Друг или враг? (джен)

«Сердце может быть слабым. И иногда оно может поддаться Тьме. Но я думаю, что в глубине души есть свет, который никогда не гаснет. »

Kingdom Hearts

Вспышка зеленого света.... тьма... крохотный чулан... Дурсли... отказ... «Урод!»... Дадли... одиночество... Хагрид... Хогвартс... письмо... Косой Переулок... Хогвартс-экспресс... Уизли... Рон... сортировка... Гриффиндор... Гермиона... Пушок... философский камень... Квирелл... Джинни... Тайная Комната... василиск... тетя Мардж... Сириус... профессор Люпин... Хвост... Турнир Трех Волшебников... смертельное проклятие... мертвое тело Седрика... боль... кровь... возвращение Волдеморта... Орден Феникса... площадь Гриммо...

Гарри сжал голову руками и зажмурился. Воспоминания возвращались, и боль была настолько сильной, что ему казалось, будто, голова вот-вот расколется. Однако, боль была не столько физической...

Том Риддл...

Волдеморт...

Гарри подтянул колени к груди и положил на них голову. Он не знал, что делать. Не знал, что думать...

Гарри посмотрел на ожерелье, которое дал ему Том, и крепко сжал гладкую поверхность кристалла в руке. От исходящей от амулета силы не стало спокойнее, наоборот, сердце словно сдавила дополнительная тяжесть.

— Почему... Том... — тихо пробормотал он в темноту.

«Почему?»

— Гарри! — раздался чей-то приглушенный голос из коридора.

С негромким шорохом дверь приоткрылась, и Гарри услышал чьи-то приближающиеся шаги.

— О, вот ты где, Гарри!

Он медленно открыл глаза, огляделся и обнаружил, что сидел у стены в гостиной дома на площади Гриммо. Приглядевшись, он смог разглядеть обладателя голоса. Рональд Уизли стоял около него в своей любимой растянутой пижаме со снитчами, рукава и штаны которой уже были несколько коротковаты для долговязого подростка, и махал рукой перед ошарашенным лицом своего лучшего друга.

— Ты в порядке, приятель? — спросил Рон. — Мама переживала, когда тебя не оказалось в комнате.

Такая гиперопека вызвала бы у Гарри раздражение, если бы сейчас его ум не занимали другие, более важные вещи.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Рон.

— Я не могу спать, — просто ответил Гарри, пожав плечами.

Вряд ли это можно было считать подходящим объяснением, но он не был готов сказать Рону... да никому не был готов сказать о своем маленьком «путешествии», даже Сириусу. С другой стороны, кто ему поверит? Был в прошлом целый год, в то время как здесь не прошло и секунды? Он даже не вырос! Хотя, их мог бы убедить шрам на руке, но Рон и Сириус, несомненно, устроят скандал, когда узнают, о распределении не просто на другой факультет… на Слизерин, где, по мнению его друзей, не место хорошим людям, лишь Темным магам. Он не хотел, чтобы Сириус в нем разочаровался. К тому же он не думал, что в штаб-квартире Ордена Феникса стоит говорить, что за этот год его лучшим другом стал Том Риддл. Желудок сжался в странном болезненном спазме, когда он подумал о Томе. Это было так неправильно… Мальчик, которого он знал, стал беспощадным Темным Лордом, которого он и все магическое сообщество боялись и ненавидели последние пять лет, который убил его родителей, который сделал его сиротой, и по вине которого у него было ужасное детство. Но после года, проведенного с Томом... Он не знал, что дальше о нем думать.

— Это твой шрам? — осторожный вопрос Рона вернул его к реальности.

— Нет, я в порядке, — почти механически отозвался Гарри. Он медленно встал и тщательно отряхнул пыль с одежды. — Давай спустимся вниз, прежде чем твоя мама начнет беспокоиться обо мне еще сильнее, — с этими словами Гарри поспешил выйти из комнаты.

* * *

Гарри с трудом удавалось припоминать детали того, что происходило в последнее время. В конце концов, «недавно» для окружающих было «год назад» для него. Он так никому и не решился рассказать, что произошло, хотя изменения в поведении мальчика не могли остаться незамеченными. Друзья волновались, и он был вынужден признать, что у них были веские причины для беспокойства. Гарри стал более тихим, перестал интересоваться любыми слухами или информацией, которая касалась деятельности Волдеморта, и это было действительно необычно для него «прежнего».

Целый год он был обычным подростком, жил так, как и полагалось пятнадцатилетнему мальчишке его возраста, не думая о войнах, Темных магах, лежащей на его плечах ноше ответственности… После столь беззаботно проведенного года, принять свою нынешнюю роль Спасителя Магического Мира, было трудно. Он был так называемым чертовым Мальчиком-Который-Выжил, предметом унижения в «Ежедневном Пророке», целью Министерства... и Волдеморта. И в эту прежнюю жизнь ему совсем не хотелось возвращаться. Иногда он действительно жалел, что не остался в прошлом, будучи мальчиком Алексом, без памяти о своей прошлой жизни и без тяжелого бремени в виде целого мира.

— Гарри? — Гермиона остановила его, когда он уже собирался пойти в спальню, чтобы лечь пораньше.

Гарри мысленно застонал. Последнее время он находился в постоянном напряжении, и любой вопрос вроде: «Ты в порядке, Гарри?» или «Что с тобой происходит, Гарри?» вызывал у него вспышку раздражения. На самом деле то, что он вел себя спокойно, было настоящим чудом. Но за год жизни среди слизеринцев Гарри выучил, что контроль над собственными эмоциями важен в любой ситуации и терять его глупо.

— Что случилось, Гермиона? — нехотя произнес Гарри.

— Это с тобой что случилось, Гарри? Ты странно себя ведешь, — в ее обычной манере лекторским тоном произнесла подруга. — Мы беспокоимся о тебе, а ты как будто нас игнорируешь. Мы просто хотим помочь...

— Тогда оставьте меня в покое, — с нажимом перебил Гарри спокойным, но внушительным голосом и зашел в спальню, прежде чем Гермиона успела ответить.

* * *

Гарри изо всех сил пытался избегать всего, что касалось Волдеморта, старался заниматься уборкой или учиться таким образом, чтобы не вспоминать о Томе. Чем больше он думал о нем, тем больнее ему становилось. Он старательно избегал этой темы с тех пор, как вернулся, но, несмотря ни на что, в день, когда пришло очередное письмо из Хогвартса, его усилия дали трещину.

Гарри совершенно не волновало, что старостами в этом году были назначены Рон и Гермиона, хотя, в той старой жизни Гарри Поттера он определенно рассчитывал обнаружить заветный значок в своем письме. Это заставило его задаться вопросом, почему он ничего не почувствовал, услышав новость? Но после недолгих раздумий понял, что сам заблокировал собственные эмоции, и поэтому почти ничего не чувствовал в последнее время. По сравнению с тем, что действительно вызывало беспокойство, факт того, что значок старосты получил не он, а его друг, не значил ничего.

В этом году поход в Косой переулок отменили в связи с нависшей угрозой Пожирателей Смерти. Было решено, что в целях безопасности все необходимые школьные принадлежности для студентов купят члены Ордена Феникса. Гарри даже узнал несколько книг из списка необходимой литературы, которые он уже изучал. Похоже, школьная программа не слишком сильно изменилась за последние пятьдесят лет. Он собирался вновь пойти на пятый курс Хогвартса, раз все равно никто не мог знать о его учебе в прошлом.

Праздник по поводу назначения Рона и Гермионы старостами, а так же просто по случаю начала нового учебного года был в самом разгаре, когда Грозный Глаз Грюм, постукивая своей деревянной ногой, подошел к Гарри и, по-отечески приобняв мальчика за плечи, отвел в сторону от шумной толпы веселящихся Уизли и членов Ордена. Щербато улыбаясь, старый аврор медленно вытащил из кармана сложенный в четверо листок, оказавшийся старой выцветшей фотографией членов Ордена Феникса. Желудок Гарри сжался, когда он увидел такие знакомые сияющие лица, смотрящие на него. Он почувствовал себя плохо, когда Грюм направлял свой крючковатый палец с коротко стриженным, чуть желтоватым, ногтем и загрубевшей кожей поочередно на каждого из изображенных на потрепанной бумаге людей, и рассказывал, что случилось с ними во время Первой Войны. Родители Невилла... его собственные родители... Сириус... остальные члены Ордена Феникса... Они были так счастливы, молоды, так гордились тем, что могли бороться за то, во что всегда верили. Все они весело махали черноволосому юноше с той злополучной фотографии, не ведая какая судьба им была уготована. Гарри не мог больше смотреть на эти счастливые лица, все внутри него словно покрылось тонким слоем измороси, каким, бывает, покрываются за ночь цветы с приходом первых холодов. Но этот внутренний лед причинял столько боли, что молодой человек едва мог заставить себя вдохнуть обжигающий воздух в окоченевшие легкие. Он не мог не думать о том, как война разрушила их судьбы... как Том Риддл разрушил свою жизнь...

Гарри извинился и поспешил вернуться в свою комнату. Ему необходимо было побыть в одиночестве, подумать и собрать мысли в кучу. Но, прежде чем он добрался до своей комнаты, ему послышалось, эхо чьих-то рыданий, кажется, доносящееся из приоткрытой двери в гостиную. Он потянулся за палочкой и осторожно пошире приоткрыл массивную деревянную дверь.

Увиденное заставило Гирри отступить на шаг, он невольно прикрыл рот рукой, чтобы не издать не звука. Миссис Уизли рыдала, стоя рядом с мертвым телом... телом Рона! Но ведь этого не могло быть, Рон был внизу...

— Ридикулус! — сквозь слезы пыталась произнести миссис Уизли, ее голос дрожал, а палочка так тряслась в ослабевшей руке, что заклинание точно не могло получиться.

Тем временем, вместо Рона на ковре гостиной уже лежал обезображенный труп Билла, затем кого-то из близнецов, Перси, Гарри...

Гарри был в шоке. Он смутно слышал, как Люпин вошел в комнату и уничтожил боггарта. Картина смерти дорогих ему людей никак не желала выходить из головы юного Поттера.

Долгое время Гарри просто стоял, наблюдая, как Римус Люпин утешает миссис Уизли, обнимая рыдающую женщину на плечи и призывая с помощью Акцио бутылочку с успокоительным. Он мог себе представить, как тяжело было для матери видеть, как все ее дети, которые были смыслом ее жизни, умерли у нее на глазах. Гарри вспомнил фото, которое видел совсем недавно, и задался вопросом, сколько же раз подобное происходило в прошлом... и сколько раз еще произойдет в будущем.

И виновен во всем был Волдеморт...

Гарри закрыл глаза. Он больше не мог позволить себе прятаться от правды. Волдеморт был тем, кто создал этот хаос, а он, Гарри, был тем, кто создал Волдеморта. Если бы он провел больше времени, общаясь с Томом... Если бы он более серьезно отнесся к склонности мальчика к Темным Искусствам... Тогда Волдеморта бы не существовало.

Это была его ошибка.

* * *

Гарри чувствовал, что он больше не в состоянии держать в себе рвущиеся из под контроля эмоции, у него накопилось столько вопросов… И ни одного ответа. Ему просто необходимо было поговорить с кем-нибудь, кому бы он смог довериться. Он не представлял, что ему делать, он только знал, что не может стоять в стороне, что он должен что-то предпринять, чтобы остановить Волдеморта. Обычно он обращался за помощью к Дамблдору, но Гарри не хотел рассказывать ему о произошедшем. По крайней мере, не сейчас. Другой причиной было то, что Дамблдор в прошлом не обращал на него внимания, кроме того, юноша чувствовал, что старый волшебник не сможет дать ему действительно справедливый совет относительно Тома Риддла. Ему был нужен человек, которому он мог доверять, и который уже знал, что произошло... Гарри улыбнулся. Ответ был очевиден.

«Дорогой Николас! Я вернулся. Мне очень нужно с вами поговорить».

Гарри написал короткую записку, которую, он был уверен, никто не поймет, даже если сову перехватят. Он какое-то время колебался, прежде чем вывел в конце послания имя, к которому он так привык за последний год:

«Алекс».

Гарри много размышлял с того дня, как нашел миссис Уизли рыдающей на полу гостиной. Он был в растерянности. Считал ли он до сих пор Волдеморта врагом? Или же дорогим другом?.. Ответ никак не желал находиться.

Последние дни каникул пролетели как то слишком суетно и быстро, настала пора возвращаться в Хогвартс. Все это время на площади Гриммо прошло для Гарри в невероятном напряжении. Единственной хорошей новостью было то, что кошмары больше не повторялись, поскольку Гарри неплохо освоил окклюменцию.

Сидя в купе с Джинни, Невиллом и девочкой с Когтеврана по имени Луна Лавгуд, Гарри провожал взглядом медленно проплывавший мимо перрон, плотно заполненный родителями и родственниками уезжавших на алом поезде учеников. Многие из этих людей что-то кричали напоследок своим чадам или же просто улыбались, махая на прощание. Поездка проходила спокойно, пока, вскоре после того, как в купе появились Рон и Гермиона, на пороге не возникла худощавая фигура Драко Малфоя, с маячившими позади «телохранителями».

— Отвали, Малфой! — тут же вскинулся Рон, вставая с сидения и нащупывая в кармане палочку.

— Следи за манерами, Уизли, — бросил в ответ Малфой, по своему обыкновению манерно растягивая слова. С наигранным удивлением, он посмотрел на значок старосты на мантии Рона. — Интересно, что мой отец скажет, когда до него дойдет слух, что в Хогвартсе стали назначать старостами таких ничтожеств, вроде тебя Уизли, и грязнокровок.

Уши Рона мгновенно покраснели, и выглядел он так, словно вот-вот кинется на Малфоя.

— Нет, Рон! — перехватила Гермиона своего друга.

Малфой повернулся к Гарри, намереваясь добавить что-то не особенно лестное в адрес и третьего гриффиндорца, но тот прервал его прежде, чем слизеринец успел что-либо сказать.

— Если ты собираешься наговорить мне гадостей, то говори и уходи, — спокойно проговорил Гарри. Он был не в настроении пререкаться с блондином.

Малфой явно не это ожидал услышать, и выглядел несколько удивленным. Он остановил на Гарри чуть прищуренный взгляд серых глаз, и так внимательно его оглядел, будто видел впервые.

Гарри не отвел глаза. Он смотрел на Малфоя таким же холодным и опасным взглядом, каким смотрел на Лестрейнджа и других слизеринцев, если они оскорбляли его или Тома.

Малфой еще какое-то время сохранял зрительный контакт, затем отвернулся. Реакция Гарри его озадачила, но он предпочел не отвечать давнему недругу. Блондин кивнул Крэббу и Гойлу и молча вышел из купе.

Рон и Гермиона уставились на своего друга со странными выражениями на лицах, но Гарри проигнорировал их. Он смотрел на удаляющуюся спину Малфоя. Как ни странно, но он больше не испытывал такой сильной ненависти к этому подростку. Чем-то неуловимым, блондин напоминал ему Койлена Лейстрейнджа и многих других слизеринцев, выходцев из чистокровных семей, которых ему довелось когда-то знать. Да, они были раздражающими и высокомерными, но чем дольше Гарри с ними общался, тем больше понимал, что жизнь наследника чистокровной семьи была не такой уж легкой. Они гордились своим статусом и положением в обществе, как их и учили, но это их также и ограничивало. Они не могли позволить себе быть теми, кем хотели быть. Они не могли даже иметь собственные мысли. Всю сознательную жизнь они должны были максимально соответствовать идеалам своей семьи.

Драко Малфой... Только теперь, прожив на Слизерине достаточно времени, Гарри отчетливо понял, что блондин изменился за последние несколько лет. Когда Гарри впервые встретился с ним, он был высокомерным чистокровкой, который насмехался над другими просто потому, что от него ожидалось подобное поведение, но, начиная с четвертого курса, он стал, казалось, темнее, опаснее. Гарри был уверен, что под влиянием своего отца Малфой-младший последует примеру Люциуса и ступит на путь Тьмы. Теперь Гарри было совершенно ясно, что его давний соперник уже давно очень медленно, шаг за шагом приближался к этому, и было странно, что Малфой смог удерживать равновесие столь долго. Раньше Гарри оставил бы его в покое. В конце концов, то, что младший Малфой станет Пожирателем Смерти, было ожидаемо, и давало Гарри еще один повод ненавидеть своего однокурсника. Но теперь Поттер чувствовал себя неловко. Он не хотел смотреть на то, как история повторяется. Не хотел снова видеть, как другой человек падает во Тьму, а он не может ему помочь, не может удержать у самого края. Он хотел попробовать остановить младшего Малфоя от того пути, на который приведут его Темные Искусства и отцовский выбор.

Оставшаяся дорога до волшебного замка прошла для Гарри словно в тумане, его не отпускали тяжелые мылся и, даже во время праздничного пира Гарри больше молчал. Он чувствовал себя непривычно, вновь оказавшись среди гриффиндорцев. Он ощущал себя... не на своем месте. Молодой волшебник рассеянно слушал разговоры вокруг и непроизвольно хмурился.

Рон, по своему обыкновению, делился со всеми желающими его слушать подробностями последней встречи с Малфоем, придумывая несуществующие подробности и рассказывая, какими злобными были слизеринцы. Но на самом деле, хоть слизеринцы и были хитры, расчетливы, во многом циничны, это вовсе не делало их злыми. У большинства из них было предубеждение против тех, кто не был чистокровным, ведь их так учили, но в то же время они не были бессердечными. Так же, как и большинство гриффиндорцев, они заботились о своих соседях по факультету. Может, даже больше, чем это происходило на других факультетах, поскольку любой представитель факультета змей очень рано понимал, что никто не позаботится о нем, кроме него самого…. и его факультета. Этого не понимали посторонние. И, хотя из-за отношения Гарри к чистоте крови, его не очень любили другие слизеринцы, он понял и научился уважать и ценить их отношение к факультету и к их семьям.

Он вздохнул. Гриффиндорцы никогда этого не поймут, они просто были слишком... гриффиндорцами.

«О, прекрати, Гарри, ты ведь гриффиндорец! Гриффиндорец, который даже слишком гриффиндорец для его же собственного блага!» — сказал его внутренний голос.

Гарри его проигнорировал и перевел взгляд на преподавательский стол. Его глаза остановились на профессоре Амбридж. Эту жабу явно прислали из Министерства, и, похоже, она хотела всем тут управлять, сидя в мягком преподавательском кресле рядом с Дамблдором.

«Прекрасно. Еще один профессор ЗоТИ, который меня ненавидит», — саркастически подумал Гарри.

По левую руку от Амбридж действительно сидел директор школы Чародейства и Волшебства Альбус Дамблдор. Старый волшебник все еще его игнорировал, казалось, он специально старался не встречаться взглядом с Гарри, словно это причиняло ему боль.

Боль? В голове Гарри щелкнул невидимый выключатель. Ведь Николас что-то говорил о его глазах. Точнее, упоминал, что видел в них еще кого-то, после того, как Гарри приснился Том. Все стало на свои места, пазл вдруг обрел целостность. Дамблдор не смотрел в глаза Гарри, потому что Гарри и Волдеморт были связаны. Он боялся, что Волдеморт мог ему навредить через Гарри. В эту секунду, молодой волшебник почувствовал, как в нем зарождается гнев. Дамблдор должен был сказать ему! Старик просто избегал его и скрывал от него правду. А если бы Гарри не знал? Волдеморт мог бы уже захватить его разум!

Постаравшись как можно быстрее подавить свой гнев на директора, Гарри отвел взгляд — все равно он ничего не мог сделать против него...

...и обнаружил, что смотрит прямо в прищуренные глаза Снейпа. Мастер Зелий наблюдал за ним расчетливым взглядом, и в глубине его глаз вспыхнул огонь, когда он заметил, что на него смотрит самый ненавистный из студентов. Гарри какое-то время удерживал зрительный контакт, но вскоре отвел глаза. Он ухмыльнулся. Снейпа ждал сюрприз. Гарри представил себе выражение лица зельевара, когда тот убедится воочию, как хорош стал Гарри в Зельях. В конце концов, по-другому и не могло быть, ведь Гарри провел целый год рядом с Николасом Фламелем и Томом Риддлом. Так же ему было очень интересно проверить, как отреагировал бы Снейп, если бы узнал, что Гарри был в Слизерине. Но, увы, не было никакого способа рассказать Снейпу о том, что случилось.

Гарри вернулся к еде, стараясь вести себя естественно, болтая и смеясь с другими гриффиндорцами. Да, может быть, он и изменился, но возвращение в Хогвартс всегда отзывалось теплом в его сердце.

И вряд ли Гарри знал, сколько непростых решений ему предстоит принять в этом новом учебном году, каждое из которых может навсегда изменить не только его жизнь, но и исход целой войны.

Следующим утром Гарри и Рон направились в Большой зал, где присоединились к Гермионе. Подруга уже закончила завтрак и, выполняя обязанности старосты, раздавала гриффиндорцам их новые расписания. Гарри быстро проглядел свое, отметив, что первым уроком у них сегодня стояли...

— Зелья! — застонал Рон.

— Не все так плохо, дружище, — попытался ободрить рыжего Гарри. За последний год он ко многим вещам успел изменить отношение.

— Не плохо?! — воскликнул Рон, глядя на Гарри с недоверием. — Двойные зелья в первый же день с чертовыми слизеринцами и сальноволосым мерзавцем!

— О, прекрати вести себя, как ребенок, Рон! — заправив за ухо вьющуюся у виска прядку, наставительно сказала Гермиона. — В этом году каждый урок для нас очень важен. Не забывайте, что мы должны...

— ...сдать СОВ в этом году. Я знаю, Гермиона. Ты постоянно твердишь об этом! — недовольно произнес Рон.

К счастью для Гарри, появление почтовых сов удержало этих двоих от дальнейших споров. Но когда он увидел, что к нему летит Букля с небольшой коробкой, привязанной к лапке, все мысли о друзьях отошли на второй план, а сердце, казалось, пропустило удар. Стараясь ничем не выдать внезапного волнения, Гарри протянул руку и быстро отвязал посылку. Дав Букле тост и несколько раз проведя пальцами по белоснежным перьям, молодой волшебник приоткрыл крышку, заглядывая внутрь маленькой коробочки.

Гарри не удивился, обнаружив там еще один камень, на этот раз он был темно-синим, неправильной формы.

— Что это такое, Гарри? — спросила Гермиона, с вежливым интересом наблюдая за действиями друга.

— Что это? Кто это тебе прислал, приятель? — поинтересовался Рон, наклоняясь вперед, чтобы лучше разглядеть камень.

Конечно, Гарри знал, кто это был. Ну кто, кроме одного небезызвестного старого волшебника, мог отправить ему камень? Но если его догадка была правильной, друзьям не следовало видеть то, что могло произойти, коснись мальчик неожиданного подарка. Поэтому он закрыл коробку и положил ее в карман мантии, надеясь, что Рон и Гермиона не станут больше его расспрашивать.

— Ничего особенного, — солгал он. — Просто прислали то, что я заказывал летом по почте.

Гермиона нахмурилась. — Ты ведь не пишешь Сириусу, верно? Профессор Дамблдор сказал, что это слишком опасно...

— Я знаю, Гермиона. Я не пишу ему, не волнуйся, — сухо ответил Гарри.

* * *

На первом же уроке Снейп заставил их варить сложное зелье, что, впрочем, было не удивительно. Притихшие ученики слаженно приступили к работе, как только Снейп закончил свою «приветственную» речь, четко указав, что только лучшие студенты смогут продолжить обучение в его классе до уровня ТРИТОНов.

Гарри трижды прочел инструкцию на доске, запоминая последовательность этапов приготовления зелья и рассчитывая сколько на каждый из них понадобится времени, прежде чем идти за ингредиентами. Умиротворяющий бальзам сам по себе не считался действительно сложным зельем, но его приготовление проходило в несколько этапов, нарушить последовательность которых — означало загубить всю работу. К счастью, каких-либо особенных навыков для изготовления состава не требовалось и, если строго следовать рецепту, проблем не должно было возникнуть.

* * *

Утро штатного зельевара школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Северуса Снейпа явно не задалось. На этот раз причиной недовольства зельевара являлись пятикурсники Гриффиндора, некоторые из которых уже умудрились пропустить один или два шага, что в конечном итоге сгубит их зелья. Он мог только надеяться, что они не взорвут свои котлы и не испортят его класс. Хотя... наивно надеяться на такой подарок судьбы, все может случиться, особенно если в классе присутствуют бесполезные Лонгботтом и Поттер. Что же о Поттере...

Он перевел взгляд на сына своего заклятого врага и был удивлен, обнаружив, что мальчик, в отличие от других, не спешил сразу к полкам. Вместо этого Поттер внимательно перечитывал инструкцию на доске, что не было свойственно обычно импульсивному и невнимательному мальчишке. И хотя Северус всегда записывал рецепт так, чтобы, на сколько возможно, предотвратить ошибки по невнимательности, немногие из стада баранов, гордо именовавших себя гриффиндорцами, додумывались использовать выпавшую им возможность, чтобы правильно сварить зелье. Но Поттер? Да этот мальчишка никогда не считал инструкции чем-то достойным своего внимания, как и его покойный отец, и, что неудивительно, часто делал ошибки, которых можно было легко избежать. Так что же изменилось?

Впрочем, думать о Поттере он в любом случае не собирался. Зельевар отогнал лишние мысли и начал проверять работу студентов.

* * *

— От вашего зелья должен подниматься легкий серебристый пар.

Северус обходил класс, проверяя работу студентов и комментируя успехи своего факультета и провалы краснознаменных. Хуже всего зелья получились у Уизли и Лонгботтома, что было в общем то ожидаемо, у Грейнджер, как обычно, было не к чему придраться. Это доказывало лишь, что раздражающая всезнайка, в отличии от большинства ее сокурсников, была способна удержать в своей лохматой голове хоть что-то из того, что он им преподавал. Разумеется, подобное не означало, что он станет хвалить выскочку. Профессор остановился рядом с котлом Поттера и посмотрел на зелье, предвкушая, как он уничтожит его Эванеско. Каково же было его удивление, когда, заглянув в котел мальчишки, Серевус обнаружил там поистине невозможное явление — зелье Поттера было сварено возмутительно идеально. Снейп несколько долгих минут стоял, не двигаясь и наблюдая за своим самым ненавистным студентом. Поттер же не обращал на него ни малейшего внимания, полностью погрузившись в процесс создания волшебного снадобья. Даже то, что Поттер не подозревал о присутствии учителя, говорило о его полной концентрации. Похоже, в этом безумном мире все подвержено изменениям, даже человек, носящий фамилию «Поттер»...

* * *

После обеда Гарри постарался ускользнуть от своих друзей и вернулся в гостиную факультета один. Рон и Гермиона, похоже, стали теснее общаться в течение летних каникул, и Гарри решил этим воспользоваться. Мысль о том, что он лишний, неприятно царапнула что-то глубоко в душе своими острыми коготками, но сейчас ему было действительно необходимо остаться в одиночестве на некоторое время. Вся эта ситуация с Волдемортом сильно выматывала молодого человека морально. Он глубоко вздохнул, на пару секунд прикрывая глаза и делая над собой усилие, чтобы отогнать вновь вернувшиеся сомнения и непрошенные мысли.

Гарри достал спрятанную в кармане коробку и пристально вгляделся в сапфировую поверхность камня у себя на ладони, а затем сжал его в руке. Тут же последовала не яркая выспышка синего света, и вот уже Гарри ощутил под своими пальцами плотный пергамент, вместо гладких прохладных граней. Гарри несколько раз удивленно моргнул, прежде чем перейти к чтению послания.

«Дорогой Алекс!

Я был очень рад получить от тебя известие. С последней нашей встречи прошло немало времени. Надеюсь, ты благополучно получил мое письмо. Камень, который я использовал на этот раз, гарантирует, что послание не попадет в руки, для него непредназначенные, но я все же не стану рисковать и писать слишком много.

Знаю, ты сильно обеспокоен, растерян, тебе очень нелегко свыкнуться с тем, что уже невозможно изменить и принять эту действительность. Мне крайне приятно, что ты, малыш, все еще доверяешь бестолковому старику, который невольно втянул тебя в эту непростую историю. Поверь, мне действительно очень жаль. Но, тем не менее, тебе не стоит тайком покидать Хогвартс, особенно в такое время. Я хотел бы о многом с тобой поговорить. Если ты не против компании занудного старика, мы могли бы встретиться в Хогсмиде, как тогда, в первый раз. У тебя ведь сохранилась та вещь, что я отдал тебе в прошлый раз, верно? Пожалуйста, прояви немного терпения, не рискуй без необходимости и дождись выходных в Хогвартсе. Если же вдруг появятся проблемы, то найди Альбуса. Он мой давний и добрый друг, я совершенно уверен, он не откажет тебе в помощи.

Н.Ф.

P.S. Вкладываю в письмо то, что ты когда-то забыл забрать. Поздравляю, малыш. Я очень тобой горжусь».

Пошуршав плотной бумагой, Гарри обнаружил в конверте еще один сложенный вчетверо листок пергамента. Что же это могло быть? Он был уверен, что ничего не забывал...

Молодой человек замер, поняв, что это был за пергамент. Он взглянул на листок, и у него отвисла челюсть.

— Ничего себе... — прошептал он в изумлении.

Это были его результаты СОВ. Разумеется, Гарри догадывался, что был отнюдь неплох на экзаменах, но он и предположить не мог, что насколько...

«Астрономия: выше ожидаемого.

Чары: выше ожидаемого.

Защита от Темных Искусств: превосходно.

Травология: выше ожидаемого.

История Магии: удовлетворительно.

Зелья: превосходно.

Трансфигурация: выше ожидаемого.

Уход за Магическими существами: выше ожидаемого.

Прорицания: выше ожидаемого».

«Превосходно» по Зельям? У него? Он в неверии покачал головой. Впрочем, тогда этот предмет действительно показался ему очень интересным, ведь его учил тот, кто не испытывал к нему ненависти. И за прошедший год зельеварение действительно стало одним из его любимых предметов. Тот факт, что некий весьма уважаемый алхимик по имени Николас Фламель был великим зельеваром, только способствовало этому. Он помог Гарри увидеть, насколько увлекательным занятием может быть изготовление различных составов и волшебных снадобий, и интерес Гарри только возрос. Зелья могли сотворить множество вещей, добиться которых невозможно было с помощью одной лишь волшебной палочки. Например, что лучше Веритасерума могло бы заставить человека сказать правду?

Гарри обнаружил, что улыбается, перечитывая все те теплые слова, которых не пожалел для него Николас. Было так приятно осознавать, что в этом мире кто-то гордился им, что есть человек, которому небезразличен он сам, какое бы имя он в данный момент не носил.

* * *

Урок Защиты во второй половине дня оказался просто ужасен, и хорошее настроение Гарри быстро сменилось гневом и раздражением.

«Понимание принципов, лежащих в основе защитной магии? Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону? Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования? Что это за чушь? — думал Гарри, глядя на доску. — Таким образом, Министерство решило, что нам вовсе не нужно уметь себя защищать? О, точно. Я должен был догадаться... Конечно, они сделают все, чтобы отрицать очевидный факт...»

Через несколько минут молчаливого чтения Гермиона подняла руку.

— У меня есть вопрос о направленности наших занятий.

— Боюсь, милочка, — профессор Амбридж неторопливо поднялась с места, растянув губы в слащавой улыбке, — ваша квалификация недостаточна, чтобы рассуждать о «направленности» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска...

Вскоре, не только Гермиона, но и Рон, Дин, Парвати и сам Гарри не смогли удержаться от спора с министерской чиновницей, по недоразумению оказавшейся на месте преподавателя, в то время как другие студенты по-прежнему держали руки поднятыми, ожидая, когда их спросят. Гарри видел, что почти все студенты в классе не были довольны ответом Амбридж и сомневались в эффективности ее методов обучения. Гарри было очевидно, что большинство из них интересовала только успешная сдача СОВ, и лишь немногим, а именно Гарри, Рону, Гермионе и, возможно, Невиллу, действительно было понятно, что научиться защищать себя в такое время важно.

— И чем же нам пригодится голая теория в реальном мире? — громко сказал Гарри, опасно сверкая глазами.

— Это школа, мистер Поттер, не реальный мир, — мягко сообщила профессор Амбридж.

— Получается, мы не должны быть готовы к тому, что ждет нас там? — возразил Гарри.

— Там нет ничего опасного, мистер Поттер.

Гарри собирался возразить вновь, как вдруг отчетливо понял, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Он прикусил язык, заставляя себя успокоиться и собраться с мыслями. Он уже и так сказал слишком многое, и пререкания с Амбридж не приведут ни к чему путному. Министерство четко заявило, что оно не верит словам Гарри Поттера, так что спор с Амбридж был бесполезен. Если он продолжит что-то доказывать этой министерской жабе, то лишь получит взыскание, но ничего не сможет изменить. Что еще хуже, ни Амбридж, ни другие студенты все равно не поверят его словам. Нет, это было бы глупо, ни к чему хорошему такое поведение бы не привело.

— Но Сами-Знаете-Кто вернулся! — воскликнул Рон рядом с ним.

— Десять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, — воскликнула Амбридж, гневно раздувая ноздри, вся ее напускная доброжелательность исчезла в один момент. — Если вы действительно верите в сказку, что некий Темный волшебник вернулся из мертвых...

— Он действительно вернулся, Гарри видел его...

— Рон! — зашипел Гарри, пытаясь остановить своего друга.

— Как я уже говорила, то, что некий Темный волшебник вернулся — ложь, наглая и бездарная. — сказала Амбридж. — И еще пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли.

Лицо Рона покраснело от гнева.

— Гарри не...

— Достаточно, Рон, — тихо сказал Гарри, едва сдерживая собственный гнев. Он дернул друга за рукав, удерживая от необдуманных поступков. В тот момент рыжий выглядел так, как будто собрался начать дуэль с министерским работником, и хорошо еще, если на палочках.

Амбридж перевела взгляд с Рона на Гарри, затем повернулась к классу:

— Теперь, класс, продолжим читать первую главу...

Гарри медленно выдохнул, когда убедился, что Рон не станет спорить дальше, поскольку сам он все еще был крайне раздосадован и раздражен, он был не уверен, что мог бы сдерживаться дальше...

* * *

— Почему ты остановил меня, Гарри? — спросил Рон, как только они вернулись в гостиную.

— Подумай об этом, — вздохнул Гарри. — Мы все знаем, кто и зачем послал Амбридж в Хогвартс. Министерство пытается навязать нам свою политику. Их не волнует правда, дружище, Фаджу кажется куда более важным сохранить кресло под собственной задницей. Он считает, будто Дамблдор хочет сместить его с поста. Наш дорогой министр станет опровергать любую информацию, исходящую от директора или от кого-то из «его людей». Так что нет смысла спорить с этой надутой жабой, иначе мы только получим взыскание.

— Но мы должны сделать хоть что-нибудь, — сказал Рон, немного подумав. — Ты же видишь, она даже не планирует учить нас Защите.

— Не могу поверить, что профессор Дамблдор позволил ей преподавать. До сдачи СОВ меньше года, — растеряно покачала головой Гермиона, — и нам нужно больше, чем просто теория, если мы хотим благополучно сдать экзамены и, конечно, защитить себя от Сами-Знаете-Кого.

Защититься от Волдеморта? Каждая мысль о Томе причиняла Гарри сильную боль. Бой против него? Сможет ли Гарри это сделать? Хватит ли у него духа, после всего, через что они вместе прошли? Как никогда остро, Гарри чувствовал, что ему необходимо как можно скорее поговорить с Николасом, в противном случае он точно сойдет с ума еще до выходных и похода в Хогсмид.

— Гарри? — голос Гермионы вернул его к реальности.

— Что... что? — моргнув пару раз, он перевел взгляд на подругу.

— Я говорила, что мы сами должны организовать группу по изучению ЗоТИ, — проговорила Гермиона. — Что ты об этом думаешь?

Изучать ЗоТИ самим? А ведь идея хорошая. Ведь всем стоит научиться защищать себя и близких, особенно в это непростое время.

— Это прекрасно, однако нам надо все тщательно спланировать, чтобы Амбридж ничего не заподозрила, — сказал он. — И кто будет учить нас?

Рон и Гермиона синхронно повернулись в его сторону и многозначительно посмотрели на Гарри.

— После Турнира Трех Волшебников и заклинания Патронуса... Гарри, ты единственный, кто может это сделать, — произнесла Гермиона. — За тобой многие пойдут.

Гарри потер лоб.

— Мне нужно подумать об этом.

* * *

Первая неделя, проведенная Гарри в Хогвартсе, оказалась едва ли не хуже, целого лета в компании Дурслей, и Гарри был очень рад, когда наконец-то наступило воскресенье. Рон был занят домашним задание, а Гермиона опять что-то читала, устроившись с ногами в мягком кресле в общей гостиной. Гарри был рад, что он уже один раз заканчивал пятый курс, и сейчас ему не нужно было столько времени уделять учебе, что позволяло сосредоточиться на куда более важных для молодого волшебника вещах. Сославшись на то, что ему необходимо подготовить материал для будущей группы по ЗоТИ, и вежливо отклонив предложенную Гермионой помощь, Гарри ускользнул из гриффиндорского общежития.

Молодой маг намеревался посетить Николаса в тот же день, проигнорировав предостережение старого волшебника. Он просто не мог больше ждать похода в Хогсмид, будучи не в силах хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Он вовсе не был уверен, может ли разговор с Николасом помочь ему, но, по крайней мере, там он сможет высказать вслух все тревожные мысли, которые копились у него в голове. В данный момент, Николас был единственным взрослым волшебником, которому Гарри достаточно доверял, чтобы поделиться своими мыслями. Разве что Сириус, его крестный, тоже мог бы дать дельный совет... Но Гарри не хотел втягивать во все это еще одного дорогого ему человека, кроме того, мальчик отчетливо понимал, что Сириус, хоть и являлся давним другом его отца, его крестным, тем человеком, кто всегда принимал сторону Гарри, был в первую очередь гриффиндорцем и членом Ордена. Увы, делиться такими тайнами с ним, было не лучшей затеей.

Николас говорил, что камень-портключ может сработать из любого самого защищенного места, даже из Хогвартса; так что единственное, о чем Гарри следовало позаботиться, так это найти подходящее место, где его никто бы не потревожил, и там активировать портключ. И он очень хорошо знал где найти то, что ему нужно...

Гарри трижды прошелся вдоль глухой ничем не примечательной стены, и замер, когда перед ним, словно из неоткуда, появилась такая знакомая дверь. Медленно проведя пальцами по гладкой поверхности простой деревянной ручки, юный маг собрался с мыслями и открыл дверь в Выручай-комнату. Он оказался в одиночестве на краю леса. Это место было до боли знакомо замершему на пороге подростку, каждое дерево в лесу, каждая тень казалась такой родной, безопасной... В конце концов, он проводил здесь многие часы, хотя, в то время он не был один — с ним всегда был Том.

Гарри вынул из кармана красный камень и глубоко вдохнул.

— Вадо...

* * *

Гарри тяжело упал на пол. «На то же самое место, что и тогда», — вспомнилось ему. Похоже, Николас говорил буквально. Поднимаясь с ковра, устилавшего пол, он услышал чьи-то приближающиеся шаги и, вскоре, оказался лицом к лицу с весьма удивленным Николасом Фламелем.

Приглядевшись внимательней, Гарри со странным чувством отметил, что Николас выглядит намного старше, чем в прошлый раз, когда Гарри видел его. Но ведь это было пятьдесят лет назад, — тут же пронеслась в сознании подростка невеселая мысль. Но, несмотря на весьма почтенный даже для создателя Философского Камня возраст, глаза пожилого мага поблескивали столь же загадочно, как бывало, замечал Гарри, у директора Дамблдора.

— Добро пожаловать, Алекс, — тепло приветствовал его седовласый волшебник, и пусть улыбку скрывала окладистая борода, коей мог бы позавидовать любой самый почтенный старец, морщинки в уголках глаз не оставляли сомнений, что их обладатель искренне рад встрече с мальчиком. — Или мне лучше сказать — «Гарри»?

Гарри поздоровался с ним и тихо добавил, грустно улыбнувшись.

— Я предпочел бы остаться Алексом. Это так трудно быть Гарри Поттером...

Николас печально кивнул и жестом пригласил Гарри проходить в дом.

Дом Николаса почти не изменился с момента последнего визита молодого мага. Гостя встретил все тот же мягкий ковер в гостиной, то же обилие книг и загадочно поблескивающих за тонким стеклом артефактов самых причудливых форм и конструкций. Единственным отличием стало, разве что, отсутствие ярко-красного камня на одной из полок массивного старого шкафа.

— Философский камень... — проговорил Гарри.

— Все в порядке, Гарри. Бессмертие ведь — не самое главное в жизни. Смерть — это следующее большое приключение, — легко отозвался Николас.

— Дамблдор говорил то же самое в конце моего первого учебного года, — вспомнилось Гарри.

Николас весело рассмеялся:

— Да, я могу себе представить, как он это говорил.

Гарри внезапно вспомнил еще кое-что из того, что сказал ему тогда профессор Дамблдор.

— Ваша жена...?

— Перенель умерла несколько месяцев назад, — просто сказал Николас.

— Эм... простите, — тихо ответил Гарри, опустив взгляд.

— Ничего страшного, малыш, — произнес Николас. — Смерти не нужно страшиться; всегда помните об этом.

Гарри поднял глаза и кивнул.

— Ты ведь никогда с ней не встречался, не так ли? — Николас невольно улыбнулся воспоминаниям, связанным с той, что многие годы оставалась его супругой. — Помню, как когда-то она тогда выполняла задание Ордена.

— Ордена? — произнес пораженный Гарри. — Орден Феникса?

— Орден был создан давно, — кивнул Николас. — Хотя в то время он действовал против Гриндевальда, а не Волдеморта.

При упоминании Волдеморта Гарри потупился.

Николас положил руку на плечо мальчика и мягко подтолкнул его к большому старому креслу, с темной бархатной обивкой и замысловато вырезанными узорами на спинке:

— Нам многое нужно обсудить, Гарри. Присаживайся.

Когда Гарри уселся на предложенное место, удобно устроившись на мягком широком сидении, Николас сел напротив.

— Лимонную дольку? — предложил он Гарри.

Гарри не мог не усмехнуться. Неудивительно, что Николас и Дамблдор дружили, похоже, у них куда больше общих интересов, чем может показаться на первый взгляд.

— Нет, спасибо, Николас.

Николас положил в рот конфету, прежде чем снова поднял взгляд на лицо юного мага напротив.

— Мне очень жаль, — первым произнес тот. — Я знаю, что должен был ждать похода в Хогсмид на выходных, а не убегать тайком из школы, как...

— Все в порядке, — сказал Николас. — Я догадывался, что ты придешь раньше. Увы, я очень хорошо знаю, что благоразумие не свойственно столь молодым людям.

Гарри моргнул. Он вовсе не ожидал, что Николас так скажет.

Тем временем, старый волшебник от души рассмеялся:

— Ты ведь сын Джеймса Поттера. А я наслышан, что твой отец не был терпеливым человеком.

— Вы знали моего отца?!

— Нет, — покачал головой Николас. — Но я много слышал о нем от Альбуса. Он, кстати, нередко упоминал и о тебе.

— Как давно вы знаете о том, что Алекс — это я? — в свою очередь спросил Гарри. Ему действительно любопытно было получить ответь на этот вопрос.

— В первый раз я увидел тебя в газете. Я сразу узнал твой шрам, но так как я был единственным, кто знал, кем на самом деле был «Алекс», вряд ли бы тебя смог узнать кто-то еще, — произнес Николас и добавил более серьезно: — Мы ведь оба знаем, что ты здесь, чтобы поговорить о Томе Риддле, верно? Я бы сказал, что этот молодой человек, как никто иной, умеет заставлять людей испытывать беспокойство.

Гарри молча кивнул:

— Я не знаю, что делать, — сказал он тихо.

— Я понимаю, — Николас некоторое время задумчиво смотрел на свои переплетенные в замок пальцы. — Вижу, ты никому не рассказал о своем путешествии, даже Альбусу, — заметил он.

Гарри устало откинулся на спинку кресла и начал свой недолгий рассказ о том, как Дамблдор относился к нему летом. На самом деле, Гарри уже почти не чувствовал той непонятной тоски, которую раньше вызывало в нем поведение его наставника. Мальчик начал понимать подоплеку поступков старого директора Хогвартса, пусть он не принял его путь, но детская обида уже не мешала молодому человеку видеть истинные мотивы.

— Мне кажется, у Альбуса есть своя причина не говорить тебе о связи. Почему бы тебе не попробовать поговорить с ним? Я уверен, что он поймет.

— Я не думаю, что он может судить справедливо, — сказал Гарри. — Я имею ввиду, Том... Волдеморт его враг, и мне не кажется правильным сообщать директору, что я... что я был другом Тома Риддла.

— Ты и есть друг Тома Риддла, Гарри, — твердо сказал Николас. — Альбус мудрый человек. Я уверен, он может помочь тебе. Но говорить ему или нет — это действительно только твое решение. В любом случае, ты всегда можешь придти сюда, и я приложу все усилия, чтобы помочь тебе.

— Спасибо, Николас, — тихо сказал Гарри. — Мне действительно нужен кто-то, с кем можно поговорить.

— Ты растерян, — проницательно отметил пожилой алхимик.

Гарри медленно кивнул.

— Я не знаю, что делать. Я всегда воспринимал Волдеморта, как своего врага, но... — он вздохнул. — Я не знаю, что о нем думать теперь. Если бы я не вернулся в настоящее, все было бы в порядке, и...

— И ты бы мог продолжать его ненавидеть без каких либо колебаний, не так ли? — поинтересовался Николас.

Гарри немного помолчал и, наконец, кивнул, сдаваясь.

— Это действительно то, чего бы тебе хотелось? — тихо спросил Николас. — Ты сожалеешь, что дружил с Томом Риддлом?

Гарри подумал о том времени, которое он проводил в обществе Тома, о всех их совместных переживаниях...

— Нет, — прошептал он после долгого молчания и посмотрел на Николаса. — Но что, если бы я сделал больше? Если бы я сделал больше, то, может быть, Том не стал бы тем, кем он является сейчас. Возможно, Волдеморта бы не существовало...

— История не терпит сослагательного наклонения, Гарри. Что сделано, то сделано, ведь прошлого не изменить. Мы можем лишь сосредоточиться на будущем, проживая отмеренные нам годы так полно, как сами себе позволим, не зацикливаясь на прошлом. Твое путешествие во времени создало... очень неоднозначную ситуацию. Мне кажется, тебе стоит выяснить, почему ты выжил после смертельного проклятия.

— Я думал, что моя мама... — в замешательстве посмотрел на него Гарри.

— Да, несомненно, жертва твоей матери сыграла немалую роль, но ведь она была не единственной, кто отдал свою жизнь за ребенка. История, увы, знает множество печальных примеров подобного рода самопожертвования... Но почему выжил только ты?

— Я никогда не думал об этом, — задумался Гарри.

— Из-за Тома Риддла, — подсказал Николас. — Скажи, Гарри, что еще нужно для того, чтобы сработало смертельное проклятие, помимо силы?

— Эм... намерение? — ответил Гарри, не понимая, куда клонит собеседник.

— Во истину, это так, — ответил старый волшебник. — Волдеморт действительно намеревался убить тебя, как Гарри Поттера — и выпустил из палочки то проклятие, которое в тебя попало. Но он совершенно не намеревался убивать Алекса. Тогда произошло кое-что странное — проклятие отскочило от тебя и попало в самого Волдеморта со всей своей ужасающей силой.

— Так... вы имеете ввиду, что проклятие не сработало, потому что Том не хотел убивать «Алекса»? — ахнул Гарри, наконец понимая, к чему ведет Николас.

Тот просто кивнул.

— Как я уже говорил, ты и сейчас являешься другом Тома Риддла. Алекс Салютор всегда им был. И только тебе решать, считаешь ли ты до сих пор его своим другом. Я уверен, в глубине души ты знаешь ответ на этот вопрос, хотя и не признаешься себе.

Гарри молча сидел, размышляя о словах Николаса. Слишком много разрозненных мыслей крутились у него в голове, воспоминания о столь разных людях вставали перед глазами. Его друг Том... Темный Лорд Волдеморт... Как так вышло, что тот маленький мальчик, которого он знал, стал жестоким тираном?

— Просто дай себе немного времени, ребенок, — негромко сказал Николас. — Я знаю, что тебе очень трудно принять правду, зная обо всем, что сделал Волдеморт. И это пророчество только все усложнило. — добавил опустивший голову седой волшебник, разглядывая собственные пальцы.

— Пророчество? — Гарри резко вскинул голову, с непониманием глядя на мага.

Николас выглядел потрясенным.

— Так ты не знаешь? — побледнел он.

Гарри прищурился.

— Что за пророчество, Николас? — осторожно спросил он. — Что я должен знать?

* * *

Примечание автора:

В этой истории у Гарри те же самые исходные данные на пятом курсе, что и в каноне. То есть, те же профессора, то же пророчество и так далее. Что касается событий, то некоторые, которые главные из них в пятой книге, все еще произойдут. Хотя я буду включать только те события, которые могут произойти. То есть, этот Гарри будет не настолько глуп, чтобы спорить с Амбридж, и поэтому событие «Задержание с Амбридж» не произойдет. Но, начиная со следующей главы, будет невозможно следовать придерживаться канона пятой книги.

Что касается Николаса Фламеля, Дамблдор сказал в одной из книг, что «у них есть достаточно эликсира, чтобы привести свои дела в порядок», так что Николас Фламель мог быть еще жив.

Гарри вернулся в общую гостиную поздно, вскоре должен был начаться ужин. Едва войдя в комнату, мальчик с тяжелым вздохом направился в сторону группы кресел у камина, откуда ему настойчиво махала приподнявшаяся Гермиона.

— Гарри, где ты был? — спросила довочка, сложив ладони на коленях и с беспокойством всматриваясь в лицо друга.

— В библиотеке, — решительно ответил Гарри. Лгать лучшей подруге было неприятно, настойчивое ощущение неправильности происходящего лишь усиливалось, стоило молодому человеку встретиться взглядом со своими обеспокоенными друзьями. Поэтому он быстро перевел взгляд на большие круглые часы, явно старинные, указывающие время не одному поколению юных грифиндорцев. Легче не стало. Это вечер тянулся слишком долго, хотелось покоя… просто задвинуть тяжелый бархатный полог на своей кровати, забраться под одеяло, поверить чувству полной и абсолютной безопасности, лежать и ни о чем не думать…

— Но тебя не было несколько часов, — в свою очередь, девочка не отводила от друга подозрительных карих глаз – ну как Макгоногал, в самом деле… — пронеслось у Гарри в голове.

— Я правда очень устал, Гермиона, — вздохнул Гарри, — Ты ведь и сама знаешь, что скоро СОВы, а я со всем этим прошлогодним Турниром совершенно забросил трансфигурацию… пожалуйста, дай мне немного отдохнуть.

— Конечно, Гарри. Но как же ужин? — пробормотала Гермиона, но парень уже медленно поднимался по ступенькам в спальню мальчиков.

* * *

Гарри лежал на кровати, невидящими глазами всматриваясь в надежно скрытый густыми тенями полог кровати, и размышлял. Мысли текли вяло, словно застывший студень, и были столь же серыми, вязкими и безрадостными. Он ошибался, полагая, что встреча с Николасом поможет ему как-то иначе взглянуть на ситуацию. Да, ему действительно приятно было повидать своего наставника, человека, помогавшего в прошлом и не оставившего в настоящем. Теплая искорка появилась в груди мальчика, когда он говорил со старым алхимиком. Но Николас не был в силах исправить что-либо из свершившегося. Гарри понимал, что какая-то его часть отчаянно надеялась именно на это – каким же он, в сущности, был ребенком, если все еще верил, что стоит лишь попросить совета у старого мудрого волшебника, как все в его мире вновь станет ясно и правильно, жизнь вернется в нормальное русло, а сам он точно будет знать с кем дружить, а к кому испытывать ненависть. Что ж… похоже, пора учиться справляться с трудностями самому, без мудрых наставлений и подсказок в нужный момент. Впрочем, после встречи с Николасом, Гарри ощущал себя еще более несчастным и потерянным, чем прежде. Размышлять об этом было уже выше его сил, тем более, что молодой волшебник отчетливо понимал, что это конец, тупик, из которого нет выхода, но навязчивые воспоминания никак не желали оставлять лохматую голову одного весьма измученного грифиндорца.

* * *

— Что за пророчество, Николас? — настойчиво повторил Гарри, вдруг с новой силой ощутив ту пустоту и холод в душе, что, казалось, слегка разжали свои острые когти, когда молодой человек снова встретил старого друга и наставника. Нехорошее предчувствие змеей обвилось вокруг пропустившего пару ударов сердца.

— Я не имею права говорить об этом, мальчик, — обеспокоено проговорил пожилой волшебник. — Я не могу представить, чтобы Альбус так поступил, не имея на то действительно серьезных оснований. Пойми, Гарри, не всегда правда дает ответы… лишь порождает новые вопросы, сомнения, страсти. Ты должен довериться Альбусу, он никогда не желал тебе зла, я уверен в этом.

— Мне плевать на эти его причины! — не выдержал Гарри, вскакивая с уютного кресла и принимаясь нервно расхаживать по комнате. — Пророчество обо мне, не так ли? — он наконец остановился перед стариком, вглядываясь в пронзительные молодые глаза на покрытом морщинами лице. — Так почему мне нельзя его знать?

Николас сдался, глядя на то, как сжимаются в кулаки чуть подрагивающие руки его упрямого собеседника. Кто-кто, а Фламель знал, сколь настойчивым может быть этот юноша, когда дело касается чего-то личного, особенно если это связано с его лучшим другом.

— Я все еще думаю, что тебе стоит сначала поговорить с Альбусом, — предпринял он последнюю попытку, не слишком, впрочем, рассчитывая на положительный ответ.

Гарри сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем тихо произнес:

— Николас, пожалуйста. Я сыт по горло неведением.

— Хорошо, — проговорил Николас после долгой паузы. — Я полагаю, ты действительно имеешь право знать, хотя совершенно не хочу видеть реакцию Альбуса, когда тот узнает, что я поведал тебе о пророчестве.

— Значит, он не узнает, — просто ответил Гарри.

— Да, теперь я понимаю, почему Шляпа определила тебя в Слизерин, — Николас с интересом посмотрел на гриффиндорский значок на мантии Гарри.

— Эм... Это был комплимент или как? — слегка смутился мальчик.

Старший волшебник чуть заметно усмехнулся в густую бороду, но сразу посерьезнел.

— Полагаю, тебе будет неприятно слышать предсказание, — предупредил он, — особенно учитывая твои отношения с Томом Риддлом.

Гарри не собирался отступать, изначально предполагая нечто подобное. Он лишь мрачно кивнул, приготовившись выслушать любую информацию.

— Альбус слышал пророчество, которое произнесла провидица... Кажется, ее зовут Трелони...

Глаза Гарри удивленно расширились за стеклами очков.

— Трелони? Я надеюсь, что это не та Трелони... — упоминание о школьной «Стрекозе» несколько дезориентировало мальчика, но вскоре он вспомнил как бы невзначай брошенные слова директора о двух настоящих предсказаниях. ­— Но тогда... Но Дамблдор говорил, что она делала еще пророчество до того, которое было про Хвоста...

— Да, Гарри. Альбус держал эту информацию в строжайшем секрете, и лишь немногие были посвящены в тайну, — Николас глубоко вздохнул, прежде чем приступить к декларации текста злополучного пророчества. — «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы...» — тут он сделал паузу и посмотрел на Гарри, который сидел с нечитаемым выражением на лице. Николас грустно посмотрел на молодого мага и с грустью проговорил последнее предложение: — «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...»

* * *

Гарри обессилено упал в кресло и в отчаянии обхватил голову руками, сжимая в пальцах жесткие пряди волос, он низко склонился, желая отгородиться от всего мира, и долго сидел в таком положении. Тишину, казалось, можно разрезать остро заточенным ножом. Она давила на виски осознанием собственной никчемности, неспособности что-либо изменить, исправить, переиграть. Судьба, рок… Какое-то чертово пророчество так исковеркало жизнь мальчика по имени Гарри Поттер. Из-за него он лишился родителей, счастливого детства… а теперь должен умереть или лишить жизни того, кто стал другом.

— Гарри, — Николас мягко тронул его за плечо.

— Почему... почему это всегда я? — глухо проговорил Гарри, не поднимая голову.

— Ты не один, малыш, — ласково проговорил Николас. — Вокруг тебя люди, которые помогут тебе во всем, что бы ты ни решил, и как бы ни повернулась твоя жизнь. Знай, я всегда поддержу тебя.

— Но в конце концов я все равно буду один. Или Том, или я, иного выхода нет! Если я одержу победу, то победит Дамблдор и Орден. Если победит Том, то выиграет Темная сторона, и я умру! — почти прокричал Гарри.

После долгого гнетущего молчания он вновь решился поднять взгляд на Николаса:

— Я не смогу это сделать, Николас... Не смогу. Я знаю, что никогда не смогу убить Тома, независимо от того, что он сделал. Я... блин... — он стиснул зубы. — Что же мне делать?!

— Не позволяй пророчеству и чужим ожиданиям управлять тобой, Гарри. Следуй за своим желанием, — Николас взял правую руку мальчика и положил тому на грудь, туда, где ощущалось рваное биение загнанного сердца. Казалось, эти глухие четкие удары можно было услышать, стоя в соседней комнате. — Слышишь, Гарри? Тебе не нужно спрашивать об этом меня. У тебя уже есть все ответы. Просто прислушайся к своему сердцу, ведь оно не способно лгать, доверься ему.

* * *

— Слушать свое сердце?.. Довериться ему?.. — пробормотал Гарри, переворачиваясь и утыкаясь лицом в подушку.

Чего же он на самом деле хотел?

«...ты и сейчас являешься другом Тома Риддла. Алекс Салютор всегда им был. И только тебе решать, считаешь ли ты до сих пор его своим другом. Я уверен, в глубине души ты знаешь ответ на этот вопрос, хотя и не признаешься себе...»

Гарри рассеянно нащупал у себя на шее тонкую цепочку и потянул за нее, вытаскивая из-за воротника рубашки изящный кулон с необычайно ярким камнем. Задумчиво рассматривая амулет, молодой волшебник думал о человеке, магия которого сейчас оберегала и защищала обладателя украшения.

«...Я знаю, что никогда не смогу убить Тома, независимо от того, что он сделал...»

Он крепко сжал в кулаке камень, ощущая под пальцами тончайшее биение потоков сильной защитной магии.

Теперь Гарри действительно знал ответ. Том был его другом, а не врагом. Даже если он давно забыл о их дружбе, даже если являлся тем самым человеком, от чьего проклятья погибли его родители... Все равно Гарри верил, что в глубине души Волдеморта все еще оставался тот мальчик, с которым Алекс был знаком много лет назад; он все еще верил, что в сердце Темного Лорда осталось немного места для дружеских чувств и светлых воспоминаний.

Он вспомнил, как однажды сказал Тому:

«...Но ведь именно для этого и нужны друзья... Справляться вместе с трудностями и помогать друг другу...»

