Молли навсегда (гет)

Санни чувствовала себя прескверно. Откат — нет, не магический, как у бедолаги Рудольфуса, а обычное психосоматическое состояние организма, наступающее после сильного напряжения или стресса — случился после общения с Рабастаном. Мало того, что это вообще было для неё немалым шоком — увидеть Басти прикованным к стене, да ещё побывать реально рядом с ним, попав в тело той куколки. И ничего не могла сделать, ничем не смогла помочь! А вернувшись в своё тело, сразу ощутила сильную тошноту и ломоту во всём теле. Как ещё камень смогла зачаровать с посланием для лорда Лестрейнджа? Как смогла дойти до комнаты жениха и дать поручение Борги? Всё почти как в тумане.

Там она и опустилась в кресло, чтобы прийти в себя. К счастью, ужасное состояние длилось недолго. Потихоньку её отпускало, тело расслаблялось, проходила неприятная мелкая дрожь, дышать становилось легче.

— Это только в первый раз так с аватаром, — раздался философский голос с картины. — В следующий раз будет проще. Так что там с моим внуком?

Санни удивлённо вскинула голову. Портрет деда Басти опять ожил, хотя вроде как обещал, что будет снова неподвижным очень долго.

— Что вы так смотрите? — спросил Леонардо Гамп. — Подойдите ближе, покажу кое-что из своих записей.

Она встала и подошла ближе к портрету. А Леонардо вынул из кармана небольшой томик, полистал его, и протянул к ней в раскрытом виде.

— Читайте!

Сани поглядела, всё ещё ощущая, как кружится голова, буквы были мелкими, трудно разглядеть. Пришлось взять книгу в руки и поднести к глазам. И разбирать рукописный текст:

«Аватар — сложный древнескандинавский артефакт…», — она перевернула страничку ветхого томика.

— Откуда у вас эта книга? — спросила рассеянно, отрывая взгляд от текста. Поглядела на дедушку Басти, который смотрел на неё очень странно — как будто с изумлением. — Что?

— Вам всё ещё плохо? — спросил тот как-то напряжённо. — Дайте мне руку, по пульсу можно многое определить.

— Сейчас, — Санни разгладила страничку и протянула ему руку. — Тут как-то неразборчиво написано…

Ощутив крепкие пальцы на своём запястье, она снова поглядела на Гампа, да так и застыла. Её рука была в картине, прямо как тогда, с Даркером. И пальцы Леонардо Гампа ощущались совершенно нормально, тёплые, упругие…

— Что происходит? — пробормотала Санни, хотя страшная догадка уже появилась в мыслях. — Вы узник портрета? Мистер Гамп!

— Вижу, вам это не в новинку, мисс Прюэтт, — напряжённо ответил Леонардо. Он держал её руку своими обеими очень крепко, не вырвать. — Случалось уже такое?

— Д-да, — ответила Санни, вспыхивая безумной надеждой. — Но тогда мне помог кузен. Боюсь, я одна не смогу вас вытащить. Сил не хватит.

— Даже так?! — глаза Леонардо Гампа заблестели очень ярко, то ли надеждой, то ли восторгом — не разберёшь. — И вы всегда можете проникнуть в портрет?

— Только когда не задумываюсь, — призналась Санни, краснея. — Лучше не отпускайте мою руку, не уверена, что смогу повторить. Я позову… наставника, он точно поможет.

— И как вы это сделаете?

— Лакки! — позвала Санни, а когда домовушка появилась рядом, попросила: — Срочно позови сюда профессора Даркера!

Лакки ахнула, поглядев на руку хозяйки и бесшумно исчезла.

— Ну хорошо, — сказал Гамп, словно успел взять себя в руки. Глаза больше не блестели, смотрели вдумчиво. — По пульсу могу сказать, что вы в порядке, мисс Прюэтт.

— Вы — целитель?

— В какой-то мере, — усмехнулся Леонардо Гамп. — Я учёный. Этот Даркер? Кто он? Вы его вытащили из портрета?

Санни улыбнулась, она не была уверена, что Даркер одобрит её болтливость. Тем более, в коридоре уже слышались быстрые уверенные шаги.

Даркер зашёл в комнату Рабастана и сразу же оценил обстановку.

— Кто это, мисс Прюэтт? — спросил наставник хладнокровно, подходя к портрету.

— Муж леди Сольвейг Гамп и дедушка Рабастана, — быстро ответила Санни.

— Леонардо Гамп, — представился дед Руди и Басти с достоинством. — А вы, сэр?

— Дэн Даркер, профессор чар и защиты от тёмных искусств. Декан факультета Слизерин. Кто вас заточил в портрете, мистер Гамп, и за что?

— Один из сподвижников герра Гриндевальда, — пожал плечами Гамп. — Полагаю, я был не единственным, кто таким образом поплатился за отказ сотрудничать. Так вы поможете? Я уже с трудом удерживаю руку мисс Прюэтт.

— Давай, Санни, — подумав пару секунд, решился Даркер. — Попробуй вытащить его руку наружу, дальше я сам. Не сопротивляйтесь, Гамп, и держитесь крепче.

— Да я, собственно…

Санни потянула изо всех сил, но ощущение было такое, словно вытягивает мистера Гампа не из портрета, а из бетонной стены, где тот был надёжно замурован. Вот показались кончики его пальцев, вот вся кисть той руки, что обхватывает её запястье. Ещё бы немного, но у неё почти уже закончились все силы. Санни зажмурилась и упёрлась одной ногой в стену. Рывок! И Даркер тут же перехватил показавшееся из картины запястье Леонардо.

Санни всё равно боялась отпустить его руки. И в результате, как в прошлый раз, все повалились на ковёр, когда жадная картина вдруг легко выпустила свою жертву.

Санни тут же поднялась, да и мужчины вставали. Она испуганно поглядела на опустевшее полотно. Её трясло мелкой дрожью, а дыхание никак не могло восстановиться.

— Очки! — расстроенно выдохнул Гамп. — Они упали, это тоже уникальный артефакт.

— Достаньте его очки, Санни, — раздражённо попросил Даркер. — Скажите спасибо, что…

Всё ещё дрожащая как в ознобе, Санни, тяжело дыша, нашла взглядом очки на картине, подхватила их с ковра и протянула Леонардо Гампу.

— Возьмите, сэр.

— Может и ковёр заберём? — хохотнул Даркер, вдруг приходя в прекрасное настроение.

Санни сердито оглянулась на него, подхватила край ковра, потянула, а потом пришлось срочно отскакивать в сторону. Вместе с зелёным пушистым ковром, который поддался очень легко, из картины поехали кресло и стол, обрушиваясь в комнату. Благо мужчины успели подхватить громоздкую мебель чарами левитации. Картина вдруг подёрнулась рябью и холст потемнел, лишаясь всяких красок.

— Моему внуку досталось настоящее сокровище, — хладнокровно прокомментировал Гамп, оглядывая Санни пристальным взглядом. Потом вдруг вздрогнул и поднял правую руку, поспешно сдвигая рукав. Браслет на его запястье едва заметно светился. Леонардо прикрыл глаза, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. И сразу глянул ясным взглядом на наставника Даркера. — Послушайте, профессор, прежде чем предстать перед супругой, мне бы хотелось освежиться и выпить что-то покрепче чая, если вы меня понимаете. А бедняжке мисс Прюэтт рекомендую укрепляющее и постельный режим на остаток дня и соответственно — ночь. Слишком много потрясений для столь юной особы за последние несколько часов.

— Что ж, — Даркер согласно кивнул. — Санни, вы слышали? Я полностью согласен с мистером Гампом. Зелье можно взять у…

— У меня есть, — тут же ответила Санни, слабо улыбнувшись обоим мужчинам. — Удачи вам, мистер Гамп. Я рада, что всё так получилось. Ой, это ваше!

Она подняла с пола упавшую ветхую книжицу и протянула спасённому из картины учёному.

— Верно, давайте её мне, — Гамп забрал свою книжку, сразу сунув в карман брюк. — Про аватара я вам лучше напишу сам, учитывая ваши знания, а эту древность понять будет всё равно сложно. Тем более, что сейчас вам следует отдохнуть.

Они ушли, а Санни опять ощутила себя крайне вымотанной и несчастной. Ничего не хотелось, даже думать и анализировать происшествие сил не было. Мысль, что Басти сейчас намного хуже, чем ей, просто убивала. Решила присесть на его кровать, буквально на минутку. Потом встанет и пойдёт к себе — обязательно. Только вдохнёт запах его подушки, ощутит неповторимый запах любимого, представит на пару мгновений, что он рядом с ней. И у них всё хорошо…

Проснулась она среди ночи от лёгкого касания. Вскинулась испуганно, не понимая, кто мог войти в её спальню.

— Это я, Санни, — тихий голос Рудольфуса она узнала сразу и обмякла опять, роняя голову на подушку. — Просто накрыл тебя. Спи, всё хорошо.

Дремота навалилась сразу, тем более стало гораздо теплее и уютнее. Но Санни смогла стряхнуть с себя оковы сна и снова вскинулась.

— Руди! Ты как?

— Жить буду, — знакомой нахальной усмешкой одарил её префект. — Откат — всего лишь истязание болью, уже всё в порядке, хотя длилось эта экзекуция чуть больше часа, пакостная штука. Могло быть куда хуже — за нарушение клятвы неразглашения мог и магии лишиться. Повезло, что отец остановил, я не успел сказать всё. Так что остаётся благодарить высшие силы, что магия в норме, даже истощения не заработал. А Бель особенно ласковая сегодня, еле уговорил лечь поспать. И как интересно получается, что нынче вместо нас самих, в наших кроватях спят наши невесты. Санни, да ты лежи, Басти точно не стал бы возражать. И сам тебе скажет об этом скоро, вот увидишь.

Санни всё же села на постели, кутаясь в пушистое одеяло. Ткнула пальчиком в грудь Руди и улыбнулась.

— Ты мне не снишься.

— Ага, — фыркнул Рудольфус. — Ну что ты встрепенулась? Ночь вокруг.

— А с дедом ты уже виделся?

— С которым? — поднял брови Руди, поглядев удивлённо.

— Его зовут Леонардо Гамп, — Санни с трудом подавила зевок. — Они с Даркером выпить собирались, а уже потом он хотел предстать перед супругой — то есть перед твоей бабушкой Сольвейг.

— Ты перед сном его рассматривала что ли? — Руди посмотрел насмешливо, даже не покосился в сторону полотна. — А ведь портрет даже не магический.

— Думаешь, он мне приснился? — догадалась Санни. — Разочарую вас, о мой проницательный и слишком умный будущий родич! Я сейчас тебе скажу очень необычную новость, а потом ты мне дашь клятву, что не станешь сдавать никому моё странное умение.

Руди поглядел на неё заинтересованно, потом щёлкнул пальцами, включая верхнее освещение и обернулся на бывший портрет деда.

Сдержанности префекта Санни готова была аплодировать. Всего несколько секунд он пялился на абсолютно пустое полотно, а на Санни поглядел совершенно невозмутимо.

— Слушаю тебя внимательно, — разве что голос Рудольфуса звучал ниже и слегка хрипловато.

— Совершенно случайно, — Санни мучительно подбирала слова. — Я засунула руку в картину. Твой дед взялся за мою руку. Лакки позвала профессора Даркера. И мы вместе вытащили его из картины. У него сразу сработал браслет, ну, знаешь, как у нас с Басти и у твоих родителей — значит, твоя бабушка сразу узнала, что он жив. А мистер Гамп сказал, что его в картину заточил какой-то приспешник Гриндевальда во время войны. За отказ сотрудничать. А потом они с Даркером решили выпить и велели мне лечь спать. Руди?

Наследник рода Лестрейндж был бледен чуть не до синевы. Смотрел на неё теперь огромными глазами, растеряв всю невозмутимость.

— Совершенно случайно… — глухо повторил он. — Достала из портрета… Скажи мне, что ты и Даркера вытащила таким образом, и я… — тяжело вздохнув, Рудольфус рухнул в кресло, стоящее рядом, и вцепился в волосы обеими руками. — Как давно это случилось?

— Днём, — Санни смотрела на него с участием. — Сразу после того, как поговорила с Басти в виде аватара, и отправила это воспоминание вашему отцу… Ты не знал?

Взгляд Руди сделался абсолютно диким.

Санни медлить не стала, выхватила из кармана пустой каменный шарик, проговорила заклинание и положила на него руку.

— Спроси меня про Басти, — попросила она префекта.

— Ты видела Басти? — сразу понял её Лестрейндж. Голос его звучал совершенно хрипло.

И над камнем сразу развернулась картина. У Санни сжалось сердце при виде Рабастана, закованного в цепи. Префект застыл и, похоже, даже не дышал, пока его младший брат общался с её маленькой копией.

— А я разве психую? — слабо улыбнулся Руди побелевшими губами, когда картинка погасла. — И отец это уже видел?

— Да, — Санни стало страшно от вида префекта. — Успокоительного, Руди? Я могу попросить Лакки…

— Фентер! — рявкнул префект так, что Санни подпрыгнула в своём уютном коконе. Домовик, тут же появившийся рядом, был таким же бледным, как его хозяин. — Немедленно сообщи директору Робертсу, что я отправляюсь домой! Разбуди, если надо! Пусть откроет допуск, ты перенесёшь меня прямо отсюда! Живо!

Санни вскочила, налила из графина воды и протянула Рудольфусу.

Тот поглядел невидящим взглядом, мотнул головой, потом всё же взял стакан дрожащими пальцами и опустошил его одним глотком.

— Спасибо, — он сунул стакан обратно в её руки и рывком поднялся с кресла. — Я в порядке, Санни, честно! Просто я не могу сидеть здесь, когда Басти…

Его голос сорвался, и Руди резко повернулся к ней спиной, закрывая лицо ладонями.

— Ещё и дед Лео… — спустя несколько секунд добавил он. — Уверен, дома никто не спит.

Вместо директора Робертса, в комнату Басти шагнул лорд Лестрейндж собственной персоной. Правда, директор тоже пришёл, следовал за патроном.

Ричард Лестрейндж окинул вскинувшегося сына внимательным взглядом, скривился досадливо и выдал:

— Хорош! — а потом поглядел на Санни. — Моё почтение, мисс Прюэтт. Руди, уже всё знаешь, как я полагаю?

— Про Лео Гампа знаю, — Руди вытянулся перед отцом как солдат перед генералом. Отвечал севшим голосом, но чётко и тоже по-военному. — Басти в цепях с проклятой дрянью над головой — только что увидел. Я не останусь здесь, пока его ищут!

— А если прикажу? — холодно осведомился Ричард.

— Да какого драккла… — вскинулся Руди, но сразу осёкся, взглянув в ледяные глаза лорда.

Казалось, побледнеть ещё больше невозможно, но у Рудольфуса получилось. Даже бисеринки пота выступили на лбу. Как стоял, он рухнул на колени и сквозь зубы проскрежетал:

— Отец! Прошу! — только в голосе префекта было больше ярости и угрозы, чем реальной просьбы.

— Вот она, сыновья почтительность, — философски проговорил лорд. — Мисс Прюэтт, как считаете, стоит забрать Руди из школы для поисков его брата и знакомства с дедом, которого вы так любезно освободили из портрета?

Санни, стоявшая в стороне тише мышки, стараясь даже не дышать, изумлённо поглядела на будущего свёкра, потом перевела взгляд на Робертса, мрачного и спокойного. Директор вздохнул и еле заметно кивнул ей, мол, соглашайтесь. Руди так и стоял на коленях, опустив голову.

— Позвольте Руди отправиться домой, сэр, — попросила она лорда, стараясь не думать, как жестоко он обходится с собственным сыном. — Пожалуйста!

Ричард Лестрейндж непонятно хмыкнул.

— Для большей пользы я хотел бы забрать вас, Санни, — заявил он невозмутимо. — Тем более, ваш отец и ваш брат изволили нанести визит в наш ковен и не возражают против вашего присутствия. Вы облегчили мне задачу, решив переночевать в комнате Рабастана. Как вам такое предложение, мисс Прюэтт? Отправитесь со мной вы, разрешу покинуть школу Рудольфусу.

— Я согласна, — Санни растерянно кивнула, полагая, что это ещё не всё.

Так и вышло.

— Встань! — приказал Ричард сыну. И когда префект школы, пошатнувшись, поднялся на ноги, сразу выпрямляясь, добавил: — По-хорошему, сынок, стоило тебе приказать остаться в школе. Надеюсь, осознаёшь, почему?

— Да, отец, — глухо ответил Руди. — Простите, отец!

— Поговорим об этом дома, — не смягчился Ричард. — И не сегодня. Подождём, когда Басти вернётся домой. Или можешь остаться здесь, во искупление, так сказать. Выбор за тобой.

«Накажут! — поняла Санни, холодея от сочувствия к Руди. Ну да, пререкался с отцом, да ещё при ней и директоре. — Только бы не плетью…»

Но она отчётливо понимала, что ни её заступничество, ни даже директора Робертса ситуации не изменят, будет только хуже. Не таков Ричард Лестрейндж, чтобы допустить вмешательство в воспитание сыновей. Или забыть об обещанном наказании.

— Я с тобой, отец, — проговорил Рудольфус уже с более покорным видом.

Скорее всего, упоминание о Рабастане повлияло, как показалось Санни.

— Хорошо, — коротко откликнулся лорд. — Мисс Прюэтт! Сможет ваша смешная домовушка собрать для вас самое необходимое на два-три дня?

— Конечно, сэр, — Санни с трудом подавила дрожь — их явно собирались переместить прямо сейчас. Но об одежде она волновалась меньше всего. Тем более, что и так была в платье, в котором уснула. Измятом, конечно, но тем не менее.

— Вот и славно, — Ричард достал хлыст прямо из воздуха и коротко велел: — Хватайтесь! И ты, Руди. Фентер твои вещи уже собрал. И, надо надеяться, передал вашей домовушке ту же просьбу, мисс Прюэтт. Антуан?

— Доступ открыт, — коротко отозвался директор Робертс. — Мой лорд, могу я присоединиться к поискам Рабастана?

— Разумеется, профессор, — фыркнул Ричард.

И мир закружился. Санни даже толком мысль не продумала о том, что Ричард и так собирался забрать сына, раз отдал приказ Фентеру, а Руди, дурачок, сам всё испортил. И так это было обидно… ну что бы ему стоило сдержаться!

Их выкинуло недалеко от входа в Лестрейндж-холл, уже на территории ковена. Только сейчас Санни сообразила, что по-прежнему кутается в тёплое одеяло. Но не бросать же его на землю!

На ногах у неё были ботинки, которые к счастью, она не сняла перед тем, как заснула на кровати Рабастана. Идти между Лестрейнджами, отцом и сыном, было легко. К главному входу в замок вела сухая широкая тропинка.

Руди поймал её взгляд и подмигнул. Видимо, уже пришёл в себя.

— Прекрасная ночь, не правда ли, мисс Прюэтт, — заметил лорд Ричард, поглядев в тёмное небо с россыпью звёзд. Полная луна хорошо освещала тропинки, кусты и уже близкую стену замка. — Не беспокойтесь, ваша домовушка уже в замке, в ваших комнатах. А в Хогвартсе ваше отсутствие объяснит ваш декан. Ваш отец останется у нас лишь до утра, но ваш брат собирался погостить дольше.

— А кто именно из братьев? — робко осведомилась Санни.

— М-м, кажется, я погрешил против истины, — ответил Ричард. — Это ваш кузен Джейми. С толку сбило то, что он зовёт вас сестрёнкой. У вас будут смежные покои. Руди!

— Да, отец?! — тут же откликнулся Рудольфус.

— Ты как? — на удивление мягко осведомился лорд. — Что с откатом?

— Вроде Круциатуса, наложенного на час, — ответил Рудольфус спокойно. — Короткие импульсы по тридцать секунд каждые семь-десять минут. Магия не затронута, последствия уже ликвидированы.

— Повезло тебе, — сделал удивительный вывод лорд.

Санни же внутренне передёрнулась. Ей страшно было представить, как это перенёс Руди. А его ещё и накажут!

— Да, отец! — твёрдо согласился Рудольфус.

В холле их уже ждали, словно и не ночь на дворе. Санни сразу бросилась к отцу, который успел распахнуть объятия. Прижалась к нему, едва удержавшись от слёз. И понадеялась, что никогда отец не будет с ней и братьями разговаривать так жёстко, как Ричард с сыном. Хотя, насчёт братьев сомнения были, но Санни поспешила их отогнать. Джейсон Прюэтт ласково гладил её по голове и даже шепнул:

— Ну не расстраивайся, дочь. Найдётся твой Басти. Слишком многие взялись за его поиски, да и жених твой — парень не промах. Как-нибудь продержится до прихода спасателей.

После были объятия с Джейми, повторное знакомство с мистером Гампом, рядом с которым бабуля Сольвейг словно помолодела на десяток лет, хоть и бросала на супруга строгие взгляды.

Так же крепко обняла её Бастинда, шепнув: «Спасибо за папу!». И до Санни только сейчас дошло, что Леонардо — не только муж Сольвейг, но и родной отец мамы Рабастана.

— Ну что ж, предлагаю расходиться, — озвучил Ричард Лестрейндж то, чего Санни уже очень хотелось. После всех волнений её стало неимоверно клонить в сон. — Завтра придётся встать рано, жду всех в большом обеденном зале не позже семи утра. Постарайтесь выспаться, у всех возле кровати зелье крепкого сна от Эйлин Робертс, советую не пренебрегать.

Санни попрощалась с отцом, который решил возвращаться домой немедленно. А Джейми взялся проводить «сестрёнку» в её комнаты. Он уже вполне хорошо ориентировался в замке.

— Как ты, ребёнок? — спросил Джейми, останавливаясь у дверей в её покои. А когда они оба зашли в уютную гостиную, плотно закрыл дверь и добавил: — Держишься?

— Я не ребёнок, — привычно фыркнула Санни, подошла к широкому креслу возле камина и без сил в него опустилась. — Говоришь, как тётушка Мюриэль! И да, держусь, хотя всё время хочется плакать, как подумаю про Басти. Но слезами тут точно не поможешь.

— И Леонардо Гампа освободила, — хохотнул Джейми, не проникшийся её горем. Он занял противоположное кресло и с удовольствием потянулся. — И без меня!

— Что? — вскинулась Санни. — Уже все об этом знают?

— Под клятву, — успокоил её Джейми. — Но да, все причастные в курсе. Правда, про Даркера никто не догадался пока.

— Руди догадался, — вздохнула Санни. — А ещё Руди надерзил отцу, и его теперь ждёт наказание. И клятву он мне так и не дал, но ему было по-настоящему плохо, ты бы видел!

— Вот только не надо его жалеть, — укоризненно посмотрел Джейми. — А про клятву напомни ему утром. Кстати, тут бродит интересная мысль — поженить вас с Басти, как только его найдут, не дожидаясь лета. А то, мол, браслеты верности надели, а воспользоваться их мощью никак, пока вы оба, такие внезапные и непредсказуемые, не закрепили брак по всем правилам.

— Ужас какой, — невольно вырвалась у Санни. — Я в том смысле, что…

— Да ладно, — хохотнул Джейми. — Я тебя понял. Не волнуйся, леди Бастинда против, а к ней тут прислушиваются. У неё какие-то расчёты, что вашу свадьбу следует провести строго в конце июня. И твой отец высказывался, что без твоего согласия переносить свадьбу нельзя.

— Пусть сначала найдут Басти! — воскликнула Санни с тоской. — А я уж на что угодно соглашусь, если он попросит.

— Не бушуй, найдут, — Джейми поглядел на часы, висевшие над камином. — Спать нам осталось три с половиной часа. Рекомендую выпить зелье от Эйлин Робертс. Говорят, с ним за три часа можно выспаться, как за полноценную ночь. Отнести тебя в кроватку?

Санни засмеялась и отказалась от такой чести. Она даже умыться умудрилась и переодеться в пижаму, которую приготовила для неё Лакки. И зелье выпила тоже. Очень уж хотелось самой поучаствовать завтра в поисках Басти.

* * *

Проснулся Харальд в несусветную рань. Было тепло и уютно под большим одеялом, даже не хотелось глаза открывать и расставаться с приятной дрёмой. Но события вчерашнего безумного дня быстро всплыли в памяти, одно за другим. И он рывком сел на кровати, чтобы убедиться, что ему ничего не приснилось. Парни спали вокруг, тихо сопя, а то и беззвучно. Непривычно было видеть их такие чистые головы и умиротворённые чистые лица. Влад Торнхилл привычно спал, подложив руки под голову, одеяло почти съехало на пол, но в Загоне было достаточно тепло, да и пижамы у них оказались из какого-то тёплого и мягкого материала.

Харальд вызвал Темпус «учебной» палочкой, которые у них почему-то не отобрали до сих пор, и понял, что ещё нет и шести утра. Им объяснили, что сегодня, в воскресный день, они могут спать до десяти — в десять завтрак, который пропускать запретили. Это было странно, словно кто-то из них мог пропустить приём пищи. Дураков не было. А вот спать до десяти — невиданная роскошь, да и до семи в будние дни — тоже. Побудка в лагере всегда была в шесть утра и ни минутой позже. И в выходные, и в будни. А завтрак так же — в десять.

Жалко было, что у них забрали одежду — всю, когда мылись, даже ботинки. Взамен выдали тапочки, чтобы добежать до Загона. Скорее всего, трансфигурировали из чего-то. А он бы сейчас с удовольствием встал, пока все спят, и просто прогулялся. Узнал бы у кого-нибудь — наверняка же здесь кто-то встаёт рано — как девочек устроили, как малышей. Он уже уяснил, что тут вопросы задавать можно всем, всегда ответят.

Поглядел на свою тумбу и вдруг заметил одежду. Свои потрёпанные штаны узнал не сразу — совершенно чистые и без единой прорехи, да ещё шнуровка новая, а не та полугнилая в узелках. Ботинки тоже выглядели почти новыми и чистыми. А ещё он увидел носки и трусы — такие были у Бреннана — и не поверил своим глазам. Неужели будут как взрослые одеваться? Это было очень странно и непривычно, но Харальд не раздумывал больше. Сняв пижаму и аккуратно сложив, он немного повозился, повертел в руках бельё и так, и эдак, но быстро понял, как надевать трусы и носки. Непривычно — не то слово, но ему понравилось. Надев штаны, дарёную рубаху и жилетку, он сунул ноги в подновлённые ботинки и довольно вздохнул. Сухие, подошву подновили — не болтается, и тут шнурки вставили новые, можно было завязать.

Бесшумно, чтобы никого не разбудить, он вышел из Загона и огляделся. Тихий свист заставил поднять голову, и Харальд увидел на крыше башни прямо на зубцах стоящего молодого боевика. И даже узнал его — Маркус Бойл, муж Латиши. Парень махнул ему приветственно рукой и показал знаками, поднимайся, мол, только тихо.

Помня наставление Ареса Шелби, Харальд заколебался, но всё же решил послушаться Бойла. Вряд ли он бы пригласил, если совсем нельзя. По ступеням башни поднимался быстро и бесшумно, как велели. До крыши добрался, даже не запыхавшись, хотя почти бежал. Только сердце внутри билось убыстренно, волновался, что допустили к запретному посту.

Бойл и сейчас стоял на зубцах спиной к нему.

— Подойди, Стерн, — велел он негромко, словно почувствовал его появление. А когда Харальд подошёл ближе к зубцам, пояснил: — Это пост, парень, здесь мы дежурим посменно, по шесть часов. Нельзя отходить от поста ни на минуту. И нужду справлять приходится здесь же, заклинанием тут скрыты удобства для этой цели, как-нибудь покажу. Задача тут проста и сложна в то же время. Вон, видишь поле и дальний лес? Всё это пространство за воротами — выход из долины, где водятся, а могут и к нам прорваться, жуткие магические твари, каких ты ни разу не видел. В любой момент, так что отвлекаться нельзя. Некоторые из тварей могут и магическую защиту пробить. И мы, либо отстреливаем их сами, либо должны поднять тревогу. Вся Северная цитадель — это как пробка у горлышка бутылки, если в виде неё представить долину. Мы защищаем не только главное поместье ковена, но и всю территорию магической Британии. А то, что водится в Диком лесу, в сердце которого располагался ваш лагерь, и в Запретном — ещё цветочки, по сравнению с нашей долиной. Осознал масштабы?

— Кажется, да, — Харальд и здоровенный лук в руках Бойла оценил. На поясе ещё и арбалет был привешен. Теперь стало понятно, почему и для чего. И про пост тоже ясно стало. И жизнь в Северной цитадели стала почему-то ещё желанней.

— Вас будут учить стрелять из лука и арбалета, — скосил на него взгляд Маркус Бойл. — Не сразу, конечно, и не всех. Тех, кто решит здесь остаться. Как подрастёте, тоже будете стоять на посту. Сначала с кем-то из старших, потом сами.

— Почему не всех? — дрогнувшим голосом спросил Стерн, вспомнив слова Джесси Морна, что будут искать их родню. А вдруг у Влада найдутся родичи? Или у Мика и Стэнли? Стало неуютно.

