Отряд Дамблдора (гет)

— Держи-ка даму, — пробубнил Рон, выкладывая на стол очередную карту.

Большой зал был полон народу, стоял шум и гам — естественно, сегодня же воскресенье. Гарри до сих пор не вернулся из Хогсмида, что не прошло незамеченным для Гермионы, которая обратила внимание на его отсутствие и, конечно же, спросила об этом Рона. Он же не нашел ничего лучше, чем просто прятаться от нее по углам, выжидая возвращения Гарри, тем самым только привлекая внимание подруги.

Эрни, один парень с Рейвенкло (который, кстати, тоже ходит на ОД), выругавшись, сбросил свои карты, и теперь в игре остались только Рон и Найджел. Уизли решил, что затеряться в толпе — хорошая идея, к тому же можно перекинуться в картишки разок-другой, и потому он, собрав пару человек, уселся за стол Рейвенкло («Здесь-то Гермиона меня искать не будет»), захватив с собой колоду. Уже третья по счету вафля отправилась на съедение Рональду Уизли. «Последний круг, и победа моя», — мелькнуло у него в голове, пока он вытирал рукавом осевшие на губах крошки. Очередь снова дошла до Рона, но не успел он выложить на стол туза, как Найджел, сидящий напротив, хлопнул его по руке.

— Чего? — прочавкал Рон, недовольно уставившись на соседа.

— А ты глянь туда и все поймешь, — ухмыльнулся Найджел, указав пальцем куда-то за спину Уизли, и отхлебнул тыквенного сока.

Рон оглянулся через плечо, и его взгляд упал на знакомую копну светлых волос, мелькающих между столами.

— Блин-блин-блин! — проговорил Рон, слезая со скамьи, при этом уронив на пол недоеденную вафлю. Гермиона направилась к другому концу стола рейвенкловцев, и Рональд в полуприседе, ловя смешливые взгляды других посетителей Большого зала, побежал к выходу из Большого зала, все еще сжимая в руке своего крестового туза. Он уже был практически у дверей, когда услышал голос, перекрикивающий все остальные:

— Рональд Уизли! А ну стоять!

Он резко вытянулся по стойке смирно, безвыходно закрыв глаза в ожидании заслуженных нотаций. «Проклятие, Гарри, — пронеслось у Рона в голове, — ну быстрее ты, ну». Глубоко вздохнув, он медленно повернулся на стремительно приближающиеся шаги, которые становились все громче и громче, и увидел подбегающую к нему Гермиону.

— Гермиона! — натянув улыбку, махнул подруге Рон зажатым в руке тузом. Заметив, что до сих пор сжимает в руке карту, он быстро засунул ее в карман штанов, но Гермиона все же заметила махинации.

— А-а-а... Я тут, — начал Рон, запинаясь на каждом слове. — В карты решил сыграть.

Гермиона, поправив растрепавшиеся волосы, сложила руки на груди и окинула Рона усталым взглядом. Закатив глаза, она медленно кивнула головой, а затем, нахмурив брови и прищурившись, скептически произнесла:

— Ага, само собой. А играть ты решил на углу стола другого факультета не потому, что прячешься от меня, а потому что там еда вкуснее.

Рон хмыкнул и указал на подругу пальцем, весело ей подмигнув.

— А ты видела, какие у них там вафли? — решил перевести ее иронию в реальность Рон. — Таких за нашим столом нет, я потому и пошел за рейвенкловский.

Поймав идею, Рон щелкнул пальцами и достал из кармана свою карту.

— Колода, кстати, не моя, — повертев в руке крестовый туз, сказал он Гермионе. Пожав плечами, Рон уже зашагал в сторону ребят, проговорив: «Вот, нужно тузик-то вернуть», — но Гермиона не дала Уизли уйти, перегородив ему дорогу.

— Не ври, карта твоя, — констатировала она, выхватив туз из его руки. Взглянув на нее, девушка протянула ее обратно Рону, неодобрительно покачав головой.

— Она вся исписана «красивыми» оборотами про тебя — скажи спасибо Джинни, — не удержавшись, хихикнула Гермиона. Она, снова сложив руки на груди, пристально посмотрела на Рона и требовательно сказала:

— А теперь говори, куда ты дел Гарри.

Гермиона заметила его отсутствие еще два часа назад, но в этом не было бы ничего особо странного, если бы не пара деталей. Во-первых, все поголовно отвечают, что понятия не имеют, где Поттер, а некоторые личности, такие как Симус и Дин, например, ели сдерживали смех, когда вставал этот вопрос. А во-вторых, Рон определенно бегал от Гермионы по углам, стараясь не попадаться на глаза. Сложить два и два для лучшей ученицы Хогвартса труда особого не представляло. Гарри определенно чем-то занят, тем более, это что-то явно не вписывается в правила школы, а привлекать к себе еще большее внимание Амбридж лучше не стоит, и так хватает массовой пропажи людей во время очередного занятия ОД. Ну и Гермионе было немного обидно, что в планы ее никто не посвятил. Что за тайные дела вообще?

— Я ведь тебе уже говорил, — звонко присвистнув, начал Рон, почесав картой затылок. — На стадионе он, полетать решил.

Гермиона мотнула головой, смерив Рона хитрым взглядом.

— Я была на поле, — высказалась она, нахмурив брови. — Гарри там нет, и ты это знаешь.

— Что, уже и пару часов без своего Гарри протянуть не можешь? Что же ты будешь делать на каникулах, Гермиона? — сверкнув зубами, сказал Рон, стараясь отойти от темы хотя бы с помощью подколок, — авось прокатит. Лицо перетаптывающейся на месте Гермионы залилось краской, а ее руки полезли поправлять подол темного джемпера. Рон уже было подумал: «Пронесло!», как она, прыснув, подняла лукавый взгляд на друга и, победно улыбнувшись, произнесла:

— Значит ты не отрицаешь, что знал: Гарри на стадионе нет.

Рон поднес руку к лицу, скрывая замученный взгляд, правду ведь по понятным причинам ей не скажешь. М-да, прятать Гарри от Гермионы оказалось сложнее, чем он думал. «На что я подписался? Это какая-то пытка просто». Утомленно выдохнув, Рон оторвал ладонь от лица, выглянув на подругу, и уже было собрался рассказать ей очередную байку, на этот раз про уборку в совятне, как услышал справа знакомый голос:

— Ребят, пирог еще остался?

Головы Рона и Гермиона резко повернулись в сторону двери. Уже переодетый в школьную форму Гарри стоял на пороге Большого зала.

— Где тебя носит? — поприветствовала Поттера Гермиона, двинувшись ему навстречу. Его взгляд забегал из стороны в сторону, а из груди непроизвольно вырвался смешок, когда он встретился глазами с Гермионой. «Вечером расскажу», — промелькнуло у Гарри в голове, и он решил ответить заготовкой про поле, но, заметив махающего руками Рона, отбросил эту идею.

— Ну как хочешь, — насупилась Гермиона, отступив на шаг, и встала возле Рона. — Надеюсь только, ты ни во что не ввязался.