«...я найду способ добраться до тебя... Обещаю...»

Однажды он обещал одному замкнутому мальчишке-слизеринцу, что найдет способ добраться до него, и собирался сдержать свое обещание. В тот момент он принял решение, что никогда не откажется от Тома, потому что действительно не хочет терять дружбу, что связывала их крепче любых пророчеств и проклятий, не хочет сам стать предателем, разорвав эту связь. Неважно как, но Гарри отчетливо понял, что сделает все, чтобы найти способ отыскать этот забытый свет в глубинах сердце Тома Риддла. Молодой волшебник понятия не имел, что ему придется для этого сделать, чем пожертвовать и что поставить на карту, но одно он знал точно — сейчас ему было необходимо поговорить с Томом, что было не так-то просто устроить в сложившейся ситуации. Однако, у него была идея. И пусть на первый взгляд она казалась несколько безумной, чем дольше Гарри рассматривал ее с разных точек зрения, взвешивал всевозможные «за» и «против», тем больше убеждался, что решение было оптимальным. Что ж… попробовать определенно стоило.

* * *

— Эй, где ты был, Гарри? — спросил как-то Рон, когда Гарри одним из последних подходил к столу Гриффиндора, чтобы поесть.

— В библиотеке, — привычно пожал тот плечами, переводя взгляд на так удачно стоящее рядом блюдо с котлетами.

— Опять? — покачал головой Рон. — Ты начинаешь вести себя, как Гермиона, дружище.

— Ну, мне приходится больше заниматься, готовясь к СОВам, — солгал Гарри.

Рон мученически простонал, возводя глаза к великолепному потолку Большого Зала, за что тут же получил шутливый подзатыльник от вышеназванной одногрупницы. Хотя Гермиона, казалось, выглядела весьма довольной тем, что Гарри, в отличие от рыжего приятеля, начал более серьезно относиться к учебе.

Этот случай произошел ровно через три дня после памятного разговора Гарри с Николасом. Слова пророчества заставили Гарри собраться с мыслями, он, наконец, принял решение, от которого не отступится, несмотря ни на что. Этот столь сложный для юного мага выбор, наконец-то, принес в его душу немного спокойствия. Пусть противоречия и сомнения не оставили его полностью, выбранная цель давала надежду и заставляла разум собраться и искать способы ее достижения. Теперь он четко знал, что должен был сделать, он уже не ощущал столь остро снулое чувство... потерянности, которое сопровождало его на протяжение всего прошлого месяца.

Так же заметно потеплели и отношения Гарри со своими друзьями. Рон и Гермиона, казалось, были рады, что Гарри, наконец-то вновь становился «собой прежним» и перестали засыпать его бесконечными вопросами по поводу самочувствия, чему Гарри был очень рад. Он слишком устал от состояния напряженного ожидания, когда нет уверенности ни в чем, и приходится слишком часто лгать дорогим тебе людям. Конечно, он понимал, что невозможно скрыть столь сильные изменения, которые произошли в нем после целого года жизни в роли Алекса Салютора, и рано или поздно ему придется объясниться хотя бы с лучшими друзьями. Они ведь знали друг друга много лет, с самого поступления в Хогвартс.

Гарри понимал, что прежними их отношения уже никогда стать не смогут. Все более очевидным казалось, что он уже совсем не вписывался в свой родной факультет. Словно какая-то часть его нового "я" пробудилась от долго сна после года, проведенного на «змеином» факультете. И Гарри не мог не задумываться о том, что окружающие его люди – друзья, приятели, члены Ордена, однажды припомнят, как он когда-то рассказывал, что их «Гриффиндорского Золотого Мальчика» Шляпа настойчиво отправляла на совершенно иной факультет – Слизерин, по слухам, вотчину Темных Магов.

Гарри поморщился при одной только мысли о прозвище, с легкого пера Риты Скитер просто прицепившемуся к знаменитому обладателю легендарного шрама: «Гриффиндорский Золотой Мальчик». О, как он ненавидел манипуляции директора! Дамблдор ведь намеренно скрыл от него большую часть правды, чтобы его руками убить Волдеморта. Руками подростка, которого не учили ни сражаться, ни выживать… лишь жертвовать собой ради чьей-то Великой и Светлой Цели. Живое оружие одноразового действия, «Надежда Магического Мира», «Мальчик Который Выжил». Нет, он не собирался следовать той участи, что была уготована для него старым и мудрым директором Хогвартса. Несмотря ни на что, Гарри все еще уважал этого действительно Великого Волшебника, но Дамблдор обманул его доверие. Теперь молодой маг собирался следовать своим собственным путем; путем, который не был простым, но единственно верным для Гарри.

— Так что, Гарри, ты уже подумал о нашем разговоре? Ты будешь главой клуба по Защите? — как-то за завтраком прошептала ему на ухо рядом сидящая Гермиона.

— Что? А, клуб по Защите... да, пожалуй, — ответил Гарри, с удивлением отмечая за соседним столом стайку наблюдающих за ним и его подругой старшекурсниц из Райвенкло, одна из которых тихо хихикнула в ладонь, а остальные принялись что-то быстро обсуждать.

Клуб по Защите был второй вещью, которая беспокоила Гарри. Изначально, он думал отказаться, поскольку не был уверен, что сможет преподавать на должном уровне. Кроме того, у него и без клуба хватало забот. Но внезапно ему в голову пришла настолько замечательная мысль, что слизеринская его личности тут же посоветовала принять предложение.

— В самом деле? Это было бы здорово, Гарри! — улыбнулась Гермиона. — Мы постараемся рассказать как можно большему количеству людей. Разумеется, только тем, кому можно доверять.

— Явно не слизеринцам, — неприязненно проговорил Рон, скривившись глядя на Малфоя, который наблюдал за ними со слизеринского стола, прищурив глаза.

Гарри приподнял бровь.

— Хорошо, — медленно сказал он, — если я глава клуба, то, полагаю, я могу пригласить любого, верно?

— Конечно, — нахмурилась Гермиона. — А ты хочешь пригласить кого-то особенного?

— Если я буду преподавать, то мне может потребоваться помощник, — кивнул Гарри и заговорчески замолчал, больше не отвечая ни на какие вопросы, лишь чуть заметно улыбаясь друзьям.

И только когда худощавая фигура некого блондина направилась к выходу из Большого Зала, Гарри извинился и быстро выскользнул вслед за своей «целью».

* * *

— Малфой! Эй, Малфой! — Гарри выбежал за блондином, который, по-видимому, направлялся прямиком в подземелья, где со времен основания Хогвартса располагалась гостиная его факультета. Гарри был весьма удивлен, обнаружив Малфоя одного, без своих извечных телохранителей.

— Чего тебе, Шрам-башка? — Малфой обернулся, прищурившись, быстро оглядел пустое пространство коридора за спиной Поттера и, наконец, выжидательно уставился на гриффиндорца.

Гарри проигнорировал обращение, вместо этого решительно встав напротив блондина, заговорил вполголоса.

— Видишь ли, Малфой… мы... эм, Гермиона, Рон и я планируем организовать в этом году Клуб по Защите. Полагаю, мне нет нужды объяснять, почему это необходимо нам всем... особенно в такое время... — произнес Гарри.

Малфой выглядел весьма удивленным, он чуть склонил голову набок, и с нечитаемым выражением на бледном аристократичном лице рассматривал стоящего перед ним мальчишку. Было похоже на то, что в это мгновение слизеринец прикидывает в уме, каким именно заклятьем шарахнули этого шрамоголового кретина, как долго оно еще будет действовать и какую с этой ситуации можно извлечь выгоду. Впрочем… Гарри не был уверен в правильности своих догадок. Вполне возможно, давний недруг недоумевает, почему гриффиндорец вдруг решил поделиться с ним столь провокационными сведениями, всё-таки организация Клуба под носом у бдительной Амбридж была весьма рискованным предприятием.

— Почему ты мне это говоришь? — похоже, в этот раз слизеринец не был настроен конфликтовать, он лишь пристально следил за каждым движением своего неожиданного собеседника.

— Потому что я хочу, чтобы ты присоединился к нам, — ответил Гарри. — Не как ученик, но как учитель.

— Что? — теперь в глазах Малфоя не было и следа подозрительности — он смотрел на Гарри, словно тот окончательно сошел с ума.

Гарри вздохнул. Он с самого начала понимал, что будет не просто. Помедлив, гриффиндорец медленно отошел к противоположной стене коридора, прислонился к ней спиной, заняв «позицию» напротив Малфоя.

— Гермиона сказала, что нам нужен тот, кто на самом деле знает предмет, чтобы научить нас, и она попросила меня. Но я не уверен, что справлюсь один. Мне понадобится помощь.

— И ты пришел ко мне? Просить меня, чтобы я помог вам? — засмеялся Малфой, как-будто это была самая смешная шутка, которую он когда-либо слышал.

— Мы все можем извлечь выгоду из твоих познаний в Темных Искусствах, — тихо сказал Гарри, пристально глядя в глаза собеседнику.

Малфой сузил глаза.

— И что вы вообще знаете об этом, а, Поттер? Ты и твои дружки не способны хоть на что-то опаснее Экспелиармуса? Да и почему вдруг Золотой Гриффиндорский Мальчик желает получить эти знания? — зловеще спросил он.

— Темные Искусства, — задумчиво проговорил Гарри, приподнимая уголки губ в легком намеке на ироничную улыбку, — Светлая Магия… Какая разница, Малфой? Любая магия способна, как причинять боль, страдания, смерть, разрушения… так и давать защиту, излечивать от ран и болезней, созидать. Да, по большей части Темные Искусства направлены на причинение вреда окружающим. Но ведь только волшебник делает выбор против кого направить свою палочку, не сама палочка и не творимая ею магия. Это вопрос доверия, как мне кажется. Ты или способен положиться на человека, принять его умение и не посчитать лишь из-за этого врагом… либо нет. Не вижу никаких проблем с тем, чтобы ты использовал Темные Искусства, Малфой, — довольно холодно оборвал свою весьма прочувствованную речь Гарри. — И к твоему сведению, — продолжил он совершенно иным сдержанным тоном, какой мог бы весьма подойти для деловых переговоров, — если ты обратишь внимание на уровень наших предыдущих преподавателей ЗоТИ, то поймешь, что многие из студентов Хогвартса никогда раньше не встречались с Темной магией. Как они смогут защититься от нее, если даже не представляют, с чем именно придется иметь дело? Как можно быть уверенным, что наколдованный щит выдержит вражеское заклятье, без испытания его Темной магией? Разумеется, мы нуждаемся в твоих умениях, Малфой. Кроме того, ты опытный дуэлянт и неплохо знаешь, как защищать себя.

Малфой с изумлением слушал слова Гарри, явно не понимая, как ему следует на все это реагировать.

— Почему ты думаешь, что я присоединюсь к вам? — наконец решился блондин. — Я могу сообщить об этом разговоре Амбридж, уверен, подобная информация покажется ей... интересной.

— Ты не станешь этого делать, — собрав всю свою уверенность, твердо сказал Гарри. Конечно, он не был убежден на все сто процентов, что может доверить слизеринцу эту информацию, но знал, что должен рискнуть. — Подумай об этом, Малфой. Ты сможешь получить все сведения, о студенческом сопротивлении, так сказать, из первых рук. А так же поделиться ими с То... Волдемортом. Полагаю, ему будет небезынтересно узнать, что происходит в Хогвартсе под самым носом у нашего уважаемого директора и министерской жабы.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Поттер! — прошипел Малфой.

— Нет нужды притворяться. Мы ведь оба отлично знаем, что произошло в конце Тримудрого Турнира.

Малфой было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гарри не дал ему шанса.

— Для меня не секрет, какую сторону ты выберешь, точнее, уже выбрал, в этой войне. Но, посуди сам, я и не предлагаю тебе менять убеждения или нарушать ваши слизеринские традиции. — Гарри пожал плечами — Взаимовыгодный обмен, только и всего. Твои знания и умения в обмен на возможность беспрепятственно собирать информацию не только обо мне, но и обо всех, кто, если пока не поддерживает сопротивление, то разделяет наши взгляды. Кроме того, ты сможешь сам научиться чему-то новому от врагов. Тебе решать.

Малфой ошеломленно посмотрел на Гарри, но совладал с собой через несколько секунд.

— Но и вы окажетесь в выигрыше, я полагаю? От моего присоединения к вашему... Клубу, — медленно проговорил он.

— Конечно, — ухмыльнулся Гарри.

Малфой задумался.

— Можешь не отвечать прямо сейчас. Просто скажешь мне, когда примешь решение, — сказал Гарри.

Он уже повернулся, собираясь уходить, когда тихий голос остановил его.

— Очень по-слизерински, Поттер.

— Спасибо, Малфой! — лукаво подмигнул Гарри однокурснику и пошел прочь, оставляя позади себя совершенно растерянного блондина.

Красный... Красный... Опять красный… И вновь красный…

Гарри тихо застонал от досады и в отчаянии рухнул на мягкую траву. Он лежал посреди небольшой уютной поляны в Запретном Лесу, вдыхая запахи наступающей осени — горьковато-пряный аромат земли и опавших листьев, свежесть, исходящую от чуть влажной травы, принесенный легким ветерком, едва ощутимый аромат цветущих где-то растений — Гарри не знал точно, каких именно. Форма так приглянувшейся ему еще в «прошлой жизни Алекса» поляны представляла собой практически идеальный круг, диаметром в неполные три десятка футов, сквозь могучие кроны исполинских деревьев в самом центре проглядывало не по-осеннему ясное небо, высокие кусты с трех сторон создавали ощущение уединения. Молодой маг лежал на спине, раскинув в стороны руки, и наблюдал за полетом первых опадающих листьев, неспешно кружащихся в странном вальсе, под музыку тихо шелестящих в вышине, еще не оторванным от веток собратьев. Конечно, на самом деле мальчик не покидал пределов замка, находясь Выручай-комнате, но в данный момент ему совсем не хотелось вспоминать об этом. Гарри провел ладонью по травяному ковру, пропуская тонкие стебельки сквозь пальцы, и устало прикрыл глаза. В паре футов от переводящего дыхание волшебника лежал крупный, неправильной формы, зеленоватый камень, который когда-то полгода или же полвека назад подарил ему Николас. Как и все изделия знаменитого алхимика, этот артефакт не являлся обычным камнем, он был способен распознавать направленную на него магию. Если заклинание поражало цель, камень приобретал характерное алое свечение, в противном случае его неровные грани оставались светло-зеленого оттенка.

И вот уже третью неделю Гарри усердно тренировался в применении нескольких весьма непростых заклинаний, раз за разом пытаясь сотворить магию… но камень либо оставался совсем невосприимчив к попыткам гриффиндорца, либо реагировал слишком слабо, лишь едва меняя оттенок своей поверхности. Разумеется, Гарри не ожидал от себя выдающихся результатов в столь короткие сроки, ведь эти заклятья не были простыми, и выучить их без учителя было весьма трудно.

Гарри вытер проступившие на лбу капли пота. Последнее творимое им заклинание действительно отнимало очень много сил.

Вздохнув, он медленно перевернулся на бок, в очередной раз направляя на камень кончик своей палочки...

— Легилименс!

Камень впервые за долгое время бесплодных попыток применить вдруг вспыхнул изнутри ярко-красным. Усталый юный маг вымученно улыбнулся… Хорошо.

Значит, можно переходить к следующему этапу.

* * *

В то время, как Гарри практиковался в магии, его друзья организовывали первое собрание их тайного клуба по Защите, сообщив о времени встречи всем возможным кандидатам. Чтобы не вызвать подозрений у бдительной Амбридж, ребята решили устроить собрание в Хогсмиде, во время первого в этом году совместного посещения волшебной деревни. За день до этого Гарри послал приглашение раздраженному Драко Малфою, недовольно взглянувшего на их компанию из-за стола Слизерина. Новоиспеченный глава Клуба так и не получил ответ от упрямого слизеринца, но, тем не менее, решил сообщить ему о времени и месте проведения первой встречи.

Гарри в одиночестве сидел в библиотеке, когда Малфой нашел его после последнего урока в тот день.

— Малфой, — Гарри отложил в сторону книгу, которую читал до этого, и поднял голову, встретившись взглядом с подошедшим слизеринцем.

— Что это значит, Поттер? — скривившись, блондин вынул письмо, которое принесла ему в то утро одна из школьных сипух.

— О, это, как ты уже имел возможность убедиться, время нашей первой совместной встречи, — ответил Гарри, удерживая на лице выражение вежливого недоумения.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду! — раздраженно фыркнул в ответ Малфой.

— Ну… так как ты так и не дал мне никакого ответа, я решил, что просто скажу тебе, где и когда мы решили собраться. На случай, если ты вдруг захочешь присоединиться к нашей компании, — ухмыльнулся Гарри.

Малфой посмотрел на него.

— Я никогда не...

— Разумеется. — отрезал Гарри, перебивая начавшего возражать давнего недруга. — Так ты придешь?

— Что заставляет тебя думать, что я стану учить твоих безмозглых грязнокровных друзей? — процедил оскорбленный слизеринец.

Гарри прищурился и холодно произнес:

— Ты никогда больше не станешь оскорблять моих друзей, Малфой.

Льдисто-серые глаза встретились с ярко-зелеными, скрытыми за толстым стеклом круглых стекол очков. Поединок взглядов продлился лишь несколько долгих секунд. Наконец, Гарри со вздохом отвернулся, уставившись в окно.

— Так что, ты присоединишься к нам?

Малфой помолчал немного и ответил:

— Я буду только показывать заклинания по необходимости.

Гарри кивнул, соглашаясь.

— И уйду, когда захочу, — добавил подозрительный слизеринец.

Гарри ухмыльнулся. Он ждал этих слов, не понаслышке зная нравы змеиного факультета.

— Ладно. Но ты будешь держать в секрете существование группы, по крайней мере от профессоров и учеников Хогвартса — сказал он.

— Тогда я согласен, — удовлетворенно сказал Малфой.

— И еще одна вещь, Малфой. Я не прошу тебя изменить свое отношение к ученикам других факультетов, но пока ты являешься членом Клуба, тебе следует следить за словами и никого не провоцировать на собраниях.

— Ладно, — вздохнул Малфой, посмотрев на Гарри, — но не ожидай, что я буду дружить с ними...

— Да кто от тебя этого ждет, — фыркнул Гарри.

— Кстати, Поттер, — в свою очередь растянул губы в ухмылке Малфой. — Ты действительно планируешь провести встречу в «Кабаньей Голове»?

— Ну да, — непонимающе кивнул Гарри.

— Даже в «Трех Метлах» мы привлечем куда меньше внимания и желающих погреть уши! Ты серьезно думал, что толпа шушукающихся подростков во главе со шрамоголовым героем — обычное явление для самого злачного паба Хогсмида?

И так они впервые в жизни начали мирное обсуждение...

* * *

— Что?!! — взорвался Рон, когда трое друзей уселись за столик в «Трех Метлах» дожидаясь остальных участников предстоящего собрания.

— Я сказал, — спокойно произнес Гарри, — что Малфой тоже...

— Ты рассказал этому... этому хорьку про Клуб по Защите и попросил присоединиться?!!

— Для того, чтобы преподавать, Уизел, — хладнокровно вставил подошедший из-за спины рыжего Малфой.

— Малфой! — Гарри укоризненно посмотрел на блондина.

Тот закатил глаза.

— Ты всегда сможешь уйти, если захочешь, Уизли, — язвительно выразил свою надежду слизеринец.

Рон красноречиво взглянул на самодовольно ухмыляющегося Малфоя. Гарри только вздохнул.

Но тут рискнула вмешаться Гермиона, полагая, что «обмен любезностями» не приведет ни к чему хорошему.

— Гарри, ты уверен, что... — произнесла она, нерешительно глядя на бывшего неприятеля.

— Ему можно доверять, Гермиона, — Гарри увидел, как от такого заявления глаза Малфоя расширились, но уверенно продолжил: — Он — не его отец.

— Он чертов Пожиратель Смерти! — крикнул Рон.

— Рон! — предупреждающе воскликнула Гермиона, заметив, что несколько посетителей «Трех Метел» оглядываются на их столик.

— Ты уверен в этом, Рон? — спросил Гарри. И, прежде чем Рон успел ответить, продолжил: — Насколько я знаю, он искусен в обороне, и его присутствие будет полезно всем в группе.

— Но...

— Рон, я знаю, ты его не выносишь, но ты же не глава Визенгамота, чтобы судить, — вздохнул Гарри. — По крайней мере, дай уму шанс опровергнуть твои сомнения.

Слова друга явно не смогли убедить рыжего, но, по крайней мере, Рон демонстративно замолчал и лишь с недовольством взирал на младшего Малфоя. Тот стоял, всем своим видом выражая пренебрежение к окружающим, высокомерно задрав острый подбородок.

Гарри закатил глаза, наблюдая за поведением этих двоих. Он повернулся к остальным студентам, которые, тем временем, успели незаметно подойти к спорящим и теперь с любопытством прислушивались к разговору. Многих присутствие Драко Малфоя озадачило, и Гарри поспешил перейти к обсуждению основной темы, пока спор не разгорелся вновь.

— Эм, — начал Гарри, привлекая к себе внимание, — в общем, присутствующей здесь Гермионе...

При этих словах щеки девочки покрылись легким румянцем.

— ...пришла в голову мысль, что нам стоит как следует обучаться Защите от Темных Искусств. То, чему учит нас профессор Амбридж — полностью бесполезно. И мы решили организовать Клуб по Защите, чтобы каждый имел возможность научиться себя защищать. Ну, или просто благополучно сдать экзамен.

— Защищать себя? — резко переспросил Захария Смит.

— Волдеморт вернулся. Мы должны знать, как защитить себя, чтобы выжить, — мрачно кивнул Гарри, оглядывая растерянные лица однокурсников. Заметив, что Малфой при этих словах прищурился, Гарри быстро добавил: — Независимо от того по какую бы не оказались сторону.

— У тебя есть доказательства? — после долгого молчания, наконец, высказал свои сомнения, настроенный весьма скептически Смит. — Что Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно вернулся? Что это не очередная твоя байка?

— Нет, — твердо сказал Гарри, удивив всех, — у меня нет доказательств, чтобы убедить вас. Я устал раз за разом повторять рассказ о том, что произошло в тот день, — со вздохом добавил он. — Волдеморт вернулся, и я видел это собственными глазами. Но если вы хотите верить в сладкую ложь Министерства, отмахиваясь от правды лишь потому, что она внушает вам ужас, то верьте. Однако, чем раньше вы отыщите в себе мужество, чтобы признать очевидное и подготовитесь, тем больше у вас будет шансов выжить.

— Я тебе не верю, — упрямо отвернулся от гриффиндорца Смит.

— Тогда уходи, — произнес холодный голос у него за спиной прежде, чем Гарри успел ответить.

Он повернулся и увидел решительно оглядывающего толпу студентов Драко Малфоя.

— Если у кого-то с этим проблемы, просто уходите, — продолжил блондин. — Я не хочу находиться в группе с кучей идиотов, которые не в состоянии отличить правду от лжи.

Окинув взглядом взволнованных подростков, слизеринец явно остался доволен произведенным эффектом. Но словно наяву слышал, как закрутились в головах растерянных мальчишек и девчонок воображаемые шестеренки, вначале неохотно и со скрипом, постепенно набирая все большую скорость оборотов. После столь категоричного заявления новых аргументов ни у кого не нашлось, и, несмотря на долгие возмущенные перешептывания и разговоры в полголоса, никто не ушел.

Гарри усмехнулся и покачал головой. Выждав некоторое время, чтобы каждому дать возможность собраться с мыслями и принять решение, он повернулся к собравшимся и бодро продолжил:

— Те из вас, кто все еще хочет присоединиться, пожалуйста, напишите здесь свое имя, — он вытащил из кармана чистый лист самого обыкновенного пергамента и положил на стол. — Это волшебный контракт, поставив подпись на котором, вы не сможете рассказать об этой группе преподавателям и другим студентам. Все должны соблюдать тайну, это в наших общих интересах.

— А что случится, если кто-то нарушит договор? — спросил тихий парнишка с гербом Райвенкло на мантии.

Гарри ухмыльнулся. Они с Гермионой долго трудились над правильным составлением и зачарованием магического контракта, и последствия его нарушения являлись крайне неприятной вещью.

— Поверьте, — ухмыльнулся он, — вам лучше этого не знать, — хитро произнес Гарри. С этими словами он трансфигурировал из бумажной салфетки перо, вытащил из кармана мантии чернильницу-непроливайку и, наклонившись над пергаментом, первым вывел свое имя.

* * *

— Как же ты нашел это место, Поттер? — поинтересовался Малфой, с неподдельным интересом оглядывая комнату, куда привел его Гарри на следующий день после официального создания Клуба. Оба его негласных «лидера» решили встретиться после обеда, чтобы обсудить предстоящие занятия. А так как их встречи и разговоры, например, в библиотеке были бы слишком подозрительны, Гарри предложил пока использовать для собраний это секретное место. Выручай-комната, конечно, могла стать даже более надежным вариантом, но делиться ее секретом Гарри готов не был.

Гриффиндорец чуть заметно улыбнулся. Они находились в подземелье, в том самом скрытом от любопытных глаз помещении, где некогда Том прятался от «Алекса» после памятного происшествия в Тайной Комнате. Это был небольшой конференц-зал с длинным столом и несколькими стульями вокруг. Высокие, почти до самого потолка, стрельчатые окна прикрывали тяжелые темно-синие портьеры, а стекла в потрескавшейся от времени раме представляли собой сложную мозаику, изображавшую старинные сюжеты. Всего оконных проемов было шесть, и все они располагались по правой стене, перпендикулярно к массивному деревянному столу. Если подойти ближе, за разноцветными стеклышками можно было различить очертания Запретного Леса, а так же школьных врат и широкую дорогу, ведущую в Хогсмид. Разумеется, в подземельях настоящим окнам взяться было неоткуда, но Гарри был совершенно уверен, что эта потрясающе наложенная иллюзия досконально повторяет все, что можно было бы увидеть, находясь добрым десятком этажей выше. Он проверял.

— Один мой друг показал, — просто ответил Гарри и мрачно подумал: «Буду надеяться, что он все еще мой друг...»

— Поиск секретных мест в подземельях? — фыркнул Малфой, останавливаясь напротив бывшего недруга так, что теперь их разделяла пыльная поверхность стола. — Экскуро! Кажется, вы, гриффиндорцы, еще более безрассудны, чем мне казалось.

Гарри красноречиво поднял бровь, но ничего не сказал о личности того «безрассудного гриффиндорца», который отыскал эту комнату.

— Таким образом, — проговорил он, сгружая на свежеочищенный от многолетней пыли стол несколько книг по Защите, — есть у тебя какие-нибудь мысли о первом занятии?

— Для начала, следует определить средний уровень их навыков и знаний, прежде чем приступать к чему-то новому, — на секунду задумавшись, медленно проговорил Малфой.

Гарри знал, что на самом деле однокурсника беспокоили не столько умения остальных соклубовцев, сколько желание проверить способности самого Гарри. И любой слизеринец это прекрасно бы понял.

— Что ж… В таком случае, почему бы нам не организовать поединки? — поинтересовался он, зная, что на самом деле имел ввиду Малфой.

Малфой, похоже, был удивлен, что Гарри озвучил его мысли, хоть и сумел мастерски скрыть свою эмоцию. Он ухмыльнулся:

— Мы действительно можем работать вместе, Поттер, или мне это только кажется?

Гарри ухмыльнулся в ответ.

* * *

Забрав из дальней кладовой, где хранились лишь самые редкие или же темные ингредиенты, несколько необходимых для зелий, которые срочно потребовал Темный Лорд, Северус направлялся к своим комнатам, как вдруг его слуха коснулся неясный звук, похожий на отдаленное бормотание. Профессор резко остановился и оглядел пустынный коридор, пытаясь определить источник шума, но тот был совершенно пустынен. Эта часть подземелий, формально считавшаяся вотчиной Слизерина, на самом деле являлась одной из самых малолюдных, встретить здесь кого-либо преподаватель совершенно не ожидал. Он и сам нечасто заходил в столь отдаленные коридоры, которые, вопреки ожиданиям, вовсе не изобиловали тайными помещениями, секретными ходами или же темными нишами. Именно поэтому даже те из студентов, что изредка забредали в эти места в поисках приключений, быстро теряли всякий интерес к ничем не примечательной части старинного замка. Если бы не дальняя кладовая, к слову, отлично защищенная от любых посягательств, как учеников, так и персонала школы, не находилась всего лишь в нескольких поворотах, декан Слизерина вряд ли решил бы посетить эти места.

— Экспеллиармус? — тем временем, уже более отчетливо донеслось из-за стены.

Северус сразу узнал голос Драко Малфоя. Но с кем же тот разговаривал. И вообще, что он делает здесь?

— Да любой дурак его знает! Это единственное, о чем ты можешь думать? — продолжил Драко.

— Представь себе, это всем известное заклинание уже не раз спасало мне жизнь. В любом случае, нам лучше начать с чего-то простого, чтобы убедиться, что все усвоили основы, прежде чем переходить к более серьезным заклятьям.

Глаза Северуса расширились, когда он узнал голос второго говорящего. Неужели действительно Поттер? А он-то что забыл в подземельях, да к тому же в компании Драко Малфоя?!

Чтобы выяснить, что происходит, профессор осторожно приоткрыл дверь каморки, где, как он знал, должен был находиться школьный инвентарь для уборки — швабры, тряпки, пустые ведра и прочее барахло смотрителя. Однако внутри темной комнаты он увидел, что один из шкафов отодвинут, открывая взгляду некогда скрытую за ним дверь. Размышляя, при каких обстоятельствах в подобном месте вообще можно было отыскать скрытое помещение, он решительно зашел внутрь, обнаружив мирно сидящего в одиночестве за столом Драко Малфоя.

Почувствовав на себе взгляд, слизеринец, наконец, поднял глаза от книги, которую читал, и улыбнулся Северусу, чуть склонив голову в знак приветствия.

— Доброго дня, дядя Северус, — сказал крестник.

— И тебе, Драко. Признаться, я удивлен обнаружить тебя в столь необычном месте. Что ты здесь делаешь? — нахмурился Северус.

— Читаю, — ответил Драко, кивком указывая на раскрытую перед ним книгу. — В гостиной слишком шумно. И Гойл с Крэббом не дают мне покоя.

Будучи опытным легилиментом, Северус сразу понял, что мальчик лгал. Было похоже, что наследник Малфоев совершенно не был осведомлен о защищать свои мысли.

«Вероятно, Люциус предостерегся, чтобы сын ему не лгал», — с отвращением подумал Северус.

— Защита от Темных Искусств? — тем временем спросил он, обратив внимание на книгу перед мальчиком.

— О, это... — начал Драко.

Впрочем, Снейп уже и так знал, что именно младший Малфой собирался сказать в свое оправдание.

— Отцу не понравится, если я не сдам СОВ, — проговорил Драко. — Даже если это и бесполезный предмет...

Северус уже собирался серьезно взяться за крестника и вывести того на чистую воду, как вдруг почувствовал резкую боль в левом предплечье, где находилась Темная Метка. Лорд явно не церемонился, требуя от своего слуги немедленно явиться на вызов. Двойной шпион непроизвольно сжал пальцы в кулак и чуть заметно скривился от боли.

— Дядя Северус? Ты в порядке? — обеспокоено спросил Драко, отмечая некоторые перемены в облике крестного. Несложно было догадаться, с чем они были связаны.

Северус резко кивнул.

— Поговорим позже, — бросил он, прежде чем развернуться на каблуках и поспешно покинуть комнату.

* * *

Выждав несколько минут после того, как стихло эхо быстрых шагов Снейпа, в комнате возник бледный Гарри Поттер, сжимая в руке мантию-невидимку. Он смотрел на открытую дверь, точно зная, что обозначает внезапный уход профессора. Гарри перевел взгляд на сидящего рядом блондина, который тоже не отрывал тревожного взгляда от двери.

— Малфой? — спросил Гарри.

Слизеринец повернулся к нему, и Гарри заметил, что лицо однокурсника было заметно бледнее, чем обычно.

— На этот раз, кажется, пронесло… хотя, уверен, он что-то заподозрил, — высказал свое мнение Малфой и чуть нервозно усмехнулся: — Не могу поверить, что мы действительно забыли поставить заглушающие чары! О, Мерлин, к тому же даже не заперли дверь. Нам крайне повезло, что кто-то установил тут оповещающие чары, если бы не сигнал тревоги, пришлось бы слишком многое объяснять…

Гарри кивнул, задумавшись ненадолго.

— Полагаю, что это работа кое-кого из моих друзей.

«Вполне вероятно, что так оно и было», — мелькнуло у него в голове. Юноша вспомнил, как однажды Том упомянул, что неплохо бы установить Оповещающие чары в комнате, раз «Алекс» слишком легко сумел его отыскать. Разумеется, Том понятия не имел об их связи…

— В любом случае, давай уберемся отсюда, — произнес Гарри.

* * *

— Альбус, Темный Лорд хочет выяснить, о чем пророчество, — сообщил Снейп, стоя тем же вечером у окна в кабинете директора, устремив вдаль задумчивый взгляд.

Альбус Дамблдор тихо вздохнул, на миг прикрывая живые глаза за стеклами очков-половинок. Старый волшебник знал, что рано или поздно это должно было случиться. Волдеморт не имел привычки дважды повторять одни и те же ошибки. На этот раз он попытается завладеть всей возможной информацией, прежде чем разворачивать активную деятельность.

— Чтобы заполучить пророчество, Волдеморт скорее всего попытается обманом заманить Гарри в Хранилище. Дело в том, мой мальчик, что только он сам или Гарри Поттер смогут взять пророчество с полки, не повредив шар и не потревожив защитные заклинания.

Директор в упор посмотрел на Мастера Зелий, и тому пришлось оторваться от бесцельного созерцания осеннего пейзажа за окном и встретить обеспокоенный взгляд голубых глаз. Оба мага понимали насколько важные сведения содержались в ничем не примечательном стеклянном шаре, долгое время хранящемся в самом сердце Министерства Магии.

— Мы должны приложить все возможные силы, чтобы помешать ему. Волдеморт ни в коем случае не должен получить пророчество, Северус, — с нажимом произнес старый волшебник.

Волдеморт. Альбус часто произносил имя Темного Лорда в присутствии своего шпиона, однако Северус ничего не чувствовал. Он так и не понял, как все-таки Великому Волшебнику удалось этого добиться, ведь Темный Лорд давно наложил проклятие на всех своих последователей через Темную Метку. Пожирателям Смерти было запрещено называть своего хозяина по имени, иначе в наказание за дерзость Метку тут же пронзала резкая боль. А чтобы закрепить эффект, то же самое происходило, даже если кто-то другой упоминал его имя. Однако, независимо от того сколько раз Альбус Дамблдор произносил «Волдеморт», Темная Метка не реагировала. Каждый раз, когда Северус спрашивал о причинах, старик лишь раздраженно махал рукой, утверждая, что это всего лишь трюк.

— Я знаю, Альбус, — сказал Северус, поджав губы.

— Хорошо. Надеюсь, ты понимаешь так же, что в связи с изменившимися обстоятельствами, нам необходимо вернуться к разговору о…— начал Альбус.

Снейп тихо застонал сквозь зубы. То, на чем настаивал директор, было совершенно неприемлемо.

— Мальчик ненавидит меня, Альбус, и как вам прекрасно известно, это чувство абсолютно взаимно, — в который раз запротестовал он.

— Я помню в каких отношениях вы были с Джеймсом, но ведь Гарри не...

Северус поднял руку, останавливая словоизлияния начальства.

— Я имел возможность составить собственное мнение о нем, Альбус. И из того, что я видел, совершенно определенно следует, что мальчик копия своего незабвенного отца, — вздохнул Северус, тем не менее, прекрасно понимая, что спорить бесполезно. Альбус никогда не разделял его точку зрения, относительно своего Золотого Мальчика.

— Полагаю, вам будет полезно узнать, что ваш драгоценный Поттер ведет себя странно.

Альбус вздохнул.

— Северус, ты уже достаточно жаловался на Гарри...

— О нет, господин Директор, на этот раз я имел ввиду другое, — сказал Северус. — Вы знаете, что он общается с Драко?

— С молодым мистером Малфоем? — уточнил Альбус.

— Именно, — резко выдохнул декан Слизерина. — Я совершенно уверен, что слышал, как, не ранее чем сегодня, Поттер мило беседовал с моим крестником в подземельях, — с этими словами он ухмыльнулся. — Весьма необычная компания для будущего Спасителя Магического Мира, не правда ли?

Альбус неодобрительно посмотрел на него.

— Северус, я беспокоюсь о мальчике не меньше тебя, но ты и сам знаешь, что я не имею права так рисковать, приближаясь к нему. Больше всего на свете, я хотел бы сам его научить, но не могу, — с неподдельным сожалением покачал головой тот, кого всегда боялся Темный Лорд. ­— Пожалуйста, Северус, прошу тебя.

Снейп устало потер виски, надеясь хоть немного оттянуть неизбежное. Увы, когда директор начинал говорить в таком тоне, не было никакой возможности отказаться.

— Хорошо, но не ожидайте от меня слишком многого, — резко выплюнул наконец он, уже рисуя в воображении «потрясающие» перспективы занятий со своим самым нелюбимым и твердолобым студентом.

Полагая, что разговор можно считать оконченным, Мастер Зелий отрывисто кивнул старому магу и стремительным шагом направился прочь из круглого кабинета. Уже взявшись за дверную ручку, Северус обернулся, видимо, вспомнив о чем-то:

— Мне на время понадобится ваш Омут Памяти, Альбус.

«Для всякого мага, что решится Легилименцией овладеть, потребно знать, что прежде необходимо ему освоить науку Окклюменцией названную, дабы уметь защищать разум собственный, да не просто так, а при всякой нежданной попытке в мысли проникнуть, стремительный отпор суметь дать. Ежели сумел ты, волшебник, надлежащее прилежание приложив, научиться сознание свое от неприятеля надежно ограждать, то, с предосторожностями наивеличайшими, перейти можешь к освоению науки противополагающей – Легилименции, о коей речь далее пойдет.

Но осторожен будь, ибо магия это Темная, строжайшего контроля чувств и помыслов требующая, не терпящая разума расслабленного и неорганизованного. Ежели промах допустишь, да ошибиться себе позволишь – знай же, маг, знаний запретных жаждущий, что заплутать навсегда можешь в воспоминаниях чуждых, да безумным сделаться, или смерть свою отыскать.

Ежели не хочешь ты путь сей опасный оставить, да готов на риск величайший пойти, в силах своих уверенный будучи, знай, палочка твоя волшебная – верная помощница в магии, да колдовстве, проводник для энергии, в сущности каждого мага находящейся, пригодится и здесь. Лишь самые наисильные волшебники, что темную науку сию практикуют, смогут в мысли поверхностные заглянуть, да эмоции увидеть, лишь в глаза посмотрев, да палочкой не размахивая, и даже слова заклинательного не произнеся.

Науку эту темную, подхода требующую тонкого, да продуманного, изучать надобно в два этапа. Для того, чтобы в помыслы чужие проникать, да прошлого память видеть явственно потребна нам палочка волшебная, да заклинание, «Легилименс» звучащее. На этапе первом, чтобы Легилименцию выполнить, очисти сознание свое, да чувства притупи, лишь на действиях выполняемых сосредоточившись полностью. Затем, палочкой волшебную взмахни, да формулу необходимую вымолви. Тренируйся усердно, и вознагражден будешь умением полезным, да тайным.

Этап следующий непрост поболи, а потому не каждому усердному магу под силу будет. Надобно тут не только умение, да контроль и присмотр за страстями собственными, но и сила немалая магическая, что направлять волю да желание будет, к палочке волшебной не прибегая. Сосредоточение полное надобно на том, в чьи помыслы проникать задумано, да не на что иное отвлечься нельзя, взгляда не отводя, контакта зрительного не прерывая. Сконцентрироваться надобно на желании своем сильном связь установить прочную и крепкую, да волю собственную по связи отправить. Для опыта наипервейшего наилучшим простеца будет использовать, ибо не может разум его примитивный от сил магических защититься, равно, как и волшебник неподготовленный, искусству Окклюменции необученный, да непросвещенный. Ежели же потребно вам в мысли да воспоминания маго многоопытного приникнуть, то барьеры его охранные вначале преодолеть придется, что сил много более отнимает. Кроме же этого, маг многоопытный вторжение ваше обнаружить может, да ответствовать, что, несомненно, понимать нужно.

Кроме же вышеописанного, сия наука просвещенная и иную службу умелому волшебнику сослужить способна. Врага обмануть, да в заблуждение ввести позволяет, Легилименту многоопытному воспоминания да чувства свои, как скрывать, так и демонстрировать недругу, что в сознание проникает, возможность открывает…»

Гарри на миг оторвался от книги. Он чувствовал, что уже достаточно неплохо овладел первым этапом Легилименции, и теперь пришло время практиковаться без палочки. Вот только молодого мага смущал один принципиальный момент – чтобы практиковаться дальше, была необходима «жертва». На самом деле, на ум сразу же пришел образ одной из профессоров, но мальчик долго не мог решиться. В конечном итоге, желание подтвердить свои подозрения все-таки взяло верх над осторожностью.

Решившись, молодой человек почувствовал некоторое облегчение от принятого решения. Настроение стремительно улучшалось. Гарри хитро улыбнулся. Возможно, это будет даже весело.

* * *

— Что это за место? — спросил Рон.

— Секретное, — ответил Гарри. — На него наложены Следящие чары, так что оно вполне безопасно.

— И тоже найдено этим твоим загадочным другом? — в свою очередь уточнил с интересом разглядывающий новое помещение Малфой.

— О, он эксперт в поиске тайников, — лишь улыбнулся уголками губ Гарри.

Рон с Гермионой удивленно посмотрели на своего друга.

— О ком он, Гарри? — недоуменно спросил Рон, переводя подозрительный взгляд на слизеринца.

— Ну надо же, — Малфой поднял брови и ухмыльнулся, глядя на Гарри. — Что, Поттер, не хочешь делиться своими секретными комнатами с друзьями-«грифами»? А мне то казалось, что у вас всех «душа нараспашку». Может, ты еще что-то скрываешь от них?

Рон выглядел уязвленным.

— Кто нашел эту комнату, Гарри? Не думаю, что она видна на Карте Маро...

Гермиона кашлянула, останавливая Рона на полуслове, и бросила на рыжего мальчика строгий взгляд, который явно переняла у гриффиндорского декана. Впрочем, Рон уже и сам понял, что чуть было не проговорился о Карте Мародеров в присутствие ненавистного змееныша.

— Бродяга сказал, что они обнаружили комнату уже после того... как закончили работу, — солгал Гарри и поспешно переменил тему: — В любом случае, давайте начнем.

На этот раз он привел некоторых членов клуба в тщательно скрытую комнату, вход в которую располагался недалеко от кухни. Как Гарри знал, она идеально подходила для проведения занятий, во-первых, потому, что они все могли без проблем поместиться в достаточно просторном зале, а, во-вторых, судя по толстому слою пыли, о ней мало кто знал. Кроме того, Гарри проверил по Карте Мародеров — эта комната, так же, как и та, что была в подземельях, не была обозначена на Карте. То, что даже Мародеры не нашли это место во время своих извечных поисков приключений, уже о многом говорило.

Поскольку Рону совсем не понравилась идея друга вновь встретиться с Малфоем один на один, он смог убедить Гарри, что их с Гермионой присутствие не будет лишним. Подумав, мальчик согласился. В конце концов, он вовсе не хотел обижать своих лучших друзей, да и их помощь действительно могла бы пригодиться. У юного волшебника было несколько перспективных идей, для исполнения которых умения лучшей ученицы на курсе оказались бы весьма полезны.

— Ладно, давайте сделаем так: я и Малфой поработаем над Охранными чарами. А ты, Гермиона, не могла бы заняться с Роном этими... хм... галеонами?

Гермиона согласно кивнула, и Рону ничего не оставалось, кроме как кинуть на слизеринца предупреждающий хмурый взгляд. Всё-таки рыжий никак не мог до конца смириться с присутствием этого хорька в их компании, пусть даже оно было временным.

Малфой красноречиво закатил глаза и, презрительно задрав подбородок, повернулся к Гарри, демонстративно игнорируя остальных.

— Лучше всего будет настроить чары так, чтобы сюда могли войти только те, кто состоит в группе. Или даже попытаться изменить структуру заклятий, чтобы эта комната вообще была видна только им, — предложил Малфой.

— Связка из Чар Незаметности и нескольких Охранных, — произнес Гарри задумчиво.

— Ну да, я это и имел ввиду. Только тут придется применить кое-что из Темной магии, — моргнул Малфой и заинтересованно посмотрел на Гарри, очевидно, ожидая его реакции.

Вопрос явно был провокационным, поэтому гриффиндорец лишь приподнял бровь, иронично глядя на блондина:

— А есть разница?

Гарри быстро оглянулся, убедившись, что друзья устроились на подоконнике с горсткой фальшивых монет достаточно далеко, и не могут слышать их разговор.

— Пусть будет Темная Магия. Не вижу ничего зазорного в её использовании, если это не вредит другим.

Ответом ему послужил странный взгляд молодого слизеринца, который, при желании, можно было интерпретировать почти как угодно.

— Никогда не предполагал, что Золотой Гриффиндорский Мальчик поймет это, — бросил в пространство Драко, как будто ни к кому конкретно не обращаясь.

Гарри фыркнул, услышав прозвище.

— Я понимаю, Малфой, — серьезно сказал он, а потом добавил с усмешкой: — Иногда мне начинает казаться, что я вырос из всего этого... Мне становится «тесно» в образе гриффиндорца…

И совсем тихо выдохнул, начиная отворачиваться к дверии одновременно поднимая палочку для первого заклинания:

— …уже.

— Поттер? — настороженно спросил слизеринец, как никогда серьезно вглядываясь в лицо своего недавнего школьного врага.

Но Гарри лишь заливисто рассмеялся, наблюдая за выражением лица блондина, и неопределенно махнул рукой. Казалось, странное признание Гарри Поттера, сильно шокировало наследника Малфоев.

— Ладно, давай работать, — весело произнес Гарри.

* * *

На следующий день наступило воскресенье, и все члены вновь образованного Клуба по ЗоТИ собрались в своем укромном месте. Многие удивленно крутили головами, с любопытством осматривая комнату, которой, казалось, еще недавно тут не было.

— Прошу минуточку внимания! Так как, это наше первое собрание, я думаю, что мы должны вместе придумать название нашему Клубу, — уверенным голосом проговорила взявшая на себя роль оратора Гермиона, привычным движением заправляя за ухо выбившуюся у виска непослушную прядку.

— Как насчет «Ассоциации Дуэлей»? — переглянувшись с подругами, тут же предложила Чжоу. — Можно сократить до АД.

— Тогда лучше «Армия Дамблдора», — произнесла Джинни. — И тоже будет АД.

— О, точно! Самый большой страх Министерства! — воскликнул Рон.

Гарри и Малфой одновременно фыркнули.

— Гарри? — недоуменно нахмурилась Гермиона.

Гарри слегка покраснел и поспешил объясниться:

— Мы крупно подставим Дамблдора, если кто-нибудь нас обнаружит, — попытался он загладить неловкость.

— Да, ты прав. Мы не можем подставлять Дамблдора, хотя нас вряд ли поймают, — проговорила Чжоу. — Тогда... Как вам «Армия Хогвартса»?

— О, это отлично, — кивнул Гарри и посмотрел на Малфоя. Блондин лишь неопределенно пожал плечами в ответ.

— Уж лучше так, чем быть в составе «армии» этого старого идиота, — усмехнулся он.

Несколько человек растерянно посмотрели на него, но слизеринец просто проигнорировал их взгляды.

— Значит, пусть будет АХ, — сказала Гермиона, ощущая возникшее в комнате напряжение. Затем, девочка достала из кармана мантии пергамент с именами и подписями и вывела в самом верху: «Армия Хогвартса».

— И чем мы сегодня займемся? — поинтересовалась она, закончив.

Гарри улыбнулся.

— Поединками.

* * *

— Ступефай! — крикнул Малфой.

— Экспеллиармус! — одновременно с этим выкрикнул Гарри.

Оба юноши уклонились от заклинаний противника и тут же подняли палочки в атакующую позицию, чтобы выпустить ответное. Соперники были хороши, и каждый из них достаточно легко блокировал или защищался от заклятий другого. Так продолжалось почти пятнадцать минут, пока в сторону Гарри не полетело шальное заклинание, выпущенное кем-то из увлеченных собственным боем соклубовцев. В последнее мгновение Гарри едва сумел от него увернуться, мысленно поблагодарив рефлексы ловца, но в ту же секунду понял, что уйти от заклинания Малфоя уже не успевает.

Он смог различить победную ухмылку на лице слизеринца, когда оранжевый луч заклятья уже был лишь в нескольких дюймах от его груди, но затем случилось невероятное. Заклятье будто застыло в воздухе, наткнулось на мощный щит и, не долетев до «цели» какой-то дюйм, в следующую секунду отскочило обратно к не ожидавшему такого поворота Малфою.

Гарри смотрел на это широко раскрытыми глазами, лишь через пару мгновений обратив внимание на некое «движение» магии под своей рубашкой. Он рефлекторно приложил руку к груди и явственно ощутил слабое тепло артефакта, который, как оказалось, постоянно висел у него на шее в течение нескольких месяцев, о чем он как-то даже успел позабыть в веренице событий и дней. Ощущение магии было так же сильно, как в тот памятный день, когда он получил его в подарок от Тома.

Тем временем Малфой сумел увернуться от отраженного заклятья, но, потеряв равновесие на несколько долгих секунд, оказался прекрасной мишенью и предоставил противнику возможность наслать Обезоруживающее. Еще теплая палочка вырвалась из пальцев Драко, и Гарри ловко поймал ее.

— Никогда бы не подумал, что ты можешь так быстро выставить щит, — проговорил недовольный проигрышем слизеринец.

Гарри моргнул. Очевидно, Малфой подумал, что это Гарри каким-то образом отразил проклятие. Внезапно, гриффиндорец ощутил смущение и неловкость из-за нечестной победы. Но он в данный момент не хотел говорить Малфою об амулете. И в конце концов, слизиринец и сам атаковал его, когда он уклонялся от чужого заклятья...

— Ты хороший соперник, Малфой, — вместо всего этого произнес Гарри. — Мне просто повезло.

— В следующий раз победа будет за мной, — усмехнулся Малфой и тут же был вынужден отпрыгнуть на несколько футов, уклоняясь от еще одного шального заклятья, срикошетившего в него от щита Чжоу Чанг.

— Ладно, Поттер, — со вздохом произнес он, — пойдем и проверим, что они там вообще творят…

* * *

Первое занятие «Армии Хогвартса» прошло вполне успешно. Было понятно, что каждый из участников получил немалое удовольствие показав на что он способен, а так же узнав много нового о поединках с реальным противником. Поэтому в понедельник настроение у Гарри было отличным, что за несколько последних месяцев стало по-настоящему редким явлением. Кроме того, молодой маг с нетерпением и неким внутренним трепетом ждал наступления этого дня, так как сегодня в расписании пятикурсников значилось очередное занятие у профессора Амбридж.

— Добрый день, класс! Сегодня мы будем читать главу под номером… так так… а вот же. Главу под номером пять, — жеманно улыбнулась ученикам Амбридж, пролистывая какие-то пергаменты у себя на столе.

Гарри поднял руку:

— Профессор?

Гермиона резко обернулась, встревожено глядя на друга, словно он собирался сделать какую-то глупость.

— Да, мистер Поттер? — после секундной заминки подняла на него глаза жаба в очередной отвратительно розовой мантии, так, что их глаза встретились.

Гарри выпрямился, постаравшись выбросить из головы все посторонние мысли, сосредоточившись лишь на том, что ему предстояло сделать в этот самый миг. Он почувствовал, как медленно погружается в разум Амбридж, который оказался совершенно беззащитным, словно лишенный палочки маг.

Ощутив то раздражение, недоумение и злобу, что испытывала в данный момент профессор ЗоТИ, молодой волшебник укрепил свою волю, соскальзывая в вязкие воспоминания министерского работника, прилагая немалые усилия, чтобы направить «поток» памяти в нужное ему русло.

...Вот Амбридж стоит на Тисовой улице, а рядом с ней скользят по асфальту два дементора. Она дает им какой-то приказ и поспешно аппарирует прочь...

Гарри резко «выскользнул» из сознания профессора и вновь очутился в классе перед нетерпеливо поглядывающей на него Амбридж.

«Мои подозрения оказались верными. Это она послала дементоров!» — сердито подумал он, пытаясь не выказать перед классом той колоссальной усталости, что навалилась на мальчика после исполнения Легилименции.

— Ну, мистер Поттер? — уже раздраженно повторила Амбридж, очевидно, ожидая от этого студента какой-нибудь мерзкой выходки.

— Простите, профессор, но я действительно не понимаю эту главу, — стараясь, чтобы его слова прозвучали максимально вежливо, медленно пояснил гриффиндорец.

Амбридж нахмурилась и приблизилась к Гарри.

— Какая же часть главы вам неясна, мистер Поттер?

— Вот эта часть, мэм, — сказал Гарри, заставив себя улыбнуться профессору, мысленно уже обдумывая план мщения.

* * *

— Мистер Поттер, задержитесь, — услышал Гарри холодный голос за спиной, когда вместе с друзьями собирал вещи в сумку после очередного урока зельеварения.

Гарри вздохнул и махнул друзьям, чтобы уходили без него, недоумевая, что на этот раз могло понадобиться от него слизеринскому декану.

Тем временем, дождавшись, когда остальные студенты покинут кабинет, профессор небрежным взмахом палочки запер дверь и наложил на класс Заглушающие чары.

— Сэр?

— Директор решил, что вы должны изучить Окклюменцию, Поттер — объявил Снейп, повернувшись к мальчику.

— Что? — воскликнул не ожидавший подобного Гарри, широко раскрыв глаза.

Подметив реакцию подростка, мастер зелий сделал вывод, что Поттеру неплохо известно, что такое Окклюменция, как бы не было удивительным подобное для столь безмозглого гриффиндорского болвана. Северусу стало интересно, откуда щенок мог получить столь неоднозначные знания, ведь Окклюменция все же считалась Темным Искусством, и упоминать о ней не было принято в тех кругах, где вращался мальчишка, несмотря даже на очевидную полезность этой науки.

— У вас проблемы со слухом, Поттер? Или вы не в состоянии осознать смысл слов? Тогда что вы забыли в Хогвартсе? Это учебное заведение, а не палата в Мунго, — раздраженно бросил профессор. — Вы будете обучаться Окклюменции, со мной в качестве учителя, один раз в неделю, начиная с сегодняшнего вечера. И да, десять баллов с Гриффиндора за повышение голоса на профессора, — добавил он почти автоматически.

Мальчишка чуть заметно нахмурился и закусил губу, по всей видимости, пытаясь удержаться, чтобы не высказать тех слов, за которые Гриффиндор лишится еще некоторого количества баллов. Северус поднял бровь, с интересом разглядывая своего самого ненавистного ученика. Попытка Поттера контролировать свой… взрывной темперамент выглядела весьма забавно.

— Но мне не нужно...

Северус подавил желание закатить глаза. Этот высокомерный щенок не понимал, какую опасность он мог навлечь на себя из-за своей связи с Темным Лордом.

Он скрестил руки на груди и смерил мальчишку тяжелым взглядом.

— Это решение директора. И можете мне поверить, я не испытываю не малейшего желания возиться со столь бездарным и расхлябанным студентом, как вы. Однако, это не обсуждаются, — сказал он холодно.

Подросток в ответ что-то пробормотал себе под нос.

Северус нахмурился. Ему показалось, или Поттер действительно произнес: «Черт, во что вмешивается старик»?

— Сегодня после обеда в моем кабинете. И, если кто-нибудь будет вас спрашивать, то вы исправляете оценку по Зельям, — проговорил Снейп.

Поттер открыл рот, чтобы еще что-то сказать...

Этот щенок когда-нибудь научится молчать?

Мастер Зелий взмахом палочки распахнул дверь кабинета у Поттера за спиной и произнес, опережая его:

— Вон! У меня есть еще занятия.

* * *

Гарри вздохнул. Очевидно, Дамблдор наконец-то вспомнил о его связи с Волдемортом и решил, что Гарри нужно научиться защищать свои мысли. Нет, старик практически приказал ему изучать Окклюменцию. Причем из всех возможных кандидатур директор выбрал в учителя именно Снейпа! Проклятье!

Гарри отчетливо понимал, что его загнали в тупик. Ведь он не мог позволить человеку директора копаться в своих мыслях, слишком много там было такого, чего ни в коем случае не должно было находиться в голове национального героя… Но и закрыть свое сознание, означало признаться во владении Окклюменцией – Темным Искусством, о существовании которого Гарри Поттеру из «прошлой» жизни не полагалось даже догадываться, не то, что владеть. Конечно, оставался еще один шанс… крохотный шанс, что ему каким-то образом удастся с первого раза, без тренировок «направить» поток воспоминаний в необходимую сторону, показывая Снейпу лишь те из них, где не будет ничего компрометирующего... Молодой маг понимал, что подобная магия возможна лишь при высоком уровне владения Легилименцией, сильной воле и постоянном контроле над собственными мыслями, однако, иного выбора у него не оставалось.

* * *

После обеда Гарри, как и было оговорено, пришел к кабинету Снейпа.Он постоял немного перед дверью, собираясь с мыслями и в который раз заставляя себя успокоиться и очистить сознание, набрал в грудь побольше воздуха, постучался и вошел.

Сумрачная комната была заставлена полками с сотнями стеклянных банок, где плавали в разноцветных зельях склизкие на вид кусочки животных и растений. В одном углу стоял шкаф с ингредиентами, в краже которых Снейп — не без оснований — заподозрил когда-то Гарри. Внимание его, однако, привлек стол, на котором стояла освещенная свечой мелкая каменная чаша, с резными рунами и символами — Омут Памяти, как уже было известно Гарри из книги по Легилименции.

«Должно быть, сейчас в нем находятся худшие воспоминания Снейпа. Интересно, какие?», — подумал он.

— Итак, Поттер, вам известно, зачем вы здесь, — проговорил Снейп. — Директор попросил меня обучить вас Окклюменции. Смею надеяться, что в этом вы не окажетесь столь же безнадежны, как в Зельях.

«Да ты понятия не имеешь, как», — мысленно ответил ему Гарри, впрочем, не рискуя поднимать взгляд на профессора.

Снейп коротко рассказал ему об Окклюменции и пояснил, почему ему необходимо освоить эту непростую и весьма тонкую науку. Гарри слушал молча, избегая задавать вопросы, чтобы не раздражать лишний раз ненавистного профессора, и не провоцировать себя на грубый ответ. Вместо этого, мальчик пытался не замечать язвительных реплик, всеми силами стараясь сохранять безразличие, не столько внешнее, сколько внутреннее.

Когда же, после недолгого монолога, Снейп счел необходимым поинтересоваться все ли ясно его ученику, и получил короткий утвердительный ответ, профессор скривился и приказал мальчику выйти на середину комнаты, в свою очередь, поднимаясь из-за стола и доставая волшебную палочку. В тот момент, когда Снейп коротко велел ему «очистить свой разум», Гарри искренне порадовался, что в прошлом году ему попался такой учитель Окклюменции, как Николас.

