Изменяя судьбы (гет)

Мда, ржал он долго. Понимаю, что отождествить меня с той странной личностью довольно сложно, но всё равно было немного обидно. Я ведь в кои-то веки сказала кому-то неопровержимую правду, а меня так жестоко обсмеяли.

Смех ещё эхом разносился по гроту, когда Регулус резко посерьёзнел. Вновь направив на меня палочку, он жёстко произнёс:

— А теперь правду, мисс. — Я молчала и просто прямо смотрела ему в глаза. — Ты не понимаешь! Мне нужно как можно скорее завершить начатое. Ты мне мешаешь. Так что или ты говоришь правду, кто ты такая, или я просто уберу тебя с дороги. — Подумав, он добавил: — Не обещаю, что тебе придутся по вкусу мои методы.

А я судорожно размышляла, как доказать этому всё и вся подозревающему парню, что я та, за кого себя выдаю. Потом решила воспользоваться старым добрым методом.

— Давай, ты спросишь у меня что-либо, что может знать только тот, кто находился в вашей «штаб-квартире». Ну, и был на всех собраниях, — добавила я к своему бредовому, как и все мои идеи, предложению.

Регулус на меня посмотрел так, будто подозревал в свершении всех смертных грехов. А потом из него посыпались вопросы, на которые, надо сказать, я с честью ответила. Парень задумался на мгновение, всё ещё не доверяя мне до конца, и произнёс:

— Кое-кто рассказал мне, будто на «человека без личности», — о, как меня обозвали! — было наложено довольно специфическое проклятье. Контрзаклятье к нему знал только один человек — его создатель. Что это было за заклятье, и кто его придумал? — спросил он, наконец. Блин, этот вопрос прозвучал так, будто мы находимся на какой-то телевизионной игре типа «Своя игра» или «Умники и умницы». Но мне всё-таки пришлось ответить — Регулус снова направил на меня палочку. И было видно, как мысленно он перебирает заклинания в поисках подходящего нашему случаю.

— Сектумсемпра, — сказала я. — Автор этого заклинания — Северус Снейп.

У парня на лице отразились какие-то эмоции, которые я не смогла идентифицировать. Но там точно присутствовала толика удивления. Поэтому мне что-то подумалось: «А знал ли это сам Регулус?» Я дотронулась до запястья левой руки, где у меня был артефакт, блокирующий любые вторжения в моё сознание. Нет, вроде всё в порядке — он на месте и исправно работает. Хотя я в этом довольно мало смыслю.

Парень молчал, поэтому я произнесла:

— Хочешь, шрам покажу? — Не знаю, что толкнуло меня на этот вопрос, но не забирать же свои слова обратно? Я потянулась к левой штанине после того, как Регулус немного заторможено кивнул в ответ на мой вопрос. Я показала длинный белый шрам на голени. Парень рассмотрел его, проверил, настоящий ли тот, и, наконец, убрал палочку. Ура! Он поверил мне!

Мгновение мы простояли в молчании, а потом Регулус спросил:

— И что ты предлагаешь теперь делать?

Я пожала плечами и сказала первое, что пришло в голову:

— Снимать штаны и бегать.

Потом до меня дошёл смысл произнесенных слов, да и какое-то идиотское выражение лица Регулуса вернуло мои мозги на место, и я поправилась:

— В смысле, идём домой. Нечего нам тут делать.

— А как же?.. — начал он, но я его прервала.

— Пусть останется тут. Всем будет лучше, если это останется тут.

После этого мы с помощью Кричера переместились на площадь Гриммо, 12. Даже сейчас в особняке Блэков уже чувствовалось запустение. Нет, ни пыли, ни грязи вокруг не было, но сам дом будто предвещал скорое прерывание древнего и могучего чистокровного рода Блэков.