— Я был в Хогсмиде, — выпалил Гарри, приблизившись к ребятам. Рон ошарашенно вылупился на друга.

— Но зачем? — не поняла Гермиона.

— Помогал близнецам с одним дельцем, — кивнул Гарри, соглашаясь со своими мыслями. Всю правду ей знать не обязательно, сейчас, по крайней мере, а вот выходка с Роджерсом — об этом можно и рассказать.

Удивленная Гермиона, чуть приоткрыв рот, переглянулась с не менее изумленным Роном. Однако Уизли, быстро приняв версию Гарри, правда это или нет — сейчас это не важно, развел в сторону руки, виновато проговорив:

— Вот поэтому мы и не хотели тебе говорить, знали, ведь не одобришь.

Гермиона фыркнула и, заправив за ухо спавшую на глаза прядь волос, взглянула на Гарри.

— Ты решил пойти по стопам Мародеров? — с иронией в голосе задала она вопрос. — И когда это ты успел затесаться третьим в компанию Фреда и Джорджа?

Гарри уже собирался рассказать ей про все операцию «наказание Роджерса», но раздавшийся сзади оклик не дал ему заговорить:

— О, мисс Грейнджер, мистер Поттер, удачно я вас встретила, — воскликнула профессор Макгонагалл, быстро идущая к компании, на ходу поправляя свою остроконечную шляпу. Вид у нее был явно изнуренный.

— Мистер Поттер, — обратилась она к Гарри, снова примерив обычное для нее серьезное выражение лица, — профессор Дамблдор задерживается в министерстве, поэтому, к его глубокому сожалению, ваше сегодняшнее у него занятие отменяется.

В ее маленьких глазах долей секунды мелькнул гнев.

— Министр Фадж требует кое-какие документы, не без совета профессора Амбридж, — суровым голосом проговорила Макгонагалл. — И потому мне нужно срочно их найти, и к тому же, так как я сейчас в роли директора, дел у меня невпроворот.

Все трое стояли перед профессором, внимательно слушая ее речь. Она чуть мотнула головой и устремила взгляд на Гермиону.

— Потому, мисс Грейнджер, я бы попросила вас помочь мне с одним делом, — продолжила Макгонагалл, еле заметно улыбнувшись краешками губ. — Вы одна из лучших моих учениц, к тому же являетесь старостой моего факультета и девушка ответственная.

Гермиона лишь кивала на слова профессора, пока еще не понимая, к чему она ведет.

— Я бы разобралась сама, но вся эта суматоха, — выдохнула Макгонагалл. — В общем, кто-то, видимо, решил пошутить у меня в кабинете, и было бы неплохо с этим разобраться.

Гермиона с важным видом наблюдала за профессором. Поручить ученице, даже старосте своего факультета, подобные дела — явный признак доверия, и Гермиона в грязь лицом не ударит, нет.

— Само собой, я присвою дополнительные баллы за эту работу, — пояснила профессор, отчего Гермиона, не удержавшись, расплылась в улыбке.

— Конечно, профессор, — пролепетала она, принимая ключ от кабинета Трансфигурации.

— Я бы подсобил с этим, если можно, профессор, — вытянулся Гарри, не обращая внимания на негодующие взгляды своего рыжего друга. «Напрашиваться на работу самому, — усмехнувшись, почесал за ухом Рон. — Докатились, Гермиона номер два».

— Да, — вставила Гермиона, кивнув предложению Гарри, — можно, профессор?

— Естественно, так даже лучше, — отозвалась Макгонагалл, а затем перевела взгляд на Рона. — Только прошу, не берите с собой мистера Уизли, боюсь, в таком случае кабинету станет только хуже.

Рон, хмыкнув, поднял руки, попятившись назад.

— А так хотелось, профессор, — состроив кислую мину, протянул Рон и, крутанув в руке крестовый туз, печальным голосом добавил:

— Что ж, пойду забивать горе картами и запивать тыквенным соком.

Гарри смотрел вслед своему другу, который кричал кому-то за столом Рейвенкло, дабы раздали на него, как почувствовал, что кто-то тянет его за руку.

— Пошли, время лучше не терять, — позвала его Гермиона, и они вместе вышли из Большого зала.

К удивлению Гарри, он не был расстроен тому, что Дамблдор задерживается в министерстве, чем поделился с Гермионой, хотя еще пару дней назад изо всех сил старался поймать хотя бы взгляд директора. Но сейчас новость о его опоздании лишь наталкивала Поттера на мысли: вечер будет свободный, и теперь не нужно отправляться на уроки копания в голове, а можно будет провести его с Гермионой. Тем более Гарри все равно намечался во что бы то ни стало идти сегодня к ней (договор, помните?), и теперь не придется рассказывать обо всем Гермионе в состоянии, близком к потере сознания. Сейчас главное не сболтнуть ничего лишнего и спокойно дождаться вечера.

По пути в класс Трансфигурации Гарри рассказывал ей про поход в Хогсмид, благополучно опустив лавку миссис Потт и все, что с ней связано. Объяснил и причины, по которым он и пошел с близнецами. Ну, не все, правда — про боевой настрой ничего не было озвучено, а то Гермиона бы определенно захотела узнать, чем он вызван, ну а там по цепочке... В общем, Поттер объяснил, что Джордан на отработках, а близнецам нужен был третий, вот он и протянул, так сказать, руку помощи с зажатой в ней лопатой для уборки снега. Гермиона сначала не особо одобряла поступок Гарри, но по мере рассказа все чаще улыбалась, а потом и вовсю смеялась, когда он пересказывал диалог Фреда и Джорджа с Роджерсом, бодро жестикулируя.

Путь до кабинета Трансфигурации был недолгий, он располагался на том же этаже, примыкая ко двору Хогвартса. Так что через пару минут они уже были на месте.

Вытащив ключ из замочной скважины, Гарри толкнул дверь, и они вместе вошли в кабинет. Один шаг, негромкое «Ой!» от Гермионы, и оба просто застыли на месте. Десятки животных, благо не шибко больших, тявкая, мяукая и пища, носились по классу. Сам кабинет представлял собой длинную комнату, освещаемую четырьмя круглыми люстрами со свечами. Здесь было всего четыре окна, выходящих в наружный коридор. Три ряда сдвоенных парт расположились перед большим преподавательским столом, справа и слева от которого находилась пара высоких досок. Стены кабинета были обвешаны множеством клеток, в которых, по идее, должны располагаться животные, предназначенные для уроков. Вот только сейчас половина из них была открыта, и теперь вся живность бойко гонялась по классу, решив, видимо, устроить долгожданный дебош. Гермиона первая пришла в себя, когда один кролик стремительно пробежал у нее под ногами и выскочил в коридор

— Гарри! — окликнула она друга, тряхнув его за плечо, — дверь!

Поттер завертелся на месте и, обернувшись к выходу, быстро захлопнул ее, правда, пара мышей все же успела улизнуть. Закрыв дверь на ключ, Гарри снова встал рядом с Гермионой. Шум, стоящий в кабинете, напомнил ему о походе в зоопарк, тогда еще, когда ему было десять лет, а в особенности птичник — вот там уши просто молили о пощаде. Точно, звуки, которыми был наполнен класс, напоминали именно тот кошмарный птичник. Запустив пятерню в волосы, Поттер окинул взглядом кабинет и только сейчас заметил, что некоторых парт попросту нет, а длинные подсвечники, стоявшие раньше на столе преподавателя, пропали, как и половина других вещей.

