Две большие проблемы (гет)

Джеймс остыл не сразу, но довольно скоро. Он понял, что оставил свою собственную сестру на трассе, оставил ее с мамой и тем уродом, но возвращаться уже было поздно. К тому же, он в любом случае не собирался отступаться от плана. Его пальцы, до боли сжимающие руль, потихоньку разжались. Решимость разбавилась страхом и робостью. Он был один, впервые в жизни пускался на такую важную авантюру, не имея под боком сестры. Хоть у него и был четкий продуманный план, все равно не было уверенности, что все пройдет хорошо. Хотя бы потому, что Кэт назвала этот план дерьмом. Но ведь она не знала всех деталей, так что ее мнение было ошибочным… Ошибочным, ведь?

Тарахтелка, как он успел прозвать машину, продолжала шуметь и стучать во время езды, но ехала на высокой скорости без проблем. В ней был полный бак бензина, у нее под капотом был новенький аккамулятор и вполне себе хороший мотор. Кэтрин не была профессионалом, но она любила возиться с маминым «Фиатом», и всегда делала свою работу качественно. Хотя на ее небольшой опыт и на излишне развитое чувство ответственности можно было положиться. Тем не менее, от тревоги Джеймс и глаз сомкнуть не мог. Он ехал больше часа, прежде чем смог рассмотреть знакомые огни. Шервуд был тусклым тихим городком даже днем, не говоря уже о ночи.

Единственный из всего редкого строя машин, Сойер повернул на дорогу в город. Машина уже шумела так громко, что ее тарахтение эхом разносилось по спящим улицам. Скривившись, Джеймс припарковал ее у старого кладбища, как можно дальше от жилых домов. Не хватало еще, чтобы его тарахтелку все услышали или даже вызвали полицию. Старушки в Шервуде были нервные и любопытные. Выйдя из машины, парень решил добраться до ближайшей автобусной остановки сам. У него хватило бы денег и на еду. Вот только ближайший круглосуточный магазин был далековато, но ничего.

— Эй, парень! — Джеймс обернулся, вглядываясь в темноту. Где-то там, стоя у ворот, его окликивал какой-то низкий мужчина. — Чего остановился здесь?

— Я ехал в центр, но моя машина совсем расшумелась. Я хотел просто сходить в ближайший магазин за едой, а потом вернуться сюда. Мне перепарковаться сейчас, сэр? — спросил Джеймс, приблизившись.

Морщинистый старик, опирающийся на лопату, оглядел его, а потом вздохнул.

— Слышал я твой тарантас, даже со своим слуховым аппаратом, — он постучал себе пальцем по уху. — Так уж и быть, пусть пока постоит тут. Иначе сейчас заведешь и весь город перебудишь… А ты сам откуда-то?

— Отсюда, — ответил Джеймс. — Был на вечеринке, только сумел вырваться домой.

— Ночные вечеринки… — хмыкнул старик. — Знавал я двоих юнцов, что любили ночные вечеринки. Валялись прямо тут, пьяные, иногда с девчонками. Тут же их и похоронили лет двадцать назад. Сколько тебе лет-то?

— Семнадцать, — Сойер и не думал соврать, хотя мог бы.

— Вот прямо как и им! — старик повысил тон, распахнув глаза. — Спортсмены, молодцы, хорошие парни, вот только молодость свою прожгли, дряни всякой наслушались, начитались, да и убили друг друга. Ты и не слыхал, наверное.

— Курт Келли и Рэм Суинни, — вслух выдохнул парень, замерев на месте.

Он сразу же подумал о них, как только сложил все паззлы. Двадцать лет тому назад, два спортсмена, хорошие парни, убили друг друга. Только сегодня, вернее, уже вчера, Джеймс делал об этом пометки в своем блокноте.

— Слыхал, значит, — кивнул старик. — О них тут все слыхали. А я уже тогда здесь не только сторожил, но и могилы копал. Я всех помню, кто той осенью из молодых помер. А потом молодежь стала в чужие города ездить. Вот там вы в беду попадете, далеко от дома, и что делать будете? И что же родителям за горе…

Джеймс промолчал, опустив взгляд. У него созрел еще один маленький план.

— А у этих парней отцы, я слышал, тоже того… ну…

— Тьфу! — старик плюнул себе под ноги. — Они, конечно, с ума сошли! Но кому их винить? Сыновья-то у обоих были единственные. Вот и стали… такими же.

