Лестница (джен)

К моему новому кабинету вели восемь ступенек. Я слышала твои шаги, и у меня оставалось совсем немного времени, чтобы окончательно принять решение.

После всего Кингсли решил сделать некоторые перестановки в министерстве.

— Возьмешься за департамент образования? — предложил он мне. — У тебя в последнее время хороший советник появился…

Кингсли явно намекал на тебя — к слову, с тобой я виделась все чаще и чаще. А еще, как я подозревала, он убивал двух зайцев: либо я вытяну сложный департамент, либо сломаю себе шею — так или иначе чистый профит.

— Что ж… — приняла я вызов. — Возьмусь. Даже советника привлеку.

— Ну-ну, — Шеклболт иронически глянул на меня. — Попробуй его заарканить… Удачи.

К удивлению всех окружающих, ты согласился.

— Только ради Мерлина, Грейнджер, — скривился ты, — если нужно отсиживать часы в министерстве, я пас. Во-первых, я консультирую Аврорат и Мунго; во-вторых, у меня лаборатория, четыре моих болвана запорют все зелья, их нужно хоть изредка контролировать. А в-третьих — я по утрам люблю поспать подольше.

Последнее удивило меня больше всего. Нет, про твои консультации в Аврорате и Мунго я знала. И что ты поставляешь небольшие партии зелий, причем самых простейших, но с пометкой «Снейп гарантирует», — я тоже слышала, как и то, что на тебя горбатятся четыре подмастерья. Но вот то, что вечно неспящий в Хогвартсе Северус Снейп не любит ранние подъемы… Хотя, этому, наверное, как раз удивляться не стоило. Удивительно то, как ты вообще не впал в спячку после многолетнего торчания в школе.

— Знаете, — мило улыбнулась я, — советнику нет нужды протирать штаны в департаменте. Мы составим график.

— И никакой Минервы! — сразу предупредил ты, но я была согласна и так. После того, как я начала работать с Шеклболтом, Минерва рассматривала меня с чисто прагматической стороны и все норовила выбить через меня какое-то дополнительное финансирование или еще что… А теперь вообще запросто сядет мне на шею и ноги свесит. Нет, ты определенно был мне очень, очень нужен.

Кадмус из Отдела тайн возник передо мной внезапно и был серьезен как никогда.

— Ты берешь к себе Снейпа? Советником? Рискуешь, Грейнджер…

Я видела, что он пришел не просто перекинуться парой слов и высказать опасения. Но не видела никаких причин для этого.

— Чем? Кадмус, чего еще я могу не знать о Снейпе? Кто у нас в стране может чего-то не знать о Снейпе? Если ты о той истории, то его даже Визенгамот, считай, оправдал. Год условно по совокупности за нанесение телесных повреждений и содействие последнему полету Дамблдора, причем, под принуждением, плюс штраф на восстановление, смешно сказать, балюстрады на этой драккловой Астрономической башне. И то — только чтобы хоть как-то соблюсти букву закона. Не хватало разве что года покаяния в маггловском монастыре.

— Оправдали, потому что думали, что он все равно подохнет, а он выжил. И дело подавали на пересмотр сколько раз? Целых три.

— И все три раза оправдывали. И орден дали…

— Орден дали, потому что твой друг всем мозги выел чайной ложкой. Снейп, видите ли, ему жизнь спасал семь лет.

— Так я, знаешь ли, тоже там была, — вздохнула я. — Спасал. Против фактов не попрешь. Сейчас бы ты со мной не разговаривал. Что-нибудь еще?

— Ознакомься, — Кадмус эффектно вытащил откуда-то из пустоты пухлый фолиант. — Личное дело твоего конфидента. Поверь, забавное чтиво.

И прежде чем нагло дезаппарировать прямо из моего кабинета (Отдел тайн, фу-ты ну-ты, палки гнуты), Кадмус небрежно бросил:

— Кстати, а о состоянии здоровья он тебе все рассказал? Укусы темномагической твари просто так не проходят, если что.

