Две большие проблемы (гет)

Вероника услышала беспрестанное громкое бормотание прямо у своего уха, а потому открыла глаза. Конечно, она любила Джей Ди, особенно в такие моменты, но не настолько сильно, чтобы он позволял себе будить ее таким бесцеремонным способом. Вздохнув, Сойер коснулась его щеки, покрытой легкой, едва ли заметной, но ощутимой щетиной. Джей Ди не пошевелился, но, наконец-то, замолчал, продолжая спать. Его лицо разгладилось, он поджал губы на секунду, а потом его ресницы едва вздрогнули.

Сойер ненавидела себя за то, что не может на него долго злиться, но, когда он был таким, это было просто невозможно.

Его прямые волосы стояли торчком, закрывая ему один глаз. Вероника убрала их с его лица, что, конечно, было бесполезно — пряди вернулись обратно через секунду. Вздохнув, она осторожно пошевелилась. Одеяло сползло с его плеча, обнажая кожу, покрытую грубым рельефом серо-коричневых шрамов. Старых, медленно затягивающихся, превращающих его некогда нежную юношескую кожу в подобие жесткой брони. Шрамы заканчивались на шее, их конец скрывался где-то на затылке. Как-то раз Веронике удалось ощупать их, запустив руку ему в волосы. Джей Ди не любил, когда его раны трогали. Это было что-то пост-травматическое. Конечно, она так больше не делала, но хорошо запомнила это ощущение. Она привыкла и к этому неровному холму, где должна была быть его левая рука. Будь она на месте, он непременно бы обнял ее во сне. Он любил так делать, она это давно помнила. Но там не было ничего, кроме культи, покрытой шрамами, а еще следов от ремней протеза.

Вероника заботливо укрыла мужчину одеялом до самого лица, а сама поднялась с кровати так аккуратно, как только могла. Тут же она почувствовала всю прохладу комнаты, которая немедленно окутала ее нагое тело. Одеваясь, Сойер посмотрела на часы. Это было утро двадцать пятого декабря, оставалось совсем немного до того момента, как Джеймс бы проснулся и завел свою шарманку. Эх, придется будить Джей Ди.

— Ты уходишь, — сонно заметил он, когда она уже пыталась привести волосы в порядок, стоя у зеркала.

— Доброе утро, — ответила она, привыкнув к тому, что он никогда не начинает их встречи с обычного пожелания. — Я не ухожу. Это мой дом. Я все время здесь.

— Ты уходишь из постели, — кряхтя, Джей Ди сел на краю, еще замотавшийся в одеяло и потирающий глаза. — Как так можно?

— Рождественское утро, — напомнила она, с весельем глядя на него. — Ты помнишь, что я тебе рассказывала?

— Ага, «сумасшедший дом», — он, сонно кивнув, поднялся и начал одеваться вслед за ней. — Но пока что все тихо.

— Джеймс не проснулся, а потому тихо, — вздохнула Вероника, подавая ему расческу. — Давай, Джей Ди. Порадуй меня.

— Разве я тебя не порадовал ночью? — он ухмыльнулся, глядя на нее задорно.

— Сейчас утро, — напомнила она, ничуть не покраснев. — Бери расческу. Надо достойно закончить твои первые приличные Рождественские выходные.

Вздохнув, Джей Ди забрал у нее расческу, пытаясь причесать волосы, но это было невыполнимой задачей. Он не выдержал и пяти секунд, затем повернувшись к Веронике.

— Раз уж такое дело, ты вчера согласилась, — сказал он, снова ухмыляясь. — Так что, может быть, добавим еще один подарочек в коллекцию?

— Сейчас? — спросила она, немного растерявшись. — То есть, ты думаешь, что с утра этим можно ошарашить детей?

— Наших детей невозможно ошарашить, — усмехнулся он. — Они сами кого-угодно ошарашат.

