Друг или враг? (джен)

— Мистер Поттер!

На лице профессора МакГонагалл было нетерпение.

— Да, профессор?

— Я звала вас несколько раз. Не отвлекайтесь, — сказала профессор МакГонагалл и продолжила лекцию.

Гарри потер лоб. Он совершенно не мог сосредоточиться на уроках. Его ум был занят только одной мыслью: Том.

После просмотра памяти Николаса Гарри не мог не чувствовать себя виноватым. Его не было, когда Том нуждался в нем. И после этого он называл себя другом Тома! Ему было очень больно видеть, как Том постепенно превращался в Волдеморта, в то время, как Гарри никак этому не помешал.

«Тогда он один из всех людей имеет право убить меня...»

Эти слова крутились в голове Гарри с того момента, как он услышал их в Омуте Памяти. Если Пророчество было правдиво, то он был единственным, кто мог убить Тома. Если он этого не сделает, то никто не сможет избавить мир от Волдеморта, и мир будет обречен. Тем не менее, Гарри понял, что этого он не сможет сделать. Он никогда не сможет убить своего лучшего друга.

С того самого момента, как он услышал о Пророчестве, что теперь у него только один выход.

Отвести Тома от Тьмы.

После того, как Гарри видел воспоминания и по сути побывал внутри головы Тома, он полностью понимал, насколько это будет сложно. Том упал настолько глубоко, что никто не мог добраться до него. Но после того, как он поделился этим с Николасом, тот сказал ему, что Гарри был единственным, кто мог сделать это.

Гарри не мог достучаться до разума Тома после того, как его выбросило оттуда последний раз. Волдеморт построил прочный ментальный барьер, чтобы предотвратить попытки Гарри вновь связаться с ним таким образом. Гарри так же не мог отправить ему сову, хотя ему было крайне любопытно посмотреть на лицо Амбридж после того, как та перехватит его письмо. Он был уверен, что она это сделает.

В нынешней ситуации не было никакой возможности отвести Тома от Тьмы, хотя...

— Мистер Поттер, — воскликнула МакГонагалл, — в следующий раз вы получите отработку! А теперь ответьте на мой вопрос.

Гарри моргнул. Он понятия не имел, что был за вопрос.

* * *

Вечером Гарри пытался уснуть в течение часа, но не мог. Наконец, оставив бесполезные попытки, он сунул руку в сундук и достал мантию-невидимку. Удостоверившись, что остальные спят, он беззвучно выбрался из спальни.

Когда Гарри выбрался из башни Гриффиндора, он не знал, что в башне еще кое-кто не спит и смотрит на кусок старого пергамента. И Гарри так же не знал, что в его сундуке кое-чего не хватает.

* * *

Гарри обнаружил, что бесцельно бродит по замку в мантии-невидимке. В обычной ситуации он пошел бы в Выручай-комнату, но это место было наполнено воспоминаниями. И это было вовсе не то, что Гарри хотел в данный момент. Он нуждался в месте, где он мог бы тщательно и логически подумать. Он знал, что результат мог оказаться плачевным, если он поддастся эмоциям. Не осознавая, куда он идет, Гарри вскоре оказался напротив комнаты встреч Армии Хогвартса. Он открыл дверь, вошел в комнату и обнаружил у носа кончик палочки Драко Малфоя.

— Кто там? — блондин подозрительно прищурился.

Гарри оглядел пустынный коридор, убедился, что там никого не было и только тогда снял мантию-невидимку.

— Поттер! — Малфой выглядел испуганно, хотя ему удалось овладеть собой. — Что ты здесь делаешь? — прошипел он, понизив голос, но отступил, позволив Гарри войти.

Гарри проскользнул в комнату и тщательно закрыл за собой дверь.

— Я могу то же самое спросить о тебе.

После этого Гарри прошел внутрь и упал на подушки, которые были там размещены для отработки Ступефая.

— Я не могу спать, и потому пришел сюда, — сказал он. — А ты?

Малфой вдохнул, собираясь ответить, но удержался в последнюю секунду. Он оглядел Гарри и усмехнулся.

— Это не твое дело, Поттер.

Гарри закатил глаза. Малфой был такой Малфой.

Похоже, Гарри была не судьба найти тихое место, хотя Малфой был не такой плохой компанией. Гарри понял, что наслаждался работой со слизеринцем. Скажи ему об этом кто-нибудь год назад...

Малфой, похоже, тоже отказался от мысли провести ночь в одиночестве. Он призвал к себе подушку и сел напротив Гарри. Малфой излучал такое сильное беспокойство, что это было ясно без легилименции.

— Раз ты уже здесь, Поттер... — произнес Малфой. — Я больше не приду на встречи Армии Хогвартса.

— Что? — Гарри вскинул голову. — Почему?

— Когда я согласился присоединиться, я сказал, что буду иметь право выйти в любой момент, так что я не думаю, что должен что-либо тебе объяснять, — холодно сказал Малфой.

