В трех шагах от конца света. Шаг второй (гет)

— Нравится мне тут! — заметил Аластор Грюм, с удовольствием потягиваясь на стуле и разминая спину. — Уютно!

Старший аврор Крауч посмотрел на него с заметным интересом.

— Вообще-то это допросная, — кротко заметил он, внимательно словно впервые разглядывая мелкоячеистые решетки на окнах, голые стены, аж искрящиеся от количества наложенных заклинаний, и крепко сколоченный стол и стулья, каждый из которых был намертво прикручен к полу.

— Я и говорю, — пожал плечами Грюм. — Наши на совесть делали, здесь можно и расслабиться хорошенько!

Крауч поморгал: в допросной обычно расслаблением и не пахло. Наоборот здесь всегда царило скрипящее, ощущающееся в воздухе и даже на языке, выворачивающее наизнанку внутренности напряжение. Только его собеседник мог находить в этом какую-то своеобразную прелесть и уют, по своим же своеобразным соображениям. Однако, стоило признать, Аластор умел создать атмосферу — после его слов даже ему, Краучу, стул, который он занимал, показался не таким уж жестким, каким чувствовался поначалу.

— На самом деле я сам делал, — доверительно поделился Грюм. — Потому и отдыхаю здесь! Тут хорошо, не то что дома!

Крауч покосился на полосатый плед, небрежно валяющийся на голом полу, и лежащую там же подушку, но промолчал — у профессионалов свои причуды. Аластору нравилось время от времени занимать служебное помещение, и пусть. Все равно всякую шантрапу удобнее допрашивать в дежурке, а серьезных преступников они уже давненько не хватали.

— А еще здесь подслушать невозможно, — Грюм как-то резко посерьезнел и оперся локтями на стол. — Можно и поговорить спокойно!

— Действительно, — Крауч тоже помрачнел. — Иначе и говорить неохота. После этого случая с архивами решили перетряхнуть весь аврорат. Всю верхушку меняют. Вы так ничего не нашли?

— Нашли кое-что… — Грюм хмыкнул и смахнул со лба длинную неопрятную прядь отросшей челки. — Придерживаем пока, подманиваем. Плох тот рыбак, кто дергает не подсекая!

— Разумно, — Крауч покачал головой и сцепил руки в замок. — У вас будут перемены?

— Вот чего не знаю, того не знаю! — Грюм пожал плечами. — Этим я редко интересуюсь, сами знаете. Ну вам-то, аврор Крауч, прямая дорога выше — случай выпал какой. Надо пользоваться!

— Знаю, — Крауч поджал губы. — Громкое дело бы мне, раскрытое. Без него могут и не повысить.

— Чем эта ваша контрабанда не угодила? — удивился Грюм. — Аврорат и Министерство до сих пор на ушах стоят и квохчут как недорезанные курицы!

Крауч неловко хмыкнул с некоторым смущением.

— В связи с ним мне лучше не светиться, если я хочу пойти выше, а не ниже. Мы с заместителем Министра, м-м-м, несколько не сошлись характерами, да и… — Крауч хмыкнул еще раз и доверительно понизил голос. — Сомневаюсь, что он забыл мне небольшой сглаз, пущенный в минуту несдержанности…

Грюм залился хриплым лающим смехом. Они с Краучем были в должной мере знакомы, чтобы подобные откровения становились для каждого лишь веселыми байками, а не компроматом.

— Да уж, аврор Крауч, взбираться вверх вы определенно не умеете! — констатировал он. — И что же вы намерены делать с этим?

— При расследовании дела о контрабанде наш аврор застал на месте преступления двоих, — осторожно начал Крауч. — Он не сумел задержать их, да и сам едва уцелел — слишком уж они хорошо обучены. Судя по всему, это крепко сколоченная банда профессионалов, там есть люди, разбирающиеся и в драконологии, и в других народах, и в темных искусствах...

— И? — подтолкнул его Грюм и подпер подбородок кулаком.

— У меня есть сведения, что происшествие с адским пламенем в аврорате и дело о контрабанде связаны, — вкрадчиво произнес Крауч. — Есть даже примета одного из преступников…

— Оп-па, — Грюм поднял голову и оживился. — А вот с этого места поподробнее!

