Слуга императора (джен)

Аштар шагнул в портал, ведущий прямо в Столицу прежней империи того самого мира, где он когда-то родился и из которого они все были вынуждены уйти. Вслед за ним на развалины дворца вышел Аршаг со своими воинами. Портал захлопнулся и император огляделся.

— Опасность, повелитель! — выкрикнул предупреждение Аршаг и схватился за оружие. Его подчинённые мгновенно последовали его примеру, беря в кольцо императора.

Аштар уже видел летящего к ним айнрисса. И как только он раньше мог путать их с обычными светлыми? Аура пробуждённого айнрисса не сильно отличалась от ауры аршассов. Во всяком случае император сходу определил его как своего. Более того — он его узнал и даже вспомнил имя. Странно, что память даже не шелохнулась, когда он читал его дневник. Одним жестом он усмирил своих воинов.

— Приветствую тебя, Алькастен. Столько времени прошло, а ты всё тот же. Правда, в этой форме я тебя ни разу не наблюдал. Иначе, возможно, вернулся бы за вами раньше.

— Я предполагал это, мой император, — спокойно ответил айнрисс. — Меня всегда умиляла ваша неосведомлённость в отношении светлых, потому я желал растянуть это на подольше. Да и остальных это забавляло. Вот никто и не преображался в вашем присутствии. В итоге мы перехитрили сами себя и дорого за это заплатили.

— Могу сказать то же самое про себя. Вы же все остались здесь, а светлые, в отличии от тёмных, не могут пробудиться самостоятельно.

Айнрисс вздрогнул и побелел.

— Но ведь у тёмных рождаются светлые...

— Да, но пробуждать их было некому! — припечатал император. — А о вашей природе я был не в курсе. Хорошо пошутили? Развлеклись? Ваши сотоварищи там, в том мире, долгие века находились на положении немногим лучше бесправных рабов.

Айнрисс прикрыл веки.

— Я признаю свою вину, повелитель. Только из-за меня ваш мир остался без светлых и хранителей. Они и так редкое явление, а последние два были убиты в самом начале войны с Повелителем Тьмы.

— Ну, один хранитель у нас всё же есть. Только благодаря ему я говорю сейчас с тобой.

Алькастен удивлённо вскинул брови.

— Каким образом? Ведь его некому было пробуждать. Да и непробуждённые хранители мало чем отличаются от светлых. Потому их практически нереально вычислить заранее. У нас всё ещё нет хранителей именно по этой причине.

— А остальные аршассы? Много их сохранилось в этом мире?

— Нас почти всех истребили в той битве, но выжившие уже успели значительно размножиться за эти века. Я знаю все места их обитания.

— Превосходно! Соберёшь их всех здесь. Пришла пора вернуть этот остаток в наш новый дом.

— Некоторые аршассы могут не захотеть покидать родной мир, — осторожно заметил айнрисс.

— Они посмеют ослушаться своего императора? — холодно вопросил Аштар.

Алькастен покорно склонил голову.

— Нет, мой повелитель.

Оба прекрасно понимали, что стоит за этим вопросом. Посмевших не подчиниться император просто казнит. Не исключено, что даже лично.

— У тебя есть два дня, чтобы всех собрать. Справишься?

— Да, мой император.

— Кстати, как оказалось, что ты появился здесь почти сразу, как мы вышли из портала?

— Последние четыре сотни лет я живу неподалёку и полетел сюда сразу как почувствовал ваше присутствие в этом мире. Все преданные вам светлые могут вас ощущать.

— Понятно, — произнёс Аштар, разглядывая множество узких длинных крыльев айнрисса, то собиравшихся в единое целое, то распадавшихся на отдельные ленты, каждая из которых, казалось, жила своей жизнью.

— Я прямо сейчас отправлюсь выполнять ваше поручение, — произнёс Алькастен и дождавшись одобрительного кивка, гибкой стрелой взмыл вверх и меньше, чем через минуту окончательно скрылся из виду.

* * *

Порог родного дома Ракшас переступил с ребёнком на руках. Его родители лишь какое то мгновение смотрели на него, после чего покорно склонили головы. О своём изменившемся положении он так и не нашёл времени им сообщить, но медальон власти на груди говорил сам за себя.

— Это ваш внук, — скупо уронил Ракшас. — Ваша задача воспитать его преданным слугой императора и послушным сыном.

— Как его зовут, господин? — осмелился спросить отец.

— Рейсстель. Вам что-нибудь нужно?

— Спасибо, сынок, нам хватает средств, — несмело отозвалась мать. — Ты был необычайно щедр всё это время.

— Хорошо.

— А его мать... Она...

— Она участвовала в заговоре против императора и была лично им казнена.

* * *

Тейен резко вскинул голову и испытывающе посмотрел на сына. Первоначальный страх сходил на нет, а негодование грозило вырваться наружу.

— Ты так спокойно говоришь о смерти любимой?

— Любимой? — удивлённо приподнял бровь Ракшас. — Откуда вы взяли подобную чушь, отец? Я зачал от неё ребёнка по приказу императора. О какой любви может идти речь.

— И ты ничего не чувствуешь к ней?

— Она была изначально обречена. Глупо было привязываться. Всё что я мог для неё сделать, это попросить императора о лёгкой смерти. Он не очень то жалует бунтовщиков.

