Платье в полоску и черный мундир ( Banded Dress and Black Coat ) (гет)

Перед маленькой хижиной, расположенной у подножия горы Дракона, гораздо ближе, чем кто-либо другой осмеливался жить, одинокая фигура колола дрова. Мужчина был довольно высоким и широкоплечим, с коротко подстриженными черными волосами и голубыми глазами, с небольшой бородкой, закрывающей подбородок и верхнюю губу. Многие назвали бы его довольно красивым.

Ранд ал’Тор вытер пот со лба и начал складывать дрова у двери своего дома. Даже спустя восемь месяцев он удивлялся, что ему вернули руку. Ранд осмотрел лезвие и подумал, что оно уже заточено. Со времени Последней Битвы он понял, что, хотя больше не может направлять, он может навязать свою волю миру, как Ходящий по снам в Тел’аран’роиде . Но были еще вещи, которые он любил делать вручную; это помогало ему оставаться смиренным.

Ранд поставил топор на место у двери и вошел в дом. Внутри деревянные стены были покрыты заметками и рисунками Эпохи Легенд, почерпнутыми из воспоминаний Льюса Тэрина, его собственных воспоминаний. Ранд решил после своей «смерти» сделать мир лучше, и Башни Белая и Черная были лучшим способом.

Несколько тетрадей в кожаных переплетах, украшенных древним символом Айз Седай, были заполнены описаниями и иллюстрациями тер’ангриалов, утраченных Талантов, забытых плетений (по крайней мере, для мужчин этого времени) и множества других применений Единой Силы, которую он оставил на попечение тех, кому он доверил не злоупотреблять ими.

Ранд взял в руки рисунок одного из таких людей, которого он видел в Черной Башне, а совсем недавно и в Белой: молодого человека с открытым и честным лицом. Его звали Рифтен. Ранд слегка улыбнулся. Молодой человек был силен и талантлив, но не считал это важным. Не считал власть важной. Только его семья и одна девушка.

Ранд положил рисунок обратно на стол и взял мешок из плотного темного материала. Он вышел из дома, запер его на ключ и исчез, словно его там никогда и не было. У него была работа.

* * *

Наставница Послушниц Тиана Седай повела Боде к узкой лестнице, которая спиралью уходила в основание Белой Башни. После почти двух лет обучения она должна была пройти Испытание на Шаль. Она, Боде Коутон, должна была пройти Испытание на Шаль?! Это казалось невозможным, словно она вот-вот проснется в своей постели в Двуречье и увидит, как Мэт, Ранд и Перрин попадут в неприятности из-за нее и ее сестер.

Страх внезапно охватил ее сердце. Что, если она не готова? Она и раньше участвовала в соревнованиях по плетению, когда ее отвлекали, но кто знает, что повлечет за собой Испытание. Отвлекающие действия Грегора, скорее всего оказались не на высоте. В памяти всплыло воспоминание о разговоре с Грегором на последней тренировке три дня назад.

— А что, если я недостаточно хороша в плетениях? — Спросила Боде. Грегор улыбнулся и откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.

— Каждый мужчина и каждая женщина, которые сталкивались с каким-либо испытанием, чувствовали это, — сказал он. — Даже самые уверенные в себе, борются со страхом. — Салдеец сложил пальцы домиком. — Но я верю, что ты готова, девочка. — Он снова улыбнулся, глядя куда-то вдаль. — И я не единственный, кто это знает.

Боде обернулась и увидела приближающегося Рифа, полного оптимизма и радости.

Они верили в нее, в девочку из крошечной деревушки Эмондов Луг. Из той же деревни, что и самая могущественная Айз Седай за столетия и самая последняя Престол Амерлин. Боде подавила страх и вновь надела маску безмятежности Айз Седай. Каким бы ни было это Испытание, она его пройдет, несмотря ни на что.

На самом нижнем уровне безупречно чистых туннелей Тиана остановилась перед тяжелыми дверями, отполированными до блеска. Тиана направила потоки Воздуха, чтобы открыть двери, которые бесшумно скользили на смазанных петлях, открывая сияющую комнату с белым куполом. Семь Айз Седай, по одной из каждой Айя, стояли вокруг серебристого овального кольца в пядь высотой и сверкающего разными цветами, который стоял без опоры. Тер’ангриал .