— Я заставил того аврора до мелочей восстановить и проработать тот день, — Крауч вынул из кармана сложенный вчетверо листок. — Он сумел вспомнить рисунок татуировки, которую видел на одном из преступников, — он протянул листок Грюму.

Тот нетерпеливо выхватил его и развернул, приблизил к себе, отдалил, поморгал, прищурился и наконец выдал:

— Что эта змея делает с несчастным черепом? Похожа, кстати, на жирного червяка… Кто это рисовал вообще?

— Я, — мрачно произнес Крауч и убийственно посмотрел на собеседника. — В точности по мысленному образу!

— Ладно-ладно! — Грюм покладисто поднял руки. — Я что, я молчу. Мысленные образы, они такие… жирные!

Крауч отчетливо заскрежетал зубами, но Грюм уже прекратил издеваться и теперь сосредоточенно изучал рисунок.

— Значит, череп, да? И змея… выползает изо рта. Кто ж это у нас такой художник-то выискался?.. Могу скопировать?

— Пожалуйста, — щедро махнул рукой Крауч. — Считайте, это дружеская помощь чужому расследованию.

— Хотите совместное расследование, аврор Крауч? — Грюм поднял глаза над листком, и взгляд его стал лукав. — Я так понимаю, удачное и при некотором везении возвышающее?

Крауч молча пожал плечами.

— Хм! — изрек Грюм и надолго замолчал, так и сяк крутя перед собой листок. — Кстати, а как фамилия этого твоего аврора? Глазастый паренек! Расспросить бы его как следует...

— Фамилия его Поттер, — обронил Крауч. — Я могу предоставить свои данные по этим двум делам, что думаете?

— Поттер? — Грюм отложил листок и откинулся на стуле. — Расскажите-ка мне о нем!

— Он не из моего отдела, — Крауч пожал плечами. — Временно числился у нас под поручительством аврора Петтигрю. Неплохой малый, исполнительный, инициативный, иногда даже слишком… Но молодой еще, необстрелянный, лезет на рожон, когда надо и когда не надо. А что?

— Да так, — задумчиво проговорил Грюм. — Встречались… Устройте мне с ним встречу, хочу поговорить!

— Это легко, — Крауч развел руками. — Когда пожелаете — назначу, вызову.

— Хорошо, — Грюм кивнул. — Присылайте материалы!

— Значит, мы с вами договорились? — уточнил Крауч.

— Да, — Грюм встал, Крауч последовал его примеру. — За вами будет должок, аврор Крауч!

— Всенепременно, аврор Грюм! — учтиво склонил голову тот.

— Когда пойдете к верхам, вам придется поднять за собой еще кого-то, — продолжил Грюм, постукивая пальцами по столешнице. — Повысьте того, за кого я попрошу, и отпустите в мой отдел.

— Я запомню вашу просьбу, — едва заметно улыбнулся Крауч.

* * *

— Пришел? — поинтересовался Питер и подтолкнул к Джеймсу заставленный поднос. — Держи!

Джеймс, не мешкая, схватил кусок пирога и немедленно сунул его целиком в рот. Так что далее разговор обогатился красочной палитрой различных тональностей мычания и шамканья.

— Вы фше меня накорфф…

— Шу-шу-шу, — меланхолично отозвался Питер. — Ты бы прожевал сначала, что ли!

— Все меня накормить пытаются! — пояснил Джеймс, героическим усилием проглотив за один раз все, что было в рту. — А я поесть нигде не успеваю как назло! Вторые сутки гоняюсь на одном чае! Даже “сухпайка” негде взять!

— Это трагедия, — согласился Питер. — Правильно мы решили встретиться на обеденном перерыве!

Джеймс с энтузиазмом закивал и впился в следующий кусок, напоминая урчащего от наслаждения кота.

— Слышал последние новости? — продолжал тем временем Питер. — Крауч на повышение идет, так еще пару раз цвет значка поменяет и сможет претендовать на пост главы аврората.

— М-м-мф-фа-фх! — неразборчиво, но однозначно одобрительно отозвался Джеймс.

Цвет значка означал звание, количество звездочек и прочих символов — знаки отличия. У Крауча уже был темно-коричневый, до главного — черно-золотого — ему оставалось пройти лишь три стадии — фиолетовый, стальной и серебряный. У самого Джеймса пока что был лишь оранжевый и выше медного ему подняться не светило еще долго. Следующий же за ним латунный, после которого появился бы шанс попасть в элитные отделы, требовал еще как минимум четыре года безупречной службы без единого выговора. С Кроунсом в начальниках об этом можно было и не мечтать.