Вероника хмыкнула, нисколечко не сомневаясь в этом. Ей хватило Хэллоуина. Джеймс с размазанным гримом и кровью, Кэт — совершенно такая же, в угробленном костюме, с суровым выражением лица. У обоих сбиты костяшки на руках. И посередине — Джей Ди, который почему-то довольно лыбится, обещая ей очень любопытную историю. Эта история была не любопытная вообще! Ее дети связались с местной Хэзер Чендлер, а она натравила на них каких-то мальчишек из чужого города! Сойер тогда не знала, на кого она злится больше и кого ей пороть. В итоге досталось директору Вестербург Хай. Нэшвилл в самом деле была сукой, но, к счастью, не настолько, чтобы двойняшки были готовы ее убить.

Но это было немного другое.

— Джей Ди, я не совсем уверена, будет ли это для них подарком, — хмыкнула она. — Ну, то есть, представь себя на их месте. Ты прибегаешь в хорошем настроении, распаковываешь подарок, радуешься еще сильнее, потом садишься за завтрак, и тут тебе сообщают в лоб такую весть…

-…и я начинаю радоваться еще сильнее! — воскликнул он с улыбкой. — Они будут в восторге, ты же знаешь!

Вероника вздохнула, глядя в его вдохновленный взгляд, полный энтузиазма.

— Ладно, они одобрят, а что потом? Мы ведь толком не подумали над этим. Ты просто спросил, а я просто согласилась. Между прочим, ты знал, что я в тот момент на все буду согласна.

— И ты была совершенно искренней, — Джей Ди мечтательно кивнул, а потом, приблизившись, облизнул свои губы, растянувшиеся в широкой улыбке. — Ладно, я подберу другой момент. Смотри. Выходи за меня, Вероника.

Она, сжав его руку, улыбнулась, глядя в такие юные глаза, пылающие от любви и желания. Как и вчера, ей вдруг стало плевать на все проблемы. Был только он и она, оба молодые и искренне любящие друг друга.

— Ладно, я согласна, — выдохнула Сойер.

— Вот видишь, — Джей Ди вскинул брови, усмехнувшись, прежде чем поцеловать ее.

Вероника усмехнулась в ответ, прикрыв глаза. Он поцеловал ее настойчиво, выражая свою большую радость, какой подчас даже не хватает у самых счастливых детей. Вероника ответила на поцелуй, потому что она тоже была счастлива, правда. Конечно, это был не предел ее мечтаний, она вообще не думала о том, чтобы выйти за Джей Ди, в его-то положении живого мертвеца, но почему-то она ничуть не противилась этой мысли. Даже наоборот, отдалась ей навстречу, без сожалений. Не было смысла таить это.

Вдруг во всем доме раздалась громкая мелодичная музыка с хором женских голосов, поющих заветное «Счастливого Нового года!». И, само собой, раздался громкий грохот, смех, а затем крик Джеймса, который, традиционно скатившись по перилам в гостиную, наверняка пел, распахнув руки:

— ЛАСТ КРИСТМАС АЙ ГЭВ Ю МАЙ ХАРТ! БАТ ЗЭ ВЕРИ НЕКСТ ДЭЙ Ю ГИВ ИТ ЭВЭЙ!..

— Джеймс, паскуда! — закричала в ответ Кэтрин, заглушая его неровное пение. — Десять утра!

-…ТУ СЭВ МИ ФРОМ ТИРС АЙ ГИВ ИТ ТУ САМВАН СПЕШАЛ!

— Когда я до тебя доберусь, ты у меня ответишь за свой чертов «ласт кристмас»!

Послышалось еще больше топота, грохота и криков. Попеременно магнитофон то ставился на паузу, то включался снова, заставляя дом грохотать каждый раз. Вероника, вздохнув, закрыла лицо руками.

— Нам пора, — сказала она обреченно.

— Мы скажем им, — уверенно кивнул Джей Ди, уже преодолев степень удивления. — Сегодня, пока они будут разбирать подарки. Так что пошли.

— Бог, спаси меня!

— Наша любовь — бог, Вероника, — с улыбкой напомнил Джей Ди, закрывая за ними дверь.

Они застали тот момент, когда Кэтрин бьет брата по голове диванной подушкой. В ее глазах сияла концентрированная ярость разбуженного человека. Это тоже было традицией — она спала до обеда, Джеймс вставал ровно в половине девятого без будильника. В рождественское утро, конечно, все вставали, когда вставал Джеймс. Смеясь, он отпихивал сестру, продолжая напевать текст песни от Wham!

