Слуга императора (джен)

— Я хочу служить императору.

— Пробудившийся? — задал стандартный вопрос дежурный.

В качестве ответа соискатель выпустил когти.

Офицер внимательно взглянул на него. Слишком уж легко далось ему это действо. Либо оно было для него привычным, но тогда непонятно, почему он столько тянул, ведь служить императору и почётно, и выгодно. Либо это далеко не предел.

— У нас свободна вакансия одного из старших офицеров. Думаю, вы подойдёте.

Аршасс слегка напрягся.

— Мне понадобится помощник, чтобы вникнуть в суть обязанностей.

Дежурный кивнул.

Позже, наблюдая, как назначенного помощника прижимает к земле силой, после первой же попытки возмутиться, — он-то рассчитывал, что должность достанется ему — офицер без промедления доложил обо всём императору.

* * *

Император аршассов задумчиво сидел на своём троне и сетовал на постоянную нехватку ближайших советников. То один, то другой из вышеупомянутых, то и дело организовывал заговор с целью занять его место. И этих заговорщиков приходилось уничтожать. Желающих занять место советника было, конечно же, множество, только ведь туда кого попало не назначишь. Претендующий должен обладать силой, не намного уступающей самому императору. Иначе им никто подчиняться не станет. Такова суть аршассов. Они подчиняются лишь силе, и ничто, кроме силы, не имеет для них значения.

Когда пришедший дежурный офицер сообщил о появлении новичка с силой, достаточной, чтобы сразу занять место старшего офицера, император заинтересовался и потребовал немедленно доставить его к себе. Увиденное заинтриговало. Новичок не пытался демонстрировать признаки аршассов, как это делало подавляющее большинство. Вместо этого он опустился на колено в пяти шагах от трона и, склонив голову, положил ладони на каменные плиты перед собой. Когда император выпустил в его направлении свою силу, он не пошевелился и позы не изменил.

— Готов ли ты служить своему императору? — холодно вопросил властитель.

— Да, мой повелитель, — не двигаясь, ответил тот.

— Готов ли ты принимать из моих рук милости и наказания, коим я пожелаю тебя подвергнуть? Готов ли сносить силу моего гнева, сколь бы разрушительной она не была для тебя?

— Да, мой повелитель.

Император откинулся на спинку трона, молча разглядывая аршасса. Он видел его силу, силу, равную его собственной, и ощущал для себя угрозу в этом слуге. Одна его половина вопила немедленно уничтожить возможного бунтовщика, другая возражала, что советников и так не хватает, и если каждого так уничтожать, всей работой, в итоге, придётся самому заниматься.

— Посмотри мне в глаза, — произнёс император, и аршасс немедлено поднял голову и убрал руки с пола, выпрямляясь.

Спокойный, невозмутимый взгляд, без страха, без обычного подобострастия, без вызова. Только ожидание — и ничего больше. Император медленно сжал правую руку в кулак. После чего задумчиво наблюдал, как слуга извивается на полу от боли, не в состоянии даже нормально вздохнуть от сжавшей и корёжившей его тело силы. Он всё ещё не мог принять окончательного решения по поводу участи старшего офицера, но интуиция почему-то настаивала, что убивать его не стоит, а своей интуиции, правивший уже не одно тысячелетие император научился доверять безоглядно. Он вздохнул и прекратил пытку.

— Встань!

Превозмогая, всё ещё ломающую его тело боль, аршасс молча поднялся на ноги, с тем же ожиданием глядя на своего повелителя.

— Я назначаю тебя наместником северных земель, — он бросил слуге сверкнувший в воздухе медальон — символ власти. — Отправишься туда сегодня же. С собой можешь взять кого пожелаешь.

— Да, мой повелитель, — послушно склонил голову аршасс.

Одним взмахом руки император позволил ему удалиться. Даже если и этот взбунтуется через месяц-другой, он хоть какое-то время сможет извлекать из него пользу. Раса аршассов изначально тёмная, а все тёмные, в той или иной степени, практичны. Время покажет, чего от этого слуги можно ждать. В конце концов, одно лишь только наличие силы не является гарантом обязательного предательства. Именно это и твердила его интуиция, на которую он так полагался. Уж она-то его ни разу не подвела.

— Что-то важное, мой император? — задал вопрос советник.

— Как всегда, донос на нового наместника.

— Обоснованный?

— Судя по письму, ничего серьёзного.

— Ближайшие слуги зовут его повелителем, и в этом усмотрели факт возможной измены? — усмехнулся советник.

— Угадал. Ещё сказано, что он привлекает на службу светлых. Даёт им некоторые вольности.

— И как успехи? — заинтересованно спросил советник.

— Не знаю, Гашасс, подробности отсутствуют. Судя по всему, автор доноса не имеет чёткого понимания причин происходящего.

— Вы хотите его вызвать?

— Обоих, я думаю.

Советник усмехнулся.

— Хотите его проверить?

— Почему бы и нет. Давно у меня не было развлечений подобного рода.

Губы Гашасса тронула понимающая улыбка.

— Вам и в самом деле не мешало бы немного развлечься, мой император.

* * *

— Вы звали меня, мой император.

— Рад, что ты не стал тянуть со встречей, наместник Ракшас. Привёз ли ты с собой слугу, о котором я говорил?

— Да, мой повелитель. Он ожидает за дверью.

— Советник Гашасс, дай наместнику письмо, послужившее причиной его вызова сюда.

Несколько секунд слуга внимательно читал послание, после чего, взглянув на императора, вопросительно поднял брови.

— Является ли написанное правдой, наместник?

— Да, мой император.

— Приближённые действительно зовут тебя своим повелителем?

— Да, мой император. Но, насколько мне известно, это обращение является общепринятым среди ближайшего окружения ваших наместников и советников.

— Это так, — улыбнулся император. — И ты действительно привлекаешь на службу светлых магов?

— Да, мой император. Для меня неважен цвет мага. Главное, чтобы он приносил пользу.

— То есть, ты даёшь им равные права с аршассами? — нахмурился властитель.

— Я помню, что светлые не могут занимать большинство должностей, но это не делает их совсем уж бесполезными. Среди них много очень неплохих целителей. Да и равенство перед законом никто не отменял. В империи будет меньше восстаний, если светлые будут чувствовать себя защищёнными даже от высокородных аршассов. А аршассы, которым слегка поубавили спеси, перестанут чувствовать себя неприкосновенными. Я считаю, что право казнить и миловать без вины должно быть только у императора.

— Я не уверен, что ты прав, слуга, но не стану мешать в твоих начинаниях. Поступай, как знаешь. Через полгода посмотрим на результат.

Ракшас молча поклонился.

— Теперь о слуге, написавшем этот донос. Что ты можешь сказать о нём?

— Он хороший администратор, мой повелитель, и мне было бы жаль его потерять.

— Неужели нельзя найти другого?

— Можно, но на это нужно время, а я предпочитаю не тратить своё время на постоянные поиски.

— Позови его и отчитай в моём присутствии. Если мне понравится, я, возможно, оставлю его в живых.

* * *

— Как это понимать, Киркнес?! — голос наместника вымораживал и пригибал к земле, хотя силы он выпустил совсем немного. — Почему наш император должен тратить своё личное время на подобную ерунду?! — он помахал зажатым в руке письмом. — И почему я должен тратить своё время на поиск нового секретаря?

— Простите, господин, — едва слышно пролепетал Киркнес, боясь даже шевельнуться.

— Если уж тебе так срочно понадобилось сунуть голову в петлю, стоило позаботиться о достойной замене, — продолжал, между тем, Ракшас. — Как только вернёмся, займёшься этим в первую очередь, если, конечно, император пожелает оставить тебя в живых.

— Да, мой господин, — склонив голову, отозвался слуга.

— Очень практично, — усмехнулся император, — пожалуй, надо взять это за правило, как вы считаете, советник?

— Думаю, мы можем издать это общим указом по дворцу. Но, как вы понимаете, с советниками это...

— Да, думаю, для советников стоит сделать исключение, — император повернулся к Ракшасу. — Я доволен тобой, наместник, и, так и быть, не стану убивать твоего секретаря. На этот раз. Надеюсь, он извлечёт урок.

Ракшас молча склонился, одновременно прощаясь и благодаря.

— Уверены ли вы в своём выборе, повелитель? — с тревогой спросил Гашасс.

В ответ император лишь холодно посмотрел на него, выпуская силу, которая заставила советника распластаться на полу.

— Простите за дерзость, мой повелитель, — едва слышно прохрипел тот.

Властитель в раздражении отвёл взгляд, и слуга с облегчением поднялся.

— Надеюсь, необходимость подчиняться ему не станет для тебя чем-то затруднительным?