— Но тебе ведь нравятся эти встречи! — запротестовал Гарри.

— Почему мне должно нравиться преподавать это грязнокровкам? — усмехнулся Малфой. — Я предпочел бы провести свое время в другом месте.

Гарри поднял брови, услышав такую ложь. Он был удивлен, когда впервые обнаружил, что Малфой ничего не знал о защите разума и распознавании лжи. Так что для Гарри не было проблемы определить, когда Малфой лгал. Гарри мог придумать только одну возможную причину, почему чистокровный слизеринец не знает окклюменцию: Люциусу Малфою так было проще контролировать сына.

— Это имеет отношение к тому, что Снейп сказал в тот день, когда у меня были... эм... дополнительные занятия по Зельям?

Малфой немного напрягся, но Гарри это заметил.

— Это... Волдеморт? Ты собираешься принять Метку?

Малфой, казалось, не обращал внимания на тон Гарри, когда тот произнес имя Волдеморта, поскольку чувствовал себя крайне неуютно, что Гарри был в курсе происходящего.

— Я не знаю, что ты имеешь ввиду, Поттер, — осторожно проговорил он.

Малфой поднял взгляд, и Гарри встретился с ним глазами. Несмотря на слова, в разуме Малфоя громко звучало «Да!»

— Ты плохой лжец, — Гарри покачал головой. — Ты об этом знаешь, Малфой?

Малфой прищурился, но промолчал.

— Ты что, никогда не слышал об Окклюменции и легилименции?

— Отец как-то упоминал о них, — моргнул Малфой, — но сказал, что это бесполезные навыки, хлам.

— Бесполезные навыки? — Гарри сухо рассмеялся. — Это два наиболее полезных оружия.

Он посмотрел в серые глаза Малфоя.

— Скажи мне, Малфой, ты действительно хочешь быть Пожирателем Смерти?

Малфой не ответил, но его семейная гордость сыграла плохую шутку. Он держал взгляд, вместо того, чтобы отвести глаза, и это было ошибкой.

Гарри был удивлен, но в какой-то мере почувствовал облегчение, когда из ума блондина он услышал «Нет!»

— Тогда почему? Если ты не хочешь, зачем собираешься принять Метку?

— Я не говорил...

— Как же беззащитен твой разум... — перебил его Гарри. — Волдеморт будет знать, что ты собираешься служить ему не по собственной воле, едва только увидит тебя.

— Мой разум? — нахмурился Малфой. — Темный Лорд может читать мысли?

— Гарри усмехнулся, вспомнив, как Снейп однажды пытался объяснить ему разницу между чтением мыслей и легилименцией, хотя сам Гарри не видел ее.

— Можно сказать так. Он может определить, когда ты лжешь, и будет знать, если ты не будешь ему предан, — пояснил Гарри.

— Мой отец сказ...

— Твой отец тебе лжет, — холодно перебил его Гарри. — Он тобой манипулирует.

— Мой отец бы никогда не сделал этого! — прошипел Малфой.

После года пребывания со слизеринцами, Гарри знал, какое влияние на них имели их семьи.

— Тебе не нужно делать то, что велит твой отец, — сказал Гарри. — Тебе не нужно делать то, что ты не хочешь.

— Заткнись, Поттер, — Малфой стиснул зубы.

— Пока не стало слишком поздно, Малфой. Если ты не хочешь этого, то уйди с той стороны, пока еще есть выбор.

Малфой уставился на него.

— Нет, Поттер. У меня нет выбора, — сказал он холодно. — Ты никогда не поймешь.

Слизеринец поднялся и пошел к выходу.

— Малфой! — Гарри вскочил и схватил блондина за плечо.

Малфой резко обернулся, в его глазах блеснул гнев.

— Оставь меня в покое, Поттер! — прошипел он, пытаясь оттолкнуть Гарри в сторону.

Гарри не отпускал его.

— Ты — не твой отец. Ты всегда можешь выбрать свой собственный путь!

Малфой посмотрел на Гарри.

— ТЫ не знаешь, о чем ты говоришь, — зловеще произнес он. — Все ожидают, что ты, Поттер, будешь на стороне Света, где, впрочем, ты и находишься. А Малфои всегда были на стороне Тьмы. И я, по умолчанию, злой волшебник и начинающий Пожиратель Смерти. Выбрать свой собственный путь? — Малфой холодно рассмеялся. — Ты никогда не поймешь, сколько нужно усилий, чтобы бороться против этих ожиданий, и что я потеряю, если уйду с пути, который предназначен для меня.

— Да, ты можешь многое потерять, если решишь делать то, что считаешь правильным. Но будет гораздо проще, если ты сдашься, — сказал Гарри. — Мы все должны выбрать, Малфой. Стоит ли выбрать легкий путь и следовать чужим ожиданиям или делать то, что правильно?

Гарри взял мантию-невидимку.

