Время Бессмертных (джен)

Примечания:

В этой части Мелкайя впервые упоминает падальщиков Призрачного мира — sluagh. Эти существа основаны на призраках, павших в войне с обитателями холмов, seidhe, из кельтской мифологии, так что я пишу транскрипцию их имён с шотладского гэльского языка, который близок к староирландскому — слуа, а не слафф, как в большинстве источников (и как я же сама писала ранее, до того, как начала учить шотландский гэльский).

У слову, seidhe читается примерно как "щийе", но никак не "сид" или, простите духи, "сидх", т.к. в шотландском гэльском мягкая "с" даёт звук, средний между "ш" и "щ" (как, кстати, и в японском), а dh даёт "й". Почему? Ну вот так!

Территория клана Мелкайхим всегда была безрадостным местом. От Озера Слёз часто поднимался туман, по его берегам почти не росли леса даже в лучшие годы — всё кустарники и высокие травы. Но среди них было много ценных алхимических ингредиентов, и мелкайхимы научились извлекать из этого пользу. Тем не менее, они не решились выходить на поверхность, где к тому же очень часто накрапывал противный мелкий дождь, который в межсезонье вполне мог затянуться на несколько дней, а зимой превращался в мерзкую взвесь из холодной воды и мокрого снега. В результате территория Мелкайхима всегда выглядела немного заброшенной, если не считать торговых трактов. Хотя там, где это было возможно, вампиры шестого клана даже их предпочитали прокладывать под землёй. Поэтому поверхность выглядела почти необитаемой. Впрочем, по сути, таковой она и была — вся жизнь здесь была сосредоточена в подземных городах. А поверхность всегда ассоциировалась с унынием, запустением и мерзкой погодой. И, разумеется, сейчас, когда с берегов озера почти исчезла какая-либо растительность, стало только хуже. К счастью, в ту ночь хотя бы не было дождя.

Лейтенанты разделились, и каждая пара пошла своей дорогой. Разиэль невольно вспомнил, что именно здесь увидел первых мелкайхимов, окончательно обезображенных проклятьем клана. Но он и подумать не мог тогда, во что же превратился его брат.

Они шли молча. Мелкайя шагал, закинув увесистый двуручный меч на плечо и не говоря ни слова. Его лицо также оставалось нечитаемым. Было совершенно неясно, как он относится к тому, что в любой момент они могут столкнуться с его потомками.

Это произошло спустя буквально полчаса. Земля у шестого лейтенанта под ногами стала осыпаться, он отскочил от тянущейся к нему снизу руки. Мелкайхим выпрыгнул на поверхность, оказываясь лицом к лицу со своим патриархом, но даже не успел ничего сделать — Разиэль пронзил его копьём со спины. С этими было проще, чем с доумахимами. Пока их самих было меньше. Ещё один вампир выскочил из-под земли, и Разиэль чертыхнулся. Он больше не был пожирателем душ, и если он вытащит копьё из поверженного вампира, тот мгновенно оживёт. К счастью, у первого лейтенанта в распоряжении оставался короткий меч.

Мелкайя всё так же хладнокровно и молча перехватил свой устрашающий меч и, приблизившись к Потерянному, ударил сверху-справа, одним мощным движением практически прорубив вампиру шею. Тот пошатнулся, и Мелкайя нанёс ещё один удар с другой стороны. Потерянный упал, и шестой лейтенант отделил его голову от тела. Затем проделал то же с тем вампиром, которого пронзил копьём Разиэль.

— Нужно стараться идти по более плотной почве, — сказал Мелкайя. — Так, чтобы больше не наступить на одного из них.

Разиэль кивнул.

— Помню, я когда-то видел здесь человека в броне с арбалетом, — сказал он. — Уж не знаю, что он тут делал… может, очистные проверял или ещё что. Но стоит иметь в виду, что нашими противниками могут быть не только вампиры.

— Это ты вовремя вспомнил, — сказал Мелкайя не то серьёзно, не то с сарказмом.

Они шли молча ещё довольно долгое время. В следующий раз им встретилось трое Потерянных, но, к счастью, они тоже не составили особенных проблем. Хотя мелкайхимы были проворнее своих товарищей из третьего клана, один из них смог лишь немного поцарапать шестого лейтенанта.