— Нет, мой повелитель, — покорно ответил советник, не отрывая взгляда от каменных плит пола.

— Вот и хорошо.

* * *

— Мне нужно будет на неопределённый срок отлучиться из империи, наместник. В период моего отсутствия империей будете править вы. Я наделяю вас всей полнотой власти. Пока меня нет, вы вольны поступать, как вам вздумается, и делать, что хотите.

Если же синий камень на вашем медальоне власти начнёт пульсировать, берите воинов и открывайте портал по координатам сигнала. Я рассчитываю на вас, наместник. Не подведите меня.

— Я подчиняюсь, мой император, — склонил голову Ракшас.

* * *

Из дальнего угла залы к нему приблизился советник.

— Какие будут распоряжения, мой повелитель? — склонил он голову в почтительном поклоне.

— Насколько можно доверять остальным советникам и наместникам, Гашасс?

— Насколько мне известно, император им не доверял, — усмехнулся тот.

— Что ж, в таком случае придётся обходиться своими силами. А что вы скажете о начальнике личной охраны императора?

— Вот он как раз вполне предан повелителю.

— А те, кто находится под его началом?

— Большей частью, насколько я могу судить.

— Хорошо. Тогда, я думаю, стоит начать с подземелий. Заодно и с начальником телохранителей побеседуем.

— Рассчитываете привлечь кого-нибудь из светлых пленников?

— Почему бы и нет. Светлому, связанному клятвой, я смогу доверять гораздо больше, чем большинству аршассов, готовых в любой момент ударить в спину.

— Никогда не думал об этом в таком ключе, но должен признать, что это весьма нестандартное решение проблемы, — Гашасс с уважением смотрел на своего нынешнего повелителя. — Всё же вероятность, что кто-нибудь воспользуется отсутствием императора для того, чтобы в очередной раз поднять бунт, достаточно велика. Наверняка многие будут пробовать вас на крепость, и придётся ставить их на место.

— Надо будет, поставим, — буркнул Ракшас, направляясь к выходу.

* * *

— Как твоё имя? — спросил я, глядя на светлого, прикованного к стене.

— Зачем вам оно, господин?

— В чём его обвиняют? — повернул я голову к стоявшему за моим правым плечом начальнику телохранителей.

— Как обычно, в пособничестве бунтовщикам, — равнодушно ответил тот.

— А конкретнее? — уточнил я, выпуская немного силы.

Воин сразу напрягся и покорно склонил голову.

— Исцеление раненых, предоставление продуктов и места для ночлега, связь с другими бунтовщиками.

— Надо же, сколько преступлений на одного маленького светлого, — усмехнулся я. — Назови своё имя!

— Кельтен, господин.

— Тебя уже пытали?

— Пока ещё нет, господин.

— А хочется?

— Нет, господин, но у меня нет власти что-либо изменить, — в голосе лишь обречённость и покорность.

— Зато такая власть есть у меня. Вопрос в том, чем ты готов платить за подобную милость?

Светлый опустил голову.

— Я не хочу никому вредить, — едва слышно ответил он.

— Это единственное условие? — усмехнулся я.

Мой вопрос его удивил, тем не менее, он не стал теряться.

— Да, господин. Если меня не заставят причинять вред, на всё остальное я согласен.

— Сними с него кандалы, — бросил я начальнику стражи, и тот поспешил выполнить приказ.

— Советник Гашасс! Мне необходимо обсудить с вами новую реформу. И, вы же не имеете ничего против присутствия светлого сразу после того, как он даст клятву?

— Вы вольны поступать как вам угодно, мой император, — отозвался советник, выступая из-за моего левого плеча.

Я лишь удовлетворённо усмехнулся.

* * *

Я всё больше углублялся в бесконечные коридоры пещер, утыканные нескончаемыми сталактитами и сталагмитами. Нападения происходили всё чаще, но теперь я был к этому готов. Я хмыкнул. Какая это по счёту попытка? Седьмая? Десятая? А может, двенадцатая? Я и сейчас не особо рассчитывал на успех. Все эти походы давно уже превратились в способ проверки вызвавших подозрение слуг. Вот и сейчас мне было просто интересно, явится ли на помощь своему императору наместник северных земель, или, как и его предшественники, предпочтёт перетянуть одеяло на себя. Нет, если между делом мне всё же удастся добыть неуловимый артефакт, я буду только рад. Но в первую очередь проверка. Так что позову я его когда нападающих тварей станет слишком много, чтобы я мог справиться с ними самостоятельно, не задействуя свою силу в полную мощь.

* * *

Вот уже который день подряд я ощущал какую-то странную тревогу и беспокойство за своего повелителя. Даркнесс со своими телохранителями были приведены в полную боевую готовность, и мы потратили кучу времени, чтобы отобрать из них самых надёжных и умелых, так что спасательный отряд был готов сорваться на помощь в любую секунду. Ждали только сигнала от императора. За эти дни я весь издёргался и уже несколько раз срывал зло на попавшихся слугах. Советники после пары неудавшихся стычек старались лишний раз на глаза мне не попадаться. И только верный Гашасс и смирный Кельтен постоянно были рядом. Я усмехнулся. Причины верности первого советника мне были давно понятны. На самом деле ему было всё равно кому служить: мне или императору. Главное, что мы оба были сильнее его и способны удержать власть. Поэтому он был на нашей стороне. Любого из нас. Пожелай я сейчас захватить власть, забыв о своём повелителе, он не стал бы возражать.

Когда, наконец, поступил сигнал от повелителя, я лишь приказал ему позаботиться о Кельтене, — светлому опасно было оставаться одному во дворце, кишевшем аршассами — а сам переместился к спасательному отряду, откуда сразу же открыл портал. Пропустив воинов вперёд, я последовал за ними.

* * *

Послав сигнал, я уже настроился на достаточно долгое, если не бесполезное ожидание помощи. Каково же было моё удивление, когда меньше чем через минуту после призыва в пяти метрах от меня открылся портал, и оттуда по двое стали споро выпрыгивать воины моей личной охраны сразу же начиная обход с двух сторон. Последним выпрыгнул Даркнесс, и сразу же следом за ним вышел наместник северных земель. Одним быстрым взглядом оценив обстановку, он сразу же вытащил меч.

— Что встали?! — рявкнул он на подчинённых. — К бою!

И аршассы без колебаний вступили в сражение. Спустя несколько минут Ракшас пробился ко мне.

— С вами всё в порядке, мой повелитель? — спросил он голосом, в котором звучало неприкрытое беспокойство. — Я боялся, что опоздаю.

— Каким образом? — насмешливо спросил я. — Вы появились меньше, чем через минуту после призыва.

Ответ слуги привёл меня в смятение.

— Я уже несколько дней ощущаю грозящую вам опасность. Если бы не ваш приказ, пришёл бы гораздо раньше.

— Каким образом? Я ведь не активировал медальон. Как бы ты пришёл, не зная, куда?

— Я чувствую вас и без медальона, — покачал головой Ракшас. — Меня удерживал лишь ваш приказ.

Сказанное просто выбило из колеи. Я ещё не сталкивался с подобным явлением. Или просто не помню? Надо будет просмотреть старые хроники.

* * *

Мы сражались уже полчаса, а твари все прибывали. Из прошлого опыта я знал, стоит мне лишь мысленно махнуть рукой на артефакт и всерьёз задуматься о возвращении, пещеры сразу же перестанут их создавать. Но мне хотелось проверить нового слугу до конца. И я дождался. В какой-то момент он прыгнул, преобразуясь в полёте и распахивая мощные крылья. Крылья, они были далеко не у всех советников, да и броня наводила на мысли, что передо мной не рядовой аршасс. Это лишь подтверждало мои опасения. У него действительно было право на место императора, и я не думаю, что пройдёт много времени, прежде чем он попытается его занять, хотя именно сейчас я и не ощущал от него угрозы, а интуиция по-прежнему твердила, что живым он принесёт гораздо больше пользы.

Все эти мысли заставили меня забыть об артефакте, в результате чего бой закончился через десять минут. Как только уровень опасности снизился, Ракшас тут же преобразовался обратно, снова принимая человеческий облик. Интересно, он и императором так ходил? А как же покушения? Впрочем, это его проблема.

Твари кончились, и я отправил воинов обратно во дворец, желая поговорить с наместником наедине.

* * *

Они стояли друг напротив друга, разделённые расстоянием где-то с полметра.

— Ты знаешь, что твоя форма даёт тебе право на трон? — сухо обронил император.

Ракшас вздрогнул и медленно опустился на колени. Он смотрел в сторону, но во взгляде по-прежнему не было страха. Лишь лёгкая обречённость и сожаление.