— Родню вашу ищут, и чую, у кого-то из вас уже нашли, — спокойно подтвердил слова Морна Бойл. — Захотите в семью, и если ваша родня вас примет, то будете жить в своей семье.

— А если они не захотят? — облизнув пересохшие губы, спросил Харальд. — Ну, если семью найдут, а кто-то из ребят не захочет. Ну, чтобы тут остаться, в ковене?

— Тогда останетесь, — пожал плечами Бойл. — Патрон — Магнус Нотт — сказал, что вы все ему самому нужны, так что выбор все получите, у кого найдётся родня.

В груди потеплело, Магнус Нотт казался Стерну очень серьёзным человеком. Если так сказал… Вот и Бойл уверен, что так будет. А что там за родня отыщется у ребят, ещё неизвестно.

— А ты что, уверен, что твою родню не найдут? — в голосе Бойла послышался интерес.

— Не найдут, — подтвердил Стерн. — Мать умерла, когда нас с Мэлл родила. И она была не замужем. Про отца ничего не знаю.

— Ну, отец-то, возможно, жив-здоров, — хмыкнул Бойл. — А вдруг ему наследник как раз нужен? Вы с Мэлл уж очень породистые навскидку, явно не простого рода. Да и дружок твой, Торнхилл, не из простых. Впрочем, если папаша из дикарей Лютного, там тоже через одного перцы из древних родов, считающихся угасшими. А твой отец, может, и вовсе аристократ из известного рода.

Харальд пожал плечами. Где был тот отец, когда мать умирала на улице? Нет уж, он точно останется здесь и Мэлл уговорит. Ей вроде бы понравилось в ковене, в башне этой, и никакой отец им не нужен.

— А вот и сменщик мой, — отвлёк его от мрачных размышлений Бойл. — Знакомься, Харальд, это Пол Блетчли.

Суровый молодой боевик, появившийся на крыше совершенно бесшумно, посмотрел на него с интересом.

— Ты, что ли, Стерн? — спросил он, легко запрыгнув на зубцы. — Утро, Бойл. Что он тут делает?

Маркус хмыкнул и спрыгнул на крышу, потягиваясь и разминаясь с видимым удовольствием.

— Меня сюда пригласили, — ответил Харальд.

— Да уж понял, — кивнул Пол, поднимая лук и прилаживая стрелу. — Этого поросёнка мне оставил, Марк?

Харальд только сейчас увидел далёкую маленькую фигурку животного у самой кромки леса. Тот бежал вдоль поля, потом обратно, словно что-то выискивал.

— Не приближается, — лениво ответил Бойл. — Часа два назад появился. Так и бегает, бедолага.

— Ты его ещё пожалей, — фыркнул Блетчли. — Понятно, что он из долины, а оттуда безобидные твари не приходят. Видишь, Стерн?

— Маленький совсем, — неуверенно отозвался Харальд. — Может, детёныш?

— Может быть, — Пол поднял лук, подержал поросёнка на прицеле, и лук опустил. — Далековато. Эх, сюда бы лук Флинта.

— И самого Флинта, — хохотнул Маркус. — Ладно, пойдём, Харальд. Не будем мешать Полу высматривать мамашу этого поросёночка.

Только спустившись на улицу, Харальд осмелился спросить.

— Сэр, а можно узнать?

— Зови меня Маркусом или по фамилии. Сэр — это к наставникам или к патрону. Спрашивай!

— Как устроили девочек и мелких?

Бойл посмотрел с интересом и даже остановился, чтобы ответить.

— Девочек поселили пока в главном поместье, — сообщил обстоятельно. — Их разместили по двое в отдельных комнатах. Там не хуже, чем комната Мэлл, был же у сестры? Так вот, там комнаты даже лучше и уж побольше. Одежду им тоже нашли сразу, кормят там не хуже, чем у Марты. А присматривают за ними Эми Флинт и сестра матери Уркхарта, его тётка, Джилли Эрнест, очень добрая и ласковая леди. Малышей поселили там же, в двух комнатах, за ними присматривает нянюшка Бетти, которая нянчила ещё дочку лорда-дракона, Валери Нотт. И ещё малышей и девочек навещают чуть ли не все дамы ковена. Кажется, там даже очередь установилась, кто за кем будет присматривать в какое время. Все дети ухожены, одеты и кормят их хорошо, даже учить будут. И точно никто не обидит. А если родню не найдут, так и девочек, и мелких быстро по нашим семьям разберут. Я на твой вопрос ответил?

Харальд закивал обрадованно.

— Спасибо, сэр! — он запнулся. — Спасибо, Маркус.

— Не за что, Харальд, — серьёзно ответил Бойл. — На твоём месте я тоже хотел бы знать. Ты мне вот что скажи. У вас все умеют читать-писать?

— Среди ребят все, — кивнул Стерн. — Ещё в детинце, с трёх лет учат… учили.

— Отлично, — сказал Бойл, хотя взгляд его на миг стал очень жёстким, словно ему это не понравилось. — Тогда пусть ребята походят сегодня, посмотрят, чем наши парни занимаются. Может понравится какое-то дело, чтобы вы смогли для Стива Пранка написать что-то осмысленное. Например, за гиппогрифами ухаживать, или за фестралами, хотя там надо их видеть. Или мастерить что-то, вроде мебели, или как ваш этот паренёк — из дерева вырезать. Кто-то, может быть, хочет стать целителем, кто-то, как Юджин Уркхарт — шить что-то из кожи. Кто-то рисовать или плести из верёвок, там. Или ещё в главном поместье есть кузница, Шелби вас туда сводит на экскурсию после обеда. В общем, всё, что увидите, прикидывайте для себя, кому что понравится. А потом и напишите для Стива. Вот ты, чему хочешь научиться, не знаешь ещё?

— Я бы хотел сделать собственный лук, как у вас, — признался Харальд осторожно. И поспешил добавить, — Стрелять я умею, но наши луки с вашими не сравнить. Их всего было два на всех.

— Ну, этому вас точно научат, — по-доброму усмехнулся Бойл. — В тренировки это входит, а оружие такое должно быть личным и пристрелянным. Сами будете делать свои луки под руководством наставников.

Из башни выбежала Джоанна, которую Мэлл звала Шани, прервав их разговор.

— Привет, Марк! Привет, Хэрри! — на бегу задорно кивнула им, словно это было в порядке вещей. Потом остановилась и развернулась. — Чего стоите? Мама Марта уже наверняка завтрак приготовила. Хэрри, ты Мэлл не буди, пусть поспит ещё. Иди лучше позавтракай с нами.

И она умчалась к дому Марты.

Маркус Бойл проводил её ласковым взглядом.

— Пойдём? — предложил он. — А то и впрямь нехорошо, мама Марта ругать меня будет, что задержал тебя разговорами. Да и Шани сказала уже, верно, что мы придём.

Харальд удивился, что могут позвать завтракать в такую рань. Но как можно от еды отказаться, он не представлял, поэтому поспешил за Бойлом. Сразу захотелось есть, хотя вчера их так кормили, что казалось, несколько дней не сможет больше есть. А вот же, даже в животе заурчало от предвкушения.

В светлой и уютной кухне Марты за столом уже сидела Шани, какой-то малец на высоком стульчике, сама Марта и неожиданно Магнус Нотт. Харальд растерялся при виде опекуна, хотя видел, что Маркус запросто сразу сел за стол, поздоровавшись со всеми.

— Мыть руки и за стол, — строго сказала Марта, очень по-доброму взглянув на Харальда. — Марк, какой пример подаёшь молодёжи? Забыл, где тут умывальник?

— Проходи, Стерн, — сказал Магнус Нотт, пьющий какой-то очень тёмный напиток из кубка, аромат от которого разливался по всей кухне. — Раз уж встал рано, то поешь с нами. До общего завтрака ещё далеко.

Харальд отмер и поспешил за Маркусом к умывальнику. Потом с ним рядом и сел, не веря почти, что можно вот так запросто сидеть за одним столом с опекуном и сыном лорда. Но остальных это, похоже, не удивляло. Шани кормила мелкого, приговаривая прибаутки, тот старательно ел, выдавая непонятные словечки в ответ Джоанне, та хвалила его, называя умницей и другими ласковыми именами. Оказалось, что это её брат, Мэтт, и оба они дети Марты и мистера Яксли.

Марта поставила перед всеми одинаковые порции горячей жёлтой каши, от которой шёл молочно-сливочный запах, а в серединке пшеничной горки таял небольшой кусок жёлтого масла.

Такой вкусной каши Харальд никогда даже не видел, не то, что не пробовал. Он не заметил, как опустела его тарелка, раньше, чем у всех. А Марта, добродушно усмехнулась и положила добавку, даже не спросив. И, к стыду своему, Харальд и добавку съел также быстро.

Ему и чай сладкий налили, а потом ещё витую булочку, посыпанную сахаром, дали. На пирог не похожа, без всякой начинки, а всё равно вкусно.

На Стерна никто особого внимания не обращал, поэтому за чаем он успокоился, почти перестав нервничать. А в душе рождалось тёплое чувство сопричастности, как будто он тут свой, и от этого чувства в горле опять был ком, который не проглотишь, и от которого хотелось зареветь, а почему — не понятно. Он с детства не плакал, разве что разок — со злости, у Бреннана в доме после попытки Патрика изнасиловать его сестру.

— Идём-ка со мной, Харальд! — сказал вдруг Магнус Нотт, когда Стерн допил второй кубок с чаем — тоже добавки налили, не спрашивая.

Харальд тут же вскочил, повторяя за Бойлом, тихо пробормотал: «Спасибо-очень-вкусно», и поспешил за патроном во двор.

Нотт повёл его в башню, где у него оказался свой кабинет. Небольшой совсем, но классный. Даже рога оленьи вместо вешалки имелись, и чья-то шкура лежала на полу перед кроватью. Магнус сел за стол, развернув к гостю своё кресло, а Стерну кивнул на табурет у входа. Опекун посмотрел на него весьма пристально, отчего у Харальда внутри похолодело, несмотря на сытный ранний завтрак. Почувствовал, что узнает сейчас что-то неприятное.

— Хотел это сообщить позже, Харальд, — произнёс Магнус. — Сразу тебе и твоей сестре. Но раз уж ты так рано проснулся, не буду мучить ожиданием. И ты сам решишь, как старший мужчина в семье — рассказывать ли всё это Мэлл или нет. Дело в том, что у вас не просто так взяли кровь, как ты мог догадаться. Есть одно сыскное агентство, которое как раз занимается розыском родственников, в том числе и по крови. И вашего с Мэлл отца уже удалось найти, по чистой случайности. Не всем так повезёт или наоборот — не повезёт. Готов узнать о нём? Или не хочешь?

Харальду очень хотелось заорать, что не хочет знать никакого отца. Что он хочет остаться здесь, в ковене. Что он… Но почему-то решил, что это будет трусостью, что Магнус Нотт, назвавший его «старшим мужчиной в семье» больше не посмотрит на него… с уважением? И Стерн кивнул, боясь, что если что-то скажет, то точно разревётся, как девчонка.

— Увы, — сказал Нотт как-то даже сочувственно. — Твой отец скончался чуть больше десяти лет назад от неизвестного проклятия в Мунго. Есть такая больница для магов. Слишком поздно он обратился за помощью, по словам главного целителя. Пока всё понятно?

— Да, сэр, — едва дыша ответил Харальд, сцепляя руки так, что заболели пальцы, отчаянно радуясь смерти неизвестного отца и стыдясь этой радости. Но теперь ведь их с Мэлл точно не отдадут никуда из ковена!

— Имя твоего отца — Люк Берген, наёмник из элитных магов, в больничной карте которого указано отсутствие любых родственных связей. На момент смерти ему было семьдесят два года. Для мага его уровня — ещё не старость, вполне мог ещё иметь детей. В больнице остался образец его крови, благодаря чему удалось быстро установить родство. Тебе что-то об этом известно?

Харальд замотал головой.

— Я знаю только про мать, — смог тихо, но почти внятно ответить он. — Узнал три года назад. Трэверс скрывал всё про наших родителей, но про неё проговорился Брэннану. Патрон… бывший… нашёл её ночью на улице, мать куда-то шла, когда начались роды. Он перенёс её в отель, где родились мы с Мэлл, а потом мать сразу умерла. Сам Трэверс и похоронил её. Уверял, что в ней не было ни капли магии и что она была одета как нищенка. Больше ничего не известно.

Харальд давно пережил это, потому удалось рассказать отстранённо, без глупых эмоций. Брэннан мог бы им гордиться.

— Что-то такое мы и предполагали, — спокойно кивнул Магнус Нотт. — Подозреваю, что о вашем с Мэлл существовании Люк Берген не знал на момент смерти. Ваша мать могла скрыть от него беременность, а это чревато откатом, если она была волшебницей. А она точно была волшебницей и могла просто отдать магию вам с Мэлл — добровольно.

Харальд согласно кивнул, он об опасности потерять магию знал немало. Им об этом много говорили, пугали, заставляли заучивать возможные причины. Про откаты тоже говорили… Мать было жалко, но её уже не вернуть, так какой смысл травить себе душу, прав Ал Брэннан.

— Мы не полукровки? — Харальда трясло от всего, что он услышал, а в голосе, как назло, прозвучали слёзы. Он сжал зубы со всех сил, чтобы не зареветь. И сдавленным голосом закончил: — Вы же оставите нас в ковене, сэр?

— Если на то будет ваше желание, в ковене вы с Мэлл останетесь, — спокойно кивнул на это Нотт, словно не замечая его состояния. И Харальду разом стало легче, смог спокойно дышать и даже внимательней прислушался к словам патрона — теперь было не так страшно. — А учитывая, что ваш отец тёмный маг, ни магла, ни слабая ведьма доносить бы вас не смогла. Так что, скорее всего, ваша мать была достаточно сильной волшебницей, потерявшей магию. Нет, Харальд, вы с Мэлл — не полукровки, а чистокровные маги, пусть и бастарды.

— Это не всё? — понял Стерн по лицу Нотта.

— Не всё, — жёстко усмехнулся патрон. — Вашего отца не нашли бы так быстро, если бы не так давно его имя не всплыло в другом деле, которым занималась миссис Дэшвуд. Она владеет сыскным агентством и в настоящий момент занимается поиском родственников твоих ребят. Но вернёмся к вам с Мэлл. Ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать об отце больше. Есть такое желание?

Харальд снова напрягся, хотя и был уверен, что на отца ему плевать. Когда-то он втайне верил, что Бреннан — их с Мэлл настоящий отец, и тяжело пережил разочарование, что это не так.

— Да, сэр, — кивнул он, потому что Магнус явно ждал его ответа.

— Хорошо, Харальд, — хмыкнул Магнус Нотт. — Расскажу тебе всё, что удалось разузнать, и закроем эту тему раз и навсегда. Итак, Люк Берген был наёмником-одиночкой, не гнушаясь и заказами на убийство. Перед смертью он кое-что поведал своему целителю о себе просто так, даже без клятвы.

И Нотт рассказал, что мистер Берген был последним представителем некогда знатной семьи, но родственников у него не осталось. Отец Харальда был довольно известной личностью в узких кругах, наёмником и киллером, и не совсем порядочным человеком. Некая мисс разыскивала Люка Бергена пару лет назад через миссис Дэшвуд, но родство с мистером Бергеном у неё не подтвердилось.

— Всё имущество наёмник Берген завещал Мунго, — сообщил Нотт. — Где провёл почти три месяца. Его деньги, какие бы они ни были, вам уже не вернут, потрачены на нужды больницы. Но некоторые личные вещи остались в хранилище больницы — как раз на случай внезапного появления родни. Главный целитель готов прислать саквояж Бергена в ковен в любой момент, если на то будет воля наследников.

— Не надо… — начал было Харальд, который по-прежнему не хотел ничего знать об отце, бросившим их мать.

— Там могут быть книги, — поглядел Магнус Нотт с усмешкой. Кто-то, наверняка ему уже доложил, что Стерн любит читать, не иначе. — Не спеши отказываться, Харальд. Личных вещей, как меня заверили, немного — один небольшой саквояж.

— Хорошо, сэр, — дрогнувшим голосом ответил Харальд. Иметь личные книги стало вдруг слишком заманчивым. Патрон знал, как его убедить.

— Вот и ладно, — усмехнулся Магнус. — Я отправлю сообщение Давенпорту — главному целителю Мунго. Когда его пришлют, не знаю, но лучше вместе с мистером Уркхартом попробуешь открыть — именно наследник Бергена сможет это сделать, по мнению главного целителя. И именно поэтому саквояж так и не вскрыли в Мунго, хотя разные умельцы пытались, как уверяет меня Юджин Уркхарт. Увидишь, что внутри, и тогда решишь — нужно вам это с Мэлл или нет.

— Спасибо, сэр — выдохнул Харальд. Понимая, что разговор с патроном подходит к концу, он опомнился и поспешил спросить: — Сэр! А других родственников нашли? Влада?..

— Некоторых нашли, — кивнул Магнус с непроницаемым лицом. — Но ты же понимаешь, Стерн, что это весьма личная информация. Мистер Уркхарт поговорит с каждым отдельно. Кстати, не вижу причины менять вашу с Мэлл фамилию. Не хотел уточнять, но, пожалуй, ты имеешь право знать. Ваш отец был не просто наёмником, а именно высококлассным киллером, одиночкой. Есть серьёзные люди, имеющие на него зуб до сих пор. И в аврорате нескольких стран он числился в списке самых разыскиваемых преступников. Не в Англии, но тем не менее. Не самое приятное родство и отнюдь не почётное наследие. Решать вам с Мэлл, но…

— Мне нравится наша фамилия, — поспешил заверить Харальд. — Если можно, мы останемся Стернами.

— Одобряю, — рассеянно кивнул Нотт. Понятно было, что разговор теперь точно окончен, и Харальду ничего не расскажут про родственников других ребят, а про отца-киллера он и сам не хотел больше слушать. — Можешь идти, Стерн. Скажешь Марте, что я ушёл, но вечером ещё загляну.

Спустившись по лестнице, Харальд замер возле комнаты Мэлл этажом ниже, но пожалел сон сестрёнки, которую тоже в лагере всегда будили рано. И он быстро, стараясь не шуметь, сбежал с лестницы, выходя во двор. В Загоне дверь по-прежнему была закрыта, все дрыхли, да и не удивительно. Пережили вчера столько потрясений. Это ему вечно не спится, всегда хочется урвать ото сна часок-другой.

Харальд побрёл в сторону дома Марты и крепко задумался, стоит ли Мэлл знать, что их отец был наёмным убийцей? И решил, что подумает об этом позже. Сначала посмотрит, что есть в том саквояже. Если книги, то… это будет здорово.

День, начавшийся так рано, оказался весьма суматошным. Харальду удалось немного почитать, отвлекаясь от мрачных мыслей на приключения моряка, заключённого в замке Иф. Потом пришлось будить ребят, чтобы не проспали завтрак. Опять кормили сначала младшую группу, а потом старшую, к которым снова примкнула Мэлл. Харальд за три часа не успел проголодаться, но всё же поел со всеми, чтобы не задавали вопросов. И сам не заметил, как съел порцию каши всю до крошки, как и остальные ребята.

А вот после завтрака началось. Уркхарт появился весьма мрачный, подозвал к себе Стерна, выдал ему список и велел присылать ему ребят по одному в кабинет мистера Нотта в башне для приватного разговора.

В списке были не все, только десять имён. Да и то было очень странно, что так быстро нашли их родичей. И первым стояло имя Влада. Друг непонятно взглянул на Харальда и первым молча отправился на разговор с наставником.

Торнхилл вернулся каким-то встрёпанным и растерянным, и сразу потащил Стерна подальше от остальных к скамейке в тени стены, за усыпанными зелёными почками кустами. Харальд порадовался, что успел отправить к Уркхарту следующего — Рика Коша, и установить очерёдность остальных «счастливчиков».

— Прикинь, — мрачно сообщил ему Влад, когда они расположились на скамье. — Моя мать была маглой, а отец… я не понял, но какой-то дикарь из Лютного — это такой криминальный район в магическом квартале, в Лондоне. Как-то он попался аврорам и пару лет провёл в тюрьме, потому его кровь сохранилась. Несколько месяцев назад ему свернули шею… Наверное, было за что, как уверен Уркхарт.

— Имя сказал? — только и поинтересовался Харальд.

¬— Дурацкое какое-то, — поморщился Влад. — Линк! И Уркхарт не знает — имя это или фамилия. Ах да, у него ещё прозвище было — Линк-кривоносый или корявый, не суть. Мне разрешили оставить свою фамилию.

— Мне тоже разрешили, — мрачно признался Харальд. И в двух словах решил поделиться с Владом своими новостями, кому и говорить, как не другу. Но вдаваться в подробности не хотелось. — Наш с Мэлл отец был киллером, правда умер он давно, уже после того, как родились мы с Мэлл.

— А имя сказали? — загорелись глаза у Торнхилла.

— Да странное какое-то, — немного слукавил Харальд. Фамилию отца он, пожалуй, только Мэлл скажет. — То ли Локк, то ли Лак. И тоже непонятно, имя это или прозвище. В общем, как был я Стерном, так и остался. И Магнус Нотт сказал, что мы с Мэлл можем остаться в ковене.

— И меня оставляют! — радостно сообщил Влад и не подумав требовать подробности. Видно было, что о своём переживает. — Я боялся, что тебя куда-то отдадут. Или меня.

— Стенли вызвали, — меланхолично сменил тему Харальд. — И Мика тоже.

— Не волнуйся, — проворчал Влад. — Эти двое от тебя никуда не денутся, даже если у них крутые родственники обнаружатся, но это вряд ли. Уркхарт сказал, что каждому предложат остаться.

Харальд всё равно волновался. Хотя бы потому, что вернулся Энди Форестер, смущённо улыбнулся сидящим на скамье Владу и Харальду и, набрав в грудь воздух, выдал:

— Меня забрать хотят, — теперь он прятал взгляд. — Дед… отец пять лет назад того… Сгорел, ну то есть погиб на дуэли. А деду наследник нужен. Вот. Я колдографию видел. Он такой… строгий на вид, но взгляд хороший. И я похож на него. Уркхарт отправил ему патронус, так тот ответил почти сразу. Придёт завтра. Я семью хочу, Хэрри. Нормальную, понимаешь? А не это всё… — Энди неопределённо махнул рукой в сторону Загона.

Харальд молчал и ответил Форестеру Влад:

— Как хоть зовут? Деда твоего? Кто он?

— Арман Тафт, он архитектор, — Энди даже голову вскинул, словно в профессии деда была его личная заслуга — Он проектирует магические дома. И ему всё равно, что я бастард и полукровка. Он сказал, что введёт меня в свой род, если будут доказательства нашего родства. А они есть, понимаете? Он сказал, что сына упустил, но судьба подарила ему новый шанс… Хэрри?

— Я рад за тебя, — твёрдо ответил Стерн. — Поздравляю, Энди!

Форестер горячо поблагодарил и пошёл к загону, неспешно и решительно.

— Туда и дорога! — процедил Торнхилл сквозь зубы. — Архитектор! Не то что у нас, да, Хэрри? Криминальные элементы.

— Интересно, кто у Мика отец, — хмуро ответил Стерн. — И у Стенли. Рэй такой непутёвый, ну как его одного отпускать?

Следующим оказался Рик Кош, и он тоже сразу направился к Стерну. Харальд удивлённо посмотрел на здоровяка Коша, подумал даже, что тот к Владу идёт, который всегда ему покровительствовал. Но нет, Кош встал перед Стерном и, пряча глаза, признался:

— Меня забирают, Хэрри. Прости.

— Ты хорошо подумал, Кош? — холодно спросил Торнхилл.

Рик Кош бросил на Влада затравленный взгляд, но обратился снова к Стерну.

— Я не мог поверить, что меня взять захотят, — сглотнув произнёс он.

— Ты молодец, Рик, — улыбнулся ему Стерн. — Кто твой отец?

— Эйвери, — засопел Кош. — Он оказался отцом ещё двоих, и не он забирает, а глава рода.

— Что значит «ещё двоих»? — насторожился Харальд.

— Девчонки одной, той, мелкой — оживился Рик Кош. — И Оуэна, которому скоро пять, ну ты знаешь.

— Здорово, что у тебя есть сестра и брат! — Харальд даже улыбнулся.

Торнхилл его радости не разделил.

— А забирает он только тебя, Рик? — мрачно спросил Влад.

Стерн недоумённо поглядел на друга, а потом уставился на Коша непонимающе:

— То есть, — спросил нарочито спокойно. — Ему нужен лишь ты, а слабый магически Оуэн и девочка Гвен без надобности? Так, что ли?

— Да, Хэрри, — Рик Кош хмурился и смотрел в сторону. — Там богатая семья. Они и меня-то не сразу согласились взять…

— Пошёл прочь! — вспыхнувшая внутри ярость заставила Хэрри сжать зубы. — И не попадайся мне на глаза, ради Мерлина!

— Сгинь, придурок! — рявкнул Влад на растерявшегося Рика. Кош вздрогнул, развернулся и бегом направился к Загону. — Уймись, Хэрри. Это жизнь. Ему повезло, а брату и сестре нет, подумаешь. Богатый папочка дороже друзей, что тут непонятного. Вот только как оно получилось, а? Этот Эйвери делал детишек и сдавал Трэверсу?

— Я неправ, да? — Харальд тяжело вздохнул. — А ведь Оуэн похож на Рика. Рик его на руках в котловане держал. А Гвен талантливо рисует, это в пять лет! Мне Мэлл показывала.

— Оставь, Хэрри! — Влад откинулся на спинку скамьи. — Мелким в ковене будет лучше, чем там, где они не нужны. Сам же говорил, что ковенские дамы готовы всех девочек и мелких в семьи забрать — усыновят, удочерят. Всё будет отлично! Вот увидишь!

— Ну да, — согласно кивнул Стерн. Ярость улеглась, на душе стало чуть легче. Влад умел его успокоить и соображал быстрее.

— А Рик… — поморщился Торнхилл. — Он ведомый, поманили — и пошёл. И знаешь, если ты ему скажешь, он останется.

— Пусть будет счастлив у этого Эйвери. — помотал головой Харальд, — Только с чего ты взял, что он меня послушает? Он за тобой всегда ходил.

— Тебя все послушают, — хмыкнул Влад. — Меня — не факт, могут послушать, а могут нет. А тебя всегда.

— Не замечал, — проворчал Стерн угрюмо. — Я ничего не буду ему говорить. Взрослый парень, пусть сам решает.

— Ничего он не решает, — с досадой ответил Влад. — На него надавили, кто-то, такой же, как ты. И всё. Думаешь, чего он подошёл и всё выложил? Думаешь, почему Энди подошёл? И все остальные придут. Потому что ждали, что ты скажешь, а может надеялись, что отговоришь.

— Я не буду решать чужую судьбу! — возмутился Харальд.

— Ты уже решил, когда всех нас оттуда вытащил! — фыркнул Торнхилл. — За всех решил, Хэрри. И все пошли за тобой.

— Да они за кем угодно пошли бы из того ада! — раздосадованный Стерн вскочил. — Ты всё придумал, Влад.

Торнхилл тоже поднялся.

— Сейчас прибежит Сэм Логгер, вот кто тот ещё упрямец, — холодно сказал он. — Скажи ему, чтобы остался. Он единственный тебе иногда возражает. И посмотришь, что будет.

— И скажу, — резко ответил Харальд и снова сел на скамью, скрестив руки на груди. — Просто потому, что это неправильно.

— Вот, Хэрри, — смягчился Влад, он опять сел рядом и толкнул его локтем. — Сложный ты человек. Совестливый и справедливость везде ищешь, слабых защищаешь, подставляешься за других… Подкармливаешь, а сам сутками не ешь, хотя никому такие жертвы не нужны. Про таких в твоих книгах пишут. Герой, твою мать!

Стерн только пожал плечами. Никакой он не герой. Заметил, что Сэм выбежал из башни, огляделся и сразу пошёл в их сторону. Стерн не дал ему даже слова сказать, так спешил разубедить Торнхилла, что первым заговорил.

— И кто твой отец?

— Бертрам Розье, — растерянно ответил Логгер. — Прикинь, Хэрри, меня забирают. Там большая и дружная семья. Все рады…

— И ты рад? — холодно осведомился Стерн. — А братишек и сестрёнок этот Бертрам не наделал для тебя?

— Что? — не понял Сэм, отшатнувшись.

— Останься в ковене, Логгер! — сказал Харальд уже спокойней. — Кто они тебе, и кто мы для тебя? Или хочется быть богатым?

— Но, Хэрри…

— Ну так что? — жёстко спросил Стерн. — Останешься или помочь тебе собрать вещи?

— Я остаюсь, — насупился Сэм. — Я и сам думал… Я остаюсь, Хэрри.

Ссутулившись, Логгер побрёл к Загону, на ходу доставая из карманов чурбачок и лезвие.

— Как это муторно! — потрясённо сказал Харальд. — И что теперь делать?

