В трех шагах от конца света. Шаг второй (гет)

— Ну что, потолковали? — спросил аврор Крауч, поднимая голову от бумаг.

— Потолковали... — согласился Джеймс.

— К чему пришли? — легко поинтересовался аврор Крауч, словно спрашивал про погоду за окном.

— Что необходимо просчитать все риски, — так же легко отозвался Джеймс и смерил начальника задумчивым нечитаемым взглядом. — Нельзя ставить под удар гражданских, вы ведь это понимаете?

— Я-то понимаю, — Крауч подчеркнул тоном первое слово. — Аврор Грюм тоже это понимает, даже если на первый взгляд и кажется иначе.

— Вы ведь в курсе его предложения? — Джеймс устало прислонился к углу шкафа.

Это мало отвечало идее субординации, но аврор Крауч такое легко прощал. Главное было не разочаровать его в чем-то большем…

— Возможно, — спокойно кивнул он. — Что думаешь, Поттер?

— Аврор Грюм рассказал мне, кого он подозревает… — Джеймс пожал плечами. — Я в растерянности, сэр. Зачем эта демократия? Если бы вы просто отдали приказ, тогда...

— Приказы тебе отдает твой непосредственный начальник, не могу же я идти против него, — усмехнулся Крауч.

— Вы выше по званию, — коротко отозвался Джеймс, исподлобья глядя на него.

— Да, — Крауч кивнул и слегка подался вперед. — А что бы ты про него сказал? Про аврора Кроунса… Он ценный сотрудник, ответственный, возможно, излишне придирчивый подчас, однако всегда находит выход из трудных ситуаций.

Джеймс едва ли сумел охарактеризовать аврора Кроунса как ответственного или находчивого сотрудника, но благоразумно оставил свое мнение при себе.

— Он стал начальником отдела, — нейтрально ответил он. — Стало быть, оказался того достоин.

— Несомненно, несомненно, — аврор Крауч задумчиво постучал кончиком карандаша по столу. — Даже странно, что аврор Кроунс так поздно выхлопотал себе повышение, с такими-то талантами, — он не договорил и насмешливо посмотрел на Джеймса. — Я слышал, что с того момента, как вы вернулись в свой отдел, ваша карьера стремительно ухудшила свое положение. Отчего так?

— Так получилось, — парировал Джеймс, подумал и добавил: — Сэр.

Подобные упражнения в риторике заставляли его чувствовать себя неуютно. Собеседник ловил его на чем-то, и Джеймс не понимал, на чем. Даже мистер Мэнкс изъяснялся более ясно, уж на что был гоблином.

— Ну-ну, — неопределенно отозвался аврор Крауч. — Что ж, у меня больше нет вопросов, Поттер. Можете идти. И передайте аврору Петтигрю, что он мне нужен через полчаса со всеми документами по делу Пикса!

— Да, сэр, — Джеймс кивнул на прощание и направился к выходу, но вдруг остановился, осененный неожиданной мыслью.

— Что-то еще? — Крауч поднял голову от бумаг. — Да, Поттер? Что вы хотели?

— Вы можете подписать мне ночной пропуск в архив? — Джеймс пристально посмотрел на него. — У меня дежурство сегодня.

Аврор Крауч хмыкнул и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Вот как… Ну что ж, я подпишу, — неожиданно согласился он.

Джеймс, не веря своей удаче, протянул ему бланк, и аврор Крауч, лихо прокрутив в пальцах карандашик, оставил на нем свой размашистый росчерк. Джеймс быстро, пока начальник не передумал, выдернул драгоценный бланк обратно, скатал в трубочку и сунул за пазуху, в очередной раз возблагодарив про себя порядки аврората. Здесь чернила использовались, только когда речь заходила о заклинаниях и рунах непосредственно. В Хогвартсе приучали писать пером и чернилами во всех случаях, безопасности ради. Джеймс, в детстве регулярно дочитывавший за отцом все сборники статей, знал об этом побольше остальных. Технологий составления чернил было множество, и постоянно разрабатывались новые. Карлусу Поттеру когда-то предлагали поучаствовать в гранте по разработке какой-то улучшенной технологии, но тот, изучив все материалы, в конце концов отказался. Тогда еще юный Джеймс узнал, за что ему положены такие мучения и вечно измазанные чернилами пальцы. Любые магические тексты, знаки, руны или рисунки сами по себе несли в себе заряд магии, который в большинстве случаев был совершенно не нужен — как и немедленное исполнение какой-либо задачи. Поэтому все подобные вещи писались обязательно чернилами, нейтрализующими магию или аккумулирующими этот заряд под другие задачи. Как например, сохранность книг или свитков, отпугивающие чары или же что-то иное...

