Тропа в прошлое (гет)

Лили вот уже несколько часов сидела в темной библиотеке дома Блэков. Уже день прошел с тех пор, как они в последний раз открывали шкатулки. Последнее, что они увидели в воспоминаниях, тяжелым осадком залегло внутри. Была ли Беллатриса Пожирателем уже тогда или еще нет? Знал ли об этом Ремус? Хотя какая разница! Главное то, что они любили друг друга. Лили всегда верила в силу этого, наверное, самого светлого чувства. Ее мать, к чьим словам она всегда прислушивалась, любила повторять, что если бы не оно, то Великая Война могла бы закончиться совершенно иначе.

Любовь… Лили совсем мало знала об этом чувстве, но и этого было достаточно, чтобы понять, что именно оно управляло Беллой и Ремусом, вело их сквозь мрак и темень, что окружали каждую юную душу в то неспокойное время. Жаль, что не осталось ни одного свидетельства их отношений, кроме воспоминаний. Именно в их поисках Лили провела в этой комнате почти весь день: ни фотографий, ни записок, хотя откуда им тут взяться, ведь вряд ли Белла или Сириус проводили в этом доме много времени. Лили уже почти потеряла всякую надежду найти хоть что-либо стоящее, когда наткнулась на то, что заставило ее замереть и забыть, что еще минуту назад она думала выйти в гостиную и поболтать с братьями.

Время вдруг остановилось... Неизвестно сколько Лили просидела, перебирая пальчиками пожелтевшие страницы и всматривалась в заголовки, имена, даты, события. Она даже не услышала тихих шагов позади себя, не придала значения, как ей казалось, почудившемуся дыханию у шеи.

— Почему ты здесь одна? — негромко спросил Скорпиус, а рука нежным движением подняла прядь ее рыжих волос, открывая место для поцелуя.

Чуть вздрогнув, Лили, не оборачиваясь, вдохнула витавший вокруг запах.

— Я нашла кое-что, — тихо ответила она. — Старые подшивки газет.

— И что же в них интересного? — присев рядом, поинтересовался он, притянув к себе пару коричневых от времени выпусков «Ежедневного пророка».

— Здесь есть статья о свадьбе Беллатрисы и старшего из сыновей семейства Лестрейндж, — проговорила та, подвигая к себе одну из газет.

— Но все мы ведь прекрасно знаем о ней, — начал было говорить Скорп, но она его прервала.

— Да, но здесь есть колдография молодоженов. Белла здесь... Она здесь не такая, как на тех старых снимках, что мы с братьями находили на чердаке в доме на площади Гриммо.

Малфой взял из ее рук газету, открыв на второй странице, где была большая статья, посвященная бракосочетанию Беллатрисы и Рудольфуса: представителей двух аристократических семей. В ней было указано и количество приглашенных, и рассказано о бесчисленном множестве колдографов, которые были удостоены чести запечатлеть это событие, ну и, конечно, сами колдографии с торжества: на одной из них как раз были изображены новоиспеченные супруги Лестрейндж. Они ничуть не были похожи на молодых, влюбленных людей, в чьей жизни это был бы самый счастливый день, скорее их лица больше сочетались с атмосферой похоронной процессии, только вот мантии были слишком яркими для подобного рода действа. Ни красивая девушка, ни статный молодой человек не улыбались, не махали приветливо руками, они лишь изредка с неприязнью бросали быстрые взгляд на смотрящего, и тут же отводили взгляды в сторону. Будто бы мысленно считая время, оставшееся до конца этого ужасного события, будто не понимали свою обреченность на всю оставшуюся жизнь: браки, подобные этому, заключаются на века и прихоть супругов расторгнуть их не является веской причиной для того, чтобы разрушить связь родов. Любой прекрасно это понимал.

— Пойдем, — вдруг нервно сказал Скорпиус и, взяв за руку Лили, направился в сторону двери. — Нужно еще найти твоих братьев.

Большая серая сова, пролетая над столом Слизерина, чуть замедлила скорость и выпустила из лап темный конверт, который упал прямо в пустую тарелку Беллатрисы.

— Это от maman? — с любопытством спросила белокурая девчушка, сидевшая напротив старшей Блэк.

— Да, Цисси, это от нее, — ответила та, взяв в руки конверт и увидев на обратной его стороне родовую печать.

— Открывай же скорее! — нетерпеливо проговорила Нарцисса. — Мне не терпится узнать, о чем же она пишет!

— Не думаю, что она вновь интересуется твоим мнением насчет обивки нового дивана в гостиной, — усмехнувшись, ответила ей Белла.

— Ты просто завидуешь тому, что она спросила у меня, а не у тебя! — Цисси в обиде слегка надула розовые губки.

В это время Беллатриса уже сломала печать и вынула сложенный пополам лист пергамента. Через пару секунд глаза ее уже беспокойно бегали по ровным строчкам, написанным изящным почерком матери:

"Дорогая, la fille!