Когда Мелкайя отрубил головы этим троим, Разиэль всё-таки не удержался и спросил:

— Ты в порядке?

— Да. Рана не серьёзная.

— Я не об этом.

— А о чём?

— О… них.

— Разиэль, — шестой лейтенант вздохнул и обернулся к брату, воткнув меч в землю и немного опершись на него. — Это не самое страшное, через что проходил мой клан. И я, и они.

Первый лейтенант отвёл взгляд. Стало немного стыдно.

— Знаешь, есть одна вещь, которая меня беспокоила какое-то время… — пробормотал он. — Ты правда был рад, когда я убил тебя?

— Да.

— Тогда почему ты…

— Почему я не убил себя сам? Потому что я точно знал, что ждёт меня с другой стороны. Я знал, что только более сильный пожиратель душ сможет прервать мои мучения. Один из вас. Можно сказать… я ждал тебя.

— Ждал? — спросил Разиэль, снова посмотрев на Мелкаю. — У меня не сложилось такого впечатления.

— Потому что я сказал, что тебе было лучше оставаться в Бездне, чем увидеть, что стало с империей? Да, я считал так. Но всё-таки твоё появление было закономерным. Я только не был уверен, что ты и правда сможешь выбраться из Бездны, даже став призраком. Всё-таки физика иного мира не всегда к нам благосклонна.

— Да… Я знаю. Если умереть в неподходящем месте, то можно застрять там навечно, — сказал Разиэль. — Но ведь и правда. Ты знал о Призрачном мире задолго до моего возвращения. И, наверное, знал, что происходит с душами вампиров.

— Да. И я знал, как медленно там течёт время. Обрекать себя на столь долгие мучения я не хотел.

— А Доума? Если ты знал, то почему обрёк на это его?

Мелкайя пожал плечами.

— Помимо очевидного — опасений о новой войне, я считал, что он заслужил это. Наш с ним союз был всего лишь необходимостью. Быть может, я, ко всему прочему, не хотел страдать один. Хотел, чтобы наконец-то хоть кто-то из вас разделил хотя бы часть моих терзаний.

— Что ты ответил Каину? — спросил Разиэль.

— Ничего конкретного. Я принёс ему проект по восстановлению империи, но я так ничего и не сказал насчёт возрождения моего клана. Разиэль, нам нужно идти. Другие ждут нас. Мы можем поговорить позже.

— Помнится, в самую первую ночь… ты сказал, что, если мне нужно будет поговорить, ты меня выслушаешь, — сказал Разиэль. — Я хочу, чтобы ты знал, что я в свою очередь готов выслушать тебя.

— Пока у меня ощущение, что из нас двоих именно тебе нужны разговоры, — сказал Мелкайя, улыбнувшись бледной, немного мертвенной улыбкой.

— Надеюсь, что так, Мел. Очень надеюсь.

Мелкайя, собиравшийся уже снова вскинуть меч на плечо и идти дальше, снова замер.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты и правда чувствуешь себя нормально, а не делаешь вид потому, что привык, что никому нет дела до тебя и твоих проблем, — ответил Разиэль. — Или к тому, что разговоры всё равно не помогут их решить. Но если всё и правда в порядке — продолжим путь. Я просто не хочу ничего обсуждать на ходу в этих землях, когда на нас… точнее, у нас из-под ног в любую секунду могут выскочить Потерянные мелкайхимы.

Мелкайя помолчал несколько секунд, затем всё-таки закинул меч на плечо.

— Идём, — сказал он.

Разиэль кивнул и последовал за братом. Он не поверил Мелкае. Но не заставлять же младшего выворачивать душу. Да и вряд ли получится. Только ждать. Ждать и доказывать, что теперь Разиэль действительно хочет быть хорошим братом им всем. И действительно готов слушать.

