Серия Полуночник-5: Восхождение Защитника (джен)

Следующие несколько недель Гарри прикладывал все усилия, чтобы успешно совмещать школьные занятия, дела войны и встречи с министром магии. Ему пришлось выдержать нешуточную битву, чтобы убедить Скримджера хотя бы просто разрешить ему посетить Азкабан, не говоря уже о заключении сделки с Малфоем. Министр по-прежнему стойко придерживался позиции, что необходимо всеми силами поддерживать позитивный имидж министерства и его самого в глазах общественности. Семейство Малфоев же было широко известно своими взглядами, и переговоры с одним из них, несомненно, могли вызвать серьёзную критику.

Сириусу и Ремусу тоже не понравилось это предложение, но они согласились, что на данный момент они не испробовали лишь этот путь. Из всех “Пожирателей Смерти”, заключённых в Азкабан, Драко Малфой представлял собой наименьшую угрозу. Этому семнадцатилетнему парню было нечего терять, и от сделки он мог только лишь выиграть, при условии что он не будет вмешиваться ни во что, касающееся Волдеморта.

Необходимость в помощи со стороны стала ещё более острой в конце ноября, когда профессор Шеклболт отозвал Гарри в сторону и поведал о том, что нескольких Пожирателей Смерти выследили и задержали неподалёку от приюта. И здесь всё было предельно ясно. Волдеморт либо прознал о частичном разрушении здания, либо сам решил проверить состояние всех своих хоркруксов. Гарри понимал, что время уже на исходе, и впервые все остальные с ним согласились.

Благодаря своим связям профессор Шеклболт превратился в главный источник информации. Именно от него Гарри узнал, что Волдеморт посылал в приют ещё три группы Пожирателей Смерти. Последней-таки удалось успешно зайти внутрь, обнаружив обрушение целого этажа. Ничего целого там не оставалось. По словам профессора Шеклболта, скрытно наблюдавший за Пожирателями аврор видел, что те весьма заметно расстроились, обнаружив, что одна конкретная комната на втором этаже разрушена вместе со всеми остальными... вследствие “естественных причин”.

Удача?.. Да, и Гарри не намеревался упускать преимущество. У противника всё ещё не было причин заподозрить неладное. Гарри даже не сомневался, что, начни Волдеморт проверять состояние других хоркруксов, он бы уже наверняка обнаружил пропажу. Теперь им придётся ещё внимательнее следить за активностью Пожирателей Смерти, а потому нужно было заставить Скримджера работать на них.

”Возможно, пришло время показать, что я не собираюсь играть по правилам министерства. Если им нужна моя помощь, то и правила должны быть мои”.

Гарри понимал, что на министра сильно давит “необходимость защищать волшебное сообщество”, но это не означало, что он должен притихнуть и позволить Скримджеру контролировать то, что им нужно было сделать. Если министр откажется помогать, то Гарри придётся предпринять более радикальные меры, даже если они будут незаконны.

Рон и Гермиона изо всех сил пытались помочь, что было довольно проблематично, учитывая напряжённость, повисшую между ними с тех самых пор, как они узнали, что Джинни рассказала Гарри о своих чувствах. Рон разрывался между своей сестрой и лучшим другом. Он понимал мотивы Гарри и даже поддерживал его решение, но это не умаляло его верности своей семье. С Гермионой всё было ещё сложнее. Обычно именно она была доверенным лицом Джинни в сердечных вопросах, а потому знала, сколько страданий той доставляла вся эта ситуация, но также она не могла и рассказать подруге, почему её мечтам не суждено сбыться.

К счастью, вся эта ситуация оставалась лишь между ними. Гарри сомневался, что на фоне всех прочих проблем ему удалось бы вынести очередной виток слухов. Он ещё помнил, как ужасно было в прошлом году, когда все узнали о попытке Чо Чанг стать кем-то… ну… более близким, чем друг. Гарри даже подумать боялся о том, что бы случилось в этот раз, ведь Джинни была младшей сестрой Рона.

Заканчивать домашнюю работу в срок становилось всё сложнее, но в этом вопросе Гермиона уже не собиралась стоять в стороне. Независимо от обстоятельств, она постоянно настаивала на помощи ему, даже если ради этого им нужно было встать на час раньше или засидеться допоздна. Учитывая, что график Гарри и без того был перегружен, сон в который раз стал для него непозволительной роскошью, особенно после того, как определилось время встречи с министром Скримджером.

* * *

Первое декабря настало очень быстро — с одной стороны, даже слишком быстро, а с другой — наоборот, недостаточно. Этим вечером Гарри вместе с Сириусом, Ремусом и профессором МакГонагалл должен был наконец встретиться со Скримдежром. И на сей раз, сколь бы трудно это ни было, Гарри был решительно настроен не прислушиваться к ощущениям от эмпатии или к оправданиям министра.