— Слушайте, — сказала Тиана, согласно ритуалу. Другие Айз Седай, кто уже находились в комнате, по одной от каждой Айя, подошли и встали вокруг, с их плеч спускались шали с бахромой. — Ты пришла сюда в неведении, Бодевин Коутон. Какой ты выйдешь отсюда? — спросила Тиана.

Боде моргнула, прежде чем ответить, и в ее словах не было уверенности.

— Знающей саму себя.

— Зачем тебя призвали сюда? — продолжала Тиана.

— Чтобы подвергнуть Испытанию. — сохраняя спокойствие, ответила Боде. На мгновение ей захотелось, чтобы это не звучало как настоящее Испытание, но она прогнала эту мысль.

— Для чего тебя должны подвергнуть Испытанию?

— Чтобы узнать, достойна ли я. — Боде заставила себя успокоиться. Подобные ритуалы обычно помогали ей расслабиться, но сейчас все было наоборот. Она просто хотела покончить с этим, как с наказанием.

— Чего ты должна быть достойна?

— Носить шаль Айз Седай. — С этими словами Боде начала раздеваться. В соответствии с древней традицией Испытание она должна проходить, облаченная лишь в Свет, что символизировало, что она полностью вверяет себя защите Света, она закинула руку за спину, чтобы расстегнуть пуговицы.

— И поэтому я наставляю тебя, — продолжала Тиана. — Ты увидишь на земле этот знак. — Она направила пряди, и очерченная ее пальцем шестиконечная звезда, два наложенных друг на друга треугольника, на мгновение повисла в воздухе, пылая огнем.

Боде почувствовала, как одна из сестер позади нее обняла саидар и плетение коснулось затылка.

— Помни о том, что следует помнить, — нараспев произнесла сестра. Боде расстегнула пуговицы на спине, гладкие и ровные. Первый шаг сделан, и дальше она должна действовать в абсолютном спокойствии. Сейчас она нуждалась в этом больше, чем когда-либо.

— Увидев этот знак, — продолжала Тиана, — ты сразу же подойдешь к нему, ровным шагом, не торопясь, но и не мешкая, и лишь потом можешь обнять Силу. Предписанное плетение необходимо начать немедленно, и тебе нельзя покидать этот знак, пока оно не будет завершено.

— Помни о том, что следует помнить, — повторила сестра.

— Когда плетение будет завершено, — сказала Тиана, — ты снова увидишь этот знак, отмечающий путь, каким тебе следует идти дальше, и снова иди ровным шагом, но без колебаний.

— Помни о том, что следует помнить.

— Сотню плетений должна будешь ты завершить в том порядке, какой был тебе сообщен ранее, и с совершенным самообладанием.

— Помни о том, что следует помнить, — в последний раз проговорила сестра, и Боде почувствовала, как плетение проникает в нее, почти так же, как плетение Исцеления.

Все сестры, кроме Тианы, отступили от нее и образовали круг вокруг тер’ангриала . Они все вместе опустились на колени и обняли саидар. Окруженные сиянием Силы женщины принялись направлять, и смена цветов в овальном кольце ускорилась, пока оно не стало напоминать калейдоскоп. Все пять Сил присутствовали в их плетении, почти столь же изощренном, как те, какие требовались при Испытании, все сестры сосредоточились на своих действиях.

Боде дышала медленно, но глубоко, стараясь унять нарастающее беспокойство. Она закончила снимать одежду, сложив ее аккуратной стопкой. Последним Боде сняла с пальца кольцо Великого Змея и положила поверх одежды. Боде стиснула зубы, стараясь справиться с болью, вынужденная оставить кольцо.