* * *

Доума и Рахаб пробирались по предгорьям Эребских гор, что служили естественной границей между Разиэлимом, Доумахимом и Мелкайхимом. Луна была их единственным ориентиром, и ни один из них не представлял, что конкретно они ищут. Есть ли вообще в этих горах проход к Цитадели? С одной стороны, казалось, было бы логичнее выяснить об этом у живших в городе вампиропоклонников, вот только кто-то так редко покидал Цитадель, что простые граждане уже почти не знали, что именно находится за её стенами, а прилегающие ущелья были так запутаны, что, если выйти через южные ворота, вполне можно было в итоге очутиться где-нибудь в долине Курхагена. Ориентироваться на память самих лейтенантов тоже не имело смысла — даже если бы кто-то из них и мог припомнить эту местность, время стачивает даже скалы и меняет рисунок ущелий. Рахабу казалось, что по большому счёту они идут ради того, чтобы идти, но, говоря откровенно, он не был против. Однако через какое-то время тишину нарушил голос Доумы:

— Занятно. Когда-то люди искали наши тайные убежища в городах. Теперь — мы ищем их.

— Главное, чтобы история не сделала ещё один круг, — ответил Рахаб на это. — Надо забраться повыше и дождаться подходящего ветра.

— Думаешь, сможем учуять их? — спросил Доума. — В ущельях — вряд ли. Думаю, даже дым от их алхимических лабораторий не поднимется достаточно высоко.

— Если бы я только мог плавать… — пробормотал Рахаб. — Цитадель, если мне не изменяет память, связана двумя каналами с Плакальщицей и с Длинной.

— С Длинной? — переспросил Доума. — Не далековато ли? Поправь, если ошибаюсь, но разве Длинная не вытекает из Великого Южного Озера?

— Да, но я точно знаю, что у Цитадели есть какая-то связь с морем, — сказал Рахаб. — Несмотря на то, что водоёмы кишат Потерянными из моего клана. Собственно, мы в основном и кормились этими горе-мореплавателями. Но, возможно, часть пути они волокли корабли по суше. Может, как раз от Озера Слёз до Длинной, хотя там тоже расстояния получаются…

— В любом случае, сейчас мы ищем гидроэлектростанцию, так? — спросил Доума. — Значит, ищем горную реку.

— Да. И вот тут ветер был бы нам на руку. Ты не хуже меня знаешь, как пахнут реки и ледники.

Третий лейтенант кивнул. Они преодолели очередной крутой склон, и после того, как Доума помог брату выбраться на ровное место, он протянул:

— Как думаешь, кто всё-таки найдёт выход, мы или Разиэль с Мелкаей?

— Сложно найти то, чего нет, — пожал плечами Рахаб. — Так что как знать? Если он тут, то мы. Если нет — то они.

Четвёртый лейтенант огляделся и понюхал воздух, но увы — пока что он не нёс с собой запаха воды.

— А тебе хочется, чтобы именно мы обнаружили вход? — спросил он у Доумы после паузы.

— Немного.

— Это ведь не соревнование, — заметил Рахаб. — Результат зависит не от нас.

— Да, но всегда приятно, когда именно тебе повезло, знаешь? Каюсь, я не альтруистичен до такой степени, чтобы потом порадоваться, что зря таскались именно мы, а не Мел с Разиэлем.

Рахаб снова немного помолчал, что-то обдумывая.

— Разиэль у нас теперь герой, — продолжил Доума неожиданно. — И мы все — словно бы всего лишь его верные последователи. В той жизни и в этой. Хотя тоже рыцари. Тоже лейтенанты. Я бы хотел, чтобы у меня была своя собственная история, знаешь? Не просто «подчинённый, а потом — брат Разиэля». Впрочем…

— Впрочем что? — спросил Рахаб, когда его брат замолчал.

— Ничего. Это очень низкая мысль.

— И всё-таки? Обещаю, я не обижусь. Это же касается или Разиэля, или меня, верно?

— Вас обоих, по правде, — кивнул Доума, словно бы забывший про своё желание найти выход из Цитадели. — Мне казалось, что тебя всегда полностью устраивало быть… как бы это выразиться?

— Только лишь братом Разиэля? — спросил Рахаб.

— Да.

— Я жил в мире иллюзий, — сказал Рахаб после небольшой паузы. — С одной стороны, меня не особенно заботило мнение всего остального мира, и, пожалуй, я даже сейчас считаю, что это хорошо. Но с другой… ты прав. Какое-то время я был почти… приложением к Разиэлю. До тех пор, пока у меня не начали появляться от него секреты. Пока я не узнал тайну нашего происхождения.

— Ты знал, но не рассказал ему? — переспросил Доума.

