Наследие из сейфа № 666 (джен)

Придя в банк, Сириус с порога озарил холл солнечной улыбкой кинозвезды, с чудом уцелевшими в тюрьме зубами при полном отсутствии личной гигиены и зубной щетки. И это при том, что у Беллатрисы при тех же условиях от зубов остались лишь черные сгнившие пеньки. Наверное, стерлись от частого зубовного скрежета и вечно плохого настроения…

Балерунским пассажем Блэк пропорхнул к ближней стойке и обратился к гоблину, безошибочно назвав его по имени:

— Привет, старина Клайд! Мои счета в порядке? И могу ли я послать некую сумму на счет моего крестника? Вот его номерок…

И бумажку под крючковатый нос гоблина положил. С номером. Гоблин посмотрел, вздохнул, приложил к счету специальный артефакт и, сняв требуемую сумму, переслал её на запрошенный счет, после чего передал Блэку бланк, подтверждающий съем и передачу. Сириус расписался, мурлыкающим голосом любовно зачитал себе под нос адрес Гарри — «ах, моя Тисовая-Четыре — самая лучшая улица в мире!» — отдал гоблину и упорхнул. Клайд машинально шлепнул печать и только после этого задумался, чувствуя, что сделал что-то не то… Но посетителя уже и след простыл.

Пассажиры пригородной электрички с улыбкой смотрели на парня, воркующего над двумя барышнями. Одетый в элегантный костюм от неизвестного дизайнера, имитирующего не то Гуччи, не то Габбану, гладковыбритый, пахнущий дорогим парфюмом, с седыми кудрями, он тем не менее нес нечто бытовое в своем облике — синяк вокруг шишки на лбу, и она, эта шишка, равняла красавчика с простыми обывателями. Во всяком случае, раздражения он не вызывал, девушки и дамы с удовольствием слушали его анекдоты и шуточки, мужчины хоть и ревновали, но тоже слушали и мотали на ус.

Был уже вечер, когда Блэк, наконец, добрался до четвертого дома. Загруженный коробками и пакетами аки мул, он, не имея возможности позвонить, постучал в дверь ногой. Петунья узнала его с полувзгляда, но прежде чем успела возмутиться и захлопнуть дверь, была атакована блэковским обаянием.

— Ту-у-уни! — просиял Сириус, ужом просачиваясь в щель и обкладывая Петунью пакетами и коробами. — Здравствуй, родная! — взял ладонями за щеки и расцеловал, пока она не опомнилась. Вернон и мальчики недоуменно взирали на это безобразие с порога гостиной. Но придраться к хлыщу не получилось, потому что он оказался родственником Джеймса Поттера и крестным отцом Гарри, привез много-много подарков и приехал из мест не столь отдаленных…

Короче, приняли его. Уже через час он сидел за рюмкой коньяка на пару с Верноном, пел с ним песни, Гарри с Дадли строили по гостиной железнодорожный вокзал с депо, дорогами и поездами, а Петунья примеряла шали и платки и дегустировала кремы и духи. Даже собака, и та была одарена нежданным гостем: увидев породистого ретривера, Блэк не растерялся, выкопал из пакета бараний окорок, содрал упаковку и презентовал псу.

Про себя Блэк поведал всё и сразу, честно, без утайки, рассказал о том, как был подставлен предателем, арестован и посажен. Его история не требовала доказательств, они были написаны на его лице, преждевременно постаревшем, виднелись в седых волосах и читались в глубине его замученных синих глаз… И это было тем страшнее, если знать его истинный возраст — всего двадцать восемь лет.

Петунья постелила ему в гостевой комнате, Вернон отволок опьяневшего родственника в приготовленную спальню, раздел и закопал под пуховое одеяло. Вернулся на кухню в состоянии глубокой задумчивости и обратился к жене с невероятной серьезностью:

— Что за тюрьма такая, где двадцатилетние парни превращаются в столетних стариков, усыхая при этом в мумию? На нем же живого места нет — одни кости! Все ребра видны, как рангоут у недостроенного парусника!.. Где его так заморили?