Не успел Гарри опомниться, как уроки окончились, а его желудок тут же скрутило в тугой узел. Он прекрасно осознавал, что эта встреча могла стать поворотной точкой в войне. Если Скримджер откажется удовлетворить его просьбу, Гарри вынужден будет разорвать все связи с министерством. Зайдя в кабинет профессора МакГонагалл, он обнаружил, что сама МакГонагалл, Сириус и Ремус уже ждали его там. Они успели лишь обменяться взглядами, когда пламя в камине окрасилось в зелёный цвет и взметнулось вверх. Из него появился Руфус Скримджер, чей взгляд пробежался по всем присутствующим, остановившись в итоге на Гарри.

— У меня сложилось впечатление, что наша встреча должна была пройти без лишней публики, мистер Поттер, — осторожно заметил Скримджер.

Гарри жестом показал Скримджеру присаживаться, продолжая молчать, пока тот не принял предложение.

— Они здесь, чтобы помочь мне убедить вас организовать встречу с Драко Малфоем, — уверенно заявил он. — Это моя последняя попытка договориться, министр. Если вы откажетесь, не прислушаетесь к голосу разума, то, боюсь, наши дороги разойдутся. Когда мы заключали наш союз, вы согласились делать всё, что в ваших силах, чтобы помочь мне завершить работу профессора Дамблдора. И в данный момент нам нужно переговорить с тем, кто вырос в доме высокопоставленного Пожирателя Смерти. С тем, кому нечего терять, но кому нам есть, что предложить.

— Исключение Драко из Хогвартса останется в силе, министр, — добавил Ремус. — Он не станет угрозой для учеников.

Скримджер глянул на Ремуса, прищурившись, а затем его взгляд вновь переместился на Гарри. От министра стали исходить сильные волны раздражения и нетерпения.

— Я уже озвучил своё решение относительно сына Малфоев, мистер Поттер, — прорычал Скримджер. — Министерство магии не ведёт переговоров с тёмными волшебниками.

— Прекрасно, — сказал Гарри, скрещивая руки на груди. — В таком случае это конец нашего союза, министр. Желаю вам удачи в борьбе с Волдемортом.

— Что?! — взревел Скримджер, подскочив с места.

Гарри понимающе улыбнулся.

— Теперь вы сами по себе, сэр, — прямо ответил он. — Я слишком долго мирился с вашим эгоизмом. Вы либо соглашаетесь на мои условия, либо ищете себе другого спасителя.

Скримджер сделал шаг в сторону Гарри, но путь ему тут же преградили Ремус и Сириус.

— Да как вы смеете мне угрожать! — прорычал он.

— Это не угроза, — возразил Сириус, толкая Скримджера обратно к креслу. — Просто мы не хотим позволять вам и дальше мешкать. Мы сделали, чёрт возьми, гораздо больше вашего в войне против Волдеморта. И мы продолжаем набирать обороты. А ваши авроры? Как они справляются с Пожирателями Смерти? Получилось ли у вас отыскать опорную базу Волдеморта?

— Должна признать, они говорят здравые вещи, министр, — добавила МакГонагалл. — Мистер Поттер не просит вас выпустить из Азкабана Пожирателей Смерти. Он просит вас позволить ему поговорить с мальчиком, совершившим ошибку под действием серьёзного эмоционального напряжения. Вы-Знаете-Кто угрожал ему и его семье.

— Мы отправимся в Азкабан с вашего разрешения или без него, — твёрдо заявил Гарри. — Ваше согласие лишь упростит данный процесс.

Скримджер высвободился из хватки Сириуса и Ремуса, не сводя глаз с Гарри.

— Должен же быть хоть кто-то другой, — не сдавался он.

— Мы таковых не нашли, — честно ответил Гарри. — Что вы имеете против Драко Малфоя? Если даже я согласен с ним работать, то почему вы не можете этого сделать?

Скримдежр тяжело опёрся на свою трость, медленно обводя комнату взглядом.

— Семья Малфоев считает, что деньги могут решить всё, — злобно прорычал он. — Они и им подобные — это одна из главных причин, почему министерство стало таким продажным! Мы наконец-то вернули над ним контроль, а вы хотите отпустить сына Малфоев!

— Вы вините Драко за поступки его отца, — спокойно возразил Ремус. — Пусть Драко эгоистичен и избалован, но он — не его отец, а вы — не Корнелиус Фадж. Половина текущих проблем — результат того, что Фаджа больше интересовало его собственное будущее, а не будущее волшебного мира.

— Вы не можете сваливать на ребёнка вину за недостатки волшебного мира, министр, — с укором добавила профессор МакГонагалл. — Министерство стало продажным задолго до рождения мистера Малфоя.

Скримджер тихо вздохнул, упрямо покачав головой.

— Да, согласен, я слегка предубеждён в отношении тёмных семей, но, полагаю, я имею на это право в нынешние суровые времена, — сказал он. — Что ж, раз вы столь решительно настроены втянуть в ваши дела сына Малфоев, сомневаюсь, что у меня получится вас остановить. Однако, и это не обсуждается, на этой встрече будет присутствовать представитель министерства.