Мне необходимо сообщить тебе приятнейшее известие. В наше поместье на рождественские каникулы приезжает семейство Лестрейндж. Их старший сын, Рудольфус, тоже будет присутствовать. Он, наконец-то, выкроил время, чтобы приехать в родную Англию, хотя бы на пару дней. Я надеюсь, что в твоем сердце проснется благодарность за то, что, будучи таким видным человеком в столь юном возрасте, он предпочел наше общество, чьему-либо еще.

И еще одна новость, на этот раз для твоей сестры: семейство Малфоев также приглашено на наш рождественский ужин.

Любящая тебя, миссис Блэк".

Беллатриса всегда знала, что такие встречи семейств устраиваются с единственной целью: организовать выгодный брак для подрастающего поколения, и, видимо, миссис Блэк уже определилась с женихами для своих дочерей, но только, если Нарцисса была согласна с таким выбором, то старшая сестра считала подобное ночным кошмаром, разбивающим ее мечты о будущем на мелкие осколки.

— Что-то случилось с maman? — будто бы сквозь туман услышала она взволнованный голос сестры.

— Нет, не с ней, — сдавленно ответила Беллатриса, — со мной!

— В чем дело? — почти вскрикнула Нарцисса, забирая из рук Беллы пергамент. Та нисколько не сопротивлялась такому наглому поведению, на ее лице вновь была маска холодности и безразличия к окружающему миру, и лишь глаза блестели ненавистью и презрениям. И все, кто видел досаду или отчаяния пару секунд ранее, могли подумать, что это им лишь померещилось.

— Но ведь не произошло ничего ужасного, — прочитав письмо, мило произнесла Цисси и, улыбнувшись, добавила: — Даже наоборот.

— Не говори глупостей! — резко оборвала ее сестра.

— Пожалуйста, Беллатриса, не начинай вновь. Ты ведь уже давно знала, что все будет именно так, — отозвалась Нарцисса. — Это традиции семьи Блэк. Никто, а уж тем более ты не в силах им противоречить!

— К черту традиции! К черту Блэков! — чуть слышно прошипела Белла.

Беллатриса знала, что нужно всего лишь полгода и все ее мечты станут реальностью. Она ждала этого, жила предвкушением этого момента вот уже больше года, она почти ощущала этот полный вкус свободы, от которого сейчас могла почувствовать лишь привкус на губах после шепота о свободе. И все это, разрушилось в один миг, лишь потому, что она не учла… Не учла одно обстоятельства, которое теперь люто ненавидела…

— Уже получили письмо? — раздался голос: высокий, холодный и тонкий, словно перезвон колокольчиков. Беллатриса подняла голову — рядом с ее сестрой, сидевшей напротив, стоял Малфой. Цисси тут же улыбнулась, но так, чтоб он не заметил этого явного проявления симпатии, поэтому все, что мог лицезреть сейчас Люциус, — это вздернутые подбородки обоих сестер Блэк:

— Да, — первой ответила на его вопрос Нарцисса. — Полагаю, ты также, как и твои родители, будешь присутствовать на нашем рождественском ужине?

— Я не пропущу такого события, милая Цисси, — иронично ответил Малфой, а затем, вежливо кивнув, направился к выходу из Большого Зала.

— Люциус, постой! — окрикнула его старшая Блэк.

— Беллатриса? — удивленно просил он, услышав окрик, и вернулся на то месте, где минутой раньше стоял. — Ты что-то хотела?

— Лишь спросить, что ты знаешь о Рудольфусе Лестрейндже, — коротко ответила Белла.

— Два года назад он окончил обучение во Франции и теперь работает в Министерстве Магии в Монреале, — произнес Малфой, ненадолго задумавшись.

— Это все? — резко спросила Беллатриса.

— Да, если не считать того, что он до сих пор не женат, — ухмыльнувшись, произнес Люциус и, не дожидаясь ответной реплики Блэк, ушел.

Короткий кивок головой — вот и все его приветствие. Весь вид этого человека говорил о том, что будь его воля, он вновь был бы во Франции: отрешенность, холод взгляда и полуулыбки, адресованные всем и в то же время никому. Она же была под стать ему: красивая и обреченная на исполнение своего долга. Это был их вечер, именно они, Рудольфус и Беллатриса, были сегодня в центре внимания, но при этом сами не удостоили друг друга и фразой.

Беллатриса в черном платье сидела за столом рядом с молодым Лестрейнджем, таким же красивым, как она, если не брать в расчет его тонкий шрам, начинавшийся от уголка правого глаза и тянувшийся по отточенной скуле к длинной шее. Рудольфус, будто бы в усмешку над Беллой, был одет в темный костюм из толстой ткани, который по цвету точно подходил к ее платью, а шейный платок — к ее перчаткам. К тому же они были очень похожи, и если не знать, то можно было бы подумать, что они родственники, хотя именно ими и предстояло им стать через полгода, почти сразу после того, как Беллатриса закончит свое обучение в Хогвартсе. Только вот она сама до сих пор не верила, что это действительно произойдет, как не верила и в то, что в эту безоблачную рождественскую ночь пойдет снег.

