Изменяя судьбы (гет)

И вот настал этот день: был пойман Питер Петтигрю. Это произошло раньше, чем я думала, — в середине октября.

Волдеморт был таким возбуждённым, будто прямо сейчас весь магический мир упал перед ним на колени и признал своим единовластным господином. Нет, всё оказалось намного прозаичнее: он узнал, где прячется семья Поттеров.

— И быстро раскололся Петтигрю?

— Пффф, — он махнул рукой, — как только увидел меня, сразу всех сдал. Ты представляешь, назначить такого Хранителем Тайны?! Стоп. Ты знала, что он и является Хранителем Тайны?

Я рассматривала свои ногти:

— Я же сказала — я знаю всё. Или почти всё.

Волдеморт тут же растерял весь свой запал:

— Ну, что мне делать дальше?

— У меня есть План, — и я рассказала о нём в общих чертах. Преимущественно те моменты, где должен присутствовать сам Лорд.

— В дом мы пойдём вместе, и не возражай даже. И Гарри Поттера мы не убьём.

Я пригнулась в ожидании бури, которая тут же разразилась.

— Что?! Я столько времени искал этих Поттеров! Я ночами не мог уснуть, всё думал, где бы они могли быть. И сейчас ты мне говоришь, что мы не будем убивать мальчишку?! Тогда зачем мы идём в их дом?! Объясни!

Он по старой привычке навис надо мной, вцепившись в мои плечи.

— Успокойся. Пророчество можно толковать по-разному...

— Как иначе можно толковать пророчество о человеке, который убьёт меня?

Я хлопнула себя по лбу:

— Ты же не знаешь полного текста пророчества!

— Что?! И ты молчала?!

— Стоп! Слушай! Цитировать, конечно, не буду, но в общих чертах оно звучит так: «Грядёт тот, кто сможет победить Тёмного Лорда. Он родится в семье тех, кто трижды бросал ему вызов. И Тёмный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы. И ни один не сможет спокойно жить, пока жив другой. Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится в конце седьмого месяца». Вот и всё.

Я специально упустила момент про «...один из них должен погибнуть от руки другого, ибо...» и далее по тексту. Не будем вводить Волдеморта в искушение. Обычно он читал мои спрятанные эмоции на раз-два, а тут отвлёкся и не заметил, что я что-то утаиваю.

* * *

Потом я, отпросившись у Волдеморта («Так нужно для осуществления нашего Плана», что было правдой), наведалась в Литтл Уингинг. Но попросила у него создать для меня порт-ключ.

— Аппарируй обратно, зачем тебе порт-ключ?

Я даже засмущалась от того, что мне придётся ему сказать.

— Ну, понимаешь, я не умею аппарировать. — Он на меня ТАК посмотрел, что я поспешила оправдаться: — Я как представлю, что во время аппарации, например, мои глаза и левое ухо останутся там, откуда я начала аппарировать, а на место я прибуду ещё и без ноги, меня сразу передёргивает. Поэтому я не научилась этому раньше. Да, я боюсь этого и не стыжусь своих страхов. Ты ведь боишься смерти? Вот и я... — поняв, какую глупость сморозила, я сразу заткнулась.

Волдеморт тоже молчал. Потом я нарушила тишину:

— Может, поможешь мне вернуться сюда порт-ключом? Пожалуйста?

Тот опять вздохнул, достал из кармана тот самый серебряный медальончик, помахал над ним палочкой. Тот полыхнул синим светом и поплыл ко мне, влекомый силой Волдеморта. Сунув медальончик в карман, я услышала:

— Захочешь вернуться, скажи «домой».

В холле замка стояло несколько многоразовых порт-ключей, которые, отправив человека, возвращались. Также ни один порт-ключ, даже зачарованный на это место, не мог перенести сюда ни одного волшебника, как бы он при этом ни выглядел. Нет, поправочка: перенести-то он перенесёт, но нет никакой гарантии, что вас не расплющит о защиту поместья. Вот так. Теперь к моим сведениям о порт-ключах добавилось и то, что зачарованный самим Лордом, хозяином замка и создателем большей части защиты, порт-ключ будет исправно переносить того, кому был доверен.

Пока я ещё не закрыла дверь зала, в котором Волдеморт обычно заседал, успела услышать:

— Имей в виду, кроме тебя этот порт-ключ никого не сможет перенести. Живого.

