Лисий Город. Потерянные дети (джен)

— Лисы всегда пропадают к бедам, — скорбно сказала Наташа, ставя на стол чашку с чаем. — Я помню, лет десять назад был страшный ураган, и тогда все лисы тоже исчезли. Мы с братом кормили одного лисенка в парке рядом, но он так и не вернулся.

— Это просто животные, милая, — раздраженно заметил Игорь. — Тем более, сейчас зима, они все в зимней спячке. Вот посмотри на Чернову, ее только в рыжий перекрасить, натуральная лиса выйдет. Либо спит, либо ест, третье дано, только когда Андрей начинает орать.

— Лисы не впадают в спячку, — буркнула Алиса, успешно проглотив слово «идиот». Незачем было злить его, да и Наташа обычно очень расстраивалась, когда кто-то отвечал Игорю на его глупые реплики. — Они просто выращивают подшерсток, как собаки, и так зимуют. Как можно жить в этом городе, где их кишмя кишит, и не знать…

— Какая ты у нас образованная, — осклабился Игорь, опершись подбородком о ладонь. — Размышляю, не впасть ли мне в депрессию по этому поводу.

Однажды Горюн сказал, что иметь в должниках такого человека как Васильев — дело непростое, и в чем-то был прав. К счастью, Алиса приноровилась к постоянным грубым выходкам Горюна и сумела его кое-как понять. Он мог говорить сколько угодно гадостей, но это ни разу на нее памяти не повлияло на его поступки. Но Игорь же поддразнивал ее просто так — когда они встречались в коридоре, когда он приносил сделанные за нее отчеты, когда они ели в столовой. Это было бессмысленное хамство, но больше всего Алису удивляло, что, по-видимому, любившая его Наташа это терпела. Разумеется, он был с ней немного мягче, но не настолько, чтобы его можно было назвать милым.

Единственным человеком, с которым Игорь общался более-менее нормально, был Горюн, и то лишь потому, что тот отвечать не стеснялся и на Наташины нервы плевать хотел.

— Игорь, не надо, — попросила Наташа.

— Что не надо? — спросил зашедший в столовую Горюн — растрепанный, выбритый и выспавшийся.

Был уже вечер, в городе царило затишье, приемные часы закончились, и им нечего было делать. Поэтому все незаметно подтянулись к горячему чаю и еде.

— Дразнить нашу драгоценную Чернову, все время забываю, что я должен над ней трястись. Прости, любовь моя, — сказал он, обращаясь к Алисе. — И ты прости, Андрей, из-за меня тебе пришлось взять ее.

— Из-за тебе мне пришлось прервать свой выходной, мчаться черт знает куда, а потом получить выговор за твой идиотизм. И не думай, что я это забыл. Будешь заново сдавать технику безопасности, заодно проверишь мозги.

— А Чернова сдавала тоже лично? Наедине?

— А Чернова не настолько дура, чтобы затащить в полный троллейбус нестабильного огневика, а потом его еще и провоцировать, — не выдержала Алиса, звякнув о стол кружкой.

— Да я…

— Заткнись, — прервал его Горюн. — И ты, Чернова, тоже не реагируй.

— Как это мило, — буркнула она и вышла из-за стола.

— Вот именно, — ответил он раздраженно, — можешь себе представить, я работаю с идиотами. Так что имей хоть какое сочувствие, Чернова, прекрати психовать.

Немного подумав и сдавшись под взглядом Горюна, она села обратно, не забыв отвернуться от Игоря.

— Насчет детей, — начал Андрей. — Шпиль велел забыть обо всем, что мы там видели. Они теперь не наша забота, как Марк с Лизой. Не болтать, не выяснять. Похоже, военным велели разобраться с этим, только они разбрасываются грифом "секретно" направо и налево. Алиса, в понедельник заедешь в главное управление, подпишешь бумаги.