— А теперь достаньте свою волшебную палочку, Поттер, — приказал Снейп.— Когда я произнесу заклинание, можете с ее помощью обезоружить меня или защититься каким угодно иным образом.

Гарри послушался, в то же стараясь подготовиться и не пропустить возможную атаку. Он заранее снял защитный амулет. Ему совершенно не хотелось узнать, как отреагирует Снейп, если вдруг обнаружит, что его заклинание заблокировано неизвестной силой.

— На счет «три», — кончик палочки Снейпа оказался направлен точно в грудь гриффиндорца. И хотя их разделяло несколько десятков футов, Гарри почувствовал весьма неприятное ощущение чужой магии, в любое мгновение готовой обратиться против него. — Раз, два, три… Легилименс!

Гарри тут же почувствовал присутствие Снейпа в своем разуме, словно чужеродное сознание касалось его чувств и воспоминаний, тасуя и перебирая их по собственному усмотрению... Молодой маг сосредоточился на том, что бы показать Снейпу именно то, что он сам позволит ему увидеть, заставляя «поток памяти» подчиниться своей воле. Это оказалось даже труднее, чем сопротивляться Империусу, однако, мальчик едва сумел совладать с облегчением, когда понял, что ему удается незаметно корректировать выбранный профессором «курс», и направлять того к воспоминаниям, которые не выбивались из привычной картины жизни гриффиндорского пятикурсника.

Вот Гарри летит над квиддичным полем... Он очень нервничает, поскольку это его первый квиддичный матч в качестве нового ловца своего факультета... Внезапно, его метла потеряла управление... Он чуть не падает, лишь в последнюю секунду сумев обхватить пальцами древко метлы... Он растерян и дезориентирован, однако каким-то чудом ему удается заметить совсем неподалеку порхающий золотой мячик – снитч, и, едва его не проглотив, Гарри буквально зубами вырывает победу для Гриффиндора...

Гарри быстро направил Снейпа к другому воспоминанию. Он вовсе не хотел, чтобы ненавистный профессор знал, как его ученик чувствовал себя в тот момент, поскольку при помощи легилименции можно не только просматривать воспоминания, но и узнать, какие эмоции испытывала жертва.

И вот уже Гарри и Рон бросаются в женский туалет на помощь девочке, ставшей впоследствии их лучшей подругой... Тролль собирается напасть на Гермиону, он уже заносит над испуганной первокурсницей свою огромную дубину... Безжизненное тело Джинни в Тайной Комнате... Боггарт в классе Люпина, обращающийся дементором...

После этого Гарри вновь оказался в кабинете Снейпа, ощущая опустошение и боль в кружащейся голове. Судорожно вдохнув стылый холодный воздух, он крепче сжал в руке палочку, ощущая чуть заметное согревающее тепло, исходящее от магического оружия, которое верой и правдой служило ему в любой передряге. Это позволило подростку немного успокоиться и унять колотящееся в груди сердце.

— Вы не стараетесь Поттер! Не прикладываете должных усилий, — с досадой сказал Снейп. — Попробуем еще раз. Сосредоточьтесь. Раз, два, три… Легилименс!

И вновь ощущение чужого присутствия в его мыслях, как будто холодные пальцы ворошат какую-то часть сущности, души Гарри, прикасаясь к чувствам, порывам, мыслям, памяти… самому существу. На этот раз, сопротивляться было практически невозможно, он из последних сил «выбрасывал» на поверхность сознания ничего не значащие образы, отчетливо понимая, что силы слишком быстро убывают, сметенные напором воли взрослого мага.

Вот Гарри бежит в сторону дракона, едва спрыгнув с метлы и, кажется, растянул ногу... кидается к золотому яйцу, касаясь пальцами гладкой, еще сохранившей тепло тела драконши поверхности...

Внезапно, Гарри почувствовал, что уже не успевает «подкинуть» Снейпу очередную «пустышку», и тому удается продвинуться вглубь его памяти.

Гарри вновь оказывается на площади Гриммо, двенадцать... Он только что проснулся от очередного кошмара и ощущает привычную боль в старом шраме... Он не может уснуть и идет в гостиную... На полке лежит странный камень, светящийся в темноте...

Нет! — Гарри готов был закричать в голос, ­­ — нельзя позволить Снейпу увидеть, что произойдет дальше!

— Протего! — в отчаяние выкрикнул он.

Молодой Люциус Малфой подходит к нему и что-то быстро говорит на ухо... Они вместе аппарируют к большой усадьбе, к которой ведет небольшая аллея, деревья покрыты пушистым снегом, он загадочно серебрится в свете восходящей луны... Он получает приказ убить маленькую девочку-магглу и направляет на нее слегка трясущуюся в бледной руке волшебную палочку... холодный смех Волдеморта... Одобрение Темного Лорда и дикая разрывающая все его существо боль в предплечье, на котором остается навеки выжженная Темная Метка...

Внезапно, Гарри понял, что оказался заперт в сознании Снейпа, он попробовал вырваться, но сил не хватало и его все дальше затягивал поток чужих воспоминаний.

Женщина кричит так громко и отчаянно, словно раненое, загнанное в ловушку животное, уже ощутившее на шее холодное лезвие ножа охотника... Маленькая девочка всхлипывает, обнимая пухлыми ручонками застывшее тело мертвой матери... Вспышка зеленого света, и плач резко обрывается... Темная Метка, вырывается из кончика палочки и воспаряет над пылающей деревенькой...

Гарри ощутил мощный толчок, который, казалось, выбил весь воздух из его легких, заставляя судорожно глотать воздух, скрючившись от резкой боли в груди. И вновь он стоит посреди кабинета перед бледным профессором... который, тяжело дыша, схватился рукой за край преподавательского стола так, что побелели костяшки стиснувших деревянную поверхность пальцев, и практически полу-сидит на полу кабинета.

— Сэр? Вы в порядке? — обеспокоенно спросил Гарри. На миг ему даже стало жаль этого мужчину, хотя он и не понимал, почему испытывает подобные эмоции.

Однако, Снейп резко встал, с нечитаемым выражением посмотрев на своего студента, и вновь направил палочку на Гарри.

— Еще раз... Раз, два, три, Легилименс!

Он снова оказался на площади Гриммо... Он смотрит на Рона и Гермиону, пытающихся что-то объяснить ему... Он кричит на них за то, что они не писали ему... Кошмар... Он не может уснуть и идет в гостиную...

Гарри отчаянно пытался остановить Снейпа, чтобы не дать тому увидеть эту часть его памяти, но оказалось, что он уже не может контролировать действия профессора. У него почти не осталось сил после использования легилименции на Амбридж и сегодняшних весьма интенсивных занятий со слизеринским деканом. Постоянное скрытое сопротивление чужой воле отнимало поистине колоссальное количество сил...

Вот он уже протягивает руку и касается слабо светящейся поверхности камня...

Гарри сглотнул. Сейчас Снейп увидит...

Гарри лежит на лесной земле... Он поворачивается и встречается взглядом с мальчиком с гербом Слизерина на левой стороне мантии…

— Нет! — крикнул Гарри и, совершив чудовищное волевое усилие, вытолкнул Снейпа из своего разума. Он даже не заметил, как упал на колени, поскольку ноги дрожали и отказывались дальше держать его.

— Кто этот молодой человек, мистер Поттер? — обманчиво мягким голосом задал неминуемый вопрос Снейп. — Я не помню, чтобы на Слизерине был такой ученик...

«Думай, Гарри, думай! Ты ведь был слизеринцем! Думай над тем, как избежать неприятностей!» — мысленно говорил себе Гарри.

Однако, он понимал, что не может придумать хоть сколько-нибудь убедительный ответ… Не в таком состоянии. Голова нещадно болела, мир никак не желал приобретать четкость и медленно плыл перед помутившимися глазами, тело молодого человека сотрясала едва заметная дрожь, во рту пересохло, а легкие, казалось, были заполнены жидким огнем вместо воздуха. Гарри пытался отдышаться, собраться с мыслями, но ничего не выходило. Единственное, что он сейчас мог – это молчать.

Он постарался не встретиться взглядом со Снейпом, опасаясь, что тот может воспользоваться его состоянием, чтобы узнать ответ на вопрос, вновь прибегнув к легилименции, и сказал вполголоса:

— Я не спрашивал о том, что видел в вашей памяти, сэр. Поэтому, пожалуйста, не спрашивайте о том, что вы видели в моей...

И, не став дожидаться, когда Снейп разозлится, молодой волшебник медленно поднялся на ноги и, стараясь ступать твердо, покинул кабинет.

— Поттер! — услышал он выкрик профессора из-за закрывшейся двери, однако, даже не обернувшись, побрел прочь.

* * *

Северус раздраженно смотрел вслед уходящему на нетвердых ногах Поттеру. Как мальчишка вообще смел говорить с ним в подобном тоне?! Профессор был весьма роздосадован тем, что произошло на сегодняшнем занятии. Он вовсе не ожидал, что Поттер когда-нибудь сможет столь глубоко проникнуть в его тщательно упорядоченные и скрытые от посторонних воспоминания…

Но все-таки, кем был тот слизеринец, которого он мельком видел в сознании Поттера? Да и сама память мальчишки была слишком… систематизирована, словно Поттер действительно мог управлять ситуацией, и показывал своему учителю лишь определенные воспоминания.

В одном Северус был абсолютно уверен — Поттер изменился. Причины, послужившие этому, пока были от профессора скрыты, однако, стало очевидно, что гриффиндорец больше не был тем мальчиком, которого Северус знал на протяжении нескольких лет. Во время летних каникул произошло нечто важное, о чем Поттер не спешил распространяться... Он даже не сказал Альбусу. Казалось, малолетний оболтус не настолько доверяет директору, как Северус изначально думал. У него было ощущение, что тот таинственный мальчик, которого он видел в сознании Поттера, являлся ключом ко всем секретам, которыми, как оказалось, был полон его самый ненавистный ученик.

* * *

В спальне пятикурсников Гриффиндора стояла глубокая ночь, на часах у кровати Дина можно было различить время – без пятнадцати два часа, за окнами бушевал настоящий ливень, и крупные капли дождя ритмично барабанили по стеклу. Однако, осенняя сырость и непогода не могла добраться до пяти мирно спящих в своих уютных теплых постелях студентов школы Хогвартс. Впрочем, один из них до сих пор не сомкнул глаз, терпеливо дожидаясь, когда сон его однокурсников станет достаточно крепок, и до его чуткого слуха больше не будет доноситься бормотания Невилла, читающего учебник травологии, или поскрипывания матраса под ворочающимся от бессонницы Симусом. Наконец, все звуки растворились в ночной тишине.

Гарри убедился, что полог вокруг его кровати надежно задернут, и прошептал заглушающие чары, чтобы не перебудить всех в общей спальне, если что-то пойдет не так. Для исполнения своего весьма рискованного плана гриффиндорец выбрал именно ночь четверга, чтобы у него было достаточно времени для восстановления сил перед следующим занятием Окклюменцией со Снейпом.

В темноте спальни, Гарри едва мог различить чуть более светлые размытые пятна своих рук на одеяле. Он сел на кровати, сжав в чуть подрагивающих пальцах теплое дерево палочки, закрыл глаза и попытался отыскать в своем сознании, почувствовать едва различимую ниточку связи, которая соединяла его с Волдемортом. Мальчик подумал об иронии происходящего — Дамблдор приказал Снейпу научить его закрывать сознание от Темного Лорда, но сейчас Гарри пытался, наоборот, связаться с ним.

Он опустил мысленные щиты и потянулся дальше, следуя по едва различимому каналу связи. Вскоре его остановил еще один щит. Щит Волдеморта. Гарри заколебался.

Юный волшебник знал, что все изменится, когда он свяжется с Томом и расскажет про свою вторую личность. Он явственно понимал, что после такого, просто не сможет оставаться Гарри Поттером, борцом за Светлую Сторону, Надеждой Магической Англии… соответствовать всем тем титулам, которыми «наградило» его Магическое сообщество. Он так же был просто Алексом Салютором, лучшим другом Тома Риддла.

Он в очередной раз глубоко вздохнул, приводя разбегающиеся мысли к некому подобию порядка, и попытался проникнуть сквозь щит и тут же ощутил мощное сопротивление с той стороны. Он сам не мог бы с уверенностью сказать почему, но в этот миг Гарри четко ощутил, что кто бы ни был сейчас по другую сторону «канала», он знал о его присутствии на границе своего разума, знал и готовился.

Гарри успокоился и мысленно крикнул:

«Том?»

«Том?»

Ответа не последовало, и Гарри решился продвинуться немного дальше в сознание Волдеморта. Он оказался в странном месте, наполненном то ли темным туманом, то ли белесой тьмой, где размываются понятия направления, времени, пространства, тяжести… постепенно теряя ощущение собственного тела, оставшегося неподвижно лежать на кровати за бархатным пологом в спальне мальчиков гриффиндорцев, привычные чувства исказились, меняясь вместе с пространством вокруг него.

Гарри не был уверен, что место, в которое он попал не плод его собственного воображения. Кажется, очень давно сидя на пушистом травяном ковре Запретного Леса, что очень удобно предоставила магу Выручай-комната, в присланной Николасом книге он видел упоминание о том, что подпространство, в которое попадает легилимент при глубоком контакте, не является частью нашего мира и лишь «приспосабливается» под сознание мага, позволяя его разуму замещать непознаваемое простыми и понятными образами, позаимствованными из подсознания. Собственно, потому и крайне опасен поединок легилиментов, что велика вероятность «затеряться» среди этого бесконечного ничто, что позволяет «соединить» в самом себе две чуждых друг другу структуры человеческих разумов.

Наконец, молодой маг, а вернее его отделенное от тела сознание, смог разобрать в бесконечности серых клубов не то дыма, не то пара, не то тумана, тускло отсвечивающие холодным свечением беспорядочно парящие вокруг него длинные отростки–нити чего-то беспрерывно двигающегося, змеящегося, что дальше образовывало плотно переплетающийся клубок, белесых образований. Собирая всю свою волю в кулак и осторожно касаясь полу-размытых нитей чужой памяти, мальчик ощутил первые отголоски эмоций, и невольно поморщился от того, что именно ему удалось обнаружить на самой поверхности сознания Темного Лорда.

Тьма, густая и липкая...

Клокочущая раскаленная ненависть...

Размытые неясные изображения сменяли друг друга перед внутренним «взором» Гарри, обдавая мальчика чужими эмоциями, каждый раз будто обжигая саму душу.

Кровь, вязкая, наполняющая ноздри тошнотворным металлическим запахом...

Трупы, искореженные, будто сломанные игрушки...

Смертельные проклятия, одно за другим, дикая радость и опьянение мощью...

Люди, безжизненно падающие на землю...

Предсмертные и проклинающие, полные отчаяния крики, и громкий раскатистый смех.

Молоденькая девушка судорожно рыдает над изувеченными телами родителей...

Пытки...

Боль...

Истязания…

Человек на полу корчится от дикой боли, его крик продолжает отдаваться в голове подростка даже после Силенцио, насланного мучителем...

А круговорот страшных картин все не заканчивался. Лишь только Гарри успевал как-то справиться с одним видением, как его тут же настигало следующее, еще более ужасающее, намертво вырезаясь в сознание мальчика картинами страдания, боли и смерти, захлестывая исполинскими волнами злобы, жгучей ненависти и нечеловеческой жестокости.

Гарри едва ли мог со всем этим справиться, как никогда остро ощущая чужеродные эмоции и поражаясь их глубинной темной силе. На миг, показавшийся вечностью, он сам поверил, что в мире нет ничего кроме страдания и чудовищной непередаваемой мощи, желающей уничтожить, раздавить, вычеркнуть из жизни любого, кто посмеет встать у нее на пути... Увиденное сейчас, было самым ужасающим, неправильным и страшным, что молодой маг мог только представить за свою недолгую, но весьма насыщенную жизнь. Заглянув в сознание Темного Лорда, он не ощутил ничего, кроме негативных эмоций, и совершенно не представлял, как только человек может жить со всем этим и не сойти с ума окончательно? Ведь даже с самой захудалой и погрязшей в собственных страстях и страхах душонке, не могло не быть места для радости, тепла, любви наконец!.. Раньше он верил в это. Но погрузившись в сознание человека, некогда бывшего его другом, Гарри уже не был столь убежден в правоте подобных мыслей. Он не нашел в душе Тома ничего хоть сколько-нибудь напоминающего нормальные человеческие чувства и эмоции, лишь разъедающую и всепоглощающую жажду разрушения и убийства.

В своем нынешнем состоянии, Гарри не мог в полной мере ощутить, что происходит с его телом в спальне мальчиков Гриффиндора, но с того самого мгновения, когда он прикоснулся к воспоминаниям Лорда, его начали сотрясать судорожные конвульсии. Юный маг будто в бреду метался за надежно поглощающим любые звуки тяжелым бархатом полога, не чувствуя, как с каждым разом все тяжелее даются ему хриплые вздохи, а в груди разрастается давящая жалящая боль в готовых разорваться от нехватки воздуха легких. Горячие ручейки слез прочертили его щеки, стекая к вискам и путаясь в растрепавшихся волосах.

Едва живой и полностью дезориентированный, Гарри попытался вырваться из плена чужого разума, в данный момент он уже не хотел ничего, только покинуть это жуткое место, но у него ничего не получалось. Внезапно он понял, что все глубже проваливается в пласты сознания старшего мага. Стоило лишь слегка коснуться серебрящейся нити первого воспоминания, как настоящий водоворот образов стал затягивать безвольного юношу все глубже… Собственные эмоции и мысли становились все более призрачными и далекими, неважными. Уже не столько надеясь на ответ, сколько страшась его, Гарри собрал крупицы собственной воли в кулак и предпринял последнюю попытку позвать того, кто был «на другом конце» этой невероятной связи:

«Том?»

В то же мгновение молодой маг почувствовал, что его будто сковали железные тиски чужой воли, ни пошевельнуться, ни вырваться — ни дать ни взять, тряпичная кукла. И пусть сумасшедшее падение в водоворот пугающих воспоминаний прекратилось, Гарри ощутил внезапный приступ паники. Тугой липкий комок страха, перекрыл горло, не позволяя вымолвить не слова, заставляя сердце пропустить пару ударов лишь для того, чтобы забиться вновь в бешеном ритме, обдавая жаром виски и дурманя голову. Зародившая в сознании злая сила готова была поглотить его без остатка, заставив корчиться в невидимых путах, подвывая от страха, и это внезапно привело его в чувство. Нет, он не будет одной из тех жертв, лица которых все еще стояли перед глазами юного волшебника. Нет… так не будет. Он пришел сюда не для этого. Кажется, дышать стало чуть легче. Ему показалось, что на самом краю сознания, неясной тенью мелькнула какая-то эмоция… удивление? И он услышал негромкий, но угрожающий голос, идущий из тьмы:

«Поттер?»

Гарри понял, что действительно каким-то образом смог уловить отголосок чувств Темного Лорда. Подросток постарался максимально сосредоточиться на их связи, чтобы не пропустить ни единого намека, самого мимолетного чувства и ощущения, которые был способен испытать его собеседник. О, как же он хотел убедить хотя бы самого себя, что этот человек, это безмерно могущественное и безмерно ожесточенное существо на самом деле скрывает в себе хотя бы малую частичку его друга. Как бы ему хотелось поверить, что не все потеряно, что можно хоть как-то попытаться исправить произошедшее. Тем временем, его усилия принесли пусть малые, но все же плоды – молодой маг сумел явственно ощутить, что удивление Волдеморта немедленно сменилось подозрением:

«Легилименция? Что за игру на этот раз затеял старый дурак?»

«Дамблдор ничего не знает».

Гарри чувствовал, что Волдеморт ему ничуть не поверил. Отголоски раздражения, испытываемого в данный момент Темным Лордом, с легкостью проникали по связи в сознание Гарри, болезненно опаляя силой неистового жара. Почему-то негативные эмоции он ощущал куда острее и ярче иных, если, чтобы почувствовать чужое удивление юному волшебнику приходилось концентрироваться, то волны недоверия и злости достигали его разума сами, помимо воли… Поспешив вновь сосредоточиться на разговоре, пока Волдеморт не разозлился еще сильнее и сам не потребовал объяснений, Гарри мысленно выкрикнул:

«Я не вру. Ты бы почувствовал, если бы я лгал».

Гарри пропустил тот момент, когда наконец понял, что холодные щупальца чужой воли уже некоторое время перебирают его собственные поверхностные чувства и воспоминания, брезгливо отбрасывая самые светлые их них, выворачивая и потроша его личность, душу… ища и не находя что-то, известное одному Темному Лорду. Как бы мерзко не чувствовал себя в этот момент юный маг, он даже не попытался поднять щиты, позволяя Тому убедиться в правдивости его слов. Наконец, когда Гарри почти физически ощутил, что сейчас он или потеряет сознание или его просто вывернет наизнанку, мерзкие щупальца убрались на периферию, и все прекратилось. Обессилено повиснув в незримых путах, он вновь услышал задумчивый голос своего не то врага, не то друга.

«Значит, связь… Весьма занимательно, ты не находишь, мальчик? Так значит, ты каким-то образом сумел научиться Легилименции, Темному Искусству, и теперь пытаешься использовать его, чтобы связаться с Темным Лордом?»

Гарри изо всех сил попытался подавить свой страх и произнес:

«Мне нужно было поговорить с тобой».

«И о чем же ты желаешь говорить со мной, Гарри Поттер? Неужели ты действительно решил, что способен тягаться с Лордом Волдемортом? Куда делся маленький гриффиндорский мальчик Дамблдора?»

Пусть слова Тома были полны издевки и словно сочились ядом, Гарри понял, что у него получилось по крайней мере заинтересовать Лорда, и тот настроен на разговор. Это был его шанс, возможно единственный, объяснить все этому человеку. Отступать некуда.

«Этого мальчика не существует. Вернее, больше не существует — с конца прошлого лета. Да и по поводу «гриффиндорца» я уже не совсем уверен... Когда-то шляпа сказала, что мне куда больше подойдет Слизерин. И, знаешь, теперь я лучше понимаю ее правоту».

«Шляпа хотела определить тебя в Слизерин?»

«И определила».

«Не играй со мной, Гарри Поттер».

«Видишь ли, как то я оказался на Слизерине. Пятьдесят лет назад».

«Хватит испытывать мое терпение, мальчишка!»

Справившись с резкой болью, вспышкой которой отразилось на нем ярость Темного Лорда, Гарри постарался не допустить в свои мысли ни единого намека на пережитые мучения. Он не хотел показывать Тому, какую власть тот имеет над своим бывшим другом.

«Путешествие во времени. Ты ведь не мог не слышать об этом, Том?»

«Не смей называть меня этим грязным маггловским именем, Поттер!»

Из последних сил, Гарри передал Волдеморту мысль-воспоминание, от которого становилось тепло и, одновременно горько на душе.

«Почему? «Волдеморт» — это слишком длинно, я бы предпочел называть тебя «Том»... или ты предпочитаешь «Волди»?»

Неясная мысль мелькнула в сознании Темного Лорда, лишь едва уловимый намек на какое-то новое чувство. Гарри не мог с уверенностью сказать, что это было, подростку лишь удалось заметить едва ощутимое колебание, как оно тут же исчезло, растворяясь в окружающей его тьме.

«Разве ты не помнишь, кто выбрал для тебя это имя?»

И вновь в душе Волдеморта что-то откликнулось на вопрос Гарри, столь непонятная эмоция, переплетение различных чувств, что разобрать этот клубок казалось совершенно невероятным. Все прекратилось почти столь же быстро, как в прошлый раз, но теперь молодой волшебник был абсолютно уверен, что, несмотря на все прошлые годы, несмотря на все ужасные вещи, что он увидел в сознании этого человека, Том все еще не забыл своего друга – Алекса. Независимо от того, сколь глубоко эти воспоминания были спрятаны, они существовали. А значит… значит у него был шанс все вернуть, заставить Тома вспомнить себя прежнего, вытащить из небытия того славного мальчишку, умного не по годам, проницательного и рискового, гордого и упрямого… такого человечного и родного. Пусть сейчас он скрыт под маской этого могущественного чудовища, теперь Гарри был уверен, что его друг все еще жив, его не смогла до конца поглотить та Тьма, что так плотно переплелась с самим существом… душой нынешнего Лорда Волдеморта.

Наступило гнетущее молчание, а потом Гарри услышал тихий угрожающий голос Волдеморта.

«Что ты сделал, мальчик?»

Гарри не представлял, как ответить на этот вопрос, вместо этого он решил рассказать, что случилось летом.

«Этим летом я случайно обнаружил камень Николаса Фламеля и, сам того не желая, перенесся в прошлое, при этом потеряв память. Я ничего не мог вспомнить о своей прошлой жизни, ни кто я, ни что происходило в мире… Я был растерян и напуган, но Николас помог мне с этим справиться, и я поступил на Слизерин, а позже приобрел нового друга. Моего единственного друга за все время пребывания в том времени. Он тогда учился на втором курсе. Пожалуй, этот во всех смыслах невероятный мальчик был настоящим экспертом в поиске тайников. Кажется, он облазал Хогвартс вдоль и поперек, побывал в таких тайных уголках замка, о которых не знают не только преподаватели и директор, но даже привидения не подозревают об их существовании. О, он как никто другой чувствовал дух настоящей Тайны и, благодаря своей удивительной проницательности всегда находил единственный верный ключик… Знаешь, Том, пусть он и носил зеленый галстук Слизерина, но был столь же отчаянным, и рисковым, как самый настоящий гриффиндорец. И он...»

Поток мыслей, подкрепленных теплыми воспоминаниями о покинутом друге, прервал небывалый всплеск магической силы, повлиявший, казалось, даже на темный туман, еще мгновение назад размеренно клубившийся вокруг юного мага, теперь же, в каждой его частице, словно бились миниатюрные лиловые молнии, разбрасывая вокруг острые искорки-иглы холодного серебристого пламени. Волдеморт не был зол, он был в ярости, неконтролируемой и дикой, словно неподвластная человеку неукротимая первобытная стихия. Его эмоции передавались Гарри по соединившей их связи, в эту секунду мальчик словно стал единым целом с этим страшным существом, ощущая его чувства, как свои собственные, упиваясь мощью и злобой. Он знал, что все эти фокусы дело рук главы незабвенного Ордена Курицы. Этот старый маразматик всегда противостоял ему, вечно вставлял палки в колеса. И сейчас он почему-то решил, что его, Лорда Волдеморта, сможет провести какой-то бездарный мальчишка, сможет заманить в примитивную ловушку величайшего ментального мага. Лишь на самой периферии сознания, крутилась навязчивая мыслишка, что может быть… возможно… Но он не позволит им манипулировать собой. Этого не будет! Никогда!

«Хватит! Я не знаю, во что ты играешь, Поттер! Вон из моего разума!»

Гарри почувствовал, как тьма, окружающая его, сгущается, становится все более плотной.

«Я Алекс, Том! Я твой др...»

«Я не знаю, о чем ты говоришь! Прочь из моей головы!!!» — взревел Волдеморт, не желая слушать весь этот бред, который по какой-то неведомой причине находил неясный отклик в его душе, будоражил и вызывал воспоминания, которых просто не могло было быть.

Сжимающие то, что сейчас являлось его сущностью, сознанием, тиски вдруг распались сами собой, и дезориентированный подросток почувствовал, что вся та исполинская сила, которая могла бы просто раздавить его в единое мгновение, грубо выталкивает его за пределы сознания Темного Лорда. Он изо всех сил попытался удержаться хоть на мгновение, которого, о верил, могло хватить, чтобы еще раз попытаться достучаться до того Тома, которого он знал.

«Когда-то я дал обещание, что найду способ связаться с тобой, независимо от...»

Гарри едва удерживался в сознании Волдеморта.

«...того, что случится в будущем. И я сдержу его. Я знаю, что ты все еще...»

«ХВАТИТ!»

«...тот же самый Том... которого я люблю, как...»

«ПОШЕЛ ВОН!!!»

«...своего брата...»

Гарри не был уверен, что успел передать последние слова, он уже не понимал, где находится, не помнил, кто он сам и что должен сделать. Мальчика поглотило небытие, которое уже не было подпространством, но в той же мере не могло являться и обыкновенным сном. Он словно очутился где-то между мирами, не осознавая себя, раздавленный и не вернувшийся в полной мере в собственное тело, наконец затихшее на смятых и липких от пота и пролившихся слез простынях. Впрочем… удача неотступно сопутствовавшая своему избраннику, не важно, носил ли он имя Гарри Поттера или Алекса Салютора, не оставила его и на этот раз.

* * *

Сознание возвращалось медленно и как-то неохотно, странно тяжелые и неповоротливые мысли вяло ворочались в голове, переплетаясь и иногда меняясь под действием друг друга, – будто жирные сонные мухи, разбуженные первым лучиком еще совсем не согревающего весенним солнцем. Гарри медленно открыл глаза.

— Гарри! Ты проснулся! — радостный и непомерно громкий голос Рона бесцеремонно ворвался в его тяжелую голову, неприятным эхом отдаваясь в висках. Мысленно застонав, мальчик стойко подавил в себе горячее желание накрыться в головой одеялом, избавившись разом от всех проблем и погрузившись в блаженное ощущение безопасности. Увы, мир был устроен несколько жестче, заторможенный со сна мозг уже начал анализировать информацию, подавая недвусмысленные сигналы своему обладателю, что пора возвращаться в реальность.

Даже за тот краткий миг, когда он бросил единственный взгляд на лучшего друга, Гарри узнал об окружающей его обстановке достаточно, что с точностью определить свое местоположение. Он определенно знал место, в котором оказывался уже, кажется, бессчетное количество раз. Даже без очков было предельно ясно, что это Больничное Крыло.

— Что со мной случилось? — медленно проговорил Гарри, уже наощупь находя очки на ближайшей тумбочке. Наконец, водрузив искомое на нос, он смог более четко рассмотреть Рона и Гермиону, образ которых перестал расплываться. Его друзья стояли рядом с больничной кроватью, обеспокоено глядя на него. Подруга немного нервно теребила край пухлой сумки, в которую помещалось несчетное количество книг, как точно знал Гарри, а Рон не сводил с друга растерянного взгляда.

— Ты потерял сознание, — пояснил Рон. — Я пытался разбудить тебя утром, но ты не просыпался, что бы я ни делал.

— Что? Я потерял сознание?

Похоже, это случилось еще ночью, припомнил Гарри, из-за перенапряжения и ментальной борьбы в разуме Волдеморта. Ему вдруг резко захотелось отвесить себе пощечину или начать биться головой о какой-нибудь близкий предмет, как это нередко проделывал Добби. Все могло закончиться гораздо, гораздо хуже. Мальчик глубоко вздохнул, успокаивая резко забившееся сильнее сердце, и понимая, что он должен что-то объяснить своим друзьям. Вот только что он им скажет?...

— Что произошло, Гарри? — не обманула его ожиданий Гермиона.

Что случилось? Гарри мысленно застонал. То, что он увидел в разуме Волдеморта, было действительно ужасным, это… стало для гриффиндорца потрясением. Он осознавал, что тот Том, которого он так хорошо знал, не мог остаться прежним, что он изменился, творил самые кошмарные вещи вместе со своими последователями, что стал тем чудовищем, чье имя боялись произносить вот уже много лет… Но теперь юный маг отчетливо понял, знать – одно, убедиться на собственном опыте, увидеть, прочувствовать – совершенно иное. Он в сотый раз задавался вопросом, что же случилось с Томом. Из-за чего мальчик, которого он когда-то знал, стал таким?

Ему требовалось время, чтобы выяснить правду. Всю правду. Как бы он не был напуган, подавлен и растерян в эту минуту, он все еще с отчаянной лихорадочной решимостью искал… оправдание? Пусть так. А это означало, что пришло время снова навестить одного старого алхимика.

— Я точно не могу сказать. Похоже, это был еще один кошмар, — солгал Гарри.

— Это Волдеморт? — нахмурилась Гермиона.

Гарри только пожал плечами. При упоминании этого имени, крики и холодный смех вновь будто наяву раздались эхом в его голове.

— Знаешь, дружище, директор Дамблдор волновался, когда мы сказали ему, — проговорил Рон.

— Как долго я здесь? — вместо ответа поинтересовался Гарри, оглядываясь.

— Сейчас почти обед, но я не сомневаюсь, что мадам Помфри отпустит тебя, — улыбнулся Рон, голос которого, впрочем, выдавал настоящие чувства рыжего мальчишки, неумело пытающегося за показным оптимизмом и энтузиазмом скрыть собственную нервозность.

И в этот момент в палату вошла колдомедик, буквально спасая Гарри от необходимости отвечать что-то столь же радостное и притворное, чтобы немного успокоить дорогих ему людей.

— Почему вы не позвали меня, когда мой пациент очнулся? — напустилась она на Рона и Гермиону.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? Ничего не болит? — колдомедик уже водила над ним палочкой, шепча длинные непонятные заклинания. — Все, уходите. Мне нужно работать, — вновь повернулась она к застывшим у кровати гриффиндорца друзьям, упирая руки в бока для пущей убедительности.

* * *

— Что произошло, Гарри? — вновь не удержалась от вопроса Гермиона, когда друзья спускались в подземелья, спеша на очередной урок Зелий. — Ты должен сказать Дамблдору, если что-то не так. Ты ведь сам говорил, что он великий волшебник и всегда сможет помочь…

— Но я же в полном порядке, Гермиона. Не стоит его беспокоить, — вздохнул Гарри, кажется, в сотый раз пытаясь донести до подруги эту простую мысль. — Пойдем, а то опоздаем на Зелья.

Задумчиво прикусив губу и слегка нахмурив брови, девочка несколько секунд молча шла чуть впереди Гарри, но внезапно резко остановилась и повернулась к нему, не давая пройти.

— Что? — нетерпеливо произнес Гарри.

— Что с тобой случилось, Гарри? Ты очень странно ведешь себя в этом году. Ты пытаешься подружиться с Малфоем и отдаляешься от меня и Рона. Раньше ты все рассказывал Дамблдору, но сейчас перестал ему доверять. Что с тобой происходит? Я никак не могу этого понять…

Гарри потер виски. Гермиона всегда была чертовски наблюдательна.

— Это Дамблдор ничего мне не говорит, не объясняет, а только ставит перед фактом, как будто мне по прежнему 11 и я мало что понимаю, как будто не я был на том кладбище в прошлом году, как будто у меня нет никакого права даже на часть правды. Теперь же он почти со мной не разговаривает, избегает встреч, да он даже в глаза мне не смотрит, Гермиона! — с жаром проговорил Гарри. Это не было ложью, но, в то же время, не являлось и главной причиной, почему Гарри так злился на директора. — Ты все еще мой лучший друг Гермиона. И ты, и Рон. Что касается Малфоя… он просто полезен нам, ничего больше. Я просил его присоединиться к АХ только потому, что он знает много о Защите.

Не давая Гермионе ничего сказать, Гарри продолжил:

— Давай вернемся в этому разговору в следующий раз, хорошо? Я правда уверен, что со мной все в порядке. И обязательно попрошу о помощи, если что-то будет не так, ­— поспешно добавил мальчик, видя хмурое выражение на лице подруги. — Пойдем, нам действительно стоит поторопиться, если мы не хотим лишить факультет баллов.

Гермиона подозрительно посмотрела на Гарри, но промолчала, зная каким упрямым может быть ее друг. Дальнейший путь в подземелья прошел в молчании.

* * *

Николаса отвлек от дымящегося котла негромкий хлопок из той части дома, где была расположена гостиная. Старый алхимик вздохнул, откладывая в сторону небольшой алюминиевый черпак, которым он до этого помешивал зелье в строго определенной последовательности круговых движений. Кажется, он знал, кто на этот раз нарушил его покой и уединение. Разумеется на доме стояла довольно сильная антиаппарационная защита, что, впрочем, как уже мог не единожды убедиться старый маг, далеко не всегда ограждало его от весьма неожиданных визитеров. Впрочем, Николас все же считал этот дом посреди леса, где он провел большую часть жизни в научных изысканиях, работая вместе со своей супругой, достаточно безопасным.

Он перевел взгляд на фигуру, застывшую в проеме гостиной, темный силуэт на светлом фоне.

Ну, может, не совсем безопасным, если Темный Лорд так легко мог проникнуть в дом.

— Чем обязан, Том? Давно не виделись, — поприветствовал он мужчину.

— Да, действительно давно, Фламель, — холодно подтвердил его нежданный собеседник, пристальный взгляд которого отдавался едва заметной болью в висках алхимика.

— Фламель? Неужели, я стал настолько чужим тебе? — Николас взглянул на Волдеморта, выискивая на его бесстрастном сейчас лице, больше походящем на странно гротескную маску, что-то, ведомое одному Николасу. Не по-стариковски живые и яркие глаза встретились с неестественно багровыми, заставив мурашки бежать по спине почтенного алхимика. — Что ты сделал с собой на этот раз, дитя? — тихо спросил он.

— Я не твой ребенок, старик, — прошипел Волдеморт.

Николас печально улыбнулся, глядя на Темного Лорда.

— Не смотри на меня так! — рявкнул Волдеморт, мгновенно переходя от леденого спокойствия к состоянию жгучей ярости. Впрочем, возможно этого спокойствия и не было никогда, лишь видимость.

Перед носом у Николаса оказался кончик тисовой палочки.

— Хочешь убить меня, Том? — бесстрашно поинтересовался Николас, не отводя взгляда от лица Темного Лорда.

— Я Лорд Вол...

— Тебя зовут Том Риддл, — перебил старик, не обратив никакого внимания на несколько искр, сорвавшихся с направленной на него палочки при этих словах. Воздух будто вибрировал от нагнетаемой эмоциями могущественного волшебника магии. Она витала в воздухе, создавая резонанс со спокойным потоком силы, источаемым такой незначительной по сравнению со своим соперником фигурой Фламеля.

Волдеморт нахмурился.

— Я больше не тот наивный ребенок. Перед тобой Лорд Волдеморт, и никак иначе.

— Это все?

Волдеморт не ответил. Вместо этого он произнес:

— Гарри Поттер нашел меня вчера.

— А, так он наконец-то поговорил с тобой. По вашей связи? — улыбнувшись, спросил Николас.

Волдеморт прижал палочку ко лбу Николаса, с видимым удовольствием надавливая на нее.

— Не играй со мной в свои игры, старик. Я знаю, что за всем этим стоишь ты. Ты знал об этой связи и все рассказал этому отродью. И чего же ты этим добился, как думаешь?

— Гарри решил связаться с тобой, Том, поговорить. И тебе должно быть очень хорошо известно, почему он сделал то, что сделал. Неужели ты не помнишь мальчика по имени Алекс Салютор, своего друга? — проговорил Николас.

— Моего друга? Неужели? — холодно переспросил Волдеморт. — Это ложь, старик, и всегда было ложью. Разумеется, он сделал вид, что не знает меня, пытался втереться в доверие и ослабить мою защиту. Ты очень глуп. Глуп и самонадеян, если думаешь, что я хоть на мгновение поверю в эту так называемую дружбу.

— Гарри заботится о тебе, неужели ты этого не чувствуешь? Даже сейчас, даже зная, чем ты стал в погоне за силой, властью… Зачем еще он бы пытался связаться с тобой? Он действительно потерял память о будущем, когда вы впервые встретились тогда, в прошлом. Знаешь ли ты, как он себя чувствовал, как тяжело ему было, и сколько боли он перенес, когда вернулся и понял, кем стал его лучший друг?

— Я не знаю, чего ты добиваешься, Фламель, но Алекс Салютор ничего для меня не значит, равно как и ты сам. Так что не трать попусту свои усилия.

— Тогда зачем ты пришел? — мягко поинтересовался Николас. — Тебе же не все равно, Том.

— Я давно отказался от бесполезных чувств, — сказал Волдеморт.

— Нет. Он все еще где-то там, в твоем сердце. Без него мы — ничто. Даже животные знают, что такое любовь. А ты хочешь стать хуже, чем они...

— КРУЦИО!

Николас упал на колени, изо всех сил пытаясь удержаться от крика. Он поднял голову и увидел, как Волдеморт закрыл глаза. Темный Лорд стиснул зубы и отменил действие собственного проклятья, казалось, в это мгновение он боролся с чем-то внутри себя, переступив порог, но в то же время испытывая… сожаление?

— Заткнись, старик! Или отправишься вслед за своей женой!

Взгляд Николаса стал твердым.

— Разве тебя что-то сдерживает, Том? Ты убивал и мучил невинных людей без каких-либо сомнений. Почему же остановился сейчас?

Видя, что стоящий перед ним человек не реагирует, он тихо продолжил:

— Ты не так бессердечен, как сам о себе думаешь, Том. Гриндевальд был монстром, который не знал ничего о любви. Но ты, дитя, не такой. Я знаю, Гарри найдет способ, чтобы вернуть тебя из той тьмы, в которой ты погряз, даже если это не удалось мне самому.

Красные глаза встретились с глазами Николаса. Он увидел в них короткую вспышку эмоций. И это была не ненависть, а то, что Николас часто видел в глазах молодого Тома Риддла.

Волдеморт молча отвернулся. Он что-то достал из кармана мантии своими длинными бледными пальцами и прошептал: «Вадо».

Николас посмотрел на место, с которого только что исчез Темный Лорд. Может быть, у этого ребенка все еще есть надежда... Возможно, она есть у них всех.

* * *

— Легилименс!

Гарри позволил Снейпу просмотреть несколько тщательно отобранных воспоминаний, прежде чем остановил его при помощи Протего.

Снейп холодно посмотрел на своего самого нелюбимого ученика и вновь поднял палочку, но его стремительное движение оборвал раздавшийся стук.

— Дядя Северус, можно? — прозвучал из-за двери голос Драко Малфоя.

Снейп быстро сунул палочку в карман и взмахом руки дал понять Гарри, что тому следует сделать то же самое.

— Заходи, — ровно произнес Мастер Зелий, обходя собственный стол и усаживаясь на жесткий стул с высокой спинкой.

Дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнул явно обеспокоенный чем-то Драко Малфой.

— Дядя Северус, что бы ты хо... Поттер?! — он осекся, когда увидел Гарри в месте, в котором точно не полагалось, по его мнению, пребывать гриффиндорскому золотому мальчику.

— Мистер Поттер исправляет свою оценку по Зельям, — холодно пояснил своему удивленному студенту профессор.

— Исправляет оценку? — Драко нахмурился, украдкой поглядывая на Гарри. Было очевидно, что ему слабо верится в сказанное крестным, однако, оспаривать что-либо он, очевидно, посчитал бессмысленным.

— Идемте, мистер Малфой. Полагаю, вы собирались обсудить со мной нечто несомненно важное, — проговорил Снейп, подталкивая блондина к выходу. За мгновение до того, как покинуть собственный кабинет, он повернулся и посмотрел на Гарри таким взглядом, в котором тот ясно увидел предупреждение о всевозможных карах, которые случатся, если мальчик осмелится хотя бы коснуться здесь чего-либо.

* * *

Северус с мрачным выражением лица наблюдал, как его крестник понятливо направился в сторону личных комнат своего декана, всячески защищенных от следящих заклятий. Драко выглядел весьма обеспокоенным, его нервозность проявлялась лишь в мелочах, малозначительных деталях, которые не сказали бы ничего стороннему наблюдателю. Но Северус Снейп посторонним как раз таки не являлся, и эта слегка пружинящая походка, напряженные плечи, слишком прямая спина и более резкие движения, сказали ему многое. Он был так же уверен, хоть и не видел лица мальчика, следуя на шаг позади него, что его крестник сейчас закусывает с внутренней стороны нижнюю губу, как делал это еще в детском возрасте, когда пытался не показать своего волнения. Декан Слизерина только негромко вздохнул, памятуя, что является причиной причиной разговора.

Дело в том, что Люциус в своей излюбленной манере просил его «напомнить» Драко, что вступление того в ряды Пожирателей Смерти должно состояться через две недели. Тем не менее, Северус делал все возможное, чтобы помочь своему крестнику избежать данной участи, но Драко, похоже, решил следовать по стопам отца. Или это все же решили за него?

Несколько месяцев назад Драко был бы счастлив, услышав такую новость — в этом Северус был уверен. Но теперь, похоже, мальчика что-то серьезно беспокоило. Однако, он упорно молчал, не называя крестному истинных причин своих душевных терзаний. Многолетний опыт шпиона просто кричал о том, что со слизеринцем произошло что-то, что неким совершенно невероятным образом ускользнуло от внимания и его отца, и его декана. И что все это значило?

Северус покачал головой и попытался пока выкинуть мысли о своем крестнике из головы. На данный момент ему необходимо было разобраться с другим студентом, который, к несчастью и бесконечному раздражению зельевара, так же занимал почетное место в его мыслях. Поттеру для его же блага лучше действительно не трогать ничего в его кабинете, иначе...

* * *

Гарри послушно сидел в кабинете Снейпа, сложа руки и откровенно скучая. Внезапно что-то привлекло его внимание, неясный отблеск, на мгновение отразившийся от одной из многочисленных банок с заспиртованными неведомыми тварями или частями оных, лишь едва различимая игра света. Гарри медленно подошел к неплотно закрытой дверце шкафа зельевара, осторожно приоткрывая шире тяжелую деревянную створку, и обнаружил, что взгляд его направлен на покрытую загадочными древними письменами каменную чашу — Омут Памяти, как он знал.

«Он должен содержать худшее воспоминание Снейпа. Интересно, какое?» — с любопытством подумал Гарри.

На мгновение ему нестерпимо захотелось заглянуть в Омут, но что-то удержало молодого мага от столь безрассудного поступка. У него самого были тайны, которые он не хотел бы раскрывать перед кем-то. Он понимал, как чувствует себя человек, когда его личные воспоминания выставляются напоказ. У Снейпа должны быть причины, чтобы прятать эти воспоминания, и Гарри не имел права вторгаться в частную жизнь этого человека.

Гарри отвернулся от Омута Памяти и решительно закрыл шкаф. Интересно, о чем Снейп говорит с Малфоем? Гарри оставалось только надеяться, что этот разговор не касается возможного вступления блондина кое-куда...

* * *

В среду вечером Гарри, наконец, был избавлен от компании Рона и Гермионы — друзьям необходимо было встретиться с профессором МакГонагалл, чтобы обсудить что-то связанное с их обязанностями старост. В тот день Гарри как никогда радовался, что заветный значок оказался в письме Рона, а не его собственном. Он просто не представлял, как бы смог справиться еще и с этим, слишком многое отделяло его теперь от того гриффиндорца, каким отбыл всего лишь год назад. Юный маг отправился в Выручай-комнату сразу же после последнего урока и тут же активировал портал в дом Николаса, не теряя ни секунды своего весьма и весьма ограниченного времени.

* * *

— Лимонную дольку? — Предложил заботливый старый алхимик, разливая горячий ароматный чай.

Гарри лишь покачал головой, не зная, как начать этот разговор.

— Ты поговорил с Томом? — подсказал Николас, в очередной раз удивляя мальчика.

— Откуда вы знаете? — моргнул Гарри.

— Я успел хорошо узнать тебя, малыш. Сейчас ты встревожен, ты пришел ко мне не просто так, — вздохнул Николас, опуская глаза к своей изящной чашке, наполненным горячим чаем, но, вместо того чтобы сделать глоток, обхватил ее морщинистыми узловатыми пальцами обеих рук, будто в попытке согреть ладони исходящим от фарфора теплом.

— Все прошло не очень хорошо. Он только разозлился, когда я упомянул Алекса, — вздохнул Гарри, невольно вновь погружаясь в воспоминания. — Я не знаю, что мне делать, Николас. Это так... страшно. По его мнению, никаких добрых чувств не существует. Он полон гнева и ненависти. Тот Том, которого я знал... Я не понимаю, что должно было произойти, чтобы он стал таким...

— Ты действительно хочешь помочь ему? — Николас, наконец, поднял взгляд, как никогда серьезно всматриваясь в глаза Гарри.

Гарри твердо кивнул.

— Тогда я кое-что покажу тебе, — произнес Николас.

Он медленно, будто с некоторым трудом, поднялся и жестом пригласил Гарри следовать за собой. Пройдя по гулкой лестнице на второй этаж этого ставшего почти родным дома, молодой волшебник, вслед за хозяином, зашел в комнату Николаса. Ему уже доводилось бывать тут, поэтому Гарри лишь мельком оглядел привычную обстановку. Казалось, время не властно над этим местом, прошло целых 50 лет, но здесь все так же отсчитывали мгновения старинные часы с тяжелыми медными гирями, на все тех же местах находились различные приборы и приспособления, назначение которых Николас когда-то разъяснял своему любопытному подопечному, все так же на стене в простой раме висела картина миловидной женщины — миссис Фламель, как было известно Гарри.

Тем временем старый алхимик открыл шкаф, снимая с полки что-то тяжелое. Глаза Гарри расширились, когда он узнал предмет, который Николас держал в руках.

— Омут Памяти!

— А, ты видел его раньше! — улыбнулся Николас.

Он с величайшей осторожностью поставил Омут на круглый стол темного дерева и поманил Гарри. Тот будто зачарованный подошел ближе и заглянул в чашу, откуда на него смотрело мерцающее отражение, страстно желая и в то же время страшась увидеть то, чему он позволил случиться, вернувшись в свое время.

— Ну, — произнес Николас, кладя морщинистую ладонь на плечо Гарри и аккуратно подталкивая того вперед. — Я покажу тебе, что случилось с твоим другом пятьдесят лет назад.

Том Риддл. Даже сейчас Николасу было трудно поверить, во что превратился мальчик. Никто не мог этого предсказать... кроме Николаса. Потому что он был единственным, кто наблюдал процесс превращения Тома Риддла в Лорда Волдеморта, самого Темного волшебника после Гриндевальда.

«...— Эй, к уроду приходил гость!

— Что? Кто бы хотел посетить его?

— Кто ваш дебильный друг, Томми? Ой, я забыл — у тебя нет друзей, не так ли?..»

Николас отогнал свои мысли, когда услышал голоса. Он украдкой посмотрел на Гарри, который хмурился, вслушиваясь в слова. Гарри, похоже, не был удивлен. когда его затянуло в Омут Памяти. Николас предположил, что мальчик уже погружался в чужие воспоминания таким образом, и ему стало интересно, чьими они были...

Николас огляделся. Они оба стояли в комнате встреч в приюте, где Николас впервые встретился с Томом Риддлом.

От «Алекса» Николас немного узнал о Томе. Так как Алекс очень волновался, что же будет с его другом, когда он уйдет, Николас решил навестить мальчика, который был для «Алекса» как младший брат.

...Дверь открылась, и Том Риддл шагнул в комнату. Он посмотрел на Николаса с подозрением. Не отрывая взгляда от Николаса, Том сел напротив него. В глазах мальчика была тоска, и он был слишком маленьким для своих тринадцати лет.

Николас мягко улыбнулся Тому:

— Приятно познакомиться, Том. Я Николас Фламель.

Глаза мальчика расширились в узнавании:

— Вы создали камень Алекса, сэр!

Николас кивнул.

— Зачем вы здесь, сэр? — спросил мальчик.

Глаза Николаса остановились на расплывшемся темном пятне на рукаве мальчика, которое подозрительно напоминало кровь.

— Что случилось с твоей рукой, ребенок? — поинтересовался он.

— Ничего, сэр, — быстро ответил Том, пряча руку.

Николас нахмурился.

— Со мной все в порядке, — заверил его мальчик.

Гарри громко фыркнул, услышав такое заявление.

Николас поднял брови, но ничего не сказал об этом, так как он вряд ли мог помочь Тому, если мальчик не хотел говорить ему о случившемся. Какое-то время Николас колебался, но затем достал что-то из кармана и протянул его Тому.

— Вы дали его Тому? — спросил рядом с ним Гарри.

— Я не был уверен до конца, хорошее ли решение принял, — кивнул Николас, — но я боялся, что магглы действительно его обижают. Поэтому я дал его на всякий случай — вдруг Тому потребуется помощь.

— Я рад, что вы это сделали, — со вздохом признался Гарри.

Николас знал, что Гарри чувствует вину за то, что не был в состоянии быть рядом с Томом, когда тот в нем нуждался. Внезапно Гарри поднял голову, словно вспомнил о чем-то.

— Он до сих пор у него? — спросил он, глядя куда-то в пространство.

Николас улыбнулся и повернулся, чтобы дальше смотреть воспоминания.

— Камень, сэр? — спросил Том.

— Это портключ, — кивнул Николас и пояснил, как использовать камень: — Просто скажи «Вадо», и он перенесет тебя в мой дом. Если тебе потребуется помощь, или ты просто захочешь с кем-то поговорить, приходи.

Том моргнул.

— Вы даете мне это, сэр? — спросил Том, глядя на камень с недоверием, словно он никогда не встречал кого-то, кто хотел бы ему помочь.

— Ну, я только что это сказал, — улыбнулся Николас.

— Почему? — проговорил мальчик. — Почему вы...

Николас нахмурился.

— Забота не нуждается в причине, ребенок.

Глядя в лицо Тома, на котором была написана неуверенность, Николас покачал головой:

— Я вижу, ты упрям, как Алекс и рассказывал.

Шутка Николаса немного привела Тома в чувство.

— Алекс был еще хуже.

Гарри закатил глаза, услышав это.

— Возьмите камень, ребенок, — усмехнулся Николас, — и приходи, если тебе что-нибудь потребуется.

Том поколебался, посмотрел на Николаса, но затем медленно взял камень.

— Спасибо, сэр, — проговорил Том едва слышно. — Это очень много для меня значит.

— Не за что, — ответил Николас. — И, пожалуйста, зови меня Николас.

И Том впервые улыбнулся за все время их разговора.

— Спасибо, Николас.

Они наблюдали, как Том вышел из комнаты, и другие сироты тут же принялись снова его дразнить.

— И они опять избили его? — устало вздохнув, поинтересовался Гарри.

— Несколько раз, — кивнул Николас. — Но после того, как я... эм... немного пригрозил им своей палочкой, они больше не смели этого делать, — тут он подмигнул Гарри: — Да и змея, которую ты дал Тому, неплохо помогала его защищать. Из того, что я слышал, та змея едва не покусала нескольких детей, которые продолжали дразнить Тома. Тот вовремя ее остановил, иначе они бы умерли. Яд этой змеи убивает, если вовремя не принять противоядие.

Гарри, похоже, ободрился, услышав, что он действительно немного облегчил Тому жизнь.

Пока они просматривали еще немного воспоминаний, Николас рассказал Гарри, что происходило после первой встречи с Томом. Было совершенно очевидно, что Том перестал так напрягаться в присутствие Николаса после нескольких его визитов, и немного сблизился с ним.

Немного сблизился. Мальчик так и остался недоверчивым, поскольку никто не мог разрушить толстую стену недоверия, которой окружил себя Том. Николас до сих пор не понимал, как это удалось «Алексу», так что тот стал Тому хорошим другом. Но он знал, что если кто-то и мог удержать Тома от падения в бездну, так это был Гарри.

Честно говоря, Николас понятия не имел, насколько реальна эта надежда, но он знал, что должен был попробовать. И он знал, что Гарри чувствовал то же самое. Именно поэтому Гарри сказал, что никогда не сможет убить Тома. И именно это послужило причиной, по которой Николас отказался присоединиться к Ордену Феникса, когда Альбус снова попросил его об этом несколько лет назад.

Вскоре они приступили к просмотру воспоминаний, когда Том Риддл перешел на пятый курс. Было очевидно, насколько сильно мальчик изменился за эти годы. Николас часто общался с Томом в течение его третьего курса, в основном через сов, но когда он посетил мальчика в приюте летом, то заметил, что что-то изменилось в нем. Том был еще отстраненнее и... темнее. Николас был занят по делам Ордена и уделял мало внимания этим изменениям... пока не стало слишком поздно.

После начала четвертого курса Том стал отдаляться от Николаса. Он связывался с ним всего несколько раз за год. И когда очередным летом Николас снова встретился с Томом, он уже знал, что что-то пошло не так. Совсем не так.

Том Риддл неохотно вошел в комнату и сел на стул.

— Он изменился, — пробормотал Гарри. — За все эти годы...

Николас изучал Тома. Пятнадцатилетний мальчик действительно сильно отличался от своей младшей версии, которую Николас видел несколько минт назад. Этот Том был более уверенным в себе. И что-то в нем заставляло Николаса чувствовать себя неловко.

— Почему ты не ответил на мое письмо, Том? — осторожно спросил Николас.

— Я был занят, — ответил Том. — Как-то не успел.

Николас нахмурился и медленно произнес:

— Это ты, верно? Именно тебя мы искали...

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — поморщился Том.

Николас посмотрел прямо в глаза Тома. Том отвел взгляд, но было уже слишком поздно. Николас закрыл глаза.

— Я так и думал, — прошептал он. — Но почему? Почему ты сделал это?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — повторил Том.

Николас вздохнул.

— Я только хочу помочь, дитя...

— Вы не поймете, — хрипло проговорил Том.

— Том...

— Оставьте меня в покое! — Том с силой сжал челюсти.

Николас встревожено поглядел на мальчика, и Том вздохнул.

— Просто оставьте меня в покое!

После этого Том поднялся со стула и быстро вышел из комнаты.

— И что это было? — Гарри посмотрел вслед уходящему Тому. — Он немного не похож...

— Ты слышал о Гриндевальде, Гарри? — спросил Николас.

Гарри смущенно покачал головой.

— Гриндевальд был Темным Лордом. Именно он превратил вашего друга в то, кем он является.

Эти слова заставили Гарри встрепенуться.

— Что?

— Гриндевальд был очень могущественным волшебником. Он верил, что волшебники превосходят магглов, которых считал ничтожными существами. Он завербовал многочисленных сторонников, среди которых были и темные существа, и его влияние ширилось. Это было мрачное время, Гарри.

Николас прервался на мгновение, вспоминая. Он глубоко вдохнул и продолжил:

— Приблизительно через полтора года после вашего ухода шпион Ордена принес новости о Гриндевальде. Для того, чтобы одержать верх в войне, Гриндевальд нашел себе наследника, и сам обучал этого ребенка. Орден занялся поисками этого ребенка, но безуспешно. У меня было подозрение, кто это мог быть, и, к сожалению, оно оправдалось.

— Том? — спросил Гарри дрожащим голосом.

Николас кивнул.

— Том очень могущественный волшебник, и он является наследником Слизерина. С его сильной неприязнью к магглам, Том был подходящей кандидатурой для Гриндевальда, чтобы стать орудием Тьмы.

— Но... почему? — Гарри побледнел. — Почему Том к нему присоединился? Он же был против любого контроля над собой!

— Гриндевальд воспользовался ненавистью Тома. Он постоянно провоцировал его негативные эмоции и шаг за шагом превращал его в бездушного мучителя, — сказал Николас, и его взгляд потяжелел. — Гриндевальд так же предложил Тому то, что тот хотел больше всего. Он дал ему прекрасную возможность отомстить всем тем, кто причинял ему вред.

Гарри закрыл глаза.

— Том...

Николас посмотрел на Гарри с сочувствием:

— Ты слышал о том, что произошло, когда Том был на пятом курсе, Гарри?