Я передёрнулась, но быстро успокоилась: что ещё взять с мнительного Лорда? Он думает, что я могу его предать. Или кто-то может силой меня заставить перенести того в штаб-квартиру (скорее, штаб-замок) Пожирателей Смерти.

Воспользовавшись стационарным порт-ключом, я переместилась в пустынный переулок маггловского Лондона неподалёку от «Дырявого Котла». Расспросив прохожих, я нашла нужный автобус до Литтл Уингинга, села в него и спокойно доехала до места назначения. На остановке я так же спросила местных о Тисовой улице и, получив направление, отправилась в нужную сторону. Найдя нужный дом, я пристально в него вгляделась, запоминая всё до мельчайших деталей. Конечно, чтобы не выглядеть подозрительно, я наложила на себя отвлекающие внимание чары.

Исходив всю улицу вдоль и поперёк, я с трудом нашла укромное местечко, куда можно безбоязненно аппарировать. И со спокойной душой и чувством выполненного долга я воспользовалась порт-ключом.

— Домой.

* * *

В итоге, мы пошли в ночь на Хэллоуин в Годрикову Лощину вдвоём. Тихо зашли в дом и увидели идиллическую картину дома семьи, в которой есть маленький ребёнок: везде разбросаны игрушки, как магические, так и маггловские, надписи на обоях, кое-где пятна детского питания, но это я, наверное, уже придираюсь. Всё портил только крик Джеймса Поттера:

— Лили, бери Гарри и беги!

Его палочка, как я помнила, осталась лежать на диване. На весёленьком покрывале и вправду лежала чья-то палочка. Это походило в какой-то степени на разыгрываемую постановку. Очень реалистичную, но всё же постановку. Джеймс Поттер, чистокровный волшебник в энном колене, должен был схватиться первым делом за палочку, а не закрывать своим телом проход в коридор. И вообще, почему он в такое неспокойное время бросил палочку на диване? Да я бы, на его месте, даже в туалете и ванной с палочкой не расставалась ни на секунду! И спала бы с нею под подушкой. Что, в принципе, и делаю.

Ладно, Джеймс мог растеряться, но почему нет, например, аварийного порт-ключа?! Его бы все члены семьи носили, не снимая, и при такой видимой опасности сказали бы слово — и всё, они уже в охраняемом месте. Дамблдор бы до этого додумался, если бы ему были нужны живые Поттеры. Ладно, не будем наговаривать на доброго дедушку Альбуса.

Я пряталась за Волдеморта, чтобы Джеймс меня, не дай Мерлин, не увидел. Пока Лорд не убил Поттера-старшего, я быстро послала в того Ступефай. И для надёжности приложила ещё и Петрификусом.

Конечно же, Лорд сразу отреагировал:

— Зачем? — ух, какое у него всё-таки грозное шипение!

— Так надо. Пошли дальше.

Волдеморт снова вздохнул. Слишком часто он что-то стал вздыхать, не находите?

Поднялись мы на второй этаж. В коридор выходило две двери, и из обеих комнат не было видно лестницу. Лорд уверенно направился к левой двери, я зашла за ним следом, боясь, как бы он чего не натворил непоправимого. Но тот и не думал убивать Лили Эванс, уже давно Поттер. Волдеморт оглушил молодую женщину и повернулся ко мне:

— И что ты собралась с ними делать?

— Мы сотрём им память о том, что у них есть сын, и отправим в, м-м-м, Австралию. Ну, ты же можешь внушить им мысль об этом? Потом вместо них мы оставим тут парочку трупов под обороткой. Человек же не возвращается в свой истинный облик, если умер под оборотным? Хорошо. Потом мы немного изменим память Гарри, внушим ему ложные воспоминания, будто ты пришёл и убил Поттеров, попытался убить мальчика, но не смог и умер, точнее — развоплотился. Я потом расскажу, зачем так нужно! А теперь действуй! Сначала родители.

Перед тем, как зайти в дом, мы, конечно, блокировали на время оповещающие чары. Поэтому никто не спешил к дому Поттеров. Я собиралась, осуществив всё вышеперечисленное, разблокировать оповещающие, немного порушить дом, создавая иллюзию того, что всё то, что мы тут внушили, правда. Честно говоря, я не думала спасать Лили и Джеймса, но, поразмышляв над их странными действиями и их месте в стратегии Дамблдора, решила помочь им спастись. Но всё, что пришло мне в голову, был этот корявый план.

