения. Селена была послана, когда один из наших ангелов, умеющий видеть будущее (он просил не называть его имени, и выполнить эту просьбу — малейшее, что мы можем сделать для него), предсказал аварию. Мы решили, что так у Вас будет хоть какая-то «причина» происходящего, в которую Вы будете верить. Так и произошло.

Чувствую, как в моём рту становится сухо. Сахара бы, наверное, позавидовала. Передо мной появляется стакан воды. Идеальность и волшебство этого места начинает раздражать, и я, отпив немного воды, спрашиваю:

— А что с Мартином?

— О, мистер Андервуд, — Морфей запинается. Теперь сомнений нет совершенно. Раз уж Морфей сказал это… — Я не вправе разглашать эту информацию. Просто найдите его, хорошо?

— Да, конечно, — сглатываю я, и Морфей обнимает меня.

«А сейчас возвращайтесь. Вам предстоит большое дело», — последнее, что я слышу перед тем, как сладко уснуть, обняв подушку.

Когда же я наконец-то высплюсь?

Нет, ладно, будем честны. Я совершенно не чувствую усталости после пробуждения, но все эти… штучки с Морфеем и временем так выматывают. Надеюсь, это был всего лишь сон.

«Нет, мисс Томпсон, — шепчет голос в моей голове. — Я теперь буду рядом, буду помогать Вам. Из-за меня ведь это всё началось».

Ох, ну здорово. Теперь в моей голове будет жить бог сновидений. Хоть вину свою признаёт.

«Помягче, мисс. Я хочу помочь».

«Давайте хотя бы без этой официальности, прошу, — думаю я и искренне надеюсь, что он согласится. — Мне же не тридцать лет».

«Простите».

Это же что получается? Я теперь и думать спокойно не смогу? Вот это помощь, спасибо, Морфи.

«О, я буду появляться, когда Вы сами попросите об этом. Просто мысленно позовите, и я услышу. Не хочу вмешиваться в Вашу жизнь».

«Спасибо», — отвечаю я уже вслух. Появляется какая-то лёгкость внутри, и я невольно выдыхаю. Слишком громко.

Стейси начинает ворочаться и через несколько секунд открывает глаза.

Молодец, Эмили. Как всегда, ты всё портишь.

— Который час? — мямлит Стейси.

— Шесть тридцать, Стейс. Спи.

Она вздыхает и закрывает глаза, а я вылезаю из кровати и направляюсь на кухню. Её родители ещё спят, поэтому я включаю кофеварку, набрав туда воды на три кружки, и ставлю чайник на случай, если Стейси больше не сможет уснуть. Мысли об этой ночи не покидают меня, и я достаю из холодильника овощи и колбасу, чтобы сделать сэндвичи на завтрак. Через несколько часов мы будем в Колумбусе, и я не позволю Трою скрывать от меня что-либо.

Честно говоря, я сама не знаю, чего ждать от этой встречи. Разочарования не избежать, и я прекрасно это понимаю, но какая-то часть меня надеется, что всё пройдёт хорошо.

«Морфей, Вы здесь?»

Может, он поможет мне?

«Я всегда рядом, мисс Томпсон. Доброе утро».

Закатываю глаза, усмехаясь. Он ещё тот мастер иронии. Не то, чтобы я раньше этого не понимала, конечно…

«Кто такой Мартин Хейнс на самом деле?»

«Не мне Вам это говорить, — клянусь, я услышала усмешку в его голосе. — Вы умная девушка, и я могу сказать только одно: Вы на правильном пути».

Что же, спасибо хоть на том.

Стейси заходит в кухню и обнимает меня, зевая.

— Доброе утро, соня. Садись, ешь.

— А как мы скажем родителям, куда едем?

— А куда вы собрались?

Тайлер стоит, облокотившись на стену у дверей на кухню. В его глазах читается смутная заинтересованность, и я молча наливаю ему кофе. Стейси виновато смотрит на Тайлера. Сказать или лучше не лезть? Вдруг он подумает, что я хочу помочь Трою забрать Стейси или что я хочу ей навредить?

Эта напряженная тишина будто оглушает, и я выдыхаю, бросив на Стейси виноватый взгляд, который она вряд ли заметила.

