Цена значения не имеет (гет)

Едва войдя в полутемное помещение, она ощутила на себе чей-то взгляд. Палочка привычно скользнула в ладонь, и Белла расхохоталась. Она чуть было не прокляла кошку. Черная недотрога улеглась на бочку и важно взирала на происходящее. Покопавшись в запасах, Белла выделила ей кусочек сыра, который был благосклонно принят и тотчас съеден. После чего кошка прикрыла глаза и, кажется, задремала. Вот ведь зараза!

Вечер наступил как-то уж очень быстро. Один прием кроветворного Белла заменила костеростом, а назавтра можно будет добавить укрепляющий бальзам. Она не знала, когда Снейп может очнуться, но почему-то не сомневалась, что все идет как следует. Она освежила повязку (пара очищающих вкупе с заживляющим зельем) и осмотрела рану. Страшновато, конечно, но зато уже не кровоточит. Еще ей показалось, что у него поднялась температура. Несильно, но все же... Не мог же он простудиться? Или это от ран? Вот ведь... Выполнив все процедуры, которые положены лежачим больным, и поразившись, что эти действия не вызывают у нее брезгливости, Белла не заметила, как подошла к кошке. Что интересно, та не убегала, а лишь настороженно следила за ее рукой, которая медленно опускается ей на бок. Грязная шерсть оказалась очень мягкой, больше Белла не почувствовала ничего, потому что кошка извернулась и ударила ее лапой. Выпустив когти.

— Тише, дуреха. Я тебя не обижу, — шептала Белла, зализывая царапины на руке.

Кошка еще немного пошипела, скорее всего какие-то ругательства, но не ушла и даже согласилась принять еще один кусочек сыра. Почти из рук. Белла смазала оцарапанную ладонь заживляющим зельем, помечтала о чашке ароматного чая, отругала себя за непредусмотрительность и решила лечь спать. И впала в легкий ступор. Накануне она слишком устала, чтобы рассуждать об этикете, да и вообще... А сейчас она поняла, что спальное место у них одно на двоих и она должна разделить его... с мужчиной... со Снейпом. Вот же!.. Она даже с Руди не провела ни одной ночи вместе, ни говоря уже о ком-то постороннем. Ну разве что с Люцем их вместе Цисска уложила. Но тогда они были оба в беспамятстве и мало чем отличались от предметов мебели, а вот чтобы в своем уме... Она слишком остро чувствовала во сне чужое присутствие, и кроме ощущения опасности оно у нее ничего не вызывало. И что делать? Можно было, конечно, лечь в стороне, завернувшись в одеяло, но тогда Снейп простынет, а в его состоянии... Почему-то вспомнилась огромная кровать, что притащил Добби из мэнора. На такой можно было спать и впятером. Снейпу-то хорошо — ему сейчас все равно. Но так и она может себе представить, что спит с игрушкой. Когда-то, очень давно, еще в прошлой жизни, Сириус, чтобы позлить родственников, подарил Белле маггловского плюшевого медведя, и она с ним спала. Почти два месяца, пока разозленная Друэлла не испепелила его. А ведь Белла даже рассказывала этому "маггловскому исчадию" о своих неудачах в трансфигурации и о том, что глупый Джозеф Грей — та-а-акой дурак! Решив, что сейчас Снейп мало чем отличается от той игрушки, Белла тихо скользнула к нему под одеяло. Теплый, какой-то слишком костлявый... дышит. Сначала она попыталась лечь к нему спиной, но было как-то неудобно, и она перевернулась на другой бок. Ее рука долго не могла найти себе места, но когда Белла, наконец, решилась и устроила ее на животе Северуса, стало легче. Было очень темно, но Белла все же видела его профиль. Высокий лоб, немного заострившийся нос, чуть приоткрытые губы... Белла не стала его раздевать, рассудив, что так будет теплее, и теперь остро чувствовала, какая колючая ткань сюртука. И запах. Тела, крови, болезни, страданий, какой-то горечи... и еще чего-то, присущего только ему, Снейпу... Северусу. Этот запах не вызывал отторжения, а наоборот, успокаивал, обещая тепло и покой.

* * *

Белла медленно просыпалась. Неяркий свет, камни, тепло. Она вдруг ощутила, что очень тесно к кому-то прижимается, и открыла глаза. Мерлин, она прижимается к Снейпу, а тот внимательно на нее смотрит. Снейп! Северус Снейп! Смотрит, как она... Белла резко отстранилась, откатившись в сторону. Сердце бешено стучало. Нашла медвежонка...

— Как ты себя чувствуешь? — почему-то хриплым шепотом спросила она.

Он открыл было рот, а потом скривился от боли и прикрыл глаза.

— Тише, тише, молчи. Сейчас ты выпьешь зелье и немного поспишь.

Он вновь открыл глаза, его губы изогнулись, и он тихо прохрипел:

— Зачем?.. — разобрала она.

— Так надо!

Не говорить же ему, что сама не знает, зачем вытащила его. А он продолжал хрипеть:

— Потте...

— Поттер — жив. Лорд — мертв. Мы — в безопасности.

Она отерла испарину с его лица и, вливая по капле укрепляющий бальзам, думала, что Снейпа нужно чем-то кормить — на одних зельях он долго не протянет. Каша! Она сварит ему кашу.

Казалось бы, куда уж проще? Растолочь в ступке зерна, бросить их в воду и разжечь огонь. Дальше все должно произойти само. Как же, само... За полдня Белла сделала много неприятных открытий, но сварила что-то похожее на кашу или на очень густой кисель... с комочками. Но выглядит все равно аппетитнее, чем та бурда, которую она ела в Азкабане.