— Что значит — не наша проблема, — воскликнула Наташа, явно обрадованная, что ссора закончилась. — Вы столько там натерпелись, а теперь у вас отбирают дело!

— Какое еще дело, — нахмурилась Алиса. — Мы что, искатели, чтобы расследовать? Наша задача их обезвредить.

Она поймала одобряющий взгляд Горюна и немного удивилась.

— Но разве вам не интересно, почему это происходит?

— Интересно, — кивнул Андрей. — Но на наше интересно плевать все хотели. Тем не менее, я хочу, чтобы вы все были внимательны. Идете домой — смотрите на знакомые здания, вспоминайте, что в них было. Смотрите, не изменилось ли чего. Не закрылся ли неожиданно ближайший супермаркет. Смотрите внимательно.

— Зачем? — недоуменно спросил Игорь, вертя в руках пустую кружку.

— Затем, — отрезал Горюн. — Мое дело приказывать, твое выполнять. Чернова… боюсь, тебе придется переехать в другую квартиру. Мне позвонили из управления, сказали, там какие-то проблемы…

Он резко замолчал, а потом хлопнул ладонью себя по лбу.

— Идиот. Ладно, слушайте и молчите потом. Вчера загадочным образом опустела шестидесятая больница, здание пустое, оборудование пропало, никаких бумаг и никаких людей, — Горюн кинул на Алису быстрый взгляд. — Я посмотрел имена врачей, пробил через знакомого адреса и телефоны. Ни один из медработников не вернулся домой…

Алиса, уже собиравшаяся возмутиться насчет переезда, закрыла рот.

— Никаких серьезных выбросов вчера не было, по всем отделам тихо-мирно, но я бы не исключал вариант… — он закатил глаза и снова показался Алисе усталым. — Из пациентов я нашел старушку, она говорит, ее тоже выписали в тот же день. Рассказала много странного. Врачи собирались выписывать всех, но пациенты, конечно, стали возмущаться. И в итоге ушли только двое. Говорила, что люди странно себя вели — не узнавали соседей, забывали какие-то элементарные детали, вроде имен родственников…

Казалось, что Горюн силится собраться с мыслями и продолжить, но уплывающая из-под ног реальность не давала ни единого шанса.

— А старушка сама ничего не забывала? — спросила Алиса.

— Утверждает, что нет.

— Вы думаете, что они все исчезли так же, как дети с Вереска, — тихо сказала Алиса. — Только без выбросов, ведь там были взрослые, а Варя ушла раньше.

— Я не знаю, — развел он руками. — Формально в Вереске был обвал из-за плохого ремонта и обычных выбросов. Я не могу утверждать, что там случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Зато был смерч на реке, — возразил Игорь. — Мост не так уж далеко от Вереска.

— Но ты не сможешь доказать, что эти события взаимосвязаны. Впрочем, ты прав, исключать тоже нельзя. У нас есть, скажем, статистика появлений. Люди появляются, и через них же случается выброс, вероятно из-за… перемещения.

Слова он подбирал аккуратно.

— А статистика исчезновений не точная. Поэтому я говорю вам смотреть в оба. Ситуация выходит из-под контроля, мы не можем предсказать, что будет завтра. Поэтому, Чернова, вы переедете и воздержитесь от прогулок по улицам. За вами будет приезжать водитель и возвращать обратно. Вы оба — то же самое.

— Зачем? — недоуменно спросила Алиса.

— Затем, дубина, что, как только люди свяжут все это с нами, станет горячо, — пояснил Игорь, а Горюн согласно кивнул. — Ты, конечно, среди нас сейчас единственный маг и можешь защищаться, как угодно, но смертоубийств хотелось бы избежать.

Она обвела всех одуревшим взглядом. Игорь резко посерьезнел, Наташа уже долго молчала, сидела побледневшая.