— За такую работу потребуем баллов пятьдесят, не меньше, — проговорил Гарри на одном дыхании.

— Ты только посмотри, — дернув его за рукав, мотнула головой Гермиона и указала на недостающие парты. — Некоторые животные — предметы обстановки.

— О да, — рассмеялся Гарри, — я заметил.

Мимо пролетевшая канарейка натолкнула Гарри на мысль: «Я ведь не знаю всех нужных заклинаний». Ну, не то чтобы прямо всех, кошку он расколдовать сумеет и, может быть, удастся сделать что-нибудь с мышами, им, кажется, вернуть нормальный вид не слишком сложно. Но вот с другим зверьем выходит здесь проблемка. И этим открытием он, с виноватым видом почесав затылок, поделился с Гермионой.

В итоге, в наказание Гарри за невыученные заклинания, обязанности распределились так: на Поттере — поймать и принести животных, а Гермионе лишь нужно их расколдовать. Она запрыгнула на парту, играючи болтая ногами, и уселась поудобнее. Весь класс был заполнен различным зверьем, так что Гермиона решила сделать Гарри одолжение, выпуская заклинания из положения сидя. Здесь куда не стрельнешь — попадешь. Бегающий по парте кот, попав под золотистый луч, выпущенный Гермионой, клубком свернулся и обратился в большие круглые часы, раньше стоявшие на преподавательском столе, которые со звонким стуком упали на твердый пол — повезло, что не разбились. Да, работы здесь было много.

Гарри ходил между парт, стараясь обездвижить животных, а заодно проверяя, кто из них настоящий, а кто замаскированная за шерстью или мехом мебель класса Трансфигурации. Гермиона уже собралась выпустить заклятие в синицу, занявшую одну из люстр, как услышала какой-то квакающий рык, раздавшийся около ее руки. Она обернулась и увидела перед собой присевшего на парте небольшого черного дракончика, изучающе принюхивающегося к ее пальцам. Его огромные по сравнению с тельцем крылья, заканчивающиеся закрученным коготком, напоминали крылья летучей мыши. Вытянутая тонкая шея держала на себе необычно большую для него голову. Огромные желтые глаза располагались чуть выше маленьких ноздрей, а над ними росли острые рожки размером с ноготок. Детеныши драконов все такие непропорциональные. Хотя настоящим драконом назвать его нельзя, в нем Гермиона сразу же узнала фигурку, размещенную на полке шкафа позади стола и сделанную из мрамора. Но не сейчас, само собой.

Дракон, уставившись на девушку громадными глазами, издал заинтересованный звук, и Гермиона решила, что торопиться с возвращением его в нормальное закаменелое состояние не стоит, успеется еще.

— Привет, — произнесла она, проведя пальцем под шее животного.

* * *

Держа в одной руке ящерицу, а в другой — кролика, Гарри подошел к Гермионе, сидящей на одной из парт.

— Ненастоящие, — сказал Поттер, положив оглушенного зверька Гермионе на колени.

— Финита Лафипорс! — произнесла она, указав палочкой на кролика. Длинные уши свернулись, окутав животное, и через секунду у Гермионы на коленях лежал потерянный подсвечник со стола учителя.

— О, так вот ты где! — воскликнул Гарри, забирая канделябр.

— Я лично прослежу, чтобы ты выучил все заклинания по Трансфигурации, которые мы прошли, — мотнув головой, сказала Гермиона, но по ее глазам было видно, что особых неудобств ей это не предоставит, наоборот, лишь удовольствия.

— Хочешь теперь сама побыть в роли преподавателя, да? — улыбнулся Гарри, передав Гермионе ящерицу.

— Конечно, — вскинув брови, ответила она и, лукаво улыбнувшись, продолжила:

— Шанс научить учителя тому, чего он сам не знает, нечасто выдается.

Дракончик, устроившийся у нее на плече, согласно издав свой звучный гортанный рык, склонил голову и прижался лбом к шее девушки, приятно щекоча ее своими маленькими рожками. Хихикнув, Гермиона провела пальцем по спинке животного, отчего тот в удовольствии что-то негромко закурлыкал ей на ухо.

— Что ж, — протянул Гарри, уже отходя на шаг за новой порцией зверей, — тогда соберем народ и создадим кружок Гермионы Джин Грейнджер. Принимаем всех желающих, с вас только подпись и печать.

— Ты ведь не серьезно, да? — сказала Гермиона, вопросительно взглянув на Гарри.

— А почему нет? — отозвался он, подбирая с пола обездвиженного ворона. — Сама же говоришь, хотела бы побыть в роли преподавателя и подтянуть тех, кому нужно, по предмету.

Взгляд Гермионы забегал по кабинету, в то время как рука на автомате продолжала почесывать волшебного дракончика. Спустя минуту Гарри, проговорив: «Это у нас не живое», — положил ей на колени очередную птицу. Вернув предмету первоначальный вид, Гермиона негромко сказала:

— Я имела в виду, что не прочь позаниматься только с тобой.

Принимая перо, которое еще секунду назад было вороном, Гарри остановился, осознав, о чем говорила Гермиона. Не спрашивая разрешения, улыбка появилась на его лице, и Поттер, взглянув на подругу, радостно проговорил:

— Так даже лучше, я только за.

Гермиона, счастливо улыбнувшись, послала Гарри довольный взгляд.

— Тогда я согласна, — пролепетала она, взмахнув волосами. — Но только когда у тебя будет свободное время, и ты не будешь уставший, ясно?

Гарри, взмахнув руками, закивал головой и, заставив Гермиону рассмеяться, властно произнес:

— Все, с этой секунды буду экономить силы на уроки с тобой, будь уверена.

Группа канареек, прощебетавшая у них над головой, привлекла внимание Гарри:

— Среди них, должно быть, одна из парт.

Птицы улетели в другой конец кабинета, и Поттер уже было собрался идти их ловить, как Гермиона, спрыгнув на пол, чем заставила сидящего на плече дракона слегка пошатнуться, встала рядом с Гарри.

— Пошли вместе, а то тебе долго придется таскать их всех ко мне, — улыбнулась Гермиона и за руку потянула Гарри к птицам. На одной из люстр над столом преподавателя уселись с десяток маленьких желтых канареек, дополняя звуки прочих животных звонким щебетанием. Указав Гарри, чтобы готовился ловить, Гермиона подняла вверх руку с зажатой в ней палочкой.

— Финита Авифорс!

Нить ярко-голубого света устремилась к люстре, окутав всех птиц одним кольцом. Блеснула вспышка, и с потолка полетела широкая парта, но Поттер был готов использовать левитирующие чары, и стол плавно опустился на пол. Гермиона отошла в сторону, освобождая место для парты, только вот не заметила кошку, мирно лежащую на полу позади и будто бы не замечающую весь этот шум. В панике замяукав, она задергалась на месте и устремилась прочь, когда Гермиона, охнув, быстро подняла ногу, которой случайно прижала ей хвост. Девушка замотала головой, глядя вслед озлобленно шипящему животному.