— Нет, мой император. Сегодня я впервые преобразовался полностью.

— Знаешь ли ты, — почти тем же тоном продолжил император, — что уровень твоей силы также позволяет тебе это?

Ракшас, наконец, посмотрел ему прямо в глаза.

— Да, мой повелитель, мне это известно.

Император сомкнул свои когти вокруг его лица. Теперь он в любой момент мог свернуть ему шею. Слуга даже не шевельнулся.

— Почему же ты ни разу не попытался воспользоваться случаем?

— Меня не интересует власть, повелитель. Она меня... Напрягает. Поэтому я стараюсь всячески способствовать тому, чтобы вы занимали это место как можно дольше.

Император молчал. Он не чувствовал лжи ни в одном слове. Интуиция по-прежнему не считала наместника опасным. Вот только...

— Это противоречит самой природе аршасса, слуга. Любой из нас стремится забраться так высоко, как это будет возможно.

Ракшас прикрыл глаза, понимая, что ему придётся открыться, хотя вряд ли повелителю понравится то, что он услышит. Он снова взглянул на своего императора и начал рассказ.

— Ещё около года назад я был таким же, как все другие аршассы, и пределом моих мечтаний было стать вашим слугой. Но пробуждение казалось таким далёким, а всё, что мне удавалось, это призрачные кончики когтей на руке, которые не держались даже секунды и отбирали уйму сил. Но я не сдавался и продолжал тренироваться, надеясь когда-нибудь добиться успеха. Я был поисковиком. Вам должны быть известны опасности этой профессии. И вот однажды я наткнулся на проклятие, которое стало разрушать мой разум. Я сопротивлялся, прекрасно понимая, что это бессмысленно. В отчаянии я воззвал к тому, кто мог меня спасти, обещая свою жизнь и служение. Мне было всё равно, кто услышит мой зов, я был готов принять помощь от любого, лишь бы она пришла. Маг, явившийся на призыв, был иномирцем, и он был человеком. Он сразу остановил и разрушил проклятие, но от моей личности на тот момент уже остались жалкие ошмётки. Однако, как оказалось, для него это не было проблемой. Он отделил копию своего сознания и прилепил её к тому, что осталось от моего, заставив всё это объединиться. С этого момента я перестал быть аршассом в полном смысле этого слова, мой повелитель. Потому что большая часть моей личности была человеческой, — он усмехнулся. — Но люди гибки. Они способны понять и подстроиться практически под любую расу. Подстроилась и моя новая личность. Я не был им в полной мере, но не был уже и собой. От меня самого остались лишь воспоминания, но без привязки к эмоциям. Я помнил своё прошлое так, будто прочёл о нём в какой-то книге, а не прожил самостоятельно.

Выполнив свою часть сделки, маг как будто прислушался к чему-то, а потом сказал, что я должен поступить на службу к императору и сохранять ему верность до конца своих дней. А в случае его гибели — занять его место. Благодаря копии личности мне не требовалось объяснять подробно. По сути, все мои устремления были теперь его устремлениями. От моей же личности осталась лишь голая память и знание законов и устройства своего мира.

Император поражённо рассматривал всё ещё стоявшего на коленях слугу. Уж он-то понимал, что сила мага, способного решить проблему столь глубокой потери разума, должна быть огромна. После такой встряски быстрое пробуждение аршасса значительной силы удивления не вызывало. Возникал вопрос, а кто вообще был настолько силён, чтобы услышать направленный даже не персонально ему зов, находясь при этом в другом мире? И какое место во вселенной он занимал? В то, что этот маг был обычным человеком, император ни секунды не верил.

— И кем же является этот маг? — спросил он, не сводя с советника пристального взгляда.

Ракшас вздохнул. Похоже, он до последнего момента надеялся, что на этот вопрос отвечать не придётся.

— Он — Повелитель Тьмы, мой император.

Последний в ужасе отшатнулся, когти царапнули наместника по лицу, оставляя кровавые полосы.

* * *

Повелитель Тьмы. Император хорошо помнил, что собой представляют эти маги. Он был совсем юным аршассом, едва занявшим трон, когда сменился последний. Именно его агрессивные действия чуть было не стали причиной гибели расы аршассов. Именно он открыл тогда проход между мирами, уводя своих подданных, в надежде, что в другом мире их не достанут. С тех пор прошло несколько тысячелетий. И вот теперь эта угроза опять нависла над ними. Впрочем... Император остановился. Слуга говорил, что получил копию сознания Повелителя. Это могло означать лишь одно: Повелитель Тьмы в очередной раз сменился, и нынешний был куда адекватнее предыдущих. Интуиция подсказывала, что торопиться не стоит и лучше принять происходящее, как есть. В том, что слуга ему предан, он более не сомневался. А абсолютная преданность аршасса такой силы была неслыханной удачей.

— Встань! — приказал он наместнику и тот подчинился. — Назначаю тебя начальником внутренней безопасности империи, — он помедлил, прежде чем закончить. — С этого момента можешь звать меня по имени.

— Ищешь что-то конкретное?

— Не знаю, повелитель, — задумчиво ответил Ракшас, — скорее смутные подозрения вынуждают меня продолжать поиски. Я хочу быть уверен, что моя версия имеет под собой основания, а не является плодом моей излишне продвинутой фантазии.

Император хмыкнул.

— И что же это такое?

— Я предпочёл бы пока не говорить об этом, повелитель.

Тот удивлённо приподнял брови.

— Не скажешь?

Ракшас посмотрел ему в глаза.

— Если только ты не отдашь мне такой приказ.

Император с интересом рассматривал начальника службы безопасности. После чего снова хмыкнул.

— Ладно, это не к спеху. Надеюсь, твои поиски увенчаются успехом. Так или иначе.

Слуга молча склонил голову.

* * *

— Ну, как успехи? Вижу, ты уже закончил.

— Да, мой повелитель.

— Нашёл, что искал?

— Не совсем. Сведения обрывочны, чаще просто упоминания. Для окончательных выводов информации недостаточно.

— Почему это так важно для тебя, наместник?

— Это важная составляющая жизни аршассов, мой император. Возможно, всеми забытая за давностью лет, но тем не менее...

— И где ты собираешься искать недостающие сведения? — и, видя, как слуга почти виновато склонил голову, угрожающе прорычал. — Ракшас?!

— Я прошу вашего позволения обратиться за помощью к Повелителю Тьмы, мой император.

Аштар сделал шаг вперёд, сжимая руки в кулаки. Сила его гнева обрушилась на слугу, вжимая его в мраморные плиты хранилища. Преобразование произошло почти мгновенно. Судя по всему, чисто инстинктивная реакция, ибо гнев такой силы его человеческая форма просто не смогла бы вынести. Разве что он стал бы сопротивляться, но это уже было бы равнозначно открытому бунту.

Когти Ракшаса скребли по полу, оставляя в мраморе глубокие борозды. Его крылья выворачивало из суставов, воздух с хрипом вырывался из сдавленных рёбрами лёгких. Когда тело начало выгибаться под немыслимыми углами, император остановился и попытался взять себя в руки. Сказанное ему не нравилось. Намерения слуги приводили в бешенство, побуждая наказывать, но вот стоило ли его за это убивать? Аштар задумался, разглядывая застывшего в изрядно покорёженной форме Ракшаса. Мышцы вздрагивали от немыслимого напряжения, но ни единого стона не сорвалось с крепко сомкнутых губ.

Принять решение никак не получалось. Всё ещё сильны были ощущения, вызванные противостоянием с прошлым Повелителем Тьмы.

Выдержка, тем временем, стала отказывать Ракшасу. Его конечности подрагивали, не выдерживая страшного напряжения всё ещё давящей на него силы, мышцы начали произвольно сокращаться, вот-вот начнут ломаться кости. Ещё один хрип, прозвучавший значительно громче предыдущих, дал понять, что все оставшиеся силы слуга использовал для того, чтобы не застонать.

— Хорошо, — император отступил на шаг и давление силы постепенно стало ослабевать. — Поступай, как знаешь.

После чего, развернувшись, покинул хранилище.

Они стояли всё в том же хранилище. Наместник в центре, его император у дальней стены. Сложив руки на груди, он мрачно наблюдал за происходящим.

Дорога тьмы открылась в трёх шагах от слуги и из неё шагнул молодой с виду маг в плаще Повелителя на плечах. Проход закрылся едва молодой человек ступил на мраморные плиты пола.

— Ракшас? — удивился он, — Что побудило тебя меня позвать?

— Мне нужна информация, Повелитель. Информация о моём народе. К сожалению, нужные сведения не сохранились или были утеряны. И я не уверен, остались ли они также в том мире, из которого мы когда-то были вынуждены бежать.