Проснувшийся Снейп ее подвига не оценил. Совсем. И хотя терпеливо открывал рот, он подолгу держал во рту клейкую массу и лишь потом с отвращением проглатывал. Зато молча. Наверное, берег горло. Чтобы немножко скрасить его жизнь, Белла развела красное вино водой и дала запить этим морсом свою кашу. От вина лицо Снейпа стало не восково-бледным, а просто бледным, и глаза влажно заблестели. Напоив его для верности кроветворным и убедившись, что он вновь заснул, она решила натолочь еще зерен для каши. Как показала практика, их надо очень много, да и все равно больше нечем заняться. Вернувшаяся с прогулки кошка позволила к себе прикоснуться за кусочек сыра, всем своим видом показывая, что терпит эту неприятность из последних сил.

* * *

— Зачем?

Хриплый голос застал ее врасплох. Отвечать не хотелось. Она так и не придумала достойной причины.

— Сейчас ты выпьешь кроветворного и еще поспишь, а потом...

— Зачем?

Вот ведь упрямый!

— Скажу, когда поправишься, — отрезала Белла и поднесла к его губам ложку с зельем.

Больше они не разговаривали. Северус послушно пил зелья и ел ее кашу, закрывал глаза, когда она проводила с ним гигиенические процедуры, и лишь иногда Беллу обжигал испытывающий взгляд, в котором сквозило непонимание. А ночами... Она отдавала себе отчет, что спит не с маггловским медведем, но когда ладонь Снейпа опустилась на ее талию, Белла чуть не умерла от испуга. Так они и лежали — замерев и боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть. Вот только что?

* * *

Утром оба вели себя так, словно всю жизнь только и делали, что спали обнявшись. А Белла вдруг заметила, в какую отвратительную тряпку превратилось ее платье. Мятое, в бурых пятнах засохшей крови и еще какой-то грязи. Выйдя в соседнюю комнату, она разделась и в темноте наложила на него несколько очистительных. Только бы Снейп не понял, что она делает. Почему-то ей было мучительно стыдно показать, что ее волнуют эти типично женские заморочки. Она убеждала себя, что они ни в коем случае не мужчина и женщина, а лишь два человека, попавших в непростое положение. И это убеждение придавало ей уверенности, что все идет так, как и должно идти. И даже эта приходящая каждый день кошка создавала иллюзию правильности.

Спустя два дня Северус смог самостоятельно сесть. Белла размотала повязки на его руках, и он с интересом рассматривал свои ладони, медленно сжимая и разжимая пальцы. Все-таки колдомедицина — это сильная вещь. Закончив изучать руки, Снейп поднял взгляд:

— Поговорим?

— Ты еще не поправился.

— Почему же?

Он попытался повысить голос и тяжело закашлялся.

— Вот поэтому.

Обрадовавшись окончанию неприятного разговора, Белла сунула ему в руки тарелку с кашей и ложку:

— Сможешь сам?

Снейп одарил ее злым взглядом и начал есть. Его непослушные руки чуть дрожали, но в целом он неплохо справлялся. Когда он закончил, Белла отняла у него тарелку и привычно потянулась к застежке брюк, чтобы завершить утренние процедуры. Он твердо перехватил ее руку.

— Я сам.

— Но... ты сможешь?

— Скажи, где.

— В соседней комнате есть ведро. Потом Эванеско.

Белла мучительно покраснела, а Северус, держась за стену, принялся подниматься. Он так и пошел, не отпуская стены.

— Только там темно.

— Разберусь.

И, наверное, разобрался, потому что, выходя, посетовал на отсутствие палочки и тихо осел на пол. Этот упрямый идиот потерял сознание! Белла подхватила его за плечи и поволокла к спальнику, тихо ругаясь. Даже кошка осуждающе смотрела на него со своего излюбленного места.

Белла думала, что этот обморок прочистит ему мозги, но Северус, напротив, решил, что стремительно поправляется. Как бы невзначай он попросил свою палочку и, кажется, удивился, когда получил.

— Только бытовые чары. Вокруг сеть аврорских следилок, — предупредила Белла.

Снейп кивнул, соглашаясь. Первым его заклинанием стали бреющие чары.

А ночью, когда Белла, засыпая, прижалась к его спине, опустив руку ему на талию, Северус сперва окаменел, а потом медленно перевернулся и так же медленно опустил тяжелую ладонь сначала ей на плечо, а потом на талию, притягивая ближе.

Сон как рукой сняло. Белла старалась не дышать и зажмурилась, чтобы не видеть блеска его глаз. Его тяжелое дыхание опаляло лоб, и она чувствовала, как шевелятся волосы. Ей стало страшно, но она и не помыслила отстраниться. С трудом сглотнув, она запрокинула голову и решилась чуть приоткрыть глаза.

— Не бойся.

От его шепота она задрожала.

— Чего ты?

Белла не отвечала, снова зажмурившись. Теплые губы ласково коснулись ее лба:

— Спи... дурочка.

Не понимая, что делает, Белла потянулась за этими губами. Поцелуй получился нежным. Он успокаивал, утешал, обещал, что все будет хорошо.

Она судорожно вздохнула и обняла Северуса, прижимаясь к нему всем телом. Он вздрогнул и принялся ласково гладить ее по спине.

— Спи, дурочка, спи...

И Белле было почему-то совсем необидно.

Наутро они вновь вели себя как ни в чем не бывало. Белла вновь почистила платье и попыталась как-то уложить волосы. Когда-то у нее была очень красивая прическа... Каково же было ее удивление, когда Северус не только побрился, но и тщательно вычистил свой сюртук и брюки.