— Это, наверняка, близнецы устроили, — высказалась Гермиона, окинув руками зверинец, который когда-то звался кабинетом Трансфигурации.

— Не, не они, — возразил Гарри и посмотрел на Гермиону поверх очков. — Они ведь были со мной в Хогсмиде, забыла?

— Ах, точно, — моргнула Гермиона и бросила на Гарри нарочито строгий взгляд. — Мне как старосте следует тебя сдать, ты ведь в курсе?

Гарри, взлохматив волосы, улыбнулся.

— Ну, я ведь сейчас тебе помогаю, — протянул он, окинув взглядом кабинет. — Это можно назвать заслуженной отработкой.

Слова Гарри заставили Гермиону слегка нахмуриться, и она, заметив прыгающую по парте лягушку, направила на нее палочку, проговорила заклинание, и на месте квакши уже стояла небольшая чернильница. Подобрав ее, Гарри направился к столу преподавателя, в то время как Гермиона, спрятав разочарование за напускным смехом, быстро проговорила:

— Так ты пошел со мной лишь потому, что хотел избежать наказания?

Поставив чернильницу возле канделябра, Гарри обернулся к Гермионе и, фыркнув ее словам, возразил:

— Ерунда, Гермиона. Я пошел с тобой, потому что мне захотелось, и это все причины. Иначе я бы сейчас сидел и играл вместе с Роном в карты, а не бегал по классу за кроликами.

Подвешивая на крючок клетку с белкой, Гермиона расплылась в улыбке.

— Спасибо, что вызвался помочь, — обернулась она к Гарри.

— Мне только в удовольствие, — отозвался Поттер, подбирая обездвиженную им ворону. «Трансфигурацию действительно стоит подучить», — мелькнуло у него в голове, пока он шел к Гермионе, которая стояла на стуле возле стены, убирая настоящих животных обратно в клетки. Дракону стало явно неудобно сидеть у девушки на плече, пока она в таком положении, и поэтому сейчас он носился по люстре, пытаясь поймать одиноко присевшего там голубя, но определенно, больших стараний не прикладывал, ибо ему это никак не удавалось. Гарри пододвинул стул к табуретке, на которой стояла Гермиона, и поднялся возле нее, держа в руках птицу. Поустойчивее расположившись на стуле, Поттер открыл одну из свободных клеток. Рядом стоящая Гермиона, подняв с парты замороженного попугая, потянулась к пустой клетке, однако та была слишком высока, и Поттер, заметив старания подруги, взял у нее птицу и, получив от девушки «спасибо», вернул попугая в жилище.

Спустившись на пол, Гермиона оглядела кабинет. Большая часть работы сделана, уже практически все животные на своем месте, а обстановка класса перестала носиться по кабинету, забыв, что мебели положено быть неподвижной. Осталось дел минут так на пятнадцать. Гарри, захлопнув дверцу клетки, спрыгнул со стула. Пробежав взглядом по немногочисленным оставшимся на воле кроликам да птичкам, он обратился к Гермионе:

— Мы заслужили перерыв, как думаешь?

— Какой перерыв? Здесь работы-то осталось — раз-два и обчелся.

— То-то и оно, — улыбнулся Гарри, двинувшись в сторону двух парт, стоящих прижатыми друг к другу, их ведь еще не расставляли по местам.

— Работы мало — сделать успеем, — отозвался Поттер, запрыгнув на стол. — А у нас еще не было перемены с тех пор, как мы пришли. Тем более, сегодня воскресенье, выходной, как-никак.

Сложив руки на груди, Гермиона улыбнулась и чуть мотнула головой, наблюдая за действиями Гарри.

— Это что, философия Рональда Уизли? — усмехнулась она, направившись к Поттеру. Гарри, облегченно выдохнув, залез с ногами на стол и откинулся на парту, положив под голову руку.

— Я сегодня с утра на ногах, — медленно произнес он, прикрыв глаза, и, усмехнувшись мыслям, продолжил:

— Я даже бегал сегодня марафоны от собаки. Расслабиться — сейчас для меня счастье.

Гермиона неспешно шагала к Гарри, уже сдавшись его предложению. Парты стояли бок о бок, и на их стыке лежал, закрыв глаза, Поттер. Гермиона подошла ближе и, запрыгнув на край стола, сказала:

— Тогда двигайся.

— Располагайся, — проговорил Гарри, чуть отползая в сторону, предлагая Гермионе место рядом. Она, пододвинувшись к Поттеру, дабы не лежать на самом краю (парты ведь не кровать — широтой не славятся), откинулась на столе. Волной прошло по телу облегчение, расслабив каждый мускул, даря блаженные секунды. Места на парте было немного, и потому лечь Гермионе пришлось, прижавшись к Гарри. Она фыркнула своим мыслям: «Пришлось — слово, совершенно здесь неподходящее». Будь то хоть поле, границы которого уходят аж за горизонт, вряд ли бы Гермиона решила лечь иначе. Прямо над ними висела та самая люстра, где в кошки-мышки играл с белым голубем черный дракончик. Уже устало и лениво он все перетаскивал свои лапки и крылья, цепляясь коготками за свечки и металл, следуя за своей целью. Зрелище приковало взгляд девушки в то время, как Гарри отдался своим мыслям, прикрыв веки.

— Гермиона? — тихо произнес Поттер, не открывая глаз.

— М-м-м? — чуть погодя, подала звук она.

— Ты сегодня пойдешь в библиотеку? — спросил Гарри, снимая очки и откладывая их в сторону. — Вечером.

Гермиона, чуть улыбнувшись, оторвала взгляд от ожившей статуэтки и, повернув голову к Гарри, дыханием согрев ему щеку, играючи шепнула:

— А ты приглашаешь?

Непроизвольно на его лице явилась улыбка, которая последнее время так нравилась Гермионе.

— Я обещаю музыку, книжки и уют, — весело промолвил Гарри и пальцем правой руки щекотнул лежащую подле него ладошку Гермионы.

— О-о, — протянула Гермиона, утонув в подобном списке предложений, и, переплетя его пальцы со своими, радостно заключила:

— Как много вкусностей ты предлагаешь!

Видимо, звери, те немногочисленные, что еще были не на месте, наконец устали и притихли, и лишь щебетание пары птиц на пару с негромким разговором Гарри и Гермионы раздавалось в просторном кабинете. Пока она смотрела на безмятежное лицо Поттера, залитое спокойствием и счастьем, ее голову посетила одна мысль, сразу же нашедшая выход на свободу в виде слов.

— А ты ведь мой первый настоящий друг, Гарри, — шепнула она, стараясь найти в прошлом до Хогвартса людей, которых можно было бы назвать хотя бы приятелями. Но подобных личностей ее воспоминания не хранили. Она уже рассказывала Гарри вкратце о своей учебе в обычной магловской школе, о своих прошлых одноклассниках, так что ему уже было известно, что дружеских отношений у Гермионы ни с кем не было. Много об этом она раньше не говорила, лишь вскользь раз или два, но сегодня слова будто сами слетали с языка, забывая оповестить о своем уходе.