Повелитель задумчиво смотрел на слугу и потирал подбородок.

— Вон оно как. Хм. Я могу открыть для тебя Мир-Библиотеку. Пойдёт?

— Да, мой повелитель, — радостно отозвался аршасс, — это было бы здорово!

Повелитель взмахнул рукой и прямо в воздухе образовался круглый проход в помещение, заполненное многочисленными стеллажами, уставленными книгами.

— Нужный тебе раздел где-то неподалёку, — криво усмехнулся Повелитель. — Так что далеко не уходи. Когда найдёшь необходимую информацию, позови меня снова. Если захочешь что-то взять с собой, попроси Библиотеку сделать для тебя копию.

Ракшас молча кивнул и шагнул в проход, который сразу же закрылся за ним. Повелитель окинул императора равнодушным взглядом и развернувшись, шагнул на дорогу тьмы.

Император облегчённо выдохнул. Обошлось. Несмотря ни на что, он, всё же опасался этой встречи. Однако этот Повелитель выгодно отличался от своих предшественников. И, как ни странно, брошенный в его сторону безразличный взгляд, скорее успокаивал, чем оскорблял. В том, что этот маг намного сильнее его, он даже не сомневался. А сильным лучше дорогу не переходить. Целее будешь.

* * *

Ракшас вернулся спустя почти сутки.

— Итак, — спросил император, кивая ему на соседнее кресло, — стоило оно того?

— Да, мой повелитель, — склонил голову наместник.

Он был слегка возбуждён, но держал себя в руках.

— И что же ты нашёл?

Ракшас колебался.

— Ну же! — поторопил император.

— Я не думаю, что вы готовы это услышать.

Аштар усмехнулся.

— Я приказываю!

Вздохнув, глава безопасности империи посмотрел ему прямо в глаза.

— В прежние времена наша раса делилась на три ветви. Аршассы были одной из них.

Император приподнял брови.

— Кем были остальные?

— Светлые. Они всегда были частью нашего народа и носили название айнриссы. Их магия была несколько иной, но она также несла в себе силу, ощущать которую могли только светлые. У них была своя иерархия и потому они никогда не рассматривались правящей верхушкой аршассов в качестве конкурентов. Айнриссы также могли преображаться, хотя их формы имеют несколько иной вид.

— То есть? — напрягся император.

— По сути, аршассы и айнриссы две части одного целого. И большинство светлых, живущих в империи, это именно айнриссы.

— Тогда почему же никто из них не пробудил свою сущность?

— А они о ней знают? — усмехнулся наместник.

— Но в критической ситуации...

Ракшас покачал головой.

— Пробуждение айнрисса происходит при других условиях. Ситуация должна быть иной. Вспомните, повелитель, у аршассов вполне может родится светлый, также как у светлых аршасс. Мои родители яркий тому пример. Оба светлые, в юности ушли из империи за лучшей долей и неплохо жили в светлых землях вплоть до моего рождения. Понимая, что светлые фанатики врядли сохранят мне жизнь, они снялись с места и вернулись в империю. Жизнь сына была для них важнее собственного благополучия. Почти все светлые, проживающие на территории империи — это айнриссы, повелитель.

Император задумчиво смотрел на своего слугу, постепенно осознавая сказанное. Когда его мысли упорядочились, он вспомнил одну деталь.

— Ты сказал, что мы делились на три ветви. Кто относился к третьей?

— Хранители. Очень редкое явление. Ни тёмный, ни светлый, в равной степени владеющий обеими гранями силы. Хранители равновесия. Таково было их полное название. Они имели сильное влияние в среде как тёмных, так и светлых, потому как их сила была универсальна и действовала на обе стороны. Хранители могли принимать решения по спорным вопросам и вообще вмешиваться во всё, что считали нужным. Политика и власть интересовали их весьма опосредованно. В гораздо большей степени они ценили личную свободу и возможность поступать так, как считали нужным.

Ракшас умолк, колеблясь, стоит ли продолжать.

— Что-нибудь ещё? — проницательно спросил император.

— Я подозреваю, что являюсь хранителем, Аштар. Не думаю, что был им с рождения, но после той встряски, едва не стоившей мне полной потери личности...

Император согласно кивнул.

— И что же ты намерен предпринять в связи с вновь открывшимися обстоятельствами?

— Из-за того, что мы забыли свою историю, мой повелитель, порядок вещей был нарушен. Я считаю, что нужно всё вернуть на свои места. Просто пока слабо представляю, как.

— Это всё слова, наместник. Докажи мне, что от айнриссов может быть хоть какая-то польза.

Ракшас печально усмехнулся и протянул ему кожаную тетрадь.

— Советую прочитать первые пару страниц, повелитель. Это дневник одного из светлых полководцев, заградительные отряды которых сражались с войсками Повелителя тьмы, пока вы уводили аршассов в другой мир. Почти все айнриссы, прикрывавшие ваш отход, были уничтожены. Автор этого дневника — один из немногих выживших.

* * *

Император вчитывался в текст, а перед его глазами проносились картины прошлого. Светлые действительно сражались на его стороне, только он тогда был слишком молод и не осознавал до конца, что они — одна раса. Именно это понимание и уплывало от него тогда. Впрочем, он никогда особо не пытался прояснить для себя этот вопрос. А теперь прошлое его народа само пришло к нему.

— Ты убедил меня, наместник. Я предоставляю тебе полную свободу действий. Можешь перестраивать структуру империи так, как сочтешь нужным, — он усмехнулся. — Тем более что такая работа вполне в духе хранителей.

Войдя в помещение, я склонил голову, ожидая распоряжений. Кроме меня и императора в тронном зале находилась аршасска. Она сидела на полу, низко наклонив голову и опустив по обе стороны внушительные крылья.

— Ракшас, я вызвал тебя по делу, — заявил между тем Аштар.

— Я весь внимание, мой повелитель, — произнёс я, не меняя позы.

— Один из моих советников затеял очередной заговор. Пришлось его уничтожить.

Император кивнул на аршасску.

— Это его дочь. Она активно ему помогала, — Аштар сделал паузу и продолжил, криво усмехаясь. — Я отдаю её тебе попользоваться. Как только она родит тебе сына, её казнят.

— Как прикажете, мой повелитель, — покорно склонился я.

— Забирай её! И поторопись с наследником!

Я подошёл к девушке вплотную.

* * *

— Убери крылья! — холодно приказал наместник северных земель.

Помедлив пару секунд, Шарила подчинилась. Что уж теперь. Она проиграла, а сильнейший всегда прав.

— Поднимайся и пойдём! — раздался новый приказ.

Кивнув напоследок императору, Ракшас повернулся и направился к выходу. Аршасска последовала за ним.

* * *

Я не интересовался её именем. С момента вынесения приговора она не имела на него права. Да и глупо было бы сближаться, зная, что её ждёт. Поэтому я просто максимально точно исполнил приказ императора, как только вернулся к себе. Она не сопротивлялась, что и к лучшему. Если не будет создавать проблем, сможет рассчитывать на лёгкую казнь, без применения пыток. Закончив основную часть, сразу же позвал Кельтена и после его подтверждения о свершившемся зачатии со спокойной совестью оставил аршасску на его попечение. Если всё пройдёт нормально, ребёнок родится месяца через два. До этого момента моё непосредственное участие не требовалось.

* * *

Шарила с презрением смотрела на порождение своего чрева. Светлый! Какой позор! Что она скажет его отцу? Как оправдается? Хорошо, если он позволит ей попытаться исправить ошибку, зачав ещё раз. Раздались едва слышные шаги и в её комнату вошёл Ракшас. Увидев ребёнка, улыбнулся.

— Айнрисс. Надо же! Не ожидал.

Взяв сына на руки, завернул его в полу плаща.

— Надо отправить его родителям. Им проще будет воспитывать светлого внука. Глядишь и пробуждение раньше произойдёт.

Мысли Шарилы были в смятении. Она ничего не понимала. Её не осуждали за позорное рождение светлого, а, кажется, даже были рады. А эти слова о пробуждении и вовсе сбивали с толку. Тут только Ракшас обратил взгляд на неё.

— Ты хорошо справилась со своей задачей. Я замолвлю императору словечко, чтобы твоя казнь не была слишком мучительной.

Шарила благодарно склонила голову. Это максимум, на что она могла рассчитывать при хорошем поведении. К тому же наместник был добр, ограничившись лишь исполнением данного ему приказа, не пытаясь больше её использовать. И ребёнка принял, несмотря на его ущербность. Конечно, аршассы не убивали рождавшихся у них светлых, но полноценными наследниками они не были никогда и семья не радовалась подобному приобретению. С другой стороны у светлого всегда мог родиться аршасс и это окупало сам факт их существования. И всё же аршасска позволила себе смелость задать своему надзирателю осторожный вопрос:

— А ваши родители, господин... Они...