Гарри побледнел еще больше.

— Он открыл Тайную комнату и...

— ... и совершил свое первое убийство, — Николас закончил за него.

Сцена в Омуте памяти изменилась, и они очутились в комнате Николаса.

— После этого случая я... как бы похитил Тома и поговорил с ним лицом к лицу. Это заставило его понервничать, хотя бы потому, что он был виновен в смерти студентки. Я мог не так много сделать, поскольку Том был уже под сильным влиянием Гриндевальда, — печально сказал Николас. — Это было последний раз. когда я видел его... как Тома Риддла, а не Волдеморта.

— Том!

Том Риддл смотрел в лицо Николаса.

— Это мой выбор.

— Он использует тебя!

— Он дает мне то, что я хочу.

Николас покачал головой.

— Власть — это еще не все, дитя...

— Это мой шанс показать всем, на что я способен, — возразил Том.

— Том Риддл, которого я знаю, презирает людей, которые пользуются своей властью, чтобы мучить других, — мягко произнес Николас.

— Они это заслужили, — сказал Том.

— Это неправильный путь, и ты это знаешь, — сказал Николас.

— Нет. Нет добра и зла — есть только власть и те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней, — сказал Том.

— Похоже, Гриндевальд промыл тебе мозги...

— Он не делал этого! — воскликнул Том. — Магглы это заслужили! Вы же знаете, что они делали со мной.

— Да, я знаю, — вздохнул Николас. — Но вы ведь не хотите причинить им вред...

— Люди меняются, Николас, — прищурился Том. — Раньше я был наивен, но сейчас уже нет. Сейчас я понимаю больше. И знаю, что я должен делать.

— Том...

— Почему это меня должно волновать? — продолжил Том. — Они ненавидят меня или пытаются использовать. Теперь я буду иметь над ними власть, и никто никогда не причинит мне боль снова.

Том потянулся к портключу в кармане.

— Я выбрал свой путь, — сказал он. — Я знаю, что ты работаешь на Светлую сторону. И поэтому я не хочу сюда снова приходить.

— А что насчет Алекса? — тихо спросил Николас перед тем, как Том произнес заклинание активации. — Разве ты забыл его? Что он будет думать о тебе... в будущем?

Том опустил голову и долго молчал.

— Алекс заботился о тебе, словно ты был его братом. Если ты будешь продолжать, это ранит его...

— Я не могу отказаться от этого. Не сейчас, — сказал Том. — Алекс будет ненавидеть меня за то, что я сделал, и за то, что я собираюсь сделать. Я знаю, что он никогда не будет действовать на Темной стороне — это на него не похоже. Я нарушил свое обещание, и если мы снова встретимся...

Том повернулся, и, прежде чем он произнес «Вадо!», прошептал едва слышно:

— Тогда он один из всех людей имеет право убить меня.

— Мистер Поттер!

На лице профессора МакГонагалл было нетерпение.

— Да, профессор?

— Я звала вас несколько раз. Не отвлекайтесь, — сказала профессор МакГонагалл и продолжила лекцию.

Гарри потер лоб. Он совершенно не мог сосредоточиться на уроках. Его ум был занят только одной мыслью: Том.

После просмотра памяти Николаса Гарри не мог не чувствовать себя виноватым. Его не было, когда Том нуждался в нем. И после этого он называл себя другом Тома! Ему было очень больно видеть, как Том постепенно превращался в Волдеморта, в то время, как Гарри никак этому не помешал.

«Тогда он один из всех людей имеет право убить меня...»

Эти слова крутились в голове Гарри с того момента, как он услышал их в Омуте Памяти. Если Пророчество было правдиво, то он был единственным, кто мог убить Тома. Если он этого не сделает, то никто не сможет избавить мир от Волдеморта, и мир будет обречен. Тем не менее, Гарри понял, что этого он не сможет сделать. Он никогда не сможет убить своего лучшего друга.

С того самого момента, как он услышал о Пророчестве, что теперь у него только один выход.

Отвести Тома от Тьмы.

После того, как Гарри видел воспоминания и по сути побывал внутри головы Тома, он полностью понимал, насколько это будет сложно. Том упал настолько глубоко, что никто не мог добраться до него. Но после того, как он поделился этим с Николасом, тот сказал ему, что Гарри был единственным, кто мог сделать это.

Гарри не мог достучаться до разума Тома после того, как его выбросило оттуда последний раз. Волдеморт построил прочный ментальный барьер, чтобы предотвратить попытки Гарри вновь связаться с ним таким образом. Гарри так же не мог отправить ему сову, хотя ему было крайне любопытно посмотреть на лицо Амбридж после того, как та перехватит его письмо. Он был уверен, что она это сделает.

В нынешней ситуации не было никакой возможности отвести Тома от Тьмы, хотя...

— Мистер Поттер, — воскликнула МакГонагалл, — в следующий раз вы получите отработку! А теперь ответьте на мой вопрос.

Гарри моргнул. Он понятия не имел, что был за вопрос.

* * *

Вечером Гарри пытался уснуть в течение часа, но не мог. Наконец, оставив бесполезные попытки, он сунул руку в сундук и достал мантию-невидимку. Удостоверившись, что остальные спят, он беззвучно выбрался из спальни.

Когда Гарри выбрался из башни Гриффиндора, он не знал, что в башне еще кое-кто не спит и смотрит на кусок старого пергамента. И Гарри так же не знал, что в его сундуке кое-чего не хватает.

* * *

Гарри обнаружил, что бесцельно бродит по замку в мантии-невидимке. В обычной ситуации он пошел бы в Выручай-комнату, но это место было наполнено воспоминаниями. И это было вовсе не то, что Гарри хотел в данный момент. Он нуждался в месте, где он мог бы тщательно и логически подумать. Он знал, что результат мог оказаться плачевным, если он поддастся эмоциям. Не осознавая, куда он идет, Гарри вскоре оказался напротив комнаты встреч Армии Хогвартса. Он открыл дверь, вошел в комнату и обнаружил у носа кончик палочки Драко Малфоя.

— Кто там? — блондин подозрительно прищурился.

Гарри оглядел пустынный коридор, убедился, что там никого не было и только тогда снял мантию-невидимку.

— Поттер! — Малфой выглядел испуганно, хотя ему удалось овладеть собой. — Что ты здесь делаешь? — прошипел он, понизив голос, но отступил, позволив Гарри войти.

Гарри проскользнул в комнату и тщательно закрыл за собой дверь.

— Я могу то же самое спросить о тебе.

После этого Гарри прошел внутрь и упал на подушки, которые были там размещены для отработки Ступефая.

— Я не могу спать, и потому пришел сюда, — сказал он. — А ты?

Малфой вдохнул, собираясь ответить, но удержался в последнюю секунду. Он оглядел Гарри и усмехнулся.

— Это не твое дело, Поттер.

Гарри закатил глаза. Малфой был такой Малфой.

Похоже, Гарри была не судьба найти тихое место, хотя Малфой был не такой плохой компанией. Гарри понял, что наслаждался работой со слизеринцем. Скажи ему об этом кто-нибудь год назад...

Малфой, похоже, тоже отказался от мысли провести ночь в одиночестве. Он призвал к себе подушку и сел напротив Гарри. Малфой излучал такое сильное беспокойство, что это было ясно без легилименции.

— Раз ты уже здесь, Поттер... — произнес Малфой. — Я больше не приду на встречи Армии Хогвартса.

— Что? — Гарри вскинул голову. — Почему?

— Когда я согласился присоединиться, я сказал, что буду иметь право выйти в любой момент, так что я не думаю, что должен что-либо тебе объяснять, — холодно сказал Малфой.

— Но тебе ведь нравятся эти встречи! — запротестовал Гарри.

— Почему мне должно нравиться преподавать это грязнокровкам? — усмехнулся Малфой. — Я предпочел бы провести свое время в другом месте.

Гарри поднял брови, услышав такую ложь. Он был удивлен, когда впервые обнаружил, что Малфой ничего не знал о защите разума и распознавании лжи. Так что для Гарри не было проблемы определить, когда Малфой лгал. Гарри мог придумать только одну возможную причину, почему чистокровный слизеринец не знает окклюменцию: Люциусу Малфою так было проще контролировать сына.

— Это имеет отношение к тому, что Снейп сказал в тот день, когда у меня были... эм... дополнительные занятия по Зельям?

Малфой немного напрягся, но Гарри это заметил.

— Это... Волдеморт? Ты собираешься принять Метку?

Малфой, казалось, не обращал внимания на тон Гарри, когда тот произнес имя Волдеморта, поскольку чувствовал себя крайне неуютно, что Гарри был в курсе происходящего.

— Я не знаю, что ты имеешь ввиду, Поттер, — осторожно проговорил он.

Малфой поднял взгляд, и Гарри встретился с ним глазами. Несмотря на слова, в разуме Малфоя громко звучало «Да!»

— Ты плохой лжец, — Гарри покачал головой. — Ты об этом знаешь, Малфой?

Малфой прищурился, но промолчал.

— Ты что, никогда не слышал об Окклюменции и легилименции?

— Отец как-то упоминал о них, — моргнул Малфой, — но сказал, что это бесполезные навыки, хлам.

— Бесполезные навыки? — Гарри сухо рассмеялся. — Это два наиболее полезных оружия.

Он посмотрел в серые глаза Малфоя.

— Скажи мне, Малфой, ты действительно хочешь быть Пожирателем Смерти?

Малфой не ответил, но его семейная гордость сыграла плохую шутку. Он держал взгляд, вместо того, чтобы отвести глаза, и это было ошибкой.

Гарри был удивлен, но в какой-то мере почувствовал облегчение, когда из ума блондина он услышал «Нет!»

— Тогда почему? Если ты не хочешь, зачем собираешься принять Метку?

— Я не говорил...

— Как же беззащитен твой разум... — перебил его Гарри. — Волдеморт будет знать, что ты собираешься служить ему не по собственной воле, едва только увидит тебя.

— Мой разум? — нахмурился Малфой. — Темный Лорд может читать мысли?

— Гарри усмехнулся, вспомнив, как Снейп однажды пытался объяснить ему разницу между чтением мыслей и легилименцией, хотя сам Гарри не видел ее.

— Можно сказать так. Он может определить, когда ты лжешь, и будет знать, если ты не будешь ему предан, — пояснил Гарри.

— Мой отец сказ...

— Твой отец тебе лжет, — холодно перебил его Гарри. — Он тобой манипулирует.

— Мой отец бы никогда не сделал этого! — прошипел Малфой.

После года пребывания со слизеринцами, Гарри знал, какое влияние на них имели их семьи.

— Тебе не нужно делать то, что велит твой отец, — сказал Гарри. — Тебе не нужно делать то, что ты не хочешь.

— Заткнись, Поттер, — Малфой стиснул зубы.

— Пока не стало слишком поздно, Малфой. Если ты не хочешь этого, то уйди с той стороны, пока еще есть выбор.

Малфой уставился на него.

— Нет, Поттер. У меня нет выбора, — сказал он холодно. — Ты никогда не поймешь.

Слизеринец поднялся и пошел к выходу.

— Малфой! — Гарри вскочил и схватил блондина за плечо.

Малфой резко обернулся, в его глазах блеснул гнев.

— Оставь меня в покое, Поттер! — прошипел он, пытаясь оттолкнуть Гарри в сторону.

Гарри не отпускал его.

— Ты — не твой отец. Ты всегда можешь выбрать свой собственный путь!

Малфой посмотрел на Гарри.

— ТЫ не знаешь, о чем ты говоришь, — зловеще произнес он. — Все ожидают, что ты, Поттер, будешь на стороне Света, где, впрочем, ты и находишься. А Малфои всегда были на стороне Тьмы. И я, по умолчанию, злой волшебник и начинающий Пожиратель Смерти. Выбрать свой собственный путь? — Малфой холодно рассмеялся. — Ты никогда не поймешь, сколько нужно усилий, чтобы бороться против этих ожиданий, и что я потеряю, если уйду с пути, который предназначен для меня.

— Да, ты можешь многое потерять, если решишь делать то, что считаешь правильным. Но будет гораздо проще, если ты сдашься, — сказал Гарри. — Мы все должны выбрать, Малфой. Стоит ли выбрать легкий путь и следовать чужим ожиданиям или делать то, что правильно?

Гарри взял мантию-невидимку.

— Я понимаю твои чувства. Ты понятия не имеешь, как схожи наши ситуации, — сказал он тихо и слегка улыбнулся блондину. — Ну, буду рад тебя видеть на следующей встрече Армии Хогвартса.

После этого Гарри направился в сторону спален, оставив растерянного Малфоя в комнате наедине с его мыслями.

* * *

На обратном пути к башне Гриффиндора Гарри думал о только что случившемся разговоре с Малфоем. Гарри сказал правду, когда говорил, что их ситуации схожи. На самом деле то, что он сказал Малфою, относится и к самому Гарри.

Проблема была в том, а рискнет ли он? Рискнет ли он всем, что ему дорого для того, чтобы сделать то, что, как он надеялся, было правильным?

В задумчивости Гарри дошел до портрета Полной Дамы. Он пробормотал пароль и вошел в гостиную и мысленно застонал, увидев, кто его там ждет.

«Не сейчас. Я не хочу сейчас обсуждать это», — думал он, понимая, что избегнуть этого не получится.

Гермиона шагнула к нему и сложила руки на груди.

— Где ты был, Гарри?

— Я не мог спать, поэтому погулял немного, — не солгал Гарри.

— Ты знаешь, что это опасно? — сердито спросила Гермиона, старательно понизив голос. — Это очень безответственно, Гарри. Все беспокоятся о твоей безопасности, а ты гуляешь в одиночку!

— Никому не нужно беспокоиться обо мне, — Гарри стиснул зубы. — Я сам могу защитить себя, Гермиона.

— Как ты можешь так говорить? В-Волдеморт пытается тебя захватить! Как мы можем не беспокоиться о тебе — ты ведь знаешь, что Амбридж будет рада, если поймает тебя, гуляющего после комендантского часа! Ты подставишь Дамблдора!

Гарри сжал кулаки.

— И что это ты делаешь с Малфоем, Гарри?

Гарри резко поднял голову и прищурился.

— Откуда ты знаешь, что сейчас я был с Малфоем? — прошипел он.

Гермиона вздрогнула, услышав его тон.

— Ты шпионила за мной? — продолжил Гарри сердито.

— Я беспокоюсь о тебе, — тихо произнесла Гермиона. — Рон был прав, тебе слишком опасно оставаться с Малфоем наедине.

— Он — не его отец. Мне казалось, что у кого, а у тебя предубеждений быть не должно, — холодно сказал Гарри. — И не увиливай от ответа — как долго ты шпионила за мной?

— С прошлой недели, — Гермиона сглотнула, — после того, как ты уходил ночью.

Гарри внезапно обрадовался, что ему удалось вернуться со встречи с Николасом до того, как Рон и Гермиона вернулись со встречи с МакГонагалл. Иначе у него были бы большие неприятности. Если Гермиона так отреагировала на то, что Гарри тайком вышел после комендантского часа и наедине встречался с Малфоем, то он даже не мог представить, что бы она сказала, если бы узнала, что Гарри выбирался из Хогвартса, чтобы отправиться в место, где Волдеморт мог беспрепятственно оказаться.

Если Гермиона будет продолжать шпионить, это хорошо не закончится. Он задумался, как ей удалось следить за ним.

Гарри посмотрел в глаза Гермионы в поисках ответа, и через некоторое время вытащил палочку.

— Акцио Карта Мародеров!

— Как ты узн... — глаза Гермионы расширились.

Гарри схватил пергамент и бросился в спальню прежде, чем Гермиона закончила свой вопрос.

Наконец, в спальне Гарри спрятал карту в сундук и плюхнулся на кровать. Он уставился в темный потолок; слова Гермионы эхом звучали в его голове.

Он все еще злился на то, что сделала Гермиона, но постепенно гнев сменился чувством вины. Он должен был признать, что Гермиона была абсолютно права. После лета Гарри ненамеренно отдалился от Рона и Гермионы. Он так старался связаться с Томом и помочь Малфою, что практически игнорировал своих двух друзей. Гарри знал, что после пробуждения его слизеринской части и секрета, который у него появился, его отношение к двум гриффиндорцам уже никогда не станет прежним, но он все еще дорожил их дружбой. В конце концов, Рон и Гермиона были его первыми друзьями.

И вина превратилась в ужас. Если Гарри будет помогать, то, скорее всего, он потеряет своих друзей. Он не простит себя, если Рону и Гермионе будет причинена боль, но...

Он вытащил ожерелье и обхватил теплый кристалл.

...это необходимо сделать. Гарри был единственным другом Тома, и он был единственным, кто мог помочь ему.

Гарри закрыл глаза. С того момента, как он услышал Пророчество, он знал, что его шанс дожить до окончания Хогвартса был очень призрачным. А если он в любом случае умрет, то почему бы и не попробовать эту идею, пусть она и безумна?

Он понятия не имел, что смерть не могла сравниться с той болью, которую он собирался терпеть.

Гарри зевнул. В конце концов, прошлой ночью он спал всего несколько часов. Он посмотрел на кровать рядом — Рона там не было. Скорее всего, он уже ушел в Большой Зал на завтрак.

Он спустился в гостиную и застонал, увидев, кто его там ждет. Как он мог забыть? Конечно, Рон будет ждать его с Гермионой, чтобы поговорить лицом к лицу.

Гарри так же знал, что Рон был причастен к слежке за ним. Как же еще Гермиона могла получить его Карту Мародеров?

— Доброе утро, Рон, Гермиона, — протянул он.

— Гарри! Что ты делал с Малфоем?! — рявкнул Рон.

Гарри подавил желание закатить глаза. Он огляделся и порадовался, что в гостиной не было никого, кроме них троих. Если это дойдет до кого-то еще, то, безусловно, все осложнит.

— То, что я встретился с ним в комнате АХ, лишь совпадение, — проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал естественно.

— Но Гермиона сказала, что ты там долго сидел с ним. Что у тебя за дела с этим грязным Пожирателем?

Взгляд Гарри потяжелел.

— Он не Пожиратель Смерти, — холодно произнес он. — Как ты узнал, что я с ним оставался долго, Рон?

Рон вздрогнул.

— Не могу поверить, что ты, Рон, и Гермиона пошли на такое, — покачал головой Гарри.

— Мне очень жаль, Гарри. Это действительно было некрасиво с моей стороны, — сказала Гермиона. — Но тебе не следует так больше делать — это опасно.

Гарри почувствовал, как его гнев медленно тает.

— Я знаю, — сказал он. — Я знаю, что вы волновались, но почему вы просто не спросили меня?

— Я пыталась, — ответила Гермиона. — Но ты просто не сказал нам, что происходит. Ты не отвечал на наши вопросы. Мы боялись, как бы ты снова не оказался в опасности, и поэтому мы...

Она замолчала.

— Что ты скрываешь от нас, Гарри? Ты постоянно ускользаешь прочь один, и что-то происходит между тобой и Малфоем... — Рон стиснул зубы.

— Я сожалею, — Гарри отвернулся. — Я знаю, я не был... вам близок в этом году, как раньше. Я не хотел, но летом кое-что произошло, и я не могу это игнорировать.

Он вздохнул, стараясь отрешиться от мыслей о Томе.

— Что... — начала Гермиона, но Гарри остановил ее, качая головой.

— Я не могу сказать вам, — произнес он, понизив голос. — Мне очень жаль, но вы не поймете.

Гарри поднял руки, чтобы остановить возможные возражения.

— Пожалуйста, Рон, Гермиона. Позвольте мне самому с этим справиться.

— Мы прошли через столько в прошлом! — обиделся Рон. — Расскажи, может мы можем помочь тебе.

Гарри устало посмотрел на друзей.

— Не в этот раз, Рон. Это моя собственная проблема, и никто не может мне помочь.

Гарри надеялся, что его друзья поймут его.

Наконец, Гермиона вздохнула:

— Если ты этого хочешь, Гарри, — тихо сказала она. — Но, пожалуйста, не делай ничего опасного. Помни, что есть люди, которые за тебя беспокоятся.

— Я не знаю, что ты планируешь, приятель, — неохотно проговорил Рон. — Я не люблю Малфоя и не понимаю, почему ты ему доверяешь. Но я считаю, что ты знаешь, что делаешь. Просто помни, что если тебе понадобится помощь, то Гермиона и я всегда тебя поддержим.

Гарри кивнул, удивляясь, что Рон может быть таким понимающим. Похоже, он серьезно недооценил своего рыжего друга. Это заставило его чувствовать себя еще хуже, зная, что он собирается сделать то, что может причинить его друзьям сильную боль.

— Спасибо, Рон, Гермиона, — грустно улыбнулся Гарри.

Оба гриффиндорца улыбнулись ему в ответ.

— Зачем же еще нужны друзья?

* * *

Рон и Гермиона оставили Гарри в покое после этого разговора, и Гарри был им за это благодарен. Он знал, что его друзья все еще за ним присматривают, но это не особо его беспокоило, пока они не лезли в его дела.

Гарри снова был в Выручай-комнате, но на этот раз она выглядела, как комната для занятий. Она была отделана черным и темно-зеленым цветами, на каменном полу рядом со стенами стояло несколько кресел. В комнате стоял полумрак, и это сильно напомнило Гарри гостиную Слизерина.

После ночного разговора с Малфоем прошла неделя, и неделя, как Гарри впервые «создал» эту комнату. Хотя он знал, что может делать Выручай-комната, тем не менее, сильно удивился, когда впервые вошел в комнату для занятий.

Сама комната содержала все, что было нужно для его «обучения». У дальней стены стояло несколько тренировочных манекенов, вдоль стены тянулись четыре книжные полки, три из которых Гарри пока не трогал. Больше всего Гарри беспокоил шкаф в темном углу. Каждый раз, когда он вспоминал о том, что было в этом шкафу, его кровь застывала — за деревянной дверкой пряталась огромная паутина, по которой ползало около пятидесяти пауков. Гарри старался об этом не думать.

Гарри проглядел названия книг на четвертой книжной полке и взял одну из них, затем сел в кресло и начал читать. На обложке книги было выведено название жирным шрифтом: «Аппарация».

* * *

Северус Снейп внимательно наблюдал за Драко Малфоем, точнее, за дымком над его котлом. Зелье, которое они сегодня варили, было взрывоопасным.

Он не знал, что случилось, но целую неделю его крестник был рассеянным. Это было непохоже на Драко, его лучшего студента, так невнимательно относиться к изготовляемому зелью.

Драко скривился после добавления очередного ингредиента. Северус посмотрел на зелье, которое теперь было мерзкого зеленого цвета. Оно было так же ужасно, как у Потт... нет, у Лонгботтома. Он мог только надеяться, что их котлы не взорвутся.

Он перевел взгляд на другого студента, Гарри Поттера. Он должен был признать, что Поттер намного повысил свой уровень в зельях в этом году. И как бы он ни хотел, он больше не мог упрекать его в незнании и неумении — не тогда, когда тот обогнал Драко. Северуса больше всего беспокоило то, что Поттеру, казалось, даже нравятся Зелья.

Он слышал от коллег, что поведение Поттера в этом году вызывало вопросы. Большинство из них отметило, что да, успеваемость Поттера выросла, но он не обращал на это внимания на уроках. Но не смотря на то, что они это сказали, ситуация даже ухудшилась за прошедшие несколько дней. Минерва даже ходила к Альбусу после одного из уроков Трансфигурации жаловаться на отношение Поттера. Не то, чтобы это удивило Северуса — в конце концов, этот мальчик был сыном Джеймса Поттера. С каких пор слово «правила» что-либо значило для этого высокомерного отродья?

Северус фыркнул про себя. С каких это пор он уделяет столько внимания Поттеру?

С начала их занятий Окклюменцией Северус все больше впадал в замешательство, наблюдая за студентами. Он ничего не узнал о загадочном слизеринце, которого видел в одном из воспоминаний Поттера, но чем больше он занимался Окклюменицией с Поттером, тем больше чувствовал неладное. После многих вторжений в разум Поттера у него было чувство, что мальчик что-то скрывает, причем очень важное. Хотя Северусу было любопытно узнать секрет, что хранил сын его заклятого врага, ему было так же известно, что Поттер сумел скрыть это от него. Похоже, он владел Окклюменцией. Или же Поттер бессознательно спрятал свои секретные воспоминания в самый глубокий слой сознания? Или же, как предположил Северус месяц назад, Поттер был легилиментом?

Северус понял, что больше не может смириться с мыслью, что Поттер его дурачит. Пришло время узнать о способностях Поттера.

От раздумий его отвлек громкий взрыв. Он потер виски.

— Двадцать баллов с Гриффиндора. А теперь, Лонгботтом, наведите порядок, — резко произнес он.

* * *

Гарри удовлетворительно улыбнулся, разливая зелье. Он боялся, что из-за беспокойных мыслей в голове может испортить зелье. Он удивительно, что едва он только зажег огонь под котлом и начал процесс варки, ему удалось сосредоточиться на процессе. Ему подумалось, что процесс приготовления зелья так или иначе позволил ему отрешиться от посторонних мыслей. Гарри задумался: когда же изготовление зелий стало приносить ему удовольствие?

Он перевел взгляд на слизеринскую сторону класса. Дра... Малфой уже покинул класс, не оставив зелья для проверки. Зелье Малфоя было полностью испорчено, и не было смысла даже пытаться его как-то исправить.

Гарри подписал свою пробирку с зельем и осторожно поставил ее на стол Снейпа. Он быстро упаковал свою сумку и пошел за Роном и Гермионой из класса, но голос преподавателя остановил его перед самым выходом.

— Задержитесь, Поттер, — произнес Снейп у него за спиной.

Гарри вздохнул и махнул рукой Рону и Гермионе, чтобы они уходили без него. Он повернулся в класс. Интересно, что хочет Снейп?

После того, как из класса вышел последний студент, Снейп достал палочку, чтобы запереть дверь и наложил на нее Заглушающее заклятье. Затем он резко обернулся, направив палочку на Гарри.

— Легилименс!

Заклинание застало Гарри врасплох. Он сделал шаг назад, когда оно ударило в него. Инстинктивно, не дожидаясь, пока в его голове окажется посторонний, он укрепил свой мысленный щит и толкнул Снейпа обратно в его разум, но сильнее, чем это требовалось.

— Мне скучно, — произнес непривычно молодой Сириус. — Жаль, что сейчас не полнолуние.

— Думаю, Бродяга, это тебя развлечет, — сказал Джеймс Поттер. — Смотри, кто тут есть!

— Сопливус! Замечательно.

Джеймс Поттер подошел к молодому Северусу Снейпу.

— Все в порядке, Сопливус?

Снейп отреагировал быстро, словно ожидал нападения.

Улыбка Джеймса стала еще шире.

— Экспеллиармус!

Снейп упал на землю. Сириус рассмеялся.

— Импедимента!

Гарри почувствовал сильный толчок. Он огляделся и обнаружил, что находится в классе зельеварения.

Что это было? Почему его отец и Сириус напали на Снейпа? Из того, что он только что видел, было ясно. что Снейп ничего плохого не делал. Было ли это потому, что Сириус сказал, что ему скучно? Он поднял глаза и увидел злого Снейпа, стоящего перед ним.

— Ты ведь все это время знал Окклюменцию, Поттер? — спросил Снейп таким голосом, что у Гарри по спине побежали мурашки.

Гарри тут же понял свою ошибку. Только умелый окклюмент мог толкнуть Снейпа с такой силой, и только легилимент мог продержаться достаточно долго, чтобы просмотреть его воспоминания. Гарри забыл, что он должен казаться неумелым в Окклюменции.

Он побледнел. И легилименция, и Окклюменция были Темной Магией. Как он мог объяснить свои навыки?

— Я...

Прежде, чем Гарри смог придумать подходящую отговорку, Снейп схватил Гарри за руку с такой силой, что Гарри зашипел от боли, и потащил его из класса.

— Вы все объясните директору, Поттер.

Снейп резко открыл дверь в кабинет директора и впихнул Гарри.

— Северус? Гарри? — Дамблдор, казалось, не удивился, увидев Гарри и Снейпа у себя.

«Кажется, я попал, — подумал Гарри. — Как я мог быть таким беспечным?»

Снейп шагнул в кабинет. Гарри остановился перед Фоуксом, надеясь оттянуть время.

— Привет, Фоукс, — поприветствовал Гарри феникса.

Вид Фоукса напомнил Гарри первую попытку Тома Риддла открыть Тайную комнату. Он грустно улыбнулся, вспоминая, как получил шрамы на левой руке.

— Спасибо за спасение моей жизни, — ласково прошептал Гарри фениксу.

Фоукс потер клюв о подбородок Гарри в знак любви.

— Поттер! — раздался нетерпеливый голос Снейпа с другой стороны кабинета.

— Увидимся позже, Фоукс, — вздохнул Гарри. Он пошел к столу директора и сел рядом со Снейпом.

— Что случилось? — спросил Дамблдор.

Гарри с досадой отметил, что Дамблдор все еще избегает смотреть ему в глаза. Гарри перевел взгляд на профессора Зелий. Тот был в гневе и смотрел на Гарри с ненавистью. Гарри не мог сказать, то ли это было потому, что он вводил его в заблуждение последние несколько месяцев, или же потому, что видел личные воспоминания этого человека.

В то время, как Снейп рассказывал, что случилось, Гарри напряг все свои навыки экс-слизеринца, чтобы придумать выход из ситуации.

Он не собирался ничего говорить Дамблдору, это однозначно. Ни о волшебном камне, ни о путешествии, ни, разумеется, о Томе.

Снейп закончил свой рассказ быстрее, чем Гарри ожидал, и Дамблдор обратил внимание на Гарри.

— Гарри?

Гарри сконцентрировался и укрепил свои ментальные щиты. Он поднял голову и встретился взглядом с директором школы впервые за несколько месяцев.

Дамблдор уставился в глаза Гарри. Как он и ожидал, он сразу почувствовал сильный напор. Как ни сильна была легилименция Дамблдора, Гарри смог устоять. Хотя Гарри не был большим специалистом в легилименции, он был уверен, что Дамблдор так и не смог проникнуть ему в голову сквозь его защиту.

Через некоторое время давление ослабло.

— С какого времени ты владеешь Окклюменцией, мальчик мой? — спросил Дамблдор.

Гарри подавил желание одернуть Дамблдора с его «мальчик мой».

— С начала учебного года, сэр, — сказал Гарри. — Я видел кошмары этим летом. Они были очень реальны и совершенно не похожи на сны, вдобавок мой шрам болел каждый раз, как я просыпался. Так что я подумал, что причиной мог быть Волдеморт. Я помнил, что вы говорили в конце моего второго курса, что я и Волдеморт связаны через мой шрам, так что я подумал, что кошмары были из-за этой связи. Когда я вернулся в Хогвартс, я пошел в библиотеку и попытался найти решение. Затем я услышал об Окклюменции. Я подумал, что это могло бы помочь мне прекратить подобные сны, так что я сам изучил ее, не рассказывая никому.

— Хорошо, Гарри. Но ты меня огорчил. Огорчил тем, что подверг себя опасности, изучая Окклюменцию без присмотра, — произнес Дамблдор.

«И почему меня должно заботить, счастлив ты или нет, — подумал Гарри сердито. — Я не твоя пешка. Мне не нужны твои указания, что делать!»

— Как насчет легилименции, Поттер, — прищурился Снейп. — Вы ведь не изучали ее «для самозащиты», верно?

Гарри напрягся, но ему удалось сохранить лицо.

— Легилименция? Я не знаю, о чем вы говорите, сэр, но я ее не изучал.

Изучить Окклюменцию для защиты было одним, но изучение легилименции, еще одного Темного навыка, атакующую... это было совершенно другое дело. Так что Гарри было лучше все отрицать, что он ею владеет.

— Не лгите мне, Поттер! — зарычал Снейп.

— Я не лгу, сэр! — солгал Гарри.

— Тогда потрудитесь объяснить, что вы только что сделали! — произнес Снейп голосом, после чего Гарри тут же понял, почему Министерство никогда по-настоящему не верило, что Снейп больше не был Пожирателем Смерти. — Только легилимент мог оставаться в чужом сознании достаточно долго, чтобы просмотреть воспоминания!

— Но я действительно не знаю легилименцию, сэр, — сказал Гарри. — Может быть, это произошло потому, что нападение застало меня врасплох, и я толкнул вас сильнее, чем обычно, и в конце концов вторгся в ваш разум по инерции? Это ведь возможно, сэр? — последний вопрос он адресовал Дамблдору.

Дамблдор выглядел задумчивым.

— Полагаю, что так, Гарри. Но, признаться, я с подобным никогда раньше не встречался.

— Не сказать, что мне непривычно иметь какие-то сверхъестественные способности, — пожал плечами Гарри.

— Ты прав, Гарри, — усмехнулся Дамблдор.

Гарри возликовал в душе. В конце концов, Дамблдор ведь был гриффиндорцем. С главой Слизерина, напротив, дело было бы иметь сложнее.

Дамблдор ведь был гриффиндорцем? Почему это прозвучало так, словно гриффиндорцем быть плохо?

«Не забывай, что ты сам гриффиндорец, Гарри...»

Однако Гарри уже не был уверен в этом. Однозначно, Снейпа его слизеринская выходка впечатлила. И он знал, что Снейп так просто не успокоится.

— Поттер... — начал Снейп.

— Северус, — Дамблдор остановил его, покачав головой.

Снейп усмехнулся, но замолчал. Гарри мысленно вздохнул с облегчением. Он не был уверен, как долго сможет придерживаться своей легенды.

Дамблдор с задумчивым видом повернулся к Гарри, словно принимал сложное решение. Гарри спокойно встретил взгляд директора.

Наконец, Дамблдор выпрямился в кресле и произнес:

— Ты можешь идти, Гарри.

«Ты все еще ничего не хочешь рассказать мне, Дамблдор! — разозлился Гарри и, как ни странно, почувствовал легкое разочарование. — Разве я не доказал, что могу постоять за себя?»

— Или ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Дамблдор.

— Нет, сэр, — холодно произнес Гарри. — Я лучше пойду.

Встав, Гарри кивнул директору, а затем Снейпу, который смотрел на него, прищурившись, пока Гарри выходил из кабинета.

«После всего, через что я прошел, ты все еще думаешь, что я ребенок, — подумал Гарри, закрывая за собой дверь. — Ты можешь быть хорошим лидером, Дамблдор, но ты никогда не будешь хорошим профессором. В погоне за своей «высшей целью» ты забыл самую важную работу учителя — направлять и помогать ученикам. Ты пренебрег теми, о ком должен был заботиться. И именно поэтому ты потерял Тома Риддла».

* * *

Все еще кипя от гнева, Северус вернулся обратно к себе. Поттер нагло лгал в кабинете директора.

Несмотря на то, что сказал Альбус, Северус был уверен, что Поттер был легилиментом. Как же еще этот щенок мог просмотреть его память? Из всех воспоминаний, через которые он прорвался, он умудрился выбрать именно это!

У Северуса чесались руки наложить на мальчишку Круциатус, пока внезапно не почувствовал неладное. То, что Поттер изучил два раздела Темной Магии тайком ото всех, было достаточно серьезным показателем. Северус отметил про себя приглядеться к мальчику.

Он вернулся мысленно к представлению Поттера в кабинете Альбуса. Он должен был признать, Поттер вел себя, как слиз...

Северус покачал головой. Что за мысли? Поттер? Слизеринец?

* * *

В эту субботу был назначен первый квиддичный матч года. Гарри не понимал, сколько он упустил, не летая — он не садился на метлу примерно год, с того времени, как отказался играть ловцом в Слизерине в прошлом.

— Садитесь на метлу.

Гарри сделал, как было сказано. Напротив него стоял Драко Малфой, слизеринский ловец.

Гарри уставился на Малфоя, который избегал встречаться с ним взглядом, и размышлял, о чем тот думает. На следующий день он должен был получать Метку. Гарри прочитал в голове у Малфоя той ночью, почти неделю назад. Действительно ли Малфой пойдет на завтрашнее собрание? Пойдет ли он по стопам своего отца?

От мыслей Гарри отвлек свисток. Он оттолкнулся от земли и взлетел в воздух.

Пятнадцать минут спустя Гриффиндор с Роном, новым вратарем, пропустил пятый гол. Слизерин опережал Гриффиндор на шестьдесят очков.

Несмотря на место и время, Гарри знал, что если Малфой завтра будет получать Метку, то последний шанс поговорить с ним только сегодня.

Гарри подлетел немного ближе к ловцу Слизерина.

— Что, Поттер? — проговорил Малфой, не отвлекаясь о поиска снитча. — Если что, сейчас матч. Вдруг ты забыл.

— Собираешься ли ты идти завтра на собрание? — спросил Гарри.

Малфой вскинул голову.

— Как ты уз... — он резко остановился и посмотрел на Гарри. — Не мог бы ты перестать читать мои мысли, Поттер? Или ты не знаешь, что обозначают слова «частная жизнь»?

— Мне очень жаль, — проговорил Гарри, на самом деле зная, что они обозначают. Он знал, насколько это раздражает, когда кто-то пытается влезть в его дела. — Но твои эмоции были настолько сильны, это бы почувствовал... любой легилимент.

Малфой посмотрел на него недоверчиво, хотя гнев в его глазах немного утих.

— Я Малфой, и я не планирую перестать им быть в ближайшее время, — Малфой отвернулся и подлетел поближе к метле Гарри. — Вдобавок я слизеринец. Слизеринец всегда найдет способ получить то, что он хочет.

После этих слов Малфой полетел в другой конец квиддичного поля, к...

Гарри ахнул и немедленно развернулся вслед за слизеринским ловцом.

* * *

Можно было бы подумать, что с Амбридж было бы сложнее гулять после отбоя. Если бы эта жаба догадалась поменять время патрулирования коридоров, то возможно. Но с Картой Мародеров Гарри не представляло труда, чтобы в безопасности бродить по замку. В течение последних двух недель Гарри каждую ночь тайком выбирался в свою личную тренировочную комнату после отбоя, чтобы почитать или потренироваться час или два. Он уже успел закончить читать раздел про аппарацию и теперь перешел непосредственно к части «тренировок».

Ночь на воскресенье не отличалась ничем. Гарри выскользнул из спальни после того, как Рон заснул. Сегодня, однако, он не был в состоянии сосредоточиться — вечером до этого он видел на Карте Мародеров, что Снейп и Малфой аппарировали рядом с Запретным лесом.

Гарри изо всех сил старался убедить Малфоя, но, по-видимому, не смог. Малфой все равно станет Пожирателем Смерти.

По идее, это не должно было сильно беспокоить Гарри, поскольку он знал, что шанс на то, что Малфой пойдет против отца, был очень мизерным, но тогда почему он ощущал такое... разочарование?

Гарри вздохнул. Если он не смог переубедить Малфоя становиться Пожирателем Смерти, то как он мог вернуть Тома?

Гарри потер лоб и спрятал палочку в карман. Со всеми этими беспокоящими его мыслями он вряд ли сможет правильно выполнить заклинание. Возможно, его даже расщепит на две или три части.

* * *

Северус стоял в маске с другими Пожирателями Смерти на кладбище. Как крестный отец Драко, он был удостоен чести присутствовать на Посвящении. Среди других Пожирателей были так же Люциус и Нарцисса Малфои.

Драко стоял на коленях перед Темным Лордом, склонив голову.

— Приведите девочку, — приказал Волдеморт.

Вскоре перед ним оказалась маггловская девочка. Проверка. Каждый новый Пожиратель Смерти должен был показать, что он достоен. Они должны были сперва пытать, затем убивать назначенную жертву прежде, чем им поставят Метку.

Драко перевел взгляд на девочку, которая плакала и громко звала маму.

— Ты знаешь, что должен сделать, юный Драко, — холодно произнес Волдеморт.

— Да, мой Лорд, — ничего не выражающим голосом произнес Драко.

Драко закрыл глаза и долго молчал. Затем он открыл глаза и резко направил палочку на девушку.

— Авада Кедавра.

Из палочки Драко вырвался зеленый свет, и крики утихли.

* * *

Драко уставился на безжизненное тело девочки, которую он только что убил. Что он наделал?

— Ты должен был пытать ее, а не убивать, — раздался голос Темного Лорда.

Драко пытался подавить неприятное чувство в желудке и изо всех сил старался не дрожать. Он глубоко вздохнул и снова поклонился.

— Простите меня, мой Лорд, — выдавил он из себя, стараясь произнести это максимально спокойным голосом.

Драко знал об этом конкретном испытании, и до приезда сюда подготовил себя психически и физически. Но, видимо, недостаточно...

Происходящее ужасало. Как можно было подвергать эту девочку еще большим пыткам? Единственное, что Драко должен был для нее сделать, это закончить ее боль.

Но это не было то объяснение, которое ждал Темный Лорд. Драко решил отвлечь его, прежде чем у Волдеморта возникнут вопросы.

— Прошел ли я испытание, мой Лорд?

— В следующий раз исполняй мой приказ, Драко, — проговорил Волдеморт.

— Да, мой Лорд, — покорно ответил Драко, избегая смотреть в багровые глаза.

— Теперь подними левую руку, — Волдеморт поднялся со своего кресла, похожего на трон.

Драко послушался, борясь с желанием отпрыгнуть назад, когда над ним нависла змееподобная фигура.

Он медленно закатал левый рукав. Он подавил дрожь, когда палочка Темного Лорда коснулась его кожи. Темный Лорд прошептал заклинание, и руку Драко охватила сильная боль. Боль распространялась вверх по руке, затем охватила все тело... Это было похоже на десять Круциатусов одновременно. И Драко уже не мог сдерживаться.

Он закричал и схватился за предплечье, на котором навсегда была выжжена Темная Метка.

* * *

— Со мной все будет хорошо, дядя Северус.

Северус схватил Драко за плечо, когда тот пытался выйти из его кабинета.

После собрания Северусу каким-то образом удалось довести дрожащего мальчика обратно до Хогвартса. Северус знал по собственному опыту, как больно получать Метку. Он был удивлен, что Драко был способен ходить вскоре после этого.

— Нет, Драко, ты не в том состоянии, чтобы возвращаться в спальню, — сказал он.

— Я в порядке, — повторил Драко и слегка улыбнулся. — Я... посижу в гостиной.

Северус мысленно вздохнул. Конечно, другие слизеринцы ожидали Драко с собрания Пожирателей Смерти. В конце концов, Драко был первым у себя на курсе, кто получил Метку.

— Конечно, — сказал Северус, — но выпей хотя бы это, — он втиснул в руки Драко пузырек Обезболивающего, который тут же его выпил.

— Спасибо, дядя Северус, — сказал Драко уже в дверях. — Увидимся завтра на уроке.

И исчез за дверью.

Северус нахмурился. Он знал, что Драко не терпелось вернуться в спальню, но почему у него было чувство, что он стремился поскорей уйти от него? Казалось, что Драко... боится его. Хотя нет, не боится. Малфои никогда не знали, что такое «бояться». Но почему Драко даже не смотрел на Северуса во время беседы? Его крестник практически смотрел в пол все это время.

Отложив вопросы, Северус пошел, чтобы отчитаться перед Дамблдором. Драко было приказано внимательно следить за Поттером, а этот щенок, будучи таким же высокомерным болваном, как и его отец, не заметит новое отношение Драко и подвергнет себя этим опасности.

* * *

Гарри смотрел, как Малфой входит в комнату. Он внимательно изучал слизеринца. Малфой был бледен и выглядел, словно пребывал в шоке. Его ноги тряслись, и создавалось впечатление, что каждый шаг дается ему с трудом.

Малфой посмотрел на Гарри, затем упал на подушки, зашипев от боли.

— Малфой? Ты в порядке? — спросил Гарри.

— В порядке, — быстро ответил Малфой.

Гарри поднял брови. Он остановил взгляд на левом кулаке Малфоя, который так крепко его сжимал, что костяшки побелели.

— Конечно, — язвительно заметил Гарри.

Малфой посмотрел на него, затем вздохнул и откинулся на подушки.

Слизеринская сторона Гарри говорила держаться от Малфоя подальше, по крайней мере до тех пор, пока Малфой не скажет причину, по которой вызвал Гарри встретиться здесь так поздно вечером.

Этой ночью Гарри больше часа ворочался на постели, пытаясь уснуть. Он спустился в гостиную и решил засесть за эссе по Трансфигурации, когда его поддельный галеон потеплел, сообщая Гарри о встрече через два часа. А так как Рон и Гермиона не спускались из спален, Гарри знал, что встреча предназначалась только для него. И Гарри не нужно было выяснять, кто это сделал. Единственное, что его озадачило, так это причина, почему Малфой хочет встретиться с ним.

— Ты знаешь, что произошло, но, тем не менее, все же пришел, — Малфой усмехнулся. — Гриффиндорец до последнего, Поттер.

— Гарри пожал плечами.

— Я гриффиндорец. И от меня ожидается, что я иногда буду действовать соответственно, — сказал он.

Малфой на мгновение уставился на Гарри. Наконец, он произнес:

— Наполовину гриффиндорец, по крайней мере. И наполовину слизеринец.

Гарри усмехнулся. Это было совершенно точно. Но сейчас было не время обсуждать, на каком факультете должен быть Гарри.

— Почему ты позвал меня сюда, Малфой? — спросил он.

— Возможно, я хочу украсть тебя и доставить Темному Лорду?

— А если на самом деле? Я не думаю, что ты всерьез, — сказал Гарри.

Малфой уселся поудобнее.

— Ты сказал, чтобы я сделал собственный выбор, — начал он. — И это мой выбор, — он посмотрел в глаза Гарри. — Я Малфой, и я хочу, чтобы все оставалось так, как я уже говорил тебе раньше. От этого зависит моя жизнь, и я потеряю все, если не последую приказу моего отца и не стану Пожирателем Смерти.

— Я... понимаю, — тихо сказал Гарри, пытаясь скрыть разочарование в своем голосе.

— Я думал, что я могу просто забыть о том, что я хочу, и просто делать то, что говорит отец. И я знал, что я могу, прежде чем ты влез в мои дела, — с легкой горечью в голосе проговорил Малфой. — Но... я не могу, Поттер. Не после того, как ты сказал мне о выборе. Я просто не могу. Я не могу делать то, что мой отец. Я... — Малфой закрыл глаза и тихо добавил: — Я не убийца.

— Малфой... — Гарри не знал, как утешить слизеринца.

— Покончи с этим, Поттер.

— Что? — спросил Гарри.

— Убей этого ублюдка и закончи войну, — Малфой сжал кулак и посмотрел на Гарри серьезно. — Я могу шпионить для тебя.

Драко смотрел, как статуя горгульи отпрыгнула, пропуская Альбуса Дамблдора.

— Мистер Малфой? — казалось, Дамблдор удивился, увидев Драко.

— Я хочу поговорить с вами наедине, господин директор, — сказал Драко.

Дамблдор посмотрел на него с любопытством, затем сделал приглашающий жест.

— Заходите.

Драко удостоверился, что укрепил ментальный щит, прежде чем войти в кабинет Дамблдора.

* * *

— Чем могу помочь, мистер Малфой? — поинтересовался Дамблдор после того, как Драко сел на стул.

— Я хочу быть шпионом, — просто ответил Драко.

— Шпионом? — изумился Дамблдор.

Драко кивнул.

— Недавно я получил Метку, как вы уже, наверное, знаете. Но я не хочу быть Пожирателем Смерти.

Дамблдор задумчиво посмотрел на Драко.

— И почему же вы не хотите быть Пожирателем Смерти, мистер Малфой?

Драко хотел огрызнуться, что это не его дело, но промолчал. Ничего хорошего из этого бы не вышло — Дамблдор стал бы относиться к нему с еще больше подозрением. Поэтому он честно ответил:

— Я не хочу быть убийцей, как мой отец, — произнес он настолько спокойно, насколько мог. — Эти маггловские дети не сделали ничего плохого, но Пожиратели Смерти хладнокровно убили их, не задумываясь. Это... просто отвратительно. И им даже доставляло удовольствие слушать, как эти магглы кричат от боли. Я... не хочу быть похожим на них.

Дамблдор посмотрел на него, и Драко сразу же почувствовал знакомое ощущение, что кто-то пытается вторгнуться в его разум.

— Воспоминания можно подделать, господин директор, — он произнес обращение с оттенком сарказма. — Вы можете проверить меня Веритасерумом, но задать только те вопросы, которые я разрешу.

— Похоже, вы подготовились, — улыбнулся Дамблдор. — Да, воспоминания можно подделать, но ничто не может обмануть чувство феникса.

Драко был поражен, когда феникс полетел к нему. Он заметил феникса, когда входил в кабинет директора, и подумал, что это, должно быть, животное Дамблдор. К его еще большему удивлению, феникс сел на плечо Драко.

Дамблдор широко улыбнулся, его глаза блеснули.

— Это Фоукс, мистер Малфой.

Драко не знал, как себя вести с фениксом, который сидел у него на плече. Он нерешительно погладил его по голове и позволил улететь обратно к креслу директора.

— Что это было? — спросил он.

— Фоукс скажет мне, если вы солгали, — сказал Дамблдор.

Драко просто кивнул.

Дамблдор какое-то время изучающе смотрел на него, а затем произнес:

— Быть шпионом опасно, мистер Малфой. Для вас будет безопаснее, если вы вместо этого просто перестанете ходить на собрания. Здесь вы будете защищены.

— Я не ребенок, — холодно проговорил Драко. — Мне не нужно, чтобы меня защищали. Я хочу помочь, и вам нужно больше одного шпиона.

Дамблдор резко вскинул голову.

— Да, я знаю, что профессор Снейп — шпион, — сказал Драко.

— Откуда? — спросил Дамблдор.

— Неважно. Но не беспокойтесь. Ни я, ни мой источник не сообщит это Темному Лорду, — произнес Драко. — Но мы говорим о том, чтобы стать шпионом мне.

Дамблдор слегка нахмурился, потом вздохнул.

— Да, нам нужны еще шпионы, — признался он. — Если это ваш выбор — быть шпионом, то, я думаю, вы можете сотрудничать с профессором Снейпом и помочь ему в шпионаже за Темным Лордом. Я поговорю с ним об этом и попрошу, чтобы он сказал вам, что делать.

Драко кивнул.

* * *

На обратном пути в подземелья Драко вспомнил о неожиданном повороте событий, который привел к нынешней ситуации.

Изначально Драко хотел шпионить для Поттера, но Поттер быстро отклонил его предложение, не особо распространяясь о причинах.

— Я могу шпионить для тебя.

— Что? — напрягся Поттер.

— Помнишь, что я говорил тебе на квиддичном матче? — спросил Драко.

— «Слизеринец всегда найдет способ получить то, что он хочет», — тихо процитировал его Поттер.

— Я не могу сделать выбор между неодобрением собственного отца и убийством девочек для него... так что я выберу между, — сказал Драко.

Поттер посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Ты должен поговорить с Дамблдором.

— Я могу не быть лоялен Темному Лорду, — фыркнул Драко, — но это не значит, что я пойду к этому старому дураку.

— Но...

— Отец сказал мне, что Дамблдор манипулирует тобой, делая из тебя совершенный символ Света и оружие, чтобы убить Темного Лорда, — сказал Драко. — Он утаивает от тебя информацию.

— Я знаю... Но я не говорю, что я ему доверяю. Он слишком много скрывает от меня, и у меня нет причин доверять ему, — произнес Поттер. — Но это... дело не в этом.

Драко нахмурился. Он не мог понять, почему тогда Поттер предложил это.

Поттер потер лоб. Драко знал, что это был признак нервозности.

— Дамблдор и я... у нас разные пути. Мы оба хотим остановить войну, но не одним и тем же способом. Только Дамблдор может в полной мере использовать твою информацию.

Драко был все еще озадачен поведением Поттера.

— Разные пути? Что ты имеешь ввиду?

Поттер посмотрел на Драко, словно пытался решить, отвечать ему или нет. Драко этот взгляд совершенно не нравился.

— Ты узнаешь об этом вскоре, — наконец проговорил Поттер, — если я научу тебя защищать свой разум.

Драко довольно неохотно принял предложение Поттера. Просто говорить с Поттером было одно, но позволить ему учить себя было абсолютно другое дело. Но в итоге Драко был рад, что смог смирить свою гордость и позволил Поттеру помочь ему, иначе он был бы уже мертв. Он получил вызов буквально через два дня после того, как закончил изучать легилименцию. Если бы он попробовал заниматься самостоятельно, у него ничего бы не получилось.

Когда Драко перешел к изучению легилименции после Окклюменции, Поттер неохотно согласился ослабить мысленные щиты, чтобы научить Драко вторгаться в чужие мысли. Поэтому Драко узнал гораздо больше, чем хотел, о Мальчике-Который-Выжил за эти последние четыре недели. Но, разумеется, взаимно — Поттер тоже просмотрел целую кучу личных воспоминаний Драко во время их занятий. И их отношения постепенно стали чем-то похожим на небольшую дружбу благодаря обмену воспоминаниями.

Драко был удивлен, узнав о детстве Поттера. Такое отношение Дурслей было недопустимым. Он даже посмеялся, когда увидел, как Хагрид наколдовал свиной хвост кузену Поттера. Однако то, что сказал ему Поттер после этого, не было веселым. Хотя...

— Ты знаешь, почему я не пожал твою руку в поезде тогда? — словно между прочим поинтересовался Поттер.

Лицо Драко потемнело. Он все еще был зол на Поттера за то, что тот отверг его дружбу

— Угадай, кого ты мне тогда напомнил своей напыщенной речью, — предложил Поттер.

Такое заявление Поттера заставило Драко на мгновение потерять дар речи.

Но шок от выяснения подробностей жизни Поттера в семье было ничто, когда Драко узнал, что Поттер подразумевал под «иным путем, чем Дамблдор».

— Давай попробуем еще раз, сказал Поттер.

Драко очистил свой разум и направил палочку на Поттера.

— Легилименс!

Поттер сидит в темной комнате и разглядывает что-то, светящееся в темноте... старый человек, указывающий на несколько красочных камней в шкафу... нетерпеливый разговор... Старик направляет палочку на Поттера, а тот в зеркале наблюдает, как изменяется его внешний вид под воздействием чар... Поттер под своей маскировкой, сидит в Сортировочной Шляпе, и та громко кричит: «Слизерин!»

Драко ощутил, как его выталкивает из разума Поттера. Прежде, чем он смог что-то сказать, Поттер вздохнул:

— Ну вот, ты все-таки это увидел... Обещаю, что расскажу...

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Драко. — И что это я видел в твоих воспоминаниях? Ты...

Поттер вскинул руку, чтобы остановить вопросы Драко.

— Там есть еще, — произнес он. — Наложи снова заклятье. Я направлю тебя к конкретным воспоминаниям.

Смущенный, Драко поступил, как ему было сказано.

— Легилименс!

Темноволосый мальчик, который был похож на Поттера, сидел под деревом и размахивал палочкой в воздухе, чтобы переместить некоторые из летающих в воздухе букв... Тот же все еще незнакомый мальчик стоял перед дверью и с загадочным видом открыл дверь, чтобы показать большую комнату, комнату, где проходили собрания Армии Хогвартса. Мальчик искренне смеялся, видя в глазах Поттера недоверие...

Драко просмотрел еще несколько воспоминаний Поттера — все они касались Поттера и загадочного мальчика, который был слизеринцем и, очевидно, хорошим другом Поттера. Затем Драко был вынужден вынырнуть из разума Поттера.

— Путешествие во времени, — сказал Поттер прежде, чем Драко успел задать вопрос. — Этим летом я нашел волшебный камень, который отправил меня в прошлое. Я потерял память и провел в прошлом год.

— Что? — Драко уставился на Поттера, остолбенев. — Путешествие во времени?

Поттер кивнул.

— Когда я вернулся, здесь не прошло ни секунды, так что никто даже не догадывается, что я отсутствовал в течение года.

— Ты был отсортирован в Слизерин? — Драко задал вопрос, который первым пришел ему в голову.

— Что? Ты лучше других должен знать, каким слизеринцем я могу быть, — искренне веселясь, ответил Поттер.

— Ты... серьезно, Поттер? — сказал Драко. — То есть ты провел год в прошлом, распределенный в Слизерин, затем через год вернулся, и никто об этом не узнал?

Гарри кивнул. В его глазах плясали смешинки. Реакция Драко его веселила.

Драко задумался о том, что ему только что сказал Поттер. Это было... слишком невероятным, чтобы быть правдой. Поттер был слишком слизеринцем, чтобы выдумать подобную историю, чтобы обмануть Драко. Кроме этого, такое прекрасно, хотя выходило за всякие рамки, объясняло внезапное изменение Поттера в этом году.

— Кто этот парнишка? — спросил он, но потом в его голове что-то щелкнуло. — Он что, тот самый друг, который нашел все эти скрытые комнаты?

— Да, это он, — Поттер грустно кивнул. Затем он посмотрел внимательно на Драко, немного поколебался, но продолжил: — Его зовут Том Риддл.

Драко нахмурился.

— Риддл? Он не чистокровный, верно?

Поттер моргнул, словно не ожидая такой реакции от Драко.

— Нет, он не чистокровный. И именно поэтому большинство слизеринцев ненавидело его в то время.

Он посмотрел на Драко странным взглядом.

— Разве ты никогда не слышал его имени?

— Откуда? — поинтересовался Драко.

Поттер потер лоб.

— Ты узнал палочку? — медленно спросил он.

Палочка? Драко попытался вспомнить палочку. Цвет... казался знакомым. И внезапно Драко почувствовал, как его кровь леденеет. Он вспомнил, где видел ее раньше.

...— Теперь подними левую руку.

Драко закатал рукав и отчаянно пытался сохранить спокойное лицо, когда Темный Лорд прижал палочку к его коже...

Драко выдохнул и уставился на Поттера широко раскрытыми глазами. Поттер кивнул в подтверждение.

— Том Марволо Риддл, — произнес Поттер, выписывая в воздухе палочкой буквы, как делал тот мальчик. Затем он взмахнул палочкой, и зависшие в воздухе буквы поменялись местами. Драко со смешанными чувствами наблюдал, как перед ним появляются слова.

«Я Лорд Волдеморт».

Мальчик в памяти Поттера... Волдеморт... Темный Лорд... и... Поттер назвал его «друг».

Поттер рассказал ему больше о том пребывании в прошлом, и о своих отношениях с молодым Темным Лордом... или Томом, как Поттер настойчиво напоминал каждый раз, что «Том» не был Темным Лордом, пока встречался с ним.

Драко был удивлен, столкнувшись с тем, как Поттер защищает Темного Лорда, и что Поттер до сих пор считает Темного Лорда своим другом.

— Он Темный Лорд, Поттер. Садистский ублюдок, — сказал Драко, вспомнив, что случилось, когда он принимал Метку.

Поттер посмотрел на него.

— Не называй его так, — сказал он.

— Ты помнишь, что он пытался убить тебя?

— Я знаю. И он тот, кто убил моих родителей, — сказал Поттер. — Но Том — мой друг. Я никогда не смогу причинить ему боль.

Он вздохнул и опустил голову.

Драко признал, что не мог понять, почему Поттер все еще считает этого ублюдка другом, особенно после того, как это названный друг пытался убить его спустя годы. Но, в любом случае, Драко не так много знал о дружбе. У него почти не было друзей в Слизерине. Все его так называемые друзья были назначены, чтобы сопровождать его, потому что он был Малфой. Хотя он никогда не признается об этом вслух, особенно самому Поттеру, но, похоже, тот был первым человеком, которого Драко мог действительно назвать своим другом.