— Азкабан — тюрьма для волшебников, — грустно пояснила Петунья. — Условия содержания в ней ужасны, да, признаю, но ведь и волшебники — это не простые люди, их сторожат не обычные тюремщики, а дементоры, страшные, подавляющие волю и магию существа. Нам с Лили о них рассказывал Северус, когда мы были маленькими и жили по соседству.

— Северус? — переспросил Вернон. — Тот, что ли, мрачный хмырь в гостях у Эвансов?

— Он не хмырь и не мрачный! — бросилась защищать Северуса Петунья. — Он лучший друг Лили и хороший сосед!

— Лучший друг? — зашипел Вернон. — А не по его ли вине Лили погибла, когда он своему шефу на Поттеров донес?

— Ну он! И что? — яростно взвизгнула Петунья. — Ты его не видел в тот момент, ты ничего не знаешь! А мы с дядей Тоби еле вытащили его из депрессии. И это было тем сложнее, что он жить не хотел, всё сразу на него свалилось…

— А что случилось? — забеспокоился Вернон, не обращая внимания на мальчишек, прибежавших на шум и замерших на пороге кухни.

— Ну, сначала он с Лили в школе поссорился, потом мама умерла, а через год погибла Лили, так и не простившая ему оскорбление. Хотя могла бы, лично я ничего такого запредельно оскорбительного в грязной крови не вижу… Ну не проституткой же он её обозвал!

— Так, может, поэтому?! — вцепился в версию Вернон. — Отомстил ей за обиду?

— Нет, Вернон, — покачала головой Петунья. — Он не хотел ей мстить. У него был шок, который потом перешел в кататонический ступор. Ничего не ел, лежал без движения, едва не умер от обезвоживания, в буквальном смысле не хотел жить.

О да… в этом Гарри понимал, слишком ярко представляя себе терзания от гибели подруги, ну всё равно что если бы Мэри Лу умерла! Значит, это Северус мамин друг? Гарри привычно закусил губу, вспоминая печального нахохленного ворона по имени Северус, ох, бедняга… вот почему он такой грустный и вот почему он всё время смотрел на него — он же на маму похож.

Узнав больше, чем следовало, Гарри потянул Дадли за руку и кивком головы призвал за собой. Всё понявший Дадли подчинился, и мальчики на цыпочках ушли к себе, так никем и не замеченные. Супруги же, оставшись наедине, тем временем всласть наругались, потроша друг другу совесть, причем Петунья проела мужу плешь и расколотила пару тарелок в качестве компенсации, после чего Вернон сгреб женушку в объятия и успокоил её поцелуем. За всем этим снисходительно наблюдал Дар, попутно догрызая бараний мосол под столом, а когда ругачка прекратилась, довольно причмокнул, всецело одобряя замершую на стуле целующуюся парочку, только что подтвердившую известную поговорку «милые бранятся — только тешатся».

К счастью, Сириус отрубился напрочь и супружеские разборки тихо-мирно проспал. Проснувшись поздним утром следующего дня, долго соображал, где находится, вспомнил и задумался. По тому, что он успел увидеть вчера, забирать Гарри теперь не имело смысла — это был его родной дом. Мальчик вырос в любящей семье, и если крестный начнет качать права и требовать изъятия ребёнка из семьи, то ничего хорошего из этого не выйдет, напротив, он всех сделает несчастными. Особенно Гарри. В гости зазвать? Угу… куда??? В мрачный могильный склеп имени Блэков? Ему ж там самому страшно стало — удрал, поджав хвост. Дом весь пропах гарью, с какого-то рожна сгорела библиотека, повсюду паутина, пыль, плесень, да легче новый дом купить…

Кстати, а ведь дельная мысль! Купить где-нибудь на берегу реки милый домик, желательно с конюшенькой, прикупить пару лошадок и проводить все летние каникулы с крестником! От этой сладкой перспективы по лицу Сириуса расплылась широкая блаженная улыбка. А он будет печь пирожки с клубничной начинкой и подавать их с чаем. Так и представил себя самого в белом фартучке и поварском колпаке, с противнем в руках, полным горячих пирогов.

