Dragon Age: Серый Страж (джен)

— Сядь, Страж, выпей со мной.

Элисса остановилась и удивлённо посмотрела на Огрена. Отсветы вечернего костра мерцали на его огненных усах и румяном от алкоголя лице. Гном сидел в одиночестве и пил. Не то чтобы последнее кого-то удивляло, все даже привыкли к разящему от Огрена запаху эля, но в последние дни гном и впрямь приуныл. Когда с ним пытались заговорить, он только бурчал что-то под нос, после чего снова прикладывался к бурдюку, пил так, что содержимое лилось по рыжим усам, а потом рыгал, вытирал рот рукавом и снова уходил в свои мысли.

Через три дня отряд должен был достичь Редклифа, а там вместе с эрлом Эамоном отправиться в Денерим. Их путь наконец был прям и ясен, дни превращались в переходы, а вечера сопровождались будничными делами в лагере и предположениями о том, что ждёт Стражей на предстоящем Собрании земель.

Огрен обычно вставлял своё слово в любой вопрос. Часто не по делу, но его в отряде хотя бы слушали, ели с ним из одного котла, в то время как в Орзаммаре сторонились как чумы и в таверне даже не садились с ним за один стол, будто он бескастовый.

«Впрочем, — вздыхал про себя Огрен, — теперь я точно бескастовый, тресните меня предки».

— Всё в порядке, Огрен? — спросила Элисса, когда гном её позвал.

Сегодня Огрен стоял на часах, и все остальные, кроме Шейлы, уже ушли спать. Гном не ответил сразу, а только посмаковал на губах вкус эля и решил сделать ещё один внушительный глоток. Однажды Элисса попросила гнома во время караула не пить, но Огрен явно обиделся и в весьма вульгарных выражениях заявил, что даже пьяный он может поболее некоторых, и даже резко замахал секирой, чтобы это доказать. Элисса тогда отпрянула, Чейз облаял, а Алистер бросился унимать разбушевавшегося гнома. Всё закончилось тем, что его вырубила Шейла. Наутро Огрен ничего не помнил, а среди спутников всерьёз пошли шепотки, что пьяным гномам в отряде не место. После этого Огрен совсем сник.

— Да ничего. Так. Оса в глаз тяпнула.

— Точно?

— Ага, это вы, люди чуть что — сразу ноете, как чайники. А Огрен никогда не размякает! Там, где надо, у меня всегда твёрдо, если понимаешь, о чём я.

Элисса бы не согласилась. Именно последние несколько дней Огрен выглядел наиболее «размякшим». Пока битвы отгремели, а новые ещё не наступили, появилось время на раздумья и сомнения.

С самого ухода из Орзаммара Огрен ни слова не сказал о случившемся там. Просто шёл за Стражами, рубил секирой их врагов и чувствовал себя на своём месте. Лишь однажды в одной из деревень, едва услышал её название, тут же сорвался с места, но вернулся ни с чем и задумчивый. Алистер пошутил, что, наверное, в местной таверне не оказалось его любимого эля.

— Ты скучаешь по Орзаммару? — предположила Элисса. Тоску по дому она прекрасно могла понять и думала, что сможет подобрать слова и утешить гнома, но он почти с возмущением ответил:

— Что? Скучаю ли я по Орзаммару?! Ты мало того, что уродина, так ещё и дурная, Страж?

— Прошу прощения? — вскинула бровь Кусланд.

— Да там со мной обращались, как с навозной мухой! Ноги моей там больше не будет! Тьфу, скучаю ли я по нему. Во сказанула.

— Я думала, что…

— На поверхности, конечно, ярко и воздуха много, грязи до краёв, зато никто не знает, кто ты, что делаешь, куда идёшь, а эль!.. Кто бы подумал, эль из зёрен! Да орзаммарский эль, по сравнению с местным, просто грязь! Наверное, потому, что они пихают туда грязь. Поди пойми.

— Но ведь там был твой дом. Пока всё это не случилось с Бранкой…

Элисса слышала, как недавно мертвецки пьяный Огрен орал на мабари, но разговаривал он как будто с Геспит и обвинял в том, что из-за неё Бранка ушла от него.

— Бранка… да, — вздохнул Огрен, глядя на пламя. — Она всегда была как спичка в масле. Только на всю голову стукнутая. Наверное, поэтому и ушла… хотя это я раньше так думал, — Огрен шумно вздохнул, поднёс к губам бурдюк, но, так и не отпив, опустил его. — Слушай, Страж. Я всегда говорил, что стал таким, потому что Бранка меня бросила, но… может, на самом-то деле она меня бросила, потому что я такой, а?