— Скорее всего, ему придется поднять за собой кого-то еще из доверенных лиц, — рассуждал Питер. — А их у него не так уж много. Это вселяет некоторые надежды! — он рассеянно погладил пальцем собственный медный значок. — В конце концов, полтора десятка раскрытых дел за последний год кое-что да значат!

Джеймс молча закивал и показал поднятый вверх большой палец, затем щедро глотнул какого-то лилового сока и наконец оказался способен к членораздельной речи.

— Ты заслужил, — убежденно произнес он. — Уверен, что Крауч про тебя не забудет!

— Хотелось бы верить! — философски вздохнул Питер. — Ну что, ты уже в состоянии говорить? Давай рассказывай, во что ты опять вляпался!

— Если бы я… — мрачно отозвался Джеймс. — На сей раз мы всей семьей вляпались!

Он вкратце пересказал произошедшее, и Питер с каждым его словом мрачнел все больше.

— М-да, — протянул он наконец. — Скверно… Скверно. Жаль, что ты раньше ничего не сказал, я бы попробовал что-нибудь узнать про эти проекты! Теперь придется порыть архивы, поискать совпадения. Эх-х, миссис Поттс меня убьет!

— Да, она тебя до сих пор не простила?

— Ха! Она меня теперь вообще на дух не переносит, — с мрачным весельем откликнулся Питер. — Полагаю, в гибели архивов она за глаза винит именно меня. Впрочем, во многом она права!

— Ну лучше уж архивы, чем мы! — философски заключил Джеймс.

— Вот-вот, после этого аргумента она меня возненавидела с удвоенной силой! — хохотнул Питер и тут же нахмурился. — Ладно, что-нибудь придумаю, не впервой. А вот расследование насчет Империуса на родственниках — штука поганая, честно тебе говорю!

— Почему? — удивился Джеймс. — Разве сложно установить непричастность?

— Потому что… — скривился Питер. — Я знаю, как они работают.

* * *

— Давайте еще раз проясним! Значит, вы наложили Империус на своего отца, чтобы иметь возможность продать имущество? Так?

— Нет, — Джеймс прикрыл глаза, досчитал до десяти и выдохнул. — Я не накладывал Империус на своего отца.

— Значит, это сделала супруга вашего отца, а вы ее выгораживаете, так как она ваша мать? — неподдельно обрадовался новому озарению его собеседник. — Вы знаете, что чистосердечное признание смягчает последствия?

Джеймс посмотрел на него с невысказанной тоской и грустно подпер подбородок кулаком. Расследование грозило затянуться надолго, Джеймс даже рискнул бы предположить, что навечно.

— Нет, ни я, ни моя мать не накладывали Империус на Карлуса Поттера, — монотонно пробубнил он.

Его надежды на нормальное расследование угасли тотчас, как он увидел собственно следователя. Майкл Бэрбоун отличался редкой для своей профессии упертостью — к сожалению, в его случае она очень тесно соседствовала с тупостью, что сводило все преимущества этого несомненно ценного качества к полному и беспросветному нулю. Бэрбоун Джеймса не знал, зато тот был весьма наслышан о своем следователе. Грузный, крепко сбитый, неповоротливый, но и несдвигаемый ничем, кроме левикорпуса, Бэрбоун очень не любил отвлекаться от версии, которую посчитал самой удобной. Он вцеплялся в нее точно голодный пес в кусок мяса и тряс подозреваемого до полного измота, пока тот не соглашался уже с любой точкой зрения. Бэрбоун гордо закрывал дело и создавал прекрасную статистику своему отделу.

Действительно, нет ведь ничего важнее отчетности. Отчетности и финансирования. Он, Джеймс, попался как неопытный новичок. Следователь не лечащий врач, его так просто не поменяешь по собственному капризу.

— А откуда вы знаете, что ваша мать этого не делала? — Бэрбоун насторожился, его крупные ноздри раздувались в предвкушении скорой добычи. — Вы признаете, что это вы наложили Империус на своего отца?