— Незнайка да зубрила, — хмыкнула Гермиона, — так по-детски.

Гарри внимательно слушал ее, заметив редкую тему разговора.

— Я ведь любительница книжек, что ни для кого не секрет, — продолжила Гермиона, наблюдая за игрой дракончика на люстре. — Предпочитала постройке шалашей, игре в куклы и беготне на улице погружение с головой в энциклопедии, что детям совершенно не свойственно. Тем более, ты знаешь, я бываю иногда слишком высокомерной, чего юлить, а это с точки зрения ребятни не добавляло плюсы в резюме девятилетней девочки.

Гермиона никогда не уходила в эту тему глубоко, и подобные изречения всегда давались ей непросто, но не сейчас. Сейчас было намного легче, ведь уже пять лет, как все кардинально изменилось. И тот, кто все это в ее жизни поменял, лежит в эту минуту бок о бок с ней, нежно сжимая ее пальцы.

— А когда мне наконец захотелось провести время в их компании — лишь насмешки и пожелания почитать, как развлекаются дети, в книжках. Так что с друзьями у меня не заладилось, как видишь...

Гермиона, непроизвольно шмыгнув носом, тускло улыбнулась, а затем, уже успев покорить себя за то, что развела тут сопли, стараясь, чтобы это прозвучало как можно естественнее, проговорила:

— Если в сокращении, то как-то так прошло дохогвартское время Гермионы Грейнджер.

Повисла непродолжительная тишина, и Гермиона уже было решила, что зря она себя не остановила, да и вообще, понесло ее куда-то в сторону ни с того ни с сего, как Гарри с уверенностью в голосе воскликнул:

— Дети такие идиоты!

У Гермионы тут же вырвался из груди звонкий смешок, резким потоком смыв тоску.

— Ну не все, — проговорила Гермиона, стараясь обходить смешинки в голосе.

Гарри задумчиво промычал и, согласившись, выдал:

— Да, ты права — не все. Но те, которые жили у тебя по соседству, определенно близки духом к Дадли, а это уже диагноз.

Гермиона уткнулась носом в плечо Гарри, захихикав у него над ухом, в то время как он перекинул руку ей через плечо и, притянув ее поближе, взял за правую ладонь.

— Чего ты так про кузена? — проговорила Гермиона, взглянув в лицо Гарри, который так и не открыл глаза. — Он, конечно, тот еще фрукт, но может он еще не до конца сгнил?

Нахмурив нос, Поттер подумал и, фыркнув, выдал:

— Не, такой фрукт уже только в мусор, не есть ни в коем случае. Но винить во всем Дадли, я считаю, не правильно. С такой семейкой по-другому не получится. Свинку балуют, она растет, толстеет, наглеет. Здесь уж хочешь не хочешь, обретешь его характер.

Гермиона перекатилась на живот и, положив Гарри на грудь согнутую в локте руку, поудобнее устроилась в его объятиях.

— Я думаю, что характер человека строится на двух основах, — отозвалась Гермиона, потянувшись за очкам Гарри, лежащими неподалеку — почему-то захотелось снова их померить, именно сейчас, руки так и просятся. — На него, конечно, влияет семья, но главную часть строит сам человек, независимо от обстоятельств. Каждый сам решает, что важно, а что нет, что нужно чтить и уважать, а что этого не заслуживает.

Круглые очки оказались в руках у Гермионы. Покрутив их между пальцами и посмотрев сквозь линзы, она повернулась к Гарри и, улыбнувшись, продолжила:

— Ты тому доказательство. Твоя семья должна влиять на тебя в сто крат хуже, чем на Дадли. Но тебе присущи качества, которые ты сам ценишь более всего: добродушие, отзывчивость, отвага...

Улыбка на лице Гарри стала еще шире прежнего, что не прошло незамеченным мимо Гермионы. Рассмеявшись реакции Поттера, она, ущипнув его за плечо, тут же воскликнула:

— А еще тебе нравится, когда тебя хвалят!

— Но только за дело, — поправил ее Гарри, отчего Гермиона, хмыкнув, произнесла:

— А то я не знаю.

Она надела на нос очки и, не вставая, оглянула помещение. Кабинет разлился туманом, а глазам немедленно стало жутко неуютно, отчего Гермиона поспешила снять очки.

— Ну у тебя и зрение, Гарри, — сказала она, протирая пальцами глаза.

Подняв веки, Поттер прищурился, глядя на Гермиону, которая, потянувшись через него, положила окуляры на край парты.

— Опять меришь мои очки? — усмехнулся Гарри, проведя пальцем по лопатке Гермионы.

— Я чуть-чуть, — шепнула девушка, вновь опустив голову ему на плечо. Спустя минуту Поттер, в удовольствии вновь прикрыв глаза, негромко сказал на ухо Гермионе:

— А ты ошиблась кое в чем насчет Дурслей.

Гермиона вопросительно подняла брови, но вспомнив, что глаза Гарри-то закрыты, спросила напрямую:

— И в чем?

— Ты знаешь меня лучше всех, ответь сама,— улыбнулся Гарри и, подняв веки, всмотрелся в глаза Гермионы. Девушка закусила губу, вспоминая, что именно она говорила еще совсем недавно. Это улыбка на лице у Гарри никак не давала ей сосредоточиться на нужной фразе, однако именно она натолкнула на нужную мысль. Но это звучит громко и очень важно, а еще и довольно самоуверенно, так что Гермиона боялась вслух это произнести, ведь это могло быть неверным. Но Поттер, будто увидев огонек в ее глазах, знаменующий правильный ответ, негромко вымолвил:

— Именно.

Гермиона, пристально посмотрев на Гарри, решилась все же показать свои мысли и тихим голосом сказала:

— Ты считаешь своей семьей не Дурслей...

Гарри лукаво улыбнулся и, коснувшись пальцем ее волос, спросил:

— Кого же тогда?

Гермиона закусила губу, стараясь контролировать свои мысли, которые уже давно стали перетекать в совершенно иное русло, отводя разговоры на второй план, тем более когда Гарри лежал, прижавшись к ней всем телом, с улыбкой на лице играя прядью ее волос. Гермиона глубоко вздохнула, прикрыв глаза, а следом счастливым голосом поставила итог:

— Семьей ты считаешь Рона. И меня...

— Тебя, Гермиона... И Рона.

Она лежала так близко, и Гарри стоило больших усилий не рассказать ей все, что накопилось. Все те переживания и боязнь от предстоящего разговора, будто их вовсе никогда не возникало, исчезли в этом кабинете, затерявшись в кудрях Гермионы, которые Гарри продолжал накручивать на палец. Прищурившись — очки ведь были в стороне — он встретил застланный счастьем взгляд Гермионы, которая не сводя глаз смотрела на него. Явились тихие, спокойные минуты тишины, теплом просачивающейся в воздух. «Дождись вечера, Поттер, — услышал Гарри в голове у себя голос. — Зря ты, что ли, бегал за цветами?». Хотя так ли сильно нужны эти цветы, чтобы переносить на вечер эту долгожданную минуту?