Разговор за столом одних из самых влиятельных семейств во всей Англии тек медленно и размеренно, как и положено в подобном обществе. Старшее поколение беседовало о погоде, курсе золотого галлеона и войне, младшее же тихо стучало серебряными вилками по фарфоровым тарелкам, размазывая опостылевшие всем блюда. Один лишь Рудольфус будто бы вздрагивал, стоило только разговору коснуться войны и личности человека, собиравшегося очистить волшебный мир от грязной крови.

— Беллатриса, — прервав разговор, обратилась миссис Блэк к своей дочери, когда заметила скучающие лица молодежи. — Почему бы тебе не показать гостям наш сад?

— Конечно, maman, — без энтузиазма согласилась Белла.

Когда она поднялась из-за стола, вслед за ней встали ее сестры, Люциус и братья Лестрейндж. Коротко кивнув оставшимся за столом, все они направились к выходу из большой столовой залы туда, где коридор прямиком ввел к саду. Через пять минут все уже шли по узким мощеным тропинкам меж фруктовых деревьев: Люциус и Нарцисса были чуть впереди и оживленно о чем-то говорили, за ними молча следовали Андромеда и Рабастан, они были одногодками, но при этом не горели желанием беседовать, замыкали процессию Рудольфус и Беллатриса.

— Снег! — нарушил спокойствие зимнего сада вскрик Цисси. — Не правда ли чудесно? — поймав маленькую снежинку и закружившись на месте, засмеялась она.

Андромеда лишь кивнула в ответ, улыбнувшись. Братья Лестрейндж промолчали, а Люциус по-доброму усмехнулся и, взяв Цисси под руку, повел дальше вглубь сада. Андромеда последовала за ними, а Рабастан присел на каменную скамейку, стоявшую напротив покрывшегося тонкой пленкой льда озера. Беллатриса медленно шла по одной из тропинок и, когда Рудольфус неожиданно остановил ее прикосновением, вздрогнула.

— Уже начинаешь меня бояться? — с холодной усмешкой спросил Лестрейндж.

— Ничуть, — презрительно фыркнула в ответ Белла и резким движением стряхнула его руку, все еще лежавшую на ее плече.

— Хм, а ты строптива! — скривил лицо тот, но затем улыбка вновь тронула его губы. — Хотя это даже хорошо. Мне не будет скучно, по крайней мере, в первые недели… — он сделал паузу и надменно добавил: — До тех пор, пока ты не сломаешься!

— Никогда! — прорычала Беллатриса, пронзительно смотря в его серые глаза. — Слышишь, Лестрейндж? Блэки никогда не склоняют голову! — закончила Беллатриса и развернулась на каблуках так, что край ее юбки коснулся ног Рудольфуса, который уже доставал свою волшебную палочку.

— Стой! — направив палочку в спину своей будущей невесты, приказал Лестрейндж. — Повернись ко мне!

Блэк развернулась также стремительно, как и в прошлый раз, только на этот раз, кроме ее гневного взгляда, на Рудольфуса была наставлена еще и ее палочка.

— Начнем наше знакомство с непростительных? — усмехнулся он.

— Crucio!

Красный луч сорвался с палочки Беллатрисы и поразил Рудольфуса прямо в грудь. Его крик слился с криком Андромеды, которая только что вышла из-за небольшого куста, закрывающего один из поворотов мощеной дорожки. Беллатриса со злобой смотрела на то, как ее заклятье заставляло лицо Лестрейнджа искажаться в гримасах боли, которую он пытался побороть. Через несколько секунд у него это получилось, и он вновь держал свою спину прямо, с надменной ухмылкой смотря на Беллатрису:

— Неплохо, Блэк! Я даже…

Но Андромеда больше не могла безмолвно смотреть, как сестра и ее будущий муж наставляют друг на друга палочки, слово дуэлянты. Быстрым шагом она прошла мимо Рудольфуса и, встав к нему спиной, обратилась к Беллатрисе, прервав речь Лестрейнджа на полуслове:

— Белла, нам нужно идти в дом, — твердо произнесла она. — Немедленно!

— Не сейчас, — прорычала та ответ, гневно глядя поверх головы сестры в серые глаза Рудольфуса, желая вновь произнести заклинание, которое столь удачно помогло выплеснуть часть гнева, разрывавшего ее изнутри.

— Мисс Блэк, — наигранно вежливо обратился Рудольфус к Белле. — Раз вас просят, то вероятней всего проявить свою добродетель и откликнуться на зов сестры, последовав за ней. Я же присоединюсь к остальным сразу же, как найду своего брата в вашем прелестном саду, — он вновь коротко поклонился и все с той же холодной усмешкой.

Беллатриса не ответила, а лишь молча последовала за Андромедой, стряхивая с плеч снег, который прилип к черному меху воротника её зимней мантии. Зря она не верила в то, что этой ночью будет снегопад…

— Я знаю, что мы должны делать! — воскликнул Джеймс, придя в себя. — Скорпиус, ты ведь мне поможешь? — хитро улыбнувшись, покосился он на Малфоя.