Rat Races - Крысиные бега (джен)

— Да как они смеют?! — Беллатрикс в ярости испепелила «Пророк», статью из которого только что вслух и с выражением закончил читать её деверь. Яксли недовольно поморщился, Розье-старший закивал согласно, Родольфус набычился, а Рабастан негромко рассмеялся:

— Что — как смеют? Использовать свой мозг по назначению, а не как обычно? В самом деле, — он продолжал смеяться, — как же так? Это ведь всегда было нашей прерогативой!

— Это не смешно! — отрезал Родольфус, хлопнув по столу ладонями.

— А по-моему, смешно, — возразил Рабастан. — И очень. Показательно, сколько времени понадобилось, чтобы они начали думать головой, а не задницей? Однако получилось же. Растёт противник-то, — он снова засмеялся.

— Противник должен не расти, а умирать! — зло сказала Беллатрикс. — И никто не смеет потешаться над нашим Лордом!

— Да над ним не потешаются, — ответил Рабастан уже серьёзно и покосился на мрачнейшего сегодня Яксли. — Они нас высмеивают, а это не одно и то же. Или ты равняешь Лорда с нами? — мягко спросил он, и от этой мягкости Беллатрикс смешалась и недовольно буркнула:

— Нет, разумеется.

— Кафф совсем не идиот, — продолжал Рабастан. — Он не станет ссориться с самим Тёмным Лордом. Зацепить нас — да, его — не думаю. Однако, — продолжал он, — тенденция и вправду очень скверная. Смех...

— Смех опасен, — прозвучало от двери, и все трое Лестрейнджей чуть вздрогнули, похоже, задавшись вопросом о том, как долго милорд стоял и слушал их. — В некотором смысле он опаснее проигранных битв, — продолжал он, подходя поближе. — Невозможно бояться того, что вызывает смех. Боюсь, это твоя недоработка, — обвиняюще бросил он Яксли, и тот словно съёжился и опустил взгляд.

— Кто мог ожидать такое? — неожиданно заступился за него Розье. — Найти этих шутников — да…

— Появятся другие, — возразил Волдеморт, садясь спиной к горящему камину.

— Ну, пока они появятся, — фыркнул Розье с отчётливым презрением. — Сколько там таких вот… умных?

— Нам известно настоящее имя автора статьи? — поинтересовался Волдеморт.

— Нет, мой Лорд, — не сразу, но всё-таки ответил Яксли.

— Почему же? — Волдеморт склонил голову к левому плечу. Яксли побелел, а остальные, кажется, почти перестали дышать.

— Надо с Каффом… побеседовать, — Беллатрикс сплела пальцы и чуть слышно ими хрустнула. — Я займусь. Мой Лорд?

— Это будет временным решением, — возразил тот, неопределённо махнув рукой. — И неумным. Нет, уничтожать непосредственно смеющихся — значит показать всем, что меня волнуют их слова. Как вы думаете, чем это закончится?

— Но ведь мы не можем не обратить на это внимание! — воскликнула Беллатрикс, заливаясь гневной краской.

— Мы не можем, — кивнул Волдеморт. — Полагаю, нам пора сменить общую стратегию. И вспомнить, что смеяться можно не над всем, — протянул он, почему-то пристально уставившись на старшего Лестрейнджа. — Некоторые вещи не способны вызвать смех.

— Вы имеете в виду, — спросил тот, — переход к тотальному террору?

— Не тотальному… пока, — Волдеморт извлёк из кармана «Пророк» с той самой статьёй, что так возмутила всех, и прочитал: — «…хорёк кажется ужасным чудовищем той птице, в чьё гнездо он лезет, но от этого не перестаёт быть просто мелкой и вонючей тварью». Тот, кто это написал, абсолютно прав. И нам осталось лишь превратить Британию в то самое гнездо. С кого бы ты начал? — спросил он Рабастана.

— В идеале, с Дамблдора, — тут же отозвался тот. — Но, поскольку это невозможно, с Аластора Моуди, хотя... Тоже невозможно. За ним следить — сам станешь параноиком. С Медоуз. С Прюэттов. С Боунсов и МакКиннонов. С тех, кто или опасен по-настоящему, или же считается героем. Если выбрать правильно, одна смерть будет стоить сотен.

— И что в этом хорошего, по-твоему? — Волдеморт сощурился.

— Зачем терять волшебную кровь? — ответил Рабастан. — Те, кто сегодня против нас, завтра могут стать нашими сторонниками — зачем их убивать?

— Разумно, — помолчав, кивнул Волдеморт. — Займись этим. Теперь ты, — он указал на Яксли. — Крауч мне мешает. Но! — он поднял вверх ладонь, словно призывая к тишине, хотя надобности в этом не было. — Убивать его не стоит. Найти что-то, что лишит его влияния. Смерть сделает из него героя — позор намного лучше.

— Мой Лорд, — осторожно проговорила Беллатрикс. — У него ведь есть сын.

— И что же? — Волдеморт внимательнейше на неё воззрился.

— Дети — всегда самое слабое место у родителей, — продолжила она. И улыбнулась.

— Хорошо, — его губы тоже исказило подобие улыбки. — Я могу поручить это тебе?

— Да, мой Лорд, — а вот улыбка Беллатрикс была очень яркой.

— Завтра, — медленно проговорил Волдеморт, — я жду от вас… первой реакции. Мы должны ответить — и ответить… ярко. Так, чтоб смех застрял в их глотках. Они называют то, что происходит сейчас, войной, но они ошибаются. Они очень ошибаются, — повторил он, и в его глазах мелькнул алый отсвет. — Полагаю, как и вы, — он взял в руки палочку. — Я вам покажу, что такое настоящая война.

Он взмахнул палочкой, сотворяя перед собой дымное облако, а затем подул на него, коснувшись кончиком палочки своих губ. Облако заклубилось, потемнело, а потом туман внутри него рассеялся, открыв остатки того, что когда-то было человеком, но теперь было раздавлено обрушившейся на него стеной дома. Кирпичи неопрятной пыльной грудой перекрывали мостовую, и тёмная кровь медленно вытекала из-под них, словно варенье из разбитой банки. Маленькая женская кисть всё ещё сжимала клочок какой-то толстой ткани…

Картинки сменяли одна другую — вот какой-то безумный мужчина бредёт вдоль улицы, прижимая к себе мёртвого младенца, вот женщина несёт на руках девочку лет трёх, поверх которой лежит её же, судя по размеру и остаткам одежды, ножка… Ветер несёт дым, и откуда-то слышны полные отчаяния и ужаса крики…

— Вот это — война, — Волдеморт, наконец, развеял облако и внимательно оглядел сидящих перед ним людей. — И этим летом они все должны это увидеть. На себе.