— Кадмус, — простонала я, — я с одиннадцати лет дружу с человеком, который с темномагической тварью в голове жил… И две Авады в лоб получил. Чем меня можно удивить?

— Ну как знаешь.

Кадмус исчез, а я все-таки открыла твое дело. Природное любопытство.

Собственно говоря, на первых страницах не было ничего, доныне мне не известного. Родился в Кокворте, отец местный пролетарий, мать — Эйлин Снейп, урожденная Принц, домохозяйка. Учился в Хогвартсе, выпустился, состоял в организованной террористической группировке, доверенный человек Волдеморта, он же Темный Лорд, он же Том Риддл… Азкабан... Взят на поруки Альбусом Персивалем-и-прочая Дамблдором… Декан факультета Слизерин… Ничего нового. Но тут взгляд внезапно зацепился за пометку — «Состоял в связи с Нарциссой Малфой, урожденной Блэк». И даты — 1983-1986. Ого! Нельзя сказать, что я не заподозрила чего-то такого еще тогда, в Мунго. Но почему-то стало неприятно. Жутко неприятно. Драко было три… (мне — четыре, машинально отметила я на задворках подсознания). И судя по всему, ваша связь продолжалась не так уж и долго — только пока малыш Драко не разбирался в жизненных коллизиях. Ай да идеальная леди Малфой! С другом своего мужа… Молодец.

Я начала читать более внимательно. 1987: один из фигурантов дела по нарушению правил общественной морали и нравственности в Хогвартсе. Объявлен выговор. Тут же стояла пометка, что некая мисс Х. отделалась внушением, а некая мисс М. уволена личным приказом Альбуса Персиваля-и-прочих-вульфриков-Дамблдора.

Я нервно хихикнула. Странное дело, все твои зафиксированные участия в рейдах или еще каких пожирательских сборищах я просмотрела по диагонали и равнодушно. Да и вообще, чего там неизвестного, на процессах все это обсосали сто раз. А вот эти милые подробности отметила отдельно. Немного передернуло, когда я обнаружила пометку за период твоего пребывания в Мунго — «частые визиты мисс Грейнджер». Какие они все-таки сволочи! Но самое интересное, конечно, было дальше.

Перечень имен неизвестных или полуизвестных мне ведьм. «Нарушение Статута. Пролетел на бреющем полете под Тауэрским мостом, исполнял фигуры высшего пилотажа на метле. Штраф». «Нарушение Статута. Подбил компанию выпускников Слизерина играть в квиддич мусорными урнами, используя вместо колец окна маггловского парламента. Штраф. Ограничение на магию сроком в один месяц». «В пьяном виде катал компанию ведьм на одноместной метле». «Был замечен на оргии с использованием оборотных средств, в виде Волдеморта. Скрылся от аврорского патруля. Освидетельствован целителями Мунго. Признан находившимся под остаточным влиянием яда темномагического существа. Прописано лечение. Материал Темного Лорда изъят и подвергнут уничтожению». «В нетрезвом состоянии применил Непростительное проклятие к крысе посреди Диагон-аллеи. Заявил о преследующих его видениях. Освидетельствован целителями Мунго. Заключение главного целителя о посттравматическом расстройстве прилагается». «Нарушение Статута. Навел чары на Биг-Бен, в результате которых здание предстало перед магглами в виде фаллоса. Оказал сопротивление патрулям, громко кричал, что является кавалером Ордена Мерлина и почетным гриффиндорцем, и ему по званию дозволяется быть без мозгов. Во время допроса в Аврорате сообщил, что поспорил с мистером Патилом на то, что удастся изобразить лингам Шивы в натуральную величину. Штраф. Ограничение на магию сроком в один месяц. Два месяца общественно-полезных работ в больнице Святого Мунго». И многое, многое другое. Где-то в этом паноптикуме твоих похождений промелькнула информация о матримониальной авантюре. Затем короткая запись: «Проходил обучение в маггловском университете экстерном, подозревается в применении ряда заклинаний к магглам с целью скорейшего получения диплома. Заявление о необходимости ускоренного обучения в связи с совместной программой от ведущего целителя Св. Мунго получено». Далее шли записи делового характера — декларация о доходах и выписки со счета в Гринготтсе. Перечень опубликованных работ о каких-то исследованиях. Консультации по нескольким громким делам в Аврорате. Неоднократное привлечение в качестве свидетеля при поимке мелких прихвостней Лорда, которым удалось на время залечь на дно. Одна попытка покушения и превышение мер самообороны. Дело, судя по всему, замяли.