— Пусть остаётся! — отрезал Торнхилл презрительно. — Кто ему в той семейке даст фигурки из дерева вырезать? И только попробуй не отговорить Мика и Стенли!

— Нет! Не стану их отговаривать! — вскипел Стерн. — Не стану ломать их судьбу. И Логгеру скажу…

— Логгеру бесполезно, — возразил Влад. — Он уже всё понял, что ты думаешь. Он останется, Хэрри.

Харальд тяжело вздохнул и уставился угрюмо на выход из башни. И подобрался — следующим как раз был Мик.

Лукавые глаза блестят, широкая улыбка и блеск чёрных кудрей на полуденном солнце.

— Хэрри, меня забирают, — выпалил он радостно. — Они нашли моего отца! У меня есть отец, Хэрри. И он не знал, и очень обрадовался. Правда, сначала, когда мистер Уркхарт ему объяснял, злился и ругался. А потом сказал, что рад, и ребёнка своего не бросит. Так и сказал.

Стерн угрюмо посмотрел на Влада. Торнхилл презрительно фыркнул и отвернулся.

— Это здорово, Мик! — Харальд притянул мальчишку на скамью и приобнял за плечи. — Я бы хотел, чтобы ты остался со мной, с нами. Но твоё счастье мне дороже. Я рад, что у тебя есть отец. Как его имя, поделишься?

— Это Алекс Бёрк, Хэрри, — возбуждённо сообщил Мик. — У меня, оказывается, есть кузен и кузина, они в Хогвартсе учатся. Их отец, Рэндольф Бёрк, старший брат моего отца. А ещё есть бабушка. У отца жена умерла два года назад. Вместе с нерождённым ребёнком. Он сказал, что приедет после обеда. Уже сегодня, Хэрри!

— А как же Стенли? — равнодушно спросил Влад.

Мик засопел, утыкаясь Харальду в бок.

— У Стенли тоже отца нашли, — мягко сказал Стерн. — Будем надеяться, что человек он тоже хороший.

— А ты, Хэрри? — испуганно спросил Мик.

— Мне и здесь хорошо, — малыша захотелось подбодрить. — Обещай написать, как у тебя там сложилось.

— Да, обязательно, — выдохнул Мик, прижимаясь ещё крепче. — И ты мне напишешь?

— Конечно, — спокойно кивнул Стерн.

Влад только головой покачал, а Харальд показал ему кулак. Посидели немного молча.

— А вот и Стенли, — мрачно усмехнулся Торнхилл.

Рыжик брёл к ним понуро. Как всегда какой-то несчастный и встрёпанный. Слабо кивнул Мику, сразу отлипшему от бока Харальда.

— Я остаюсь, Хэрри, — глаза рыжика наполнились слезами. — Мой отец был егерем, кажется. Или дикарём. Какой-то Линк. Его убили или что-то такое.

Торнхилл закашлялся. И во все глаза уставился на Стенли.

— Ну привет, братишка, — фыркнул Влад. — А ведь совсем на меня не похож. И Уркхарт мне ничего не сказал!

Стенли отшатнулся от Влада, сел рядом с Миком. Харальд притянул и его к себе.

— А Мика отец забирает, — ехидно сообщил Торнхилл. — Может быть, у нас с тобой ещё и сёстры есть? А, братец Рэй? Мне бы надо ещё раз с Уркхартом пообщаться.

Стенли всхлипнул, вскочил со скамьи и побежал к загону.

— Вот зачем ты?! — с досадой спросил Харальд. И вынужден был отпустить Мика, который бросился догонять друга. — Но ты прав, Стенли совсем на тебя не похож, и рыжий, а ты вон, чернявый и смуглый. А ещё высокий, а он мелкий.

Тим Грант подошёл тоже, усмехнулся криво и сообщил, что отца его зовут Элиот Гриффин. А деда и главу рода — Джонатан Гриффин. И что дед из попечительского совета Хогвартса, и заберёт его сам. А у Элиота молодая жена, которая вот-вот родит законного наследника. И Тим для отца — досадная ошибка молодости.

— Как думаешь, Хэрри? — закончил подробный отчёт Тим, умеющий накладывать Силенцио без палочки. — Мне согласиться жить с дедом, или ну их всех?

— А сам чего хочешь? — спросил Харальд устало.

— А ничего не хочу, — хмыкнул Тим. — Мне здесь понравилось, Хэрри. И Тому родителей не нашли. Как без меня этот мелкий? Да и ты с Мэлл… Я остаюсь со всеми, Хэрри.

— Подумай всё же, — посоветовал Харальд и в очередной раз тяжело вздохнул. — Кто там ещё остался?

— Каспер Рот и Калеб Мэтисон, — ответил Тим. — А вы чего тут сидите? Мне Шани сказала, что пергаменты и перья для всех принесла.

— Пойду, — согласился с ним Харальд и поднялся. — Посоветую Логгеру отправиться в семью.

— Зря, — буркнул Влад, догоняя их с Грантом.

— А что, разве Логгер остаётся? — удивился Тим. — Он же так радовался, что там дружная большая семья.

На душе Стерна кошки скребли. Он хмурился, подходя к Загону. Сэма нашёл на крыльце Загона, мальчишка вырезал из чурбачка очередную фигурку.

Он снизу вверх поглядел на остановившегося перед ним Харальда и спросил удивлённо:

— Ты чего?

— Извиниться хочу, — вздохнул Стерн. — Прости, что на тебе сорвался. Я не думаю, что ты должен остаться. Отец — это важно, Сэм. И семья должна быть на первом месте. А потом уже друзья.

— Спасибо, Хэрри, — Логгер широко улыбнулся. — Я тоже тут думал…

— Я рад, что у тебя будет большая семья, Сэм!

Логгер кивнул и принялся за чурбачок, но уже гораздо спокойнее, а с лица не сходила мечтательная улыбка.

Тим Грант недоумённо покачал головой.

— Пойду писать Стивену Пранку о своих мечтах, — вздохнул он.

Каспер Рот удивил, он тоже подошёл к Харальду, спокойно сообщил, что отца нашли, но лучше бы не находили. Вожак младшей группы презрительно фыркнул.

— Бастарды там не нужны, — сердито пыхтел он. — Я как этот голос от патронуса услышал, так сразу все понял. Гнусавый и надменный, как у наставника Лестера, только ещё какой-то истеричный. Клятву сразу стал требовать, чтобы я имя его никому не называл.

— Дал клятву? — заинтересовался Стерн.

— Уркхарт его послал грубо и матерно, — ощерился Каспер злорадно. — А мне его имя без надобности, уже забыл. Некий Барри Таттинг для меня никто, Хэрри. Он с партнёром торгует на Косой Аллее элитными тряпками для богатых, мне Уркхарт сказал. Вот уж портным я становиться не намерен.

— Ты же не хуже девчонок штаны штопаешь! — хохотнул Влад Торнхилл. — Наследственность, блин! Да я пошутил, Каспер!

Парней удалось развести, оставался Калеб Мэтисон. Харальд отправил Каспера проследить за своей командой. Раз уж остаётся, задание Стива Пранка следовало выполнить.

Стерн дождался Калеба чуть в стороне от Загона, хотя до сих пор не верилось, что все к нему бегут сообщать свои новости. Но, с другой стороны, им же всем сказали, что он командир. И от этой мысли Харальду стало легче. Дурак Влад, напридумывал всякой мистики.

Очень худой и пока мелкий Калеб был мрачен и сосредоточен. Гнулся мальчишка в любую сторону, словно резиновый, и как змея мог заползти в любую щель. Терять его отчаянно не хотелось, хоть и понимал Стерн, что для ребят семья — это благо.

— Я остаюсь, — пробормотал Калеб, останавливаясь рядом. — Вот скажи, Хэрри, почему кому-то везёт, а кому-то нет? Почему у одних отцы нормальные, а у кого-то — подонки и уроды?

— Имя скажешь? — осторожно вопросил Стерн, не знающий как ответить на его тоскливые вопросы.

— Моего отца зовут Малькольм Лестер! — выплюнул Калеб с ненавистью. — Я, как узнал, на колени перед Уркхартом бухнулся, умолять начал, чтобы только не сообщал обо мне той мрази!

— Блядь! — выдохнул Влад Торнхилл, впечатлённый. Подошёл к ним как раз, услышал.

И Стерн с ним мысленно согласился. Наставник Лестер был чудовищем, обожавшим куражиться над мелкими.

— Я очень надеюсь, что он не знал про меня! — сквозь зубы выдал Калеб. — Я остаюсь, Хэрри. Я вырасту, стану крутым боевиком и набью ему рожу. За всех ребят. За Молчуна. За всё! — Семилетний Калеб мрачно улыбнулся. — Не волнуйся за меня, мне всё тут нравится! И опекун, и наставники. И пошло оно всё…

Калеб сплюнул и потопал в Загон.

— Они все такие разные, Хэрри, — хмыкнул Влад Торнхилл. — Открываются с другой стороны. Вот Калеб, был таким спокойным и мягким даже. Дракклы, Лестер, скотина Лестер, который всех нас ненавидел! Поверить не могу!

— Сам в ахуе, — пробормотал Харальд. — Пойдём, напишем что-то для Пранка, целитель Торнхилл. Обед уже скоро. Мне тут сказали, что Стива лучше не разочаровывать. Он секретарь лорда-дракона.

В Загоне над заданием Пранка трудились все: и хмурый с заплаканными глазами Стенли, и тоскливо поглядывающий на него Мик, и Тим, что-то строчащий с ухмылкой, и даже Рик Кош, с упрямым выражением на лице. Харальд тоже, как и остальные, достал свой сундук, сел на пол, и задумался над чистым листом пергамента.

А кем он хотел бы быть? Что ему вообще нравится?

«Напиши, что мечтаешь быть нянькой для малышей!» — одними губами посоветовал ему Влад и гнусно ухмыльнулся. Сам он строчил что-то без тени сомнения на лице.

Харальд вывел вверху листа свою фамилию. Он понятия не имел, что хотел бы делать в жизни. Все его стремления, ожидания и надежды — сбежать из лагеря, учиться в магической школе, есть досыта хотя бы иногда, видеть, что его ребята, девочки и мелкие — одеты, обуты и накормлены. Знать, что Мэлл в безопасности, что она довольна жизнью. Читать книги, много книг, сколько захочется. И всё это уже исполнилось, стало реальностью, необъяснимым чудом.

Даже непредвиденное — что у парней нашлись отцы — тоже ведь славно. Это раньше они все мечтали об одном и том же, а теперь, когда так всё изменилось, можно подумать и о других вещах. И взрослым это понятно, недаром им дали такое задание — написать о своих увлечениях. А что есть у Харальда?

Влад Торнхилл прирождённый целитель, ему и придумывать ничего не надо.

Сестрёнка Мэлл обожает сочинять сказки. Смешная фантазёрка, но слушать её истории — одно удовольствие, особенно, когда нет возможности что-то почитать. И откуда только брала всех этих благородных оборотней и несчастных юных волшебниц, живущих в одиночестве в лесу или в горной долине. Или других каких-то тварей, оказывающихся заколдованными мальчиками. Или о феях с прозрачными крыльями, навевающих добрые сны. А теперь она ведь сможет записывать свои истории.

Сэм Логгер обожал поделки из дерева и других штук. Он как-то чувствовал дерево, иногда даже разговаривал с ним, что-то шептал. И из любой дурацкой палки, коряги, сучка или щепки мог за несколько минут сотворить настоящее чудо.

А Калеб Мэтисон умеет не только в любую щель пролезть, он любую живность обожает. Котят, птенчиков, белок… Кого найдёт. Щенка как-то подобрал, которого родила старая псина Лестера неизвестно от кого. Три щенка сами сдохли, слабыми родились. А этого беднягу притопили и бросили, а Калеб нашёл и выходил мелкого тайком. Крепкий, хоть и тощий получился пёсик, тихий. Ни рыкнет. Не залает. Словно понимал, что прятаться надо. А Калеба как обожал! Мэтисон Молчуном его назвал. Только не прожил верный пёс и восьми месяцев. Наставники как-то прознали, морозным утром Калеб и остальные высыпали из барака, а Молчун лежал на снегу с перерезанной глоткой и остекленевшими глазами. Весь снег вокруг него окрасился красным.

Калеб вынес свою простыню, молча укутал в неё любимца и унёс к ограде — похоронил сам, никого не подпустил, зыркая больными глазами. Лестер на тренировке прихрамывал, но выглядел таким довольным, что сразу понятно было, чьих рук это дело. И Молчуна душегубу-отцу Калеб точно не простит.

Каспер Рот — тот сразу к Уркхарту проникся, узнав, что тот сам одежду из кожи шьёт, да ещё сапоги дорогущие. Понятно, о чём напишет, чем заняться мечтает.

Да у всех что-то есть. А у него что? Одна охота на уме, будоражит — тянет попробовать свои силы со страшным зверьём, лук вот мечтает свой собственный сделать, своими руками. Обещали, конечно, но, когда ещё начнут обучать — обещанного три года ждут. А ещё отвратно на душе от того, что не получается радоваться за друзей, которые скоро свой дом обретут, настоящую семью.

А Харальду за счастье этот ковен, где досыта кормят, где выделено много свободного времени, где мягко спать в замечательном Загоне. Где счастлива Мэлл. И где Торнхилл начал широко улыбаться, прирождённый хмурый и язвительный целитель. И ведь ничуть не огорчился, что малыш Стенли его родной брат! Не то что… впрочем, ладно. Всем парням новая жизнь в голову ударила, решили, дураки, что раз в ковене так приняли, так дома, в семье, будет ещё лучше. И невдомёк им, что от добра добра не ищут. Это здесь их приняли со всеми закидонами и полукриминальным воспитанием. «Волчата» — зовут их наставники. А смогут ли ужиться в нормальных семьях?

Харальд скомкал свой лист, сунул в карман и вышел на улицу, душно стало в Загоне. Никто, к счастью, за ним не пошёл, даже Влад только прищурился и хмыкнул — понял, что Стерну одному надо побыть.

Только побыть одному не получилось, суровый боевик махнул ему рукой подзывая. Незнакомый, Харальд его точно ещё не видел.

— Здорово, пацан, — высокий боевик оглядел пристально. — Кто таков?

Как назло, никого рядом больше не оказалось, а мужчина шёл от портальной площадки. Видимо, только прибыл и был не в курсе перемен в ковене. Ох, как Хэрри не хотелось ему всё объяснять. Не то настроение было.

— Харальд Стерн, — всё же ответил незнакомцу.

— А я Ингис Морн, — сообщил боевик хмуро. — Не пойму никак, откуда ты взялся, и кто теперь в Загоне обитает.

К счастью, из Башни как раз выбежала Джоанна Честершир. Увидела Морна, ахнула и побежала к нему со всех ног. Была подхвачена на руки и подброшена в воздух. Она и объяснила всё своему другу.

— Ингис, у нас тут перемены, офигеть какие! — после тисканий с суровым боевиком, Шани была поставлена на землю и преспокойно похлопала Стерна по плечу маленькой ладошкой. — Видишь, это Хэрри, он командир «волчат». Их как будущих убийц растил один гад в лагере в Чёрном Лесу, далеко-далеко, где не ступала нога человека. Голодом морили, тренировали каждый день и спали они там чуть не на земле. Магнус Нотт гада пришил, а ребят в ковен забрал, девочек — в главное поместье отправили, и малышей тоже. А мальчишек и мою новую подругу Мэлл здесь оставили. А Мэлл — родная сестра Хэрри, они двойняшки. Она теперь со мной, в башне живёт. Только некоторым ребятам уже по крови миссис Дэшвуд родню нашла. А Хэрри с Мэлл остаются в ковене… И все сейчас для Стива пишут, чем хотели бы заниматься в жизни. И Хэрри…

Харальд ощутил, как жарко стало ушам, вроде и не обидно, но от пристального взгляда боевика хотелось сотворить какую-нибудь глупость. А рассказ Шани — вроде и правильно всё, а всё равно, стыдно почему-то стало.

— Стоп, малышка! — приказал Ингис мягко и кивнул ему. — Не задерживаю, Стерн, если дела какие-то. Можешь идти.

— Он лук мечтает настоящий сделать, — сдала его Шани своему другу. И откуда узнала?

— Вот как? — заинтересовался Морн. — Тогда пойдём-ка со мной, пацан, у меня как раз заготовки оставались, подберём что-нибудь. Шани, найди мне кого-то из парней, тут моя Марта вязаные вещи передала, да ещё я подстрелил в дороге дичь, матери твоей пусть отдадут. Сама не тащи.

Только сейчас Стерн увидел два увесистых тюка, стоящие на земле. Морн оставил их у портальной площадки и кивнул ему следовать за ним. Харальд пошёл, едва поспевая за широким шагом боевика-охотника. Что там за заготовки, непонятно было. Они обошли загон, с задней стороны которого оказался небольшой сарайчик.

В сарайчике и верстак был, и разные инструменты по стенам развешаны. И много всякого интересного, а Стерн даже не подозревал о наличии такого богатства совсем рядом. Сарайчик кустами был скрыт, да несколькими плодовыми деревьями.

Морн достал из-под верстака сундук, открыл его, вытащил несколько непонятных колобашек. И новенькую тетиву, скрученную из множества тонких волокон с уже готовыми петлями на концах.

— Вот гляди, — боевик положил колобашки на верстак. — Вот это крылья, это ложе лука, уже вымоченные по всем правилам, высушенные и склеенные намертво. Композитный лук получится. Слыхал о таком? Осталось только вырезать точнее, обтесать, и можно пользоваться. Ты как, Хэрри? Готов немного потрудиться?

— Прямо сейчас? — выдохнул Стерн, уже другим взглядом оглядывая будущие части лука.

— А когда ещё? — поднял бровь Ингис Морн. — Я тут, парень, ненадолго. Своя семья, свой дом теперь, надолго отлучаться не могу. Сейчас покажу, что делать, посмотрю, как справляешься, тут работы-то осталось на полчаса.

Харальд обо всём забыл, под чётким руководством Морна вытачивая из колобашек детали будущего лука. Вспотел даже от усердия, но в груди горело неконтролируемое счастье. Не прошло и сорока минут, как лук был собран, а мусор аккуратно сметён в ямку у сарая.

— Ну вот, владей, Хэрри, — деловито всучил ему лук Морн, проверив его и так, и эдак после того, как Стерн сделал пару пробных выстрелов. — Хорошо потрудился. Те три стрелы, так и быть — дарю, вытащи из мишени. Остальные сам выточишь по образцу. Но лучше не меньше двух дюжин. Заготовки вон в том углу, выбери себе. И наконечники найдёшь в ящике там же, поспрашивай наставников, если сам не разбираешься, какие вам для тренировок нужны. Колчан у Юджина попроси, не откажет. И тетиву с лука снимай, когда не пользуешься, чтобы не растягивалась. Всё понял?

— Да, — просиял Харальд. — Спасибо, мистер Морн.

— Мистера оставь, — охотник снова оглядел его с прищуром. — Я — Ингис. Ну или Морн.

— Вы брат Джесси! — осенило Харальда только сейчас.

— Именно, — по-прежнему без улыбки ответил Ингис. — А что ребята твои, много тех, кто остаётся?

Харальд, торопясь объяснил, что и как. Даже увлёкся теперь и немного рассказал, как Магнус Нотт их спас. Немного и о жизни в лагере рассказал, чему учили, что запрещали. И про найденных родичей сказал. Морн слушал молча, кивал иногда. Потом вдруг спросил:

— А этот Оуэн, которого не забрали и который почти сквиб, что за малец?

— Хороший мальчишка, — не задумываясь, горячо заверил Харальд. — Он уже умеет читать и писать, хоть и медленно. И за мелкими присматривать наловчился, он же там старший был… А что вы…

— Попрошу его себе у лорда, — спокойно выдал Ингис. — Мне помощник не помешает, а моей Марте тем более в радость будет. Воспитаю, как своего. Возражений нет?

Харальд онемел, а потом быстро закивал, только чуть-чуть жалея, что именно Оуэну так повезло, а не ему. Видно же, что охотник — нормальный мужчина, спокойный, хоть и слишком серьёзный. О таком отце только мечтать. Уж лук малыша делать точно научит, магия в этом не нужна. И ещё многому, наверное. И раз уж Шани его так встретила…

— Он вам понравится, — заверил Харальд, обретя, наконец, дар речи. Но тут же опомнился. — Только, сэр, у него же сестра ещё, Гвен, рисует здорово…

— Вот как! — только и ответил Морн.

Когда Стерн забежал к Марте час спустя, чтобы передать наточенные ножи от мистера Яксли, Морн ещё сидел за столом, а напротив него на лавке притулился маленький Оуэн и малышка Гвен. Мелкие сидели, прижавшись друг к другу, и сходство между ними сейчас было поразительным, как раньше не замечали? Оба во все глаза одинаково таращились на Ингиса. И Магнус Нотт опять был здесь, сидел во главе стола.

— Усыновишь обоих, значит? — спрашивал как раз патрон Ингиса. — Собственно, отец не возражает.

Ингис кивнул спокойно, на детей поглядел добродушно. А Харальд удивился, что их так быстро доставили из главного поместья.

— У вас будет мелкий брат, — сообщил вдруг детям Ингис. — Марви зовут. Малыш совсем. Комната у каждого будет отдельная. Придётся учиться многому, но отдыхать тоже много. И кормит ваша будущая мама не хуже, чем здесь. Ну так что — согласны?

Оуэн испуганно поглядел на Стерна, голубые глаза блестели, то ли от невыплаканных слёз, то ли от страха, то ли просто захотел в семью. Или, наоборот, не хотел. А Гвен зачарованно глядела на брата и сжимала под столом его рубашку. На Ингиса косилась украдкой, с любопытством. Может и не понимает ещё ничего.

Харальд улыбнулся малышу и показал большой палец. И Оуэн тихонько выдохнул и осел на лавке, расслабляясь. Теперь только большие голубые глаза его и виднелись над столом, да белоснежные вихры. Он застенчиво поглядел на Морна и толкнул локтем сестрёнку.

— Мы согласны, — ответил за обоих, а Гвен только кивнула и сразу спрятала лицо на плече брата. Её только зимой из детинца забрали, даже раньше пяти лет. Вот и рада Оуэну, как родному.

А Харальда гордость взяла за мелкого. За обоих решает, как настоящий мужчина. Пусть магии в нём совсем мало, зато крепыш, и рукастый — сам игрушки мастерил для младших, а на лицо так вообще белокурый ангелок, как и сестра. В лагере его стопроцентно ждала смерть, а здесь — сестрёнка и семья Морна. И неизвестно, кому повезло больше — Рику Кошу или этим двоим.

Скоро они распрощались, Ингис спешил. Гвен он посадил на предплечье, а Оуэна вёл за руку. У детей за спинами было по рюкзачку и одеты были прилично. Проводить их неожиданно собралась куча народу. Боевики подтянулись, девушки, да и ребята из Загона высыпали. Марта Яксли расцеловала малышей в обе щеки, потом и Морна обняла. Харальд заметил, как Рик Кош стоит в стороне и смотрит странно на сестру и брата. Завидует? Или жалеет о чём-то.

Шани подбежала и обняла Оуэна, а Гвен погладила по коленке.

— Скоро вас навещу, — сказала она громко. — Стив обещал, что на следующей неделе. Да, Ингис?

— Раз Стив обещал… — хмыкнул Морн добродушно.

Гвен на его согнутой руке вроде бы уже не стеснялась. Глядела на провожающих, гордо задрав подбородок. Увидела Мэлл, которая тоже пришла провожать, просияла.

— Мэлл! А это наш папа! — крикнула она. — Мы будем у него жить в большом доме!

Все вокруг заулыбались, а Мэлл подобралась ближе к Морну, поцеловала Гвен в локоток и потрепала красного от всеобщего внимания Оуэна по кудрявой голове.

— Я так за вас рада! — сказала его сестрёнка.

Харальд и не заметил, как подошёл Влад и встал рядом.

— Что за перец? — спросил друг тихо. — Нормальный хоть?

— Классный, — так же тихо сообщил Торнхиллу Харальд. И продемонстрировал лук, который так и таскал с собой. — Вот, лук мне помог сделать. Говорят, лучший охотник ковена. У него есть мелкий сын и жена Марта, как наша Марта Яксли, только молодая. И скоро ещё родится младенец. Кстати, помнишь Джесси Морна, вон, крутится возле охотника. Ингис — его старший брат.

— Круто! — оценил Влад. — Многодетный папаша, значит.

— Теперь, да, — пожал плечами Стерн.

— Ты дал наводку?

— Да я только рассказал немного, — Харальд вздохнул. — Только не думал, что так быстро всё будет. И лук — сразу. И дети вот.

— Решительный мужик, — хмыкнул Влад. — Слушай, а попроси Юджина, чтобы достал мне что-нибудь по целительству. Ты же говорил, у него много книг.

— А чего сам? — Стерн всё ещё смотрел как прощаются с Ингисом Морном. Вот активировали портключ, а Оуэн вцепился в ногу новообретённого папаши. Вот исчезли, а зрители стали расходиться. — Вообще, напиши в пожеланиях. Стив Пранк — секретарь лорда-дракона в главном поместье, где точно есть какая-то библиотека.

— А ещё жена Магнуса, Таша, целитель, — сказал над их головами неслышно подошедший Бойл. — И Клоди Фишер тоже. А ты, парень, целительством интересуешься?

Влад смешался, Харальд поспешно их представил друг другу. А Бойл сразу позвал:

— Клоди! Миссис Фишер! Подойди, пожалуйста!

И Стерн увидел ту самую целительницу, что их вчера осматривала. Клоди сразу подошла, как раз шла мимо.

— Что случилось, мальчики? — спросила озабоченно. — Что-то болит?

— Нет, мэм, — дружно ответили они с другом.

— Вот этот парень, — подтолкнул вперёд Влада Бойл. — Хочет книгу по целительству. Интересуется.

Клоди поглядела на Торнхилла так скептически, что Стерн поспешил вмешаться:

— У Влада целительство в крови, мэм! Он и заклинания некоторые знает. Лечил всех, ну, по мелочи. Синяки, там, раны, и эта, как его, диагностика.

— Ну хорошо, — взгляд Клоди стал заинтересованным. — Влад? Правильно? После обеда я тебя проэкзаменую, если не возражаешь. Знаешь, где кабинет Стива Пранка?

— Я ему покажу, — вмешался опять Стерн. — Мне сестра показывала.

Влад молчал, заливаясь краской. Только кивнул растерянно и бросил на Стерна заполошный взгляд.

Клоди уже отошла, спеша в домик Марты. Бойл тоже ушёл по своим делам.

— Экзамен, Хэрри? — хрипло спросил Влад. — Да я ж ничего не умею. И эта красивая леди… Блин, принесло же этого Бойла!

Стерн засмеялся. Настроение вдруг повысилось ещё больше. Он хлопнул Влада по плечу, потянул к Загону.

— Пойдём, соберёшь листки у ребят, — сказал он весело. — Отдам Пранку, пока он здесь.

— Да, точно, — Влад приободрился, расправил плечи. Вспомнил, наверное, что теперь вожак у старшей группы.

А Харальд уже понял, что напишет. Хватит пары слов. Охотником он хочет быть, как Ингис Морн, вон его как все тут уважают. А лучшим или нет — время покажет. Лук и кинжал у него уже есть, дело за малым — тренироваться.

* * *

Митчелл Элмерс воспринимал прошедшие три дня после свадьбы, как дивный сон. Казалось бы, брачные игры с вейлой должны были лишить его всех сил, ума и здравого рассудка. Но проснувшись на утро третьего дня рядом с Вилли, которая смущённо куталась в простыню, краснела и заикалась, став в одночасье собой прежней, Митч ощутил, что не просто полон сил, но готов за неё горы свернуть сию же минуту.

Пришлось применить всё своё красноречие и дар убеждения, чтобы Вилли поверила, что ничего плохого не случилось, и стыдиться ей совершенно нечего. Немного приукрасив, Митч рассказал ей о свадьбе, потому что супруга почти ничего не помнила. Благо, то, что стала его женой во всех смыслах, она всё-таки осознавала. И даже помнила самое главное — что Митч признался ей в своей любви.

Вилли наотрез отказалась выходить из шатра, но согласилась, чтобы Митч перенёс их в свой замок. Пришлось переноситься вместе с ковром, который в замке торжественно водрузили на алтарь. Иначе Джерри бы не простил, потеряй они возможность усилить родовой камень. Да и сам Митч хорошо помнил наставления предков. Ритуал возложения ковра на родовой камень с девственной кровью супруги, да и не только, Митч проводил сам вместе с братом и Вилли. И все трое стали свидетелями, как ковёр сгорел в буквальном смысле, а камень рода заметно увеличился в размерах.

— Придётся извиниться перед твоим отцом за пропавший ковёр, — криво усмехнулся Джерри после ритуала.

— Он не настолько мелочный, — отмахнулась задумчивая Вилли. — Но думаю, надо извиниться, что мы исчезли из его шатра, не попрощавшись.