— Вы все с ума посходили? — спросила Алиса. — Думаете, они начнут за нами охоту. Мы же государственная организация…

— Снимите розовые очки, — устало попросил Горюн. — Люди толпами пропадают среди бела дня, такими же толпами появляются. Вы знаете, сколько местных погибло в Сосновом Яре? Я вот нет, это закрытая информация. Зато зайдите в сеть и посмотрите, сколько людей ищут своих родственников. Все летит к чертям, Чернова, а ты государством прикрываешься. Тебя сметет как щепку, если не будешь меня слушаться.

— А говорил, она не совсем дура, — осклабился Игорь.

— Заткнись уже! — вскочила Наташа. — Слышишь! Заткнись, я так устала от тебя! Ношусь с тобой, как с ребенком, а ты ведешь себя, словно все вокруг тебе должны!

— Наташа! — рявкнул Горюн, вскочил, а потом мягко усадил ее рядом с собой. — Не заводись. А ты, Васильев, — последний раз тебе говорю — откроешь рот не по делу, я засуну тебе туда половую тряпку и заставлю ее сожрать.

Алиса вздохнула и отвернулась. Ее не трогали оскорбления Игоря, хотелось, конечно, ответить поядовитее, но всерьез обижаться на него было верхом глупости.

— Действительно, выскажи мне наедине все что хочешь и прекрати, — сказала она. — Можешь письмо написать, я…. Я обязательно отвечу.

— Чернова!

Алиса мгновенно замолчала, пожалев о высказанном предложении.

— Нас четверо, и если мы раздеремся… — Горюн замолчал, а потом махнул рукой, встал и ушел.

После хлопка закрывшейся двери наступило тяжело молчание. Злясь на себя и Игоря одновременно, Алиса думала, что ей делать — покончить с этими перепалками раз и навсегда здесь или отложить до лучших времен. С одной стороны, ей совсем не хотелось тратить силы на ссору, а с другой — ей еще больше не хотелось вот так выводить из себя Андрея. Он держался только на честном слове, и этого не видел только дурак.

— Извини, Игорь, — сказала она безо всякого выражения.

— Ты еще и извиняешься перед ним!

— Что? — оторопело переспросил он.

— Извини за все обиды, что я тебе причинила. Мне жаль и все такое, ты победил, ты молодец, а я самая последняя дура. Ты не мог бы прекратить на меня кидаться, раз все так прекрасно разрешилось?

Алиса тоже поднялась, поставила кружку в таз для грязной посуды и ушла к себе. Голова кружилась от обилия информации, и ее слегка потряхивало. Вспомнилось вдруг, как на первом курсе ее успокаивали сигареты, тотчас же нестерпимо захотелось курить — подобные желания приходили к ней нечасто, но сегодня ему совсем не хотелось отказывать.

Она спустилась к водителям и, смущаясь, попросила у Влада сигарету.

— Ты что, Алиска-ириска, — засмеялся он. — Нервы сдали? Да уж, с этими мужиками и не такое может быть.

Он подкурил ей сигарету и следом затянулся сам.

— Вот так и портятся наши девчонки, Васильев выходит с больничного — и все хватаются за сигареты.

— Он с него не вышел еще, — буркнула она. — Просто нервы всем треплет.

— Да нормальный он, — примирительно сказал Влад. — Просто подход надо найти. Вот ты же нашла к Андрею. А Игорь прост, как деревянная ложка. Не переживай, Алиска-ириска.

— Я не переживаю, — не слишком убедительно ответила она.

Чуть позже, слегка успокоенная, она постучалась в дверь Андрея.

— Что надо?

Открыв дверь, Алиса увидела, что он читал что-то на мониторе, но взгляд поднял.

— Извините, — просто сказала она. — Я не хотела вас злить. А с Игорем мы совсем не воюем, обычные поддразнивания, ничего особенного.

Он долго смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, а потом дважды кивнул и махнул рукой, веля заходить.

— Он лезет к тебе, потому что считает, будто ты заняла его место. Это не так, но тебе придется разбираться с этим самой. Я вам не нянька.

Алиса кивнула.