— Мы едем в Колумбус.

— Да, там участники нашей любимой группы устраивают встречу с фанатами, — Стейси укоризненно смотрит на меня, но что я должна была делать, если она будто хотела, чтобы объясняла всё я? — Прости, пап, мы замотались и забыли сказать. Нам просто действительно нужно отвлечься.

Тайлер понимающе кивает и достаёт с кармана ключи от машины.

— Тогда я отвезу вас, если вы не против.

Глаза Стейси расширяются. Нет, Стейс, пожалуйста, не нужно выдавать нас. Я так не люблю лгать!

— Нет-нет, пап, не стоит, мы уже купили билеты на автобус. Нам нужно выходить. Ты завтракай, а мы пойдём, заберем вещи. Передавай маме привет и скажи, что мы вернёмся вечером. Приятного аппетита!

Стейси выбегает из кухни в гостиную, где уже стоят наши сумки с едой и сменной одеждой на всякий случай.

— Что с ней?

— Думаю, она просто немного не выспалась, — мои слова опровергает сама Стейси своей беготнёй и горящими глазами. — Либо же сильно взволнована. Я присмотрю за ней, не волнуйтесь. Мы будем на связи, если что.

Тайлер вздыхает, доставая кошелек из сумки, висящей в коридоре.

— Возьми, обязательно ешьте, пока будете в отъезде. Если захотите купить что-либо из мерча, пожалуйста. Я давно не видел её такой воодушевлённой. Спасибо тебе, Эмили, — Тайлер протягивает мне несколько купюр и обнимает на секунду, затем отстраняется: — Извини. Просто… Спасибо, что заботишься о ней. Когда ты была в коме, она была сама не своя. Я рад, что у неё есть такие друзья.

В уголках глаз Тайлера появляются слёзы. Можно ли обнять его сейчас, или это слишком? Не рискнув проверить, мягко улыбаюсь:

— Я счастлива, что у меня есть такая подруга. И я не могу выразить, как благодарна вам с Оливией за то, кем Стейси выросла. У вас замечательная дочь, и я прослежу, чтобы у неё всё было в порядке.

— Эмили, ну, ты скоро? Автобус отъезжает через двадцать минут!

Я оборачиваюсь к Стейси, которая уже начала обуваться. Она бросает на меня взгляд, будто намекая, что это не так, но поторопиться стоит.

— До вечера, мистер Грейс.

— До вечера, девочки. Будьте осторожны.

Обувшись, мы со Стейси выходим на улицу, и я опускаюсь вниз по двери.

— Мне страшно ехать к нему.

Стейси, отойдя уже на несколько метров, оборачивается и возвращается ко мне.

— Прекрати, мы что-нибудь придумаем. Нам ехать два часа, если ты передумаешь, мы просто погуляем, хорошо?

— Спасибо.

Стейси машет в сторону окна. Надо уходить.

— Мама проснулась, — говорит Стейс, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. — Пойдём.

Надеюсь, всё будет нормально.

Следующие два часа, вплоть до приезда в Колумбус, мы просто молчали. Точнее, Стейси молчала, а я мысленно разговаривала с Морфеем на совершенно отвлечённые темы, чтобы не думать о происходящем и не накручивать. Не то, чтобы это сильно помогло, но… Сил разговаривать вслух не было вообще, и я благодарна Стейси за понимание.

Выйдя из автобуса, Стейси взяла меня за руку, и мы пошли к скамье, чтобы перекусить.

— Всё в порядке? — спрашивает она. — Ты почти не ешь в последнее время.

Я опускаю глаза на свой надкушенный сэндвич. Предстоящая встреча не выходит у меня из головы. Я боюсь разочароваться.

— Да, всё замечательно, — вру, чтобы не беспокоить Стейс ещё больше. — Просто задумалась. Ем я, не преувеличивай.

Кусаю сэндвич и начинаю увлеченно жевать его. Стейси мотает головой, но больше ничего не говорит. Доев, она вытягивает бумажку с адресом Троя, и ищет что-то в телефоне.

— Уже десять часов утра, надо поторапливаться. Нам идти двадцать минут.