Драг не мог понять, почему дружба с Поттером кажется ему такой важной. Поттер всегда дорожил своими друзьями. Драко знал, что в течение длительного времени Поттер заботился за Уизелом и Грейнджер. И, поскольку Драко стал к Поттеру ближе в этом году, он мог сказать, что Поттер даже оберегал его, хотя они презирали друг друга с самого первого дня в школе.

Когда Драко поинтересовался у Поттера, что тот планирует сделать, то понял, насколько Поттер сумасшедший.

— Что? — Драко уставился на Поттера в недоумении. — Это...

— ...безумие, — закончил за него Поттер. — Я знаю. Но попытаться стоит.

— Стоит попытаться? — произнес Драко. — Честно говоря, Поттер... Привести Темного Лорда к раскаянию? Это просто... безумие!

— Мне все равно, — пробормотал Поттер. — Ты можешь говорить, что я веду себя, как безрассудный гриффиндорец, я в любом случае должен попробовать. Я верю в Тома. Я знаю, что внутри него еще есть добро, — в голосе Поттера была уверенность.

— Упрямый идиот, — проговорил Драко. — Тебя же убьют!

— Может быть, — сказал Поттер. — Но я никогда не смогу убить его, так что... Я думаю, что я в любом случае умру.

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Драко. — В смысле — «в любом случае»?

Поттер пожал плечами.

— Ай, забудь об этом, — он махнул рукой и посмотрел на Драко. — Вот почему я не хочу, чтобы ты шпионил для меня. Тот путь, что я выбрал, только для меня, меня одного. Никто не может помочь мне. Мне жаль.

Драко искренне удивился, услышав, что Поттер извиняется перед ним.

— Поттер...

— Поговори с Дамблдором, — продолжил Поттер. — Я уверен, что он знает, как тебе помочь.

Драко собрался возмутиться, когда Поттер перебил его.

— Он единственный, кто может тебе помочь, и ты сам это знаешь.

У Драко не было выбора, кроме как признать, что Поттер был прав. В сложившейся ситуации было очевидно, что для Драко было бессмысленно шпионить для Поттера.

Драко вздохнул. В первый раз в своей жизни он беспокоился о ком-то кроме себя. Он на самом деле беспокоился о Гарри Поттере из всех людей. Поттер попросил его помочь ему с чем-то... и Драко был так удивлен самим фактом просьбы, что даже подумывал кому-нибудь рассказать. Но в любом случае он не хотел терять доверие Поттера. Но об этом было некому рассказывать. О Дамблдоре не могло идти речи. Поттер мог быть сумасшедшим, но Дамблдор был умен и умел манипулировать. Драко никогда не примкнул бы к этому старому дураку. Его крестный шпионил для Дамблдора, поэтому рассказать Северусу он не мог. Отцу рассказывать тоже не имело смысла, поскольку его отец, скорее всего, передал бы информацию Темному Лорду, который все это знал.

Он встряхнул головой, чтобы разогнать мысли. После того, как Поттер встал на свою собственную сторону, он даже боялся представить, как повернется война между Светом и Тьмой.

* * *

Драко снова вызвали за два дня до начала рождественских каникул. Он поколебался, но затем, вздохнув, достал фальшивый галеон и установил время для встречи с Поттером.

* * *

— Это весь мой доклад, мой Лорд, — Северус склонился перед Темным Лордом.

Темный Лорд кивнул.

— Возвращайся в Хогвартс и сообщай мне все новости об этом старом дураке.

— Да, мой Лорд.

— Свободен.

Северус нахмурился под маской. Свободен? Но собрание еще не было закончено. Он сглотнул. Похоже, Темный Лорд относится к нему с подозрением...

Он еще раз поклонился и поцеловал край мантии Темного Лорда. Он встал и подошел к краю аппарационной площадки. Прежде, чем он аппарировал прочь, он заметил темную фигуру в плаще, вышедшую из тени и вставшую перед Темным Лордом.

* * *

Он медленно шел от того места, где прятался, к толпе Пожирателей Смерти, пряча лицо под капюшоном, смотря только на том, кто сидел на возвышении перед ним — Волдеморте.

Почти сразу же, как он вышел, в него оказались направлены палочки почти всех Пожирателей Смерти. Он поднял руки в миролюбивом жесте и посмотрел на Темного Лорда, который смотрел на него, сощурившись.

— Кто ты? — спросил один из Пожирателей.

Он поднял руку и стянул капюшон. Это действие вызвало волну вздохов.

— Гарри Поттер, — прошипел Пожиратель и поднял палочку в атакующей позиции.

— Люциус... — шипящий голос остановил порыв Люциуса Малфоя и заставил замолчать остальных Пожирателей.

Волдеморт смотрел на Гарри своими красными глазами, наставив на него палочку.

— Поттер, — ледяным голосом произнес он. — Что ты здесь делаешь?

Глаза Гарри остановились на человек, который когда-то был его другом. Он медленно опустился на колени.

— Я здесь, чтобы присоединиться к вам.

— Ты хочешь присоединиться ко мне? — холодный голос Волдеморта разорвал тишину.

Гарри вздохнул и произнес настолько твердо, насколько мог:

— Да.

Зеленые глаза встретились с красными. Гарри невольно вздрогнул. Разница между молодым Томом Риддлом и Волдемортом была настолько огромна, что никто бы не определил в них одного и того же человека. Гарри почувствовал, что его сердце заколотилось, когда Волдеморт, наконец, заговорил снова.

— Почему?

Тихий голос Волдеморта, казалось, не передает никаких эмоций, а его палочка была по-прежнему направлена на Гарри.

— Не все ли равно? — тихо проговорил Гарри. — Я на вашей стороне, и ты знаешь, что я не лгу.

Он уставился в багровые глаза и опустил ментальный щит.

— Это будет вам хорошим предметом для гордости, не так ли?

— Что ты затеял, Поттер? — прищурился Волдеморт.

— Я говорил тебе, что найду способ связаться с тобой, — сказал Гарри. — Я просто пытался выполнить свое обещание.

Когда он сказал это Волдеморту, то почувствовал слабый всплеск эмоций, который, однако, сразу же исчез.

И Люциус Малфой выбрал именно этот момент, чтобы заговорить.

— Мой Лорд, мальчиш...

Волдеморт взмахнул палочкой в сторону Малфоя, и тот задергался на полу от боли прежде, чем Гарри успел моргнуть.

Гарри сглотнул. Невербальный Круциатус. И выполнен легко и небрежно, словно между прочим.

Через некоторое время Волдеморт остановил проклятие и направил палочку снова на Гарри, не сводя с него глаз. Волдеморт встал и сделал несколько шагов вперед. Гарри затаил дыхание, но не отводил взгляд от наступающей фигуры. Он может умереть в любой момент, но, тем не менее, он остался стоять на коленях перед человеком, который убил его родителей и все это время хотел его смерти. Человеком, который сумел стать его лучшим другом.

Краем глаза Гарри видел, как Люциус Малфой отступил назад в круг Пожирателей Смерти. Каждый Пожиратель Смерти, казалось, затаил дыхание, боясь шуметь. Круциатус был ясным предупреждением, что вмешиваться не стоит.

Волдеморт остановился перед Гарри, по-прежнему направляя палочку, которую Гарри столько раз видел в прошлом, ему между глаз.

— Не лги мне, Гарри Поттер. Ты ведь не хочешь ко мне присоединяться, — зловеще прошипел Волдеморт. — Скажи правду, или я убью тебя.

— Правду? — тихо проговорил Гарри. — Ты действительно хочешь знать?

Гарри посмотрел в глаза Волдеморта и приоткрыл одно из воспоминаний.

— Тогда зачем ты сюда пришел? Это же самоубийство! — сказал молодой Том Риддл.

— Понятия не имею, зачем, — ответил Гарри. — Просто... Понимаешь, единственное, о чем я тогда думал, когда стоял перед входом — то, что я хочу спасти тебя. А для того, чтобы вытащить тебя отсюда, мне нужно было сначала сюда залезть.

— Ты псих! — Том смотрел на него с недоверием.

— Ну, может быть, я и псих, — сказал Гарри, — но это мое...

— Круцио!!! — взревел Волдеморт.

Гарри приготовился к боли и моргнул, когда ничего не случилось после того, как проклятие ударило его. Несколько Пожирателей ахнули. Гарри широко распахнул глаза, понимая, затем сунул руку за пазуху и достал светящееся ожерелье. Он никогда не думал, что защита амулета была столь сильна, чтобы блокировать Непростительное.

— Узнаешь это? — спросил он Волдеморта. — Нелепо как-то...

Выражение лица Волдеморта оставалось нечитаемым, но через свою связь с ним Гарри знал, что Волдеморт был смущен. А это чувство ему не нравилось, и поэтому он рефлексивно атаковал того человека, который вызвал у него эти чувства. Прежде, чем Гарри успел почувствовать еще что-то, все эмоции Волдеморта исчезли, сменившись привычной ненавистью и подозрительностью.

Гарри мысленно вздохнул. Был ли у него шанс преодолеть такую сильную Тьму?

Волдеморт смотрел на него пронзительным взглядом. На его лице постепенно проявлялась садистская улыбка.

— Эйвери! — вдруг громко приказал он. — Приведите Джонс.

Волдеморт опустил палочку и отступил на несколько шагов, освобождая пространство между ними.

— Тогда давай проверим, готов ли ты стать Пожирателем Смерти, Поттер, — произнес он.

Внимание Гарри привлек шум за спиной. Он повернулся, и у него перехватило дыхание при виде ведьмы, которую тащил Нотт. Он не мог вспомнить ее имя, но был уверен, что эта женщина была одним из членов Ордена, которые забирали Гарри от Дурслей в штаб-квартиру Ордена.

Джонс выглядела, словно ее пытали. Жестоко пытали. Она была так слаба, что Нотту приходилось ее едва ли не волочь к Волдеморту.

— Ах, Гестия Джонс, — с жуткой улыбкой произнес Волдеморт. — Как тебе твой отдых?

— Убей меня, сволочь, — она плюнула в его сторону.

Волдеморт прищурился, затем перевел взгляд на Гарри.

— Убей ее.

Джонс повернулась и широко распахнула глаза, когда заметила Гарри. Она была удивлена не меньше него, когда увидела его. На ее лице промелькнул страх, хотя ей удалось овладеть собой в течение нескольких секунд.

— Беги, Поттер, — едва слышно произнесла она. — Беги, когда я отвлеку его.

Гарри резко вздохнул. Она что, думала, что его захватили? И она боялась за него... не за себя.

Он покачал головой.

— Я...

Стиснув зубы, Гарри поднял палочку и неуверенно наставил ее на слабеющую ведьму.

— Что... Поттер? — Джонс выглядела испуганной и непонимающей.

Гарри колебался.

— Убей ее, — повторил Волдеморт.

Гарри знал, что ему придется это сделать, но... Убить паука и убить человека были принципиально разные вещи, особенно когда этот человек пытался спасти его жизнь, рискуя своей.

Он покачал головой. Он не мог это сделать. Он знал, что даже если ему и удастся произнести заклинание, оно не сработает без намерения.

— Кажется, все ясно, Поттер, — усмехнулся Волдеморт. — Тебе здесь не место.

Гарри сжал свою палочку. Его рука все еще сильно тряслась. Он пытался убедить себя в том, что женщину все равно убьют, поэтому нет разницы, сделает ли он это или нет. Он даже попытался использовать легилименцию, но без особого результата. Желания убить так и не появилось. Но если смог Волдеморт, то и он...

Он закрыл глаза, сосредоточившись. Он потянулся к разуму Волдеморта, но наткнулся на Окклюментивные щиты Темного Лорда. Он не мог проникнуть глубже, но этого хватило. Окклюменция не могла блокировать чувства и эмоции. Через связь, которая у них была, Волдеморт точно знал, что чувствовал Гарри, и наоборот. Только несколько раз Гарри удалось затронуть давние воспоминания Волдеморта. Сейчас же он не чувствовал других эмоций Темного Лорда, только ненависть и иногда раздражение.

Гарри сосредоточился на всех этих эмоциях, исходящих от Волдеморта. Его ненависть и желание убить...

— Авада Кедавра, — спокойно произнес заклятье Гарри.

Он вздрогнул, когда сила устремилась из тела к палочке, а затем превратилась в ярко-зеленую вспышку, полетевшую в сторону избитой ведьмы, в глазах которой читалось неверие... и отчаянье.

Гарри закрыл глаза, когда проклятие ударило Джонс в грудь. Когда он их снова открыл, то увидел только неподвижное тело ведьмы, лежащее на земле.

Гарри затрясло. Палочка выпала из неловких пальцев. Что он сделал? Ему казалось, что его душа рвется на части.

Он услышал, что над ним кто-то громко дышит, и поднял голову. Там стоял Волдеморт и смотрел на него сверху вниз. На короткий момент Гарри заметил странный блеск в багровых глазах. Действительно ли Волдеморт чувствовал то же, что и Гарри?

— Я ведь... доказал, правда? — слабым голосом спросил Гарри.

Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Волдеморт ответил. Он шагнул вперед и схватил левую руку Гарри, оттянул рукав, но остановился, увидев обнаженное предплечье. Белую кожу покрывали темно-красные рубцы, которые повторяли отпечаток зубов Химеры и тянулись через все предплечье Гарри. Это было то, о чем знали только Алекс Салютор и Том Риддл.

Волдеморт смотрел на шрамы Гарри некоторое время, но потом стиснул зубы и еще крепче сжал руку Гарри и посмотрел на него.

— Можешь цепляться за свои детские надежды, Поттер, — жестким голосом проговорил Волдеморт. — Но если ты предашь меня, я сделаю так, что эти шрамы покажутся тебе маленькими.

Волдеморт ткнул палочкой в руку Гарри. Несколько секунд боль пронзала все тело Гарри. Он зажмурился и закричал. Боль была настолько сильной, что Круциатус казался ничем по сравнению с ней.

Он не знал, как долго он корчился и кричал, но когда боль, наконец, утихла настолько, чтобы он мог снова двигаться, то понял, что лежит, задыхаясь, на мокрой земле, а правая его рука крепко сжимает левое предплечье, на котором выжжена Темная Метка. Из последних сил Гарри снова встал на колени перед Волдемортом.

Гарри знал, что нужно делать дальше. Пожиратели Смерти целовали край мантии Волдеморта в знак покорности.

Он слабо подался вперед, усмиряя свою гриффиндорскую гордость и мысли о том, что бы о нем сейчас подумали родители и попытался поцеловать край черной мантии, но он резко отдернулся, когда он дотронулся до него.

— Хватит, — прошипел Волдеморт, делая шаг назад и снова глядя на Гарри со странным блеском в глазах. — Отправляйся в Хогвартс. И жди, пока я не позову тебя снова.

— Да... — Гарри остановился на полуслове. В голове всплыли воспоминания.

— Лорд? — засмеялся Том. — Я не настолько амбициозен. Я не хочу быть лордом или что-то в этом роде.

— Но ты же говорил, что хочешь вставить еще четыре буквы? — сказал Алекс. — Если добавить их к имени, то получится слишком длинно. К тому же мне нравится «Волдеморт».

— Мне тоже, — вздохнул Том.

— Тогда ты Лорд Волдеморт, — улыбнулся Алекс и игриво добавил, — и что вы скажете, мой Лорд?

Том вздрогнул и сверкнул глазами на Алекса.

— Не называй меня так. Мне неловко.

— Я по-прежнему буду использовать имя «Том», — пожал плечами Алекс. — «Волдеморт» — это все равно длиннее.

Гарри опустил голову, а затем тихо произнес:

— Да, мой Лорд.

Только когда Гарри последовал за другими Пожирателями прочь с неизвестного кладбища, он в полной мере осознал, что наделал. Его затрясло. Темная Метка болела, и эта боль накладывалась на душевную боль от убийства. Гарри едва не задыхался, но, наконец, оказался вблизи границы аппарации.

Он знал, что сейчас не в силах отправиться в Хогвартс. Он был слишком слаб, чтобы аппарировать. Он стоял один рядом с...

Он взглянул на Пожирателя Смерти, который стоял рядом с Люциусом Малфоем. Из-за белой маски на него смотрели злые серые глаза.

Гарри покачал головой, чтобы убрать головокружение, и сунул руку в карман мантии. Прикоснувшись к гладкой поверхности спрятанного в кармане камня, он прошептал активирующее слово, и силы покинули его.

* * *

Николас Фламель отдыхал в кресле возле камина, когда в центре гостиной материализовался Гарри.

— Гарри? — Николас склонился над мальчиком. — Что случилось?

Взглянув на Гарри, Николас понял, что с ним что-то не так. Гарри был слаб. Его лицо было бледным, со лба катился пот. Глаза были закрыты и... он сильно сжимал левое предплечье.

Да, все действительно было плохо.

Николас помог мальчику добраться до дивана. Взмахнув палочкой, он призвал несколько флаконов зелий из своей лаборатории.

— Что ты наделал, ребенок? — тихо прошептал он, садясь рядом с Гарри и поднося Обезболивающее Зелье к губам мальчика.

Гарри был полностью обессилен. Он просто сидел, закрыв глаза, пока Николас вливал в него зелье.

— Гарри?

Гарри медленно открыл глаза.

— Николас...

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Николас.

— Лучше... физически, по крайней мере, — минуту поколебавшись, ответил Гарри. Он опустил голову, задержав взгляд на пятно на левой руке. Николас уже знал, что под ним была Темная Метка.

— Я... я ходил... — он покачал головой и неуверенно посмотрел на Николаса.

— Я знаю, — ответил Николас, зная, что Гарри пытался сказать ему.

Гарри кивнул и опустил глаза.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он.

Николас молча смотрел на Гарри, не зная, что сказать.

— О чем ты думал? — наконец, произнес он. — Ты ведь знаешь, что это опасно?

Гарри съежился.

— Мне очень жаль, — повторил он и покачал головой. — Но... Я... Понимаете, я... — пробормотал он.

Сердце Николаса ушло в пятки, услышав слова своего юного подопечного. Да, он действительно так рассматривал Гарри. Он был ответственным за перемещение Гарри во времени, и, вероятно, лучше всех понимал ситуацию мальчика. Но он беспокоился, и не мог удержаться, чтобы не укорить ребенка тем, что он подверг себя опасности.

То, что сделал Гарри, было неожиданным. Он никогда не думал, что зайдет так далеко, чтобы присоединиться к Тому. Хотя, возможно, удивляться не стоит. Этот ребенок был особенным. Его решимость и способность любить не переставало удивлять Николаса. И именно эти качества убедили Альбуса, что в один прекрасный день Гарри победит Волдеморта и положит конец постоянной войне.

Альбус считал, что Тома необходимо убить, хотя Николас верил в обратное. Перед возвышением Волдеморта он пытался образумить Тома, но у них были разные стороны в этой войне, и это было невозможно. Теперь Гарри решил перейти на сторону Тома. Мальчик решил спасти Тома, и был только один способ сделать это. Николас посмотрел на шрам на лбу мальчика. Он примерно представлял его план. И только Гарри мог его осуществить.

Но Гарри был еще ребенком. Ребенком, на плечах которого был непомерный груз. Ребенком, чье сердце только что нещадно страдало.

— Я понимаю, малыш, — сказал Николас, осторожно положив руку на плечо Гарри. — Но я волнуюсь. Это не легкий путь.

— Я знаю, — сказал Гарри, закрыв глаза. Николас знал, что Гарри вспоминал все, что случилось с ним этим вечером. Когда Гарри снова заговорил, его голос дрожал: — Я даже не знаю, правильный ли это путь. Все там было... неправильно.

Николас прижал Гарри к себе, когда самообладание мальчика покинуло его. Гарри уткнулся лицом в мантию Николаса и вцепился в него.

— Я убил ее, Николас, — прохрипел он. — Я убил человека.

Николас прижал его к себе, мягко похлопав по спине.

— Посмотри, что ты сделал со своим единственным другом, Том... — тихо пробормотал он, глядя в пустоту.

* * *

Поттер испытывал боль. Он чувствовал это через их... связь. Он пытался укрепить свой Окклюментивный щит, но ничто, казалось, не могло блокировать эмоции, идущие со стороны Поттера.

Волдеморт в гневе ходил по комнате. Сильные эмоции, идущие от Поттера, были тем, что он не испытывал длительное время. Вина за убийство. Страх быть отвергнутым. Сомнение и беспомощность. Эмоции были настолько сильными, словно принадлежали самому Волдеморту.

Что-то в нем дернулось, отвечая на эти эмоции. Волдеморт не знал, что это было, но почувствовал неуверенность, которая ему совершенно не понравилась.

Но было еще что-то, что беспокоило его, и причиной этому был опять Гарри Поттер. Что он почувствовал, когда Поттер назвал его «мой Лорд»? Почему ему было так неловко от подобного покорного поведения Поттера? Разве это не здорово, что Золотой Мальчик Дамблдора преклонил колени перед ним? Этот щенок пришел в поисках уязвимого ребенка, который уже давно исчез. Но все это не имело значения, не так ли?

Волдеморт напрягся, когда очередной вихрь мучений Поттера пролетел сквозь него. Поттер вовсе не был достойным Пожирателем Смерти, если испытывал такое сильное чувство вины. Пожалуй, он позволит ему жить: он может стать полезным инструментов против Светлой стороны. К тому же Волдеморт мог убить его в любой момент, если Поттер вдруг вздумает предать его. Вдобавок страдания Поттера доставляли удовлетворение... ведь так?

Волдеморт стиснул зубы и стряхнул сомнения. Эмоции Поттера помутили его ум, но он не собирался позволять им влиять на него. Скорее всего, это и был план Поттера. Впрочем, пусть тот цепляется за этот план. Поттер дал ему большое преимущество, перейдя на его сторону, и это было важнее всего. Теперь он мог заявить о своем возвращении раньше, чем планировал, и никто, даже Дамблдор не станет для него препятствием.

* * *

С другой стороны комнаты, погруженной во тьму, пара щелевидных глаз следила за каждым движением Темного Лорда, который ходил взад и вперед.

Ее хозяин был явно взволнован, и она знала, что сейчас его лучше не беспокоить. Она только что вернулась со своим хозяином с собрания, и то, что она видела на нем, стало неожиданным сюрпризом.

Она видела его прошлым летом, но уверенности не было. Ее другой хозяин был другим, а нынешний хозяин явно выражал свою неприязнь к нему. Она думала, что если ее хозяин ненавидит мальчика, то он вряд ли может быть ее другим хозяином, но думала так ровно до того момента, как увидела его снова этим вечером.

Сейчас она была уверена, что он на самом деле ее хозяин Алекс. Она не понимала, почему ее нынешний хозяин ненавидел его в течение многих лет, и даже причинил боль в прошлом году. Она не знала, что случилось на этом собрании, когда хозяин Алекс внезапно появился, но что-то однозначно случилось между ее хозяином и хозяином Алексом, и это сильно тревожило ее хозяина.

Почти пятьдесят лет назад хозяин Алекс попросил ее позаботиться о нынешнем хозяине, и она сделала все возможное. Она была верна своему хозяину долгое время, видела многие вещи, что делал ее хозяин. Она знала, что хозяин Алекс не одобрил бы их, но она не могла вмешиваться в дела своего хозяина, и научилась спокойно воспринимать их вскоре после того, как ее хозяин отказался от имени «Том».

Считает ли хозяин Алекс, что она не оправдала его надежд? Она не знала. Но она была рада, что хозяин Алекс выбрал присоединиться к ее хозяину. Ей было тяжело видеть двух своих хозяев, борющихся друг против друга, так как она одинаково любила их обоих. И в ближайшее время у нее будет шанс снова свидеться со своим хозяином Алексом.

* * *

— Амбридж скоро узнает, что я ушел, — сказал Гарри, с трудом сползая с дивана. — Я должен вернуться.

Николас нахмурился, обеспокоенный состоянием ребенка, как физическим, так и моральным. Гарри едва смог прийти в себя несколько минут назад.

— Я справлюсь,— сказал Гарри, видя колебания Николаса, хотя слабость в его голосе противоречила этому утверждению.

Николас вздохнул. Он не хотел оставлять Гарри одного в такой момент, но Гарри был прав. Он должен был вернуться до того, как у Долорес амбридж возникнут подозрения. Последнее, что им было нужно сейчас, это внимание Министерства.

Он призвал флакон зелья Снов-Без-Сновидений и протянул его Гарри, который тотчас же его узнал.

— Тебе нужно хорошо отдохнуть, — сказал Николас.

Гарри посмотрел в пол и пробормотал что-то, что Николас не разобрал.

— Что ты сказал?

— Я не думаю, что заслуживаю это, — спокойно произнес Гарри.

— Гарри... — вздохнул Николас.

— Что я буду делать, если этот путь неверен? — Гарри продолжил, переведя взгляд на потолок. — Что, если я просто помогаю Темной Стороне и просто добавляю еще смертей?

Николас аккуратно сжал плечо мальчика и заглянул в изумрудные глаза, заполненные чувством вины и сомнениями.

— Поверь в свой выбор, ребенок. Это нелегкий путь, но тебе нужно верить в себя и Тома, — сказал он. — Я знаю, что до сих пор верю в Тома. И я буду с тобой независимо от того, как все это закончится, ребенок.

Гарри молча смотрел на него, а в его глазах сменялись эмоции. Наконец, мальчик улыбнулся и обнял Николаса.

— Спасибо, Николас.

— Помни, что ты всегда можешь прийти ко мне, если будешь нуждаться в чем-то, — улыбнулся Николас.

Гарри кивнул. Он подошел к входной двери и уже собирался уходить, как вдруг снова остановился и обернулся.

— Вы ведь не скажете Дамблдору? — неуверенно спросил он.

— Альбус заботится о тебе, Гарри, — вздохнул Николас. — Ты не должен так к нему относиться.

— Он все от меня скрывает, — сказал Гарри, отвернувшись.

— Альбус хочет защитить тебя, — произнес Николас и добавил, зная, что думает Гарри: — Ты можешь не понимать это сейчас, но ты действительно много значишь для него. Больше, чем Орден и даже больше, чем эта война. Он не хочет, чтобы ты был так рано вовлечен в эту войну. Он хочет, чтобы ты был счастлив, Гарри.

Гарри молчал. Николас покачал головой, видя упрямство мальчика.

— Альбусу эта новость не понравится, — сказал он, отвечая на предыдущий вопрос Гарри. — Я полагаю, что будет лучше пока ничего не говорить ему, — медленно произнес Николас, тщательно подбирая слова. Заметив облегчение Гарри, он добавил: — Но когда-нибудь ты должен будешь ему все равно это сказать. Он заслуживает знать, что произошло.

Гарри хмыкнул, от чего Николас улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы я проводил тебя? — поинтересовался он.

— Нет, со мной все будет в порядке, — покачал головой Гарри. — Спасибо за помощь, Николас. Я не знал, что бы делал без этого.

— Не забывай, что всегда можешь придти ко мне за помощью, — улыбнулся Николас.

Гарри кивнул ему, прежде чем исчезнуть за дверью.

* * *

Если Гарри бы воспользовался камнем, то тот вернул бы его на то самое место, откуда переместил — на неизвестное место, где проходило собрание Пожирателей Смерти, а затем Гарри пришлось бы аппарировать в Хогвартс. Он шел, пока не достиг границ аппарации дома Николаса, а затем закрыл, сосредоточившись на месте назначения. Резко повернувшись, он аппарировал.

Гарри поднялся на ноги, огляделся и вздохнул с облегчением. Он второй раз в жизни аппарировал на такое большое расстояние. У него не было много возможностей, чтобы практиковаться в этом, поскольку вокруг Хогвартса были установлены антиаппарационные щиты. Единственное место, которое удалось найти Гарри, было то, где он находился в данный момент — проход между «Сладким Королевством» и статуей горбатой ведьмы. Это было единственное место, которое подходило для практики аппарации и находилось достаточно близко к Хогвартсу.

Он прокрался по узкому тоннелю и благополучно добрался до Хогвартса. Он вытащил из кармана свернутую мантию-невидимку и быстро развернул ее. Затем он убедился, что никого рядом не было, и двинулся в сторону гриффиндорской башни.

От мысли о Роне и Гермионе в его сердце защемило. Что они подумают о нем, когда узнают, что он сделал? Для того, чтобы помочь одному своему другу, он предал остальных друзей. Он знал, что никогда больше не сможет смотреть на них и не испытывать вину, но сомневаться в своем выборе уже не будет. В отличие от других друзей Гарри, он был у Тома единственным другом, так что для Гарри было важным помочь ему. Это могло быть связано с тем, что они много времени проводили вместе или же потому, что Том был намного младше него, когда впервые встретился с ним. Гарри всегда чувствовал, что должен заботиться о Томе, словно о младшем брате.

Мысль о Томе Риддле привела к мысли о Волдеморте, и Гарри тяжело вздохнул. Ему предстоит долгий путь. Если каждая встреча будет проходить так же, как эта, то Гарри не знал, сколько еще выдержит, прежде чем сохранит здравый рассудок.

Гарри прокрался через коридоры, патрулируемые Амбридж и вошел в коридор, ведущий к портрету Полной Дамы. Он вздохнул с облегчением — похоже, Амбридж не заметила его почти двухчасового отсутствия.

Он остановился перед портретом Полной Дамы. Убедившись, что Амбридж не было видно, он скинул мантию-невидимку. Пробормотав пароль, он проскочил через вход, игнорируя возмущенные вопли толстухи.

Гостиная была пустой, потому что было уже много времени, но две фигуры вскочили и повернулись одновременно, когда Гарри вошел.

Гарри почувствовал комок в горле.

— Рон, Гермиона...

— Где ты был? — спросила Гермиона, подойдя к Гарри.

— Мы собирались найти Дамблдора, — сказал Рон. — Раньше ты никогда не возвращался так поздно.

Гарри опустил голову, понимая, что друзья беспокоились о нем.

— Извините...

Рон и Гермиона переглянулись.

— Гарри, что случилось? — осторожно спросила Гермиона. — С тобой все в порядке?

Рон собирался что-то сказать, но не стал. Он стиснул зубы и отвернулся.

Гарри нахмурился.

— Рон?

Рон посмотрел на него, затем на Гермиону, которая произнесла:

— Мы хотим знать, что с тобой происходит, Гарри. Мы знаем, что обещали не лезть в твои дела, но...

— Но мы беспокоимся! — перебил ее Рон сердито. — Ты каждую ночь возвращаешься поздно, и мы не имеем ни малейшего понятия, куда ты уходишь. Мы твои друзья, Гарри. Мне неприятно, что у тебя столько секретов от нас. Ты просил, чтобы мы дали тебе разобраться с этим самостоятельно, но как мы можем стоять в стороне, не зная, какой опасности ты себя подвергаешь? Мы всегда были одной командой, помнишь?

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону, вдруг осознавая, как все это время его друзьям было трудно. На него снова навалилось чувство вины. Хотя он не думал, что Рону и Гермионе стоит знать все, но, тем не менее, Гарри считал, что они могут получить ответы на некоторые вопросы.

— Я скажу вам, — произнес он наконец. — Я расскажу, что произошло летом... часть из того. Но не сейчас. Я очень устал. Завтра после последнего урока я буду ждать вас здесь.

Гарри, конечно, сейчас вряд ли мог говорить об этом сейчас. Слишком много всего произошло за день. Все, что он хотел сейчас, это отрешиться от мира, пусть даже ненадолго.

Рон с Гермионой переглянулись, затем кивнули.

— Мы просто хотим помочь, дружище, — тихо сказал Рон, когда Гарри был уже на полпути к спальне.

— Я знаю, Рон, — обернулся Гарри. — И вы не знаете, как я рад. И я... мне очень жаль.

После этого Гарри поднялся в спальню. Он прошел прямо к постели, не обращая внимания ни на что, затем выпил свое Зелье Снов-Без-Сновидений.

* * *

Гарри чувствовал себя намного лучше на следующее утро, хотя его левая рука все еще болела, и он все еще мучился от чувства вины. Он шел в Большой Зал на завтрак, когда Драко Малфой остановил его.

Малфой практически схватил его за шиворот и затащил в пустой класс неподалеку. Гарри оттолкнул его к стене и приставил к горлу Малфоя палочку.

Увидев разъяренное лицо Малфоя, Гарри пожалел, что велел Рону и Гермионе не ждать его, когда все уходили на завтрак утром. Малфой бы поостерегся подходить к нему, если рядом были два гриффиндорца. Хотя Гарри не сомневался, что избежать этой встречи он рано или поздно не смог. По крайней мере, к нему пришел Малфой, не Дамблдор. Хотя Малфой говорил, что не доверял старику, Гарри знал, что он, не колеблясь, доложил бы ему о том, если любой другой студент появился на собрании Пожирателей Смерти.

— Как ты мог?! — прошипел Малфой. — Ты присоединился к нему!

— Погоди, Малфой, я могу объяс...

— Объяснить что? То, что ты планировал все это время? Ты придумал абсурдную историю про путешествие во времени, чтобы выяснить, где ты мог найти Темного Лорда. Выяснить от меня, чтобы присоединиться к нему!

— Нет, это не то...

— Не «что»? Ты планировал присоединиться к нему, не так ли? — с нажимом переспросил Малфой.

Гарри поморщился.

— Да, но...

— Я доверял тебе! А ты предал меня! — прокричал Малфой.

Гарри на миг прикрыл глаза, услышав слово «предал».

— Я не предавал тебя, Малфой, — тихо произнес он. — Я предал многих других прошлой ночью, но не тебя. Если бы это было так, то ты был бы уже мертв.

Лицо Малфоя потемнело. Слова Гарри, казалось, разозлили его еще больше.

— Все воспоминания, что ты видел, настоящие, — поспешно проговорил он, видя, что Малфой близок к тому, чтобы начать бросаться проклятиями. — Волдем...

Резкая боль пронзила левую руку Гарри, заставив его зашипеть от боли. Стоящий рядом Малфой зашипел точно так же.

— Не произноси его имя, Поттер! — рявкнул Малфой, но в его взгляде было больше раздражения, чем гнева.

— Прости, пожалуйста, — автоматически извинился Гарри.

Малфой рассказывал о том, что Волде... Темный Лорд наложил заклятие на всех Пожирателей Смерти, которое вызывало боль каждый раз, когда кто-либо произносил»Волдеморт». Том отказался от имени, которое получил при рождении и принял другое, то, которое создал вместе с «Алексом». Вскоре большинство людей стало бояться имени «Волдеморт» и стало называть его «Сам-Знаешь-Кто». Теперь Том даже не позволял своим Пожирателям Смерти называть его иначе, чем «Темный Лорд».

Гарри постоянно забывал об этом, и Малфой нередко мучился от боли. Предыдущая сцена, когда Малфой шипит от боли, а Гарри извиняется, случалась так много раз, что они уже стали шутить по этому поводу.

Гнев Малфоя, похоже, немного утих. Гарри знал, что Малфой вспомнил то время, когда Гарри научил его легилименции. Это было время, когда они узнавали друг друга и стали доверять друг другу.

— Объясняй, — прищурившись, приказал блондин.

Гарри глубоко вздохнул.

— Мой шрам соединяет меня с Вол... с Темным Лордом. Он может чувствовать мои эмоции, как свои. Если Том где-то там, то...

Этих слов было достаточно, чтобы Малфой понял. Он моргнул, когда до него дошло.

— Ты с ума сошел! Это же чистой воды самоубийство!

— Ты шпионишь за Темным Лордом, но говоришь, что я самоубийца? — помолчав, спросил Гарри, усмехнувшись.

Малфой фыркнул.

— И почему я должен тебе верить? — поинтересовался он после паузы.

Гарри вздохнул с облегчением. Он знал, что Малфой уже поверил ему, но, будучи слизеринцем и Малфоем, он все еще хотел доказательств.

— Кроме того, что это был я, кто посоветовал тебе стать шпионом и научил легилименции, у меня нет никаких других доказательств, — сказал Гарри. Ты можешь дать мне Веритасерум, если хочешь, но я думаю, что ты достаточно долго меня знаешь, чтобы понимать, что это правда.

— Ты согласен на Веритасерум? — удивленно переспросил Малфой.

— Ты в любом случае уже знаешь правду. Тут почти нечего скрывать, — пожал плечами Гарри.

Малфой посмотрел на него выжидающе, но затем опустил палочку.

— Твое гриффиндорское поведение, кажется, меня доведет, — сухо рассмеялся он.

Гарри улыбнулся. Улыбнулся впервые с того момента, как вернулся с собрания. Он был рад, что у него все еще был Драко Малфой как союзник. И как друг.

— Я до сих пор считаю, что это безумный план, — сказал Малфой. — Ты должен знать, как... это тяжело быть Пожирателем Смерти.

— Знаю, — кивнул Гарри, — но...

— Это единственный способ, и ты пойдешь до конца, верно, Гарри? — ухмыльнулся Малфой. — Может быть, Темный Лорд, наконец, поддастся твоему упорству.

Гарри закатил глаза. Малфой что, поддержал его безумный план?

* * *

Гарри, Рон и Гермиона сидели в гостиной Гриффиндора в тот же день.

Гарри упал на рядом стоящее кресло, глубоко вздохнул. С чего начать?

Рон и Гермиона посмотрели друг на друга, затем сели рядом с Гарри. Гарри взмахнул палочкой, создавая магический полог. Он не только позволит им говорить так громко, как они хотели, но и не даст никому подслушать. Это было широко распространенное заклинание среди слизеринцев в прошлом. Приватность ценилась среди слизеринцев, но не всегда уважалась, поэтому Гарри привык использовать его постоянно, когда было нужно поговорить наедине с Томом.

— Что это? — спросил Рон.

— Это Уединяющие Чары, так что никто не может подслушать наш разговор, — пояснила Гермиона. — Но откуда ты их знаешь, Гарри? Мы будем проходить их только в следующем году.

— Кто научил меня... — махнул рукой Гарри, затем посерьезнел. — Я собираюсь рассказать вам, что произошло этим летом... по крайней мере, часть из этого. Но вы должны обещать мне, что никому не расскажете об этом. Даже Дамблдору.

Рон тут же согласился. Гермиона поколебалась, но затем кивнула.

Гарри глубоко вздохнул.

— Хорошо. Скажите, что вы знаете о путешествиях во времени?

— Путешествие во времени? — повторил Рон. — Какое отношение это имеет к...

— Самое прямое, — перебил Гарри и громко вздохнул. — Во время летних каникул я нашел... магический предмет. Я не знал, что это было. Когда я коснулся его, он потянул меня, словно портключ, но это не только перенесло меня в другое место, но и в другое время. Я был переброшен в прошлое на много лет, и в итоге я провел в том времени целый год.

Гарри замолчал, ожидая вопросы.

— Что? — ошарашено спросил Рон.

— Но это невозможно, — своим обычным поучающим тоном заговорила Гермиона. — Никто не может путешествовать во времени на большее, нежели двадцать четыре часа, время. Это технически невозможно. Человеческий организм не может выдержать путешествие через такое большое количество времени!

— Выжить после Непростительного тоже невозможно, Гермиона, — Гарри поднял брови. — Почему бы не случиться путешествию во времени?

«Кроме того, — добавил Гарри про себя, — человек, который создал этот магический предмет, создал еще кое-что, что позволило ему жить вечно».

— Но... — Рон нахмурился. — Ты ведь был с нами все это время.

— Это произошло по-другому, Рон, — сказал Гарри. — Когда меня вернуло после года пребывания в прошлом, я вернулся в тот же самый момент, когда исчез. Для вас это выглядело, словно я никуда не пропадал. Но для меня прошел год.

Рон смутился.

— Это бессмыслица, приятель.

— Даже если бы ты и нашел способ путешествовать в прошлое, что говорится в главном правиле «Путешествий во времени»? — добавила Гермиона. — Что бы случилось, если бы ты проговорился о будущем? Ты бы изменил все события!

Гарри покачал головой.

— Магический ка... предмет, который переместил меня в прошлое, временно стер мою память, что касалась будущего, так что я не мог как-то изменить временные события.

Гермиона нахмурилась, видимо, размышляя о словах Гарри.

— Это действительно правда, Гарри? — осторожно спросила она. — Так вот почему... ты...

— ...так сильно изменился? — закончил за нее Гарри, чувствуя радость, что Гермиона, наконец, поверила ему. — Я провел год в прошлом, будучи другим человеком. Я не мог не измениться.

Он посмотрел на двух своих друзей.

— Я видел много вещей в течение того года. То, что я никак не мог узнать, будучи Гарри Поттером или Мальчиком-Который-Выжил, — вздохнул Гарри. — Простите, что скрывал это все от вас, но есть кое-что, что я должен сделать... с моей другой личностью. Личностью, которую я использовал, пока был в прошлом. Это... личное дело между одним человеком, которого я встретил в прошлом, и мной. Никто не может помочь мне с этим. Я знаю, что вы беспокоитесь, но я не могу рассказать вам об этом, пока оно не случится. Простите.

Гарри знал, что умолчал о многом, но как бы ни была ему неприятна сама мысль о том, чтобы иметь секреты от друзей, у него не было сомнений, что они обязательно сообщат Дамблдору, едва только услышат, что на самом деле случилось в прошлом, и с кем он подружился.

— И все это время ты уходил по ночам... из-за этого? — спросила Гермиона.

Гарри кивнул.

— И... не спрашивайте меня больше. Я ничего не смогу еще вам рассказать, — произнес он, и чувство вины снова захлестнуло его.

Но Рон, очевидно, не был удовлетворен ответом.

— А что насчет Малфоя? — спросил он. — Причем здесь он?

Гарри негромко вздохнул.

— Я узнал больше о слизеринцах, когда попал в прошлое, и даже познакомился с некоторыми из них лично. Они не такие уж плохие .Рон, — игнорируя недовольное выражение лица Рона, Гарри продолжил: — И я выяснил, что Малфой на самом деле не хочет следовать по стопам своего отца.

— Что ты имеешь ввиду? Он что, не хочет бежать к своему хозяину? — Рон смотрел на Гарри, словно у того выросла еще одна голова.

— Да, он не хотел становиться Пожирателем Смерти, — спокойно сказал Гарри, неосознанно сжав левый кулак. — Так что я объяснил ему, что у него был иной выбор, вместо того, чтобы делать то, что хочет его отец, и я предложил ему помочь Дамблдору.

— И он... согласился?! — Рон моргнул. Когда Гарри кивнул в ответ, он упал в кресло. — Малфой? Помогает Дамблдору? Это невозможно!

Гарри только улыбнулся.

— И все же ты не доверяешь профессору Дамблдору, — заметила Гермиона. — Ты не сказал ему, что произошло, не так ли?

— Нет, — Гарри посмотрел на Рона, затем перевел взгляд на Гермиону. — Пожалуйста, не говорите никому. По крайней мере до тех пор, пока все... не кончится.

Гермиона посмотрела на Гарри с сомнением.

— Что же это такое, что ты скрываешь это ото всех, Гарри? — тихо спросила она. — Что ты делаешь? Ты правда не делаешь ничего опасного?

— Не волнуйтесь, — Гарри улыбнулся сквозь силу. — Я в большей безопасности, чем когда-либо.

Гарри с горечью подумал, что это в какой-то степени было правдой. Вероятно, в первый раз в своей жизни под названием «Гарри Поттер» Волдеморт не пытался его убить.

Гермиона нахмурилась.

— Если это так, как ты говоришь, Гарри, — проговорила она неохотно, — то я не скажу профессору Дамблдору, хотя считаю, что он должен об этом узнать.

Гарри повернулся к другому своему другу.

— Рон?

Рон встретился взглядом с Гарри, затем кивну.

— Я хочу, чтобы ты рассказал, что тебя беспокоит, приятель.

Гарри был избавлен от необходимости отвечать, когда вход в гостиную распахнулся, в результате чего все трое резко обернулись в сторону вошедшего.

Гарри быстро поднял палочку и убрал Уединяющие Чары. Гарри, Рон и Гермиона были поражены внезапным появлением декана их факультета.

Выражение лица профессора МакГонагалл сообщило Гарри, что что-то случилось, и щемящее чувство страха зашевелилось у него в душе.

МакГонагалл оглядела их троицу, затем остановила взгляд на Роне.

— Мистер Уизли, директор хочет видеть вас.

* * *

— Сволочи! — громко выругался Рон, шагая перед камином туда-сюда.

Гарри вздрогнул, но этого, к счастью, никто не заметил.

— Сядь, Рон, — раздраженно проговорил Джордж.

Рон, Джинни, Джордж и Фред только что вернулись из кабинета Дамблдора с плохими новостями: Артура Уизли захватили во время миссии Ордена Феникса, предположительно Пожиратели Смерти.

Рон упал на соседнее кресло и безучастно уставился в камин. Гермиона слабо всхлипнула рядом с Гарри.

— Все будет хорошо, Гермиона, — сказал Гарри, стараясь утешить подругу.

— О, Гарри, — воскликнула Гермиона. — Что делать, если... — она замолчала, отведя взгляд, не в силах продолжить.

— С мистером Уизли все будет хорошо, — тихо повторил Гарри, отчаянно надеясь, что это правда.

Джордж и Фред сидели на диване мрачные, точно такие же, как на втором курсе Гарри, когда Джинни пропала. Джинни же сидела на полу возле камина, рассеянно поглаживая Живоглота, который лежал рядом с ней. Ни один из них не был голоден, поэтому они пропустили ужин и остались в гостиной, а не пошли в Большой зал.

Слегка вздохнув, Гарри откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Он сидел среди своих друзей, но при этом ощущал себя не в своей тарелке. Жгучая боль в левом предплечье напоминала ему о том, кем он был сейчас, и почему уже никогда не сможет сидеть рядом со своими друзьями, не чувствуя себя виноватым.

Они долго сидели в молчании, наконец, Джинни встала и направилась обратно в спальню, так же молча. Ее примеру вскоре последовали и близнецы.

Гермиона обняла Рона, от чего тот покраснел, несмотря на ситуацию.

— Надо отдохнуть, Рон, — сказала она. — Мы узнаем о мистере Уизли, когда придем завтра к Главе Ордена.

* * *

Рождество на площади Гриммо было бы интересным, если бы обстоятельства были другими. Сперва смерть Гестии Джонс, затем пленение мистера Уизли...

Гарри не знал, как вести себя с членами Ордена. Как он мог действовать, словно ничего не случилось, после того, как убил одного из его членов? Смотреть на крестного было еще труднее. Что бы подумал о нем Сириус, если бы знал, что он сделал?

В суете из-за захвата мистера Уизли никто, казалось, не заметил беспокойство Гарри. Миссис Уизли была в большой печали, и даже Фред с Джорджем не могли ничего придумать, чтобы развеселить ее или себя самих, если уж на то пошло. Это могла сделать только новость о мистере Уизли.

За три дня до Рождества все стало хуже. Когда бледная миссис Уизли отправила всех спать, то случилось то, чего Гарри боялся. Он изо всех сил пытался уснуть, но острая боль пронзила его левую руку. Он закусил губу, чтобы сдержать стон. Гарри осторожно приподнялся с кровати и повернулся проверить, спит ли Рон. Убедившись, что Рон крепко спит, Гарри вытащил палочку из-под подушки и, мысленно извинившись, прошептал заклинание, чтобы Рон точно проспал всю ночь. Он потер обжигающую Темную Метку, чтобы облегчить боль, затем вытащил мантию-невидимку, которая тоже лежала под подушкой. Накинув мантию, он тихо выскользнул из комнаты.

Он добрался до пустой гостиной без затруднений. Заперев за собой дверь, он превратил пижаму в темный плащ взмахом палочки, затем, сделав глубокий вдох, сунул руку в карман.

— Вадо, — прошептал он, когда его ладонь сомкнулась вокруг холодной поверхности портключа.

Он приземлился с обычным грохотом, разбудив хозяина дома, в котором оказался. В гостиной зажегся свет, и хозяин дома появился в комнате.

— Гарри? — спросил Николас Фламель.

Замешательство на лице старого волшебника тут же сменилось понимание, когда он увидел, как Гарри прижимает к себе левую руку. Его сонные глаза в мгновение прояснились.

— Он вызывает, — просто сказал Гарри, пытаясь сохранять спокойствие изо всех сил.

Николас кивнул, затем отвел Гарри в ближайшее место от дома, откуда можно было аппарировать. Гарри шел молча. Его сердце билось, и он изо всех старался не вспоминать о том, что произошло во время его последней встречи с Волдемортом.

Он знал, что не было никакого способа улизнуть из штаб-квартиры Ордена Феникса, если Волдеморт вызовет его, когда он будет там. Именно поэтому он попросил Николаса создать для него портключ, который мог бы привести его туда, куда бы призывал его Волдеморт через Темную Метку. Гарри знал, что Николас мог это сделать, но Николас демонстративно отказался. Вместо этого он сказал, чтобы Гарри использовал тот портключ, который у него был, а затем аппарировал туда, где проходила встреча. Николас пояснил, что таким образом он мог приглядывать за Гарри, ведь Гарри скрывал это ото всех остальных.

Гарри покачал головой, видя такую чрезмерную опеку старого волшебника, в то время как в груди разливалось теплое чувство от подобной заботы.

После недолгого времени они прибыли к краю антиаппарационного щита. Гарри натянул капюшон на лицо, затем полез в карман, на этот раз вынимая белую маску, атрибут Пожирателя Смерти.

Он поколебался, затем взглянул на Николаса. Тот наблюдал за ним грустными глазами. Трясущимися руками Гарри закрыл лицо маской и вышел из-за щита.

Николас несильно сжал плечо Гарри.

— Будь осторожен...

Гарри натянуто кивнул. Он закрыл глаза, затем, используя горящую Темную Метку, как указатель, аппарировал к Волдеморту.

* * *

Гарри огляделся. Похоже, он был на том же кладбище, что и в прошлый раз. После других Пожирателей Смерти, он вскоре оказался перед троном Лорда Волдеморта.

Гарри узнал Драко Малфоя и его отца в толпе. Они целовали край мантии Волдеморта, прежде чем встать рядом с троном. Краем глаза Гарри почувствовал пристальный взгляд кого-то слева. Он усиленно старался не оглядываться, точно зная, кто смотрел на него. Был лишь один Пожиратель Смерти, который не присутствовал на прошлой встрече — Северус Снейп. Гарри с облегчением воспринял то, что Волдеморт отпустил Снейпа сразу после доклада. Если бы Снейп остался, Гарри оказался бы в гораздо более трудном положении, так как он знал, что независимо от того, что бы он сказал этому человеку, Снейп не преминул бы доложить Дамблдору.

Гарри отвернулся и подошел к Волдеморту. Все шумы прекратились, когда он шел через толпу. Это было вполне понятно, ведь он был Гарри Поттер. Тот, кто должен был быть врагом Темного Лорда. И тот, кто встал на колени перед Темным Лордом не более, чем неделю назад. Вероятно, он был в центре внимания каждого Пожирателя Смерти, присутствующего сейчас на кладбище.

Он думал, как себя вести. Должен ли он склониться и поцеловать мантию Волдеморта, как и другие Пожиратели Смерти? Но ведь в прошлый раз Волдеморт остановил его...

— Стой, где стоишь, — холодно скомандовал Волдеморт со своего трона, очевидно, заметив мысли Гарри.

Гарри напрягся, услышав его голос. Но затем он вспомнил, что должен был ответить.

Он слегка поклонился.

— Да, мой Лорд, — тихо проговорил он, прежде чем отступить назад и встать рядом с одним из Пожирателей Смерти.

* * *

Волдеморт смотрел на своего нового Пожирателя Смерти. Смотрел, как он занял свое место рядом с Эйвери. Он не понимал, почему ему не хочется, чтобы мальчик целовал его мантию. В знак уважения к себе он требовал, чтобы все его слуги делали это, но когда это собрался делать Поттер, он почему-то почувствовал себя, словно... словно это было неправильно. Как и тогда, когда Поттер назвал его «мой Лорд».

Но глубоко в душе он знал, почему. Потому что несмотря на то, что он отказывался верить в это, Гарри Поттер был Алексом Салютором. И такое подчиняющееся поведение с его стороны было... неприемлемо.

Он оттолкнул эти опасные мысли и сконцентрировался на собрании. Это было важное мероприятие, и он не будет отвлекаться на эти бесполезные чувства.

Он поднялся и заговорил.

— Мои верные слуги. Настало время, чтобы получить свое. Пора показать Дамблдору и этим идиотам в Министерстве, кто здесь главный. Мы сделаем этот мир таким, какой он должен быть, и уничтожим каждого, кто встанет на нашем пути...

Он остановился и подождал, пока утихнут одобрительные возгласы, одновременно пытаясь подавить полностью противоположные эмоции, идущие от Поттера.

— Готовьтесь, в следующий раз, когда я вас позову, будет масштабное нападнеие. Не разочаруйте меня, иначе...

Его Пожиратели почтительно поклонились. Взгляд Волдеморта снова бессознательно упал на Поттера, прежде чем он перевел его на других слуг.

— Теперь я хочу услышать ваши результаты, — приказал он.

* * *

Гарри слушал доклады Пожирателей Смерти в пол-уха. Речь Волдеморта эхом звучала в его голове.

«Мы сделаем этот мир таким, какой он должен быть, и уничтожим каждого, кто встанет на нашем пути...»

Том говорил, что никогда не мог этого представить. Неужели мальчик, которого он однажды знал, так сильно изменился?

Он даже не заметил, как закончилось собрание. Поклонившись Волдеморту еще раз, он ушел вслед за другими Пожирателями.

Посередине пути с кладбища он был остановлен Пожирателем Смерти. Он сначало подумал, что это был Снейп, но светлые волосы сказали Гарри, кем именно был этот Пожиратель Смерти. Драко стоял рядом с отцом, его глаза не выражали никаких эмоций.

Гарри поднял голову и хладнокровно посмотрел на Люциуса Малфоя. Точно так же, как он смотрел на слизеринцев, которые оскорбляли его или Тома в прошлом.

Старший Малфой усмехнулся.

— Поттер, Поттер... — сказал он. — Темный Лорд принял вас, но это ничего не значит. Те, кто были достаточно глупы, чтобы предать моего господина, всегда получали то, что заслуживали, юный Поттер. Так что следите за собой и не позволяйте мне поймать вас на чем-нибудь... забавном.

«Если бы он только знал, кто здесь шпион», — подумал Гарри.

— Я верен нашему господину, если это то, что тебя беспокоит, — холодно проговорил он.

Малфой прищурился.

— Вы наглый...

Но знакомый шипящий голос перебил его.

— Отойди от него, старый грязный хорек!

Гарри подавил смех, услышав такое обращение. Он обернулся на приблизившийся голос и широко улыбнулся при виде знакомой змеи.

— Нагини!

Гарри смотрел, как на лице Люциуса Малфоя появилось удивление, когда он увидел Нагини. Огромная змея угрожающе зашипела на него, заставив Малфоя отступить на шаг. Он сунул руку в карман мантии, как Гарри понял, чтобы достать палочку, но заколебался.

В конце концов, Нагини была змеей Темного Лорда.

Гарри на мгновение встретился глазами с Драко. Хотя он не мог этого видеть, тем не менее, он был уверен, что брови младшего Малфоя высоко поднялись за маской от удивления.

Люциус Малфой отступил. Он коротко взглянул на Нагини, затем бросил холодный взгляд на Гарри.

— Пойдем, Драко, — сказал он, затем повернулся на каблуках и зашагал к выходу из кладбища.

Гарри вздохнул, когда отец и сын, наконец, ушли. По крайней мере, правая рука Волдеморта на некоторое время оставит его в покое. Хотя он знал, что Люциус Малфой был готов на все, чтобы доказать, что Гарри не верен Волдеморту, особенно после этого маленького эпизода. Если подумать, то старший Малфой явно считал Гарри угрозу своему положению рядом с Волдемортом.

Гарри отогнал эти мысли и повернулся к огромной змее, которая только что напугала Малфоя.

— Хозяин Алекс, — Нагини слегка наклонила голову.

Гарри печально улыбнулся этому имени. Его так не называли... всего лишь несколько месяцев? А ведь за это время так много случилось...

Он был очень рад тому, что Нагини узнала его. После многочисленных отказов Тома Гарри наконец нашел напоминание о той жизни Алекса, и это слегка утешало.

— Нагини... — Гарри встал на колени, чтобы оказаться вровень с Нагини.

Огромная змея приблизилась, радуясь, что видит своего старого хозяина.

При виде близко находящейся Нагини Гарри снова вернулся ко времени, когда он был в прошлом. Ко времени, когда он впервые увидел ее в клетке, и как с ней жестоко обращались. Ко времени, когда Гарри решил оставить ее в прошлом с Томом. Время, когда Волдеморт воскрес, а Нагини в нетерпении ждала за котлом...

Нагини любила Тома, и это было заметно. Она оставалась рядом с ним в течение последних пятидесяти лет, оберегая его. Гарри задумался, как же она себя чувствовала, глядя, как Том превращается в Лорда Волдеморта. Но для змеи слова «добро» или «зло» мало что значат. Для нее, но не для ее хозяина. Для него это было самым важным.

— Разве я не просил тебя не называть меня хозяином? — нежно улыбаясь, проговорил Гарри. — Кроме того, я больше не твой хозяин.

Он сразу же понял свою ошибку, когда Нагини обиженно посмотрела на него. В ее взгляде он увидел некоторую боль от этих слов.

— Это из-за другого хозяина? — спросила змея. — Я пыталась ему сказать, что тебе не понравилось бы то, что он делает все эти вещи, но хозяин слушал только человека по имени Гриндевальд... Я подвела тебя, хозяин Алекс.

— Нет, Нагини, — поспешно проговорил Гарри. — Ты не подвела меня. Ты прекрасно справилась. Просто...

Он резко замолк, когда услышал слабые шаги, приближающиеся к нему сзади. Он обернулся и увидел Пожирателя Смерти без маски, который стоял недалеко от него. Гнев вспыхнул в груди Гарри при виде этого человека.

— Хвост!

* * *

Питер был в отчаянии, пытаясь найти змею Темного Лорда. Господин, несомненно, накажет его, если он не найдет пропавшую змею.

Огромная змея почти постоянно была рядом со своим хозяином, поэтому Питер не ожидал найти ее в присутствии другого Пожирателя.

Правда, пребывание этого человека среди Пожирателей Смерти было весьма необычным само по себе.

Питер не знал, что делать с тем фактом, что Гарри Поттер присоединился к Темному Лорду. Хотя Джеймс и Лили знали, что у них нет шансов против могущественного Темного Лорда, они оба до конца боролись с ним.

Питер был слаб. Он никогда не был так силен, как его друзья. У него не было выбора. Темный Лорд запытал бы его до смерти, если бы он попробовал противостоять ему.

Но каждый раз, когда он уходил в рейд, или во время каких-нибудь особо жестоких пыток, Питер сомневался в своем выборе служить Темному Лорду. Быть Пожирателем Смерти было иногда хуже смерти. Но было слишком поздно.

Одно было наверняка — он определенно не хотел, чтобы сын Джеймса и Лили прошел через это. У него было чувство, что мальчик даже наполовину не знает, что значит быть Пожирателем Смерти. Но и в его случае было уже слишком поздно.