— Разберусь. Вы так и не попили чай, я принесу вам?

Он слегка пожал плечами и снова перешел на «вы».

— Как вам будет угодно. И вот что, Чернова, надеюсь, в этот раз вы меня не подведете. Я хочу, чтобы вы вечером проехались со мной по округе, посмотрели, чего не хватает, понятно вам? Игоря с Наташей я отправлю в другой район с Владом, а вы должны мне точно сказать, одна у нас в городе такая больница или нет.

Не понявшая, причем тут «не подведете», Алиса кивнула и опустила взгляд. Снова эти воспоминания в машине проклятого Брениннга. Но Горюн, как оказывается, неплохо изучил ее и тут же зло фыркнул.

— Черт, Чернова, я не то имел в виду, все, забудьте. И вот что еще…

Он спрятал лицо в руках — такой уже привычный жест, Алиса едва сдержалась, чтобы не протянуть свои руки, но это было идиотское желание. Она вовсе не тешила себя иллюзиями, не накручивала себя, просто как-то неожиданно поняла, что ближе этого человека у нее и нет никого. Даже несмотря на их странные, исключительно рабочие взаимоотношения.

На самом деле, это было очень грустно.

Она сцепила пальцы в замок и сосредоточилась на словах.

— Я знаю, вы общаетесь с Елагиным, — глухо продолжил он. — Позвоните ему, порасспрашивайте аккуратно, не замечал ли он чего-то странного. И подруг своих, всех, кого можете. Чем больше информации, тем легче хоть что-то понять. Но только аккуратно, Чернова, мало ли.

Горюн поморщился, а затем открыл шкафчик стола, вытащил лист бумаги и кинул ей.

— Смотрите.

Это оказался официальный ответ императорской службы статистики и архива. Отказ в предоставлении сведений из архива по ЦКМ, гриф засекречено и так далее и так далее.

Алиса вспомнила недавний разговор в машине. Горюн говорил, что поднимет данные по происшествиям за последние годы, а тут, выходит, ему отказали.

— Не понимаю, — пробормотала она. — Что в этом секретного, тем более вы — руководитель одного из ЦКМ. Это ведь ваша работа — составлять такие отчеты и отправлять в архив.

— Ага, — согласился он. — И, тем не менее, кто-то догадался посмотреть вперед нас и что-то углядел.

Невидяще она смотрела на бумагу с отказом, переваривая мысли. Так они вообще хоть когда-нибудь поймут, что происходит? Все закручивается так стремительно. Дети — больницы — Сосновый Яр — Варя. И ни одного ответа. Они как слепые котята тычутся во все углы и находят все больше и больше загадок.

Зазвонил телефон, Андрей в очередной раз чертыхнулся и поднял трубку. Молча выслушал чей-то голос на том конце и ответил:

— Понял. Чернова, выметайтесь из кабинета и ждите меня ближе к половине девятого, мне еще машину забирать. Кыш…

* * *

Вечер, как и следующие дни, не принесли ничего, кроме трескучего мороза. Без толку просидев до восьми, Алиса так замерзла, что, в итоге пересилив страх телефонных разговоров, позвонила в коммунальное хозяйство. Сантехника обещали отправить рано утром, и Алиса с мрачной Наташей обосновались в кухне. Говорить особо не хотелось, и в конце-концов из полудремы ее выдернул хлопок входной двери.

Напряженно переглянувшись с Наташей, они в тишине слушали тяжелые шаги по лестнице. Но это всего лишь был Горюн. И Алиса не понимала, почему она так и не нашла в себе силы встать и проверить это изначально.

— Наташа, сделай мне чай, — хмуро попросил он.

А потом они поехали кататься по городу. Печка в машине грела на полную, и ноги обдавало жаром. Алиса не очень понимала, как Горюн себе представляет ее действия. Она успела немного обдумать, сидя в тишине кухни, это странное происшествие с больницей.