Митч не стал уточнять, что шатёр находился вовсе не в ковене на момент их окончательного пробуждения, не стал рассказывать, что как только Вилли, утомившись после нескольких часов жарких объятий, уснула на пару часов, он смог вынести «охране» свадебную арку Ноттов. И не собирался озвучивать, как перешучивалась «охрана», принимая ту арку и опасливо поздравляя Митча так, словно соболезновали, мерзавцы — не стоило ещё больше волновать смущённую супругу.

А вот Джерри, едва они остались наедине, потребовал полного отчёта, но и ему Митч поведал только самые важные факты, не собираясь вдаваться в подробности как интимного плана, так и некоторых особенностей брачного ритуала конкретно вейл. Но судя по усмешке старшего Элмерса, о подробностях тот вполне догадывался, потому что в родовой библиотеке успел многое почерпнуть об особенностях вейл и их выборе спутника жизни, как только Нотты ему прислали весточку о скоропалительной свадьбе младшего брата.

Предки с картин улыбались в усы, но поздравили Митча весьма торжественно и одобрительно, уточнив, что вейла в супругах — невероятная удача, которая поспособствует усилению рода. И пожелали скорейшего обретения семейного счастья старшему брату, который сразу скривился и помрачнел. Мисс Элегантность всё ещё пребывала в неведении о сильных чувствах и намерениях несчастного Джерри.

— А почему бы не пригласить её к нам? — предложил Митч за лёгким завтраком. — Как тех же целителей, с которых взяли клятву.

— И под каким предлогом? — вскинул голову Джерри, глядя на брата лихорадочно заблестевшими глазами.

Митч пожал плечами и нахмурился. А вот Вилли, которую ввели уже в курс всех последних событий в жизни братьев Элмерсов, неожиданно предложила:

— У нас ведь будет небольшая школа, так? — поглядела она на обоих. — Нужны книги, пособия. А кто Ирма Пинс в Хогвартсе? Библиотекарь. Та, что очень много знает про книги. Попросим консультацию, предложим несколько книг в дар для библиотеки Хогвартса, пообещаем щедрую оплату.

— Может сработать, — согласился Митч. — Пусть возьмёт сопровождающего. Да хоть двух.

— Как написать? — Джерри вскочил со своего места и вцепился в разлохмаченные волосы. — Вилли! Умоляю! Раз это твоя идея, может, и письмо составишь сама?

— Конечно, — согласилась миссис Элмерс мягко. — Я знаю, как составляются подобные письма. Мне не раз приходилось это делать не только у миссис Дэшвуд, но и… раньше. Не хмурься, Митч. Дайте мне только перо и пергамент. И писать я буду директору Хогвартса. Миссис Дэшвуд о нём весьма высокого мнения.

Письмо в Хогвартс отнесла одна из новых сов, купленных для совятни. А уже к обеду вернулась с ответом, который побледневший Джерри вручил супруге младшего брата на очередном «семейном» совете.

«Здравствуйте, миссис Элмерс, — писал директор Робертс на хорошем дорогом пергаменте. — Книги школе, разумеется, нужны — самые разные. Мисс Пинс любезно согласилась отобрать несколько томов, как Вы предложили, когда Вам будет угодно. Сопровождать её взялся мой личный помощник по финансовым вопросам, мистер Морган. Сообщите, в какое время готовы их принять, а лучше пришлите именные разовые портключи. С уважением, директор школы Хогвартс, Антуан Робертс».

— Прямо сегодня! — воскликнул Джерри, едва дослушав послание из Хога.

— Не солидно, — Вилли поглядела на него сочувственно. — Лучше всего будет назначить встречу через пару дней или на выходные. И потом — нам надо будет подготовить те самые книги из вашей библиотеки. Впору нанимать ещё консультантов, что нужно и можно отдать в школу.

— С этим помогут предки, — усмехнулся Митч. — Успокойся, Джерри, Вилли права! Подождать ещё пару дней — такая малость. Не будем портить это предприятие излишней спешкой.

— В субботу, — кивнул Джерри, помрачнев. — И это… может быть, устроим как раз какой-нибудь праздник для боевиков? Найти бы повод… И ненавязчиво предложим гостям присоединиться.

— Отличная идея! — просияла Вилли. — Праздник нашим людям нужен не меньше. А повод? Так это легко — вы ведь собрали людей, помогли им определиться с работой. Началась учёба, тренировки, строятся новые дома в поместье. А праздника у вас до сих пор не было, не так ли? Только дела.

— Верно, — широко улыбнулся Митч, любуясь вдохновенной Вилли. — Замечательно ты придумала. Заодно пригласить можно твоих родителей, и представить тебя боевикам официально, как мою супругу.

Митч, конечно, сомневался, что Теодор Нотт согласится посетить их поместье. Но попытаться стоило, ради той же Вилли, а не только ради Джерри.

— Точно, — подхватил старший брат. — Пусть с опозданием, но отпразднуем вашу свадьбу, как полагается! Правда не уверен, что лорд Нотт согласится присутствовать.

Митч заметил, как Вилли побледнела при этих словах, и приобнял за плечи юную жену.

— Твой отец тебя любит, — сказал он твёрдо. — И то, что ты — вейла, ничего не меняет, Вилли. Если хочешь, я сам ему напишу.

— Напиши, — Вилли всё ещё выглядела несчастной и потерянной. — Но, если после всего, что случилось на нашей свадьбе в ковене, отец не захочет, я пойму и не буду плакать.

«Будет!», — понял Митч, мрачнея. И ведь это Вилли далеко не все подробности свадьбы помнила. Но Митч очень надеялся, что Теодор Нотт, столько сделавший для Вилли, чтобы не ощущала себя чудовищем — всё же согласится снова встретится с приёмной дочерью. Если и не здесь, то хотя бы у себя в ковене.

Он сразу пошёл писать письма, решив заодно пригласить не только родителей, но и братьев и сестёр Вилли, коих у супруги оказалось немало. Чем ни удачный повод заявить о себе в магическом мире? Ингис Морн точно не откажется от любимой сестрёнки, ему и поручить оповестить остальных? Да, так будет лучше.

Праздник они назначат на полдень, а экспертов из Хогвартса пригласят к девяти утра. Накроют столы прямо в парке, который с каждым днём приобретает всё более цивилизованный вид. Приготовят для гостей комнаты — гостевых на втором этаже в северном крыле вполне достаточно. Надо лишь привести их в порядок, но это поручат домовикам и девушкам, кто захочет поучаствовать.

Отдельным удовольствием было бы заполучить на праздник Блэков. Митч коварно улыбнулся. Пусть Ингис не желает рассказывать семье младшего брата о его происхождении. Но Вилли точно не откажется увидеть маленького братишку Финеаса. Так что Блэкам он решил написать сам. Теперь он имеет на это право, ведь все дела Вилли теперь и его дела.

Пришлось отрядить семь сов и одного филина, чтобы отправить послания разным адресатам уже через два часа. Жизнь налаживалась, а скоро будет праздник в их собственном поместье. Мог ли Митч мечтать о таком всего несколько недель назад?

В кабинет проскользнула Вилли, подбежала к нему и смело забралась на колени, обнимая за шею.

— Я рассказала о празднике женщинам, — сообщила супруга, охотно ответив на его поцелуй. — Они уже составляют списки всего необходимого. Боюсь вам с Джерри придётся слегка потратиться. Ведь девочкам нужны нарядные платья, Митч, я обещала, что всё будет.

— Это здорово, Вилли, — Митч ещё раз её поцеловал. — Я бы не догадался. Спасибо тебе!

— А ещё я думаю, что нужно обязательно пригласить миссис Дэшвуд, — Вилли запнулась. — То есть миссис Сметвик с её целителем.

— Обязательно, — согласился Митч. — Но их я пригласил в первую очередь. Не волнуйся так. Твой отец уже согласился прибыть, пусть и с четырьмя сопровождающими. Так же согласился прибыть и твой названный брат Магнус с супругой. От остальных пока ждём ответов.

Вилли счастливо вздохнула и прижалась к нему крепче.

— Знаешь, Митч, — сказала она смущённо. — Не будь у вас этого наследства, не случись в нашей жизни Ноттов и миссис Дэшвуд, даже моего брата Ингиса… я всё равно бы стала твоей. Кроме тебя мне ничего и никого не нужно. Поверишь ли?

— Я чувствую то же самое, — хрипло ответил Митч, тронутый до глубины души этим серьёзным признанием. — Я и думал так, накопить на своё жилье, жениться на тебе и жить скромно и счастливо.

— Но от всего, что случилось, — солнечно улыбнулась Вилли, — нам уже не отвертеться. Да, Митч? Столько людей теперь от нас зависят, столько родни… Иногда мне просто страшно, что всё так изменилось.

— Не бойся! — Митч нежно поцеловал её в висок. — Всё наладится рано или поздно. Мы справимся. Мы — ты, я, Джерри, и надо надеяться, неприступная мисс Элегантность.

Вилли засмеялась.

— Пусть Джерри сделает, как мой отец, — сказала она, мечтательно вздыхая. — Когда к лорду-дракону попадают девушки, согласные стать невестами его боевиков, он их просто не отпускает, предлагая заманчивые бонусы.

— Ну так это лорд-дракон, — хмыкнул Митч. — Но мы что-нибудь придумаем. В конце концов, у нас есть огромная библиотека, которую следовало бы привести в порядок. И домик, где будет наша школа, почти готов. А там нужны любые учителя, которым Джерри готов платить достаточно хорошую зарплату.

— Я просто восхищаюсь, Митч, — погладила его по щеке супруга. — Как много вы успели сделать с Джерри за такое короткое время. И все эти люди, которых вы взяли к себе из Лютного… Не знай я тебя раньше, влюбилась бы теперь — только за это!

Митч сглотнул и снова поцеловал свою Вилли долгим и нежным поцелуем. Не будь у него его Вилли, и кто знает, как они поступили бы со свалившимся на их головы наследством. Не будь Вилли, и кто знает, стали бы они защищать своих людей ещё тогда, в Лютном.

— Рядом с тобой я становлюсь лучше, — пробормотал он. — Как насчёт того, чтобы отдохнуть перед обедом в наших покоях?

Вилли весело рассмеялась, спрыгнула с его колен и потянула за руку.

— Идём, — решительно позвала она. — Я думала, ты не догадаешься, как я этого хочу, Митч.

Он не удержался, услышав такое признание, подхватил снова засмеявшуюся супругу на руки и понёс в свою спальню, которая теперь стала их общей. Ему срочно требовалось подтверждение, что Вилли теперь в самом деле его, только его — во всех смыслах и навсегда. И пусть все дела подождут.

Но дела не ждали, связь с миссис Дэшвуд активировалась, когда Митч с нежностью рассматривал уснувшую жену.

Собственно, вид связи был живым. Матти появилась рядом с их спальней и деликатно постучалась.

— Что? — забеспокоился Митч, едва распахнув дверь.

— Пропал Рабастан Лестрейндж, — без предисловий сообщила Матти в своей мягкой манере. — Миссис Сметвик очень нужна любая помощь.

— Две минуты! — ответил Митч, снова скрываясь в спальне. Одевался он стремительно, осторожно поцеловал супругу, написал короткую записку, положив её на прикроватную тумбу, перекинул через плечо сумку, давно приготовленную для подобных случаев, и снова появился перед домовушкой — единственной из не своих домовых, которой в замок Элмерсов был дан неограниченный доступ. — Я готов. Перенесёшь?

Матти кивнула и протянула ему лапку.

* * *

Фенрир явился на зов миссис Сметвик незамедлительно. Выслушав взволнованную женщину-мага, и обнюхав клочок одежды похищенного парня, волк сразу рыкнул:

— Дикий!

Сомнений в этом не было вовсе. Кто ещё будет пакостить на территории Фенрира и его стаи! За своих Грэйбек мог ответить своей головой — без его воли ни один волк не тронет не то, что мага, но и простого человека. А одиночек на много десятков километров не было точно. Вот дикие крутились где-то рядом, но отловить их пока не получалось — хитрые мрази, затаились. Недавно его волки наткнулись на труп мужчины со следами зубов диких. От мужчины мало что осталось, хищники и падальщики леса завершили чёрное дело диких. Только по одежде, клочки которой собрали вокруг обглоданных костей, и определили, что это был не просто человек, а какой-то важный маг.

Супруга Грэйбека, красавица и умница Ванда, смогла выяснить по своим каналам имя несчастного, используя обломки найденной волшебной палочки. Оказалось — министерский работник, довольно злобный и недалёкий, к тому же продвигающий закон о признании оборотней опасными тварями, требуя полного уничтожения последних. Что ему сделали оборотни, было неясно. Была ли у этого человека семья, никто не знал. Выяснить о таковых не удалось. И по совету жены, останки захоронили, а сообщать о его гибели никому не стали. Не хватало ещё, чтобы вину за его гибель свалили на стаю Фенрира. Тем более, что аврорат дело закрыл, когда выяснили, что последний раз Лайонела Люпина видели в Лютном в компании каких-то дикарей. Списали на разборки местных, с которыми покойный нередко встречался по каким-то мутным делам.

Для очистки совести, ребята Фенрира нашли ветхий домишко, принадлежащий покойному. Однако дом оказался пуст, авроры его успели опечатать. И лишь запах маленького ребёнка ещё можно было различить, но следа того малыша найти не удалось. Авроры тем более не заморачивались, никаких детских вещей проникшие в дом оборотни не нашли, надо полагать — аврорам тоже не повезло найти следы ребёнка. Видимо, маг Люпин своего сына прятал, раз никто не знал о его существовании.

Фенрир отрядил несколько верных волков на поиски этого мальчика, но результатов не было — как сквозь землю провалился. Сам Грэйбек склонялся к мысли, что его забрали дикие, убившие папашу. Те явно надеялись собрать себе новую стаю таких же монстров, как они сами. И могли перейти на детей, чтобы слепить из них себе подобных и как следует натренировать.

Диких не переставали искать ни на один день, но их след терялся сразу, как находился. Кто-то из этой пары был явно магом и умел аппарировать. А может быть пользовался портключами.

Все эти соображения Фенрир выложил миссис Сметвик под клятву о неиспользовании этих сведений против стаи. Ванесса выслушала спокойно, при имени Люпина заметно передёрнулась и призналась, что имела «честь» сталкиваться с данным субъектом, и не станет грустить о его гибели. Однако судьба пропавшего ребёнка её явно опечалила, хотя она согласилась с выводом Фенрира, что мальчик уже, скорее всего, мёртв.

Но больше её заботила возможность отыскать сына лорда Лестрейнджа. Фенрир обещал сделать всё, что в его силах и поспешил отдать приказ всем волкам — прочёсывать лес, начиная с места, где состоялась встреча Рабастана Лестрейнджа и его похитителей.

Ванда, его супруга, узнав о новом задании для стаи, тоже заинтересовалась этим делом и пустилась в какие-то свои расчёты над подробной картой Британии. А потом спросила, нет ли возможности связаться с отцом пропавшего юноши.

Пришлось Фенриру знакомить супругу с Ванессой. Уж та точно могла связаться со своим клиентом. И как же не хотелось отпускать Ванду в логово Лестрейнджа, тут же приславшего приглашение его супруге, но та ласково попросила не беспокоиться за неё, нежно поцеловала вожака стаи, заглянула в глаза и тот, скрепя сердце, её отпустил с сурового вида домовиком лорда.

* * *

Рабастан открыл глаза, отчётливо понимая, что на какое-то время лишился сознания. И сразу понял, что вокруг произошли кардинальные перемены. Прямо перед ним появился небольшой бочонок с водой, даже с ковшиком, зацепленным за край. А ещё рядом с бочонком стояла на полу миска с толстыми ломтями ноздреватого хлеба и кусками хорошо прожаренного стейка. Вот только дотянуться до этих земных благ не представлялось возможным.

Танталовы муки — об этом виде пыток Басти читал когда-то. Жестоко и бесчеловечно поступали с ним. Но отец должен был уже предпринять многое для его поисков. Жаль, понять невозможно, сколько времени он провёл без сознания.

Одно счастье — рот невольно наполнился слюной, удалось хоть немного смочить пересохшее горло. Похитителей же хотелось удавить лично, с особой жестокостью. Добраться бы только. Впрочем, они не заставили себя ждать. Давешний оборотень преспокойно зашёл в помещение и широко улыбнулся, демонстрируя пожелтевшие зубы и выдающиеся клыки.

— Как самочувствие? — осведомился похититель, подходя к бочонку. Зачерпнул ковшиком воды и плеснул в лицо Рабастана. — Угощайся, сынок лорда.

Басти успел прикрыть глаза и затаить дыхание. В приоткрытый рот воды немного попало, а с губ он слизал вкусные капли. Не до гордости, когда на кону банальное выживание.

— Как сбежал пацан? — «добродушно» спросил оборотень. — Это ведь ты ему помог! Ответишь честно, получишь воду.

Басти молча смотрел на похитителя, понимая, что не получит он воды, хоть какую правду говорить будет. Просто чувствовал — по тону, по мелькавшей ненависти во взгляде, даже по запаху — этот получеловек чего-то боялся. Отца или его самого, Рабастана — понять было сложнее.

— Наверное, недоумеваешь, что ты здесь делаешь? — продолжил оборотень и с шумом выхлебал воду из вновь набранного ковшика. А хочешь, поясню?

Рабастан молчал, всё ещё не определившись, какой линии поведения придерживаться. А ещё пытался абстрагироваться от боли в затёкших и замёрзших конечностях, спине, плечах, ягодицах, шее — да везде.

— Кстати, — продолжил болтать оборотень, устроившись на полу. На колени он поставил миску с едой и принялся неторопливо есть. — Ты мог бы освободиться при желании. Цепь крепится на стене за крюк, а не за кольцо. Всего-то приподняться немного, ну или хорошо так приподняться. Думаешь, шучу?

Басти усмехнулся.

— И напороться на тот артефакт, что подвешен надо мной? — хрипло спросил он. — Полагаю, что это за дрянь, ты не скажешь.

— Отчего же, — похититель сыто облизнулся и поставил опустевшую миску на пол. — Когда я учился в Хогвартсе — а я там реально учился, как раз на Слизерине — один старшекурсник хвастался военным трофеем, мол артефакт этот делает человека сильным магом, почти совершенством. Моя подруга, единственный близкий мне человек, была зачислена на первый курс Слизерина, но после пыток в лабораториях Гриндевальда постепенно теряла силы, таяла с каждым днём, и никому не было до этого дела. Герда должна была умереть со дня на день. Я хотел попросить этот артефакт для неё, спасти всего лишь, но надо мной жестоко посмеялись. Тот лорд ночью зарыл артефакт в Запретном лесу. Я проследил, отрыл его почти сразу. Браслет ты видел, надо думать, раз знаешь про него. Девочка проспала всего ночь с артефактом на руке. И проснулась монстром. Мне пришлось её прятать в лесу, где однажды в полнолуние нам не повезло повстречаться с дикими оборотнями. Меня обратили, а их самих растерзала моя маленькая подруга. Меня Герда не тронула, даже в часы безумия она отчего-то помнит, кто я, и не трогает. В школу мы не вернулись. Намекнуть, кто был тем лордом, отнявшим у нас с Гердой надежду на нормальную жизнь? Или сам догадаешься?

— Мой отец, — бесцветно ответил Рабастан. Это понятно было сразу. И месть оборотня теперь была вполне объяснима. Непонятно одно — беспечность Ричарда Лестрейнджа, не позаботившегося об уничтожении проклятого артефакта. Спалить адским пламенем в той же яме, которую вырыл, как минимум. Позаботиться об отсутствии свидетелей — как максимум. — Сочувствую вам, мистер.

— Да плевал я на твоё сочувствие! — рыкнул оборотень злобно. Но сразу же приторно улыбнулся. — А знаешь, я дико рад, что сын того лорда станет таким же красавчиком, как моя Герда. Тебя не найдут, мальчик. Тут антимагическая зона, здесь даже оборотни нюх теряют, а что уж говорить о людях. Никаким артефактом, магическим поиском или чем-то другим это место не найти — его как будто нет. И в какой-то момент жажда жизни в тебе пересилит, ты попытаешься снять цепь со стены и коснёшься артефакта, добытого на войне твоим отцом. Понимаю, что ты вряд ли знаком с принципом действия подобных артефактов, да и любые другие получал готовенькими от богатого папочки. Или покупал на отцовские деньги. Но поверь, достаточно одного касания к обнажённому участку кожи… И ты переродишься в монстра. А жить захочется: ты молод, красив и богат, и не готов к страданиям, боли и лишениям и тем более — к смерти. И скоро ты запаникуешь и сломаешься, истощится эта дутая аристократическая гордыня, станет уже неважно, кем ты станешь — монстром ли, человеком ли. Главное будет — выжить. И доползти до людей. Смотри, я даже дверь закрывать не стану. Правда, тут твари разные смогут зайти, но ты же крут, станешь монстром и всех порвёшь. Кстати, два дня до полнолуния. Если будешь ещё здесь, я тебя навещу и станешь ты моим обедом или сам превратишься в оборотня — неплохая, кстати, альтернатива.

Как только говорливый похититель вышел, неплотно прикрыв дверь, Рабастан слегка сполз по стене, насколько позволила цепь. Всего полтора дюйма, но уже неплохо. Хотя так ошейник впивался в горло и голову было не нагнуть. Размышлял он уже некоторое время, как ему быть — с того момента, как узнал про крюк. Как умудриться снять цепь с крюка, при этом не задев артефакт, придумать никак не получалось. Он и рассуждения оборотня слушал вполуха. Обиженный на жизнь похититель волновал его меньше всего. А вот то, что артефакт при касании сделает из него монстра, вызывало сомнение. Браслет недаром сделан в форме браслета, значит, важно, чтобы его надели. Насколько Рабастан разбирался в подобных вещах, простое касание браслета полноценного действия не вызовет, хотя разные пакости могут ожидать. Сам же оборотень упомянул что некая Герда всю ночь провела с артефактом на руке. То есть, не только спровоцировала активацию, но и завершила ритуал перерождения за несколько часов.

Однако свои догадки о минимальном влиянии артефакта при недолгом касании проверять отчаянно не хотелось. С другой стороны, чем больше он будет тянуть, тем меньше сил останется, чтобы «выползти» отсюда, если освободится. Вода в бочке осталась, это хорошо, сможет попить немного, не больше нескольких глотков, иначе будет не остановиться, и сил на передвижение останется ещё меньше.

Будь у него хоть капля магии, всё было бы иначе. Но антимагические браслеты делали своё чёрное дело, оставляя его почти сквибом. Если бы только он мог поднять руки! Кисти совсем онемели, он принялся их снова разминать, через боль, непрерывно, продолжая думать.

Что отец найдёт возможность его отыскать, Басти не сомневался. Но не получилось бы, что станет слишком поздно. Он осторожно приподнял голову и ощутил, как проклятый браслет коснулся волос. Тут же сполз обратно, слишком резко и сдавленно захрипел от душившего ошейника, впившегося в шею. Замер, приподнялся обратно совсем чуть-чуть. Смог снова дышать.

А вскоре дошла ещё одна истина до измученного мозга. Если верить оборотню, то он в антимагическом месте. А это значит, что никакие магические артефакты здесь работать не будут. Аватар не в счёт, там всё сложнее устроено. А вот портключ, которым перенёсся мальчик, не сработал бы точно. Да и проклятый артефакт работал бы только в полсилы в лучшем случае, а антимагические браслеты вовсе были бы побрякушками, а не светились синевой. Вывод — хорошего мало, но отследить его отец сможет, даже если это крошечный островок с магией, а вокруг антимагическая зона, шанс отыскать его мизерный, но остаётся. Значит, не дёргаться и ждать. Точнее — разминать мышцы, насколько возможно, и ждать.

Единственный вопрос — зачем этот псих оставил ему выбор? Почему не надел проклятый артефакт на руку пленника сам? В чём тут подвох? Заставить помучиться? Снабдить призрачной надеждой? Что за месть такая непонятная?

Можно допустить, что отец страдает оттого, что мучается его сын. Но тоже странно, откуда Ричарду могло стать известно, что Басти мучается. Похититель ведь не знает об аватаре, о том, что Санни видела всё и уже всяко передала отцу.

Или, что ближе к истине, надеть проклятый браслет возможно лишь добровольно? Очень похоже на правду. На этом строились чары на многих артефактах. Другое дело, что они же могли подавлять волю и вызывать острое желание надеть браслет. У Басти этого желания нет, но у маленькой слабой маглорождённой могло возникнуть, тем более, если её психованный приятель убедил это сделать. Скотина! Мог бы на себе сначала проверить, так нет же… Все вокруг виноваты, лишь он — несчастная жертва. Сам-то чего не стал монстром, ради так сильно обожаемой подруги? Ведь артефакт был у него все эти годы.

Басти размеренно задышал, гася злость. Не помогут ему сейчас сильные эмоции. Холодная голова — единственное, что позволит ему совершить невозможное. Потому что сидеть в ожидании спасения и ничего не делать он точно не сможет. И в отчаяние впадать — не дело. Да, снять цепь с крюка почти нереально, но, насколько тот крюк надёжен? Насколько крепко вбит в бетонную стену? А если попробовать его расшатать? Мысль бредовая, но больше пока других не было. И если стену не укрепляли магически, то бетон раскрошить шанс есть. Проверить это можно было лишь одним способом — действием.

Рабастан подышал немного, освобождая сознание, и сразу принялся монотонно и осторожно тянуть голову то влево, то вправо с небольшим усилием, то вниз, слыша скрип цепи по крюку. Лишь бы не сдаваться.

Влево, небольшое усилие, отдохнуть. Вправо, небольшое усилие, отдохнуть. Вниз, осторожно, небольшое усилие, отдых. Прямо, небольшое усилие… Влево… Сил всё меньше, но движения он не прекращал. Иногда казалось, что крюк поддаётся, и Басти пытался делать рывки, но от этого ранил горло. И быстро возвращался к прежней монотонной практике. Хорошо, что шея у него достаточно крепкая, но не хотелось бы сломать позвоночник.

Влево, вправо, вниз, вперёд… Размять руки, пошевелить пальцами ног. Согнуть, разогнуть колени. Влево, вправо, вниз, вперёд… Размять руки, ноги… Счёт времени он давно потерял, но не сдавался. Пусть отдыхать приходилось дольше с каждым разом, но он снова и снова повторял движения, которые стали сейчас смыслом его существования. Даже темнота, затопившая его тюрьму, не остановила. Обещанные твари его не тревожили, да и не суются обычно магические хищники в антимагические места. Если только похититель не соврал вовсе об этих местах.

Влево, вправо, вниз, вперёд… Руки… Ноги… Иногда он отключался, но приходя в себя, тут же возобновлял движения — через боль, усталость и слабость, усиливающиеся с каждой минутой. Стало светать, когда он вдруг повалился вперёд, ощутив болезненный удар крюка по спине. И только тогда понял, что сил не осталось вовсе, и даже вспышка понимания, что почти свободен, не принесла никакой радости. Он просто потерял сознание, за которое так долго цеплялся.

Пробуждение было адским, болело всё тело, а шея горела огнём. Глаза открыть не получалось, рот тоже, пересохшие слизистые не позволяли даже сглотнуть. От неудобного положения, в котором отключился, руки и ноги не слушались, разогнуться тоже не получалось долго. Басти чувствовал себя слабее новорождённого книззла. Попробовал шевельнуться — и заорать от боли не позволило только намертво пересохшее горло. Как умудрялся дышать — оставалось загадкой. Но спустя бесконечность, ему удалось сдвинуться с места и отползти от стены совсем немного, лечь на бок, прижав колени к груди. Он помнил, что бочка с водой где-то совсем рядом, но добраться до неё не было сил.

А потом до слуха донёсся топот маленьких ножек. Какая-то тварь всё-таки проникла в его тюрьму. Только страха не было, как и других чувств. Басти просто понимал, что умирает. Что осталось ему недолго. Почти освобождённый, с возможностью уползти, умирает от потери сил… Почти слепой, почти не чувствующий горла, рук и ног. С безумной болью в каждой клеточке тела.

Шевеление зверька возле скованных рук, непонятная возня, звук грызущих зубов о камень… Затуманенный мозг отказывался анализировать, пока одна рука вдруг не свалилась на пол, лишённая браслета. Басти вздрогнул, смог эту руку дотянуть до лица, коснулся пальцами глаз. Вторая рука дрожала, кто-то грыз второй браслет. Глаза получилось открыть не сразу, а когда смог чуть-чуть приподнять веки, сквозь кровавое марево различил неясные очертания маленького существа. Нюхлер! Правда о личности твари он догадался ещё раньше. Кто ещё мог купиться на блестящие браслеты, не боясь ни чар, заключённых в них, ни обломать зубы?

Нюхлер сжевал второй браслет и отбежал в угол. А Басти попробовал опереться на освобождённые руки. Те дрожали и подламывались, только это уже было неважно. Магия хлынула в него почти осязаемым потоком. Он понимал, что пока это крохи, но ощущал их, как нечто очень мощное и древнее. Слишком изголодался организм, лишённый, казалось, самой жизни. Жаль, что на полное восстановление требовалось не меньше суток, а то и больше. Но жить вдруг захотелось с отчаянной силой. Басти даже смог извернуться, с десятой попытки сдвинуться с места. Бочка была очень близко, но мало было добраться, как-то ещё требовалось встать, хотя бы на колени.

