Избыточная реакция (джен)

— Не расстраивайся! — Николас догнал Элли на полпути к Зарянке и сперва хотел утешительно приобнять за плечи, но благоразумно не рискнул. Пошел рядом. — Просто Плешивый считает, что женщина в экипаже к беде, суеверие такое, старое, сейчас мало кто придерживается. Но Плешивый верит. У тебя ни при каком раскладе не было бы шансов, не любит он вашу сестру, вот и все.

— Заметно. И взаимно. — Элли замедлила шаг до прогулочного, длинно выдохнула, выгоняя из груди не столько воздух, сколько клокотавшую там ярость. Николас не виноват, он даже и не видел ничего, вернулся, когда все уже кончилось. Да и Плешивый тоже, по сути, не очень-то и виноват, просто еще одна жертва махровых провинциальных суеверий. Женщина в экипаже — к беде. Ну да. Вдали от цивилизации и не такой бред становится вполне себе нормой жизни.

А казалось — так удачно все складывается!

Сегодня утром в Зарянке приземлился корабль — Элли его посадку услышала из города и сорвалась немедленно, звонок Николаса застал ее уже в таксофлайере на полпути к космопорту. Правда, новости охранник сообщил скорее огорчительные: корабль был вовсе не «Маленькой лошадкой», а довольно крупным и побитым жизнью рудовозом с пафосным названием «Стартрек». И хотя направлялся он вроде бы как раз в нужную сторону (и даже с заходом на Землю, куда должен был доставить часть груза), Николас сразу предупредил, что это не вариант: капитан «Стартрека», Сэм Бакстон по прозванию Плешивый Сэм, пассажиров на свое корыто не берет принципиально. Были, мол, у него уже неприятности.

Элли, конечно, огорчилась, но не так чтобы очень — в конце концов, прилет «Маленькой лошадки» ожидался со дня на день, диспетчерша сделала завивку и выщипала брови, что, как утверждал Николас, было вернейшей приметой. А пока можно было просто посидеть в «Отдохни!», раз уж все равно сюда выбралась.

Как оказалось, Плешивый Сэм тоже засел в баре. И не просто так засел, а за угловым столиком, обычно пустовавшим, даже когда бар был переполнен — как еще в первый приход сюда объяснил Николас, за этот столик садились лишь капитаны. И лишь тогда, когда собирались кого-то нанять.

Сэму требовался охранник.

Не на Ньюризани и не самому ему, конечно — зачем мирному капитану мирного грузовоза охрана в этой мирной провинции? А вот в дальнем космосе, говорят, до сих пор пошаливают кое-какие недобитые пташки, так что полудюжина крепких парней любому мирному торговцу очень даже пригодится. И если двое из них в пьяной драке вывели друг друга из строя как минимум на пару недель (крепко повздорили ребята, да и сами не водой разведенные), то это их проблемы. Капитан не собирается ждать их выздоровления, он новых охранников наймет.

Элли восприняла это как данный судьбою шанс. В конце концов, она несколько лет была личным телохранителем адмирала Нейсмита, и если кто-то считал, что попала она туда исключительно за иные таланты, то он не знал ни Элли, ни маленького адмирала. А уж с охраной грузовика точно справится, нет вопросов.

Николас был против, и Элли не стала ему перечить. Дождалась, когда он выйдет отлить, подошла к угловому столику и заказала сидящему за ним плюгавому мужичонке две кружки пива: именно таковым был здешний ритуал найма на работу. Что ж, в каждой подсобке свои тараканы, на чужой корабль со своим движком не лезут.

Она была готова, что за место придется побороться, что возьмут ее не сразу, что для начала ей в лицо, скорее всего, вообще рассмеются (что, собственно, и произошло, как только она объяснила выпучившему глаза плюгашу, что это не ошибка, и наниматься она намерена не в медотсоски и не в секретутки, нет, это вовсе не так, да, именно в охранники, нет, она не сумасшедшая и не больная, и не издевается, и луны с неба тоже не хочет). Она была готова и к волне ярости потом (тоже было, с воплями и брызганьем слюной, да и от кружки пришлось уворачиваться, старательно сохраняя на лице милую улыбку). Она была готова, что ее будут проверять — а как же без этого? Да она первая бы не стала уважать капитана, который нанимает охранника, не проверив его в деле. Она была готова и к тому, что проверка окажется нечестной — тоже логично, она здесь чужая, к таким всегда придираются больше. Так что четверо на одного (то есть на одну) — это нормально и логично. И даже почти привычно, после вчерашнего-то.