— И, Поттер, — серьезный голос Крауча ворвался в его размышления. — Присмотрись к аврору Кроунсу и… за ним.

— Это приказ, сэр? — Джеймс заинтересованно склонил голову набок.

— Пока совет, — спокойно ответил тот. — Однако если заметишь нечто необычное, то я надеюсь узнать об этом как можно скорее.

— Я вас понял, сэр, — Джеймс кивнул. — Разрешите идти?

— Идите! — Крауч махнул рукой.

Джеймс коротко поклонился и вышел из кабинета. Закрыв за собой дверь, посмотрел по сторонам и, никого не обнаружив, несколько раз почти по-собачьи тряхнул головой. Это было… это было… это было странно! Ему только что последовательно предложили стать приманкой для группы мировых террористов, шпионить за собственным начальником и заодно так, между делом, расследовать собственное дело, в свободное от работы время, пока его не посадили по ложному обвинению за Империус, наложенный на собственного отца. Жизнь определенно налаживалась!

* * *

Прожигающий взгляд Кроунса грозил проделать в его голове нехилую дыру с опаленными краями. Джеймс невинно уставился на начальство, как бы из вежливости опуская книгу, однако держа ее так, чтобы было видно название.

Тот факт, что аврор Кроунс в силу каких-то личных обстоятельств очень слабо ознакомлен с уставом аврората, являлся его страшной тайной и одновременно общеизвестным достоянием публики среди его подчиненных.

Читать на дежурстве обычно не возбранялось. Хотя при неудачном стечении обстоятельств можно было схлопотать выговор, но за чтение устава — никогда! Так что некоторые нерадивые дежурные просто трансфигурировали обложку любого бульварного романа и спокойно читали, что хотели. Разумеется, бывалый аврор Кроунс об этом прекрасно знал.

— Позвольте вашу книгу, Поттер! — Кроунс протянул руку.

— Пожалуйста, сэр! — Джеймс с показным уважением подал ему книгу. — Желаете что-то уточнить?..

Кроунс вгляделся в текст, привычно поскучнел, потом вдруг расширил глаза, побагровел, нахмурился, поочередно протер оба глаза, вчитался еще раз, недоуменно поморгал, подозрительно покосился на безмятежного Джеймса и резким жестом сунул устав тому обратно в руки, мрачно огляделся кругом и покинул дежурку, так и не сказав ни слова.

Джеймс проводил его взглядом и позволил себе криво усмехнуться. Чары “Текстового боггарта” — так они с Сириусом назвали свое на коленке собранное изобретение — отличались свойством мгновенно подстраиваться под своего читателя и являть ему самую навязчивую мысль или тайный страх, в ту же секунду пропадая, как неуловимое пугающее видение.

Хорошая шуточка, вполне заслуженная. И безобидная. Почти. Зависит от того, что в голове.

Джеймс фыркнул и взял устав в руки, раскрыл его почти наугад, небрежно скользя взглядом по строчкам. И застыл, перечитывая строчку снова и снова, единственную четкую на фоне внезапно расплывшегося текста: “Кто еще тогда умрет из-за тебя?”.

Что ж, для выявления собственных навязчивых страхов тоже годилось. Джеймс захлопнул книгу, не глядя сунул ее на полку, повесил сигнальные чары и вышел из дежурки.