Гарри, — проговорил он и вздрогнул, увидев взгляд зеленых глаз, которые были так похожи на глаза Лили.

— Я должен был позволить им убить тебя в ту ночь, — опасно прошипел мальчик.

Питер в страхе попятился.

— Нет, Гарри! — с отчаяньем проговорил он. — Пожалуйста, ты должен понять! У меня не было выбора, я просто...

— Ты все трясешься о своей жизни! А что насчет моих родителей? И Сириуса? Ты преда...

Гарри остановился, и его глаза внезапно наполнились болью. Он крепче сжал свою палочку, прежде чем опустить ее, отводя руку.

— И я не лучше, чем ты. Предатель, — прошептал он таким убитым голосом, что Питер нахмурился.

Питер сглотнул, а потом нерешительно спросил:

— Почему ты... присоединился?

Гарри помолчал мгновение, затем прищурился.

— Не твое дело, — холодно ответил он.

Гарри заметно вздрогнул.

— Ты не имеешь права говорить о моих родителях, Хвост, — сказал он, но его голос звучал не так зло, как ожидал Питер.

Игнорируя Питера, Гарри наклонился и зашипел Нагини. Питер в шоке смотрел, как змея прошипела ему в ответ.

Гарри Поттер был змееуст? Откуда это взялось? Ни у Джеймса, ни у Лили не было ничего общего с Салазаром Слизерином, насколько было ему известно. Но кроме этого, похоже, мальчик хорошо знаком со змеей Темного Лорда...

Гарри поднялся на ноги через некоторое время. Кинув последний взгляд на Питера, он повернулся и пошел к антиаппарационному барьеру, ничего больше не сказав.

Питер отошел от шока и окликнул Гарри, прежде чем понял.

— Гарри!

Гарри остановился, как вкопанный, но не обернулся.

— Рейд... это очень жестокая вещь, — сказал Питер, с содроганием вспомнив собственный опыт. — Будь к этому готов.

Мальчик постоял некоторое время, затем слегка кивнул и продолжил свой путь прочь с кладбища.

Питер вздохнул, затем повернулся к огромной змее, свернувшейся на земле. Ему следовало поторопиться и принести змею обратно, прежде чем Темный Лорд вернется...

* * *

— Значит, Волдеморт решил заявить о себе, — сказал Альбус, выслушав доклад Северуса.

Северус мрачно кивнул.

— Он не обговаривал подробности рейда, но, по всей видимости, он будет масштабным.

Альбус нахмурил брови. Он был глубоко обеспокоен этим известием. Волдеморт был очень осторожным и несколько месяцев скрывал тот факт, что он вернулся, втайне собирая последователей и восстанавливая свою власть после своего воскрешения. Альбус надеялся предупредить Министерство прежде, чем Волдеморт предпримет любой агрессивный ход, но, похоже, он уже опоздал. Он не ожидал, что Волдеморт решит так рано выступить, так как исходя из той информации, что сообщали ему Северус и Драко Малфой, не было никаких признаков, которые могли бы указать на внезапное изменение планов Темного Лорда. Было ли это запланировано, или что-то побудило Волдеморта на такой быстрый шаг? Что заставило его думать о том, что пришло время для публичного выхода?

— Упоминал ли Волдеморт еще что-либо?

— Нет, — сказал Северус. — Но появился еще один новый Пожиратель Смерти. Я не могу определить его личность, но он, кажется, молодой.

Альбус устало вздохнул. Еще одна молодая жизнь.

— Почему-то кажется, что Темный Лорд не доволен его присутствием, — продолжил Северус. — Он даже не разрешает ему прикасаться к своей одежде.

— Что? Это интересно, — задумчиво сказал Альбус. — Узнай больше об этом Пожирателе Смерти, если сможешь, но, пожалуйста, Северус, будь осторожен.

Северус кивнул и покинул Альбуса.

Альбус смотрел, как его верный друг уходит, и чувствовал беспокойство. Волдеморт уже показал все признаки того, что подозревает Северуса в верности. Как Северус ни уверял Альбуса в том, что полностью вернул расположение Волдеморта, Альбус не мог не беспокоиться о безопасности своего друга.

Хотя многие сомневались в Северусе, доверие Альбуса никогда не колебалось. Альбус был близок к Северусу даже тогда, когда зельевар был еще студентом. Некоторые могут сказать, что учителю не подобает водить такую тесную дружбу со студентом, который даже не был на его факультете, но Альбус знал, что Северус навсегда погрязнет во Тьме, если не будет никого, кто мог бы проявить к нему свою любовь.

По иронии судьбы, именно Том Риддл научил Альбуса бережному отношению к своим ученикам. Альбус действительно с самого начала никогда не доверял Тому, и это было одним из его величайших сожалений. Все могло быть иначе. Теперь Том погряз глубоко во Тьме, и было невозможно вернуть его назад. Альбус сомневался, остался ли в Томе хоть какой-то свет, видя, что о нем никто никогда не заботился... кроме одного человека.

Не в первый раз Альбус размышлял, что случилось с молодым Алексом Салютором, таинственным мальчиком, который потерял память. Он остался в Хогвартсе всего на один год, прежде чем перешел в другую школу. Они с Томом были неразлучны все это время, и он, пожалуй, был единственным, кто по-настоящему заботился о Томе.

Альбус не слышал о нем с тех пор, как тот покинул Хогвартс, но, зная Волдеморта, скорее всего, он нашел и завербовал своего старого друга во время своего первого возвышения. И Альбус сомневался, что Том мог оставить Алексу жизнь, если тот отказался присоединиться к нему.

Нежное пение вытащило Альбуса из его мыслей. Он улыбнулся. Фоукс перелетел через комнату и присел на плечо Альбуса. Он почувствовал, что красивая песня феникса позволяет ему расслабиться.

Фоукс был тесно связан с Гарри и Волдемортом, поскольку их палочки содержали в себе перья феникса. У Альбуса всегда было чувство, что Фоуксу предстоит сыграть огромную роль в предстоящей войне, и у него сложилось впечатление, что феникс знал об этой войне больше, чем остальные.

— Как же будет происходить эта война? — тихо спросил Альбус сам у себя.

* * *

Тишина. Там не было никаких звуков, кроме звука его поверхностного дыхания.

Он дрожал. Было ли ему холодно или страшно? Он любил думать, что так было прежде. Он был, в конце концов, гриффиндорец. И умрет, как гриффиндорец.

Да, он умрет. Он знал это.

Лица жены и детей вновь промелькнули перед глазами. Он слабо покачал головой, отчаянно пытаясь отогнать все мысли. Разве он не приказывал себе не думать о них?

Он не хотел думать, как его семья отреагирует на известие о его смерти. Джинни была слишком мала для этого... И Перси... вернется ли он тогда домой? Что насчет других детей? И Молли...

Ей будет сложнее всего. Семья останется на ней.

Артур боролся, чтобы сосредоточиться на том, что его окружало — на темной клетке, на наполовину заполненном ведре воды... но в голове не было ничего, кроме его жены и детей.

Его сердце замерло, когда он услышал четкие шаги, звучавшие эхом в этих мрачных подземельях, куда его запихнули несколько дней назад.

Несколько дней? Разве прошло всего несколько дней? Ему казалось, что годы...

Он принял сидячее положение, тяжело опираясь о холодную каменную стену. Он приготовился к очередным пыткам, повторяющимся каждый день.

Его гость вошел в камеру, и Артур едва мог вздохнуть. Ничего из того, что он слышал от Гарри, не сравнилось с реальным Темным Лордом, который стоял перед ним.

Монстр.

Он затрясся. Разумеется, он был членом Ордена во время первого возвышения Сами-Знаете-Кого, но он редко принимал участие в сражениях, и, несмотря на то, что он видел Темного Лорда раньше, он никогда не был к нему настолько близко.

— Артур Уизли, — проговорил Волдеморт шипящим голосом, заставив Артура трястись еще сильнее.

Артур пытался побороть страх, но бесполезно.

— Ах, ты боишься, не так ли? — тихим, но пугающим тоном продолжал Волдеморт. — Тогда, возможно, ты можешь ответить мне на несколько вопросов.

Артур стиснул зубы. Возможно, ему придется умереть, но он не собирался позволить этому монстру получить от него любую информацию, чтобы использовать ее против семьи и друзей.

При этой мысли он почувствовал, что его мужество медленно к нему возвращается.

— Ты ничего от меня не узнаешь, — сказал Артур так спокойно и уверенно, как мог.

Волдеморт ухмыльнулся.

— Да ну? Тогда, возможно, мне стоит расспросить твою жену. Или твоих детишек?

Что-то в Артуре сломалось при упоминании его семьи, и страх мгновенно покинул его. Он приник к решетке клетки.

— Оставь их в покое!

Волдеморт садистски рассмеялся, явно наслаждаясь реакцией Артура.

— Как благородно, Артур Уизли. Так ты боишься за них больше, чем за себя? — с легким презрением в голосе проговорил Волдеморт. — Такой страх делает тебя слабым.

Артур сжал кулаки. Его гнев нарастал.

— Слабость? Они — моя жизнь, и вовсе не слабость! — он посмотрел прямо на Темного Лорда и продолжил: — Я, может быть, не настолько силен, но, по крайней мере, у меня есть те, о ком я забочусь, и кто любит меня в ответ... в отличие от тебя. И ты не заслуживаешь, чтобы тебя любили, бессердечный монстр!

В красных глазах Волдеморта промелькнула какая-то эмоция, но он усмехнулся и поднял палочку. В следующую секунду Артур упал на пол, крича от боли.

Казалось, это длилось бесконечно. Когда проклятие, наконец, было снято, и Артур, задыхаясь, дрожал на каменном полу, Волдеморт посмотрел на него с другой стороны клетки.

— Хватит разговоров, — произнес Темный Лорд голосом, который звучал холодно, как никогда. — Я сам найду ответы, поскольку ты, кажется, испытываешь некоторые трудности, чтобы ответить на мои вопросы.

Он направил палочку на Артура, который был слишком слаб для того, чтобы двигаться.

— Теперь ты скажешь мне, кто шпион. Легилименс!

Гарри стоял в одиночестве в гостиной, глядя из окна на тихую площадь Гриммо. Он чувствовал себя неестественно бодрым. Несмотря на то, что была ночь, он вовсе не хотел спать.

Он внимательно прислушивался к каждому звуку вне комнаты. Был почти час ночи, и миссис Уизли, разумеется, была бы против того, что Гарри не спал в своей постели в такое время. Особенно тогда, когда ему предстояло поехать в школу на следующий день.

Миссис Уизли была занята хлопотами в штаб-квартире Ордена, отчаянно пытаясь сделать так, чтобы все максимально наслаждались Рождеством. Но даже при том, что она изо всех сил старалась вести себя так, словно ничего не произошло, все видели, как она трудно переживала то, что мистер Уизли был в плену. Единственное, что знали все, это то, что мистер Уизли был еще жив, так как стрелка с надписью «мистер Уизли» на семейных часах Уизли все еще показывала «смертельную опасность». Как объяснял Рон, эта стрелка бы отвалилась, если бы мистера Уизли убили. У Гарри было ощущение, что эта робкая надежда была единственным, что ободряло миссис Уизли в данный момент.

Хотя если бы Перси вернулся, это тоже бы помогло. Перси вначале отказался верить в то, что его отец захвачен Волдемортом, настаивая на том, что это было уловкой со стороны Дамблдора. Перси даже прислал сову, что не хочет ничего от своей семьи, и что он разочарован, видя, что его семья все еще верит лжи Дамблдора.

Через несколько дней после того, как Уизли получили сову от Перси, они были несказанно удивлены тем, что он лично заявился к Главе Ордена без предупреждения, сообщив, что Министерству необходимо присутствие отца на некоторых заседаниях. Конечно, было ясно, что Перси лично хотел встретиться с отцом, чтобы убедиться в своих предположениях, ведь мистер Уизли не появлялся на работе уже целую неделю. И притворное равнодушие Перси сменилось грустной тревогой, когда он увидел, в каком состоянии была его мать. Гарри слегка улыбнулся, вспомнив сцену примирения. Фред и Джордж, конечно, не смогли удержаться, чтобы не подшутить над Перси. Некоторые из шуток были довольно неприятными, но в конце концов они простили Перси и обняли его.

Гарри спрашивал себя, что может произойти, когда они узнают его секреты. Все проступки Перси были ничем по сравнению с тем, что он сделал. Однозначно, что они не простят ему это, и он не заслуживает никакого прощения.

Гарри глубоко вздохнул и потер виски. Безусловно, это Рождество было худшим в его жизни. Пребывание среди членов Ордена и Уизли все это время заставляло Гарри сомневаться в своем решении больше, чем когда-либо. И после того, что случилось в день Рождества...

Так или иначе, Гарри не был удивлен тем, что Том выбрал Рождество, день радости и покоя, чтобы сделать свой первый шаг.

Рано утром волшебный мир был поражен массовым побегом из Азкабана. Десятки верных Пожирателей Смерти бежали, а дементоры восстали. Из того, что удалось понять Гарри, Министерство пыталось замолчать этот факт, но не смогло, и теперь волшебный мир пребывал в страхе и смятении, как, Гарри знал точно, и хотел Волдеморт.

А после рейда, которого Гарри боялся с того самого момента, как узнал о нем на собрании, весь волшебный мир будет в состоянии паники, что сделает его уязвимым для завоевания Темным Лордом.

Гарри провел рукой по волосам. Несмотря на его мрачные мысли, в нем еще держалось странное чувство волнения, и он все еще чувствовал себя нерешительно. Он очистил свой разум в попытке успокоиться, но обнаружил, что чувство не прекратилось. Вместо этого волнение и ожидание, казалось, усиливались...

Гарри нахмурился. Может быть?..

Да, должно быть, это Том. Он знал, что они могли чувствовать друг друга, но он никогда не думал, что настолько сильно. Это было словно Гарри испытывал собственные эмоции, но они определенно шли с другой стороны. Знал ли Волдеморт, что у него такие сильные эмоции?

Но волнение... Только одна вещь могла взволновать Волдеморта.

Рейд.

Дыхание Гарри сбилось. Если это так, то ему лучше вернуться в свою комнату и пригото...

— Гарри?

Гарри подскочил, услышав голос. Он резко обернулся и обнаружил, что в дверях стоит Перси Уизли.

* * *

Перси нахмурился при виде Гарри. Он привык поздно заканчивать свои дела в Министерстве, и был очень удивлен, услышав, что в гостиной кто-то есть.

— Ты должен быть в постели, Гарри, — сказал он, зная, что на следующее утро Гарри предстоит поездка в Хогвартс.

— Я не могу спать, — ответил Гарри. — Но я собираюсь вернуться в свою комнату.

Перси кивнул. Все это время он хотел извиниться перед Гарри, но не мог найти возможность. Он шагнул в комнату прежде, чем смог остановить себя, и с тревогой поглядел в любопытствующие глаза Гарри.

Перси ненавидел признавать свои ошибки, но именно это он делал все время после того ,как вернулся домой. Но на этот раз он был виноват. Он знал, что сильно обидел свою семью, и его отец... Перси не мог поверить, что он так повел себя, когда впервые узнал новости. Вместо того, чтобы утешать своих родных, он обвинил их, что они скрывают правду.

И Гарри... Только недавно Перси понял, как много пережил мальчик, и как несправедлив был к нему Перси с того самого Турнира в прошлом году.

— Гарри, я... — начал Перси, успокаиваясь. — Я хочу извиниться за свое отношение к тебе в прошлом году. Я должен был поддерживать тебя, но вместо этого я... ну, мы все знаем, как я себя вел, — проговорил он последнюю фразу с нервным смешком.

Гарри выглядел удивленным, но Перси его не винил. В конце концов, он не был так близок к Гарри, как его братья или сестры.

— Все в порядке, — с легкой улыбкой сказал Гарри, но Перси не мог не заметить оттенок вины в его голосе.

Перси покачал головой. У Гарри не должно быть причин чувствовать себя виноватым. Он слегка улыбнулся, радуясь, что Гарри, похоже, простил его. Тогда, решив, что он и так сильно задержал Гарри, Перси пожелал мальчику спокойной ночи и повернулся, чтобы уйти из гостиной.

Он уже сделал шаг к дверям, когда внезапно Гарри зашипел, словно от боли. Он обернулся и увидел, что его лицо исказилось.

Встревоженный, Перси бросился к Гарри.

— Гарри, что с тобой?

На лице мальчика застыл панический взгляд, когда он услышал голос Перси. Перси смотрел обеспокоено, и Гарри сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

— Все хорошо, — максимально естественно ответил Гарри, но Перси ему не поверил.

— Нет, я пойду и позову кого-нибудь. С тобой точно все хорошо? — беспокойство Перси росло.

— Нет! — закричал мальчик, и в его глазах на этот раз ясно прочитался испуг. Он вздохнул и продолжил более спокойным голосом: — Все хорошо, Перси. У меня бывает. Мне просто надо хорошо отдохнуть.

Перси нахмурился. Объяснение Гарри было неубедительным. Он протянул руку и сжал левое плечо Гарри, пытаясь подбодрить мальчика.

Реакция Гарри сильно удивила Перси. Гарри зашипел, едва только почувствовал тяжесть руки Перси на своем плече. Он дернулся, отскакивая от Перси и неосознанно обхватил свое левое предплечье, явно пытаясь унять боль.

Перси поднял голову и увидел, что Гарри смотрит на него широко раскрытыми глазами. Перси прищурился. Очевидно, Гарри было больно. На его лице была паника. Мальчик обхватывал свое левое предплечье, которое, похоже, служило источником боли.

В мозгу Перси эти детали сложились, приводя к единственному, возмутительному заключению. Но, тем не менее, все чувства Перси говорили ему, что он был прав.

— Нет... — тихо пробормотал он.

Он медленно закрыл за собой дверь и шагнул к Гарри.

— Ты... Ты Пожиратель Смерти... — даже произнеся эти слова вслух, Перси не мог в них поверить.

— Перси, я... — Гарри стиснул зубы и отвернулся.

И это оказалось достаточным, чтобы подтвердить страх Перси. Он сжал кулаки.

— Как ты мог? — прошептал он. Его голос дрожал от переполняющих его эмоций.

Внезапно осознав ситуацию, в которой он оказался, Перси потянулся за палочкой, но прежде, чем он смог ее коснуться, ослепительный красный луч ударил его в грудь, и сознание Перси померкло.

* * *

Альбус Дамблдор глубоко вздохнул. Он считал себя терпеливым человеком, однако несмотря на это, его терпение было на пределе. Северус ушел на собрание полчаса назад. И, если Волдеморт не изменил свой план, то рейд должен был состояться сегодня вечером.

Дементоры были на стороне Волдеморта. Альбус знал, что у Ордена недостаточно сил противостоять Волдеморту. Им нужна была помощь Министерства.

И даже несмотря на смерть мальчика на Турнире в прошлом году и побег из Азкабана, Фадж все еще не верил в возвращение Волдеморта. Альбус знал, что будет практически невозможно побудить Фаджа задействовать своих авроров.

Он оглянулся на явно раздраженное лицо Министра Магии в камине.

— Неужели непонятно, Корнелиус? Дементоры восстали, едва Пожиратели Смерти сбежали. Разве вы не понимаете, кто командует дементорами? Азкабан уже не под контролем Министерства. Сегодня вечером умрут тысячи, если мы не начнем немедленно действовать, — сказал Альбус.

Корнелиус поморщился, услышав командный тон Альбуса, но на его лице по-прежнему была усмешка. Он нетерпеливо ответил:

— Альбус, я очень занятой человек. Я потерял здесь много времени, выслушивая нелепые домыслы.

Альбус почувствовал, что терпение его, наконец, иссякло.

— Нелепые?!

Министр поморщился от голоса Альбуса, но тот продолжил:

— Сколько должно умереть, прежде чем ты, наконец, увидишь истину? Это ответственность Министер...

Альбус прервался, когда в его кабинете появилась белая туманная фигура лани. Он отвернулся от разъяренного министра к патронусу Северуса. Подняв руку, Альбус коснулся прозрачной головы животного. Голос Северуса эхом отозвался в голове Альбуса.

— Альбус, здесь, по крайней мере, семьдесят пожирателей смерти и целая армия инфери. Темный Лорд не говорит, где будет проходить рейд. Мы будем использовать портключи вместо аппарации. Все, что я знаю, это то, что это отдаленная маггловская деревня на севере, и она достаточно большая. Возможно, я не смогу посылать сообщения, не вызывая подозрения, так что вам придется самим определить мое местоположение. Поторопитесь, Альбус. Он собирается уничтожить целую деревню!

Альбус резко выдохнул. Уничтожить целую деревню.

Он посмотрел на Корнелиуса. Если Волдеморт снова использует инфери, то Альбусу потребуется максимальная поддержка Министерства. Если Корнелиус так ему и не верит, то Альбусу придется позволить ему увидеть все своими глазами.

— Придите ко мне сюда, Корнелиус. Я дам вам доказательство, — холодно проговорил Альбус.

Министр прищурился.

— Если я опять потеряю время...

— Просто пройди через камин, Фадж, — отрезал Альбус, больше не скрывая свой гнев. — Если ты все равно мне не поверишь, я больше никогда не побеспокою ни тебя, ни Министерство!

Министр задумался. Крик Дамблдора встряхнул его.

— Хорошо, — наконец проговорил он, делая шаг из камина в кабинет Альбуса. — Но после этого ты прекратишь распространять эту глупую мысль о том, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.

Альбус прошел через весь кабинет и достал из деревянного шкафа Омут Памяти. Он вынул каменную чашу и положил ее на стол. Со вздохом постучал по нему палочку, чтобы выбрать то воспоминание, которое могло убедить Корнелиуса. Воспоминание Северуса. То, в котором Северус присутствовал на собрании Пожирателей Смерти с Темным Лордом. Он попросил Северуса оставить ему это воспоминание в Омуте Памяти именно на такой, крайний случай.

Альбус действительно неохотно пошел на такой шаг. Он знал, что Северус ненавидит показывать другим свои воспоминания. Но сейчас было страшное время, и ему было нужно, чтобы Корнелиус ему поверил.

— Я надеюсь, что ты знаешь, что в Омуте Памяти могут быть сохранены только реальные воспоминания, Корнелиус, — сказал Альбус, указывая на каменную чашу. — Просмотри эти воспоминания, и пересмотри свое мнение, пока не стало слишком поздно.

* * *

Перси моргнул, отгоняя головокружение и приходя в сознание. Что же произошло? Последнее, что он помнил, было...

Он подавился воздухом и подскочил на том месте, где лежал, полностью очнувшись. Его глаза метались по незнакомой обстановке. Это была обычная спальня, с большой книжной полкой в углу и несколькими котлами на полу.

Где он был? Разве Гарри не забрал его к Сами-Знаете-Кому? Но, в любом случае, он сомневался, что Темный Лорд позволил бы своему пленнику отдыхать в такой уютной спальне.

Он стиснул зубы при мысли о Гарри Поттере. Мальчик, которого он начал уважать и которому начал доверять, после того, как столько раз спасал их, на самом деле работал на Темного Лорда... И как долго? Что-то пошло не так? Что же случилось с Гарри, ведь он столько раз останавливал Темного Лорда? Или же Перси лгали все вокруг?

Он покачал головой. Сейчас не время думать об этом. Ему нужно было найти выход. Он потянулся за своей палочкой и удивился, когда обнаружил ее у себя.

Если он не был в плену, то где тогда он был?

— А, я вижу, ты, наконец, пришел в себя! — раздался незнакомый голос. — Кажется, Гарри слегка перестарался с чарами...

Перси повернулся в сторону голоса и обнаружил, что смотрит на старика примерно того же возраста, что и Дамблдор, если не старше.

— Кто вы? — спросил Перси, покрепче сжав свою палочку. Было не время задумываться о манерах. — И где я?

— Спокойно, ребенок, — проговорил старик. — Я не работаю на Тома, если ты об этом.

— Том? — прищурился Перси.

Старик моргнул, но затем произнес:

— Волдеморт.

Перси вздрогнул, услышав это имя, но сумел сохранить спокойствие.

— А кто вы?

— Меня зовут Николас Фламель, — медленно проговорил мужчина, — и ты в настоящий момент находишься в моем доме.

— Николас Фламель? — повторил Перси. Это имя казалось знакомым. Перси вспомнил приключения Рона на его первом курсе. — Вы алхимик, который создал философский камень!

Фламель кивнул. Казалось, ему было приятно, что Перси узнал его.

— Почему я здесь? — спросил Перси. — Последнее, что я помню, как... — он затих, поняв, что ему до сих пор трудно в это поверить.

— ...Гарри Поттер напал на тебя, — закончил Фламель и вздохнул. — Я знаю, у тебя много вопросов, но будет лучше, если мы подождем возвращения Гарри.

После всего, что случилось этой ночью, Перси не знал, должен ли он удивляться, узнав, что великий алхимик Фламель лично знает Гарри Поттера.

— Вы знаете Гарри? — спросил он.

— А кто не знает? — с легкой улыбкой ответил Фламель. — Да, мы с Гарри знакомы в течение некоторого времени.

— Вы знаете, что он...

— ...Пожиратель Смерти? — спросил Фламель.

Перси осторожно кивнул.

Фламель вздохнул.

— Да, знаю, — тихо сказал он. В его голосе звучала вина. — Я не согласен с его... выбором, но это отчасти моя вина, что он решил так поступить.

Перси смутился. О чем Фламель говорил? При чем здесь старый алхимик?

— Что вы имеете ввиду? — спросил он.

— Не сейчас, ребенок, — покачал головой Фламель. — Я знаю, что ты хочешь услышать ответы, но давай подождем, пока не вернется Гарри.

— Где Гарри? — спросил Перси, но потом вспомнил, что открыло ему тайну Гарри. — Он... встречается с Сами-Знаете-Кем?

Фламель покачал головой. В этот момент он показался Перси намного старше.

— Гарри ушел в рейд, — тихо ответил он. В его голосе прозвучало беспокойство.

* * *

Волдеморт довольно смотрел на горящую деревню. Все шло прекрасно. Он проявил осторожность, не раскрывая конечную точку рейда, пока не удостоверился, что собрал достаточно улик для предателя Северуса Снейпа, чтобы тот мог доложить Дамблдору. Он не возражал, чтобы этот старый дурак узнал место рейда. В конце концов, смысл этого рейда был в том, чтобы усилить страх, который он до этого нагнетал в волшебный мир. Таким образом, он должен был убедиться, что Дамблдор и его маленькая армия тоже могла найти это место. И, насколько он знал Дамблдора, этот старый дурак, скорее всего, попытается убедить Министерство помочь ему. Он ухмыльнулся. Тем лучше.

Он приказал Пожирателям аппарировать прочь сразу же, как только над деревней будет повешена Темная Метка. Если все сработает по его плану, то все Пожиратели Смерти исчезнут прямо перед носом у Министерства и старого дурака, превратив деревню в руины.

Еще было не время напрямую противостоять Дамблдору. Необходимо было подождать до полномасштабного нападения, что он запланировал. Все будет намного легче, когда страх завладеет волшебным сообществом, заставляя их сомневаться в их так называемых лидерах и их способностях.

Он холодно оглядел фигуру рядом с ним. Обычно только Хвост оставался рядом с ним во время рейда. Никчемная крыса была слишком труслива, чтобы принимать участие в любых действиях. Но по неясной причине то, что Поттер выбрал остаться, а не идти в деревню, его успокаивало. Так или иначе, он не хотел, чтобы Поттер увидел и почувствовал все, что происходит в горящем селении.

* * *

Гарри отвел взгляд от горящей деревни. Пожиратели Смерти прибыли не более десяти минут назад, но деревня была уже наполнена криками, мольбами и смертями. Это был сущий ад, краткий миг назад бывший мирной деревней. Он закрыл глаза и отвернулся.

Он старался, чтобы не думать о произошедшем в штаб-квартире и сосредоточился на рейде перед ним. После того, как он закончится, у него будут другие проблемы.

Он взглянул на Волдеморта, который стоял рядом с ним. Темный Лорд просто игнорировал его присутствие до сих пор и даже не спросил, почему Гарри не пошел в деревню вместе с другими Пожирателями. Единственный другой Пожиратель Смерти, который остался на окраине деревни, был Хвост. Он стоял по другую руку от Темного Лорда. Похоже, Петтигрю всегда там оставался, и Волдеморт не рассчитывал, что этот человек пойдет куда-то еще.

Из дальнего конца деревни послышался громкий взрыв. Гарри вздрогнул и стиснул зубы.

Как бы то ни было, Гарри наблюдал разрушение деревни издалека, и вовсе не хотел знать, что творился внутри горящего поселения.

Ушей Гарри достиг крик. Гриффиндорец в его душе рвался на помощь, но он знал, что не был в силах помочь кому-либо из умирающих в деревне. И маска, которая закрывала его лицо, постоянно напоминала ему о месте и том, что он на самом деле был одним из монстров, ответственных за это беспощадное нападение.

Как мог кто-то хотеть подобного?

Внимание Гарри привлекло какое-то движение. В узком переулке, одном из немногих выходов из деревни, выбежала женщина с мальчиком не старше восьми лет. Женщина была в пижаме, а на лбу у нее была глубокая рана. Она смотрела на мальчика позади нее, когда бежала из переулка. Бежала прямо туда, где стоял Темный Лорд.

Оба маггла остановились в нескольких футах от них. Мальчик вскрикнул и попятился, в ужасе глядя в лицо Волдеморта.

Палочка Темного Лорда мелькнула перед лицом Гарри, прежде, чем он успел среагировать. С садистской улыбкой, от которой Гарри вздрогнул, Волдеморт направил ее на маленького мальчика.

— Круцио!

— Нет, только не мой сын, — закричала женщина, бросаясь к кричащему ребенку и хватая его на руки, в то время как мальчик извивался от боли. Она смотрела на Волдеморта, и слезы текли по ее щекам.

— Пожалуйста... пусть буду я, не он. Не мой сын. Пожалуйста...

Волдеморт рассмеялся. Гарри почувствовал комок в горле, наблюдая проявление материнской любви.

Вскоре крики мальчика утихли. Ребенок бессильно обмяк на коленях у матери. Пустой взгляд его голубых глаз был единственным ответом на крики его матери, звавшей его по имени.

Гарри отвел глаза, не в силах смотреть на ребенка.

Через некоторое время женщина произнесла:

— Ты... ты монстр... я...

Волдеморт усмехнулся, наслаждаясь ситуацией.

— И что ты сделаешь? Что ты можешь сделать? — он покачал головой. — Как это трогательно. Круцио!

Проклятие снова вылетело из палочки Волдеморта. Женщина закричала.

Гарри почувствовал, что его колени слабеют. Пустой взгляд мальчика и крики женщины было слишком много для него.

— Прекрати, — сказал он хрипло, посмотрев на Темного Лорда.

Волдеморт прищурился, словно ему было трудно оставаться сосредоточенным.

— Что ты сказал, Поттер? — поинтересовался он, не сводя взгляд с женщины.

— Прекрати, — с нажимом произнес Гарри. Он услышал, как Нагини предостерегающе шипит на него со стороны Волдеморта.

— Ты приказываешь мне? — опасно проговорил Волдеморт.

Гарри стиснул зубы.

— Зачем тебе это? Она ведь просто...

-...никчемное существо. Одна из этих жалких магглов, — выплюнул Волдеморт. Он крепче сжал палочку. — Следи за своим языком, Поттер.

Гарри сжал кулаки.

— Только потому, что они причинили тебе боль, не значит, что ты имеешь право убить их всех, Том! — крикнул он, прежде чем понял, что пересек черту.

* * *

— Авада Кедавра! — Волдеморт оборвал жизнь женщины, прежде чем переключил внимание на Поттера.

Как этот мальчишка смеет говорить с ним в таком тоне? Как он смеет напоминать ему о его детстве?!

Он позволил мальчику остаться, но Поттер зашел слишком далеко. Он был Пожирателем Смерти, независимо от того, что послужило этому причиной. И, как Пожиратель Смерти, Поттер заслуживает наказание за неуважение. Он вел себя не как Пожиратель Смерти с того момента, как получил Метку. И теперь было пора преподать мальчишке урок.

Он поднял палочку, но остановился, когда вспомнил о защите, которую сам дал мальчику. Он усмехнулся. Пришло время, чтобы раз и навсегда лишить Поттера его детской надежды. Хотя он и не хотел этого признавать, но странные эмоции, которые он испытывал, когда Поттер впервые связался с ним через их связь несколько месяцев назад, влияли на него и ослабляли его. Теперь пришло время, чтобы прекратить все это.

— Акцио!

Заклинание удивило Поттера. Темно-зеленый камень вылетел из-под мантии Поттера, остановившись только тогда, когда серебряная цепочка растянулась на всю длину. Зачарованное ожерелье мог порвать только один человек, кроме Поттера...

Волдеморт протянул руку и схватил светящийся кристалл в воздухе. Его глаза расширились, когда он почувствовал магию кристалла, которая пыталась противостоять ему, обжигая его ладонь. Но Волдеморт не убрал руку. Эта чистая защитная магия вызывала у него отвращение.

— Ты не можешь... — выдохнул Поттер.

Волдеморт сжал кристалл, не обращая внимание на боль, которое тот ему причинял, и порвал ожерелье, резко потянув. Мальчик вскрикнул от боли и упал на землю. На его шее появился глубокий красный след от натяжения.

— А почему я не могу? — прошипел Волдеморт. — Знай свое место, Поттер! Круцио!

Поттер какое-то время пытался сдержаться, прежде чем громко закричал. Хвост напрягся, но Волдеморт проигнорировал его, как обычно. Он сосредоточился на Поттере. Гнев переполнял его. Он не знал, что так разозлило его. Потому что Поттер упомянул его детство? Или потому что кристалл напомнил ему о том, как сильно он однажды беспокоился о мальчике, который сейчас лежал перед ним? Или потому, что защитный кристалл, который он сам же и дал Поттеру, теперь действует против него?

Он не понимал, и это непонимание злило его все больше. Он заставит Поттера расплатиться за все это.

— Хозяин, пожалуйста, прекрати! Он больше не выдержит!

Просьба Нагини заставила Волдеморта отвлечься. Он уставился на дрожащего перед ним мальчика. Земля вокруг него была красной от пропитавшей ее крови. Волдеморт признал, что Нагини была права. Еще немного, и Поттер бы умер. А то, что он практически едва его не убил, сам того не заметил, обеспокоило его больше всего.

— Хвост, — произнес Волдеморт, взглянув на потрясенного Пожирателя Смерти и кивнул в сторону Поттера. Хвост кивнул и кинулся к Поттеру, проверяя его состояние. Волдеморт выдохнул, когда Поттер смог подняться на ноги, пусть и поддерживаемый Хвостом.

И почему это вызвало у него такое облегчение? Разве имеет значение, если бы Поттер умер?

Волдеморт не знал ответ, и это его напугало. Последние пятнадцать лет он четко знал ответ на этот вопрос, но сейчас не был уверен.

Поттер отпустил Питера. Он поднял голову, и Темный Лорд обнаружил, что смотрит в глаза, наполненные болью, неверием и... страхом.

Страхом.

Поттер, пожалуй, был единственным человеком, который не смотрел на него с враждебностью или страхом. А теперь... теперь эмоций в глазах Поттера было просто слишком много. И на этот раз Волдеморт отвел глаза.

Поттер неподвижно постоял некоторое время, прежде чем резко повернулся и, прихрамывая, побежал прочь от Волдеморта, в горящую умирающую деревню перед ним.

* * *

— Круцио!

Драко напрягся, когда крик маггла заполнил дом. Он остановился рядом с отцом, когда увидел, как беспомощный человек корчится под его Круциатусом. Он тщательно загнал вглубь свои эмоции, но звуки плача и крики, исходящие от магглов по всей деревне, осложняли все дело.

Он знал, что Малфой должен быть не таким, но Драко был в ужасе. Видеть, что происходит в самом большом рейде было невыносимо, а осознание того, что он один из участников, было еще хуже. Он не хотел ничего, кроме как покинуть этот ад.

— Я не могу остановить тебя, Драко, но в то же время у тебя еще есть шанс свернуть. Я хочу, чтобы ты тщательно все взвесил, прежде чем примешь решение, серьезно сказал ему Северус, когда он пришел на рождественский ужин в Малфой-мэнор.

Похоже, Северус действительно не хотел, чтобы Драко участвовал в рейде с отцом. Драко никогда не видел, чтобы его крестный так страшился чего-либо.

Холодный смех отвлек Драко от страданий магглов. Он вздрогнул, видя, что его отец по-настоящему наслаждается происходящим. Серые глаза его отца садистски расширились, когда он мучил магглов.

Драко невольно сделал шаг назад. Было ли это еще его отцом? Был ли этот монстр тем самым человеком, которого Драко видел, как себя помнил? От того человека не было ничего, только садист, который с удовольствием причинял боль невинным людям.

Драко почувствовал, что его мир рушится. Возможно, впервые в жизни он, наконец, понял, что это значит — идти по стопам отца. Сейчас он прочувствовал это в полной мере.

Внезапный удар позади едва не сбил Драко на поло. Он резко обернулся и уронил нападающего на пол взмахом палочки. Действуя инстинктивно, он бросился вперед и приставил напавшему магглу палочку к горлу.

— Убийца!

Драко поморщился от этого слова. Мальчику было примерно столько же лет, сколько и ему. Слезы катились по его лицу, пока он пытался бестолково кинуться на Драко с земли.

— Убей его, сын, — сказал отец, бросив на Драко короткий взгляд.

Переведя взгляд от отца на мальчика, Драко направил палочку на маггла.

— Авада Кедавра.

* * *

Гарри бежал по деревне, куда глаза глядят. Он понимал, что с его стороны было глупо так рисковать на рейде, учитывая его слабость, но он не хотел ничего, только так далеко убежать от Темного Лорда, насколько это возможно.

Он был напуган. Напуган тем, что с ним только что сделал Темный Лорд. Напуган тем, с чем ему придется иметь дело, если он останется на стороне Темного Лорда. И он был напуган тем, что все его усилия были потрачены впустую. Что Волдеморта было не спасти.

Он бежал по середине улицы, пока не остановился. Везде был огни пожаров, но вся улица, напротив, была погружена в мертвую тишину, словно не было никого живого. Скорее всего, это было правдой. Приказ Волдеморта об уничтожении деревни все еще звучал в голове Гарри.

Звук тяжелых шагов сзади заставил Гарри резко обернуться. Из-за сгоревшего дома к нему шел мужчина средних лет, держа в руке пистолет. Глаза мужчины расширились, когда он увидел Гарри.

Гарри был ошеломлен ненавистью, которую он увидел в глазах человека. Он не мог себе представить, что пережил этот человек, если это подвело его к почти безумию.

Он попятился, но мужчина бросился вперед и неожиданно схватил Гарри за шею и прижал его к ближайшей стене. Гарри едва не задохнулся в сильном захвате. Он потянулся к палочке, но был остановлен резким пинком в живот.

— Убийца! Ты заслуживаешь...

Гарри не мог ничего разобрать из того, что этот мужчина бормотал себе под нос. Он оправился от удара и смог оттолкнуть мужчину. Он упал на землю, тяжело дыша, и оглянулся на маггла. И замер, когда обнаружил пистолет, направленный ему в сердце. Его рука только коснулась палочки, когда громкий хлопок разорвал тишину на улице.

Мир перед глазами Гарри померк. Перед тем, как потерять сознание, он успел заметить только Темную Метку, висящую надо городом, и звуки аппарации, говорящие о том, что прибыли авроры.

— Прибыли авроры, господин.

Волдеморт проигнорировал нервничающий голос Хвоста, так как смотрел на руины, бывшие некогда живой деревней. Все прошло по плану. Авроры только что прибыли, чтобы найти только сотни маггловских трупов и Темную Метку, висящую над деревней. Все так, как он хотел. Все его Пожиратели Смерти уже аппарировали отсюда. А если кто-то был настолько глуп, чтобы задержаться, то его ждет наказание. От Министерства или же самого Волдеморта.

— Господин, нам следует...

Волдеморт резко перевел взгляд на Хвоста, который тут же закрыл рот. Да, нужно уходить сейчас. До того, как прибудут авроры. Хотя Волдеморт не сомневался, что авроры не смогут противостоять ему, сейчас было еще не время, чтобы это делать. Пока...

Что-то в нем потянуло его в деревню. Это чувство все усиливалось с того самого момента, как он получил со стороны Поттера внезапный всплеск тревоги и паники. Эмоции утихли так же быстро, как и появились, оставив место себя пустоту.

И это встревожило Темного Лорда больше, чем он того хотел.

Он знал, что Поттер был еще жив, всего лишь без сознания. Но это так же означало лишь вопрос времени, когда его схватят.

Но это ведь было то, что Поттер заслужил благодаря собственной глупости, не так ли? Кроме того, старый дурак будет раздавлен, увидев Метку на руке мальчика. Это, разумеется, дало бы Волдеморту огромное преимущество в войне. И поэтому не было никаких причин сейчас спасать мальчишку. Вообще ни одного.

— Хвост, бери Нагайну и аппарируй прочь.

Хвост облегченно выдохнул, услышав приказ.

— Д-да, господин...

И на этот раз, вопреки обычному, Волдеморт решил проигнорировать все разумные причины. Он подождал, пока Хвост не исчезнет, и двинулся вперед, в деревню.

Отследить местоположение Поттера оказалось нетрудно. После того, как Поттер мысленно связался с ним несколько месяцев назад, он больше не закрывал связь. Он поставил барьер, который препятствовал Волдеморту вторгнуться в его разум, но не убрал всю связь, которой хватало для того, чтобы Волдеморт определил его местоположение.

Все было не так просто, как хотел Волдеморт, однако он сам не знал, почему делает это. Он почувствовал, как гнев вспыхнул в нем, пока он шел по безлюдной улице.

Почему он спасал Поттера? Позволить мальчику жить, когда он мог легко убить его, было одно, но прилагать усилия по его спасению?

Нет, у него были все причины, чтобы позволить аврорам схватить Поттера, но Волдеморт обнаружил, что продолжал идти вперед.

Это было абсурдом.

Тем не менее, это было правильно.

Волдеморт сжал кулаки от этих противоречивых чувств. Почему для него имеет значение, что случится с мальчиком?

«Ты боишься за них больше, чем за себя? Этот страх — твоя слабость».

Он вспомнил, как говорил эти слова Артуру Уизли всего неделю назад. Во всяком случае это еще раз подтвердило его убеждения. Он ненавидел чувство неуверенности. И больше всего он ненавидел быть уязвимым. Он всегда контролировал и будет контролировать происходящее. Контроль над ситуацией, над своими последователями, над врагами... Он точно знал, чего ожидать, и как противостоять всему, что было направлено против него.

Он ненавидел, когда что-то было вне его контроля. Но только один человек заставлял его так себя ощущать. Не Дамблдор, нет. А мальчишка. Единственный. Сейчас и... тогда.

Не было ли это еще одной причиной, по которой он не хотел, чтобы тот умер.? Тем не менее, он все еще шел, шел против здравого смысла спасать мальчишку, когда тот сам наделал глупостей, которые привели его в эту ситуацию.

«Тебе нет необходимости подвергать себя опасности, даже для меня», — молодой голос из самых дальних воспоминаний прозвучал в его голове.

Его собственный голос.

Нет, это был не он. Он отбросил это имя и все привязанности к нему.

Но если это больше не был он, то почему его это беспокоило?

От дальнейшего опасного размышления на эту тему он был спасен, когда увидел движущуюся фигуру перед собой. Он прищурился. Выживший маггл? Но что-то в ней привлекло внимание Волдеморта. В одной руке этого маггла была белая маска, маска Пожирателя Смерти. Человек что-то бормотал себе под нос, склонившись к земле...

Поттер.

Волдеморт внезапно почувствовал прилив ярости и кинулся к нему. Он сделал несколько резких шагов вперед, стремительно поднимая палочку. Маггл поднял голову и увидел его приближение. Он развернулся и подавился воздухом при виде Темного Лорда.

Малиновые глаза Волдеморта сузились.

— Авада Кедавра! — холодно произнес он. Знакомый всплеск силы превратился в луч зеленого света и ударил мужчину в грудь. Маггл умер прежде, чем упал на землю.

Волдеморт холодно посмотрел на мертвого маггла. Этот человек заслуживал гораздо более мучительную смерть. Он бы был не против насладиться криками этого человека, но его крики привлекли бы авроров к тому месту, где был Поттер.

Он прошел вперед, пока не подошел к Поттеру. Чуждые эмоции наполняли его, когда он понял, в каком плохом состоянии был Поттер.

«Тебе не нужно пытаться сблизиться со мной. Это ни к чему хорошему не приведет».

Волдеморт отогнал чужую память и принялся осматривать Поттера. Беглый взгляд на пистоле, который лежал рядом с мертвым магглом подсказал ему, что вызывало наиболее серьезные травмы Поттера.

Он напряженно размышлял. Вокруг деревни авроры выстроили антиаппарационный барьер, пытаясь задержать Пожирателей Смерти. Авроры приближались, и был только один способ, как ему и Поттеру выбраться отсюда, не связываясь с аврорами...

Волдеморт сжал зубы. Мысль о том, чтобы отправиться к тому старику с Поттером было последнее, что он хотел сделать, но Поттеру было срочно необходимо лечение, и, как бы Волдеморту не было неприятно признавать это, но он не хотел, чтобы мальчик умер.

Он выхватил из кармана знакомый портключ и, игнорируя возникшие в голове протест и отвращение, наклонился и взял Поттера на руки. На мгновение его глаза потускнели, когда он прижал к себе хрупкое тело в беспокойстве.

Поняв, что опять думает не о том, Волдеморт сжал камень с чувством злости и разочарования. Но все любые другие запутанные немедленно испарились из его головы, когда он почувствовал, как кровь Поттера стекает по его рукам и дальше, на землю.

— Вадо, — прошептал он, унося Поттера из того ада, который он создал.

* * *

Из тени рядом с переулком фигура в маске наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой с недоумением и удивлением. Пара темных глаз слегка расширилась, когда Темный Лорд пронес травмированного Пожирателя Смерти на руках, прежде чем исчезнуть с портключом.

Он был удивлен, когда увидел, что Темный Лорд пошел в деревню. Ему стало интересно, что за планы были у Темного Лорда, которыми он не стал делиться с Пожиратели Смерти. То, что он обнаружил, было... интересно. Неужели он пошел в деревню за раненым Пожирателем? Это казалось смешным. Было преуменьшением сказать, что Темный Лорд не терпел неумех. Но Темный Лорд все-таки спас этого Пожирателя Смерти. Того, кого он все еще не узнал.

Отметив эту новую информацию, Северус Снейп повернулся и исчез в темном переулке, взмахнув полами мантии.

* * *

Перси вздрогнул, когда услышал резкий звук чьего-то прибытия портключом. Даже при том, что из спальни ему не было видно, кто бы это мог быть, он знал, что это мог быть только Гарри. Он встал. Гарри должен был ему объяснение, и ему лучше быть достаточно убедительным... Так или иначе, Перси сомневался.

Фламель, который был рядом с ним, пошел к двери спальни и пригласил жестом Перси следовать за собой. Но когда старый алхимик открыл дверь, то остановился.

— Мерлин, — пробормотал он.

Перси подошел поближе, пытаясь разглядеть то, что вызвало такую реакцию Фламеля, но Фламель повернулся и удержал перси за плечо. Он посмотрел на него с тревогой и быстро произнес:

— Оставайся здесь, Перси. И не выходи ни при каких обстоятельствах. Я обещаю, что объясню все позже. Просто оставайся здесь, независимо от того, что бы ты ни услышал или не увидел. Ты способен на это?

Перси нахмурился. Тон Фламеля вызывал у него ощущение, что происходит что-то нехорошее. Он попытался возразить, но Фламель уже вышел из комнаты, не слушая его.

Не желая оставаться в еще большем неведении происходящего, Перси слегка толкнул дверь и выглянул. То, что он увидел, заставило его кровь застыть, и ему пришлось использовать все свое самообладание, чтобы не ахнуть вслух.

Тот, кто стоял посреди гостиной, мог быть только Сами-Знаете-Кем. При его виде по спине Перси побежала холодная струйка пота. Он едва не задохнулся, увидев, кого он нес на руках.

Перси не мог хорошо разглядеть Гарри из-за двери, но было похоже, что Гарри серьезно ранен. Перси вздрогнул, когда увидел кровь, стекающую с ноши Темного Лорда.

Волдеморт положил Гарри на диван, затем отступил, молча позволяя Фламелю осмотреть мальчика. Было похоже, что старый алхимик больше переживал за Гарри, чем за тот факт, что в его дом только что вошел сам Темный Лорд.

В каком бы замешательстве ни пребывал сейчас Перси, он знал, что Гарри в плохом состоянии. Не в силах двинуться с места, он продолжал наблюдать. Он был настолько шокирован разворачивающейся перед ним сценой, которая была такой... нелогичной, что его мозг даже не хотел думать про эту нелогичность. Он не знал, что и думать, и не знал, что вообще делать в этой ситуации.

— Что случилось? — требовательно спросил Фламель, переводя взгляд с Гарри на Темного Лорда, словно его вообще не обеспокоило его появление.

— Его застрелили из маггловского пистолета, — сказал Волдеморт со змеиными интонациями в голосе спустя минуту молчания, неприязненно подчеркнув слово «маггловский».

Перси не знал, что такое был этот «пистолет», но Фламель, похоже, знал. Алхимик заметно побледнел и быстро наклонился над Гарри. Он вытащил палочку и направил ее на грудь Гарри, бормоча различные заклинания.

Волдеморт какое-то время смотрел на него, затем отвернулся. Он уже сунул руку в карман мантии, когда Фламель остановил его.

— Мне нужна помощь, Том, — сказал он, на миг взглянув через плечо на Темного Лорда, прежде чем снова переключился на Гарри.

Том. Фламель упоминал это имя ранее. Трудно было представить, что Волдеморт, Тот-Кого-Нельзя-Называть, на самом деле при рождении был назван Томом... Нормальным именем...

Темный Лорд медленно повернулся, его глаза сузились.

— Пуля разорвала его легкие, я не могу сам его исцелить, — поспешно продолжал Фламель.

Волдеморт замер на какое-то время, а затем холодно ответил:

— Это твоя проблема.

Фламель стиснул зубы и повернулся к Темному Лорду полностью, встав лицом к лицу.

— Ты озаботился, чтобы привести его сюда. Теперь ты собираешься ему просто дать умереть? Том, пожалуйста. Я не такой хороший целитель, как ты.

Перси моргнул. Волдеморт? Целитель?

Малиновые глаза Волдеморта вспыхнули.

— Меня не волнует, что с ним происходит, старик! — прошипел он.

Волдеморт остановил взгляд на Гарри. Прошло некоторое время, прежде чем он снова заговорил:

— Но он будет мне полезным живым больше, чем мертвым. Я пока не собираюсь позволить ему умереть.

Сказав это, Темный Лорд сделал шаг вперед и положил ладонь на грудь Гарри, медленно закрыл глаза и начал шептать себе под нос. Мощь, излучаемая Темным Лордом, была настолько сильна, что Перси чувствовал ее на расстоянии. Он резко вздохнул: никогда раньше он не чувствовал такую сильную магию.

Глаза Фламеля мерцали так же, как у Дамблдора.

— Слова не имеют значения, — сказал он, не потрудившись скрыть улыбку на лице, пока Темный Лорд не смотрел в его сторону. — Пойду, принесу немного зелий.

Волдеморт ответил ему легким кивком. Фламель встал, оставляя Гарри наедине с Темным Лордом.

Перси смотрел на Темного Лорда, пока тот лечил Гарри. Это был монстр, который схватил его отца. И он был один, без Пожирателей рядом, и сейчас лечил Гарри. Это была хорошая возможность, которой, несомненно воспользовался любой другой, но Перси остался на месте. Если бы вместо него был бы кто-нибудь из его братьев или сестра, то они, скорее всего, бросились бы на Темного Лорда, но Перси знал заранее, что проиграет. Он понял это в тот миг, когда увидел Темного Лорда, и не знал никого, кроме, возможно, Дамблдора, у кого была надежда одержать победу. Несмотря на то, что он был гриффиндорцем, он не собирался глупо умирать.

Другая причина, которая удерживала его, это то, что все, что он видел в эту ночь, было абсурдным и нелогичным. Волдеморт, похоже, только что спас жизнь Гарри Поттеру и в настоящее время его лечит. Конечно, Гарри работал на Волдеморта, и только это как-то объясняло происходящее. Вдобавок Волдеморт сказал, что Гарри ему полезен живым больше, чем мертвым. Но почему Перси казалось, что это не было единственной причиной? И какое отношение к этому имеет Николас Фламель? Почему он ведет себя так, словно... знаком с Волдемортом? И, самое главное, почему Гарри Поттер присоединился к Темному Лорду и предал их всех?

Между тем Фламель вернулся, неся в руках несколько флаконов. Он налил зелья в рот Гарри, стараясь не помешать Темному Лорду, который все еще лечил Гарри. Перси заметил, что к Гарри наконец-то стал возвращаться нормальный цвет лица, и кровь перестала течь из его ран.

Через некоторое время Волдеморт открыл глаза, и напряжение магии в комнате ослабло.

— Хорошая работа, Том, как и всегда, — спокойно прокомментировал Фламель.

Волдеморт прищурился.

— Не лезь в это, Фламель, — сказал он. — Я его сам убью, если он попробует меня предать.

Предать. При этом слове у Перси в горле встал комок. Гарри действительно стал верным слугой Волдеморта?

— Как ты можешь говорить это, Том? — спокойно проговорил Фламель. — Гарри пошел на это ради тебя, и ты это знал.

Волдеморт повернулся к алхимику.

— Тогда он будет расплачиваться за свою глупость.

— Глупость?! — отозвался Фламель. Он шагнул ближе к Волдеморту, и в его голосе явно звучал гнев. — Ты называешь его веру в тебя глупостью?!

Слова Фламеля, казалось, ошеломили Темного Лорда.

— Вера... — презрительно выплюнул он после непродолжительного молчания. — Это всего лишь детская мечта. Эта слепая вера омрачила его рассудок и привела прямо в мои руки. Как он мог быть настолько глуп?

— Это то, что ты хочешь, Том? — мягко спросил Фламель. — Оттолкнуть всех, кто заботится о тебе, каждого, кто считает, что в тебе есть что-то, что ценно?

Он бросил на Гарри короткий взгляд, затем повернулся к Волдеморту, и его голос стал жестче, когда он снова заговорил.

— Я рад, Том. То, что ты сделал сегодня, многообещающе. Но я могу распознать признаки длительного Круциатуса. Я держусь в стороне от войны, но если я увижу, что ты снова пытал его подобным образом, то, клянусь, сделаю все, чтобы тебя остановить, даже если это будет означать мою смерть. Гарри и без того выпало достаточно мучений, даже без твоих пыток.

Волдеморт холодно посмотрел на Фламеля, затем сунул руку в карман и исчез после короткого заклинания.

Перси громко вздохнул, когда понял, что Темный Лорд ушел. Он толкнул дверь, вышел и подошел к Гарри. Фламель молчал. Похоже, произошедшее вогнало алхимика еще в большую задумчивость.

В любой другой ситуации Перси был бы неизмеримо удивлен, увидев, что кто-то смеет угрожать Темному Лорду, и это ничего ему не стоило. Но в свете всего, что произошло за последние несколько часов, как ему думалось, это были мелочи.

Он остановился рядом с диваном и посмотрел на Гарри. Он знал, что Гарри плох, но не смог сдержать выдоха, когда наконец-то разглядел в подробностях, как выглядел Гарри. Мантия мальчика была в крови, рядом с сердцем было небольшое отверстие, а на шее — отчетливая красная полоса. Гарри трясло, словно он потерял контроль над мышцами, и это было признаком Круциатуса.

— Он будет в порядке, — мягко проговорил Фламель. — Но я боюсь, что еще несколько дней он будет страдать от последствий Круциатуса.

Перси повернулся к алхимику. В его голове теснилось множество вопросов, и ему нужны были ответы на них всех, и одновременно. Но, в конце концов, он смог собрать их в единственный вопрос:

— Что, во имя Мерлина, происходит?!

— Всему свое время, ребенок, — с легкой улыбкой ответил ему Фламель.

Алхимик выглядел очень усталым, но Перси не собирался оставаться без надлежащих объяснений.

— Можешь помочь мне обработать раны Гарри, Перси? Я буду рассказывать в процессе, — продолжил Фламель, удаляя пропитанную кровью одежду Гарри. — Том заживил наиболее серьезные травмы, но раны Гарри нужно перевязать, а на спине еще есть несколько синяков.

Желая, наконец, получить ответы на вопросы, Перси двинулся вперед и внимательно оглядел раны Гарри. Действительно, они все прекрасно были заживлены.

— Только высококлассный целитель мог исцелить такие раны, как эти, — прокомментировал Перси. Он не мог представить, что Сами-Знаете-Кто, самый Темный волшебник настоящего времени, обладал подобными умениями.

Фламель вздохнул.

— Как сказать... Том освоил это из необходимости.

Перси все еще пытался сообразить, что же имел ввиду Фламель, когда увидел нечто, что уничтожило все его самообладание. Теперь, когда одежда была снята с верхней половины тела Гарри, Перси мог отчетливо видеть Темную Метку, выжженную на левой руке Гарри. Осознание, что Гарри работает на противника, снова ударило его в полную силу, в результате чего он остановился и сделал несколько шагов назад.

— Почему я должен ему помогать? — тихо спросил он. — Пожиратели Смерти захватили моего отца, а он является одним из них.

— Ребенок... — вздохнул Николас.

— И как я могу знать, что вам можно доверять? Похоже, вы хорошо знакомы с Сами-Знаете-Кем, — продолжил Перси, но то, что он обвиняет всемирно известного алхимика, дошло до него только после того, как он это произнес.

— Да, я довольно хорошо знаю Тома. И если бы я работал на него, то не разговаривал с ним в таком тоне, не так ли? — сказал Фламель, слегка приподняв брови. — А что касается Гарри... это длинная история, которой, похоже, дал начало я. Я ни о чем не прошу тебя, ребенок, только не надо винить Гарри сейчас. Я обещаю, что объясню тебе все подробно, насколько смогу.

Перси посмотрел на Фламеля, удивленный тем, насколько искренним был алхимик даже после того, как Перси грубо обвинил его в соучастии Пожирателям Смерти.

— Нет...

Перси и Фламель немедленно обернулись на слабый голос Гарри. Фламель протянул руку и приложил ее тыльной стороной ладони ко лбу Гарри.

— У него жар, — хмуро сообщил он.

Перси посмотрел на Гарри, бормочущего что-то в забытьи.

— Пожалуйста, папа... не... я всего лишь пытался. Мне очень жаль...

Перси закрыл глаза. Он мог легко догадаться, что сейчас грезилось Гарри. Медленно он вернулся обратно к работе вместе с Фламелем. Он покачал головой. И это он еще упрекал своих братьев и сестру, что они слишком доверчивы...

* * *

Как он и ожидал, Темного Лорда еще не было на месте встречи. Северус шагнул к группе Пожирателей Смерти, которые разговаривали между собой, ожидая возвращения Темного Лорда. Без сомнения, большинство из них ожидали похвалы или награды, учитывая, каким успешным оказался рейд. Северус уже представлял хаос, который вызовут завтрашние новости... И занятия в школе начинаются завтра...