Следующие несколько часов мы беседовали на тему Волдеморта, крестражей Волдеморта, Пожирателей смерти Волдеморта, смерти Волдеморта, пытались угадать дату возвращения Волдеморта — в общем, весь наш разговор крутился вокруг Его Темнейшества. Потом я раскланялась и покинула особняк, пригласив Регулуса как-нибудь забежать ко мне в гости. В эти четыре года, свободных от Лорда, он и вправду забегал к нам, иногда играл с мальчиками, даже познакомился с Адамсами-Миллерами. А я не могла нарадоваться, что помогла ему, ведь он ещё так мало прожил. Всегда, когда бы я его ни видела, Регулус лучился радостью, счастьем и просто наслаждался жизнью.

Пока я была погружена в воспоминания, двое мужчин встали друг напротив друга, вскинув палочки. Не желая допустить смертоубийства, я встала между мужчинами и раскинутыми руками немного опустила их палочки.

— Давайте не будем делать преждевременные выводы, — попросила я, стараясь успокоить в первую очередь Волдеморта. А то он довольно-таки вспыльчивый человек.

— Уверена, — продолжала я увещевающим голосом, — что у нас у всех была бессонная ночь. Мы все на нервах, поэтому можем наломать таких дров, что потом вовек не исправить. — Они слушали, опустив палочки, и я поздравила себя с маленькой победой. — Может, лучше устроимся в гостиной, я заварю чаю, и мы поговорим?

Не видя никакой реакции на свои слова, я умоляюще взглянула на них. Регулус тихо вздохнул, а Морт прикрыл глаза, и мы прошли в гостиную.

— Так, — начал распоряжаться Волдеморт, — сначала ты расскажешь, как познакомилась с Блэком. Затем, — он повернулся к Регулусу, — ты объяснишь, зачем пришёл. И только потом всё остальное.

Я понимала, что сейчас с ним спорить бесполезно. Это понимал и Регулус, поэтому мы прошли в комнату, мужчины расселись в кресла. А я подошла к Морту и присела перед ним на корточки, положив ладони ему на колени. Он приподнял бровь, но ничего не сказал.

— Прежде чем ты всё узнаешь, — произнесла я, — предлагаю успокоиться. Отложить волшебную палочку. Вдохнуть поглубже и медленно выдохнуть. — Бровь поползла выше, но мужчина всё так же молчал. — Рассказывать я тебе ничего не буду. Я всё покажу.

И, не обращая внимания на вскинувшегося Блэка, приоткрыла свой разум, глядя прямо в глаза Волдеморту. Перед внутренним взором стали проноситься картины прошлого четырёхлетней давности. Но буквально через мгновение всё прекратилось. Я открыла глаза — почему-то они оказались закрытыми — и осторожно взглянула на Морта. Он обдумывал увиденное пару мгновений. Потом глаза Морта распахнулись, и он, мельком глянув на меня, пристально посмотрел на Регулуса. Парень, судя по тени, замер у меня за спиной и боялся шелохнуться. Потом Волдеморт посмотрел на меня:

— Выйди, пожалуйста, нам надо поговорить.

Я попыталась возразить, но меня заткнули и выставили вон, наложив Заглушающие чары на гостиную. Поняв, что пытаться подслушивать бесполезно, я ушла на кухню, бурча что-то невразумительное себе под нос о «грубиянах, ведущих себя так невежливо в гостях, да ещё и распоряжающихся, будто у себя дома». Всё-таки заварив чаю, я почувствовала, как кто-то задел Сигнальные чары, наложенные вокруг дома вместе с разнообразными защитными. Неужели кто-то ещё пожаловал к нам в гости?

— Не дом, а проходной двор, — ворчала я, направляясь к входной двери, чтобы встретить гостя.

Я открыла дверь раньше, чем новоприбывший смог оповестить всех о своём приходе. И мне опять пришлось удивиться: уж этого-то человека я здесь и вовсе не ожидала увидеть.

— Северус? Что-то случилось? — спросила я вместо приветствия. А что, зельевар не так уж часто приходил к нам в гости просто так.