Огрен смотрел несчастными покрасневшими глазами. Казалось, подобная мысль далась ему нелегко. Элисса не знала, каким был Огрен до исчезновения Бранки, но после он делал всё, чтобы окружающие от него отворачивались. Элисса решила, что, пусть от гнома несёт за двадцать ярдов алкоголем, а от его выражений её порой передёргивает, Элисса может хотя бы выслушать его — сделать то, чего никто раньше не пытался.

— Я не знаю, Огрен. Но знаю, что здесь, на поверхности, ты стал другим, — по крайней мере, до недавнего времени. — В лесу Бресилиан без твоей помощи нам пришлось бы трудно, так что…

— Ха! — невесело усмехнулся гном. — На поверхности я попробовал двадцать пять сортов пива, пятнадцать сортов мёда и тридцать шесть сортов эля. Лучше я от этого не сделался. — Он не глядя запрокинул бурдюк и сделал крупный глоток. — Может быть… если бы я был более внимательным мужем, сказал бы этой женщине сидеть дома, а не ерундой маяться, Бранка бы сейчас сидела себе с маленьким Огреном в пузе и не помышляла бы ни о какой Наковальне. Э-эх.

Эль в бурдюке кончился, и гном отбросил его в сторону, а потом вдруг вскочил на ноги, вскинул руки, повернулся корпусом то в одну сторону, то в другую, словно разминался, а потом повернулся к Элиссе, словно и не был пьян.

— Вот что, Страж. Чего я тебя позвал. Мы же завтра опять ту деревню пройдём. Как её… — Огрен ткнул пальцем в разложенную рядом карту. — Может, мы там задержимся на часок?

— Зачем?

— Ну… по правде говоря, меня одна девушка интересует.

* * *

Фельзи вертелась в переполненной таверне, как волчок. Посетители нагло требовали выпивки, а она им огрызалась, что нету, и тем, похоже, только подзадоривала их. Рыжие стянутые в тугой высокий хвост волосы, огромные зелёные глаза, пухлые губки и большая грудь делали её привлекательной добычей для всех окрестных пьяниц. Один неприлично пошутил насчёт её роста и получил пустым подносом по переносице, другой попытался ущипнуть её сзади, но в тот же миг обнаружил пиво у себя на штанах.

Служанка в людской харчевне — вот и «предел мечтаний» для крепкой на словцо и удар гномки-женщины. Но эта работа, по крайней мере, обеспечивала её и больную мать. Кто знает, что было бы, останься Фельзи в Орзаммаре. Может, её жизнь и была бы лучше, а может, так же пахла бы алкоголем, как эта.

При воспоминании об алкоголе гномку передёрнуло. Уж слишком о многом напоминало это зловоние: о том, что было, и о том, что могло бы быть, да не сложилось. Фельзи обиженно надула губы и гордо расправила плечи. Аромат выпечки уже начал распространяться по залу, и гномка быстро зашагала на кухню к печи, пока не пригорело.

Хотя этим пьянчугам и горелое бы сошло, — фыркнула она про себя.

Дверь таверны протяжно скрипнула, и даже на кухне повеяло сквозняком.

— Фельзи! Посетители! — крикнул ей хозяин таверны, словно сам не мог спросить очередных пьяниц, чего им надо.

— Слышу! — в той же недовольной манере ответила Фельзи и вышла в зал, вытирая руки о передник.

Только что вошедшие посетители оказались не похожи на местных завсегдатаев. В приличного вида броне и при оружии они походили на разношёрстную шайку наёмников, дела у которых шли весьма неплохо. Фельзи было всё равно, кто они, пока те исправно платили за выпивку.

— Ну, чего желаете? — глянула она из-под нахмуренных бровей. — Только не говорите, что мёда. Мёд давно кончился. И не рома, ром на прошлой неделе вышел. И не вина, его со вчера нет. И коньяк тоже не просите.

Однако незнакомцы ничего не успели ответить, как из-за их спин вышел гном с огненно-рыжими усами. Он втянул носом воздух и расплылся в дурацкой ухмылке:

— Ты уверена, что тебе не суждено быть пекарем? А ведь булочки у тебя весьма хороши!