* * *

Лили неожиданно для самой себя остановилась посреди улицы и оглянулась. Позади оставался Гринготтс. Белоснежный и громадный, он возвышался над мелкими домишками Косого Переулка, подавлял их своей массивностью. Точно замок правителя. Тайного правителя…

Письмо в кармане требовательно нагрелось, а когда задумавшаяся Лили проигнорировала этот факт, вылетело наружу, мгновенно размножилось и закружилось вокруг нее бумажным вихрем.

— Да черт! — Лили чуть не послала во взбесившуюся корреспонденцию сжигающее проклятье, но вовремя опомнилась. — Да иду я уже, иду!

С досадой отмахнувшись от особенно нахального конверта, она тронулась по улице, письма последовали за ней, тая с каждым ее шагом. Через несколько футов одно-единственное письмо легонько скользнуло в карман ее по-осеннему легкого пальто.

Мистер Джест был проблемным клиентом. Нетерпеливым, эксцентричным и совершенно не признающим понятие “личное пространство”. Одним словом, мистер Джест был назойливо настойчив, и что с этим делать, Лили решительно не знала.

Импульсы жалости стоило в себе давить и искоренять с особой жестокостью. И приступы ответственности — тоже.

Со смутной злостью на саму себя Лили окинула недобрым взглядом отражение в витрине, поправила прическу и, зажмурившись, аппарировала.

* * *

Джеймс коротко поклонился и протянул пропуск. Миссис Поттс грозно посмотрела на него из-под очков и равнодушно шлепнула штампом на затасканную за день мятую бумажку, которую Джеймс трепетно хранил у самого сердца.

— Мистер Поттер, ваше право ночного прохода закончится в четыре часа утра, — негромко напомнила она. — Рекомендую к этому моменту покинуть архив, иначе включатся сигнальные системы, а вы будете телепортированы в камеру… — она сделала значительную паузу: “...где вам самое место”, — мысленно дополнил про себя Джеймс.

— Благодарю, — он кивнул и поспешил уйти.

Коридоры аврората были уже практически пусты; гулкие, полутемные, они навевали не то что страх, но смутную тревогу. Из стен, где каменная кладка старых корпусов перемежалась с некогда белой штукатуркой новых, возникали и злобно щерились морды горгулий, они скалились и шипели — ночь была их временем. Иногда мимо Джеймса проплывали белесо-прозрачные призраки, окидывая его безразличными взглядами затянутых бельмами глаз.

Джеймс давно уже не боялся их, но в первые разы, помнится, они с Хвостом, совсем еще зеленые новобранцы, дико тряслись, не смея и шагу ступить из дежурки. Конечно, призраки бы не тронули их. Наверное. Однако они совсем не походили на привидений Хогвартса — молчаливые, равнодушные и безжалостные бывшие преступники и бывшие авроры, прикованные к местам, где смех звенел так редко, что слышали его лишь от арестованных сумасшедших да необстрелянных юнцов.

Джеймс шел, опустив взгляд, — у здешних призраков вид редко был приятным: взять хотя бы Пройдоху Билли, у которого живот был располосован так, что при неосторожном движении все призрачное содержимое красочно вываливалось наружу. Был еще Молчаливый Аврор, сгоревший в Адском пламени, и Печальная Монахиня — женщина в монашеском одеянии, некогда ставшая жертвой черной магии. Что примечательно, она была магглой, что не помешало ей после мученической смерти вернуться почти в том же облике, лишь темные, точно выжженные полосы слез тянулись по ее щекам. Говорили, что ее удержало нестерпимое чувство вины того аврора, который расследовал это дело и не преуспел.

Джеймс, честно признаться, не помнил, что с тем стало — то ли утопился, то ли выпил яд, — но Монахине симпатизировал более всех, как самой приятной что на вид, что в общении. Дамой она была сдержанной, удивительно для своего положения верующей, однако скромное обаяние Джеймса брало еще и не такие крепости. Вот и сейчас они вежливо раскланялись, и она с легким намеком на улыбку перекрестила его, как всегда по-своему благословляя. Джеймс привычно улыбнулся и прижал руку к сердцу в знак благодарности.

