Две большие проблемы (гет)

Джей Ди едва ли плелся уже минуты через две ходьбы. Кэт, боясь, что он свалится с ног и они вообще никуда не смогут уйти, сначала осторожно взяла его под руку. Джей Ди напрягся, она тоже, но, тем не менее, ничего не сказала, ощутив вместо руки протез — у него не было руки до половины плеча. Люди не остаются невредимыми в самоубийственных взрывах, а еще не принимают удары ножом в ладонь в предплечье с такой невозмутимостью.

— Где машина? — спросила Кэтрин.

— У твоей матери. Она уехала искать Джеймса. Я должен ей позвонить… — отец полез в карман плаща за телефоном, но никак не мог его нащупать.

Они остановились у дороги, девушка вытащила из его кармана мобильный аппарат сама. Набрала мамин номер по памяти.

— Алло, Джей Ди, я уже в Шервуде, но… — пробормотала мама, словно скороговорку.

— Это я, мам, — Кэт отозвалась со стыдом, боясь взглянуть даже в глаза Джей Ди.

— Китти! Солнышко! — мама точно плакала. — Боже, ты с ним? Вы с Джеймсом там?

— Нет, здесь только я. Джеймс уехал в Шервуд, мам, — Кэтрин чувствовала, что сейчас расплачется сама. — Мы с ним… мы с ним поругались, я его не остановила…

— Дай-ка сюда, — отец слабо протянул руку. Девушка приложила телефон к его уху.

Как странно было чувствовать волосы отца, которые щекотали ей пальцы. Такие темные и жесткие. У нее самой были такие же.

— Вероника, послушай, — его голос тут же пришел в норму. Он старался говорить спокойно, держал в себе боль. — Да, она со мной, я нашел ее в Мэрисвилле. Контакт позвонил мне и сказал, что она была здесь с двух утра. Послушай, Вероника, подожди же… Послушай, хорошо? Все объясню позже. Она здесь, в порядке, я ее накормлю и дам ей поспать, пока вы не вернетесь. Джеймс въехал в Шервуд в третьем часу утра, он не проезжал и не проходил через центр. Вероятно, был на окольных дорогах, камеры магазинов его не отметили.

Кэтрин и не заметила, как облегченно выдохнула. Джеймс добрался до Шервуда… Боже, он не попал в аварию на этой развалюхе… Но он не вернулся до рассвета, черт его побери! Он не был в центре! Он пропадал где-то там до сих пор! Одна тревога быстро сменила другую.

— Да, он все еще в городе, — Джей Ди назвал ей номера машины, затем обратился взглядом к ней, к дочери. — Ты помнишь, как она выглядела?

Кэт кивнула и приложила телефон к своему уху, затем назвала марку, едва заикаясь:

— Цвет светло-зеленый, на капоте по краям ржавчина. Сзади заметно провисает, и еще колпак на левом переднем колесе отличается от других. Этого хватит?

Мама промолчала, очевидно, удивившись, но потом выдохнула:

— Вполне. Береги себя, Китти. Я скоро буду.

— Только найди Джеймса, — сказала ей дочь. — Передай ему… Передай, что я наговорила глупостей. Что я не хотела…

— Не волнуйся, милая, — ответила мама.

И нажала «отбой». Переглянувшись с Джей Ди, Кэтрин увидела, что он смотрит на нее с любопытством, но, в большей мере, с сочувствием. Кэт положила телефон обратно ему в карман, а потом они пошли дальше по улице.

— Так это он угнал машину? — спросил мужчина, когда от неловкости девушка уже искусала все губы.

— Я ему помогла. И я могла бы поехать с ним, но я струсила. И осталась на дороге, — призналась Кэт, стиснув затем челюсти от злости на саму себя. — Мы могли бы быть в Шервуде вместе. Мы хотели вернуться до рассвета, а теперь он в беде, а я… А я чуть не умерла дважды.

— Дважды? — уточнил Джей Ди. Кэтрин прикусила язык и замолчала вовсе.