— Нет, не признаю, — Джеймс стиснул челюсти. — Долго вы собираетесь продолжать этот однообразный разговор?

— Пока правда не выплывет наружу, — расплылся в щербатой улыбке Бэрбоун. — Итак, вы хотели продать лабораторию своего отца и поэтому наложили на него Империус, так?

— Нет, не так, — Джеймс выдохнул и встал. — Это бессмысленная трата времени! Я ухожу!

— Стоять! — Бэрбоун шарахнул кулаком о стол. — Я вас не отпускал!

Совсем некстати вспомнились слухи о том, что Бэрбоуну не особенно принципиально, добровольно ли подозреваемые признались в содеянном или под физическим давлением. Бэрбоун вообще не любил заморачиваться.

— А вы и не должны, — Джеймс даже не обернулся. — Это даже не официальный допрос. Я выслушиваю вас уже битый час лишь по собственной воле, чтобы понять, сможете ли вы раскрыть это дело. Вы заставили меня в этом изрядно усомниться, поэтому я ухожу. Вы и так нарушили сейчас половину протокольных инструкций.

Бэрбоун побагровел от негодования, его короткие черные волосы, остриженные странно, наподобие горшка, грозили вздыбиться точно у бешеного кота.

— Что-о-о? — грозно возвысил он голос. — Сопротивление сотруднику правопорядка?

Джеймс бесстрастно хмыкнул и повернулся, с иронией посмотрев на Бэрбоуна.

— Перечислить? Данная форма допроса неприемлема без надлежащего оформления. Приказа о допросе у вас нет, нет и официального запроса на его проведение. Бездоказательные обвинения у нас, конечно, в ходу, но в данном случае это нарушение всех протокольных норм. Сейчас у нас с вами простой разговор, где вы не уполномочены давить на меня, пытаясь силой выбить поддельное признание.

Бэрбоун ошарашенно то открывал, то закрывал рот, не в силах выдавить ни звука.

— И да, это наказуемо. Сколько у вас выговоров, аврор Бэрбоун? Уверен, что не меньше десятка. Но вы все еще на своем посту, довольно странно, не находите? — Джеймса слегка понесло, и он спешно велел себе заткнуться. Бэрбоун и так пребывал в предынфарктном состоянии. Нельзя копать в этом направлении, нельзя! Иначе он, Джеймс, точно окажется в Азкабане по любому, даже самому абсурдному обвинению, ибо засовывать его туда будут всем отделом. Бэрбоун и так будет мстить, но, если он будет в одиночестве, его еще можно обойти.

— Да как вы смеете? — взвыл тот. — Вы — преступник!

— Пока вам это удобно, видимо, — съязвил Джеймс. — Хорошо, подайте запрос на экспертизу палочек! Моей и Дореи Поттер. Пусть проверят, использовали ли мы Империус. Если нет, то вы от нас отцепитесь и займетесь наконец делом!

Пока Бэрбоун сумеет оформить приказ об экспертизе, пройдет как минимум неделя. А если Джеймс еще разок принесет девочкам пирожных и по букету цветов, то и все полторы. За это время можно накопать что-нибудь самому.

— Я сам разберусь, что и как мне делать! — рявкнул Бэрбоун, но глаза его как-то закосили. Вероятно, от переизбытка преданности делу.

— Не сомневаюсь, — едко отозвался Джеймс. — Если бы вы хотели действительно разобраться в этом деле, вы бы начали не с обвинений, а с расспросов, в каких имущественных отношениях мы с отцом состояли. И знаете, что бы я вам ответил?

Бэрбоун издал какой-то невразумительный рык бешенства.

— Я бы ответил вам, что имею право не отвечать на этот вопрос без присутствия своего поверенного, — любезно просветил его Джеймс. — И даже привел бы соответствующий закон. А потом бы вы убедили меня, что это в моих интересах, и я бы рассказал то, что вас интересует. Так работают следователи, если вы не в курсе!

— Экспертиза палочек несомненно вас ожидает, — собравшись, почти спокойно откликнулся Бэрбоун, только темные глаза его сверкали неизбывной злобой. — Вот только вы не кажетесь таким дураком, чтобы использовать свою собственную палочку.

— Ну хоть какие-то признаки разума, уже чудесно! — обрадовался Джеймс. — Вот только ни я, ни моя мать не накладывали Империус на Карлуса Поттера! Я вам повторяю, что это тщательно спланированная афера, в которой я тоже стал жертвой Империуса!

