Сапфировая корона (джен)

Энни было очень интересно, как устроилась Корина на новом месте — и устроилась ли вообще. Она прекрасно понимала, что Корина отнюдь не рада такому подарку, как обширное поместье на самых плодородных землях Голубой страны. Но предпочла занять позицию невмешательства: хочет Фанд подарить Корине поместье — её дело сторона.

То, что Жевуны не сделали такой же подарок самой Энни, не было удивительным. По их представлениям, феям (коей они твёрдо считали Энни) не к лицу такие земные заботы, как выращивание огородов. Так уж странно работало их сознание: Корина — волшебница, да, сады-поля-леса-огороды восстановила, ну и спасибо ей (от кого-то спасибо, а от кого-то и не очень), а вот Энни — Энни другое дело, она, хоть и пропадала где-то два месяца, но ОНА ФЕЯ, и всё. И пожалуй, не так уж Корина была неправа в своих предположениях, когда опасалась, что Жевуны наденут на Энни корону «за красивые глазки».

На самом деле Жевуны сейчас разделились на несколько несогласных между собою партий. Для одних Корина была спасительницей и героиней поизвестнее Энни (Энни где-то там фея, а Корина — вот она, живая, огород заново насадила за три дня). И пожалуй, эти вполне признали бы Корину королевой, если бы им об этом хоть чуть-чуть намекнули. Именно среди них было много тех, кто знал Корину раньше и вспомнил сейчас (как Венора Динх, например). Другие Корине были благодарны, фее Энни радовались, но правителя предпочитали своего, давно знакомого, из своего народа. Третьи же считали Корину ведьмой, выращенные ею овощи отравленными, зато вот они-то и надели бы корону на Энни.

Впрочем, первых и третьих было меньшинство даже вместе взятых — это всё-таки были крайности. А большинство было за прежнюю жизнь.

Энни подлетела на своём коврике-самолёте к деревне Придорожной. Ещё издали, с высоты, она заметила на центральной улице Серый Замок и толпу вокруг него. При её приближении толпа заволновалась.

«Когда у нас в Большом мире кортеж президента едет по улицам, и то столпотворения меньше, — усмехнулась про себя Энни. — Ну хотя да, чего там в машинах разглядишь? Вот если бы он на коврах-самолётах летал, да ещё слыл при этом чародеем…»

Она спустилась. Толпа уже кричала восторженно что-то сумбурное типа «Это же фея Энни! Ура! Смотрите! Ой, фея Энни прилетела!», а на крыльце Серого Замка стояла Корина, еле сдерживая недовольство на кривящемся лице.

Энни с улыбкой помахала рукой.

— Всем привет! А что тут происходит?

По эмоциональным и немного бестолковым рассказам и репликам кое-как выяснилось, что происходило тут следующее. Корина к полудню явилась в Придорожную, естественно, произвела фурор — неоднозначный, потому что и здесь нашлись те, кто к волшебнице относился с осторожностью, недоверием, а то и с неприязнью, а Серый Замок вызывал любопытство, но никак не безоговорочную симпатию и восторг. В нескольких торжественных фразах Корина сообщила жителям радостную новость: во-первых, она будет их соседкой (о чём они уже смутно догадывались ещё вчера), во-вторых, в скором будущем и поместье, носящее отныне название «Сапфировая корона», и близлежащая деревенька переродятся в великолепный город, будущую столицу Голубой страны. Последнее известие озадачило Жевунов едва ли не больше, чем известие о соседстве с ними волшебницы. И главным вопросом было: а зачем город-то нужен?

Нет, кое-кто, конечно, крикнул «ура», «ух ты, у нас будет город!» и тому подобное, но таких были единицы, меньшинство. А для большинства Корина так и не смогла найти убедительные аргументы в пользу своего предложения (очень настойчивого предложения, надо сказать). А уж когда Жевуны узнали, что строить город они будут сами, это их ещё больше разочаровало — даже тех, кто только что кричал «ура». Потому что кричать — одно дело, а вот строить что-то большое неизвестно зачем никому не хочется.

На этом, собственно, митинг и застопорился. Никто не понимал, что делать, и не знал, что говорить дальше, чем аргументировать и как объяснить свою позицию. Но к счастью, прилетела фея Энни, и вот она-то сейчас всё объяснит, что делать и зачем!