— Хорошо, уже идем, — открываю бутылку с водой, предварительно запихнув в рот оставшуюся часть сэндвича, и отпиваю, чтобы было легче жевать.

— Ты же могла доесть по пути?

Махнув рукой, киваю в сторону, и Стейси машет головой.

— Нет, нам туда, — она указывает в совершенно другую сторону. Что же, ладно.

«Удачи, мисс Томпсон, — голос Морфея, пусть и тихий, заставляет меня вздрогнуть. — Вы умная девушка».

«Надеюсь, достаточно умная, чтобы не испортить всё, к чему так долго шла».

Мы со Стейс идём, следуя за навигатором, и уже через двадцать минут подходим к дому Троя.

— Я… Давай погуляем?

— Нет, Эмили. Ты в Колумбусе, Тайлер не хотели бы, чтобы ты так просто отказалась от того, чего так долго ждала, правда? — Стейси берёт меня за руку и начинает тянуть к входной двери, не обращая внимания на моё сопротивление. Дверь открывается, и на пороге появляется Трой.

— Что тут… — он оглядывается по сторонам, и затем замечает нас. Я закрываю лицо руками, но слишком поздно. — Я знал, что что-то не так. Заходите. Что привело вас сюда?

— А Вы не догадываетесь, мистер Мартин Хейнс? — приподняв бровь, прохожу в дом, и слышу шёпот Стейс, адресованный Трою:

— Извини.

Вздохнув, Трой направляется в кухню и набирает воду в электрический чайник.

С чего это Стейси перед ним извиняется? Не он ли делает вид, что не знает меня, не он ли обманывал меня столько времени?

Напряжение в доме нарастает, и Трой первым нарушает тишину:

— Вы, наверное, проголодались, хотите…

— Нет, не хотим, — неожиданно для себя самой я подхожу к Трою вплотную, сузив глаза, и нажав пальцем ему на грудь, — ты сейчас нам всё расскажешь. И не делай вид, что не знаешь, о чём я.

Трой закатывает глаза, а затем… обнимает меня?

— Я скучал по тебе, Эми. Очень.

Да что он себе позволяет?

— Скучал? Он, чёрт возьми, скучал! А вся эта ложь, эта вся… ситуация в другом мире, это что было? Даже после того, как ты узнал, что Стейси — моя лучшая подруга, ты не признался, что она — твоя дочь! Ты…

— Успокойся, Эми, — Трой отстраняется и берёт меня за руки, — позволь мне всё объяснить.

— Конечно, ты всё объяснишь, иначе, зачем я ехала сюда от Майами?

— От Май… Не могу поверить, Эми.

— Ближе к сути, — я чувствую, как моё лицо просто горит от злости. — Как ты попал туда и как вернулся?

— Я оставлю вас, — проведя ладонью по моему плечу, шепчет Стейси и направляется к входной двери. Кивнув, снова оборачиваюсь к Трою, холодно смотря ему в глаза.

— Я… жил с парнем некоторое время. Всё было отлично, но спустя три года отношений он стал совершенно другим. Он начал много пить, избивал меня, в то время как я и пальцем к нему притронуться не мог, боялся, что это ещё больше затронет его. Я старался как можно больше времени проводить вне дома, и в один вечер познакомился с девушкой в клубе. Ничего особенного не было, она просто много пила, и я решил поинтересоваться, всё ли в порядке. Мы немного поговорили, а потом она взяла меня за руку и потащила в какое-то подвальное помещение. Мы пробовали наркотики. Я не очень хотел, но она сказала, что так легче, а мне так хотелось отвлечься…— Трой глубоко выдыхает, сжимая мою ладонь, и я лишь мягко улыбаюсь. — Я употребил слишком много. Передозировка оказалась не смертельной, но кома длилась долго. И мы не одни, кто попал в тот мир по подобным причинам, я уверен. А всё остальное… Что же, можно сказать, всё остальное было иллюзией, придуманной нашим подсознанием. Я имею в виду тех людей, что были с нами, места, события…

«Это правда, — я вздрагиваю от внезапного голоса Морфея. — Он действительно сожалеет. Видели бы Вы его в последнее время, сам не свой».