Гарри переглянулся с Ремусом и Сириусом. Они добились от Скримджера гораздо большего, чем надеялись, но присутствие на встрече стороннего наблюдателя грозило лишними проблемами. Меньше всего им сейчас было нужно, чтобы Волдеморт узнал о том, что они используют против него Малфоев.

— Вас устроит, если это будет Кингсли или Тонкс? — спросил Гарри. — Они знают достаточно о том, что мы делаем, чтобы понимать, о чем не стоит говорить посторонним.

Скримджер помедлил с ответом, но всё же кивнул.

— Я согласен на Шеклболта, — сказал он и сразу направился к камину, — но я хочу как можно скорее с ним встретиться. Нужно многое обсудить.

Не дожидаясь ответа, Скримджер бросил горсть летучего пороха в камин и шагнул в позеленевшее пламя. Все будто замерли и не шевелились, пока пламя вновь не вернуло себе нормальный цвет, не оставив ни единого намёка на что-то волшебное.

— Такого упрямца мне встречать ещё не приходилось, — выплюнул Сириус. — Уверен, “встреча” эта нужна лишь для того, чтобы убедительно напомнить Кингсли, кому должна принадлежать его верность.

— Тогда ему, вероятно, не понравится ответ Кингсли, — спокойно произнёс Ремус. — Кингсли не безмозглая машина, как многие другие авроры. Он знает кодекс авроров лучше, чем кто-либо ещё. На первом месте для него стоит человек, которого он защищает. Что бы Скримджер у него ни попросил, Кингсли не обязан следовать его приказам, особенно если из-за этого может пострадать Гарри.

Гарри совсем не понравилось услышанное.

— Я не хочу, чтобы Кингсли ”обязывали” быть частью этого, — запротестовал он.

— Его никто и не обязывает, — заверил его Ремус. — Кингсли искренне верит в то, что мы делаем, Гарри. Я лишь пытался сказать, что у него есть вполне законное право отказаться делать то, что Скримджеру взбредёт в голову на него свалить.

* * *

Ремус оказался прав. На следующий день Кингсли Шеклболта вызвали на встречу с министром, с которой он вернулся далеко не радостным. Как оказалось, Скримджер посчитал необходимым напомнить Кингсли, что его работа в Хогвартсе и обязанности по охране Гарри являются лишь временными задачами, тогда как основным местом его работы остаётся министерство. Несколько хорошо взвешенных слов, однако, быстро охладили пыл министра. Кингсли отказался рисковать “доверительными отношениями” с Гарри, ведь их потеря могла подвергнуть их жизни угрозе.

Сказать, что Скримджер был недоволен, было бы преуменьшением. Он оказался буквально отрезан от единственной части войны, где наметился хоть какой-то успех. Именно поэтому, решил Гарри, Скримджер так противился вовлечению Драко Малфоя. Дело было не только в том, что он ненавидел тёмные семьи. Нет, просто в его силах было контролировать лишь эту часть затеянной Гарри миссии. А заявления о всяких юридических проволочках — лишь следствие страстного желания влиять хоть на что-то.

Организовать поездку в Азкабан оказалось не так просто, как первоначально рассчитывал Гарри. Несмотря на полученное от министра разрешение, нужно было решить не только, каким образом они скроют своё отсутствие в Хогвартсе, но и то, с кем именно они встретятся в Азкабане. Никому не нужно было объяснять, чем всё может обернуться, узнай об их планах не те люди. Последнее, что было нужно им или министерству, это нападение на тюрьму.

В итоге сошлись на том, что последний день семестра — это наилучшее время для незаметной вылазки в Азкабан. В этот день всеобщее внимание будет сосредоточено на безопасной доставке студентов на вокзал Кингс-Кросс. Для Волдеморта это была прекрасная возможность для нападения, а значит, Скримджер сгонит на место всех свободных авроров. Было “широко известно”, что в целях безопасности Гарри останется в Хогвартсе, так что, по крайней мере, он не привлечёт дополнительную опасность.

Кингсли ещё раз встретился со Скримджером: сообщить об их планах и организовать транспортировку и надлежащее оформление всех бумаг, чтобы миссия прошла максимально гладко. Скримджеру оказалось очень сложно согласиться на поблажки Малфою без всяких гарантий того, что тот вообще сможет оказать какую-либо помощь. В итоге они договорились, что если она окажется существенной, то Драко Малфой, чтобы обеспечить его безопасность, будет перемещён в Хогвартс, в секретную комнату. К нему приставят “аврора”, задачей которого будет не отходить от него ни на шаг. Малфою будут закрыты любые контакты, кроме как с группой Гарри.

Но, конечно, всё это произойдёт только в том случае, если информации Малфоя окажется достаточно, чтобы оправдать все эти хлопоты.

Когда семестр наконец закончился, Гарри уже не мог дождаться встречи с Малфоем. После стольких недель поисков ему стало казаться, что он знает о семье Малфоев даже больше самого Драко. Семейство Малфоев использовало своё финансовое состояние в качестве механизма влияния на протяжении многих поколений, постепенно истощая свои финансовые ресурсы в волшебном мире. Но наибольший урон, вероятно, нанесло присоединение к Волдеморту Люциуса Малфоя, за что тому впоследствии пришлось долго откупаться. Гарри не мог не задаваться вопросом, а знал ли вообще Драко, сколько вреда нанёс Люциус своей семье.