О ней не помнил водитель такси, не помнил Горюн, когда она ему рассказывала, не помнила Наташа, когда она ненароком спросила. Зато была кое-какая разность во мнениях у медперсонала психдиспансера, и про нее помнила Алиса. А еще — до сих пор не было никаких слухов про исчезновение врачей из той больницы и, конечно, пациентов.

— Вы сказали, что узнали о врачах только по своим связям? — спросила Алиса давно молчащего Горюна. — Неужели никаких скандалов?

— Только паника в сети, — ответил он, бросая быстрые взгляды по сторонам. Но это было бесполезно. — Ищут пациентов, ищут врачей, но на официальном уровне — ничего. Скоро о подобных случаях так и будем узнавать — по сети. А сколько таких случаев произошло по стране?

Алиса обомлела, она никогда не думала о том, что проблема исчезновения людей касается всех, привыкла считать, что это маленькая локальная катастрофа столицы и ничего более. Но все же…

— И никаких следов? — не поверила она. — Пусть даже все засекретили, неужели не нашлось ни одной пропавшей жены генерала или дочери мэра?

— Чистки идут давно, — кратко ответил он.

— Невозможно заткнуть всех.

— Подумайте о том, что никто ничего не понимает, — раздраженно вздохнул он. — Даже мы, уж на что как близки к теме, не понимаем ни черта и вряд ли уже разберемся. Эта дрянь или прекратится в конце-концов или накроет всех с головой.

Алиса промолчала, мрачно вглядываясь в заснеженные улицы, но заметить что-то необычное не было никаких шансов. Если она помнила больницу только потому, что была кровно заинтересована сдать туда Варю, беда с другим пройдет мимо нее, потому что она не сможет вспомнить. Память подкидывала сюрпризы, заполняя выпавшее из нее пространство, как с тем же водителем такси. Даже Горюн не сразу вспомнил больницу. Так чего зря ездить и бессильно вглядываться в знакомые места?

— Так много вопросов, — тихо сказала она, размышляя, сорвется ли Горюн, если она скажет, что эта поездка бесполезна. — Например, почему такого не было с Вереском? Почему все помнили, что дети пропали? Если эти случаи — одно и то же, то… в чем разница. Почему в одном случае такой скандал, а в другом — тишина?

— А почему во время игр в Вереске был сильный выброс от обычной, лишенной дара девчонки, а тут нет? — раздраженно задал он встречный вопрос.

— Вы сказали, что это не обязательно связано…

— Отталкиваться надо хоть от чего-то, — поморщился он. — Чернова, у меня нет ответов на ваши вопросы. Черт, это бесполезно. Вы помните хоть что-то, замечаете исчезнувшие магазины?

Алиса мрачно покачала головой.

— И не вспомню, — уверенно сказала она. — Если мне это место не будет жизненно важно. Вы… вы были правы, нам остается только искать следы в интернете.

Эта поездка была изначально обречена на провал, Алиса не представляла, чего ждал от нее Горюн и зачем попросил ее с ним прокатиться. Это было… приятно, конечно. Но незримая неловкость разлилась между ними, стоило обоим лишиться рабочей обстановки. Она могла бы задать еще много вопросов, мозг то и дело выцеплял нестыковки в мешанине событий, но ответов не было ни у кого. Разве что только у того, кто за этим стоял. Но неужели это возможно? Может ли существовать человек, сумевший организовать эти катастрофы? И если это терроризм, то почему никто не берет за него ответственность? Ничего не требует. События просто бьют по столице, как молот по бронированному стеклу, оставляя трещины. Пока стекло держалось, но в конце-концов все рухнет им на головы. Или, может быть, стоит взять в расчет туда странную теорию Горюна о Суроззских топях. Что город не разрушен, а — у нее перехватило дыхание — просто закуклился в отдельной, искусственно созданной… что? Реальности? Но Алиса не верила в это, эта фантастика подойдет для дешевого развлекательного фэнтези. И столько крови там тоже никогда не будет. Зато будет смешная история о любви.