— Я понимаю твои чувства. Ты понятия не имеешь, как схожи наши ситуации, — сказал он тихо и слегка улыбнулся блондину. — Ну, буду рад тебя видеть на следующей встрече Армии Хогвартса.

После этого Гарри направился в сторону спален, оставив растерянного Малфоя в комнате наедине с его мыслями.

* * *

На обратном пути к башне Гриффиндора Гарри думал о только что случившемся разговоре с Малфоем. Гарри сказал правду, когда говорил, что их ситуации схожи. На самом деле то, что он сказал Малфою, относится и к самому Гарри.

Проблема была в том, а рискнет ли он? Рискнет ли он всем, что ему дорого для того, чтобы сделать то, что, как он надеялся, было правильным?

В задумчивости Гарри дошел до портрета Полной Дамы. Он пробормотал пароль и вошел в гостиную и мысленно застонал, увидев, кто его там ждет.

«Не сейчас. Я не хочу сейчас обсуждать это», — думал он, понимая, что избегнуть этого не получится.

Гермиона шагнула к нему и сложила руки на груди.

— Где ты был, Гарри?

— Я не мог спать, поэтому погулял немного, — не солгал Гарри.

— Ты знаешь, что это опасно? — сердито спросила Гермиона, старательно понизив голос. — Это очень безответственно, Гарри. Все беспокоятся о твоей безопасности, а ты гуляешь в одиночку!

— Никому не нужно беспокоиться обо мне, — Гарри стиснул зубы. — Я сам могу защитить себя, Гермиона.

— Как ты можешь так говорить? В-Волдеморт пытается тебя захватить! Как мы можем не беспокоиться о тебе — ты ведь знаешь, что Амбридж будет рада, если поймает тебя, гуляющего после комендантского часа! Ты подставишь Дамблдора!

Гарри сжал кулаки.

— И что это ты делаешь с Малфоем, Гарри?

Гарри резко поднял голову и прищурился.

— Откуда ты знаешь, что сейчас я был с Малфоем? — прошипел он.

Гермиона вздрогнула, услышав его тон.

— Ты шпионила за мной? — продолжил Гарри сердито.

— Я беспокоюсь о тебе, — тихо произнесла Гермиона. — Рон был прав, тебе слишком опасно оставаться с Малфоем наедине.

— Он — не его отец. Мне казалось, что у кого, а у тебя предубеждений быть не должно, — холодно сказал Гарри. — И не увиливай от ответа — как долго ты шпионила за мной?

— С прошлой недели, — Гермиона сглотнула, — после того, как ты уходил ночью.

Гарри внезапно обрадовался, что ему удалось вернуться со встречи с Николасом до того, как Рон и Гермиона вернулись со встречи с МакГонагалл. Иначе у него были бы большие неприятности. Если Гермиона так отреагировала на то, что Гарри тайком вышел после комендантского часа и наедине встречался с Малфоем, то он даже не мог представить, что бы она сказала, если бы узнала, что Гарри выбирался из Хогвартса, чтобы отправиться в место, где Волдеморт мог беспрепятственно оказаться.

Если Гермиона будет продолжать шпионить, это хорошо не закончится. Он задумался, как ей удалось следить за ним.

Гарри посмотрел в глаза Гермионы в поисках ответа, и через некоторое время вытащил палочку.

— Акцио Карта Мародеров!

— Как ты узн... — глаза Гермионы расширились.

Гарри схватил пергамент и бросился в спальню прежде, чем Гермиона закончила свой вопрос.

Наконец, в спальне Гарри спрятал карту в сундук и плюхнулся на кровать. Он уставился в темный потолок; слова Гермионы эхом звучали в его голове.

Он все еще злился на то, что сделала Гермиона, но постепенно гнев сменился чувством вины. Он должен был признать, что Гермиона была абсолютно права. После лета Гарри ненамеренно отдалился от Рона и Гермионы. Он так старался связаться с Томом и помочь Малфою, что практически игнорировал своих двух друзей. Гарри знал, что после пробуждения его слизеринской части и секрета, который у него появился, его отношение к двум гриффиндорцам уже никогда не станет прежним, но он все еще дорожил их дружбой. В конце концов, Рон и Гермиона были его первыми друзьями.

И вина превратилась в ужас. Если Гарри будет помогать, то, скорее всего, он потеряет своих друзей. Он не простит себя, если Рону и Гермионе будет причинена боль, но...

Он вытащил ожерелье и обхватил теплый кристалл.

...это необходимо сделать. Гарри был единственным другом Тома, и он был единственным, кто мог помочь ему.

Гарри закрыл глаза. С того момента, как он услышал Пророчество, он знал, что его шанс дожить до окончания Хогвартса был очень призрачным. А если он в любом случае умрет, то почему бы и не попробовать эту идею, пусть она и безумна?

Он понятия не имел, что смерть не могла сравниться с той болью, которую он собирался терпеть.