— Оба светлые, — правильно понял её Ракшас. — Я не разделяю всеобщего предубеждения в отношении светлых. Польза от них значительна. Ладно, у тебя есть ещё пара часов, прежде чем мы отправимся к императору. Отдыхай и настраивайся. Мать моего сына должна встретить со всем возможным достоинством свою смерть.

* * *

— Так говоришь, она заслужила не особо мучительную казнь?

— Она была послушна, мой император. И не доставляла проблем.

— Хорошо, пусть будет по твоему. Встань!

Шарила молча поднялась и выпрямилась, глядя перед собой. Император мгновенно преобразовался и одним взмахом крыла резко снёс ей голову. Тело рухнуло на каменные плиты дворца.

— Доволен?

— Благодарю вас, мой император! — склонился в поклоне Ракшас.

— Ты так быстро добился моего доверия, Ракшас, — усмехнулся Аштар. — Даже Гашассу я верю меньше. Хотя по логике именно от тебя и стоит ждать подвоха.

— Вы правы, повелитель. Из нас двоих именно Гашасс для вас совершенно неопасен.

Император тут же напрягся, выпуская в сторону наместника толику силы. Тот даже не шевельнулся, продолжая всё также расслабленно сидеть в кресле.

— Давай говорить откровенно, Аштар, — пояснил он свои слова. — Ты ведь заешь, что после того случая с почти полной утратой личности служу я, в первую очередь, отнюдь не тебе. И если планы Повелителя изменятся...

— И сколько шансов, что это произойдёт?

— Честно? — ухмыльнулся наместник. — У меня не выходит представить ситуацию, при которой это могло бы случится. Имея полную копию сознания Повелителя, я знаю, чем он руководствовался, когда отдавал мне такой приказ. Видишь ли, он искренне полагает, что в каждом мире должен быть свой Тёмный властелин. В нашем он отвёл эту роль тебе. И ты его на этом месте устраиваешь. И до тех пор, пока это так, менять он ничего не станет.

— А если перестану устраивать? — чуть напряжённо спросил император.

— Аштар, я тебя хорошо знаю. Ты взрослая, состоявшаяся личность. Адекватная и в меру гибкая. Твоя разумность неоспорима. Я просто не в состоянии представить ситуацию, когда ты изменился бы настолько, что потребовалось бы затевать переворот.

Втянув остатки силы, император расслабился и с улыбкой поинтересовался:

— Значит, по-твоему, Гашасс мне беззаветно предан?

В ответ Ракшас издал короткий смешок.

— У Гашасса во всём этом свой интерес. По сути, ты гораздо больше рисковал, когда приказал ему подчиняться мне, как тебе. Этот советник умён. Он прекрасно понимает, что не сможет ни захватить власть, ни, тем более, её удержать. Потому даже не пытается это сделать. Но если такой человек появится, он вполне способен его поддержать. Нет, помогать не будет, но и мешать не станет. К нам он относится с одинаковым пиететом, поэтому будет подчиняться. А вот ради остальных соискателей и шевелиться не станет, даже если они решат объединиться. Просто потому, что во взаимной грызне его тоже не пощадят. А он себе не враг.

— Значит, в качестве императора ты его вполне устраиваешь?

— Аштар, — со смешком напомнил Ракшас, — ты забываешь, что власть меня напрягает. Я предпочёл бы и дальше оставаться твоим слугой. Максимум время от времени замещая.

— Выходит, мне просто сказочно повезло, что ты хранитель.

— Если помнишь, я им не рождался. Это копия сознания Повелителя сделала меня таким. Он сам универсал и сторонник равновесия. Вот на мне и отразилось.

— Универсал? — с интересом переспросил император.

— Это когда тьмы и света ровно наполовину.

— Понятно, — усмехнулся Аштар. — Но довольно рассуждений. Я позвал тебя, чтобы поручить одно дело. Мне всё равно, кого ты назначишь исполнителем. Главное — результат.

— О чём речь? — заинтересовался наместник.

— Пару тысячелетий назад, в одной из многочисленных войн со светлыми землями был утерян очень важный для империи артефакт. Восемьдесят лет назад мне, наконец, удалось выяснить, где его прячут. Но вернуть обратно несмотря на многочисленные попытки так и не удалось. Помнишь пещеры, в которые ты перемещался на мой зов? Он хранится там. Но добраться до него невозможно. Желающие завладеть артефактом пробуждают особую магию пещер и они начинают создавать монстров тем активнее, чем дольше продолжаются поиски. Но стоит отказаться от идеи и всё возвращается на свои места. Я так и не смог преодолеть этот защитный механизм, а теперь это будет твоей заботой.

Ракшас задумчиво теребил подбородок.

— Как выглядит артефакт? — уточнил он.

— В виде небольшого жезла с острым наконечником на навершии.

— Есть у меня одна идея, как можно его достать, но она нуждается в проверке. В любом случае отправляться за ним следует самому.

— В одиночку? — приподнял бровь император.

— Да.

— Что ж, не буду отговаривать. Тебе виднее. Как продвигаются затеянные тобой реформы?

— Со скрипом, — признал Ракшас. — Но я изначально подобное допускал. Ничего, это не к спеху. — Он усмехнулся. — Мы же не люди. Нам торопиться некуда.

Император усмехнулся в ответ.

— Кого оставишь вместо себя?

— Кельтена.

— Светлого, — поморщился император.

— Айнрисса, — поправил начальник службы безопасности.

— Непробуждённого, — возразил Аштар.

— Могу пробудить, — почти с вызовом посмотрел на него Ракшас.

— Правда? И каким же образом.

— Хранители могут пробуждать светлых и других хранителей, — нехотя ответил наместник.

— Так вот почему они все оставались непробуждёнными, — понятливо протянул император. — В мире просто не осталось хранителей.

— Не совсем так, — возразил безопасник. — Светлого может пробудить пробуждённый светлый. Правда для этого он должен всерьёз на него разозлиться. Примерно как вы, когда я попросил позволения обратиться за помощью к Повелителю тьмы.

— То есть он должен надавить на него силой? — сообразил император.

— Именно. Хранителей можно пробудить, если на них одновременно разозлятся пробуждённые тёмный и светлый. Правда силой давить может и кто-то один из них. Главное, чтобы напор был примерно таким же мощным, как у вас тогда. Проблема в том, что все пробуждённые светлые остались прикрывать ваш отход. Остальных пробуждать было просто некому.

— Ясно, — протянул император. — Ты прав. Пробуждать сейчас кого бы то ни было будет преждевременно. Не сейчас, когда мы по незнанию настроили большинство светлых против себя. Было бы глупо отдать им в руки подобные силы.

Ракшас согласно кивнул.

— Потому я и не желаю спешить. Сперва нужно выправить ситуацию, а уж потом возвращать прежние порядки. И ещё... Я полагаю, мы могли бы посетить нашу прародину и попытаться отыскать кого-нибудь из остававшихся айнриссов. В сложившейся ситуации он мог бы серьёзно нас выручить.

Какое-то время император напряжённо размышлял.

— А ведь ты прав. Преданный и уверенный в себе светлый был бы наглядным примером и для зарвавшихся аршассов и для бунтовщиков. Этим я займусь сам. Подменишь меня на время отсутствия. Поход за артефактом можно пока отложить.

— Если вам угодно, выслушать мой совет, повелитель...

— Говори!

— Я рекомендовал бы вам взять с собой начальника телохранителей с его подчинёнными. Теми, что пришли тогда на ваш призыв. Для той кампании я отбирал самых надёжных. Мне будет спокойнее, если в другой мир вы отправитесь не один.

— Хорошо, Ракшас, — холодно отозвался император. — Я тебя услышал и последую совету. Свободен!

— Благодарю вас, мой повелитель, — склонил голову слуга.

Аштар шагнул в портал, ведущий прямо в Столицу прежней империи того самого мира, где он когда-то родился и из которого они все были вынуждены уйти. Вслед за ним на развалины дворца вышел Аршаг со своими воинами. Портал захлопнулся и император огляделся.

— Опасность, повелитель! — выкрикнул предупреждение Аршаг и схватился за оружие. Его подчинённые мгновенно последовали его примеру, беря в кольцо императора.

Аштар уже видел летящего к ним айнрисса. И как только он раньше мог путать их с обычными светлыми? Аура пробуждённого айнрисса не сильно отличалась от ауры аршассов. Во всяком случае император сходу определил его как своего. Более того — он его узнал и даже вспомнил имя. Странно, что память даже не шелохнулась, когда он читал его дневник. Одним жестом он усмирил своих воинов.