— Эми… Эми, всё в порядке? Ты побледн… — не дав Трою договорить, наклоняюсь ближе и целую его. Он вначале не отвечает, а потом обнимает меня, прижимая к себе. Мы целуемся некоторое время. Так хорошо… Стоп, что я делаю? Он же отец моей лучшей подруги! Я пытаюсь отстраниться, но Трой только прижимает меня крепче.

— Мы… — начинаю я сквозь поцелуй, — мы не должны… — Объятия Троя ослабевают, и я использую этот момент, чтобы выскользнуть из его рук. Он вздыхает.

— Когда ты шла к Перри, ты упомянула, что вы встретитесь на вокзале, когда позвонила, чтобы поговорить по пути к ней, помнишь? Я решил убедиться, что всё в порядке, и пошёл туда сам. Когда я только подошёл к поездам, то увидел, как ты бросилась к Перри, когда… ты поняла, — Трой делает паузу, и я киваю, чтобы показать, что всё в порядке, — и оттолкнул тебя, но кто-то в тот же момент оттолкнул меня. ты упала и сильно ударилась головой, до крови. И… просто исчезла.

Стараясь не смотреть на меня, Трой шмыгает носом и берёт мою руку. Я же молча жду, пока он продолжит. Судя по всему, ему было действительно тяжело. Не хочу давить на него. Но… Я уже не верну Мартина, точнее, наши отношения. Это слишком неправильно.

— Испугавшись, я убежал и пошёл в очередной клуб, чтобы найти кого-то, кто поможет мне так же, как и после случая с моим бывшим парнем. Буквально капля наркотиков, и я снова здесь. Без тебя. Совершенно один. Я боялся даже пробовать вернуть тебя, боялся, что ты не узнаешь меня или не так поймёшь… Этот разговор заставляет меня чувствовать себя неловко, прости.

— А что насчёт Стейси? — заметив её у входной двери, спрашиваю я Троя, стараясь не смотреть на Стейс. — Почему ты хочешь забрать её?

Трой смотрит на меня так, будто я только что убила человека. Он даже не моргает. И, кажется, не дышит.

— Я… — глубоко выдохнув, Трой закрывает глаза. В их уголках появляются слёзы, но Трой смаргивает их, отвернувшись, чтобы я не видела. И я делаю вид, что ничего не заметила. — Я не хочу забрать её. Я хочу с ней видеться. Оливия до сих пор ненавидит меня за старые ошибки, и я не хочу, чтобы так было. Винить её я тоже не могу, знаю, сколько боли причинил. Но это было семнадцать лет назад! Стейси — моя дочь, и я знаю это. Я хочу загладить свою вину за всё, что сделал, исправить всё, что не смог сделать для неё и Лив.

Украдкой смотрю на Стейси. Улыбаясь, она утирает слёзы и прячется за стеной гостиной, выглядывая. Трой наклоняется, чтобы поцеловать меня, и Стейс сразу же убирает голову.

— Всё хорошо, Эми? Что там? — он оборачивается, но никого не видит.

— Всё хорошо.

Трой поднимается с кресла, и я встаю тоже, чтобы не смотреть на него снизу вверх, но это не особо помогает; он выше. Он наклоняется снова, запуская пальцы в мои волосы, и шепчет:

— Я не знаю, согласишься ли ты быть со мной, учитывая то, что Стейси твоя подруга, а я старше тебя почти на двадцать лет… — эти слова будто отрезвляют ту часть меня, которая уже готова была прервать его и сказать «Да». Стейси снова высунула голову из-за стены, и, поймав мой взгляд, кивает и прячется снова. Я приближаюсь к Трою и целую его. Даже если это в последний раз, я хочу ощутить его губы на своих, как раньше. — Я люблю тебя, Эми. И меня совершенно не волнует, что подумают люди. Подумай ты, и скажешь, что решила. Обещаю, я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо. Надеюсь, Стейси тоже меня простит.

Мне остаётся лишь обнять его, прижимаясь как можно сильнее. Я должна всё обдумать, когда приеду домой, а сейчас всё, чего я хочу, — это чувствовать его присутствие так долго, насколько это возможно.