Энни внимательно смотрела в лица собравшихся деревенских жителей, которые были готовы впитать каждое её слово, и мысленно вздыхала с досадой. Ну ведь правда, ничем она не заслужила с их стороны такого почитания. Просто когда-то её сочли доброй феей. А теперь она — девочка-легенда, живой исторический герой, которому, вероятно, приписывают куда больше, чем она действительно совершила. Говорят, в Когиде есть даже что-то вроде музея в честь сестёр — Феи Убивающего Домика и Феи Будущей Победы. Там их портреты, книги о них и даже какие-то «реликвии» типа изготовленных Мигунами копий серебряных башмачков и волейбольного мяча Тима О’Келли. Энни сама не видела, только слышала. Слышала ли Корина — неизвестно.

И вот теперь Энни стоит перед Жевунами, и от неё зависит, чем закончится это их противостояние с Кориной — мелкое на первый взгляд, но может вылиться со временем в крупный затяжной конфликт. И жалко милых, бесхитростных Жевунов, которые так хотят жить мирно и тихо, и чтобы им никто не мешал.

Если Энни сейчас выскажется против города — Корина не успокоится, конфликт раздуется, и есть риск, что Жевуны пострадают. Высказаться же «за» — нечестно будет, потому что сама Энни на стороне Жевунов, а не Корины. Да и не видит она нужды в строительстве города. Если б Жевуны хотели — давно бы сами построили.

Энни набрала воздуха.

— Уважаемые Жевуны, — неловко начала она, но постепенно голос приобретал уверенность, — я думаю, что госпожа Корина предлагает постройку города из лучших побуждений. — Дипломатично, в меру честно и не придерёшься. — Наверное, она видит в этом какие-то выгоды. — А вот это уже тонкий укол, направление которого Жевуны не поймут, а Корина вполне. — Но решать, конечно же, только вам. Принуждать вас никто не будет, и насильно заставлять строить город — тоже. Я уверена, что, если вы захотите, вы и без подсказки волшебниц построите замечательный город, не хуже остальных городов Волшебной страны!

— Верно! — крикнули в толпе. — Правильно! Фея Энни дело говорит! Вот это другой разговор!

— Ну, а если не хотите, то лично мне ваша страна нравится и без городов, — с улыбкой закончила Энни. И снова раздались радостные возгласы. Кто-то захлопал в ладоши. И Энни выдохнула. Вроде всё в порядке.

Ну, за исключением Корины, судя по тому, что та еле сдерживается, чтобы не скривиться от досады. Интересно, что она такого наговорила Жевунам, что они так с ней и не согласились? Энни знала Корину не слишком хорошо, но достаточно для того, чтобы признать — умеет она повернуть любой разговор в свою пользу, не мытьём, так катаньем, не прямо, так запутанной демагогией. Ей бы адвокатом каким-нибудь стать, цены б ей у клиентов не было.

Так что тут либо Жевуны очень упрямы, либо Корина к ним подхода не нашла. Странно. Она ж сама урождённая Жевунья — недавно же приводила это в споре с Энни как веский аргумент. Значит, скорее дело в Жевунах.

— А можно поступить ещё проще, — вдруг пришла в голову Энни мысль. — Можно просто Когиде присвоить статус города. Как вам такой компромисс?

— Когида ж деревня, — сказала Корина. Энни взглянула на неё.

— Ну так я об этом и говорю, — пояснила она. — Присвоить ей статус города.

— Можно! А что, тоже верно! Неплохо! И строить ничего не надо! — загомонила толпа. Корина замахала руками.

— Нет-нет, это совершенно неприемлемо! Вы разве не видели, какие города в других странах? Разве Когида может сравниться с Изумрудным городом?

Толпа задумалась — похоже, не понимая, в чём проблема.

— Зато Когида уже есть, — сказала Энни. — И куда проще благоустроить её, чем построить что-то новое с нуля. Но это надо опросить всех Жевунов, хотят ли они этого или нет.

— Если у Жевунов никогда не было своего города, они могут просто ещё не представлять себе всех его преимуществ, так какой смысл их спрашивать? — не сдавалась Корина. Энни вздохнула.

— Слушай, Корина, — заметила она тихонько, чтоб Жевунов не смущать, — ну построй ты себе дворец, какой хочешь, и угомонись наконец. Тебе вон и поместье выделили, делай тут, что душе угодно. А потом, возможно, город тут возникнет сам. Если ты этого заслужишь.

— Не волнуйся, заслужу, — огрызнулась Корина. — И намного быстрее, чем ты думаешь.