— Приветствую тебя, Алькастен. Столько времени прошло, а ты всё тот же. Правда, в этой форме я тебя ни разу не наблюдал. Иначе, возможно, вернулся бы за вами раньше.

— Я предполагал это, мой император, — спокойно ответил айнрисс. — Меня всегда умиляла ваша неосведомлённость в отношении светлых, потому я желал растянуть это на подольше. Да и остальных это забавляло. Вот никто и не преображался в вашем присутствии. В итоге мы перехитрили сами себя и дорого за это заплатили.

— Могу сказать то же самое про себя. Вы же все остались здесь, а светлые, в отличии от тёмных, не могут пробудиться самостоятельно.

Айнрисс вздрогнул и побелел.

— Но ведь у тёмных рождаются светлые...

— Да, но пробуждать их было некому! — припечатал император. — А о вашей природе я был не в курсе. Хорошо пошутили? Развлеклись? Ваши сотоварищи там, в том мире, долгие века находились на положении немногим лучше бесправных рабов.

Айнрисс прикрыл веки.

— Я признаю свою вину, повелитель. Только из-за меня ваш мир остался без светлых и хранителей. Они и так редкое явление, а последние два были убиты в самом начале войны с Повелителем Тьмы.

— Ну, один хранитель у нас всё же есть. Только благодаря ему я говорю сейчас с тобой.

Алькастен удивлённо вскинул брови.

— Каким образом? Ведь его некому было пробуждать. Да и непробуждённые хранители мало чем отличаются от светлых. Потому их практически нереально вычислить заранее. У нас всё ещё нет хранителей именно по этой причине.

— А остальные аршассы? Много их сохранилось в этом мире?

— Нас почти всех истребили в той битве, но выжившие уже успели значительно размножиться за эти века. Я знаю все места их обитания.

— Превосходно! Соберёшь их всех здесь. Пришла пора вернуть этот остаток в наш новый дом.

— Некоторые аршассы могут не захотеть покидать родной мир, — осторожно заметил айнрисс.

— Они посмеют ослушаться своего императора? — холодно вопросил Аштар.

Алькастен покорно склонил голову.

— Нет, мой повелитель.

Оба прекрасно понимали, что стоит за этим вопросом. Посмевших не подчиниться император просто казнит. Не исключено, что даже лично.

— У тебя есть два дня, чтобы всех собрать. Справишься?

— Да, мой император.

— Кстати, как оказалось, что ты появился здесь почти сразу, как мы вышли из портала?

— Последние четыре сотни лет я живу неподалёку и полетел сюда сразу как почувствовал ваше присутствие в этом мире. Все преданные вам светлые могут вас ощущать.

— Понятно, — произнёс Аштар, разглядывая множество узких длинных крыльев айнрисса, то собиравшихся в единое целое, то распадавшихся на отдельные ленты, каждая из которых, казалось, жила своей жизнью.

— Я прямо сейчас отправлюсь выполнять ваше поручение, — произнёс Алькастен и дождавшись одобрительного кивка, гибкой стрелой взмыл вверх и меньше, чем через минуту окончательно скрылся из виду.

* * *

Порог родного дома Ракшас переступил с ребёнком на руках. Его родители лишь какое то мгновение смотрели на него, после чего покорно склонили головы. О своём изменившемся положении он так и не нашёл времени им сообщить, но медальон власти на груди говорил сам за себя.

— Это ваш внук, — скупо уронил Ракшас. — Ваша задача воспитать его преданным слугой императора и послушным сыном.

— Как его зовут, господин? — осмелился спросить отец.

— Рейсстель. Вам что-нибудь нужно?

— Спасибо, сынок, нам хватает средств, — несмело отозвалась мать. — Ты был необычайно щедр всё это время.

— Хорошо.

— А его мать... Она...

— Она участвовала в заговоре против императора и была лично им казнена.

* * *

Тейен резко вскинул голову и испытывающе посмотрел на сына. Первоначальный страх сходил на нет, а негодование грозило вырваться наружу.

— Ты так спокойно говоришь о смерти любимой?

— Любимой? — удивлённо приподнял бровь Ракшас. — Откуда вы взяли подобную чушь, отец? Я зачал от неё ребёнка по приказу императора. О какой любви может идти речь.

— И ты ничего не чувствуешь к ней?

— Она была изначально обречена. Глупо было привязываться. Всё что я мог для неё сделать, это попросить императора о лёгкой смерти. Он не очень то жалует бунтовщиков.

— Он сам создал все условия для бунта! Всячески потакая тёмным, а нас низведя на положение рабов!

Кайента испуганно охнула и прижала правую руку ко рту, левой крепко прижимая к себе мирно спящего внука.

Ракшас пристально смотрел на отца.

— Так значит вы тоже поддерживаете бунтовщиков. Что ж это я удачно зашёл. Если хочешь остаться в живых, напишешь мне имена всех участников сопротивления.

— Нет!

Ракшас улыбнулся.

— Я так или иначе выбью их из тебя, но будет лучше, если ты назовёшь их добровольно. Если конечно не хочешь, чтобы пострадала твоя семья.

— Ты тоже часть моей семьи, — с вызовом отозвался тот.

— Моя жизнь и так в руках императора. И он может забрать её в любой момент. Ему не нужны для этого какие-либо причины.

— Ты просто фанатик! — с презрением выплюнул Тейен.

— Ты заблуждаешься, отец, но у меня нет времени что-то доказывать. Ты назовёшь мне все имена, а я взамен позабочусь, чтобы они остались живы.

— Нет! Ты меня не заставишь!

— Уверен? — холодно осведомился Ракшас и тут же ударил силой.

Тейен закричал от боли и выгнулся дугой на полу.

— До сих пор, — вымораживающим тоном продолжил Ракшас, — ни одно из выступлений светлых не произвело на меня хоть сколько-нибудь значимого впечатления. Вы просто мелкие вредители, сами не осознающие, чего хотите. Я провожу реформы, создаю все условия, чтобы светлые могли жить полноценной жизнью наравне с остальными аршассами, вы же предпочитаете забиться по своим норам и гадить исподтишка. Ты сейчас же назовёшь мне все имена или я лично казню каждого и вас обоих как пособников!

Гнев аршасса возрастал, с силой обрушиваясь на Тейена, который уже почти не мог связно мыслить.

— Нет, сынок, пожалуйста! — со слезами воскликнула мать.

Её крик всё же донёсся до ускользающего сознания Тейена и это стало спусковым крючком. Тело айнрисса будто взорвалось изнутри, мгновенно обрастая светло-серой бронёй, короткие когти заскребли деревянный пол, обращая его в щепу. Давление силы аршасса почти сразу же прекратилось.

— Ну вот как то так, — невозмутимо заметил он.

Удивлённая Кайента переводила взгляд с сына на мужа, полностью перестав понимать происходящее.

— Я хотел поговорить об этом в спокойной обстановке, но раз всё зашло так далеко...

Он присел на стул.

— Мы одна раса, отец. Ты не смог бы родить ребёнка от человека. Да и в качестве спутника жизни он бы тебя не привлёк. Тёмные аршассы и светлые айнриссы две стороны одной медали и не их вина, что ввиду трагического стечения обстоятельств об этом все позабыли. Как начальник службы безопасности империи я обязан пресекать любые подвижки к бунту. Тем более сейчас, когда император пересмотрел своё отношение к светлым и в ближайшее время им будут возвращены прежние права. Ввиду чего любой бунт с их стороны не только является незаконным, но и не имеет под собой разумных оснований. А сейчас ты напишешь мне все имена бунтовщиков или я казню вас обоих.

— Тейен, пожалуйста, послушай его! — взмолилась Кайента. — Ради своего внука!

Айнрисс с трудом поднялся с пола и хмуро посмотрел на сына. Он ещё не до конца осознал произошедшее с ним, но одно всё же понял — Ракшас владеет информацией, недоступной ему и это делает его более правым. Он молча присел рядом с ним за стол и подвинул к себе лист бумаги. В конце концов, насколько он помнил, тот никогда не нарушал своих обещаний.

* * *

— Одного не могу понять: мы же такие разные! Как мы можем быть одним народом?!

— Всё просто, — отозвался Ракшас. — Дело в характере. Если ты жаждешь власти и стремишься к вершине любой ценой — значит ты тёмный. А если тяготеешь к порядку и строгой иерархии, то ты светлый. Ну, а если ты хочешь жить без оглядки на условности, быть тебе хранителем. Но настолько свободолюбивые и независимые личности редкость. Поэтому хранителей в среде аршассов всегда было мало. Зато их почти не рисковали трогать, поскольку их силы были универсальны и могли воздействовать на обе стороны, что ты только что на себе и испытал.