— Огрен! — ахнула Фельзи, и тот разулыбался ещё шире и уже приготовился ловить её в объятия, но Фельзи и не собиралась, а лишь презрительно фыркнула. — Могла за сто шагов по вони догадаться, что это ты.

Огрен Кондрат в молодости был удалым воином. Все девицы готовы были пасть к его ногам, но среди них всех он смотрел на одну только Фельзи — девушку из касты торговцев. Несколько смущённых взглядов, коротких слов при встрече, и они, казалось, могли начать отношения, как Фельзи услышала, что семья Огрена решила его женить на талантливой девушке из касты кузнецов. Роман закончился, не успев начаться.

«На всё воля предков», — решила Фельзи и не собиралась долго унывать. Она равнодушно восприняла новость о том, что жену Огрена объявили Совершенной. Но потом Бранка вдруг ушла, оставив позади только мужа, и тот из-за этого стал посмешищем для всего Орзаммара. Огрен остался один и выглядел настолько несчастным, что сердце Фельзи дрогнуло. Она пожалела его, когда Огрен от отчаяния снова стал искать с ней встречи. Они попытались начать заново, вот только Огрен больше не был тем, кого полюбила Фельзи. Вместо отважного воина на неё теперь смотрел пьяница с вечным запашком изо рта и ужасными манерами. Когда у Фельзи умер отец, Огрен пришёл на его похороны мертвецки пьяным и устроил дебош. Больше Фельзи этого терпеть не могла. Она порвала с Огреном и ушла к матери на поверхность подальше от всего этого. И теперь Огрен снова стоял перед ней.

— Что ты тут делаешь? — недовольно спросила Фельзи. — Целая поверхность кругом, так надо было нагрянуть именно в мою таверну!

— Да вот пришёл кружечку опрокинуть и, может, бронто насадить, если понимаешь, о чём я, — подмигнул гном.

Фельзи закатила глаза. Куда уж было не понять. Все шуточки Огрена были в одном направлении.

— Нет тут для тебя кружечки. А бронто будешь насаживать в Орзаммаре. И как тебе хватило наглости явиться сюда, пьяный осёл! Мало того, что ты подрался с жареным нагом прямо у могилы моего отца, так ты нагу ещё и проиграл! То же мне — воин! — пыхтела от злости гномка.

— Фельзи, столы сами себя не протрут! — крикнул ей из-за стойки тавернщик.

— У меня посетитель! — огрызнулась она в ответ.

— Слушай, я не виноват, что меня спровоцировали! А эти проклятые наги… в общем, — Огрен вдруг перестал орать на всю таверну и примирительно вздохнул. Он глянул за спину, где один из его спутников показывал ему какие-то знаки. — Что? — переспросил гном шёпотом, но таким, что услышал весь зал, ему снова что-то сказали одними губами. — А, да. Я думал о тебе, Фельзи. Заскочил вот увидеться в перерыве между сражениями с порождениями тьмы.

— Это ты-то сражаешься с порождениями тьмы? — недоверчиво приподняла бровь Фельзи, спутники Огрена за его спиной дружно закивали, подтверждая.

Она ещё раз оглядела Огрена. Он твёрдо стоял на ногах, хотя выпивкой от него разило так же, как от местных пьянчуг, но к этому зловонию за месяцы работы в таверне Фельзи привыкла. На нечищеных доспехах Огрена кое-где ещё виднелись бурые брызги, а вот заложенная за спину в ремни секира блестела как новенькая. Он снова начал начищать оружие, как раньше перед Испытаниями, на которых ещё молодая Фельзи робко поглядывала на Огрена с трибуны.

— Ладно, Фельзи! — хлопнул себя по нагруднику Огрен. — С тобой свиделся, пора идти с Мором бороться.

Гном надел шлем и развернулся к выходу.

И что? Всё? Просто так вот уйдёт и, может, не вернётся больше? Будь он неладен. Ещё убьётся где-нибудь по пьяни со своими порождениями тьмы!

— Стой, а кружечку-то? Я тебя ещё не назвала пещерной крысой и… — переполошилась Фельзи, но Огрен вдруг отказался:

— Кружечку потом, Фельзи. Нельзя заставлять архидемона ждать. А то он обидится, свернёт весь Мор и уйдёт восвояси. Представляешь, как все разочаруются?