А вот к чему она не была готова — так это к тому, что ее все равно не возьмут. Даже после того, как она показательно по шесть или семь раз шмякнет о деревянный пол всех четверых оставшихся у Сэма охранников, сначала в розницу, а потом и оптом, а под конец так и вовсе уложит их красивым штабелем у стеночки, сковав по рукам и ногам их собственными же ремнями попарно. Когда Элли, торжествующая и улыбающаяся, обернулась к капитану «Стартрека», она сразу все поняла по его закаменевшему лицу и глазам, ставшим вдруг мутно-белыми, словно у вареного тритона. Поняла сразу, а вот поверила лишь через секунду-другую, слишком уж это было... неправильно, что ли.

— Уходи, — сказал Плешивый Сэм очень тихо, Элли пришлось напрячься, чтобы расслышать. — Уходи. Я тебя все равно не возьму. Даже если у меня перебьют всех охранников. Даже если ты будешь последним человеком в этом городе. Все равно. Уходи.

И ей не осталось ничего, кроме как уйти. Потому что альтернативой могла оказаться (да что там — обязательно бы оказалась, к аналитикам не ходи!) драка со всеми посетителями, а их в баре было на редкость много, чуть ли не два десятка. И все не прочь поразмяться. Протяни она еще минуту-другую, и к двери точно пришлось бы пробиваться с боем. И так чуть было не пришлось, когда сидевший на высоком барном стуле (вернее, подпиравший им собственную задницу посерединке) рыжий верзила сполз со своего насеста и пошел было на перехват, предвкушающе скалясь щербатым ртом. Элли оскалилась ответно, но верзилу остановил его сосед, вертлявый и темноволосый, вчерашний пятый спарринг-партнер. Элли узнала его сразу, как только вошла в бар, и даже кивнула, но он то ли предпочел сделать вид, что не заметил, и проигнорировать, то ли действительно не увидел. Теперь же он схватил здоровяка за рукав и резко дернул назад, яростно прошипев:

— Не смей! Ты что, не видишь, она же...

Последнего слова транслятор не перевел, толерантно пискнув. Но было оно, похоже, не очень цензурным, ибо здоровяк вмиг поскучнел, потерял интерес к Элли и взгромоздился обратно на высокий табурет, сделав вид, что слезал просто размять ноги. Больше никто остановить Элли не пытался, ни в баре, ни на улице — хотя там и стояли несколько человек, увлеченные процессом курения по самое не могу. Настолько, что даже и совсем не заметили Элли, когда та прошла мимо них, чуть ли не задев плечом крайнего. Ну да, конечно, ведь пялиться в землю намного интереснее.

Интересно. а что на местном сленге означает "экс", которым ее обругали? Дружок рыжего верзилы произнес его так, словно оно жгло ему язык или он рот боялся испачкать, не произнес — выплюнул. Надо бы уточнить при случае: вдруг пригодится...

* * *

— Полли, а ты заметила, что Дэн умеет краснеть? — спросил пилот у подруги, когда в душе, куда только что вошел навигатор, зашумела вода и стало понятно, что никакой самый зловредный и обладающий тонким слухом киборг не сумеет теперь подслушать оттуда то, о чем говорят в пультогостиной.

— А чего замечать-то? — рассеянно отозвалась девушка, пытаясь сложить пасьянс альфианскими картами. Пасьянс никак не сходился, а она на него такое хорошее желание загадала! — Он всегда это умел. Только вы внимания не обращали.