— На вас наложили Империус, заставив наложить Империус на вашего отца? Так вы все-таки признаетесь? — Бэрбоун обладал отменной реакцией, жаль опять-таки совершенно не к месту.

— Боже! — взвыл Джеймс, в отчаянии запуская пальцы в собственные вихры. Он с силой потянул себя за волосы, и боль слегка отрезвила уже поплывшее сознание. — Нет! Господи, теперь я понимаю, почему ваш отдел отличается такой прекрасной репутацией! Вы вообще здесь не работаете!

* * *

Кабинет Хвоста с некоторых пор обогатился ярким пятном — трофейная вуаль ифритки висела напротив его стола, радуя глаз радужными и золотыми переливами. О том, как Хвост обзавелся столь экстравагантным украшением кабинета, Джеймс как-то выяснять стеснялся, однако подозревал за этим историю захватывающую и неординарную. На осторожные расспросы Хвост лишь самодовольно ухмылялся и обещал поведать об этом лет так через тридцать, у жаркого камина за рюмочкой бренди.

Осторожно прихваченная за край вуаль словно жила собственной жизнью, извивалась, ластилась к сидящим под ней, но могла и попытаться придушить. После пары неловких моментов с зашедшим на огонек начальством Хвост периодически держал ее под обездвиживающими чарами, но для друзей он таких одолжений не делал.

Джеймс фыркнул и не глядя одним четким движением отловил особенно шустрый край прежде, чем он нырнул ему за воротник. Тот вроде бы не расстроился и немедленно начал приятно щекотать за ухом — в этом ему Джеймс мешать не стал. Только слегка отодвигался, когда щекотка из приятной становилась провоцирующей, перемещаясь от уха к шее.

Хвост хмурился, шуршал бумагами, копался в бумажных горах с упорством бывалого крота и то и дело почесывал спину, сдавленно чертыхаясь.

— Ну что там? — с нетерпением спросил Джеймс. — Нашел что-нибудь?

— Наше-е-ел, — прокряхтел Питер, изгибаясь под каким-то совсем уж немыслимым углом, в тщетной попытке дотянуться до лопатки. — Отходили меня жалящим… Ну да ладно, потом сочтемся!

— Бедняга… — посочувствовал Джеймс. — С другой стороны, от ненависти до любви всего один шаг, как говорят! А вдруг?..

— От любви до ненависти — тоже, — с намеком продавил тоном Питер. — Да ничего особо впечатляющего. Случаи, подобные твоему, бывали, но столь нагло — очень редко! Обычно все куда тоньше обставляют.

— А проект? Ты выяснил что-нибудь?

— Ну такой проект действительно зарегистрирован в Министерстве, — Питер задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и продолжил: — Находится под курацией гоблинов, поэтому его до сих пор не закрыли. Впрочем, это так называемый "мертвый груз" — проект, который не требует финансирования, не стоит на балансе, но при этом может ссылаться на свое официальное существование.

— Гоблины? Опять? — Джеймс вздохнул, но не удивился. — Зачем им наша лаборатория?

— Думаю, им самим не нужна, а вот теневой заказ мог поступить, — Питер почесал затылок, ойкнул и раздраженно одернул полы мантии. — Надо опять рыть Гринготтс. Зуб даю, что все собаки зарыты именно там! У тебя ведь остались связи с информаторами?

— Хороший вопрос, — Джеймс лениво отмахнулся от вредной вуали и помрачнел.

Фред Мэнкс несомненно был неплохим человеком… кхм, гоблином, но его отзывчивость распространялась исключительно на тех, кто действовал в его интересах. Лили была права, если Джеймс хочет что-то получить от гоблинов, то требовать этого бесполезно, нужно убедить их, что это в их интересах. И чем виртуознее будет убеждение, тем охотнее окажут помощь, даже если в итоге оно обернется простыми словами. Гоблины ценят и красивые слова, и правильные поступки — неизвестно даже, что больше.

Найдется ли у Джеймса, что предложить мистеру Мэнксу, чтобы тот не отказал в помощи? Если поразмыслить, то найдется, если тот по-прежнему ищет гоблинов-отступников, подрывающих репутацию банка…