— Но вам же необязательно идти прямо сейчас? Давай, можешь назвать меня злобным бронто, а я отвечу, что ты пахнешь наговыми какашками…

— Знаешь, что. У меня сейчас дела. Я к тебе потом загляну, Фельзи, как всё уляжется. Обещаю. Будет тогда и кружечка, и всё остальное. Счастливо, сосулька пещерная.

— Смотри не помри там, горшок с секирой, — усмехнулась она.

Огрен, полный гордости и достоинства, вышел из таверны вместе с товарищами. Едва за ними закрылась дверь, всю горделивость гнома как ветром сдуло, и он был готов пуститься в пляс.

— Ха! Любовный караванчик Огрена достиг своей цели! — хлопнул он в ладоши.

— Так… тебе удалось с ней помириться? — протянула Элисса.

— Да где были твои глаза, женщина? Видела, как она готова была броситься в мои объятья?

Элисса не видела, но возражать не стала. Лишь мысленно порадовалась, что Огрен преодолел уныние.

— Так вы, получается, были вместе, пока Бранка была в походе? — уточнил у гнома Алистер.

— Что?! Спрашиваешь, изменял ли я Бранке?! Конечно! Она ведь тоже изменяла мне с Геспит… правда, я об этом не знал.

— Что ж, хорошо, что всё хорошо закончилось, — потянулся вверх Зевран. — Жалко, выпить не удалось. Я бы не отказался от кружечки вина. Кажется, я начинаю привыкать к ферелденским… гхм… напиткам.

— Разве нам не пора идти? Нас ждут дела, — сказал Стэн.

— Да ладно, мы вечером перед Редклифом всё равно встанем лагерем. Можно и отпраздновать грядующую победу над Мором.

— По-моему, лучше не праздновать заранее, — поостерегла Элисса.

— Ну вот, ханжи вы, ферелденцы! Тогда давайте отпразднуем что-нибудь другое. Элисса, вот у тебя когда день рождения? — спросил Зевран на ходу.

Она наклонила голову в задумчивости.

— Был в прошлом месяце… кажется.

— Что? Почему ты не сказала? — нахмурился Алистер, но больше оттого, что сам не догадался спросить раньше.

— Я и сама не заметила. Я даже не уверена, какой сейчас день или неделя, — пожала плечами Элисса.

— Вон как, — разулыбался Огрен, уже опять выуживая из котомки бурдюк. После визита к Фельзи у него значительно поднялось настроение. — И сколько ж тебе исполнилось, Страж?

— Восемнадцать*.

Бурдюк плюхнулся на землю, и из горлышка полилась тонкая струйка. Позади Элиссы воцарилась зловещая тишина, а все товарищи, кроме Алистера и Винн, смотрели на неё странным взглядом. Элисса откашлялась.

— Идём дальше, — пробормотала она и зашагала быстрее обычного.

Стэн тихо выругался по-кунарийски, Винн улыбнулась, Лелиана хихикнула, Зевран сказал что-то вроде «хм», Морриган закатила глаза, а Шейла промолчала. Только Огрен, не стесняясь, ткнул в Алистера пальцем и возмущённым шёпотом сказал:

— Ты! Если ещё и ты скажешь, что тебе пятнадцать!..

— Э-э, нет. Двадцать один.

— Ага… — задумался гном, — тогда ладно.

Несмотря на заминку, большинство членов отряда всё-таки поддержали идею праздника. Они купили у фермеров мяса и овощей, в лавке — вино, несмотря на то, что цены из-за Мора сильно выросли, и устроились на шумный ночлег у границы Внутренних земель. Они посылали эрлу Эамону весть, и он должен быть готовым к отъезду сразу же по прибытии Стражей. Поэтому соратники решили отдохнуть последнюю ночь. В Денериме их ждала нелёгкая битва.

Винн с удовольствием пробовала все виды алкоголя, которые они взяли, и просматривала книгу. Зевран снова пытался её подначить, но Винн держалась со спокойствием священника.

Лелиана наигрывала что-то весёлое на лютне и порой теребила подвеску с ферелденскими цветами, которые ей подарила Элисса. Кусланд просто сорвала их по дороге и вручила как подарок, раз уж они решили отпраздновать сегодня дни рождения и именины всех членов отряда разом. И Лелиана с удовольствием вдыхала цветочный аромат, который — о, совпадение! — был тем самым, что напоминал ей о матери. Лелиана ещё никогда не ощущала себя здесь настолько на родине. Элисса даже не поняла, за что подруга так её благодарит, но была рада помочь. Это ведь были просто цветы, которые росли в Ферелдене повсеместно.

