Сьюзен Певенси ведьма. Часть 2 (джен)

Гриффиндорки и мальчики устали грести ещё задолго до того, как обогнули последний мыс и попали в Зеркальный залив. У Люси от солнца и блеска воды болела голова, и Сьюзен затмила ей глаза заклинанием. Скамья, на которой Трампик сидел у руля была предназначена для людей, а не для гномов, ноги его не доставали до днища лодки: всякий знает, как это неудобно. Поэтому Минерва наколдовала ему подставку под ноги. И чем больше они уставали, тем больше падали духом. Сначала дети думали только о том, как добраться до Каспиана. Потом стали размышлять о том, что будут делать, когда найдут его и удастся ли с помощью гномов и лесных жителей нанести поражение армии взрослых людей.

Начало темнеть, а они всё ещё медленно продвигались по изгибам Зеркального залива. Берега сближались, деревья нависали над их головами, сгущались сумерки. Стало очень тихо — все звуки моря умерли позади них. Было слышно даже журчание маленьких ручейков, впадающих в залив.

Наконец, они пристали к берегу. Все слишком устали, чтобы разжигать костёр и предпочли есть на ужин яблоки (гриффиндоркам было лень превратить их в другие продукты), чем пытаться поохотиться. Молча пожевав яблоки, они зарылись в мох и опавшие листья между четырьмя огромными буками.

Все, кроме Люси, тут же заснули. Люси, уставшая куда меньше остальных, никак не могла устроиться поудобнее. К тому же она забыла, как храпят гномы. Она знала, что если не пытаться заснуть, то заснёшь быстрее, поэтому открыла глаза. Сквозь просветы в ветвях были видны вода в заливе и небо над ней. Люси с радостью узнавала нарнийские звёзды (она знала их лучше, чем звёзды нашего мира — ведь нарнийская королева может ложиться спать позже, чем английская девочка). С того места, где она лежала, ей были видны три летних созвездия — Корабль, Молот и Леопард. «Старый дружище Леопард», — радостно пробормотала она.

Вместо того, чтобы задремать, она окончательно проснулась — это было странное, ночное, сонное бодрствование. Залив светился всё ярче — вышла луна, но за деревьями её не было видно. Люси почувствовала, что лес проснулся вместе с ней. Сама не зная почему, она быстро встала и отошла от лагеря.

— Как чудесно, — сказала она себе.

Было прохладно и свежо, вокруг пахло чем-то удивительно приятным. Поблизости послышалась первая трель соловья, он начал петь, остановился, снова запел. Впереди было ещё свежее. Она пошла и вышла туда, где деревья росли реже, повсюду были пятна и лужи лунного света, но свет и тень так смешались, что она ничего не могла разглядеть, В этот момент соловей, закончив, наконец, распеваться, разразился великолепной трелью.

Глаза Люси привыкли к свету, и она смогла разглядеть деревья рядом с собой. И страстная мечта о тех днях, когда деревья разговаривали, охватила её. Она знала, как бы заговорили деревья, если бы она смогла их разбудить, и помнила, на каких людей они были похожи. Люси посмотрела на серебристую берёзу: у неё был мягкий льющийся голос, и она походила на стройную девушку, с развевающимися вокруг лица волосами. Она взглянула на дуб: это был высохший, но крепкий старик с курчавой бородой и бородавками на лице и руках (из них тоже росли волосы), но лучше всех было буковое дерево, под которым она стояла: это была грациозная богиня, спокойная и величественная, госпожа леса.

— Деревья, деревья, деревья, — начала Люси (хотя вовсе не собиралась говорить). — Проснитесь, деревья, проснитесь. Разве вы не помните? Разве вы не помните меня? Дриады и нимфы, придите, придите ко мне!

Хотя не было ни дуновения ветерка, они зашелестели, и шум листвы был похож на слова. Соловей перестал петь, как будто что-то услышал. Люси показалось, что она вот-вот поймёт то, что пытаются сказать деревья. Но ничего не произошло. Шелест умер, соловей запел снова. Лес опять выглядел как обычно. Люси знала (так бывает, когда стараешься вспомнить имя, и почти вспоминаешь, но оно исчезает раньше, чем ты его произнесёшь), что она в чём-то ошиблась: то ли заговорила с деревьями на секунду раньше, то ли на секунду позже; не сказала какого-то важного слова или что-то сказала неправильно.