— Гермиона, я...

Но досказать он не успел, внезапно раздался громкий лязг металла, оборвавший его речь, к чему добавились еще и напуганные возгласы десятков птиц. Гермиона, вздрогнув от резкого шума, отпрянула от Гарри, привстав на парте, в то время как он, с силой зажмурив глаза, готовый разорвать на части того, кто помешал ему в эту секунду, потянулся за очками. Тот самый небольшой дракончик уже покинул люстру и, ползая по клеткам с птицами, опрокинул одну пустую на пол, отчего и весь шум.

— Надо было еще раньше расколдовать этого прохвоста, — раздраженно проговорила Гермиона, слезая с парты на пол. Библиотека, георгины — они снова заняли место в расписании Гарри, который, поймав свои мысли, взял себя в руки и наказал дождаться вечера. Тихий уголок библиотеки за дальним книжным стеллажом — место куда более родное: и Гарри, и Гермиона любили его в Хогвартсе больше всего, так что для подобных разговоров Поттер считал его лучшим вариантом. Тем более цветы осчастливят Гермиону, особенно во время ожидаемого вечера, она ведь так любит георгины...

* * *

Сквозь окна замка более не проникал яркий свет, ибо место на небосводе уже заняла луна, и школа, оставленная солнцем, теперь была освещена лишь множеством свечей да ламп. Сказав Гермионе, чтобы шла в библиотеку, а он догонит ее через пять минут, Гарри направился в теплицы профессора Стебль, где он оставил предназначенные для Гермионы георгины. Вот только всплыла одна проблема. Поттер решил оставить цветы в теплице, так как не хотел нести их в гостиную Гриффиндора, боясь столкнуться с Гермионой или стать жертвой любопытных взглядов, хозяева которых подняли б шум, и Гермиона все равно бы обо всем узнала. Но, по всей видимости, поступать подобным образом было не лучшей идеей. Доказательством тому является зубастая герань, которая жадно поела георгины, откусив лепестки и переломав стебли.

Гарри шагал по направлению к библиотеке, сжимая в руке один единственный бело-красный цветок, до которого голодное растение не дотянулось. Отбрасывать идею с георгинами в сторону лишь потому, что сократилось количество цветов, Поттер не собирался. Конечно, жаль пропажу, но Гарри был уверен, что Гермиона будет рада даже одному.

Скрывая за спиной цветок, Поттер, поздоровавшись, промелькнул мимо мадам Пинс и, уворачиваясь от заинтересованных взглядов немногочисленных учеников, находящихся в библиотеке, двинулся за нужный стеллаж в конце комнаты.

Привычным образом все звуки сразу стихли. Гермиона, не заметив Гарри, сидела не своем стуле у окна и мучилась с радио, которое, видимо, все никак не хотело ловить сигнал. Оно последнее время частенько барахлило: настраивать его стало сложнее, а иногда приемник ни с того ни с сего менял радиостанцию. Пожалуй, следовало задуматься о его починке. Однако, несмотря на это, его все еще можно было слушать, и музыка, как и прежде, являлась желанным гостем, без которого не проходили ни одни посиделки Гарри и Гермионы в библиотеке.

Подумав, что не стоит говорить обо всем в лоб, а следует выждать подходящий момент, Поттер, взмахнув палочкой, отправил цветок дожидаться своей минуты, паря под потолком, куда не достанет свет масляной лампы, как обычно расположившейся на выемке между полок.

— Что, никак? — спросил Гарри, указав на приемник, и подошел к Гермионе. Она, обернувшись на его голос, мотнула головой и, откинувшись на спинку стула, устало произнесла:

— У тебя лучше получается.

Присев возле Гермионы, Гарри потянулся к радио, в то время как она полезла в сумку за карандашом с тетрадью. Сегодня вечером на нее внезапно накатило порывистое вдохновение, и ею овладело желание рисовать, потому чтение Гермиона решила отложить на следующий раз. Спустя пару минут послышалась тихая музыка, приветствующая толстые книги, обитающие в округе.

— Мой герой! — бросив на Гарри задорный взгляд, произнесла она фразу из прошлого, возникшую из ее воспоминаний.

Поттер, обернувшись к Гермионе, стрельнул в нее веселым взглядом и, узнав эти два слова, решил ответить ей в той же манере:

— Только ваш, миледи.

Послышался веселый смех, растворяющийся в мелодии, которая поселилась за последним книжным стеллажом библиотеки. Столько воды утекло, а ничего не поменялось, и в то же время поменялось все. Гарри, решив состряпать свою непоколебимую скамейку, осмотрелся в поисках стульев, которые каждый раз ожидали здесь его прихода, и увидел, что она уже готова.

— Пока ты где-то пропадал, я все сделала, — сказала Гермиона, заметив удивленный взгляд Гарри. Пододвинув к нему книгу, лежащую на столе, она продолжила:

— Ее я тоже уже захватила.

— Гермиона, ты чудо, — пропел Гарри, открывая «Экспедицию на Лох-Несс. Тайна озера». Иногда и документалистика бывает интересная. Иногда — это только лишь для Гарри. Гермиона бы с этим «иногда» еще как поспорила, ну да ладно. Открыв книжку на странице, на которой остановился в прошлый раз, Поттер расслабился на стуле, обычным делом пристроив голову у Гермионы на коленях. Непроизвольный вздох облегчения, вышедший у него из груди, вызвал тень улыбки у Гермионы на лице, и Гарри углубился в чтение.

* * *

— Обалдеть! — воскликнул Поттер, прочитав очередную строчку,. — Так это кельпи!

Гермиона отвела внимание с ещё незаконченного рисунка, изображающего Гарри, лежащего у неё на коленях, и, взглянув на объект своего вдохновения, спросила:

— Что?

Поттер поднял глаза на Гермиону и пояснил:

— Это такой демон водяной. Он может принимать форму различных животных как обычных, так и волшебных. Чаще всего это водяная лошадь.

Гермиона кивнула его словам.

— Я помню, читала.

Гарри улыбнулся во весь рот, проговорив:

— Так вот, знаменитая Несси — это кельпи.

Гермиона усмехнулась такой радости Гарри, но сказать, что та ей не понравилась, значит обмануть весь мир. Ткнув пальцем в книгу, Поттер заговорил:

— В 1934 один доктор, звали его Кеннет Уилсон, прохаживался с фотоаппаратом по берегу — за птицами наблюдал. И тогда эта зверюга и появилась на поверхности воды. В тот день кельпи был в облике водяного змея длиной похлеще анаконды, оттуда и шея, как у жирафа. Помнишь ту фотку знаменитую, в этот день Уилсон ее сделал.

Гермиона, нахмурив брови, кивнула словам Гарри.

— А я думала, это все лишь приманка для туристов, — пролепетала она.

— Ну, как видишь, нет, — ответил Поттер, притянув к переносице съехавшие очки. Рассмеявшись, он продолжил:

— Его волшебники поймать не могут, так что он так и плавает себе в озере.