— А после них был еще парень, кажется, — Джеймс поднял любопытный взгляд, но тон пытался оставить равнодушным. — Джейсон его звали или в том духе…

— Заезжий был паренек. Тоже единственный у отца. Не помню фамилию их. Отец его потом в психушку за что-то загремел. И то лучше, чем те два, Келли и Суинни, бог им судья…

— А на похоронах у него было много людей?

— Нет, только отец, — старый сторож покачал головой. — А чего это тебя так заинтересовало?

— Да так… слышал про него кое-что. Вот только никто ничего толком не знает, — Джеймс вздохнул. — Ладно, до свидания, сэр. Удачной вам работы.

— А тебе удачно добраться до дома, парень. Лучше не разъезжай на вечеринки на этом тарантасе.

Парень ухмыльнулся в ответ, но, когда повернулся спиной, ухмылка с его лица испарилась. Он думал о том, что только что узнал: у Джей Ди нет других родственников, кроме отца, который сейчас сидит в псих-больнице, если вообще жив…

— Эй, парень, эй! — сторож бодро окликнул его снова.

Джеймс обернулся, нахмурившись.

— В чем дело?

— Фамилию я его вспомнил. Дин. Их фамилия была Дин.

— Спасибо, конечно, но… — парень качнул головой. Ему надо было показать, что его это не интересует. Странно было бы, если бы фамилия какого-то неизвестного мертвеца была ему интересна.

— Знаю, без толку это сказал, — старик махнул рукой. — Иди уж.

И юноша пошел дальше. В какую-то секунду он даже позволил себе представить, как звучит сочетание «Джеймс Дин», а потом взмахнул головой, злясь на самого себя. Это звучало дурацки, очень некрасиво, очень! И вовсе не потому, что сам факт того, что Джей Ди мог взять их маму замуж, был мерзким. Просто потому что звучало так, как будто он какой-то крутой герой какого-нибудь излишне пафосного сериала. Джеймс Сойер ему нравилось больше.

Когда получилось отмахнуться от этой мысли, парень подумал о том, куда ему идти теперь. Сейчас было почти три утра, даже самые старые бабульки не просыпались так рано. И, вообще-то, он обещал вернуться в мотель к рассвету. Но ведь мог хотя бы попробовать узнать что-то еще. Тетя Хэзер спала, это точно. У нее не было привычки не спать ночами, как у Вероники, которую иногда мучила бессонница. Теперь, понимая, почему такое с ней случалось, Джеймс жалел маму. Он уже практически не винил ее ни в чем, в этом он сестре не соврал. Просто посмотрел на все с другой стороны, постарался мыслить трезво. И, все же, какой бы жалкой она ни была, она ему не казалась той глупой девочкой, которую может обмануть какой-то там мальчишка. Несомненно, мама любила его, но она ведь не из тех женщин, которым любовь дурманит голову. Она была храброй, сильной и умной уже тогда, когда победила Джей Ди… Чем она там говорила? Клюшкой для крокета? Да, даже слишком храброй и сильной.

Проходя мимо телефонной будки, Джеймс остановился на пару секунд. Он знал фамилию своего отца и деда. Если он еще был жив и жил здесь, то можно было узнать адрес, посмотрев в телефонном справочнике внутри автомата. Правда, зачем ему было знать адрес? Он же не мог так просто туда придти и показаться на глаза кому-то из живых родственников. У них могли бы возникнуть вопросы, а чего это мальчишка так сильно похож на их близкого, умершего давным-давно.

Джеймс плюнул на все. Он не собирался идти по адресу Динов. Скорее всего, его и вовсе не было больше. Ему просто было любопытно, понятно? Зайдя в автомат, парень увидел, что справочник все такой же увесистый, как и прежде. Многие взрослые жители Шервуда, что были старше тридцати пяти лет, с трудом переходили на мобильную связь. Подсвечивая себе телефоном, Джеймс начал листать до литеры «Д», затем медленно и вкрадчиво читать список фамилий, чтобы не упустить самую важную. Кажется, не так уж и много Динов было в Шервуде, всего лишь один: «Дин, Бад». При этом, строка с его именем, телефоном и адресом была зачеркнута маркером. Справочники меняли раз в пару лет, значит, что-то с Дином случилось недавно. Даже если это был не тот Дин, можно было съездить и проверить, благо, зачеркнутый адрес все равно было видно. Переться пешком на другой конец города Джеймс точно не собирался. Он быстро добрался до своей машины, снова завел это недоразумение (да, его сестра — гений, он помнил, но, вообще-то, ему тоже было хорошо известно, как завести машину при помощи проводков), и поехал, снова гремя внутренностями тарахтелки на весь Шервуд.