Стэн по обыкновению не пил и не болтал о глупостях, но портить всем настроение не стал, а потому просто сидел и вглядывался в темноту, не покажется ли враг, и заодно терпел обвинения в том, что не умеет веселиться.

Морриган демонстративно не пожелала напиваться в компании «пьяных мужланов», намекая в первую очередь на уже ушедшего в загул Огрена. Он сидел в обнимку с Чейзом и красочно описывал псу «гениальную» идею о колеснице, запряжённой мабари. Судя по последовавшему рычанию, мабари затею не оценил и ушёл к Стэну напрашиваться на игру с палкой. Тогда гном подошёл к Элиссе и хлопнул её по спине так, что она чуть не упала вперёд.

— Что такое, Огрен? — выдавила она из себя, потирая ушибленную спину.

— Ну… мы ж с тобой теперь, Страж, всё равно что старые боевые дружки. Прошли вместе и порождений тьмы, и гнев обиженной женщины. А у меня для друзей припасена особая заначка Огреного пойла, сваренного по семейному рецепту! На-ка, попробуй!

Гном протянул Элиссе посеребрённую флягу, которую никогда раньше не доставал, так что Элисса была склонна поверить в «особость» напитка, но пить это её не тянуло.

— Огрен, я…

— Да ладно, Страж! Не благодари, мы ж теперь друзья, боевые товарищи и всё такое, ух! — Огрен снова хотел хлопнуть её по спине, но на этот раз Элисса деликатно увернулась.

Она подумала, что если сейчас откажется от фляги, то тем очень обидит гнома, а потому решилась на один маленький глоток, всего один… «Огреново пойло» воняло как протухшая рыба, посыпанная специями. Горло тут же обожгло острым, а по телу пробежал жар от пят до самой макушки, точно через него продели огненную нить с иглой. Из глаз невольно вышибло слёзы, а выпитое тут же запросилось наружу.

— Ура! Наш Страж взрослеет, — хлопнул в ладоши гном.

Хуже этого пойла была разве что кровь порождений тьмы на Посвящении, и Элисса поспешила одной рукой вернуть гному флягу, а второй зажала рот.

— Извините меня, — только пискнула сквозь ладонь Кусланд и побежала скрыться от посторонних глаз.

— Если тебя тошнит, это правильно! Значит, пойло действует! Держись за землю! — крикнул ей вдогонку Огрен.

Больше в тот вечер Элисса не притрагивалась ни к чему крепче воды. Она никак не могла унять в горле пожар и только обмахивалась ладонью.

— Что он тебе дал? — спросил Алистер, усаживаясь рядом.

— Если Огрен когда-нибудь предложит тебе посеребрёную флягу, лучше откажись, — прохрипела Элисса и в очередной раз прополоскала горло холодной водой.

— Э-э… ладно, — внешне пожал плечами Алистер, а в мыслях уже начал прикидывать, как бы напроситься на совместную с гномом пьянку. Так. Из любопытства.

Элисса покопалась в своей сумке и извлекла из неё маленькую костяную статуэтку дракона. Он был не похож ни на архидемона, ни на дракона в Морозных горах. Этот дракон был преисполнен благородства и красоты, словно сошёл со страниц сказок и узорных гобеленов.

— Это для тебя, — протянула статуэтку Элисса. Алистер посмотрел на неё с удивлением, и Элисса поспешила пояснить. — Просто ты так смотрел на неё… мне показалось, что тебе понравилось…

— А… да! Да, конечно! Это и впрямь для меня? Ну вообще…

Алистер был настолько удивлён и рад, что растерял слова благодарности. В детстве, когда Эамон брал его с собой в Денерим, то всегда покупал для Алистера подобные фигурки в «Диковинках Тедаса». Самой любимой Алистер считал кукольного голема, но что стало с ним и всей его коллекцией игрушек в Редклифе после отъезда Алистера в монастырь, он не знал. Статуэтка дракона на прилавке навеяла приятные воспоминания из детства, но Алистер никак не ожидал, что получит её.

Вот только у него для Элиссы ничего не было…

— Что такое? Ты расстроен?

Алистер мысленно дал себе подзатыльник. И как он не подумал раньше? Они же решили, что у всех день рождения, но про подарки как-то никто, кроме Элиссы, не задумался. Как же это похоже на неё.