Она больше не ответила и не взглянула на него, пока они шли до 7-eleven, а затем, остановившись, Кэт вздохнула. Магазин еще был закрыт. До открытия оставалось меньше часа.

— Есть хочешь? — спросил ее отец.

— Нет, — ответила она совершенно искренне.

Не до еды ей сейчас было. Было бы безумием проголодаться сейчас — когда она, не спав практически всю ночь, попала дважды в переделку, чуть ли не была прирезана, а теперь вела истекающего кровью Джей Ди до мотеля. И она остановилась только потому, что ему становилось все хуже. Он стал совсем бледным.

— Ты сможешь войти в отель на своих ногах? — спросила девушка у него.

Отец пожал плечами.

— Там женщина на регистрации. Согласись, даже если я войду сам, в таком виде, у нее появится куча интересных вопросов.

Вздохнув, Кэт пошла дальше. Ладно, можно было придумать что-то. На входе в мотель она оставила Джей Ди у стены, а сама вошла внутрь, чувствуя, как отец посматривает ей в спину. Женщина на ресепшене, взглянув на нее, охнула:

— О господь милосердный! Что случилось с вами, мисс?

— Не поверите, — Кэтрин улыбнулась через силу. — На самом деле, мы хотели извиниться, я и мой брат. Мы поехали на тематическую вечеринку, и никого не предупредили. Наши родители искали нас, верно?

— Да, но… — женщина поправила свои очки, испуганно оглядывая ее и заглядывая ей за спину. — Где ваш брат?

— Уехал с друзьями к своей девушке. У нас большие проблемы… — вздохнув, девушка оперлась руками на стойку. — Мой отец забрал меня с вечеринки, и, кажется, он очень зол. Думаю, меня ждет домашний арест. Извините, в самом деле, что мы так перепугали вас.

— Я всерьез подумываю, чтобы выселить вас за это! — теперь старушка нахмурилась. — Мне грозила уголовная ответственность!

— Нет, ничего серьезного, клянусь! — помахала руками Кэт. — У нас был вечер ужастиков и все! Вот моему отцу грозил инфаркт, когда он увидел бутафорскую кровь…

Кэтрин указала на красное пятно на своей майке. На самом деле, это была кровь Джей Ди, где-то даже еще свежая, и от одной мысли об этом у нее дрожали ноги, но Кэт только нервно улыбнулась, а затем грустно усмехнулась. У пожилой женщины сошли все краски с лица.

— Вы, подростки, совершенно сумасшедшие, — заявила она. — Где ваш отец?

— Он курит снаружи, — со вздохом заявила Кэтрин. — Я знаю, это будет наглостью, но могу я попросить у вас нитки и иголки? Просто у меня с собой нет, я забыла взять из дома, а одежду зашить надо. На новую я теперь вряд ли когда-нибудь получу карманные деньги. Мне правда так жаль…

Старушка с недовольным кряхтением поднялась с места. Все еще бормоча извинения и сожаления, Кэтрин проводила ее до самой подсобки, а потом окликнула Джей Ди. Хромая, он ступил в холл, быстро пересек его и добрался до лестницы. Увидев, что после него осталось две капли крови, девушка пришла в ужас. Еще провожая хромого отца взглядом, она вытерла каплю с пола собственной ладонью.

— Вот, мисс, — женщина вышла из подсобки, Кэт едва успела подняться на ноги, а затем, пытаясь сохранять хотя бы спокойное лицо, приняла моток ниток вместе с иголкой, взяв их чистой левой рукой. — Еще один подобный инцидент и я вас выгоню, честное слово, хоть вы и заплатили за две недели. То же самое передам вашим родителям…

— Мой отец только что пошел в комнату, — девушка кивнула в сторону лестницы. — А мама с братом вернется… Честно, я не знаю, когда. Но очень скоро, наверное. Но я передам отцу.

— Я передам ему это вместе с вами! — старушка с готовностью пошла вверх по лестнице, Кэт бросилась за ней.

— Нет нужды, в самом деле… — пробормотала она.

На втором этаже они обе увидели, как Джей Ди с очень серьезным лицом, хмурясь, уже наполовину вошел в комнату.