Тед насупился было, покрутил в руках банку нефильтрованного, разглядывая ее с таким подозрением, словно не сам покупал. Вскрыл и сделал длинный глоток, все еще хмурясь. Но долго обижаться он не умел, а увлеченная картами Полина была все же более доступной собеседницей, чем увлеченный нарезанием перекусочного бутербродика Вениамин Игнатьевич, и потому пилот снова попытался привлечь ее внимание.

— Нет, ну не до такой же степени! Раньше точно не было, я бы запомнил. Он даже в «Матушке Крольчихе» не смущался. Ну тогда, когда первый раз... Ха! Да это я там себя вконец смущенным чувствовал, особенно после того, как ему за тот наш визит еще и скидочную карту дали! Розовую, с золотым обрезом! И сертификат на два бесплатных посещения! У меня такого нет, а у него... После первого же визита! И смотрел при этом спокойно так, словно мы туда мороженое съесть заходили! Смущался он, как же. А теперь при нем и анекдота какого не расскажи, сразу обрывает, что, мол, типа гнилой базар. И краснеет. Точно краснеет, сам видел!

— А ты бы поменьше всякую пакость рассказывал, вот бы тебя меньше и обрывали.

— А ты заметила, что он теперь и в санузел не заходит, если ты в душе? Раньше заходил, а последнее время как отрезало!

— И правильно делает, — буркнула Полина, решительно сгребая и перемешивая так и не сложившиеся правильным узором карты (все они врут!). — И кое-кому не грех бы у него поучиться вежливости!

— Да что же мне, лопнуть, что ли, если ты там по часу сидишь?! — резонно возмутился пилот.

Возможно, у Полины тоже нашлось бы что ему возразить, но тут в разговор молодежи вмешался Вениамин Игнатьевич, который уже соорудил себе трехэтажный бутерброд и налил пол-литровую чашку почти бесцветного чая, но уходить в медотсек не спешил, с интересом прислушиваясь к разговору.

— Растет мальчик, — сказал доктор с умилением. — Это у него начинается так называемый кризис девятилетки, один из возрастных кризисов, связанных с осознанием своего пола. И в связи с этим я бы очень вас попросил быть с ним помягче, поделикатнее, что ли. Особенно это тебя, Теодор, касается, ты вечно как скажешь что-нибудь... Нет, я понимаю, что ничего плохого ты не хотел, но человек во время возрастного кризиса очень уязвим и может болезненно реагировать на то, что еще совсем недавно воспринимал вполне нормально.

— И что теперь делать? — охнула проникшаяся серьезностью ситуации Полина, в ответ на что Теодор только фыркнул и закатил глаза.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Вениамин Игнатьевич с безмятежной улыбкой. — Просто ведите себя как обычно, словно ничего не происходит и вы ничего не знаете. Только чуточку осторожнее. И старайтесь его не задевать лишний раз. Без этих ваших вечных подначек и шуточек.

Тед прикинул, как он будет делать вид, что ничего не происходит, но при этом стараться вести себя осторожно и совсем без шуточек — и затосковал.

— А это надолго? Ну, кризис этот, — поинтересовался он, с опаской поглядывая в сторону коридора, хотя из тех полутора часов, которые обычно навигатор проводил в душе, прошло не более двадцати минут.

— Ненадолго, — благожелательно успокоил его доктор, улыбаясь чему-то своему и аккуратно размешивая сахар в огромной чашке. И, прежде чем пилот успел высказать свою радость чем-то помимо молчаливого салюта банкой и длинного глотка из нее же, добавил с мечтательным предвкушением: — А потом нас ожидает интереснейший кризис переходного возраста…

* * *

— Ты уверен, что она киборг? — негромко спросил Плешивый Сэм чернявого парня, когда того подтащили к нему Тони и Макс, уже освобожденные от пут, жутко смущенные недавним конфузом и рвущиеся загладить свою вину.