Итак, пошел четвертый час утра, а он, как какой-то дурак, стоял и смотрел на старый пошарпанный дом. Не будь здание таким неухоженным и заброшенным, то даже не отличалось бы от ряда других практически одинаковых домов на этой улице. На почтовом ящике была уже практически стертая надпись, когда-то неаккуратно выведенная жирными мазками черной краски: «Дины». Из ящика торчали многочисленные квитанции по оплате всяких услуг. Скрипучие низкие ворота казались совершенно никакой преградой для воров и недоброжелателей, но, что-то подсказывало Джеймсу, сюда никто не захочет зайти по своей воле. Он прошел к крыльцу, затем заметив, что на двери висит замок. Что ж, хозяина дома не было. Тем лучше. Парень обошел дом, стараясь заглянуть в окна. Дверь, ведущая во внутренний дворик, была открыта. Отлично, значит замочек на входной двери был обманкой. Очевидно, кто-то прятался от почтальонов и приставов. Джеймс зашел на кухню, где, очевидно, как и в остальных комнатах, было ужасно грязно. Воняло тухлой едой, алкоголем, перегаром, и много чем другим неприятным. Неработающий холодильник был распахнут, внутри было пусто, не считая пятна плесени на внутренней стенке. Из пустой и очень пыльной гостиной виднелась лестница на второй этаж. И, будучи совершенно рисковым дураком, Джеймс, естественно, пошел туда. Он уже слышал недовольный голос своей сестры — «Тебе там что, намазано?» — и практически ощущал, как она тянет его назад, призывая к здравомыслию. Оправдываясь перед самим собой, парень решил, что хозяин, скорее всего, спит в компании пьянчуг или под забором, или же, если он здесь, вряд ли находится в трезвом уме и памяти. Состояние дома явно говорило о долгом и хроническом запое. Лестница, как назло, скрипела, но ведь никто не вышел. Значит, здесь было пусто. Из одной спальни, где была приоткрыта дверь, чем-то несло. Джеймс даже не хотел знать, что там. Он боялся, что, если заглянет туда, то прослезится от запаха. Или, что еще хуже, наткнется на пьяную рожу. Другая комната в конце коридора, была закрыта на очередной маленький замочек. И, судя по пыли на нем, уже давно. Что ж, было очень интересно придти сюда, пропитать одежду старой вонью, и выяснить, что ничего интересного здесь нет, кроме старого замка, к которому не было ключа. Но ведь можно было сделать отмычку. Кэт учила его, он помнил. В конце-концов, единственное, чем был плох Спрингфилд — вечно заедающий замок в школьном шкафчике.

Джеймс спустился вниз, примечая целую кучу смятых квитанций в камине. Очевидно, старый Дин любил греться у живого огня особенно холодными вечерами, когда у него единственного на улице не было отопления из-за долгов. Присев перед целой горкой сажи и золы, в которых были перепачканы смятые бумажки, Джим нашел то, что искал — канцелярскую скрепку. Достаточно крепкую, чтобы не сломаться и не погнуться в замке, но достаточно поддатливую, чтобы он смог сформировать ее в отмычку своими ловкими ручками. В итоге, после пятиминутной возни со старым замком, услышав долгожданный щелчок, парень даже поначалу не поверил, но потом с готовностью приоткрыл дверь. И, к его удивлению, здесь, по сравнению с другими комнатами, не было беспорядка и вони. Да, все было перевернуто, но ведь грязи не было. Может быть, пара пороховых пятен на потолке комнаты, да подпаленный ковер, но, в целом… Прикрыв за собой дверь, Джеймс подошел к письменному столу с вывернутыми наружу ящиками. Там лежали учебные тетрадки, причем уже старые. Взяв одну из них, парень стер с нее слой пыли и прочитал: «собственность Джей Ди».

Сомнений не осталось.

Он стоял в комнате своего отца, был в его доме, где теперь жил его спившийся дед-псих, Бад Дин. В данный момент Джеймс мог видеть, что окружало того семнадцатилетнего Джей Ди, которого любила когда-то их мама.