Внезапно она почувствовала, что очень устала. Вернувшись назад в лагерь, она втиснулась между Сьюзен и Минервой и тут же заснула.

Утро было холодным и безрадостным. В лесу царили серые сумерки (солнце ещё не встало), тело ломило, все были грязные.

— Яблоки, хей-хо, — сказал Трампик с печальной усмешкой. — Я должен заметить вам, древние короли и королевы, что вы не слишком хорошо кормите своих подданных!

Они встали, отряхнулись и огляделись кругом. За толстыми стволами деревьев ничего не было видно.

— Я надеюсь, ваши величества хорошо знают дорогу? — спросил гном.

— Я не знаю, — произнесла Минерва МакГонагалл, — я никогда раньше не видела этих лесов. Теперь мне кажется, что мы должны были идти вдоль реки.

— Ты могла сказать это раньше, любовь моя. — ответил Питер.

— Не обращай на неё внимания, — сказал Эдмунд, — она всегда была занудой. Она говорила, что Распределяющая шляпа предлагала ей Рейвенкло, и она полчаса уговаривала распределить её в Гриффиндор. У тебя есть карманный компас? Мы в отличной форме. Надо идти на северо-запад и пересечь маленькую речку — как бишь её звали — Стремнинку.

— Я помню, — отозвался Питер, — она впадает в большую реку около брода у Беруны, или моста у Беруны, как говорит Д.М.Д.

— Правильно. Пересечём речку, поднимемся на холм, и будем у Каменного Стола (я имею в виду курган Аслана) около восьми утра. Надеюсь, король Каспиан накормит нас завтраком!

— Хорошо, если ты прав, — вздохнула Сьюзен, — я не помню таких подробностей.

— Как тяжело с девчонками, — обратился Эдмунд к Питеру и гному, — они никогда не помнят карты.

— Зато мы помним ещё что-нибудь. — сказала Люси. Сначала всё шло неплохо. Им показалось даже, что они отыскали старую тропу: в лесу всегда кажется, что ты нашёл тропу. Но такие тропы исчезают через пять минут, и ты находишь следующую (надеясь, что это не новая, а та же самая тропа) и когда ты окончательно потеряешь направление, то поймёшь, что это были вовсе и не тропы. Однако мальчики и гном привыкли к лесам и не слишком доверяли тропинкам.

Они брели уже полчаса, когда Трампик внезапно прошептал: «Стойте». Все остановились.

— Кто-то идёт за нами, — тихо сказал он, — или, вернее, рядом с нами, здесь, слева.

Все замерли, вглядываясь и вслушиваясь, пока не заболели глаза и уши.

— Давай натянем луки. — предложила Сьюзен Трампику. Гном кивнул, и оба лука были взяты на изготовку.

Они шли теперь по более редкому лесу, держась всё время настороже, потом вошли в густой подлесок. Как только они миновали его, послышалось рычание, и кто-то с быстротой молнии выскочил из сломанных кустов, сбив Люси с ног. Падая, она услышала звон тетивы, а когда пришла в себя, увидела огромного страшного серого медведя, лежавшего мёртвым со стрелой Трампика в боку.

— В этом состязании Д.М.Д. побил тебя, Сью, — сказал Питер с вымученной улыбкой. Даже он слегка испугался.

— Я… я выстрелила слишком поздно, — ответила Сьюзен смущенно. — Я побоялась, что это один из наших медведей, говорящий медведь. (Она ненавидела убивать кого бы то ни было.)

— Ужасно, — заметил Трампик, — большинство зверей стали немыми созданиями и врагами, но ведь и другие остались. И никогда нет уверенности, но медлить нельзя.

— Бедный старый мишка, — воскликнула Сьюзен, — ты думаешь, что он был говорящий? Я хотела прочитать его мысли.

— Ну нет, — отозвался гном. — Я видел его морду и слышал рычание. Просто он хотел на завтрак маленькую девочку. Кстати о завтраке: я не хотел бы лишать ваших величеств надежды на хороший завтрак у короля Каспиана, но запасы в лагере очень скудны. А медвежатина — отличная еда. Стыдно оставить всю тушу ничего не взяв. Это не займет много времени. Полагаю, что юноши — я хотел сказать — короли — знают, как освежевать медведя.