Чернявый вьюн закивал головой с такой неуемной энергией, словно хотел, чтобы она оторвалась. Но, очевидно, и такое активное подтверждение показалось ему недостаточным, ибо он еще и зашипел громким свистящим шепотом:

— Точно вам говорю, кибер она! Ну вы же видели, как она! Такая скорость, глазом не уследить! И силища... Виданное ли дело?! Нас вчера в «Рыле» вообще пятеро было, никого не трогали, а она дверь выбила и как пошла пластать, все в щепки! Еле ноги унесли, не знаю уж, как и живы-то остались. Парни до сих пор отлеживаются, а ведь не слабаки, что Грюн, что Перо, а там же еще и сам Жирдяй был, уж его-то и доской с одного удара не уложишь, а она... Виданное ли дело, чтобы человек так мог?

Сэм заметил, как при этих словах быстро переглянулись его охранники, буквально на глазах возвращая себе уверенность и хорошее настроение. Ну да, если эта залетная птичка не человек — их позорный проигрыш перестает быть таким уж позорным. Против боевого DEX’а врукопашную не попрешь, каким бы крутым воякой ты не был, это все знают. Все равно что с голой пяткой против тяжелого танка на воздушной подушке.

Сэм нахмурился и слегка придавил подчиненных тяжелым взглядом — рано расслабились и успокоились, голубчики, могли бы и сразу сообразить, кто перед вами, без подсказок от посторонних. Какие из вас охранники, если вы человека от боевого кибера отличить не можете? И не слишком ли много капитан вам в таком случае платит?

Чернявый принял мрачный взгляд на свой счет, как выражение недоверия, и поспешил выкинуть свой основной козырь:

— А главное ведь в чем? Вы ее рожу видели? Гладкая! Ни царапинки! А ведь ей Жирдяй вчера хорошо по харе своим говнодавом засветил, от души, полмордени снес, вот провалиться мне на месте, ежели вру! Хоть Жирдяя спросите! И однако же — ни царапинки. Ни шрама даже! Не заживает на людях так быстро, чтобы и не следочка! Только у этих ублюдков.

— Интересно, чья она? — спросил Сэм. Скорее риторически спросил, в пространство, но чернявый поспешил ответить, угодливо улыбаясь:

— Да в том-то и дело, что вроде как ничья! Жирдяй говорил...

— Свободен, — бросил Сэм не этому чернявому ничтожеству (много чести!), а своим ребятам, чтобы отпустили и придали нужного ускорения. Что они и сделали тут же, хорошим пинком пониже спины. Понятливые.

— Проследить? — спросил Тони. Он всегда был самым понятливым. И тоже имел в виду вовсе не чернявого.

Сэм кивнул.

Киборг — это удачно. Киборги нынче в цене. Если она сорванная — местные мешать не станут, могут даже помочь, чтобы бравый капитан оградил их от ужасных последствий срыва, о которых тут все наверняка отлично осведомлены. Глухомань глухоманью, но кровавых подробностей в сети инфранета навалом, только копни. А вот филиала ОЗК на Новой Юрюзани нет, и это тоже удачно. Защитить эту дрянь будет некому. А если она несорванная...

Сэм ухмыльнулся. Да какая, в сущности, разница программерам с Джек-Пота, кого перепрошивать под нового владельца? Несорванных так даже и проще.

Это они удачно сюда залетели.

* * *

— Хаим, мальчик мой, не надо с таким усердием упражняться в молчании по межпланетной связи, есть и более приятные способы довести до излишнего вида стройности мою кредитную карточку. Скажи своему старому бедному дяде только одно слово: когда? Когда старый бедный дядя сможет поиметь счастье тебя снова увидеть, чтобы сердце его не разорвалось от тоски и горя в длительности ожиданий. И, конечно же, твой старый бедный дядя будет вдвойне счастлив увидеть тебя налично не в единоличии, а в компании нашего нового драгоценного друга и будущего почти что родственника. Так когда же ты сделаешь счастливым своего бедного дядю, а, Хаим? Бедного старого дядю, который, между прочим, пока еще не услышал от тебя ни единого слова за свои деньги?

— Послезавтра. Ближе к вечеру. — Хаим поднапрягся и все-таки сумел выдавить: — Таки нет, и чего же мине было бы не порадовать за ради хорошей новости любимого родственника?!