Конечно, весь этот бардак, будто здесь что-то искали, был обыском. Наверное, после столь громкого самоубийства здесь искали очередную взрывчатку или ингредиенты для нее. Джеймс сел на гору одежды, под которой скрывалась кровать, и начал листать тетрадь, где было минимум конспектов, но максимум рисунков. Черных, иногда неразборчивых, зачастую просто каракуль, но иногда — красивых и красочных. Стаканчик слаша был безобидным рисунком, а потом появился ядерный гриб, занявший половину тетрадной страницы, затем взрыв, сопровождающийся большой надписью «БАБАХ», словно в комиксах. Его отец всегда был психом. В один день импульсивные рисунки вдруг изменились. Парень посмотрел на дату — это были уже конспекты за поздний сентябрь. Здесь была изображена клюшка для крокета. Он познакомился с мамой, с Вероникой. Джеймс замер, проводя рукой по рисунку, нарисованному с легким нажимом. Затем конспекты исчезли вовсе. Джим отыскал еще несколько тетрадей, пролистал каждую до конца. В одной из них на последней странице был портрет. Портрет Вероники. Конечно, как и все, выполненный черной ручкой, но здесь не было ни одной каракули. Только аккуратные линии, старательное соблюдение мельчайших деталей. Чистота, точность, бережливость. Вероятно, это был единственный рисунок, нарисованный с любовью. В этот раз Джеймс не стал отрицать этого, не стал яростно отвергать эту мысль и искать другое объяснение этой нежности, которая была вложена в этот портрет.

Конечно, он любил ее. Если бы не любил, не убил бы именно тех людей, которые причиняли ей боль. Конечно, это была больная любовь, но очень крепкая. Джеймс ненавидел Джей Ди, но, кажется, он понемногу переставал желать его смерти. Его отец был психом, но глубоко влюбленным психом. И ведь когда-то, в какой-то небольшой промежуток времени, он и Вероника были счастливы и влюблены в друг друга невинной любовью…

Джеймс раскопал гору одежды. Удивительно, как Бад вообще не избавился от этих вещей. Он просто запер комнату сына на замок, выбросил ключ, и словно забыл о том, что здесь жил его единственный ребенок. Даже не выбросил вещи. Если бы он искренне хотел избавиться от всего этого, замок не стал бы ему преградой. Джеймс нашел у шкафа еще один плащ, более потертый, который был ему малость великоват. Да, он не побоялся его примерить. Посмотрев на себя в зеркало (которое пришлось сначала протереть), Джим подумал, что, встреть он такого парня в школе, постарался бы обойти его стороной. После этого он поспешно стянул с себя тренч и оставил у зеркала. Еще здесь было много плакатов, которые удалось разглядеть в свете поднимающегося солнца. Самый большой был постером к фильму «Зловещие мертвецы 2». Джеймс с горечью подметил, что ему самому, честно говоря, всегда нравился этот фильм. Впрочем, как и Кэтрин.

Джеймс пошел дальше, к дальнему углу, где у тумбочки валялись книжки, и стоял один распакованный ящик для переезда, наверняка вскрытый во время обыска, а до этого стоявший закрытым. Видимо, у Джей Ди тоже была привычка тянуть с расстановкой вещей до последнего. Или может быть, он часто переезжал.

Упавшая книжка была «Моби Диком», а вот в коробке… Джеймс не хотел туда заглядывать, вовсе нет. Это были не его вещи. Это была коробка его отца, когда тот был еще юношей. Он не открывал ее до самой мнимой смерти, значит, были причины. Вообще-то, от этих мыслей стало еще любопытнее. Джим, взяв ящик в руки. Сверху было написано беглой рукой: «Вещи». И все. Здесь была только половина вещей. Две книжки из школьной программы, кассеты с записанными передачами, пустая рамка для фотографий, а еще погнутый значок с надписью «Преступник» и мелкой подписью под ним «Клуб „Завтрак“». Это вызвало у Джеймса ухмылку. Захотелось спросить Джей Ди, действительно ли он любил этот фильм и этого персонажа в нем, или же просто купил значок самоиронии ради. Положив вещицу себе в карман, парень оставил ящик на том месте, откуда взял.

Затем он взял «Моби Дика» и сел на кровать, решив полистать книжку. Все-таки, слишком много заметок было на ее полях…

Зевнув в первый раз, Джеймс этого даже не заметил. Затем он не заметил и того, что предложения иногда расплываются у него перед глазами.