— Ну-ну, — хмыкнула Энни. — Пока что у тебя не особо получается, я смотрю.

— Я их почти убедила, — прошипела Корина. — Но потом явилась ты и сбила всех с толку.

— Если не секрет, что ты им такого наговорила, что они не слишком тебе верили? — Энни действительно было любопытно.

— Да то же самое, что и ты, — ещё раздражённее буркнула Корина. — Но почему-то твоим словам они верят больше.

Энни только руками развела. Тут уж ничего не поделаешь.

— Ты бы не спешила так с утверждением своего статуса, — по-доброму посоветовала она. — Если хочешь, чтобы Жевуны сами тебя признали королевой — для этого должно пройти время. Поселись тут, разведи, в самом деле, сады и огороды, тебя уважать начнут, ну, постепенно привлечёшь к себе больше внимания. Только ради Бога, не затевай никаких реформ. Чем меньше ты будешь на что-то претендовать, тем быстрее ты это получишь, поверь мне.

— Да ты что?! — чуть не взвилась внезапно Корина. Осеклась и продолжила шипящим шёпотом. — А пока я тут в глухомани буду «ни на что не претендовать», ты наденешь корону на себя? Замечательно же ты придумала, фея Энни!

— Что? — искренне изумилась Энни. — Да ты в своём уме? — не сдержалась она. — Зачем мне корона? Знаешь, ты по себе-то не суди!

— Только не надо мне тут врать, что ты совершенно не хочешь править Жевунами, — не успокаивалась Корина.

Энни хладнокровно пожала плечами:

— Править я и в самом деле не хочу. Но если меня об этом попросят сами Жевуны, я им не буду отказывать. И давай этот вопрос обсудим позже и в другом месте.

На них уже пялились все собравшиеся — хотя наверняка не слышали слов, потому что Энни и Корина переругивались почти шёпотом, а стояли на высоком крыльце Серого замка, толпился в нескольких шагах от толпящегося народа.

Энни подняла руку и повернулась к Жевунам.

— Друзья, спасибо вам большое за внимание и за ваше неравнодушие, мы очень рады всех вас видеть! Но, думаю, на сегодня все обсуждения уже закончены. Или ты ещё что-то хотела сказать? — взглянула она на Корину.

— А можно задать вопрос? — подняла руку женщина из первых рядов.

Энни кивнула ей. Женщина хмуро посмотрела в сторону Корины:

— А она нас не обидит? Она точно добрая волшебница, а не дочь Гингемы, как говорят? А то мало ли что…

Энни снова глубоко вздохнула. Вот и выкручивайся.

— Если она вас обидит, тут же дайте мне знать, — объявила она.

— Я разве до сих пор вас чем-то обидела? — чуть ли не возмутилась Корина.

— Нет, — забубнили в толпе. — Вон, и огороды… И сады…

— В общем, всем до свидания! — бодро замахала рукой Энни, выразительно кивнув Корине. Та неохотно отдала приказ замку, и он, с гулом поднявшись (по толпе прокатился громкий вздох), пошагал по направлению к Жёлтой дороге.

— Не хочу возвращаться в это унылое поместье, — мрачно призналась Корина. Энни отряхивала свой коврик-самолёт. — Ну вот скажи, как ты так делаешь, что они тебя слушаются?

— Ну откуда я знаю? — вздохнула Энни. — Репутация у меня такая.

— Ты же даже не настоящая фея, — не удержалась Корина. — У тебя только и есть, что твой ковёр и обруч.

Энни хмыкнула.

— Насколько помню рассказы сестры, в её адрес ты тоже всё удивлялась: «Ах, ты же даже не настоящая фея!». Виртуозное владение магией — это ещё не всё. Нужен ещё определённый характер.

— И у тебя он, конечно, безупречный, — язвительно заметила Корина. Энни вспрыгнула на коврик и медленно полетела рядом с шатающимся на ходу замком.

— Не безупречный, — признала она. — Просто я над своими недостатками стараюсь работать. Идеал недостижим, но по крайней мере, я к нему буду стремиться.

— А я своим характером довольна, — хмуро процедила Корина. И Энни хмыкнула:

— Да уж кто бы сомневался. Ладно, до встречи. Я обещала к Фанду Ольму вернуться, нам ещё о многом интересном надо поговорить…

Из замка высунулся Людушка.