Вот только у них все наоборот.

Если в ближайшее время не появится никаких ответов… то что? Снова вопрос.

— Выкиньте из головы, Чернова, — мрачно сказал Горюн, словно угадав ход ее мыслей. — Единственно, что вы можете — поглощать выбросы и стараться быть в строю. Я отвезу вас домой, а завтра посмотрите другую квартиру.

Она кинула и долго всматривалась в его мрачное лицо.

— С ней ведь все в порядке, да? — просто спросила она. — Просто… ну, вы просто хотите, чтобы как меньше людей знало, где я живу, так?

— Надо же, какая проницательность, Чернова.

* * *

Ночью она проснулась от криков за окном и близкого зарева пожара. Ничего не понимая, Алиса вскочила с дивна и бросилась к окну. За домами, всего в паре улиц, там, где находился огромный спортзал с бассейном и парочка баров, все полыхало.

И в голове, в голове щелкало так, что зубы ныли.

А телефон за ее спиной разрывался вызовом. Звонил Горюн, но, подумав пару секунд, Алиса забросила его в карман куртки, наспех оделась и выскочила на улицу. Автоматически анализирующий происходящее мозг посчитал ответ лишней тратой сил. Она и так скоро будет на месте, и Горюн будет. Там и встретятся. Пусть он наорет, пусть. Главное — успеть сейчас, пока не рвануло. Хотя, похоже, уже поздно. Почему она не проснулась раньше?

На улице разбуженные соседи собрались в небольшие, недовольные нахохлившиеся стайки.

Алиса мчалась так быстро, поскальзываясь на оледеневших дорогах, что едва не упала, но добраться до места было важнее травм и ушибов. Если она успеет — спасет несколько жизней и даст спасателям и пожарным безопасно сделать свою работу. Потом, утром, ей будет плохо, но пусть. Когда ей в последний раз было хорошо? Давно. Никогда, пожалуй.

Небольшая улочка была оцеплена военными, повсюду стояли пожарные машины и кареты скорой помощи. Работа кипела. Алиса наскоро показала значок остановившему ее гвардейцу и ворвалась в самую гущу.

На самом деле, этого не требовалось, можно было постоять в стороне, раз в голове щелкало еще дома, она могла стоять даже там, но чем больше концентрация сил, тем легче заполнить ими себя здесь, тем меньше останется для новых пожаров. Она даже ничего не чувствовала, не понимая спросонья, что случилось. Дома горели, обдавая лицо нестерпимым жаром. Всюду сновали люди, кричали надрывно от боли, воздух чуть выше глаз раскалился, дрожа маревом и вливаясь в легкие раскаленным газом.

Силы было слишком много, чересчур. Может, и стоило ответить Горюну. Спросить, когда он приедет. И как он узнал, ведь вызов поступил, скорее всего, спасателям и пожарным. И что здесь делают военные? Снова эти вопросы.

Алиса торопливо вытащила телефон, но ее окликнули. Голос был знаком, и сквозь слезящиеся глаза она узнала спешащего к ней человека.

Марк, тот самый ликвидатор, что не выдержал отката в один из прошлых их совместных вызовов. Неужели он уже восстановился? Так быстро. Ведь Игорь все еще приходил в себя.

— Что ты тут? — спросил он. Лицо, бледное и воспаленное на фоне оранжевого зарева горящих домов, казалось предсмертной маской.

— Живу рядом. Откат даже там чувствуется. Что тут… что тут случилось? — их потеснили пожарные, и Алиса закашлялась. Но было все равно, чувство самосохранения отключилось, глядя на держащегося Марка, она поняла, что продержится еще долго. Если уж он на ногах…

— Не знаю. Сюда вызвали всех, но мало кто еще появился. Ты одна, где Горюн?

Она чертыхнулась и перезвонила, но на этот раз в ответ услышала только короткие гудки.