Он не понимал ее религии, ее жестов, но никогда не спорил и не брезговал вежливо спросить совета или сделать комплимент. Благо неуместные хамские потуги из них с Сириусом доходчиво выбили еще на первом году курсов.

— Скажите, — негромко окликнул он ее, — вы ведь многое видите. Как думаете, кто мог сжечь архивы аврората?

— Один аврор уже спрашивал, — чуть слышно произнесла Монахиня из-под своего призрачного покрывала. — Ему я ответила. Но его душа блуждает во мраке, оттого он слеп, хоть и считает себя зорким. Второй же слишком ослеплен любовью, чтобы видеть.

— А мне скажете? — Джеймс очаровательно похлопал ресницами. — Или я тоже слеп?

— Молодость всегда слепа, но заслуживает снисхождения от таких, как я, — Монахиня печально улыбнулась. — Ищи двойника. Это все, что я скажу. Ищи двойника… — и она растворилась в каменной кладке.

— Подождите!.. — воскликнул было Джеймс, осекся и махнул рукой. Вечно эти призраки и их загадки… Тем, кто вечен и мертв, плевать на живых, даже если со стороны кажется иначе.

Время и так поджимало, если он, конечно, не хочет попасться Кроунсу не на посту.

* * *

Адское пламя выжгло не все, хотя обгоревшие стены, счистить копоть с которых не помогала никакая магия, заставляли что-то в груди сжиматься со странным беспомощным ужасом. Как если бы он увидел непоколебимый Хогвартс разрушенным и оскверненным.

Джеймс прошел в дальние отделы, где хранились своды юридических и административных документов, самые старые дела и древние, как Мерлин, книги учета, которые были до такой степени никому не нужны, что на них не позарилось даже Адское пламя. Или же преступник преследовал другие цели?

Джеймс хмыкнул и тряхнул головой, выбрасывая лишние мысли. Он здесь не за этим. Он не зря водил дружбу с молоденькими ведьмочками из заведующих архива. Ну… и не только дружбу, и ради этого весьма неплохо выучил расположение тематического материала на большинстве полок. Правда, в те славные времена его больше интересовали наименее востребованные отделы.

Джеймс взмахнул палочкой — все светильники разом вспыхнули. Он прошептал что-то, покрутился на месте, из палочки брызнули тончайшие нити света, побежали по полкам, любовно обвивая корешки книг и края свитков, а затем вдруг разом погасли, оставив только несколько светящихся пятен.

Помнится, когда Марлин впервые показала ему это заклинание, он был очарован, как этот мягкий свет озарял ее красноватые кудряшки и зажигал глаза поистине ведьминским огнем. А спустя пару лет это же малоизвестное заклинание продемонстрировал ему Бродяга…

Джеймс поморщился и решительно двинулся вдоль полок, бесцеремонно вытягивая светящиеся свитки и газеты, и они покорно гасли в его руках, словно теряя все волшебство.

Свалив все богатство на ближайший стол, Джеймс бросил косой взгляд на часы, неумолимо отсчитывающие время, и достал свой неизменный блокнот.

Признаться, он был удивлен, сколько, однако, хранилось в стенах аврората на его семью. Впрочем, у отца бывали и суды, и тяжбы, и даже попытки ограблений. Последние Джеймс изучил особенно пристально, выписывая предметы, в свое время становившихся целью злоумышленников. Посмотрел на результат и решительно перечеркнул его крест-накрест — все эти артефакты разошлись давным-давно.

Большинство исследований отца финансировало Министерство, и они не представляли никакой коммерческой ценности. Да, последнее время отцу часто заказывали исследования по продукции, уже существующей на рынке, но едва ли он мог обнаружить нечто, что потребовало бы вырывать из его рук лабораторию.

Метлы… В квиддиче, конечно, всякое встречается, но…

Джеймс нахмурился. Когда-то отец обмолвился, что начал разрабатывать принципиально новую по скорости модель и даже придумал ей название: “Вспышка” или — более красиво — “Всполох”, однако, по его же расчетам, себестоимость итоговой продукции превосходила возможности даже семейства Малфоев. Да нет, бред! Никто не будет затевать такую аферу только ради какой-то мифической метлы. И при чем тут тогда гоблины?