Трижды он терял сознание, но в итоге всё получилось. Приподнялся, цепляясь за край бочонка. А потом снова упал, переворачивая бочонок на себя, не успел отцепиться. Его всего окатило ледяной водой, лужа натекла под голову, но он далеко не сразу смог разлепить ссохшиеся потрескавшиеся губы. Ещё труднее было высунуть распухший язык. Но теперь, когда по жилам тонкой струйкой растекалась магия, сдаваться он тем более не собирался. И первый глоток — жалкие капли, смешанные с песком — вызвали хрип блаженства. Дальше было легче, влажными руками смог протереть лицо. Жаль было, что вода растеклась, слизывать её приходилось из выемок в полу, а их было совсем мало, с мокрой одежды, из крохотных лужиц.

Поспать бы — тогда бы и магия быстрее прибывала, но Басти не мог позволить себе отдыха. Он помнил о полнолунии, упомянутом похитителем. Выбраться из этого жуткого места раньше появления полной луны — стало новым смыслом жизни Рабастана. И ощутив очень скромный, но прилив сил, он пополз к двери. Отдыхая через каждые десять дюймов, он полз, царапая каменный пол, подтягивая онемевшие ноги. Только доползти до двери не успел. Очередной мутный взгляд выхватил на пути к спасению огромную тушу волка с оскаленной пастью, тот застыл в проёме бесшумно открывшейся двери и смотрел на пленника жёлтыми звериными глазами, не мигая. Понимание, что это не просто волк, а именно оборотень, вырвало из груди Рабастана обречённый стон. Всё было напрасно!

* * *

— О, я верю, если у кого и получится найти сына лорда, то это у Фенрира, — Митч тут же ухватил всю суть драмы, которую миссис Сметвик ему взволнованно озвучила. — Пожалуй, мне надо с ним связаться. С оборотнем, я имею в виду. Полагаю, вместе нам удастся больше, чем, если действовать поодиночке.

— Хорошая мысль, Митч, — тепло улыбнулась ему Ванесса. — Прости, что не поздравила тебя с женитьбой лично. Я от всей души желаю вам с Вилли счастья!

— Спасибо! — Митч сверкнул белозубой улыбкой. — У вас ещё будет возможность поздравить Вилли, если навестите нас в эту субботу.

— Конечно, мы будем, — согласно кивнула Ванесса. — Матти мне уже столько рассказывала про ваш замок и порядки, что вы там устроили. Не терпится увидеть вживую все эти чудеса. Но не буду тебя задерживать. У тебя ведь уже есть какой-то план?

— Разумеется, — скромно кивнул Митч. — Я покину вас, мэм, если не возражаете.

— Удачи, Митч, — тут же кивнула Ванесса. — Я очень верю в тебя, дорогой. Будь осторожен.

Матти, стоявшая рядом, сунула ему в руку пакет с двумя пирожками, как, бывало, делала раньше, когда они работали на мисс Дэшвуд круглосуточно и вот так же отправлялись на задание. Митч не стал отказываться, сунул пирожки в карман, подмигнул Матти, кивнул Ванессе и активировал портключ.

Он высоко ценил, что Фенрир доверял ему настолько, что разрешил сделать этот портключ прямиком на территорию стаи. Насколько знал Митч, такого же доверия удостоилась лишь одна родственница супруги волка, целительница Франческа Забини.

Оказался он на широкой поляне перед крайним домом поселения. И сразу был окружён стайкой любопытных мальчишек. Они его узнали, Митч был здесь пару раз. В первый раз, по приглашению Ванды Грэйбек, чтобы узнать, как тут устроились его протеже, второй — по приглашению Фенрира для изготовления портключа. И вот теперь явился незваным.

— Дик, Марк, — радостно приветствовал он мелких. — Где вожак, знаете?

— Ушёл по важному делу! — тут же сообщил суровый малыш, охотно позволивший взять себя на руки. — Хозяйка вожака тоже ушла. Но у беты стаи есть для тебя сообщение.

Бета стаи, суровый матёрый волчара оскалился добродушно.

— Здорово, Митч, — кивнул он. — Тут заварушка намечается, Фенрир с молодой хозяйкой велели быть наготове. Поучаствуешь?

— С радостью, — так же коротко отозвался Митч. — Говори, что требуется от меня. И что можно — из планов вожака.

* * *

Миссис Грэйбек произвела сильное впечатление на всех присутствующих не только своей красотой, не только очень древней родословной, не только удивительным выбором спутника жизни и деловой хваткой. Одно то, как она колдовала над зельем, которое готовила по одной ей известной рецептуре — заслуживало настоящего восхищения.

Сначала она потребовала, чтобы ей рассказали всё, что им известно о похищении. Слушала внимательно, не перебивая, но потом задавала вопросы, казалось бы, простые, но, видимо, для неё они имели значение. Она просмотрела воспоминания Санни, выслушала рассказ о мальчике Люпине, потом о диких и предположении Лестрейнджа, что это была месть ему лично.

— Мальчик Люпин здесь? — спросила она, когда закончили её просвещать.

— Да, — ответил Ричард. — Сейчас спит.

— Хорошо, — Ванда забарабанила по столу пальцами и задумалась. — А эту картинку над камнем, как получили?

Пригласили Санни, Ванда принесла клятву неразглашения, не задав ни единого вопроса. Выслушала пояснения.

— Пойдите с вашим камнем, спросите мальчика, что он помнит о мистере Лестрейндже, — попросила она. — И не будите его, так будет лучше.

Трой Хейли отвёл Санни, и скоро она вернулась с камнем. На лице Ричарда Джейми заметил промелькнувшую досаду, явно ругал себя, что сам не догадался это сделать. Живая картинка вызвала много эмоций. Джейми это чувствовал, но сам боялся оторвать взгляд от картины, развернувшейся над камнем. Только и приметил, что Санни держалась хорошо, пусть и немного отрешённо.

— Мне понадобятся оба камня-воспоминания, — сказала Ванда и сразу же их получила. А потом стала перечислять, что ещё нужно будет для её зелья. Всё, что просила доставили домовики очень быстро.

Джейми удивлялся, как бестрепетно лорд Лестрейндж отдал ей свою кровь по первому же требованию, как то же самое сделала леди Бастинда. И даже молодой Рудольфус Лестрейндж. А ведь кровь волшебников — самое дорогое, с чем маги не спешат расставаться даже в самых серьёзных случаях. И, насколько знал Джейми, работа с кровью была под запретом у прошлого министра. Новый же министр пока не отменял этот закон, хотя некоторые другие успел уже скорректировать. Впрочем, никто Ванду не попрекнул и просьбе о крови близких родичей не удивился.

Зелье готовилось не в подвале, а прямо в большом зале для торжественных приёмов — Ванда Грэйбек заявила, что место не имеет значения, было бы оно побольше. А ещё попросила всех присутствующих магов встать вокруг котла, на некотором расстоянии от него. Даже Джейми, внимательно его оглядев, Ванда указала на место среди магов. Ей, как он понял, нужны были эманации аур — чем больше, тем лучше.

И первым, что Ванда опустила в достаточно большой котёл, были камни с воспоминаниями мальчика Люпина и самой Санни. Дальше Джейми не слишком понимал, что и в каком порядке добавлялось в котёл, тем более, зачем это было нужно. Впрочем, судя по лицам присутствующих, что-то понимала лишь Сольвейг, даже кивнула в какой-то момент, пусть и довольно мрачно.

В котле что-то бурлило, зелье постоянно меняло цвет то на зелёный, то на красный — когда она добавила кровь, то на синий, то становилось серым и тягучим, то бледно-розовым. Джейми потерял счёт времени, полагая, что прошло несколько часов. Хотя, когда миссис Грэйбек закончила, он поглядел на часы и понял, что вся варка заняла не больше сорока минут. Зелье ещё продолжало побулькивать, став совершенно прозрачным, когда Ванда выключила под ним горелку.

— Приведите мальчика Люпина, — попросила она спокойно, не отрывая взгляда от своего зелья.

Не прошло и минуты, как тщедушного пацанёнка выпихнули к котлу и Ванде.

— Для зелья нужен маленький маг, последним видевший похищенного, — спокойно сообщила ведьма Грэйбек, внимательно оглядывая мальца. — Возражения есть?

Лорд Лестрейндж потемнел лицом, но, взглянув на Сольвейг, хрипло ответил:

— Не возражаю. Делайте, что нужно, леди.

Ванда спокойно кивнула, принимая ответ. Малыш Люпин с любопытством таращился на огромный котёл, похоже, совсем не испытывая страха, и не понимая, о чём идёт речь.

Рядом тихо охнула Санни, и Джейми крепко сжал её руку, не спеша делать выводы.

Ванда легко подхватила ребёнка и, не раздумывая ни секунды, погрузила его прямо в котёл с зельем, заставив нырнуть с головой. Котёл был достаточно большим, чтобы вместить ребёнка целиком. Секунд через пять Ванда мальчика вынула и высушила взмахом руки. Малыш не выглядел обожжённым или несчастным, хоть и хватал ртом воздух. Впрочем, и радости на лице ребёнка не наблюдалось, а глаза, когда открылись, как будто стали совсем чёрными, без радужки и белков. Это выглядело страшно, но никто из магов не шевельнулся и ничего не сказал.

— Всё получилось, — сообщила Ванда, опустившись на колени и внимательно разглядывая мальчишку. — Простите, лорд, но скорее всего мальчик забудет несколько месяцев своей жизни и своё имя. И да, последствия необратимы: его не сможет считать ни один легилимент и скорее всего, ребёнок станет неуязвим для большинства зелий и заклинаний. Наколдуйте что-нибудь мягкое, сейчас он заснёт.

И действительно, малыш вдруг закатил свои чёрные глазки и упал бы на пол, если бы под ним не оказался толстый матрасик, кем-то наколдованный.

Ванда поводила над ребёнком руками и удовлетворённо улыбнулась.

— Если этот малыш вам не нужен, могу забрать его в стаю моего мужа, — сообщила она. — В качестве платы за оказанное содействие. Сейчас я чувствую, что он сирота и у него не осталось никого из родных.

— Нет, — отказался лорд Лестрейндж твёрдо. — Мальчик останется в ковене, назовёте другую плату, когда мой сын будет найден.

— Хорошо, — легко согласилась Ванда. — Но не забудьте дать ему новое имя и ввести в какой-нибудь род в течении суток, не больше. Иначе может пострадать не только магическое ядро. Мальчик сейчас как чистый лист, в какой бы род не ввели, впитает всё и станет соответственно развиваться. Если оставить как есть, угаснет часов за тридцать.

— Можем сделать это прямо сейчас, — сообщил Ричард Лестрейндж спокойно.

— Нет, — сказала Ванда, искоса глянув на лорда. — Рано. Сначала этот мальчик найдёт вашего сына. Нам очень повезло, что этот мальчик у нас есть. Смотрите на нас внимательно. Как только кто-то узнает местность, громко скажите это вслух.

Она положила руку на лоб малыша и прикрыла глаза. Зелье в котле продолжало медленно булькать, но ведьма больше не обращала на него внимания.

А потом случилось странное. Прямо в воздухе, в метре над Вандой появилась маленькая точка, которая начала расти. Скоро из точки выросло довольно чёткое изображение человека, прикованного к стене. Картинка расползалась, расширяясь в разные стороны, но изображение не увеличивалось, а просто добавлялись новые фрагменты по мере расползания картинки. Вот показалось уже помещение целиком, где держали пленника, потом вокруг бункера стал виден лес, который разрастался всё больше и больше. Достигнув какой-то точки, размер картинки остался недвижим, а изображение начало становиться мельче, отчего бункер превратился снова в маленькую сияющую точку. А маги смогли увидеть окружавшее бункер пространство дальше.

Как карта — понял Джейми, вглядываясь в холмы, пригорки, овраги и реки, появляющиеся в изображении.

— Я знаю, где это! — хрипло сказал один из боевиков Лестрейнджа. И карта сразу застыла, а потом очень медленно растаяла.

— Возьмите моего мужа, — устало произнесла Ванда, поднимаясь с колен. — Он найдёт быстрее: там есть несколько зачарованных мест, которые будут водить вас по кругу, без оборотней не справитесь. Передайте с домовиком портключ, Фенрир ждёт у ворот поместья.

Лестрейнджи действовали быстро и слаженно. Портключ отправили волку, спящего мальчика унесли, котёл тоже куда-то исчез. Лорд тут же назвал тех, кто будет его сопровождать. Из быстро перечисленных боевиков, которые вошли в команду, Джейми хорошо знал только Троя Хейли. Рудольфуса, Санни и лорда Малфоя. Последним Ричард назвал его, Джейми.

— Нам явно понадобится дракон-целитель, — посмотрел на него Лестрейндж внимательно. — Вы же согласны, Джейми?

Ванда вскинула на лорда изумлённый взгляд, а Джейми согласно кивнул — ещё бы он отказался!

Лестрейндж вытащил из воздуха красивый хлыст и скомандовал:

— Хейли, возьми снаряжение. Подойдите все ближе ко мне. Миссис Грэйбек, где ваш супруг?

— Уже здесь, — послышался хриплый ответ. Здоровенный мужик шагнул из открывшегося портала и первым делом поглядел на Ванду.

— Посмотри мне в глаза, — велела его ведьма и прижала к его вискам свои пальчики. — Будь осторожен, там много антимагических провалов.

— Достаточно, — через несколько секунд кивнул Фенрир супруге.

— Глен, задавай координаты, — велел Ричард, когда его хлыст охватил своим длинным хвостом всю команду спасателей. — Парни, держим щиты. Полетели!

Они оказались на поляне в лесу буквально в следующее мгновение. И сразу же двое боевиков отбили атаку какого-то мощного зверя, которого Джейми просто не заметил бы. Один Фенрир не стал медлить, он явно получил ту же картинку от супруги, что видели и остальные. В мгновение ока превратившись в огромного волка, Грэйбек застыл на мгновение, позволив лорду Лестрейнджу считать его ауру, а после метнулся в густые заросли и сразу исчез.

Один из боевиков в тот же миг взлетел вверх на метле. Остальным было велено ждать прямо здесь, на поляне, которую спешно окружали щитами и охранными заклинаниями.

— Басти совсем близко, — пояснил лорд Лестрейндж бледной и растерянной Санни. — Уже скоро он будет здесь. Санни, вы можете подождать в палатке.

А Джейми и не заметил, как на поляне появилась палатка. Стало любопытно, настолько ли она хороша, как у его мамы. Только Санни отчаянно помотала головой, не отрывая взгляда от зарослей, где скрылся волк Грэйбек. И Джейми тоже остался стоять, опять удивляясь выдержке и спокойствию Ричарда Лестрейнджа, раздававшего указания боевикам.

На краю поляны зачем-то вырыли глубокую яму с радиусом не меньше трёх футов и глубиной по плечи Троя Хейли, который спрыгнул вниз для проверки. Потом, как понял Джейми, укрепили заклинанием стенки ямы, после чего в несколько палочек принялись заполнять её водой до самого верха.

Подошёл Рудольфус, отвлекая Джейми от действий боевиков Ричарда. Наследник остановился возле Санни и коротко кивнул Джейми. Рудольфус выглядел не менее спокойным, чем отец, только очень бледным, на Санни поглядывал с сочувствием, да изредка смотрел вверх, наверное, ждал того летуна.

* * *

Фенрир бежал к опасной зоне, заставляющей дыбом вставать шерсть, и понимал, что картинки, полученной от супруги, всё же мало. Пройти аномалию, уже близкую и чуждую, одному точно не получилось бы. Пора было подавать сигнал бете стаи. И, хотелось бы надеяться, Митчу Элмерсу. Неожиданный союзник, пополнивший его стаю на трёх малышек, стал для Фенрира почти другом за прошедший неполный месяц. А дар Митча сейчас им был нужен как воздух.

Зов был услышан, Фенрир в этом не сомневался. И прямо на границе с аномальной зоной начали появляться его волки. Все, владеющие магией.

— Здорово, Грэй, — в своей насмешливо-ленивой манере поприветствовал вожака младший Элмерс, тут же стремительно оглядываясь. — Мистер Клиффорд, не так ли? — кивнул он боевику Лестрейнджа, тоже спикировавшему вниз на метле перед опасной зоной.

— Рад видеть, Митч! — Фенрир принял человеческую форму и крепко пожал руку Элмерса, мысленно благодаря небо, что парень в деле.

— Бывший дикарь, — насмешливо хмыкнул лейстрейнджевский боевик. — Не уверен, что вы тут нужны. Грэйбек?

Волки, распределившиеся чётко по опасной границе, недовольно заворчали. Митча они хорошо знали, а вот этого крепыша из боевиков Ричарда видели впервые.

— Не уверены, так помолчите, — заявил Митч бестрепетно. — Я работаю, постарайтесь не отвлекать.

Фенрир послал молодому боевику предупреждающий взгляд, и пристально глядел на Митча, застывшего с раскинутыми в стороны руками. Глаза молодого парня были закрыты, лицо заострилось, ноздри хищно раздувались. Фенрир оценил, что Митч не стал требовать клятву неразглашения у боевика, а сразу приступил к делу.

Вот Митч вздрогнул, на его висках появились капельки пота, кончики пальцев начали подрагивать, а ноздри раздувались, как у настоящего волка. Шум окружавшего их леса на какое-то мгновение стих, погрузив мир в неестественную тишину, всего на три удара сердца. Но всё вернулось, когда Митч резко опустил руки и открыл глаза.

— Нашёл, — хрипло ответил он на вопросительный взгляд Фенрира. — Вам, Клиффорд, лучше вперёд не ходить, магии можете лишиться. Ждите нас здесь. Волки пройдут, но тропа узкая. Внутри аномалии сейчас только пять душ. Опасных двое, обойти их не удастся, настроены сильно враждебно. Есть ещё два зверя, мелких и неопасных, которым на аномалию плевать — полагаю, семейка нюхлеров. Ну и сын лорда, истощённый до предела на физическом и магическом уровне, а всё равно опасный и не сдавшийся.

Фенрир глубоко втянул воздух, настраиваясь на указанное Митчем направление, но ничего не ощутил. Звериное чутьё молчало, делая его беспомощным, как будто слепым. Поганое место заставляло нервничать.

— И что вы предлагаете? — холодно спросил Митча боевик Клиффорд. — Как вы вообще всё это поняли?

— Не время для вопросов, — отмахнулся от него Митч, опять прикрывая глаза. — Фенрир, возьми троих, самых быстрых и сильных. Больше не нужно, а то впереди нам будет не развернуться. Идёте за мной в человеческом обличье след в след, вплотную друг за другом, отвлечётесь хоть на секунду и заблудитесь — могу потом не найти. И приготовьтесь — по моему сигналу сразу обращаетесь в волков. Вы, сэр, ждите снаружи, здесь. Если увидите женщину, похожую на человека, авадьте смело, в ту же секунду. Это очень опасная тварь, с которой не факт, что справимся.

Митч шагнул на тропку, видимую ему одному, и сразу исчез на открытом пространстве. Вот Элмерс шагнул назад, проявляясь, под изумлённым взглядом боевика.

— Фенрир, небольшая поправка, — заявил хмуро бывший дикарь. — Идти по следам не выйдет, вам придётся держаться за меня и друг за друга. Ты ведь потерял меня, едва я сделал шаг?

— Да уж, — согласился Грэйбек, осторожно сжимая протянутую руку Митча. Он действительно перестал ощущать парня, едва тот стал невидимкой. Гадкое место! — Мы готовы, Митч.

Элмерс решительно двинулся на ту же тропку, и теперь Грэйбек полностью ослеп, оглох и потерял нюх — препоганое ощущение. Всё, что он ощущал — это аномально горячая кисть Митча под его пальцами. Вокруг же разлилось серое марево, окутывая тоской и безнадёжностью.

Волки за вожаком тревожно сопели, но шли, как и он, бесшумно. Элмерс шёл быстро и уверенно, часто поворачивая то направо, то налево, и не открывая глаз, как догадывался Фенрир. Удивительный дар у парня. Они все ждали, что опасность появится в любую секунду, готовые к обороту.

Митч вдруг замер, подав знак остановиться. Развернулся, зашептал еле слышно, повернувшись к Грэйбеку:

— Вас они тоже не чуют, — ощутил Фенрир его слова. — Сейчас направо есть проход, широкий, длиной ровно четыре фута, потом надо прыгнуть через туман, там не больше двух футов. Дальше свободная поляна, посреди которой в какой-то клетке — не пойму, из чего — находится полумёртвый пацан, пока жив, но осталось ему недолго, медлить нельзя. Вход в клетку один, хорошо бы прикрыть его, пока будем расправляться с его охраной — увести пленника они не дадут и готовы стоять до конца, поэтому придётся убить обоих, любым способом — и быстро. Пошли к клетке волка, именно в виде волка. Сейчас. Пусть охраняет парня и дождётся нас, и не оборачивается человеком.

Бета понятливо кивнул, он тоже всё слышал. Передал Фенриру руку Честера, следующего за ним, а сам исчез, по запаху — сразу обернувшись зверем.

Митч прислушался и сжал руку Грэйбека.

— Отлично, он на месте, — тихо прокомментировал Элмерс. — Эти двое ничего не заметили. На вас — оборотень, Грэй. А вот с тварью в виде девицы вы справиться не сможете. Она… Она очень сильна, и уже давно — не человек. Мне понадобятся все силы, чтобы её убить. Оборотень — её якорь, как понимаю, если убить его раньше, она уничтожит здесь всех. Нас они ждут и готовы убивать, но всё ещё не ощущают.

— Понял, — коротко ответил Фенрир. — Придержим ублюдка до твоего сигнала. Калечить можно?

— Да хоть руки ему отгрызите и все выступающие части, — жёстко ответил Митч. — Тварь не посчитает это угрозой, пока будет чувствовать, что он жив. Она просто не имеет понятия, что такое страдать, что такое боль и чем грозит кровопотеря.

— Они близко?

— Прямо перед нами, не больше пяти футов, — Митч явно оскалился. — Ещё три шага и я появлюсь перед ними. Заавадить не получится, она стоит за своим якорем. Ваш дикий всё просчитал.

— Но не тебя, — уточнил Грэйбек, ощущая, как бугрятся мышцы перед предстоящей схваткой.

— Не меня, — хищно подтвердил Митч. — И не твою супругу, сумевшую указать это место так быстро. И помни, сначала надо убить девицу. Если сердце якоря остановится раньше, справиться с ней сможет лишь моя Вилли, да и то, узнав, что я погиб от рук этой твари. А так как Вилли здесь нет, тварь не оставит в живых никого, даже не думайте её пожалеть. Всё! Делаем два шага и обращайтесь.

Битва на зачарованной поляне получилась кровавой, но короткой. Бывший дикарь Элмерс, едва проявился перед вскочившими с земли похитителями, прыгнул на высоту несколько футов, переворачиваясь в воздухе и оказываясь ровно на плечах упомянутой твари. Оседлав хрупкую с виду женскую фигурку, которая даже не покачнулась, он стальным захватом зажал её шею, мешая девице дышать.

Одновременно с прыжком Митча, волки прыгнули на дикого, взвывшего раненым зверем. Он и оборот не успел принять, трансформировался лишь частично — отвлёкся на подругу. Фенрир заранее отдал ментальный приказ, его волки прыгнули одновременно с ним, сбивая дикого на землю и заваливая на спину. Через несколько секунд ему просто отгрызли обе руки, как и предлагал Митч, потом уже вцепились в ноги, Фенрир же держал врага за горло, готовый в любой момент сжать челюсти и мешая дикому не только орать, но даже рычать.

Грэйбек видел, как Митч напрягся верхом на девице, которая рвала бывшего дикаря когтями, носясь по поляне. Парень зарычал, сделал рывок, противный хруст заставил содрогнуться даже Фенрира. Оторванную голову твари уже сложно было назвать человеческой — Митч отбросил в сторону что-то склизкое и шипастое, покрытое серыми буграми с провалом вытянутого вперёд рта с двумя рядами зубов. Парень соскочил с повалившегося на землю тела, отдирая от себя конвульсивно сжавшиеся когти безумного монстра.

Дикий, увидев расправу над подругой, взвыл, напарываясь на клыки Фенрира, а окровавленный Митч сделал знак, и Грэйбек сжал челюсти без всякой жалости, откусывая голову врага.

Никакой честной битвы не получилось бы, слишком всё неоднозначно могло закончиться. И совесть Фенрира не мучила. Эти двое сами подписали себе приговор уже очень давно.

Дальше они действовали молча и слаженно. Дикий был однозначно мёртв, а вот его ручная тварь могла и после смерти выдать очень неприятные сюрпризы. Головы и все фрагменты тел сбросили в одну кучу, обвели канавкой, наполнив её водой с добавлением крови всех четверых магов, и пропев специальное заклинание от оборотней — не раз им приходилось становиться охотниками на разную нечисть.

Митч запалил в получившемся кругу адское пламя, сжигая трупы. Сивый и оба его волка страховали в три палочки, не давая зверскому огню вырваться за пределы круга, пока от двух безумных похитителей не осталось кучки пепла на выжженном дочерна пятачке поляны.

Глядя, как волки развеяли пепел по близлежащим кустам в аномальной зоне, где точно возродиться ничего не сможет, Митч покачнулся и начал заваливаться на землю. Только теперь Фенрир, молниеносно подхватив друга, понял, что изорванная одежда мага вся пропитана кровью — плечи, бока, бёдра, икры — тварь успела нанести множество ран Элмерсу.

— Не время! — Митч сделал усилие, становясь на колени. — Сын лорда важнее. Мои раны — пустяки. Несите его ко мне немедленно, он умирает!

Сжав зубы, требуя от Митча мысленно, чтобы сам не смел умирать, вожак полетел к той клетке, где держали сына лорда.

Его бета, сидевший у каменного бункера, прислонившись спиной к стене, угрюмо глянул: сердился, что его на схватку с мразями не взяли.

— Жив? — выдохнул Грэйбек, мотнув головой на приоткрытую дверь входа.

— Пока да, — быстро ответил бета. — Сунулся я к нему не вовремя. Парень почти дополз до выхода. Да не так уж испугался, даже прохрипел что-то вроде: «Давай, жри меня, скотина!», но потом его сразу скрутило, трясло страшно, а теперь застыл и без сознания. Пульс есть, стазис я наложил, но плохонький…

Вожак кивнул и молча нырнул в бункер. Вынес пленника на руках, бережно, как мог. Бросился обратно к Митчу.

Элмерс уже приготовил нож и резанул руку младшего Лестрейнджа выше локтя, потом своё запястье, после чего соединил порезы.

— Ваша не подойдёт, — пояснил Фенриру парень, улыбаясь кровавой улыбкой. — А в других моих ранах может быть яд. Так, ещё немного, чтобы выдержал путь до той поляны. Всё! Хватит с него, теперь спасут, надо думать…

Митч попытался встать, но глаза его закатились, и парень беззвучно повалился на землю.

— Честер! — рявкнул вожак самому крупному волку своей стаи. — Быстро его к моей жене. Спасти во чтобы то ни стало!

— Герой! — низким басом уважительно сказал Честер, пристраивая голову парня на плече. — Безумец! Всех спас от этой твари. А ещё малышку Джой в стаю отправил! Сдохну, а жить его заставлю. Портключ дай, вожак, этого аппарировать нельзя. Твой стазис слетит.

С портключом ушли все волки, оставив Фенрира и бету возле не пришедшего в себя пленника.

— Проблемы у нас, — выдохнул Грэйбек. — Пройти назад без Митча не сможем сквозь эту аномалию. Плутать тут год можно. А артефакты мы на трупах не проверили, спалили всё, идиоты. Придётся аппарировать, портключей у меня не осталось. Будем надеяться, что сын лорда достаточно крепкий парень, и Митч не напрасно поделился с ним магией и кровью.

Бета озабоченно кивнул и взмахом палочки уменьшил бункер до размера спичечного коробка.

— Так его сюда и принесли, — пояснил с кривой усмешкой, убирая бункер в карман. — Там я артефакт ещё забрал, гадость какая-то, в кусок штанины завернул, отдай его лорду. А каменный бункер пригодится нам в стае, погреб сделаем знатный.

— И то верно, — Фенрир с беспокойством вглядывался в одутловатое лицо сына лорда. Еле слышное дыхание ещё ощущалось. Вожак осторожно его поднял — ещё один герой на его голову. Что за день? — Пора!

— Аппарировать буду я, не спорь, вожак, — его верный бета и друг выхватил палочку и крепко обнял Фенрира за плечи. — У меня сил больше осталось. Только далеко нельзя, до летуна лорда, дальше не выйдет, помрёт пацан.

— Знаю, давай уже.

Аппарация прошла успешно, оказались они ровнёхонько возле беспокойно ходившего кругами летуна. Тот сразу же бросился к ним, падая на колени возле уложенного на траву неподвижного парня.