Кожа Боде покрылась мурашками, ноги похолодели, но она заставила себя сохранять спокойствие. Она дышала глубоко и ровно, ее страх постепенно рассеивался и нарастал в такт дыханию. Наконец воздух внутри овального кольца превратился в белое полотнище. Белее, чем шерсть ее платья, белее чем свежий снег. Высокий овал кольца начал медленно вращаться, причем совершенно беззвучно, словно совсем не касался каменного пола.

Никто не произнес ни слова, но Боде знала, что ей делать дальше. Она приблизилась к тер’ангриалу ровным шагом, не торопясь, но и не мешкая. Она пройдет испытание, кровь и пепел, она пройдет! Боде шагнул в белизну…

* * *

Риф упражнялся с кинжалами, нанося удары по глиняной конструкции — тренировочному манекену, называемому големом. Грегор плел нити Земли, чтобы заставить его двигаться, как живой противник. Риф отскочил назад и метнул кинжалы, ударив Голема в грудь, где должны были находиться легкие человека, затем выхватил меч и одним плавным движением обезглавил глиняную фигуру.

Риф схватил Источник и сплел потоки Земли, стирая глину с клинка меча, и отпустил пустоту. Он достал из кармана платок и вытер лоб. С тех пор, как Наставница Послушниц взяла Боде на Испытание, Риф делал все возможное, чтобы сдержать нервозность. До сих пор фехтование приносило наибольшую пользу.

Риф повернулся к Грегору и кивнул. Голем поднялся и перестроился, марионеточные нити Земли вернулись на место и выплюнул кинжалы обратно. Риф выхватил ножи из воздуха и завернулся в пустоту, в тишину. Он вооружился кинжалами и бросился в атаку. …

* * *

Ранд появился в комнате Рифтена в Белой Башне, сжимая в руке матерчатый мешок. Это было в Стазисной коробке, где он нашел семя, которое отдал Илэйн. Ранд знал, что рискует, отдавая это сокровище, но лично ему оно было ни к чему. И он чувствовал, что может доверять рукам, в которых он его оставил.

Ранд положил мешок на подушку Рифтена вместе с запиской в конверте. Он исчез, не оставив и следа. Время подождать и посмотреть.

* * *

Боде знала, что она закончила только шестьдесят пять плетений. Почему она была одета в рваную шерстяную одежду Двуречья? Почему она так устала? Откуда взялись все эти царапины и рубцы? Боде успокоилась, отмахнулась от паники, как от ненужной паутины, и двинулась вперед. Она узнала Кэймлин и остановилась перед гостиницей Кулейна во внешнем городе, где останавливались она и девушки Двуречья.

Улицы были пугающе пусты, как будто все, кто там жил, просто исчезли. Боде увидела символ, два пересекающихся треугольника, высеченных на камнях возле Большого Фонтана. Она оставалась спокойной и двигалась к нему размеренным и ровным шагом.

Когда она направилась к символу, раздалось пронзительное шипение, казалось, исходящее от самой земли. Боде медленно повернулась и увидела Ранда ал’Тора, одетого в ту же прекрасную одежду, что и два года назад, когда он навещал их в гостинице Кулейна. Несмотря на расстояние, она увидела, как его губы изогнулись в улыбке. Ужасающая, жестокая улыбка. Тело Ранда изогнулось, и его кожа разорвалась, как бумага, открывая извилистого монстра, такого, как на Знамени Дракона, которое, предположительно, теперь летело на Черную Башню.

Дракон подполз к ней на мускулистых ногах, высунув язык. Хотя страх пронзил ее тело, Боде удержала голову (практически держа ее за рога) и продолжала двигаться к символу. Дракон закружился вокруг нее, оказавшись на другом конце круглого знака. Он угрожающе зашипел. Как только ноги Боде коснулись знака, она обняла саидар и шестьдесят шестое плетение: плетение Огня и Воды. Как только она это сделала, дракон растворился в тумане.

Над дверью другого трактира вспыхнул тот же знак. Она подошла к нему как можно спокойнее и вошла в дверь…

Семьдесят одно плетение. Кроме того, Боде знала только то, что она измучена и покрыта кровоточащими ранками. Боде стояла на пороге одной из комнат подземелья Белой Башни. Почему она здесь? Когда эта мысль пришла ей в голову, земля задрожала, и на земле у входа появился символ, образованный трещинами в камне. Боде подошла к символу и шагнул в него, обнимая Источник и сплетая сложный узор из Воздуха и Земли.