— Мог бы и нормально всё объяснить, — пробурчал Тейен.

— Мог бы, но ты первый начал.

— Меня покоробило, как ты говорил о матери моего внука.

— Какое тебе дело до этой аршасски? — раздражённо отозвался Ракшас. — Она сама выбрала свою участь когда поддержала бунт одного из советников императора. И неважно, что он был её отцом.

— Советника? — растерянно заморгал Тейен. — Разве она не светлая?

— Так вот в чём дело, — с презрением протянул аршасс. — Вы заступались за неё потому что считали светлой. На тёмную вам было бы плевать. Двойные стандарты отец? Это вы от ваших друзей из бунтовщиков нахватались?

Тейену стало стыдно.

— Простите, господин, — склонил голову он. — Я был неправ.

— Надеюсь урок пошёл впрок и подобного больше не повторится, — холодно произнёс наместник, поднимаясь из за стола.

Каждый из схваченных бунтовщиков подвергся допросу. Сперва я хотел прилюдно наказать двух самых активных, но по зрелом размышлении передумал. Ведь если миссия императора увенчается успехом, будет гораздо лучше сдать их с рук на руки прибывшим айнриссам. Пусть светлые сами своим мозги вправляют. Приняв такое решение, с чистым сердцем бросил обоих в каменный мешок, а остальных распустил по домам, сделав строгое внушение и посоветовав ознакомиться с недавно принятыми законами, прежде чем продолжать бунтовать, навлекая на себя и свои семьи справедливый гнев императора.

* * *

Алькастен пристально разглядывал начальника службы безопасности империи. Странно было видеть на этой должности тёмного, но винить в этом, кроме себя было некого.

— Ты что-то хотел, Ракшас? — спросил, между тем император.

— Да, мой повелитель, — спокойно ответил тот. — Я выяснил, что мои родители оказывали активную помощь светлым бунтовщикам.

— Насколько активную? — тут же подобрался Аштар.

— Всё то, в чём когда то обвинялся Кельтен. Кроме лечения. У них этих способностей просто нет.

— Хм... — Уже более спокойно откинулся в кресле император. — И как же ты поступил?

— Я выбил у отца имена заговорщиков, схватил их и допросил. По поводу двоих самых активных зачинщиков я и хотел с вами поговорить.

— Ты хочешь их казнить?

Тот мотнул головой.

— Нет, я не считаю их преступление настолько тяжёлым. Но есть подозрение, что их недовольство использовали лазутчики светлых земель.

Император нахмурился.

— А вот это уже серьёзно. И что же ты предлагаешь?

Тот усмехнулся.

— Я предлагаю отдать их светлому и пусть он сам им мозги вправляет, — с этими словами Ракшас взглянул прямо на Алькастена.

Тот лишь приподнял брови.

— Разве это не обязанности начальника службы безопасности?

— Насколько я помню именно светлые всегда занимали эту должность.

— Ты отказываешься от должности? — удивлённо спросил император.

Ракшас выразительно посмотрел на него.

— Аштар, ты действительно сейчас спрашиваешь, хочу ли я отказаться от власти? — он сделал особенное ударение на последнем слове.

— А правда, я совсем забыл об этой твоей... особенности, — снова расслабился император. — Что ж, если таково твоё желание, сдай все дела Алькастену и можешь снова оставаться наместником северных земель.

— Благодарю, мой повелитель, — склонил голову Ракшас.

— Алькастен, Ракшас в полном твоём распоряжении. Прими у него дела так скоро, как сможешь. В ближайшее время он должен заняться одним моим поручением. Можешь задавать любые вопросы. Он ответит.

— Хорошо, мой император, — ровно ответил Алькастен, не сводя взгляда с тёмного. Странно было слышать, что кто то из них мог добровольно отказаться от власти. Однако императора это не сильно удивило. Похоже он знал что то необычное о своём слуге.

* * *

Первым делом Алькастен приказал проводить себя в свой новый кабинет. Наместник подчинился без единого возражения.

— Как ты понял, что твои родители заодно с бунтовщиками? — спросил Алькастен, надеясь вывести того из себя.

— Они сами выдали себя неосторожной фразой. Пришлось надавить, чтобы заставить отца говорить.

— И что он так сразу выдал своих?

— Нет, он держался до последнего. Даже угроза семье не вынудила его подчиниться.

Айнрисс присвистнул.

— Смелый человек.

Ракшас скривился.

— Было бы ради кого, я бы тоже оценил. Но ни один заговорщик не произвёл на меня достойного впечатления. Они все как один были в лучшем случае жалкими. А в худшем такими, как те двое, что я намерен передать вам.

Алькастен с интересом взглянул на него. Отношение тёмного к родителям было неоднозначным. Непонятно было также для чего он вообще рассказал о них императору.

— Мы пришли, — объявил между тем Ракшас, открывая дверь, — Это ваш кабинет, советник.

* * *

Расположившись за столом, Алькастен внимательно взглянул на наместника, стоявшего напротив.

— Так каким же образом вы надавили на своего отца, чтобы заставить его говорить?

— Почему вас это так интересует, советник, — усмехнулся Ракшас. — Вы сомневаетесь в моих возможностях?

— Просто хочу понять, мотивы ваших поступков.

— Желаете обвинить меня в предательстве? — удивлённо приподнял брови Ракшас.

— Почему вы так решили?

— А зачем иначе интересоваться моими мотивами?

— Мне просто интересно, что вы за человек.

— У вас нет права проявлять ко мне личный интерес, если только вы не подозреваете меня в предательстве, — насмешливо пояснил свою точку зрения Ракшас.

Светлый откинулся в кресле, внимательно разглядывая упрямца. Можно ли это было считать неуважением к нему, как к светлому? Учитывая сложившуюся здесь обстановку, это было вполне вероятно. Но ведь аршасс знал, кто он такой. И он сам предложил сложить с себя обязанности начальника безопасности в его пользу.

— Что ответил ваш отец, когда вы стали угрожать его семье? — резко спросил он.

— Напомнил, что я тоже являюсь её частью, — спокойно ответил Ракшас, всё также насмешливо и даже с каким-то интересом разглядывая айнрисса.

— И что ответили на это вы?

— Что моя жизнь и так принадлежит императору и, чтобы забрать её, ему не нужен повод.

Это заявление, произнесённое всё тем же спокойным насмешливым тоном, поразило Алькастена. Подобного заявления можно было ожидать от айнрисса, но никак не от аршасса. Да, они тоже могли демонстрировать верность, но это всегда имело под собой практичное обоснование. А готовность отдать жизнь не из-за провинности или долга, а просто подчиняясь прихоти или желанию императора... На такую беззаветную преданность были способны лишь светлые, да и то далеко не все.

Алькастен прикрыл глаза, обдумывая услышанное.

— Есть ещё что-нибудь, что я должен знать как начальник службы безопасности империи? — ровно спросил он у наместника.

Тот мгновенно стал серьёзным, отбросив насмешливость в сторону.

— Я пробудил одного из айнрисов, — признался он, глядя в сторону. — Понимаю, что сейчас не время и следовало выждать, но в тот момент это представлялось неплохим способом получить информацию без дополнительных потерь. — Он снова взглянул в лицо Алькастена и взгляд его был слегка виноватым.

Тот понял.

— Это был ваш отец, не так ли?

— Да, — не стал отрицать тот.

— Вот значит как вы на него надавили, — он усмехнулся.

— Ему было больно, — глядя прямо в глаза советнику заметил Ракшас.

— Даже не сомневаюсь, — снова усмехнулся тот. — Когда я впервые всерьёз разозлился на сына, он катался по полу и его крики были слышны по всему дому. Вот только каким образом вам удалось воздействовать на него, будучи тёмным?

Аршасс вздохнул.

— До службы императору я был поисковиком. Мне не повезло наткнуться на мощное заклятие, разрушающее личность. Я кинул зов о помощи и на него отозвался залётный маг. Чтобы сохранить мне разум, он отделил копию своего сознания и соединил его с остатками моего. А поскольку он был убеждённым сторонником равновесия между светом и тьмой...

— Ты стал хранителем, — понимающе кивнул айнрисс.

— Не будучи им изначально, — согласился Ракшас. Он криво усмехнулся. Не обращайте внимания на мою манеру общения, советник. Именно в таком ключе вы бы общались с тем магом, если бы он был здесь. Я ничего не могу с этим сделать. Вам придётся привыкать.