— Да, — просто ответил он и прошёл в прихожую, закрыв за собой дверь. Прислушавшись и, естественно, ничего подозрительного не услышав, мужчина резко закатал рукав мантии и показал мне свою метку.

— Она снова появилась, — проговорил он. — И мне кажется, что ты знаешь, почему.

И он уставился на меня этим «я-всё-знаю» взглядом, ожидая объяснений. А я только мысленно потёрла, словно муха, ручки: теперь-то у меня есть веская причина, чтобы заявиться в гостиную. Ну, может, я чего и пойму из их разговора. Да и за Регулуса волнуюсь что-то.

— Ты только успокойся, — попросила я Северуса и, ухватив его за руку, повела в комнату, в которой «общались» Волдеморт и Регулус.

— У нас ещё один гость! — оповестила я всех, находящихся поблизости. Так, итоги осмотра довольно радужны: Регулус жив-здоров, да и Морт, вроде спокоен.

— Северус? А что тебя привело в этот дом в сей час? — как-то слишком официозно спросил, нет, вопросил Волдеморт. А потом он посмотрел на меня, когда я уже открыла рот, чтобы ответить. — Нет, Элизабет.

Я немного обеспокоенно взглянула на необычно молчавшего Снейпа и увидела его странный взгляд, которым он смотрел на Регулуса. Тот отвечал зельевару не менее странным взглядом. Но в них не было страха, угрозы или чего-либо ещё похожего. Просто странные взгляды. Решив не обращать на это внимания, а дать им самим разобраться в своих отношениях, я повернулась к Волдеморту. А тот опять взглядом попросил меня покинуть комнату — ну, точнее он послал меня одним взглядом.

Выйдя в коридор, я вдруг подумала, что от всех этих событий, а точнее, от звуков, сопровождающих эти события, мальчики уже должны были проснуться. Не на шутку взволновавшись, я быстро побежала на второй этаж. Оказавшись на лестнице, я ощутила странное — будто все звуки первого этажа кто-то выключил. Нет, там было не так шумно — всего лишь часы на кухне громко тикают, да и с улицы какие-то негромкие звуки доносятся. Просто неожиданно. Я, вроде, не накладывала Заглушающее заклинание, значит, Морт... Если бы я умела краснеть от стыда, то именно это и сделала бы — это Волдеморт оградил мальчиков от удовольствия слышать мои вопли. Как стыдно-то! Но ладно, все моральные терзания потом — надо посмотреть, как там дети.

Тихо зайдя в комнату, я наткнулась на пристальный взгляд Гарри.

— Ты почему не спишь? — шёпотом спросила я, чтобы не разбудить спокойно спящего Ричи.

Гарри ничего не ответил — просто молча встал и потянул меня из комнаты. В коридоре, когда я закрыла дверь в детскую, он, стоя ко мне спиной, спросил:

— Мам, а почему ты любишь этого... человека?

Такого я не ожидала. Гарри развернулся, пристально вглядываясь в мои глаза. Я задумалась.

И правда, почему же я люблю Волдеморта? То, что я его люблю, уже не подвергалось сомнению. Но всё же...

— Ну, рядом с ним я чувствую себя защищенной, — начала я, — прямо как за каменной стеной. Я, конечно, могу постоять за себя, но он внушает спокойствие. Уверенность. Но в то же время, меня обуревает множество эмоций, часто противоречащих друг другу. Говорят, — пустилась я в пространные объяснения, — любовь состоит из жалости, благоговения и чувства стыда. Но я не испытываю ни стыда, ни жалости к нему. А вот благоговение, несомненно, присутствует — я им восхищаюсь. Его сила воли очень велика, и ничего не мешает ему мыслить разумно, — «теперь» я сознательно упустила. — Я понимаю, что ему неровня, но всеми своими силами... мне хочется сделать его счастливым, — закончила я и посмотрела на Гарри.