В одном этот мордредов Кадмус был прав — действительно занимательное чтиво. Но то, что оно могло повлиять на мое решение — в этом они все просчитались.

Я не собиралась скрывать, что читала твое досье. В конце концов, я, по твоему определению, иногда имела право быть без мозгов. Я положила фолиант на стол так, чтобы ты его сразу увидел. Ты и увидел, едва предстал передо мной и уселся напротив. Хмыкнул:

— Понятно… — и забарабанил пальцами по столу.

— Не то чтобы я чего-то о вас не знала, профессор, но вот Отдел тайн почему-то решил, что я должна ознакомиться…

— Ознакомились? — по твоему лицу было сложно что-либо прочитать, а баловаться с тобой легилименцией мало кому хотелось. Но я почувствовала, что у тебя возникло мимолетное желание подорваться и уйти.

— Ознакомилась, — кивнула я. — Бегло… Право же, не думаю, что это может изменить мое отношение к вам. Я вам доверяю, — и я посмотрела прямо в твои честные слизеринские черные глаза.

Ты почему-то занервничал и сложил руки в интуитивном защитном жесте, прижав два пальца к губам. Будто я была Волдемортом и Альбусом, вместе взятыми, и сейчас начну взламывать твои ментальные щиты.

— Не так, как Альбус, — заметила я. — Я действительно вам доверяю.

Ты так и сидел в своей защитной позе, но все же ответил:

— Возможно, вам не следует так уж доверять мне, Грейнджер. Я не слишком хороший человек.

— Я тоже, — ответила я, чем тогда повергла тебя в легкий ступор.

— Вы… преувеличиваете, — попытался улыбнуться ты. — То, что вам пришлось совершать во время войны…

— Бросьте, — пресекла я твои намерения заверять меня в моей же собственной белизне и пушистости. — Здесь уже говорю я, как член Визенгамота. А вы извольте слушать. Я никогда не верила в дикие сплетни из подворотен Лютного, что вы зарезали родного отца Сектумсемпрой и убили мать из стыда, что она превратилась в сущую магглу.

— Ну, это действительно бред, — фыркнул ты. — Если уж начистоту, старик Тобиас просто был неудачником и свалил от нас, как только подвернулась возможность рвануть куда подальше на заработки. Я, честно говоря, даже не знаю — жив он или помер, никогда этим не интересовался. А мать… в этом, наверное, и впрямь моя вина, я как-то не заметил, что она затосковала, опустилась, а потом просто угасла. Я в своих этих… душевных переживаниях мало что замечал вокруг, как и все в таком возрасте. А она любила этого непутевого маггла, — ты развел руками. — Это у нас семейное — привязываться… даже если объект не совсем подходящий.

— Ну что ж, — я качнула головой, — умение любить тоже чего-то стоит, не всякому дано. Так вот… Знаете, Снейп, по сравнению со мной в отношениях с родителями вы — ангел. Вы, по крайней мере, не уничтожили их личности.

— Вы защищали их жизни.

— Уж поверьте, — я махнула рукой, — помимо высоких устремлений у меня были и другие, более низменные. Защита — это, конечно, хорошо, но и руки у меня были развязаны. Для всего.

«Даже представить боюсь, до чего я могла докатиться такими темпами», — подумала я тогда про себя. А размышляла я над этой коллизией часто. Вслух же сказала:

— Вроде бы как все для блага, а на деле выходит… как у Альбуса…

— Кстати… Вы же в курсе, что именно я слил пророчество?