— Мистер! — позвала его женщина.

Он вскинул на нее такой недовольный взгляд, что она замерла на месте. Кэт тоже похолодела, на секунду подумав, что все это недовольство может быть обращено к ней.

— Вы… Вы знаете о наших правилах… Это в последний раз… — пробормотала старушка.

— Да, знаю, — прорычал он. — И мои дети будут наказаны за это по всей строгости, не сомневайтесь. Кэтрин!

Вздрогнув от того, как отец прорычал ее имя, она пошла к нему. За все время их знакомства, она никогда не видела его таким. Вот такой он был с мамой в самом конце? Таков он был в гневе? Когда она закрыла дверь за собой, то, оглянувшись, не ожидала увидеть отца таким обессиленным. И… ни капельки гнева по отношению к ней. Все его недовольство и злость было просто болью, которую, наверное, ему уже невозможно было терпеть.

— Надо в ванную, — коротко сказал он. — Видно, серьезно он меня… Полоснул. Этот сукин сын…

Кэт помогла ему дойти, сбросить на кафель пальто и рубашку… Под которой (она старалась не смотреть, очень сильно старалась) была розовая кожа, кое-где покрытая неровными шрамами, где-то шероховатая. С правой стороны весь бок был покрыт кровью. Предплечье было порезано по диагонали, большая линия пошла практически вдоль от локтя до запястья. И было много крови. Очень сильно. Кэтрин стало так плохо, что ее чуть не вырвало ночным паршивым перекусом. Она прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко, но тогда в нос бился запах крови…

— Тихо, успокойся… — сказал ей отец.

Захотелось истерично смеяться, и вместе с тем плакать. Он умирал, а она была цела, и при этом приводить в порядок надо было именно ее.

— Боже… — пробормотала она. — Боже…

— Надо зашить. Ты зашивала когда-нибудь раны? — спросил Джей Ди, усевшись в душевую кабину.

Кэтрин кивнула, затем покачала головой, потом просто шмыгнула носом, пытаясь закрыть лицо рукой. Когда она была маленькой, то видела, как в больнице накладывают швы ее брату после драк. Однажды это делала мама. Однажды… когда она подралась в последний раз, защищая брата, то у нее выше плеча был порез от железного листа бумаги. Она и сама не поняла, как так вышло, просто упала на него, даже ничего не почувствовав, а ведь острый угол вошел ей туда сантиметра на три в глубину, еще сантиметров пятнадцать правее и попал бы в шею. Мама не должна была знать, ни в коем случае.

— Тише, вот! — голос брата звучал над ее ухом, она плакала, будто маленькая девочка, хотя ей было уже пятнадцать.

— Она чистая? Ты вымыл руки? У меня будет столбняк! — истерила она.

— Не лей слезы прямо туда, тогда не будет! — прикрикнул на нее Джеймс.

Джей Ди завязал руку какой-то тряпкой выше локтя. Крови и до этого было уже не так много, теперь она практически перестала идти. Он пытался вытереть руку сухой тряпкой, но протез не слушался. Кэт, задержав дыхание, смотря полуприкрытыми глазами, вытерла сама.

— Аптечка есть у раковины, вон в том ящике, — подсказал отец.

Она на негнущихся ногах пошла за ней, едва ли не полезла за лекарствами дрожащими грязными пальцами, но тут же очнулась и сначала отмыла руки. Оттерла, как только могла. Под ногтями еще оставалось.

— Давай, Кэт, — позвал Джей Ди сзади. — Руки уже чистые, я вижу. Оботри их перекисью, если ты сомневаешься. И иглу тоже.

— Стерильно все, прекрати ныть! — снова оборвал ее Джеймс с раздражением. — Я сам нервничаю. Между прочим, это мне здесь бояться надо. Зачем ты вообще полезла?

— Они бы тебя убили.

Брат болезненно усмехнулся, его посиневшие пальцы с иглой приближались к ее коже. Кэт запищала, побледнела, напряглась, начала тяжело дышать.

— Будет не больно, — заверил брат. — Ну, может, самую малость. Посмотри, тут всего сантиметров пять. Я буду делать быстро, ты только постарайся на дергаться, ладно?