«Хе, — вкралась язвительная мысль. — Ты пироги-то сперва печь научись, фантазер!»

— И научусь! — сердито отозвался он. — Делов-то…

А домик… домик он купит обязательно, где-нибудь на окраине этого маленького городка, поближе к Гарри. Приняв сие решение, Сириус занялся собой: оделся, освежился, проверил — где кто, выяснил: Петунья дома одна, Вернон на работе, а мальчики в школе. Воодушевился и стал расспрашивать женщину обо всех недвижимостях в пределах Литтл Уингинга, сходящих с молотка, каковых оказалось целых три. Расспросив ещё подробностей, Сириус понял, что влюбился в один из домиков с конюшней на самом берегу Уинг-ривер.

Петунья, без труда догадавшаяся, для чего гость интересуется домами, растроганно улыбалась, благодарная Сириусу за то, что тот решил сделать именно так — поселиться неподалеку от крестника. Слушая его разглагольствования о том, как обставить комнаты, она мимоходом подкладывала парню порцию за порцией по мере поглощения, инстинктивно стремясь откормить отощавшего мужика.

Весь день Сириус отъедался, расписывал Петунье свои планы, попутно с её помощью учился разговаривать по телефону, знакомился с телевизором и стиральной машиной, попросил поучить его испечь пирог, на что ушло часа два и ещё столько же на уборку обсыпанной мукой кухни… Вечером, когда пришли мальчики, Сириус подкатился к ним с предложением порешать с ними домашние задания. Переглянувшись, коварные мальчишки обложили Сириуса геометрией с географией, арифметикой с грамматикой, физикой, биологией, информатикой, химией, краеведением и кошмарным, страшным по звучанию, неведомым ИЗО…

Но как бы страшно оно ни звучало, а открыв географию, Сириус вдруг увлекся, с головой утонув во множествах географических названий, во всех этих египетах, римах, килиманджарах-джомолунгмах… Надо же, а он и знать не знал, что Великобритания омывается Атлантическим океаном на севере и западе, Северным морем на востоке и Ирландским — на западе, на юге отделена от материка проливами Ла-Манш и Па-Де-Кале. Что на западе и севере страны преобладает гористый, сильно рассеченный рельеф, на юго-востоке и в центре — возвышенные равнины и пустоши. И что высшей точкой английской земли является гора Бен-Невис в Шотландии. В-ва-а-ау, как интересно!

Совершенно упившись, он, не отрываясь, изучал тоненький старенький учебник за четвертый класс младшей школы, практически с чистого листа знакомясь с неведомой ему географией. Изрядно позабавленный Гарри тем не менее насторожился странной неграмотностью взрослого мужика.

— Крестный, а где ты учился?

— В Хогвартсе, — туманно ответил Сириус, пытаясь правильно прочитать имя исландского вулкана Эйяфьядлайёкюдль. Поднял голову и посмотрел на вытянутое лицо крестника. — Там волшебству обучаются, магии. Географии там нет, — подумал и добавил: — Странно, нас как-то учили трансгрессии без знания географических координат. Почти все магглорожденные боялись трансгрессии как огня, теперь я понимаю, почему… Страшно прыгать туда, куда не знаешь, вместо королевского леса Дин можно запросто угодить в китайскую провинцию Сяо-Дин. И перепутать Саффолк с Суффолком и Солихулу с Солехаллом… Понимаю теперь, очень хорошо понимаю, отчего происходят расщепы. Волшебник нацелился, к примеру, на Годрикову впадину в Девоншире, а магия переносит его частями: голову точно в Девон в юго-западной Англии, к Бристольскому заливу, а то, что ниже, вдруг совершенно внезапно окунается в Девон, реку в Ноттингемшире.