Мальчик очень внимательно смотрел на меня, понимая и запоминая всё, что я сказала. Потом он серьёзно кивнул и снова задал неожиданный вопрос:

— Мам, а он тебя любит?

Вот на этот вопрос я не знала, что ответить. Вряд ли кто-то из ныне живущих смог бы понять, что чувствует Волдеморт и зачем совершает те или иные поступки. Так что пришлось оставить вопрос Гарри без ответа:

— Прости, малыш, но я не знаю.

Он как-то жалостливо взглянул на меня и хотел, было, что-то сказать, но его отвлекли шаги на лестнице. Вскоре нашему взору предстал сам Волдеморт. Он пристально посмотрел на нас по очереди, а потом проговорил:

— Ты, вроде, нам чай обещала? — и приподнял бровь.

Я встрепенулась и, сказав Гарри:

— Раз уж ты проснулся, иди, умойся, переоденься и разбуди Ричи, — побежала вниз.

Увидев живых и здоровых — физически, по крайней мере — Регулуса и Северуса, мило беседующих в гостиной, успокоилась. Потом пошла на кухню и заварила всем моего любимого зелёного чая — молочного улуна. Блаженно вдохнув поднимающийся из кружки пар, вдруг услышала звук закрывшейся двери. Зайдя в гостиную, не обнаружила ни Регулуса, ни Северуса. Только Морта, спокойно сидящего в кресле.

— Они решили нас покинуть, — произнёс он, не открывая глаз, в ответ на мой невысказанный вопрос.

Я только вздохнула. Кажется, что Волдеморту совершенно не нужна магия, чтобы читать мои мысли, — он видит меня буквально насквозь. Я для него — словно раскрытая книга.

— И что ты вздыхаешь? — вдруг спросил он и, встав с кресла, подошёл ко мне.

— Ты читаешь мои мысли без магии, — произнесла я.

— Никто не может читать чужие мысли, — насмешливо ответил Морт и сказал что-то ещё, но со стороны лестницы послышались шаги, и я отвлеклась. Повернувшись на звук, я видела мальчиков, заходящих в комнату. Потом поняла, что безусловный инстинкт помешал мне расслышать последнюю фразу Волдеморта, и я повернулась снова к нему:

— Ты что-то сказал?

— Нет, ничего, — безэмоционально сказал тот, не желая повторять свои собственные слова.

— Я знаю, ты что-то сказал, и я хочу знать, что, — почему-то мне очень хотелось услышать это. Потом я задавалась вопросом — откуда у меня взялась такая настойчивость? Раньше я бы успокоилась после ответа: «Нет, ничего». Но...может, что-то свыше помогало мне услышать именно то, чего я так желала?

— Нет, я хочу знать, что ты сказал. Говори, — ещё более упрямо повторила я.

— Ты ведь не отстанешь? — как-то притворно обречённо спросил он.

— Не отстану, — подтвердила я его опасения.

— Я слышал твои слова, — я сразу поняла, о чём он, и смущённо отвернулась. — Ты не дослушала, — остановил он меня и развернул обратно к себе, — а ведь так желала услышать! — я показала, что я вся — внимание, и он продолжил: — Почему ты не ответила на последний вопрос Гарри? Неужели сомневаешься? — И опять этот пристальный взгляд в исполнении Волдеморта.

— Да, — тихо ответила я, — ты ведь ничего конкретного по этому поводу не...

Но стоящий передо мной мужчина прервал мой бессвязный лепет:

— Я люблю тебя.

Мне показалось, что я ослышалась. Поэтому я переспросила немного сиплым голосом, всматриваясь в его лицо огромными — в пол-лица, я уверена — глазами:

— Что?

Он снова вздохнул и, притянув меня в кольцо своих рук, повторил:

— Я люблю тебя.

Я ещё слышала, как смеялся Гарри и хмыкнул Морт, как Ричи радуется, «потому что все радуются», много чего. Но не обращала внимания, наслаждаясь душевной близостью к человеку, которого люблю.