— Еду можно увеличить. — сказала Минерва МакГонагалл гному.

— Отойдем подальше. — сказала Сьюзен Люси. — Я знаю, что это страшно противное дело. — Люси кивнула с содроганием. Когда они уселись, Люси вдруг произнесла:

— Мне пришла в голову ужасная мысль, Сью.

— Какая?

— Что будет, если когда-нибудь в нашем мире люди станут дикими, как звери, а выглядеть будут как люди, и невозможно будет разобрать, кто есть кто?

— У нас тут в Нарнии достаточно забот и без того, чтобы воображать такое. — ответила практичная Сьюзен.

Когда они вернулись к остальным, лучшие куски мяса, которые можно унести с собой, были уже срезаны. Не слишком приятно класть в карманы сырое мясо, но они завернули его в свежие листья. У них было достаточно опыта, чтобы понимать, как они отнесутся к этим мягким и противным сверткам, когда по-настоящему проголодаются. Сьюзен прополоскала им руки заклинанием Агуаменти.

Они тащились, пока не взошло солнце и не запели птицы. В папоротниках зажужжало куда больше мух, чем хотелось бы. Руки от вчерашней гребли уже не болели. У всех поднялось настроение. Солнце пригрело, и они сняли шлемы.

— А мы правильно идём? — спросил Эдмунд часом позже.

— Важно только не слишком уклониться влево. — сказал Питер. — Если мы возьмем правее, то, в худшем случае, потеряем время, потому что очень быстро наткнемся на Великую реку и не срежем угол.

Они пошли дальше, и ничего не было слышно, кроме звука шагов и звяканья кольчуг.

— Где же эта проклятая Стремнинка? — после долгого молчания произнес Эдмунд.

— Мы скоро наткнемся на неё, я уверен, — ответил Питер, — ничего не остаётся, как идти вперёд. — Оба понимали, что гном сердится на них, хоть он и молчал.

Они продолжали идти, и в кольчугах становилось всё жарче и тяжелее.

— Что это? — внезапно воскликнул Питер.

Они не заметили, как вышли на край небольшого обрыва, откуда можно было заглянуть в овраг, где по дну текла речка. На другой стороне скалы были ещё выше. Никто кроме Эдмунда (а может быть и Трампика) не умел лазать по скалам.

— Прошу прощения, — сказал Питер, — это я виноват, что мы пришли сюда. Мы заблудились. Я никогда раньше не видел этого места.

Гном присвистнул сквозь зубы.

— Тогда идем назад и отыщем другой путь. — предложила Сьюзен. — Я с самого начала знала, что мы потеряемся в этих лесах.

— Сьюзен, — голос Люси звучал укоризненно, — не придирайся к Питеру. Это нечестно, он сделал всё, что мог.

— А ты не огрызайся на Сью. — сказала Минерва. — Я думаю, она совершенно права.

— Чашки и черепахи! — воскликнул Трампик. — Если мы уже заблудились, то сумеем ли найти дорогу назад? Возвращаться к острову и начинать всё сначала — даже если это нам и удастся — не имеет смысла. Мираз наверняка покончит с Каспианом раньше, чем мы туда доберёмся.

— Думаешь, надо идти вперёд? — спросила Люси.

— Я не уверен, что Верховный Король действительно заблудился. — ответил Трампик. — Что мешает этой реке быть той самой Стремнинкой?

— Но ведь Стремнинка не течёт по оврагу. — Питер с трудом сдерживал гнев.

— Ваше величество говорит «не течёт». — возразил гном. — Но правильнее сказать — «не текла». Вы знали эту страну сотни, или даже тысячу лет назад. Разве она не могла измениться? С той стороны мог произойти обвал, остался голый камень, и образовался обрыв. Стремнинка год за годом углубляла русло, пока обрыв не появился и тут. Могло быть землетрясение или ещё что-нибудь.

— Мне это не приходило в голову. — сказал Питер.

— К тому же, — продолжал Трампик, — даже если это не Стремнинка, она течет прямо на север и конечно, впадает в Великую реку. Мне кажется, я заметил что-то вроде притока, когда шёл вниз по реке. Так что если мы пойдём по течению, направо, то дойдём до Великой реки. Тут не так близко, как мы надеялись, но этот путь не хуже того, которым шёл я.