Оглядев их, и то, как Вероника отчаянно их разнимает, Джей Ди, вспомнил, что он полюбил этот «сумасшедший дом» уже тогда, когда Сойер ему об этом рассказала, но, теперь, увидев своими глазами, он не просто влюбился, он почувствовал семейное праздничное настроение. Да, сейчас. Да, когда его дочь избивала голосящего сына, а будущая жена пыталась оттащить их друг от друга.

Конечно, они немного успокоились, когда распаковали свои подарки. Кэт получила черный пушистый шарф, который тут же намотала на горло, пряча за ним половину помятого лица, а Джеймс с восторгом примерил на себя черное пальто. Новое, нормальное, не такое старое и напоминающее Джей Ди о своей далеко ушедшей не совсем примерной юности.

— И еще кое-что, — сказал он, глядя на Веронику.

Она тут же покраснела, беря его за руку. Взгляд Кэт сразу оживился, Джеймс уже косо ухмыльнулся.

— Ваша мама сделала мне неоценимый подарок, согласившись стать, наконец, моей женой, — объявил Джей Ди.

Джеймс вздрогнул так, будто его что-то подпихнуло снизу, а Кэтрин, вмиг очутившись на ногах, дико на них посмотрела.

— Правда? — воскликнула она.

— Ага, — кивнула Вероника.

Она ожидала, что дочь бросится к ним с объятиями, но она… быстро повернулась к брату, ткнув в него пальцем.

— Ты должен мне сотню, Джеймс Дин! — воскликнула она, а затем рассмеялась. — Чем больше будешь задерживать, тем больше процентов накопится, так не держи их у себя долго!

Парень, обреченно поднявшись, вздохнул, засунув руки в карманы, а затем безутешно сказал родителям:

— Не могли бы вы подождать до нашего выпуска? Я спорил, что это случится после него.

— Поздно! — Кэт, радостно хохоча, обмотала его черным шарфом, а потом уже бросилась к родителям, обнимая их обоих одинаково крепко. — Наконец-то! Не подумайте, что я так радуюсь из-за сотни долларов, я за вас очень рада, очень-очень сильно, я так этого ждала, просто сотня долларов лишней не бывает…

Джей Ди не мог перестать улыбаться, а Вероника еще была немного поражена такой реакцией детей. Сбросив с себя чертов шарф, Джеймс подошел следом, обнимая родителей, теперь уже так крепко, как мог.

— Я тоже рад. Но сотня лишней не бывает, — хмыкнул он.

— И когда же вы поспорили? — спросила их мать, наконец обретя дар речи.

— В начале октября, — ответил ей сын. — Вообще-то, я с самого июля знал, что вы поженитесь, это был просто вопрос времени…

— Сотня, не старайся даже! — хохотнула Кэт, еще не желая разрывать объятия с матерью.

Расцеловав в обе щеки маму, затем папу, девушка смогла от них оторваться. «Ну конечно», — подумала Вероника. — «Конечно, им было известно». В мире не было никого больше, кто мог бы предугадать их с Джей Ди действия лучше, чем их собственные дети.

— Поедем в Лас-Вегас в январе. Я украду у вас маму, не против? — спросил Джей Ди.

— Не против, пап, — ответил Джеймс.

Разом воцарилась тишина. Джеймс ухмыльнулся шире, и теперь в его глазах заиграли огни, сравнимые с рождественской гирляндой — яркие и озорные.

— Не заставляй меня повторять, — сказал он, усмехнувшись.

Джей Ди, поднявшись, заключил его в крепкие объятия, на которые сын ответил робко. Сзади их озарила вспышка фотоаппарата. В маминых глазах сияли слезы. Кэт довольно улыбалась, гладя ее по плечу.

Затем, когда Вероника и Джей Ди кружились в медленном танце под акустическую версию a-ha — Take On Me, каждый здесь подумал, что, кажется, это Рождество было лучшим для них всех.