Гарри всё это внимательно выслушал, пораженный скоростью обучаемости дремучего мага. И, охваченный внезапным озарением, отважно спросил:

— Сириус, а ты не знаешь, где можно достать цербера и феникса?

И закусил губу, заинтригованно затаив дыхание — ну-ка, что он ответит? А Сириус даже задумываться не стал, сразу бухнул:

— Феникса-то? А у директора один такой есть. Принести тебе? А цербера… цербера я у Хагрида попрошу, он вроде знает, где какого монстра раздобыть… Слушай, а цербер тебе для чего нужен, Гарри? Учти, он опасен…

И смутился, увидев, с каким восхищением Гарри на него смотрит. Подкрался-подобрался под бок, в лицо снизу заглянул, взволнованно прошептал:

— Это правда? Ты правда можешь мне феникса и цербера достать? — и ещё тише, едва-едва слышно прошелестел: — А оборотня сможешь?

— А его зачем?.. — так же тихо шепнул Сириус. Спросил «зачем», а не ответил «не смогу». Гарри взвизгнул и кинулся к нему на шею, душа в порыве неземного счастья. Ну ещё бы… Такой ценный кадр объявился!

— Сириус! Отныне и навеки ты мой личный Охотник на Монстров! Ты согласен? Да?!

Сириус, не веря своему счастью, крепко обнял мальчика: как же мало ребёнку надо, чтобы вот так расположить его к себе! Да ради этого он и драконов согласен ловить! Что он и высказал. Вслух, и потрясенно замер, услышав:

— А дракона не надо, он у меня уже есть…

Кто есть? Где есть? Отстранившись, Сириус оглядел пространство справа и слева от Гарри, ища дракона. Видя его детское удивление, Гарри встал и потянул Сириуса за собой.

— Пойдем, я тебе всё покажу.

Ох и показал… Сперва Книгу в дорогом переплете, потом картинки и пустые странички, и объяснил, что надо собрать Зверей на те чистые страницы, что без них Книга не полна. На удивленно-недоуменный вопрос — ну и что? — крестник призвал Лемура. Постучал по рисунку и позвал:

— Ко мне, Заря!

И с листа на руки Гарри плавно, летящим прыжком, скакнул грациозный зверек, пепельно-серый с черной мордочкой и янтарно-желтыми глазами… Сел на плечо, обвив длинным тонким хвостом шею мальчика, и пронзительно-остро глянул на Сириуса невозможными своими глазами, пронзая всё нутро до самой глубины души. Живой, настоящий. Но фантастическое его появление так поразило Сириуса, что он надолго онемел, обалдело моргая на удивительного зверя. Затем, видимо, не веря своим глазам, протянул руку и осторожно коснулся серой шерстки, она, к его удивлению, оказалась натуральной, жестковатой, похожей на войлок, а ведь лемур казался плюшевым… Уа-а-ау… что за чудо такое дивное?! Лемурик понюхал его руку, обдав кожу прохладным дыханием из крошечных ноздрей, отчего Сириус пришел в совершенно щенячий восторг — и правда живой!!! Зачарованно выдохнул:

— Можно?..

Гарри кивнул, и Сириус бережно переместил зверька к себе на руку, по которой тот тут же перебрался ему на плечо. И на Книгу он теперь смотрел с уважением, впервые столкнувшись с таким дивным волшебством. Эх, умели же люди когда-то колдовать!

— Феникса я тебе точно достану, Гарри, обещаю! — истово поклялся он. — Потому что я точно знаю, где он находится. А оборотня… Слушай, а он тебе сейчас нужен, или не горит?