— Кто не в курсе этой подробности? А кто бы на вашем месте его не слил? — парировала я. — Сколько вам было, лет двадцать? Пф-ф-ф…

Поскольку я этот рубеж уже «ужасно давно» перешагнула, то снисходительно глянула на тебя, будто это тебе сейчас было двадцать, а я — взрослая, умудренная опытом ведьма.

— Идеалы. Максимализм. Ветер в голове. Обиды. Чужие дети даже для некоторых девушек в этом возрасте чисто абстрактное понятие, что уже говорить о парне. Кто из нас дров не ломал? Даже великий Альбус не исключение…

— А вам Визенгамот пошел на пользу, — внезапно сказал ты. — Из вас может выйти хороший защитник.

— Нет, просто привыкла скрупулезно рассматривать все стороны дела. Так что, Снейп, перестаньте изображать из себя чудовище больше, чем есть на самом деле. В каждом из нас достаточно мути. При этом — одним мы прощаем, другим нет… Тоже, знаете ли… Даже наш всеми любимый Гарри не клубкопух.

— Ну уж я-то знаю, — осклабился ты, и я решила, что разговор закончен, но ты все равно мрачно посмотрел в окно и проронил: — Если вы думаете, что я сильно страдал по поводу гибели Джеймса Поттера, то я не страдал.

— Если вы думаете, что я сильно страдала по поводу гибели Лаванды Браун, то тоже волосы на голове не рвала. А ведь она мне причинила гораздо меньше неприятностей… Гораздо, гораздо меньше. И насчет рожи Эджкомб тоже как-то совесть не мучает. Так что не беспокойтесь, годам к сорока я точно переплюну ваш послужной список, — и мягко добавила: — Не вижу повода вам не доверять.

Я надеялась, что этим довольно ясно дала понять, что разговор о грехах, совести и морально-этических нормах для нас двоих окончен. Но ты был бы не ты, если бы под конец все-таки не спросил иронически:

— Грейнджер, а в жизни вообще есть что-нибудь такое, что вы при всем желании не смогли бы оправдать?

Я могла бы тогда назвать множество красивых вещей: предательство, трусость, лицемерие и всякое прочее, столь же прекрасное. Чего греха таить, тот же уход Рона во времена наших скитаний я достаточно слабо оправдывала воздействием медальона. Но вместо всего этого сказала:

— Когда сморкаются в кухонное полотенце. Зааважу на месте.

Ты уставился на меня, фыркнул и, давясь смехом, уточнил:

— Нескромный вопрос — это Уизли?

— Неважно.

Не могла же я признаться, что это был квиддичист из бывшей команды Джинни, который каким-то образом очутился в моем доме и постели — я и сама не понимала, как. Даже списывала это на дурное влияние той самой Эмили из «Пророка», которая утверждала, что ничто так не снимает напряжение всех видов, как легкий, ни к чему не обязывающий секс с симпатичным парнем. В моем случае это, видимо, не работало.

Драккл бы тебя побрал! Я посмотрела на твою рожу, на которой отчетливо проступали попытки сдержать смех, представила фаллос на месте Биг-Бена и сама расхохоталась в голос.

— Вообще-то, я думал, что вы скажете что-нибудь про зубы, — очень неуверенно проговорил ты, осторожно, искоса поглядывая на меня.

Зубы! Ну конечно! Непроясненный вопрос нашего прошлого.

— А, зубы, — как можно небрежней отреагировала я. — Зубы дело серьезное… Кстати, профессор, вам бы брекеты не повредили. Это ведь не про эстетику, это про здоровье, вообще-то. Даже магически напрягаться не нужно. Магглы очень продвинулись в технологиях, я вам как дочь стоматологов говорю…

Квиты.

Ты… ухмыльнулся. Но не злобно.

— О здоровье, говорите? — как я ни напрягала слух, угрожающего шипения в твоем тоне не расслышала.

— О здоровье, о здоровье… Вы очень ценный кадр для Магической Британии.

Определенно, нашему тандему было уготовано большое будущее.

А вот Отдел тайн ждали, как я подозревала, мелкие, но досадные неприятности. Но я действительно давно не считала себя таким уж хорошим человеком.

Повзрослела.