Когда она закончила, тот же символ вспыхнул в конце комнаты. Боде сохраняла спокойствие и шла к символу, пока какой-то звук не достиг ее слуха. Три Айз Седай появились позади нее, только что войдя в подземелье, закутанные в… черные шали. Черная Айя!

Боде поборола страх и продолжила путь к символу, мимо нее проносились потоки Огня и Воздуха, заблокированные ее собственными плетениями. Она достигла конца комнаты как раз в тот момент, когда Черные сестры начали преследовать ее.

Девяносто девять плетений. Это все, что она знала. Кроме того, она была голодна, почти мертва от усталости и одета в лохмотья, от которых отказался бы даже нищий. Множество мелких ран покрывали ее тело, как паутина. Девяносто девять, осталось только одно.

Она переступила порог и оказалась… дома? Она стояла на большом крыльце гостиницы «Винный ручей», лицом к Эмондову Лугу. А потом все сдвинулось… и Боде пришлось изо всех сил сдерживать крик.

Здания превратились в горящие обломки, зеленая трава — в тлеющий пепел, деревья искривились и высохли. Зеленые лужайки были усеяны трупами людей и животных. И в центре всего этого появилась шестиконечная звезда, вырезанная в земле. Боде подавила ужас и двинулась к символу, не слишком быстро и не слишком медленно.

Боде вошла в нее и сплела последнее плетение, разноцветные искры вспыхнули в воздухе. Она оторвала взгляд от плетения и обнаружила, что стоит перед домом, где прошло ее детство; перед ней была ферма ее отца, хотя это было невозможно из-за зелени. Дом был разбит вдребезги, а его части горели. Над все еще стоящей дверью сиял ненавистный символ. Боде стиснула зубы и направилась к нему.

Когда она приблизилась к разрушенным остаткам крыльца, знакомый голос раздался в ее сознании.

— Привет, моя милая Бодевин. — Боде обернулась и увидела Рифа, одетого в черный Мундир, с жестоким юмором в глазах. Его улыбка была похожа на тень самой себя: темная, искаженная и… злая. Он медленно направился к ней.

— Тебе нравится то, что я сделал с этим местом? Великий Повелитель сделал его намного… теплее. — Боде отступила назад, ее глаза расширились от страха, как она сможет сопротивляться? Риф был Повелителем Ужаса! Он разрушил ее дом! Он… нет, это было не по-настоящему. Этого не может быть! Боде повернулась и пошла дальше. Она вышла на крыльцо и обнаружила рядом с собой тела.

Ее отец и мать лежали рядом с дверью своего разрушенного дома, повернув головы под невероятным углом. Боде подавила нарастающую панику и двинулась дальше.

— Боде… — послышался слабый голос. Рядом с крыльцом росло дерево, а на нем висел Мэт. Из-под повязки сочилась кровь. Боде стиснула зубы, на глаза навернулись слезы, и продолжила.

Она добралась до двери, отмеченной символом, и сделала еще несколько шагов.

— Спасибо, Бодевин, — сказал Риф. — Ты доверяла мне, сделала это возможным. Я всем обязан тебе. — Злой, нечеловеческий хохот Рифа последовал за ней через дверь. …

… И она ввалилась в круглую белую комнату, на мгновение ослепленная внезапным светом. Она сделала три шага, прежде чем все вернулось, как волна переживаний. Каждое чудовище, каждая рана, каждая смерть. Темный двойник Рифа. И несмотря на все это, она старалась сохранить спокойствие Айз Седай.

— Завершено, — сказала Тиана и громко хлопнула в ладоши. — Да не будет никто говорить о том, что здесь произошло. Мы молча разделим случившееся с той, кто пережила это.

— Завершено. — Она снова хлопнула в ладоши, и резкий звук стал еще громче.

— Бодевин Коутон, сегодняшнюю ночь ты проведешь в молитве и размышлении о том бремени, которое взвалишь на себя завтра, когда наденешь шаль Айз Седай.