— Я учту, — усмехнулся Алькастен. — Однако вы излишне коротко рассказали свою историю. Не желаете изложить недостающее?

— Спросите об этом у Аштара, — с улыбкой посоветовал наместник, намекая, что император в курсе и сам будет решать, что именно сообщить новому начальнику службы безопасности.

— Даже так, — протянул Алькастен, но настаивать не стал.

* * *

— Ну и каково твоё мнение о своём предшественнике? — поинтересовался имперетор, наливая себе бокал вина.

— Это было весьма... интригующее общение.

— Да уж, — поморщился Аштар.

— Что-то не так? — забеспокоился Алькастен. — На меня он произвёл впечатление аршасса редкой преданности.

— Его преданность принадлежит не мне, — холодно заметил император.

— Та-ак, задумчиво протянул Алькастен. — Его спасителю, я полагаю?

Император раздражённо посмотрел на старого друга.

— Почему он тогда до сих пор жив?

— Потому что надо быть последним идиотом, чтобы объявлять войну Повелителю тьмы в то время, как он к тебе абсолютно равнодушен.

Бокал выпал из рук потрясённого этим заявлением Алькастена.

— Повелитель тьмы?! Откуда?

В ответ он получил ещё один раздражённый взгляд.

— Представь себе, он не счёл нужным передо мной отчитываться.

— Ты его видел? — просипел айнрисс.

— Видел. И был просто счастлив осознать, что он совершенно ко мне равнодушен. Внимание мага такой силы лучше вообще не привлекать. А всё Ракшас со своим любопытством... Впрочем, — оборвал он сам себя, — если бы не оно, я бы не вспомнил о твоём существовании.

— Что?! — тут же подобрался айнрисс.

— Это он раскопал нашу историю и открыл мне глаза на происхождение светлых и их роль в последней войне с предыдущим Повелителем тьмы.

— Значит, Повелитель тьмы сменился? — напряжённо спросил Алькастен.

— Да. Это совсем другой человек. И, по беглому впечатлению, он не станет развязывать войну без причины. Тем меньше у меня желания её давать.

Айнрисс крепко задумался и через несколько минут огорошил Аштара заявлением.

— Я бы хотел с ним пообщаться.

— Что!!? — взвился император.

Алькастен невозмутимо поставил бокал.

— Побольше выдержки, Аштар. Ты слишком долго общался с одними аршассами. Не забывай, что твоя сила на меня не действует. Лучше позови сюда Ракшаса.

— Что? — почти сразу успокоился император. — Так ты имел в виду...

— Нет, я имел ввиду именно того, о ком ты подумал, — раздражённо перебил его Алькастен. — Но поскольку в тебе слишком сильна привычка наказывать первого подвернувшегося, когда ты зол, лучше позвать сюда того, на кого твоё наказание подействует. Заодно узнаем его мнение относительно нашего маленького спора. Ведь я правильно понял, ты против новых встреч с этим магом?

* * *

Едва зайдя в покои императора, Ракшас тут же почувствовал давящее ощущение его силы.

— Повелитель? — склонил он голову.

В ответ его приложили уже целенаправленно. Ракшас охнул и упёрся позвоночником в дверной косяк. Тело выгнулось и рёбра затрещали, едва не ломаясь.

— Повелитель, — непонимающе просипел аршасс.

— Я злюсь не на тебя, — холодно отозвался император, бросив взгляд на сидящего в соседнем кресле Алькастена.

Ракшас также посмотрел на него и не стал задавать дополнительных вопросов, прикрыв глаза. Тело его ещё сильнее выгнулось назад, а пара сломавшихся рёбер острыми краями медленно прорезали себе путь наружу. Алькастен с интересом рассматривал открывшуюся картину. Редкое явление: аршасс, равный по силе императору, зная, что наказание предназначено не ему, не только не противился, но даже форму не пытался сменить. А сила, между тем, медленно его убивала, корёжа слабое человеческое тело. Ракшас истекал кровью, прижатый к косяку, но даже не стонал и не смотрел в их сторону, всё также держа глаза полуприкрытыми. Лицо его было напряжено, а губы плотно сжаты.

— Ты его убьёшь, — отстранённо заметил Алькастен.

Это заявление лишь увеличило страдания аршасса. Он рухнул на пол изломанной куклой, продолжая изгибаться под немыслимыми углами и расшвыривая во все стороны ошмётки плоти и осколки рёбер. Грудная клетка была разворочена и между белеющими остатками рёбер виднелись судорожно сжимающиеся лёгкие.

— Аршас, он не защищается и, как я понял, не намерен менять форму. Если ты ждёшь именно этого, тебе лучше сразу его убить. Так будет милосерднее.

Это заявление отрезвило императора. Ощущение силы тут же схлынуло.

— Ты, кажется что то говорил о двух светлых бунтовщиках, — произнёс он, глядя на Ракшаса. И тут же перевёл взгляд на айнрисса. — Я приказываю тебе казнить их прямо сейчас в моём присутствии.

Алькастен сразу понял, что именно таким способом император решил его наказать. Тем не менее он невозмутимо сообщил, даже не пытаясь сдвинуться с места:

— Я считаю это нецелесообразным. Эти двое будут основательно допрошены, чтобы выяснить степень причастности к их действиям лазутчиков светлых земель. Но ты можешь не сомневаться, пытать я их буду лично. А когда узнаю необходимое, можно и казнить. Даже в твоём присутствии, если таково твоё желание, Аштар.

Император отступил, понимая, что его переиграли и усилием воли заставляя себя успокоиться.

— Приведи себя в порядок, Ракшас, — приказал он. — Немедленно! Нам надо поговорить.

— Тогда может вызвавший ваш гнев айнрисс не сочтёт за труд позвать сюда Кельтена.

Император насмешливо взглянул на начальника службы безопасности и выразительно показал ему глазами на дверь, предлагая сходить за целителем лично. Тот понимающе улыбнулся и встав с кресла молча поклонился.

— Как пожелает император, — обронил Алькастен и покинул личные покои последнего.

* * *

Исцелившись, Ракшас первым делом приказал Кельтену остаться на случай, как он выразился, если император снова разозлится.

— Итак, — спокойно вопросил он, удобно устраиваясь в кресле лицом к Аштару. — Что же вас так разгневало, повелитель, если только предупреждение о моей предполагаемой кончине вынудило вас нехотя остановиться. Почему, кстати? Меня нельзя назвать незаменимым и, кто знает, возможно моя смерть принесла бы вам облегчение.

— А ещё возможность военных действий с нынешним Повелителем тьмы, — нехотя ответил Аштар.

Ракшас с интересом разглядывал императора, слегка наклонив голову к правому плечу.

— Не думаю, что вам следует этого опасаться. Повелитель тьмы не станет затевать с вами войну из-за меня. Ему это попросту не нужно. Тем более, что все необходимые инструкции я уже получил. Он не проверяет, как я тут справляюсь и не вмешивается.

— Тем не менее он ответил на твой зов.

— Из чистой прихоти, я полагаю. Имея копию его сознания, могу с уверенностью сказать, что он не станет трогать тех, кто в свою очередь не трогает его.

— Даже если его слугу убьют?

— Если бы я был послом, — медленно заговорил Ракшас. — Его лицом, его голосом, его представителем, тогда да, любой вред причинённый мне считался бы личным оскорблением и был бы достаточным основанием для немедленного объявления войны. Но ничем подобным я не являюсь. У меня только один приказ: верно служить императору и насколько это будет возможно не допустить его смерти, и только если несмотря на все старания, этого не получится избежать, занять его место. Я надеюсь, что последнюю часть приказа мне никогда не придётся выполнять. Причину я вам уже озвучил.

— Считаешь ли ты, что его безопасно будет вызвать сюда для разговора? — быстро спросил Алькастен.

Почувствовав как на него резко начала давить сила, Ракшас коротко взглянул на императора и осторожно произнёс:

— Боюсь, что если я сейчас озвучу ответ, повелитель будет гневаться уже на меня. В прошлый раз я выжил случайно. Повторять не хочу. Точно не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство, советник.

Алькастен удовлетворённо откинулся на спинку кресла и победно посмотрел на императора. Тот был мрачнее грозовой тучи.

— Я приказываю тебе отвечать! — жёстко произнёс он, не сводя тяжёлого взгляда с наместника.

Тот молча склонил голову.

— Я считаю это безопасным, повелитель. По крайней мере пока кто-то из вас не сумеет его оскорбить.

Два главнейших лица в империи переглянулись между собой. Алькастен смотрел выразительно и Аштар сдался.

— Зови, — буркнул он.

Как ни крути, но этот вопрос следовало прояснить уже давно. Аштару не нравилось находиться во власти собственных страхов.