«Определенно, завтра будет насыщенный день», — саркастически подумал он.

Он подошел к Люциусу, чьи светлые волосы плохо скрывал капюшон. Драко, который по обыкновению стоял рядом с отцом, резко поднял голову, когда он приблизился. Мальчик казался разочарованным, когда увидел, что это был он. Или в серых глазах Драко мелькнуло беспокойство? Мальчик ждал кого-то еще?

Он молча слушал, когда Люциус стал говорить о рейде. Краем глаза он увидел, как Драко напрягся, когда Люциус с энтузиазмом описывал предсмертные крики и мольбы магглов.

Северус еще с трудом мог принять тот факт, что Драко предложил шпионить для Альбуса. В то же время он был рад, что Драко решил не идти по стопам отца. Как и встревожен тем, что же вместо этого выбрал Драко.

Никто, кроме Альбуса и Северуса не знали о новом положении Драко, поскольку никто из них не мог быть уверен во внезапном изменении сердца Драко. Они хотели некоторое время понаблюдать за мальчиком, прежде чем вводить его в Орден. Вдобавок кто-то научил Драко скрывать мысли. Было очень вероятно, что это был тот же самый человек, который убедил Драко перейти на другую сторону и сказал ему, что Северус был шпионом Дамблдора. У Северуса были свои подозрения относительно того, кто бы это мог быть. Оставался еще вопрос «Почему?» Он перевел взгляд на напряженную позу крестника. Может, настало время, чтобы подтолкнуть мальчика к ответам?

Внезапно шепот прекратился, указывая на то, что Темный Лорд, наконец, прибыл. Атмосфера на кладбище была напряженной — любому было ясно, что Темный Лорд был в ярости. Северус укрепил мысленный щит, а затем отправился вперед, преклоняя колени перед Темным Лордом. Это будет длинная ночь.

* * *

Гарри открыл глаза и заморгал от яркого света, бьющего ему в глаза.

— Гарри? — спросил знакомый голос.

— Николас?

Мир приобрел четкость, и он смог увидеть обеспокоенное лицо Николаса, который смотрел на него сверху вниз. Он закрыл глаза. Разочарованные лица родителей все еще были четкими у него в голове, и он задрожал всем телом. Пытаясь не упасть, он попытался сесть. Резкая боль пронзила все его тело и заставила зашипеть. Почему он чувствует так, словно его порубили на куски и сложили обратно?

Как бы отвечая на его вопрос, воспоминания начали прокручиваться назад. И от них стало больно на столько же, как и от травм.

Именно тогда Гарри понял, насколько он доверял Тому, насколько он действительно верил, что Том может измениться. Вот почему напоминания о том, как жесток Волдеморт, были для него настолько болезненными. Гарри никогда так не сомневался, был ли его выбор правильным, как сейчас. Возможно, он и был правильным, но тогда почему ему привиделось, что его родители были разочарованы его действиями? Что, если он не сделал ничего, а только увеличил мощь Волдеморта? С тех пор, как он узнал о рейде, он ничем не мог помочь, но у него было неясное чувство, что Темный Лорд не решился бы выступить так быстро, если бы Гарри не присоединился к нему? Что, если он был причиной всех смертей в ту ночь?

— Тише, ребенок.

Он смутно слышал голос Николаса. Он изо всех сил пытался удержать свои эмоции. Ярость, страх, паника и, наконец, желание снова впасть в беспамятство.

С некоторым усилием он снова сосредоточился на обеспокоенном алхимике.

— Как... я сюда попал? — слабым голосом спросил он.

Вместо ответа Николас поднес к губам Гарри пузырек с зельем и, осторожно приподняв тому голову, влил ее в рот. Эффект был немедленным. Гарри почувствовал, как боль исчезает, и его мысли немного прояснились.

Николас помог ему сесть поудобнее. Но Гарри все еще был ужасно слаб.

— Что случилось? Как я сюда попал? — повторил он.

Николас пододвинул стул и сел рядом с Гарри. Глядя ему в глаза, он спокойно ответил:

— Том принес тебя сюда.

Потребовалось время, прежде чем слова Николаса дошли до Гарри.

— Том... спас меня? — глупо моргнув, спросил он.

Николас кивнул.

— Он принес тебя сюда и исцелил самые опасные раны. Он спас тебе жизнь.

Почему? Гарри едва сдержался, чтобы не спросить вслух. Разве он не показал Гарри этим Круциатусом, что на самом деле чувствует к нему? Гарри все еще отчетливо помнил боль от проклятия. Боль была сильнее любой другой боли, даже больше, чем когда Волдеморт пытал его после Турнира. Тогда Гарри думал, что умрет от нее. Он вспомнил, как умолял Волдеморта прекратить эту пытку, но Темный Лорд лишь холодно смотрел на него, усиливая проклятие, вливая еще больше ненависти... Гарри ясно чувствовал ненависть Волдеморта к нему через связь, и это делало боль невыносимой.

Но тогда почему? Почему Том спас его? Что это значит?

Просто когда Гарри стал сомневаться в своем решении, Том сделал то, что... возродило надежду. Правда, Гарри легко мог назвать еще несколько причин, по которым Волдеморт мог спасти его, но части его все еще хотелось верить в то, что поступок Волдеморта был знаком того, что он все еще имеет сердце.

Он был вырван из своих мыслей, когда почувствовал руку на своем плече. Николас смотрел на него с беспокойством и пониманием.

— Ты хочешь поговорить о том, что случилось? — мягко спросил он.

Гарри вздрогнул от воспоминаний и покачал головой.

— Пока нет, — сказал он.

Николас кивнул, легко хлопнув его по плечу.

— Просто помни, что я буду здесь, если тебе потребуется помощь.

Гарри удалось улыбнуться, несмотря на боль.

— Спасибо, Николас.

— Как ты себя сейчас чувствуешь? — спросил Николас.

— Я в порядке... Просто немного устал, вот и все, — добавил он, взглянув на Николаса.

Николас приподнял брови, прежде чем серьезно спросить:

— Гарри... ты все еще хочешь продолжать?

Гарри закрыл глаза. Он все еще хочет продолжать? Или вернуться к тому, чтобы оставаться оружием Дамблдора и сражаться против Волдеморта?

Но это не было выбором.

Он посмотрел в глаза Николаса и тихо произнес:

— Вы ведь знаете, я никогда не смогу воевать против него.

Гарри видел противоречие в глазах Николаса, словно он боролся сам с собой. Наконец, Николас вздохнул и медленно проговорил:

— В таком случае, тебе нужно немедленно отправляться в штаб-квартиру.

Гарри побледнел:

— Сколько времени?!

— Почти пять утра, — ответил низкий голос.

Гарри подпрыгнул. Он повернулся на голос и в шоке смотрел, как Перси Уизли подошел к нему. Он совершенно забыл о Перси.

Перси холодно посмотрел на него.

— Нам пора идти, — проговорил он.

Гарри вопросительно смотрел на Перси. Но ответил Николас.

— Я поведал Перси о твоих приключениях этим летом.

Гарри моргнул, затем медленно повернулся к Перси. Перси сжал кулаки, но в остальном остался спокойным.

— Пойдем? — повторил он.

Гарри кивнул. Он отвел глаза от Перси только тогда, когда Николас вручил ему два флакона с зельем.

— Синяя поможет тебе восстановить силы, зелье из нее нужно пить в течение последующих трех ночей. Твои раны в основном заживлены, но потребуется некоторое время, чтобы ты пришел в себя, — сказал алхимик. — Желтая — против эффекта Круциатуса, — он посмотрел на Гарри, взгляд которого был испуганным. — Твои мышцы будут болеть и плохо слушаться, по крайней мере, в течение нескольких дней. Пей его в течение следующей недели и отдыхай как можно больше. Тебе понятно?

— Да, сэр, — улыбнулся Гарри.

Николас посмотрел на него с улыбкой, а затем помог встать на ноги.

После некоторого колебания, Перси подошел к Гарри и положил ему руку на плечо. Он коротко кивнул Николасу, а затем обратился к Гарри:

— У тебя еще есть портключ?

Гарри кивнул. Он еще раз поблагодарил Николаса, прежде чем сжать портключ и отправиться назад, в штаб-квартиру Ордена вместе с Перси.

* * *

Гарри почувствовал, как мир закружился вокруг него, когда он оказался в гостиной. Он изо всех сил пытался удержаться на ногах и удивился, когда Перси помог ему удержаться.

Гарри посмотрел на Перси, не зная, что сказать. Перси смотрел очень холодно, но все еще не сказал ни слова о том, что произошло в этой комнате этой ночью, но немного ранее.

— Тебе лучше вернуться в свою комнату, — сказал он. — Мама вскоре встанет.

Хотя Гарри больше всего хотел отдохнуть и забыть все, что случилось этой ночью, спокойствие Перси нервировало его. Перси имел все основания сомневаться в нем, или даже наслать проклятье.

— Перси... — начал он.

Глаза Перси сузились, когда он посмотрел в глаза Гарри.

— Я не Пожиратель Смерти. Я не собираюсь тебя допрашивать, когда ты настолько слаб, что даже сам стоять не можешь, — терпеливо пояснил он. — Мы поговорим завтра, перед отъездом.

Он коротко взглянул на левую руку Гарри, прежде чем обернулся и оставил Гарри в комнате одного.

Перси сидел в одиночестве в почти пустой штаб-квартире, читал новую статью в «Ежедневном Пророке». Сказать, что оба мира были в панике, было преуменьшением. Мир магглов был в хаосе, никто не знал, что случилось. Что превратило в одночасье целую деревню в руины, причем ни одного жителя не осталось в живых. В волшебном мире дела обстояли не лучше.

Он взглянул на первую страницу «Ежедневного Пророка».

«Наконец-то Министерство объявило общественности, что Сами-Знаете-Кто вернулся. Спустя шесть месяцев!» — внезапно подумалось Перси со стыдом.

— Ты пойдешь сегодня в Министерство, дорогой? — поинтересовалась Молли Уизли.

— Да, я пойду вскоре после завтрака. Мне нужно кое-что сделать, — ответил Перси, когда мама поставила перед ним тарелку с яичницей.

На самом деле, хотя Перси нужно было отправиться в Министерство, сперва он хотел кое с кем поговорить.

С того самого времени, как он вернулся в штаб-квартиру Ордена с Гарри Поттером, он пытался решить, что с ним делать. Николас Фламель подробно рассказал ему о путешествии во времени, другом имени Гарри и мальчике по имени Том Риддл. За эту ночь Перси узнал об этой войне больше, чем кто-либо в Ордене или Министерстве. И теперь, к своему позору, он был в недоумении, не зная, что ему делать со всей этой странной информацией, которую он узнал несколько часов назад.

Перси было все еще трудно поверить в то, что рассказал ему Фламель. Хотя Перси ожидал обратного, объяснения Фламеля не были натянутыми. Но сожаление и вина в голосе Фламеля не казались наигранными, и это немного объяснило то, чему Перси был свидетелем прошлой ночью.

Путешествие во времени. Перси слегка покачал головой. Он не мог поверить, что всемирно известный алхимик занимался подобными исследованиями. Самовольное путешествие во времени было весьма незаконной штукой. На протяжении веков все попытки путешествий во времени плотно контролировало Министерство. Все игры со временем легко могли иметь катастрофические последствия, и это уже случалось.

Если то, что Фламель говорил, было правдой, то Гарри провел год в прошлом, и это никто не заметил. Гарри неосознанно подружился с монстром, который в один прекрасный день убил его родителей и разрушил жизни многим другим. Когда Гарри вернулся в настоящее, он предпочел своего нового «друга» всем тем, кто заботился о нем, полностью полагаясь на обещание и веру, которые много раз опровергались.

Перси потер виски, вспомнив, что сказал Фламель о том, почему Гарри стал Пожирателем Смерти. Это было... наивно и смешно, если не сказать большего.

Он был вырван из своих мыслей, когда знакомый визг матери Блэка достиг его ушей. Гермиона вышла на лестницу с Джинни, следом спустились Рон и... Гарри.

Гарри выглядел гораздо лучше, чем ночью, или, по крайней мере, старался сделать вид. Он был все еще слабым и уставшим, но уже никто бы не догадался, насколько близок он был к смерти несколько часов назад.

Глаза Гарри на миг остановились на Перси, прежде чем он сел за стол, прямо между Роном и Гермионой. Перси заставил себя вернуться к завтраку, к которому он так и не притронулся. Он хотел услышать то, что ему обещал рассказать Гарри, прежде чем решит, что делать дальше.

Это было нелегко. В памяти Перси была все еще свежа память о Метке на руке мальчика. Теперь, наблюдая, как его мать суетится в заботе о Гарри и своих детях, Перси бессознательно напрягался.

Пожиратель Смерти был среди них, и он был так близко к собственной семье Перси! Его мать выглядела обеспокоенной слабостью Гарри. Она понятия не имела, что сделал Гарри, и о том, что Перси видел собственными глазами.

Перси выпрямился и попытался расслабиться. Ему было нужно успокоиться. Гарри не мог сделать ничего плохого посреди штаба Ордена.

Он попытался отрешиться от звуков, идущих с той стороны, где сидел Гарри, и сосредоточился на собственных мыслях. Он терпеливо ждал, пока Гарри закончит завтракать, и подошел к нему прежде, чем кто-либо перехватил Гарри.

— На пару слов, Гарри, — вежливо сказал он голосом, который, как он надеялся, звучал естественно.

Гарри посмотрел на него, затем молча кивнул и встал, следуя за Перси. Перси повел Гарри в свою комнату, игнорируя любопытные взгляды, которыми наделяли их сидящие за столом, пока они выходили из кухни.

* * *

Перси запер дверь и наложил на нее Заглушающие Чары, затем повернулся лицом к Гарри.

— О чем ты думал, Гарри? — начал он. — Ты вообще представляешь, что наделал?

Гарри отвернулся.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он.

— Тебе жаль? — Перси не мог скрыть гнев в своем голосе; горькие слова вырывались сами собой. — Ты добровольно присоединился к нему, и Мерлин знает, что ты делал для него. Тебе жаль? Если бы я не узнал об этом вчера вечером, ты бы так и продолжал служить ему, обманывая всех здесь, не так ли?

Молчание мальчика было красноречивей любого ответа.

— Как ты мог? — Перси покачал головой. — Как ты мог предать нас так? Что насчет Рона? Ты убьешь его, если твой... господин, — он выплюнул это слово с отвращением, — прикажет тебе?

— Нет, — последовал немедленный ответ. — Я лучше умру.

Перси не ожидал такого решительного ответа от мальчика.

— Тем не менее, ты убивал по его приказу, — тихо сказал он.

Гарри вздрогнул, что подтвердило страшные подозрения Перси.

— Кто это был? — осторожно спросил Перси.

— Гестия Джонс, — тихо ответил Гарри после минутного молчания.

Пери вспомнил, что слышал это имя от других членов Ордена. Гестия Джонс была членом Ордена Феникса и аврором.

Перси потер виски.

— То, что ты сделал, считается тяжким преступлением со стороны Министерства.

— Я знаю, — спокойно ответил Гарри.

Перси почувствовал разочарование, услышав спокойный ответ. Разве он не понимает, в какую грязь влез?

— Я не понимаю, — сказал Перси. — Какой смысл так портить себе жизнь? Он монстр, разрушивший твою жизнь, Гарри, а не друг. Он заслуживает смерти.

Было больно смотреть на упрямый взгляд Гарри.

— Это единственный способ, чтобы вернуть его. Я должен попробовать, — возразил он.

Перси стиснул зубы.

— Это вздор, — сказал он, но в голове у него звучал рассказ Фламеля, почему Гарри присоединился к Волдеморту.

— Это... бессмыслица! Гарри стал Пожирателем Смерти, потому что... — он покачал головой, не в силах поверить услышанному.

Перси не мог понять. После всех преступлений, что совершил этот монстр... после многих жизней, которые он уничтожил... Как можно, особенно Гарри, спасти его? Но даже так... оно все равно еще не объясняет, почему Гарри присоединился к Темному Лорду. Это был абсурд.

— У Гарри связь с Томом. Они могут чувствовать эмоции друг друга, как свои собственные, — сказал Фламель прежде, чем Перси озвучил свои мысли. — Годы обучения у Темного волшебника свели Тома с ума. Тот волшебник отучил его испытывать сострадание, его способность чувствовать и заботиться о жизни вокруг него. Да, у него получилось, — сказал Фламель, глядя на Перси. — Гарри считает, что если он сможет заставить Тома снова чувствовать, то сможет остановить Волдеморта и вообще прекратить войну.

Перси попробовал понять, что Фламель только что сказал ему.

— Гарри присоединился к Сами-Знаете-Кому, потому что...

Фламель выглядел старым и усталым, но продолжил тихим голосом.

— ...потому что хочет, чтобы Том почувствовал его эмоции, и этим заставить вспомнить его себя прежнего.

Перси был в недоумении от этих слов. Это полнейшее безумие. Гарри и Фламель потеряли рассудок. Они разве не понимали, что делали? Гарри натворил уже достаточно, чтобы заработать пожизненное в Азкабане, и Фламель ему помогал?

Перси потребовалось много времени, чтобы выяснить, почему Фламель не остановил Гарри, когда впервые обнаружил, что сделал Гарри и почему продолжал помогать мальчику держать все в тайне. И только в конце разговора с Фламелем он, наконец, понял. Фламель верил в то же, что и Гарри. Так или иначе, это было похоже на чистое безумие. Они оба считали, что Волдеморт, который, не моргнув глазом, приказал уничтожить целую деревню, мог быть «спасен».

Перси знал, что он должен был раз и навсегда прекратить это безумие. Это была его работа, чтобы выдать Гарри Министерству. Ведь его семья поймет его? Гарри был опасен для всех них.

Перси посмотрел на Гарри. Мальчик все еще выглядел очень слабым. Казалось, что ему даже трудно стоять. Перси колебался. То, что он собирался сделать, несомненно, будет стоить Гарри пожизненного заключения в Азкабане.

— Просто делай то, что должен, — Гарри посмотрел прямо в лицо Перси.

— И ты не собираешься оправдываться? — произнес Перси, удивившись, что Гарри даже не собирался протестовать.

— Я не отступлюсь от своего пути, — сказал Гарри.

Перси вздохнул.

— Зачем тебе жертвовать стольким для него? — спросил он, раздраженный такой верностью мальчика своему... «другу». — Даже если ты добьешься успеха и «вернешь» его, то его все равно приговорят к смерти. Не будет никакой разницы, раскается ли он или нет.

Это было жестоко, но это было правдой. Усилия Гарри были бессмысленны с самого начала. Не имело значения в итоге, добьется ли он успеха или нет. Это была игра изначально без шанса на победу.

Гарри долго молчал, прежде чем ответить.

— Нет, разница есть. Даже если в итоге для мира это будет то же самое, — Гарри затих на мгновение, но потом мягко продолжил: — Том, которого я знал, никогда бы не позволил себе умереть, как монстр... и я не позволю. Кроме того... — Гарри помрачнел, — Я не думаю, что Орден, даже при поддержке Министерства, может остановить его, не приложив усилий. Я видел, как они смели все живое вместе со зданиями в той деревне за два часа, и он даже не выпускал дементоров.

Гарри посмотрел на Перси. Что-то странное мелькнуло сквозь маску безразличия в глазах мальчика, и Гарри продолжил:

— Я прекрасно понимаю, Перси, что сделал Волдеморт, но я не могу заставить себя бороться с ним. Я не говорю, что поступил правильно... это с самого начала была глупая идея, но это единственный способ, которым я могу помочь, чтобы остановить эту войну. И есть небольшая надежда, что у меня получится.

Перси вздохнул. Как сотрудник Министерства и член Ордена Феникса, он не сомневался, что должен был сделать. Но что-то его смущало. То, что Фламель рассказал ему незадолго до возвращения Гарри, повлияло на него больше, чем он хотел думать.

— Гарри хочет, чтобы Том вспомнил, каким он был человеком раньше, но, похоже, здоровье Гарри влияет на Волдеморта больше, нежели они оба ожидали, — Фламель слегка улыбнулся Перси. — Мой старый друг Альбус считает, что Волдеморт не может любить, но это не так. Том Риддл почти никогда не позволял никому защищать его, и он вырос в убеждении, что любовь это слабость, но это не означает, что он не может любовь. Насколько мне известно, свидетелями этому были лишь четверо. Сам Гарри, я, один мальчик, который, как я полагаю, погиб во время Первой Войны... — Фламель сделал паузу и посмотрел на Перси, — и ты.

Действительно, Волдеморт спас Гарри и исцелил его, но не было ли это потому, что Волдеморт считал, что Гарри мог быть полезен в будущем? Хотя все, что он слышал о Темном Лорде, говорило ему, что Волдеморт никогда не беспокоился о здоровье своих последователей. Перси не хотел рассматривать другие причины. Возможно, Перси действительно не хотел думать о том, что бы это значило, если Волдеморт действительно спас Гарри из ... дружеских побуждений. Даже сама мысль об этом казалась смешной.

Но Перси так же знал, что все, что говорил Гарри, было правдой. Если ссора с семьей и научила Перси чему-либо, так это тому, что он понял, что у Министерства были свои недостатки и ограничения. Министерство было способно заботиться обо всем большую часть времени, но были времена, когда законы и правила не могли решить проблему, и война была таким временем. Перси было стыдно думать, на что он был готов пойти, если бы это остановило войну и вернуло все обратно. Ему хотелось быть уверенным в том, что Гарри столкнется с ответственностью за свои поступки, но он так же хотел видеть изменения, которые принесет план Гарри. Была большая вероятность, что все это ни к чему не приведет, но Перси не мог вытряхнуть из памяти, как Волдеморт держал Гарри на руках, сильно обеспокоенный его состоянием, в поисках помощи, и заканчивая лечением мальчика. Перси не хотел так жестоко прекращать все усилия мальчика, особенно сейчас, когда наметился определенный прогресс. Может быть, будет не так уж предосудительно подождать и посмотреть еще немного.

— Я позволю тебе продолжать свой... план, но ты должен пообещать мне несколько вещей, — сказал Перси.

* * *

По ощущениям Гарри, день тянулся крайне медленно. Поездка на Кинг-Кросс на «Ночном Рыцаре» для его ослабленного состояния была кошмаром. Поездка в Хогвартс прошла не легче. Гарри знал, что его травмы были серьезными, он знал, что был близок к смерти, когда Волдеморт принес его к Николасу прошлой ночью. Действовать нормально и скрывать свои травмы было практически невозможно.

Поездка в Хогвартс казалась бесконечной. Прошло не менее двух часов, прежде чем они достигли замка без особых происшествий, если не считать визита Драко вскоре после отправления поезда.

Драко появился в их купе в окружении Кребба и Гойла, как обычно. На его лице застыла презрительная усмешка, но Гарри достаточно долго знал Драко, чтобы увидеть, как тот расслабился, увидев Гарри пусть и ослабленным, но живым.

Драко ушел, не причинив много беспокойства, но этого хватило, чтобы Гарри ободрился.

— Гарри? Все хорошо? — спросила Гермиона, которая сидела напротив него.

Подняв глаза, Гарри слегка улыбнулся Гермионе.

— Да. У меня была плохая ночь.

— Это связано с нападением прошлой ночью, как ты думаешь? — поинтересовался Рон, сидящий рядом с ним, ссылаясь на кошмары, которые были у Гарри летом.

Гарри заставил себя отрешиться от картин ночного рейда.

— Нет, — ответил он. — Просто я с трудом заснул вчера вечером. Ничего страшного.

Заметив, что Гарри устал, Рон и Гермиона оставили его в покое, в котором он так нуждался.

Чувствуя интерес своих друзей, Гарри ощутил знакомое чувство вины. Он почувствовал боль за очередную ложь своим друзьям. Вдобавок его тяготило то, что сказал ему Перси.

К удивлению Гарри, Перси решил его не выдавать. До поры до времени, разумеется. Перси заставил его принести клятву. Не такую опасную, как Нерушимый Обет, но все же волшебную клятву. Она предупредит Перси, если Гарри ее вдруг нарушит.

Содержание клятвы было простым: Гарри не может выдать Темному Лорду то, что узнает в Ордене, и не должен причинить вред семье Перси ни при каких обстоятельствах.

Эти вещи Гарри не собирался делать даже без клятвы. Но то, что Перси напоследок попросил его сделать, беспокоило Гарри больше всего.

— Держись подальше от них, Гарри. Независимо от того, что ты задумал, пока ты лоялен к... нему, я не могу позволить тебе оставаться со своей семьей или с кем бы то ни было в этом доме. Ты не можешь пытаться усидеть на двух стульях, ты должен выбрать. Твое поведение ничем не отличается от поведения шпиона.

Понимание того, что Перси был прав, далось Гарри нелегко. Его предположения, что он мог поддерживать свою дружбу с Роном и Гермионой в этом году, учитывая все, что он сделал, были слишком эгоистичны. Все яснее и яснее становится, что он больше не может жить как Гарри и Алекс.

Он вспомнил, что на его четвертом курсе Дамблдор говорил, что придет время, когда каждый должен будет выбрать сторону. Вчерашнее нападение показало, что это время приближается. Волдеморт объявил войну, и скоро не будет безопасных мест. Каждый должен будет сделать выбор.

Гарри знал, что для него уже больше не было выбора. Он слишком далеко зашел. Он должен был пройти свой путь, который выбрал. Даже если ему придется пройти его в одиночку.

* * *

— Эванеско! — Северус опустошил взмахом палочки котел перед ним. — Десять баллов с Гриффиндора за вашу очевидную неспособность читать и понимать простые инструкции, Лонгботтом! И хватит с вас бесполезных попыток!

Это было первое занятие после рождественских каникул, и урок с пятым курсом Слизерина-Гриффиндора немного поднял настроение Северуса. Он прошел мимо мальчика, чтобы проверить зелье следующего студента, не обращая внимание на то, как Лонгботтом поспешно собирал вещи.

— Пять баллов за разговор в классе, мисс Грейнджер! — рявкнул он, не оборачиваясь, когда услышал голос Грейнджер, утешающей Лонгботтома.

Отгоняя чувство, что с классом что-то неладно, Северус остановился возле котла Поттера. Спустя несколько месяцев он уже не удивлялся, что Поттер правильно сварил зелье.

Учитывая текущее развитие войны, Северус позволил вопросу о странном поведении Поттера покинуть его ум. Хотя внезапное изменение поведения Поттера и его секретное общение с крестником Северуса требовало внимания, Северус не видел особых причин, чтобы уделять больше времени этому избалованному щенку. У него было гораздо более важные дела, которые нуждались в его внимании.

Наблюдая за мальчиком, Северус заметил, что движения Поттера казались отрывистыми. На лбу у него выступили капли пота, словно он изо всех сил старался не упасть, пока перемешивал зелье. Поведение Поттера было похоже на его собственное, когда он пытался сварить зелья после Круциатуса от Темного Лорда.

Разумеется, мысль о том, что Поттер мог страдать от Круциатуса, была глупой. «Золотого мальчика» Альбуса оберегали в штаб-квартире Ордена, далеко от того ужаса, частью которого был вынужден стать Северус. Нет сомнения, что щенок всю ночь развлекался со своими друзьями, наслаждаясь рождественскими каникулами до последней секунды, и его плохое самочувствие — следствие ночных пьяных посиделок.

— Если вы не можете контролировать собственные руки, Поттер, убирайтесь из моего класса. Прежде, чем взорвете котел, — сказал он, когда капли незаконченного зелья выплеснулись из котла Поттера, когда тот нечаянно задел его край, пока мешал зелье.

Северус услышал ожидаемые смешки со стороны слизеринцев, но они прекратились так же быстро, как начались.

Его слизеринцы вели себя непривычно тихо. Они действовали, словно чего-то ждали. Или за чем-то наблюдая.

Северус понял, что они наблюдали за Поттером. Если постараться, то можно было заметить, что взгляды, которые слизеринцы бросали на Поттера, они переводили затем на Северуса. Любопытно, но взгляды были более... оценивающими, нежели обычно.

Не все слизеринцы так себя вели. Северус заметил, что так смотрели на него только дети нынешних Пожирателей. Точнее, тех Пожирателей Смерти, которые были во Внутреннем Круге Лорда.

Северус знал, что некоторые Пожиратели Смерти, особенно те, кто принадлежал к благородным семьям, и те, кто был во Внутреннем Круге, часто делились информацией со своими детьми. Можно было с уверенностью заявить, что кто-то из слизеринцев что-то узнал от своих родителей во время рождественских каникул, и это «что-то» касалось Поттера.

Это было странно и одновременно тревожно. Северус был членом Внутреннего Круга, но он не мог вспомнить, что Темный Лорд что-то упоминал об этом щенке в течение последних нескольких месяцев. Или он чего-то недопонимал, или же его верность была под сомнением, и это выражалось таким беспокоящим образом...

В любом случае, Альбус непременно попросил бы его уделить этому вниманию, если бы был обеспокоен своим «золотым мальчиком». Возможно, удастся что-нибудь узнать у Драко позже, когда тот придет к нему вечером.

* * *

— Придурок. Ты напрашивался на пытки, когда говорил с Темным Лордом таким образом!

— Хватит, Драко, я тебя уже понял.

Драко вздохнул.

— Ты в порядке?

— Жить буду, — устало улыбнулся Гарри.

Он закрыл глаза и лег на удивительно мягкую подушку. Он был измотан после целого дня занятия. Внезапное движение подушки рядом сообщило ему, что Драко сделал то же самое. Через фальшивые галеоны они решили встретиться вдвоем в секретной комнате Армии Хогвартса после занятий.

Дамблдор не стал мешкать с заменой Амбридж после того, как Министерство объявило о возвращении Волдеморта. Теперь Грюм был их профессором ЗоТИ, и необходимость в их группе по Защите отпала. Несмотря на все, что случилось за последние четыре месяца, Гарри все же чувствовал небольшое удовлетворение от того, что члены Армии Хогвартса узнали за это недолгое время. Они выучили несколько полезных проклятий, как и защиту от них. Они даже начали изучение Патронуса незадолго до праздников.

Гарри знал, что Драко чувствовал то же самое, хотя он никогда этого не показывал. Большинство членов Армии Хогвартса, хотя и не доверяли Драко так же, как остальным, тем не менее, наконец-то приняли его, как члена группы. Они все видели, что Драко был очень хорош в Защите, и, по прошествии времени, приняли это и старательно изучали то, что преподавал им слизеринец.

Гермиона предложила не прекращать занятия в группе. Хотя Гарри сказал ей, что подумает, он знал, что они с Драко оба откажутся руководить ею. Будет неправильно, если в группе по Защите от Темных Искусств будут преподавателями два Пожирателя, неважно, верные Лорду или нет.

— Они про вас знали, — сказал внезапно Драко. — Панси, Крэб, Гойл и Нотт.

Гарри приподнялся с трудом и повернулся, чтобы взглянуть на Драко. Не было необходимости уточнять, что именно знали эти четверо о Гарри.

— Откуда?

— Их родители сказали, — пожал плечами Драко.

— Так вот почему они вели себя по-другому по отношению ко мне...

— Не волнуйся, — небрежно сказал Драко. — Они не выдадут твой секрет, хотя ты и сомневаешься.

— Я знаю, — сказал Гарри, слабо улыбнувшись. — Я ведь был когда-то слизеринцем. Помнишь?

Драко усмехнулся, хотя Гарри его не видел. Гарри знал, что в этой комнате не он один пострадал во время рейда прошлой ночью. Драко было так же больно, как и ему. Драко не рассказывал, что случилось. Гарри мог только догадываться, что это было связано с Малфоем-старшим. Что бы не сделал Люциус Малфой, он, тем не менее, заботился о Драко.

— Северус подозревает что-то, — продолжил Драко. — Он видел, как Темный Лорд тебя спасал. Можешь представить, как он заинтересовался «новым Пожирателем Смерти во Внутреннем Круге».

Гарри кивнул. Драко говорил ему, что Снейп оставался в деревне до последнего, и был свидетелем того, что произошло между ним и Темным Лордом. Гарри знал, что не сможет долго скрываться от Снейпа и Дамблдора.

— Не пройдет много времени, когда они узнают, — пробормотал он.

Гарри знал, что Дамблдор рано или поздно узнает. Но что тогда случится? Отправит ли его Дамблдор прямо в Азкабан? Или он снова будет делать из него то оружие, о котором говорится в Пророчестве? Так или иначе, последнее казалось страшнее.

— Я собираюсь встретиться с Северусом сегодня чуть позже. Полагаю, что смогу выторговать для тебя немного времени или даже отвести их подозрение от тебя, — медленно проговорил Драко. — Не буду ничего обещать сверх того.

Гарри вздрогнул и повернулся к Драко.

— Ты хочешь мне помочь? Ты ведь на стороне Дамблдора... не так ли?

Драко принял сидячее положение и протянул руку, поправив Гарри волосы.

— Большую часть времени — да, — ухмыльнулся он. — Тогда, когда моя информация может быть полезна только этому старому дурню.

* * *

Северус сидел в своем кабинете и глядел на крестника, который сидел напротив него. Комната была окружена мощной защитой, поэтому никто не мог подслушать их разговор.

Лицо Драко ничего не выражало, но Северус ощущал его страдания. Пройдет некоторое время, прежде чем Драко сможет оправиться от рейда. И Северус ничем не мог помочь Драко, чтобы пережить этот опыт.

Может быть, сегодня не самое лучшее время расспрашивать Драко, но, поскольку Темный Лорд показал свою мощь и открыто объявил войну, ситуация стала более отчаянной. Несмотря на то, что Северус хотел безопасности для своего крестника, мотивы Драко для шпионажа в пользу Ордена Феникса были нечеткими, и Орден не мог позволить себе иметь среди своих членов кого-то, кто мог быть агентом Темного Лорда в это время.

— Зачем ты позвал меня, дядя Северус? — спросил Драко. — Я уже делал Дамблдору доклад о том, что происходило прошлой ночью.

— Я знаю, и не собираюсь расспрашивать тебя о рейде, — Северус заметил, что напряженные плечи Драко слегка расслабились. — Я хочу знать, — продолжил он медленно, глядя в глаза крестнику, — почему ты решил шпионить для директора.

— Я уже говорил, что не хочу следовать по стопам своего отца, — проговорил Драко с неменяющимся выражением лица.

— Но кто убедил тебя стать шпионом? Кто обучил тебя легилименции и Окклюменции? Кто сказал тебе, что я шпион? Теперь ты понимаешь, что мне нужно знать, кто это.

— Информация о моем источнике секретна.

Северус посмотрел на своего крестника.

— Это Поттер, не так ли?

— Что заставило тебя так дума...— Драко замолчал, но потом вздохнул и произнес: — Да, это он.

Брови Северуса взлетели вверх.

— Поттер встретился со мной через несколько дней после того, как мы разговаривали о моем Посвящении. У него была... отработка по Зельям у тебя. Поттеру показалось, что он знает, что происходит, и он начал что-то говорить о том, что я должен сделать правильный выбор. Он сказал, что мне не обязательно делать то, что мне сказал мой отец, и что я всегда могу попросить защиты у Дамблдора, если откажусь присоединиться к Темному Лорду, — пояснил Драко. — Он выглядел довольно решительным, когда убеждал меня, заявив, что не хочет, чтобы кто-либо присоединялся к Темному Лорду, если он может его отговорить. Когда я отказался идти за помощью к Дамблдору, он сказал, что я мог бы быть шпионом. Это казалось идеальным решением тогда, даже не смотря на то, что это предложил Поттер.

Подозрение Северуса, оказывается, было верным. Он был удивлен, узнав, что Поттер на самом деле активно пытался помочь Драко, но, возможно, мальчик просто хотел привлечь внимание Альбуса. Убеждать студента выбрать правильный путь? Да, Альбус бы гордился своим «золотым мальчиком», который совершил такой «благородный» поступок. Северус хмыкнул про себя. Гриффиндорцы.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Поттер взял с меня слово, что я никому не скажу. Он, похоже, очень не хочет, чтобы кто-то узнал, что он общается со слизеринцем, — Драко усмехнулся с презрением. — Не то, чтобы это было значимо, но незачем раздувать эго Поттера перед Дамблдором.

Северус был полностью с ним согласен. Для Поттера было типично делать такие вещи. Северус знал, что Поттер не мог быть никем иным, кроме как высокомерным гриффиндорцем. Как и его отец. Тем не менее, был еще один вопрос.

— Это Поттер научил тебя легилименции и Окклюменции?

— Конечно, нет, — Драко моргнул. — Не хватало, чтобы Поттер меня еще чему-то учил.

Это было правдой. Северус знал, что Драко не позволил бы Поттеру чему-либо его учить, но как тогда Драко смог приобрести навыки Окклюменции и легилименции в такой короткий промежуток времени без всякого руководства?

— Это было непросто, — сказал Драко, как будто зная, о чем думал Северус. — Но я знал, что мне необходимо их освоить прежде, чем Темный Лорд вызовет меня, — Драко мрачно улыбнулся. — И это поспособствовало.

Северус нахмурился.

— Почему ты никому не сказал о своем решении? Тебе не было нужды ждать первого вызова, прежде чем обратиться к директору или ко мне. Я мог бы помочь тебе с Окклюменцией и легилименцией, если бы ты обратился ко мне раньше.

— Я хотел подождать, пока не смогу полностью защищать свой разум, прежде чем идти к директору, — сказал Драко, видимо, зная, что Альбус был легилиментом. — Кроме того, Поттер не сказал мне о том, что ты тоже шпион, пока я не овладел достаточными навыками.

Северус кивнул, соглашаясь. По крайней мере, у щенка был некоторый здравый смысл в том, что он называл мозгом. Тем не менее, Северус почувствовал необходимость убедиться, что Поттер знал, когда держать рот на замке.

Так как они говорили о Поттере, Северус заодно поинтересовался, не слышал ли Драко что-нибудь об этом щенке от Темного Лорда или от своего отца.

— Зачем Темному Лорду принимать его во внимание? — спросил Драко, все еще не будучи в курсе Пророчества.

Решив, что он достаточно узнал от Драко, Северус продолжал более спокойный разговор со своим крестником еще некоторое время. Они оба были обеспокоены тем, как возросла сила Темного Лорда, и они знали, что идет тяжелая война.

Драко ушел поздно вечером. Северус задумчиво наблюдал, как его крестник покидает его кабинет. Драко сказал больше, чем ожидал. Похоже, он не был так близок к Поттеру, как думал Северус.

Однако что-то не складывалось. Северус вспомнил время, когда он подслушал разговор Драко с Поттером в подземельях, который был задолго до Посвящения. Почему Драко скрыл тот факт?

Он покачал головой. То, что происходит между ним и его крестником, в данный момент было неважно. Его беспокоило, что даже Драко знал, что Темный Лорд не доверяет ему. Будет ли безопасным продолжать шпионить?

В попытке прогнать тревожные мысли, Северус отступил к своей личной лаборатории и занялся зельями, которые просила мадам Помфри.

Однако, несмотря на все его усилия, разговор с Драко раз за разом прокручивался у него в мозгу. Некое ощущение обмана держалось на краю сознания, и Северус не мог от него избавиться.

Альбус закрыл глаза и откинулся на спинку стула, позволив себе устало вздохнуть. Только в своем кабинете вдали от других глаз он мог позволить себе показать усталость. Ничего хорошего, если студенты беспокоились еще бы и о нем.

Были последние выходные февраля. Прошло почти два месяца после нападения Волдеморта на маггловскую деревню. С того времени мир жил в страхе. Положение Министерства Магии было опасно непрочным. Корнелиуса Фаджа уволили через некоторое время после того, как он наконец объявил всему миру, что Темный Лорд действительно вернулся. Хотя Альбус соглашался, что Корнелиусу было далеко от того, чтобы быть хорошим Министром, не было более худшего времени для подобной крупной смены власти в Министерстве, чем сейчас. На Министерство давили, как никогда раньше.

Страх и смятение. Альбус мог видеть, насколько уязвим сейчас был магический мир. И он знал, что Волдеморт тоже это хорошо видит. Альбус бы не удивился, если бы все происходящее было следствием того крупного нападения два месяца назад. Хотя волшебному миру требовалось время для того, чтобы прийти в себя, Альбус знал Тома Риддла достаточно хорошо. Он знал, что тот планирует еще более масштабное нападение, которое продолжит войну.

Ни Северус, ни Драко не смогли выяснить, что планировал Темный Лорд. Они знали только, что сила Волдеморта тревожно возросла. Даже при том, что Хагрид сумел убедить великанов в том, чтобы оставаться нейтральными, ситуация не была столь однозначной с оборотнями, несмотря на все усилия Ремуса. Еще были дементоры и инфери. И те, и те могли успешно противостоять группе хорошо подготовленных авроров. Были еще и Пожиратели Смерти. После рейда многие волшебники присоединились к Волдеморту из страха или в погоне за властью, как и в прошлый раз. Альбус был опечален, услышав, что пять или шесть учеников, большинство из которых были слизеринцами, присоединились к Темному Лорду. О некоторых из них сообщил Драко Малфой, как студент этого факультета, но про некоторых было неизвестно, как в свое время не было известно про Питера Петтигрю.

Остальные студенты вели себя, как обычно, хотя с возвращения Волдеморта ощущалось их напряжение. Многие свободные места в Большом Зале во время еды служили молчаливым напоминанием об опасности, с которой они столкнулись. Родители забирали детей из школы, и Альбус мало что мог сделать. И только после долгих раздумий Альбус решил все-таки позволить студентам посетить сегодня Хогсмид.

Он посмотрел на вход в свой кабинет. Охранные чары предупредили его, что кто-то только что прошел мимо горгульи. Альбус спросил себя, кто бы мог это быть. Минерва? Северус? На короткий миг он испугался, что в Хогсмиде что-то случилось, но потом попытался успокоить себя — если бы случилось что-то серьезное, то ему бы прислали Патронуса.

Альбус ждал появления посетителя. Взмахнув палочкой, Альбус снова проверил Опознающие Чары, чтобы понять, кто побеспокоил горгулью, и удивился, обнаружив, кто к нему пришел.

Гермиона Грейнджер и Рон Уизли? Значит, это касается Гарри. Альбусу стало интересно, и он решил выяснить, что они хотят.

Когда Альбус вышел из своего кабинета, то услышал два приглушенных голоса, спорящих внизу лестницы.

— Он сказал, чтобы мы никому не рассказывали, помнишь?

— Ты знаешь, как он стал от нас далек. Он всегда уходит один и не говорит с нами об этом. Он просил нас не говорить никому, но что-то, похоже, у него пошло не так.

— Он бы сказал нам, если было что-то серьезное.

— Я не уверена, что он бы сказал. В этом году он ведет себя совершенно по-другому. Происходит что-то не то, и профессор Дамблдор должен знать об этом.

— Я не хотел бы предавать своего друга подобным образом, Гермиона. И почему ты думаешь, что Дамблдор еще не знает? В конце концов, он знает все. Уверен, если происходит что-то серьезное, то он об этом знает.

— Но что, если Гарри в опасности, а директор слишком занят войной, чтобы заметить? Гарри всегда в большей опасности, чем любой из нас, и ты, Рон, должен понимать, как ему мало надо, чтобы попасть в беду.

Рон немного помолчал, прежде, чем ответить.

— Я не знаю, что делать.

Разговор прекратился, но Альбус уже был заинтригован и обеспокоился тем, что услышал. Решив, что ему пора дать о себе знать, он двинулся по лестнице, пока не увидел обоих студентов. Очевидно, они удивились, увидев его.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли, — тепло поприветствовал он их. — Разве вы не должны быть сейчас в Хогсмиде?

Рон и Гермиона переглянулись, затем девушка произнесла:

— Профессор, мы хотим поговорить с вами… о Гарри.

* * *

Гарри гулял по Хогсмиду и чувствовал себя лучше, чем все последние несколько недель.

Он пока не стал ничего покупать, но пребывание вне Хогвартса помогло ему скинуть некоторое напряжение.

Последние два месяца были… трудными. Чтобы придерживаться клятвы, данной Перси, Гарри был вынужден держаться подальше от своих друзей в Гриффиндоре. Хотя Гарри уже не чувствовал такой близости к ним после того, как вернулся из прошлого, тем не менее ему было больно рвать с ними отношения.

Гарри уводило все дальше и дальше от привычного ему мира, и он ощущал, что ситуация становится все больше безвыходной.

Погруженный в собственные мысли, Гарри подпрыгнул, когда услышал незнакомый голос, прошипевший его имя за спиной. Укорив себя за то, что позволил застигнуть себя врасплох, Гарри резко обернулся, но сразу понял, кто оказался позади него.

— Нотт…

Гарри напряженно вглядывался в мальчика, не зная, что ожидать от него. Он знал, что Теодор Нотт присоединился к Пожирателям Смерти неделю назад, вместе с двумя слизеринцами с другого курса. В отличие от Люциуса Малфоя, отец Нотта не был достаточно влиятельным, чтобы ввести своего сына в Ближний Круг Волдеморта, как Малфой ввел Драко.

— Убери руки от палочки, Поттер. Я не собираюсь на тебя нападать, — лениво проговорил Нотт. — Это ведь ненужно, не так ли?

Зная, что слизеринец следит за его лицом, Гарри сохранял бесстрастное выражение.

Нотт рассматривал Гарри с откровенным любопытством.

— Мне всегда было интересно, что же он сделал, чтобы переманить тебя, — пробормотал он, затем пожал плечами. Убедившись, что в переулке больше никого не было, Нотт сделал несколько шагов и подошел к Гарри, а затем продолжил спокойным голосом:

— Этим утром Грейнджер и Уизли провели почти час в кабинете Дамблдора. Я слышал, что они спорили о тебе и каких-то твоих секретах, прежде чем войти. Я подумал, что тебе это может быть… интересным.

Сказав все это, Нотт прошел мимо Гарри и исчез за углом.

Гарри уставился вслед неожиданному информатору. У Нотта была только одна причина помогать Гарри. Слизеринцы, особенно те, кому родители по секрету сообщили, что Гарри носит Темную Метку, наблюдали за ним последние два месяца. Как бы это не раздражало, тем не менее, Гарри знал, что они анализировали его поведение. И, похоже, пришли к выводу, что его можно считать «своим». По крайней мере, пока. Это… беспокоило, если не сказать больше.

Раздумывая о том, что он только что узнал, Гарри обнаружил, что эта новость не сильно шокировала его. Возможно, в глубине души он знал, что был лишь вопрос времени, когда два гриффиндорца передадут информацию Дамблдору. Он не мог на них сердиться. Он не имел права злиться сейчас, поскольку предал их гораздо сильнее, чем они его.

Качая головой, Гарри позволил своим ногам вынести его из переулка на главную улицу, в то время как его ум был занят мыслями о неизбежных расспросах Дамблдора.

Он точно знал, что Рон и Гермиона рассказали директору. Информации было не очень можно, даже если они рассказали все, чем Гарри до этого поделился с ними. Гарри сомневался, что Дамблдлор может связать все это с Алексом Салютором, тем более, что «Алекс» был всего лишь несчастный мальчик, страдающий потерей памяти, насколько это было известно Дамблдору.

Тем не менее, Гарри знал, что нельзя недооценивать Альбуса Дамблдора. Не получится все скрывать достаточно долго. Времени было мало, и Гарри мог только надеяться, что он сможет перестать маяться сомнениями и сожалениями касательно своего выбора, когда придет время.

* * *

Альбус в глубокой задумчивости стоял у окна в своем кабинете. Когда Волдеморт вернулся, Альбус снова взял на себя роль Главы Ордена, и это отнимало большую часть времени, заставляя не уделять работе в школе нужное количество времени. Он признался себе, что в этом году он не уделял столько внимания Гарри, сколько в последние четыре года.

Альбус боялся, что он, возможно, не обеспечил некоторые потребности мальчика, но Гарри доказал, что способен позаботиться о себе и окружающих. Северус сказал ему, что именно Гарри убедил Драко не следовать путем своего отца. Альбус не мог не гордиться благородным поступком Гарри, тем более, что, как он знал, Драко много лет был соперником Гарри.

И именно поэтому то, что поведали Альбусу друзья Гарри, так потрясло его. Северус уже говорил Альбусу, что Гарри изменился, и что он что-то скрывает, но до этого Альбус не видел особой разницы. Гарри вырос и стал более зрелым, да, но это было нормальным, учитывая, что мальчику пришлось пережить. Он понятия не имел, что летом произошло что-то настолько серьезное.

Путешествие во времени. Это считалось якобы невозможным с точки зрения магии и физических возможностей человека. По крайней мере, в это верило подавляющее большинство. Альбус знал, что было несколько попыток этого опасного и интригующего приключения, но, насколько ему было известно, никому до сих пор этого не удавалось.

Альбус задумался, почему Гарри никому об этом не сказал. Хотя он знал, что Гарри скрывал некоторые вещи, касающиеся его злоключений за прошедшие несколько лет, но, тем не менее, мальчик всегда знал, какие вещи были достаточно серьезными, чтобы поведать о них взрослому человеку. Но на этот раз Гарри намеренно все держал в тайне. После происшествия прошел не один месяц, прежде чем Гарри, наконец, рассказал двум своим лучшим друзьям, с которыми он всегда всем делился. И даже теперь его рассказ был очень расплывчатым.

По словам мисс Грейнджер и мистера Уизли, Гарри потерял память, когда он попал в прошлое. Он предполагал, что Гарри тогда был другим человеком, и он втайне пользовался своей другой личностью, когда вернулся. Хотя Альбус утешал обоих гриффиндорцев, говоря, что Гарри всего лишь требуется время,ч чтобы оправиться от того, что он пережил в прошлом, Альбус, тем не менее, был сильно обеспокоен состоянием мальчика. Отдаление Гарри от его друзей тревожило, учитывая, насколько они трое сблизились за последние четыре года. Скорее всего, оно было вызвано путешествием Гарри в прошлое, но что именно тогда случилось? Если Гарри действительно не помнил ничего о себе настоящем, то в прошлом могло произойти все, что угодно.

Вдруг Альбус понял, что многого он не знает. Как и когда случилось перемещение? В каком моменте времени оказался Гарри? Что еще более важно — какие поступки Гарри были связаны с тем, кем он был в прошлом? Почему он так настойчиво все скрывает?

Часть сознания Альбуса желала расспросить мальчика, в то же время другая часть, которая была директором Хогвартса, велела ему ждать и наблюдать. С самого начала его преподавательской карьеры Альбус придерживался принципа, что его студенты должны сами все решать. Пусть они имеют столько свободы, сколько возможно, потому что нет лучшего способа все узнать, чем методом проб и ошибок. Он предпочитал, чтобы ученики приходили к нему, а не наоборот.

Гарри никогда не разочаровывал его последние четыре года. Ему даже удалось несколько раз удивить Альбуса, проявляя храбрость, чем, безусловно, Джеймс и Лили гордились бы. Ему страстно хотелось узнать, что делал Гарри, но не безопаснее ли в данный момент просто ждать и наблюдать?

* * *

Удивительно, но Гарри не вызвали в кабинет директора после возвращения в Хогвартс. Вечером за ужином Гарри наблюдал за Дамблдором, размышляя, что, возможно, было бы проще, если бы Дамблдор уже расспросил его и отстал. Гарри несколько раз пытался посмотреть на стол преподавателей и каждый раз обнаруживал, что смотрит в глаза директора. Хотя Гарри был довольно уверен в своих навыках Окклюменции, тем не менее, он не мог избавиться от ощущения, что эти голубые глаза словно пронизывают его насквозь. Гарри не мог не спросить себя, что Дамблдор знает о происходящем и насколько осведомлен о его связи с Волдемортом.

Эти мысли заставляли Гарри нервничать. Гарри пришлось приложить усилия, чтобы сосредоточиться на еде. Он сидел в дальнем конце гриффиндорского стола за ужином, а Гермиона и Рон сидели напротив него. Даже если бы Гарри уже не знал о произошедшем, все равно было бы сложно не заметить нервные взгляды, которые кидал на него Рон. Гермиона ела спокойно, как и всегда. Тем не менее, Гарри замечал странные взгляды, которые она тайком кидала в сторону преподавательского стола. Хотя вокруг весело болтали, Гарри чувствовал себя одиноким.

Из-за гнетущей обстановки Гарри почувствовал, что больше не хочет есть. Он дожевал остатки на тарелке и, подхватив сумку, покинул Большой Зал, провожаемый тремя парами глаз.

По пути Гарри встретились лишь несколько опаздывающих на обед учеников, но дальнейший путь до его укрытия прошел в одиночестве. Убедившись, что за ним никто не пошел, Гарри прошел несколько раз по пустому коридору, ожидая появления двери в Выручай-комнату — единственное место, о котором он еще никому не рассказывал.

Открыв дверь, Гарри вошел комнату и запер ее, наложив мощное заклятье. Сказать, что в комнате был беспорядок, было бы преуменьшением. Везде валялись книги и чучела, рядом со шкафом в углу висела паутина с пауками.

Это было его место для тренировок. Гарри провел здесь много вечеров, готовясь к любому исходу, перед тем, как в первый раз пошел на встречу с Темным Лордом.

Гарри вздрогнул. Хотя он уже давно привык к этой комнате, по его спине все равно бежали мурашки, когда он приходил сюда. Атмосфера в этой комнате была полностью противоположной той, что была в Большом Зале. Тут было холодно, тихо и… темно. Все три Основателя, кроме Слизерина, вероятно, перевернулись бы в гробу, если узнали, как он используют эту комнату.

Здесь он практиковался в том, что могло бы помочь ему занять место рядом с Волдемортом и выжить в его окружении — в Темных Искусствах. А именно — в Непростительных.

Гарри покачал головой. Он знал, что может погрузиться в мрачные мысли, если не отвлечется. Вытащив из сумки несколько пергаментов, Гарри сел за стол, который появился посередине комнаты волшебным образом, и принялся за эссе по зельям. Конечно, это было не самое лучшее место, но Гарри привык здесь заниматься. По крайней мере, здесь никто не кидал на него подозрительных взглядов.

* * *

Дни тянулись одни за другим. В первые выходные марта Гарри проснулся и сразу понял, что что-то было не так. Он ощущал странное чувство удовольствия, которое могло исходить только от Волдеморта, и которое ничего хорошего не обозначало. Первый раз, когда Гарри испытывал похожее чувство, были убиты сотни магглов. Второй раз это случилось две недели назад — тогда он узнал от Драко, что большинство оборотней под предводительством какого-то Сивого согласились встать на сторону Темного Лорда. Гарри не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться о предстоящих ужасных событиях сегодня.

Не желая идти на завтрак, Гарри провел целое утро в библиотеке, надеясь, что спокойная атмосфера поможет ему успокоиться. Он раздумывал, предупредить ли Драко, но слизеринец был в Большом Зале, и Гарри знал, что лучше держаться подальше от того места, где находился Дамблдор, потому что его Метку могло начать жечь в любой момент.

Гарри не пришлось долго ждать, прежде чем его предчувствие сбылось. Резкая боль охватила его левое предплечье без всякого предупреждения ближе к полудню. Вздохнув, Гарри мрачно поднялся со стула и выбежал из библиотеки.

* * *

Мягкий и печальный крик вырвал Альбуса Дамблдора из размышлений. И Северуса, и Драко только что вызвал Темный Лорд. Впервые за два месяца Волдеморт собирал всех Пожирателей Смерти, и Альбус боялся узнать, что же он запланировал.

— Ты тоже что-то почувствовал, Фоукс? — прошептал он, мягко поглаживая феникса. — Я боюсь, что сегодня может произойти что-то плохое.

Присутствие Фоукса придавало Альбусу сил, но оно так же передавало печаль феникса, словно птица скорбела по тому, что произойдет.

В этот момент рядом появилась белая сияющая лань, и Альбус отвернулся от Фоукса. Он дождался.

Альбус протянул руку и коснулся Патронуса Северуса. В его голове сразу зазвучал знакомый голос. Северус, как и всегда, был короток — его сообщение состояло всего из двух слов, но их было достаточно, чтобы заставить Альбуса замереть в недоумении.

«Косой Переулок».

Рискованный шаг! Возможно, Альбусу следовало его ожидать. Том никогда не мелочился, демонстрируя свое могущество, и Альбус знал, что сила Волдеморта за последние два месяца невероятно выросла. Похоже, ситуация была действительно серьезной, как он и опасался.

Оставив лань рассеиваться в воздухе, Альбус немедленно вызвал собственный Патронус, чтобы предупредить Орден. Затем он связался по камину с некоторыми доверенными его членами и поручил им обеспечить безопасность учеников. Не дожидаясь Минервы, которая уже спешила в его кабинет, услышав его распоряжения, Альбус швырнул в камин горсть дымолетного порошка и переместился в штаб-квартиру Ордена. Нельзя было терять времени.

— Авада Кедавра!

Волдеморт стоял спокойно, в то время, как пожилой волшебник, осмелившийся поднять на него палочку, упал замертво. Крики паники вокруг него усиливались. Волшебники и волшебницы побежали прочь, но лишь для того, чтобы попасть в объятия армии инфери, показавшихся с другой стороны улицы.

Волдеморт не планировал убивать всех подряд, но он не собирался ни терпеть кого-либо, кто осмелился бы встать у него на пути, ни удерживать слуг от разрушений. Смерть вызывала страх, и не пройдет много времени, прежде чем перед ним склонятся даже самые стойкие.

Сила. Лишь она имела значение.

Его нападение застало волшебный мир врасплох; никто не ожидал, что он нападет на Косой Переулок. Это было яркое проявление его могущества в одном из самых важных мест Магической Британии.

Красный луч ударил в землю в нескольких футах рядом с ним. Возмущенный наглостью нападавшего, Волдеморт резко обернулся и увидел, как второе проклятье летит в сторону Пожирателя Смерти, стоящего прямо за ним. Пожиратель уклонился в последний момент и направил палочку на нападавшего.

— Экспеллиармус!

Палочка выпала из рук волшебника, и он отшатнулся от направленной на него палочки Пожирателя Смерти.

— Убей его, — приказал Волдеморт, но Пожиратель не сделал ни одного движения, чтобы выполнить приказ, делая вид, что не слышал.

— Поттер, — прошипел Волдеморт угрожающе.

Волшебник и стоящий позади него Хвост вздрогнули от звуков Парселтанга. Поттер по-прежнему наставлял свою палочку на волшебника, но так и не произносил Убивающего проклятия. Он все еще колебался. Терпение Волдеморта иссякало. Поттер излучал отвращение к самому себе, которое донеслось до Темного Лорда.

— Авада Кедавра!

Поттер закрыл глаза, когда зеленый луч вылетел из его палочки и ударил волшебника в грудь. Когда он опустил палочку, его руки тряслись.

Волдеморт кинул короткий взгляд на мертвое тело, прежде чем двинуться дальше. Он и так потерял много времени.

Он шагал по улице, убивая только тогда, когда кто-то пытался напасть на него или заступить ему дорогу. Он испытывал странное удовлетворение, наблюдая за Поттером, который все еще держался поближе к нему. Хотя он был в капюшоне и белой маске, они ничуть не помогали мальчишке скрывать свои чувства, и это отвлекало.