Впрочем, магазин “Все для метел” Джеймс обвел кружком и подчеркнул несколько раз. Выяснить бы, кто сейчас его хозяин. А еще не помешало бы имя заказчика последнего отцовского исследования… Что ж, возможно, стоило бы наведаться туда.

К двум часам ночи ценные идеи кончились, а в глазах начало плыть. Когда Джеймс бросил взгляд на часы, то долго не мог проморгаться и разглядеть цифры. Чертово зрение и чертова наследственность. Прокляли фамилию Поттеров, что ли, когда-то? Очки носили и отец, и дед, и сам Джеймс не избежал этой участи. У него со зрением было даже хуже, чем у отца, оно стремительно ухудшалось с его двенадцати, когда он на полной скорости получил бладжером по голове. И — Джеймс никогда себе в этом не признавался — он безумно боялся однажды ослепнуть, и потому со свойственным ему противоречием старался об этом забыть. И упрямо ничего не делал, не вспоминая об этом недостатке, пока тот не начинал заявлять о себе во всеуслышание. Только вот, к сожалению, сейчас Джеймс точно знал, что на завтра у него будет головная боль и светобоязнь, игнорировать которые не получится.

Может, в квартире остались те капли, которые ему когда-то покупала Марлин и насильно заставляла ими пользоваться? Вспомнить бы еще, как они назывались.

В последнее время он непозволительно часто стал о ней вспоминать...

* * *

На выходе из архива Джеймс остановился у постамента с учетной книгой. На раскрытых страницах самопишущее перо уже аккуратно вывело его имя, время, когда он зашел, и теперь нетерпеливо плясало в ожидании, когда он сделает шаг за порог.

Джеймс не торопился, погруженный в свои мысли, он сделал шаг к постаменту и практически невесомо коснулся рукой теплой страницы, погладив ее.

Охранные чары чуть кольнули руку, напоминая, что если Джеймс попробует позволить себе хоть каплю своеволия, то расплата не заставит себя долго ждать. Воровато оглянувшись по сторонам, Джеймс быстро перелистнул десяток страниц и, остановившись на той самой, которую аврор Грюм и они с Хвостом изучили до малейших шероховатостей бумаги, в который раз провел пальцем по ровным строчкам:

Аманда Поупэлл

Ричард Грэхэм

Лайелл Хейли

Дебора Поттс

Бартемиус Крауч

Бартемиус Крауч

Аластор Грюм

Имя отразилось два раза. Два чертовых раза. Почему же это никого не насторожило? Нет, даже аврор Грюм не придал этому значения. Джеймс видел, как он точно так же задумчиво водил пальцем по строчкам и, чертыхаясь, опять и опять сканировал книгу на постороннюю магию, ничего не находя.

Аврор Крауч подтвердил, что заходил в архив незадолго до инцидента. Палочка его была проверена, как и практически всех, кто был в аврорате в тот день. И все же что-то не давало Джеймсу покоя и заставляло подходить сюда снова и снова.

Жутковатый хрип за спиной напугал его. Джеймс вздрогнул, обернулся и поспешил отвернуться обратно: Пройдоха Билли опять собирал свои внутренности по всему коридору — крайне не аппетитное зрелище. Не повезет тому, кто направится отсюда в западное крыло.

Вот оно! Он наконец поймал эту мысль, вспомнил не сложившуюся в общий пазл деталь: аврор Крауч, как и они с Хвостом, примчался из своего кабинета. Из западного крыла с соседнего этажа… Как он оказался там? Он бы не успел. В аврорате заблокирована аппарация.

Джеймс с силой потер виски и потряс головой: не-е-ет, это бред! К тому же аврор Грюм уже наверняка заметил эту несостыковку и нашел ей объяснение. Это точно! С его-то опытом он еще ни разу не ошибался.