Далеко, далеко, за морем... (джен)

Мама говорит, что мы в Аргентине. Городок, где мы находимся, называется Кампо-Гранде... Я лежу возле окна и слушаю незнакомую речь, звучащую на улице.

Я уже выздоравливаю, но всё ещё не могу вставать, прошло всего несколько дней, как я очнулась. Я была больна, но я не помню этого... последнее, что я помню — это как я ложусь спать в гриффиндорской башне, в девчачьей спальне третьего курса.

* * *

Я открыла глаза и незнакомый человек сказал мне, что я должна выпить зелье. Я испугалась, но ничего не смогла сделать, когда другой напоил меня им, в то время как тот, что говорил, меня держал.

После того, как я проглотила всё, что в меня влили, он положил меня на подушку и стал размахивать надо мной палочкой, что-то произнося.

И тут я увидела маму и папу, стоящих совсем рядом, и поняла, что ничего страшного со мной не происходит, я просто больна, а эти двое меня лечат.

Маг, который махал палочкой, сообщил, что мне лучше, и мама бросилась меня обнимать. Я попыталась обнять её в ответ, но у меня снова ничего не получилось. Не понимаю, что со мной случилось?!

Мама плакала, папа её обнимал, а старший целитель ушёл. Тот, который поил меня зельем, остался и через некоторое время предложил моим родителям спуститься вниз, чтобы получить рекомендации по моему дальнейшему лечению. Мама, а следом и папа обняли меня, сказали, что любят и вышли, оставив в обществе братьев и незнакомца.

Братья были счастливы, я видела это по бурной радости Джейми и по мягкой улыбке Ала. Неужели всё было так серьёзно?

— Джеймс, не тискай её так бурно, она ещё очень слаба, — услышала я голос незнакомца, — лучше на правах старшего брата представь меня леди.

— Да, конечно, — Джейми с помощью Ала приподнял меня, подложил подушки под спину и поправил одеяло. — Лили, позволь представить тебе нашего нового знакомого — Родриго Сильверадо.

Он не англичанин? Хотя я должна была догадаться. Он выглядел по-другому, да и говорил с небольшим акцентом. Я присмотрелась. Высокий парень, черноволосый и черноглазый, с приятной улыбкой. Ему, наверное, столько же лет как и Джейми. Родриго... красивое имя...

— Я Лили... — только и смогла сказать я, испугавшись жуткого звучания собственного голоса.

Родриго аккуратно напоил меня водой и произнёс, улыбнувшись:

— Я знаю...

Я заулыбалась ему в ответ. В комнате снова появились мама с папой, выпихнули братьев, Родриго стал прощаться, спрашивая, не возражают ли родители, если завтра он придёт с отцом, а потом уйдёт, забрав с собой Джейми и Ала. Что ответили родители, я не услышала, потому что уснула.

Проснулась я под вечер, в открытое окно доносились смех и крики, но язык был незнакомым.

— Мама, а где мы? — спросила я у мамы, сидящей возле моей кровати.

— В Аргентине, — ответила она.

В Аргентине?! Это же, кажется, очень далеко от Англии? Неужели мы приехали сюда, чтобы меня вылечили? Или я заболела уже здесь? Надо спросить у мамы, ничего не помню...

— Доченька, как я рада, что ты очнулась, я так боялась за тебя!

Из глаз матери потекли слёзы. Моя сильная мама плакала... я никогда не видела её слёз... неужели всё было так плохо?..

— Мама, я не могу пошевелиться, — прошептала я.

— Это пройдёт, не бойся, — мама взяла меня за руку и я почувствовала её пожатие. — Сне... дон Сильверадо сказал, что слабость — это следствие болезни и постепенно пройдёт. Он варит для тебя специальные укрепляющие и восстанавливающие зелья. С завтрашнего дня ты начнёшь их пить.

— Дон Сильверадо? Это тот человек, что был здесь, да, мама?

— Да, доченька, он будет приходить, следить за твоим выздоровлением.

Я его вспомнила, мне казалось, что сразу я не разглядела его, а сейчас вспомнила... Худой, с большим носом и страшными глазами. Он смотрел на меня, когда я открыла глаза... Я разочаровала его?.. Не знаю, что пришло мне в голову...

— Мама, а Родриго ему кто? — я вдруг поняла, что уже слышала произнесённую матерью фамилию.

— Сын... он ему сын... Заболтались мы с тобой, — засуетилась мать. — Тебе надо поесть и спать...

* * *

Следующие дни были как в мареве. Я просыпалась, пила зелья, кушала, вновь засыпала. Приходил Родриго или дон Сильверадо, проверял самочувствие. Мама делала мне массаж, расчёсывала и заплетала косу, а мне всё казалось, что это сон. Сейчас проснусь в башне Гриффиндора и пойду на уроки.

Уроки... мама сказала, что из-за болезни я пропустила экзамены, но папа уже договорился и я сдам их в сентябре. Надо подготовиться, не хочу оставаться на второй год. Все мои подружки будут на четвёртом курсе, а я снова на третьем?!

Подружки... как там они? Им, наверное, интересно, что со мной случилось... А бабушка Молли... я совсем забыла про бабушку... она, скорее всего, плачет... Она часто плачет... А дедушка, а тётя Гермиона и дядя Рон?! А все остальные?

— Мама, мама, а вы сообщили, что я уже поправляюсь? Пошли патронуса бабушке, пусть она не плачет!

— Не волнуйся, моя хорошая, все уже знают, что с тобой всё хорошо, а патронус всё равно не сможет добраться до бабушки, очень уж далеко.

— Это хорошо, что все уже знают, — говорю я и снова засыпаю.

* * *

Я похожа на Спящую Красавицу из магловской сказки. Мне кажется, что я так и буду всё время просыпаться, есть и засыпать. Когда я не сплю, то думаю. О братьях, слоняющихся, как говорит мама, где-то с Родриго, появляющемся каждый день и приносящем зелья, о его отце...

Он показался мне сперва страшным... как злой волшебник, но потом я поняла, что это не так, хоть он и делает всё, чтобы его боялись. Но папа не боится его и, кажется, это злит дона Сильверадо.

Он напоминает мне одного мага, о котором в детстве нам рассказывал папа. Тот тоже казался злым и все верили в это, а он помогал папе, правда, ругался на него больше, чем на всех остальных. У меня даже есть вкладыш от шоколадной лягушки, на котором изображён тот маг. Его звали Северус Снейп и он был директором Хогвартса.

Дон Сильверадо чем-то похож на него. Тоже кажется злым и тоже ругается на папу с мамой. Но я каждый день пью зелья, сваренные им и мне становится всё лучше и лучше. Я уже могу поднять руки и сижу в постели... когда не сплю. А сплю я... ну, вы помните... как спящая кра...