Не пришедший с войны (джен)

Пересмотр дела Блэка занял немало времени, но Грюма уважали многие, а потому старались идти навстречу. Как и предсказывал Снейп воспоминаний оказалось достаточно. Кроме того, к большому удивлению Аластора многие отнеслись более спокойно к участи Петтигрю, нежели он сам. Даже Фадж после недолгих раздумий признал за мальчиком право самому решить судьбу предателя. В итоге ближе к началу лета Блэк был полностью оправдан и переехал в дом на Гриммо. Его первая встреча с сыном погибших друзей состоялась именно там. Однако её итог оказался непредсказуемым для всех.

* * *

— Гарри, я так перед тобой виноват...

— Оставьте, мистер Блэк. Ваша вина передо мной весьма опосредована.

— Но твои родители погибли из-за меня.

— Они были взрослыми людьми и сами принимали решения. Да, незначительная часть вины на вас имеется, но она не больше той, что ощущаю я сам.

— Ты?

— Да, я тоже кое в чём виноват перед ними и мне, как и вам придётся с этим жить.

— Но что?..

— Я не хочу говорить об этом, — перебил его Гарольд. — Но мне очень тяжело находиться рядом с тем, кого мои родители считали своим другом, как было бы тяжело находиться рядом с ними, если бы они были живы. Потому я предпочёл бы, как и раньше, жить один.

— Я понимаю, — горько произнёс Блэк. — Ты можешь жить в этом доме, пока не обзаведёшься своим. Я постараюсь не попадаться тебе на глаза.

— Благодарю за гостеприимство и понимание, мистер Блэк.

* * *

А несколько дней спустя Сириус случайно услышал часть разговора между Гарри и портретом своей матери. После чего ему пришлось пересмотреть многие из своих прежних убеждений.

— Он стал моим самым большим разочарованием. Я возлагала на него такие надежды, так им гордилась, а он оказался самым неблагодарным ребёнком на свете.

— Вам следовало отнестись к нему более снисходительно, мадам. Всё же он был подростком. Да ещё выросшим в семье, где ни в чём не знал отказа. Откуда ему было знать, какие на самом деле плохие бывают семьи. Он никогда не сталкивался ни с голодом, ни с нуждой. Собственная семья не продавала его, как скотину просто потому, что он был лишним ртом. Он не видел истинную правду жизни, не видел жестокое лицо войны. Ваша мелкая разборка с Волдемортом такая малость на фоне любой из маггловских войн. Знал бы он, как поступил бы обычный маггловский террорист, проникший в дом мирной семьи с недобрыми намерениями. А Волдеморт просто убил тех, кто стал у него на пути. И это притом, что он всерьёз считал их своими врагами. Не насиловал, не пытал. Просто убил. Быстро и безболезненно. Если бы Сириус видел то, с чем пришлось столкнуться мне, он гораздо больше ценил бы семью и всё, что она для него делала. Даже если вы требовали от него слишком многого, это вполне можно было решить со временем. Уверен, вы бы считались с мнением взрослого сына, если бы ему удалось заставить вас себя уважать. Именно так ведь поступил Регулус. Кричер мне всё рассказал.

Портрет погрустнел.

— Регулус. Мой бедный, добрый мальчик. Когда он узнал про эксперименты, которые Тёмный лорд проводил над его любимым домовиком, он принял решение отделиться. Попытка закончилась его гибелью, и я даже не могу обвинить в этом Лорда. Моего сына убила защита, которой он окружил свой экспериментальный артефакт. Даже эльфийская магия Кричера не смогла его спасти.

— Регулус сделал свой выбор. Думаю, он знал, на что шёл. Потому вы и не стали его останавливать. Ваш мальчик вырос, и вы позволили ему идти своим путём. А вот Сириус так и остался избалованным подростком. В его жизни никогда не было достаточного количества горя, чтобы он повзрослел.

— Ты прав, Гарольд. Наверное в этом и в самом деле есть часть моей вины. Я не позаботилась в должной мере о его воспитании, предпочтя просто отстраниться при первых признаках бунта. Мне было так больно и обидно его предательство после всего, что я сделала для него. А потом стало поздно. Сириуса бросили в Азкабан, а представителя одной из самых тёмных семей никто бы не стал слушать. Даже его так называемые друзья с лёгкостью поверили в его виновность. Хорошо же они все его знали!

— Быть может, вы ещё помиритесь. Он не плохой. Просто, как собака привык огрызаться. Но как и она также легко отзывается на ласку. Если она искренняя, конечно. Просто подумайте об этом, мадам.

Когда Гарольд ушёл в свою комнату, Сириус выступил на свет и изображённая на портрете женщина с удивлением увидела в его глазах слёзы.

— Простите меня... мама, — произнёс вернувшийся после стольких лет сын.