— Сейчас спрошу… подожди, — Гарри принялся листать Книгу, найдя, позвал: — Мисс Гамаюн, можно вас?

Прекрасная Птица-дева ввела Сириуса в эстетический ступор. Прямо замер, сраженный наповал её странной красотой. Гамаюн спокойно посмотрела на него, тщательно начесала волосы на грудь и вопросительно взглянула на Гарри. Мальчик принялся объяснять:

— Это Сириус, мой крестный, он будет помогать мне собирать в Книгу недостающих Зверей, и я хочу спросить — а как это делать, что нужно для того, чтобы новый Зверь вошел в Книгу?

— Для этого нужно открыть Книгу на странице с недостающим Зверем, показать новенькому, где он будет жить, и позвать туда. Если он согласится, Книгу нужно поставить на пол или на землю, и тогда она откроется аркой Перехода. Изнутри же мы тоже в арку выходим, видимую для нас, Книга так устроена, что её Врата открываются только в одну сторону: выйти и войти может только Зверь, и наоборот, гость — человек.

Гамаюн замолчала, а Сириус поинтересовался:

— А что там будет с оборотнем? Как он там будет жить?

— Понимаю ваше опасение, мистер Блэк, — чуточку скорбно произнесла Дева-Птица. — Вашего друга-оборотня там ожидает привольная свободная жизнь. Времени там нет, а значит, не будет и перепадов настроения от обращений. И более того, Книга допустит в себя только его звериную ипостась, с человечьей ему придется распрощаться, на страничке написано «Волк-Оборотень», так что не обессудьте.

— Э-э-э… не понял! — припешил Сириус. — Волк уйдет в книгу, а сам Ремус куда денется?

— Человеком он сможет выходить, — как нечто самое очевидное пояснила прекрасная Гамаюн. — На время его внешних визитов Волк останется в Книге. Но если вы хотите, то можете выпустить и Волка, и тогда, сожалею, вам придется солоно, ведь оборотней выпускают для того, чтобы они убивали. Именно это и произошло с тем Оборотнем, который когда-то очень давно жил в Книге Зверей. По сути, это был капкан, в который загнали Зверя-убийцу, обезвредив его таким образом, до тех пор, пока кто-то другой снова не выпустил в мир Волка-Оборотня. Поймите, не все Звери в Книге безвредны, особенно если она попадает в нехорошие руки, в руки человека с дурными помыслами и наклонностями. В руках же хорошего хозяина все Твари могут принести пользу, даже самые опасные, вроде Кокатриса, Василиска или боевой Мантикоры. Даже я сама, попав в руки диктатора, стану вредить миру, начну предсказывать всё самое плохое… Теперь вы сами видите, как нам повезло, что мы попали в добрые руки нашего дорогого маленького хозяина, — Гамаюн улыбнулась. — Наш хозяин не только обезвредил нас, но и Книгу к себе накрепко привязал, теперь мы навсегда привязаны к нему. На веки вечные. Мы всегда с ним, всегда и везде, и никакие силы нас теперь не разлучат.

— Ух ты, круто! — оценил Сириус. — А анимагу туда можно?

Гамаюн весело оглядела его и хмыкнула:

— Ну почему нет? Можно! Заходите в гости, господин Трамп. — И к Гарри: — Открой ему Врата на странице с Дарео.

Гарри так и сделал и с восторгом наблюдал за тем, как с радостным лаем в Книгу скакнул косматый черный Волкодав. Засмеявшись, он заскочил следом и провел очень долгий счастливый день в компании веселого пса. Над ними всё это время бесшумно парила Гамаюн. Потом, по просьбе Сириуса, она проводила их в Долину Оборотней, где их с Гарри окружила стая весьма дружелюбных Волков. Веселые и приветливые, они яснее ясного показали Сириусу, как именно будет жить в их стае Люпин, если тот согласится нанести им визит. Ведь в сиреневом небе не было Луны…