Когда дверь с грохотом ударилась о стену, Джеймс вскочил на ноги. Сон сняло, как рукой. Он и не осознал даже, что вообще уснул. Солнце за окном уже вовсю светило, пробиваясь сквозь мутное стекло. В дверном проходе, вытянув руку с пистолетом, стоял, очевидно, Бад Дин. Небритый и полноватый, в замызганной рубашке, с выпученными глазами, будто бы увидел призрака.

— Ты… — выдохнул он. — Ты мне мерещишься. Я сплю.

Джеймс мысленно выругался, поняв, что спросонок или же с похмелья Дин старший принял его за своего сына. Бад опустил пистолет, потом, едва споткнувшись, чуть не упал на пол.

— Ты умер, — выдохнул он напуганно. — Ты взорвался.

Джеймс все еще молчал, поглядывая в сторону окна. Все-таки, второй этаж. Выпрыгнуть в него будет проблемой. Но еще большей проблемой будет остаться здесь.

Бад запустил в него первой попавшейся тряпкой, Джеймс отмахнулся.

— Ты не прозрачный! — воскликнул мужчина.

Парень, быстро смекнув, как ему сбежать, бросил в ответ какую-то футболку, а затем бросился к выходу, выскользнув наружу.

— Стой! — Бад крепко сжал его предплечье. — Ты живой! Ты живой! — завопил он.

— Нет, я мертв! — откликнулся Джеймс, пытаясь вырваться.

— Ты… — Бад шатался вместе с ним. — Ты взорвался! Ты испоганил мою жизнь!

Дед дернул его на себя, дав сильную оплеуху. В ушах зазвенело. Джеймс вздохнул, разлепив глаза, но тут же получил по зубам.

— Они забрали мою компанию! Забрали работу! Ты хотел этого!

Хватка на руке разжалась. Парень пошатнулся назад, споткнулся и чуть не покатился вниз. Облегчение длилось не долго.

— Я должен был взорвать весь этот дом и тебя еще раньше! — Бад схватил его за воротник рубашки, затем, пошатнувшись в очередной раз, начал падать.

Джеймс, очнувшись, начал отталкивать его, попытался ударить в лицо, чтобы эти цепкие пальцы, наконец, разжались. Кажется, попал по подбородку. Охнув, старик затем зарычал, а потом ударил в корпус, попав по ребру.

— Из-за тебя я пять лет был в психушке! Из-за тебя меня считают сумасшедшим! — Бад, рявкнув, пихнул его в стену.

Джеймс не устоял ногах, упал на спину. Бад надвигался на него, как смерч. Джим ударил его ногой, едва ли мужчина успел нанести удар первым. Дед, пошатнувшись, схватился за перила, Джеймс же побежал вниз, но, промахнувшись ногой, упал вниз. К счастью, это были только четыре последние ступени.

— Ты, выродок! — взревел Бад, затем раздался выстрел.

И, ради бога, ничего не придавало столько сил для бега, как пистолет в руках безумца, который хочет тебя убить. Джеймс, едва поднявшись, бросился на кухню, оттуда выскочив во двор и побежав на дорогу. Во рту была кровь. В носу стоял запах грязи и перегара. В глазах еще плавали «звездочки».

— Выродок! — закричал ему в спину Бад.

На улицу, скрипя тормозами, вынеслась машина. Черный мерседес. И Джеймс, понимая, чья это машина, даже не знал, куда ему бежать теперь, пока не заметил за рулем свою мать. Она остановилась прямо напротив, на ее лице был непередаваемый ужас.

— Джеймс! — воскликнула она с жалостью.

Выстрел сзади заставил парня вздрогнуть. Он обернулся в последний раз, глядя на этот проклятый дом на полупустой улице, где когда-то вырос его отец. И теперь, каждый раз, прежде чем назвать его психом, Джеймс обязательно бы вспомнил, где и с кем он вырос. Бад Дин направил пушку прямо на него.

— Пригнись! — закричала мама.

Парень пригнулся, затем, когда пуля просвистела где-то рядом, быстро забрался в машину. Еще одна пуля пролетела мимо. Какая радость, что старый Бад Дин с возрастом потерял свои навыки! Еще через десять секунд Вероника Сойер, быстро развернувшись, увезла сына подальше от этой улицы.

— Джеймс Фрэнсис, у нас с тобой будет очень долгий и очень серьезный разговор! — воскликнула мама, все еще находясь в ужасе.

— Как ты меня нашла? — только и спросил Джим, тяжело дыша.

— Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, когда проснулась одна и увидела, что мои дети сбежали! — продолжала кричать мама.

Джеймс вцепился в ручку на двери, уставившись на маму с изумлением:

— Но ведь Кэт… Кэтрин не вернулась в мотель?

— Ты бросил сестру на улице ночью одну! — мать посмотрела на него с такой злостью, какой еще парень не видывал. — И она не вернулась! Она оказалась в Мэрисвилле, Джей Ди нашел ее.

— Ты оставила ее там с Джей Ди! — теперь закричал Джеймс. — Оставила ее с этим…

— Потому что я поехала за тобой! — ответила мама повышенным тоном. — Я думала, что вы уехали вместе! Мы с Джей Ди хотели разделиться и искать вас в Спрингфилде и Шервуде. Он поднял этого своего контакта, чтобы тот нашел вас по камерам. Я целый час ехала сюда и умирала от неизвестности!

У мамы из глаз брызнули слезы. Вот перед чем парень никогда не мог устоять, так это перед мамиными слезами. Он тут же стушевался, тут же сжался, чувствуя свою непомерную вину. Он не вернулся до рассвета. Более того, уснул, еб твою мать, в доме Бада Дина, самого большого психа во всем штате. Он разбил маме сердце. Кэт его убьет…

— Потом Джей Ди мне позвонил и сказал, что ты в Шервуде. Китти сказала, что ты хотел вернуться до восхода солнца. Так какого черта ты оказался в доме этого человека? Зачем ты туда поперся? — мама была ужасно серьезна, при этом не переставая плакать.

— Я просто… Я просто хотел проверить, живут ли Дины… — лепетал он.

Мама остановилась у обочины, и уронила голову на руль, тут же разрыдавшись в голос. Джеймс поспешил обнять ее.

— Мам, не плачь, пожалуйста! Я же цел, я же тут, с тобой. Я больше никуда не уеду без вас, честное слово…

— Джимми, малыш! — Вероника очень крепко прижала его к себе. Ушибленное ребро отозвалось колющей болью, Джеймс сморщился, но не подал и звука. — Я так боялась! Я думала, что ты угодишь в беду, чтобы тебя убьют! Если бы я опоздала, этот человек…

— Нет, никто меня не убил бы, мам! — он в этом сильно сомневался, но маму успокоить надо было срочно. — Я клянусь, со мной все в порядке. Ты успела, видишь? Ты меня нашла. Расскажи, как ты меня нашла.

Вероника едва отстранилась от него, торопливо утирая слезы.

— Мне сказали, что ты был виден на камерах, ты въезжал в город. Я поехала по этой же дороге и спросила у сторожа на кладбище, не видел ли он твою машину. Он сказала мне, что даже говорил с тобой, что ты знаешь о Курте, Рэме и Джейсоне тоже. Ты узнал его фамилию и ушел. И тогда я подумала, что ты мог поехать к Баду. Я так торопилась… — мама закрыла лицо руками, но больше не плакала, только глубоко дышала. — Джеймс, я просто ужасная мать, я знаю! И я ужасный человек. Самый ужасный на свете! Я… я его любила. Я любила этого монстра… Если бы я не заговорила с ним в день знакомства, ничего не было бы…

— И нас с Кэт тоже не было бы, — Джеймс взял маму за руки, убирая ладони от ее лица. — Он тебя любил и убивал ради тебя, но, мам, в нет твоей вины в этом. Ты же не знала, что он окажется маньяком… И в этом даже не вина Джей Ди.

Вероника взглянула на него удивленно.

— Ты так думаешь?

— Ну, мне понадобилось время, чтобы дойти до этого, — парень пожал плечами. — А еще я слишком многим рисковал, но я понял много чего важного, много чего узнал… И я даже не знаю, стоило ли оно того или нет. Я рискнул всем, рискнул собой, ради такой простой мысли, которая мне, дураку, в голову, конечно, не приходила. Я чуть не помер самым большим идиотом в жизни, мам. И мне стыдно, мне очень стыдно. Я даже не знаю, что могу сделать, что искупить вину перед тобой, перед Кэт. Я такой идиот…

— Джеймс, милый, — Вероника обняла его снова. — Ты не идиот. Ты самый умный мальчик, я это точно знаю. Только ты совсем не владеешь собой. И в этом тоже нет твоей вины.

Обнимая ее, парень почувствовал, как у него в глазах стоит соленая влага.