— О, Мерлин! — Клиффорд стремительно накладывал какие-то заклинания трясущимися руками. Лицо матёрого боевика побелело, а лоб покрылся испариной. — Жив! О боги! Его нельзя… Я отлевитирую. Нет, сначала ещё стазис. Зелья пока нельзя…

Клиффорд вскочил на метлу и поднял заклинанием тело спасённого пленника невысоко над землёй. Браслет кроваво-красного цвета, завёрнутый в кусок кожаных штанов, боевик небрежно сунул в карман.

— Надорвёшься, парень, — счёл своим долгом предупредить Фенрир. Но Клиффорд лишь упрямо мотнул головой. — Скажешь лорду, что с похитителями покончено, спалили их к драной мантикоре адским пламенем.

Клиффорд кивнул и медленно полетел над плывущим по воздуху телом. Фенрир обернулся в волка, проследил за ними до поляны, где ждал лорд и его люди. Убедился, что летун дело своё сделал, хоть и сомлел, когда у него забрали тело Рабастана Лестрейнджа. Ещё бы, потратился, наверняка, чуть не под ноль. Но, верно, восстановится как-нибудь, упрямый малый.

* * *

Разыскиваемый всеми Рабастан появился перед командой лорда даже как-то буднично, но в ужасном состоянии и без сознания. Его левитировал тот боевик Ричарда, кажется — Вильям, низко летя на метле. Джейми увидел и волка, тот бежал рядом и чуть впереди, словно указывал дорогу. Силён был молодой боевик, но палочка в его руке подрагивала от напряжения.

Басти тут же подхватили другие боевики и бережно опустили на землю, на заранее постеленную белую простыню. Повинуясь пассам палочки Рудольфуса, которому сделал знак Ричард, одежда тут же исчезла с распухшего и израненного тела. Особенно страшно было глядеть на одутловатую шею несчастного, превратившуюся в сплошную рану с запёкшейся кровью. Опухшее лицо напоминало маску, где с кровью смешалась грязь.

Руди подхватил на руки потерявшую сознание Санни и не сводил глаз с тела брата, не замечая, как по лицу сползает единственная слеза.

Ричард Лестрейндж с каменным лицом поглядел на Джейми чуть безумным взглядом и кивнул:

— Поможешь, дракон-целитель?

Джейми спохватился, сорвал с себя куртку, свитер и взглянул на самого вменяемого сейчас — на Малфоя, лицо которого не выражало никаких эмоций.

— Прошу, лорд, нанесите мне побольше ран на груди, — Джейми протянул ему скальпель, который после исцеления малышки Шани всегда носил с собой. — И кто-нибудь, поверните Рабастана на бок.

Абраксас не подвёл, бестрепетно рассёк кожу на груди Джейми в нескольких местах.

Не теряя ни секунды, Джейми лёг рядом с несчастным женихом Санни, крепко прижавшись израненной грудью к его спине. Басти вздрогнул только через минуту, задушено захрипел и снова отключился. Джейми на мгновение успел ощутить всю его боль и потребности.

— В яму его, быстрее! — выдохнул он, только сейчас оценив предусмотрительность Ричарда. — И мне снова нужно нанести раны.

Лорд Малфой был наготове, снова нанёс раны на его груди. И дракон-целитель сразу прыгнул в воду, куда уже поместили Басти. Теперь он сам придерживал голову Рабастана над водой, снова прижавшись к его спине. Спустя вечность, за которую ещё дважды Джейми наносили раны, Рабастан встрепенулся, жадно принялся глотать близкую воду, не открывая всё ещё опухших и заплывших глаз. Потом приподнял голову и прохрипел:

— Папа? Санни?

Ричард тут же опустился на колени у края ямы и положил руку на голову сына.

— Я здесь, Басти! И Санни рядом. Всё позади. Молчи пока, ты в безопасности, но Джейми нужно тебя немного подлечить.

Басти послушно замолчал, только хрипло дышал и изредка глотал воду. Только через десять минут Джейми понял, что достаточно сделал — больше он не смог бы помочь жениху Санни ничем.

— Всё! — выдохнул он, отстранился от Рабастана, ощущая сильнейшую слабость, и посмотрел на Ричарда. — Его бы целителю показать как можно быстрее, сэр. Угроза для жизни ещё есть, но самое поганое я устранил.

— Возвращаемся! — рявкнул Лестрейндж, лично выдернув сына из ямы.

Джейми помогли вылезти два боевика. И кто-то его сразу высушил. А на Басти появились лишь чистые сухие штаны. Было совестно, что сил дракона-целителя не хватило в этот раз на глубокие раны на запястьях и шее бедолаги Басти. Да и на другие ссадины, синяки и заплывшие щёлочки-глаза. Но кто же знал, что убить какую-то гадость в его организме будет так сложно.

Ричард сразу прижал Басти к себе, не пригодившуюся палатку свернули мгновенно, а хлыст лорда резко обвился вокруг сплотившейся рядом команды.

Они появились в том же зале, где уже стояла широкая кушетка, покрытая белой простынёй. Рядом обнаружилась леди Сольвейг в плотной целительской мантии, знаком велевшая положить Басти на кушетку. Санни уже пришла в себя и с полными слёз глазами наблюдала за Басти, прижимая к груди сжатые кулачки.

— Спасибо, дракон-целитель! — Сольвейг остро поглядела на Джейми, едва коснувшись ладонью груди Басти. — Вы вовремя успели. Дальше я сама. Не мешайте!

И кушетку тут же закрыл огромный мутный пузырь, скрывший полностью израненное тело её внука вместе с ней самой. Сольвейг сразу принялась что-то творить внутри этого пузыря.

Ричард устало потёр лицо ладонями. Но тут же вновь стал выглядеть спокойным и уверенным в себе.

— Мистер Прюэтт, — посмотрел лорд внимательно. — Сильно потратились? Что нужно сделать, чтобы вы быстрее восстановились?

Джейми, ощущавший всё ту же дурацкую слабость, посмотрел благодарно, хотел ответить, но в глазах потемнело. Всё, что он смог — сделать, шатаясь, несколько шагов назад. А потом всё — его буквально подбросило вверх.

На пол он упал уже в виде дракона. Убедившись, что придавленных нет — боевики вместе с лордом и его гостями успели оказаться у стен — Джейми блаженно прикрыл глаза. Пять минут поспит, и вернёт себе человеческое тело… А то казалось, нет сил даже лапу поднять. Никогда он ещё так не выматывался. Джейми ещё успел подумать, как расскажет всё Агнешке, а потом уронил драконью голову на лапы, мгновенно засыпая.

* * *

Красный тяжёлый браслет лежал на столе Ричарда на широком блюде из чешуи дракона. Том глядел насмешливо. Он только что поделился магией с Рабастаном, наполнив резерв несчастного парня до краёв. И поэтому ощущал некоторую эйфорию, как всегда бывало в таких случаях.

— Прямо ностальгия, Дикон, — сказал лорд Гонт спустя долгих пять минут. — Эта штука по-прежнему фонит наитемнейшими проклятиями, и неправильность сохранилась неизменной. Твоему сыну повезло, что дракончик Джейми смог свести на нет влияние этой пакости. Ещё бы немного — сутки или меньше — и перерождение Рабастана в чудовище стало бы неизбежным. В какое именно чудовище — вопрос, но проверять я бы не советовал.

Том поднял палочку и наколдовал прозрачный купол над опасным артефактом.

— Уничтожить? — спросил Ричард, разливая свой лучший коньяк в несколько кубков. Малфой, Долохов, Рудольфус и Леонардо Гамп с благодарностью приняли кубки. Том тоже приманил к себе кубок с янтарным напитком и пригубил, как и все.

— Я бы не стал спешить, — ответил он задумчиво. — Проклятия я с него снял. Теперь он опасен только тому, кто наденет его на руку. Полагаю, уже никто. Но что-то мне подсказывает, что эту штуку не так уж сложно переделать во что-то более… полезное. Только здесь нужен гений артефакторики, а кроме твоего сына я не знаю, кому ещё ты мог бы доверить изучение этой вещи.

— Моя супруга могла бы посмотреть, — подал голос Леонардо Гамп, возмутительно молодой и пышущий здоровьем. Но вы правы, мой внук способен разобраться лучше, у него явный дар. И уже скоро он полностью восстановится, раз уж Сольвейг за него взялась.

— Дай сыну реабилитироваться, Ричард, — поддержал Гампа Долохов. — Самое то — нагрузить его работой, а не укладывать в постель, словно кисейную барышню. Кроме того, думается мне, Рабастан побольше многих знает, как защититься от подобных штук и имеет прекрасное оборудование в двух своих мастерских. А мадам Сольвейг лучше спокойно отдохнуть после исцеления внука. Ну и помириться с супругом ей не помешает.

— Собственно, поссорится мы пока не успели, — заявил Леонардо Гамп меланхолично, бросив затравленный взгляд в сторону большого зала.

— Вы просто не разговариваете, — хмуро сказал Рудольфус. — Дед, по-моему, твоя супруга на тебя сильно зла.

— Спасибо, внук, я догадываюсь, — хмыкнул Леонардо и показал запястье с браслетом. — Но надеюсь всё же на прощение — ни я, ни она разлюбить друг друга всё равно не сможем. К сожалению, браслет не отменяет обид и ссор. Ричард, плесни мне ещё, будь так добр.

— Долго ещё? — Малфой кивнул в сторону большого зала.

— Кто знает, — пожал плечами Ричард, пребывающий в меланхолии. — Сольвейг нам сообщит. Она всех выгнала, потому что мы мешаем спать дракону. Не Басти, заметьте, а дракону.

Долохов хохотнул и покачал головой.

— Мой будущий зять впечатляет, не правда ли? — самодовольно заявил он. — Сама непосредственность, так изящно ответить на твой вопрос, Дикон. Я едва успел аппарировать из-под его лап.

— Как раз думаю, как мне его отблагодарить за сына, — вздохнул Ричард. — Что он хотел бы, Антонин?

— Странного, — проворчал Долохов. — И мою ягодку, Агнешку. Убил бы, да рука на такого симпатягу-дракона не подымается. А ещё этот стервец сильно неравнодушен к разного рода палаткам, в которых скрывается комфорт и красивый интерьер. Видел, как он жадно смотрел на твою палатку там, на поляне? Вот её и подари, а лучше найди для него какую-нибудь уникальную и с бассейном.

— Руди! — оживился Ричард и достал из стола увесистый мешочек с золотом. — Прошвырнись в Ирландию, помнится, ты там видел что-то такое. Выбери самое лучшее. К Басти нас всё равно ещё часа два не пустят.

Рудольфус мешочек поймал, и посмотрел вопросительно.

— Я могу взять с собой Санни?

— Попробуй, — пожал плечами Ричард.

— Я тоже прогуляюсь, — поднялся из кресла Антонин. — Должен же я знать, в каких условиях будет жить моя ягодка, когда они отправятся в путешествие. Если что, доплачу.

— Я с вами, — вызвался Леонардо, отставляя свой кубок. — Дико соскучился по нормальной жизни.

— И меня возьмите, — поднялся из кресла лорд Малфой.

Том покачал головой, откидываясь на спинку кресла.

— Я остаюсь, Дикон, — сказал Гонт, когда остальные покинули кабинет. — Меня шопинг не интересует. Налей мне коньяка и скажи, что ещё тебя беспокоит.

— Держи, — поглядел Ричард благодарно, отлевитировал другу бутылку и устало прикрыл глаза. — Не могу решить, куда пристроить безымянного мальчишку-сироту. Не поверишь, ни одной идеи пока, а времени у нас — до вечера. Не хочу рисковать ребёнком.

— Отдай своим боевикам, — пожал плечами Том. — Спроси, кому нужен уникальный шкет. Может, бездетная пара есть? Или отправь-таки оборотням, как предлагали.

— Нужен род, — возразил Ричард. — Ты же слышал. Я бы Робертсу отдал, если бы Антуан не обзавёлся уже своей семьёй. Мальчишку бы Сметвику ещё показать, что там ему дало то зелье. Но это уже завтра. В любом случае, хочу кому-то своему пристроить.

— Марте Свенсон пристрой, — оживился Том. — То есть уже Марте Морн. Она ведь твоя. Ингиса Морна осчастливим. Этот парень кого хочешь человеком воспитает, уже не сомневаюсь.

— А что, это можно, — Ричард даже сел ровно. — Марта детишек любит, а там пока ещё свои пойдут. Но Морн согласится ли?

— Он-то согласится, — хмыкнул Том. — Уже двоих себе взял из тех детишек, что Нотты спасли. Причём, девочка талантливая, а мальчонка почти сквиб. Я, конечно, погляжу ещё, что с ним не так. Твой безымянный отлично впишется в их команду. А род Морнов можно и сейчас организовать. Сделаем Ингиса основателем рода, заодно все его дети будут в этот род введены. Ритуальный зал у него в подвале организовать легко, места там много. Готов попросить кусок у своего алтарного камня.

— Отлично, — вздохнул Ричард облегчённо. — Так и сделаем, как только с Басти всё прояснится. Надо только Ингиса предупредить, что ли. И Марту.

К Марте отправили домовушку, и скоро уже супруга Ингиса шагнула из камина в кабинете Лестрейнджа.

— Присаживайся, — сразу предложил ей Ричард. А потом довольно обстоятельно рассказал о безымянном сироте и что мальчишке грозит, если не ввести его в чей-то род по всем правилам.

Марта, робко сидевшая на краешке кресла, застенчиво улыбнулась.

— Я всегда мечтала о большой семье, сэр, — призналась она. — Не думаю, что Ингис станет возражать против ритуала и ещё одного сына. Где этот мальчик?

— Сейчас узнаем, — Ричард щёлкнул пальцами и велел домовику перенести ребёнка в кабинет. Он вкратце пояснил Марте почему хочет отдать ребёнка именно им с Ингисом. — Только имя ему надо придумать. Ванда Грэйбек предлагала имя Стефан, в честь своего предка — Стефана Батори, известного воина и полководца. Но вы с Ингисом вольны дать своё имя ребёнку.

Маленький безымянный маг безмятежно спал, не подозревая, что решается его судьба — домовик переместил его вместе с лежанкой.

Марта внимательно выслушала бывшего патрона, кивнула и подошла к ребёнку. Улыбнулась и погладила спутанные соломенные волосы.

— Мне кажется, мальчику подойдёт имя Дин, — задумчиво сказала она. — Дин Стефан Морн.

— Замечательное имя, — одобрительно кивнул Том, которому очень нравилась Марта. Он ни разу не пожалел, что попросил Ричарда найти маму для маленького Марволо. — А Ванду Батори вы можете пригласить, как крёстную малыша. Но это позднее. Сейчас главное — ввести детей в род твоего мужа.

— Мне это нравится, — поддержал его Лестрейндж. — Забирай Дина домой, Марта, и ждите нас через пару часов. Проведём все нужные ритуалы сегодня. И лучше бы малыша до ритуалов не будить.

Марта кивнула и палочкой навела на ребёнка сонные чары, потом подхватила на руки и, попрощавшись, шагнула к камину.

Том проводил её взглядом и поглядел на довольного Ричарда.

— Удивительная девушка, — сказал он Дикону. — Морну с ней повезло.

— Да уж, — согласился Лестрейндж. — Сокровище. Джаред Свенсон теперь и вовсе раздуется от гордости. Шутка ли — уже четверо внуков, а на подходе пятый. Надо бы прихватить Джареда с Октавией на этот ритуал основания рода Морнов.

* * *

Санни отказалась покидать зал, где Сольвейг оперировала Рабастана. Скорее, она даже не поняла, что все ушли, и весьма возможно, не заметила, как Джейми превратился в дракона. И теперь Руди видел, насколько она выглядит крошечной и хрупкой на фоне огромной морды своего кузена. Невеста Рабастана просто сидела на полу, скрестив ноги по-турецки, и не отрывала взгляда от компактной операционной, устроенной Сольвейг.

Кто-то умудрился наколдовать под Александрой мягкий пуфик, но девушка едва ли это заметила и оценила. Даже на прикосновение Рудольфуса к её плечу она никак не отреагировала. Лишь смотрела и смотрела неотрывно на мутный пузырь, закрывающий тело Рабастана. А ещё Санни держала осанку. Лицо было сосредоточенным и серьёзным, и оттого она казалась ещё более потерянной и юной.

— Оставь её, — посоветовал Долохов. — Малышка сейчас не здесь, она — с ним.

— Верно, — согласился с демонологом Леонардо. — Увести её отсюда сейчас — почти преступление. Моему внуку повезло с невестой.

— Ещё бы, — криво улыбнулся Руди. — Как бы они не оказались женаты уже сегодня, как желают отец и бабуля.

— Сделаем ставки, господа? — ухмыльнулся Долохов. — Или мы все солидарны с лордом Лестрейнджем и леди Сольвейг?

— Я уверен, что они смогут сдержаться, — нахмурился Руди. — Я хорошо знаю их обоих. Басти — кремень, и Санни тоже.

Леонардо покачал головой, а Долохов пожал плечами.

— Я бы не был столь категоричен, — хмыкнул он. — С помолвкой они уже успели всех удивить.

Рудольфус досадливо покачал головой, тяжело вздохнул и пошёл к выходу из зала. В Ирландию они переместились камином.

* * *

Санни прекрасно слышала мужчин, но смысл их слов не доходил до мозга. Все её мысли были рядом с Рабастаном и Сольвейг, боровшейся за его жизнь и здоровье. Санни так хотелось оказаться сейчас ближе, просто держать его за руку, просто услышать биение сердца, ощутить щекой его дыхание…

Сколько она так сидела? Кто знает. Время словно застыло вместе с ней. Она моргнула, когда вдруг оказалось, что пузыря над Басти больше нет. И Сольвейг нет. Ушла? Басти лежал на кушетке, перемотанный бинтами с головы до ног.

Санни медленно сползла с пуфика и еле передвигая затёкшие от неудобного положения ноги, побрела к кушетке. Теперь никто не стоял между ней и Басти. Она обошла кушетку и осторожно забралась на неё, ложась вплотную к Рабастану. Места рядом с ним было совсем немного, но ей хватило, чтобы обнять его за талию, поцеловать в полоску голой кожи на скуле и крепче прижаться, положив голову ему на плечо. Вот теперь всё было правильно, и она прикрыла глаза, выдыхая устало и счастливо.

Она не видела, как вернулась Сольвейг, как нежно улыбнулась, глядя на сплетённую между собой пару. Как взмахом руки она расширила кушетку вдвое, заклинанием удалила с Басти почти все бинты, а после набросила на них лёгкое одеяло, восстановив над кушеткой защитный непрозрачный купол.

* * *

С ритуальным залом помог Ерофеич, домовой Долохова, который и небольшой камень принёс, заявив, что это лучший материал для алтарного камня. Так что Тому не пришлось просить милости у своего алтаря.

— Дети где-то во дворе, — ответил встречающий лордов Ингис и смущённо добавил: — Дин проснулся сам, сонные чары на него не действуют почему-то. Ерофеич за ними приглядывает. Позвать?

— Пусть погуляют, — сразу возразил Антонин, который увязался за лордами, заявив, что такое веселье пропускать не хочет. — Основать род без них можно, позовём позже, чтобы в этот род ввести.

Ричард и Том сразу согласились, а Морн кивнул благодарно.

— Какого цвета глазки у мальчика? — небрежно осведомился Ричард. А Том тревожно переглянулся с Антонином. Об этом никто не подумал.

— Кажется, синие, — нахмурился Морн, заставив остальных расслабиться. — Но может быть голубые. Это важно?

— Не особенно, — ответил Ричард. — Пойдёмте уже создавать ваш род.

Ритуальный зал Морнов получился большим и просторным, камень, лежавший в центре, казался маленьким и серым, но зато был ровной прямоугольной формы.

— Повезло, что рядом место силы, — сказал Джаред Свенсон. — Командуйте, лорды, я в таких ритуалах ни разу не участвовал, хоть и слышал.

Чуть побледневшая Марта стояла рядом с матерью, Октавией, и Бастиндой, которые согласились помочь с ритуалом. Ингис выглядел спокойным и сосредоточенным. Все уже заранее переоделись в ритуальные рубахи. Антонин помог Тому расчертить нужные фигуры.

Ритуал был простым, но длился больше часа. И благодаря сильным магам, участвовавшим в нём, Ингис и Марта стали обладателями нежно-голубого алтарного камня, подросшего раз в десять и ставшего прозрачным как слеза. Зал тоже преобразился, на ставшем тёплым полу появились линии разных ритуальных фигур, а стены и потолок слегка светились таким же голубоватым светом, словно отражая свет алтарного камня.

За детьми отправили Антонина, нашедшего всех троих детишек в густой траве, лохматых и чумазых. В зал принесли почти полугодовалого Марволо, а троих старших Ерофеич лично привёл в порядок, ловко переодев в маленькие ритуальные рубашки. Первым ввели в род старшего, Дина Стефана Морна. Тот послушно выполнял всё, что говорил ему Том. Вторым подвели к камню Оуэна, и в новенькой родовой книге он отразился как Освальд Джаред Морн, на что мальчик радостно улыбнулся, а Джаред Свенсон приосанился.

Девочка Гвен всё повторила за братьями, бесстрашно проследовав к камню и доверчиво протянула руки Ингису. После ритуальной формулы принятия, девочка отобразилась как Дженна Мара Морн.

Марволо же стал Марволо Томасом Морном, что удивило многих, но не Тома — он догадывался, что так и будет. Чуть позже он собирался стать крёстным племянника Марви, как посоветовала ему Фрейя. Может и заберут мальчика-змееуста позже — для обучения, но всё же расти малышу будет лучше здесь, на природе, с братьями и сёстрами, с ласковыми родителями, а не в холодных стенах его замка.

Благодаря крови, которой Марта и Ингис поделились с детьми на алтаре, все четверо детей стали им теперь родными по магии и крови. А не только по зову сердца. Но Марви не перестал быть племянником Тома от этого ритуала. Кровь — не водица.

Джаред Свенсон, не скрывая довольной улыбки, поцеловал каждого из новообретённых внуков. Его жена Октавия, тоже приласкала всех четверых, в глазах её блестели слёзы.

Дети смущались, но смотрели на новую родню с восторгом и выслушали внимательно, что теперь Марта — их настоящая мама, а Ингис — отец. А Джаред с Октавией — дед и бабушка. Новое имя Освальда тоже озвучили, позволив называть брата Ос — сокращённо. А девочке очень понравилось, что теперь она Джен.

— Пап, мам, можно уже нам на улицу? — Дин смотрел умоляюще, в нетерпении поглядывая на выход. — Дядя Том?

— Бегите уже, — позволил им Ингис. — Но через час ужин, имейте в виду.

Дети убежали, Ерофеич отправился за ними — присмотреть. Марволо наелся единорожьего молока и преспокойно уснул после ритуала на руках у Тома.

— Как вам старшенький? — спросил у Морнов Ричард, прежде чем попрощаться.

— Смешной, — мягко ответил Ингис. — Когда узнал, что Марта его мать, заплакал и не хотел от неё отходить. Хорошо, Ерофеич помог, уговорил погулять. А так ничего, хороший пацан, добрый. И с младшими сразу подружился.

— Умный мальчик, — поддержала Марта, блестя глазами, и усмехнулась. — Весь в меня! Ос, хоть и младше, но покрепче будет, хотя тут, на природе, и Дин должен окрепнуть скоро. Ингис ведь станет их тренировать, а я буду учить остальному. Все трое читать уже умеют, а Джен ещё чудесно рисует. У нас уже и классная комната готова.

— Вот и славно, — покивал Ричард. — Мы тогда вас оставим. Но если что, вы всегда — желанные гости в нашем ковене.

— А глазки зелёные у пацана, — заметил Антонин, когда они вернулись втроём в кабинет Ричарда. — Ошибся Морн. И волосы начали чернеть после ритуала. Глядишь, Дин на отца станет похож в скором времени.

— Да уж, — согласился с ним Том. — Зрелище чёрных глаз ребёнка даже меня проняло. К счастью, эта особенность оказалась обратимой. И у Освальда, кстати, блок с ядра слетел после ритуала. Не знаю, кто с парнем это проделал, но сквибом ему больше не быть. Что касается Дина Стефана, он с чистого листа начал жизнь, и скорее всего, после проведённого ритуала очень скоро станет отцовской копией. Такие прецеденты были в истории.

— И всё же Сметвику показать их надо, — вздохнул Ричард. — Всех троих, мало ли там что ещё. Завтра — отправлю сыновей в школу и займусь Морнами.

* * *

Рабастану снилось, что его спасли, что отец нашёл его, что его лечили, дали, наконец, напиться вволю… Потом была Сольвейг, а после Санни — как будто она лежала рядом с ним, бережно обнимая и сонно сопя куда-то в районе ключицы.

Но всё это было как-то смутно, нереально. И проснувшись окончательно, он боялся открыть глаза, хоть и чувствовал, что лежит на мягком, шея не болит, а руки и ноги уже не сводит судорогой. И зверь тот мог ему просто привидиться. И то, что сам освободился — тоже. Бред умирающего, если верить книгам, может подкидывать очень реалистичные образы, далёкие от настоящей реальности.

— Ты проснулся, — услышал он голос Санни совсем рядом и сразу распахнул глаза. Невеста действительно лежала почти на нём, и сейчас приподнялась на локте, глядя на него заспанными глазами. Она протянула руку и потрогала ладошкой его лоб. — Привет! Хочу убедиться, что ты мне не снишься.

— Здравствуй, — хрипло ответил Басти. — Я тоже хочу знать, вижу ли я тебя во сне или наяву?

— Проверь! — предложила Санни серьёзно, нависая над ним. Губы её скривились на мгновение, словно она собиралась заплакать, но сдержалась. — Я думала, что потеряла тебя. Что никогда больше…

Она шмыгнула носом и прижалась губами к его губам. Басти с силой её обнял, тут же оказываясь сверху, целовал, словно пил нектар с её губ. Чувствовал себя жадным и ненасытным, целуя везде, куда только мог добраться. Как он мечтал об этом, как запрещал себе мечтать, как хотел и сгорал, полагая, что больше ничего у них не будет.

Он судорожно выдохнул, когда добрался до обнажившейся груди невесты. Захватил губами сосок, дрожащими пальцами ласкал другую грудь, сходя с ума от её тихих стонов, от того, как она выгибалась от его прикосновений, словно прося большего. От того, что тоже дрожит, кусая губы, пытается ещё себя сдерживать. Он то снова возвращался к её губам, то избавлял её от одежды, просто разрывая мешающие добраться до бархатистой нежной кожи ненужные тряпки. Санни дрожала и всхлипывала под его ласками, крепко вцеплялась в его волосы, поддавалась, помогая ему срывать с неё одежду, цеплялась за плечи, судорожно прижимала к себе.

— Я с тобой… Ты рядом! — слышал он её прерывистый шёпот. — Да, Басти… Не могу без тебя!

— Моя, — шептал он, покрывая её лицо торопливыми горячечными поцелуями, ощущая, как между ними не осталось ни единой преграды, а её ноги обхватили его за талию, просто не оставляя выбора. — Моя, навсегда!

Он хотел лишь приласкать её там, в самом нежном и желанном местечке, но оно оказалось слишком желанным, и он больше не мог думать ни о долге, ни о чаяниях их семей. Просто понял, что сейчас удержаться не сможет, да и Санни не собиралась его останавливать, и Рабастан просто отпустил себя, покоряясь сносившей их волне, буре, цунами.

— Люблю! — выкрикнула Санни, когда он резко вошёл в неё, совсем потеряв голову. И она сразу задвигалась ему навстречу, задавая вместе с ним сумасшедший ритм древнего, как мир, танца. Запрокидывала голову, извиваясь под ним, чтобы стать ещё ближе, чтобы двигаться навстречу ещё сильнее.

Это стало их общим безумием — одним на двоих, счастьем новой, уже почти нежданной встречи, способом ощутить себя живыми, нужными друг другу, единым целым и всей вселенной.

Так сладко ему не было никогда в жизни, и Басти зарычал, ощущая последние аккорды песни их жизни. Санни всхлипнула сквозь улыбку и расслабилась под ним, раскинувшись бессильно, как звезда.

Басти рассматривал её мутным взглядом, тяжело дышал, нависая сверху, с нежностью глядел в её счастливые шальные глаза. И, кажется, до них обоих только сейчас начало доходить, что они только что совершили.

— Солнце, — хрипло позвал он, замерев, и не спеша разъединить их тела. — Жена моя! Ты как?

— Безумная у нас встреча получилась, муж мой! — ответила Санни и тихо рассмеялась, показав ему свою изменившуюся татуировку. — Гадаю, кто захочет убить нас первым: твои родители, мои или Руди.

Она одарила его соблазнительной улыбкой и шевельнула бёдрами.

— Раз уж всё случилось…

Басти судорожно вздохнул, ощущая, как снова крепнет желание продолжить их бурное падение с недостижимого пьедестала.

— Даже думать сейчас не хочу, что скажут родичи, — проворчал он, начиная осторожно двигаться. Но тут же замер, пытливо глядя в её глаза. — Тебе не очень больно?