Уффф-р. Кажется, дядюшку Ицхака такой лаконичный ответ вполне удовлетворил: кивнув, старый авшур прервал сеанс. Да и то сказать, межпланетка нынче действительно удовольствие дорогое, центавриане пользуются последними возможностями додавить соки из бедных клиентов, пока их окончательно не вытеснили из этого сегмента бизнеса великолепные фрисские технологии, почти дармовые, но, ой-вей, до чего же медленно внедряемые! Эти слизни никогда и никуда не торопятся, да и куда им торопиться, с их-то наследственной памятью? Им что сейчас, что через сто лет — все едино. Только о себе и думают, нет чтобы о других, которым приходится платить за связь втридорога, а куда деваться?

Впрочем, сегодняшний сеанс был простой формальностью, своеобразным напоминанием главы клана о себе, не более. И оба абонента это знали отлично. Не обо всем можно трепаться по связи, которую контролируют зеленые человечки, излишне падкие до чужих секретов. Все было обговорено заранее: и место, и способ, и даже время. И вызнано. Любой авшур (мы подразумеваем умных авшуров, конечно, ибо глупый авшур и не авшур вовсе, так, недоразумение) отлично знает, что самая большая ценность в этой жизни вовсе не кредитки и даже не их количество. Самое ценное в жизни любого авшура — родственники. Ибо если ты поимел сотню кредиток, то ты поимел всего лишь сотню кредиток и не более того, а если ты поимел сотню родственников, и поимел их с умом — ты поимеешь с каждого из них по сотне кредиток, причем вся прелесть в том, что им самим это не будет стоить ни шекеля.

Что такого ужасного в том, что один авшур позволит другому авшуру по-родственному взглянуть на график разрешений на вылет с одного маленького никому не интересного космодромчика на одной маленькой и никому не интересной планетки? Ничего в этом ужасного, просто маленькая никому не интересная услуга за ради крохотного любопытства, они же не в чужую кредитную карточку заглядывают, в конце-то концов! И затрат никаких, кроме оплаты этой ужасной межпланетки, но тут уж ничего не поделаешь,

Брать объект под кодовым наименованием «Белый Дракон» на планете Ицхак запретил категорически, и даже разозлился до такой степени, что куснул Хаима в плечо, не сдержавшись, когда глупый племянник только заикнулся о подобной возможности. Новая Юрюзань — одна из так называемых «новых», нелепых планет, жители которых почему-то более озабочены созданием мощного военно-космического флота, а не тем, как и где лучше со вкусом и пользою не только для себя потратить честно заработанные денежки. Нет и нет. Перехватывать старый грузовичок надобно вне юрисдикции этой негостеприимной планеты, обладающей чрезмерно большим и негостеприимным военно-космическим флотом.

Впрочем, лучше перехватывать даже и не грузовик, кому она сдалась не за пару кредиток, эта старая рухлядь! Важен лишь сам Белый Дракон, его и надо перехватывать. А где это можно сделать лучше, как не на первой же станции гашения? С ее магазинчиками и барами, в которых есть места, куда предпочитают ходить поодиночке и пешком не только короли, но и киборги, даже если они и являются Белыми Драконами. Вот там его и надо ловить, тепленького. И глушить.

Хаим не собирался договариваться с потенциальным драгоценным будущим родственником, ибо был умным авшуром и отлично понимал свои сильные и слабые стороны. В разговорах он не силен, пусть дядюшка сам договаривается, если уж ему это так надо. А Хаим просто предоставит ему такую возможность, на блюдечке с голубой каемочкой предоставит, подкараулив удобный момент и вырубив будущего родича со всей деликатностью и уважением. Да и Ицхак, похоже, тоже именно на такой вариант развития событий и рассчитывает, иначе не выдал бы дорогому племяннику глушилку. Настоящее сокровище, между прочим, не шоаррское производство, а самое что ни на есть фирменное, еще «DEX-компани». Вот этой-то глушилкой Хаим при первом же удобном случае и воспользуется.

Так надежнее.

* * *