— Завершено. — И в третий раз она хлопнула в ладоши. Тиана с достоинством подобрала юбки и вышла. Остальные сестры устремились к Боде.

— Примешь ли ты исцеление, дитя? — спросила Желтая сестра. Она была пухленькой и заботливой, как любящая тетя. Люди, вероятно, чувствовали, что могут доверять ей, идеально подходящей для целительницы. — Ты не в том состоянии, как кое-кто из тех, кого я видела, но все же вид у тебя не слишком здоровый.

Боде напряженно кивнула, ее мышцы свело судорогой.

— Я… прошла? — спросила она. Серая сестра кивнула, когда плетения для исцеления легли на нее. Раны были от неглубоких царапин до двухфутового пореза на руке, но Исцеление закрыло их, как будто она никогда не входила в тер’ангриал. Но хотя раны исчезли, усталость никуда не делась.

— Последнее было довольно… творческим, — мрачно сказала она, едва сдерживая горечь в голосе. Взгляд, которым обменялись сестры показал, что они знают, о чем она говорит, что они видели все.

— О случившемся не следует говорить, сколь бы жестоким оно ни было, — ответила Серая сестра. — Никогда и никому.

Четыре сестры ушли, но Серая и Коричневая проводили ее, снова одетую, в маленький кабинет. Как только они ушли, Боде поспешила в свою комнату в крыле Принятых, извинившись перед двумя Айз Седай, которые отругали ее за походку (в конце концов, она все еще была Принятой до рассвета) и, не обращая внимания на вопросы друзей, вошла и заперла дверь.

Служанка или Послушница разожгла огонь и поставила поднос на маленький столик; сняв белую скатерть, она обнаружила еще теплую еду, больше, чем когда-либо ела. Ломтики жареной баранины, кремово-овощной суп, бобы с козьим сыром, тушеная капуста, буханка хрустящего хлеба и большой чайник чая. Желудок Боде заурчал, и она принялась за еду. Не успела она опомниться, как от всего остались одни крошки.

Боде поставила поднос на стол и свернулась на кровати калачиком с книгой в руках. Потом она подумала о Рифе, он должно быть на грани нервного срыва. Боде закрыла книгу и собрала тарелки, чтобы оставить на кухне. Удрученные взгляды ее друзей не беспокоили ее так сильно, как раньше, но все равно жалили. Выходя из кухни, она увидела Элле и, не раздумывая, крепко обняла ее. Элле казалась ошеломленной на мгновение, прежде чем ответить тем же. Боде отпустила ее и поспешила к тренировочной площадке.

Она обыскала территорию и наконец нашла Рифа, который рубил тренировочный манекен. Вокруг него валялись остатки еще нескольких манекенов, а Грегор сидел на соседней скамейке и читал, и его присутствие, казалось, немного успокаивало бывшего охотника. С серией ударов и криков Риф оставил манекена в руинах, его дыхание было затруднено, как будто он боролся весь день. Боде подошла к нему и свистнула сквозь пальцы — трюк, которому он ее научил.

Риф удивленно обернулся, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он бросился к ней и заключил в объятия, приподняв, он закружился с ней от счастья.

— Ты прошла, ты прошла, ты прошла! — он кричал от радости. Боде, пытаясь сдержать смех, заставила его опустить ее на землю.

— Я не сказала, что прошла, — заметила она.

— Ерунда, — ответил он. — Во-первых, ты бы хмурилась, если бы не плакала. А во-вторых, не было никакой возможности, что бы ты не справилась с Испытанием! Вы прошли, миледи Айз Седай. — Он церемонно поклонился, но улыбка испортила впечатление.

Грегор встал и захлопнул книгу.

— Кажется, у меня есть работа, — сказал он. — С вашего позволения. — Он отошел слишком небрежно. Боде и Риф рассмеялись над выходками рослого Посвященного и направились обратно к Башне. Завтра Боде станет Айз Седай, рангом выше Рифа. Ей лучше насладиться сегодняшним днем.