— Наверное, едет. Как ты, сможешь еще поработать?

Он кивнул и разговор закончился. Им не о чем было говорить. Если нет информации, нужно работать и не мешать остальным. А разговоры… они подождут, когда все закончится, она, возможно, попросит Горюна помочь ей. А может, и нет…

Они отшатнулись и спрятались за военный грузовик, когда рухнул дом, погребая под собой, возможно, уже мертвых жильцов. Искры и угли заполнили собой освободившееся пространство словно лава. Люди бежали от пламени, прыская по сторонам как муравьи, а Алиса, выглядывая из-за грузовика, бессильно смотрела на это. Ей не привыкать было к чувству, что она ничем не может помочь, не может погасить пламя, не может вытащить человека из завала. Ее работа была другого порядка, странная, но нужная.

И, тем не менее, вдалеке вспыхнуло что-то еще, она прикрылась рукой от яркого света, слыша в голове бесчисленные щелчки.

— До сих пор, — едва слышно охнул Марк. — От кого идут всплески? Если он так и будет продолжать, то лучше…

Он замолчал, а Алиса оглянулась на него.

— Вырубить? — понимающе спросила она. — Ты прав. Но здесь мы ничего не поймем. Ты… если что уходи, я справлюсь, а тебе, наверное, не захочется снова лежать в больнице.

Эта фраза истощила все внутренние ресурсы, что еще оставались. Больше она вряд ли что-то скажет.

А пожарные тем временем вернулись к рухнувшему дому и поливали руины пеной. В горячем воздухе отчетливо воняло гарью и кровью, хотя Алиса так и не смогла понять, как именно она пахнет. Просто кровью и все, как в Сосновом Яре, там тоже ей разило.

Наверное, Марк кивнул, но она ничего не увидела, потому что смотрела на полыхающую улицу. Пожары пытались тушить, но их было слишком много — несколько домов с обеих сторон дороги, позже здесь будет тихо и мертво. Но не сейчас.

— Они хотят сделать водную преграду, — сказал ей Марк.

— Что?

— Магия, — почти прошептал он. — Ненавижу магию, это все из-за нее. Они перекроют этот район водой.

Лучше бы воздух выкачали, — равнодушно подумала Алиса. — Что за ерунда. Почему именно вода. Это ведь так затратно, никаких сил не хватит продержать стену хотя бы часов пять.

Но ее никто не спрашивал, и следующие полчаса, под щелканье в голове и наступающую апатию, они наблюдали, как к месту подтягиваются люди. Много людей — исключительно в гражданском, наблюдали, как эвакуируют тех, кто умудрился не сбежать до этого. Слышала, как ей звонил Горюн, и даже смогла пролепетать в трубку, что она месте и ждет его. Он кричал ей в ответ какие-то слова, но в голове так громко щелкало, что Алиса их не понимала. Марк, который так и не ушел, уже лежал рядом с ней без сознания, но у нее не хватало сил кого-то позвать. Она знала, что Горюн придет и разберется, а она… она уже не могла. Бездна внутри разверзлась в ней и тянула на дно. И Алиса беспрекословно туда падала.

Водная стена оказалась очень зрелищной. Сияющий отражениями водопад поднялся с земли и тут же застыл коркой льда. Теперь они оказались заперты внутри. Вместе с чем-то еще.

Алиса смотрела на мир, не веря ни своим глазам, ни чувствам. Но, тем не менее, это были ответы на все их вопросы, все, что мучили их столько времени. Все до единого, нужно только шагнуть и рассмотреть их ближе. Она протянула руку, но видение оказалось обманчиво далеко. Она не знала что это, но, несомненно, когда придет в себя, когда щелканье прекратится, когда голова сможет соображать, все поймет. Вот только сделает ли с этим что-то?

А потом стена взорвалась, и последний вопрос, который успела задать себе Алиса, это — откуда Марк узнал, что они хотят сделать водную стену. Ведь он все время был рядом с ней.