Кэтрин села рядом, протерла бинтом, пропитанным перекисью, его кожу. Розовытые пузырьки стекли вниз, в лужу крови, растворившись там уже по-настоящему красной пеной. У отца была крепкая рука, он не напрягался даже, или уже не мог этого сделать. Она вздела мокрую нить в иголку, едва ли попав с пятого раза. Если уж смогла сделать это, сможет и зашить. Не глубоко, не сильно, спокойно. И нельзя было плакать. Джеймс говорил ей слезы туда не заливать.

— Ты можешь не смотреть, — сказал близнец. — Так будет не страшно.

И она в самом деле отвернулась, но тянущая боль была довольно сильной, заставив ее дернуться. Впрочем, терпеть рваную рану все равно было больнее, чем это.

— Спокойно. Уже готов один стежок, или как вы это там называете? — Джеймс попытался улыбнуться, но он был таким бледным, просто мертвецки бледным. Кэтрин не могла смотреть и на него. — Ну что, еще девять таких стежков и все. Очень быстро, ты же потерпишь, правда?

Он говорил с ней, как с ребенком.

Один стежок. Джей Ди молчал, не дергался. В его жизни было гораздо больше боли, чем эта, наверняка уже незначительная для него. Он горел в огне. Ему, наверное, пересаживали кожу. Он терпел боль двадцать лет, а до этого дрался за маму. Сколько швов ему наложили за всю его жизнь? Разве этот может сравниться с ними всеми?

— Все хорошо, Китти, — сказал отец. Кэт взглянула на него с небольшим изумлением. Ее ведь так звала только мама. Джей Ди, ослабевший, понемногу приходил в себя. Он смотрел на нее так уверенно, так гордо, с таким доверием. — Можешь затягивать покрепче.

— Джеймс! — это был пятый стежок. Он был больнее первого.

— Надо было покрепче затянуть! — закричал брат в ответ. — Чего ты орешь на меня? Ты знала, с кем связалась, я тебе не врач! И так стараюсь тут ради тебя…

Он закусил губу, делая шестой. Борясь с собой, Кэт посмотрела на свою рану. Надо же… Это выглядело не так страшно. Конечно, это были нитки для шитья, причем черные. Максимально незаметные. Он облажался даже с выбором ниток. Но, вообще-то, он шил очень аккуратно. Старался. И разрывающая боль стала просто тянущей. Седьмой стежок. Джеймс уже не дрожал. Он был максимально сосредоточен и, кажется, не обращал внимания на ее взгляд, прикованный к нему и к зашиваемой ране.

Десятый стежок. Кэтрин чувствовала, как по лбу и вискам стекает холодный пот. Прошло уже сколько минут? Или даже час? Ее рукам уже стало легче, даже глаза привыкли, как и нос к этому металлическому запаху и привкусу на языке, но вот самочувствие только ухудшалось. Она не могла свести глаз с этой раны, что уже на треть была затянута ее швом. Кровь сочилась снизу, но едва-едва.

— Ты шила швы раньше? — спросил Джей Ди, когда ей уже казалось, что он заснул.

— Я видела, как это делают, — отозвалась она хриплым голосом. — И мне шили. Один маленький. Джеймс шил.

В голове была такая мешанина. Сколько стежков еще предстояло сделать? Какой длины вообще была нитка? Но голова немного прояснилась, когда отец стал с ней говорить. Она обращала внимание на него, а не на свою тошноту и помутнение в глазах.

— Джеймс? — с усталым удивлением отозвался мужчина. — Это как же так вышло?

— Я дралась. Нам досталось вместе. Только я не хотела тревожить маму, мне было так страшно. Я запаниковала. Но надо было зашить, там было пять сантиметров в длину прорезано железным листом. И, вообще-то, глубоко, я чувствовала такую боль, будто сантиметров десять было вглубь. Джеймс успокоил меня, он предложил зашить сам. И он зашил. Шрам остался страшненький. Он затягивается медленно. И мама еще не видела его.