Но не только финансы подверглись тщательному исследованию. Для Малфоев во главе всего стоял имидж, а безопасность членов семьи считалась главным приоритетом. Малфоям с детства прививали образ идеальных чистокровных, а не окружали любовью, как было принято в нормальных семьях. Драко Малфой вырос, искренне веря в то, что всё, что нельзя заработать, можно купить. Для них не было ничего недоступного, что отчасти объясняло, почему оба Малфоя оказались в Азкабане. Остальному миру не посчастливилось иметь такую свободу от ограничений.

Едва студенты покинули Хогвартс, отправившись к поезду, Гарри, Сириус, Ремус, Тонкс и Кингсли собрались в Комнатах мародёров, дожидаясь активации портключа. Гермиона и Рон оставались прикрывать Гарри, хотя оба всё ещё дулись из-за того, что не могли отправиться с ним вместе. Гарри понимал их разочарование. Они хотели помочь, вот только в их представления об этом не входила помощь профессору МакГонагалл в подготовке секретной комнаты для Драко Малфоя.

Стоило часам пробить одиннадцать, четверо волшебников и одна ведьма дотронулись до аврорского значка Кингсли и тут же ощутили знакомое чувство, будто невидимый крюк тянет их за пупок. Гарри быстро закрыл глаза, дожидаясь неизбежного окончания путешествия. Когда его ступни врезались в землю, он с трудом сохранил равновесие и тут же плотнее закутался в мантию, спасаясь от порывов ледяного ветра. Открыв глаза, он увидел перед собой большую башню из тёмного камня, окруженную суровыми скалами. Могучие волны обрушивались на изножье скал, образуя с воем ветра настоящую какофонию.

— Я смотрю, тут ничего не поменялось, — сухо произнёс Сириус, поправляя плащ. — Пойдёмте. Быстрее начнём, быстрее смоемся отсюда.

— Ну, нам хоть не нужно переживать из-за дементоров, — высказалась Тонкс. — Их не выпускают за пределы особо охраняемых секторов.

— Хотелось бы в это верить, — сказал Кингсли и направился ко входу. — Оставшиеся тут дементоры вряд ли откажутся от свежего мясца. Чем быстрее мы окажемся в безопасном месте, тем лучше для всех нас.

Все без колебаний последовали за Кингсли. Земля вокруг была крайне неровной и усеяна большими валунами, через которые им волей-неволей приходилось перелезать. Палочки все держали в руках, готовые наколдовать Патронусов при любом подозрительном движении. Сириус и Тонкс держались поблизости от Гарри, время от времени касаясь его рук, словно готовясь аппарировать с ним подальше от опасности, возникни та на их пути. Гарри хранил молчание. Он понимал, как тяжело, должно быть, сейчас Сириусу. Да и как иначе?

Всю группу охватило чувство облегчения, когда они наконец добрались до входа, но оно тут же испарилось, когда ледяной ветер словно бы усилился и буквально выдул из них остатки тепла, что обычному ветру было не под силу. Внезапно большие стальные двери ожили, медленно открывшись, и из-за них показался чрезвычайно худой мужчина средних лет, на обветренном лице которого ясно читалось раздражение.

— Аврор Шеклболт, — хрипло произнёс мужчина, и его взгляд остановился на Кингсли.

— Надзиратель, — откликнулся Кингсли, сдержанно кивнув, но даже и не подумал убрать палочку. — Надеюсь, вы удовлетворены проведённым сканированием?

— Насколько это вообще возможно, — сухо ответил надзиратель. — Вам следовало предупредить нас, что с вами будет маг-метаморф. Нам пришлось провести пять дополнительных процедур, чтобы убедиться, что она действительно та, кто был заявлен.

Кингли кинул взгляд на Тонкс и вновь строго посмотрел на надзирателя.

— Заключенный готов? — спросил он. — Время поджимает.

Надзиратель кивнул и показал всем следовать за собой.

— Он ждёт в одной из комнат для встреч, как вы и запрашивали, — сказал он, сворачивая налево в узкий коридор. — Ему неизвестно ничего: ни то, кто хочет его видеть, ни то, какова ваша цель.

Факелы на стенах служили единственным источником тусклого света. Толстые металлические двери, казалось, впитывали больше света, чем тёмные стены, притягивая внимание Гарри к себе. Очень трудно было принять тот факт, что за этими дверьми вот прямо сейчас могут сидеть худшие преступники из пойманных министерством. И Сириус сидел за одной из таких дверей двенадцать лет, только и делая, что дожидаясь, когда очередной дементор пройдёт мимо.

Всё это заставляло задуматься о том, как Сириус умудрился выжить тут, сохранив здравый рассудок.