— Нет, мне нравится. Очень! Только… а что бы ты хотела получить в подарок? Скажи, я найду это. Может быть, украшение? Или что там любят женщины?

Элисса задумчиво наклонила голову.

— Я не знаю, — пожала она плечами. — Раньше у меня было много украшений. Но сейчас они мне ни к чему.

Алистер настаивал на ответе, и Элисса обещала подумать, когда заметила, что Шейла внимательно на неё смотрит.

— А мне существо приготовило подарок? — спросила она.

— А? Ты хочешь подарок? — растерялась Элисса. Про голема-то она и забыла.

— Разве существо не всем дарит подарки? — Шейла встала в выжидающую позу.

Элисса в панике не знала, что делать, как вдруг Алистер поднял с земли небольшой гладкий камень, выудил из костра уголёк и нарисовал на камне два глаза.

— Вот, Шейла. С первым за тысячу лет днём рождения, — невозмутимо произнёс он.

Элисса хотела одёрнуть Алистера, ведь это же насмешка какая-то! Но рот голема вдруг расплылся в улыбке, а глаза засветились ещё ярче.

— О, какая прелесть, — протянула Шейла.

— Что? — разом опешили Стражи.

— Он такой же твёрдый, как и я. Я могу кинуть его об землю и, — Шейла со всей силы бросила камень перед собой, — и ему ничего не будет! Он совершенен! Я даже могу кидаться им в противных голубей, — голем подняла камень и внимательно на него посмотрела, а затем пристроила у себя меж кристаллов со словами. — Я назову его Гилберт.

Довольная Шейла ушла на другой конец лагеря.

— Кажется, пронесло, — усмехнулся Алистер.

— Это удивительно, но ей правда понравилось. Спасибо.

— Не за что.

Стояла глубокая ночь. Прохлада веяла по лицам лёгким дуновением. Яркие звёзды раскинулись над головами и сияли, как драгоценные камни. Умиротворяюще шелестели деревья и потрескивал огонь лагерного костра. Все подвыпившие члены отряда уже начинали клевать носом. Мабари широко зевнул и уютно свернулся калачиком у ног хозяйки, иногда отмахиваясь от жужжащих насекомых.

— Уже поздно. Пойдём спать, — наконец, поднялась с места Элисса и тронула Алистера за плечо.

— Я готов, — Страж бодро вскочил на ноги, а его улыбка расцвела до ушей, но Элисса вдруг остановилась на полпути к палатке и внимательно на него посмотрела.

— Алистер, мы просто идём спать. Завтра в дорогу.

— А, в этом смысле, — сразу поник Алистер.

— Лелиана как-то сказала, что когда дело касается женского внимания, ты похож на изголодавшегося щенка, — бросила Элисса через плечо.

— Эй, с чего бы ей так говорить! — Страж скрылся за пологом вслед за ней.

* * *

Чернота расползлась повсюду. Заполнила все щели и углы. Плотная. Душная. Неподвижная, но вместе с тем хищная и выжидающая. От неё бросало в дрожь. Неприятно покалывало под кожей. Перехватывало дыхание. Сдавливало в груди. Она преследовала. Не отпускала. Окутывала липкой паутиной, медленно убивала. Разум, тело, надежду. Постепенно. Крадучись. Капля за каплей, с каждым ударом сердца, приближая к безвременной гибели. К могиле, погребённой под толщей камня, куда не проникнет ни единый луч света.

Элиссе были знакомы эти ощущения.

Глубинные тропы. Осквернённое подземное королевство, где ныне царствовали тьма и смерть, и не было места никому из живущих под светом.

Элисса не помнила, как оказалась здесь, но страха, как впервые, не было. Она лишь медленно и беззвучно шла вперёд, шаг за шагом, точно плыла невидимой тенью. Ей нужно было идти.

Впереди подуло горячим, почти колючим воздухом. Элисса знала, что за поворотом должно что-то быть. Зеленоватый свет, точно небо в Тени, фиолетовые сполохи.

Тишину взорвал чудовищный гвалт и треск. Загрохотали барабаны. Рокот тяжёлой поступи тысяч шагов. Элисса невольно закрыла уши и задрожала. Пути назад не было, только вперёд. Элисса почти физически чувствовала этот порыв и поддалась. Она поспешила к источнику шума и света и застыла на скалистом козырьке. Под ней раскинулась огненная река из тысячи факелов.