Волдеморт понимал и, хотя и неохотно, принял тот факт, что присутствие Поттера будет только отвлекать его, но не смог удержаться, чтобы не призвать Поттера в этот рейд и не приказать ему убить. Это пришло само. Ему чего-то хотелось. Не то, чтобы видеть страдания мальчишки… скорее, он хотел некоего подтверждения.

Внезапное изменение магического фона предупредило Волдеморта, что вокруг Косого Переулка был активирован антиаппарационный барьер, и сообщило о появлении авроров и людей Дамблдора. Пытаясь захватить его последователей, эти идиоты были то ли высокомерны, то ли безмозглы, чтобы перекрыть один из путей отступления, оставляя в ловушке себя и тех, кого собирались спасти своей «лучшей» армией.

Он поднял палочку, когда появилась первая команда авроров. Рейд, наконец, начался. Пусть весь мир увидит возвращение Лорда Волдеморта и как слабы те, кто утверждал, что сможет их защитить.

* * *

— Эспекто Патронум! — Ремус стиснул зубы. Поток врагов был нескончаем. Министерство послало столько людей, сколько смогло, но лишь некоторые из них участвовали в схватках, подобных этой. Лишь некоторые имели опыт сражения с Темными Тварями, такими, как инфери, дементоры и…

— Предатель! — только его обостренные чувства позволили избежать нападения Сивого сзади.

Действуя чисто инстинктивно, Ремус развернулся. Сивый набросился на него с нечеловеческой скоростью. Он схватил Ремуса за руки, и они сцепились врукопашную.

Было очевидно, что Ремус проигрывает. По физической силе он не мог сравниться с Сивым. Но все авроры и Ордены Феникса, что пришли с ним, сражались со своими противниками. Ремус знал, что он не должен сдаваться, иначе…

И в этот момент на Сивого сзади налетело темное пятно. Ремуса сбило с ног. Сивый взвыл, пытаясь достать нападавшего — большого черного пса.

Ремус побледнел. Он заставил себя сосредоточиться на сражении, а не на человеке, который должен был сидеть дома.

Совместными усилиями им удалось заставить Сивого отступить, но задержать его они уже не смогли. Сивый сбежал прочь.

Ремус сердито посмотрел на собаку, победоносно лающую рядом с ним. О чем думает Сириус? Авроры были везде! Он же обещал остаться в штаб-квартире Ордена!

— Тебя же здесь быть не должно, Бродяга! — прошипел он.

Собака посмотрела на Ремуса взглядом, в котором горела решимость. Ремус вздохнул. Он слишком хорошо знал этот взгляд — Сириус не собирался уходить.

Ремус не мог сказать, что не понимает чувства Сириуса. Он знал, как его другу хотелось перестать прятаться. Зная, что Сириуса уже не отправить назад, Ремус покачал головой и переключился на сражение, но теперь за ним следовал черный пес, оглашающий улицу своим лаем. В своей анимагической форме Сириус был неплохой подмогой. Хотя они все равно проигрывали.

* * *

Гарри едва успел пригнуться, как у него над головой в дюйме пролетело заклятье. Тяжело дыша, Гарри приподнялся с земли, приготовившись защищаться от обученных авроров, которые словно поставили себе цель сбить его.

Гарри вздрогнул, разглядев на лице одного из авроров ненависть и отвращение. Аврор был молод — ему вряд ли было больше тридцати — но он был достаточно быстр. Хотя говорили, что когда Волдеморт впервые пришел к власти, авроры были не так сильны, как их было принято считать, но Гарри знал, что противника нельзя недооценивать. Даже имея опыт дуэлей, Гарри знал, что у него почти нет шансов против любого аврора, поскольку того много лет готовили к этому специально.

— Ступефай! — закричал Гарри. — Импедимента!

Аврор достаточно легко уклонился от первого заклинания и увернулся от второго. Гарри знал, что ему нужно было действовать по-другому, иначе ему не победить. Гарри быстро огляделся и понял, что стоит перед магазином товаров для квиддича. В его сознании мгновенно созрел план. Крепко сжимая в руках палочку, Гарри подобрался поближе к оконному проему. Аврор усмехнулся и кинул в него еще два проклятья. Гарри пригнулся, и проклятия разбили окно над ним.

Отпрыгнув от брызнувших во все стороны осколков, Гарри поднял палочку и швырнул две метлы, стоящих на витрине к аврору прежде, чем тот успел опомниться. Нескольких мгновений, пока аврор приходил в себя, Гарри хватило, чтобы обездвижить противника.

Гарри приподнялся и поискал глазами… товарищей. Хвоста нигде не было видно: похоже, он сбежа, как крыса, когда Гарри напал на аврора. Волдеморт был немного впереди, сражаясь с пятью аврорами рядом с магазином «Флориш и Блоттс».

Гарри перевел дух, оглядывая разрушения вокруг. Многие магазины были давно брошены своими владельцами, и лишь немногие волшебники были достаточно смелы, чтобы оставаться и защищать свое имущество. Это не было умно — запертые двери и окна были ненадежной преградой для последователей Темного Лорда, дементоры бродили по Косому Переулку, как темные облака тумана, заглядывая в каждый угол. Косой Переулок был одним из любимых мест Гарри, так как именно через него он впервые попал в волшебный мир, и знакомая улица в таком состоянии казалась кошмарным сном.

Случилось бы это, если бы он не присоединился к Волдеморту? Гарри посмотрел на трупы, валяющиеся на земле. Выжили бы эти люди, если бы он продолжил играть свою роль Мальчика-Который-Выжил?

Один из авроров попал под Убивающее заклятье Темного Лорда; аврора отшвырнуло на несколько ярдов назад. Моргнув, Гарри помчался в сторону Лорда, направив палочку на ближайшего противника.

Отступать было некуда.

— Импедимента! — закричал Гарри.

Аврор не успел отклониться от атаки, поглощенный схваткой с Темным Лордом. Заклятье Гарри попало в аврора, откидывая того назад.

— Ступефай!

Аврор откатился от заклятья и поднялся на ноги. Он двигался немного медленнее, нежели предыдущий аврор, с которым сражался Гарри. Гарри посмотрел в лицо противника и замер.

— Тонкс!

Его голос прозвучал неожиданно громко. Волшебница очень отличалась от привычной Тонкс, которую Гарри видел на каникулах — в ее движениях не осталось ни капли неуклюжести или неловкости. Тонкс двигалась уверенно; ее глаза сверкали решимостью.

Конечно, Гарри знал, что подобное может произойти, но эта возможность казалась ему микроскопически малой, что он столкнется с кем-то знакомым в сражении.

Тонкс знала много заклинаний и проклятий, но ей не хватало скорости, чтобы хорошо сражаться. Ее дар метаморфа лишь немного помогал в реальной схватке.

Тем не менее, не используя элементов неожиданности, Гарри едва успевал отражать ее заклятья. Они обменялись проклятьями, но потом рядом раздался ужасный крик.

Инстинктивно Тонкс обернулась на крик павшего товарища, и это оказалось ошибкой. Она едва успела избежать следующего проклятия Гарри, но прилетевшее следом Обезоруживающее заклинание попало в нее.

Тонкс тут же уложили на землю, когда палочка вылетела у нее из руки. Гарри перехватил чужую палочку, направляя свою собственную на нее. Антиаппарационный барьер по-прежнему стоял на месте. Не было никакой возможности спастись.

Уже второй раз за этот день кто-то был под властью Гарри. Он медленно подошел к Тонкс, прилагая все усилия, чтобы его руки не дрожали, и палочка не тряслась. Тонкс посмотрела на него снизу вверх. Ее лицо замерло, но глаза выдавали страх.

Гарри отвернулся. Он не мог сделать с ней то, что сделал с тем, другим волшебником.

— Ступефай, — прошептал он.

Все еще находясь в шоке, Гарри отвернулся от беспомощного тела Тонкс. Он успел обернуться как раз тогда, когда Волдеморт убил последнего аврора. Гарри не знал, чей был крик, отвлекший Тонкс, и не хотел этого знать. Он едва взглянул на место сражения Волдеморта. Везде была кровь. Не было похоже, что кто-то из трех авроров принял быструю смерть.

Словно почувствовав его взгляд, Волдеморт посмотрел на три обезображенных тела на земле, затем перевел взгляд на Гарри, оценил его состояние, а затем перевел взгляд на лежащую без сознания Тонкс.

— С дороги, Поттер, — угрожающим голосом проговорил Волдеморт.

— Она уже без сознания. Она не представляет угрозы для тебя, — возразил Гарри.

— Я не собираюсь позволять жить никому, кто работает на Дамблдора или Министерство.

— Да, и почему же? — Гарри говорил, ощущая, как переступает границы… снова. — Что хорошего в том, чтобы убивать всех? Она не настолько сильна, чтобы быть для тебя угрозой, и ты это знаешь.

Гарри поднял палочку Тонкс и переломил ее пополам.

— Теперь она беспомощна без палочки. Неужели ты не можешь быть хоть немного милосердным?

Волдеморт медленно поднял палочку, направив ее Гарри между глаз. Его взгляд был угрожающим.

— Не испытывай свою удачу, Поттер. То, что ты выжил в последний раз, не значит, что ты можешь задавать мне вопросы.

Гарри сглотнул, но не отвел глаз от лица Волдеморта.

— Так ты можешь? — тихо спросил он, имея ввиду свой предыдущий вопрос.

Глаза Волдеморта вспыхнули, и его гнев Гарри, прежде чем тот смог передать Волдеморту немного своих эмоций. Темный Лорд сжал палочку, поднеся ее еще ближе к лицу Гарри. Ярость Волдеморта вызвала боль в шраме Гарри.

Но Гарри не отступал.

— Пожалуйста, пощади ее!

— Хватит, Поттер! — прошипел Волдеморт. — Ты уже должен был выучить, что я не терплю непослушания!

Гарри знал, что, возможно, он зашел слишком далеко. Убедившись, что все еще находился между Темным Лордом и Тонкс, Гарри медленно опустился на колени и склонил голову, как было положено.

— Мне очень жаль, мой Лорд, — тихо произнес он. — Я не должен был вас об этом спрашивать.

Волдеморт смотрел на него сверху вниз. Гарри уставился в землю, затаил дыхание и пытался приготовиться к любому проклятию, которое мог использовать Темный Лорд.

Проходили мгновения, а потом Темный Лорд опустил палочку, развернулся и пошел прочь.

Гарри удивленно посмотрел ему вслед, а затем перевел взгляд на Тонкс, которая все еще лежала без сознания, но, несомненно, была жива. Он был не в силах даже улыбнуться, но ощущал благодарность, которая выглядела насмешкой среди полного разрушения вокруг.

Волдеморт внезапно остановился и оглянулся.

— Пошли.

Глубоко вдохнув, Гарри поднялся и последовал за Волдемортом с новой решимостью.

* * *

Альбус видел разрушения в Косом Переулке. Глаза его были холодными, без обычного блеска, когда он оглядывал причиненный Волдемортом хаос. Весь этот год он знал, что подобное рано или поздно произойдет, но все было хуже, чем он мог себе представить. Смысл этого масштабного нападения был один — началась Вторая Магическая Война.

В Переулке бои были везде. Хотя Альбус и помог некоторым в схватках, другим он помочь не успевал. Многие авроры и другие волшебники продолжали падать у него на глазах.

Он встречал знакомые лица среди мертвых, но знал, что времени для скорби не было. Он мчался по улице, сражая приспешников Темного Лорда, чего он не делал уже много лет.

Увидев команду авроров, которые бились недалеко от него, Альбус догнал их и перехватил старшего в команде после того, как помог уничтожить толпу инфери.

— Снимай антиаппарационный барьер, Эндрю, — приказал он аврору, в котором признал одного из своих бывших студентов. — Лучше помогите выжившим.

— Это стандартный элемент боевой операции, сэр, — нахмурился Эндрю.

— Я знаю об этом, — вздохнул Альбус. — Но многие оказались застигнуты врасплох, и не могут воспользоваться приготовленными портключами. Вы блокируете их единственную возможность спастись.

— Но…

— Эндрю, жизнь людей — важнее всего, — медленно проговорил Альбус, не сводя взгляда с молодого человека. — Все сложно, да. Но… ты ведь в курсе…

Альбус не произнес вслух, что ситуация вышла из-под контроля. Авроры и члены Ордена Феникса с трудом удерживали силы Волдеморта. Было не до того, чтобы кого-то захватывать в плен. Приоритетом должно было быть обеспечение безопасности.

По мрачному выражению лица Эндрю стало ясно, что он тоже понял, в каком сложном положении они оказались. Все они, в том числе и Альбус, сделали ту же самую серьезную ошибку, что и двадцать лет назад — они недооценили амбиции и могущество Лорда Волдеморта.

— Я сообщу команде, — сказал Эндрю, сохраняя спокойствие. — Удачи, сэр.

Он кивнул Альбусу, прежде чем отбежать и присоединиться к своим товарищам.

— И вам, — мягко ответил Альбус, прежде чем двинуться дальше по дороге в сторону центра Косого Переулка.

* * *

Ремус стиснул зубы и швырнул проклятье в противника. С его лба капал пот, несмотря на достаточно прохладную погоду. Хотя на его противнике были маска и капюшон, по светлым волосам и особому запаху Ремус безошибочно знал, что это Люциус Малфой, человек, который использовал любой шанс, чтобы выразить свое отношение к «грязной» крови. Но, несмотря на все его высокомерие, старший Малфой был прекрасным дуэлянтом.

Ремус отскочил от летевшего в него проклятья и сделал небольшой шаг вперед. Он не был аврором, но его знания в защите и обостренные чувства давали ему преимущества, которых не было у авроров.

Двое авроров сражались у него за спиной вместе с Бродягой, что сильно волновало Ремуса. Он не мог избавиться от чувства, что в такой близости к аврорам с Сириусом вот-вот что-нибудь случится.

Где-то позади раздался характерный женский смех, который мог принадлежать только Беллатрикс Лестрейндж. Ремус услышал ее приторный садистский голос и детский крик, который едва не отвлек его от сражения.

Краем глаза он видел Беллатрикс, которая насмешливо размахивала палочкой перед маленьким ребенком. Оба аврора и Ремус были слишком заняты, чтобы предпринять что-либо, кроме…

Паника охватила Ремуса, когда он услышал знакомый лай Бродяги, но было слишком поздно. Большая черная собака превратилась в человека прежде, чем он успел прийти на помощь ребенку. Сириус толкнул ребенка прочь от Убивающего заклинания Беллатрикс и повернулся лицом к Пожирательнице.

— О, мой дорогой кузен! — воскликнула Беллатрикс в притворном восторге.

Ремус был вынужден уделить больше внимания собственному сражению — Малфой кинул в него два проклятия подряд, и он едва успел увернуться от них. Он не успел ответить Малфою, как позади испуганно закричали авроры.

— Блэк!

Ремус ругнулся.

— Он на нашей стороне! — прокричал он так громко, как мог, не решаясь повернуться спиной к Малфою, который, видимо, заметил растерянность Ремуса и начал наступать на него.

Сосредоточившись снова на дуэли, Ремус смутно понимал, что Сириус сражается с Беллатрикс. Он не был уверен, что его предупреждение, что Сириус был на их стороне, как-то подействовало на авроров, но, по крайней мере, кроме Беллатрикс, никто не швырял в Сириуса проклятия.

Стараясь закончить это кажущееся бесконечным сражение с Люциусом Малфоем, Ремус ускорил движения, используя все преимущества оборотня. Малфой медленно отступал, и вскоре Ремус увидел свой шанс. В один прекрасный момент Малфой замешкался, и Ремус поднял палочку.

— Ступефай!

Малфой попытался поставить щит, но проклятие Ремуса оказалось быстрее. Оно ударило Малфоя в грудь, мгновенно оглушая его.

Ремус позволил себе слегка улыбнуться, радуясь этой маленькой победе. Он не думал, что поражение Люциуса Малфоя принесет ему такое удовлетворение.

Отвернувшись от упавшего тела Малфоя, Ремус хотел проверить, как идут дела у его соратников, но внезапное чувство опасности заставило его напрячься. Прежде, чем он успел среагировать, ему в затылок прилетело заклятье. Он упал на землю, и окружающий мир поплыл вокруг него. Последнее, что он помнил, прежде чем погрузиться в темноту, был женский голос:

— О, Северус! Как хорошо, что ты присоединился к нам!

* * *

Гарри присел, уворачиваясь от летящего в него проклятия и едва смог избежать еще одного, которое тоже летело в него. Пробежав немного вперед, Гарри выпустил луч заклинания и поспешно выпрямился. Вокруг летали проклятия, и было сложно определить, где чье.

Он и Волдеморт натолкнулись на группу примерно из десяти авроров, которые сражались с небольшой группой Пожирателей Смерти. Если до их появления Пожиратели Смерти проигрывали, то ситуация, конечно, изменилась в момент появления Темного Лорда.

Для рейда это было редкое зрелище. Гарри никогда не сталкивался с командой более, чем из пяти или шести авроров. Гарри не был уверен, что они были единой командой хотя бы потому, что им вряд ли бы хватило времени, чтобы организоваться и выработать порядок действий. Ну, или потому, что их было слишком много.

Волдеморта не было видно, но Гарри видел некоторых Пожирателей Смерти, сражавшихся вместе с ним. Он не мог узнать никого из-за масок, но знал, что вряд ли продержался против авроров достаточно долго без их помощи.

Казалось, что эти десять авроров были лучшими из всех, что были у Министерства, и они умело оборонялись, не теряя стойкости духа, хотя было ясно, что обстоятельства сложились не в их пользу.

С того места, где он стоял, Гарри мог видеть одинокого Пожирателя Смерти, сражающегося с аврором, отбившимся от основной группы, и было ясно, что Пожиратель почти проиграл.

Гарри колебался. Должен ли он помочь? Ведь это Пожиратель Смерти.

Как и он сам.

Что бы он ни хотел, он был один из них, и его обязанностью было помочь.

Пожиратель, казалось, был очень удивлен, когда Гарри прибежал к нему на помощь, но продолжил сражаться. Это был тяжелый бой. Гарри видел, что Пожиратель был неопытен. Скорее всего, он был один из новобранцев Волдеморта. Но удача была на их стороне — аврор был измучен предыдущим боем, да и их было больше. В конце концов, Гарри удалось поразить аврора Парализующим проклятием, когда аврор на секунду отвлекся, укрываясь от проклятия Пожирателя.

Времени на отдых все равно не было. Прежде, чем Гарри смог отдышаться, его вдруг ударило мощной магической волной. Он чудом умудрился не разбить голову о ближайшую стену и мешком упал на землю. Пожирателю, который только что сражался вместе с ним, досталось больше, и он валялся на земле без сознания. Стиснув зубы, Гарри быстро поднялся на ноги. Он направил палочку на нападавшего…

…и замер.

На него смотрели холодные голубые глаза.

Дамблдор.

Ему не победить. Гарри мгновенно осознал, почему Дамблдора считают одним из сильнейших волшебников современности. Он буквально чувствовал исходящую из него мощь. Раньше присутствие Дамблдора всегда давало надежду и поддержку, даже когда он был «Алексом». Теперь же от Дамблдора исходили только зловещий холод и гнев.

Глядя в глаза Дамблдора, Гарри вздрогнул. Он вспомнил, что уже видел такое выражение на четвертом курсе. Тогда он подумал, что не хотел, чтобы Дамблдор когда-либо так смотрел на него. Под ледяным взглядом Гарри почувствовал странное волнение, и вдруг понял, что это было за чувство.

Стыд.

Каким-то образом взгляд Дамблдора заставил Гарри почувствовать стыд.

Дамблдор мрачно смотрел на него. Качнув головой, он поднял палочку.

Едва дыша, Гарри принял атакующую стойку. В голове бились мысли об абсурдности ситуации. О чем он думает, пытаясь сражаться с Дамблдором?!

Нет, он не будет пытаться ни секунды. Ему нужно избежать этого.

— Редукто! — закричал Гарри, выпустив заклинание в стену рядом с Дамблдором.

Стена разрушилась, но не замедлила Дамблдора, как это планироавл Гарри. Дамблдор спокойно отшагнул от летящих обломков и резко взмахнул палочкой.

Гарри выругался, когда падающий кирпич изменил направление и полетел к нему. Отпрыгнув, он нырнул в сторону. Его ногу ударило что-то тяжелое, и Гарри неловко упал на землю. Он коротко вскрикнул — по левой ноге распространялась боль. Нога, похоже, была сломана. Пытаясь справиться с головокружением, Гарри заморгал. Он посмотрел вверх и обнаружил, что Дамблдор стоит, вновь направив на него свою палочку. Гарри попытался вскочить, но его тело отказывалось слушаться. Не желая сдаваться просто так, Гарри стиснул зубы и поднял палочку, ожидая, когда Дамблдор нанесет последний удар.

Но все замерло. Проклятия так и не было. Даже на таком расстоянии Гарри видел выражение неверия в глазах Дамблдора — он смотрел на палочку Гарри. Гарри никогда не видел Дамблдора настолько шокированным.

Дамблдор узнал палочку Гарри.

Дамблдор медленно перевел взгляд на Гарри и в первый раз за всю дуэль посмотрел на него внимательным взглядом. Маска Пожирателя Смерти почти полностью закрывала лицо Гарри. Полностью, кроме глаз. Его глаза… были глазами его матери. Гарри знал, что они были лучшим подтверждением для Дамблдора.

Гарри понял, что никогда не забудет выражение горького разочарования во взгляде Дамблдора. И это было больно. Намного больнее, чем Гарри мог ожидать. Уже не имело значения, сколько всего Дамблдор скрывал от него или насколько изменился сам Гарри — факт был в том, что его на самом деле заботило, что думал Дамблдор о нем. И было очень больно понимать, что он разочаровал этого человека. Разочаровал худшим способом из возможных.

Гарри не мог ничего сделать, когда Дамблдор выпустил Разоружающее заклятье. Его палочка улетела в сторону.

Он отвел взгляд, когда старый волшебник медленно приблизился к нему, и замер, когда чужие руки аккуратно приподняли его и бережно усадили на землю, прислонив к стене.

Дамблдор тихо наклонился. Гарри закрыл глаза и почувствовал, как маску осторожно снимают с его лица. Гарри посмотрел вверх и натолкнулся взглядом на голубые глаза Дамблдора, в которых плескалась боль.

— Почему ты сделал это, Гарри? — спросил Дамблдор. Он словно постарел на пару десятков лет.

Гарри опустил голову. У него не было ответа, который ожидал Дамблдор. Ничто не могло служить оправданием тому, что он сделал — никакие причины или мотивы. Дамблдор всегда был способен помочь ему, в какие бы переделки ни попадал Гарри. Но не сейчас.

— Никто не заставлял меня, сэр. Я принял Метку добровольно, — тихо проговорил Гарри.

Дамблдор вздохнул и сгорбился.

— Но зачем, мой мальчик? Ты ведь очень хорошо знаешь, что он сделал…

Гарри закрыл глаза. Как он мог объяснить это Дамблдору, если сам не был уверен в ответе?

* * *

Альбус коротко взмахнул палочкой, погружая Гарри в глубокий сон, так как почувствовал изменение магического фона в этом районе. Антиаппарационный барьер был снят. Шум битвы медленно затихал. Рейд почти закончился, и потери на их стороне были ужасны.

Альбус посмотрел вниз на белую маску в руке Гарри, затем перевел взгляд на лицо мальчика. Гарри сказал, что никто не заставлял его присоединяться к Волдеморту. Больше Альбус не услышал от него ни слова.

Чувство страшной потери охватило Альбуса. Что же случилось? Что пошло не так? Почему он ничего не заметил?

Было ли причиной всему этому путешествие во времени? У него не было никаких доказательств тому, что рассказали друзья Гарри, но если принять их рассказ во внимание…

Случилось ли в прошлом что-то, что толкнуло Гарри на тот же путь, который однажды выбрал Том Риддл? Друзья Гарри рассказали Альбусу, что Гарри был другим человеком. И этот другой человек жил в прошлом. И скрывался рядом с ним несколько месяцев, до настоящего момента. Но был ли это сам Гарри?

Альбус был уверен лишь в одном. Он не мог позволить Министерству заполучить Гарри или дать возможность общественности как-то узнать об этом, иначе все будет потеряно. Он перенесет Гарри обратно в штаб Ордена. Он расскажет мальчику о Пророчестве и поможет ему вернуться. Лишь бы не было слишком поздно.

Альбус собирался поднять палочку Гарри, но рядом вспыхнул зеленый луч, осветивший темную улицу. Альбус перекатился на сторону. Убивающее проклятье пролетело мимо и попало в землю. Старый волшебник подобрался поближе к Гарри и спокойно взглянул на приближающуюся фигуру. Несмотря на страшные изменения во внешности, Альбус твердо знал, кто это. Последний раз он видел его пятнадцать лет назад.

Волдеморт остановился в нескольких футах от него. Его малиновые глаза скользнули по лежащему без сознания Гарри у стены рядом с Альбусом.

— Вижу, ты быстро отказался от своего любимчика, Дамблдор, — произнес Волдеморт без каких-либо ноток веселья. Глаза Волдеморта сузились в нескрываемом гневе, хотя Альбусу казалось, что Волдеморт должен был быть доволен, учитывая полную победу в рейде. — Я искренне удивлен, насколько слеп ты был. Поттер служит мне уже несколько месяцев, а ты заметил это только сейчас.

Альбус уверенно встретился глазами с Волдемортом.

— Гарри не присоединился бы к тебе добровольно, Том. И мы оба это знаем. Ты слишком рассчитываешь на него.

Эти слова по неизвестной причине повлияли на Волдеморта. Гнев в его взгляде на короткий миг померк, но потом вернулся с новой силой, скрывая все эмоции, которые вызвали слова Альбуса.

— Верь во что хочешь, Дамблдор, — проговорил Волдеморт. — Эта война вышла из-под твоего контроля. Вы проиграли.

— Проиграли? Я так не думаю, — ответил Альбус с легкой улыбкой и посмотрел на Гарри. — Есть одна сила, которая превыше любой магии, и этой силы достаточно, чтобы изменить даже самую худшую ситуацию. Ты никогда не сможешь контролировать его, Том, чтобы ты ни делал. Гарри защищен от всех твоих попыток манипулировать им. Той же самой силой, которая защитила его от твоего проклятия пятнадцать лет назад.

В глазах Волдеморта мелькнуло что-то похожее на безумное веселье, от чего у Альбуса по спине пробежали мурашки. Волдеморт поднял палочку.

— Жаль, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы увидеть всю ошибочность своего заблуждения, Дамблдор.

И направил свою палочку на Дамблдора.

* * *

Это был поединок, основанный на чистых инстинктах и грубой магии. Волдеморт использовал мощные проклятия, намереваясь сделать то, чего он никогда не мог — победить Альбуса Дамблдора.

— Авада Кедавра!

Альбус уклонился от проклятия и перешел в наступление. Ему было необходимо заставить Волдеморта отступить. Они были слишком близко к Гарри. Волдеморта, казалось, не заботило, что он мог случайно попасть в Гарри каким-нибудь Убивающим проклятием.

Альбус подался вперед, окружая Волдеморта стеной огня, но тот с легкостью отразил заклятье.

— Дурак. Ты веришь, что это может убить меня? — прошипел Волдеморт.

— Есть вещи гораздо худшие, чем смерть, Том, — спокойно сказал Альбус.

Волдеморт зарычал и усилил натиск, вкладывая в проклятья еще больше силы. Альбусу удавалось выдерживать темп, заданный противником, трансфигурируя ближайшие предметы, чтобы укрываться от проклятий.

Сила Волдеморта начала беспокоить Альбуса. Казалось, что пережитое воскрешение ничуть не ослабило Волдеморта, а, наоборот, усилило. Древний Ритуал превратил Волдеморта в опасного врага. Хотя Темный Лорд все еще не был непобедимым, Альбус знал, что его собственные силы намного меньше, чем сила возрожденного Волдеморта.

Альбус отскочил от летевшего в него Убивающего проклятия. Он быстро поднял палочку и наколдовал в воздухе металлическую пластину, эффективно блокируя еще одну Аваду — проклятие, которое было способно проникнуть сквозь любой магический щит.

Волдеморт, казалось, пришел в ярость от этого приема.

Проклятье выгнуло металл и улетело в сторону, отразившись. Зеленый луч летел мимо Альбуса прямо…

Не думая, что за спиной у него противник, Альбус обернулся, сжимая палочку в кулаке.

Слишком поздно.

Кровь в жилах старого волшебника застыла, когда он увидел, куда летит проклятье. Туда, где лежал Гарри.

— Гарри! — в ужасе воскликнул Альбус.

Но в последнюю секунду что-то ярко-красное вспыхнуло перед мальчиком. Фоукс заслонил Гарри, принимая проклятие в себя и превращаясь в кучку пепла, из которой обычно возрождался.

Альбус закрыл глаза с облегчением, осознавая, что Фоукс спас жизнь Гарри, когда он сам этого не мог. Обернувшись, он увидел, что Волдеморт ошеломлен не меньше него.

Альбус не был уверен, но что-то случилось за те несколько мгновений, когда Гарри находился на волосок от гибели от проклятий Волдеморта. В его глазах Альбус заметил что-то, похожее на страх.

В течение долгого времени Альбус считал, что самый большой страх Волдеморта — его смерть. Он думал, что Волдеморт не мог заботиться о ком-то другом, как о себе. Но сейчас Альбус увидел, что это было не так. Волдеморт явно боялся смерти Гарри.

Но почему? В истории с Волдемортом и Гарри все это было бессмысленно. Волдеморт не был из тех, кто прощает обидчиков. И Альбус точно знал, что Волдеморт никогда не заботился ни о ком, кроме себя, и…

Мозаика в голове медленно сложилась. Отчет Северуса о новом Пожирателе Смерти. Покровительство Волдеморта Гарри. Путешествие Гарри в прошлое с потерей памяти…

— Алекс, — прошептал Альбус.

Волдеморт резко повернулся к нему, когда Альбус произнес это имя, тем самым подтвердив догадку.

— Гарри — это Алекс, — медленно проговорил Дамблдор, не сводя взгляда с Волдеморта.

Волдеморт зарычал. Он поднял левую руку и что-то произнес — Альбус не расслышал, что именно. А затем поднял палочку в небо.

— Морсмордре!

В небе возникла светящаяся громадная Темная Метка. В то же время вокруг Альбуса возник плотный темный туман, закрывая пространство, и воздух похолодел.

Дементоры.

— Экспекто Патронум!

Сосредоточившись, Альбус отогнал темных тварей одним заклинанием, но опоздал. Волдеморт аппарировал прочь вместе с Гарри.

Альбус уставился на пустое место, где только что лежал Гарри. Все совпало, ошибок быть не могло. Гарри Поттер был Алексом Салютором. Хотя Альбус не понимал многих вещей, сомнений, что Гарри отправился на пятьдесят лет назад, взял другое имя и подружился с Томом Риддлом, не могло быть.

Что это значит?

Впервые с момента первого возвышения Волдеморта Альбус не чувствовал, что может как-то повлиять на исход этой войны.

* * *

Выглянув из-за угла и осмотрев боковой переулок, маг стянул мантию-невидимку.

Наконец-то Дамблдор все узнал. Но что потом? Он не удивится, если Дамблдор решит скрыть эти сведения от Министерства, что уже не в первый раз. Но в любом случае, Волдеморт забрал Гарри. Можно сказать, что он в некотором смысле его спас… опять.

Маг откинулся на стену и посмотрел на Темную Метку, висящую в воздухе. Он глубоко вздохнул. Армия Волдеморта, наконец, уходила.

Следить за Волдемортом было нелегко. Хотя мантия-невидимка скрывала его от большинства Пожирателей Смерти, дементоры все еще могли чувствовать его. И Волдеморт мог видеть сквозь мантию.

Маг был рад, что это все, наконец, закончилось.

Признаться, это было интересно. Он хотел знать больше об этой запутанной ситуации, и именно поэтому, когда Ордену было нужно, чтобы кто-то следил за Волдемортом в бою, поскольку Волдеморт предпринял несколько неожиданных действий. То, что он вызвался добровольцем, многих удивило. В какой-то мере даже его самого. Но даже с учетом странных событий в его жизни, он действительно узнал что-то стоящее.

Он видел собственными глазами, что происходило с Гарри и Волдемортом в течение всего боя. И снова он видел эту некую странную связь, которая словно существовала между ними.

Хотя он все еще не верил, что Волдеморт… исправился, но было ясно, что присутствие Гарри сдерживало Волдеморта. Гарри действительно даже удалось один раз убедить Волдеморта не убивать.

Маг вздохнул. Теперь он должен был решить, что делать. Должен ли он рассказать Дамблдору все, что знал? Сколько всего он выяснил?

Маг снял мантию-невидимку, внезапно ощутив себя голым без его защиты. Отогнав прочь странное чувство, он аппарировал прочь. Он отсутствовал слишком долго, настала пора возвращаться в Министерство.

* * *

— Предатель! Что ты сделал с Ремусом?!

Северусу невероятно хотелось влепить этому идиоту самым отвратительным проклятием, которое он знал. Как мог Блэк не увидеть, что за ним идут два Пожирателя? И этот Люпин… он умудрился выбрать именно тот момент, когда появился Северус, чтобы повалить Люциуса, и Северусу пришлось действовать максимально быстро, прежде чем кто-то из его «товарищей» выпустил Убивающее проклятье в зазевавшегося оборотня.

На авроров надежды не было — они были заняты в собственных схватках с другими Пожирателями, так что Блэк был один против Северуса и Беллатрикс в поединке.

Поскольку рядом была Беллатрикс, Северус был должен продолжать притворяться, а потому не мог позволить Блэку сбежать. Он намеренно давал Блэку несколько возможностей, чтобы сбежать, но этот придурок продолжал нападать.

Северус выругался про себя. Тупой гриффиндорец! Сейчас было не то время, чтобы играть в храбреца. Разве Блэк не видел, что у него нет шансов?

Но потом проклятие Беллатрикс попало в Блэка.

— Круцио!

Блэк упал на колени, скривившись в попытке не закричать.

— Я ожидала, что ты будешь более достойным противником, кузен, — издевательски проговорила Беллатрикс.

Темная часть Северуса с любопытством наблюдала, как долго продержится Блэк, прежде чем потеряет контроль. Подобную боль Северус был вынужден терпеть все время, пока Блэк благополучно отсиживался в укрытии.

Вскоре Блэк задрожал и издал мучительный стон, но потом упрямо сжал челюсти, отказываясь поддаваться боли.

Но Северус знал, что у него это не получится. Ни у кого не получалось терпеть Круциатус дольше минуты без последствий, если, конечно, этого человека не пытали Круциатусом так часто, что он стал привычным. Как Северус.

Блэк медленно терял контроль. Вскоре он начал громко кричать и корчиться от боли, упав на землю. Беллатрикс смотрела на мучения Блэка с явным удовольствием.

Через минуту она наконец отпустила проклятие. Блэк выглядел жалко, лежа в луже собственной крови и трясясь всем телом.

Беллатрикс торжествующе усмехнулась.

— Твоя очередь, Северус. Только не затягивай, наш Лорд ждет, — и она указала на Темную Метку, которая пару минут назад появилась в небе.

Северус придал лицу безразличное выражение и посмотрел на Блэка. Тот смотрел на него с лютой ненавистью в налитых кровью глаза. Северус медленно поднял палочку, судорожно размышляя, как можно спасти этого придурка.

Вырубить Беллатрикс не было выходом. Даже если Северус и одолел бы ее в поединке, все равно это было бы сущим самоубийством сделать это на глазах у других четырех Пожирателей.

Отпустить Блэка тоже не было вариантом. Единственным способом было убедить Беллатрикс, чтобы она позволила Блэку жить. Это будет нелегко. Если у него не получится, Блэк умрет.

— Знаешь, Северус, — раздался голос Беллатрикс позади него. — Я припоминаю какой-то забавный слух, что среди нас есть предатель. Ты ведь именно поэтому колеблешься? Он ведь такая же собачка Дамблдора, как и ты?

— Конечно, нет, — отрезал Северус. — Я просто раздумываю — а не сдать ли его аврорам вместо того, чтобы даровать быструю смерть? Дамблдор не озаботился, чтобы очистить его имя.

Северус проигнорировал взгляд, которым наградил его Блэк.

Беллатрикс покачала головой.

— Азкабан не имеет смысла без дементоров, — сказала она. — Лучше развлечься, убив его здесь. Или тебе так не кажется, Северус?

Северус посмотрел на Блэка.

— Конечно, — тихо произнес он без каких-либо эмоций в голосе.

— Наш Лорд ждет. Ты ведь не хочешь, чтобы он заинтересовался причиной нашего опоздания, не так ли? — поинтересовалась Беллатрикс, словно наслаждаясь разговором.

Северус знал, что ему делать. Беллатрикс обязательно заплатит за это, но позже. Но вопрос его собственной жизни — первостепенен. Он направил палочку в лоб Блэку и призвал всю свою ненависть, которую он испытывал к этому человеку.

— Авада Кедавра!

В Мунго не было такого наплыва пациентов последние пятнадцать лет. Жертв нападения из Косого Переулка доставляли через камины и портключами. Целители метались, выкрикивая указания и бегая из комнаты в комнату за очередной порцией зелья.

Билл Уизли прислонился к стене палаты, в которой находилось большинство членов Ордена. Рядом на кровати лежал Чарли, а их мать суетилась рядом.

— Мам, успокойся. Все будет нормально, — проговорил Чарли, хотя его голос был еще слишком слабым, чтобы не вызывать беспокойства у Билла.

— Успокоиться? Дорогой, ты не мог бы… не мог бы…

— Мама, я привык в одиночку справляться с драконами. Просто Сивого недостаточно, чтобы причинить мне серьезный вред.

— Ты знаешь, что мне не нравится твоя работа, она слишком опасна! Посмотри, что с тобой случилось…

Билл вздохнул, настраиваясь на долгий спор. Учитывая, что случилось с их отцом, Билл не мог винить мать в чрезмерной опеке.

На этот раз им повезло. На Чарли напал Сивый, безумный оборотень. Чарли удалось победить Сивого, но тот сломал ему несколько ребер. Билл боялся думать, что могло бы случиться, если бы Чарли не был обучен обращаться с опасными существами, например, с драконами.

Билл оглядел комнату. Картина была безрадостной. Он плохо помнил Первую Магическую Войну, лишь по рассказам о Волдеморте и его сторонниках. Они описывались, как хладнокровные монстры, которые убивали беззащитных и невиновных без угрызений совести, и они не щадили тех, кто попадал под их руку. Те, кому удавалось спастись, как правило, нуждались в долгом лечении.

Сегодня он понял, что в этих рассказах не было преувеличения. Он содрогнулся, вспомнив ужас прошедшей битвы. Она была похожа на кошмар.

Внезапно раздался грохот, а затем звук падения, отвлекая Билла от невеселых мыслей. Билл обернулся и обнаружил, что около двери стоит Тонкс, извиняясь за свою неловкость перед целителем.

Тонкс была в больничной пижаме. Видимо, она сбила тумбочку, когда открывала дверь, чтобы войти. Косясь на Чарли и свою мать, Билл подошел к Тонкс, когда целитель вышел из палаты.

— Я же сказала, что прошу прощ… О, Билл! Привет!

— Привет, — Билл слабо улыбнулся, — как ты?

— Ничего страшного, — Тонкс с отвращением оглядела свою одежду. — Я им говорила, что меня всего лишь оглушило, но они сказали, что не выпустят, пока полностью не обследуют.

— Оглушило?

— Один из Пожирателей оглушил, — нахмурилась Тонкс. — Я бы победила, но… отвлеклась. И этот ублюдок воспользовался моментом и разоружил меня, — она мигнула, глядя куда-то через плечо Билла, и ее лицо стало серьезным. — Но, если честно, я думаю, мне просто повезло выжить. Могло быть и хуже.

Билл посмотрел в ту же сторону, что и Тонкс, и увидел Ремуса, который в одиночестве сидел на кровати в углу палаты, закрыв лицо руками. Билл вздохнул. Да, не всем повезло так, как его брату или Тонкс.

— Я слышал, что поймали Питера Петтигрю, — тихо проговорил Билл.

— Да, поймали. И он заплатит за все, что сделал. Только… — Тонкс покачала головой, — это так несправедливо. Сириус так долго ждал… И теперь, когда с него сняты обвинения, он…

Тонкс замолчала, не в силах продолжить.

Билл опустил голову. Он никогда не знал Сириуса Блэка достаточно хорошо, но знал, что этот человек пострадал за своих друзей. Ему было сложно представить, каково это — провести двенадцать лет в Азкабане.

Сириус в основном общался с его младшими братьями и сестрой, будучи крестным Гарри. Билл надеялся, что Дамблдор сумеет максимально мягко преподнести им эту новость. Смерть Сириуса будет тяжелым ударом для них, как и для остальных членов Ордена Феникса.

Тонкс отошла от Билла, чтобы поговорить с Ремусом. Ремус выглядел потерянным. Тот-Кого-Нельзя-Называть отнял у него все… как и у многих других. А ведь война только началась…

Легкая победа Волдеморта в сегодняшней битве показала, что война будет долгой… или нет. Билл ненавидел размышлять о шансах на победу, но, тем не менее, он знал, что останется с Орденом до самого конца. Он также знал, как и другие в этой комнате, что если не случится чего-нибудь особенного, то у них не очень много шансов победить в следующих сражениях.

— Это было не везение, что она выжила.

Билл вздрогнул от неожиданности, услышав голос рядом с собой.

— Перси? — он обернулся к брату. Перси, его младший брат, наконец-то вернулся из Министерства со встречи с этими самодовольными чинушами.

Перси наблюдал за Тонкс со странным выражением. Он смотрел, как она села рядом с Ремусом и пыталась что-то ему сказать. Затем он покачал головой и обернулся к Биллу.

— Как Чарли?

Билл указал на кровать Чарли.

— С ним все в порядке. С ним мама.

Перси кивнул и направился к кровати. Билл нахмурился. Перси был бледен и выглядел обеспокоено, что, собственно, было понятно. Даже сейчас Биллу было сложно поверить, что Перси действительно вызвался следить за Волдемортом.

Билл знал, как сильно был занят его младший брат делами Ордена с тех пор, как вернулся домой на Рождество. Но любой, кто знал Перси, так же знал, что ему намного лучше получалось бы помогать их стороне не прямым участием в сражениях, а умением вести нужные разговоры. Билл хмыкнул, вспоминая, как отреагировала их мать, когда Перси вызвался добровольцем.

— Билл?

Услышав зов матери, Билл быстро подошел к Перси, стоящему рядом с кроватью Чарли, недоумевая, что его младший брат имел ввиду ранее.

* * *

Исполненный тяжестью в мыслях и на сердце, Альбус шел по коридорам Хогвартса. Ему было немного легче в знакомых стенах. Ему потребовалось почти час, пока он уладил дела с Министерством, и теперь мог проверить учеников. Он надеялся, что в школе не произошло ничего серьезного, пока он отсутствовал.

Этот день был траурным. Число погибших было велико с обеих сторон. Альбус закрыл глаза, вспоминая тех, кто был убит. Услышать некоторые имена Альбусу было труднее, чем другие. И особенно сильно его огорчали смерти учеников. Теодор Нотт попал под шальное проклятие во время боя. И это был третий раз, когда студент умирал, пока Альбус был профессором.

Альбус прошептал пароль горгулье и вошел в кабинет. В кабинете было тихо, лишь пищал птенец Фоукс. Альбус пересек комнату и остановился перед камином, чтобы вызвать к себе Минерву.

Он сел за стол и закрыл глаза. События дня, наконец, навалились на него. Сейчас он мог размыслить над ними. Альбус почувствовал невероятную усталость. Все происходило слишком быстро. Слишком много произошло, слишком много изменилось.

Воспоминания о сегодняшней встрече, которыми он не был намерен с кем-либо делиться, промелькнули у него перед глазами. Он вспомнил, как был шокирован, увидев Гарри, участвующем в этой битве; вспомнил то неверие, которое охватило его, когда он выяснил, что Гарри был Пожирателем Смерти. И память о том, кем когда-то был Гарри.

Насколько Альбус помнил, никто никогда не был ближе к Тому Риддлу, чем Алекс. И именно поэтому, спустя столько лет, Альбус не забыл Алекса.

Алекс был тихим студентом, одним из лучших по успеваемости. Несмотря на особенные обстоятельства его появления в Хогвартсе, Алексу удавалось не привлекать к себе внимания… Вкратце, Алекс был всем тем, чем не был Гарри.

Но это ничуть не оправдывало слепоту Альбуса до сегодняшнего дня. За этот год, по-видимому, произошли многие вещи, но Альбус умудрился не замечать ничего странного с Гарри. Даже сейчас он не мог представить, что именно произошло между Гарри и Волдемортом, из-за чего Гарри принял такое ужасное решение. Может быть, Волдеморт использовал дружбу Алекса и Тома Риддла, чтобы завлечь Гарри на свою сторону?

«Это не может быть правдой», — подумал Альбус. Северус как-то сказал ему, что Волдеморт не был доволен появлением новенького среди Пожирателей Смерти, и им мог быть только Гарри. Том Риддл отрекся от всех своих связей с прошлым, когда впервые заявил о себе, как о Лорде Волдеморте. В случае чего, он сделает все возможное, чтобы не вспоминать их старую дружбу с Алексом. Он никогда бы этого не сделал, даже если бы мог что-то с этого получить.

На самом деле, Альбус был уже давно убежден, что от человека Тома Риддла в Волдеморте не осталось ничего. Но он вновь ошибся. Он уже не мог (да и не стал бы) отрицать беспокойство Волдеморта, которое тот чувствовал к Гарри.

Альбус полез в карман мантии и вытащил то, что нашел на земле после того, как Волдеморт аппарировал с Гарри. Он покрутил в руках гладкий красный камен, чувствуя, как магия струится из него. Магический камень.

Альбус задумался, глядя на камень. Он размышлял.

Услышав, как сработали Предупреждающие чары, Альбус постарался придать своему лицу нейтральное выражение. Альбус взмахнул палочкой, чтобы впустить прибывшую Минерву МакГонагалл. Минерва вошла в его кабинет. Она выглядела напряженной и уставшей.

— Что-то случилось, пока меня не было, Минерва? — спросил Альбус, как только Минерва присела на стул.

— Совы летали туда-сюда где-то с час назад, а все ученики обсуждали, что случилось в Косом Переулке, — вздохнула Минерва. — У некоторых учеников там живут семьи.

Альбус вздохнул. Он понимал, как сильно могло отразиться это нападение на его учеников.

— Что-нибудь еще?

Минерва поджала губы.

— Ко мне только что подходили мистер Уизли и мисс Грейнджер. Они сказали, что не видели мистера Поттера с самого утра и не смогли найти его в замке. Я не уверена, что мистер Поттер действительно не в школе, но, учитывая характер мистера Поттера, может быть, вы проверите Охранные чары Хогвартса?

Альбус закрыл глаза.

— Нет необходимости, Минерва. Гарри был в Косом Переулке.

— Ч… Что? — глаза Минервы расширились. — Как он выбрался из замка? Что он там делает?

— Полагаю, что это дело рук Волдеморта, — медленно ответил Альбус.

Минерва вздрогнула при звуках имени Темного Лорда.

— Опять? — произнесла она, обеспокоено глядя. — Где сейчас Поттер, Альбус? Ранен ли он?

Альбус потер виски. Как он мог признаться, что именно он ранил Гарри?

— Альбус? — Минерва нахмурилась. Она знала Альбуса достаточно долго. Он редко выглядел таким обессиленным. — Что-то не так? Что-то случилось с мистером Поттером?

— Гарри у Волдеморта, Минерва, — тихо сказал Альбус. Он вспомнил дуэль с Волдемортом и аккуратно добавил, больше для себя: — Но я не думаю, что он сейчас в опасности.

— Что вы имеете в виду? — Минерва побледнела. — Гарри у Сами-Знаете-Кого?!

— Гарри сейчас в безопасности, — твердо прервал ее Альбус. — Сейчас нам нужно успокоить учеников, — он тяжело вздохнул. — Сегодня мы потеряли другого ученика.

* * *

Большая толпа Пожирателей Смерти уже находилась на кладбище, когда Северус прибыл с Беллатрикс и Люциусом. Они подошли к собравшимся и встали на свои места — места, которые занимали лишь самые доверенные сторонники Лорда. Прибыли почти все члены Внутреннего Круга, за исключением Гойла и того новичка. Северус не мог точно сказать, сколько Пожирателей Смерти Лорд потерял в этом рейде, но, по-видимому, не так много, судя по количеству присутствующих.

Рейд прошел хуже, чем он ожидал. Авроры были откровенно убоги, как и их гнилое Министерство. Они были ничтожествами рядом с силой Темного Лорда. Что касается самого Северуса, то он сделал все, что мог, чтобы помочь Ордену, но некоторых убийств избежать не было возможности, чтобы не вызвать подозрение окружающих его Пожирателей Смерти.

И поэтому он не чувствовал никакого раскаяния из-за смерти Блэка. Блэк всегда был идиотом, и сегодня он наглядно это продемонстрировал. Альбус поймет его поступок, хотя и не будет доволен. Ведь Блэк все-таки был крестным отцом Поттера.

Спустя несколько минут прибыл Темный Лорд. Северус убедился, что его Окклюментивный щит надежен и перевел взгляд на Темного Лорда, ожидая, когда он начнет говорить. Собрание не должно быть долгим, поскольку в этом рейде сторонники Волдеморта одержали полную победу.

Но чем дольше Северус смотрел на Лорда, тем больше он понимал, что это может быть не так. Он сразу заметил, что нигде не было этой крысы Хвоста, а настроение Волдеморта можно было назвать каким угодно, только не довольным.

Судя по всему, это заметил не только Северус. Вокруг воцарилась полная тишина, а воздух был наполнен чувством неопределенности и нервозностью.

— Итак, докладывайте, — обратился Волдеморт к стоящим.

Вперед шагнул Люциус. Он поцеловал край мантии Волдеморта, преклонив колени. После той трепки, что устроил ему Люпин, он, разумеется, пытался вернуть благосклонность Лорда.

— Мой Лорд, мы полностью победили в этом рейде. По крайней мере, сто магов были убиты, в том числе авроры и несколько членов дамблдоровского Ордена. Убиты Эммелина Вэнс, Элфиас Додж и Сириус Блэк.

— Блэк? — по какой-то причине имя Блэка привлекло внимание Волдеморта.

Зная, что теперь он должен говорить, Северус подошел и преклонил колени рядом с Люциусом.

— Мой Лорд, Сириус Блэк умер от моей руки.

В этот момент Северус почувствовал, что что-то было не так. Взгляд, которым одарил его Волдеморт, заставил напрячься в боевой готовности.

— О как. Кстати, Северус. Тебе не кажется постыдным тот факт, что Блэк умер ни за что?

Только многолетний опыт шпиона позволил Северусу сохранять спокойствие. Его сердце колотилось, хотя внешне он выглядел равнодушным.

— Блэк был идиотом, когда последовал за Дамблдором. Он заслужил свою смерть, — проговорил Северус немного жестче, чем обычно.

— Я рад, что ты так думаешь, Северус.

Северус замер, услышав эти тихие слова Волдеморта. Он медленно поднял голову и увидел, что Темный Лорд отвернулся от него, обращаясь к другим присутствующим.

— Мои верные Пожиратели. Сегодня мы показали всему миру силу, которой владеем. Наш враг был подавлен нашей мощью. Война началась, но она не продлится долго. Вскоре волшебный мир снова будет принадлежать тем, кто того достоин, — Волдеморт выдержал короткую паузу. — Но у кого-то из нас, похоже, есть другие мысли на этот счет.

Взгляд Волдеморта медленно скользнул по фигурам в черных мантиях.

— Среди нас есть предатель.

Северус услышал, как засуетились Пожиратели, взволнованно переговариваясь. И его худшие опасения подтвердились. Волдеморт медленно поднял палочку и направил ее прямо на Северуса.

— Мой Лорд… — начал Северус, пытаясь придумать оправдание.

— Круцио.

Северус стиснул зубы от накатившей на него боли. Он упал на землю, обхватив себя руками.

Темный Лорд выждал несколько минут, прежде чем прервать проклятие. Северус с хрипом втягивал в себя воздух. На кладбище стояла мертвая тишина, и глаза каждого Пожирателя были направлены в его сторону.

Волдеморт остановился прямо перед ним.

— Ты был полезен, Северус, — произнес Лорд. — Ты хорошо играл свою роль, служа Дамблдору и его Ордену. Но твоя полезность на этом закончится.

Северус медленно потянулся к палочке, но Темный Лорд, похоже, ожидал этого. Едва заметно дернув рукой, он притянул к себе палочку Северуса, разоружая того.

— Не так быстро, Северус, — с оттенком удовольствия проговорил Лорд и отвернулся, чтобы обратиться к собравшимся. — Смотрите внимательно, мои слуги. Вот к чему приводит неверность.

Волдеморт обвел глазами замерших членов Внутреннего Круга.

— Не изуродуйте его слишком сильно, он должен быть способен ответить на несколько моих вопросов, — услышал Северус слова Волдеморта, прежде чем окунуться в новую волну боли.

* * *

Гарри очнулся от того, что по нему скользит что-то гладкое и холодное. Прошло несколько секунд, прежде чем его сознание прояснилось.

— Что?..

Он находился в незнакомом месте. Гарри напряженно осмотрелся, и первое, что он заметил, была его палочка, лежащая на столике рядом с ним. Что это было за место? Комната не походила на камеру или клетку, больше на спальню. И то странное ощущение, что разбудило его…

— Хозяин Алекс, — прошипел знакомый голос с оттенком облегчения.

— Нагини? — Гарри приподнялся с кровати, на которой лежал, и оказался лицом к лицу с огромной змеей, которая свернулась рядом с ним. Если здесь была Нагини…

Нагини вытянулась, приподнявшись до уровня глаз Гарри и, кажется, была довольной, что он мог двигаться без каких-либо проблем.

Гарри согнул ногу, которую повредил в поединке с Дамблдором, и обнаружил, что был полностью здорово. Он не ощущал ни малейшей боли, шевеля ногой.

— Хозяин исцелил тебя, прежде чем ушел, — сказала Нагини, подтверждая догадку Гарри. — Тебе все еще больно, хозяин Алекс?

— Нет, со мной все хорошо, — с улыбкой проговорил Гарри и огляделся. — Где мы?

— Мы в доме Хозяина.

Убежище Волдеморта. Гарри вспомнил большую часть его короткой схватки с Дамблдором, но что случилось после того, как он потерял сознание? Как он оказался в доме Волдеморта?

Гарри осмотрел комнату. Она была немного больше, чем его комната у Дурслей, но намного изящней меблирована. На одной стороне находилась кровать, на другой — письменный стол и другие предметы обстановки. Цветовая гамма в комнате напомнила Гарри гостиную Слизерина. Но то, что его поразило, так точно такое же чувство, как то, что возникало у него в Выручай-Комнате — запах Темной Магии.

«И что теперь?» — мысленно спросил себя Гарри. Он все еще отходил от шока сражения с Дамблдором и не мог в полной мере осознавать, что произошло и происходит. В глубине души Гарри понимал, что ему некуда теперь деваться. Дамблдор узнал, что он — Пожиратель Смерти. И кем Гарри теперь будет для него? Враг? Перебежчик?

Но единственное, что Гарри точно знал, так это то, что у него теперь оставался лишь один путь. И этот путь до конца находился в руках Волдеморта.

* * *

Сидя на троне, Волдеморт наблюдал, как члены Внутреннего Круга занимают очередь, чтобы принять участие в «развлечении». Его последователи были весьма изобретательны, когда дело касалось пыток. Волдеморт знал, что страх оказаться на месте жертвы будет достаточен, чтобы обеспечить верность других слуг, особенно новичков.

Северус поступил глупо, предав его, но тот факт, что он убил одного из своих сторонников, чтобы сохранить видимость… Возможно, этого и следовало ожидать от слизеринца. Северус действительно был хорошим шпионом, и было досадно, что он выбрал не ту сторону.

Рейд был полностью успешным. Уже сегодня весь мир узнает о поражении Дамблдора и его Министерства, и погрузится в страх, что сделает его еще уязвимее. Это продлится недолго, лишь до того времени, как он, Лорд Волдеморт, получит власть над всеми. Наконец-то он получит то, что всегда хотел!

Однако Волдеморт чувствовал, что это может не сделать его полностью счастливым. Так или иначе, сегодняшняя победа не дала ему тех чувств, которых он ожидал.

* * *

— Круцио!

Драко с ужасом смотрел, как Северус, наконец, сломался после того, как четвертый Пожиратель из Внутреннего Круга закончил «развлекаться». Драко никогда не видел, чтобы его крестный терял самообладание независимо от того, в какой ситуации тот находился. Но сейчас Северус корчился на земле, издавая жуткие крики. И это было больше, нежели Драко мог вынести. Он обратил внимание, что некоторые Пожиратели ежились, в то время как большинство членов Внутреннего Круга, казалось, наслаждались своей «привилегией» пытать предателя.

И его отец… Драко понимал, что Северус должен быть близким другом его отца, иначе тот бы не пригласил его стать крестным. Но отец не выразил ни малейшего колебания, пытая Северуса. Драко тошнило от того садистского удовлетворения, которое он видел в глазах Люциуса Малфоя.

То ли благодаря урокам своего отца, то ли своему навыку Окклюменции, Драко удалось сохранять ледяное спокойствие, в то время, как в душе у него бушевал ураган. Драко немного испугало, как легко ему удалось скрыть свое сострадание к крестному и отвращение к другим Пожирателям. Но он не был в состоянии помочь Северусу, и ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить его участь.

— Тихо, тихо, Беллатрикс, — проговорил Люциус Малфой. — Наш Лорд велел, чтобы он остался жив и в здравом уме.

— О, мы оба знаем, Люциус, что Северус достаточно живуч, — ухмыльнулась Беллатрикс и выпустила Круциатус. — Не так ли, Северус?

От ее холодного тона Драко передернуло.

Наконец, Беллатрикс опустила палочку и сделала шаг назад, но на этом ничего не кончилось. Драко затаил дыхание, когда его отец обратился к нему.

— Давай, сынок, — раздался его голос. — Повеселись.

Драко смотрел на человека, в котором с трудом мог узнать своего крестного. Он неуверенно подошел к нему, не зная, что делать. Тем не менее, он понимал, что колебания были непозволительны.

— Драко, вспомни, чему я учил тебя, — тихо проговорил его отец с предостерегающими нотками. И Драко понял, что не сможет избежать этого.

Он ничего не забывал. Отец намертво вбил это в него еще в то время, когда Драко был ребенком.

«Не стоит слишком привязываться к ним, сынок. Они есть ничто иное, как одноразовые инструменты».

Эти слова отец произнес вслед гостям, которые покидали одну из вечеринок, устроенных его отоцом.

Всего лишь одноразовый инструмент?

Драко напрягся и сделал еще шаг, останавливаясь перед крестным.

Его собственные действия вызывали у него отвращение.

«Ты слизеринец! — мысленно твердо сказал он себе. — А слизеринцы в первую очередь выживают».

Он поднял палочку и кинул первое проклятие, пришедшее ему на ум. По иронии судьбы, это было первое Темное проклятие, которому научил его крестный.

— Сектусемпра!