Гарри с трудом заставил себя смотреть вперёд, а они тем временем снова повернули и пошли по очередному коридору. Чем больше Гарри видел, тем сильнее ему хотелось закрыть глаза. За одной из этих дверей могли сидеть Люциус Малфой, Барти Крауч-младший, Питер Петтигрю или Долорес Амбридж. Гарри было известно, что после побега Сириуса министерство усилило охранные заклинания вокруг каждой из камер, чтобы помешать заключенным выйти за их пределы. Камеру Питера Петтигрю, например, окружили анти-анимаговским заклинаниями и проверяли его каждый час. И всё же это никак не могло изменить тот факт, что лишь закрытые двери отделяли сейчас Гарри от многих из тех, кто жаждал его смерти.

— Как проходит его заключение здесь? — тихо спросил Ремус, нарушив напряжённое молчание.

Надзиратель оглянулся через плечо, а затем открыл дверь и жестом пригласил всех внутрь. Зайдя в маленькую комнату, Гарри сразу заметил большое окно, через которое была видна ещё одна комната. Там за большим металлическим столом сидел прикованный цепью к полу Драко Малфой, за спиной которого стоял охранник в униформе. Гарри с трудом верил своим глазам, глядя на то, как сильно изменился его бывший соперник. Малфой сильно исхудал за время своего заключения, что не могла скрыть даже его грязная арестантская роба. Былая уверенность в осанке сменилась усталостью и надломленностью. Волосы безвольно свисали вдоль лица и, казалось, даже потускнели на несколько тонов. Ничто в нём не напоминало больше того Малфоя, что помнил Гарри.

— Как видите, — произнёс надзиратель, закрыв дверь, — заключённый 389547 демонстрирует явные признаки депрессии и паранойи. По прибытии сюда он был очень требователен. Он желал, чтобы каждое утро в его камеру как можно скорее приносили “Ежедневный пророк”, и несколько раз закатывал истерики, когда мы отказывались выполнять его приказы.

— Вы сообщили ему, что за беспорядки его могут перевести на нижние уровни? — с любопытством спросил Кингсли.

— Нижние уровни? — недоуменно переспросил Гарри. Сириус никогда не упоминал ни о чём подобном.

— Блоки наказаний, — ответил надзиратель, проигнорировав предупреждающий взгляд Сириуса. — Их редко используют, но они необходимы для наиболее опасных узников. В этих блоках узников держат в полной темноте, а дементоры проходят по их коридорам значительно чаще. Как правило, заключённому вполне хватает двадцати четырёх часов там, чтобы утихомириться.

Гарри неверяще уставился на надзирателя, а затем перевёл умоляющий взгляд на Сириуса. Когда крёстный отвернулся, Гарри понял, что то, чего он боялся, было правдой. Сириус бывал в блоках для наказаний. Он был заключён в кромешной тьме, где компанию ему составляли лишь самые худшие из его воспоминаний.

— Как часто? — хрипло спросил Гарри. — Сколько раз ты бывал там?

Сириус вздохнул, проведя рукой по волосам.

— Это неважно, Гарри, — тихо ответил он. — Давай просто сделаем то, ради чего мы пришли сюда. Об остальном мы сможем поговорить позже.

— Сириус прав, — твёрдо добавил Кингсли. — Министр ждёт нашего возвращения.

Гарри раздражённо вздохнул и перевёл взгляд на окно. Чем больше он узнавал о том, что министерство делало с Сириусом во время его заключения, тем сильнее было его желание отомстить. Как Сириусу удалось сохранить рассудок?

— Я поговорю с ним, — предложил Гарри.

— Ни за что! — возразил Сириус. — Драко Малфой, вероятно, винит во всём произошедшем тебя, Гарри. Я не хочу рисковать…

— Чем же? — перебил его Гарри. — Что он нападёт на меня? Он безоружен! Там будет охранник, и я не против, чтобы один из вас пошёл со мной. Просто мне кажется, что он скорее откликнется на слова своего сверстника, того, кто потерял не меньше, чем он сам.

— Гарри в чём-то прав, — добавила Тонкс. — У Драко нет причин доверять тому, что мы скажем, ведь нас он не знает. Но Гарри ему знаком, пусть даже они и были соперниками.

Кингсли вышел вперёд и опустил руку на плечо Гарри.

— Я пойду с ним, — сказал он. — Я всё равно должен там присутствовать, поскольку являюсь представителем министерства.

— Я тоже иду, — вмешался Сириус прежде других. — Я глава семьи Блэк, я могу быть представителем крови, хочет он того или нет.

Все присутствующие посмотрели на него с опаской.

— Ты уверен, что справишься с этим, Сириус? — спросила Тонкс. — Будучи его представителем, ты должен будешь отвечать за его интересы, а не за наши или за интересы Гарри.

Сириус раздражённо вздохнул.

— Это было бы проблемой только в том случае, если его интересы не совпадали бы с нашими, — недовольно сказал он. — Но лишь уничтожение Волдеморта позволит представителям семьи Малфоев иметь хоть какую-то жизнь за пределами Азкабана.

Гарри вынужден был признать, что Сириус действительно был прав. Малфой наверняка будет более сговорчив, если на его стороне будет хоть кто-то, пусть даже крёстный отец Гарри Поттера.