Она даже не сразу поняла, что проболтала такую страшную тайну ему, самому ненадежному человеку… Хотя, это уже давно было не так. Джей Ди был надежным человеком. Страшным, загадочным манипулятором, но надежным человеком. Почему-то ей так казалось.

— Немного совсем, — выдохнул Джеймс, кажется, для самого себя.

Кэт верила ему, правда. Она сама видела. У него были руки в синяках с разбитыми костяшками, но он шил осторожно. Ему самому было больно и страшно, а он шил. И делал это, может быть, не так аккуратно, как настоящий врач, но ведь получалось.

— Все.

Они вздохнули одновременно. Брат наложил ей повязку сверху, залепил, как минимум, пятью пластырями со всех сторон, а затем отошел к двери, оперевшись на стену, словно мог упасть с ног.

— Твою налево. Знаешь, что, Грозный Кит…

— Джей… — буркнула она без настроения, чувствуя, все-таки, вину и долг перед ним.

— … никогда больше меня об этом не проси, ясно тебе? Никогда, мать твою, в жизни.

Они молчали еще секунду.

— У нас одна мама, — отозвалась Кэтрин. — Так что, и твою мать.

Нервная улыбка появилась на обессиленном лице брата, затем он тихо рассмеялся.

Двадцатый стежок. Ей казалось, что все были разными. И все они, несомненно, были уродливыми, хотя она старалась, а ведь какой смысл был стараться? Попытаться не изуродовать Джей Ди еще и этим швом? Оставалось еще где-то пять. Или десять.

— А я знаю, что ты дралась, — вдруг сказал отец.

Кэт взглянула на него с изумлением, а потом опомнилась: он же за ними следил.

— Но, как видно, Вероника не знает.

— Не говори ей. Прошу тебя, — выпалила девушка.

— Естественно, я не скажу, — ответил мужчина даже с маленькой долей обиды. — Хотя странно, что она сама еще не догадалась. Как часто Джеймс называл тебя «Грозным Китом» при ней?

При упоминании этого прозвища она обычно злилась, а теперь едва ли не улыбнулась.

— Не так часто. Он, хоть и заноза, но никогда не раскроет моих тайн. И я его тайны тоже не раскрою… Ты видел наши драки?

— Видел. И я плохой отец хотя бы потому, что я горжусь тем, как Джеймс дрался, и как ты дралась вместе с ним. Он защищал тебя и маму, а ты защищала его… Я хотел вам рассказать о себе после вашего выпуска из школы. Так что не думай, что я следил бы за вами исподтишка всю жизнь…

— Ты не мог иначе. Я понимаю, — ответила Кэтрин, отведя взгляд. — Правда, я понимаю. Можешь не объяснять мне дважды.

Она сделала еще один стежок. После этого Джей Ди снова разрезал тишину фразой:

— Мне так жаль.

— И мне, — Кэт поджала губы, а потом, не давая сказать ему ни слова, вдруг сжала его руку.

Не запястье, за которое она его придерживала, а ладонь, испачканную в крови. Она так боялась поднять взгляд, иначе отец увидел бы, что она сейчас вот-вот расплачется. А ей нельзя было плакать. Нет, совсем нельзя было. Джей Ди едва сжал ладонь в ответ. Не слабо, а просто опасливо. Боясь, что она вырвется или быстро его отпустит. Кэт не отпустила. Она вздохнула и продолжила шить.

«никогда больше меня об этом не проси, ясно тебе?»

Когда она закончила шить, то наложила на рану прокладку из бинта, потом туго забинтовала и осторожно развязала импровизированный жгут.

— Все, — короткое слово. Спокойное. Облегченное.

Джей Ди взглянул на руку, затем снова на нее.

— Спасибо.

— Нет, не за что меня благодарить, — закачала головой Кэт. — Если бы не я, ты бы вообще был цел.

— Если бы не ты, он бы меня убил.

— Но из-за меня тебе пришлось идти в Мэрисвилл и спасать меня.

— Ты не виновата, что оказалась там, и что попала в беду. И, уж тем более, ты не виновата в том, что я, как отец, должен был пойти за тобой и вытащить тебя из этого дерьма.