Гермиона, прищурив глаза, окинула взглядом книгу, которую Гарри держал в руках, и посмотрела на него.

— А ты говорил, почитать нечего, — цокнув, качнула она головой.

— Я хочу почитать какую-нибудь художественную литературу, — бодро заговорил Гарри, — а тут одна только документалистика да учебники с энциклопедиями. А я не могу читать только такие книжки, я не ты.

— Но это ведь интересно, — возразила Гермиона и, вновь вернув внимание рисунку, провела по листу карандашом. Стрельнув глазами в книгу, которую держал Гарри и ткнув в нее остро заточенным грифелем, она проговорила:

— Это, кстати, документалистика.

Поттер крутанул в руке книжку.

— Это для меня исключение, — ответил он и показал на обложку. — Я люблю Лох-Несс, да и саму Шотландию.

На лице Гермионы мелькнула улыбка, и девушка, посмотрев на Гарри, весело произнесла:

— Тогда радуйся, мы ведь как раз в Шотландии, если ты не забыл.

Гарри, поудобнее пристроив голову на коленях у Гермионы, задумчиво вздохнул и произнес:

— Я, по-моему, тебе не рассказывал, но я хочу побывать в Эдинбурге... Ты там бывала?

Прорисовывая очки бумажного Гарри, Гермиона, внимательно слушала настоящего.

— Не была. А почему Эдинбург?

— Мне нравится архитектура, — не задумываясь, ответил он. — Весь город заполнен зданиями, которые остались нетронутыми с далекого прошлого. И ещё мне жутко нравится та крепость на холме и те часы, Биг-Бен по-шотландски, так сказать.

Поттер усмехнулся своим мыслям, вспоминая в голове фотографии этого города, увиденные им в книгах и по телевизору, когда удавалось посмотреть его у Дурслей.

— Я бы не прочь побродить по тамошним дорогам, вымощенным каменными булыжниками, как в старину, знаешь.

Рассказы Гарри вызвали у Гермионы идентичное желание пройтись по городу и поглядеть на виды, открывающиеся взору. Может, им когда-нибудь удастся прогуляться там вдвоём?

— А где бы ты хотела побывать? — подняв на Гермиону увлеченный взгляд, спросил Поттер.

Гермиона уже открыла рот, чтобы дать единственный верный для неё ответ, но подумала, что показать будет лучше. Она взяла тетрадку и, пролистнув пару страниц, открыла нужную и протянула тетрадь Гарри. На бумаге над нарисованной дорогой перед, казалось, не знающим, что такое конец, уходящим за край листа прямоугольным прудом, возвышалась невероятного размера башня, строение Гюстава Эйфеля.

— Париж, — отметил Поттер, рассматривая рисунок.

— Мои родители летали во Францию ещё до моего рождения, — начала рассказывать Гермиона, забрав у Гарри тетрадку. Открыв последнюю страницу, она вновь отдалась рисунку.

— Они ужинали в ресторане на самом верху башни, — мечтательно проговорила Гермиона, явно не раз слышавшая эту историю. Стараясь представить открывающуюся оттуда панораму, она устремила взгляд в невиданные дали. — Они рассказывали, оттуда все видно, как на ладони. Ночной Париж, наблюдаемый свысока, невероятно красив.

Гарри улыбнулся картине, возникшей у него перед глазами: Франция, Эйфелева башня, ресторан, пылающий огнями города Париж, сидящая напротив за столом Гермиона в красном вечернем платье, достающая маленькой вилкой мясо из фирменной французской улитки.

— Гермиона? — позвал ее Гарри. Она, не отрываясь от листа бумаги, краем глаза выжидающе посмотрела на него.

— Вот доведется нам побывать в Париже, пойдешь со мной в тот ресторан?

Лучезарная улыбка навестила ее лицо, и Гермиона, лукаво посмотрев на Гарри, бархатным голосом произнесла:

— С тобой — пойду.

Согласие Гермионы получено, дело за малым: стать совершеннолетним, дабы выпустили одного из страны, взять с собой Гермиону и заглянуть на досуге во Францию. В любом случае пометку для себя Гарри сделал.

Так приятно лежать в тепле в библиотеке, почитывая книгу и общаясь с Гермионой, лишь только с ней разделяя этот вечер, протекающий в их любимом школьном месте. За окном хлопьями падала Зима, укрывая замок покровом холода, в то время как внутри все коридоры и залы были заполнены теплотой и уютом. В особенности ставшая для Гарри любимой за этот год библиотека. Негромко играющий приемник, приукрашивающий быстротечные минуты, сердечной мелодией блаженно ласкал слух. Поттер наткнулся взглядом на фотографию Несси, расположившуюся на страницах книги. Окружившая животное вода натолкнула его на одну интересную мысль.

— Знаешь, куда я бы хотел отправиться еще? — спустя минуту спросил Гарри, всматриваясь в черно-белую фотографию Лох-Несского чудовища, выглядывающего из глади озера. Гермиона, неспешно обводя нарисованные линии, отвела взгляд от тетради, посмотрев вниз на Гарри.

— Куда же?

— Я никогда не был на море, — негромко произнес Поттер голосом, перемешивающимся с мечтой и наслаждением. И правда, ведь ни разу. Гермиона невольно отдалась воспоминаниям: разбивающийся о скалы шум прибоя, простор и безграничная свобода. В отличие от Гарри, ей довелось побывать на побережье Атлантического океана. Она с семьей частенько отправлялась туда летом, даже купались иногда, хоть и было жутко холодно. Ее папа, заядлый рыбак, учил юную Гермиону ловить рыбку и на удочку, и на спиннинг, что, на самом деле, ей сперва пришлось не по вкусу. Однако позже она втянулась, и теперь ни одна поездка не обходится без того, чтобы Гермиона не раскрыла походный стул и, нацепив наживку, забросила в воду свой любимый синенький спиннинг. А пока рыбка ищет приманку, если ветер не сильный, можно полистать страницы какой-нибудь книги...

Стоять на берегу, зарыв ноги в песок, и, отдавшись океану мыслей, наблюдать, как невероятных размеров огненный шар, названный солнцем, растворяется в волнах, скрывающихся за горизонтом, — неописуемо прекрасно, и превзойти по красоте подобный вид может лишь другая сторона медали — восход. Как жаль, что Гарри еще не чувствовал всей власти океана, и его взгляд не был прикован видами блестящего на солнце моря. Раздался тихий неспешный голос Гермионы, пока ее глаза смотрели вслед воспоминаниям:

— Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря...

Гарри зачарованно ловил каждое слово, произнесенное подругой, окончательно оставив книгу.

— И веришь, что ты свободен, и жизнь лишь началась...

Последующие строчки утонули в мыслях Гермионы, и она, сверкнув глазами, взглянула на внимательно наблюдавшего за ней Гарри.

— Как ты красиво говоришь, — улыбнулся он Гермионе, положив книгу себе на грудь.

— Строчки одного стихотворения, — пояснила она. — Я его читала лишь только один раз, но помню до сих пор каждое слово.

— Настолько там прекрасно? На море.