— Давайте попробуем, — заявил Гарри и повернулся к надзирателю. — То, что мы будем обсуждать, имеет высокий…

— Это уже оговорено, мистер Поттер, — перебил его надзиратель, кивая. — Аврор Шеклболт сотрёт нам память перед вашим уходом. Никого из вас никогда здесь не было.

Гарри благодарно кивнул, а затем вышел из комнаты вместе с Сириусом и Кингсли. Сказать, что Малфой удивился, увидев их, было бы преуменьшением. Волны сомнения, подозрительности и страха перекатывались от одной стены к другой. Вблизи Малфой выглядел даже хуже. Тени под его глазами выглядели так, словно никогда уже не исчезнут, а его кожа явно была бледнее того, что считалось здоровым.

”Вот до чего дошла могущественная семья Малфоев”.

— Малфой, — напряжённо сказал Гарри, двинувшись к стулу напротив Драко.

— Поттер, — прохрипел Малфой. — Что ты здесь делаешь? Пришёл позлорадствовать?

Гарри встретился с ним взглядом, проглотив резкий ответ, который бы наверняка лишь ухудшил ситуацию.

— Я пришёл поговорить, — честно ответил он, а затем указал на Кингсли. — Аврор Шеклболт представляет министерство, а Сириус здесь в качестве представителя крови.

Малфой уставился на Сириуса в полнейшем неверии, что было совершенно неудивительно. Все встречи Сириуса и Малфоя за последнюю пару лет едва ли можно было назвать приятными. Именно Сириус всегда настаивал на том, чтобы Малфоя наказывали по всей строгости. Причин ненавидеть Сириуса у Малфоя было не меньше, чем поводов ненавидеть Гарри.

— Или ты предпочитаешь, чтобы мы привели сюда твоего отца, Драко? — с любопытством спросил Сириус.

Малфой заметно вздрогнул и отвернулся, дав Сириусу возможность подойти к нему ближе. Гарри оглянулся на Кингсли, который прикрыл дверь и остался стоять у неё. Для всех было очевидно, что Кингсли был лишь наблюдателем, беспристрастной стороной, которая вмешается только при крайней необходимости. Если так посудить, то всё было разыграно просто великолепно. Учитывая то, какие позиции все они заняли внутри комнаты, складывалось впечатление, что преимущество было на стороне Малфоя, хотя на самом деле всё обстояло наоборот.

Глубоко вздохнув, Гарри перевёл взгляд обратно на Малфоя и сосредоточился на текущей задаче.

— Не знаю, насколько много тебе удалось узнать о войне, сидя здесь, — начал он. — Число нападений, как и их серьёзность, возросло. Если мы не остановим его в ближайшее время, то от волшебного мира не останется ничего, что можно было бы спасать.

Малфой фыркнул.

— Оставь свои драматические речи, Поттер, — прорычал он. — Переходи сразу к делу.

— Хорошо, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы, чуть подавшись вперёд. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы сохранять спокойствие. У Гарри не было объяснения этому. Было в Драко Малфое что-то, что раздражало его, как ничто другое. — Я вёл свой рассказ к тому, что у меня есть небольшая группа людей, работающая над тем, чтобы положить конец этой войне, и нам нужна информация.

Малфой скрестил руки на груди, и на его лице появилась усмешка.

— Ты просишь меня о помощи? — протянул он.

Гарри прищурился. Он понял, что Малфою понравилась сложившаяся ситуация.

— Выбор стоял между тобой и твоим отцом, — напряжённо сказал он. — Если ты не хочешь работать с нами и вернуть себе свободу, то, уверен, твой отец на это согласится.

Глаза Малфоя расширились.

— Свободу? — тихо переспросил он, но затем смерил Гарри сердитым взглядом. — Ты не сможешь сделать так, чтобы меня отпустили.

Гарри откинулся на спинку стула, пожимая плечами.

— Технически я не могу, — честно ответил он, — но вот аврор Шеклболт может. Если ты сможешь дать нам достаточно информации, тебя выпустят из Азкабана и спрячут ради твоей же безопасности до конца срока или же до уничтожения Волдеморта.

Малфой источал подозрительность.

— То есть из одной тюрьмы меня поместят в другую, — заключил он. — Прости, что не прыгаю от радости.

— Это ради твоей же защиты, Малфой, — настоял Гарри. — У тебя будет гораздо больше привилегий, чем сейчас.

Сириус коснулся руки Малфоя, опустившись на колени и посмотрев ему в глаза.

— Драко, подумай о том, что тебе предлагают, — тихо сказал он. — Ты был ребёнком, попавшим в неразрешимую ситуацию. Будь же теперь мужчиной и докажи, что ты готов исправить свои ошибки.

Малфой мгновенно подскочил на ноги.

— И что же это за ошибки?! — закричал он. — Темный лорд сказал, что убьёт меня! Он сказал, что убьёт мою мать! ДА НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, МОЯ МАТЬ МЕРТВА!!!