— Да. Сперва я пришёл за ответами к Каину. Тот подтвердил, что мы были рыцарями ордена Сэрафан. И сказал, что больше никто не должен знать об этом. Особенно Разиэль. Мне было тяжело скрывать от него эту правду. И он почувствовал, что что-то не так. Тогда мы с ним начали ругаться. И он… начал на меня давить. Тогда я начал задумываться о том, насколько правильно… жить так. Я по-прежнему не желаю чужого признания. Но ты прав. Быть только лишь «братом Разиэля» я не хочу тоже.

Доума осматривал горы, гадая, куда и как им лучше двигаться дальше. Кажется, в свете луны он различил впереди ущелье, но нужно было, чтобы светило продвинулось ещё чуть дальше по небосводу — третьему лейтенанту не хотелось тащиться к возможному проходу, который мог оказаться только лишь игрой теней. Они пока не настолько сильны, чтобы позволить себе праздное шатание по столь сложному рельефу.

— Не хотеть чужого признания… — протянул он. — Должно быть, это хорошая жизнь. Когда единственный, чьё одобрение тебе нужно — ты сам.

— Не могу сказать, что я не хочу чужого одобрения в принципе, — покачал головой Рахаб. — Не думаю, что быть настолько… самодостаточным вообще возможно. Я просто… думаю, нашёл то, что никто кроме меня не делал. То, чем больше никто особо не интересовался. Когда ты — не такой, как все, всегда можно прикрыться снобизмом, обозвать остальных варварами, чьё мнение просто не имеет веса, и наслаждаться жизнью.

Доума печально усмехнулся.

— Тебе в каком-то смысле повезло. Я всегда был воином. Как Турэл. Разиэль. И как многие-многие-многие.

Рахаб неожиданно подошёл и положил руку брату на плечо. Он сочувствовал Доуме, но ему было действительно сложно понять брата. Он сам ведь никогда не стремился быть ни воином, ни полководцем. У него были совсем другие проблемы, хотя признание со стороны братьев среди них всё-таки числилось.

— Знаешь… И Турэл, и Разиэль часто относились ко мне с… пренебрежением. Да и ты тоже. Как… к ребёнку, который играется с кубиками, пока взрослые заняты действительно важными делами. Это было… больно. Быть таким, как все, но не лучшим, или сильно отличаться — думаю, и то, и другое является весьма сомнительным удовольствием.

— А сейчас, когда мы признаём, что прав был именно ты… тебе не легче?

Рахаб грустно улыбнулся и чуть покачал головой.

— Едва ли. Тогда это имело значение. Сейчас… такое чувство, будто мне и правда уже всё равно. Зефон — не единственный, у кого есть проблемы с эмоциями. Просто у него они выражены очевиднее, чем, скажем, у меня. Я не могу понять, что именно чувствую, когда думаю о времени нашей молодости. Казалось бы, тогда было хорошо, но повторять это… Нет, повторять это я не хочу. Я не хочу снова быть младшим братом, что нуждается в защите.

— Ты хочешь быть равным другим? — спросил Доума.

— Пожалуй.

— Как и я. Всегда хотел. Но Разиэль и Турэл, они просто…

— Словно бы никогда не воспринимали всерьёз?

— Да.

Лейтенанты на какое-то время замолчали. Рахаб тоже заметил подозрительно глубокую тень между скал.

— Я вижу ущелье, — сказал он. — Может, это то, что нам нужно?

— Возможно. Но, если это оно, то оно всё равно никуда не убежит, — пожал плечами Доума. — Послушай… ты думаешь, что, если снова сблизишься с Разиэлем и Турэлом, то только лишь на их условиях? Как младший, а не равный?

— Не то, чтобы я так думаю, — ответил Рахаб. — Но я так чувствую. А ты?

— А я никогда не был близок хоть с кем-то из вас, — ответил третий лейтенант словно бы даже с мрачным весельем.

— Мне жаль. Честно говоря… когда мы были молодыми, я тебя даже боялся.

— Меня? Не Турэла? — удивился Доума.

— Да. Именно потому, что мы с тобой были слишком разными, никогда не проводили вместе время.

— Не думаю, что тогда я бы относился к тебе как-то иначе, чем остальные, — ответил Доума. — Иначе, чем к ребёнку, занятому какими-то глупостями. Может быть, и к лучшему, что тогда всё сложилось именно таким образом. Потому что сейчас я могу обсуждать с тобой те вещи, что не решусь с другими.