Элисса уже видела это. На Глубинных тропах. Тёмная орда отправлялась на поверхность губить всё, чего коснётся её омерзительная длань. Порождения тьмы торопились, толкались, но шли вперёд беспрекословно, пока тень их могучего повелителя шла за ними по пятам в их собственных тенях, заполняла их разум, не оставляя там ничего, кроме зова.

Архидемон. Он восседал над расселиной, расправив крылья, как король на подземном троне. Он впился ядовитыми когтями в узкий мост и бесцветными глазами смотрел на своё войско. Рядом с отливавшей бликами чешуёй виднелись тугие канаты мышц, чёрные прожилки скверны разрослись по ним, как уродливые корни. Архидемон издавал низкий протяжный гул, но с его пасти словно не срывалось ни звука. Он молчал, и он говорил. Его зов отдавался приказом в тысячах разумов.

«Вперёд».

Элисса поймала себя на мысли, что делает шаг к краю.

«Вперёд», — услышала она в голове приказ. Он бил подобно набату, выбивал из тела всякий дух, ему было невозможно противиться.

«Вперёд». Ещё шаг навстречу пропасти.

«Вперёд». Прямо к гибели.

Элисса шумно вдохнула и отпрянула от края, сбросила наваждение, словно навязчивый сон. И в этот миг осквернённый дракон встрепенулся, вытянул шею и взревел, сотрясая каменный потолок так, что все порождения тьмы резко остановились и обернулись на архидемона. Его гнев, ненависть, досада отозвались внутри каждой тёмной твари нестерпимым жжением.

Он заметил. Он почувствовал. Он смотрел на неё.

Элисса открыла глаза и снова вдохнула, откашлялась от резко хлынувшего в горло холодного воздуха — свежего и полного живых запахов. Она была у себя в лагере. Одежда прилипла к телу от пота. Разогнавшееся в волнении сердце начало успокаиваться. Элисса протянула руку в сторону в поисках защиты, но нащупала рядом лишь пустое шерстяное одеяло.

— Алистер? — беспокойно позвала она.

— Я здесь, — донеслось снаружи, но голос не был спокоен. Хрипота не прошла. Волосы на висках увлажнились, и Алистер то и дело оттягивал ворот рубашки, словно тот его душил.

Страж вторую половину ночи стоял сегодня вместе с Шейлой на часах, но успел задремать, как…

— Ты тоже проснулась? Ты… ты видела это, да? — почти прошептал он. Элисса, сглотнув, кивнула. — Мне показалось, что архидемон видел нас. Видел нас. Знал, что мы есть, понимаешь? Похоже, что… погоди. Слышишь?

Элисса не столько услышала, сколько почувствовала через скверну в крови, как к ним из теней крадётся враг.

— Проснитесь! — крикнул на весь лагерь Алистер и кинулся к оружию.

Первое порождение тьмы выскочило на него из темноты. Все, кого не разбудил Алистер, проснулись от скрежечущего визга со всех сторон. Он царапал слух, дезориентировал, мешал сосредоточиться. В противовес им Огрен заорал свой клич, его горящие глаза наполнились боевой яростью, а секира точно разрубила одного из порождений-крикунов. Стэн развернулся и с размаху рассёк тварь, что подобралась к нему сзади. Ветвистые молнии Морриган осветили троих крикунов, что прятались в тени. Зевран отразил лезвие одного из них и увернулся от следующего удара. Стрела Лелианы не попала в цель, враг слишком быстро скрылся в темноте. Шейла, раздосадованная, что не может поймать противника, заревела и начала стучать кулаками по земле.

Вспышки и всполохи осветили звёздную ночь. Врагов было не больше, чем членов отряда, но шустрые крикуны ухитрялись уходить от ударов, и лишь спустя время удалось их одолеть, и уродливые тёмные трупы повалились на землю. Последние два смогли удрать, скрыться в тенях, как наёмные убийцы. Их атака исподтишка провалилась. Однако то, что они осмелились напасть так близко к Редклифу, означало одно…

— Мне архидемон приснился, — призналась Элисса.

— Мне тоже. Всё очень серьёзно. Пришёл Мор.

Мы не готовы.

Примечания:

*В Тедасе период совершеннолетия приходится на 18-21 год. То есть фактически Элисса только-только стала совершеннолетней^^

Иллюстрация к сну: https://vk.com/photo-90036768_457240751