Охранник вмешался прежде, чем кто-либо успел возразить, вынудив Малфоя вернуться на место. Малфой не стал сопротивляться ни охраннику, ни оковам, что магически появились, удерживая его на месте. Гарри не смог смотреть, отвернувшись, когда кандалы сомкнулись на запястьях и лодыжках Малфоя. Встреча проходила совсем не так, как он надеялся.

— Драко, послушай меня, — попросил Сириус. — Я не знаю, где твоя мать, но мне известно, что она жива. В противном случае это бы отобразилось на гобелене с семейным древом Блэков.

Малфой уставился на Сириуса, в его глазах читалась мольба о том, чтобы слова Сириуса оказались правдой.

— Она жива? — тихо спросил он.

— По последнему известию, что мы получили о ней, она покинула Англию, — вставил Гарри. — О ней не слышно ничего уже несколько месяцев.

Малфой перевёл полный боли взгляд на Гарри.

— Месяцев? — спросил он, а затем вновь посмотрел на Сириуса. — Она правда жива? — Сириус кивнул, вырвав у Малфоя вздох облегчения, после чего тот заметно расслабился. Никто ничего не сказал, когда Малфой закрыл глаза и опустил голову на металлический стол. Теперь они все поняли, почему именно после заключения в тюрьму Малфой настаивал на том, чтобы ему приносили “Ежедневный пророк”. Он искал новости о Нарциссе Малфой. Кто бы мог подумать?

К сожалению, они ничем не могли помочь Малфою. Привлеки они внимание к миссис Малфой, её жизнь бы оказалось в большей опасности, чем уже была. А также это бы породило вопросы, на которые было сложно ответить. Шпионы Волдеморта были повсюду. особенно когда дело касалось бывших слуг, вроде Малфоев, которые могли выдать самые тёмные из его тайн. Чудо, что они вообще ещё были живы.

Малфой медленно поднял голову и посмотрел прямо на Гарри.

— Я расскажу тебе всё, что захочешь, Поттер, — произнёс он дрожащим голосом. — Просто сбереги мою семью.

Гарри неловко посмотрел на Сириуса, а затем вновь перевёл взгляд на Малфоя.

— Я не могу это пообещать, — честно сказал он. — Мы не знаем, где твоя мать, а твой отец...

— Не вмешивай в это моего отца, — перебил его Малфой. — Он решил последовать за Тёмным лордом из алчности. Он давным-давно чётко дал понять, кому принадлежит его верность. Ты можешь спасти мою мать, сделав ровно то, чего все от тебя ждут. Убей Тёмного лорда прежде, чем тот сможет её найти.

Кингсли наконец решил вмешаться, не сводя настороженного взгляда с Малфоя.

— Мистер Малфой, вы понимаете, что ваше освобождение из этого учреждения зависит от той информации, что вы нам дадите? — заявил он жёстко и, дождавшись кивка Малфоя, продолжил: — Вы должны понимать, что министерство имеет полное право вернуть вас в Азкабан, если ваша информация окажется ложной.

Малфой фыркнул, от него волнами исходило раздражение.

— Я знаю, как работает правовая система, — сухо сказал он. — Мой отец манипулировал ею столько раз, что уже и не припомнишь. А ещё он не стеснялся похваляться своими достижениями в стенах нашего поместья. Поверьте мне, я, возможно, знаю о “правовой системе” министерства побольше вашего.

Кингсли наклонился вперёд, подозрительно прищурившись.

— Я в этом очень сомневаюсь, — сказал он напряжённым тоном. — Начинайте говорить, Малфой. Что ваш отец рассказывал о деятельности Волдеморта?

Едва Малфой начал говорить, его, казалось, было уже не остановить. Гарри с удивлением узнал, каким садистом в действительности был Люциус Малфой. Он был истинным Малфоем и решительно продвигал чистокровные идеалы, не задумываясь о последствиях. Его сын был лишь гарантией того, что род Малфоев продолжит своё существование, а его ранг в рядах Волдеморта, без сомнения, возрастёт. Малфой исполнял всё, что велел ему Волдеморт.

Драко Малфой раскрыл несколько мест, которые его отец за прошедшие годы неоднократно посещал с “деловой целью” и многие из которых по случайному совпадению они уже обыскивали. Гарри чувствовал, что можно было с уверенностью заключить, что Люциус Малфой годами проверял места, в которых хранились хоркруксы, даже не осознавая, что именно в них спрятано.

Кингсли не трудно было согласиться, что предоставленной Малфоем информации было достаточно, чтобы взять его под защиту министерства. Гарри никогда еще не видел на лице Драко Малфоя такого облегчения, но оставил своё мнение при себе. Малфой наконец-то пошёл с ними на контакт, и Гарри не собирался портить ситуацию.

Возвращение в Хогвартс заняло болезненно много времени. Было необходимо заполнить кипу бумаг об освобождении Малфоя, стереть воспоминания охранника и надзирателя и изменить защитные чары, чтобы Малфой смог уйти. Все это время Гарри, Сириус и Ремус вынуждены были оставаться в отдельной комнате, чтобы никто не “увидел” их в Азкабане. Когда Кингсли, Тонкс и Малфой вошли в комнату, Гарри испытал нешуточное облегчение. Не говоря ни слова, они собрались в центре помещения и приложили пальцы к портключу, который Кингсли уже держал в руке.