Гермиона, чуть усмехнувшись нетерпеливому и полному интереса взгляду Гарри, непроизвольно провела пальцем по его волосам, укрывающим лоб.

— Я обязательно возьму тебя с собой на море.

— Возьмешь меня на море? — озорно прищурив глаза, негромко рассмеялся Гарри.

— Ну да, — проговорила Гермиона и, уловив мысль, продолжила:

— Ты мог бы съездить со мной на побережье во время летних каникул.

Из ее груди на волю вышел легкий смешок, и Гермиона радостно произнесла:

— Мои родители будут рады наконец увидеть того самого Гарри Поттера воочию, а не смотреть лишь только на фотографии да слушать про тебя рассказы.

— Рассказываешь обо мне своим родителям? — задорно высказался Гарри, чуть сжав пальцы Гермионы, которая, слегка залившись краской и прикусив губу, сказала:

— Ты у меня одна из самых главных тем, на самом деле.

— Ого! Я польщен, — расплылся в улыбке Поттер, передав ее Гермионе. — А о твоем предложении — я с радостью.

Ее тонкие пальцы приятно зарылись в его волосы, разнося по всему телу приятное тепло, согревая каждый уголок души. Гарри не в силах был оторвать взгляда, всматриваясь в ее лучистые удовольствием глаза. На краю зрения, в неярком свете масляной лампы, Поттер заметил парящий в воздухе под потолком огненной раскраски цветок, выжидающий своей минуты. Пора ему спускаться вниз. Оттягивать время, пропуская быстро сменяющие друг друга дни, Гарри больше хотел. Сейчас или уже никогда. Собравшись с мыслями, он наконец взял слово.

— Гермиона, — начал он, окончательно отбросив все сомнения в сторону, — ты ведь у нас самая умная, что ни для кого не секрет.

Ее глаза блеснули интересом, и Гермиона кивнула Гарри продолжать. Он уже было открыл рот, как приемник издал незаметное шипение, и раздался знакомый голос, который прежде слышать таким радостным ему не доводилось.

— … это средство от гномов я выпущу на рынок уже вскоре. Так что занимайте очереди в магазинах, дорогие слушатели.

— Ты не вовремя, Тилден, — бодро проговорил Гарри и поднялся на стуле, потянувшись к приемнику. Из динамика слышались веселые возгласы про победу над садовыми вредителями, смешивающиеся со смехом ведущего и какой-то пожилой женщины, видимо, его матери. Вернув прошлую радиостанцию, Поттер откинулся на спинку и улыбнулся ситуации, которую так долго ждал, а садовод только подсобил его настрою. Захотев размять ноги, Гарри поднялся с места и облокотился о книжную полку.

— Вопрос для меня очень важный, — взглянув на Гермиону, обратился к ней Поттер, — потому я решил посоветоваться с тобой.

Заинтригованная Гермиона, последовав примеру Гарри, поднялась со стула и, встав напротив Поттера, оперлась о стол.

— Я вся во внимании, — сказала она, поймав взгляд Гарри.

— Это... Это касается одного человека.

Гермиона выжидающе смотрела на него, не собираясь торопить, позволяя рассказать все самому.

— Я пять лет назад... Пять лет назад встретил одну девочку, первая реплика которой была: «Никто не видел жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу», — с наслаждением поприветствовав воспоминание, произнес Гарри. До этого внимательный взгляд Гермионы сменился удивленным и куда более лучистым интересом, чем прежде. Встав поудобнее, она уловила поток мыслей, полных надежды и желания, что то, о чем сейчас говорит Гарри, является именно тем, что более всего она мечтает услышать от него.

— Та самая маленькая девочка стала для меня самым близким человеком, который придает моей жизни яркие краски, застилая ими темные, — промолвил Гарри, не сводя глаз с Гермионы, делая небольшой шаг ей навстречу. Сердце бешено стучало, и девушке стало не хватать воздуха, отчего Гермиона непроизвольно чуть приоткрыла рот.

— Она со мной прошла через такое, что многим и не снилось никогда, и я всегда считал ее своим лучшим другом, — уверенно продолжил Гарри, приблизившись еще на один шаг. Дыхание совершенно сбилось, порой являясь звонким и внезапным. Нужно не забывать дышать время от времени. Вдох-выдох, повторить, так держать...

— Но то, что я чувствую сейчас... Я не могу назвать это лишь только дружбой. Больше не могу... Что мне делать? — произнес Гарри, сам уже начиная сбиваться с ритма. Еще два шага и место между ними пропадет. Гермиона, дрожа всем телом, всматривалась в глаза Гарри, такие теплые зеленые глаза. Не в силах даже уловить хотя бы мысль, она ступила на шаг ближе и тихим голосом чуть слышно выдохнула:

— Тогда... Тогда, может, тебе стоит... Рассказать ей об этом...

Гермиона нервно прикусила губу, сжимая свои пальцы, и закончила:

— Вдруг она чувствует то же самое...

Повисла трепетная тишина, пронзенная лишь медленной мелодией, парящей в комнате. Мягкая улыбка скользнула у Гарри по лицу, завлекая Гермиону, и он протянув руку вверх, достал из воздуха огненный цветок. Взгляд Гермионы упал на георгину, протянутую им, и, дрожащими руками приняв цветок, она почувствовала чудесный запах, витающий в округе. Она так и не выяснила, как Гарри разузнал, что красно-белые георгины являются ее любимыми цветами.

Сделав последний шаг, Гарри почти вплотную приблизился к Гермионе, что их носы практически соприкасались. Она одарила его счастливым взглядом, и он, как никогда прежде, аккуратно взял Гермиону за руку.

— Я только что ей это рассказал...

Глаза Гермионы защипало, мелькнул секундой в памяти момент ее танца с Гарри. Не спеша, он медленно склонялся к ее лицу, не отрывая взгляда от счастливо улыбающихся глаз, смотревших на него. Увидев, что Гермиона опустила веки, Гарри последовал ее примеру. Аромат его дыхания, словно дуновение легкого ветерка, коснулся уголка ее рта, а затем и бархата мягких губ. Стремительным потоком нахлынули мурашки, накрывая Гермиону, и ноги, не в силах более держать такую ношу, подкосились, прислоняя ее всем телом к Гарри, который, крепко подхватив ее, не дал упасть. Границы времени исчезли, теряясь в запахе прекрасного цветка. Все то, что было произнесено в последние минуты в их отдаленном уголке, она почувствовала в этом поцелуе. Он ей напомнил огонек свечи, пылающий в ночи, но не слепящий или обжигающий, а согревающий собой все чувства, мысли, сердце. Все наслаждение мгновением, подарившим им первый поцелуй, Гермиона разделила с Гарри. И поезд унесет нас в сказку...

Приемник, преподносящий музыку восхитительным минутам, издав на секунду незаметное шипение, выпустил в комнату восторженный голос ведущего.

— … и больше у моей мамы никаких в саду гномов!

Заливистый смех садовода и его матери окутывал их чистейшей радостью, в то время как Гарри и Гермиона все продолжали желанный поцелуй. В порыве ликования, сумев-таки нащупать микрофон, ведущий весело воскликнул:

— Наконец-то!