«Как отец». Кэтрин молча разинула рот, но тут же закрыла его и поднялась.

— Тебе надо сменить одежду и прилечь…

— Это я знаю. Я сам справлюсь. Теперь мне ничего не грозит. Можешь принести мне сюда дорожную сумку? — ответил Джей Ди, медленно поднимаясь.

Кэт кивнула и вышла. Найдя у кровати ту самую сумку, она приоткрыла дверь в ванную и поставила вещи внутрь, потом закрыв за собой. И теперь, упав на свою кровать, она снова почувствовала это. Дрожь. Крупная дрожь, что разбивала ее тело. Если закрыть глаза, все это появлялось снова. Это — голос Джеймса, который кричит ей в спину, когда она захлопывает дверь машины; ее собственный крик и отдаляющий тусклый свет фар, когда он уезжает все дальше и дальше; ночной Мэрисвилл и буклет, сжатый в ее руке; темная холодная автобусная остановка; волосатая рука, которая лезет ей в карман за деньгами; падение с ограды парка; темный переулок и тихие рыдания; часы в ожидании, страх и дрожь; светлый проспект, пешеходы, которые оборачиваются на нее; маньяк, который предлагает ей помощь; складной нож с блестящим лезвием; Джей Ди, который очень зол, который не убивает этого придурка только ради нее; Джей Ди, который ранен; вся сила в руках, с которой она только может ударить, как ударила когда-то семиклассника в ухо; кровь, не ее кровь; мамин голос; нитка и игла; еще больше крови; тошнота…

— Кэт, — она поняла, что лежит, свернувшись у стены, роняя крупные слезы, а Джей Ди, уже переодевшийся и не такой слабый, но безмерно уставший, стоит. — Тебе нужно принять душ и поспать. Твоя мама нашла Джеймса. Она скоро вернется вместе с ним.

— Нашла, — выдохнула девушка, снова закрыв глаза. — Он жив…

— И, если я понял, практически цел. Хотя сунулся в ебаный ад… — Джей Ди замолчал, уже почти рыча, а потом вздохнул. — Они скоро вернутся и мы все уедем отсюда. Тебе тоже надо сменить одежду.

Да, это было бесспорно. Не хотелось подниматься с кровати, но, представив только на миг, как мама и брат отреагируют, увидев ее в грязи, крови и слезах, Кэтрин чуть ли не вскочила на ноги. Она схватила первое, что ей попалось — те самые блузку и юбку, в каких была в день, когда они срочно уехали из Шервуда. И, зайдя в ванную, девушка обнаружила, что все чисто. Не было крови. Все было вымыто, аптечка, перерытая и распахнутая, была закрыта на щеколду, как и раньше. Все эти брызги, вся та грязь и ворох одежды на полу — все испарилось, будто и не было ничего. Будто бы она сошла с ума и ей это привиделось. Но на руке отца была повязка до локтя, которую невозможно было скрыть рукавом рубашки, а на ней была засохшая кровь. На пальцах, на одежде, на коленях. Стянув все это с себя, Кэт забралась в кабинку и включила воду, не такой уж кипяток, чтобы свариться здесь заживо, но достаточно горячую, чтобы оттереть с себя всю эту мерзость. И, казалось ей, все равно на ней осталось все это. Пальцы уже были сморщенные и красные, ногти чуть ли не отрывались, но под ними, казалось, еще есть засохшая кровь. В волосах, вроде как, была пыль. На локте песок. Прошло уже полчаса. Кэтрин выбралась с неохотой, только чтобы взглянуть на себя в зеркало. Чистая, удовлетворенно заметила она, но все равно ощущала себя грязной. Наклеив пластырь на ушибленный локоть, о котором удалось вспомнить только теперь, когда его пощипывало после купания, Кэт попыталась рассмотреть ссадину от ножа на шее. Ее не было. Конечно, он ее не задел. Только пригрозил. Но ведь был так близко… Умывшись холодной водой уже в какой раз, пытаясь остановить бесконечный поток слез, девушка вытерлась полотенцем насухо, оделась и вышла в комнату. После душа нос снова ощущал все запахи. Пахло только шампунем, мылом, чистящим средством, которого, видимо, пригодилось немало. Никакой крови.