— Трампик, ты молодчага, — воскликнул Питер. — Пойдёмте. Спустимся по этой стороне оврага.

— Смотрите! Смотрите! — закричала Люси.

— Что? Где? — заволновались остальные.

— Лев, — показала Люси, — сам Аслан. Разве вы не видите? — Её лицо преобразилось, глаза засияли.

— Ты имеешь в виду… — начал Питер Певенси.

— Где же, как тебе кажется, ты его видишь? — спросила Сьюзен Певенси.

— Ну, не говорите как взрослые. — Люси Певенси топнула ногой. — Мне ничего не кажется, я его вижу.

— Я тоже его вижу. — сказала Минерва МакГонагалл.

— Где, Минни, любовь моя? — спросил Питер Певенси.

— Между теми рябинами, на этой стороне оврага. Вверху, а не внизу, совсем не там, куда мы собирались идти. Он хочет, чтобы мы шли туда, где он — наверх.

— Откуда ты знаешь, чего он хочет, Лу? — спросил Эдмунд.

— Он… я… я просто знаю… по его лицу. — ответила Люси.

Все переглянулись в недоуменном молчании.

— Её величество могло увидеть льва, — сказал Трампик, — мне рассказывали, что в этих лесах водятся львы. Но, как и медведь, он вряд ли будет дружелюбным и говорящим.

— Не глупите, — воскликнула Люси, — вы что, думаете, я не узнаю Аслана?

— Он теперь, наверно, совсем старый, — начал Трампик, — если вы знали его в прежние времена, и, может быть, он тоже стал диким и немым как многие другие.

Люси покраснела, и если бы Питер не положил руку ей на плечо, наверно, накинулась бы на Трампика.

— Д.М.Д. не понимает. Как он может понять? Ты просто должен поверить, Трампик, что мы действительно знаем Аслана, ну, немного знаем. И не говори так о нём. Это глупо и не сулит удачи. Только важно понять, Аслан ли это на самом деле. — объяснил Питер.

— Я знаю, что это он. — глаза Люси наполнились слезами.

— Конечно, Лу, но понимаешь, мы ведь его не видим. — сказал Питер Певенси.

— Я уже говорила, что его вижу. — сказала Минерва МакГонагалл.

— Тут поможет голосование. — предложил Эдмунд.

— Верно, — отозвался Питер, — ты старший, Д.М.Д., за что ты голосуешь? Вверх или вниз?

— Вниз. — решил гном. — Я ничего не знаю об Аслане. Но я знаю, что если мы повернём налево и пойдём вдоль оврага вверх, то пройдет весь день, пока найдётся место, где его можно пересечь. Если же мы повернём направо и пойдём вниз, то дойдём до Великой реки через пару часов. И если тут водятся настоящие львы, лучше с ними не встречаться.

— Минерва, за что ты голосуешь?

— Вверх. — сказала Минерва МакГонагалл. — Я из Шотландии и поэтому почти не устала. Я видела Аслана.

— Что ты скажешь, Сьюзен? — спросил Питер.

— Хотя я смертельно устала, но я всё равно предлагаю идти вверх. — ответила Сьюзен. — Я боюсь не поверить Люси.

— Эдмунд? — спросил Питер.

— Всё это так. — быстро проговорил Эдмунд и слегка покраснел. — Когда мы впервые попали в Нарнию год (или, быть может, тысячу лет) назад — первой её обнаружила Люси, и никто ей не поверил. И я знаю, что я был хуже всех, хотя могло быть ещё хуже, если бы Сьюзен не обезоружила Белую Колдунью. Но Люси оказалась права. Вы не боитесь не поверить ей и на этот раз? Я голосую за то, чтобы идти вверх.

— О, Эд! — воскликнула Люси и схватила его за руку.

— Теперь твоя очередь, Питер, — сказала Сьюзен, — хотя и так понятно…

— Вверх. — сказал Питер Певенси. — Как я понимаю, против только гном.

И они двинулись по краю оврага налево, вверх по течению. Гриффиндорка пели гимн Хогвартса. Трампик шёл самый последний и ворчал.