— Он сам создал все условия для бунта! Всячески потакая тёмным, а нас низведя на положение рабов!

Кайента испуганно охнула и прижала правую руку ко рту, левой крепко прижимая к себе мирно спящего внука.

Ракшас пристально смотрел на отца.

— Так значит вы тоже поддерживаете бунтовщиков. Что ж это я удачно зашёл. Если хочешь остаться в живых, напишешь мне имена всех участников сопротивления.

— Нет!

Ракшас улыбнулся.

— Я так или иначе выбью их из тебя, но будет лучше, если ты назовёшь их добровольно. Если конечно не хочешь, чтобы пострадала твоя семья.

— Ты тоже часть моей семьи, — с вызовом отозвался тот.

— Моя жизнь и так в руках императора. И он может забрать её в любой момент. Ему не нужны для этого какие-либо причины.

— Ты просто фанатик! — с презрением выплюнул Тейен.

— Ты заблуждаешься, отец, но у меня нет времени что-то доказывать. Ты назовёшь мне все имена, а я взамен позабочусь, чтобы они остались живы.

— Нет! Ты меня не заставишь!

— Уверен? — холодно осведомился Ракшас и тут же ударил силой.

Тейен закричал от боли и выгнулся дугой на полу.

— До сих пор, — вымораживающим тоном продолжил Ракшас, — ни одно из выступлений светлых не произвело на меня хоть сколько-нибудь значимого впечатления. Вы просто мелкие вредители, сами не осознающие, чего хотите. Я провожу реформы, создаю все условия, чтобы светлые могли жить полноценной жизнью наравне с остальными аршассами, вы же предпочитаете забиться по своим норам и гадить исподтишка. Ты сейчас же назовёшь мне все имена или я лично казню каждого и вас обоих как пособников!

Гнев аршасса возрастал, с силой обрушиваясь на Тейена, который уже почти не мог связно мыслить.

— Нет, сынок, пожалуйста! — со слезами воскликнула мать.

Её крик всё же донёсся до ускользающего сознания Тейена и это стало спусковым крючком. Тело айнрисса будто взорвалось изнутри, мгновенно обрастая светло-серой бронёй, короткие когти заскребли деревянный пол, обращая его в щепу. Давление силы аршасса почти сразу же прекратилось.

— Ну вот как то так, — невозмутимо заметил он.

Удивлённая Кайента переводила взгляд с сына на мужа, полностью перестав понимать происходящее.

— Я хотел поговорить об этом в спокойной обстановке, но раз всё зашло так далеко...

Он присел на стул.

— Мы одна раса, отец. Ты не смог бы родить ребёнка от человека. Да и в качестве спутника жизни он бы тебя не привлёк. Тёмные аршассы и светлые айнриссы две стороны одной медали и не их вина, что ввиду трагического стечения обстоятельств об этом все позабыли. Как начальник службы безопасности империи я обязан пресекать любые подвижки к бунту. Тем более сейчас, когда император пересмотрел своё отношение к светлым и в ближайшее время им будут возвращены прежние права. Ввиду чего любой бунт с их стороны не только является незаконным, но и не имеет под собой разумных оснований. А сейчас ты напишешь мне все имена бунтовщиков или я казню вас обоих.

— Тейен, пожалуйста, послушай его! — взмолилась Кайента. — Ради своего внука!

Айнрисс с трудом поднялся с пола и хмуро посмотрел на сына. Он ещё не до конца осознал произошедшее с ним, но одно всё же понял — Ракшас владеет информацией, недоступной ему и это делает его более правым. Он молча присел рядом с ним за стол и подвинул к себе лист бумаги. В конце концов, насколько он помнил, тот никогда не нарушал своих обещаний.

* * *

— Одного не могу понять: мы же такие разные! Как мы можем быть одним народом?!

— Всё просто, — отозвался Ракшас. — Дело в характере. Если ты жаждешь власти и стремишься к вершине любой ценой — значит ты тёмный. А если тяготеешь к порядку и строгой иерархии, то ты светлый. Ну, а если ты хочешь жить без оглядки на условности, быть тебе хранителем. Но настолько свободолюбивые и независимые личности редкость. Поэтому хранителей в среде аршассов всегда было мало. Зато их почти не рисковали трогать, поскольку их силы были универсальны и могли воздействовать на обе стороны, что ты только что на себе и испытал.

— Мог бы и нормально всё объяснить, — пробурчал Тейен.

— Мог бы, но ты первый начал.

— Меня покоробило, как ты говорил о матери моего внука.

— Какое тебе дело до этой аршасски? — раздражённо отозвался Ракшас. — Она сама выбрала свою участь когда поддержала бунт одного из советников императора. И неважно, что он был её отцом.

— Советника? — растерянно заморгал Тейен. — Разве она не светлая?

— Так вот в чём дело, — с презрением протянул аршасс. — Вы заступались за неё потому что считали светлой. На тёмную вам было бы плевать. Двойные стандарты отец? Это вы от ваших друзей из бунтовщиков нахватались?

Тейену стало стыдно.

— Простите, господин, — склонил голову он. — Я был неправ.

— Надеюсь урок пошёл впрок и подобного больше не повторится, — холодно произнёс наместник, поднимаясь из за стола.