Джей Ди, едва дремлющий, посмотрел на нее внимательно. Даже заботливо.

— Я в порядке, — сказала Кэт не очень-то уверенно. — Я просто устала.

Хотя бы это было правдой. Она убрала с постели грязный плед, на котором валялась до душа, и упала прямо на чистую простынь, снова обнимая себя руками. Теперь все эти образы самых разных бед, которые приключились с ней, отступили перед лицом изнеможения. Она упала в сон так быстро, как только смогла.

Разбудил ее жутчайший грохот, будто без остановки стучали молотком по ведру. Джей Ди с настороженным видом выглянул в окно, держа в руке телефон. Кэт, сонно хлопая глазами, поднялась, а потом, подумав, что такой звук ей приходилось уже слышать, внезапно осознала, что так стучит машина-развалюха, на которой уехал Джеймс. И, если это был шум той самой машины…

— Они приехали! — воскликнула она, быстро обуваясь и при этом пытаясь найти объяснение для Джей Ди. — Это машины Джеймса! Они приехали!

Девушка бодро вышла в коридор, спустилась вниз (к тому времени грохот уже прекратился), и выбежала на парковку. Мерседес отца стоял на краю. Из него выходила мама. До боли знакомый автомобиль, чуть ли не распадающийся на отдельные запчасти, был прямо за ним. Джеймс пытался заставить дверь закрыться, хлопая ею беспрестанно.

— Джей! — крикнула девушка.

Брат обернулся с таким лицом, будто не видел ее лет пятнадцать. И Кэт не знала, чего она хотела сильнее: обнять его или дать ему по роже за то, что он не вернулся до восхода, как обещал, и за то, что наговорил ей тогда. Но она приметила, что у него на челюсти большой алый ушиб, начинающий наливаться насыщенным фиолетовым цветом, а под глазами у близнеца — такие огромные синяки, словно он не спал всю свою жизнь. И глаза у него были, как два колодца, такие темные от страха и горя. Впрочем, увидев ее, он ожил.

— Кэт! — отозвался он, бросившись навстречу.

И, не успев сделать и трех шагов к нему, девушка ощутила, как крепко брат сжимает ее в своих руках. Она тоже прижала его к себе, чуть ли не задушив.

— Ты! — воскликнула она ему на ухо. — Джей, ты… Ты…

— Идиот! — усмехнувшись, близнец обхватив ее лицо руками, тяжело дыша, а потом, насмотревшись на нее вдоволь, вновь прижал к своей груди. — Я идиот. Я такой идиот, ты даже не представляешь…

— …представляю…

— …и я даже не знаю, как только могу искупить свою вину. Мы не должны были разделяться, помнишь? Никогда в жизни я больше тебя не брошу! Никогда!

— И я тебя! — Кэтрин расплакалась снова, но в этот раз от радости, и тут же рассмеялась. — Джеймс, я тебя никогда не оставлю!

Вероника, стоя чуть позади, отвела от них взгляд, пытаясь не разрыдаться уже какой раз за утро. Тут же взгляд ее привлек Джей Ди. Он был без плаща, теперь в рубашке с закатанными рукавами поверх футболки. И он тоже был на взводе, но облегчение, судя по взгляду, захлестнуло и его. Отведя глаза от близнецов, он поймал ее взгляд и вздохнул. У него была замотана рука, и, кажется, алые капли выступили на бинтах. Тут же Сойер почувствовала, как много у нее вопросов, в первую очередь, к нему, а потом уже к своей дочери. Она была цела, здорова и невредима, а вот он, слишком бледный и такой слабый, что едва ли его можно было узнать. Еще утром он был цел. Что с ним случилось? Он спасался сам? Спасал Кэт? Вероника, еще секунду подумав, пошла прямо к нему. Ее дети, качаясь в объятиях друг друга, не могли нарадоваться тому, что, наконец-то, нашлись.