— Только, когда ты пытаешься вот так остановиться, — глаза Санни теперь блестели особенно ярко, а с влажных дрожащих губ срывалось прерывистое дыхание. — Я же ведьма, Басти, мне очень-очень хорошо. Поцелуй меня, ну же…

И всё продолжилось, наполненное теперь такой трогательной нежностью, что у него сердце разрывалось. И у Санни на глазах навернулись слёзы, а он чувствовал, что она просто счастлива, и хочет того же, чего хочет он. Правда, долго удержать это благостное состояние им не удалось, и они снова прошли сквозь горнило страсти с таким бурным завершением, что Басти опять не сдержал рычания, а Санни — победного крика.

Ему достало совести слезть с неё после второго раза, лечь на спину и притянуть любимую к себе на грудь. Санни доверчиво прижалась к нему, потёрлась щекой о его грудь и облегчённо выдохнула.

— Я могла бы долго слушать, как бьётся твоё сердце, — пробормотала она умиротворённо. — Я не знаю, где мы сейчас, но мне всё равно. Поверишь?

— Поверю, — ухмыльнулся Басти, ласково гладя её спину и зарываясь пальцами в её волосы, накрывшие их обоих словно рыжей шалью. — Кажется, я чувствую то же самое. Но… самое время укрыться.

Он едва успел подхватить одеяло и прикрыть им Санни до самых плеч. Только соскользнуть ей с себя не позволил.

И вовремя, купол над ними внезапно растаял, позволяя осознать, что они всё ещё в большом зале Лестрейндж-холла на той самой кушетке, где лечили Рабастана. Только теперь в зале не было так безлюдно.

— Да твою же!.. — лорд Лестрейндж себя оборвал, досадливо улыбнулся и вернул над ними купол.

Басти лишь успел заметить растерянно улыбающуюся мать, бабулю с насмешливой ухмылкой и Рудольфуса с диким взглядом, успевшего резко отвернуться, в отличие от остальных.

Его уже законная жена — судя по реакции бессовестной семьи, они это успели понять — щекотно фыркнула в его шею.

— А мы не можем аппарировать сейчас в твой замок? — смущённо спросила она.

— Обязаны, — проворчал Рабастан. — Зажмурься, если хочешь.

Мир завертелся, ещё больше кружа голову, а после они рухнули на прохладные простыни в кровать Рабастана, с которой кто-то успел услужливо снять одеяло.

— Ты хочешь есть?

— Я голоден.

Они произнесли это одновременно и рассмеялись.

— Я ужасно голоден, — признался Басти и перевернул её на спину, жадно вглядываясь в её лицо. Он ласково погладил её живот. — Но пока нас снова не взяли в оборот…

Ответом на его слова был сильный стук в дверь.

— Советую вам немедленно принять душ и одеться! — услышали они ворчливый голос Рудольфуса. — У вас примерно пятнадцать минут. Время пошло! Отец хочет видеть вас не позднее, чем через полчаса.

— Пойдём в душ, — вздохнула Санни, соскальзывая с кровати. Она потянула за собой Рабастана и сразу очутилась в его объятиях, едва он спрыгнул на пол. — Уронишь! — пискнула она, взлетев над полом. И с удовольствием обняла его за шею.

— Да сколько ты там весишь, — пренебрежительно ответил Басти, неся её в ванную с видимой лёгкостью. — Не поверишь, как я мечтал вернуть себе силы. И сейчас готов на любые подвиги ради тебя, а не только отнести в душ.

— Мой рыцарь! — улыбнулась Санни, растрепав его волосы. — Ну поставь уже… О, кто-то успел набрать для нас ванну.

— Борги очень хороший эльф, — хохотнул Басти, опуская её в воду, где на поверхности плавали лепестки роз. Он принюхался и кивнул: — Будем благоухать малиной и мятой по милости моего домовика. Отец точно оценит!

Вопреки желаниям, помылись они в рекордные сроки, и Санни даже умилилась, увидев, что в комнате дожидается стопка её одежды — рядом с вещами, приготовленными для Рабастана.

Руди обнаружился в уютной кухне, где на столе снова красовался высокий торт с разноцветными розами из воздушного крема и двумя фигурками жениха и невесты на верхушке маленькой башенки.

— Вот и вы! — проворчал он, рассматривая их придирчиво. — Только не вздумайте целоваться! Робертс ждёт нас в Хоге уже завтра. Он передаёт, что рад за тебя, Басти. Это он ещё не знает, что вы… Неужели не смогли удержаться, бессовестные вы создания?

— Не смогли, — кивнула Санни, усаживаясь рядом с Рабастаном. Она бесцеремонно стянула розочку с торта и сунула её в рот. — М-м, какая прелесть!

Басти тут же слизнул лепесток, оставшийся на её губах, и весело поглядел на закаменевшего брата. Потом притянул к себе Санни ближе, обняв за талию.

— Мы сделали бы это снова, если бы повернуть время вспять, — сказал он серьёзно, а Санни торжественно покивала, заворожённо поглядев на Басти. — Расскажи лучше последние новости. Боюсь, я пропустил слишком много.

— Вот именно, — Рудольфус вдруг выдохнул и криво улыбнулся, покачав головой. — Позвольте вас поздравить с заключением брака! Я желаю вам счастья, хотя вы и вырвали его практически зубами. Посреди зала, кому скажи… Но к дракклам! Я реально рад за вас, хотя и немного зол.

— Спасибо, Руди, — проникновенно ответила ему Санни.

— Я тронут, — поддержал её Басти. И деловито поинтересовался: — Все уже знают?

— О вашей внезапной консумации — только семья, — Рудольфус тоже стащил розу с торта и проглотил, почти не жуя. — Сюда бы коньяк или на крайний случай огневиски. Спасибо, Борги!

На столе действительно появилась бутылка коньяка перед Руди, и даже кубок, уже наполненный наполовину янтарным напитком. А перед Санни и Рабастаном встали изящные фужеры с шампанским.

— За вас! — отсалютовал им Руди. Отпил совсем немного и отставил кубок. — Итак, все остальные празднуют сейчас твоё спасение, Басти. Собственно, все рады, и боевики, и друзья отца. И дед Леонардо, и бабуля, и мама. И домовики. Борги вообще с ума сходит от счастья, как ты понимаешь. А в большом бальном зале нашего замка… где вы… — он скрипнул зубами, — до сих пор спит огромный дракон, который спас тебя от участи симпатичного, но жуткого монстра. Кстати, отец хочет, чтобы с тем гадким артефактом — с красным браслетом — разобрался именно ты. Том Гонт убрал с него внешнее воздействие и уверен, что артефакт можно преобразовать во что-то полезное. Бабуля тебя подлатала, а Том влил прорву магии — разрешение дал отец, а то ты мог и не перенести лечение в какой-то момент.

— Дед Леонардо? — вычленил Басти из его речи самое непонятное. Он захватил руку Санни и переплёл с ней пальцы. — Вы забрали из Хога его портрет?

Руди фыркнул смешливо.

— Портрет остался, мы забрали из Хога только деда. Впрочем, на вид ему не больше сорока, пышет здоровьем и дурным энтузиазмом. И с бабулей они пока не то, чтобы в ссоре. Просто она на него злится, сильно. Леонардо отсиживается в башне у Кристиана и ломает голову, чем бы её задобрить.

Санни рассмеялась, глядя на растерянного Рабастана.

— Мы всё тебе расскажем, только позже, — заверила она. — Ты покушать не хочешь чего-нибудь существенного?

— Хватит пока и торта, — Рабастан поглядел на неё лукаво. — Из твоих рук, Санни, он, вероятно, ещё вкуснее.

Санни со смехом положила ему в рот зелёную розочку и замерла, когда он лизнул её пальцы.

— Это невыносимо! — вскочил из-за стола Рудольфус. — Отец передумал и ждёт вас только к ужину. У них какие-то срочные дела образовались. Я только надеюсь, что лорд Прюэтт не нагрянет прямо сейчас. Но на семейный ужин, как вы понимаете, он приглашён. Поэтому советую занять эти два часа чем-нибудь мирным и безопасным.

— Самым безопасным будет, если сейчас я пойду с Руди, — Санни вопросительно посмотрела на Рабастана. — Хочу поговорить с Джейми, если он ещё здесь. Ты можешь пойти с нами или побыть недолго один.

Басти понимал, как она права. Стоит им снова остаться наедине — и они вернутся в постель. В свете предстоящего ужина, это будет не лучшим времяпрепровождением. И неуважением к тому же лорду Прюэтту. И хотя всё в нём противилось голосу разума, Басти только кивнул.

— Да, так будет лучше, — согласился он. — Я присоединюсь к вам чуть позже.

* * *

Когда они вышли, Басти бездумно улыбнулся, расслабляясь. Он дома, полон сил и даже счастливо женат. Брачная татуировка подтверждала, если бы других доказательств ему было мало. Басти чувствовал себя человеком, очнувшимся после долгой болезни, с одной лишь разницей — никакой слабости не наблюдалось. Рабастан был полон магией под завязку — и хоть сейчас в бой или в мастерскую. Или снова в постель с Санни — и не выпускать её оттуда до утра.

Обалденное, чудесное чувство собственных сил и возможностей, которых он столько времени был лишён.

Осторожно поднявшись, Рабастан сразу отправился в душ, на этот раз ледяной, с радостью понимая, что тело снова отлично его слушается. Похищение теперь казалось сном, жутким кошмаром, а не реальностью. Но он несколько раз ощупывал шею, чтобы убедиться, что ошейника уже нет и жутких рубцов от ран тоже — бабуля его хорошо подлатала.

Руди не обманул, его несчастный эльф Борги действительно расстарался — на столе уютной замковой кухни кроме торта появилась тарелка с мясным ассорти и несколько других блюд. Басти смотрел заворожённо — глазами ему хотелось съесть всё. Борги появился рядом и молча прижался к его ноге, даже не ворчал, как обычно, а просто жмурился, роняя на пол крупные слёзы.

— Ну всё-всё! — погладил лопоухую голову Басти. — Довольно уже. Я жив и здоров. Я женат, Борги. И очень счастлив. А ещё очень-очень голодный.

— Борги поздравляет хозяина с заключением полного магического брака! — эльф шмыгнул носом и исчез, а Басти смог сесть за стол, чувствуя, что ему следует подкрепиться сейчас, чтобы спокойно дожить до ужина.

Хорошо ещё, что его навестил Антонин Долохов, вернувшийся с каких-то ритуалов и потому жутко голодный. Он же привёл Леонардо Гампа, крепко обнявшего младшего внука. Басти благоразумно скрыл брачную татуировку под рукавом мантии, не уверенный, что их брак с Санни предадут огласке прямо сегодня.

Дед Леонард обстоятельно рассказал за чаем с уже другим, более скромным, но не менее вкусным тортом, очень краткую историю своего заключения в портрете и последующего спасения. А потом спросил, не мог бы он пожить некоторое время в замке Рабастана.

— Надеюсь, недолго, — закончил дед Лео свой рассказ мрачновато. — Я всё ещё тешу себя надеждой, что законная супруга вспомнит мои законные права и пустит меня в свою спальню достаточно скоро.

Долохов неодобрительно покачал головой.

— Ты сумел однажды её завоевать, — сказал Антонин задумчиво. — Тебе всего лишь нужно сделать это ещё раз, а не настаивать на мифических правах.

Басти слушал их с улыбкой и отчаянно мечтал, чтобы все уже свалили из его дома, а он бы смог отыскать Санни и сорвать хотя бы парочку поцелуев у своей законной жены.

— Оставайтесь, дед Лео, моя башня в вашем полном распоряжении. Борги проводит вас и даже может устроить экскурсию по всему замку, — предложил Басти. — Но, если хотите знать моё мнение… Начинайте завоёвывать бабулю прямо сегодня. Она оценит.

Рабастан с Антонином понимающе усмехнулись и дружно поднялись из-за стола.

— Пойду поищу… Руди, — сообщил гостям Рабастан.

Они вышли из замка вместе с Антонином, а дед Леонард остался, соблазнившись на экскурсию. Долохов посмотрел искоса на Басти, когда они дошли до моста.

— И каково это, волчонок? — спросил вдруг Антонин, останавливая подопечного. — Чувствовать себя женатым человеком?

Басти удивлённо вскинул брови.

— По-моему, этот вопрос я должен задать тебе, — парировал Рабастан. — Ты ведь женился, если верить слухам.

— Полно, волчонок, — фыркнул Антонин. — У тебя всё на роже… прости, на лице написано. А мы все знали, как легко перевести вашу помолвку с мисс Прюэтт в полноценный брак. Татуировку покажешь?

— Пока нет заключения в Министерстве, — пожал плечами Басти. — Так что с официальным объявлением мы подождём, как и намеревались, скорее всего. И нет, Антонин, татуировку первым увидит отец. Ну а ты?

— Слухи о моей женитьбе сильно преувеличены, — помрачнел Долохов. — Тебе знакомо понятие «фиктивный брак»? Так вот, говорю только тебе. У нас с Оливией не брак, а сделка. Брак заключён лишь на бумаге в министерстве, дано объявление в газете. Но консумации и магического брака мне предстоит ещё добиться. Это удобно ей, потому что статус замужней женщины ей, на моё счастье, оказался сейчас очень выгоден. Плюс, она влюбилась в Ерофеича, чисто платонически. И прекрати скалиться, бессовестный ты мальчишка. Мне женитьба тоже удобна, потому что обзавестись в своём доме хозяйкой — уже неплохо. Хотя бы не надо искать компаньонку для Агнешки, чтобы соблюсти приличия. И твои ухмылки меня не трогают, нет ничего зазорного в том, чтобы поухаживать за красивой и умной женщиной. Мне пока достаточно, что, согласно нашему договору, она вынуждена ночевать в моём доме, пусть и в отдельной спальне. Но когда-нибудь эта крепость падёт, можешь не сомневаться.

— Так ты её любишь?

— Сложно сказать, — холодно ответил Долохов. — Особенно, когда некоторым кажется, что это всего лишь три простых слова.

— У тебя очень странные отношения с твоей женой! — с чувством ответил Рабастан. — Думаю, она ждёт твоего признания.

— Возможно, ждёт, — согласился Долохов. — Но я пока не готов к признаниям… всё произошло слишком быстро. На этом тему моего брака предлагаю закрыть.

— Ладно, — пожал плечами Рабастан. — Тему моего брака тоже предлагаю отложить или хотя бы не предавать огласке.

— Договорились, — ухмыльнулся Долохов. — Ричард, наверное, в ярости. Ему успели доложить, не так ли?

Басти поморщился.

— Именно он нас застукал за этим делом, — с досадой признался он наставнику. — Вся его реакция заключалась в словах: «Да твою ж…». Что было несколько… обидно.

Долохов так радостно заржал, что Басти невольно улыбнулся.

— Волчонок, ты меня восхищаешь, — снова хохотнул Долохов. — Свидетелей больше не было?

— Моя мать, Сольвейг, Руди и, кажется, проснувшийся Дракон, — скучным тоном ответил Рабастан. — Только семья. Так что, сам понимаешь…

— М-да, — в этот раз Антонин поглядел сочувственно. — Держишься ты хорошо. И полагаю, вас намеренно толкнули друг к другу. Слишком беспокойное у тебя семейство — то одного похищают, то другого. Браслеты, опять же, почти бесполезны были. А теперь всё в ажуре, хотя бы доучитесь с дополнительной защитой. И сдадите экзамены без перевозбуждённого состояния. Так что Ричарда я понимаю. Но огласка, пожалуй, и правда пока лишняя.

— Думаешь, отец это предвидел? — не поверил Басти. — Всё случилось спонтанно…

— Твой отец — стратег, — пожал плечами Долохов. — Просчитывает всё на десять ходов вперёд. Скорее всего, это безобразие — его рук дело. Но не исключаю, что и леди Сольвейг, твоя прекрасная бабуля, немного подшаманила. Я рад за тебя и за эту хорошенькую малышку — вы очень подходите друг другу и, скорее всего, будете счастливы. Остальное вторично, не забивай себе голову. Ричарда тебе не переиграть, уж смирись, Сольвейг — тем более. И действуют они исключительно в твоих интересах, что самое важное.

Басти задумался, потом рассмеялся досадливо и покачал головой.

— В общем-то я рад, если всё так, как ты говоришь, — вздохнул он. — Пойдём уже, я успел соскучится по своей благоверной, и её общество предпочту даже твоему.

Долохов хохотнул и приобнял его за плечи.

— Хорошо сказано, волчонок, — одобрил он. — Советую прогуляться к мистеру Хэйли. Что-то мне подсказывает, что там ты встретишь не только дракончика Джейми, но и малышку Санни. У тебя есть ещё час до ужина, где Ричард продолжит плести свои интриги. Я, пожалуй, не стану напрашиваться, потому что породнимся мы чуть позже.

— Джейми и твоя подопечная! — ухмыльнулся Басти. — Уже нет возражений?

— Да мне сразу понравился этот парень, — фыркнул Антонин. — Дерзкий сосунок, но не тряпка. Ну а то, что он оказался драконом-целителем — всего лишь приятный бонус.

Басти усмехнулся, но мнение своё оставил при себе. На душе у него было славно, давно уже он не чувствовал себя настолько цельным и спокойным. Даже недолгий ад похищения подёрнулся дымкой, вспоминать его не было настроения, тем более что пробуждение после ада затмило все пережитые им муки. Стоило нарочно придумать эти испытания, чтобы ускорить их брак с Александрой. Басти лишь надеялся, что стратег отец не заходил так далеко в своих расчётах.

* * *

Ужин прошёл куда лучше, чем представлялось Рабастану. Джейсон Прюэтт явился один, что уже говорило о его намерениях. С Рабастаном он перемолвился всего парой слов, приказав беречь его дочь и ни словом не упомянул об изменениях на своём родовом гобелене.

Ричард тоже был невозмутим, спокойно общался с новоявленным родственником и бросал на них с Санни вполне благожелательные взгляды. Дед Леонард удостоился чести сидеть рядом с супругой, так что бабуля тоже не слишком язвила по поводу скоропалительного брака любимого внука.

Мама же — единственная, кто сиял незамутнённым счастьем, но отведя их в свой кабинет после ужина, попросила выслушать её внимательно.

— Басти, Санни, — она обняла каждого и расцеловала. — Я вас поздравляю, мои славные. И все мы за вас очень рады. Вы уж потерпите, но официально отпразднуем вашу свадьбу, как и собирались — после ТРИТОНов. Тогда и подарки получите. Ричард и Джейсон так решили, ну и мне кажется, что праздник устроить лучше летом.

— Конечно, мам, — тут же согласился Рабастан. — Отец точно не злится? Ну там, мы ведь не на алтаре… и всё такое.

— Те простыни как раз уже отнесены на алтарь, — мягко улыбнулась Бастинда. — Так что род ничего не потерял. Но у меня будет к вам просьба, мои дорогие. Звёзды говорят, что вам лучше повременить с бурной супружеской жизнью. Хотя бы ещё неделю. То, что уже было, плодов не принесёт — Басти только закончил серьёзное лечение, так что ваш первый раз был вполне безопасным. Но сейчас, спустя несколько часов, опасность забеременеть очень высока. Торопиться с детьми вы ведь не хотите? Я так и думала. Другое дело — через неделю.

— Но мам! — Басти возмущённо вскинулся. — Есть же всякие зелья!

— Именно, — кротко кивнула его мать, послав Санни добрую улыбку. — Зелья, которые лучше принимать обоим. А тебе, Рабастан, после всего — любые зелья строго противопоказаны ещё шесть дней. Ты же слышал, что бабушка говорила.

Мать увещевала их корректно, даже снабдила теми самыми зельями, но была весьма настойчива в своих уговорах потерпеть неделю. К сожалению, Санни прониклась больше, чем он. И уверяла, провожая Басти в их уже общий замок, что потерпеть неделю теперь — это сущая ерунда. И лучше она поспит в выделенной комнате поместья эту ночь перед Хогвартсом.

— Но целоваться мы хотя бы можем? — хмуро спросил Басти, когда они устроились на кухне их замка с чашками ароматного чая и крошечными ореховыми печеньями.

Санни рассмеялась, а потом сама поцеловала Рабастана.

— Солнышко, к дракклам ограничения! — Басти с трудом оторвался от её губ и тяжело дышал. — Давай поднимемся в спальню и нормально отпразднуем наш брак и моё возвращение.

Санни покачала головой и посмотрела серьёзно.

— Давай полетаем, — попросила она. — Если сейчас поднимемся в спальню, то не сможем удержаться, и гарантированно заведём ребёнка. Ты же слышал. Твоя мама будет разочарована.

— Да уж, — тяжело вздохнул Басти, кусая губы и неотрывно глядя в её синие мятежные глаза. — Пусть лучше сегодня разочарованными останемся мы с тобой. Но мы обязательно всё наверстаем уже в Хогвартсе. Ты ведь не против, правда — иногда спускаться на берег океана? Пойдём за мётлами. Или нет. Борги!

Они летали до позднего вечера, забыв о времени. Сначала на двух мётлах, потом уже на одной, раздобытой у Робертсов в доме. Останавливались, конечно, то на крыше замка, то на башне отцовского поместья, чтобы вдоволь нацеловаться. И опять летали, бездумно радуясь друг другу, свободе и полёту.

Потом Рабастан проводил Санни в выделенную ей комнату в доме отца, а сам вернулся в свой замок, решив немного поработать в мастерской, раз уж сладкого его так жестоко лишили. Бабуля дала добро на исследование артефакта, но в школу забирать его запретила. Только возле спуска в мастерскую Рабастана ждал Рудольфус.

— Спать, Басти, — твёрдо велел брат. — Завтра отправляемся в школу очень рано. А я, так и быть, составлю тебе сегодня компанию и, если надо, не дрогнув применю сонные чары.

— Ладно уж, цербер, — сдался Рабастан с досадливой улыбкой. — Но имей в виду, нянька мне впредь не нужна. Я женатый человек и сторожить нас с Санни больше не нужно.

—Угу, — Руди отправился за ним в спальню, где уже постелил себе на одном из кресел, превращённом в широкую кровать.

— Кстати, — Басти вышел из душа в одном полотенце. — Что случилось с тем пацанёнком? Он ведь попал в ковен? Кажется, его имя было Ребус или Рипус.

— О, — Рудольфус оторвался от книги. — Ремус. Но сейчас мальчишка носит имя Дина Стефана Морна, и счастлив в семье Марты-бывшей-Свенсон. А в крёстных у него намечается ни больше, ни меньше — потомок крутого полководца Стефана Батори. Если хочешь, расскажу, как всё было, а лучше попроси Санни, она покажет тебе всю историю без думосбора.

— Послушаю тебя, а потом посмотрю, — решил Басти, со вздохом блаженства падая в свою прекрасную кровать. Пижаму, приготовленную Борги, просто скинул на пол. — Начни с самого начала, брат.

— Изволь, — согласился Рудольфус. — Это случилось за обедом, когда директор Робертс сообщил нам, что один ученик пропал…

Голос Руди странно убаюкивал, хотя Басти честно пытался слушать. Он и не представлял, какое это счастье — просто поспать дома в собственной постели. Он почти забыл, как хорошо, когда рядом ворчливый и очень правильный Руди с его едкими комментариями и суровой нежностью. Но всё же Басти уснул, не прослушав, вероятно, и половины. Или Руди подло выполнил угрозу и его усыпил.

Утром Басти проснулся невероятно рано и ощущал себя выспавшимся и полностью здоровым. Стараясь не разбудить брата, он спустился в кухню, где уже не было ни одного торта, а стояла тарелка с золотистыми тостами, сладкий кофе со сливками и полоски хрустящего жареного бекона.

— Спасибо, Борги, — пробормотал Рабастан, вгрызаясь в хрустящий бок тоста. — Именно этого мне и хотелось.

— Борги знает вкусы хозяина, — тут же проворчал эльф, появляясь и принимаясь смахивать со стола тряпочкой несуществующие крошки. — Борги правильный эльф.

Басти рассмеялся и с удовольствием отпил горячий кофе.

— Я ужасно соскучился даже по твоему ворчанию, — признался он домовику.

— Борги не ворчит, — насупился эльф. — Борги очень-очень волновался за хозяина.

— Забудь! — велел Басти. — Узнай лучше, проснулась ли моя Санни.

— Борги не одобряет неправильную домовую эльфу Лакки, — успел сказать ушастый ворчун. — Но Борги готов терпеть её и спрашивать про хозяйку этого дома. Борги рад, что его хозяин остепенился и женат на чистокровной ведьме из хорошего рода.

Рабастан счастливо вздохнул и, оставив завтрак, пошёл в мастерскую. Просто поглядит на артефакт одним глазком, хотелось увидеть эту дрянь ещё раз, из-за которой так сильно потратился дракон Джейми, спасая его от жуткой участи.

* * *

Магнус застыл на пороге спальни, глядя на невозмутимую супругу. Таша рисовала, спокойно и сосредоточенно. Он мог бы наблюдать за ней вечно, хоть и жутко ревновал к этим никчёмным картинкам.

— Ты вернулся! — уголки её губ поднялись вверх, она отложила карандаш и встала, потягиваясь с видимым удовольствием. — Как там мальчики, осваиваются? Моя помощь точно не нужна?

— Ты всегда нужна, — ответил он ворчливо, подходя и прижимая её к себе. — Серьёзные пацаны, особенно один, лидер их.

— Хэрри Стерн, — кивнула Таша, отвечая на его поцелуй. — Иногда мне кажется, что ты прячешь меня от всех в нашем абсолютно прекрасном доме.

— Можем уже сегодня переехать в ковен, — привычно ответил Магнус, осторожно утягивая её в сторону кровати. — Хоть в Северную цитадель, хоть в главное поместье.

— И у тебя не будет повода сбежать ко мне, — Таша с азартом его раздевала, коротко целуя, куда придётся. — Ты станешь общим, все будут тебя дёргать ещё чаще, а здесь ты только мой. И потом, там твой отец, который смотрит на меня слишком сурово.

— Он на всех смотрит сурово, — пробормотал Магнус, с трудом соображая, о чём они говорят, как всегда рядом с Ташей. — Я думаю о тебе постоянно, мечтаю об этой минуте… А ты? Не хочешь бросить свою работу?

— Нет, Магнус! Да, сделай так ещё раз! — его дивно отзывчивая девочка выгибалась в его руках, сводя с ума. — Когда рожу тебе ребёнка, переедем… Обещаю… Я бы хотела, чтобы наши дети росли в ковене.

После они на кухне пили чай с маленькими хрустящими пирожками. Таша слушала о делах ковена с таким вниманием, что рассказывать было очень легко.

— Марта о тебе спрашивала, — сказал он, закончив рассказ про Морна, забравшего двух детей и, по слухам, усыновившего не только их, но и ещё одного мальчика.

— Я навещу её в свой выходной, как всегда, — рассеянно ответила Таша. — Так что там Ингис, дети здоровы? Может, следует их осмотреть?

— Вот уж обойдётся, — ответил Магнус резко, он недавно наткнулся на её папку с рисунками школьной поры и был потрясён сотней рисунков с драккловым Ингисом. И зачем рассказал сейчас про детей? — Пусть хоть Сметвик их осматривает! Тебе в доме Морнов делать нечего.

— Глупо ревновать к прошлому, — Таша не позволила ему уничтожить те портреты, хоть и убрала их подальше на полку. И теперь глядела невозмутимо. — В той же больнице я встречаю множество холостых мужчин и не только. Тебе же не приходит в голову…

— Пока ты кого-то не нарисуешь хотя бы с десяток раз в разных позах, я не стану волноваться, — проворчал он, вполне сознавая беспочвенность своей ревности. Но ничего не мог с собой поделать. — Если помнишь свои же слова, он тебе даже не друг!

Таша рассмеялась и пересела к нему на колени.

— Магнус, перестань, — весело сказала она, ластясь, как котёнок книззла. — Ты на самом деле ведь не думаешь, что меня хоть как-то волнует Ингис!

— Хотел бы не думать, — проворчал он. — Почему ты не рисуешь меня?

— Один рисунок есть, — пожала она плечами.

— Ты нарисовала его давно, ещё до свадьбы!

— Ты почти каждую ночь со мной! Ты мой, Магнус, мне не хочется тебя рисовать, мне ты нужен живым из плоти и крови.

— Звучит кровожадно! — фыркнул он, всё же довольный. Проклятый Уркхарт сказал примерно то же самое о рисунках Таши, когда Магнус пожаловался ему на портреты Ингиса и разных других драккловых мужчин, детей и женщин. «Зато ты точно будешь знать, — заявил Юджин насмешливо. — Если увидишь, что она рисует тебя, знай — у тебя явные проблемы с супругой».

— Но, если хочешь, я тебя нарисую хоть сегодня…

— Не надо! — сразу отказался он, хоть и не считал, что Юджин прав. — Не нужно меня рисовать. Обещай, что не станешь этого делать!

— Я не даю глупых обещаний, — возразила Таша, усаживаясь на его колени верхом и многозначительно ёрзая. — Хочу тебя прямо здесь и сейчас!