— Привет, Энни! — радостно завопил он, размахивая обеими руками (при этом чуть не выпадая из окна). Мом тоже выплыл из трубы и радостно гукнул.

Энни помахала им в ответ.

— Заходи в гости! — крикнул Людушка. — У меня тут такие груши — пальчики оближешь!

— Завтра! — крикнула Энни, улыбаясь. Она уже поднималась на коврике выше. Людушка был, конечно, балбесом. Но безобидным балбесом. Попади он под хорошее влияние — из него вышел бы толк. Энни без ложной скромности считала, что её собственное влияние уж всяко лучше, чем Корины, которая ещё неизвестно чему научит этого «ребёнка-людоедёнка» — кстати, на самом деле он ведь Коринин ровесник…

Не то чтоб Энни считала Корину сильно злой. Но не могла забыть, что та когда-то хотела убить Элли — ни за что, просто из мести или из зависти (а скорее, то и другое). Ещё чуть не обрекла на гибель у камня Гингемы Сказочный народ. А ещё — в городе Теней она перешла на сторону Пакира. И если бы не Ланга, неизвестно, чем бы это кончилось. А ещё — Энни коробило вечное коринино торгашество и поиск выгоды: я вам это, а вы мне что? Про бескорыстие она может рассказывать сказки Жевунам, они как дети, всему верят. Ну или почти всему.

Жевуны и в самом деле казались Энни этакими невыросшими вечными детьми — но детские черты, которые у них проявлялись, были самым лучшим, что есть в детях: искренность, умение радоваться жизни, незлопамятность, доверчивость, беззлобность. Они не были по-детски глупыми или неумелыми — наоборот, трудолюбивыми и сообразительными. Ну а привычка жевать казалась Энни милым дополнением к их особому обаянию. Пожалуй, из всех народов Волшебной страны Жевуны ей были симпатичнее всех. Жители Зелёной страны слишком серьёзны, Мигуны помешаны на механике, а она в ней мало что понимает; Болтуны хорошие, но очень уж шума от них много — Энни всю жизнь думала, что она сама любит поговорить, но подданные Стеллы её превосходили во много раз. Впрочем, Болтунов она поставила в своих симпатиях на второе место. Рудокопы суровы, марраны воинственны. А Жевуны — то, что надо. Ещё и фермеры — а Энни давно почувствовала, что соскучилась по своему фермерскому детству.

Жевунам же Энни, вероятно, казалась очень уж «своей» — таким же ребёнком (только слегка к тому же авантюрным), да ещё и феей. Фея — в их понимании совсем не то, что волшебница. Волшебница творит волшебство, а фея может быть доброй или злой, обязательно обладает чем-то чудесным, но отнюдь не обязана ежедневно его демонстрировать. Достаточно и вовсе единичного случая, как падение фургона на Гингему. Фея — это действительно не только магия, это ещё и характер. Корина же для них, хоть по происхождению и Жевунья тоже, уже стала чужой. Во-первых, не жуёт. Во-вторых, слишком «взрослая». Не ростом, а выражением лица, пожалуй. И нравом, и поведением, и характером. Нет, характеры разные бывают — Урфин тоже был Жевуном, а как отличался от большинства. Ну так это везде случается, и в Большом мире тоже: характеров масса, а в великие герои или в великие злодеи выбивается только один в эпоху… Энни казалось, что в Корине скрыта какая-то сильная внутренняя агрессия, которая нет-нет да и проявляется время от времени, пусть и по чуть-чуть. Или даже не по чуть-чуть — тогда это оборачивается ураганами в Канзасе, камнепадами в горах или сожжённым лесом в Фиолетовой стране. Человек с таким характером, если будет его демонстрировать, станет для Жевунов только диктатором, но никак не любимой феей. Нюанс в том, что Корина способна его и скрывать.

В общем, Энни Корине не верила. Но пока лихо сидело тихо, даже пыталось делать какие-то добрые дела, пусть и из эгоистичных побуждений. И Энни решила, что будет держаться настороже, но конфликтовать не начнёт — зачем? Пока в этом нет необходимости, раз Корина ещё ничего не натворила.

Высоко в небе пролетел чёрный дракон. Энни, скользящую на коврике почти над самым лесом, он, наверное, даже не заметил. Или заметил, но не стал снижаться. Энни проводила его взглядом — Вараг или Чангар? Она их не очень хорошо различала, тем более на таком расстоянии. Впрочем, какая разница. В лапах он что-то тащил. Очевидно, летел к Корине.