Пока Лорд бегал, стараясь сделать всё в рекордно короткие сроки, я пыталась успокоить Гарри. Мальчик уже почти захлёбывался в слезах. Я думала, что немного, но похожа на Лили: мы с ней почти одинакового роста, у меня были медные волосы, которые сильно отливали рыжим цветом, и на Гарри я смотрела добрыми серо-зелёными глазами. Во мне вдруг проснулся материнский инстинкт, так что я всё-таки смогла успокоить ребёнка. Через четверть часа вернулся взмыленный Лорд и сообщил, что всё сделал. Предупредив, что в последний раз исполняет мои приказы, он подошёл к мальчику и начал исправлять его воспоминания, добавляя ложные и многие стирая.

— И последнее: сделай ему шрам на лбу в виде молнии.

Волдеморт посмотрел на меня, как на сумасшедшую, но, что-то пробурчав себе под нос, наложил качественную иллюзию. А вы что подумали? Не будем же мы и вправду вырезать у годовалого малыша на лбу молнию!

Я положила успокоившегося малыша в кроватку, наложила на него временные защитные чары и, убедившись, что и “Джеймс”, и “Лили” лежат в естественных позах, вытолкала Лорда прочь из дому. Потом немного подорвала дом после восстановления оповещающих заклинаний, из-за чего спали чары иллюзии на доме. Попросила Лорда аппарировать подальше отсюда и запустить механизм заклинания, которое будет медленно делать метки всё более блеклыми на руках его верных последователей. А сама слилась с толпой магглов и магов, набежавших из-за звука взрыва и начавшегося пожара. Скоро появился Сириус на мотоцикле, а сразу же за ним — и Альбус с Хагридом, которые ринулись в дом. Я, сняв щитовое заклинание, наложенное на Гарри, достала медальончик и прошептала:

— Домой, — и исчезла.

Появилась я перед ожидающим меня Лордом в холле замка. Не только ожидающим, но и бушующим. Об этом свидетельствовал пол, полностью покрытый осколками от ваз, статуй, зеркал и всякой бьющейся дребедени, которую Волдеморт, судя по масштабам бедствия, собрал по всему дому.

— Ну, и как это понимать?! Скажи мне, почему?! — и это он орал на меня, снова встав в нашу любимую позу. Встряхнув меня ещё раз (для закрепления полученного результата, видимо), он продолжил орать на ту же тему, варьируя слова, их порядок, вставляя синонимы, описывая всё большие и большие масштабы моей глупости. Так много нового о себе за раз я ещё не узнавала. Было над чем подумать. Я бы ещё послушала, какие перлы выкинет Волдеморт, но у нас не было времени.

— Всё идёт по плану, успокойся, пожалуйста, — я погладила его рукой по предплечью. — Теперь нам остаётся немного подождать, и мы сможем забрать Гарри.

— Зачем нам этот мальчишка?

Волдеморт был в такой ярости, что не удержал всплеск магии, и тот разбил как-то уцелевшее оконное стекло. Порыв ветра шелестел полами наших мантий, мои распущенные и довольно длинные волосы падали мне на лицо. Со стороны казалось, что мы стоим обнявшись.

— Я же уже объясняла. Если мы заберём мальчика и вырастим его сами, то вряд ли ему захочется тебя убить. Я тебе обещаю. Мы ему объясним, когда мальчик подрастёт, что его родители живы и с ними всё в порядке. — Мы помолчали, а потом я решила ему сказать то, что всегда считала верным. — Знаешь, у магглов есть такое выражение, что отец — не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Не думаю, что мне бы, например, захотелось бы убивать человека, который в детстве меня с ложечки кормил, всячески оберегал меня от страданий и бед, дарил радость каждый день, при этом помня, что я — его не родная дочь. Понимаешь?

Волдеморт отпустил меня и буквально упал на призванный им самим стул. Было видно, что его уже отпустило, ярость, застилающая глаза, спала, и он принялся обдумывать мои слова.

А я решила навести порядок. Ну, конечно, не своими руками, а проворными лапками эльфов. Их магия может всё это хрустящее под ногами безобразие сделать вновь изящными и не очень вазами, скульптурами, стоящими, я уверена, непомерно дорого, зеркалами в красивых рамах и много чем другим. Вон тот осколок, по-моему, — от огромной люстры, которая до этого момента висела в столовой.

Когда в холле стало вновь чисто, ничего не хрустело под ногами, а мне надоело стоять без дела, я повернулась к Лорду, до сих пор пребывающему в раздумьях, в ожидании его решения. Он сказал всего одно слово:

— Идём.