— Искупление, — пробормотал Кингсли, и, вновь ощутив крюк, потянувший их за пупок, они покинули тюрьму Азкабан.

Мгновение спустя они появились в кабинете директрисы, где их тут же приветствовали профессор МакГонагалл, Рон, Гермиона и Грозный глаз Грюм. Кингсли сразу же отвел Малфоя к ближайшему стулу и снял с него оковы, которые, по настоянию надзирателя, должны были оставаться на нём, пока они не достигнут пункта назначения.

— Вижу, ваше путешествие прошло успешно, — заявила профессор МакГонагалл, усаживаясь за свой стол. — Мистер Малфой, ваше пребывание здесь всецело зависит от вас самого. Если вы будете следовать правилам, у нас не возникнет никаких проблем. Ваше пребывание будет ограничено отведёнными вам комнатами и прочими местами, к которым вам будет открыт доступ через каминную сеть. В каждое из этих мест вы сможете попасть, лишь получив разрешение. Вам будет позволено связываться со мной, больничным крылом и комнатами Сириуса Блэка. Большая часть исследований и подготовки проходит в комнатах Сириуса, так что вы, скорее всего, будет проводить большую часть своего времени там.

Малфой облегчённо кивнул. Предложенные условия действительно были лучше, чем в камере Азкабана.

— Вашим надсмотрщиком назначили Аластора Грюма, — продолжила профессор МакГонагалл, — а мисс Грейнджер предложила помочь вам со школьным материалом, если вы планируете просить разрешение на сдачу Т.Р.И.Т.О.Н. — Она замолчала на мгновение, когда глаза Малфоя шокировано расширились. — Это, конечно, будет возможно только при условии, что вы будете поддерживать с ней профессиональные отношения во время работы. Если я услышу, что вы оскорбили мисс Грейнджер любым вульгарным словом, ваше пребывание немедленно ограничится исключительно вашими комнатами и компанией Аластора. Вы меня поняли?

— Д-да, профессор, — тихо ответил Малфой.

Макгонагалл кивнула.

— Вот и хорошо, — строго сказала она. — Аластор проводит вас в ваши комнаты, где вы сможете привести себя в порядок. Поздний обед будет ждать вас в комнатах Сириуса.

Никто не сказал ни слова, пока Грюм и Малфой не скрылись в каминной сети. Когда пламя вновь вернуло себе нормальный цвет, все присутствующие позволили себе облегчённый вздох. Гарри не упустил удивление и облегчение, окружившие Малфоя при упоминание о Т.Р.И.Т.О.Н. Он не знал об участии в этом Гермионы и спрашивал себя, понимала ли она, во что ввязывается. Пребывание Драко в Азкабане слегка поубавило его пыл, но не стоило и сомневаться, что Малфой по-прежнему оставался Малфоем. Потребуется много времени, чтобы изменить вбитые в него представления.

— Полагаю, у вас не возникло проблем? — спросила профессор МакГонагалл, нарушая молчание. Получив утвердительные кивки в ответ на свой вопрос, она продолжила: — Хорошо. Гарри, пока тебя не было, тебе пришло письмо. — Она подняла запечатанный конверт на всеобщее обозрение и лишь потом протянула его Гарри. — Мы уже проверили его на наличие заклинаний и ничего не обнаружили. Кроме одного — письмо зачаровано так, что открыть его может только тот, кому оно адресовано.

— Кто его принёс? — тут же спросил Сириус, потянувшись к письму.

Профессор МакГонагалл наградила его строгим взглядом.

— По правде сказать, я не знаю, — ответила она. — Оно уже лежало на моём столе, когда я вернулась сюда, закончив наложение чар на комнаты мистера Малфоя. Тот факт, что оно смогло проникнуть в мой кабинет, уже подтверждает, что на письме нет следов тёмной магии.

Гарри выхватил письмо из рук Сириуса и медленно открыл его. Он не чувствовал ни толики тьмы, что подтверждало заявление МакГонагалл. Защитные чары вокруг каждого кабинета были одним из нововведений этого лета. Тревога должна была срабатывать, если к одному из кабинетов приближался любой предмет, содержащий хоть толику тёмной магии. Гарри по своему опыту знал, что эта тревога была достаточно громкой, чтобы разбудить каждого обитателя замка — по настоянию профессора МакГонагалл чары на каждом кабинете были тщательно проверены… на практике.

Почерк показался ему знакомым. В этом не было никакого сомнения. Любопытство Гарри обернулось шоком, когда он бросил взгляд на подпись. Он не мог в это поверить. Будто это чья-та злая шутка.

— От кого оно, Гарри? — не вытерпела спросила Гермиона.

Гарри медленно поднял взгляд и посмотрел на неё. Шок всё ещё отчётливо читался на его лице.

— От Снейпа, — прохрипел он.

И наступил хаос.