— На столе? — недоверчиво спросил он, уже стягивая с неё лёгкий халатик. — Как пожелаешь…

— Меня приглашают на конференцию в Европу, — сообщила Таша позже, уже засыпая в его объятиях. — Всего пять дней, интересные лекции, новые веяния в целительстве…

— Сразу — нет, — отрезал Магнус, крепче прижимая к себе податливое тёплое тело.

— Ты даже соскучишься не успеешь, — она сонно зевнула и лизнула его в шею. — Или поехали со мной. Вместе отдохнём, поживём в отеле.

— И чувствовать себя лишним, пока ты улыбаешься этим пафосным мужикам? — Магнус содрогнулся. — Нет уж, врагу не пожелаю такого отдыха.

— Тогда я поеду со Сметвиком, — откликнулась Таша. — Напоминаю, что он счастливо женат на твоей подруге Ванессе и совершенно не в моём вкусе.

— Помню, — скрипнул зубами Магнус. Но почему-то ревновать Ташу к Сметвику не получалось. А в то, что мерзавец сможет защитить его девочку и уберечь от необдуманных знакомств, почему-то верилось легко. — С ним можешь поехать, если пообещаешь, что не станешь его рисовать.

— Не стану, — согласилась Таша легко. — Выезжаем завтра, к концу недели я уже буду дома.

Он даже смог выдраться из дрёмы и сел на кровати, включая свет щелчком пальцев.

— Ляг, Магнус, — велела Таша недовольно. — Если бы я сказала заранее, ты бы успел придумать сотню причин, почему я не могу поехать.

— Я не готов остаться без тебя на целую неделю прямо завтра! — возразил он с беспокойством, очень надеясь, что это была шутка, пусть и не смешная. — Ты и так целыми днями в Мунго, а иногда остаёшься там на ночь.

— А ты — в ковене, что радует твоего отца и всех боевиков, — Таша смогла притянуть его обратно и сама потушила свет. — Спи, Магнус. И мне тоже надо выспаться, международный портключ настроен на семь утра.

Заснуть он не смог, да и не пытался. Бездумно лежал, глядя на спящую Ташу, кожа которой казалась ещё смуглее на фоне белых простыней. Сколько уже женаты, а он не мог на неё налюбоваться, готовый рассматривать бесконечно, что иногда походило на одержимость. Иногда Магнусу становилось страшно от той привязанности, тех острых чувств, что испытывал к Таше. И сейчас он лучше понимал отца, его одержимость Натали. Но от этого легче не становилось.

Одно дело, когда она в Мунго — и он в любой момент может её увидеть, не штука пройти в её отделение, наложив на мантию иллюзию целительской — было бы желание. Другое дело, когда их разделит пролив.

Стыдно было, что ревнует её даже к отцу, и втайне радовался, что Таша бывает в ковене редко, иногда лишь раз в неделю, неизменно навещая Марту, девочек и малышку Шани в Северной цитадели.

А сейчас он места себе не находил, уже дико скучая, а она даже не успела уехать. Эгоистичную мысль разбудить её и любить до самого утра — подавил с невероятным трудом. Оставалось просто смотреть, как безмятежно она спит, и испытывать мрачное удовлетворение, что и во сне льнёт к нему, неосознанно беспокоясь, когда он отстраняется.

Из мрачного оцепенения его вывел патронус Яксли, молча зависший над постелью.

Магнус осторожно переложил со своего бедра руку Таши на кровать и выскользнул из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Только тогда патронус заговорил:

«Магнус, ты нужен в Северной цитадели! Прямо сейчас!»

Одевался он в кабинете, где держал на всякий случай запасную одежду на такие вот случаи. Записку оставлять не стал, надеясь лично вернуться к утру и попрощаться с Ташей так горячо, чтобы ни о ком не могла думать на своей конференции, кроме него.

Северная цитадель встретила тишиной, но что-то неправильное в воздухе витало. Из темноты вынырнул Маркус Бойл, за которым маячил — неожиданно — мальчишка Стерн.

— Шеф, вас у главных ворот ждут, — сразу доложил Бойл озабоченно. — Сказали — именно вам надо разобраться. Пускать их или отправить обратно к родне.

— Кого их? — нахмурился Магнус, не торопясь перемещаться к главным воротам. — И почему ночью, подождать до утра — не судьба?

— Кто-то из пацанов вернулся, — хмуро пожал плечами Бойл. — Их не велено пускать без вас. А там хищники, сэр, вы же понимаете. Парни с ворот прикрывают, конечно. Но, дети же…

— Не дети, а малолетние… — слово «ублюдки» Магнус проглотил, покосившись на Стерна, даже на расстоянии кипевшего упрямством и ещё какими-то сильными эмоциями. — Харальд, пойдёшь со мной! Бойл, ты тоже. Кто на башне?

— Кейси Причард, — ответил Маркус, хватаясь за прут и заставляя Стерна сделать так же. — Здесь всё спокойно, сэр!

Переместились они прямо к воротам, где к ним сразу шагнул Арес Шелби.

— Волчата, — ощерился здоровенный боевик с явным одобрением. — И добрались ведь живыми, шеф. Хотя, кто знает, с ворот не слишком-то разглядеть можно, ночь опять же, может кто и ранен, но держатся ровно.

— Нашли время! — сквозь зубы прорычал Магнус, надеясь, что он не прикончит маленьких мерзавцев, ради которых оставил супругу одну в постели перед дальней поездкой. — Открывай ворота, если вокруг всё чисто.

— Только пара волков, — пожал плечами Арес. — Но сейчас не полезут, и парни их держат под прицелом.

— Ладно, калитку открой, — передумал Магнус. Много чести — открывать ворота перед маленькими засранцами, нарушившими его покой. А волки ждут, отправишь мелких обратно, откуда пришли, так уже никуда не дойдут. — Пусть войдут и становятся на колени.

Арес лишь кивнул, тенью метнувшись к воротам. Две маленькие тени тут же оказались внутри, были проинструктированы, подошли и послушно опустились на колени, даже головы склонили одинаково. Обученные, блядь, полукровки!

— И что надо? — спросил их Нотт, неожиданно успокаиваясь. Дракклы с ними. Разберётся по-быстрому и домой.

Но мальчишки молчали, словно испытывая его терпение.

— Стерн! — тихо рявкнул Магнус. — Рассмотрел? Твои оба?

— Мои! — тихо подтвердил пацан, вскидывая горящий взгляд. — Это Мик и Сэм, сэр!

— Ну так спроси, что им надо, раз твои!

Харальд мотнул головой и ответил, даже не поглядев на приятелей:

— Вернуться хотят, сэр! В ковен.

— А вот это зря, — Магнус вздохнул, не испытывая к маленьким мерзавцам ни капли жалости. — Если вас в род приняли или даже просто усыновили уже, то в ковен я вас принять не могу. Раньше надо было думать.

Безголовые волчата, пробравшиеся ночью через лес, полный хищных тварей, к воротам ковена, что-то робко пробормотали.

— Не приняли их ещё, — тут же озвучил Стерн, явно волнуясь. Хотя Магнус и сам их услышал, но на слова Харальда кивнул.

— Так сейчас я вас сам приму! — с угрозой сказал Нотт. — Хотите в ковен — принесёте немедленно вассальную клятву. И тогда уже ни к каким родичам вернуться не сможете. Передумать ещё раз — не получится. Ваша жизнь и смерть будет в моих руках. Попробуете нарушить клятву — магии лишитесь, а то и жизни. Не хотите клятву, ворота рядом. Держать не стану, но дорогу придётся забыть сюда навсегда.

Бойл и Шелби смотрели на мелких с сочувствием, но Магнусу церемониться с неженками, не сумевшими ужиться с роднёй, не хотелось совершенно.

Харальд, лишь два дня назад принёсший эту самую клятву вместе с остальными волчатами, поспешно выпалил:

— Они согласны, сэр!

— На что? — холодно осведомился Магнус. И краем глаза заметил Уркхарта, шагнувшего в круг света фонаря, зажжённого у двери караульной бытовки. Тоже, вероятно, позвали из тёплой постели, сообразив, что Магнус не в духе. — Мне тут всю ночь ждать?

— На клятву, — несколько стушевался Стерн.

— Так я жду! — жёстко сказал Нотт. — Стерн, сам способен решить, кто будет первым?

Юджин всё же не выдержал, шагнул к пацанам и велел:

— Сэм! Повторяй за мной! — и стал медленно проговаривать слова клятвы. Надо отдать должное более высокому волчонку, клятву он произносил тихо, но отчётливо. Не сбился ни разу. — Целуй руку его милости, — подсказал Уркхарт.

Парнишка привстал, поцеловал протянутую руку и снова опустился на колени.

— Теперь ты, Мик, — Юджин явно успел выучить имя каждого, даже тех, кто отправился к родне. — Повторяй за мной.

Вот более мелкий дважды запнулся, говорил прерывающимся голосом, заставляя нервно дёргаться Харальда Стерна. Уркхарт понял правильно безжалостный взгляд Нотта. Кривился, как от зубной боли, но каждый раз требовал начинать клятву с начала.

Наконец и этот шкет справился с нехитрым заданием, без подсказки поцеловал руку Магнуса и рухнул у его ног, изломанной куклой распластавшись на земле. Первый, тот, которого звали Сэм, отчётливо всхлипнул. А Харальд Стерн живо оказался на коленях, тормоша мальчишку и причитая: «Мик! Мик! Ну что же ты?»

А потом Стерн охнул, оглянулся на Магнуса и показал свои окровавленные ладони.

— Целителя! — рявкнул Нотт, сжимая зубы и чувствуя себя последней скотиной.

Уркхарт уже сдирал с мелкого одежду, освобождая окровавленный бок. Арес отправил патронус Бэддоку, кто-то из боевиков наколдовал под мелким белый матрас, на котором тут же принялось расползаться кроваво-красное пятно.

Бэддок к воротам аппарировал и мгновенно наложил на мальца стазис, если Магнус правильно понял.

— Лёгкое задето и печень, — поднял глаза на Магнуса Бэддок. — Это на первый взгляд, может ещё что. Крови потерял много. Немедленно нужно в Мунго или рыть могилу, сэр. Впрочем, едва ли выживет даже в Мунго, если тварь, его подравшая, была ядовитой. Не понимаю, как малец продержался до ворот, ранен не меньше часа назад.

А он, кретин, ничего не заметил! Магнус сглотнул, вызвал патронус. Старался не смотреть на мальчишку Сэма, который, не стесняясь, плакал, утирая глаза рукавом. Харальд держался лучше, лишь сильно побледнел и губу прикусил до крови, которая стекала по его подбородку.

— Гиппократу Сметвику! — произнёс Нотт устало призрачному дементору. — Мальчишка умирает. Потерял много крови. Координаты аппарации… Прошу помощи! — и отослал патронус взмахом руки. Если кто и способен быстро сотворить чудо…

Парни распахнули ворота мгновенно, аппарировать внутрь ковена было невозможно. Целитель явился секундой позже, полураздетый, но с чемоданчиком в руках.

— У тебя появилась пагубная привычка звать меня по любому поводу, твоя милость, — ворчливо заметил Магнусу Сметвик, одновременно накладывая сотню невербальных заклятий на раненого волчонка. — Спасибо за стазис, Бэддок. Так, кто знает, что была за тварь?

Стерн вытолкнул вперёд Сэма, который уже не плакал, слава Моргане.

— Кошка какая-то, сэр, — срывающимся голосом ответил мальчишка. — Мы на дереве хотели переночевать… А там она…

— Кошка, значит, — Сметвик тяжело поглядел на Магнуса. — И что кошка, шкет?

— Я ножом по горлу её, — выдохнул мелкий. — Мик кол вогнал ей в брюхо. Но сразу она не подохла. Большая очень… Меня укусила только, а Мика… вот. Лапой.

— Дальше! — Сметвик осторожно поднял Мика на руки.

— Сюда побежали…

— Этого тоже забираю, — холодно сообщил Сметвик. — Кто будет сопровождать?

— Бойл и Бэддок! — Нотт кивнул Маркусу. — Доложишь утром, что и как.

Целитель вышел вместе с парнями за ворота и явно активировал портключ. Братья Шелби заперли ворота. Юджин оттирал от крови руки какой-то тряпкой.

— Тебе что, жена не дала, твоя милость? — яростно и тихо спросил он Магнуса. — Что за показательная порка, блядь?

— Пацаны слишком хорошо держались, — услышал Уркхарта Арес Шелби. — Мы с Клайвом тоже ничего не заподозрили. Да и ты, Юджин, рядом с ним стоял, когда клятву подсказывал мелкому. А его милость в своём праве, я бы вообще не пустил, будь это день и будь моя воля. Постояли бы под воротами часа два, убийцы малолетние.

Нотт сплюнул, злясь и на Уркхарта, и на Шелби, и на себя самого. И на мелких героев, ничем не показавших, что подыхают. Один как раз был где-то рядом. Ах да, сидел в сторонке прямо на земле и, похоже, трясся и зубами стучал.

— Клайв! — окликнул боевика Нотт. — Успокоительное есть? Залейте пацану.

Приказ выполнили даже слишком быстро. Успокоительного у Клайва, видимо, не нашлось, но какого-то пойла из своей поясной фляги младший Шелби изрядно влил в горло Стерна.

Пацан закашлялся до слёз и порывисто вскочил на ноги, сразу покачнувшись.

— Ты дебил? — спросил Клайва Уркхарт, ловя мальчишку за плечи. — Эй, Харальд, хорошо меня видишь?

— Пло… хо, — хрипло признался волчонок заплетающимся языком.

Магнус бы заржал, не будь у него так погано на душе.

— Отдай мне парня, — велел он Юджину со вздохом. — В башне у меня переночует. И хорош злиться. Это не дети, это реально волчата.

— С тобой отправлюсь, — упрямо ответил Уркхарт уже вполне миролюбиво. Он крепко держал Харальда, подводя к Нотту. — Пусть волчата, но уже твои, раз клятву принял. Где там твой прут?

В цитадели их уже ждала Марта, стояла, как богиня возмездия возле Загона, уперев руки в крутые бока. Магнус почти решился сразу же сбежать, но выручил Уркхарт.

— Всё в порядке, Марта, — сразу сообщил Юджин несколько заискивающим тоном. — Двое волчат из дома сбежали, попросились обратно в ковен. Магнус их принял, но сразу отправил в Мунго, кошка их дикая слегка потрепала в дороге. Раны пустяковые, жить будут!

— А с этим что? — чуть смягчилась Марта, подозрительно разглядывая Харальда.

— Случайно глотнул не из того кубка, — вдохновенно продолжил врать Юджин. — Ничего, проспится, всё нормально будет.

— Да он же пьян! — всплеснула руками Марта. — А ты, Магнус, куда смотрел?

Она подхватила Харальда под руку и повела к себе. Стерн, к счастью, не сопротивлялся и разговаривать не пытался.

— Что уж теперь, — пробормотал Нотт, идя следом. С Юджином они ввалились в светлую кухню Марты, смотрели настороженно, как парень пытается ровно усидеть за столом.

Марта сунула Стерну бокал с водой, велев выпить залпом. Пацан послушно выпил и удивлённо расширил совершенно трезвые глаза.

— Спасибо, мэм, — пробормотал он ошарашенно.

Нотт скривился, мог бы и догадаться, что часть отцовского Антипохмельного осядет в закромах Марты.

— Не за что, милый, — ответила Марта добродушно. — Вы идите, ваша милость. И ты, Уркхарт. Я мальчика накормлю, раз уж так получилось, да спать отправлю.

Нотт не сдвинулся с места, Юджин сглотнул и тоже лишь удобнее уселся на скамье.

— Марта, — проникновенно поглядел он на миссис Яксли. — Я тоже сильно проголодался. Неужели выгонишь?

— И ты, Магнус, голоден? — ласково осведомилась Марта, отчего Нотту захотелось поёжиться. — Сам признаешься, что натворил? Я ведь вас обоих, как облупленных знаю. Молчи, Юджин! Нечего его выгораживать. А ты, Харальд, ешь! Пытать тебя, как думают эти двое, я не собираюсь.

И она спокойно расставила перед ними тарелки с мясным рагу. А потом села сама на лавку и подпёрла кулаком подбородок.

— Сильно их кошка подрала? Признайтесь хоть в этом.

— Одному бок распорола и внутренности, — тяжело вздохнул Нотт, ощутив вдруг настоятельное желание сказать правду. — Крови потерял много. К утру будет ясно, выживет или нет. Бойла с ними отправил в Мунго и Бэддока.

— Это кого же? — ахнула Марта, поглядев испуганно. — Мика или Сэма?

Даже Харальд оглянулся на неё удивлённо.

— Да что так смотрите, — отмахнулась она горестно. — Будто непонятно было, что уж эти вернутся. Наши они волчата, ковенские, сразу было видно. Остальных можешь не ждать, Магнус. А что же с Сэмом?

— Второго кошка покусала, — признался уже Юджин. — Но вроде бы ничего критичного. Сметвик его за компанию взял.

— Что бы ты понимал! — фыркнула Марта. — Сметвик просто так никого в Мунго брать не станет. Не такой он человек. Ладно уж, конспираторы, чую, не всё это, но остальное мне не интересно. Клятву, полагаю, принять успели, и на том спасибо. А теперь либо ешьте, либо выметайтесь из кухни.

Поели, не отказываться же, когда столько пережили. Потом вышли все втроём на тёмный двор.

— Значит так, Харальд, — Нотт скривился, внутренне вздыхая. — Парни твои виноваты, что сразу в своих ранениях не признались. Так что, как вернутся, будут наказаны. Это понятно?

— Вернулись бы! — дерзко поглядел волчонок.

— Кто-то тут осмелел, — процедил Юджин, неодобрительно. — Отправь его на башню, твоя милость.

— За дерзость, Харальд, — Нотт оживился. — Постоишь на посту сегодня до шести утра. И завтра ночью с полуночи до четырёх. Наказание для твоих волчат тебе Уркхарт озвучит, когда оба вернутся. Всё ясно?

— Да, сэр! — на этот раз Стерн не дерзил, даже потупился виновато. — Разрешите идти на пост?

— Иди, — кивнул Нотт. Наказание он отменять не стал, парню полезно привыкать ко взрослым обязанностям. Про пост Юджин хорошо придумал.

Хотел бы Магнус сейчас вернуться к Таше, только надо было дождаться Бойла с известиями. И перекладывать ни на кого это дело нельзя. Отец недвусмысленно дал понять, что волчата — его личная ответственность и головная боль. И вмешиваться в воспитание мелких отец не станет, а вот приглядывать наверняка будет. Проверка не проверка, а Магнус ответственность за них принял и не собирался отказываться. Нравились ему эти мальчишки, сумевшие сохранить человечность в жутких условиях.

Даже эти двое вернувшихся — восхищали, что уж. Неясно, какая им кошка попалась, но действовали мелкие геройски. Охотниками станут не последними, если выживут. Со временем, конечно. Только Ареса Шелби и Маккензи придётся сменить. Эти отцовские, в главном поместье у них своих дел немало. Над волчатами поставить надо кого-то из молодых. Шона Фишера с братом, пожалуй. И Маркуса Бойла с Флинтом, когда тот школу закончит. Маркус Бойл как-то особенно проникся к детишкам, а это важно. И Флинт с детьми всегда ладить умел. Уркхарт тоже, само собой, останется. Вон, как примчался защищать вверенных ему волчат от самого Магнуса.

Не спеша, Нотт поднялся в этих раздумьях на башню, жалея ещё, что не оставил Таше записку. Что надумает, его не увидев, перед отъездом на дракклову конференцию? Посылать патронус он ей не станет, конечно. А будить совой — последнее дело. Пусть спит. Тем более с ней отправляется Сметвик, которого он вытащил из постели перед поездкой, и уж как-нибудь донесёт до Таши дракклов целитель, чем был занят Магнус этой ночью. Надо думать, сильно очернять не станет.

Причард стоял на зубцах, как изваяние. Харальд Стерн тоже, даже лук в руках держал наготове по примеру Кейси.

— Всё тихо, патрон! — сообщил Причард, мимолётно оглянувшись. — Хэрри молодцом, даже подранил одного волка, жаль, сбежала зверюга.

— Стрелу потом отыщите, когда вас сменят, — кивнул Нотт.

— Само собой, шеф, — понятливо кивнул Кейси. — А мы теперь часто так? Ну, с волчатами?

— Часто, — неожиданно для себя согласился Магнус. — Пусть учатся, и будут на подхвате, им полезно. Попрошу кого-нибудь график составить, и тренировки с луком и арбалетом пора начинать. Сначала будем ставить тех, кто уже умеет хоть из чего-то стрелять. Харальд, лук откуда?

— Ингис Морн помог сделать из его заготовок, — признался мальчишка неохотно. — А стрелы я уже сам.

— Добро, — похвалил Нотт, усевшись на наколдованный пенёк. — Тренируешься?

— Конечно, — кивнул Стерн уже спокойней. — Каждое утро перед занятием. И днём ещё немного.

— Мало! — нахмурился Магнус. — Кейси, скажешь Шону, чтобы посмотрел парня и потренировал в стрельбе по мишеням, движущимся, разумеется.

— Передам, — кивнул Кейси, выхватывая свой арбалет. Причард владел и луком, но арбалет уважал больше. — А вот и наш подранок, вернулся-таки. Хэрри, на счёт три стреляем одновременно. Целься в голову. Три!

Нотт усмехнулся, Стерн умудрился-таки выстрелить из своего лука одновременно с Причардом.

— Есть, — удовлетворённо опустил арбалет Кейси. — Молодец, Хэрри. Мы его достали, шеф! Я приманю?

— Приманивай, — согласился Магнус, вспрыгивая на зубцы. — И вообще, сходи за ним прямо сейчас, я тебя подменю и прикрою. Кейси понятливо отдал ему свой арбалет и исчез с крыши, чтобы скоро появится за воротами.

При свете луны было хорошо видно, как первым делом Причард перерезал зверюге горло, и только потом стал левитировать его к воротам. Операция прошла успешно, ни одна тварь не появлялась больше. Нотт дал знак парню, чтобы разделывал добычу сразу.

Вернулся Кейси лишь минут через сорок, протянул Харальду четыре клыка в ладони.

— Держи, это твоё, — пояснил он. — Попросишь Шани — ожерелье тебе сделает.

Стерн кивнул и спрятал клыки в карман.

— Я к себе в кабинет, — спрыгнул с зубцов Нотт. — Если явится Бойл, пусть сразу ко мне идёт.

Бойл вернулся только в семь утра, когда Магнус почти уснул, устав читать книгу, найденную на полке.

— Мика вытащили, — устало сообщил Маркус. — Его там ещё дня три продержат, но жизнь уже вне опасности. Операция была долгой, проводил её Сметвик лично. Из раны мальца вытащили два здоровенных когтя, скорее всего им попалась магическая пума, именно у этой кошки такие ядовитые когти. Не представляю, как мальцы смогли уцелеть и вообще дойти до главных ворот.

— Что со вторым? — мрачно спросил Нотт.

— Сэма Логгера я привёл, отправил отсыпаться в Загон, — Бойл устало вздохнул. — С ним вообще всё хорошо, подлатали, дали пару зелий и заверили, что здоров. Мне бы на пост, шеф, Кейси уже час меня ждёт.

С Магнуса тут же слетела вся сонливость. Маркуса он отпустил, но тут же отыскал Яксли, попросив сменить Бойла на кого-то из парней. Заодно и про Мика с Сэмом кратко рассказал. И про то, что наставников сменить хочет.

— У тебя всё получится, Магнус, — неожиданно тепло сказал Яксли. — Косяков ещё много будет. Шутка ли — две дюжины малолетних бандитов, и каждый со своей бедой. Но верю, ты справишься. Только думай своим умом и на отца не оглядывайся, у тебя свой путь, свои отношения с молодёжью, и мне они нравятся. Так и держись. Не изменяй себе в угоду чужим идеалам — и будет тебе счастье.

Яксли, прихрамывая, пошёл в обход башни, а Нотт остался стоять столбом, ничего не понимая. Какой, к дракклам, другой путь? О чём вообще Корвин сейчас толковал? И ведь ни слова не ответил про смену наставников, про возвращение раненых мальчишек… В таких случаях всегда был нужен кто-то умный, кто расшифрует и объяснит. Уркхарт или Таша?

В груди резануло мыслью, что Таша, должно быть, уже на другом континенте. Магнус помрачнел и потопал на тренировку, не вечно же Юджин гонять будет его волчат!

Волчата бегали вокруг тренировочного поля. И Магнус залюбовался — орлы! Готовая сплочённая команда, и вся его. Широким шагом Нотт подошёл к Юджину, сидящему на наколдованном пне и читающему какую-то книгу.

— А, пришёл, — Юджин спрятал книгу в карман и поднялся с пенька. — Рад, что Мик выжил. Сэма я на три дня отстранил от тренировок. Отправил наводить порядок в мастерской, что за Загоном.

— Это ты хорошо придумал, — хмыкнул Нотт, как и друг, следя глазами за волчатами. — Стоп! Это кто там бежит?

— Мэлл, — ухмыльнулся Уркхарт, сразу сообразив, о ком речь. — Сестра Стерна. Упрямая девчонка. Или ты Джесси Морна имеешь ввиду?

— Обоих, — скрипнул зубами Магнус, понимая, что ничего он не понимает, и похоже, никому его руководство не нужно в принципе. Закинул камень на пробу: — Я наставников сменить хочу. Вместо Ареса и Маккензи — поставлю близнецов Фишеров и Бойла с Флинтом. Пока втроём, а как Флинт вернётся…

— А меня на кого променяешь? — спокойно осведомился Уркхарт.

— Ни на кого, — буркнул Нотт недовольно. — Считаешь, что я не прав?

Юджин пожал плечами, разговора решительно не получалось. И Магнус затосковал. А не лишился ли он в одночасье друга?

— Я посоветоваться пришёл, — признался он хмуро, хоть и понимал, что надо уходить. А лучше вообще покинуть ковен и… И что? На охоту рвануть с Фишерами? Договаривал он уже отстранённо, потеряв кураж: — Яксли тут мне сказал… Я ничего не понял, думал, ты подскажешь.

— Ну-ка, ну-ка, — неожиданно развеселился Юджин. — Рассказывай, твоя милость. Про мысли Корвина мне очень интересно.

Магнус покосился недоверчиво — не издевается ли. Но передал речь Яксли дословно, пусть и несколько раздражённым тоном.

— И про смену наставников он ничего не сказал, — закончил Нотт ворчливо. — Прямо, как ты, дракклов умник.

Юджин вместо того, чтобы заржать над незадачливой милостью, поглядел вдруг на Магнуса с уважением.

— А ведь Корвин прав, — сказал он удивлённо. — Извини, Магнус, я так глубоко не копал и заигрался, что уж. Дай мне немного подумать, пару дней, скажем. Не меняй пока ничего. А лучше дождись из школы Флинта и Мэдисона, тогда и перестановки легко можно сделать будет. Мне нравится твоя идея с лучниками и арбалетчиками, и чтобы в график на пост волчат ставить, вот здесь ты вполне можешь приставить к желающим Фишеров — обучать стрельбе из лука, помимо основной программы. А Бойл пусть поучит их дом строить, самих, сделают домишко пусть хоть за год, обставят собственноручно сделанной мебелью, кто там поселится сейчас абсолютно не важно. А Кейси с Полом Блетчли с арбалетами ребят натаскают, у кого к луку сердце не лежит. Что скажешь?

— Звучит интересно, — признал Магнус. Юджин умел хорошо так всё по полочкам разложить. — Займёшься?

Вот теперь Юджин заржал. Весело и нормально, без сарказма и язвительности.

— Займусь, — ответил он, отсмеявшись. — И напрягу Ареса с Маккензи — пусть луки и арбалеты начинают сегодня мастерить. А то пока на пост только Стерна пускать можно. Попросил бы у отца, пусть денег выделит на расходники. Дерева вокруг много, а тетиву лучше готовую купить. И наконечники для болтов и стрел. Хотя бы на первое время, потом уж научим их делать всё самостоятельно.

— Попрошу, — кивнул было Нотт, но тут же передумал. — А лучше сам куплю, много ли надо на эти расходники. Да и не всё же к отцу обращаться по каждому пустяку.

Юджин сощурился и кивнул.

— В Ирландии, помнится, есть хороший мастер, — сказал Уркхарт, взмахом руки останавливая волчат. — Приятель твой по Хогу. Ты у него ещё метлу когда-то для мисс Прюэтт покупал. Поспрашивай у него о расходниках, хоть не разоришься.

Магнус кивнул и пошёл обратно к аппарационной площадке. Делом заняться было сейчас самое то. Захватит дома деньги, навестит однокашника, и вообще погуляет по ирландскому магическому кварталу. Может быть, для Таши найдёт подарок, просто так, порадует, когда супруга вернётся. На душе стало куда легче, и Юджин не подвёл, дал дельные советы. Может, всё у них и получится с волчатами? Жизнь покажет.